Вырастить пасынка

                «Предай Господу дела твои,
                и предприятия  твои   совершатся»
                (Библия, Книга притчей Соломоновых, 16:3)

  Пасынками в народе называют неродных, приёмных детей – мальчиков. Корень в этом слове – сын. Девочек называют падчерицами (от слова дщерь – дочь). По Ожегову пасынок означает неродной ребёнок одного из супругов. Есть тут и другое значение. Пасынок – боковой побег растения. Дачники-огородники обычно безжалостно выламывают пасынки, чтобы те не мешали получать максимальный урожай. Хозяин, как говорится – барин. С неродными детьми тоже, обычно, не церемонятся, особенно если совесть у людей пригашена. Другое дело – родная кровь…
  Когда человечек только родится, обычно все вокруг умиляются и начинают фантазировать, строить планы на его счёт, пытаясь предсказать будущее, но ребёнок начинает расти и, оказывается, для его благополучного развития многое что надо. Не все родители способны на подвиги ради своих чад. Дети у них становятся похожи на сорное растение,  или начинают чахнуть. В стремлении своём выжить  они приобретают ужасные искорёженные формы. Они уже не способны превратиться в прекрасного лебедя или в превосходный плод наподобие наливного яблока. Это скорее плод-мутант, от которого позже может появиться отвратительное наследство, а то и вовсе отсутствие оного. В таких случаях люди ругают пресловутые гены. Но бывает, подобные дети, вырванные из плохой среды, помещают в более благоприятные условия, и тогда эти самые гены куда-то деваются.  Как это получается и что происходит?
  Побывав проездом в соседнем районе, в деревне у родственников мужа, я увидела маленькую девочку Наташу лет трёх, которая запала мне в душу. Она отклоняла мои попытки наладить контакт, пугливо жалась к тёте Нине – хозяйке дома. Она являлась сироткой при живой матери, выглядела стеснительной, даже диковатой, и напомнила мне меня в детстве.
  Я долгое время была гадким утёнком, росшим без мамы. Я была слабой, невесёлой, замкнутой и неуверенной в себе. Таким заморышем и попала я в детский дом в пятилетнем возрасте, как и остальные мои братья и сестра. Нас разбросали в разные места. Теперь я понимаю, что и находясь в одном учреждении, роднее мы бы не стали, так как казённые дома родства не прибавляют, а ещё сильнее разъединяют родных по крови. Так же, как и в тюрьмах, здесь всяк выживает сам по себе.
  Я не осуждаю работников детских домов и школ-интернатов, где атмосфера кипит негативными элементами, что приносят с собой попадающие сюда дети, и не у всех взрослых хватает хладнокровия и выдержки, чтобы не заражаться их агрессией. Есть люди, которые смягчают казённую обстановку и проявляют любовь хотя бы к отдельным детям. Так когда-то выделяли и меня, что способствовало формированию собственного достоинства, так необходимого человеку в жизни. А есть и такие,  которые работают, что называется, с душой, не выделяя никого и проявляя заботу и тепло ко всем,  даже самым вредным и неприятным.
  В том детдомовском детстве я не чувствовала несправедливое ко мне отношение со стороны взрослых. Я такого вообще не замечала. Но в жизни подобных  заведений существуют обычаи или своя жизнь, с которой не способны справляться структуры, а может, не имеют желания. Это формирует в воспитанниках пороки, с  грузом которых молодые люди выходят в самостоятельную жизнь.
  Мне посчастливилось. В д/доме я пробыла недолго, всего три года. Освободившийся из мест заключения отец постепенно собрал нас, своих детей к себе. Я была одной из первых. Старшие стали уже взрослыми и устраивали самостоятельную жизнь, а мы с сестрой, да ещё маленький братик, который родился позже, жили с отцом, но по-прежнему, в основном, без мамы. Она была душевнобольная. Возможно, участие в боях Великой отечественной Войны усугубили её здоровье. Она часто отсутствовала. Приезжая домой из больницы или из дальних гостей, она была равнодушной к нам, родным детям.
  Отец заменял нам и мать. На войне он был разведчиком, и душа была надломлена от вынужденных убийств (потому власти и «упекли» его, не желающего мириться с советской действительностью). В Бога он, похоже, не верил, а потому  был нервным и вспыльчивым, и любовь к своим детям проявлял скупо. Однако от него исходила надёжность и уважение к нам, что позже правильно сориентировало меня при выборе своей половинки.  Но женской любви мне недоставало, и это наложило отпечаток на мой характер.
  Была в моей жизни одна женщина, которая могла бы заменить нам с сестрой и маленьким братиком маму. Это была мачеха тётя Тамара. Отец женился на ней, потому что сильно заболел и не в состоянии был вести один хозяйство и ухаживать за нами. Женился он не по любви, а по необходимости, и, помнится, она его раздражала своей тяжёлой поступью. Да и вся была она не в его вкусе, резко отличаясь от первой жены, нашей мамы. Не любили её и мы, дети. Она была, как нам казалось, некультурная, необразованная, деревенская баба. Нам с сестрой не хотелось её слушаться. Подход к детским душам искать она не умела. Научить нас ничему не смогла, а после смерти отца сразу уехала к дочери в город. Я тогда закончила восьмой класс, ездила учиться в другое село, сильно скучала по отцу и была неуверенной в себе.
  Я имела какой-то комплекс неполноценности, который мешал мне общаться с людьми, от чего я и выглядела несколько странноватой. Хотелось раскованности и простоты, но где её взять, если в детстве был пробел? С выходом замуж комплекс стал бледнеть. Но избавиться я смогла от него полностью лишь только тогда, когда осознала и ощутила любовь ко мне моего Отца Небесного.
  Его любовь бескорыстная и безграничная. Я её ощущаю почти всегда, и нет во мне страха. Я не боюсь, что сделаю что-то не так, за что на меня могут закричать или даже побить, убить. По крайней мере, неприятные чувства сразу проходят, если обращаюсь к Нему. Он – наш Отец, которого можно считать приёмным, если использовать земной ум. Высшим же умом я осознала его значимость. В этом мне помогла Библия, а ещё жизненные обстоятельства, которые я раньше бы посчитала случайными. Теперь же я знаю, что всё, что происходит с людьми, закономерно и справедливо с высшей точки зрения, то есть с позиции Творца. Бог своей большой любовью растопил лёд в моём сердце, поэтому я получила способность любить по-настоящему.
  … В гостях у родственников мы пели красивые христианские песни, играли на гитаре. И маленькая Наташа стала смелее. Хозяйка рассказала, почему ей приходится ухаживать за чужими детьми. Недавно эти дети приехали сюда со своей мамой, родственницей мужа.   Дети её почти не видят, как было по-видимому ещё там, где жили до этого. Был у детей папа, но повесился. Дети настрадались тогда, особенно старшенькая.  Мамаша пыталась как-то жить там ещё какое-то время, решать вопрос с жильём, но приехала к родственникам в деревню и ничего толком не рассказывает, в планы свои не посвящает и  продолжает жить так,  как будто детей у неё нет. Второй родившийся малыш сильно связывает её. Хорошо, что хозяйка дома – добрая женщина. Да и дети у них есть. При мне Наташа назвала свою маму Светкой, спрашивая у Нины о ней. Тётю Нину же она называет мамой. Я вспомнила похожую ситуацию в своей жизни.
  В нашем селе жили Машка и Рома.  У них родились две дочки-погодки, но с родителями им не повезло. Им нравилось вести разгульный образ жизни, и дети часто оставались без присмотра, а то были свидетелями пьяных оргий, в которых их мамаша, которую они, как все в селе, называли Машкой, играла активную роль. Сестричек забрали в приют. Взяла их к себе одна моя знакомая. Тогда я  была у них в гостях и немного пообщалась с девочками.
  Я с ними играла, рассказывала сказки и пела песенки. Щёчки их разрумянились, глаза горели. Они жадно смотрели на меня, а потом младшая двухлетняя спросила: «Ты Машка?» Я опешила. Машка –  их бестолковая мамаша, которая не заботилась о своих детях. У младшенькой было истощение. И она могла умереть от голода. Но дети этого не понимали, им она была нужна. И вот простое чисто человеческое отношение напомнило им их родное существо. Видимо, это чувство не смогла пока вызвать в них их новая мама, моя знакомая. Я ушла от них со странным чувством. Позже детей забрали, так как заявила о своих правах родственница, сестра деда этих малышек. Увезли они с мужем их в свою маленькую деревушку и воспитывают, как своих родных. Теперь они девочки учатся в школе, да и сама я решилась взять на воспитание детей.
  До этого я двадцать пять лет проработала воспитателем детского сада. Родители меня уважали, считали одной из лучших, а дети любили, души не чаяли, хотя я никогда их не тискала и не проявляла видимых признаков любви. Я их умела уважать, даже самых маленьких и помогала проявлять лучшие способности, а плохое и неправильное – удалять. Позже перешла в школу, вела там театральный кружок. Девять лет пролетело быстро. Начались проблемы, и  меня уволили. Сначала хотела обратиться в суд, так как ранее уже имела положительный опыт. Но передумала, великодушно простив всех своих обидчиков.
  Так поступить мне помог Бог. На тот момент я уже крепко стояла в вере, и в трудные моменты жизни полагалась на Своего Отца Небесного, который никогда не предаст и не разлюбит. Особенно сильно укрепилась вера после моего исцеления от болезни, чему особенно рад был мой муж. Потеряв работу, я смогла найти другую, пусть менее оплачиваемую, но знакомую мне. Взяв на воспитание троих детей (девочку и двух мальчиков семи, шести и пяти лет),  я как бы вновь работала в детском саду, только круглосуточно.
  Дети нас сразу стали называть мамой и папой, но всё же сначала было трудно. Они как бы сорвались с цепи. Оно и понятно. Жизнь в детском доме напоминала заключение, а тут кругом была воля. Из детей била энергия ключом. Успокаивались они лишь к ночи, счастливые и умиротворенные. Я же писала свои дневники, отчёты и планы. Я ведь была оформлена на работу воспитателем СВГ, меня проверяли, приезжали специалисты из Центра. Проблемы были, но нас они не пугали. Надо было лишь сильно работать, не расслабляясь ни на минуту. Когда было невмоготу, звала мужа. Он всегда мог ради воспитания покинуть свой столярный цех, находящийся возле дома.
  Проверки показали хорошие результаты. Через год нам сообщили о родных этих детей. У мальчиков, оказывается, недалеко от нашего села учился в коррекционной школе старший брат девяти лет. Через год мы смогли взять его к себе. Из-за него пришлось изменить статус. Мы стали называться приёмной семьёй, и зарплата моя резко увеличилась, так как платить стали отдельно за каждого ребёнка. Позже нам удалось перевести мальчика на общеобразовательное обучение, чему мы были очень рады.
  Потом у нас появилась ещё одна девочка. Это была девятилетняя сестра нашей Ани, и стала она самой младшей в нашей семье. Трудностей с ней было немало, но опять всё наладилось, и очередная веточка прижилась. Теперь их на нашем семейном дереве было пять, и древо это было здоровым, сочным и зелёным, полным сил и энергии.
   Вспомнилось мне, как когда-то муж мой прививал в огороде дикую яблоньку. На её ветку (стебель) он привязывал маленький пасынок – чужую веточку сортовой яблони, и плотно затягивал соединение, чтобы срослось. Делал это он не раз, но пасынки засыхали. Может, мешала летняя жара, а может то, что ответственную эту работу проводил не специалист. 
  С чужими детьми у нас всё получилось. Теперь это был единый механизм, благодаря которому жизнь наша заиграла всеми цветами радуги. А ещё почувствовалось уважение односельчан. Ведь порою трудно управляться с одним-двумя своими детьми, а тут чужие, приёмные... Особенно удивлялись соседи. Всё происходило на их глазах.  Дети играли часто на улице, перед домом, не пакостили, не вредили, и что особенно удивительно, были всегда  весёлыми, постоянно что-то напевали. Им было интересно всё и брались за дела они обычно дружно и с энтузиазмом.
  Вместе мы могли многое. Мы бурно проводили будни и праздники, активно участвовали в разных мероприятиях. Мы обновили постройки, которые за тридцать лет стали ветшать. Была заново отстроена баня, которая внутри стала напоминать прекрасную горницу. Был построен прируб к дому, благодаря чему увеличилась жилплощадь. Окна были заменены на более современные, отчего увеличился обзор, стало светлее и уютнее, да и дом снаружи стал выглядеть шикарным. И вся наша жизнь нам с мужем стала теперь нам казаться красивой и приятной, благополучной. Ведь результаты воспитания были налицо. А значит, как родители, мы повторно состоялись.
 Недостатки наряду с болезнями потихоньку отступают. Иногда появляются новые проблемы, но паники нет, так как помогает предыдущий опыт воспитания своих родных детей. Если чего-то мы не знаем, то уповаем на Бога, и всё решается.
  На своём просторном микроавтобусе мы часто ездим в разные поездки. Это особенно приятное времяпровождение. Места моего детства нами уже  изъезжены и исхожены вдоль и поперёк. Это леса, поляны, берега реки Ангары, где мы проводим свои походы, пикники, рыбалки, игры и забавы. Знакомим детей и с местами, где проходило детство моего мужа, в Заларинском районе Иркутской области. Так мы побывали все вместе и у родственников, где увидели маленькую Наташу.
  Я ей подарила чудесное новое платье. Оно блестело, переливалось и так понравилось малышке, что надев его, она враз переменилась. Теперь уже без робости и стеснения  она  вышагивала по дому, демонстрируя обновку, и даже позволила мне запечатлеть её на видео. Эта маленькая диковатая девочка теперь, похоже, чувствовала себя леди, лицо её сияло.
 Уезжая от них, радовалась и я, что похожая на меня в детстве малютка раскрылась, как цветочек, и хочется мне думать, что в жизни у неё всё наладится, какие бы временные трудности ей не предстоит перенести. И ещё я мечтаю, что она когда-нибудь познает Отца- Бога, как познала я. Да и каждому взрослому человеку полезно ощутить себя веточкой, привитой к сильному надёжному дереву, и ощущать всей своей сущностью прекрасную вибрирующую музыку счастья, которая исходит от мощно движущейся энергии Его сока, которая есть ЛЮБОВЬ.

На фото наши приёмные дети, январь-2012.