Самый сильный

Конфетка жил в большом, солнечном и ягодном лесу, и был он еще совсем маленьким медвежонком. Мама и папа, и все родичи-медведи души в нем не чаяли, и жилось Конфетке очень хорошо. Дня не проходило, чтобы не случилось в его жизни чего-нибудь радостного. Радости эти, конечно, были маленькие, как он сам – детские, но зато самые что ни наесть настоящие, от каких становится тепло на сердце и светло вокруг.
Конфеткой медвежонка прозвали потому, что шерстка у него была совершенно необыкновенного цвета: шоколадная, как настоящий молочный шоколад. И не надо удивляться. Медведям в сказочном лесу отлично известно, какой у шоколада цвет и даже вкус! Медведи в сказочном лесу его очень любят.
В сказочном лесу все было хорошо, и жилось там всем очень весело. Особенно маленьким зверятам. Они не боялись, как животные в других, не сказочных, лесах, что вот, придут охотники и убьют их родителей, а их продадут в цирк или зоопарк, где жестокие дети будут смеяться, глядя на них, и показывать пальцами. Нет, плохим людям в сказочный лес было не попасть – слишком хорошо он охранялся.
Но и здесь, как всюду на свете, не всегда было радостно и спокойно. Иногда, заслышав грозный рев с далекой горы, родители-звери загоняли поскорее детишек в норы, берлоги и дупла и строго-настрого запрещали им показывать оттуда свои любопытные носы. И даже птицы смолкали среди зеленых ветвей – прятали своих птенчиков и затихали в страхе.
Конфетка не знал, что пугает взрослых, но ему не нравился запах страха и не нравился страх в глазах папы и мамы. И однажды он подумал, что если есть на свете кто-то, кто пугает его родителей и друзей, то нужно пойти и поговорить с ним, а если понадобится – подраться!
Конфетка был смелым медвежонком. Он не боялся драк, хотя драться ему еще никогда не приходилось, ведь все вокруг любили его. Но если бы нужно было защитить родителей и друзей, он бы подрался, разумеется! Он только не знал, с кем. И страшно ему совсем не было. Ведь маленькому медвежонку и в голову не приходило, что на свете есть кто-то сильнее его – защитника сказочного леса.
Решив так, Конфетка отправился к старому сплетнику дятлу, который все долбил и долбил клювом дряхлую сосну. Остановившись под деревом, он сказал очень громко (дятел был глуховат, да и кто бы не оглох от такого стука):
- Здравствуйте, дядюшка дятел! Перестаньте стучать на минутку. Мне есть, что у Вас спросить.
- Здравствуй, медвежонок! – ответил дятел, тоже очень громко, он ведь был глух на оба уха, и ему всегда казалось, будто он говорит очень тихо. – Спрашивай!
- Скажите, дядюшка дятел! – крикнул Конфетка. – А что это за громкий рык доносится по вечерам с высокой-высокой горы? И почему папа с мамой так пугаются его? Правда ли, что за той горой живет чудовище, которое всех обижает?
Дятел склонил свою маленькую головку набок так, что Конфетка увидел его шапочку, и печально вздохнул.
- Да, маленький медвежонок, - ответил он. – Там, за высокой горой, где не бывали даже самые любопытные, настырные и наглые вороны, живет огромный страшный медведь. Он в три раза больше твоего папы. Его шерсть висит до самой земли, и за ней совсем не видно страшных глаз чудовища. А кто их видел, те, верно, уже не расскажут нам об этом. Он и рычит по вечерам, пугая округу, потому что хочет, чтобы все звери сказочного леса боялись его и не приближались бы никогда к его горе.
Выслушав старого дятла, Конфетка очень рассердился. Так значит, никто в лесу не может пойти к бурной реке, что за горой, и искупаться в ней, и погулять по лесам, что за горой, только из-за злобного медведя величиной всего-то вдвое больше, чем его папа?
- Не бывать такому! – воскликнул он. – Я сейчас же пойду и заставлю его перестать пугать нас!
И он направился прямиком к высокой горе. Напрасно старый дятел звал его и уговаривал одуматься. Конфетку совсем не пугал огромный страшный медведь, ведь он и подумать не мог, что кто-нибудь на свете может быть сильнее его. И он хотел защитить маму и папу, и своих друзей и родичей. Не раздумывая, он вступил бы в схватку с любым противником, даже самым опасным. Он ведь был совсем еще маленький, несмышленый. Он и понятия не имел о том, что на свете есть опасности страшнее падения с развилки старой сосны.
Но прежде чем драться, надо было дойти до логова злобного медведя, а на пути Конфетки встала высокая (и даже высокая-высокая) гора. Сколько ни задирал медвежонок голову, щурясь от яркого солнца, а не мог увидеть ее вершины. И все же он бесстрашно пустился в путь.
Взобравшись на большой валун, Конфетка попробовал с него перебраться на гору, но оступился и упал. Он больно ударился, но решимость его не убавилась. Конфетка был смелым и упрямым медвежонком (а точнее сказать, он был упрям до невозможности, как только дети умеют).
Поднявшись на лапы и потерев ушиб, он снова взобрался на валун и снова прыгнул, попытавшись зацепиться за ветку сухого деревца, растущего на склоне горы. И снова промахнулся и упал на камни – еще больнее, чем раньше.
Однако и это не заставило храброго медвежонка отступить. Оттолкнувшись от валуна посильнее, он прыгнул так далеко, как только мог, и схватился, наконец, за ветку. Но она обломилась, и, собирая шишки по всему склону, Конфетка скатился к подножию горы – весь разбитый и исцарапанный камнями.
Любой другой медвежонок (а может быть, и взрослый медведь) отступил бы после такого. Но Конфетка не был другим. Он был не только храбрым и упрямым. Он был упорным и терпеливым. И он взбирался и падал, взбирался и падал, не обращая внимания на шишки и боль, пока не достиг самой вершины высокой (а точнее – высокой-превысокой) горы.
Тут он остановился и огляделся кругом. Лес за горой был чудесный – солнечный и зеленый, совсем как его родной лес, а внизу журчала полноводная, прозрачная река, в которой, наверняка, водились и окуни, и плотва, и даже щуки. Подумав об этом, Конфетка облизнулся – он только теперь вспомнил, что с утра ничего не ел, а было уже время обеда, и кушать хотелось. И он решил сначала пойти к реке и наловить себе рыбы (он был самостоятельный мишка, хоть и маленький). Но в этот самый момент из густых зарослей до него донесся знакомый устрашающий рык. Только Конфетка его совсем не испугался. Обернулся и крикнул грозно:
- Выходи, чудище! Я тебя не боюсь!
Из-за ветвей кустарника никто не вышел, только снова раздался рев, такой же громкий, но немного приглушенный, словно обиженный. Конфетка не растерялся. Он понял, что страшное чудовище хочет заманить его в свою берлогу и там поколотить. И вот тут любой другой мишка разумно рассудил бы, что лезть в берлогу к чудовищу в два (или, точнее, три) раза больше папы опасно. Но Конфетка был маленький и отважный. Он совсем не знал страха.
- А ну-ка, выходи, я сказал! – крикнул он и без раздумий бросился в кустарник.
Кустарник оказался колючим, и маленькие иголки мгновенно впились бедному медвежонку в нос. Зажмурившись от боли, Конфетка крикнул:
- Ах ты, негодный медведь! Кто же так дерется?! – он-то ведь думал, что это чудовище его поцарапало. – Ничего! Я сейчас тебя поколочу! Будешь знать, как пугать моих маму и папу!
И он попытался пробраться сквозь кустарник, размахивая лапами и поминутно вздрагивая от резкой боли (колючки ужасно кололись, они же были колючие, вы понимаете). Конфетка совсем запутался среди ветвей, но и тут не испугался: продолжал кричать и грозиться, и рваться вперед. Как вдруг могучая лапа подняла его над землей, как какую-то белку!
Медвежонок и ахнуть не успел, как увидел прямо перед собой прозрачные медово-карие глаза. Совсем не злые, внимательные и озабоченные, они выглядывали из-под густых разлапистых бровей, а кроме этого Конфетка больше ничего не видел. Только грязную шерсть, много-много (точнее, много-много-премного) грязной шерсти со всех сторон. И лежал он на волосатой, грязной лапе размером никак не меньше еловой.
- И как можно быть таким неосторожным, - раздался над ним недовольный, но совсем нестрашный рык. – Видишь ведь, что колючки. Куда полез? – и в следующую секунду длинные изогнутые когти чудовища приблизились к самому носу Конфетки. Медвежонок зажмурился на мгновение, но чудище не стало обижать его. Наоборот, своими гигантскими когтями медведь ловко вытащил все иголки у него из носа и тотчас опустил незваного гостя на землю. – Иди к своим родителям, - прорычал он. – И больше не забирайся так далеко один. Ты еще совсем маленький.
- И совсем я не маленький! – обижено воскликнул Конфетка. – И тебя я нисколько не боюсь! Почему ты никого не пускаешь за гору? Она не твоя!
- Я никого не прогонял, - тихо ответил медведь. – Они сами не приходят ко мне. Еще и чудищем прозвали, - и он печально-печально вздохнул. – А ведь я никого не обижал.
Конфетке стало жаль одинокого медведя. Плохо жить на свете совсем без друзей, наверное, подумал он. Но все же спросил недоверчиво:
- А почему же ты так грозно рычишь по вечерам?
- С тоски, - ответил одинокий медведь, развернулся и пошел обратно в лес.
Вот тут Конфетка впервые растерялся. Получается, никто не пугал лесных жителей и защищать их не от кого? Можно было пойти домой и успокоить маму с папой и друзей. Но так медвежонок поступить не мог. Одинокий медведь совсем не казался ему страшным или опасным, только грязным и лохматым немного. И ведь это и правда очень грустно – быть совсем одному.
- А ну-ка, стой! – крикнул медвежонок. – Погоди минутку!
Он догнал одинокого медведя и хорошенько рассмотрел его. Прав был старый дятел: этот мишка был раза в три-четыре больше папы Конфетки, а его грязная лохматая шерсть висела клочьями до самой земли. «И кто бы захотел дружить с таким чудищем?» - подумал Конфетка, а вслух сказал:
- Стой тут! Я скоро. И не вздумай сбежать!
Озадаченный медведь остался сидеть на берегу реки (он как раз думал, что неплохо было бы изловить пару окуней к обеду). А Конфетка со всех лап бросился домой. Он даже не заметил в этот раз высокой-высокой горы: скатился кубарем, собирая все шишки, и не почесался. Прибежал домой, взял мыла побольше и пустился в обратный путь. Быстро-быстро перелез через пригорок снова, и, свалив разноцветные брикетики на землю, скомандовал медведю, доедающему свой обед: 
- А ну-ка, живо, полезай в реку!
Но только огромный грозный медведь и не подумал лезть в воду. Он не зарычал на Конфетку и не стал его пугать. Жалобно заскулил:
- Не надо! Я не люблю мыться! Мыло жжется!
- Эх ты! – осуждающе сказал Конфетка. – Да кто захочет дружить с таким грязнулей? Полезай в воду, говорю! – и он замахнулся на медведя земляничным мылом. – Сейчас я тебя отмою.
Сколько ни плакал, ни грозился, ни умолял медведь, но Конфетка был непреклонен: он затолкал его в реку, хорошенько намочил и намылил длинную, свалявшуюся шерсть сначала хозяйственным, потом банным, потом детским, а потом душистым земляничным мылом, - он мыл и мыл его до тех пор, пока совершенно не отчистил от грязи. А когда шерсть медведя подсохла, то оказалось, что никакой он не страшный, и шерсть у него очень красивого – карамельного – цвета.
- Значит, раз раньше имени у тебя не было, то будешь Карамелька! – заявил Конфетка. Он был очень доволен, что теперь не у него одного будет сладкое имя. – Пойдем теперь в наш лес. Я тебя с родителями и друзьями познакомлю. А если тебя кто-нибудь обидит, ты только скажи: я тебя защищу!
И они вместе пошли в сказочный лес. Карамелька всем там понравился. Даже старый сплетник дятел признал, что такого вежливого мишку он видит впервые в жизни. И, конечно же, никто его не обижал. А с Конфеткой они стали лучшими друзьями с тех пор, и Карамелька без споров признавал его старшим товарищем. Он никогда еще не видел такого смелого и сильного медведя, как этот маленький медвежонок.


1992-1993 уч. год – 2015, январь, 08, 15:12


2020 год.

Спасибо Яну Борисову-Марийскому за озвучивание сказки.

https://www.youtube.com/watch?v=ItJXKe3Hp_Q.