Полька

          Подругу Лену, хочется скрутить в «бараний рог»! Сегодняшний день будет всегда в памяти. А как иначе, если она так себя повела? Меня ищут – пусть помучаются. А еще  ключ от раздевалки у меня. Бегают, спрашивают, разыскивают. Кто-то возмущается: «Кто сказал, что она в туалете? Сколько можно уже там быть?». А я бы еще добавила, что у нас в здании туалетов полно – пусть ждут возле каждого.
 
          Ладно, сижу дальше. Вот, кто-то спускается, ну, понятно кто – Лена, собственной персоной. Догадалась на улицу выйти. Идет, смеется: «А я тебя нашла! Чего ты, обиделась? Все нормально, даже хорошо! Пойдем, зовут в зал на поклон».

         Я еще повыделывалась немного, «для приличия», но потом  пошла наверх. Главное, было от чего ведь злиться!

            Несколько недель назад, мне и Ленке  «повезло» - нас выбрали в качестве дуэта пианистов.  Детский оркестр русских народный инструментов, вернее - его дирижер, затеял соединить себя и рояль.  Наше с Ленкой «счастье» началось уже с название произведения.

             Нам принесли ноты и, еще не отдавая в руки, стали обговаривать дату первых репетиций с оркестром. Прикинув, насколько мы в состоянии выучить произведение, сыграться, назначили день. Всегда новое притягивает,  поэтому, чтобы не  затягивать  процесс с изучением произведения,  мы забрали ноты и пошли в зал, к роялю. Партии нам не назначили - мы должны были договориться сами. Хорошо усевшись, мы поставили на рояль ноты и затихли, прочитав   имя автора.

             Когда на уроках музыкальной литературы мы слышали имя этого композитора и исполнителя, разве могли тогда предположить, что нам придется играть его произведение – нет. А вот  приходиться разучивать. Это была полька, а автором был известный чешский композитор Йозеф Сук.

           Мы, пианисты-исполнители, долго сидели и прикидывали, как же будет со сцены объявляться такое произведение. Много разных вариантов приходило в голову, но смешно нам было при озвучивании любого из них.

          На следующий день, уже все  на музыке были в курсе нашего «подвига» - да, произведение было интересным, но вот для конферанса не очень удобным, по крайней мере, в нашем русскоязычном пространстве.

           Наступил день первой репетиции с оркестром. Перед началом репетиции, позвали для «утверждения афиши» и  сразу мы стали ощущать себя «важными персонами», настоящими пианистами.

           Вернувшись в зал, немного подождали, слушая репетицию оркестра и ожидая своей очереди. Зал для оркестровых репетиций был этажом выше концертного зала и когда оркестр не играл, здесь занимались  танцевальные коллективы, поэтому  кругом были  зеркала и балетные станки.

           Дошла очередь и до нашей польки. Дирижер - Владлен Чугунов, очень серьезный товарищ,поинтересовавшись распределением партий, пригласил нас за инструмент, при  этом он объявил оркестру: «Так, вот наши пианисты-солисты. Достаем ноты польки. Слушаем все, чтобы потом не переспрашивать - играем польку, композитор Йозеф Сук».

        Репетировали мы часа два - привыкали к звучанию, но не  к оркестрантам. Некоторые жили  недалеко от нас  -  мы были дружны, а некоторые, особенно женская часть оркестра, терпеть нас с Ленкой не могли. Вот в такой, почти дружеской обстановке, мы «вживались» в произведение. А еще название это не давало многим покоя – юноши просто «ржали в голос», объявляя  польку. Короче, было весело так, что дирижерская палочка однажды  вылетела в форточку. Вот тогда все сразу затихли, а еще дирижер выгнал с репетиции моего друга Юрку Никуленкова, пообещав ему еще много каких мер, вплоть до отстранения из оркестра. Это было самое страшное наказание для оркестра (у них даже за двойки отстраняли от игры!).

            Ну вот, промчалось время репетиций – все уже привыкли к  объявлению произведения. Афиши были готовы и уже расклеены по городу. Нам с Ленкой тоже дали  несколько афиш (для родни, и просто - на память).

           Наступил день концерта – сегодняшний день. Волновались мы? Волновались.  Ленка играла вторую партию, а я – первую. У меня там были очень корявые места, с разным ритмическим рисунком. На репетициях мы эти места учили особенно и вроде хорошо выучили.

            Перед концертом Ленка мне все время говорила про расслабление, про то, что надо отвлечься, чтобы сыграть хорошо. И мы так хорошо «отвлеклись», что чуть не прозевали свой выход. Долго слонялись за сценой,  в ожидании и потом, вдруг, захотели пить.  Быстро понеслись в комнату, где у нас была газировка, пили - чуть не облились, потом понеслись руки мыть. Прибежали за сцену, когда уже  двигали рояль, а дирижер «втирал» свою дирижерскую палочку в ладони от нашей безответственности - мы открывали второе отделение концерта.

            Нам показали «тропинку» между оркестрантами. Конферансье очень долго говорил со сцены, потом сделав  знак рукой, объявил нашу польку и наш выход.

            Мы шли к роялю через оркестр, а Юрка и его приятель ехидно шипели всякую ерунду про нас и нашу польку, вместе с названием.  После поклона, мы уселись и приготовились  к исполнению произведения. За столько репетиций, пьеса стала просто нашей родной.

            В польке были места, где  я одна играла с оркестром, а Ленка ожидала своего вступления.  Вот, в один такой момент, как раз там, где у меня смена ритмического рисунка, началось Ленкино издевательство.

         Мы играли без нот, наизусть.  У меня была первая партия, поэтому я сидела  к зрителям первая, а Лена, со своей второй партией, была от зрителей закрыта мной. Она, пока я играла, смотрела в зал.  И вот, пользуясь перерывами в своей партии, она стала комментировать поведение зрителей (кто и как слушает нас).

         Потом, началась ее партия – она вступила. Немного поиграв и опять отдыхая, она начала рассказывать мне анекдоты. Я чуть не сошла с ума:  мне надо ушами слушать оркестр, Ленкину игру, не сбиться и этими же ушами, точнее – левым ухом, я слышу Ленкины россказни. Я, стиснув зубы, доиграла эту польку. Зрители аплодировали, всем понравилось. Мы поклонились и, поблагодарив дирижера, ушли со сцены. А я ушла еще дальше…

И вот меня Лена нашла…