ханжа

    Мы крепко и радостно обнялись, похлопывая друг друга. Я не видел его уже лет десять, а ведь раньше были не только коллегами, но и друзьями.
– Ну что? Зайдём  по стопочке!  Кабак  рядом, – сказал он.
– Давай. Какие наши годы!
    Пока накрывали нам стол, болтали, благо есть чего вспомнить.
– Слушай, чего-то ты расстроенный какой-то? – спросил друг.   
– Да так. Я ж иду из издательства, где мой рассказ готовили в печать, но редактор, некая Галина Ивановна Невинная, отказала. Сказала: «У вас тут много намёков на то, что ниже пояса». Дурой назвать её было неудобно, да и ханжой тоже. Пришлось сделать это только мысленно и уйти, не сказав «до свидания».   
– Стоп-стоп-стоп… Подожди. Так я её знаю. Когда я уволился из той организации, где мы с тобой работали, я поступил в научно-исследовательский  институт министерства обороны. Это мощная организация, в которой  печатались свои научные труды. Так вот редактором там и была Невинная. Как редактор она считалась там высокого уровня, но… Как-то раз мой начальник – капитан третьего ранга Тихон Сергеевич,  подошёл ко мне и тихонько сказал: «Забери из лаборатории  всех ребят и поболтайтесь в библиотеке с часок». Я каждому шепнул на ухо: «Пойдем, выйдем. Там всё объясню». И мы оставили Сергеевича одного.
   Через пару минут мы увидели, что к нам в лабораторию зашла Невинная – женщина весьма симпатичная, а мужа её – подполковника Невинного – мы  хорошо знали.
   Через часок мы вернулись в лабораторию. Сергеевич сидел за своим столом и улыбался. Перед ним стоял графин со спиртом и нехитрая закуска. Он сказал: «Ре-бята  вели себя очень хорошо. Надо это слегка обмыть».
   Дальше друг добавил: «В том же году был Всемирный фестиваль молодёжи  в Москве. Так вот, наша Невинная ездила в командировку в Москву  во время фестиваля. И что ты думаешь? Шило в мешке не утаишь – мы вскоре узнали, что ей было дано предписание покинуть Москву в 24 часа – её захватили в парке с негром, с которым она занималась сексом. Вот тебе и Невинная, вот тебе и ханжа.
  Я хохотал так, что разлил рюмку водки. А друг сказал: «Смейся, сколько хочешь, но драгоценный напиток не разливай!»