Записки Самоубийц

 Глава ;
«Отрочество»
Краска, осыпающаяся со стен от времени, пыльные ступеньки и разбитые стёкла, единственное, что осталось в моей памяти, от нашего места. Здесь мы были абсолютно одни, и нам это нравилось. Мы приходили сюда после школы и наслаждались видом. С одной стороны парк, самый большой в городе, там постоянно было много людей.
Мамаши, которые вышли на прогулку, со своими маленькими детьми, шумные, весёлые компании которые постоянно играли на гитаре, и пили вино. Они всегда играли одни и те же песни. Интересно им самим не надоело каждый день играть одно и то же? Но почему-то именно этот вид особенно нравился моей Насте. Возможно, ей было приятно смотреть на густую растительность парка, а может всё дело в том, что с оставшихся трёх сторон наш дом окружал рынок. В общем, сказать сложно, да и это абсолютно не важно.
Мы учились в десятом классе, поэтому нам не разрешали гулять допоздна, но нам хватало и тех двух часов, которые у нас были. Это было наше время, и мы распоряжались им как хотели. Не так давно её семья переехала в дом напротив. Её отец был военным, подполковником, если не ошибаюсь. Я практически не разбираюсь в званиях, поэтому не могу сказать со стопроцентной уверенностью. Он даже вроде успел побывать на какой-то войне, но в этом я тоже до конца не уверен.
Настина мама, была учителем математики в одной из наших местных школ. Когда мои оценки по математике сползали, меня отправляла к тёте Наташе, так звали Настину маму, и она подтягивала меня. Честно говоря, я особо не возражал, так как там меня ждала дама моего сердца. Именно поэтому математика у меня постоянно хромала.
Семья моей возлюбленной переехали в наш город, из-за того, что Настиного отца, который как я уже говорил, был военным, перевели служить в нашу часть. Я хорошо помню тот день, когда увидел её в первый раз. Было двадцать восьмое августа, все догуливали последние теплые деньки, и в сердцах прощались с уходящим летом. Я как обычно вышел на утренею пробежку, и увидел её. Настя сидела возле своего подъезда и читала книгу. На ней была желтенькая футболка, и джинсовые шортики, она мне сразу же понравилась. Признаюсь честно, тогда мне не хватило духу подойти к ней и заговорить. Вообще-то, я всегда был очень застенчивым, и иногда меня это очень раздражало. Я бы даже сказал, что меня злило то, что я не могу просто так подойти к какой-нибудь девчонке и заговорить с ней. Надеюсь, со временем это пройдёт.
Да, хочу, чтобы все сразу уяснили для себя одну вещь, это не была любовь с первого взгляда. Настя мне безусловно понравилась, с этим я спорить не буду, но было бы глупо утверждать, что я в неё сражу же влюбился. Мне вообще очень повезло, что я встретил такую девушку как Настя. На самом деле всё получилось случайно, но я этому очень рад.
Однажды на родительском собрании, а они надо сказать проводятся у нас в конце каждого месяца, наши матери познакомились, и подружились как выяснилось немного позже. Они часто созванивались, и могли несколько часов кряду проболтать по телефону. Меня это всегда удивляло, ну о чём можно было так долго разговаривать. И вот в один из таких раз, оказалось, что моя мама пригласила Настенных родителей к нам на ужин.
Мы тогда ещё не были толком знакомы, и я ужасно волновался. О чём с ней говорить? И что нужно сделать, чтобы не выглядеть полным болваном? У меня было очень мало опыта в общении с девочками, и это меня очень волновало. Когда я спросил у отца как правильно себя вести, то он ответил мне: «Нужно произвести хорошее впечатление. Для этого ты должен хорошо себя вести, и быть галантным джентльменом». Произвести хорошее впечатление было для меня более ли менее посильной задачей. По крайней мере, все мамины знакомые отзывались обо мне лишь положительно. А вот со второй частью отцовских наставлений была проблема, так как я даже понятия не имел, что значит, быть галантным.
Я решил обратиться к человеку, который, по моему мнению, знал о девчонках всё. Это был мой одноклассники Коля Сечкин. Он постоянко хвастался перед нами своими победами. Помню, он рассказывал нам, как вчера гулял с одной девчонкой, сегодня гуляет с другой, а завтра будет гулять с третьей. Мне это очень не нравилось. Ну, Сечкин, ну и трепло, вот было бы классно, если бы все эти девочки узнали друг о друге, собрались вмести, и задали ему хорошую трёпку. Но так как мы не могли опровергнуть то, что он рассказывает, то мы лишь слушали эти истории, выдавая какие-то дуратские фразы типа: «Ну, ты и жеребец, вот бы и мне так», и ещё много разного в подобном духе. Нам нравились эти истории, даже мне, хоть я и считал Сечкина жутким задавакой. Нужно отдать ему должное, он интересно рассказывал, и после каждой, очередной истории, все мы, молча, задавал себе вопрос: «Ну почему на его месте был не я?».
И вот я решил обратиться за помощью к Коле. Он жил в пятнадцати минутах ходьбы от моего дома, что было не далеко. Созвонившись, я предложил ему прогуляться. Он был не против, и мы договорились встретиться возле школы через тридцать минут. Когда я пришел, Сечкина ещё не было. Мне жутко не нравиться когда кто-либо опаздывает, заставляя себя ждать. Во-первых, это не красиво, и если ты договорился с кем-то о встрече, так будь добр не опаздывай. Во-вторых, это говорит о несерьёзности и безответственности человека. Мне пришлось прождать битых полчаса, прежде чем из-за угла показался Коля.
- Где тебя черти носили, я уже полчаса тебя тут жду.
- Извини, меня задержала Ленка из одиннадцатого класса.
- Что ещё за Ленка из одиннадцатого класса?
- Ну, ты её по любому знаешь, черные волосы, большая грудь, да её все знают. За ней ещё Костя – барсук бегал, а она его отшила.
Вот же сволочь, я его тут жду, чтобы серьёзно поговорить, а он мало того, что опоздал, так ещё и хвастается, что его Ленка с большой грудью задержала. Мне даже захотелось уйти, настолько меня это вывело из себя. Но проглотив своё раздражение, я продолжил.
- И что же она от тебя хотела.
- Да так, звала на свидание.
Вот же трепло, самого небось мама дома задержала, из-за какой-нибудь мелочи, а мне он сейчас рассказывает, как его Ленка звала на свидание.
- И что? Ты согласился?
- Я обещал ей позвонить, она дала мне свой номер, но пока ещё не знаю. Если будет настроение, то свожу её куда-нибудь, а не будет, не свожу. Ты, кажется хотел о чём-то поговорить? Я весь во внимании.
- Да, я хотел спросить тебя по поводу одного дельца. Ты ведь разбираешься в девчонках, они бегают за тобой, даже вон Ленка из одиннадцатого позвала на свидание. А у меня подобного опыта практически нет, поэтому я и хочу у тебя узнать, как правильно вести себя с девочками.
- Неужели ты нашел себе кого-то?
- Есть одна на примете, но главное ничего не испортить.
- Здесь ты прав, и я так уж и быть постараюсь помочь тебе, чем смогу. Первое, что тебе нужно запомнить, это то, что ты никогда не должен ругаться в присутствии девушек. Они этого ужасно не любят, так как думают, что они лучше нас.
- Что действительно?
- Поверь мне, и моему опыту. Во-вторых, ты должен быть очень милым, и забавным. В твоей компании девушка должна быть расслабленной и весёлой.
- И как мне это сделать?
- Для начала, можешь узнать, что ей нравиться и поговорить об этом, потом парочка смешных, но не пошлых шуток, и в конце можешь рассказать ей какую-нибудь грустную историю, со счастливым финалом, девчонки такое любят. И запомни самое главное будь обаятелен, и делай ей комплименты. Все девушки любят комплименты.
- Общаться с девчонками гораздо сложнее, чем я думал.
- На самом деле всё просто, нужно быть уверенным в себе, и заставить девушку почувствовать себя особенной, в этом и заключается секрет успеха. И так ты всё запомнил?
- Вроде да, не ругаться, быть милым и забавным, делать комплименты и быть уверенным в себе.
- Молодец, теперь ты готов встретиться с девушкой.
Мы попрощались и разошлись по домам. По дороге назад я размышлял о том, что услышал. Мне всё же не удалось понять до конца основную идею того, как следует вести себя в обществе девушек. Если всё в действительности так сложно, неужели никто не додумался выпустить об этом книгу.
Да в десятом классе я практически ничего не знал о женщинах. Но как бы там ни было времени оставалось всё меньше и меньше, а дельных советов мне так никто не давал. Но тут мне пришла в голову одна интересная мысль. Возможно, мне стоит посмотреть старые фильмы, в них главный герой всегда знает, что нужно говорить, и как себя вести. За следующие два дня я пересмотрел целую кучу фильмов, но мне это ничего не дало. Вот так я создавал себе проблемы из ничего.
И вот настал тот самый вечер. Мама одела своё праздничное платье, которое она одевала лишь по каким-то особым поводам, отца заставили одеть чистую рубашку, а мне пришлось навести в квартире порядок. Целый день на кухне кто-то хлопотал, и по подъезду медленно растекались приятные ароматы. Родители сделали из сегодняшнего ужина торжественное событие, смысл которого мне был непонятен. Почему одни люди прикладывают столько усилий, чтобы произвести впечатление на других. Может, чтобы показать, что они живут не хуже, а то и лучше. В общем, это были заботы взрослых, в которые мне не хотелось вникать.
Я сидел в своей комнате, и пытался поиграть на гитаре, разучить новую песню, но меня то и дело заставляли что-то делать. То сходи в магазин за молоком, то вынеси мусор, то погладь рубашку, которую будешь одевать вечером. Честно говоря, мне это порядком надоело, я решил пойти погулять, лишь бы быть подальше от этого сумасшедшего дома. Я отправился к школе, на выходных там постоянно кто-то играл в футбол, и постоянно не хватало людей, так что можно было попасть в чью-то команду. Приближаясь к школе, я увидел на крыльце несколько парней, и среди них стоял Дима. Чтобы вы лучше поняли кто он такой, мне нужно рассказать о нем.
Он был на несколько лет старше меня. Не знаю, учился ли он или же где-то работал, по большому счёту я практически ничего о нём не знал, кроме того, что он жуткий урод. Я ненавидел его каждой частицей своего тела, мне хотелось растворить его в ванне с кислотой, или же закопать живьём в безымянной могиле. Он постоянно донимал меня, даже не знаю почему. Меня это до чертиков бесило, но я не мог ничего сделать. Во-первых, он был старше и сильнее меня, по крайней мере, мне казалось, что он был сильнее меня. А во-вторых, он никогда не оставался один, с ним постоянно кто-то был. Может он пытался зарисоваться перед друзьями, хотя я очень сомневаюсь, что у него были друзья, а может он так себя вёл потому, что просто был мразью. Как бы там ни было, он был гнилым человеком, которого я ненавидел всем сердцем.
И так, он стоял на крыльце вместе со своими друзьями, или кто они там были. Мне не хотелось связываться с этим ничтожеством, и я решил просто обойти эту гоп компанию стороной. Сегодня был важный вечер, и придти домой с подбитым глазом было бы абсолютно не уместно. Пришлось обойти школу с другой стороны, но это было не тяжело, и заняло всего несколько минут.
На поле никого, это было странно. Всего два часа дня, и до ужина оставалась ещё уйма времени. Мне нужно было придумать, чем себя занять. Район у нас был не очень то и большой, и мест где можно погулять практически не было. Школа, возле которой было футбольное поле и турники, где постоянно зависали старшие парни, парк, в котором днём гуляют мамаши с детьми, а по вечерам собирается молодежь и пьёт пиво, да в принципе и всё. Лично я не пил вовсе, даже пиво было для меня крепким алкогольным напитком. Единственной причиной, по которой я ходил в парк, было то, что мне нравилось смотреть на проделки пьяных людей. Они всегда отчебучат, что-нибудь такое, что трезвому человеку никогда не придёт в голову.
Чем же заняться? Когда у меня абсолютно не было никаких планов, я совершал пеший поход вокруг нашего района. Это занятие занимало у меня от силы часа полтора, и то если я решался пойти по длинному маршруту. И так как на данный момент я был абсолютно свободен, мне оставалось лишь выдвинуться в путь. Маршрут данного шествия был следующим: мне предстояло пройти мимо балки, можно было даже немного задержаться там и побросать в воду камни. После этого нужно было свернуть и пройти через частный сектор, мне нравилось гулять там, особенно весной, когда все деревья и цветы начинали цвести и заполняли это место своим прекрасным ароматом. После частного сектора я иногда заглядывал в старое трамвайное депо, и то если было настроение, хотя должен признаться, что это было довольно интересное место. После депо я сворачивал на улицу, где была пекарня, и где постоянно пахло свежей выпечкой. Потом пару кварталов вниз, и вот я уже подхожу к посадке, которая служит разделительной полосой между трассой и рынком. Ещё двадцать минут, в том же направлении и уже виден мой дом, вот в принципе и весь маршрут.
И вот я выдвинулся в дорогу. Пройдя уже половину пути, и свернув на улицу, где постоянно пахло свежей выпечкой, я увидел следующую картину. Какая-то бродячая собака бросалась на девочку. Бедняжка прижалась к стене, и пыталась её прогнать, но всё было тщетно. И я как истинный рыцарь поспешил на помощь. Взяв на обочине камень побольше я подошел к собаке и начал на неё кричать, чтобы она переключила своё внимание на меня. Когда она это сделала, то я начал топать ногой, чтобы немного её отогнать, а когда это не сработало, пришлось бросить в неё камень. Мне удалось попасть ей куда-то в бок, так как она попыталась увернуться, но удар всё же был сильным. Заскулив и поджав хвост, она побежала прочь.
Едва я успел повернуться, как девушка, на которую набросилась собака, повисла у меня на шее. Я попытался её успокоить, мол всё уже закончилось, и собака убежала. Когда она меня отпустила, то я увидел, что это была наша соседка Настя.
Это была неожиданная встреча, и я даже немного растерялся. В первый раз мне удалось хорошо её рассмотреть. У неё были длинные, светлые волосы, голубые глаза, и алые, чувственные губы. Она была действительно красивой молодой девушкой.
- Спасибо, спасибо, что прогнал эту собаку, ума не приложу, почему она на меня накинулась. Я шла домой никого не трогала, и вдруг она как выскочит, словно из ниоткуда. Даже не знаю, чтобы я делала, если бы не ты.
- Да ладно, это пустяк. Подумаешь, прогнал какую-то дворнягу.
- Ой, подожди, а я тебя знаю. Это к вам мы идём сегодня на ужин.
- Да, к нам.
- Меня зовут Настя.
- А меня Артём, очень приятно.
- И мне тоже. Ты ведь учишься в параллельном классе?
- Да.
- Почему же мы до сих пор не знакомы?
- Да я и сам ума не приложу, как так вышло. Ну, теперь-то мы исправим это недоразумение.
- Ты ещё спрашиваешь, конечно исправим.
- Ты вроде собиралась идти домой? Давай я тебя проведу, а то вдруг эта шавка снова откуда-то выскочит.
- Ах, мой герой, чтобы я без тебя делала.
Это было наше первое официальное знакомство. После этой встречи, я практически не волновался по поводу вечера, мне казалось, что всё должно пройти хорошо. Мы прогулялись, я провёл Настю до её подъезда, и сам отправился домой. У меня оставалась пара часов до ужина, нужно было принять ванну, прихорошиться и встречать гостей.
Я сидел в своей комнате, когда в двери позвонили. У меня участилось сердцебиение. Нужно сказать, что зачастую, когда должно было состояться какое-либо мероприятие, в котором я должен был принимать участие, у меня возникало какое-то непонятное чувство. Сердце начинало биться чаще, в животе что-то сжималось, а руки превращались в две ледышки. Возможно, это было волнение, а может ещё что-то, не знаю, но факт оставался фактом. Это чувство возникло у меня и сейчас. Мне хотелось думать, что оно возникает, когда происходящее мне не безразлично. Раздался ещё один звонок, и я поспешил открыть дверь. На пороге стояла Настя, а за ней её родители.
- Добрый вечер, проходите.
Услышав знакомые голоса, мама вышла из кухни поздоровалась со всеми, и велела гостям проходить в комнату, где уже был накрыт стол. Провозившись на кухне ещё где-то пятнадцать минут, мама присоединилась к нам, и мы начали ужинать.
Посидев со всеми где-то двадцать минут, мы с Настей отправились в мою комнату, оставив взрослых разговаривать на их взрослые темы.
- У тебя симпатичная комната.
- По-моему самая обычная.
Её внимание остановилось на гитаре.
- Ты играешь?
Она указала в сторону инструмента.
- Да, на гитаре, немного на клавишах, и немного на барабанах.
- Ничего себе, да ты прямо человек-оркестр. Ты играешь в какой-то группе?
- Нет, я играю для себя, хотя со временем если повезёт, может и попаду куда-нибудь.
- Это классно. Я бы тоже хотела где-нибудь выступить, но не умею ни петь, ни играть на чём-либо.
- Если хочешь, я могу научить тебя играть на гитаре.
- Это было бы замечательно.
Взяв в руки гитару, я показал Насте пару аккордов, но в итоге всё свелось к тому, что я просто сыграл для неё парочку песен.
- А почему вы переехали, если не секрет?
- Отца перевели по работе в этот город. Он военный, и теперь служит в местной части. Я пару раз была там, унылое место если честно.
- Почему ты так решила?
- Дома там выглядят так, словно им уже тысяча лет. Куда не посмотри, всё выглядит серым, а угрюмые лица солдат, которые не знают чем себя занять, вообще вгоняют в тоску.
- Судя по твоим словам, это действительно не Диснейленд.
- Метко подмечено, (и она рассмеялась).
- Может, включим музыку? Что ты слушаешь?
- Мне много чего нравится, например “Linkin Park”,“Coldplay”,“OneRepublic”.
- Ты просто девушка моей мечты. Не знаю, правда, что такое “OneRepublic”, а в остальном у тебя очень хороший музыкальный вкус.
Настя немножко покраснела.
- Ну, спасибо. Я рада, что ты оценил по достоинству мои предпочтения в музыке.
Вдруг я заметил, что улыбка на её лице начала потихоньку исчезать.
- Знаешь, за последние два года мы переезжаем уже четвертый раз, это очень утомляет. Только я начинаю привыкать к какому-нибудь месту, как мы снова должны уезжать. У меня даже толком не было друга за всё это время, (на этих словах она сделала небольшую паузу). Я рада, что мы познакомились с тобой сегодня.
После этих слов я почувствовал, как меня начала накрывать невидимая тёплая волна.
- Я тоже очень этому рад, и после этих слов надеюсь, что вы задержитесь здесь как минимум лет на десять.
Настя снова улыбнулась.
Мы просидели в комнате ещё несколько часов. За это время Настя успела рассказать мне о своих прошлых школах, и о том, что наша ещё не очень то и отстойная. Мы разговорились и не заметили, как быстро пролетело время. Ужин был окончен, и родители забрали Настю домой. Всё прошло гораздо лучше, чем я думал.
Было уже где-то двенадцать часов ночи, я лежал на своём стареньком диване и никак не мог уснуть. У меня в голове до сих пор прокручивался наш разговор, каждая мелочь, каждое неловкое движение и незначительная пауза. Нужно признаться, у меня была хорошая память, и запомнить, что либо, для меня не составляло большого труда. Но сейчас мне было непонятно, почему я не могу уснуть, и прокручиваю всё это в голове. Проснувшись с утра, я как обычно умылся, позавтракал и отправился в школу. Мне никогда не нравились уроки, но поход в школу, сама эта утренняя прогулка доставляла мне удовольствие, главное только было не думать, куда ты идёшь. Я был где-то на полпути, как на меня кто-то запрыгнул сзади. Это была она – девчонка, чьи глаза могли вскружить мне голову. Она закрыла мне глаза руками, и прошептала: «Угадай кто?».
- Бабуля?
- Да, ты почему без шапки? (проговорила она каким-то странным голосом еле сдерживая смех).
- Что-то у тебя слишком хорошее настроение, как для человека, которому нужно идти в школу.
- Мы будем ходить в школу десять лет, неужели ты думаешь, что мы должны хмуриться всё это время, чудило.
- Ах, это я чудило?
Не знаю почему, но после этих слов я принялся щекотать Настю. Всё это продолжалось где-то минут пять.
- Ну, всё, всё хватит (говорила она громко заливаясь звонким смехом, который раздавался на всю улицу). Нужно спешить, а то мы опоздаем на урок.
- Да, или мы можем не пойти на него, и отправиться в одно интересное место.
- И куда же это ты хочешь меня отвести?
- Вообще-то это секрет, который ты узнаешь, если пойдёшь со мной.
- Заманчивое предложение, но родители убьют меня, если узнают, что я прогуляла школу.
- Всё это решается довольно просто. У тебя есть номер твоей классной руководительницы?
- Да, мама взяла его при первой же встрече.
- Пошли, здесь не далеко есть таксофон, сейчас увидишь, как работает профессионал.
Мы подошли к телефону, и, вставив карточку, я позвонил классной руководительнице Насти.
- Черт! Быстро как её зовут?
- Татьяна Михайловна.
- Алло.
- Татьяна Михайловна, доброе утро, (я попытался сделать свой голос как можно грубее, чтобы он походил на голос взрослого мужчины). Вас беспокоит отец Насти Лисицыной. Я хотел вас предупредить, что Настя не сможет сегодня прийти в школу, ей нездоровится, у неё температура, наверное, простудилась вчера.
- Да, да, да, у нас уже несколько человек из её класса заболели. Спасибо, что предупредили, пускай отдыхает, и поправляется.
- Да, конечно. Всего хорошего.
- До свидания.
- Ну, ты даешь! И часто ты такое проворачиваешь?
- Ты мне не поверишь, но это был первый раз.
- Откуда же ты знал, что это сработает?
- А я и не знал.
Этот взгляд нужно было видеть, до сегодняшнего дня, я видел его только в фильмах. Но, в конце концов, Настя пожала плечами, кивнула головой, и мы отправились в путь. Конец сентября приятно порадовал своей погодой, и сегодняшний день не был исключением. Стояла тёплая солнечная погода, как раз для длинной и приятной прогулки. До места назначения мы должны были добраться где-то через тридцать, сорок минут, и мы прогуливались не спеша, разговаривая о всякой ерунде.
- Знаешь, всё-таки хорошо, что мы не пошли сегодня в школу, жалко было бы тратить такой хороший день, сидя в маленьком душном классе.
- Вот именно поэтому, я и вытащил тебя на эту небольшую прогулку. А когда ты увидишь место, в которое мы идём, то ещё поблагодаришь меня.
- Посмотрим, посмотрим. А кстати твоя классная не будет звонить тебе домой, из-за того, что ты не пришел?
- Да, не должна. Я ещё три дня назад отдал ей записку, написанную якобы моей мамой, в которой написано, что меня не будет до вторника, так как я валяюсь дома с температурой.
- И ты не боишься, что она может позвонить, и проверить это?
- Она конечно может, но с другой стороны зачем ей это делать, если у неё есть записка, от моих родителей.
- И часто ты делаешь себе такие каникулы?
- Бывает иногда, когда мне всё надоедает. Просто я никогда не прогуливал уроки вплоть до девятого класса, чем зарекомендовал себя как прилежного ученика, и поэтому у неё нет причин сомневаться в моих словах.
- И как же ты докатился до такой жизни?
- Тебе рассказать всё с самого начала?
- Ну, мы ведь никуда не спешим.
- Значит так, родился я пятнадцатого января тысяча девятьсот восемьдесят седьмого года.
- Пожалуй, эту часть ты можешь опустить.
- Тогда, ты можешь потеряться в датах.
- Я всё же постараюсь разобраться.
- Не знаю, наверное, мне просто всё надоело. Каждый день ходить одной и той же дорогой, видеть одни и те же лица. Кроме того мне не нравится изучать все эти точные науки типа физики и тригонометрии. Хоть они мне и не очень трудно даются, мне всё-таки ближе гуманитарные предметы. А может, всё дело в том, что иногда мне хочется сорваться, и просто пойти куда-нибудь погулять, возможно, даже не возвращаясь назад. Бывает иногда и такое, что сидишь молча, уставившись в одну точку, и словно выпадаешь из реальности. Никого не слышишь и не видишь, не замечая абсолютно ничего, что происходит вокруг, и становиться так спокойно.
- Странные у тебя мысли…
- Ну, уж какие есть.
Мы были практически на месте. Нам предстояло пройти сквозь небольшой хвойный лесок, хотя, наверное только я называл это место лесом. Это был небольшой клочок земли, густо усеянный хвойными деревьями. При выходе из него, открывалась следующая картина. Не большой отшиб, размером где-то метра четыре, и обрыв метров восемь, десять. Внизу текла река, что самое интересное я не знал, как она называется, хотя и приходил сюда довольно часто. Но не это было самым главным в этом месте. Больше всего мне нравился вид, который отсюда открывался. Именно с этого места можно было увидеть панораму города, крыши домов, которые утопали в редеющей зелени деревьев, высокие зеркальные небоскрёбы, которые блистали то там, то тут отражая солнечный свет. Весь город был виден словно на ладони.
И вот мы наконец-то пришли. Я достал из рюкзака покрывало, нужно отметить, что у меня там было много полезных вещей, и мы сели на него.
- Здесь действительно очень красиво.
- Я же говорил, неужели ты мне не верила?
- Скажем так, мне казалось, ты немного преувеличиваешь, но теперь я вижу, что ты был прав. Это действительно превосходное место. И часто ты сюда приходишь?
- Только когда мне хочется побыть одному, и о чём-то подумать.
- Что-то странное творится у тебя в голове. Мне кажется, что ты сильно много думаешь о том, о чем вообще не стоит думать. Не заморачивайся, ведь у нас сейчас самый отвязный период в жизни. Мы можем делать, что хотим, потом этого не будет. У нас появятся дети, обязанности, работа, мы уже не сможем целыми днями напролёт ничего не делать. Как же ты не понимаешь, что если когда и радоваться жизни, так только сейчас. Была бы моя воля, я бы никогда не взрослела. Знаешь, иногда, когда я смотрю на маму, которая приходит после работы уставшая и замученная, то мне становится страшно. Я не хочу такой жизни, уж лучше смерть.
- Я тебя понимаю, у меня тоже самое с отцом. Он работает как проклятый, чтобы обеспечить нас с мамой, и мы это очень ценим. После работы он приходит домой, включает телевизор, смотрит его пару часов, выключает и ложится спать, потому что завтра снова на работу, и так проходит каждый день. Разве об этом он мечтал, когда прогуливал математику. И мне страшно, когда я думаю что тоже самое ждёт и меня.
- Пообещай мне, что мы не станем такими.
- Обещаю.
- Вот именно поэтому мы и должны отрываться сейчас, пока у нас есть возможность и время.
Чёрт побери, а ведь эта девчонка меня практически убедила. Впереди конечно были ещё пять лет института, но меня огорчала та мысль, что если в ВУЗах контингент походит на тот, что учится в моей школе, то это будет в высшей степени печально. Да и если честно, то меня немножко пугает идея поступления в колледж. Там я никого не знаю, и никто не знает меня. Поймите я не трус, просто мне не очень хорошо удаётся налаживать контакт с людьми. Школа это единственное, что я знаю в этой жизни. Да и то меня отправили сюда, считай с самого рождения. Хотя если бы я знал тогда, что это за дыра, то никогда бы не согласился в неё идти.
Но суть была не в этом, а в том, что Настя, пожалуй, была права. Велосипеды, рогатки и целый день играть в футбол, что ещё нужно для счастья? Поехать летом на море, и целый день провести в воде, и ничего не делать.
- А как вы развлекаетесь здесь по вечерам?
- Что?
- Как вы здесь развлекаетесь, спрашиваю (проговорила она улыбаясь)?
- Извини, я немного задумался.
- Я заметила.
- Ну, вечером у нас можно пойти либо в парк, посмотреть, как напиваются и начинают дурачиться старшие парни, либо же прогуляться вокруг нашего района. Но лично я бы посоветовал дождаться пока стемнеет и прогуляться по аллее. Она у нас длинная и хорошо освещается. С обеих сторон дороги растут небольшие кустарники роз, которые делают воздух каким-то сладким и пьянящим, и всё это утопает в свете уличных фонарей. Там действительно красиво и спокойно.
- Тебя послушай так это вообще какое-то сказочно-нереальное место.
- Всё так и есть, слово скаута.
- Чего?
- Скаута.
- Я даже не буду спрашивать (и Настя рассмеялась).
Вообще-то у нас в городе было много мест, куда можно было пойти вечером, но так как родители нас никуда не отпускали, мы вынуждены были искать, где можно развлечься на районе.
Время летело незаметно, и мы просидели добрых четыре часа. Уроки должны были закончиться через тридцать минут, плюс ещё минут пятнадцать, двадцать на дорогу, и того у нас был ещё час, как раз достаточно для того, чтобы вернуться домой. Мы отправились в путь. Приближаясь к супермаркету, я увидел на остановке компанию парней, среди которых стоял Дима. Мне очень хотелось, чтобы он нас не заметил, потому что я знал, что он не упустит возможности зарисоваться перед своими дружками-идиотами, и отпустить пару колкостей в мой адрес. О Господи, как же я его ненавидел. И вот мы уже практически прошли их, как за моей спиной раздался этот мерзкий голос.
- Эй, придурок, ты почему не здороваешься?
Я ничего на это не ответил, и сделал вид, что всё это было сказано не мне.
- Придурок, (прокричал он вдогонку)!
Я когда-нибудь его убью, честное слово убью. В долбаном кирпиче мозгов и то побольше будет. Однажды я подойду к нему похлопаю по плечу, а когда он повернётся, со всего размаху ударю его своей старенькой деревянной битой, прямо в его гнусную рожу. Как же сильно я его ненавижу.
- Это он, что нам кричит? Ты знаешь этого идиота?
- Не обращай на него внимания, с этого критина нечего взять, у него вместо мозгов каша.
И мы просто прошли мимо, даже не оборачиваясь. Было уже полвторого, я провёл Настю до подъезда.
- А какие у тебя планы на вечер, (спросила она)?
- Да, собственно никаких, а что?
- Может, сходим вечером погулять, ты покажешь мне вашу знаменитую алею.
- Думаю, это можно будет устроить. Давай я зайду к тебе, скажем часов в семь, ты как?
- Да, годится.
- Ну, тогда до вечера.
- До вечера.
Придя домой, у меня снова было то же странное чувство, что и вчера после ужина, когда я не мог уснуть. Не знаю почему, но я думал о Насте. С ней было так легко и весело, и, вспоминая о том, как мне пришлось поволноваться перед ужином, мне становиться смешно. Гулять с ней было гораздо интереснее и веселее, чем с Колей или Серёгой. Не знаю почему, но когда я гулял с Настей, всё казалось каким-то другим, да я и чувствовал себя по-другому. Что не говори, а девчонки могут здорово на нас влиять.
Оставив все свои мысли на потом, я пошел в ванную, нужно было прихорошиться к вечеру. Официально, это было моё первое свидание. Знаю, что вы подумаете, парень учится в десятом классе и ни разу не звал девушку на свидание, как такое вообще возможно? Повторю то, что говорил в начале, я был очень застенчивым. У нас в классе учится тридцать два человека, половина из них парни, и из них у каждого была подружка, кроме меня естественно. По крайней мере, все мои одноклассники хвастались, что с кем-то встречались. Даже если это и не так, то как минимум половина точно говорила правду. А вот мне в делах любовных похвастаться было нечем. Так что сегодня мне никак нельзя было посрамить ряды ловеласов. Мои приготовления к вечеру были не сложным обрядом, который включал в себя ванную с различным количеством пахучих веществ, совмещённую с прослушиванием громко включенной музыки в соседней комнате. После этого нужно было опрыскать своё тело туалетной водой, и погладить, и приготовить себе на вечер рубашку. Не знаю как у девчонок, но у меня мои приготовления заняли сорок минут. Я довольно быстро управился. У меня была целая куча свободного времени, и я решил посмотреть какой-нибудь документальный фильм. Нужно честно признаться, мне очень нравилось смотреть разные научные передачи, документальные фильмы и передачи о животных. Мне казалось, что это единственное хорошее, что могло предложить телевиденье на данный момент. По крайней мере, на тех каналах, где они шли , эти передачи не прерывались рекламами, которые меня жутко бесили. Если бы меня спросили: «Что, по вашему мнению, можно считать самой бесполезной идеей человечества?», я бы не задумываясь ответил рекламу. Возможно, если бы её было поменьше, то я бы так не думал, но ведь она сейчас повсюду, и это меня очень сильно раздражает.
Я включил телевизор, и лёг на диван. Как раз показывали передачу про вторую мировую войну. Мне они очень нравились, нужно отметить, что моим любимым предметом в школе была история, особенно мне нравился промежуток с тысяча девятьсот четырнадцатого, по тысяча девятьсот шестидесятый. Возможно, я сейчас буду не объективен, но я рассуждаю по-своему. Просто мне кажется, что этот отрезок времени очень насыщен событиями, которые отразились абсолютно на всех, на всём мире. Может я и не прав, но мне почему-то так кажется. Когда передача закончилась, мне в голову пришла гениальная мысль, нужно приготовить себе ужин. Дома никого не было, поэтому сделав музыку погромче я пошел на кухню.
Ассортимент блюд, которые я умел готовить, был ничтожно мал. В него входили: яичница (так же если мне удавалось найти в холодильнике какую-нибудь колбасу либо что-то не менее интересное, то оно тоже становилось частью яичницы), жареная картошка, опыт приготовления которой у меня был совсем мал, либо же какие-нибудь макароны, которые нужно было просто бросить в кипяток. На этом заканчивается список кулинарных изысканностей, которые мне под силу приготовить. Но сегодня мне даже не пришлось ломать голову над тем, что сделать. В холодильнике практически ничего не было. Лишь небольшая кастрюля с тушенными куриными ножками, которые мама приготовила вчера. Я решил, что было не плохо бы их подогреть, и плеснув на сковороду масла, поставил её на плиту. Нужно было дать маслу немножко разогреться, прежде чем швырнуть в него свой ужин. Подождав где-то минут пять я бросил на сковороду солидный кусок курицы вместе с подливой, но произошло немного не то, чего я ожидал. Попав на раскаленную поверхность мой ужин начал гореть. Я даже немного растерялся, и не сразу понял, что нужно было делать. Первым, что мне пришло в голову, это схватить полотенце и попытаться потушить огонь им. Так я и сделал, но это ни к чему хорошему не привело. После нескольких ударов по сковороде, пара капель масла попала на стол, где успешно продолжила гореть. Пришлось тушить и их, правда, это не составило особого труда, но что же делать со сковородой. Не знаю, как эта идея пришла мне в голову, но схватив сковороду, я швырнул её содержимое в открытое окно. Жил я на пятом этаже, и зрелище должно было получиться захватывающим. Особенно учитывая тот факт, что на улице начинало смеркаться, и горящий окорок должен был быть прекрасно виден.
Накрыв сковороду крышкой, мне удалось потушить остатки костра, и только тогда до меня дошло, что нужно было сделать так с самого начала. Высунувшись в окно, я удостоверился, что никто не пострадал от моего летающего окорока. Мне повезло, что под окнами никого не было, и никто не пострадал. Есть мне уже не хотелось, и поэтому на ужин у меня был чай. Хорошо ещё, что родителей дома не было, не знаю, как бы они отреагировали на происходящее.
На часах было без пятнадцати семь, я допил свой чай и пошел собираться. Перед выходом у меня снова возникло какое-то странное чувство, но я не стал предавать этому значение. Мне пришлось ждать Настю под подъездом где-то тридцать минут. Эх девчонки, всегда заставляют нас ждать себя, а когда наконец-то приходят, делают вид словно ничего не случилось. Неужели нельзя начать собираться немножко пораньше. Накрасить губы, подвести глаза или, что они там вообще делают? Ладно, ещё если погода хорошая, и позволяет ждать, не ощущая каких либо неудобств. А если на улице минус двадцать? Так ведь можно и что-нибудь отморозить. Так я стоял, размышляя о том, чем отличаются парни от девушек. И вот наконец-то она вышла. Когда я увидел её, то сразу же забыл о том, что она опоздала, и что несколько секунд назад меня это раздражало.
- Ты прекрасно выглядишь.
- Спасибо, ну что, пойдём, покажешь мне вашу алею?
- Да пошли.
Был приятный теплый вечер, мы шли по широкой улице, ярко освещаемой фонарями, и молчали. Иногда такое случается, когда просто не знаешь о чём говорить, да и мало того, что не знаешь, тебе просто не хочется этого делать. Возможно из-за того, что тебе просто лень, а может, просто не хочется болтать. Не знаю как с остальными, а со мной такое случается довольно часто.
Неожиданно для меня Настя взяла меня за руку, это было приятно. Когда я почувствовал её тепло, во мне словно, что-то перевернулось. Как мне уже приходилось говорить, мой опыт с девчонками ничтожно мал, и поэтому мне было непривычно, что Настя проявляет ко мне интерес. У меня наверное была ничтожно низкая самооценка, но мне никак не могло придти в голову, почему она со мной гуляет? Хотя с другой стороны, какая разница.
И вот мы шли держась за руки, и казалось бы уже ничего не может испортить этот вечер, но тут словно из неоткуда появился Сечкин.
- Так, так, так, и кто это тут у нас гуляет в компании столь очаровательной девушки?
Вот только его здесь не хватало, этого напыщенного индюка.
- Что тебе надо Коля?
- Ты не хочешь представить меня своей спутнице?
- Вообще-то нет. Так, что ты хотел.
Вы бы видели его недовольное лицо после моих слов. Мне показалось, что он обиделся на меня. Вот смеху то, этот франт, этот задавака на меня обиделся. Хотя возможно я действительно ответил ему слишком грубо. Но всё равно ему не стоило на меня обижаться.
- Да, я просто подошел поздороваться. Меня кстати зовут Коля, (обратился он к Насте).
Вот же сволочь, наверное, сделал это специально назло мне.
- А меня Настя.
- Очень приятно, (и он взял её руку и поцеловал).
Ну прям совести у него нет, видит же, что мы гуляем и всё равно лезет, мешает, ну что за человек такой? Думает, что эти его банальные штучки произведут на Настю впечатление. Мне это очень не понравилось, и я вспылил.
- Ну, что ты поздоровался? Теперь можешь возвращаться к своим делам.
- Да у меня вообще-то нет дел, (процедил он сквозь зубы, и окинул меня недовольным взглядом).
Каков наглец, ещё ему, что-то и не нравиться. Меня это уже начало порядком раздражать, но тут в наш обмен любезностями вмешалась Настя.
- Было очень приятно, но мы спешим, так что нам пора идти.
- Да, да, да, конечно, до встречи.
И мы пошли, обменявшись напоследок с Сечкиным недовольными взглядами.
Настя первой нарушила затянувшееся молчание.
- Кто это был?
- Да, так никто.
- И всё же.
- Мой одноклассник Коля Сечкин.
- У тебя с ним не очень хорошие отношения, не так ли?
- Я бы так не сказал, просто он слишком много о себе возомнил. Думает, что он весь такой эдакий, а на самом деле грош ему цена. Он жуткий задавака, а мне такие не нравятся, терпеть таких не могу.
- Понятно, а ты просто не обращай на него внимания и всё. Вот он будет тебе, что-то говорить, а ты отвернись и смотри в другую сторону, делая вид, что не слышишь его. Со временем он от тебя отстанет.
А, что это действительно была хорошая идея, возможно, она даже бы и сработала, но мне этого не хотелось. Несмотря на всё то, что раздражало меня в Коле, мне всё же нравилось слушать его истории о том, как вчера он гулял с Таней и Наташей, а сегодня его зовёт на свидание Ленка из одиннадцатого класса, у которой большая грудь. Мне бы не хватало этих историй. Пускай я и считал его напыщенным индюком, но рассказывать он умел классно.
- Возможно, ты и права, и мне действительно нужно так сделать, в общем я подумаю. А как у тебя в классе? Уже появились новые друзья?
- Ты ведь знаешь мой класс.
- Если честно, то я знаю всего пару ребят оттуда.
- И кого же?
- Сашу – Муму и Витю Коркина, неплохие ребята вроде.
- А я ещё не успела толком ни с кем познакомиться. Меня посадили рядом с Ирой Соколовой, она вроде бы ничего, мы ходим в столовую вместе, а так я почти никого не знаю.
- Ничего прошло ведь только три недели, ты ещё успеешь узнать свой класс. Но хочу предупредить тебя заранее, держись подальше от Генки Сорокина. Я лично с ним не знаком, о чём я абсолютно не жалею, говорят он полный отморозок. Мне как-то довелось видеть, как он дрался с одним парнем, это было зрелище не из приятных. Говорили, что всё из-за того, что тот, второй парень не захотел уступать Генке место в актовом зале. За исключением Сороки, у тебя вполне мирный класс.
- Спасибо, что предупредил. Ну, что мы скоро придём на вашу алею, или ты придумал её, чтобы вытащить меня погулять?
- Всего понемногу. На самом деле мы уже практически пришли, видишь вон те огоньки?
- Да.
- Это и есть наша алея.
Я решил ещё показать Насте вид сверху. В пяти минутах от нас была насыпь, с которой открывался действительно красивый вид. Она была где-то метров пять в высоту, и с неё просматривался практически весь район. Поэтому для начала мы решили отправиться туда. Когда мы пришли, то обнаружили, что там никого нет. Это было очень странно, так как здесь постоянно полно народу, но на этот раз нам повезло, и мы были абсолютно одни.
- Ты специально привёл меня сюда, где никого нет?
- Может да, а может, и нет, пускай это останется тайной для тебя.
- Ты с самого начала это планировал, небось никакой аллеи и в помине нет.
После этих слов я позвал Настю подойти поближе, так как она стояла в стороне, и показал ей вид, который открывался с этого места.
Так как денег у нас не было, а в город нас не отпускали, нам и приходилось искать места, такие как это. Нужно было себя как-то развлекать, а без денег, да ещё и с ограниченным запасом времени, это было крайне трудно, правда, очень выручали подобные места.
- Очень красиво, а вон там, наверное, ваша легендарная аллея?
- Да, это она.
- Давай спустимся, я хочу рассмотреть её вблизи.
- Конечно, пошли.
И вот мы были уже на аллее, на удивление здесь тоже никого не было, странно ну ладно. Мы прогуливались по пустым дорожкам, под светом уличных фонарей и это было здорово. Было очень тихо, тот шум, который обычно создавали люди гуляющие здесь исчез, и казалось, что сегодня это место принадлежит только нам. В воздухе стоял сладкий аромат, медленно умирающи роз, которые как мне кажется, чувствовали близкое дыхание зимы. Всё было как в старых фильмах, он, она и пустая аллея, которую медленно заливал лунный свет. Со мной такое происходило в первые, и честно признаюсь, это было приятно.
- Здесь действительно очень красиво и спокойно.
- А я ведь тебе говорил, а на рассвете это место выглядит ещё прекраснее. Цветы, блестящие на солнце от утренней россы, призрачная дымка, которая стелиться над землёй и неимоверно чистый воздух, вдыхая который чувствуешь, как по телу разливается свежесть.
- После этих слов, я просто обязана увидеть всё это.
- Ну, это мы ещё как-нибудь организуем.
- Мне кажется, нам нужно возвращаться домой, а то родители будут волноваться.
- Тогда пойдём.
Я провёл Настю, и тоже отправился домой. На часах было девять часов вечера, ложиться спать было ещё рано. Включив компьютер, я просидел за ним пару часов, и после этого меня всё-таки начала одолевать дремота. На следующее я проснулся в шесть часов, мне даже не хотелось спать, настроение у меня было отличное, и даже тот факт, что мне нужно было идти в школу, не мог его испортить. По пути в это псевдо научное заведение мне не удалось встретить Настю, наверное, она вышла немного раньше, и уже была в классе. И почему если речь идёт о школе, институте, работе или каких-нибудь других важных делах девчонки проявляют больше ответственности, чем когда им назначаешь свидание. Они встают заранее, собираются, и даже умудряются придти на несколько минут раньше, чем надо. Но как только кто-то завёт их на свидание, они вдруг забывают про пунктуальность, и заставляют парня ждать. Куда же девается их хваленая ответственность? Воистину девочки странные существа.
Первым уроком у меня сегодня была математика, это немного подорвало мой утренний оптимизм, так как я терпеть не мог математику. Для меня это был один из скучнейших предметов в школе, да ещё и наша учительница Наталья Петровна, делала его просто не выносимым. Когда она начинала, что-то рассказывать я просто засыпал. Хотя даже ума не приложу, что нужно сделать, чтобы рассказ о дробях и интегралах получился увлекательным. Я всегда садился на задней парте, меня оттуда было практически не видно, и это позволяло мне заниматься своими делами. Да и кроме того, когда Наталья Петровна хотела вызвать кого-то к доске, и пристально вглядывалась в наш класс в поисках новой жертвы, мне было легче прятаться. Никогда не любил выходить к доске, особенно когда стоишь и не знаешь, что нужно делать. С задних парт постоянно слышатся какие-то шуточки в твой адрес, но что самое худшее как по мне, так это то, что ты ощущаешь на себя каждый взгляд всех присутствующих. Именно поэтому когда кого-то вызывали к доске, я так плотно прижимался к парте, что мне иногда казалось, вот-вот ещё немного и я сольюсь с ней в единое целое. Но как только я слышал фамилию, и если она была не моей, то я вздыхал с облегчением. Это было на морской бой: Карпов, мимо, Лесной, мимо, Волков, убили.
Сегодня у нас была самостоятельная работа, а это означало, то напрягать нас сегодня не будут. Нам раздали листочки с вариантами, на тридцать человек было всего лишь семь вариантов задач, и это существенно упрощало задание. Нужно было лишь найти человека с нужным вариантом, и желательно, чтобы он или она знали, что к чему. Иногда конечно случалось и такое, что твой вариант был например у какого-нибудь Васи, который разбирался в предмете ещё хуже тебя, и тогда тебе самому приходилось решать уравнения, но это происходило не так часто. Правда сегодня у меня была как раз такая ситуация. К счастью задачи были не очень сложные, и решать их было не очень сложно. У меня на это ушло где-то двадцать минут, плюс десять минут пока этот самый Вася их перепишет. И вот я сдал свою работу, и отправился на долгожданную перемену. Когда проводились самостоятельные или контрольные, нас отпускали немного раньше, как только мы сдавали свои работы. У меня было ещё пятнадцать минут до звонка с урока.
Было прикольно пошляться по пустым коридорам, когда они не забиты толпами школьников, которые бегают и орут. Следующие два урока у меня были русский язык и литература, потом два урока труда и физкультура. В общем, день сегодня был не тяжелый, и можно было расслабиться. Поднявшись на третий этаж, где должен был начаться следующий урок, я стал возле окна и принялся ждать, когда коридоры заполнятся толпами учащихся. И вот из-за угла появился Коля. Мне не очень-то хотелось с ним разговаривать, особенно после вчерашнего, но как на зло он подошел ко мне.
- Привет.
- Привет.
- Что это было вчера?
- Ты о чём?
- Я подошел поздороваться, а ты словно с цепи сорвался.
Интересно, что он хотел от меня услышать? Возможно, нужно было сказать ему правду, о том, что он меня жутко раздражает, или же сделать так, как советовала Настя, просто отвернуться и сделать вид, что я его не замечаю. Но у меня сегодня было хорошее настроение и мне не хотелось его обежать, поэтому нужно было взвешенно выбирать слова.
- Понимаешь, просто мы гуляли вдвоём с Настей, а ты нам немного помешал. Да и кроме того зная каким успехом ты пользуешься у девушек, мне не хотелось, чтобы ты начал рисоваться перед Настей.
Это должно было сменить гнев на милость, и потешить Колино эго.
- Да я никогда бы не сделал этого, ты что. Я не отбиваю подружек у своих друзей, так что можешь об этом больше не беспокоиться. Но я тебя понял, и если в следующий раз увижу вас, то просто поздороваюсь издалека и пойду дальше.
- Спасибо, что понял.
- Да ладно проехали.
- А что там у тебя с Ленкой из одиннадцатого? Ты позвал её на свидание?
Даже не знаю, зачем я это спросил, тем более, что я был более чем уверен, что никакая Ленка к нему и близко не подходила.
- Пока ещё нет. Я пока ещё не определился нужно ли мне это или нет.
- Да, что тут определяться, ты же сам говорил, что она красивая, и к тому же у неё большая грудь, что тебе ещё надо?
- Наверное, ты прав, казалось бы, что ещё нужно парню для счастья, но всё равно хочется чего-то настоящего и светлого.
Ничего себе, оказывается Коля не такой уж и козёл как я думал. Оказывается он романтик, хотя и тщательно это скрывает, ну кто бы мог подумать.
- Знаешь, а ведь я тебя понимаю, (на самом деле я ничего не понимал), мне тоже порой хочется чего-нибудь такого эдакого, и чтобы подольше.
- Ты сейчас о чём?
- Не знаю, а ты о чём?
- Я тебе про любов говорю, а ты её словно с массажем или фильмами сравниваешь. «…чего-нибудь такого эдакого, и чтобы подольше» - что это вообще должно значить.
- Это ты мне скажи, я в своей жизни ещё не влюблялся так, что не буду с тобой спорить о том, чего не понимаю.
- Счастливый ты человек, если так. Стоит один раз только испытать это чувство, и ты сразу же попадаешь в капкан, из которого не выберешься, даже если перегрызёшь себе ногу.
- Как-то мрачно это у тебя прозвучало.
- Потому, что всё так и есть. Поначалу конечно всё прекрасно, ты, она, вы, но потом когда всё закончится, ты ещё крепко об этом пожалеешь.
- А с чего ты взял, что всё должно заканчиваться?
- Рано или поздно это случается со всеми, и абсолютно не зависит от того хочешь ты этого или нет.
- Да ну тебя, с твоими мрачными размышлениями, у меня всё будет по-другому.
- Эта система не даёт сбоев.
- Это мы ещё посмотрим.
- Ладно, не буду грузить тебя всякой ерундой, будет, как будет.
Ну конечно, рассказывал мне тут, что-то пятнадцать минут, а теперь говорит: «Не буду тебя грузить». Немного поздновато для этого, как ты думаешь? А вот и звонок, через пять минут нужно будет на урок. Черт, и зачем я сегодня пришел? Сечкин толкнул меня в плечё.
- Пошли, закинем вещи в класс.
- Да, да иду.
Оставив вещи в классе, я вышел в коридор, подошел к окну и начал пристально куда-то вглядываться. Я так сосредоточенно это делал, что создавалось впечатление, словно мой взгляд сконцентрирован на какой-то конкретной точке, но на самом деле я просто смотрел вперёд. Мне это помогало отвлечься, покинуть мысленно стены нашей школы, и отправиться куда-нибудь далеко отсюда. На улице начинался дождь, всё небо затянули серые тучи, и казалось, что это надолго. Не знаю почему, но мне нравилась такая погода. Мне нравилось гулять под дождём по пустым улицам, смотреть, как люди пытаются побыстрее добежать до своего подъезда, и словно специально на зло им идти ещё медленнее, чтобы показать им, что меня дождь не пугает. Не знаю, с чем это связано, но во мне дождь пробуждал, что-то такое, чего я не могу выразить. Бывало такое, что когда шел дождь, я мог просто уставиться в окно и провести так куча времени. Когда такое случалось, я переставал о чём либо думать, мой мозг словно отключался, и тогда я начинал чувствовать. Можно сказать, что я видел этот мир не глазами, а своим сердцем, и это было удивительно. Одним словом мне нравилась пасмурная, дождливая погода.
Отвлёк меня от размышлений звонок на урок. Русский язык, не самый мой любимый урок, но и не один из тех, которые меня раздражали. На этом уроке практически не вызывали к доске, а в те редкие случаи когда это всё же случалось, задачи которые приходилось решать, были вовсе не сложные, по крайней мере для меня. Урок языка прошел быстро, так же быстро прошла и литература. Выходя на перемену, я постоянно осматривался, в надежде увидеть Настю, но все мои попытки были тщетными.
Начались труды, это был мой любимый урок, так как мы на нём ничего не делали. Лишь изредка, когда старая техничка подходила к нашему трудовику и просила починить ей швабру, он заставлял нас что-то делать. Нужно заметить, что Виталий Геннадьевич – наш трудовик был классным мужиком. Ему было за пятьдесят лет, но сколько именно я сказать не могу. Мы как-то спрашивали у него Виталий Геннадьевич, а сколько вам лет? Но в ответ лишь слышали: «Я не считаю», возможно, это был правильный подход. И вот мы сидели за старыми разбитыми и обрисованными партами и убивали время. Кто-то сидел уставившись в окно, кто-то пытался выточить себе биту, а лично я сидел и слушал как мой одноклассник Олег рассказывает, как лучше сделать самопал.
- Нужно взять медную трубку с диаметром где-то в сантиметр или может миллиметров восемь, девять. С одной стороны сверлим в ней небольшую дырку, (после этих слов он достал из кармана медную трубку, с рассверленной в ней дыркой и принялся показывать наглядно), через эту дырку будем поджигать порох или же серу, смотря, что будет в трубке. Делаем из деревянного бруска рукоятку, при помощи проволоки прикрепляем нашу трубку к рукоятке и всё готово.
Из заранее приготовленных материалов он при нас собрал свой самопал. Нужно сказать, что он постоянно занимался чем-то подобным. То соберёт машинку для татуировок из ручки, гитарной струны и мотора из старого, кассетного плеера, или же помнится мне как-то Олег и ещё один мой не менее инициативный одноклассник Женя решили собрать денег, и снять шлюху. Идея была конечно интересной, они даже насобирали двести рублей, что по тем временам было довольно солидной суммой, но в итоге они спустили деньги не по назначению. Так вот, сейчас Олег демонстрировал нам свой самопал, который он сам собрал, без чьей либо помощи.
- И чем же ты хочешь его зарядить?
- Не знаю, чем-нибудь не слишком большим. У меня есть шарик из подшипника, мне кажется, он подойдёт идеально.
Договорившись с Геннадьевичем, мы отправились за гаражи, которые были рядом с нашей школой. Нас собралось человек восемь, десять, это было много так как на труды обычно ходило человек шесть, семь. Олег достал из кустов пустую пивную бутылку, которая должна была послужить мишенью, и поставил её на бровку. Все отошли подальше, и сконцентрировали своё внимание на Олеге. Он поджог спичку, и поднёс её к той рассверленной дырке, благодаря которой должен был загореться порох. Все затаили дыхание, и вот глухой хлопок, небольшое облако дыма, и бутылка разлетелась на кусочки. Все были в восторге от увиденного. И вот дым рассеялся и мы увидели, что трубку, которая играла роль дула, разорвало.
- Хреновый самострел ты сделал, (выкрикнул кто-то из толпы).
- Но он всё-таки выстрелил, пускай и один раз, но выстрелил.
После этого представления, все пошли обратно в класс. Я посмотрел на часы, вот-вот должна была начаться большая перемена, сейчас все должны пойти в столовую. И тут мне вспомнились слова Насти: «Меня посадили рядом с Ирой Соколовой, она вроде бы ничего, мы ходим в столовую вместе». Возможно, хоть в там мне удастся с ней увидеться сегодня? Но там меня снова ждало разочарование, Насти там не было. Я минут десять проторчал в буфете пытаясь найти её в толпе, но так и не смог.
Ну ладно, завтра с ней поздороваюсь. У меня осталось ещё два урока: труды и физкультура, в принципе я могу уйти домой, так как на них никогда не отмечают, кто есть, а кого нет. Геннадьевич меня отпустит, а на физ-ру я просто не пойду. Я и так бегаю по утрам, чем это не физкультура так, что сегодня можно и пропустить. Значит, решено, вернусь домой пораньше, и займусь более важными делами.
Правда, в последний момент мои планы немного поменялись. На уроки я конечно не пошел, но и домой не попал тоже. Мы сидели в классе, как к нам ворвался Сечкин.
- Чего расселись, быстро за мной, за гаражами сейчас будет драка.
После этих слов, мы молнией вылетели из класса, и побежали за Колей. На улице, все суетились и шли в сторону гаражей быстрым шагом. Когда я сравнялся с Колей, мне всё же удалось кое-что у него выпытать.
- А кто хоть драться будет?
- Дима – Мост и Саня Коркин.
- Это которые из одиннадцатого б?
- Да, они.
- А из-за чего столько шуму.
- Помнишь, я тебе рассказывал про Ленку из одиннадцатого?
- Это которая с большой грудью?
- Да она самая. Так вот эта Ленка как оказывается, встречается с Димой, и параллельно подкатывала ко мне и Коркину. Не зря я всё-таки ей не позвонил, а вот Саша оказался не таким удачливым. Вчера они пошли гулять и каким-то образом попались на глаза Диме.
- Ну и, что здесь такого? Два человека гуляют.
- Так-то оно так, вот только Дима застал их в тот самый момент, когда они целовались.
- Тогда я не понимаю, почему Мост не убил Коркина на месте?
- Возможно, он хочет сделать это наглядно, чтобы к Ленке больше никто не лез.
Когда мы подошли, толпа уже обступила бойцов, сформировав плотный круг. В центре стоял Дима, а за его спиной была Ленка, на которой не было лица, напротив Моста стоял Саша. Он был бледный словно смерть, казалось ещё не много и он потеряет сознание. Хоть они и были одноклассниками, Дима был гораздо крупнее Коркина, и казалось, что преимущество было на его стороне. И вот все началось.
- Что это за херня вчера была?
- Ничего, (ответил Коркин дрожащим голосом)
- Я тебя спрашиваю животное! Ты же знал, что мы с Ленкой встречаемся.
Мост словно специально себя накручивал, чтобы предать себе грозный вид. Он скрипел зубами, сжимал кулаки и переминался с ноги на ногу. И это давало нужный результат, Саша понемногу превращался в привидение. Он начинал сутулиться, а голос его дрожал всё сильнее и сильнее, на Саше просто не было лица.
- Может, ты перестанешь жевать сопли, и что-нибудь скажешь?
После этих слов Дима толкнул Коркина в грудь.
- Ты так и будешь молчать, дичь? А может, ты хочешь, что-нибудь сказать, (обратился он к Ленке)?
Но, она молчать не собиралась.
- Этот козёл просто позвал меня прогуляться. Я даже понятия не имела, чего он хочет на самом деле. И вот когда мы сидели в парке, он начал ко мне, и поцеловал меня. Я даже не успела ничего сделать, как словно из неоткуда появился ты.
Посмотрев на Колю, я увидел, как у него заиграли желваки.
- Вот же сука, (прошептал он мне на ухо).
А Мост тем временем продолжал.
- Ну же отвечай, всё было так? Конечно так, а как же иначе?
Дальше произошло то, чего я никак не ожидал. Пронзив невнятный шум толпы, Коля закричал.
- Хочешь узнать, а как же иначе, так я тебе скажу. Твоя Ленка клеится ко всем подряд в этой школе. Она хотела пойти погулять и со мной, но когда я отказался, она нашла себе Коркина. Возможно, ты этого не замечаешь, но ты далеко не последний человек, с кем гуляет Мирошина, (это была фамилия Лены).
Это был чертовски смелый поступок, и он заслуживал уважения, но я так же понимал, что за всё сказанное Колей нам придётся расплачиваться. Я говорю нам, так как в мои планы не входило оставлять его одного на съедение этому неандертальцу Мосту.
- А ну повтори всё, что ты сказал.
- Я сказал тебе правду, ты ведь пришел, чтобы узнать, как всё было, и почему. Так, что если ты хочешь с кем-то разобраться, то разберись для начала со своей девушкой.
Моё внимание переключилось на Ленку. В её глазах заблестела злоба, она готова была разорвать Колю на месте.
Мост посмотрел на Лену, но она тоже за словом в карман не полезла.
- Кому ты поверишь, мне или этому сопляку которого я даже не знаю?
- Может, наконец-то начнёшь говорить правду, (Коля обратился к Мирошиной)? Достаточно врать, скажи всё как есть.
- Да кто ты такой? Дима, неужели ты позволишь ему так со мной разговаривать.
После этих слов я понял, что сейчас всё и начнётся. И действительно, после этой фразы Мост замахнулся и ударил Сечкина в челюсть. Коля сразу же упал на траву. Он не ожидал этого удара, и поэтому не успел увернуться, или хоть как-то среагировать. Но Мост не унимался, он начал пинать лежащего на земле Сечкина ногами. Нужно было вмешаться или же Коле сейчас крепко достанется, причём не за что.
Выпрыгнув из толпы, я повалил Диму на землю и попытался словить его в захват, что оказалось совсем не так просто, как я думал. Мы начали кататься по траве, и пинать друг друга. Этот Дима оказался довольно сильным соперником, и справиться с ним в одиночку у меня не было никаких шансов. Благо Сечкин пришел в себя и ринулся мне на помощь. Он оттащил Диму, и держа его в захвате, Коля, кстати говоря, занимался борьбой, пытался объяснить ему, что он не прав. Мост не хотел нас слушать, и проклинал всё и вся пытаясь вырваться, но ему это не удавалось. В конце концов, нам удалось до него достучаться. Когда Сечкин рассказал ему всё как есть, Дима захотел поговорить с Мирошиной, но ни её ни Коркина уже не было.
- Вы уж извините, что всё так получилось, а теперь мне нужно поговорить с Леной, (после этих слов Мост ушел).
Все уже начали расходиться, до звонка оставалось пять минут.
- Ну, что ты идёшь?
- Да, пошли я проведу тебя до школы, и пойду домой.
- У нас же ещё два урока.
- Да, труды и физ-ра, на них можно и не идти.
- Ну, как знаешь.
- А с чего ты решил заступиться за Коркина? Ты, что его знаешь?
- Я бы так не сказал. Просто на его месте запросто мог оказаться я, да и в конце концов он ведь был не виноват, ситуация сложилась глупая, да ещё и Тимошина сукой оказалась.
- Понятно, но это всё равно было круто.
- Спасибо, что помог, если бы не ты мне бы хорошо досталось.
- Да, без проблем.
Нужно признаться, Коля меня приятно удивил. Он храбро поступил в отличии от Коркина, который вместо того, чтобы помочь нам куда-то пропал. Вот так и помогай людям после этого.
Наконец-то я отправился домой, родители были на работе, и у меня была полная свобода действий. Нужно было придумать чем заняться, мне правда нужно было сделать дома уборку, но что-то особого желания не было. Вместо этого я завалился на свой старенький диван, и уставился в телевизор. Это был своего рода обряд, каждый раз, когда я приходил со школы домой, мне нужно было пару часиков поваляться перед телевизором, чтобы отдохнуть. Посмотрев несколько передач, я уже собрался заняться уборкой, как зазвонил телефон. Это был Коля, он сказал, что ему нужна моя помощь. Дима хотел встретиться и поговорить, встречаться с ним один на один Коле не хотелось. Отказывать после того как я ему помог было глупо, и я сказал, что приду. Они договорились встретиться в три часа в парке, у меня было ещё тридцать минут в запасе, но дома сидеть уже не хотелось. Я решил прогуляться, и тем самым убить время.
По дороге в парк я размышлял над тем, почему практически все кого зовут Дима, такие козлы. Есть, конечно, и исключения, и я уверен, что среди Дим встречаются вполне порядочные люди, но мне они были не известны. Мост и тот второй Дима, которого я ненавидел, они были полными мудаками. Тимохина, (это была фамилия Моста) конечно можно было понять. Когда дело касается девушек, мы все порой теряем голову, и совершаем не самые приятные поступки. Но даже если не брать в расчёт данный факт, первое впечатление, которое он производил на людей, было негативным. О втором я даже и говорить не хочу, тот был ещё тем поддонком. Так конечно можно сказать о любом человеке, но здесь вам придётся поверить мне на слово, так как вы с ним не знакомы.
Мы договорились встретиться с Колей возле супермаркета, и когда я подходил он уже ждал меня там.
- Так о чём это мост хочет с тобой поговорить?
- Да, откуда же я могу это знать, он мне об этом не сказал.
- Скорее всего, он хочет поговорить с тобой по поводу Ленки.
- Какой ты догадливый.
- Вот только не надо язвить.
- Извини, просто я нервничаю, этот Тимохин стрёмный тип, и я не знаю чего от него ожидать.
- Я понимаю, мне кажется, он просто хочет поговорить, и ничего такого не будет.
- Надеюсь, ты прав.
- Ладно, он сейчас должен подойти, постой вон там возле киосков, и если вдруг начнётся, что-то неладное выручай.
- Окей.
Только я отошел, как из-за угла показался Мост. Он подошел к Коле, они пожали друг другу руки, и пошли в парк через дорогу. Я отправился за ними не спеша, чтобы не мозолить им глаза. Они сели на первой же лавке и начали о чём-то говорить. Мне был не слышен их разговор, но дискуссия была оживлённой. Я мог только догадываться, что Дима пытается выпытать у Сечкина, что-то по поводу Лены, и судя по его реакции, ему не нравилось то, что говорил Коля. Как оказалось они встречались практически год, и тут вдруг оказывается такое. Слава Богу, что у меня нет таких головняков. Даже не знаю, чтобы я делал на его месте.
В общем, их беседа продлилась без малого минут тридцать–сорок. После этого Дима в расстроенных чувствах куда-то побрёл. Всё это время я не сводил с них глаз, в ожидании того, что Коле может понадобиться моя помощь, но всё обошлось, и я вздохнул с облегчением.
- О чём вы разговаривали, (обратился я к Сечкину, когда тот подошел)?
- Тимохин пытался разобраться в том, что происходит. Он спросил меня о случае, когда Ленка пыталась ко мне клеиться, и том, что я слышал от остальных парней.
- И что же ты ему рассказал?
- Я рассказал всё как есть.
- А он, что?
- Ему было трудно всё это слушать, но он принял это достойно.
- Как бы он чего не натворил сгоряча.
- Мне кажется, не натворит, хотя чёрт его знает.
Сегодня был насыщенный день, мне уже ничего не хотелось, и поэтому придя домой я упал на диван, и просто смотрел в потолок. Не прошло и десяти минут, как меня сморил сон. Не люблю я это дело, ну спать днём, вот так вот уснёшь на несколько часов, а потом просыпаешься и так всё тяжело становиться. Смотришь, к примеру, в окно, а на улице погодка прекрасная, все гуляют, но так лень куда-то выходить. Состояние это конечно через пол часика проходит, но это ведь из жизни из твоей пол часа выпадают.
Было уже шесть часов вечера, дома сидеть не хотелось, и нужно было что-нибудь придумать. Я достал деньги на проезд, и решил на пару часиков смотаться в город. Нужно было сделать это так, чтобы родители ничего не узнали, ведь они не разрешали мне ездить в город, они думали, что там со мной может случиться что-то страшное, но ведь что-то страшное может случиться с тобой в любом месте. На остановке я простоял не долго, автобус подъехал буквально через пару минут. Нужно отметить, что наша остановка это практически как цирк уродов, здесь собираются разные непонятные личности, порой даже отвратительные. Раньше здесь стоял один небольшой киоск, но вот спустя два года он разросся до четырёх, и начал привлекать отбросов общества. Здесь можно было найти всё, что нужно выпившему человеку, пиво, сигареты, семечки. Пьяные разборки стали здесь привычным делом, особенно ночью. В общем, это было не самое безопасное и приятное место. Но мой автобус приехал быстро, и сев у окна я наблюдал за тем как мы отъезжаем, оставляя позади, всех кто там стоял.
По времени поездка занимала тридцать минут, все это время я сидел, уставившись в окно, и наблюдал, как мимо меня проносятся деревья, люди, машины. У нас был не очень-то большой городок, и поэтому я знал здесь каждую улицу, ну или мне так казалось. По радио в салоне играла какая-то отвратная песня. Не трудно было догадаться, что это был очередной шедевр отечественного шансона, так как исполнитель сиплым голосом пел про то, как он мотает срок, и надеется что его девушка ждёт его на воле. Мне очень не нравились такие песни, да и вообще я просто терпеть не мог шансон, меня всего начинало коробить, и хотелось выпрыгнуть из маршрутки, не дожидаясь пока она остановится. К счастью, мне нужно было выходить, и пробираясь сквозь толпу жирных женщин, которых словно специально раскармливают, для того чтобы они ездили в автобусах не давая людям пройти по салону, я направился к двери. Оказавшись на свежем воздухе, я сделал глубокий вдох, так как в автобусе было очень душно, и с сочувствием посмотрел на пассажиров, которые поехали дальше.
Теперь нужно было решить куда идти, у меня было несколько вариантов. Можно было спуститься вниз к каскадам с водой, а оттуда по набережной пройтись эстакады, и подняться на остановку, этот маршрут занял бы у меня полтора часа, и через два часа я был бы уже дома. С другой стороны можно было прогуляться по проспекту, зайти на  аллею славы, оттуда отправится в порт, побродить немного там, и оттуда же поехать домой. По времени это выходило приблизительно так же. Пожалуй, я всё же выберу второй вариант, по проспекту гуляют очень много людей, возможно, я встречу кого-нибудь из своих знакомых. Уличные фонари начали потихоньку загораться, освещая улицы. Навстречу мене шли люди, абсолютно не знакомые, которых я с интересом рассматривал. Мне нравилось придумывать истории, которые как мне казалось, подходили им. К примеру, вот идёт парень лет двадцати пяти, на нём рваные джинсы и футболка нирваны, на руке кожаный браслет, а в ухе серьга. Он наверное работает курьером в какой-нибудь фирме, доставляет по всему городу заказы, а по вечерам собирается с друзьями пьет портвейн и играет на гитаре. Или же вот идёт девушка, на ней лёгкий сарафан, длинные, каштановые волосы распущенны, и только туфельки цокают по тротуарной литке. Скорее всего, она учится в нашем университете на какого-нибудь журналиста, или дизайнера, а сейчас вышла прогуляться в надежде, что какой-нибудь парень обратит на неё внимание, подойдёт к ней и заговорит, сначала она сделает вид, что ей это не интересно, а потом спустя некоторое время пойдёт с ним куда угодно.
Минуя алею славы, я увидел как из магазина выходит Настя. Я подошел к ней сзади, и закрыл ей глаза.
- Угадай кто?
На её лице заиграла улыбка.
- Дай подумать, кто бы это мог быть? Лосьон после бритья, руки дровосека и скорее всего бакенбарды Пушкина, Артём!
- Это ты сейчас кого описала, мужчину своей мечты?
- А ты как думал? Каждый день, как только закрываю глаза, так и вижу этого красавца. И каким же это ветром тебя занесло сюда?
- Да вот слежу за тобой, только у меня со скрытностью проблемы. Как насчёт прогулки по городу, с дровосеком, с шикарными бакенбардами?
Её глаза заблестели, а щёчки зарумянились.
- С удовольствием.
- Кто-нибудь уже проводил тебе экскурсию, по нашему славному городку?
- Пока ещё мне никто не оказал такой чести.
- Тогда позволь, я буду первым.
- Ну, я даже не знаю, посмотри вокруг, видишь эту толпу желающих, если ты с ними договоришься, то я согласна.
- Мне кажется, я смогу уладить этот вопрос, пошли.
Мы отправились в сторону порта, и я всю дорогу нес какую-то чушь об архитектуре, и о том в честь кого названы улицы, в тот момент меня охватило какое-то безудержное веселье, и я говорил и говорил, пытаясь развеселить Настю. Мне было так легко когда она была рядом, никогда я ещё не чувствовал себя более живым. Когда мы проходили по мосту, под которым располагалась железная дорога, проезжающая мимо машина щедро окатила нас из лужи, я естественно как джентльмен, попытался закрыть Настю собой, но всё же досталось обоим.
После этого мы отправились в Макдональдс. Хотя я категорически не переваривал этого места, мне всё же пришлось пойти на уступки. Настя настаивала, ну а мне просто не хотелось портить вечер. Мы посидели там не долго, Настя взяла себе фри и ещё какую-то гадость, я ограничился чашкой кофе. Было уже восемь часов, и мне нужно было собираться и ехать обратно, но я всё же решил выделить немного времени, и показать самое, как мне казалось, красивое место. Это была старая обсерватория, которая закрылась давным-давно. Я и не помню того времени, когда она работала, но вид оттуда открывался поистине завораживающий, особенно вечером.
Мы пришли на место, там был небольшой парапет, на котором все сидели, я достал из рюкзака подстилку, я постоянно ношу её с собой на такой вот непредвиденный случай, постелил её и мы сели. Внизу был пологий склон и река, а прямо перед нами открывалась следующая панорама, арочный мост который подсвечивался синими, белыми и желтыми огнями, россыпь звёзд отражающихся в холодном зеркале воды, ну и конечно же луна, которая возвышалась над всем этим. Мы были здесь абсолютно одни, и это было просто замечательно. Никто не шумел и не мешал нам общаться. Обычно здесь бывает много людей, некоторые приезжают на машинах, включают музыку, и из-за них не удаётся отдохнуть, и насладиться красотой природы. Но сегодня всё было иначе, словно специально для нас.
- Знаешь, это наверное самое красивое место в этом городе, где я была. Я очень рада, что именно ты показал мне его.
Мне стало приятно от этих слов, и я даже немного загордился. Дальше произошло нечто совершенно для меня неожиданное. Настя пододвинулась ко мне и поцеловала меня. Это было прекрасно и не теряя времени, я поцеловал её в ответ. Не знаю, понравилось ли Насте, ведь у меня в подобных вещах мало опыта, а точнее, то его вообще нет, но нужно отметить, что я старался изо всех сил. Дальше, обнявшись мы пару минут сидели молча наслаждаясь видом. Первой молчание нарушила Настя.
- Ну, что может, будем выдвигаться, и ехать домой?
Я посмотрел на часы, было уже девять, в голове промелькнула мысль, что родители меня точно убьют, но не подавая виду и держа себя в рука, я сдержанно кивнул головой. Собравшись, мы пошли на остановку. Когда мы поднимались по ступенькам, я взял Настю за руку. Видимо, ей это понравилось, так как она не стала возражать, и улыбнулась. Мы шли, а я всё думал о том, что случилось. Нужно признаться честно это был мой первый поцелуй. Я конечно не беру в учёт того что меня целовала бабушка и мама. Это был мой первый настоящий поцелуй, с настоящей девушкой, и мне понравилось.
- Спасибо, что прогулялся со мной, и показал мне город.
- Да пожалуйста, это ты ещё считай и не видела ничего. Если хочешь, то я могу провести тебе настоящую экскурсию, но для этого нам нужно будет потратить целый день.
- Я за, как насчёт этих выходных?
- С удовольствием.
Мы подошли на остановку, и как раз подъехал наш автобус. Через сорок минут мы были дома. Когда я зашел в квартиру, на меня обрушился целый шквал криков. Я должен был придти домой ещё час назад, но когда этого не случилось, родители впали в кататонический кризис, думая, что со мной что-то случилось. Сильнее всего кричала мать, отец лишь стоял в стороне и молча кивал.
Встав с утра, я решил не идти в школу. Мне хотелось прогуляться и подумать над тем, какой маршрут лучше всего подходит для того, чтобы показать Насте город. Не знаю почему, но я решил подойти к данному вопросу очень серьёзно. Мне хотелось сделать для Насти день, который она не скоро ещё забудет. В разгаре была середина осени, но погода была непривычно тёплой, чем я в конце концов и решил воспользоваться.
Для начала мы пойдём в берёзовую рощу, там устроим пикник и позавтракаем. После этого покатаемся на колесе обозрения и попускаем мыльные пузыри. Дальше можно будет пройтись по проспекту, где я могу заранее спрятать записки или письма с интересными фактами. После этого можно прокатиться на катере по реке. Эта прогулка занимает два часа, и соответственно если мы отправимся в пять, то вернёмся к семи. После прогулки на катере можно будет пойти к арочному мосту и попускать с него самолётики, а потом я отведу Настю в порт, и мы будем запускать воздушные фонарики.
Ну вроде какой никакой а план был, и это меня уже радовало. Вдруг где-то сзади раздался голос: «Эй, сигареты не будет?». Обернувшись, я ответил что не курю, и увидел Диму. Узнав меня, этот козёл сразу же начал свои привычные разговоры.
- О, а ты придурок какого хрена здесь делаешь?
- Какая тебе разница, иди куда шел.
- Ты чё, дерзить мне вздумал, (на его лице заиграла ехидная улыбка, которая не предвещала для меня ничего хорошего).
- Отстань, я не в настроении, (мне действительно было сейчас не до него, но этот кретин и не думал уходить).
- Ничего себе заявления, да мне плевать в настроении ты или нет, а ну подошел сюда.
Как же я ненавижу этого парня. Расчленить бы его, да скормить собакам, а собак сжечь, и пепел развеять по пустырю, где ничего не растёт. От последней фразы у меня заскрипели зубы, и сжались кулаки. Мне так хотелось послать его к чёрту, и ударить его со всей силы, но я знал, что это может обернуться большими проблемами.
- Ты что оглох, подошел сюда.
Нет, я всё-таки не в силах терпеть, будь что будет, но я всё ему выскажу.
- Пошел в жопу, ты убогое подобие человека!
- Что ты сказал, (он видимо не ожидал такой реакции, и от этого его крохотный мозг завис).
- Да ты ещё и глухой? Иди куда шел, и копти небо где-нибудь в другом месте.
- Ну, всё хана тебе.
Он подскочил ко мне и схватил за воротник рубашки. Проворная скотина, тут уж ничего не поделаешь. Его рука занеслась надо мной, но мне всё же удалось увернуться, и кулак лишь прочесал мне по уху. Это было не очень приятно.
- Ах, ты мудак!
Я начал махать руками, и попал Диме прямо в нос. Из него потекла кровь, но это кажется лишь сильнее его разозлило. От следующих ударов мне увернуться не удалось, и они попали точно в цель. Чтобы хоть как-то облегчить свою участь, я повалил эту сволочь на землю в надежде, что дальше мы будем больше бороться чем драться, но не тут то было. Удары продолжали сыпаться на меня, лишь оставалось отмахиваться да уворачиваться. Правда нужно отметить, что и несколько моих ударов прошли. Ситуация стала совсем печальной, когда Дима залез на меня сверху, и начал прессовать. Я закрылся и пытался не пропускать удары. Оставалось лишь ждать возможности сбросить этого гада, и сполна ему отплатить. И вот наконец-то такая возможность появилась. Дима наклонился влево, видимо для того, чтобы получше укрепиться, но это была его главная ошибка. Заметив это, я тоже резко дёрнулся влево, и мне удалось его скинуть. Не теряя времени, я вскочил на колени и начал лупить Диму по рёбрам и голове. Сделав десяток ударов, я отскочил, а эта сволочь валялась на земле и стонала. Я поднял рюкзак и ушел, оставив Диму размышлять над своим поведением.
У меня была разбита губа и нос, а под глазом должен был появиться фингал, но я всё же был горд собой, горд тем, что смог дать отпор. Теперь он ещё не скоро полезет ко мне, если полезет вообще, но даже если и так, я знаю что делать. Это была моя первая настоящая драка. До этого у меня бывали стычки в школе, но все они заканчивались одним, мы немного толкались, кричали максимум что было, мы брали друг друга в захват, и давили изо всех сил, пока кто-то не сдастся. Никаких ударов по лицу, и тем более никакой крови.
Я решил отправиться в парк, там можно было умыться, и почистить одежду, да и вероятность встретить там кого-то из родительских знакомых была крайне мала. В такое время, а было восемь часов утра, здесь никого не бывает, и парк кажется абсолютно пустым. У меня ушло тридцать минут, на то чтобы добраться до места. Придя в парк я первым делом отправился к центральному фонтану. Там я умылся, почистил штаны и рубашку, и сидя на парапете начал составлять свой дальнейший маршрут. Мне нужно было гулять, по меньшей мере четыре часа, а я абсолютно не знал, чем заняться. Вдруг моё внимание привлекла крыша. Да, да крыша, которая возвышалась над деревьями справа от меня. Привлекло меня в ней то, что до этого момента я никогда её здесь не видел, а может просто не обращал внимания. Не имеет значения, как это произошло, но факт остаётся фактом. Теперь у меня был план, нужно было идти туда и посмотреть, что же это было за здание, которое меня так заинтриговало.
Это был старый двухэтажный дом, который по-видимому давно пустовал. Он был довольно хорошо укрыт от посторонних глаз кустарником, и диким виноградом, который полностью оплел его торцевую сторону. В этом доме было три подъезда, но двери открыты были только в одном. Я решил, что нужно бы войти внутрь и осмотреться. Внутри было очень пыльно и грязно. Краска на стенах практически выцвела и начала осыпаться. Но больше всего моё внимание привлекли ступеньки, так как они были сделаны из дерева. Это свидетельствовало, что этот дом стоит здесь очень, и очень давно. Когда я поднимался наверх, то ступеньки тихонько поскрипывали под ногами, это заставляло меня вести себя осторожно, но пройдя один пролёт, я убедился, что всё держится довольно крепко. Ни в одной из квартир не было входных дверей, все они были сняты с петель. В одну из таких квартир я зашел. Здесь были лишь голые стены, и ничего больше. Люди, которые жили здесь раньше забрали всё когда переезжали, да и с чего бы им было что-то оставлять?
Я продолжил подниматься наверх. На втором этаже была лестница, которая вела на крышу. Замка на крышке люка не было, и я решил, а почему бы не осмотреть заодно и чердак? Наверху оказалось довольно просторно. Не большой кусок крыши обвалился, впуская вовнутрь солнечный свет, и открывая довольно неплохой пейзаж. Мне сразу понравилось это место. Расчистив мусор, я достал из рюкзака подстилку и постелил её на пол, как раз напротив участка, где обвалилась крыша. Я решил дождаться, пока у Насти закончатся уроки, и показать ей это место. Время тянулось мучительно медленно, правда панорама, которая открывалась с данного места, скрашивала ожидание.
В полдвенадцатого я отправился к школе. Когда прозвенел звонок, я уже стоял напротив входа возле турников, и встречал Настю. Была конечно опасность наткнуться на кого-то из учителей, что грозило бы неблагоприятными последствиями, но всё же решил рискнуть. После звонка из дверей повалила толпа школьников. Нужно было не проглядеть Настю в этой куче людей. Наконец-то я её нашел, она стояла на крыльце и разговаривала с одноклассницами. Нужно было подождать, пока она спустится, и пойдёт домой, ибо подниматься на крыльцо было очень рискованно. Минут через пять она со всеми попрощалась и пошла. Я решил перехватить её на углу.
- Настя, привет (поздоровался я подбегая).
- О, Артём привет. Я не видела тебя сегодня в школе, ты что прятался от меня?
- Это я отрабатывал новую тактику маскировки. Ты сейчас не занята?
- Ну, в принципе нет, а что?
- Да я нашел тут одно местечко, хотел тебе его показать, если ты не против.
- Да, и что за место?
- Пойдём, я покажу. Лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать.
- Ты меня прямо заинтриговал. Хорошо, я только забегу домой, оставлю сумку, переоденусь и можно идти.
- Да конечно, я буду ждать тебя на углу в беседке.
- Вот и договорились.
В этой беседке часто собирались мужики и играли в домино, нарды. Часам к одиннадцати, двенадцати ночи здесь собирались местные алкоголики за бутылочкой одеколона, а вот днём она была свободна. Прошло минут двадцать, прежде чем пришла Настя.
- Я готова, можешь показывать мне своё чудо место.
Мы отправились в парк. Настя постоянно расспрашивала меня о том, куда мы идём, но я сохранял выдержку, и отвечал, что она сейчас всё сама увидит. Когда мы были на месте, Настёнка не очень-то обрадовалась, когда увидела старый, заброшенный дом.
- И что же в нём такого, что ты притащил меня сюда?
- Пошли, сейчас сама всё увидишь.
Я взял её за руку и повёл наверх. Деревянные ступеньки тихонько поскрипывали, когда мы поднимались на второй этаж, создавая какую-то особую атмосферу.
- Теперь нам нужно подняться на крышу.
- Я туда не полезу.
- Не бойся, там нет ничего страшного.
- Это трухлявое здание скоро развалиться, а ты хочешь подняться на самый верх? Ну, уж нет, увольте.
- Ты что испугалась?
- Нет. просто мне не хочется туда лезть.
- Значит, всё-таки испугалась.
Ничего не сказав, Настя полезла вверх по лестнице. Когда мы подняли, нас ждало хорошо обустроенное место. Я расчистил небольшую площадку, постелил там подстилку, и сделал всё что было в моих силах, чтобы всё смотрелось красиво.
- Прошу располагайся.
Когда Настя увидела вид, который открывался с этой крыши, она ахнула.
- Знаешь, я была не права, всё же здесь очень неплохо. А эта панорама просто роскошна. Как ты нашел этот дом?
- Да вот прогуливался сегодня по парку, и заметил его крышу, которая возвышалась над деревьями. Мне стало интересно, и я оказался здесь. Я предлагаю сделать это нашим место. Мы не будем о нём никому рассказывать, и не будим никого сюда приводить.
- Я согласна.
- Вот и чудно, а теперь присаживайся. Может, ты чего-то хочешь, мороженого или газировки?
- Я бы не отказалась от мороженного.
Я достал из рюкзака мороженное, и протянул его Насте.
- А у тебя тут уже всё схвачено как я погляжу.
- А ты как думала, негоже заставлять девушку ждать.
Мы просидели на крыше где-то два часа. Время летело не заметно, и вот нам уже нужно было возвращаться.
Была пятница, последний день перед выходными, которые должны были стать незабываемыми. Я уже составил план для субботней прогулки с Настей. Она просила показать ей город, и я сделаю это со вкусом. У меня было сегодня пять уроков, в принципе это не много, и я решил пойти в школу. Одной из основных причин, почему я так часто прогуливал, были ученики нашей школы. Огромная куча идиотов у которых в жизни одна забава помахать кулаками. Я хоть и не часто попадал в подобные стычки, но всё же мне не хотелось находиться в подобном окружении.
На крыльце школы я увидел Колю. Он оживлённо кому-то что-то рассказывал, наверное, очередную свою амурную историю.
- Привет Коля.
- Надо же какие люди. Привет, какими судьбами ты здесь?
- Да вот реши придти набраться знаний.
- Сегодня наверное пойдёт дождь.
Эх Сечкин, Сечкин постоянно он что-то не то говорит.
- Ладно, хватит болтать языком, пошли, а то опоздаем.
- Расслабься, у нас ещё десять минут.
Первые три урока прошли достаточно быстро, но впереди оставались две математики, а опыт мне подсказывал, что время на них может тянуться мучительно медленно. После четвертого урока мы как обычно вышли на улицу. Кто-то побежал за угол курить, кто-то пошел на турники, и остались только мы с Сечкиным.
- Так что там у тебя с этой барышней, забыл как её зовут?
- Настя.
- Точно Настя.
- Я ещё сам не знаю, она мне нравится, даже очень, но загадывать пока рано.
- Знаешь, медлить в таком деле тоже не стоит, а то останешься только другом, а хуже и быть не может, если тебе нравится девушка, а она видит в тебе лишь друга.
- Возможно, ты и прав. Но что мне делать?
- Для начала, пригласи её на свидание, своди куда-нибудь, а в конце скажи, что она тебе нравится, и предложи ей встречаться.
- Это похоже на план.
- Так вот и действуй, а то упустишь свою…
- Настю.
- Да, Настю и будешь потом ходить кусать локти.
Вдруг все резко куда-то побежали. Кто-то крикнул, что сейчас за гаражами, которые были возле школы, начнётся драка.
- Посмотрим?
- Да, пошли посмотрим.
Но придя на место, нас ожидал сюрприз, драться собирались девчонки. Это было неожиданно, я слышал что разборки между девчонками отличаются жестокостью, но видеть их мне ещё не доводилось. Скажу по правде после увиденного я надеюсь, что больше не буду свидетелем таких стычек. Люди, которые говорят, что женщины слабый пол, наверное, не видели их в деле. Если бы парни решали конфликты так же, то мы бы наверное уже давно поубивали друг друга. Я ещё не видел столько злости, и желания выплеснуть её на кого-то.
Драться собирались девчонки из одиннадцатого. Я периодически видел их в школе, но мы были не знакомы. Наташа Прокофьева и Света Соколова так звали гладиаторов. Я назвал их гладиаторами, потому что всё происходящее действительно походило на гладиаторские бои. Как оказалось, Светка целовалась с парнем Наташки, и она об этом как-то узнала. Прелюдией ко всему этому действу стали крики Наташки. Она орала, обзывала свою бывшую подругу, словами которых даже я не знал. В её глазах горела ненависть, когда я их увидел, мне стало страшно. Потом последовали оплеухи одна, вторая, третья. После этого следовал акт морального уничтожения. Прокофьева начала смешивать Светку с грязью, и плевать ей лицо. В этот момент в конфликт вмешалась Кристина Зубова. Она одёрнула Наташку, и они начали о чём-то говорить. Я стоял сзади и всего разговора не слышал, но кое-какие обрывки фраз до меня долетели.
- Что ты делаешь?
- А что?
- Хватит этой показухи, если хочешь её ударить то бей, но не надо устраивать цирк.
- Да ты знаешь, что она сделала?
- Знаю, и ещё раз повторю, хочешь ударить бей, но без всего этого цирка.
Прокофьева скорчила недовольную мину, пошла в школу.
Больше всего из этого меня поразила реакция Соколовой. Она просто стояла опустив голову, и даже не пыталась оправдаться. Хотя, наверное, оправдываться было бы не самым умным решением. Тем не менее, она не защищалась, а просто стояла и молчала. Длинные волосы закрывали её лицо, а когда она их поправила, я увидел, что по её щекам катятся слёзы. В этот момент мне стало так обидно, и в нутрии что-то защемило. Мне захотелось догнать Прокофьеву и врезать ей так, чтобы она запомнила это на всю жизнь, после чего вернуться, прижать Светку к своей груди и тихо, тихо прошептать на ухо: «Ну, всё больше она тебя не тронет, теперь всё хорошо». Но вместо этого я побрёл со всеми остальными на урок.
Наконец-то уроки закончились, а впереди было два выходных. Сегодня мне не нужно было ломать голову, чем себя занять, так как я договорился с Колей пойти на рыбалку. Сечкин знал несколько хороших мест у нас в городе, где можно половить рыбу. Как оказалось он большой любитель порыбачить. Мы договорились встретится через два часа на железнодорожном мосту. Странно всё это, Коля так долго меня раздражал, но когда я узнал его получше, он оказался не таким уж и плохим. Конечно, он любит потрепаться, но кто из нас не любит похвастаться своими достижениями, пускай даже в амурных делах.
На этот раз Сечкин не опоздал, чем меня сильно порадовал. Он принёс две удочки, наживку и прочею рыбацкую амуницию.
- Ты готов? Сейчас я покажу тебе такое место, просто загляденье.
- Ну, давай.
- Ты уже ходил на рыбалку?
- Нет, это будет мой первый раз.
- Знаешь, чем хороша рыбалка?
- Наверное, тем, что можно наловить рыбы.
- Этим конечно тоже, но самое классное в этом то, можно полностью расслабиться, поговорить по душам и отдохнуть от всего, что тебя тревожит.
- Знаешь, это больше похоже на лекцию по философии, чем на рыбалку.
Коля громко засмеялся.
- А ты как я погляжу шутник, ладно пойдём.
Место куда мы шли, оказалось не так уж и близко. Дорога туда, отняла у нас минут тридцать или сорок, но как оказалось оно того стоило. Место действительно было очень хорошим. Небольшой ставок, заросший камышом, с небольшими бухточками которые как нельзя лучше подходили для рыбалки. Вокруг на сколько хватало глаз росли хвойные деревья, а на сколько чистый здесь был воздух по сравнению с городом.
Странно, но людей вообще не было. А мы всё шли, минуя одно хорошее место за другим. У коли здесь наверно была своя бухточка, куда он постоянно приходил. Я не стал у него ничего спрашивать, в конце концов, он знал куда нам идти, и я молча шел следом.
- Ну вот и всё. Это моё место, мы с отцом застолбили его ещё пару лет назад.
Мы вышли на небольшой бережок, который с обоих сторон окружал камыш вперемешку с кустарником. Он был где-то три метра в ширину, и рассчитан как раз для двух, максимум трех людей.
- Не плохое у тебя здесь место.
- Это точно. А если бы ты знал, как красиво бывает здесь на рассвете. Тишина, над водой стелиться туман, солнце такое огромное и тёплое отражается в воде, и согревает всё вокруг, ну просто сказка.
Мы достали удочки, Сечкин по быстрому всё приготовил, и усевшись на складные стулья которые были у Коли мы начали рыбачить.
- Слушай, (начал я нарушив молчание), а ты когда-нибудь влюблялся?
- Какие странные у тебя вопросы. Да, был за мной такой грешок, а что тебя это так интересует?
- Просто мне кажется, что я влюбился, и не знаю, что делать.
- Я скажу тебе так, если ты действительно кого-то любишь, то ты должен забыть о словах «Кажется» и «Просто». В любви ничего не бывает просто, и тебе не может казаться, что ты влюблён. Ты либо любишь кого-то, либо нет.
- А что было с тобой, когда ты влюбился?
- Всё было просто замечательно до того момента пока не стало невыносимо больно. Мне не очень хочется вдаваться в подробности, главное не торопить события, пускай всё идёт своим чередом. Это всегда происходит по-разному, и в каждом отдельно взятом случае есть свои тонкости.
- Понятно, (на самом деле я ничего не понял). Давай словим самую здоровую рыбину, которая есть в этом заливе.
- Вот это я понимаю, так бы сразу.
Мы больше не говорили о девчонках, и о всех этих сопливых делах типа любви. Рыбачили мы, практически до самого темна, я вернулся домой только к восьми вечера. Попив чаю, я с удовольствием залез в горячую ванну, так как нужно признаться немного замёрз. Возле воды всегда прохладнее, а мы к тому же провели там практически пол дня. Мне понравилась рыбалка, но всё же это не то развлечение, ради которого стоит просыпаться в пять утра
И так наступила суббота. Я специально поставил будильник на семь часов, чтобы проснуться пораньше. Сегодня должен был быть грандиозный день, который я проведу только с Настей. У меня всё было распланировано, но я был готов и к импровизации. Мы договорились, что я зайду к ней в девять часов. Время ещё есть, нужно освежиться, что-нибудь перекусить и можно выдвигаться. Все мои приготовления заняли у меня приблизительно полчаса, времени было ещё много. Родителей дома не было, они с утра поехали к дяде, и вся квартира была полностью в моём распоряжении. Я решил включить музыку, что-то лёгенькое и поднимающее настроение. За окнами светило солнце, теплые и невесомые лучи которого проникали в мою комнату. Мой выбор остановился на группе «Queen». Вот зазвучали первые аккорды, и я понял что этот день ничего не испортит. Сначала музыка играла не очень громко, но с каждой следующей песней я выкручивал ручку громкости всё сильнее и сильнее. В конце концов, музыку было слышно во всех комнатах. Мне было плевать, что скажут соседи, у меня было хорошее настроение, и я не хотел делать музыку тише, да и как можно? Rock “n” Roll нужно слушать с выкрученной вправо ручкой громкости. Время пошло немного быстрее, но тем не менее нужно было себя чем-то занять. Сидеть на месте мне не хотелось, и я решил прибраться в квартире.
Ах это томительное ожидание, оно заставляет заниматься тебя чем угодно лишь бы время проходило быстрее, но с другой стороны предвкушение долгожданного момента так будоражит кровь, что дрожь пробирает всё тело. Мне так нравиться это состояние взвинченности, когда каждой клеткой тела чувствуешь эту приятную нервозность, всё пора.
Я позвонил в Настину дверь, на лице улыбка, на шее бабочка. Это все для её родителей, нужно произвести на них хорошее впечатление. Я сниму её как только мы выйдем из подъезда. Двери открыла Настина мама.
- Артём, заходи, сейчас я позову Настю. Настя, к тебе Артём.
- Да, я сейчас выйду.
- Красивая у тебя бабочка.
- Спасибо, это отцовская.
- А куда вы собираетесь идти?
- Настя хотела посмотреть город, я составил маршрут, и проведу ей экскурсию.
- Я смотрю, ты хорошо подготовился.
- Да, неплохо.
- Ладно, не буду к тебе приставать, ведите себя хорошо.
- Обязательно.
В коридоре появилась Настя, она была неотразима. Лёгенький сарафанчик, туфельки, и распущенные рыжие волосы. Она словно сошла с картинки журнала красоты.
- Ну как тебе?
- Ты просто бесподобна.
На Настёнкиных щеках заиграл румянец.
- Хотя для завершения образа, я сбрил бы одну бровь.
Она рассмеялась, и стукнула меня по плечу.
- Ладно, пошил.
- Да, пойдём.
- Что это у тебя за глупая бабочка, (не выдержав, спросила Настя, когда мы вышли на улицу)?
- Это, чтобы усыпить бдительность твоих родителей.
- И как, получилось?
- Но ты ведь сейчас со мной.
- Какой у тебя злодейский план. Ну, ты и жулик.
- Что есть, то есть. И так ты готова провести самый лучший день в твоей жизни?
- Какое самоуверенное утверждение.
- Готова?
- Да.
- Тогда приготовься, приключение начинается.
- Прозвучало, как реплика из дешевого фильма.
- Да, я знаю, круто.
Первым местом, куда мы должны были приехать, был наш центральный парк, туда мы и отправились. Дорога заняла у нас минут двадцать не больше. В этом парке были действительно хорошие места, если знаешь где искать, и я знал. Мы спустились вниз к воде, в парке к слову была портовая зона, и расположились там. Мы вышли на небольшой пляж, похожий на тот, на котором я вчера рыбачил, он был три-четыре метра в ширину, окруженный по бокам зарослями кустарника. Я достал из своего рюкзака подстилку, и постелил её на песок. Затем я достал лукошко с виноградом и прочими фруктами, уже заранее порезанными, и бутылочку шампанского. Это нужно признаться была первая бутылка спиртного, которую я купил.
- Ничего себе, Артём ты отлично подготовился, как я посмотрю.
- Ну, по графику у нас сейчас небольшой пикничок, на берегу реки.
- А что ещё есть в этом графике?
- Если я расскажу, будет не интересно, так что я пожалуй сохраню интригу.
Мы расположились на подстилке, Настя села рядышком со мной, и мы принялись трапезничать. Я взял бутылку шампанского и начал её открывать.
- Ты умеешь открывать шампанское?
- Сейчас и проверим.
Я оторвал фольгу, снял проволоку, которая была надета на пробку, и медленно начал открывать бутылку. Я возился с этим шампанским, где-то с минуту пытаясь аккуратно его открыть, но в итоге пробка со звоном вылетела, и фонтан белой пенящейся жидкости вырвался наружу. Добрых пол бутылки впитал песок. Я посмотрел на Настю, она хохотала.
- Ты просто мастер спецэффектов. Это было очень зрелищно.
На моём лице тоже появилась улыбка, ибо расстраиваться из-за шампанского было сущей глупостью, а так как мне удалось рассмешить Настёну, я понял, что это был успех. Взяв пластиковый стаканчик и наполнив его шампанским я протянул его Насте.
- Прошу, шампанское по гусарски.
-Как, как ты сказал?
- Шампанское по гусарски.
- Давай, такого я ещё не пила.
Начало было многообещающим, мы сидели потягивали шампанское, ели виноград, разговаривали. Я рассказывал разные истории, в большинстве своём смешные, а Настя слушала и хохотала. Прошло где-то полтора часа, и нам нужно было двигаться дальше.
- Вставай хохотушка, нам нужно идти.
- Куда? Может, посидим ещё здесь?
- Вставай, вставай дальше будет лучше.
- Точно?
- Гусары не врут.
Настя вскочила на ноги, и запрыгнула на меня со словами: «Покатай меня большая черепаха». Мы начали дурачиться и кататься по песку. Немного успокоившись, мы двинулись дальше.
- Слушай, а ты когда-нибудь запускала воздушного змея?
- Пока ещё нет.
- А хочешь?
- Пока ты не спросил, не хотела, а теперь хочу.
- Тогда пошли в эту сторону, здесь есть старый железнодорожный мост, по которому уже тысячу лет не ездили поезда, там всегда есть ветер, и можно запускать змея. В моём графике этого нет, но для тебя всё, что угодно.
- Ах, мой рыцарь.
Чёрт побери, это было приятно. Меня ещё никто не называл своим рыцарем. Через пару минут, мы были на месте. Мост был довольно высоко, под нами было где-то девять метров. Я достал из рюкзака сложенного воздушного змея, и принялся его собирать. С этой задачей я справился успешно, и мы начали пытаться запустить нашу конструкцию в небо. Хотя нам в спину дул приличный ветер, нам ни как не удавалось запустить змея. Это занятие оказалось гораздо труднее, чем казалось на первый взгляд, но минут через десять нам всё же удалось сделать это. Я отдал верёвку, которая держала наш дирижабль Насте, и на её лице заиграла улыбка. Она веселилась, а вместе с ней и я. Наши аэродинамические эксперименты закончились минут через десять, когда резкий порыв ветра швырнул нашего змея вниз. Мы свесились через перила, чтобы посмотреть куда он упадёт, и увидели, что он свалился на голову рыбаку, который ловил рыбу прямо под нами. Мы тут же преклонились обратно и начали смеяться как сумасшедшие.
- Ну, а теперь нам нужно идти дальше, (сказал я вытирая слёзы).
- Раз надо, значит надо.
Дальше у нас была запланирована прогулка по городу, но она будет не совсем обычной. Я запланировал маршрут, на протяжении которого в разных местах спрятал записки с разными заданиями и посланиями.
- Что дальше в твоём графике?
- Ну, собственно прогулка по городу. Если хочешь можно сделать её более интересной.
- И как?
- Можно поиграть в игру.
- Давай.
- Суть в том, что на всём нашем пути мы будем останавливаться в определённых местах. Я заранее написал на листочках вопросы, и разные задания, которые брошу в кепку, и мы будем по очереди их доставать и отвечать, кто не ответит, будет выполнять желание.
-Ну так не честно, ты писал эти записка, ты знаешь ответы, а я нет.
- В своё оправдание скажу, что я не знаю ответов на вопросы, которые писал, вернее я не смотрел на них ответы.
- Чую здесь какой-то подвох, но ладно давай.
- Мы кстати говоря, пришли в первую точку сбора.
Я достал из рюкзака старенькую кепку, доверху набитую бумажками, и протянул её Насте. Она с подозрением посмотрела на меня, и запустила свою руку внутрь. Немного пошарудив там она достала записку. Прочитав, что там написано она уставилась на меня.
- Что там?
- Громко и с выражением прочитайте стишок.
- Тогда чего же ты ждёшь?
Я думал Настя застесняется, но не тут то было, она залезла на ближайшую лавку, и начала читать Маяковского. Она делала это так собранно и серьёзно, что создавалось впечатление, словно она сейчас в классе стоит перед доской, и читает этот стих на оценку. Но как только Настя закончила и слезла, она взорвалась залпом истерического хохота. Она не могла успокоиться минут этак пять.
- Ну, теперь твоя очередь, тяни бумажку, (проговорила она сквозь смех).
Теперь уже моя рука шуршала бумагой. И вот я вытащил листочек.
- Ну же не томи, что там написано?
Я прочитал вслух.
- Три раза сделать колесо, напивая песню Олега Газманова.
- Ого, хорошо, что мне не досталось это задание.
Ну, что ж как говориться с песней в бой, и затянув самую известную его песню, я сделал колесо, ещё раз и ещё раз. Прохожие смотрели с недоумением на происходящее, а Настя стояла в стороне, и хохотала.
- Ну, ты даешь Артём.
- Знаешь, если Газманов делает колесо и поёт перед толпами людей, то чего уж мне бояться то?
Мы продолжили наш путь дальше. Следующей контрольной точкой в нашем маршруте был центральный бульвар. Днём здесь бывает не очень много людей, зато вечерами здесь аншлаг. Мне нравиться наш бульвар. Его достаточно хорошее сделали, и постоянно здесь убирают. Несколько фонтанов, клумбы с цветами, множество лавочек, в общем, хорошее место для того чтобы прогуляться вечерком.
Идти нам было не далеко. Мы шли по проспекту, а здесь всё находится рядом. Я рассказывал Насте разные истории, которые были связаны с конкретными местами, и обращал её внимание на разные мелочи, которые не видны не вооруженным глазом. Например я показал ей кованную лестницу, которой было уже сто двадцать лет. Если не знать её истории, то можно пройти мимо, не обратив на неё никакого внимания, но если знаешь куда смотреть, то всегда можно найти что-нибудь интересное.
Два флагштока, на одном из которых флаг нашего города, на другом флаг страны, мы были на бульваре. Дорожки, вымощенные разноцветной плиткой, цветы на клумбах которые пахли сегодня особенно чудно, и солнце лучшего нельзя было и пожелать. Мы присели на одной из лавочек на алее героев, чтобы перевести дух.
- Красивое место.
- Это точно, а когда начинает темнеть, здесь повсюду загораются мириады лампочек, всё начинает светиться, весь проспект. Это просто завораживающее зрелище, которое я сегодня тебе покажу. Я знаю одно место, из которого открывается удивительный вид.
- Мне кажется, что ты знаешь здесь абсолютно все эти места.
- Все да не все. Ну, что время тянуть записку.
- Что опять?
- Эта будет последней, так как дальше по плану, у нас кое-что другое.
- Так уж и быть уговорил.
И снова Настина рука опустилась в кепку, и начала перебирать бумажки. На этот раз она долго искала, и шуршала записками. Наконец-то Настя достала одну из них и прочитала.
- «А это задание будет касаться вас обоих, сейчас тот красавчик, который написал эту записку достанет из своего рюкзака две маски. Вы оденете эти маски и пройдетесь в них по проспекту до магазина «Сюрприз», где вам предстоит забрать одну посылку». И что же за посылку мы должны будем забрать?
- Из всего прочитанного тебе интересует только это?
- Да.
- Ну, тогда пускай это будет сюрпризом.
Я полез в свой рюкзак, и достал две маски, это были лица Бреда Пита, и Анжелины Джоли. Естественно себе я взял маску Анжелины, а Насте протянул маску Бреда. Она не возражала, и нацепив на себя лица знаменитостей мы отправились в путь. На улице хоть и было не очень много людей, но тем не менее все взгляды были прикованы к нам, а мы шагали по проспекту взявшись за руки, и не на кого не обращали внимание.
- Далеко ещё до магазина?
- Нет, мы уже практически на месте, он здесь на углу.
На крыльце магазина мы сняли маски, и зашли во внутрь. Здесь на полках была расставлена куча всякой всячины: от зажигалки, которая бьётся током, до резиновой задницы. Но нас интересовало кое-что вполне конкретное. Пару дней назад, я заказал здесь тридцать гелиевых шариков. Я уже давненько подумывал о том, чтобы накупить шариков и ходить по городу и раздавать их девушкам, и вот сегодня я решился это сделать.
- Так ты скажешь мне, что мы должны здесь забрать или нет.
- Минуточку терпения, и ты сама всё увидишь.
Я переговорил с продавцом, для удобства он предложил вынести наш заказ через заднюю дверь. Когда он открыл склад, и мы впервые увидели все эти разноцветные шарики, это было круто. Казалось, что их было гораздо больше, нежели тридцать. Они блестели под ярким светом ламп, а их цветные ленточки свисали, создавая впечатление замершего во времени карнавала.
- А-а-а-а, класс, класс, класс, класс. Сколько их здесь? Целая куча! Обожаю воздушные шарики!
Настя бурно проявляла своё веселье, но в конце концов это был её день.
- Ладно, хватай их и пойдём.
Мы собрали в охапку наш заказ, и вышли на улицу.
- Что мы будем с ними делать? Я предлагаю, подняться на какую-нибудь крышу, и отпускать их по одному в свободное плавание.
- Э-э-э…как раз это мы и будем делать.
- Честно?
- Ну, конечно разве я могу соврать?
Ничего, осуществлю свой замысел в другой раз, а сегодня всё для неё. Мы отправились в дом солнца, так называлось старое пятиэтажное здание, где был открыт проход на крышу. Каждый день здесь собирались люди, и встречали закаты, мне кажется именно поэтому его так и назвали. Когда мы взобрались наверх, сразу же как Настина нога опустилась на крышу, она отпустила один шарик.
- Смотри как полетел, класс. Как ты думаешь, высоко ли он поднимется?
- Мне кажется достаточно высоко, для того чтобы люди летящие на самолёте могли бы его рассмотреть.
Мы выбрали место, я достал подстилку, и мы наконец-то приземлились. У меня в рюкзаке оставались какие-то фрукты, и бутылка газировки, и можно было перекусить, чем мы собственно и занялись.
- Знаешь – сказала вдруг Настя – а давай загадаем сейчас желание, и отпустим все эти шарики разом. Будем смотреть как они поднимаются всё выше и выше, пока не станут точками где-то там на горизонте, а потом и вовсе исчезнут.
- Я полностью согласен, но один шарик я всё же предлагаю оставить.
- Зачем?
Я взял одну из ленточек которая была прикреплена к шарику, она была бледно-розового цвета, и завязал её бантиком на Настиной руке.
- Пускай он будет у тебя хотя бы сегодня, тебе ведь нравятся шарики.
На Настином лице появилась улыбка, а её щёки покраснели. У меня возникло чувство умиления, когда я смотрел на неё. Её глаза, волосы, ноги всё вызывало во мне целый шквал эмоций. Это было так неописуемо. Меня накрывало тёплой волной, и я растворялся в ней.
Мы подошли к краю крыши держа шарики в руках, и молча смотрели куда-то вперёд, туда где заканчивалась линия горизонта.
- Ты загадал – спросила Настя, глядя мне в глаза.
- Да.
- Тогда отпускаем на счёт три, раз, два, три.
Подхваченные ветром шарики стремительно понеслись вверх. Мы наблюдали за ними, пока они окончательно не растворились в небе.
- Это было здорово, спасибо Артём.
Меня это немного смутило, но вместе с тем я почувствовал гордость, значит я всё делаю правильно.
- Да не за что. Я ведь обещал устроить тебе лучший день, и я это сделаю. В конце концов, рано меня благодарить, день ведь ещё не закончился, у меня ещё есть несколько козырей в рукаве. Как насчёт мыльных пузырей?
- Что?
- Ну мыльные пузыри, такие штуки которые пускают дети смешивая шампунь с водой.
- Спасибо, я в курсе, что такое мыльные пузыри.
- Так что?
- В смысле?
- Ну ты хочешь попускать мыльные пузыри?
- Тьфу, а сразу так спросить не мог? Я не поняла ничего. Да, я с удовольствием
Я залез в рюкзак, и достал два флакона с мыльными пузырями. Меня кстати приятно радовал тот факт, что они стоили сущую ерунду, а вот радости от этого занятия были полные штаны.
- У тебя прям какой-то чудесный рюкзак, всё в нём есть.
- Просто я хорошо подготовился.
Мы сели на подстилку, и принялись пускать пузыри. Это занятие оказалось гораздо веселее чем я думал. Каждый из нас пытался выдуть пузырь побольше. Зачастую они лопались брызгая мыльной водой в лицо, что сопровождалось громким смехом, но иногда у кого-то из нас всё же получалось надуть большой мыльный пузырь. Когда мы не особо старались, из трубки вылетали целые полчища небольших, цветных шариков и опускались вниз на тротуар. Мы убили на это занятие где-то около получаса, но нам было всё равно, так как мы не следили за временем. Мы прекратили только тогда, когда у нас закончилась мыльная жидкость.
- Что ещё интересное есть в твоей программе?
- Есть у меня ещё парочка идей. Сколько сейчас времени?
Настя посмотрела на часы.
- Семнадцать тридцать, а что?
- Нам нужно выдвигаться.
- Куда?
- Сама увидишь, когда придём.
Следующим пунктом в моём плане была прогулка на катере по реке, но нам нужно было торопиться, так как последний катер отчаливал через час. Мы добрались до места в течении получаса, катер уже стоял и я купил нам два билета. Мы поднялись на вторую палубу, людей здесь было мало, что меня несказанно порадовало. Нам к тому же повезло, что это была не экскурсионная прогулка, и никто не бубнел в микрофон, рассказывая разные исторические факты. Мы сели сбоку, там, где людей практически не было, и наслаждались видом. Через десять минут загудели моторы, и мы отправились в путь.
- Знаешь, я ещё не каталась на катере.
- Так это у тебя первый раз, ну поздравляю. Если хочешь, я могу провести для тебя небольшую экскурсию. Если ты сейчас посмотришь на право, то увидишь центральный пляж. Днём здесь обычно не протолкнуться, народу куча все купаются, играют в волейбол, а вечером когда начинает темнеть, здесь распивают алкоголь, такое вот универсальное место.
- Мне кажется, такую картину можно увидеть на любом пляже.
- Пожалуй ты права. А вот здесь заканчивается пляж, и начинается яхт-клуб. Мне пару раз доводилось видеть, как у нас по реке плавало штук пятнадцать небольших парусников, довольно красиво скажу тебе. Все они были белого цвета, с развивающимся на ветру белым парусом, необычное зрелище.
- Я бы с удовольствием покаталась на такой яхте – задумавшись сказала Настя.
- Мне кажется, что это можно будет как-нибудь устроить.
Она посмотрела на меня с улыбкой.
Я продолжал рассказывать разные истории и небылицы, а Настя положила голову мне на плечё и молча слушала. Я обнял её, и черт побери мне стало так хорошо. Это было какое-то новое ощущение, незнакомое, но чертовски приятное. Возможно, это было именно то, о чём так часто снимают фильмы, то о чем пишут песни и стихи. Это чувство полностью меня заполняло, и я был не против. Я посмотрел на Настю которая лежала на моём плече, и слушала тот бред, который я несу, и в тот самый момент чётко и ясно понял, что люблю её. До этого я ещё не в кого не влюблялся, но когда я смотрел на неё у меня не возникало ни каких сомнений по поводу своих чувств. Первой мыслью, которая появилась в моей голове, была: «Ну, всё чувак ты влип, теперь всё станет сложным и запутанным», но эта мысль пронеслась с такой скоростью, что через секунду я уже о ней забыл. Больше ничего не имело значения, в данный момент мой мир сузился до размеров места, где мы сидели. В себя меня привёл Настин голос.
- Артём, почему ты замолк, я ведь слушала.
Оказывается я выпал из реальности на пару минут, и перестал говорить.
- О чём ты задумался?
- Да, вот засмотрелся на твои глаза, они у тебя безумно красивые.
Настя засмущалась.
- Ой, да ладно тебе, обычные зелёные глаза.
- Ну не скажи, как по мне, так они прекрасны.
Настя покраснела.
- Ну, всё завалил комплиментами. Расскажи лучше ещё о том, где мы проплываем, и кто где пьёт.
- Только сегодня и только для тебя.
Я рассказывал истории вплоть до того момента, пока мы не причалили к берегу. Было уже двадцать минут девятого, на улице стемнело, и зажглись фонари. По Насте было видно, что она устала. Это было и не удивительно, ведь мы практически целый день провели на ногах.
- Это всё?
- Нет, есть ещё кое-что, это не займёт много времени.
С причала мы отправились в порт. Людей там было мало, и никто не должен был нам помешать. Я привёл Настю на так называемый подоконник. Это было место где находился длинный парапет, который чем-то напоминал подоконник, к тому же отсюда открывалась чудесная панорама ночного города.
- Вот мы и на месте.
- Здесь очень красиво, мне нравиться.
Я достал из рюкзака небесный фонарик.
- Сейчас мы запустим этот фонарик, это будет жирной точкой сегодняшнего дня.
- Это был замечательный день.
Запустив фонарик, мы смотрели, как он не спеша поднимается в ночное небо, становясь ещё одно светящейся точкой на небосклоне. Дело было сделано, и мы отправились на остановку. Когда мы переходили дорогу, Настя взяла меня за руку, у меня сразу же забилось сердце, но я не подал виду. На остановке нам не пришлось долго стоять, в течении буквально пяти минут приехала маршрутка и мы сели, и поехали домой.
Уже возле подъезда Настя принялась меня благодарить за чудесный день, а я смущённо кивал головой и говорил: «Не стоит благодарности». Я смотрел на Настю в свете уличного фонаря, и во мне что-то переклинило. Не знаю, как это произошло, но я поцеловал её. Я прильнул к её губам со скоростью мангуста атакующёго королевскую кобру, так что Настя не успела даже ничего понять. И тут случилось то, чего я ни как не ожидал, поцелуй был безответным. Всё это было странным, я бы ещё понял, если бы Настя оттолкнула меня, дала пощёчину, но ведь она этого не сделала. По сути, она не сделала вообще ничего. После этого, мы быстро попрощались, и разбежались по домам.
Сидя в своей комнате, я ещё долго думал о том, что всё это могло значить, но так и не нашел логического объяснения. Мысли о том, что я не нравлюсь Насте просто убивали меня, поэтому я старался найти какое-нибудь другое объяснение случившемуся. К примеру, всё это произошло настолько неожиданно, что Настя просто напросто растерялась, и поэтому всё получилось, так как получилось. В конце концов, усталость взяла своё, и я уснул.
Проснулся я рано где-то часов в семь, и уже не мог уснуть. Родители были на даче, и должны были вернуться только к шести вечера, вся квартира была полностью в моём распоряжении. У меня в голове крутились не очень хорошие мысли, но я решил надеяться на лучшее, и гнал их проч. Мне казалось, чтобы не теряться в догадках нужно просто поговорить с Насте. Эта мысль меня немного тревожила, ведь я даже не представлял, во что может вылиться этот разговор, но это было гораздо лучше, чем сидеть дома и изводить себя. Нужно ей позвонить, хотя нет ещё слишком рано, слишком рано беспокоить девушку такими звонками. Я включил музыку, она всегда помогала мне отвлечься. Семь тридцать, у меня на всю разрываются колонки, а мне всё равно, что-то здесь не так. Я никогда не замечал за собой каких-то негативных настроений, поэтому даже не представляю, что со мной происходило. Неужели это любовь так действует на людей? Берёт беззаботную, весёлую зверушку и превращает её в апатичное, неуравновешенное существо. Неужели из-за этого чувства пишутся стихи, из-за чувства которое только всё усложняет? Мир наверное сошел с ума, хотя вспоминая вчерашний день, я понимаю что бывают моменты абсолютного блаженства. Ладно, оставим рассуждения на данную тему философам, нужно выпить кофе.
Исторически сложилось так, что дома мне не разрешали пить кофе, говорили мол: «Ты ещё слишком молод, в твоём возрасте вредно пить кофе», но пока родителей не было, я пользовался возможностью и готовил себе кофе. У нас был пакетик с кофейными зёрнами и я брал не жалея большую пригоршню, молол их и заваривал себе напиток покрепче. Выпив кофе, я немного взбодрился, и почувствовал прилив сил. Мир из черно-белого снова стал цветным, и я немного отвлёкся от мыслей, которые тревожили меня несколько минут назад. По какой-то причине время тянулось долго и мучительно. Выждав пока не наступит одиннадцать часов, я позвонил Насте.
- Привет, чем занимаешься?
- Да так, делаю уроки, нам много задали.
- Ты не хочешь прогуляться?
- Я бы с удовольствием, но сейчас не могу.
- Тогда может попозже?
- Знаешь, я сегодня уезжаю с родителями к брату, а вернёмся мы поздно, так что сегодня у меня не получится.
- Понятно, ну тогда в другой раз.
- Да, хорошо.
Настя повесила трубку, значит, сегодня поговорить не удастся. Я позвонил Сечкину, трубку взяла его мама и сказала, что Коля уехал и его не будет целый день. Дома сидеть то же не хотелось, тем более, что погода была хорошей, а это были скорее всего последние солнечные деньки. У меня было два варианта, либо выйти и погулять на районе, либо же поехать в город. Второй вариант нравился мне гораздо больше, поэтому я решил поехать в порт. Мне там всегда хорошо думалось, да и место в целом было довольно красивым.
Я вышел за три остановки до порта, чтобы пройтись. Мне нравилось гулять по проспекту, здесь практически круглыми сутками было полно людей, а мне нравилось теряться среди них. Мне всегда поднимали настроение весёлые лица, влюблённые парочки, симпатичные девицы. Они так беззаботно прогуливались, заглянув им в глаза я понимал, что на самом деле все проблемы и неприятности это ерунда, и мне становилось легче. Так было и в этот раз, я шагал по проспекту, разглядывая незнакомцев, и понемногу забывал о том, что меня тревожило. К моему удивлению людей было меньше чем обычно, всё-таки осень брала своё. Минут через тридцать я уже был на месте. Здесь людей не было вообще, причиной этому неверное был холодный ветер, который сразу же начал дуть мне в лицо, как только я пришел сюда. Было не слишком приятно, но мне не хотелось уходить. Небо потихоньку затягивали тучи, краски тускнели, и мир начина становиться серым. Не знаю почему, но мне нравилась такая погода, серое небо, дождь, запах мокрого асфальта. Каким-то странным образом я чувствовал всю красоту происходящего, круговорот жизни, увядающие цветы, засыпающие деревья, всё это проходило сквозь меня. Последние лучи солнца скрылись за тучами, ветер усилился. Я сидел на причале и всматривался в тёмное зеркало воды. Она казалась такой глубокой и холодной. Волны, которые гнал ватер, разбивались о бетонные стены причала. Они издавали рёв подобно испускающему дух зверю, который раньше наводил ужас на всё живое, а сейчас лежит на холодной земле не в силах пошевелиться.
Пошел дождь, первые неуверенные капли упали мне на лицо. В течении нескольких минут начался настоящий ливень, я не хотел бежать и прятаться под навес, и остался на прежнем месте. Я ничего не видел на расстоянии вытянутой руки, настолько сильный был дождь. Всё вокруг промокло насквозь, в том числе и я, но меня это абсолютно не волновало. Я смотрел, как земля насыщается водой, которая льётся с неба. Все это продлилось минут пять не больше, но и этого было вполне достаточно. После дождя по воде тихой рысью начал красться туман. Он окутывал все своим белым плащом, останавливая жизнь. Туман был очень густым, было трудно разглядеть что-либо сквозь него. Создавалось впечатление, что всё живое вдруг куда-то исчезло, и остался лишь город призрак. Я решил прогуляться по этому мёртвому городу. Пустые аллеи, дороги, парки. Лишь изредка машины разрезали туман своими фарами, словно призрачные огни, появившиеся на долю секунды, и вновь исчезнувшие. Дома казались пустыми и заброшенными, когда-то в них ютилась жизнь, детский смех звенел в каждой комнате, отражаясь от стен, а сейчас ничего этого нет. Величественные сооружения, построенные людьми имена которых давно стёрты временем.
Я шел погруженный в свои размышления и не замечал ничего, что происходило. В тот момент это было настолько несущественным, что мне было абсолютно наплевать на всё вокруг. Мокрый, но умиротворённый я прогуливался по улицам города призрака, города в котором я родился и умер, пускай не физически, но духовно. Не знаю почему, но обстановка напоминала мне Лондон конца пятнадцатого века. Я никогда не был в Лондоне, книги по истории я не читал тоже, но мне всё же казалось, что сходство неимоверное. Густой туман, сырость которая пробирала до костей, пустые улицы, почему-то именно так я представлял себе Лондон.
Гуляя по городу уже порядка двух часов я устал и замёрз, солнце больше не показывалось не в силах пробиться сквозь тучи, и температура резко упала. Сев в маршрутку, которая ехала ко мне, я снова провалился в свои размышления. В голову лезли какие-то странные мысли и появлялись необычные идеи. К примеру, а что если где-то есть человек, который может управлять погодой, но сам об этом не знает. Когда ему грустно, на улице идёт дождь, а когда у него приподнятое настроение, то целый день светит солнце и дует свежий, приятный ветерок. Главное чтобы он не был хроническим меланхоликом, иначе мир больше никогда не увидел бы солнца. Но и сто процентным оптимистом ему быть нельзя, иначе земля превратиться в выжженную пустыню, что не есть хорошо. Потом я начал думать о девушках, о всех девушках сразу, объеденных в одном сборочном образе. Хотя точнее, наверное, будет сказать не о девушках, а о чувствах, которые они вызывают. Всё это достаточно сложно объяснить, и ещё сложнее понять. Я представлял светлый образ который грел бы моё сердце, который всегда будет нежен и ласков, которому я не безразличен. Эта девушка в моей голове была идеалом во всём, кроме одного у неё не было лица. Вернее оно было размыто, так что мне не удавалось его рассмотреть, да это было и не важно. Маршрутка остановилась возле светофора, я смотрел на влажный асфальт. Вдруг на улице посветлело, на несколько секунд солнце пробилось сквозь тучи и осветило всё вокруг. За эти несколько секунд во мне проснулось чувство, которое я не смогу описать. Это было что-то согревающее внизу живота, что-то от чего защемило в груди и стало трудно дышать. Я почувствовал себя маленьким камушком, который лежит на дороге, у которого один день похож на другой, если он вообще их различает, и который точно знает что будет завтра. Размеренная жизнь, без каких либо сюрпризов, всё обыденно и скучно. В голове снова появился образ идеальной девушки. Её лицо по-прежнему было размыто, но я продолжал вглядываться в эти нечёткие черты лица. Задумавшись, я чуть было не пропустил свою остановку. Остаток дня я провел валяясь на диване и пялясь в телевизор, мне хотелось только одного, чтобы этот чёртов день поскорее закончился.
Наконец-то наступил понедельник. Будильник с утра приветствовал меня бодрым звонком, вырывая из объятий сна. У меня сегодня было пять уроков, и в двенадцать тридцать я уже должен был освободиться. У Насти, судя по расписанию, которое висело в вестибюле на первом этаже, тоже было пять уроков. Я решил, что поговорю с ней после школы, хотя если увижу её раньше, то попытаюсь объясниться сразу. На часах было уже двадцать минут восьмого, нужно было выходить.
Зайдя в класс, я как обычно сел сзади чтобы меня не было видно. Первым уроком была литература, поэтому можно было расслабиться и ничего не делать. Учительница читал отрывок из какого-то романа, а я сидел и чувствовал как меня начинает трусить. Чёрт побери, я нервничал. Мои руки превратились в две ледышки, и начало сводить желудок. Такого со мной ещё не было, я вышел в туалет. Окунув свои руки в тёплую воду, мне немного полегчало, но дрожь никуда не ушла. Вернувшись назад в класс, я лёг на парту и провёл в таком положении целый урок. Звонок с урока немного приободрил меня, и я отправился на второй этаж, где должен был проходить Настин второй урок. Всю перемену я проторчал возле класса, но так её и не встретил. Из-за этого я опоздал на математику. У нашей математички была одна странная особенность, иногда, когда у неё бывало плохое настроение она не пускала опоздавших на свой урок, и сегодня был как раз такой случай. Буквально пара минут прошла с того момента как прозвенел звонок, я постучал, аккуратно открыл двери, извинился за своё опоздание, но это мне не помогло. С криками и пеной у рта, учительница выставила меня за двери. Теперь у меня появилось окно в сорок пять минут, это было и хорошо и плохо одновременно. С одной стороны мне не нужно было больше сидеть на этом крайне неинтересном уроке, а с другой стороны математичка напишет петицию в моём дневнике, за что мне перепадёт дома. Проситься назад в класс было глупой и бессмысленной затеей, поэтому я решил дождаться конца урока на турниках перед школой. Когда я вышел на крыльцо, то увидел, что не меня одного не пустили в класс, на турниках уже сидел Сечкин, я пошел к нему.
- Коля, а ты чего здесь?
- Да вот опоздал, и решил что смысла идти на математику нет, всё равно не пустят.
- Это было весьма мудро с твоей стороны, а мне вот не хватило ума сделать как ты.
- Мама говорила, что ты мне звонил, что ты хотел?
- Уже ничего, мне нужно было с тобой посоветоваться, но я вроде и сам разобрался.
- Опять что-то связанное с Настей?
- А разве может быть по-другому? Мне стало казаться что мужчинам нужен совет, только в тех вопросах которые касаются женщин.
- Ну, как вы провели тот выходной, который ты планировал?
- Да вроде всё было хорошо, мы гуляли целый день, был и пикник, и прогулка на катере, мы даже запустили небесный фонарик.
- Чувствую, сейчас последует жирное, волосатое «НО».
- Ты прав, был один нюанс, когда мы прощались возле Настиного подъезда, я поцеловал её.
- И…
- И всё, она не ответила на поцелуй.
- А вот это уже не очень хорошо. Вариантов конечно может быть куча, но наиболее имоверный лишь один, она не разделяет твои чувства. Скорее всего, она рассматривает тебя как друга, не больше того.
- Это самый худший сценарий, а из-за чего еще такое могло случиться?
- Настя могла растеряться, или не успела среагировать, а может она просто плохо целуется, и у неё не достаточно опыта в данном деле, это может быть что угодно. Тебе нужно поговорить с Настей, и расставить все на свои места.
- Это как раз входит в мой гениальный план. Я хотел словить её после уроков и объясниться.
- В этом деле главное не сболтнуть ничего лишнего. Например, ни в коем случае нельзя говорить: «Я тебя люблю», если ты это скажешь, то всё что между вами было, если вообще что-то было, исчезнет в мгновение ока. Все эти разговоры, что у девушек в голове только конфеты и любовь чушь. Их очень пугает, когда парень признаётся им в любви, особенно если это не тот парень. Когда тебе не нравиться человек, а он хочет быть с тобой это проблема, это ответственность. Я, наверное, сказал грубо, извини, перефразирую. Если человек к которому ты ничего не испытываешь, признаётся тебе в любви, ты постараешься больше не видится с этим человеком. Тем более нельзя этого говорить, если вы встречаетесь меньше года. Вот такое не писаное правило о трёх словах, которые могут либо помочь тебе завоевать девушку, либо оттолкнут её от тебя навсегда.
- Да уж, а представь, если бы ещё и мы себя так вели, мир точно бы перевернулся с ног на голову.
- О! Какие люди!
Этот противный голос я узнаю где угодно. Дима, мерзкое существо которому уже давно пора на тот свет, где он будет отравлять загробную жизнь. Не знаю, каким вонючим ветром его занесло сюда, и что он вообще здесь делает.
- Я ведь не закончил с тобой в прошлый раз.
- Что тебе надо? Иди лучше куда шел.
- Ты что страх потерял? Вообще встань, когда с тобой старшие говорят.
- Я сам буду решать, что мне делать.
- Ты посмотри, какой борзый, давно по морде не получал.
Меня аж передёрнуло от этих слов, с каким удовольствием я схватил бы первое, что попалось под руку, и проломил бы голову этому ублюдку.
- Я не хочу всё это слушать, может, ты всё-таки пойдёшь куда шел.
- Рот закрой щенок, или я сам его тебе закрою.
- Ну, попробуй.
Он порядком вывел меня из себя, и я хотел побыстрее с этим покончить.
- Что ты сказал?
- Я сказал, попробуй.
Дима толкнул меня в грудь.
- Ты что урод, проблем захотел?
- Да ты ведь по-другому не понимаешь. Надеюсь, ты вскоре нарвёшься на кого-нибудь, кто проломит тебе голову.
После этих слов последовал удар, от которого я не успел увернуться. Он пришелся прямо внос, из-за чего у меня сразу заслезились глаза. Дальше всё приняло неожиданный поворот. Коля вскочил на ноги, и изо всех сил ударил этого ублюдка в грудь. Дима согнулся пополам и закашлял.
«Ну всё, ты покойник» - прохрипел Дима не разгибаясь.
- Покойник ты, если ещё раз подойдёшь ко мне или Артёму. Ты знаешь моего брата? Его зовут Игорь Сечкин, правда, у нас на районе его все называют Лысым. Я уверен, что ты о нём слышал. Так вот увижу тебя ещё раз, или же Артём скажет, что ты к нему приставал, я попрошу своего брата провести с тобой разъяснительную беседу. Ты меня понял?
- Да – процедил Дима сквозь зубы.
- Я не слышу.
- Понял.
После этих слов Дима побрёл восвояси.
- Спасибо Коля.
- Да не за что.
- А я и не знал, что Лысый твой брат.
- А он и не мой брат, это я так ужасу нагнал. Я уверен на сто процентов, что этот придурок не будет проверять мои слова.
В который раз ум и хитрость превзошли силу. Прозвенел звонок, я вытер разбитый нос платком, и мы пошли в школу. Следующие три урока прошли достаточно быстро, как мне показалось. Последний урок закончился, и я пулей полетел на крыльцо. Я стоял и ждал когда выйдет Настя, чтобы с ней поговорить, но её всё не было. Перемена закончилась, а она так и не вышла. Я более чем уверен, что не мог её пропустить, но тогда куда она подевалась? Не знаю, как она выходила, но прождав её на крыльце битых тридцать минут, я так её и на встретил. Все планы и ожидания от сегодняшнего дня полностью поломались. Моё настроение скатилось до точки грусть, и я завалился на диван. Мне в голову приходили разные мысли, которые делали моё существование невыносимым, а потом я подумал вот о чём. Почему я вообще парюсь, ведь ещё ничего не известно. У меня должно быть блаженное неведение, а я забиваю себе голову разной ерундой. Ну не ответила мне Настя взаимностью на поцелуй, но ведь это ещё ничего не значит. Мало ли что могло стать причиной этого. По крайней мере она не оттолкнула меня, не дала пощёчину, это уже не плохо, а я лежу тут и парюсь из-за того что я сам себе придумал, вот же дурак.
Немного успокоившись, я вновь обрёл бодрость духа. Жизнь снова стала спокойной и размеренной. В течении следующего месяца наши отношения если таковые вообще были, не сдвинулись не на сантиметр. Я постоянно приглашал Настю пойти погулять, но она находила какие-то отговорки, она либо была занята, либо была очень усталой. Я не замечал в этом поведении сигналов, которые были очевидными для всех кроме меня. Даже Коля сказал мне однажды: «Оставь ты её, ведь тут и слепому видно, что ты ей безразличен, в лучшем случае она считает тебя другом, не более того». Видимо я был слепым, потому что не замечал этого. Мы виделись по дороге в школу, по пять минут в день. Это конечно не романтические прогулки под луной, но я был рад и этому. Быстрые свидания, мимолётные улыбки и смущённые взгляды, такой была моя первая любовь. Я не видел всей картины целиком, за что мне пришлось поплатиться.
Седьмого ноября мне удалось вытащить Настю в город и поговорить с ней. Погода не самой удачной, но мы всё же поехали. Я взял с собой бутылочку вина, чтобы нам было не так холодно, и мы отправились к бывшему дворцу пионеров. Было шесть часов вечера, на улице начинало темнеть, и один за другим загорались фонари. Сегодня здесь было тихо, мы были абсолютно одни, идеальная обстановка чтобы поговорить по душам. Но только я собрался открыть рот, как Настя бросилась мне на шею, и разревелась.
- Ну, тише, тише что случилось? Тебя кто-то обидел? Только скажи и я…
- Нет – всхлипывая, сказала она сквозь слёзы. Просто всё как-то навалилось, даже не знаю, что делать. Вроде и мелочи, а всё равно неприятно, старые воспоминания, циничные люди, и все хотят воспользоваться тобой и выбросить словно мусор. Я так устала от всего этого, у меня уже нет сил.
Мне было тяжело смотреть на всё это. Я изо всех сил пытался успокоить Настю, но у меня это плохо получалось, и тут я прижал её к себе, посмотрел в глаза и сказал то, что Сечкин в своё время настоятельно просил не говорить.
- Всё будет хорошо, я люблю тебя, и вместе мы справимся со всем, я буду твоей опорой и поддержкой.
И тут произошло то, о чём говорил Коля. Я готов был к чему угодно, радость, негодование, растерянность, злость, но ничего из этого не произошло. Чёрт побери, да вообще ничего не произошло. Настя стояла молча и просто смотрела на меня. Ни каких эмоций не было на её лице, пауза начала затягиваться.
- Артём – начала она – ты хороший парень, но я отношусь тебе как к другу, не более того, извини.
- Тебе не за что извиняться, значит, будем друзьями.
Я стоял, пытаясь сдержать эту бурю внутри, и не знал что дальше делать.
- Знаешь, уже поздно, может поедем домой?
- Пошли, я тебя провожу.
- А ты не собираешься ехать?
- Я пожалуй ещё погуляй.
До остановки мы шли в полнейшей тишине. Посадив Настю в маршрутку, я побрёл обратно. Не знаю, смотрела она мне в след или нет, я не оборачивался. У меня в рюкзаке ещё оставалась бутылка вина целая, не распечатанная. Сев на холодный парапет я откупорил её и сделал хороший глоток. Обжигающая жидкость потекла по моему горлу, и опустилась в желудок. Вино оказалось противным, но мне было всё равно, я был твёрдо намерен, выпить его полностью. Глоток ещё и ещё один, мысли начали путаться. В моей голове гудел рой из обрывков фраз, незаконченных предложений, оборванных слов. По мере того как я пьянел мне становилось всё хуже и хуже. И вот наконец-то настал тот миг, когда я уже был не в силах сдерживать слёзы. По моим щекам потекли два ручейка, обжигающе горячие, и горькие. Хорошо, что вокруг никого не было, мне бы не хотелось, чтобы кто-нибудь видел меня в таком состоянии. Что-то рвало меня на части, и это что-то называлось – любовь. Не таким я представлял себе это чувство, чувство о котором столько говорят. Чем больше я обо всём этом думал, тем сильнее во мне разгоралась злоба. Она не была направлена на кого-то конкретного, это был словно взрыв в моей голове. Пошатываясь, я встал на ноги и начал бить фонарный столб. Мне хотелось кричать, и я кричал, нужно было выплеснуть это наружу.
Не помню, как добрался домой, но хорошо хоть вообще добрался. Это был первый раз когда я напился, самочувствие было не из приятных. Голова болела, во рту словно кошки ночевали, руки были разбиты и ужасно болели. А родители, интересно они знают, что я вчера напился, да конечно знают тут уж и нечего гадать. В комнату зашел отец.
- О, ты уже проснулся, а мы с матерью и не заметили, во сколько ты вчера пришел, наверное, задремали перед телевизором, ладно иди завтракать.
Повезло, всё могло закончиться гораздо печальнее, если бы родители встретили меня вчера. Я бы наверное сидел дома до конца года, это минимум. Голова начинала болеть всё сильнее и сильнее, просто не выносимо. Я достал из стола парочку таблеток аспирина и выпил, минут через пять стало полегче, нужно было идти завтракать. У меня было странное состояние, не хотелось ничего. За завтраком я практически ничего не съел, аппетита не было. Целый день я провалялся на диване, на фоне включённого телевизора. Из меня словно выжали все соки, а от вчерашнего болело сердце. Периодически, волнами на меня накатывала буря эмоций, я то злился, то впадал в оцепенение, в общем, апатия была моим обычным состоянием сегодня.
Все окна в комнате были зашторены, телефон отключен, я даже запер дверь чтобы меня никто не тревожил. Глядя в потолок в моей голове роились мысли, которые мне не удавалось прогнать. Насколько легче было бы жить, если бы исчезла вся эта химия тел. Если бы исчез сексуальный подтекст каждого нашего поступка. Мужчины не пытались бы произвести на девушек впечатления, и не совершали бы всевозможных глупостей. И вообще если всё это происходит на уровне химических реакций и инстинктов, почему тогда это затрагивает эмоциональную часть человеческой личности? Привязанность, тёплые чувства - ведь это всё только у нас в голове, отчего же боль которую мы чувствуем пробирает насквозь? Всё, хватит, хватит об этом думать, глупая голова, перестань, перестань.
Погрузившись глубоко в свои мысли и я не заметил как отключился, разбудил меня стук в дверь.
- Артём, ты спишь? Вставай, к тебе пришли.
- Скажи что меня нет.
- Вставай давай, я уже сказал что ты дома.
Переваливаясь с ноги на ногу, я вышел в прихожую. Как же я удивился, когда увидел там Настю.
- Привет – сказала она еле слышно – ты сейчас не занят? Мы можем поговорить?
- Да, конечно, проходи ко мне в комнату.
- Может, лучше выйдем на улицу?
- Можно и на улицу.
Я обулся, и мы спустились во двор.
-Ты извини, что я так отреагировала, что сразу уехала, и мы не объяснились. Ты кстати как добрался домой?
- Нормально добрался – я не стал говорить, что тот вечер целиком выпал из моей памяти.
- Ты мне очень дорог, как друг понимаешь? Я не хочу чтобы ты отдалялся от меня, я не хочу тебя потерять. Мне сейчас как никогда нужна поддержка, мне нужен ты. Я хочу чтобы всё было как раньше, когда мы просто гуляли ели мороженное и не зацикливались не на чём. Ну, что ты на это скажешь?
А что я мог сказать, или же что я должен был сказать? Нет Настя, я так не смогу, или же давай начнём всё сначала и не будем спешить, и возможно тогда со временем у нас всё получиться? Да, чёртас два. Надев на себя улыбку, и подавив в голосе дрожь, я сказал то, что сказал бы на моём месте каждый.
- Да, конечно, и не парься по поводу вчерашнего, давай сделаем вид будто ничего не было.
- Серьёзно?
- Вполне, представь, словно ничего не было, просто после пятницы сразу наступило воскресенье.
- Я это очень ценю, спасибо. Ладно, мне нужно бежать, увидимся завтра.
- Конечно, спокойной ночи.
Снова защемило в сердце, она была так близко и так далеко одновременно, недосягаемо далеко. Словно луна, которую я вижу каждую ночь, но до которой никогда не смогу прикоснуться. Я был гораздо счастливее, когда не знал, что такое любовь.
И снова очередное утро, которое не предвещает ничего хорошего. Будильник, холодный пол, а за окном всё ещё темно. Нужно умыться холодной водой, попить чай и идти в школу, в которой всем на тебя наплевать. За окном срывается дождь, конец осени даёт о себе знать, я выхожу на улицу, и вижу её. Словно луч солнца, пробивающийся сквозь серые тучи, она летит навстречу мне. В её глазах я вижу что-то тёплое и светлое, они так блестят, что мне хочется отражаться в них всегда. Моё хмурое настроение исчезает без следа. Она улыбнулась, и мне тоже хочется смеяться без умолку. И вот я понимаю, что не в состоянии ничего контролировать, все мои эмоции и ощущения больше мне не подвластны.
- Доброе утро.
- Да не такое уж и доброе было несколько секунд назад, но теперь всё в порядке.
Честно говоря я так и не оставил надежд, что мы можем быть вместе. Возможно спустя некоторое время, у нас что-нибудь и получится. Возможно, когда-нибудь она почувствует то, что чувствую я.
- Ну, что пошли в школу?
- Знаешь, у меня есть предложение поинтереснее, если ты конечно не против.
- Внимательно тебя слушаю.
Помнишь тот дом в парке, куда мы залазили?
- Конечно.
- Так вот, я взял термос с горячим чаем и целый пакет сладостей, так что мы можем отправиться туда, пить горячий чай и любоваться видом осеннего парка.
- Знаешь, я пожалуй соглашусь. Что-то не хочется мне сегодня в школу.
- Значит решено.
Пока мы дошли до места мелкий дождик превратился в ливень. К счастью нас не сильно намочило, и мы были практически сухими. Поднявшись на чердак мы с радостью обнаружили, что вода сюда не затекает, ну кроме того места где обвалилась крыша. В целом здесь было сухо и уютно. Я выбрал место, где не дул ветер, и расстелил там подстилку. Налив две чашки горячего чая, я протянул одну из них Насте.
- Спасибо. Знаешь, а это место не такое уж и противное, каким показалось мне в первый раз.
- Как по мне так крутое место, не знаю, чем оно тебе не понравилось. Будешь пряник?
- Да, спасибо. Это ведь грязный чердак, в заброшенном доме, в парке. Это не самое лучшее место времяпрепровождения для девушки.
- Пожалуй ты права, но всё же классное место.
- Я рада, что не пошла сегодня в школу, там наверное сейчас так уныло.
- Это же школа, там всегда уныло, вне зависимости от погоды, времени или поры года.
Всё-таки всё было иначе, мы разговаривали, шутили, но уже как-то по-другому. Не знаю, в чем это выражалось, да это было и не важно. Напряжение, незаконченные мысли, оборванные фразы, возможно со временем это пройдёт, по крайней мере я очень на это надеюсь.
- Ты очень любишь школу, как я посмотрю.
- А ты что не знала? Я с нетерпением жду каждый новый день чтобы увидеть радостные лица учителей, которые с энтузиазмом примутся учить нас чему-то новому. А ещё мои одноклассники, таких добродушный и отзывчивых ребят нужно ещё поискать.
- Но больше всего, ты наверное любишь домашнее задание.
- Как ты узнала?
Это было очевидно, эти лёгкие задачки, коротенькие рассказики, рефераты при написании которых испытываешь безудержное веселье. Каким же идиотом нужно быть, чтобы не любить школу, и её домашнее задание.
Мы посмотрели друг на друга и залились звонким смехом.
- Знаешь, не учитывая всех этих прогулов, в целом ты хорошо на меня влияешь.
- Неожиданный поворот, но я рад.
- Иногда мне кажется, что меня никто не понимает, ну кроме пары человек, и ты один из них. Один из тех с кем я могу легко и просто поговорить, о чём угодно, могу оставаться сама собой.
- Довольно ответственная у меня роль, ну что ж постараюсь не подвести.
Это была граничная черта, момент, когда я понял что мне окончательно ничего не светит, меня воспринимают как друга, не более того. Переждав дождь, я провёл Настю до подъезда, и сам отправился домой.
Прошел год, а мои чувства абсолютно не изменились. Я как баран уперто шел вперёд, и не замечал очевидного, а может просто не хотел замечать. За этот год я испытал такую гамму ощущений, что сам удивлялся, как не сошел с ума. Моя личность претерпела существенные изменения. Во-первых, мир уже не казался настолько ярким и беззаботным, всё больше я стал замечать серые тона. Во-вторых, я стал более циничным и с безразличием относился к тому, что вызывало мой интерес раньше. Ещё я начал курить, не знаю, как это произошло, но меня это вовсе не радовало. Мне даже удалось пройти несколько стадий, классификацию которых я составил сам. Отрицание, злость, принятие, апатия, и снова отрицание и злость. Это был замкнутый круг, из которого у меня не хватало сил выбраться. Я не виню в этом Настю, ибо она честно в самом начале сказала, что между нами не может ничего быть. Изводить себя стало моим любимым занятием. Я встал на путь саморазрушения, и мне было безразлично, что со мной случиться. Всё чаще и чаще я приходил домой пьяным, а мои руки были разбитыми, как и сердце. Единственные моменты, когда мне не было на всё плевать, были моменты когда я виделся с Настей. Любовь, не говорите мне о любви, я достаточно близко познакомился с её обратной стороной.
Всё чаще и чаще начала проявляться моя озлобленно-дипресивная сторона. Такое состояние полностью вас подавляет, всё вокруг становиться чёрно-белым, и ты принимаешь это как данность. Словно сбились все настройки, пропал цвет, звук, а вместе с тем и интерес, интерес к жизни. Некоторые люди делают это своей сильной стороной, черпают из этого состояния силу, мне это не удавалось, и я всё глубже и глубже проваливался в холодную пустоту отчаяния. Нужно было сделать выбор либо я, либо любовь, но у меня никак не получалось уйти не обернувшись. Это ведь была любовь, моя первая, настоящая любовь, которая сжигала меня дотла не оставляя даже пепла. Разве мог я просто так уйти, разве это было в моих силах? Меня начала мучить бессонница, я спал по два-три часа в сутки. Ухудшился аппетит, но на моих силах это пока не сказывалось. Я не чувствовал недомогания, на фоне общего морального истощения это были сущие мелочи. За несколько месяцев подобного образа жизни я похудел на десять килограмм. Разбитый и отстранённый я пытался балансировать между апатией и отчаянием, сохраняя некое подобие улыбки на лице, которая давным-давно превратилась в маску.
Двадцать пятое мая, мой день рождения, точка отсчёта событий которые в бедующем, закончатся трагедией. Этот день ни чем не отличался от массы серых дней, которые сменяют друг друга. Мне не хотелось отмечать данное событие. Я не собирал друзей, ни кому ничего не говорил, поэтому с утра меня поздравили родители, и на этом поздравления закончились. Я лежал в своей комнате пялясь в потолок, и с каждой секундой становился на шаг ближе к смерти. Вдруг раздался дверной звонок, родители ушли в магазин, и мне самому пришлось встать и открыть дверь, на пороге стояла Настя. Она сразу же прыгнула мне на шею и начала поздравлять.
- Спасибо, спасибо, может зайдёшь, выпьем чая?
- Да, с удовольствием.
Я поставил чайник, и мы пошли в мою комнату.
- Ты уж извини за беспорядок, давно пора здесь прибраться, да как-то руки не доходят.
- Ничего, ты ещё мою комнату не видел, да и к тому же у тебя сегодня день рождения, так что всё в порядке. Лучше скажи, ты на сегодня что-то планировал?
- Даже не знаю, думал просто поваляться дома в темноте.
- План конечно у тебя грандиозный, но давай оставим его на какой-нибудь другой день, а сегодня придумаем, что-нибудь поинтереснее.
- На кухне запищал чайник – Запомни свою мысль, сейчас приготовлю чай и продолжим.
У меня было большое количество всевозможных чаёв. Моя мама любила собирать разнообразные заварки, а так как это хобби, назовем его так, продолжалось уж несколько лет, у нас скопился огромный ассортимент чая. Здесь был и Индийский, и Китайский, и Английский, зелёный, чёрный, с персиками, с клубникой, с малиной, императорский, чай мономах, в общем огромный выбор. Я сделал две чашечки того, который мы обычно пьём, он вроде был ничего, Китайский, зелёный с ромашкой.
- Держи, угощайся – я подал Насте чашку.
- Спасибо, и всё же давай придумаем что-нибудь занимательное на вечер. Я не хочу чтобы ты в свой день рождения сидел в этой комнате с закрытыми шторами и пялился в потолок.
- Знаешь, а ты умеешь убеждать, так уж и быть, давай составим план действий.
- Кого ты будешь звать?
- Никого, пожалуй я обойдусь без шумной компании.
- А Сечкин?
- А что Сечкин?
- Ты ведь проводишь с ним столько времени, я думала, ты позовёшь хотя бы его.
- Если ты о том, что он может обидеться то не переживай, он знает что я его люблю поэтому всё в порядке.
- Ну, как знаешь. Значит, отмечать твой день рождения мы будем вдвоем?
- Если не хочешь, можно всё отменить.
- Нет, нет о чём ты вообще говоришь, конечно хочу.
- Тогда давай я зайду за тобой в пять, и отправимся на встречу неизведанному.
Настя улыбнулась, и поздравив меня ещё раз ушла. Ну вот теперь мне ещё нужно было распланировать вечер. В голове не было не единой идеи, я снова лёг на кровать, и уставился в потолок.
В итоге я решил сходить с Настей в кафе, у меня даже было одно на примете. Я был в нём один раз, и оно оставило о себе приятные воспоминания. Это было тематическое кафе, на стенах висели фотографии американских знаменитостей семидесятых годов. Кафе называлось «Планета Голливуд», и волне соответствовала своему названию.
В шесть часов я уже был у Насти. Двери мне открыла её мама, она поздравила меня с днём рождения, и пригласила пройти в комнату, так как Настя ещё не была готова. Меня угостили чаем с печеньем, и из-за этого мне почему-то показалось, что я буду сидеть здесь несколько часов, что Настя ещё даже не начала собираться, и всё это чаепитие затянется надолго. Но вот в дверях появилась моя зазноба, она была прекрасна. Увидев её мое сердце уже в который раз забилось чаще, а желудок свело.
- Ты готов?
- Да.
- Тогда пошли.
Под напутственную речь мамы мы вышли за порог. Признаться честно, у меня не было абсолютно ни какого желания праздновать свой день рождения. Я с куда большим удовольствие залез под одеяло и пялился бы в телевизор или компьютер, но не в этот раз.
- И так, куда мы пойдём?
- Знаю я тут одно местечко, довольно не плохое местечко, но пускай оно будет пока что сюрпризом.
- Интересно, интересно, куда же это мы собираемся.
- Узнаешь, когда будем на месте.
Мы сели в маршрутку, и под мелодии отечественного шансона отправились в путь. Маршрутка ехала не очень быстро, и мне казалось, что мы успеем прослушать весь репертуар данного исполнителя. Настя сидела, а я стоял рядом и смотрел сквозь окно на лужи, которые оставил недавно прошедший дождь. Мне было немного тоскливо, но при взгляде на Настю эта тоска исчезала, и в который раз я принимался смотреть на неё влюблёнными глазами. Спустя вечность мы всё-таки приехали. До кафе нужно было пройти метров двести, Настя взяла меня под руку и мы пошли. Настёнка что-то рассказывала всю дорогу, но честно говоря, я её не слушал. В моей голове роилась целая куча мыслей, которая не давала мне покоя, и я был полностью погружён в них. Лишь изредка я кивал головой, создавая впечатление поддержания беседы, и вновь проваливался в свои мысли.
Спустя пятнадцать минут мы были на месте. Зайдя в кафе, нам открылась не очень радужная картина, все столики были заняты. Я подошел к официанту и уточнил у него, тот подтвердил, что мест нет.
- И что же мы будим делать?
- Неужели ты думаешь, что у меня нет запасного плана?
- А он у тебя есть?
Признаться по правде у меня его не было, так что пришлось импровизировать. Нужно было срочно что-то придумать, и сделать это как можно изящнее и быстрее.
- Конечно, есть. Я предлагаю взять сейчас бутылочку вина, шоколада и если удастся то пару свечей и отправиться на пляж.
- Тогда чего же мы всё ещё торчим здесь, в путь.
Мы зашли в магазин, он был здесь неподалёку, и скупившись отправились на пляж. Нам посчастливилось найти здесь даже свечи, правда они были не большими, но и стоили не дорого, поэтому мы купили их где-то с десяток.
На пляже не было решительно никого, и поэтому мы могли выбирать любое место, какое захотим. Поблуждав немного, мы заняли место под деревьями, оно было скрыто от посторонних глаз, к тому же деревья защищали от ветра, его конечно не было, но если бы он был они бы защищали от него. Было на удивление тепло, мы сели на бревно, которое служило нам скамейкой, я зажег свечи, открыл вино и разлил его по стаканчикам. Мы специально выбрали праздничные стаканчики, на них были изображены шарики, и большая красная надпись «Happy Birthday».
- Ну, что давай выпьем за тебя.
- Это вопрос, или утверждение?
- Это приказ, ёще раз с днём рождения, желаю тебе всего самого, самого счастья, радости, любви.
Моя любовь желает мне найти любовь, мир сошел с ума. Это как если бы я встретил единорога, а тот сказал мне: «Не сдавайся, не опускай руки и когда-нибудь ты увидишь настоящее чудо», да мать твою я и так встретил говорящего единорога, какие уж там чудеса. Правда вместо этого я лишь улыбнулся, и сказал традиционное спасибо. Мы выпили, и съели по кусочку шоколадки.
- Знаешь, так наверное даже лучше, чем если бы мы сидели в кафе.
- Конечно лучше, звёзды, вода, свечи, что ещё нужно для идеального дня рождения?
Я хотел взять Настю за руку, но она одёрнула свою руку.
- Нам нужно поговорить.
- О чём?
Настя сделала хороший глоток вина, и продолжала. По ней было видно, что она нервничает, и колеблется говорить мне о чём-то или нет.
- У меня есть парень – выдохнула она.
- Я понял.
- Это Коля, Коля Сечкин.
- И…
- Ты не против если мы будем встречаться?
Интересно, какого ответа она ждала от меня?: Что я должен был сказать в данной ситуации? Закричать во всё горло, что когда я увижу Сечкина, я оторву ему голову, и я категорически против этого? Зачем было говорить это именно сегодня в мой день рождения? Или это такой подарок, а я неблагодарный просто не оценил. Лично мне казалось, что такие повороты бывают только в фильмах, а тут вот, как снег на голову. Перебирая в голове тысячи всевозможных вариантов, я подумал вот о чём. Если я скажу что против, это ничего не изменит, они всё равно будут встречаться при этом я буду выглядеть полным мудаком. С другой стороны сказав что мне всё равно ситуация будет такой же, с одним существенным отличием, меня не будут называть мудаком, хотя не факт.
- Разве я вправе говорить, что тебе делать? Лично мне всё равно, встречайся, с кем хочешь.
В тот момент я ещё не осознавал, всей трагичности происходящего для меня. Всё это было не больше чем слова. Вечер был безнадёжно испорчен, но показывать этого было нельзя. Я одел свою привычную улыбку, выпил вина и принялся о чём-то рассказывать. На душе было паскудно, внутри образовалась какая-то пустота, дыра в которую проваливались все чувства и эмоции. Мы просидели на пляже ещё пару часов, и отправились домой.
Проводив Настю я достал сигарету, у меня ещё оставалось пол бутылки вина, и я решил сесть на лавочке возле подъезда, чтобы немного переварить услышанное. Коля сука, хоть бы подошел ко мне и поговорить, знал ведь ублюдок, что я люблю Настю. Табачный дым заполнил мои лёгкие, и мне стало немного легче. Я сделал большой глоток вина, и почувствовал, как согревающая жидкость потекла вниз к желудку. В голове был полный беспорядок, мысли путались вместе с чувствами, и я уже ничего не понимал. Только злость осталась, она была единственным настолько сильным чувством, которое я отчётливо ощущал. Любовь, любовь, любовь Сука!
На утро я проснулся с головной болью, и таким чувством словно прошлой ночью меня разорвали на куски, а потом собрали заново, но забыли какой-то очень важный кусок, без которого я не чувствую себя полноценным. Чувство, которое я ни кому бы не пожелал испытать, но которое как мне кажется, испытывают многие. Условия максимально приближенные к смерти, лёжа на кровати и не двигаясь, по всем внешним показателям напоминая труп.
С трудом я заставил себя подняться и отправиться в ванную. Чувства словно по новой обретали свою остроту. С каждой секундой, минутой, часом становилось всё больнее и больнее. Чувство собственной бесполезности, чёткое осознание того, что ты никому не нужен. И как спрашивается справиться с этим? Напиться? Постараться об этом не думать? Универсальное средство от сердечных мук, неужели его никто не придумал? Ведь в истории человечества было столько разбитых сердец, неужели никто не придумал, как с этим справиться? Кто-то бросался на нож, кто-то пил отраву, мертвецы не чувствуют боли. А ещё эти мысли в моей голове, словно пули выпущенные, и достигшие своей цели, заставляющие вновь и вновь думать о том, о чём я бы с удовольствием забыл. Приступы злости, заставляющие кровь кипеть, дают призрачное облегчение на долю секунды, и вновь по телу растекается состояние близкое к кататоническому кризису. Я находился словно во сне, словно все происходящее со мной было не реальным. Эта сладкая полудрёма не давала мне окончательно сойти с ума. Агония происходящего была не выносимой, словно дикий зверь разрывает мне грудь своими когтями, вырывает из неё сердце, и начинает его есть перед моими глазами, пока оно ещё не остыло. Я падаю на колени, и не в силах осознать происходящее кричу как не нормальный изо всех сил, но не могу ничего сделать. Наверное, мне лучше отправиться в свою комнату, и тихонько там умереть, чтобы никому не мешать. Да, так я и поступлю, разбитый и подавленный я отправился в свою комнату.
Закрыв все окна, я включил медленную музыку и принялся представлять, словно я умираю. Это было довольно просто сделать, так как мне казалось, что так и происходит. Я снова и снова прокручивал в голове вчерашний вечер. Мои глаза намокли, и по щекам потекли слёзы. Я постарался успокоиться, но от этого разревелся ещё сильнее, меня переполняли эмоции. Я сжал кулак и изо всех сил ударил в стену, потом ещё и ещё раз. Что-то хрустнуло, посмотрев на свою руку я увидел, что она распухла. Наверное, костяшка треснула, отлично, только этого не хватало. Я попытался сжать кулак, хоть и с трудом, но у меня это получилось. Взяв из тумбочки эластичный бинт, я замотал руку, и лёг обратно. Моя бесшумная истерика прекратилась, высыхая солью на моём лице. Внутри ничего не осталось, только пустота, которую хотелось чем-то заполнить. Я чувствовал себя опустошенным, таким себе пустым сосудом, из которого вынули всё чем он был до этого, и куда-то выкинули. Непередаваемое ощущение, его ни с чем не спутать, ничем не заменить, хочется лишь кричать и биться головой об стену.
Незаметно для себя я задремал. Но по видимому в моём подсознании творился такой же бардак, как и везде, и то что я видел во сне не давало мне шанса сбежать от преследующего меня кошмара. Мне снилось, словно я подвешен цепями к потолку в какой-то непонятной темной комнате, ноги едва ли дотягиваются до пола. Вокруг темно, и ничего не видно, лишь круг света в центре комнаты. Из темноты в этот круг входит Настя, её волосы заплетены в мощную косу у неё за спиной, на губах темная помада. На ней обтягивающие ласины, а на руках черные кожаные браслеты с шипами. Она стоит, не двигаясь, и смотрит мне в глаза. Я словно завороженный не могу оторвать от неё свой взгляд.
- Какое же ты ничтожество – разрывает тишину её голос. Мерзкая тварь которая не достойна того чтобы находиться со мной в одной комнате. Мне противен твой вид, твой запах просто не выносим.
Я сохраняю спокойствие, вишу, не проронив не единого звука. Её слова не задевают меня, словно мои чувства атрофировались.
- Может ты произнесёшь хоть слово, хоть какой-нибудь звук чтобы я поняла, что ты не здох.
Медленно и уверенно она подходит ко мне. У неё в руках плётка, она скрывает её за спиной, но мне удаётся её рассмотреть. Когда она подходит в плотную, то без всяких слов и предупреждений она бьёт меня плетью. Удар приходиться на мою шею и грудь, он обжигает, оставляя на моей коже кровавый след. Я продолжаю молчать, боль хоть и сильная, но её можно стерпеть.
- Ну, давай я хочу услышать, как ты будешь молить о пощаде.
И вот новый удар, ещё и ещё один. Моя плоть начинает рваться под ударами плети, но что самое странное с каждым ударом боль становиться всё слабее и слабее. И вот наступает момент, когда по моему телу стекает кровь из многочисленных ран, а боли нет, она куда-то ушла и я ничего не чувствую. Мы смотрим, друг другу в глаза и молчим, как вдруг Настя взрывается вспышкой ярости.
- Ну же скажи хоть что-нибудь, не молчи!
Новая серия ударов, но на этот раз я ничего не чувствую. Настя начинает пяться назад, и вдруг в темноте возникает новый силуэт, но мне не удаётся его рассмотреть. Кто это, и что он здесь делает? Он выходит в центр освещённого круга, и я вижу его лицо, это Сечкин. Мои мышцы напряглись, и я стиснул зубы. Напряжение начинало нарастать. Я молча смотрел как Сечкин подходит к моей Насте, обнимает её и целует в шею. Настя словно застыла, она не движется, а этот гад продолжает её целовать. Мои нервы на приделе, я готов взорваться. Вдруг Настя резко поворачивается, и их губы сливаются в поцелуе. Я больше не могу себя сдерживать, в этот момент я ощущаю боль всех тех ударов, которые нанесла мне Настя, но я игнорирую её, боль это ничто. Я изо всех сил пытаюсь разорвать свои цепи, каждый мускул на моём теле напряжён, но это не даёт желаемого результата. Цепи лишь полязгивают нарушая тишину. Я прикладываю поистине нечеловеческие усилия, чтобы разорвать свои путы, но безрезультатно. И вот мой взгляд вновь падает на Настю и Сечкина. Это словно взрыв, моей ярости нет конца, кровь закипает, и я рву цепи, которые меня удерживали. Разорванные звенья со звоном падают на бетонный пол. За долю секунды я подлетаю к Сечкину, и отталкиваю его. Он падает на пол, я запрыгиваю на него сверху, и изо всех сил начинаю его бить. С пугающим хладнокровием Настя смотрит на всё это. Но вот она начинает отходить назад, и скрывается во тьме. Когда я перевожу свой взгляд на Колю, то понимаю, что он тоже исчез, а я молочу кулаками по полу. И вот я уже абсолютно один, в пустой и холодной комнате, а вокруг только лишь темнота, которая с каждой секундой становиться всё плотнее. Я растворяюсь в ней, мои чувства притупляются, и я перестаю чувствовать своё тело. Удары сердца замедляются, становятся всё тише и тише, пока не исчезают совсем. Меня больше нет, пульс отсутствует, сердце не бьётся, моё тело растворилось в вечности, в холодной, тёмной пустоте, в которой растворяется абсолютно всё. Эта пустота была и будет здесь всегда. Она старше всех нас, и в конце нашего пути мы все растворимся в ней. Я ощущал спокойствие, не единой мысли, не единой эмоции, ничего.
В этот момент я проснулся, и в первые несколько секунд мир был не так уж и плох, но потом я вновь почувствовал агонию существования. Боль и беспросветная тоска, по тому чувству, которое могло бы меня спасти, но в итоге оказалось невыносимым. Чувство которое я выращу в себе, питая его своей кровью и страданием. Возможно, я себя накручиваю, но даже когда я стараюсь не думать о происходящем, моё состояние не улучшается. Мне не удаётся отвлечься, это мучит меня днём и ночью. Полное безразличие ко всему что происходит вокруг, слабость, лень, и постоянная злость которую я испытывал ко всем и ко всему. Всё чего мне хотелось, это чтобы этот день поскорее закончился и наступил следующий. Всё воскресенье я провел провалявшись на диване. Родители поначалу думали, что я заболел, так что мне пришлось их успокаивать и говорить что всё в порядке.
Наступил понедельник, но от этого не стало легче. Мысль о том, что нужно идти в школу, где я встречусь с Сечкиным, абсолютно не воодушевляла. Я решил, что постараюсь вести себя сдержанно, так как фактически у меня нет причин бросаться на Колю. Мы с Настей не встречались, поэтому я не могу сказать, что он увёл у меня девушку, и всё же эта крыса подкатывала к зазнобе моего сердца за моей спиной, даже не поговорив со мной, сука! Ладно, постараюсь держать себя в руках, но если что разобью ему лицо в кровь. Теперь нужно собраться, и привести себя в порядок. Умывшись и позавтракав, я отправился в школу. Мне не хотелось встретить сейчас Настю, поэтому я то и дело оглядывался по сторонам, чтобы избежать внезапного столкновения. На горизонте было чисто, и я быстрым шагом затопал в школу. Когда я пришел, то увидел, что никого нет. Было рано, уроки должны были начаться через пятнадцать минут. В коридоре было так тихо, даже странно. Никто не бегал, не кричал, не катался по полу. Я поставил свой рюкзак на подоконник, и встал напротив кабинет, в котором должен был проходить первый урок. Солнце медленно поднималось над деревьями, бросая первые лучи на крыши домов, а я стоял, и меня всего трясло от того, что через несколько минут сюда поднимется Сечкин, и подойдёт ко мне чтобы объясниться, а я абсолютно не знаю что ему сказать кроме как: «Я тебя ненавижу». Но вот потихоньку начали подтягиваться ребята, и где-то за пять минут до начала урока появился Сечкин. Мне крайне не хотелось с ним разговаривать, потому что я не знал, что ему сказать. Но Коля облегчил мне задачу, он прошел мимом меня словно не заметил, и зашел в класс. Ну и замечательно, по крайней мере, не придётся портить себе утро общением с этим ничтожеством. Уроки закончились, за всё это время Сечкин так кок мне и не подошел. Видимо, он посчитал, что ему не нужно со мной объясняться, ладно это его дело. Сегодня меня никто не трогал, спасибо и на этом.
Выходя со школы я увидел Сечкина с Настей, они куда-то шли, держась за руки. Во мне проснулась злость, мне хотелось подбежать к Коле сдавить его горло своими руками, и не разжимать их пока он не перестанет дышать. У меня свело желудок, и к горлу начала подкатывать тошнота. Не знаю почему, но ненавидел я только Сечкина. Во всём случившемся я винил его, это он забрал у меня Настю, это он действовал за моей спиной, ничего не сказав, это он главный враг человечества и мой в частности, Иуда и тот был более приятным парнем. Мне захотелось напиться, я прекрасно понимал что алкоголь не решит моих проблем, не уймёт мои переживания, но он поможет их приглушить. Купив в магазине бутылку портвейна, я отправился в заброшенный дом, на который наткнулся в парке. Я не стал дожидаться, пока буду на месте, и начал пить портвейн уже в пути. Выпив пол бутылки на голодный желудок, меня немного повело. Происходящее стало ощущаться не так остро, но мысли которые стали появляться причиняли невыносимую боль. Я хотел забыться, а вместо этого встретился со зверем который меня терзал лицом к лицу. Перед моими глазами появлялись сцены того, как Сечкин и Настя целуются и смеются надо мной, мол какое же Артём убожество, мне даже не приятно находиться с ним в одном помещении, эта реплика принадлежит естественно ей. И всё же не смотря на всё это, я надеюсь на то, что Настя одумается и поймет, что со мной ей будет лучше, что я никогда её не придам. Будь проклята надежда, коварная сука которая не даёт израненной душе покоя. Она питает несбыточные иллюзии, о том чего никогда не будет, и заставляет тебя в них верить. В данном случае ты не можешь двигаться дальше, пока жива надежда.
Пока я дошел до парка, у меня закончилось вино. Благо рядом был магазин, и я зашел пополнить запасы. Без лишних вопросов мне продали бутылку портвейна, слава нашему наплевательскому отношению на законы. Я решил, что открою эту бутылку уже на месте. Поднимаясь по деревянным ступенькам, я слушал как они жалобно скрипят под моими ногами. Добравшись до лестницы которая вела на чердак, я услышал чьи-то голоса. Парень и девушка, мне были хорошо знакомы эти голоса, Настя и эта крыса Сечкин. Ну сейчас он у меня получит, я открыл бутылку, сделал пару хороших глотков для храбрости, и полез на чердак. Они сидели на нашем месте, какого чёрта они вообще здесь делали?
- Так, так, так и кто это у нас здесь?
Видимо я застал их врасплох, так как услышав мой голос они чуть не подскочили от удивления. Я последний кого они хотели здесь видеть, но у судьбы на этот счёт другие планы.
- Артём – удивленным голосом произнесла Настя, - что ты здесь делаешь?
Мысли путались от алкоголя, сначала я хотел поставить этих двоих на место, но посмотрев на Настю, моё сердце смягчилось, и я решил что не буду грубить пока меня до этого не доведут.
- Я нашел это место, и показал его тебе, так что у меня встречный вопрос.
- Ты что купил это место?
- Конечно нет, и я не против того чтобы ты приходила, вот только не нужно приводить сюда всяких козлов.
Сечкин не как не отреагировал на мою реплику, и продолжал молчать.
- Вот только не надо вести себя так вести.
- Как так?
- Как придурок.
- Ничего себе заявление, а даже если и так, какая тебе разница.
- Но ты ведь не какой-то посторонний человек, и я переживаю.
- Не стоит, со мной всё в порядке.
- А по тебе не скажешь.
- Вот и не надо ничего говорить.
- Ладно, мы пойдём и не будем тебе мешать напиваться.
- Вот спасибо.
Они ушли, и я остался на чердаке один. Всё-таки нужно было вести себя более сдержано, зря я так говорил с Настей. А Сечкин всё это время молчал, вот же урод, смелости не хватает заговорить со мной, слабак. Пошел он, и она тоже, пошли они все, мне никто не нужен, обойдусь без них. Снова во мне проснулась злоба, подогретая алкоголем и внезапной встречей. Казалось бы уже давно пора забыть обо всём но что-то внутри меня не давало этого сделать. Чувство, которое я перестал различать, которое обросло слоем боли и разочарования, и теперь причиняет невыносимые муки. Это как заноза в мозгу которую ты пытаешься достать, и расцарапываешь рану, делая её всё больше и больше. С каждым глотком мне становилось всё сложнее и сложнее концентрироваться, и в итоге злость сменилась апатией, а та в свою очередь отчаянием. По щекам уже в который раз покатились слёзы, горячие и обжигающие кожу слёзы, которые никто не должен был видеть. Стало как-то совсем неуютно и паршиво. На улице начался дождь, словно небо отражало моё внутреннее состояние. Я допил вино, и решил прогуляться под дождём. Меня не пугала возможность заболеть, мне было абсолютно всё равно, что со мной может случиться. Я проваливался в пустоту безнадёжности, и вот-вот должен был достичь самого дна. Дождь начинал становиться всё сильнее, и через несколько минут лил как из ведра. Я шел по пустой улице, промокший на сквозь, и ощущал как дождь меня очищает. Мне стало немного полегче, словно мои раны перестали кровоточить.
С утра я проснулся в своей комнате, но решительно не помню, как пришел домой. Голова просто раскалывалась, к тому же ещё и руки были сбиты. Что вчера произошло, я с кем-то подрался? Я пошел к зеркалу, но видимых признаков того что я с кем-то дрался не обнаружил. На лице не было не царапинки, да и кроме головы ничего не болело. По-видимому, я молотил дерево, или же стену. Наверное, пора завязывать с алкоголем, ибо ни к чему хорошему это не приведёт.
Приведя себя в порядок и позавтракав, я отправился в школу. По десятибалльной шкале я чувствовал себя на троечку, но это было уже что-то. Если бы меня спросили вчера: «Как вы себя чувствуете, по шкале от одного до десяти, если один это хуже некуда, а десять просто отлично», я бы не задумываясь, ответил: «Ноль». Но сегодня я решил попробовать привести себя в исходное состояние. Школа конечно не самое лучшее место для этого, но тем не менее. Свести к минимуму моё общение с Настей, и не обращать внимания на Сечкина, план был готов, оставалось лишь чётко выполнять все его предписания. До третьего урока всё получалось идеально, Настю я не видел, а Коля и так ко мне не подходил. Можно даже сказать, что всё было как обычно, скучный школьный день, нудные уроки, короткие перемены. Всё же мой план потерпел крах, когда на большой перемене в столовой я встретил Настю. Она поздоровалась, я в ответ кивнул головой и сел за столик для одного, чтобы Настя ко мне не присоединилась. Она села вместе с девчонками из класса, и о чём-то с ними щебетала. Мне стало не уютно, и я не хотел здесь задерживаться. Быстренько перекусив, я поспешил удалиться, но Настя окликнула меня вдогонку, попросив подождать её.
- Артём, привет, ты как?
- Да всё в порядке, а что?
- Вчера сложилась такая ситуация, в общем, мне неудобно, не стоило никого приводить на чердак.
- Не переживай, всё в порядке.
- Ты не хочешь сегодня прогуляться после школы?
- Я думаю можно.
- Вот и хорошо, у тебя сегодня сколько уроков?
- Пять.
- И у меня пять, давай тогда после пятого урока встретимся возле кабинета музыки.
- Хорошо.
- Вот и договорились, ладно я побегу, не хочу опаздывать.
Настя убежала, и я не спеша побрёл в кабинет биологии. Не понимаю, зачем я согласился с ней прогуляться. У меня ведь был план, по которому моё общение с Настей должно сводиться к минимуму, но не тут то было. По-видимому, я не могу вести себя адекватно, когда она рядом, это выше моих сил. По окончании пятого урока я направился к кабинету музыки, где меня уже ждала Настя.
- Куда ты хочешь пойти?
- Может, прогуляемся по алее?
- Отчего нет, пошли.
Мы выходили из школы молча, пробираясь сквозь толпы школьников спешивших быстрее добраться домой. Наконец-то мы оказались на улице, и завернув за угол школы направились к алее.
- Знаешь, мне нравиться с тобой гулять, - начала Настя – можно быть самой собой, разговаривать о чём угодно, дурачиться. Да и вообще ты хорошо на меня влияешь.
- Рад стараться, но вообще-то не перед кем не нужно пресмыкаться. Нужно всегда оставаться собой, какая разнится что подумают люди, тебя или примут или нет, мнение людей абсолютно не должно тебя беспокоить.
- Пожалуй ты прав.
- Конечно прав, старших нужно слушаться.
- Это ты что ли старше меня?
- А ты как думала.
- Тебе ведь тоже семнадцать лет, как и мне.
- Я старше тебя на три месяца, так что не перечь мне.
Мы посмотрели друг на друга и одновременно рассмеялись.
- Вот именно об этом я и говорю – проговорила Настя сквозь смех.
Мы шли не спеша болтая о всякой ерунде. Всё было так легко и просто, что я совсем забыл о том, что происходило со мной вчера. Весь мой негатив рассеялся, и мир уже не казался той серой дырой, которой я привык его видеть. Погода стояла чудная, солнце согревало мокрую после вчерашнего дождя землю, а в воздухе стоял аромат весны. Когда мы подошли к алее, то увидели что она была абсолютно пуста. Это было и не удивительно, понедельник, час дня все сейчас либо в школе, либо на работе. Мы прогуливались по выложенным красной плиткой дорожкам, и наслаждались общением друг, друга.
- Разговаривала сегодня с Наташкой Силиной, она сказала, что рассталась с парнем. Представляешь, встречались почти полтора года, и тут бах и расстались.
- И что же случилось? Из-за чего они расстались.
- Да парень её с какой-то другой девчонкой встречался.
- С чего она взяла.
- Он как-то к ней домой пришел, а от него женскими духами пахнет. Ну, Наташка учуяла, и закатила ему истерики, он пытался как-то оправдываться, но она его выставила.
- А может, стоило его выслушать, мало ли что произошло.
- Может и стоило, а может и нет, в любом случае всё произошло так, как произошло. Так вот я это к чему виду, тебе Наташка нравиться? Если да, то можешь за ней приударить.
Я хотел было сказать, что моё сердце принадлежит другой, но вовремя остановился, чтобы не наговорить лишнего. Нужно себя контролировать, не нужно говорить то чего никто не хочет слышать.
- Силина конечно симпатичная барышня, но мой интерес исчез к ней ещё в восьмом классе.
- Да, и что же произошло?
- Не знаю, она нравилась мне ещё с третьего класса, но так как я парень скромный и застенчивый, то ничего ей не говорил. И вот она мне нравилась, нравилась и в один прекрасный момент разонравилась, и не спрашивай почему, я и сам не знаю. Наверное, я просто её перерос.
- Ну, что ж и такое бывает.
- А как тебе Ленка Ильченко? Если что я могу замолвить за тебя словечко.
- Спасибо конечно, но если будет нужно, я и сам справлюсь, и вообще с чего такой интерес к моим амурным делам? Ты что в сводницы заделалась?
- Нет, просто спрашиваю, мало ли что.
Ну, да конечно, наверное чувствует себя не уютно, вот и решила найти мне пару. Вот только мне не нужен кто попало, уж лучше быть одному, чем с каким-то чужим человеком. Время летело не заметно, и мы оглянуться не успели, как прошло три часа. Насте нужно было домой, и мы пошли назад.
Пообедав и сделав уроки я сидел уставившись в окно и скучал. Сидеть дома было невыносимо. Я словно заперт в маленькой тёмной комнате, которая больше походит на одиночную камеру. Холодные, серые стены начинают на меня давить, пространство словно сжимается, мне нужно на улицу, срочно. Одевшись, я быстро спустился по лестнице вниз, на улицу. Стало полегче, не знаю как это объяснить, но мне больше не казалось, что я одинок. По улице ходили люди, абсолютно незнакомые мне люди, но именно благодаря им я чувствовал себя частью чего-то большего, частью какого-то огромного организма, и мне уже было не так одиноко. Дышать стало посвободнее, и то непонятное чувство которое сковывало мне грудь постепенно ослабевало пока не исчезло совсем. Я бесцельно бродил по улицам, которые походили друг на друга словно близнецы. Настроение снова упало ниже плинтуса, но на этот раз я решил не покупать себе этот дешевый эликсир, который поможет мне забыться. Сегодня я хочу ощущать всю остроту своих переживаний. Достаточно уже этих попыток убежать от реальности, ни к чему хорошему они не приведут.
В окнах домов начали загораться огни, словно огромное чудовище открывало тысячи своих глаз. И в каждом из этих окон кипела жизнь, целый мир ограниченный стенами, которые не давали ему развалиться. Тысячи частных историй которые не кто не узнает, о которых через сто лет никто и не вспомнит, но они были. Трагедии, комедии, драмы, отдельно взятые концы света, когда мир прекращал своё существование, и конечно же истории со счастливым концом. Всё это несущественно в масштабах вселенной, но является всем для какого-нибудь человека. Где-то там было и её окно, окно в котором тоже горел свет, в котором так же кипела жизнь. Жаль только что в этой жизни не было места для меня. Она не ждала меня, и казалось, что меня ни кто не ждёт, я ни кому не нужен. В эти моменты мир казался настолько пустым и холодным, что становилось страшно. Обычно когда эти мысли накрывали меня в очередной раз, я делал глубокий вдох, задерживал дыхание на пару секунд, и выдыхал весь этот негатив вместе с воздухом. Самое поразительное во всём этом было то, что даже в сложившейся ситуации я никогда не думал плохо о Насте. Для меня она была чистым и невинным образом, который я пытался сохранить в своём сердце.
Я шагал по мокрому асфальту всё глубже и глубже погружаясь в свои мысли, не замечая того что происходит вокруг. Странная всё-таки штука жизнь, то возносит тебя, то макает лицом в грязь. Не слишком сложная, но и не очень простая чтобы сохранять к себе интерес. Она дарит нам любовь, даже когда нам это не нужно, а потом заставляет нас страдать. Даёт возможность насладиться чувствами, но иногда мы жалеем, что они у нас есть. Довольно противоречивая чтобы её понять, и абсолютно непредсказуемая. Мы рождаемся, взрослеем, умираем так и не успев понять что к чему. И вот когда мы приближаемся к ответу, когда практически нащупали суть, что происходит в итоге? Правильно, смерть, неизбежное окончание любой жизни. Правильный ответ на вопрос, зачем мы живём, чтобы умереть.
Стоп, стоп, стоп что-то меня понесло вообще не в ту степь, о чём я вообще думаю, философ с незаконченным средним блин. Мне в самую пору мечтать о голых девушках в душе, а у меня в голове такая изотерическая каша вариться. Какого чёрта я не могу забыть о Насте и Сечкине, почему я продолжаю вновь и вновь думаю об этом. Да что же со мной не так, с каждым днём это давит на меня всё сильнее и сильнее. Словно заевшая пластинка, которая повторяет одну и ту же фразу по кругу. Даже не представляю, что мне делать, это сводит меня с ума, так паршиво, что хочется сдохнуть. Ещё немного и я сломаюсь, и даже не представляю, что тогда произойдёт. Не могу ни спать, ни есть, чувство злости, которое я пытаюсь заглушить каждую минуту, каждую секунду, не даёт мне покоя. От него сводит желудок, оно отравляет кровь. Хочется кричать, и биться головой об стену, а останавливает меня лишь осознание того, что это ничего не изменит. И вот я иду в магазин за бутылкой вина, чтобы хоть как-то прожить ещё один пустой день. Пропадает интерес абсолютно ко всему, тебя больше ничего не волнует, всё становиться не важным. Ты ищешь неприятностей, готов накинуться на любого кто скажет тебе что-то неприятное. Плевать, кто это будет, тебя не интересуют такие мелочи, главное чтобы он продержался достаточно долго, и ты успел выплеснуть наружу всё что накипело внутри. А на следующий день ты снова выйдешь на охоту, и будешь искать новую жертву. Ты чувствуешь пустоту внутри, и пытаешься её чем-то заглушить, но всё четно. Она съедает тебя, твой голос теряется в этой пустоте, он эхом разбивается об стены твоего черепа, причиняя невыносимую боль. И кажется, что выход должен быть, но его нет. Проходит время, а ничего не меняется. Ты начинаешь повторять как мантру: «Я сильнее этого», но это не так, и в конечном итоге ты сдаешься.
Я чувствовал, что балансирую на грани, словно корабль в бушующем море, который бросало из стороны в сторону, для которого каждая волна могла стать последней. Нужно было срочно найти островок безопасности и вцепиться в него зубами, чтобы не пропасть. Подумав об этом мне с тало немного легче, от появившейся на горизонте призрачной цели, но у вселенной на этот счёт были другие планы.
Подходя к дому, я наткнулся на Сечкина с Настей, они ругались. Я не хотел попадаться им на глаза, и постарался незаметно пройти мимо, но у меня это не получилось. Меня заметил Коля, он окликнул меня, и я остановился. Он выглядел серьёзным и решительным, и мне это не нравилось. Честно говоря, в глубине души мне очень хотелось, чтобы он сказал мне что-нибудь обидное, чтобы у меня появился повод разбить ему лицо. Я не боялся Сечкина и был абсолютно уверен, что смогу с ним справиться. Настя пыталась его остановить, и что-то кричала ему в след, но он даже не обернулся.
- Теперь Настя моя девушка, и я запрещаю тебе с ней видеться, ты меня понял? А если тебе что-то не нравиться, то это твои проблемы.
- А не много ли ты на себя берёшь чучело? Она не твоя собственность, и вполне сама способна решать с кем ей гулять.
- Я тебе сказал.
- Мне плевать, что ты сказал, не ты будешь решать, с кем я могу гулять, а с кем нет. Может, спросим у Насти? Что ты об этом думаешь?
- Я тебя предупредил.
- Ах ты меня предупредил, - во мне всё закипело, казалось ещё немного, и я разорву его голыми руками, перегрызу ему глотку, и брошу захлёбываться в собственной крови, - и что же будет если я не послушаюсь.
- Увидишь.
После этих слов в моей голове словно щелкнул выключатель. Всё что я сдерживал всё это время, вырвалось наружу. Все мышцы в моём теле напряглись, мозг понемногу отключался, а глаза наливались кровью. Я больше не владел собой, теперь мною руководили инстинкты. Это было словно взрыв, все предохранители сгорели.
- Увижу! Увижу!
Я сжал кулак, и изо всех сил ударил Сечкина в лицо, он упал как подкошенный. Сразу же после этого я запрыгнул на него и начал вбивать его голову в тротуар. Не знаю. потерял он сознание или нет, но он даже не пытался закрываться. В каждый удар я вкладывался изо всех сил. Перед глазами потемнело, я уже ничего не соображал, я знал лишь одно, нужно бить, бить что есть мочи. Словно сквозь сон где-то за спиной я слышал Настин крик, но меня было не остановить. В следующий миг я почувствовал, как она попыталась оттащить меня, но у неё ничего не вышло, я отмахнулся и продолжал дальше. Удар за ударом тот яд который отравлял меня столько времени покидал моё тело, и с каждым ударом мне становилось легче. Я остановился только тогда, когда уже не чувствовал рук, и у меня не было сил их поднять. Придя в себя, я увидел, что вся моя одежда испачкана кровью.
Сечкин лежал не двигаясь в луже собственной крови, его лицо было разбито на столько, что напоминало кровавое месиво. Я смотрел на него в оцепенении, всё мое тело сковал неимоверный ужас. До меня не сразу дошло осознание того, что я натворил. Нужно проверить его пульс, надеюсь, он жив. Размазывая кровь по его шее, я нащупал сонную артерию, пульса не было. Он мертв и это я убил его, эта мысль в мгновении ока поставила всё на свои места. Я отскочил от тела Коли в ужасе. Желудок свело, к горлу подкатила тошнота, меня начало выворачивать. Сердце колотилось в груди словно бешенное, я жадно хватал воздух ртом, задыхаясь. Это был приступ паники, я чётко это понимал, но ничего не мог поделать, дыхание стало частым, перед глазами потемнело, и я потерял сознание. Очнувшись, первым что я увидел было остывающее тело Сечкина. Теперь эта картина не казалась такой страшной как в начале. Я осмотрелся, вокруг не было не души, по-видимому, я был без сознания несколько минут. На руках застыла свернувшаяся кровь, последнее прикосновение мертвеца. Нужно было что-то с этим делать, в голове возникали безумные идеи, которые я когда-то видел в фильмах. Закопать тело, спрятать его от посторонних глаз, в конце концов, просто убежать. И как только я подумал о бегстве, то сразу вспомнил о Насте, она ведь всё видела, теперь мне точно конец. Руки трясли, и мне ни как не удавалось унять дрожь. Я принялся стирать с себя кровь, но она не стиралась. Во мне снова проснулась злость, но в мгновении ока она сменилась страхом. Собравшись с духом, и поднявшись на ноги я подошел к телу. Смотря на Колю, во мне начали возникать странные чувства, часть меня радовалась случившемуся, она твердила что так и надо, и мы всё правильно сделали, другая же часть кричала изо всех сил: «Быстрее уноси ноги, ты облажался и теперь нам ****ец!».
Я развернулся, чтобы поскорее уносить ноги, и увидел картину, которая повергла меня в неимоверный ужас. Возле лавочки на земле лежала Настя, она была без сознания. Возле её головы багровела небольшая лужица крови. Что произошло, это я сделал? Быстрее молнии я подскочил к Насте и поднял её прижимая к себе, она не дышала. Её кожа была холодной, пугающе холодной. Я прижимал её, к себе взывая к небу о помощи, слёзы потекли по моим щекам падая на Настино лицо. Мольбы сменились проклятьями, а злость отчаянием. Как, как это произошло, и тут я вспомнил, когда я бил Сечкина, Настя пыталась меня оттащит, и я оттолкнул её. По-видимому, она упала ударившись головой об угол этой проклятой лавочки. Что же я натворил, на моих руках кровь двоих человек. Положив Настю на лавочку, я побежал, побежал изо всех сил. Мне было всё равно, куда приведёт меня дорога, во мне бушевала буря которая разрывала меня на части. На глазах наворачивались слёзы, которые застилали мне вокруг. Мышцы горели, но стиснув, зубы я продолжал бежать.
Этот безумный марафон закончился возле недостроенного девятиэтажного дома. Немного отдышавшись, я зашел в один из подъездов. Поднимаясь по пыльной лестнице, я поднимался всё выше и выше, чтобы взобраться на крышу. Через несколько мину я был на чердаке, а оттуда вышел на крышу. Передо мной подсвечиваемый огнями уличных фонарей и домов распластался город. Я упал на колени, и что было сил закричал. Этот крик зарождался где-то глубоко в нутрии, и рвался наружу к небесам. Перед глазами застыла картина лежащего в собственной крови Сечкина, и это было не выносимо. Я снял с себя куртку перепачканную кровью и выбросил её. Но это было не самое страшное, огромную боль причиняло то, что произошло с Настя. Любовь всей моей жизни погибла от моей руки. Всё произошло так быстро, я не хотел, я не соображал в тот момент. Теперь меня закроют в тесной камере, где нечем дышать, где жизнь остановилась, и люди сходят с ума, но я это заслужил. Заслужил за то, что сделал с ней, как же так? Почему я остановился, почему не пошел домой. Она ведь была ни в чём не виновата, всё это только в моей голове.
Агония разума и полное отчаяние сломавшегося человека, я не хотел больше жить, теперь это стало особенно не выносимым. Груз вины был настолько тяжёлым, что вот-вот должен был меня раздавить. Я вновь и вновь пытался оттереть застывшую на руках кровь, но у меня ничего не получалось, она словно въелась в мою кожу, оставив на ней метку убийцы. Ну что, ж если есть ад, то я буду в нём гореть, если же нет тем лучше для меня. Глаза снова увлажнились, но на этот раз слёз уже не было. Вдруг всё стало таким ничтожным и не существенным, что мне стало противно находиться здесь. Мир перестал для меня существовать, и я остался наедине со своим демоном. Он смотрел на меня своими кровавыми глазами, скривившись в ехидной улыбке, и подталкивал меня к краю. Ещё несколько минут и всё закончится, я обрету покой который так давно искал. Даже если после смерти ничего нет, это буде лучше, чем моё пребывание здесь.
Я достал из кармана какую-то бумажку, на обратной стороне что-то было написано, но это не имело значения. Пошарив по карманам ещё немного, я нашел ручку, какое удачное совпадение. Усевшись на выступ, и положив бумагу на колено, я принялся писать.
«Мне нет дороги назад, на моих руках кровь, и её уже ничем не смыть. Двое мертвы, и вскоре к ним присоединится третий. Для меня больше нет места в этой жизни, и я это хорошо понимаю. Всё, что было для меня важным ушло, и вслед за ним уйду я. Возможно, этого никто не заметит, наверное так будет даже лучше. Я возлагал огромные надежды на эту жизнь, но они не подтвердились. В конце концов, она сломала меня, как и тысячи людей которые были до меня, как и тысячи которые будут после. Я вернусь в землю из которой пришел, и в которой наконец-то обрету покой. Мне так хочется вернуть всё назад, но это увы не возможно. Я искренне раскаиваюсь и сожалею о том что сделал. Этот поступок не в коей мере ни исправит содеянного мной, но я на это и не рассчитываю, просто у меня нет другого выбора. Настя я так тебя любил, готов был абсолютно на всё раде тебя. Я вырвал из груди своё сердце и преподнёс его к твоим ногам, а ты растоптало его, но даже после этого я остался тебе преданным. Не что не способно потушить пламя в моей груди, оно будет гореть всегда, согревая меня и причиняя вместе с тем невыносимую боль. Но я готов нести этот крест, крест своей любви такой мучительной и безответной. Меня подпитывала надежда, и я готов был ждать, ждать сколько потребуется, но всему пришел конец.
Этими окровавленными руками я уничтожил своё счастье. Ты мертва и я больше не вижу смысла оставаться здесь в одиночестве. Я готов отправиться за тобой, и найти тебя там, чтобы мы были вместе. Возможно, это прозвучит глупо, но моё сердце остановилось вместе с твоим, а от меня осталась лишь пустая оболочка, которая тратит попусту кислород для поддержания жизни в этом куске мяса, который больше ничего не чувствует. Каждая секунда без тебя это агония, а я не настолько силён чтобы всё это терпеть. Вот и всё встречай меня, я иду».
Дописав свою предсмертную записку, я встал на краю. Прощальный взгляд на огромный город, который не заметит моего отсутствия. Жизнь так же будет идти своим чередом, и не остановиться после моей смерти. Желудок свело, а по спине пробежала холодная дрожь. Мне так страшно, пожалуйста, кто-нибудь помогите мне, ведь я сейчас умру. Покину этот мир, больше никогда не увижу своих родителей, не скажу им, как сильно я их люблю. По щекам потекли горячие слёзы обжигающие кожу. Я стал задыхаться, мною снова овладела паника. Неужели всё должно закончиться именно так? Но ведь я это заслужил, у меня нет другого выхода, я убил Настю, убил Колю, только так я смогу всё исправить. Слёзы не переставали течь по моим щекам, а только лишь усиливались. «Мама, Папа я люблю вас» - сказав это, я сделал шаг, шаг бездну, которая меня поглотила.
Ветер подхватил клочок бумаги и закружил его в воздухе. Такой лёгкий и невесомый он парил над крышами домов, описывая невиданные фигуры. На этом клочке бумаги были последние слова человека доведённого до отчаяния, человека который в одиночку не смог справиться со своими проблемами, и был слишком горд, чтобы попросить о помощи. Он сделал свой выбор, может быть не самый лучший, зато он принял его сам. Последние слова, подхваченные ветром, и унесённые в темноту, где их никто не прочтёт и не узнает почему. Этот клочок бумаги поднимался всё выше и выше, и казалось, словно он хочет донести это послание до небес, чтобы они узнали о случившемся и разразились дождём, который смоет боль с улиц города проклятых.
Но это была лишь одна сторона этого послания, с другой стороны тоже была надпись, затёртая надпись сделанная карандашом. Дрожащей рукой там было написано всего лишь одно предложение.
«Возможно, я тороплю события, но не могу ничего с собой поделать, я люблю тебя, и буду любить до последнего вздоха».
Глава ;;
 «Юность»
Где-то внутри каждого из нас спрятан базовый, очень сильный инстинкт, инстинкт саморазрушения. Его может пробудить и одновременно сдерживать не менее сильное чувство. Но когда это чувство исчезает, или по каким-то причинам ускользает от нас, этот инстинкт или режим называйте как угодно, активируется. Мы начинаем разрушать себя, и делает это с таким усердием, что в некоторых случаях достигаем в этом сто процентного успеха. Иногда нам удается подавить его, избежать обмануть заложенную в нас программу. Но чтобы это сделать, приходится приложить максимум усилий. Про таких людей обычно говорят, боец, когда человек борется до последнего, но это удается не всем.
Слёзы капают на чистый лист бумаги, который должен стать предсмертной запиской. Последние слова человека, который не видел другой возможности закончить свою меланхолию длинною в жизнь. Вскрыть себе вены гораздо легче, чем выдавить из себя что-то умное, что-то сакраментальное, то что останется в вечности, и отложиться в несформированных умах. Сокращение мышц, одно неловкое, неуверенное движение и всё, а объяснить почему это было сделано гораздо сложнее. Надо учитывать все нюансы, все мелочи, которые тебя подтолкнули к этому, и изложить их на бумаге. Сделать это не так уж и просто, тем более ни кого не виня, даже если это не так, но когда ты любишь этого человека, даже если он толкнул тебя на самый отчаянный шаг, говорить об этом, а тем более писать нельзя. Иначе о тебе скажут вот дура, сломалась, хотя могла просто с кем-то поговорить об этом. И только ты знаешь, что это ничего бы не изменило. Решение принято, уже набрана ванна с горячей водой, зажжены свечи. Если и покидать этот мир, то красиво. Спокойствие и уверенность, вот что главное в этом деле, не нужно торопиться. Бутылка с красным вином уже открыта, и бокал наполнен до краёв. Оно такое тёмно, что напоминает кровь, кровь, которая вскоре вытечет из моего тела. Всё что я хотела сказать написано на листке бумаги, который лежит на журнальном столике в гостиной. Теперь нужно позаботиться о эстетической стороне, не хотелось бы чтобы моё распухшее тело нашли спустя несколько дней, поэтому в телефоне на быстром наборе стоит всего один номер девять один, один. Я наберу его, когда придёт время, а пока мне хочется насладиться горячей ванной и бокалом вина. Последнее желание человека, который готовиться к смерти. Интересно обо мне кто-нибудь вспомнит? Вспомнит, что была такая девушка по имени Мишель, которая любила смеяться, вот только в последнее время она делала это всё реже и реже, которая наслаждалась жизнью, и любила гулять под дождём. А может все запомнят наркоманку Мишель, которая употребляла героин, которая была завсегдатай в притоне на пятьдесят четвёртой улице, и продавала своё тело за дозу. Какой я останусь в памяти людей, а может меня вообще ни кто не запомнит?
Мне было двадцать четыре года, когда я познакомилась с Майклом. Мы вместе посещали пары по социологии в Калифорнийском институте в Беркли. Это было замечательное время, я поселилась в общежитии, а моей соседкой была кореянка Ким Ли. Она приехала по обмену и изучала юридическое право, такая весёлая. Росту в ней было метр шестьдесят, черные волосы, собранные в хвост за спиной, и широкая улыбка которой она приветствовала всех. Ким ещё осваивала язык, и понимала не всё, что ей говорили, но она компенсировала это своим энтузиазмом. Мы практически сразу подружились, и были на одной волне.
Я наконец-то обрела свободу, съехав от родителей, и была вольна сама принимать решения. У меня были не плохие родители, они заботились обо мне, но иногда их забота выходила за рамки. Они были настоящими христианами, которые посещали церковь четыре раза в неделю, и изо всех сил стремились вести праведный образ жизни. Это в свою очередь означало, что я не могла делать ничего интересного и весёлого. Свидания, вечеринки, всё это проходило мимо меня. Но вот я наконец-то съехала из родительского дома, и могла расслабиться.
Первый курс, ни каких обязательств, сдавай экзамены чтобы тебя не отчислили и веселись. Эта новая жизнь расширила мой кругозор. Когда я жила с родителями мне запрещалось практически всё, но теперь мне никто ничего не запрещал. Алкоголь, шумные вечеринки до утра, куча новых знакомств. Злоупотреблять этим конечно же не стоило, но выбраться разок в недельку погулять было можно. Несмотря на всё это веселье, я так же не забывала, зачем я здесь. Посещение всех предметов было неотъемлемой составляющей моей жизни. Я не пропускала пары, старательно выполняла все задания, и даже записалась на литературные курсы. Всё было просто замечательно, идеальная жизнь. Светлое будущее как никогда чётко виднелось на горизонте, и манило к себе призрачными обещаниями богатства и славы.
К слову у меня появился парень, его звали Майкл, он ходил вместе со мной на социологию. Высокий, с непослушными кудряшками и телом атлета, он был просто загляденьем. Лучший в нашей группе, лучший во всём. Он занимался спортивной греблей, у него было множество призов и медалей, он часто занимал призовые места. Мне очень повезло, что я его заполучила, причём это случилось абсолютно случайно. Я сохла по нему с первой минуты как увидела его в аудитории, но он не сразу обратил на меня внимание. Мы отучились вместе семестр, прежде чем мне удалось привлечь его внимание. Однажды нам задали создать проект, «Модель идеального общества, в условиях полной изоляции от технических удобств», другими словами нужно было смоделировать развитие идеального общества лишенного возможности пользоваться любой техникой. Нас разбивали на группы по два три человека, и меня поставили вместе с Майклом. До этого момента мы практически не общались, он не замечал меня, а я стеснялась подойти и заговорить с ним первой. Но вот, когда объявили, кто с кем будет работать, он сам подошел ко мне и заговорил.
- Привет, я Майкл, а ты…
- Мишель.
- Да, конечно. Очень приятно Мишель. Я рад что нас поставили в паре, ты готова немного поработать.
- Что? Да.
В течении следующих трёх недель мы практически каждый день встречались и проводили время вместе. Поначалу мы работали над проектом, а потом просто начали встречаться. Всё складывалось как нельзя лучше, пикники, ночные прогулки, походы в ресторан, мечты становились реальностью. Для простой девчонки из религиозной семьи это было просто чудом.
Прошел год, наши отношения не утратили былой страсти, и это было великолепно. Я узнала, что родители Майкла очень богаты, они владеют несколькими заводами по производству каких-то станков, и промышленного оборудования. Это было приятным бонусом в наших отношениях. Не подумайте, я не была расчётливой хищницей, которую интересовали только деньги. Я начала встречаться с Майклом не зная о его состоянии, и честно говоря, оно меня абсолютно не интересовало. Мне очень нравилось, что обладая таким количеством денег, Майк оставался простым парне, и не вел себя так словно он лучше остальных. Приближались весенние каникулы, и мы должны были отправиться к родителям Майкла, чтобы они со мной познакомились. Эта встреча заставляла меня сильно волноваться. Майк, конечно успокаивал меня, и говорил что мне не о чём переживать, и что такая милая девушка как я обязательно понравиться его родителям, но мне почему-то не становилось легче. И вот этот день настал, мы отправились в Балтимор, там располагался загородный дом Эмерсонов. Когда мы подъезжали, то я была поражена размерами дома, и территории, которую он занимал. Всё казалось таким большим, словно перед моими глазами предстала сцена из какого-то фильма. Как только машина остановилась, к нам подошли люди, взяли наши вещи, и отнесли в дом.
- Ну, как тебе?
- Когда ты говорил, что твоя семья богата, я даже не представляла что на столько. Здесь очень красиво, мистер богатей.
- Да, ладно тебе, обычный дом.
- Не скромничай, в этом доме свободно может поместиться человек сто.
- Сто десять, если быть точным, но кто считает.
- Вот только не зазнавайся.
- Ладно, пойдём я представлю тебя своим родителям, и не волнуйся, ты обязательно им понравишься.
- Очень надеюсь.
Мы вошли внутрь, и перед моими глазами предстала следующая картина, огромный зал в котором можно было проводить званые вечера, десять, если не больше окон, которые давали уйму света. Пол сделанный полностью из мрамора, на котором был изображён какой-то странный, но тем не менее красивый узор. В центра потолка висела огромная, хрустальная люстра. На стенах висели разнообразные картины, репродукции таких великих художников как Магритт, Матисс, Рембрандт, хотя вполне возможно, что это были подлинники. На второй этаж вели две широкие лестницы, которые как мне показалось, предавали дому особый статус. Всё казалось очень дорогим, и раритетным.
Навстречу нам вышел какой-то мужчина, он был одет в чёрный строгий костюм, и насколько я поняла, был управляющим.
- Добрый день сер, с приездом.
- Привет Джозеф, а где родители?
- Они ожидают вас в атриуме.
- Спасибо, сейчас мы придём.
Всё это было довольно странно, и не привычно. До сегодняшнего дня я видела такое только на экранах телевизора, и даже представить не могла, что когда-нибудь стану частью такой жизни. Из зала мы проследовали в другое помещение, которое было таких же размеров, если не больше. В центре располагался фонтан, в центре которого были статуи четырёх дельфинов из пастей которых били четыре струи воды. Всё это создавало огромное впечатление, но когда я подняла голову вверх и увидела стеклянный купол, который служил здесь потолком, то была просто поражена. В противоположной нам стороне комнаты стояли два кожаных дивана и столик, где собственно и располагались родители Майка.
- Мама, папа, я приехал, и приехал не один. Знакомьтесь, это Мишель, Мишель это мои родители Элизабет и Томас Эмерсоны.
- Добрый день, очень приятно познакомиться.
Первой со мной заговорила Элизабет.
- Какая милая девочка, мне нравится твой выбор Майкл. Присаживайтесь рядом, что же вы стоите с дороги. Откуда ты Мишель, расскажи немного о себе.
- Даже не знаю с чего начать, я родилась в Идентоне, Северная Каролина. Мой отец зарабатывает на жизнь резьбой по дереву, и производством мебели, а мама работает в местной школе. Я всю жила с родителями пока не насобирала денег на учёбу, и не отправилась учиться в Беркли, где и встретила вашего сына.
- Какая умничка, я рада, что у тебя получилось вырваться из твоего Идентона. Теперь перед тобой открыт весь мир, и ты можешь выбирать любую дорогу. Поверь мне, я знаю что говорю, ведь я сама родом из такого же маленького городка. Я как и ты смогла уехать, и мне посчастливилось встретить Тома.
После длительного молчания заговорил и отец Майкла.
- Вы надолго к нам?
- Не знаю отец, я планировал побыть здесь пару дней, а потом поехать вместе с Мишель на Лонг-Айленд. Хочу показать ей Большое Яблоко.
- Вы остановитесь в отеле?
- Вообще-то я планировал воспользоваться нашей квартирой, она ведь всё равно простаивает.
- Точно, а я совсем про неё забыл.
Мы посидели, выпили чай который нам подали, и Майк повёл показывать мне мою комнату. Поднявшись на второй этаж, и пройдя по коридору минуя несколько дверей, мы были на месте. Комната была великолепной, она была больше, чем моя комната в студенческом общежитии, хотя та в свою очередь была рассчитана на двоих. Просторная, светлая с огромной кроватью, она очень мне понравилась. Первым что я сделала зайдя в комнату, это забралась на кровать и начала на ней прыгать.
- Что ты делаешь – спросил Майкл, не скрывая улыбки?
- Присоединяйся, это весело.
- Спасибо, но нет. Я оставлю тебя ненадолго, мне нужно отлучиться, осмотрись пока здесь.
- Хорошо.
С лева от кровати в моей комнате стоял книжный шкаф, здесь были Кант, Ремарк, несколько научных трудов по философии и психологии, Маркес, Сэлинджер и многое другое. Все эти книги с намёком на интеллектуальность, наверное, должны были создавать впечатление высокого интеллектуального уровня четы Эмерсонов. Распаковав свои вещи, я решила поближе ознакомиться с этим замком, в который меня привёз Майк. Здесь можно было бы проводить экскурсии, настолько большим был этот дом, я гуляла заглядывая в разные комнаты и поражалась тому что видела. В одной из комнат я обнаружила коллекцию холодного оружия. Здесь были как современные экземпляры, так и довольно старые вещи. Мечи, кинжалы, боевые топоры всё лежало на строго отведённом месте, и создавало впечатление, что ты попал в музей. Следующим местом, в которое меня завели извилистые коридоры, была библиотека. Огромный зал, в два этажа в котором, по меньшей мере было тысяч пять книг. Очень красивый стол в центре украшенный резным узором, большая люстра, но самое сильное впечатление создавали старые, масляные лампы, которые стояли в каждом углу комнаты. Интересно сколько времени нужно человеку, чтобы прочитать все эти книги. На это могут уйти годы, а может и десятилетия, но для того кто любит читать это пустяки. На столе лежало несколько книг, я взяла одну из них, она называлась «Лолита». Я взяла её и отправилась на свежий воздух, чтобы почитать. Выйдя во внутренний двор, я увидела беседку, и отправилась туда.
Я читала, когда ко мне подошла Элизабет.
- Что читаешь милочка?
- Добрый день, да вот нашла у вас в библиотеке книгу, «Лолита» Набокова.
- Хороший выбор. Я хотела с тобой поговорить, ты не возражаешь?
- Конечно нет, о чём в хотели поговорить?
- О Майкле, вы ведь вместе уже пол года?
- Да, шесть месяцев.
- Скажи мне только честно, ты любишь его? Не пытайся хитрить я всё равно узнаю говоришь ты правду или врёшь.
Я посмотрела на Элизабет, она искренне беспокоилась за своего сына.
- Можете не беспокоиться миссис Эмерсон, я люблю вашего сына, и ваше состояние здесь не причём.
- Рада это слышать, просто Майкл не слишком хорошо разбирается в женщинах, а мне бы не хотелось чтобы он встречался с той, которой нужны лишь его деньги. Ты хорошая партия для моего сына Мишель, и я рада, что он выбрал тебя. Ты из маленького городка, и не поддалась тому искушению, которое предоставляет мегаполис. В больших городах люди гораздо хитрее и изощреннее. Они хорошо врут, умеют манипулировать людьми в своих целях, им нельзя верить.
Возможно, это было какое-то предубеждение, а может Элизабет действительно в это верила, мне было сложно понять, но то что она недолюбливала жителей больших городов был факт.
- Не знаю, что вам на это и ответить. Я ни разу не была в большом городе, поэтому мне сложно судить.
- Ты сама увидишь, когда Майкл отвезёт тебя на Лонг-Айленд.
Наш разговор прервала гувернантка, она пригласила нас к столу, обед был подан. Довольно необычно было оказаться в такой обстановке, светская жизнь, соблюдение этикета – норма жизни. Я даже подумать не могла, что когда-нибудь попаду в подобную среду, это был другой мир, не похожий на тот к которому я привыкла.
Мы провели в доме Эмерсонов два дня, мне показалось, что я понравилась его родителям, особенно его матери. Когда мы уезжали, она ненавязчиво упоминала, что мы должны приезжать к ним чаще. Отец Майка был не многословен, на прощание он крепко обнял меня, и пожелал удачной дороги. Хотелось думать, что я произвела хорошее впечатление, но этого нельзя было утверждать со стопроцентной уверенностью. Нужно признаться мне очень понравилось вся эта роскошь и шик. Тебе не нужно ничего делать, ты можешь полностью расслабиться. Вкусные блюда, дорогие вина, всё к твоим услугам лишь попроси. Прислуга выполнит любой твой каприз, неважно день или ночь. От такой жизнь можно превратиться в одноклеточный организм, когда тебе не нужно абсолютно ничего делать, но ведь красиво жить не запретишь.
И вот мы наконец-то прибыли на Лонг-Айленд. Нужно отдать должное, квартира в которую мы приехали, была вполне в духе семейства Эмерсонов. Огромная, роскошная, правда выдержанная в современном стиле.
- Как тебе квартирка?
- Она просто бесподобна.
- Да, мне она тоже очень нравиться, жаль только что большую часть времени квартира пустует, но в ближайшие насколько дней мы это исправим. А теперь пошли отдыхать, завтра у нас будет насыщенный день.
- У меня есть предложение поинтереснее, пойдём, ты покажешь мне спальню, и мы там займёмся чем-то куда более занимательным, чем сон.
- А ты у меня оказывается плохая девочка. Ладно, пошли, твоё предложение гораздо увлекательнее моего.
Было десять часов дня когда Майк принялся меня будить. Он принёс мне кофе, но даже это не исправило ситуации. Я хотела поваляться в постели подольше, мне так не хотелось никуда идти, но мой очень энергичный парень не оставил мне не какого выбора. Вначале мы отправились в небольшую кафешку неподалёку. В ней мы позавтракали, после чего отправились гулять. Город действительно был довольно красивый. Повсюду огромные небоскрёбы, которые отражали солнце своими зеркальными окнами. Чистые улицы, зелёные деревья, создавалось впечатление что по-другому здесь и быть ничего не может. Наверное, если выбросить обвёртку от жвачки на тротуар то произойдёт коллапс, мир перестанет существовать в ту же секунду. Безупречность нарушена, кто-то выбросил мусор не в урну. Приедет ФБР вместе с отрядом быстрого реагирования, и будут разыскивать виновного, а ты будешь тихо стоять в сторонке, делая вид словно ничего не знаешь, и будешь смеяться над происходящим. К реальности меня вернул голос Майкла.
- О чем это ты задумалась?
- Да так, о всяких глупостях. Ты никогда не замечал, что всё здесь как-то уж слишком идеально?
- Что ты имеешь в виду?
- Имею в виду эти вылизанные до блеска улицы, ровные, словно под линейку подстриженные газоны, ровные деревья которые выпрямились словно солдаты по стойке смирно. Нет, ну ты когда-нибудь видел такие идеальные деревья, откуда они вообще их взяли?
- А разве это плохо? Чем вообще тебе не угодили деревья?
- Да ничем, я не говорю что это плохо, просто это скучно и не интересно когда всё настолько ровное и причёсанное. Где же изюминка?
- А может в этом и есть изюминка? Ведь далеко не везде ты можешь такое увидеть?
- Какое? – спросила я улыбаясь. Сразу было видно, что Майкл не понимал что я имею ввиду.
- Ну, вот такое.
Мы разговаривали о всяких глупостях, болтаясь по улицам и наслаждаясь видом. Иногда сворачивая на какую-нибудь улицу, я видела картину от которой у меня возникали мысли о том, что мир навсегда останется вот таким, и никогда не измениться, от этой приторной стабильности становилось не по себе. Но в целом должна отметить, что город производил положительное впечатление. Майк говорил, что ночная жизнь здесь гораздо насыщеннее, и после захода солнца мы пойдём отрываться по полной. Мне в это верилось с трудом, и я была настроена скептически. Это мир белых воротничков, даже не представляю, что за развлечения здесь могут быть. Погуляв ещё парочку часов, мы вернулись в квартиру, нужно было отдохнуть перед вечерними развлечениями.
За окнами стемнело, и мы готовы были выдвигаться навстречу приключениям. Майкл знал один клуб, в котором как он говорил, проводятся самые сумасшедшие вечеринки. Назывался этот клуб «Коруэл», я загуглила и почитала отзывы, они все были положительными. Возможно, там действительно не так уж и плохо. Мы приехали в клуб в одиннадцать часов, людей было много. Очередь возле входа растянулась метров на пять.
- Ничего себе, неужели здесь настолько классно?
- А я тебе говорил.
- И как же мы попадём внутрь?
- Придется отстоять очередь, но оно того стоит, поверь ты не пожалеешь. Есть правда вероятность, что прежде чем придёт наш черёд в клуб набьётся столько людей, что вход закроется, это будет неприятно.
- Ты шутишь?
- Да ладно расслабься, вышибала мой старый знакомый.
- Неожиданно.
- Да детка, я полон секретов.
После этих слов Майкл обнял меня, поцеловал, и мы вошли в клуб. Хорошо быть важной персоной, когда к тебе относятся как к человеку, а не грязи. Музыка гремела, люди отрывались, нужно отметить, что их здесь было неимоверное количество. Нас уже ждали за столиком, и мы присоединились к друзьям Майкла. Их было пятеро, трое парней и две девушки. Джессика и Карен были сёстрами, их отец владел каким-то бизнесом, что-то связанное с недвижимостью, в общем, денег у них хватало. Джессика была старшой  сестрой, хотя ей было двадцать пять лет, она выглядела старше, но ей это было только к лицу. Длинные каштановые волосы, приятные черты лица, тонкие чувственные губы, и идеальное тело, она была просто сногсшибательной девушкой. Карен ни в чём не уступала сестре, хотя ей было всего двадцать, она обладала такой же удивительной красотой. Голубые глаза, черные как смоль волосы, в эту девушку можно было влюбиться с первого взгляда. Меня приятно удивил тот факт, что не смотря на свою состоятельность они не смотрели на людей сверху вниз. В них не было какой-то показной напыщенности, они вели себя как обычные девчонки.
Парни тоже не уступали девушкам в состоятельности и красоте. У Джона отец держал сеть ресторанов и кафе, а отцы Ена и Марка работали в сфере экономической. Все они были знакомы с детства, и учились в одной школе. Компания, короче говоря собралась что надо, молодые, красивые и при деньгах. У наших ног лежал весь мир, и мы не боялись этим пользоваться.
- Мишель, знакомься это мои друзья, друзья, это Мишель. Эти две милые девушки Джессика и её сестра Карен, в углу сидит Джон, а рядом Ен и Марк. Ну, что всех запомнила?
- Джессика, Карен, Джон, Ен и Марк, кажется всех.
Мы весело проводили время, выпивали, отрывались, в общем, всё было классно. Музыка гремела очень громко, по полу туманом стелился сухой лёд, и мигал стробоскоп. И действительно ночная жизнь была здесь довольно увлекательной. В два часа ночи мы вышли из клуба и отправились на пристань, чтобы продолжить наши приключения, и встретить там рассвет. Мы были немного на подпитку, но это нас не смущало. Людей на улицах не было, и город принадлежал нам: молодым, перспективным людям с горячим сердцем и острым умом. Хотя, если бы кто-то нас увидел в тот момент, он бы никогда так не подумал.
На пристань мы попали в четыре утра. Все к тому моменту изрядно выпили, и дурачились, словно нам было по десять лет. Кто-то достал порошок, и предложил оторваться по-взрослому. До этого я никогда не пробовала кокаин, мне это предложение не нравилось, но после такого количества алкоголя которое мы выпили, мозг просто отключился, да и попросту не хотелось выделяться. Я посмотрела на Майкла, его глаза блестели, и он явно не собирался отказываться от предложенного. Первая мысль, которая промелькнула у меня в голове, была: «Разок можно и попробовать, от одного раза ничего не будет». Джессика достала зеркальце, на которое высыпали содержимое пакетика. Все приготовления были соблюдены, и можно было приступать. Майкл был первым, сделал всё быстро, словно нюхал кокаин не в первый раз. Настала моя очередь, у меня всё вышло менее быстро и грациозно, но всё же я справилась с поставленной задачей. Через несколько секунд появилась некая бодрость, я бы даже сказала энергичность. Больше не хотелось спать, да и действие алкоголя практически не чувствовалось.
Кто-то предложил покупаться, и предложение было встречено с энтузиазмом. Мы оставили одежду на причале, и в одном белье начали прыгать в воду. Майкл подплыл ко мне и начал меня целовать, не знаю что это было наркотики, или алкоголь, но меня это чертовски завело, и мы чуть не занялись сексом прямо в воде, на глазах у всех. Что было дальше, я практически не помню, не знаю даже во сколько мы вернулись, проснулась я в двенадцать часов в квартире Майкла. Он лежал рядом и беззаботно сопел в подушку. Я решила его не будить, и отправилась на кухню сварить нам кофе. Погуляли мы конечно на славу, но наркотики были лишними. Воистину богачи отдыхают иначе, для них нет запретов, нет предостережений, никаких правил вообще. Неужели Майкл тоже такой? Избалованный мажор, которому никогда и ни в чём не отказывали. Надеюсь, что это не так, ведь в университете он ведёт себя совершенно иначе. Чайник закипел, и я приготовила два чёрных кофе без сахара. Когда я вошла в спальню Майкл уже не спал. Я дала ему чашку, и легла рядом.
- Доброе утро звёздочка.
- Доброе утро, как ты себя чувствуешь?
- Слегка помятым, но в целом удовлетворительно, а ты как.
- Тоже не плохо, вот только не всё помню. Как мы расходились, и во сколько мы приехали домой?
- О золотце, да ты вчера перебрала – сказал Майкл и громко расхохотался – маленькая пъяньчушка.
- А сам то, не пропустил не одной текилы.
- Ну не хмурься, я ведь просто пошутил. Мы были на причале часов до шести, встретили там рассвет, потом я вызвал такси, и мы поехали домой. На этом собственно наши приключения и закончились.
- Можно у тебя спросить, только ответь честно.
- Я постараюсь.
- Ты уже раньше нюхал кокаин? И что это вообще за история с наркотиками?
Майкл выдержал небольшую паузу, словно не решаясь начать, но в итоге рассказал всё как было. Это был не первый раз, он нюхал и раньше, у него были даже проблемы с этим, и родители решили отгородить Майкла от его друзей, которые по их мнению были причинной данной проблемы. Это было неожиданно, мне казалось, что Майкл всегда был прилежным мальчиком, а тут оказывается такое. После этого признания я решила, что нам действительно лучше не видится с Марком, Джоном и остальными. Возможно, это поспешное решение, но так будет лучше для всех. Я не стала говорить об этом Майклу, но для себя твёрдо это решила.
Позавтракав, мы отправились на пикник в парк. Лонг-Айленд в это время года был особенно хорош, и нам не хотелось убивать время в кафе, или каких-нибудь других заведениях. Когда мы пришли на место, то увидели кучу людей. Парк был забит такими же энтузиастами, как и мы. Дети носились по зелёной траве развлекаясь, и радуясь солнцу, влюблённые парочки проносились мимо нас то на роликах, то на велосипедах, отцы запускали со своими сыновьями воздушных змеев. В конце концов, нам удалось найти более, менее спокойное место. Майкл расстелил покрывало, и мы расположились под сенью высоких деревьев. Открыли шампанское, устроились поудобнее, и просто наслаждались прекрасным днём, и обществом друг друга. Это было чудесно, мы забыли обо всём, и время проходило мимо нас. Мы молчали, но нам и не нужно было говорить, чтобы понять о чём каждый из нас думает. Прислонившись к Майклу, я слушала, как бьётся его сердце, так спокойно и ровно, что все переживания вдруг исчезали. Он держал мою руку, я ощущала его тепло, и чувствовала себя счастливой и умиротворённой. Оказывается, что даже у такой девочки из провинциального городка как я, есть право быть счастливой.
Первым молчание нарушил Майкл, склонившись ко мне, дрожащим голосом он прошептал.
- Я люблю тебя.
Наконец-то он сказал это, так долго не решался, и вот всё же сказал. Я погладила его по щеке, и поцеловала. Потом посмотрела ему в глаза, и сказала: «Я тоже тебя люблю». Майкл крепко меня обнял, и я готова была растаять в его объятиях. Мы ворковали несколько часов, и на небе появилось зарево заката.
- Может, будем собираться, а то я хотел сводить тебя ещё в одно место.
- И что же это за место такое?
- Да есть у меня тут один ресторанчик на примете, там замечательно готовят, а шеф-повар мой старый приятель.
- Ну раз так, тогда давай собираться.
Мы приехали домой, немного освежились, и начали собираться. Майкл управился за тридцать минут, а вот у меня приготовления заняли гораздо больше времени. В конце концов, провозившись чуть больше часа, мы отправились в ресторан. Приехали мы туда часов в девять вечера, когда в городе начинали включать разные иллюминации. Это был ресторан авторской кухни, на вывеске были изображены какие-то неизвестные мне иероглифы, и у меня не получилось прочитать название. Как позже объяснил мне Майкл, это были тибетские письмена, и на вывеске было написано что-то вроде «Добро пожаловать». Так по крайней мере, Майклу объяснял его друг шеф-повар. А сам ресторанчик назывался «Непал».
Внутри всё было сделано просто, но со вкусом, в стиле минимализма. Сочетание бежевого и серого были подобранны очень удачно, и создавали спокойную, и мирную обстановку. Ничего не выделялось, и не бросалось в глаза, в общем, мне здесь понравилось. Цены конечно были здесь приличные, но Майкл мог себе это позволить. Когда к нам подошел официант, Майкл сделал заказ, и молодой парень который обслуживал наш столик куда-то убежал. Он вернулся через несколько минут с бутылкой вина, поставил её на стол и снова пропал.
- Что ты заказал?
- Не переживай, тебе понравиться, а пока может вина?
- Я не возражаю.
Майкл налил два бокала вина, и протянул один мне.
- Попробуй, это ячменное вино из Тибета. Среди гурманов высоко ценится вкус этого вина.
Вино действительно было отменным, оно отличалось от всего того что я пила прежде. Мне понравился его приятный запах, и немного сладкий вкус.
- А знаешь, в Тибете по традиции если ты приходишь в чей-то дом, то хозяин, встречая гостя обязательно угощает его ячменным вином. Гость должен слегка обмакнуть безымянный палец в вино, затем сделать движение кистью руки, как будто разбрызгивая вино вверх. Повторение этого ритуала трижды означает обращение к небу, земле и предкам. Затем гость пригубливает вино, а хозяин доливает ему ещё. После трёх небольших глотков, в четвёртый раз гость должен выпить всё до дна. В противном случае гость нанесёт обиду хозяину, так как это будет рассматриваться как проявление неуважения и презрения.
- Ого, откуда ты всё это знаешь?
- Друг рассказал за бокалом вина.
Мы прекрасно проводили время, Майкл рассказывал интересные истории, вино не заканчивалось в наших бокалах, и мне хотелось, чтобы это длилось вечно. Так как в ресторан принадлежал друзьям Майкла, нам разрешили остаться здесь после закрытия. Мы задержались до часу ночи, и когда уже собирались уходить, к нам подошел хозяин ресторана. Это был высокий статный мужчина лет тридцати, его черные волосы были убраны назад, а на лице была небольшая щетина. Они с Майклом отошли минут на пять, и о чём-то разговаривали за баром. Мне не было слышно, что за темы они обсуждали, но вели они себя словно старые приятели. После этого к входу подъехало такси, и мы отправились домой.
Приехав домой, первым делом Майкл отправился на веранду. Наша квартира находилась на пятнадцатом этаже, и вид из неё открывался потрясающий. Стоя там, он подозвал меня.
- Солнышко, подойди ко мне пожалуйста.
Когда я подошла, Майкл обнял меня, и прошептал.
- Посмотри, какой вид, ночной город с тысячами зажженных в нём огней, ничем не уступающий ночному небу. Бескрайние возможности, полная свобода. Мы так молоды и красивы, что весь мир вскоре окажется у наших ног. Но самое главное, что ты со мной и мы любим друг друга.
- Ох дружок, ты немного перебрал.
Я улыбнулась и погладила его по щеке.
- Как ты смотришь на то, чтобы сделать этот вечер незабываемым?
- Это ты сейчас о чём?
Майкл достал из кармана две ампулы, с какой-то жидкостью.
- Что это?
- Это то, что заставит нас раствориться друг в друге. Мы станем лучом света в мире беспросветной тьмы, пронесёмся сквозь время и пространство, и откроем свой разум для нового.
Как потом объяснил Майкл, это была какая-то кубинская смесь. Я молча стояла уставившись на своего парня, и не понимала что происходит. Когда из студента отличника он успел превратиться в наркомана? Молчание затянулось.
- Ну так что скажешь?
И неожиданно для себя, с моих губ сорвалось одно единственное слово: «Да». Именно в этот момент всё пошло наперекосяк, с моего согласия на моей шее была затянута петля. Когда Майкл услышал «да», то отправился в комнату, а я стояла на веранде вдыхала бодрящий, ночной воздух и меня трясло от того, что должно случиться. Вдруг до меня донёсся его голос.
- Мишель, солнышко иди всё готово.
Я вошла в спальню, Майкл сидел на кровати, а рядом с ним на серебряном подносе лежало два шприца. Рядом лежали пустые ампулы, вот и всё. Дальше всё происходило очень быстро. Майкл подозвал меня, и предложил сесть рядом. Когда я это сделала, он очень быстро сделал мне укол, после чего вколол и себе.
- Подожди немного, сейчас всё начнётся.
И действительно, через пару минут со мной начали происходить странные вещи. Сначала закружилась комната, пол с потолком поменялись местами, и теперь мы сидели на кровати, которая стояла на потолке. Мир перевернулся с ног на голову. Так мы просидели минут пять, а потом всё вернулось на свои места. Когда это случилось, меня накрыло тёпой волной спокойствия и расслабленности. Я посмотрела на Майкла, и по его лицу поняла, что он чувствует то же самое. Он провёл рукой по моей щеке, но ощущения были абсолютно не такие как обычно. Своим прикосновение он разжег во мне страсть, вызвал желание настолько сильное, что мне с трудом удавалось себя сдерживать. По-видимому, он это понял, и не останавливался. Сердце колотилось со страшной силой, а дыхание стало тяжелым. Когда же Майкл поцеловал меня, это был взрыв. Взрыв желания и эмоций, желания сорвать с себя одежду и отдаться ему, и вместе с тем любить его вечно, заполнять собой каждую его клеточку, стать одним целым. Это был новый опыт, и то что я описываю словами лишь отдалённо напоминает то, что произошло на самом деле. Мы занимались любовью всю ночь, и лишь под утро измотанные и уставшие свалились без сил.
Когда я проснулась, то была одна, Майкла не было. Он куда-то ушел, оставив на тумбочке записку, там было написано: «Солнышко, это было просто нечто, мне нужно срочно сбегать по делам, это не займёт много времени, вернусь с кофеем.
P.S. Люблю тебя».
Первым делом нужно было зайти в душ, и смыть с себя вчерашний день. Я включила музыку погромче, и отправилась в ванную. Побольше пара и пены, немножко ароматических масел и идеальная обстановка создана. Я отмокала минут сорок, прежде чем вылезти из ванной. Воистину когда девушка одна дома, она ведёт себя абсолютно раскованно, и всегда найдёт чем себя занять. За то время пока не было Майкла, я успела подурачиться на кровати, подпевая Beyonce, умять порцию шоколадного мороженого, найти и перемерять коллекцию женских шляпок, и туфлей. Майкл вернулся только через полтора часа, и он действительно принёс кофе.
- Доброе утро солнышко, ты уже проснулась. Как ты себя чувствуешь? Всё в порядке?
- Всё хорошо, я чувствую себя прекрасно.
- Рад это слышать, в таком случае у меня есть для тебя замечательная новость.
- Какая? – спросила я, не скрывая улыбки.
- Тебе ведь нравится группа Coldplay?
- Ещё бы, у меня все их диски есть.
- Тогда прыгай и кричи как ненормальная, потому что сегодня мы идём на их концерт.
В этот момент мне действительно сорвало крышу. Я бросилась на шею к Майклу, и начала его целовать. В итоге все закончилось сексом прямо на полу в гостиной. Это должен был быть замечательный день, концерт Coldplay и позитивные эмоции, всё должно быть идеально. К тому же Майкл позаботился о том, чтобы мы были на позитиве. У него было припасена пара таблеток экстази, которые мы должны будем принять перед концертом. Это конечно было плохо, но после вчерашнего, я пересмотрела своё отношения к запрещённым препаратам. Когда завеса была снята, они уже не внушали мне тот холодящий ужас, к которому меня приучали с детства. Как любила говорить моя мама, представляя себя в этот момент проповедником, исцеляющим души грешников: «Наркотики – это оружие сатаны на этой войне проклятых. Они разрушают твоё тело, делая тебя уязвимее для всех его соблазнов. И если ты дочь, хоть раз попробуешь наркотики, твоя душа попадёт в ад где её будут рвать и насиловать демоны, до скончания веков». Ну что ж мама, гореть мне в аду.
Концерт должен был начаться в восемь вечера, и чтобы не опоздать в семь мы были уже в пути. Людей собралась целая толпа, мне ещё не доводилось бывать на подобных мероприятиях, и масштабы меня поражали. Мы приняли таблетки, и вошли внутрь. Майкл сказал, что они начнут действовать минут через двадцать, и это будет незабываемо. И вот свет погас, и заиграла музыка, зал взорвался аплодисментами. К концу первой песни экстази начало действовать. Сначала мне просто стало жарко, а потом произошло немыслимое. Я почувствовала как музыка наполняла меня, чувства были непередаваемые. Каждая нота, каждая еле уловимая вибрация проходила сквозь меня и заставляла дрожать от удовольствия. Меня разрывали эмоции, и на глазах появились слёзы, слёзы неописуемого восторга, который может только испытывать человек. Я была оголённым нервом, моё восприятие этого мира обострилось в тысячи, миллионы раз. Вцепившись в руку Майкла, я плакала и кричала от удовольствия. Весь концерт прошел на одном дыхании, но и после него это не прекратилось.
Мне хотелось сделать что-то настоящее, словно впервые за всю мою жизнь я видела мир таким, какой он есть на самом деле. Вызвав такси, мы отправились домой, но вместо квартиры мы поднялись на крышу. Здесь мириады звёзд освещали наши души. Крыша была нашей сценой, а город был нашим зрителем, и мне было что ему сказать: «Откройте свои сердца друг другу, перестаньте смотреть на жизнь сквозь призму запыленных очков. На самом деле цвета гораздо ярче, чем мы привыкли думать, миром правит любовь, и в нем нет места сожалениям и страху. Встаньте, сделайте глубокий вдох, почувствуйте единение с вселенной. Она каждый день шлёт нам свои сигналы, а мы их не замечаем, пора, пора всё менять, пора действовать, а не говорить об этом».
Мне хотелось кричать, плакать и смеяться одновременно. Я танцевала, кружилась невесомая, словно листок подхваченный порывом ветра. Но всё это лишь слова, которые даже приблизительно не могли сравниться с тем, что я чувствовала на самом деле. Пока я отрывалась и танцевала, Майкл сидел в стороне, и с умилением смотрел на меня, попивая шампанское которое мы захватили из квартиры. Он понимал, что пока я сама не успокоюсь, не стоит даже и пытаться со мной разговаривать. Я танцевала и бесилась минут тридцать, по крайней мере, мне казалось что прошло не больше получаса, немного успокоившись я села рядом с Майклом.
- Ну как тебе новые ощущения?
- Это просто нечто, со мной такого ещё никогда не было.
Майкл налил бокал шампанского, и протянул его мне.
- Держи, тебе нужно попить, это немного приведёт тебя в чувства. Со мной было тоже самое когда я попробовал в первый раз. Что-то невообразимое, переворачивающее твоё сознание с ног на голову, и дающее чёткое понимание того, как устроен мир. Правда, я ещё голый бегал по школьному стадиону, но это уже другая история. Все те препараты, которые я пробовал, давали мне кокой-то новый опыт, они открывали моё сознание для чего-то нового, и каждый раз это было взрывом в моей голове. Вот что не понимают люди, и мои родители в частности. Врачи говорят, что люди принимающие наркотики сбегают от реальности, но на самом деле они расширяют границы этой реальности, чтобы постичь что-то новое. Почему они не могут принять этот выбор, и смериться с ним. Мне нравиться чувствовать себя живым, когда под экстази я танцую всю ночь в клубе и радуюсь этому словно ребёнок. Мне нравиться нюхать порошок, и при этом в каком бы ты ни был состоянии ощущать бодрость и собранность. Мне нравиться ускорять своё сознание разными смесями, и не чувствовать себя ущербным, заблудившимся в этом мире ребёнком.
- Я тебя понимаю, я выросла в семье где всё было под запретом. Где если ты ляжешь спать не помолившись, то попадёшь прямиком в ад. Поверишь, если я скажу, что впервые попробовала алкоголь в университете. Меня всю жизнь воспитывали хорошей девушкой, и примерной христианкой, но с меня достаточно. Это не жизнь когда маленькой девочке говорят, что если она будет держаться с мальчиком за руку, то уподобиться вавилонской блуднице. Долой предубеждения и предрассудки, будущее наступило.
У нас оставалась ещё неделя весенних каникул, и мы провели её экспериментируя с запрещёнными веществами. Каждый день Майкл доставал что-нибудь новенькое, и каждый день было море новых впечатлений. Бывало, что мы выбирались в клубы, и объезжали штук пять за ночь, но чаще мы оставались дома, и наслаждались друг другом. Из всего того, что мы перепробовали, больше всего мне понравилось экстази. Оно сильнее остальных препаратов потрясло моё сознание, и заставило меня полностью раскрыться. Правда, от всех эти экспериментов с изменённым сознание организм немного истощился, но в целом это были мелочи. Неделя пролетела незаметно, мы совсем не следили за временем, и вот настал момент, когда нужно было возвращаться к учёбе. Мы вернулись к повседневной жизни, правда, на выходных продолжали употреблять наркотики. Мои оценки становились всё хуже и хуже, но меня это не волновало. Я продолжала сдавать все предметы, но уже не на отлично как раньше. Мой проходной бал балансировал на границе между отчислением и удовлетворительно.
И вот в пятницу семнадцатого марта случилось то, что выбило меня из коли, и кардинально изменило мою жизнь. После пар я как обычно отправилась в общежитие к Майклу, но дом где находилось его братство, был оцеплён полицией. Вокруг собралась целая куча зевак, и попасть внутрь было невозможно. Никто не знал, что происходит, и на мои вопросы люди в ответ лишь пожимали плечами. Где-то со стороны до меня донёсся разговор двух парней.
- Так что всё-таки случилось?
- Я слышал, что какой-то парень умер.
- Что неужели убили?
- Нет, вроде от наркоты загнулся, передоз словил.
И в этот момент медики выкатили из дома каталку с лежащим на ней телом, накрытым белой простынёй. Моё сердце остановилось, неужели это был Майкл? Неужели это его тело сейчас вывозят из дома? Мне стало плохо, и я потеряла сознание. В себя я пришла уже в больнице, к моему телу были прикреплены какие-то датчики, которые фиксировали давление и пульс. Через несколько минут, когда я уже собралась вставать, ко мне подошел доктор.
- Добрый вечер, я доктор Коллинз, а вы?
- Меня зовут Мишель, Мишель Роуз.
- И так Мишель, как вы себя чувствуете?
- Со мной всё в порядке, а что собственно произошло?
- Вы потеряли сознание, и вас доставили к нам. Скажите Мишель, с вами уже такое случалось?
- Нет, это впервые.
- Ну, что ж для надёжности мы оставим вас на ночь, а утром подпишите бумаги, и можете быть свободны. Да, чуть не забыл, в коридоре ожидает офицер, он хотел бы с вами поговорить, сейчас я его приглашу.
В палату зашел какой-то мужчина в гражданской одежде. С виду ему было под сорок, русые волосы с проседью, и уставший вид.
- Добрый вечер Мишель, я детектив Джонатан Ривз, у меня к вам есть парочка вопросов, если не возражаете.
- Говорите.
- Вы знакомы с Майклом Эмерсоном?
- Да, это мой парень, мы встречаемся.
- Сегодня он был обнаружен мёртвым в своей комнате в общежитии братства, приношу свои соболезнования.
По началу, я не верила, что всё это происходит на самом деле. Это не могло произойти с нами, с кем угодно только не с нами. Глаза моментально увлажнились, и по щекам потекли слёзы.
- Как это произошло, что вообще случилось?
- Передозировка наркотиками. Вы знали, что Майкл сидел на игле?
Я решила не рассказывать то, что знаю. Майкла это не вернёт, а испортить его репутацию может очень быстро. Пускай лучше все будут вспоминать о нём как о спортсмене и отличнике, у которого было много наград и достижений.
-Нет, ничего такого я за ним не замечала. Я знаю, пару рас он курил травку, но сейчас её курят все.
- Это всё?
- Всё что я знаю.
- Вот вам моя визитка, если что-то вспомните, позвоните мне.
- Хорошо.
Детектив ушел, и я осталась одна. Мне не хотелось задерживаться здесь, не одной лишней секунды, поэтому собравшись я выскользнула на улицу незамеченной, и отправилась домой. Когда я вернулась в общежитие, меня там уже ждала Ким Ли. Едва я успела переступить порог нашей комнаты, как проворная Ким заключила меня в свои объятия.
- Как ты Мишель? Крепись, всё образуется, главное не падать духом.
После этих слов я абсолютно расклеилась, и начала рыдать уткнувшись носом в плечё Ким. Она продолжала меня успокаивать, но мне нужно было выплакаться. Всё это длилось пять-десять минут, и когда я успокоилась, Ким уложила меня спать.
Проснулась я на следующее утро совершенно разбитой. В комнате никого не было, Ким убежала на пары, и я была одна. Мне не хотелось двигаться, мне абсолютно ничего не хотелось. Я вспомнила, что у меня в сумочке было несколько таблеток, которые мне принёс Майкл, и не задумываясь о последствиях я достала их, и проглотила все разом. Это было что-то новенькое, и у меня не было ни малейшего представления о том, какой у них был эффект. Минут через десять я полностью расслабилась, мои переживания растворялись в нарастающих волнах безразличия, и моё сознание уносила теплая и ласковая река забвения. Это было как раз то, что мне нужно. С каждой минутой это состояние усиливалось, и я впала в транс. У меня были какие-то странные видение, мне мерещились образы дивных существ, которых мне никогда не доводилось видеть. Это длилось довольно долго, часа три, после чего я просто уснула.

“Четырнадцатое февраля”

Прошло уже пять месяцев со смерти Майкла, но я не перестаю о нём думать. Моя жизнь кардинально изменилась, я бросила университет и переехала в Нью-Йорк. Меня бы и так отчислили за прогулы, так что я не о чём не жалею. Я познакомилась с парнем, его зовут Сет, и он продает наркотики. Он мне нравиться, и кроме того, он каждый день приносит мне дозу. Я так и не смогла бросить принимать ту дрянь на которую меня подсадил Майкл, но теперь я во всем этом хорошо разбираюсь. Я попробовала практически всё, что можно было достать на улицах, в этом планет Сет мне очень помогает. Мне повезло, что я его встретила.

Мемуары Мишель 14.02.2013

“Двадцать седьмое февраля”

Что-то я сегодня перебрала, меня забрали в больницу. Доктор сказал, что если бы скорая приехала на пять минут позже, им бы не удалось меня откачать. Со мной разговаривал детектив с какой-то странной фамилией, он всё силился узнать, где я взяла героин, но я ничего ему не сказала. Я не выдам Сета, без него мне придётся платить за мои наркотики, а денег у меня нет.

Мемуары Мишель 27.02.2013

“Девятнадцатое марта”

Сет мертв, его убили в перестрелке на улице возле нашего дома. Теперь всё станет сложнее, нужно найти кого-то кто будет приносить мне наркотики.

Мемуары Мишель 19.03.2013

“Двадцать третье марта”

Сегодня я познакомилась с парнем, его зовут Карим, он держит местный бордель. С завтрашнего дня я буду у него работать, он сказал, что будет давать мне дозу, и даже платить пятьдесят долларов в день. Довольно не плохие условия, я правда никогда этим не занималась, но здесь ведь много ума не надо. Нужно хорошенько отдохнуть, ведь завтра на работу.

Мемуары Мишель 23.03.2013

“Тридцать первое марта”

Я работаю на Карима уже неделю, практически все клиенты жуткие уроды. Не бывает и дня чтобы кто-нибудь из девочек не получил по лицу, но это как они говорят профессиональные травмы. Всех нас здесь что-то держит, а даже если бы и не держало, куда нам идти? Это ад, и все мы попали сюда из-за того, что сделали не правильный выбор. По крайней мере, у меня есть мои наркотики, которые помогают мне забыться.
Мемуары Мишель 31.03.2013

Моя жизнь напоминает сейчас ад, когда я смотрю в зеркало, то больше не вижу той юной, наивной девочки, которая была когда-то. Я принесла её в жертву красивой жизни, которой у меня никогда не было, но эта жертва была напрасной. Теперь у меня нет даже этого, зато есть исколотые вены, и стоящая за спиной смерть. Мне двадцать три, а выгляжу я на все сорок, это цена, которую приходится платить за кайф.
Вчера на работе меня чуть не порезали. У нас есть один постоянный клиент, его Джек, и ни кто не хочет с ним связываться, так как он постоянно бьёт девочек. Мы уже не однократно говорили об этом Кариму, но ему плевать, его интересуют только деньги. Я уверенна, что если бы Джек хоть раз не заплатил, то его с перерезанным горлом нашли бы среди мусорных баков, но пока он платил, все закрывали глаза на его склонности. Вчера была моя очередь обслуживать Джека, признаюсь честно, я боялась но выбора у меня не было. И вот он пришел в девять часов вечера, он постоянно приходил в девять, не раньше и не позже. Он поднялся на второй этаж и зашел в четвёртый номер, каждую пятницу в девять часов вечера он приходил, и шел в четвёртый номер, на этот раз вместе с ним зашла и я.
Поначалу все было хорошо, Джек был обходительным и нежным, у него было хорошее настроение, и он даже шутил, но это не продлилось долго. Вдруг он изменился, словно превратился в совершенно другого человека. Он схватил меня за плечи и бросил на кровать, потом навалившись на меня сверху, он сжал моё горло. Я пыталась закричать, но у меня ничего не получилось, так сильно его руки сжали моё горло. Он склонился надо мной и начал шептать на ухо.
- Ну, что грязная шлюха тебе это нравиться? Можешь кричать, тебе никто не поможет, ничтожество.
На моих глазах выступили слёзы, я чувствовала его вонь, тяжесть его тела которым он навалился на меня, но не могла ничего сделать. Мне казалось, что сейчас я умру, он задушит меня и спокойно уйдёт. В глазах начало темнеть, от нехватки кислорода, и вот наконец-то он отпустил моё горло. Я закашляла, и начала жадно глотать воздух. После этого Джек пару раз ударил меня по лицу, приставил к горлу нож, и сказал, что если услышит от меня хоть малейший писк, то перережет мне горло. Потом он перевернул меня на живот и овладел мной. Когда он закончил, то бросил деньги на кровать и ушел. Спустя пару минут, в комнату забежали девочки, и нашли меня рыдающей в подушку на кровати. У меня была разбита губа и нос, как мне потом сказали, я ещё легко отделалась.
Это была последняя капля, я решила уйти, но перед этим нужно было закончить последнее дело. Переговорив с девчонками, мы решили отомстить Джеку. У одной из девочек был знакомый, который за деньги выбивал из людей долги, и мы решили заплатить ему, чтобы он поговорил с Джеком. В итоге Джек лежал в больнице с черепно-мозговой травмой, сломанными рёбрами и ногой, поделом этому козлу. Из-за этого пришлось проработать у Карима ещё неделю, но она точно была последней. В воскресенье, попрощавшись со всеми, я ушла не оглядываясь. Эта глава моей жизни была окончена, мне хотелось завязать с наркотиками, и начать новую жизнь. У меня были небольшие сбережения, и на первое время должно было хватить. Я переехала, сняла себе однокомнатную квартирку, ничего особенного, зато её окна выходили на парк. В моём новом доме было довольно уютно, он был не больших размеров, но меня это совершенно не смущало. В первый же день я занялась обустройством своей новой квартиры. Все эти приготовления заняли у меня практически весь день, и вот под вечер началось что-то странное.
Где-то часов в семь вечера, я почувствовала себя не очень хорошо. Меня начало знобить, на лбу выступил холодный пот, и я почувствовала какую-то слабость. Поначалу я подумала, что это сказался на мне переезд. Я провела целый день на ногах, и наверное просто переутомилась, а возможно и простудилась. Я решила лечь и полежать, распаковка вещей может и подождать. Устроившись на диване, я накрылась пледом и лежала. Прошла пара часов, но мне не становилось лучше, а наоборот становилось только хуже. И вот в глазах всё поплыло, комната закружилась, и я потеряла сознание.
Не знаю, сколько я провалялась без сознания но придя в себя я чувствовала себя очень помятой и обессиленной. Вдруг меня начало тошнить, и я мигом побежала в туалет. Там из меня вышло абсолютно всё, но на этом ничего не закончилось. Желудок продолжал сокращаться, выталкивая из себя желчь. Мне стало страшно, по глазам катились слёзы, но сделать с этим что-нибудь у меня не получалось, нужно было просто перетерпеть.
“Восьмое июня”

Я не принимала наркотики уже несколько дней, и по-видимому у меня началась ломка. Мне кажется, что я вот-вот умру, так плохо мне ещё не было никогда. Мне постоянно что-то мерещиться, словно я нахожусь в ночном кошмаре, и никак не могу проснуться. Руки трясутся, и у меня не выходит унять эту дрожь, настроение постоянно меняется, мне кажется, я схожу с ума.

Мемуары Мишель 8.06.2013

“Восьмое июня”

Мне удалось задремать на пару минут, не знаю, сколько я уже не спала. Только что услышала на кухне какой-то шум, проверила, там никого нет. Вернулась в комнату и замерла от страха, на диване сидел Джек. Я пыталась убедить себя, что это не реально, но у меня ничего не вышло. Джек подошел ко мне и сорвал с меня одежду, потом швырнул меня на диван. Он залез сверху, и я закрыла глаза, чтобы не видеть его гнусную рожу. Я начала кричать и отбиваться, это длилось минут пять, когда я открыла глаза, никого не было. Не знаю, насколько меня ещё хватит.

Мемуары Мишель 8.06.2013

“Девятое июня”

Сейчас три часа утра, девятое июня, за онами темно, а мне так хочется увить солнце. Боюсь умереть, так и не взглянув на него в последний раз. Несколько минут назад я посмотрела в зеркало, и мне стало страшно от того, что я там увидела. Девушка с кожей бледно белого цвета, под глазами огромные мешки, худая и обессиленная. Не сдержавшись, я разревелась как маленький ребенок, потерянный и напуганный. Нужно прекращать с этим всем, открыв одну из коробок, я достала шприц.

Мемуары Мишель 9.06.2013
Это было просто ужасно, мне казалось, что я не переживу эту ночь. Мой организм пытался отчиститься, но у него ничего не получилось. Возможно, эта новая жизнь которую я хотела начать не для меня? Возможно, не стоит даже пытаться что-либо изменить? Не каждому дано право на счастливое завтра, где светит солнце, и цветут цветы. Кто-то ведь должен жить в сером настоящем, почему не я?
У меня началась депрессия, я сидела дома с зашторенными окнами в темноте, и накачивала свой организм химией. Я выходила только для того чтобы купить себе дозу, так как курьерской доставки наркотиков по городу ещё не было. Один день сменялся другим, так проходили недели. В конце концов, у меня закончились деньги. Нужно было срочно что-то придумать, второй раз проходить через ломку мне не хотелось. И вот созвонившись со старыми знакомыми, я вернулась в мрачную обитель наркоманов.
Это были страшные места, со страшными людьми. Ни к кому нельзя было поворачиваться спиной, иначе тебя могли зарезать просто так по щелчку пальцев. Многие находились здесь не один год, у них уже не было вен на руках, и чтобы вкатить себе очередную дозу они кололи себя в разные неприятные, и страшные места. От этого зрелища кровь стыла в жилах, становилось действительно не по себе. Но для них это был последний шанс сбежать от реальности. Их тела были настолько искалечены и пропитаны этим зельем, что отступать им было некуда. Зачастую их тела находили на местах старых притонов, куда они приходили за дозой, и где они остались навсегда. Они брали самые дешевые и высокотоксические препараты, которые прожигали их тела насквозь. У таких людей не было будущего, не было прошлого, у них было только настоящее. Я видела, как куски мяса отваливались от их костей, и в ужасе отводила взгляд. Скажу честно, это было зрелище не для слабонервных.
Сначала я работала на «Адской кухне», в так называемой лаборатории по производству мета. Я ассистировала, бегала за едой, и выполняла разнообразные поручения, за это каждый день я получала дозу и деньги. Мы готовили как раз ту химию, из-за которой умирали миллионы, но меня мало интересовал моральный аспект всего этого. Наркоманы вообще мало чем интересуются, главное чтобы было чем уколоться или понюхать, или закинуться. Это длилось в течении нескольких месяцев пока нашу «Кухню» не накрыло управление по борьбе с наркотиками. Слава богу, меня там не было в тот момент, иначе я села бы, и очень надолго. После этого я решила больше так не рисковать, и не связываться с подобного рода делами. Следующим местом, куда меня занёс наркотический ветер был притон на пятьдесят седьмой улице. Там дурь толкал мой старый знакомый Джим. Малыш Джимми неоднократно привлекался за хранение и распространение наркотических веществ, и он был как раз тем человеком, который был мне нужен. Он приносил мне героин, а я спала с ним за это, такие отношения были как раз по мне.

“Пятнадцатое сентября”

Сегодня малыша Джимми сцапали копы, этот идиот пытался толкать дурь школьникам, на этот раз его надолго упекут в тюрягу. Теперь снова придётся искать кого-то, через кого можно доставать героин. Меня так утомило бегать с места на место, Я чувствую себя белкой в колесе, которая хочет остановиться и соскочит, но не может, из-за того что сильно раскрутила своё колесо.

Мемуары Мишель 15.09.2013

Несколько недель приходилось рисковать и брать товар с рук у незнакомцев, а так как в последнее время власти вплотную занялись проблемой наркомании, это было довольно опасным. И вот как раз в момент, когда мне сильнее всего нужна была поддержка, мне улыбнулась удача. На днях я встретила старую знакомую Шонну, мы вместе работали у Карима. Разговорившись, Шонна сказала, что работает сейчас в одном неплохом месте, и прилично зарабатывает.
- А что за работа у тебя?
- Да такая же как и у Карима, только условия гораздо лучше, да и платят больше. Вообще заведение довольно не плохое, называется «Красный дракон», его держат китайцы, в целом неплохие ребята. А давай к нам, у нас как раз девушек набирают, если хочешь, я замолвлю за тебя словечко.
Вот так я начала работать в «Красном драконе», Шонна была права, платили здесь больше и условия были лучше, чем в остальных подобных заведениях. Проработав там неделю, у меня появились деньги, и я не раздумывая сняла себе однокомнатную квартиру, неподалёку от «Дракона». Наконец-то я съехал со своей старой полуразрушенной квартиры, она угнетала меня, заставляя чувствовать себя ничтожной. Сейчас всё складывается довольно не плохо, если так будет продолжаться и дальше, то я буду откладывать деньги, и когда насобираю достаточно, то перееду в Париж, это моя мечта.
Прошел уже месяц с тех пор как я устроилась в «Красный дракон». Наш основной контингент это китайцы, которые приходят к нам постоянно. Все они в костюмах и с какими-то дипломатами, мне начинает казаться, что мы обслуживаем какую-то транснациональную компанию, мы с девчонками уже неоднократно шутили на эту тему. Меня всё устраивает, платят не плохо, а что самое главное мужчины, которые к нам приходят не позволяют себе лишнего. Единственная проблема в том, что много денег уходит у меня на наркотики, к тому же на работе приходиться скрывать то, чем я занимаюсь.
В последнее время меня начинает одолевать депрессия, настроение падает словно по взмаху волшебной палочки, и становиться совсем паршиво. Мой внешний вид изменился до неузнаваемости, я очень сильно похудела, сейчас я вешу пятьдесят килограмм, мешки под глазами не исчезают, чтобы я не делала, и приходиться замазывать их косметикой, а это отнимает много времени. Каждый день я засыпаю с мыслями о Майкле, в последнее время я часто его вспоминаю. Вспоминаю то время, когда мы были счастливы, жизнь казалась такой беззаботной и лёгкой, мы любили друг друга, и это было единственным, о чём мы беспокоились. Интересно как бы сложилась моя жизнь, если Майкл не принимал наркотики, и не подсадил меня? Я бы закончила университет, получила бы диплом, мы с Майклом поженились, и жили бы в каком-нибудь прекрасном месте. У нас были бы два ребёнка мальчик и девочка, Джонатан и Эмили, я прямо вижу их лица такие красивые и светящиеся от нашей любви. По щекам невольно потекли слёзы, уже в который раз. «Черт побери, Майкл, какого чёрта ты сделал это с нами, ты уничтожил наше будущее. Наркотики были твоей страстью, и они погубили тебя, ты сгорел, словно свеча из-за этих проклятых наркотиков, а теперь так же горю и я. Всё это на твоей совести, слышишь, на твоей совести!» - и повторяла это всё громче и громче, пока не переходила на крик, и не выдыхалась. После этого я засыпала вся в слезах, и с невыносимым осадком горечи на душе.
Сегодня у меня был выходной, проснувшись я закурила сигарету, подтянулась и пошла в душ. У меня можно сказать был свой утренний ритуал, он включал в себя последовательность действий, которую я никогда не нарушала. Первым делом в этой церемонии нужно было выкурить сигаретку, потом душ, освежиться с утра первостепенная необходимость, после этого чашка крепкого кофе и завтрак, и вот мой организм снова может нормально функционировать. Сделав свои утренние приготовления, я сидела и думала чем бы заняться, дома сидеть не хотелось. Мои размышления прервал стук в дверь. Открыв дверь я замерла от удивления, на пороге стоял отец Майкла.
- Мистер Эмерсон, э… рада вас видеть.
- Прошу называй меня Том, и давай на ты.
- Хорошо, и так Том, что привело тебя сюда?
- Может, сходим куда-нибудь, и поговорим в более уютной обстановке?
- Хорошо, подождите, я оденусь.
И вот спустя тридцать минут мы сидим за столиком в уютном кафе неподалёку, и я даже не представляю, зачем Том приехал со мной повидаться. После смерти Майкла я больше не виделась с семейством Эмерсонов, и думала, что они меня давным-давно забыли.
- И так о чем ты хотел поговорить Том?
- После смерти нашего сына ты пропала, Элизабет очень огорчило, что ты не приехала к нам. Ты ведь была практически членом семьи. Я приезжал в ваш университет, спрашивал о тебе, но никто ничего не знал, только твоя соседка сказала, что ты собиралась в Нью-Йорк, но ничего конкретного она не знала.
- Ну вот вы меня нашли, и что дальше?
- Давай для начала поговорим, как у тебя дела, чем ты занимаешься?
- Дела идут неплохо, подрабатываю в одном кафе официанткой, на жизнь хватает, и я не жалуюсь.
- Может тебе что-то нужно? Какая угодно помощь, ты только скажи.
- Спасибо Том, но у меня всё в порядке, а как Элизабет?
- До сих пор носит траур, смерть Майкла её сильно изменила, состарили на много лет, она безутешна. Заставила нашу комнату кучей его фотографий. Она боится забыть его лицо, но фотографии не помогают, они лишь сводят её с ума.
- Очень жаль это слышать.
- Открою все карты, я приехал, чтобы забрать тебя и привести к нам в поместье. Элизабет нуждается в тебе, и ты сможешь ей помочь. Прошу. Поехали со мной, там тебе ни в чём не будут отказывать, у тебя будет жизнь, которую ты заслуживаешь.
Признаюсь честно, это было то, о чём я мечтала, но я не могла поехать. Не сейчас, не в таком виде. Как я смогу объяснить родителям чей сын умер от передозировки, что я тоже сижу на наркотиках, и мало того меня на них подсадил их сын. Скрывать это не получиться, рано или поздно у меня вновь начнётся ломка, и тогда они точно всё поймут. Сердце сжалось, но я старалась не показывать это.
- Извини Том, но я не могу. У меня здесь своя жизнь, которую я долго выстраивала, и не могу теперь всё бросить.
- Прошу, не делай поспешных выводов, ты нам очень нужна.
- Я уже сказала своё последнее слово.
- Ты уверенна?
- Да, спасибо за кофе Том.
Я ушла не оборачиваясь, не знаю смотрели Том мне в след или нет, это не важно, важно то, что это был наверное последний шанс вырваться из этого ада. Домой я вернулась в подавленном состоянии, и мне нужно было закинуться. У меня в аптечке оставалась пара таблеток экстези, и немного кокаина. Это было то что должно было унести меня в волшебную страну забвения. Вначале я закинулась экстези, оно начнёт действовать только через двадцать минут, но это слишком медленно, разбавим волшебной пылью. Буквально через несколько секунд после того как я понюхала, со мной начало происходить что-то странное. Все мышцы свело, словно в мозгу прошло короткое замыкание, меня начало трясти, и я упала на пол без сознания.
Помню что-то тёплое и приятное, такое родное, словно рождественский ужин в кругу семьи. Какая-то невидимая сила уносила меня далеко, далеко в места, где не ступала нога человека. Там моё сознание, отделившееся от меня, вылетело из моего тела, и замерло напротив. Оно начало что-то говорить, вначале очень тихо, едва различимо, потом всё громче и громче. Это была одна фраза, на каком-то неизвестном мне языке. Моё подсознание всё повторяло и повторяло её по кругу. По-моему она звучала так: «АУМ АПАВИТРО ПАВИТРО ВА САРВАВАСТХАН ГАТОПИВА ЙА ИСМАРЕД ПУНДАРИКАКШО СА ВАХИЙЯ АБЬЯНТАР СУЧИХ АУМ». Не знаю, что она значила, но с каждым произнесённым разом я чувствовала себя лучше, словно моя сущность очищается, избавляется от всего негатива, которым пропиталась моя жизнь. Незаметно для себя я начала повторять за своим подсознанием, сначала тихо, а потом всё громче и громче.
“Шестое октября”

Вчера со мной произошло нечто странное, приняв как обычно наркотики, с моим организмом произошел сбой. Возможно, не о чём переживать, и это случилось из-за того что я просто не выдерживаю нагрузок которым подвергаю себя, но мне кажется, что это тревожный звоночек. Я пролежала без сознания пару часов, когда же пришла в себя, то мне было очень плохо. Меня выворачивало всю ночь, организм пытался очиститься. Если так пойдёт и дальше, долго я не протяну. Сейчас следовало бы остановиться, избавится от наркотиков, завязать, возможно, попросить у кого-нибудь помощи, но у меня не выйдет, я слишком крепко на это подсела.

Мемуары Мишель 6.10.2013

На следующий день, я как обычно вышла на работу. День обещал быть паршивым, во-первых: мне было очень паршиво. Во-вторых: было какое-то нехорошее предчувствие. И конце концов, мое предчувствие меня не подвело. Часов в двенадцать дня к нам зашел отец Майкла. Не знаю, как он узнал где я работаю, но факт оставался фактом. У нас все девочки обычно сидят наверху, на втором этаже, а внизу на ресепшене сидит мисс Чао, женщина лет сорока, которая всё организовывала.
Когда мне сказали что клиент ждёт меня в девятой комнате, я ещё не знала что это Том, лишь когда я открыла двери, поняла кто меня ждёт.
- Так значит - это правда, и ты действительно работаешь проституткой. Я надеялся, что это ложь, надеялся увидеть просто похожую девушку, но это ты.
Вначале я хотела убраться из этой комнаты, но что-то внутри меня, какое-то непонятное чувство, удерживало здесь.
- И как давно ты здесь работаешь?
- Уже несколько месяцев.
- Что с тобой случилось Мишель, ты ведь была такой хорошей девушкой?
- Жизнь, со мной случилась жизнь. Она оказалась совершенно не такой, какой мне представлялась. Я встречалась с Майклом, всё было прекрасно, мы любили друг друга, потом он подсадил меня на наркотики, от зависимости которых я не могу избавиться, и по сей день, а потом он умер, и все покатилось к чертям. И теперь я работаю здесь, чтобы не умереть с голоду, обслуживаю китайцев, сосу им и получаю за это деньги.
- Майкл хотел бы для тебя лучшего.
- Не нужно говорить, что хотел бы Майкл. Он хотел закинуться наркотой, и почувствовать очередной приход, он не смог остановиться и от этого умер.
- Не смей так говорить о неё, ты его совсем не знала.
- Да я знала его лучше, чем вы можете себе представить. Он постоянно твердил, что вы его не понимаете, что он любит наркотики, и не хочет от них отказываться, он был наркоманом Том, открой глаза.
- Ах ты лживая сука, и что Майкл в тебе нашел? Может, ты хороша в постели, ну сейчас мы это проверим. А ну раздевайся.
- Что?
- Я заплатил деньги, и намерен получить своё.
Вся эта ситуация превратилась в сплошной кошмар, я не верила что это происходит на самом деле. Том подходил ко мне всё ближе и ближе, а я не могла сдвинуться с места. Он схватил меня за руку, и ещё раз крикнул мне: «Раздевайся, я сказал!». После этого он зашел ко мне за спину, и начал срывать с меня платье. Когда платье оказалось на полу, он толкнул меня на кровать. Я упала лицом вниз, и почувствовала, как Том навалился на меня сверху. Он вошел в меня, и у меня по глазам покатились слёзы, это было невыносимо больно, эмоционально. Мне казалось, что из меня раскалёнными клещами вырывают душу. Все это время пока он пыхтел вверху, я рыдала и кричала в подушку. Это длилось не очень долго, но мне показалось, что прошла вечность. Когда Том закончил и слез, он сказал фразу, которая стёрла во мне последние осколки человечности, которые оставались. Он сказал: «Убогая дура, неужели ты действительно думала, что станешь частью нашей семьи, Майкл даже не любил тебя, ты была его подстилкой, а теперь стала и моей».
Том ушел, а я лежала на этой чертовой кровати, с этими чёртовыми шелковыми покрывалами и рыдала. Это состояние невозможно передать словами, словно светлую и непорочную часть тебя швырнули в грязь, растоптали её и изувечили. И вот она исчезла, а ты осталась разбитая и одинокая, блуждающая в темноте, и никому не нужная. Мне не удавалось успокоиться, хотелось умереть, я задыхалась от боли, захлёбывалась от слёз, которые не переставали бежать по щекам.
“Восьмое октября”

Я больше не приду в «Красный дракон» никогда. После того что со мной там произошло, мне хочется умереть. Я практически не сплю и не ем, всё время я нахожусь под кайфом, не помню даже когда я выходила в последний раз на улицу. Но и это не важно, мне не нужен реальный мир, пока у меня есть мой героин.

Мемуары Мишель 8.10.2013

И снова время изменило свой ход, оно начало тянуться мучительно медленно. Один день сменялся другим, а я сидела и ждала какой-нибудь призрачный знак, который подскажет мне, что делать дальше, но его всё не было. Через три недели мои деньги закончились, впрочем, как и здоровье. Когда ко мне постучалась миссис Миллиган, пожилая женщина у которой я снимала квартиру, чтобы получить свои деньги, истощенная я лежала без сознания на полу. Не услышав ответа миссис Миллиган решила открыть дверь, чтобы удостовериться что всё в порядке, и нашла меня. Она вызвала скорую, и на этот раз меня вновь удалось спасти.
Меня держали в больнице неделю, хотели выяснить, как меня зовут, но я им не говорила. Мне не нужно, чтобы они беспокоили моих набожных родителей, чтобы беспокоили вообще кого-то ради меня. Сама справлюсь как-нибудь, сколько меня жизнь била, а я до сих пор на ногах держусь. Может и стала циничной, да и смотрю теперь на мир совершенно другими глазами, но зато не валяюсь где-то в канаве, а эту стадию, поверьте мне я проходила. Обросла злобой и негативом, и вижу всё в серых тонах: люди – ублюдки, город – помойка, жизнь – говно. Но ведь мы приходим в этот мир не расслабляться, каждый день новое испытание, не живём, а выживаем.
Со мной в палате лежала девочка, ей было всего двенадцать. Милая такая, Эли звали, она вырасти ещё не успела, когда столкнулась с этим дерьмовым миром лицом к лицу. Её отчим избил и изнасиловал, а ей было всего двенадцать. Она по ночам рыдает в подушку, а я её успокаиваю, лягу вместе с ней, прижму к себе и вру, что всё будет хорошо, но хорошо уже не будет. Правда Эли об этом не знает, ей нужно во что-то верить, иначе жить - смысла нет. А отчима её арестовали, система работает, вот только даже когда она работает, она не предотвращает всю эту жесть, а просто наказывает виновных по факту совершения преступлений. Думаете, Эли от этого станет легче, для неё теперь всё изменилось, навсегда.
И вот я снова оказалась на улице, без денег, без наркотиков. В больнице правда я очистилась, пережила ломку, пожалуй сильнейшую на моей памяти, но там мне кололи какие-то препараты для облегчения моих так называемых припадков, и через пару дней мне стало легче. Вариантов было не много, либо гулять на улице, а был далеко не март, либо вернуться в «Красный дракон», чего я пообещала себе не делать, либо связаться со старыми знакомыми и окончательно похоронить себя в притонах. Пожалуй, это был переломный момент, момент, когда я сознательно решила вернуться в ад.

“Двадцать четвёртое ноября”

Оказалось, что большинство моих знакомы давно умерли, кто-то от передозировки, кто-то от бандитской пули. Осталось совсем мало людей, к которым можно было обратиться. Одним из таких людей был Реджи, он держал притон на двадцать пятой стрит, небольшой ничем неприметный домик, мне это как раз подходило. Я ему позвонила, и он был рад помочь.

Мемуары Мишель 25.11.2013

Я жила у Реджи, выполняла всякие мелкие поручения, а он давал мне наркотики. Это были выгодные условия для нас обоих. Иногда мы спали вместе, но это было скорее из-за взаимной симпатии. В доме постоянно была куча наркоманов, но ведь на то он и притон. У меня была своя комнатка с ванной, хоть и не большая, зато моя. Я поставила на двери замок, иначе из комнаты все бы вынесли, наркоманы народ гнилой, а потом бы мне же и продавали.
Естественно я понимала, что долго так продолжаться не может, но пока что оставалось наслаждаться моментом. Это было не худшее место, где я бывала. Скажем так, ад мог предоставить котёл с кипящей смолой, а предоставил ванну с тёплой водой. Все изменилось, когда в нашем районе начали проводить рейды по зачистке притонов. На тот момент накрыли четыре дома, но до нас пока не добрались. У Реджи всегда было тихо по сравнению с другими домами, и возможно нас могли не заметить. Но всё равно людей в эти дни в доме практически не было. Какие-то особые неудобства мы не испытывали, и жили себе вполне размеренной жизнью.
Первого декабря был обычный день, зима началась без особых морозов, и это радовало людей. Сквозь серые облака пробивалось солнце, и освещало наш район приятным, мягким светом. В девять часов утра ко мне в комнату вошел Реджи.
- Ты проснулась, хорошо, у меня для тебя есть ответственное задание.
- И тебе доброе утро.
- Ах да, извини, доброе утро.
- Так что за ответственное задание?
- Нужно встретиться с человеком, и забрать у него товар.
- Много?
- Нет, всего пару доз, а то мои запасы почти на исходе.
- Когда это нужно сделать?
- Он будет ждать в двенадцать, в паре кварталов от нас, возле супермаркета.
- Хорошо, я заберу.
- Спасибо солнце.
Реджи вышел, а я отправилась в душ, потом выпила кофе и позавтракала, в общем, соблюла все утренние ритуалы. Когда я выходила, на часах было одиннадцать тридцать, до супермаркета тридцать минут ходу, всё в порядке, успеваю. Легкий свежий ветер играл с моими волосами, пока я шла на встречу. На улице было как-то пусто, не свойственная картина для этого времени, даже детей не было. Впереди показался супермаркет, ещё пять минут и я на месте. Погода начинала портиться, тучи окончательно закрыли солнце, и те немногие лучики света, которые облизывали район, исчезли. Да и ветер к тому же разыгрался, все указывало на то, что должен пойти снег, первый снег в этом году. Было бы здорово, мне нравиться снегопад, в моём родном городке каждая зима снежная, и каждый год все укрывается этой холодной сахарной пудрой. Подумав об этом, я подловила себя на мысли, что отвлеклась, нужно было собраться.
В двенадцать часов я была на месте, даже здесь людей практически не было, нужно признаться меня это насторожило. На углу с правой стороны от входа стоял человек, с виду он напоминал какого-то непонятного наркомана, такой себе типичный торчок, по-видимому, это был наш клиент. Я аккуратно подошла к нему, поздоровалась, и сказала, что меня прислал Реджи. Парень трясущимися руками полез в карман своей куртки, и достал конверт, который передал мне. Как только я его взяла, он быстрым шагом поковылял к машине. Очень странный тип, ну да ладно, я и не таких видала.
Через пол часа я была дома, но не прошло и пяти минут с момента когда я вошла, как в дом ворвались полицейские, это была облава. Всех кто был в доме, повязали, и повезли в участок. Всё происходило очень быстро и жестко, ни с кем не церемонились. Одного за другим парней укладывали лицом в пол, пару раз прикладывались ботинками по почкам, и одевали наручники. Никто даже не пытался убегать, но даже если бы кто-нибудь и попробовал, у него бы все равно ничего не получилось. Ребята в форме хорошо знали своё дело, и делали его оперативно. Я стояла и с ужасом смотрела на происходящее, когда ко мне подошел какой-то мужчина, и надел на меня наручники. Всех погрузили в кузов довольно просторного фургона, и повезли в неизвестном направлении.
Когда мы приехали, то нас сразу же разделили, и меня привели в небольшую комнату, посреди которой стоял стол с двумя стульями. Меня посадили на один из них, и приковали к столу наручниками. С одной стороны вместо стены было огромное зеркальное стекло. С потолка падал резкий электрический свет, от которого у меня уставали глаза. В левом верхнем углу, над дверью висела камера.
Не знаю, сколько времени меня продержали в этой комнате, но я более чем уверена, что никак не меньше семи часов. Я пыталась звать кого-то, но на мои крики никто не реагировал. Возможно, меня не слышали, а возможно специально игнорировали, чтобы я была посговорчивее, когда придёт моя очередь говорить. Я была вымотана, выжата как лимон, да ещё и эти стены давили морально. Где-то, через семь часов двери открылись, и в комнату вошел мужчина. Ему было немного за тридцать, у него были мужественные черты лица. С виду он казался вымотанным, возможно именно ему поручили переговорить со всеми задержанными, а я была в самом конце его списка.
- И так, извините что заставили вас ждать э… - он открыл папку, которую держал в руках, и прочел там моё имя – Мишель, Мишель Роуз.
- Ничего, я никуда не спешу.
- Вы шутите, что ж это хорошо. И так Мишель, расскажешь мне всё что знаешь, или как?
- Или как.
- Нам известно, что Реджи имеет связи с влиятельными людьми, мне нужны имена.
- Я ничего не знаю.
- Ты уверена?
- Абсолютно.
- Жаль, очень жаль.
Вдруг этот парень повернул голову в направлении зеркала, и громко проговорил: «Выключите камеру, и выйдите, пока я не выйду никого сюда не пускать». Мне стало не по себе, что задумал этот гавнюк.
- Знаешь, Мишель я не такой приятный парень, каким кажусь на первый взгляд, на самом деле я козёл, козёл который всегда получает то, что хочет.
- Что ж очень жаль козёл, но я ничего не знаю.
- Это твоё окончательное решение смотри не пожалей, об этом.
- Пошел ты.
Не успела я это договорить, как мистер козёл подлетел, и выбил из под меня стул. Я упала на пол, а он схватил наручники которые были у меня на руках и потянул к себе. Это было довольно больно, и я закричала.
- Ты ведь сама захотела по плохому, имена, назови мне имена!
- Отпусти меня урод, мне больно, я ничего не знаю.
После этих слов последовал удар по лицу, который разбил мне губу.
- Если ты не заговоришь, то я хорошо поработаю над твоей внешностью.
У меня выступили слёзы на глазах, - Я ничего не знаю, прекрати.
- Хочешь, чтобы я прекратил, но я даже ещё не начинал.
После этого он швырнул меня на стол.
- Это твой последний шанс, назови мне имена.
- Я не знаю никаких имён, прошу прекрати.
- Запомни, это был твой выбор.
Это были последние слова, которые я запомнила. Дальше он молчал, всю ночь этот ублюдок насиловал и бил меня. Я кричала, молила его остановиться, но он меня не слушал. Под конец мне было уже все равно. Закончив он надел на меня одежду, вызвал охрану и велел им выкинуть меня, я стояла в молчаливом оцепенении и просто смотрела в глаза тому кто сделал это со мной, тому кто стал последней каплей.
Меня вышвырнули из участка как какой-то мусор. Побитая и опустошенная я поковыляла домой, в дом к Реджи. Идти пришлось далеко, но через три часа я была на месте. В доме никого не было, всех забрали в участок, и я осталась одна. Я поднялась на второй этаж и вошла в свою комнату. Вошла в ванную и открыла воду, пускай наберётся до краёв. По всей комнате я расставил, и зажгла свечи, мне хочется уйти красиво. Достала бутылку красного вина, и налила себе полный бокал, потом достала чистый лист бумаги, и начала писать.

«Когда-то всё было очень просто, есть хорошие люди, и есть плохие. Хорошие борются с плохими и побеждают, так было всегда, но теперь всё изменилось. Те - кто призваны защищать, причиняют зло, и калечат душу. У меня было много друзей, много хороших людей окружало меня когда-то, а теперь их нет, а вокруг меня одни ублюдки. А я ведь даже и не заметила, как попала в ад. И теперь мою душу терзают, и рвут мою плоть на части. Так невыносимо больно находиться здесь, и видеть чужие страдания.
Я терпела, сколько могла, но больше не в силах выносить это безумие. Мне нечем здесь дышать, нечем дышать, нечем дышать…
Котитесь к чёрту вы все, все кто сделал со мной это, горите в аду!».

Пока я это писала, пара слёз вперемешку с тушью скатились по щеке и капнули на бумагу. Вот и всё, это будет концом моей истории. Вода уже переливалась через края ванны, я подошла и выключила её. В телефоне на быстрый набор я поставила девять, один, один. Раздевшись, я залезла в ванну, прихватив с собой бутылку вина, рядом на раковине лежало лезвие. Залпом я осушила один стакан, налила себе ещё, и точно так же выпила и второй. Пора, и я взяла лезвие, которое лежало на раковине.
Два быстрых движения, и всё было готово. Тоненькая красная струйка побежала по эмалированной ванне, и с каждой секундой она становилась все сильнее и мощнее, и вот она превратилась в мощный смывающий все на своём пути поток. С другой стороны такой же поток окрашивал воду в ванной, кровь смешивалась с водой и становилась бледно розовой как и моя кожа. Когда я почувствовала слабость, то взяла телефон, и набрала номер быстрого набора. В трубке раздался приятный женский голос: «Служба спасения, слушаю вас». Дрожащим голосом я проговорила: «Хочу сообщить о самоубийстве по адресу двадцать пятая стрит, можете не торопиться». «Что, мем кто жертва, мем, вы меня слышите?» - Голос в трубке продолжал спрашивать, но слабость нарастала и выронила телефон. Вдруг комната закружилась, и я провалилась в темноту.

Эта страница была перевёрнута. Уж слишком легко стало сломать человека, его жизнь, и всё чем он дорожит. Мишель была прекрасной девушкой, которая однажды оступилась, но вместо руки помощи получила удары и насмешки других. На её долю выпало много испытаний, гораздо больше, чем некоторым выпадает за всю жизнь, и она не выдержала. Много хороших людей умирает, и это очень печально, но когда хорошие люди сами решают умереть, это становиться трагедией.

“Четвёртое августа”

Когда я вырасту, то хочу стать врачом, помогать людям, а может ветеринаром и лечить больных зверушек. Хочется делать этот мир лучше, я знаю, он не совершенен, но ведь мы можем постараться сделать его лучше.

Мишель десять лет













Глава ;;;
«Зрелость»

- Думал ли я о смерти? Да. Хотел ли умереть? Нет. Каждый из нас хоть раз да задумывался о собственной смерти. Мы представляли, как будут вести себя наши знакомые, как будут проходить похороны, и кто на них  придёт. Прокручивали в голове сценарий того как мы умрём, в случайной стычке на улице, защищая честь девушки, или же тихо и мирно в собственной постели, и не нужно отрицать что такого не было. Стоя на краю обрыва, каждый представляет, как прыгает с него. Это природное любопытство, и оно присуще каждому. Что же касается меня, то возможно в последнее время я стал думать об этом немного чаще. Но после того как я потерял свою семью это и не удивительно.
- Расскажите, как это произошло.
- Мои жена и дочь ходили по магазинам, у Джессики через пару дней должен был быть день рожденья, ей бы исполнилось шесть лет, и они покупали всё необходимое для праздника. Я должен был забрать их после работы, но меня задержали дела, и они поехали домой на такси. Водитель был под кайфом, и этот тупой ублюдок на полном ходу врезался в тягач. Как показало следствие, он даже не пытался затормозить. Водитель умер мгновенно, как и моя жена, а вот дочь ещё целых два дна пролежала в реанимации. Она боролась за свою жизнь изо всех сил, но так и не смогла открыть глаза.
- Вы вините в этом себя?
- Отчасти да. Если бы я приехал за своими девочками, они бы всё ещё были живы. Работа была для меня важнее семьи, и в итоге я потерял всё. Я посыпаю свою голову пеплом, оплакивая свою семью. Меня переполняет злость, которая сменяется приступами отчаяния. Если бы тот водитель выжил, клянусь, я бы убил его. Пришел в больницу, и задушил бы его, сжимал его горло всё сильнее и сильнее, до тех пор, пока он не перестал бы дышать.
- И что вас не останавливала даже возможность оказаться в тюрьме?
- Мне было всё равно, это не большая цена, которую я с готовностью бы заплатил. Конечно, это ничего бы не изменило, но справедливость должна восторжествовать.
- В убийстве человека вы видите торжество справедливости?
- Виновного человека, жизнь за жизнь. Он нарушил закон, из-за него погибли люди, такие как он заслуживают смерти.
- Ваша позиция мне ясна, но сейчас не об этом, скажите какие чувства вы испытываете в последнее время. Смерть близких всегда становиться сильным ударом, вызывающим глубокое эмоциональное потрясение, но у каждого это проявляется по разному, так какие чувства вы испытываете?
- В последнее время я начал замечать, что все постепенно становится серым, краски блекнут, выцветают на глазах, обесцвечивая мир. Я пытаюсь отгородиться от людей, сводя своё общение с ними к минимуму. Апатия стала моим обычным состоянием.
- Это нормальная реакция на случившееся. Я выпишу вам таблетки, принимайте их два раза в день, с утра и перед сном, они должны помочь вам справиться с вашей депрессией.
Таблетки, уколы, шоковая терапия, мне это не нужно. Буду я их пить или нет, какая разница? Прошлого не вернуть, в будущее не попасть, остаётся лишь настоящее, никому не нужное настоящее. Я достал из пачки последнюю сигарету, закурил и осмотрелся вокруг. С серого как асфальт неба начинал капать дождь, лёгкий туман окутывал город, скрывая ту мерзость, которой он был наполнен. Разбитые дома, которые уже давно пора снести, мерзкие люди которые вызывают отвращение. До недавнего времени я не замечал всего этого. Удивительно как мне удавалось быть счастливым здесь в самой глубокой помойке этого мира. Табачный дым наполнял мои лёгкие, заставляя клетки моего тела темнеть и умирать. Я убивал себя, возможно не так эффективно как те, кто резал себе вены, или прыгал с крыши, но не менее действенно. Всё что держало меня здесь, исчезло, кануло в лету. От меня осталась пустая оболочка, которая могла чувствовать лишь боль, тень прежнего человека. Моя семья, люди, которые наполнили мою жизнь смыслом, перестали существовать, вскоре и я отправлюсь вслед за ними, надеюсь, мне не придётся долго ждать.
Десять часов дня, чем может заняться человек вроде меня? Нужно напиться, хорошенько напиться, чтобы мозг отключился, и перестал существовать. Все ощущения притупляться, и я смогу прожить ещё один день. Вот магазин, в котором я последнее время беру лекарство для своего измученного тела. По крайней мере на меня здесь не смотрят с осуждением. Всем плевать, и меня это устраивает, главное чтобы деньги платил, а остальное не важно. В других  магазинах я ощущал на себе неодобрительные взгляды окружающих, и это меня раздражало. Они видели во мне лишь бродягу,, опустившегося на дно человека. «Лучше бы пошел работать, а то слоняется здесь без дела и портит воздух» - это было на уме у каждого, кто смотрел на меня, но меня это не волновало. Мне всегда было плевать на мнение людей, которых я не знаю, и это никогда не измениться. Их отношение меня не волновало, какая разница о чём подумал незнакомец, это никому не интересно. На их месте я возможно повёл бы себя так же, нельзя сказать с уверенностью, что в моём взгляде не было бы осуждения. В общем, всё это не важно, уже ничего не важно. Я взял бутылку джина, и отправился на то место, где погибла моя семья, место, где умер и я в тот же день, в ту же секунду. В своих мыслях я снова и снова прокручивал в голове события того дня, пытаясь всё изменить. Шесть часов утра, зазвенел будильник. На улице было ещё темно, фонари начали выключать, но солнце ещё не взошло. В теле была какая-то приятная слабость, не хотелось никуда идти, я бы с удовольствием провёл этот день дома с Эмми. На ощупь я нахожу будильник и выключаю его. Рядом со мной свернувшись калачиком, лежит один из самых дорогих моему сердцу людей, я счастлив. Мы женаты уже семь лет, а я люблю её всё так же сильно, как и когда мы только познакомились. Эмми такая милая, светлые волосы, которые так небрежно лежат на подушке, алые чувственные губы, мне так с ней повезло. Я не шевелюсь, чтобы её не разбудить. Ради этой женщины я готов на всё, готов спуститься в ад, если она попросит сделать это. Никто ещё так не любил, хотя наверное так говорит каждое любящее сердце. Я аккуратно целую её чтобы не разбудить, и иду в ванну. Принимаю душ, и спускаюсь на кухню чтобы заварить кофе, и позавтракать. Через несколько минут слышу лёгкое поскрипывание ступеней, Эмми спускается.
- Доброе утро.
- Доброе утро, звёздочка. Хочешь кофе, я варю по своему фирменному рецепту.
- Ну, если по-твоему фирменному, то давай.
Всё казалось таким реальным наш дом, горячий кофе который я только что сварил, Эмми. Ещё немного и я вновь смогу прикоснуться к своей жене, снова смогу вдохнуть её запах, почувствовать тепло её тела. Но вдруг сигнал автомобиля вернул меня к реальности. Я стоял посреди проезжей части протягиваю руку в пустоту. Передо мной стояла машина, водитель которой энергично мне сигналил и махал руками призывая убраться, куда подальше с дороги.
На несколько минут я снова оказался рядом с Эмми. Она была так близко и так бесконечно далеко одновременно, что я еле сдержал слёзы. Водитель продолжал сигналить, но я не обращал на него никакого внимания. Сделав парочку добротных глотков джина, я пошел дальше, игнорируя всех. В конце концов, глаза увлажнились, мне не удалось сдержаться, и по лицу потекли слёзы. Прохожие бросали на меня презрительные взгляды полные негодования, но меня это не волновало. Я изо всех сил пытался хотя бы в воспоминаниях снова вернуться к своей семье. Обнять дочь, поцеловать жену, сказать им что люблю их, вновь почувствовать себя живым.
Давай же сконцентрируйся на том дне, вспомни то утро, когда всё было в порядке, у тебя получиться, вернись назад и скажи жене, что любишь её, но у меня ничего не получалось. Я пытался сконцентрироваться, глубоко дышал, вспоминал каждую мелочь, но всё было напрасно. Даже сейчас какая-то невидимая сущность отнимала у меня у меня семью, пускай даже в моих воспоминаниях, но я не мог быть с ними вместе. Всё это было не справедливо, но по-видимому в этом мире нет справедливости. Один глоток, второй, третий согревающая жидкость потекла вниз прямиков в желудок. Это была уже третья бутылка, так что меня уже изрядно шатало. Я всё вспоминал тот день не оставляя надежды вновь вернуться туда, хотя бы в памяти. И вот это случилось снова, у меня наконец-то получилось.
- Ну, если по-твоему фирменному, то давай. Как ты смотришь на то, что я сейчас позвоню твоему боссу, и скажу что ты заболел и не сможешь выйти, и мы с тобой поднимемся на верх в нашу замечательную тёплую кровать, и немного пошалим.
Эта женщина знала все мои слабости, она сводила меня с ума, и это было неописуемо. Как бы я хотел ответить да, послать работу куда подальше, и остаться дома, но случившегося не перепишешь. Я готов на всё чтобы вернуться в тот момент, в ту самую секунду и изменить свой ответ, но этого не случится. Он будет словно смертный приговор, который я лично вынес своей семье.
- Извини, но сегодня не могу. Важная работа, все дела, я бы с удовольствием прогулял, поднялся бы с тобой наверх, и провёл целый день, не вылезая с кровати, но сегодня не как.
- Ты уверен?
- Да солнце, к сожалению уверен, но вы ведь с Джессикой собирались пройтись по магазинам, так что вы повеселитесь, а я заберу вас после работы, и мы поедем ужинать в какой-нибудь изысканный ресторанчик.
- Обещаешь?
- Ну, не стану же я врать женщине, которая может превратить мою жизнь в ад.
- Это правда, и даже не сомневайся, (проговорила она смеясь).
И снова в мгновение всё исчезло. Я столкнулся с прохожим, и это привело меня в себя. Видимо, когда я возвращаюсь в своей памяти назад, мой мозг отключается, и всё что я делаю, происходит на автопилоте. У мужчины с которым я столкнулся, был недовольный вид, и он даже не пытался сдержать своё негодование.
- Смотри куда идёшь, пьянчуга!
По-видимому, он был чем-то недоволен и решил отыграться на мне. Похоже, он привык, что никто не отвечает ему когда он заводиться, но не в этот раз.
- Пьянчуга?! Ты что думаешь одев дорогой костюм и начистив свои туфли ты стал лучше остальных? Что ты вообще вообразил, мистер костюм, проваливай лучше, пока цел.
В момент вся его напыщенная важность куда-то исчезла, и пробормотав что-то себе под нос он пошел дальше. Меня правда сильно шатало, и слова были не очень внятными, однако этого оказалось достаточно. Сейчас все стали какими-то пугливыми, начали бояться за свою шкуру, и по возможности пытаются избежать конфликтов. А такие люди как этот парень, которые строят из себя, не пойми что, а на деле оказываются обычными пустышками, меня всегда раздражали. Пройдя ещё несколько кварталов, я оказался на месте. Пересечение тридцать четвертой, и пятьдесят шестой, именно здесь всё и произошло. Сейчас уже нет и следа аварии, аварии унесшей жизни трёх человек. Разбитое стекло давно убрали, очистили дорогу от крови, которой пролилось не мало. Её сердце билось всё медленнее и медленнее пока не остановилось совсем.
Никто и не вспомнит, что две недели назад именно на этом месте оборвались две жизни, а в течении двух дней должна была оборваться и третья. Я стоял молча на этом перекрёстке, смотрел на проезжающие машины, на прохожих и задавал себе всего лишь один вопрос, почему не я? Неужели где-то, кто-то решил что я важен, важнее своих девочек. У меня ведь нет никакой высшей цели, нет никакого предназначения, я не спасу мир когда наступит конец света, так почему же не я?!
Когда меня вызывали в полицию, то давали прочесть рапорт о случившемся. Я знаю как всё было, и эта картина стояла сейчас перед моими глазами. Такси, в котором едет моя семья несётся сто километров в час, на светофоре загорается красный но водитель на это не реагирует. Он выжимает педаль газа до придела, по-видимому, пытаясь проскочить, но у него это не получается. Находясь под воздействием наркотиков, он не может адекватно оценивать ситуацию. Он не думал, что на заднем сидении его машины находиться женщина с ребёнком. И в этот же момент, когда такси пытается проскочить из-за угла выезжает фура. Водитель тягача, видя несущуюся на него машину жмет по тормозам, и выворачивает руль, но ему не удаётся избежать столкновения. Такси на полном ходу влетает в фуру, и от него остаётся лишь груда искорёженного метала. Кто-то из очевидцев вызывает скорую, она приезжает через пять минут вместе со спасателями. Они извлекают мою девочку из-под обломков и везут её в больницу. Врачи борются за её жизнь в течении восьми часов, и им удаётся её спасти, по крайней мере им так кажется. Ещё два дня Джессике удаётся противостоять смерти, всё это время я не отхожу от неё, и держу свою пятилетнюю дочь за руку, я не перестаю надеяться на чудо. Но вот, что-то пошло не так, приборы словно взбесились, они начали пищать и издавать звуки, от которых моё сердце разрывалось. Через несколько секунд в палату забежали врачи, меня вывели и велели ждать снаружи. Спустя пять минут из палаты вышел врач, и принёс мне свои соболезнования, я чуть не сошёл с ума, у меня больше не осталось никого. Я кричал, плакал, бил кулаками о стену, помню как два санитара скрутили меня, а врач вколол успокоительное. Джессика умерла в двенадцать ноль пять, когда ей исполнилось шесть лет.
Когда я вспоминаю это, то моё сердце разрывается на части. Я чувствую такую боль, которую не пожелал бы никому. Не знаю какими словами её описать, наверное, таких слов просто не существует. Потом я думаю о водителе, и во мне просыпается нечто первобытное и тёмное. Ненависть переполняет меня, она настолько сильна, что от этого чувства закипает кровь. Я сжимаю кулаки настолько сильно, что на ладонях остаются отметены от ногтей. Пусть будет проклята женщина, которая его родила. Ненавижу тебя, ненавижу твою семью, почему они живы, а мои девочки нет. Я убью их, убью их всех, прокрадусь ночью в их дом и перережу им глотки, не оставлю никого. Мне не нравиться когда я становлюсь таким, но в этом состоянии я не могу себя контролировать.
Когда я пришел в себя, то было уже два часа дня. Я стоял на коленях, по моему лицу текли слёзы, а в руках у меня была пустая бутылка из-под джина. Это значило только одно, нужно идти в магазин за очередной порцией алкоголя.
- Знаете, в прошлый раз я вам соврал, когда сказал, что не хочу умереть. Это желание становится сильнее с каждым днём. Вчера я сидел дома сжимая в руке шестизарядный кольт. В нем не было патронов, но я представлял, что пистолет заряжен, и на каждом из патронов написано моё имя. Я держал его у виска, нажимая на спусковой крючок, и надеялся, что сейчас тишину разорвёт выстрел. Я видел это, как пуля вместе со столбом огня вылетает из дула, проходит сквозь мою голову, и прекращает боль. Белая стена за мной окрашивается в красный цвет. Кусочки того, что когда-то было моим мозгом, медленно сползают по стенке вниз, оставляя после себя кровавые разводы на идеально белой стене. Но хоть я и думаю об этом, у меня не хватает смелости сделать это по-настоящему. Нужно быть честным с самим собой, мне хочется сдаться и умереть, но я не могу это сделать. От меня осталась лишь бледная тень человека, которым я был когда-то.
- А что вы чувствовали в тот момент, когда жали на курок?
- В каком смысле?
- Вам было страшно, или же с каждым щелчком в вас росла злость на кого-то, а может вы злились на самого себя? Когда после нажатия на курок ничего не происходило, вы чувствовали облегчение, или же это наоборот заставляло снова и снова жать на крючок?
- Я ни чувствовал ничего, то есть абсолютно ничего, словно всё во мне уже давным-давно умерло. С каждым днём я чувствую, как пустота во мне растёт, становиться больше. Отрешенность от реального мира, одиночество, я словно пытаюсь изолировать себя.
- Джек, вы должны дать себе время, прошло всего лишь две недели с тех пор, как вы потеряли семью. Ваша реакция хоть и немного сильнее чем у людей оказавшись в подобной ситуации, но вполне понятна и объяснима. Самое главное, что вы должны для себя сделать, это вновь начать общаться со своими друзьями, которые будут вас поддерживать. Не нужно строить стены вокруг себя, и отделяться от мира. Вы должны вернуться к привычному образу жизни. Джек вы ведь не умерли, не нужно хоронить себя заживо, это ничего не даст кроме боли. Это шоссе с двухсторонним движением, и только вам выбирать, в каком направлении двигаться.
- Всё это бесполезная трата времени, мне уже ничего не поможет.
- Это говорите не вы, ваше подавленное эмоциональное состояние заставляет вас так думать и говорить, но это не ваши слова. Сейчас я выпишу вам рецепт, принимайте эти таблетки три раза в день, они должны помочь.
- Боюсь обычным таблеткам это не под силу.
- А с чего вы взяли, что это обычные таблетки? Это новая разработка, направленная на подавление психосоматического синдрома.
Очередная встреча с доктором, и вот ещё один пузырёк с таблетками обосновался у меня в квартире. Познакомься, это твои друзья антидеприсанты, а вот и успокоительное, немного снотворного и нейролептики, одна большая дружная семья. Можно сделать ураганный коктейль из всего этого, и упасть в объятия к Морфею. Раствориться в забвении, оставив всё что давит на меня в реальном мире. Уснуть и навсегда остаться в мире снов, где всё спокойно и хорошо.
Я встал перед зеркалом и не смог узнать человека в отражении. Красные, опухшие глаза под которыми были огромные мешки от недосыпания, двухнедельная щетина. За последние две недели я постарел на десять лет, но как раз это и не удивительно, я практически не спал, очень мало ел, и много пил. Вел образ жизни, который выдержал бы далеко не каждый. Я понимал, что искать утешение на дне стакана не самая лучшая идея, но я его и не искал, я пил чтобы забыться, и у меня это хорошо получалось. Шел по пути наименьшего сопротивления, и это была скользкая дорожка. Я уничтожал себя как только мог, и теперь это стало неотъемлемой частью моей жизни. Алкоголь не давал мне протрезветь, чтобы почувствовать боль, а я не давал ему закончиться. От успешного финансиста, до заурядного алкоголика за несколько недель, здесь есть чем годиться.
Сегодня мне снова приснилась Эмми. Приснился тот день когда я впервые её увидел. Всё это произошло пятнадцатого апреля две тысячи шестого года. Она гуляла с собакой в парке, а я слонялся без дела пытаясь убить время. На ней был лёгкий сарафан с красными цветами, джинсовая куртка и серебряный кулон. Такая красивая, что аж дух захватывало. Зелённые глаза, длинные светлые волосы, фигура, которой позавидовала бы сама Афродита. Она словно сошла с картины безымянного художника, который в порыве просветления запечатлел идеал человеческой красоты. Это был день за который не переставал благодарить судьбу, день когда моя жизнь кардинально изменилась.
Я сидел на лавке и читал книгу, как вдруг ко мне подбежала небольшая собачка. Она звонко лаяла, и по-видимому хотела поиграть. Отложив книгу, я погладил её, она осторожно обнюхала мою руку, облизнула её и легла у моих ног. Собака весело махала своим купированным хвостом, и выражение её морды напоминало мне улыбку. На ней был ошейник на котором было выгравировано кличка собаки «Скип», и номер телефона.
- Ну, что скип тебе нравиться, нравиться, (я продолжал гладить ему живот)?
Скип весело затявкал, по-видимому, происходящее его вполне устраивало, и он просто лежал и радовался жизни, забыв на время о своём хозяине или хозяйке, который искал его по всему парку.
Осмотревшись по сторонам, я никого не увидел. Я решил, что звонить по номеру на ошейнике пока рано, нужно пройтись по парку, и возможно собака сама найдёт своего хозяина. Мы шли по одной из аллей, скип бегал вокруг меня, заливаясь звонким лаем. Вокруг не было не души, и вдруг откуда не возьмись, появилась она. Увидев хозяйку скип мгновенно побежал к ней, я пошел за ним.
- Это ваш питомец?
- Да, а вы…
- Меня зовут Джек. Я читал книгу, когда скип нашел меня, мы немного поиграли, и отправились на ваши поиски.
- Спасибо Джек, не знаю как вас и благодарить.
- Может, выпьете со мной кофе, я угощаю.
- Знаете, вообще-то я не пью кофе с незнакомцами.
- Но вы ведь знаете моё имя, так что официально я не незнакомец, да и со скипом мы вроде как подружились, правда малыш?
Собака залаяла, словно подтверждая мои слова.
- А вы времени зря не теряете, правда, Джек?
- Так ведь живём лишь раз.
- Ну хорошо, чашечку кофе, не больше.
- Это будет лучшим моментом этого дня. Кстати как вас зовут?
- Эмми.
- Очень приятно Эмми.
Открыв глаза, мой взгляд уперся в потолок, серый потрескавшийся потолок. Он напоминал карту мира, с очертаниями материков, далёких берегов где мне уже не побывать. Я рассматривал эту карту с огромным вниманием пытаясь найти на ней себя. И вдруг я почувствовал, как проваливаюсь куда-то. Четные попытки ухватиться за что-нибудь не помогали, и вот это ощущение переросло в полнее реальное чувство падения. Я падал с огромной высоты, а подо мной виднелись очертания земли, в виде трещин на моём потолке. Я стремительно несся навстречу приближающейся земле, но страха не было. С каждой секундой моя скорость увеличивалась, и я не мог ничего с этим поделать. По мере того как я падал, становилось легче различать города и здания. Вот моя улица, и дом на который я несся с неимоверной скоростью. Он совсем близко, ещё пара секунд и столкновение неизбежно. Пробив несколько этажей, я приземлился точно на свою кровать. По-видимому, не стоит больше смешивать таблетки с алкоголем.
На часах было три часа ночи, я совсем потерял ощущение времени, мои внутренние часы остановились окончательно. Всё перемешалось, день, ночь, верх и низ поменялись местами. Мне было сложно ориентироваться в том что происходит вокруг. Поначалу это сводит с ума, а потом становиться нормой, и ты уже ни чему не удивляешься. Самые странные ситуации ты принимаешь за обыденность, потому что для тебя это действительно становиться обыденностью. Это не ты сошел с ума, мир спятил, а ты просто начал это замечать.
Я достал сигарету и закурил, потом пошел на кухню достал припрятанную про запас бутылку джина, и налил себе стаканчик. За окном была непроглядная темень, даже уличным фонарям с трудом удавалось разбавлять эту холодную пустоту. Ко всему этому удушливой пеленой по дорогам стелился туман. Казалось, словно невидимая сила наконец-то поглощает этот мир. Сейчас он исчезнет, и о нём даже никто и не вспомнит. Мне захотелось выйти на улицу, и прогуляться. Пройтись по эшафоту пустынных улиц, и если повезёт раствориться в этом тумане. Я оделся и вышел во двор, ничего не было видно. Мне едва ли удавалось различать что либо на расстоянии вытянутой руки. Очень тихо, не единого звука, словно всё живое куда-то исчезло, хотя наверное в такое время и некому особо шуметь. У меня не было конкретной цели, поэтому я просто шел вперёд, целиком и полностью отдавшись дороге. Всё было каким-то странным, словно во сне, мир казался не реальным. Туман всё сгущался, и вскоре стал настолько плотным, что не видно было даже уличных фонарей. Виден был лишь их свет, который падал сверху растворяясь в тумане, создавая впечатление какого-то призрачного сияния. Я шел пока не уперся в автобусную остановку. Она подсвечивалась лампами дневного света, и поэтому сохранила своё очертание.
На остановке сидел пожилой мужчина лет шестидесяти. Он был в чёрном костюме с галстуком, его волосы были зачёсаны назад, и что мне показалось странным, он был как-то неестественно худым. У него были глубоко посаженные карие глаза в которых блестела какая-то искорка, и довольно выразительные черты лица. Мне показалось, что я его уже где-то видел, но никак не мог вспомнить где.
- Вы тоже ждете тридцать седьмой? – вдруг неожиданно нарушил своё молчание мужчина.
- Что? Нет, я просто прогуливаюсь. А разве в такое время ещё ходят автобусы?
- Тридцать седьмой ходит.
- А куда он идёт?
Мужчина посмотрел на меня, словно я не знал чего-то элементарного и общеизвестного.
- Он идёт по маршруту и только. Из одной точки в другую, всегда, и больше никуда.
Три часа ночи, какой ещё к  черту автобус, что вообще происходит? Может, у этого мужчины не все дома, если в такое время он ждёт автобус номер тридцать семь.
- И когда же должен приехать ваш тридцать седьмой?
- Садись Джек, подождём его вместе.
Что? Откуда он знает моё имя?
- Мы с вами знакомы – я изо всех сил пытался вспомнить, где я мог видеть этого мужчину, но так и не смог – откуда вы знаете моё имя?
- Неужели это так для тебя важно? Знакомы, незнакомы, сейчас мы сидим на этой остановке вместе, и можем поговорить пока не приехал тридцать седьмой.
Незнакомец посмотрел на меня, его лицо словно застыло в ожидании, оно не единой эмоции, но один мускул на нем не дрогнул, смотрелось это довольно загадочно.
- Возможно, вы и правы. Как вас зовут?
- Можешь называть меня как хочешь, это не важно.
- Хорошо Ирвин, чем ты занимаешься?
- Жду автобус.
- Не конкретно сейчас, чем ты занимаешься вообще?
- Помогаю разобраться в себе, открываю правду которая спрятана так глубоко, что она практически исчезла.
- Так ты психолог, - и снова этот взгляд – я что-то не так сказал?
- Скажи Джек, почему ты здесь?
- Где, на остановке? Не мог уснуть, вот и вышел прогуляться, подышать свежим воздухом, и случайно забрёл сюда.
- Ты пришел сюда не случайно, людей оказавшихся здесь ведёт внутренний компас, который указывает им путь. Всех их связывает лишь одно, они хотят избавиться от боли, которая терзает их сердца и души. Можешь убеждать себя, что это лишь невинная ночная прогулка, но я то знаю правду. Ты здесь потому что утратил связь с миром. Эта связь оборвалась вместе с жизнями твоей жены и дочери.
- Откуда ты всё это знаешь?
- Молчи и слушай, - после этих слов э не мог произнести ни звука, а ситуация становилась всё более и более странной – ты пришел сюда потому что тебя больше ничего не держит, ты больше не чувствуешь себя частью целого. Это не простая остановка и найти её может далеко не каждый. Души ищущие покоя слетаются сюда как мотыльки на пламя, чтобы сгореть и переродиться. Автобус номер тридцать семь забирает их и увозит туда где нет боли и сожаления, где все возвращается на круги своя. Эта остановка словно маяк освещает путь в непроглядной темноте.
Я слушал, пытаясь понять, но всё это звучало просто не реально. Логического объяснения всему этому у меня не было. Возможно, я в край упился, и лежу сейчас на полу в своей квартире. Беспомощный и обездвиженный, готовый с секунды на секунду умереть, забытый всеми кого называл когда-то друзьями. Если судьба приготовила мне такую участь, то я готов её принять, непонятно только одно, почему в последние минуты жизни я вижу эту остановку, этого совершенно незнакомого мне человека, а не свою семью. Жизнь не проносится у меня перед глазами, и я не вижу света в конце туннеля. Чушь, всё это чушь, о чём я только думаю, какая смерть, это полный бред. А тем временем пока я размышлял, Ирвин продолжал говорить.
- И вот ты здесь, ещё один слепец блуждающий в темноте, не способный принять тот выбор который уже давно сделан. Теперь ты должен решить, остаться здесь или сесть в автобус и отпустить свою боль.
- Выбор, - теперь я снова мог говорить – ты серьёзно?
- С такими вещами не шутят.
- О каком выборе ты говоришь, не нужно делать вид словно ты меня знаешь, ты совершенно меня не знаешь. Все решено, неизбежно, судьбы – шаблоны под которые подходят все люди, ты говоришь заученными из книг фразами, надеясь что кто-то тебя послушает, но ты не на того нарвался. Кто ты вообще такой?
- Это не важно, я могу быть кем угодно, но от этого ничего не измениться. Только твой выбор важен, подумай и реши жизнь здесь, с грузом который тебе не под силу нести одному, или же билет на автобус номер тридцать семь, который увезёт тебя туда, где ты обо всем забудешь.
Всё это было вычурно, остановка, автобус, Ирвин. Кем он был и куда ехал тридцать седьмой маршрут? Абсурдная ситуация случившаяся со мной в три часа ночи. Вообще откуда он так много знал о моей жизни, и почему я не мог вспомнить где видел его раньше, ведь его лицо было таким знакомым.
- Осталось совсем мало времени, да или нет?
Признаться честно он меня практически убедил, меня здесь ничего не держало, всё что было дорого моему сердцу исчезло, я был абсолютно один, последней моей мыслью было: «А мне ведь нечего терять».
- Пропади всё пропадом, я с тобой.
- Тогда тебе нужен билет, посмотри слева воле тебя.
Возле меня на скамье лежал старый револьвер.
- Какого чёрта?
- Это цена которую ты должен заплатить, за билет. Не так уж и много чтобы встретиться со своей семьёй. Они ждут тебя там, сколько ещё маленькой Джессике ждать отца? Ты ведь и так отравляешь свой организм алкоголем и таблетками, гораздо проще сесть на тридцать седьмой, и отправиться туда где тебе действительно рады.
- Ты не говорил, что нужно пустить пулю себе в голову, на это я не подписывался.
- Хочешь гнить здесь? Сколько ты ещё протянешь со своим образом жизни, год может два? Зачем так долго ждать, если всё можно сделать сейчас и обнять Эмми.
Ирвин достал из кармана пулю, на которой был выгравирован номер тридцать семь. Она сверкала в свете ламп, и так и просилась в ствол пистолета. Ирвин вложил этот маленький кусочек холодного метала мне в руку. Я смотрел на неё не замечая ничего, Ирвин продолжал что-то говорить но я его уже не слушал. Пуля была серебряной, и я смотрел на своё отражение в ней, словно моя душа была заключена в этой чертовке. Эта малышка должна была размазать мои мозги по стенкам остановки, это заботило меня меньше всего. Мои чувства отключились, и мир погрузился во мрак. Словно сквозь сон доносились до меня слова Ирвина, который словно мантру повторял, что времени совсем мало. Я смотрел на пулю и думал, что нужно вложить её в барабан, взвести курок и выстрелить. Сколько ещё людей взяли такой вот билет на автобус номер тридцать семь? Неважно это был их выбор, также как и сейчас мой.
Без лишних слов, без рассуждений о вечном, в полной тишине я вставил патрон в барабан. Говорить что либо было бессмысленно, да это никому и не нужно, я взвёл курок. Ирвин снова повторил, что времени совсем не осталось, но мне было всё равно. В висках пульсировала кровь, а сердце наоборот билось всё медленнее и медленнее. Рука немного дрожала, но у кого бы она не дрожала на моём месте? Мне показалось, словно время изменило свой ход, я видел всё в замедленной съёмке, как медленно опускался на землю сорванный ветром лист, как мимо меня пролетел мотылёк. Прорезая своими фарами туман вдалеке показался автобус. Ирвин прямо взвыл от того что я делаю всё настолько медленно. Словив момент между ударами сердца, я нажал курок.
Меня разбудил будильник, он звенел без умолку, было десять часов дня. Я проснулся на полу, всё тело затекло, и мне с трудом удалось подняться. Значит, всё это мне приснилось и моя прогулка, и Ирвин, и даже призрачный тридцать седьмой. Это был один из тех снов которые оставляют после себя негативный осадок, когда потом ещё пол дня ты ходишь вспоминая свой сон так, словно это случилось с тобой в реальной жизни. Хорошие таблетки прописал мне доктор, спасибо ему большое. Нужно привести себя в порядок, выгляжу как кусок дерьма, и чувствую себя соответственно. Я залез под холодный душ, и сидел там минут двадцать пока не почувствовал себя лучше. К двум часам у меня была назначена встреча с доктором. Приведя себя в более-менее подобающий вид, я пошел на встречу.
На улице был туман, и у меня возникло чувство дежавю. Вокруг не было ни души, мне показалось что сейчас всё повториться в точности как во сне. Вдруг блеснув фарами, из-за угла выехала машина, я вздохнул с облегчением, достал сигарету подкурил и отправился к доктору. У меня уже заканчивались таблетки, и мне нужен был очередной рецепт. Я шагал по улице, вдыхая влажный воздух полной грудью, а внутри меня бушевало море. Его воды были мутными и холодными, промозглый ветер гнал волны с каждой секундой становясь всё быстрее и быстрее. Это был настоящий шторм, который топил корабли, рвал паруса и нёс смерть. Порой, на мгновение у меня перехватывало дыхание, я жадно хватал ртом воздух чтобы восстановить прежний ритм. Обычно когда такое случалось, прогулка немного помогала, но в этот раз этого не произошло. Не знаю как описать это состояние, состояние полнейшей подавленности когда ощущаешь себя таким ничтожным и маленьким что хочется расплакаться. Апатия, меланхолия ощущение внутреннего опустошения, как духовного так и физического, когда хочется лечь и умереть. Стиснув зубы, я шагал вперёд, вернее не я, а пустая оболочка. От меня мало что осталось несколько воспоминаний о старой жизни, да набор костюмов. Мне казалось что оказавшись в толпе людей у меня исчезнет чувство одиночества, и иногда это действительно происходило. Мне не нужно было разговаривать с кем-то из них, достаточно было просто находиться рядом. Только по этой причине я выбирался в город. У меня было своё место куда я обычно приходил, и наблюдал за прохожими. Иногда у меня получалось взглянуть на себя со стороны, в эти моменты я ни чем не отличался остальных прохожих. Люди ходили туда, сюда, кто-то шел озадаченный какими-то проблемами, кто-то спешил на встречу, а кто-то просто бесцельно слонялся без дела, и я всё это видел. Иногда я представлял, как один из незнакомцев подходит ко мне и о чём-то спрашивает, мы начинаем общаться, шутим, смеёмся, в эти моменты море внутри меня немного успокаивалось, и мне становилось легче.
- Как прошла эта неделя Джек?
- Точно так же как и предыдущая, время изменило свой ход, и кажется словно тянется один очень длинный день.
- А как ты спишь, у тебя нет проблем со сном? Бессонница не мучает?
- Я стал мало спать, иногда я просыпаюсь в три четыре часа ночи, и больше не могу уснуть. Приходиться выпивать бутылку джина, чтобы хоть немного подремать.
- Твоё нарушенное восприятие времени связано с бессонницей. Я выпишу тебе таблетки, которые должны помочь решить эту проблему. А теперь опиши своё состояние в целом.
- В целом я чувствую себя словно зомби, который уже давно мертв, но не как не обретёт покой. Шатаюсь по улицам, напоминая прохожим о том, что мир не совершенен. Мне иногда кажется что всё что я испытываю злость, негодование, раздражительность растёт во мне с каждым днём. Мне не удаётся отпустить всё это, не удаётся переступить через себя, и двигаться дальше.
- Что же тебе мешает сделать это?
- Не знаю, возможно, я не достаточно силён для этого, а может, я просто боюсь забыть лица жены и дочки. Они были всем для меня, а теперь когда их не стало, у меня остались лишь воспоминания.
- Всем бывает страшно, но страх не должен управлять нашей жизнью, его нужно побороть. Ты должен сделать выбор, жить с грузом который тебе не под силу нести, иди же взять билет на автобус тридцать семь.
- Что вы сказали?
- Я сказал, что ты должен выбрать жизнь, и придерживаться этого решения, ты должен начать всё с чистого листа.
Похоже, я совсем сошел с ума, алкоголь и таблетки окончательно разъели мой мозг, наверное пути назад уже нет. Я не стал говорить об этом доктору, и сделал вид словно нечего не произошло. Ещё чего хорошего засунет меня в психушку, а это было бы совсем некстати.
- Я настоятельно рекомендовал бы тебе сменить обстановку. Съезди в другой город к родственникам, или отправься в путешествие, смена места пойдёт тебе только на пользу. Здесь где всё напоминает о случившемся, ты не сможешь справиться со своей подавленностью, по крайней мере, на это уйдёт гораздо больше времени и сил.
- Я подумаю об этом.
Док выписал мне рецепт, и наша встреча была закончена. Выйдя на улицу я закурил, и направился в ближайший магазин. После этих встреч мне всегда хотелось хорошенько надраться, а так как алкоголь из крови практически выветрился, нужно было пополнить его запас. Я ничего не скрывал когда разговаривал с доктором, да это было и не нужно. Он был единственным, с кем я мог говорить открыто, ничего не утаивая. Мы обсуждали случившееся, и мне снова, и снова приходилось сквозь этот кошмар. Док говорил что я должен принять действительность, и смериться, но у меня не получалось. Со временем боль проходит, вернее, когда болит постоянно, организм адаптируется и перестаёт это замечать. Я плакал, но уже ничего не чувствовал при этом, так словно внутри меня ничего не осталось. В магазина я взял бутылку джина, и выйдя на улицу сразу сделал пару тройку добротных глотков. В организм снова попал алкоголь, согревая и притупляя боль.
Было два часа дня, я сидел в парке под сенью больших деревьев и пил. Это был тот самый парк в который мы часто ходили с Джессикой. Мы садились на эту скамью, это было только наше место, и она говорила: «Папа, расскажи какую-нибудь историю». Мне приходилось на ходу выдумывать сказки для моей девочки. Ей было пять лет, всего пять лет, зачем ты забрал её? Стоя на коленях, я взывал к небу, а по моим щекам катались слёзы. - Почему ты забрал мою семью, и оставил меня одного? Что за Бог забирает у человека всё чем он есть? Что за Бог допускает смерть пятилетней девочки? Может, тебя там нет, там никого нет, пусто, и никто не слышит наших молитв. С этим я ещё готов смериться, легче думать что нами правит слепой случай, чем веровать в такого Бога. Тебя нет! Никого нет! Нет! Ты больше не мой Бог, я в тебя не верю, не могу верить после случившегося.
Я кричал, бил кулаками по земле, скрипел зубами от того, что ничего не мог сделать. Отчаяние - худший компаньон, который может поселиться в человеке. Всё это длилось около десяти минут, немного успокоившись, я сел на место. Если бы меня кто-то увидел в тот момент, то скорее всего обошел бы стороной. Я напоминал одного из тех пьянчуг, которые твердят о конце света с бутылкой наперевес. Все эмоции которые меня переполняли, я выплеснул наружу, не осталось ничего. От меня прежнего мало что осталось, удалось сохранить лишь взгляд. Он конечно стал более печальным и глубоким, но сохранил прежние очертания. После этой истерики я впал в ступор, сидел и пялился в одну точку. Вид у меня был отрешённый, я не замечал никого и ничего. Если бы я периодически не делал очередной глоток джина, можно было бы подумать, что я умер на этой лавке, и так и остался сидеть на месте с бутылкой в руках. Вывел меня из этого состояния детский голос, который сказал: «Папа, что с тобой?». Передо мной стояла малышка Джессика. Она была одета так же, как и когда мы приходили сюда в последний раз. У меня едва ли хватило сил чтобы сдержать слёзы. Она стояла, словно ничего не произошло, словно не было той ужасной катастрофы, смотрела на меня своими большими, голубыми глазами и улыбалась. Я смотрел на неё и чувствовал как схожу сума, но это было не важно. Я готов был заплатить эту цену чтобы увидеть свою дочь ещё раз.
- Теперь всё в порядке солнышко, теперь всё хорошо.
Она обняла меня, и стало так невыносимо больно, что по моему лицу потекли слёзы. Казалось, словно сердце вот-вот не выдержит и остановиться. Я крепко обнял Джессику, и поцеловал её в лоб. «Папа рядом, и он не куда тебя не отпустит», - шептал я ей на ушко.
- Расскажи историю.
- Хочешь услышать историю о маленькой принцессе, которая как две капли воды была похожа на тебя.
- Да, хочу – ответила Джессика и заалелась звонким смехом.
- Далеко, далеко отсюда в огромном замке жила маленькая принцесса. Все её очень любили, потому что она была ко всем добра и приветлива. Особенно гордился маленькой принцессой её отец – Король. Но вот однажды дракон напал на замок, он съел принцессу, и король был безутешен.
Джессики не было, и я вновь сидел один сжимая в руке пустую бутылку. Эти оживавшие воспоминания причиняли мне невыносимую боль, но кроме боли они приносили и забвение. Это случалось всё чащи и чаще, и с каждым разом они становились дольше. Я словно выпадал из реальности и словно по новой переживал некоторые из моментов прошлой жизни. Возможно, это случалось из-за алкоголя или таблеток, но была так же вероятность, что всё дело в моём измененном сознании. Надеюсь, что однажды я растворюсь в одном из таких воспоминаний, и мне не нужно будет возвращаться назад. Вдруг меня кто-то окликнул, обернувшись, я увидел стоящего за моей спиной полицейского. Он что-то говорил, но я его не слушал, я был изрядно пьяна, и даже если бы слушал внимательно не факт, что у меня получилось бы ответить. Он говорил о моём не трезвом состоянии, и что-то о том что здесь играют дети. Точно не помню, но суть была мне ясна. Я сразу же вспомнил о Джессике, и в этот момент меня переполнила злость. Вместо того чтобы уйти, я начал лезть на рожон. Я начал бросаться на полицейского, использовал весь свой ненормативный лексикон, что было дальше не помню, но очнулся я в камере. Со мной там было ещё два человека, они спали. За окном была кромешная тьма, часы на стене показывали три часа ночи.
Было довольно прохладно, эта свежесть отрезвила меня окончательно. До чего я докатился, сижу здесь в камере, с преступниками, пожалуй это хороший повод задуматься, что дальше делать со своей жизнью. Я пошарил по карманам, там ничего не было, забрали всё даже сигареты, а курить хотелось просто дико.
- Охранник! Охранник! Эй, здесь есть кто живой?
Мне никто не ответил, по-видимому, охрана решила отдохнуть. Да какого чёрта, подумал я.
- Охранник! Кто-нибудь! Чтоб вы здохоли!
Ударив кулаком по металлическим прутьям, я обнаружил, что решетка не заперта. Со скрипом она медленно приоткрылась, неужели нас забыли закрыть? Ерунда какая-то. С каких пор заключённых оставляют без присмотра, да ещё и в незапертых камерах. Я вышел из своей темницы и пошел к выходу. Все заключённые кроме меня спали, и было очень тихо. Поднявшись в холл, мне открылась следующая картина, пятеро полицейских спали, по крайней мере, мне так показалось, так как они замерли в нелепых позах и не шевелились. Один из них спал стоя, вернее в позе, словно собирается сделать шаг. Одна из его ног согнутая в колене зависла в воздухе, в одной его руке был стаканчик с кофе, а в другой мобильный телефон, который он держал возле уха. Другой к примеру спал сидя за столом. Он видимо уснул во время еды, так как у него был открытый рот, а в руке он держал надкусанный сэндвич. Всё это было более чем странно, и я вовсе бы не понял что здесь происходит, если бы они не храпели. Насколько странной не была сложившаяся ситуация, но не менее странной была и моя реакция, когда я всё это увидел, то лишь пожал плечами мол, ну бывает, и прошел мимо направившись к выходу.
На улице все было окутано туманом, всё было точно так же как и в моём сне, когда я пришел на остановку тридцать седьмого. Возможно, и сейчас мне всё это сниться? Хотя наверное нет, пожалуй я смог бы отличить сон он от реальности. Озадаченный происходящим я отправился туда, где как мне казалось должен находиться мой дом. Спустя двадцать минут стало абсолютно невозможно ориентироваться. Туман стал настолько плотным, что ничего не было видно на расстоянии вытянутой руки. Вокруг не единого звука, у меня появилось чувство дежавю. Дальше я шел наугад, мне достаточно было бы увидеть табличку с названием улицы, чтобы определить где я, но табличек нигде не было. И вот я увидел свет, на расстоянии в сто метров, что-то светилось, возможно, это был круглосуточный магазин. Но когда я приблизился, то увидел знакомую автобусную остановку, на которой меня уже поджидал Ирвин.
- Я снова сплю?
- А ты бы хотел этого? Хотел чтобы всё это было лишь сном.
- Не знаю, возможно. Кто ты Ирвин?
На этот раз я воспринимал всё гораздо спокойнее. Хоть у меня и были вопросы, я не торопился узнать на них ответы. Всё решиться само собой, и не стоит опережать события.
- Я тот, кем ты хочешь чтобы я был. Жнец, таинственный незнакомец в чёрном, Ирвин. При прошлой нашей встрече ты говорил, что видел меня где-то но никак не можешь вспомнить где, это образ актёра из фильма, который ты когда-то смотрел. Я могу принять любое обличие, но по неведомой причине, ты выбрал именно это.
- Не мог бы ты добавить немного конкретики.
- Я твой внутренний голос, образ, созданный твоим подсознанием, чтобы озвучить то, о чём ты боишься сказать. Мне известно, с какой мыслью ты просыпаешься каждый день. Ты надеешься, что он будет последним, что он положит конец всему. Посмотри правде в глаза, ты устал от всего. Жалкие попытки упиться в усмерть не дают желаемого результата, поэтому ты и создал меня. Меня бы здесь не было, если бы тебе это было не нужно.
- И что же, ты должен убедить меня покончить с собой?
- Отнюдь, мне незачем это делать, я здесь лишь для того чтобы сказать правду, ты должен играть с открытыми картами. Решать тебе, и только тебе, но ты должен принимать во внимание всё. Просто будь честен с самим собой, ведь не проходит и дня, чтобы ты не думал о смерти. Эти мысли так соблазнительны, они так сладкоголосы, словно сирены завлекают тебя своими песнями о безмятежной лёгкости и покое. В этом нет ничего предосудительного, нормы морали которые навязывает тебе общество, не должны тебя сковывать. Это твоё личное дело, и никто не должен в него лезть.
- А как же ты?
- Не забывай, я это ты, твой внутренний голос.
- Отлично, даже моё подсознание желает мне смерти.
- Не нужно рассматривать меня отдельно от себя, мы единое целое, и всё что я говорю не было бы сказано, если бы ты не захотел. Это всё равно, что обвинять дорожный знак в том, что ты свернул не туда. Он всего лишь указывал дорогу, а за рулём был ты.
- Возможно, я и думаю о смерти, но сделать это я не готов. После смерти Эмми и Джессики меня словно разобрали до основания, но крупица за крупицей я собираю себя заново. Может, я и жажду смерти, но убивать себя я не собираюсь.
- Это твой выбор.
- Как мне проснуться?
- Купить билет на тридцать седьмой.
Я посмотрел на лавку, слева от меня лежал тот же самый пистолет. Не секунды не колеблясь я взял его, приставил к виску и нажал на курок. Разбудил меня сержант, тот самый который и привёз сюда. Он посоветовал мне не напиваться до такого состояния впредь, и выпустил меня из клетки. Я забрал свои вещи, и оказавшись на свежем воздухе, сделал глубокий вдох и осмотрелся. День обещал быть замечательным, на небе не было не единого облачка, и солнце припекало по полной. Вот уже во второй раз внутри оставался осадок, от увиденного во сне. В очередной раз грань между реальным и вымышленным стиралась, и я застревал по середине, не зная в какую сторону двигаться Я то и дело прокручивал в голове сценарий сна, пытаясь понять, что бы это могло означать. Так же было странным и то, что я помнил все мелочи и детали, но ведь так не бывает. Мы ведь никогда не помним начало сна, или момент когда засыпаем, мы просто оказываемся в каком-то месте, и то в памяти оно появляется размытым, без каких либо подробностей, а здесь такая детализация.  Всё это было как минимум странно, но бутылка джина поможет мне стереть этот осадок без следа.
Вдруг мой взгляд остановился на противоположном конце улицы. Там на автобусной остановке стояла Джессика. Конечно, я понимал, что всё это лишь в моей голове, но разве мог я сдержать себя? Моя Джессика, моя малышка сидела там абсолютно одна, и весело махала мне рукой, подзывая к себе. Не под силу было выдержать отцовскому сердцу, и быстрым шагом я направился к остановке. Я смотрел на неё не спуская глаз, лишь на секунду она скрылась за проезжающей машиной, но этого было достаточно чтобы она исчезла. Я сел на остановке, чтобы перевести дух, всё это было очень тяжело, и истощило меня как духовно так и физически. Мне пришлось провести на остановке десять минут, прежде чем я смог заставить себя уйти. Но прежде случилось нечто довольно жуткое. К остановке подъехал автобус, большой сверкающий автобус номер тридцать семь. Нужно признаться мне стало не по себе, по телу поползли мурашки. Возможно, это было случайностью, а быть может это был знак о котором я так безутешно просил. Я стоял и смотрел на табличку с номером тридцать семь словно остолбеневший, мои ноги и руки меня не слушались, так что я не мог пошевелиться.  Что пытается сказать мне моё подсознание, какую мысль оно хочет до меня донести. Наверное, я просто вижу знаки там где их нет, подумаешь автобус тридцать семь, ну и что здесь  такого. Нужно было срочно выпить.
Следующие два дня совершенно выпали из моей жизни, всё было как в тумане, и я мало что помнил. Алкоголь делал своё дело, и делал его крайне эффективно. Самочувствие было отвратительным, голова раскалывалась, словно последние два дня я был боксёрской грушей, руки тряслись, а во рту была помойка. Нужно было сделать над собой усилие, чтобы просто встать с дивана. Но ничего, холодный душ и плотный завтрак должны исправить моё плачевное состояние. Какое сегодня число? Четырнадцатое? Так и есть четырнадцатое, сегодня нужно сохранить свои мысли трезвыми, сегодня я хочу чувствовать всё максимально остро, сегодня мне предстоит поездка в наш старый дом. Сегодня там должны собраться все родственники, которые в один голос будут твердить тебе одно и тоже: «Держись, ты должен быть сильным, на этом жизнь не заканчивается», да что они вообще могут знать?
К часу дня я уже был на месте, здесь абсолютно ничего не изменилось, лишь трава да кустарники вволю разрослись. Я словно перенесся в прошлое. Сейчас из дома выбежит моя девочка, и броситься мне на шею, но этого не случиться, потому что моих девочек больше нет. Воспоминания могут причинять боль, но они никогда не вернут то, что давно утеряно. Какими бы реалистичными они не были, они не смогут подменить реальность. Пришлось сдержаться, чтобы слёзы не выступили на глазах. С каждым шагом, на который я приближался к дому, эмоции становились всё сильнее и сильнее. На мгновение я задумался, а стоит ли мне вообще быть здесь, может лучше будет уехать, но взяв себя в руки, я пошел дальше.
В дом приехало по меньшей мере человек двадцать, но мне было всё равно. Никто из них не знал, какой образ жизни я виду после случившегося, и что это здание давно перестало служить мне домом. Мне нечего было им сказать, да и говорить как-то не очень хотелось. Долго я стоял перед закрытой дверью, не решаясь войти. Мысли о том чтобы сбежать всё ещё крутились у меня в голове, но что сделано то сделано. Вдруг двери открылись, и передо мной стояла моя племянница Джулия. Видимо она хотела выйти на улицу, а увидев меня, замерла на месте.
- Привет малышка, как твои дела?
Джулия стояла молча.
- Я твой дядя Джек, ты меня не узнала? Это мой дом, я здесь живу.
После небольшой паузы, Джулия подошла, обняла меня, и куда-то убежала. Она внешне напомнила мне дочку, ей было столько же лет сколько сейчас и Джулии. Правда сейчас все маленькие девочки напоминают мне о дочери, кто-то больше, кто-то меньше, но они все на неё похожи. Нет, я так не смогу, у меня не получиться, и только я собрался уходить, как меня кто-то окликнул. Это был мой брат Фред и его жена Кимберли.
- Джек, наконец-то ты здесь, а мы уже думали, что ты не появишься.
- Фред, Ким, рад вас видеть.
- Мы приносим тебе свои соболезнования, крепись, со временем всё образуется, нам очень жаль Эмми и Джессику, это такая трагедия. Как ты держишься?
- Спасибо, справляюсь с этим потихоньку, хожу к психотерапевту, пью таблетки, делаю всё что нужно.
- Помни, если тебе что-нибудь понадобиться, можешь обращаться к нам в любой момент. А теперь пойдём скорее, все тебя заждались.
 Мне не хотелось ни с кем общаться, но разве меня об этом кто-то спрашивал? Все эти любезности заняли у меня около часа, я поздоровался со всеми кто приехал, принял их соболезнования, по поводу случившегося, выслушал напутственные пожелания, и отправился наверх в нашу бывшую спальню. Мне просто хотелось побыть одному, всё это действо меня порядком утомило, и начало раздражать. Казалось что все эти люди приехали не для того чтобы поддержать меня в трудный момент, а лишь для того чтобы никто не подумал о них плохо. Я вошел в спальню, и закрыл за собой дверь. Всё было точно так же, как и когда я был здесь в последний раз, даже запах остался прежним. Так пахли её духи, немного апельсина, капелька розового экстракта, жасминовое масло, это был запах моей Эмми.
Я подошел к комоду, и открыл верхний ящик, там лежал не большой пузырёк с розовой водой, тот самый который заставил мое сердце сжаться. Удивительно как мелочь вроде флакона с духами, может вернуть тебя в прошлое. В этот момент в двери кто-то постучал, нарушив мой покой. Мне хотелось остаться одному, поэтому я промолчал в надежде, что незваный гость уйдёт. Стук раздался ещё раз, но через несколько секунд я услышал удаляющийся звук шагов, и всё снова стало спокойно.
Я лёг на кровать, вдыхая запах прошлой жизни, всё глубже и глубже погружаясь в свои воспоминания. Раньше здесь повсюду слышался детский смех, который прогонял прочь плохие мысли, и заставлял считать эти серые стены домом. Теперь здесь тихо, просто невыносимо тихо, все кажется пустым и холодным, я больше не могу называть это место своим домом. И по мере того как я проваливался в эти воспоминания, они становились всё ярче и реальнее, и со мной снова это случилось. Я лежал на кровати, как вдруг мне на грудь легла чья-то рука. Рядом со мной лежала Эмми, она выглядела точно так же как и в тот раковой день. Мне захотелось остановить время, чтобы это мгновение длилось вечно. Я лежал рядом с призраком свой мертвой жены, смотрел в потолок и плакал. Все эти оживавшие в моей голове образы причиняли невыносимую боль, мне хотелось, чтобы они прекратили появляться, и вместе с тем не хотел их отпускать.
Я стоял на крыльце, вдыхая прохладный вечерний воздух, и словно в ступоре смотрел куда-то вдаль. Все давно разъехались, оставив меня одного. Эту ночь я решил провести здесь, она будет последней, после этого я продам дом. Слишком многое напоминает мне здесь о прошлом. В гостиной помниться мне стояла бутылка джинна, это очень кстати, так как поблизости нет не одного магазина. Я растопил камин, налил себе чистого джина в стакан, и уселся в своё старое кресло. Всё было как раньше за исключением того, что раньше я не пил. По дому носился призрак прошлой жизни, и лёгкой дымкой в воздухе весели воспоминания о былых деньках. Помню, когда мы впервые увидели этот дом, Эмми влюбилась в него с первого взгляда. Джессики тогда ещё не было, мы были просто парой влюблённых, которые безмятежно планировали своё светлое будущее, и ждали от жизни только хорошего. И вот агент по недвижимости показал нам этот дом, мы осмотрели каждую комнату, ни что не скрылось от нашего взгляда. «Здесь будет наша спальня, там сделаем тебе кабинет, а это пусть будет библиотека», - Эмми практически видела как мы уже здесь обосновались. Это был первый дом который нам показали, у нас даже не было из чего выбирать, но Эмми он понравился, и мы его купили.
Так я и сидел, понемногу пьянея и вспоминая о том, что когда-то согревало меня, и давало почувствовать связь с миром, а теперь безвозвратно потеряно. Эти воспоминания были дороги для меня, и я с удовольствием проваливался в их объятия, подаваясь трогательной сентиментальности. Время летело незаметно, и когда мой взгляд упал на часы, на них было уже полтретьего ночи. Мне не хотелось спать, и я решил, что не буду ложиться. Всё-таки это была последняя моя ночь в этом доме, и мне хотелось отдать дань уважения этому месту, где я в своё время был так счастлив. Под утро у меня закончился джин, и осмотревшись на последок я вызвал такси, и поехал в свою пропитанную отчаянием берлогу.
Весь следующий день я провалялся на своём стареньком покорёженном жизнью диване. То засыпая, то просыпаясь в холодном поту, мо состояние было максимально приближенно к клинической смерти. Я боролся со своей меланхолией из последних сил, мне кажется, что если бы не те таблетки, которые мне выписал доктор, я бы уже давно сошел с ума. Сквозь этот полусон ко мне приходили по очереди то Эмми, то Джессика. Они смеялись и плакали, бесконечная любовь в мгновение сменялась лютой ненавистью, такого со мной ещё не было. Вот Эмми вспоминает о каком-то трогательном моменте, который приключился с нами пару лет назад, смеётся и целует меня в щёку, а через несколько секунд крушит мебель с такой злобой, какой я не видел у неё за все семь лет. Шквал эмоций захлестнувший меня был настолько стремительным, что я ничего не мог сделать. Я был беспомощен словно человек, оказавшийся в бушующем море после кораблекрушения. Меня швыряло по всему эмоциональному спектру, который может представить человек. Любовь, ненависть, страх, отчаяние и вспышки нахлынувшего на мгновение бесстрашия мне кажется, что ещё никто на столько остро не переживал все эти эмоции разом. Всё это длилось на протяжении пяти-шести часов, а когда я истощил все свои ресурсы, то уснул настолько крепким сном, что проснулся только через два дня. По-видимому, моему организму нужна была срочная перезагрузка, и именно это со мной и произошло.
Проснувшись, первым что я почувствовал была пустота – то есть полное отсутствие каких либо эмоций. Словно я был кувшином, который раньше наполняла какая-то жидкость, она была не приятной, но тем не менее она была частью меня, а теперь её нет, кто-то вылил её оставив лишь пустую оболочку. Несколько минут я сидел уставившись в никуда, потом встал и отправился в душ. Освежившись, я сделал себе кофе, закурил сигарету, и вышел на балкон. Было около восьми утра, свежий воздух наполнил мои лёгкие, заставив сделать глубокий вдох, и я непроизвольно зевнул. Солнце поднималось всё выше и выше, освещая пустые улицы и фасады домов. Мои мысли унеслись куда-то очень далеко, так что я за ними не поспевал. Лёгкий ветер игрался моими взъерошенными волосами, а я стоял вглядываясь в пустоту пытаясь рассмотреть то чего нет, и на секунду мне показалось, что вот-вот это случиться, я пойму что-то важное, что-то что ускользало от меня до этого момента, но это была лишь призрачная иллюзия, которая лишь иногда тешит надеждой.
Моя пустота казалась настолько всеобъемлющей, что даже если бы я поместил внутрь себя весь этот мир, он не смог бы до конца заполнить её. Казалось эту пустоту ни чем не закрыть, и она чёрной, зияющей дырой будет красоваться в моей груди. Мне вдруг стал противен тот человек, в которого я превратился. Жалкое ничтожество, никто не будет плакать, когда ты умрёшь, а некоторые так и вообще только обрадуются. Мир стремительно меняется, и мы вместе с ним, но далеко не всё меняется в лучшую сторону. Эмоциональная буря, которую я пережил напрочь выжгла во мне все чувства, и это испугало бы меня, если бы я что либо чувствовал, одна из тех перемен о которых я говорил.
Возможно, если мне удастся вновь вызвать воспоминания о семье, если они вновь оживут, этот барьер рухнет. Это была лишь догадка, слепая надежда в свет в конце туннеля, но больше у меня ничего не оставалось. Я достал из кошелька помятую фотографию, на которой были мои девочки. Усевшись посреди комнаты, я смотрел в эти родные, но почему-то не вызывавшие отклик в моей душе лица. Всё это длилось около часа, но ничего не происходило, может вместе с чувствами исчезла и эта моя отдушина? И впору было бы закричать, и пустить слезу, но теперь это была недоступная мне роскошь. Вдруг мне на плечё легла теплая, женская рука, все-таки мне удалось. За моей спиной стояла Эмили.
- Что же ты сидишь на полу, глупенький.
- Ждал пока ты придешь – с сухостью в голосе ответил я.
В этот раз моё сердце не сжималось, и не ускоряло свой бег. Оно билось ровно, словно ничего и не произошло, холодная, механическая размеренность – всё что осталось внутри.
- Ты любишь меня?
- Что за глупые вопросы Джек?
- Прошу ответь мне нужно это услышать.
- Помнишь тот день, когда мы встретились? Я потеряла собаку, а ты вернул её мне, именно в тот день я влюбилась в тебя. С каждым днем это чувство становилось всё сильнее и сильнее, с каждым поцелуем любовь крепла во мне, а потом у нас родилась Джессика, это было чудом, которое породила любовь. И вот прошло семь лет, семь чудесных лет, а с того момента ничего не изменилось. Моя любовь превратилась солнце, которое будет светить так же ярко, и так же долго. Оно настолько же велико и горячо, как и та огромная звезда, которая согревает землю. Ни что на свете не сможет её погасить, моя любовь будет вечно гореть светом звезды, которая укажет тебе путь в непроглядной темноте этого холодного мира. Можешь об этом не беспокоиться, я люблю, и всегда буду тебя любить, это так же неизменно как и то, что завтра будет новый день, а потом ещё и ещё один.
Я сидел и слушал всё, что говорила мне Эмили. Когда она закончила, я почувствовал что-то на своей щеке, это была слеза, одна единственная слеза. По-видимому она была последним осколком моих чувств, так как даже эти трогательные слова не нашли во мне отклик. И когда я подумал об этом, Эмми исчезла, по-видимому, навсегда. Это был конец, конец моей человечности, и вместе с тем мира каким я знал его прежде. Когда мне в голову пришла эта мысль, я был рад что ничего не чувствую, так как это наверное ввергло меня в депрессию, а может и свело бы с ума. Произошедшее было бы дикостью для любого человека, и поводом отличиться для любого психолога, так что пока я решил это не афишировать. Мне пришлось отменить несколько встреч с доком, просто я был не уверен поучится ли у меня скрывать своё состояние или нет. Не стоит пока так рисковать, а то ещё чего доброго засунет меня в психушку. Нужно самому разобраться, а дока оставить на самый крайний случай.
У меня было несколько идей которые могли бы сработать, и чтобы не терять время сразу приступил к делу. Для первого опыта у меня было всё необходимое. Я натянул напротив свободной стены полотно, включил проектор, и начал смотреть старые семейные архивы. Этот марафон длился в течении трёх часов, но ожидаемых результатов не дал. Неужели я навсегда потерял ту невидимую нить, которая связывала меня с моей семьёй. Теперь это будут обычные воспоминания, подобные тем как я катался на велосипеде в детстве или ездил на вечеринки. Возможно даже, что со временем они потускнеют, и вовсе сотрутся, нет, этого не должно произойти. Нужно сделать всё что в моих силах чтобы вернуть себе способность чувствовать. Ещё один способ на который я возлагал надежды, заключался в том, чтобы войти в состояние изменённого сознания. С современной фармакологией это не должно составить особого труда, тем более что у меня в ванной находиться целая аптека. Я выбрал несколько желтых пузырьков, достал из них штук пять таблеток, и проглотил их сделав интересный микс. Теперь нужно было подождать, так как я не знал через сколько таблетки подействуют. Прошло не больше тридцати минут, как мой коктейль начал действовать. Сначала комната задрожала, словно началось землетрясение, но у меня не возникло не страха, не даже малейшего волнения, я был невозмутим. После этого пространство сжалось до размеров точки, и сжалась не только моя комната, а весь мир. Не знаю почему, но я прекрасно это понимал, так как моя комната не могла существовать вне мира. Несмотря на это места оставалось вдоволь, чтобы вселенная не чувствовала стеснения. И вдруг раздался оглушающий грохот, пространство расширилось до непостижимых размеров, это был большой взрыв. Я присутствовал при создании новой вселенной. Она была такой же как и прошлая версия, только больше. Теперь моя комната по размерам напоминала футбольный стадион. Подумав об этом, я осознал насколько все мы ничтожны в рамках вселенского масштаба. И лишь только эта мысль зародилась в моей голове, как моё тело перенеслось в тёмные глубины космоса. Я оказался в центре вселенной, не знаю почему, но осознавал я это очень чётко и ясно. А потом следующая мысль выбила меня из колеи, я понял что я уже не я, то есть в привычном понимании этого. Моё тело растворилось в вечном, осталась лишь горстка звёздной пыли, в которую было вложено моё сознание. Меня окружали звёзды, и я мог уловить свет даже самой удаленной из них, это было прекрасно. Красота всего этого просто поражала воображение, вокруг на немыслимых скоростях проносились метеориты и кометы, чьи хвосты изо льда и камней вытягивались на десятки километров.
Мой трип длился два часа, но так и не дал ожидаемых результатов. Придя в себя единственное чувство которое у меня было – это жажда. Голова немного побаливала, но кардинально ничего не изменилось. Была у меня и ещё одна идейка, но на неё я не возлагал особых надежд. Она казалась глупой, но стоило попробовать. Эта идея заключалась в том, чтобы вызвать работницу древнейшей профессии к себе и заняться с ней сексом. По моему мнению, окончание этого акта должно было вызвать во мне эмоциональный резонанс. Воспоминания о Эмми должны были вызвать во мне отвращение к произошедшей ситуации, на фоне которой должны были проснуться чувства, хоть и негативные, но тем не менее чувства. Эту маленькую авантюру с огромными в моральном и эмоциональном плане последствиями для себя я назначил на завтрашний день. А сейчас нужно было восстановить силы, так как все эти эксперименты меня порядком вымотали. Единственный плюс который я нашел в своей черствости, был полным отсутствием проблем со сном. Меня ничего не беспокоило, рой мыслей который не давал мне обычно уснуть сейчас молчал, и я с лёгкостью засыпал словно ребёнок.
Настал новый день в мире без чувств. Он ворвался в мою комнату свежим ветром, распахнувшим настежь окно. Этот день начался у меня совершенно не так как начинались все дни, последние две недели. Вместо сигареты и стакана джина, я заварил себе кофе, приготовил завтрак, а после трапезы отправился в душ. Видимо неотягощенный бременем эмоций Джек, был абсолютно другим человеком. Не то чтобы у меня случилось раздвоение личности, но от чего-то, мои привычки изменились. Одновременно я и оставался собой, и был молчаливым наблюдателем запертым в собственной голове, способным лишь смотреть на мир глазами того человека, которым я когда-то был. Во что бы то ни стало, нужно было поскорее вернуть себе утраченную человечность. Усевшись за ноутбук, я принялся лазить по сайтам, где предлагались эскорт услуги, пальцы сами стучали по клавишам, и мне оставалось лишь пялиться в монитор да выбирать. Спустя полтора часа дело было сделано, девушка которую я выбрал должна была приехать в восемь часов вечера, нужно было подготовиться, если можно так сказать. Первым делом я убрался в квартире, за несколько недель, моего мягко говоря, не здорового образа жизни я приходил сюда лишь поспать, и поэтому квартира больше напоминала временную ночлежку, чем жильё. Мятые пачки сигарет, заплесневелые остатки еды, грязная одежда, разбросанная по всей комнате, мне отчего-то стало неприятно. После полутора часовой уборки квартиру было не узнать, она преобразилась в лучшую сторону. Теперь нужно было сходить в магазин и пополнить запасы. Как минимум нужно было купить вина и джина, а так же взять каких-нибудь закусок. После этого я подловил себя на мысли, что готовлюсь к встрече с этой опытной жрицей любви, словно школьник готовиться к первому свиданию. Да я не оговорился, жрицей любви, так как за такие деньги и с такой внешностью язык не повернётся назвать эту девушку проституткой, а если на чистоту, то мне никогда и не нравилось это слово.
Когда все мои приготовления были закончены, до часа икс оставалось ещё пол дня. Я решил пуститься в ещё один трип, в надежде, что он сработает, и мне не придётся воспользоваться услугами моей сегодняшней спутницы. На этот раз я немного изменил состав своего коктейля, и проглотив разом шесть таблеток, я запил их стаканом джина. На этот раз моё путешествие по тёмным, но прекрасным мирам вселенной произошло немного раньше. Таблетки начали действовать минут через пятнадцать, я понял это когда посмотрел на своё тело со стороны. Моя ментальная проекция покинула тело, и свободно парила в воздухе вокруг него. Я чувствовал необычайную лёгкость, и необремененность мирской суетой. Вдруг распахнулось окно, и какая-то невидимая сила подхватила меня и вытащила на улицу, это был мир, он звал меня своей пьянящей песней сирены, и я не мог устоять. Меня влекло наверх, туда, где огненным апельсином сверкало солнце, и дарило этому миру свет. Совершенно неописуемые ощущения охватили меня, такие для которых ещё не придумали названия, я чувствовал связь с миром, чёрт да я и был этим миром.
И снова как и в прошлый раз эти духовные мытарства продлились пару часов, и как и в прошлый раз ничего не дали. Правда было одно отличие, когда трип заканчивался, и моя ментальная проекция вернулась в тело, я отключился. По-видимому, для меня эти путешествия по невидимым мирам были слишком утомительны, и отнимали много сил. Очнулся я буквально за час до прихода своей гостьи. Благо все приготовления были сделаны ещё днем, и можно было расслабиться. Единственным, что от меня требовалось, так это достать шампанское из холодильника. На улице уже стемнело, и я сидел с выключенным светом в темноте. Эта привычка осталась у меня ещё из прошлой жизни, и этот маленький факт меня немного утешал. Я перебирал в голове образы жены и дочки, которые теперь были такими же обычными воспоминаниями, как и прогулка по набережной. Мне даже казалось, что они начинают тускнеть в моей памяти, и не вызывают уже такого трепетного сохранения. В таком положении я просидел целый час, в некотором роде это напоминало медитацию. Медитативную практику прервал звонок в дверь. Я быстро встал, включил в комнате свет, и открыл дверь. На пороге стояла хрупкая на первый взгляд девушка, с длинными светлыми волосами, и накрашенными ярко-красной помадой пухленькими губками. Она была очень привлекательной, с виду ей было не больше двадцати трёх лет.
- Привет сладенький, вызывал меня?
Пытаясь держаться как можно не принуждённее, я кивнул головой, и предложил девушке войти. Войдя, она сняла плащ, под которым было симпатичное, хоть и немного потрёпанное красное платье. Мы вошли в комнату, где стояло шампанское и клубника.
- Присаживайся, угощайся.
Девушка налила себе бокал шампанского, и съела клубнику.
- Как тебя зовут?
- Называй меня как хочешь, какое имя тебе нравиться?
- Не нужно притворяться, просто будь собой. Как твоё настоящее имя?
Девушка ненадолго умолкла, словно обдумывая мои слова, а потом сказала: «Меня зовут Элизабет».
- Очень приятно Элизабет, меня зовут Джек.
- И так Джек, что ты хочешь чтобы я сделала?
- Давай для начала поговорим.
- Мне всё равно, ты платишь.
- Деньги не имеют значения. И так Элизабет…
- Называй меня Эли, меня так все называют – перебила меня моя гостья.
- Хорошо, Эли сколько тебе лет?
- Мне двадцать пять лет.
- Ты не местная, откуда ты приехала?
- Неужели это так бросается в глаза? Я приехала из Денвера Колорадо, в поисках лучшей жизни, и вот во что это всё превратилось. Думала, пробьюсь в люди, стану кем-то значимым, возможно даже актрисой, но у жизни на этот счёт были другие планы. Не жизнь, а сценарий для какого-нибудь фильма. А чем занимаешься ты, естественно кроме разговоров с девушками за деньги.
- Ни чем таким, я сейчас даже не работаю – после этих слов я уловил на себе недоверчивый взгляд Эли – не переживай деньги у меня есть. Сейчас я пускаю по ветру свои накопления.
- И что же случилось, что ты решил вести такой образ жизни?
На этот раз паузу выдержал уже я, в конце концов, мне незачем было хитрить, и я решил рассказать, всё как есть, так же как и на приёме у дока.
- Моя семья погибла в автокатастрофе, и это выбило меня из колеи.
- По тебе не заметно, что ты расстроен.
- Это всё из-за того, что вчера я пережил какой-то срыв, и утратил способность что-либо чувствовать.
Эли провела рукой по моей щеке.
- И что ты это не чувствуешь?
- Почувствовал, физическое восприятие осталось прежним, я чувствую всё что происходит с моим телом, но в эмоциональном плане я полное бревно.
После этих слов Элизабет подсела ко мне, и взяла за руку. Она посмотрела мне в глаза так, как раньше смотрела Эмми, а потом поцеловала. Я не сопротивлялся, и поцеловал её в ответ. Эли начала снимать платье, но я её остановил.
- Давай просто полежим в обнимку, возможно, когда я почувствую тепло твоего тела, твоё теплое дыхание на своей щеке, возможно тогда во мне что-то проснётся.
Возможно, кто-то посчитает это глупым, но мне в тот момент не нужен был секс, я преследовал совсем другие цели, и надеялся, что они оправдаются. Без лишних разговоров мы легли на диван, Эли положила свою голову мне на грудь, и слушала, как бьётся мое сердце.
- Ты наверное считаешь меня странным?
- Все мы по-своему странные Джек, ты хороший человек, поверь мне, я знаю, мне приходилось сталкиваться с козлами, ты не такой.
- А какой же я?
- Ты хороший человек который запутался, на тебя многое навалилось, но это не делает из человека негодяя.
- Знаешь, хорошо иногда вот так полежать с человеком, делиться своими мыслями, знать, что он действительно слушает, а не ждёт своей очереди заговорить, просто почувствовать чьё-то тепло.
Эли приподнялась, и снова поцеловала меня, на этот раз я решил, что не буду её останавливать. Наши тела сплелись в каком-то немыслимом танце. Я чувствовал жар её тела, и мне это нравилось. Несмотря на столь юный возраст, Эли знала многое, и была настоящей жрицей любви. Она была нежной и грациозной, и вместе с тем сильной и грубой там, где это было нужно. Наши тела были покрыты потом, дыхание стало тяжёлым, и наш прекрасный акт любви закончился. И в этот момент в моей голове словно разорвалась бомба. На меня нахлынули все эмоции разом. Сначала это ввело меня в ступор, и первые несколько секунд я словно потерялся, но потом словно ножом сквозь масло всю эту невнятную массу эмоций прорезала боль. На глазах выступили слёзы, и раскалённым свинцом потекли по моим щекам. По-видимому, Элизабет поняла всё без лишних слов, и прижала меня к груди. Боль была настолько сильной, что я не мог дышать. Все те воспоминания, о которых ещё час назад я мог думать с абсолютным безразличием и холодом, разрывали мою сущность на части.
Мой план сработал, но стоило ли оно того?
- Эли, извини, но теперь мне нужно побыть одному.
- Ты снова можешь чувствовать?
- Да, они ядерной бомбой разорвались в моей голове. Деньги в коридоре, ты очень милая девушка, и я рад что мы встретились.
- Мне тоже было приятно. – она взяла листок бумаги и написала на нём что-то – это мой номер, я буду не против если ты позвонишь как-нибудь.
Одев платье, и накинув на плечи плащ, Эли ушла. Я пошел на кухню, достал из холодильника бутылку джина, налил полный стакан и выпил, на несколько секунд стало легче, но не более. Пришлось повторять эту процедуру до тех пор, пока не кончился джин. И снова я пытаюсь убежать, забыться в алкоголе, не нужно было возвращать себе чувства. Меня переполнила злость, злость на мир, на самого себя, по коже пробежали мурашки. Где-то глубоко в нутрии из темноты вырвался крик, я кричал и разносил квартиру на куски. Это продолжалось минут пять, когда я пришел в себя, то сидел на полу среди осколков посуды и пялился в пол. Голос сел, а руки были разбиты, внутри была пустота. Я молча пошел в ванную достал пузырёк со снотворным, и выпил две таблетки. Сейчас мне нужно поспать, а завтра я встречусь с доктором, если он не поможет, то у меня остаётся лишь один выход.
Погода была пасмурной, и целиком отображала моё внутреннее состояние. Я позвонил доктору, и назначил встречу на одиннадцать часов. Позавтракав и выпив ежедневный аперитив, я отправился на встречу. Мне казалось, что сейчас я вижу всё по настоящему, а не через призму розовых очков. Всё вокруг было чёрно-белым, а точнее серым. Серые дома, серые люди, серое небо над головой, мы настолько привыкли, что попросту перестали это замечать. Когда мы идём куда-то, то смотрим не вперёд, а вниз, под ноги. Мы не можем больше выдерживать на себе чей-то взгляд, как и не можем смотреть. Пройдёт ещё немного времени, и мы превратимся в тени, тени тех людей которыми когда-то были. Будем умирать и рождаться каждый день, проживая свою маленькую жизнь. Рождаясь с восходом солнца, и умирая на закате, мы забудем что так было не всегда. Этот опыт сотрётся со временем, и будет лишь легендой дошедшей до будущих поколений сквозь года. Лучше умереть, чем так жить. С неба начало капать, мне всегда нравился дождь, но в последнее время я пытался укрыться от него под зонтом или навесом. Дождь становился всё сильнее и сильнее, пока не начал лить плотной стеной воды. В мгновение ока улицы опустели, не было никого, лишь я идущий на встречу с доком. У меня не было зонтика, не было ничего, и я не пытался укрыться. Я шел дальше, гордо смотря вперёд, а не под ноги как делают все остальные. Периодически я останавливался, поднимал голову вверх, расставлял руки в сторону, и делал глубокий вдох, а потом продолжал идти.
- Добрый день Джек, как твои дела? Я был обеспокоен, когда ты отменил наши встречи, что случилось.
- У меня был срыв, на пару дней у меня отключились все чувства. Мне не хотелось приходить к вам в таком состоянии, чтобы вы не приписали мне какое-нибудь психологическое расстройство, и не отправили в психушку.
- Этого бы не случилось. Расскажи мне подробнее, что произошло?
- Пару дней назад, у меня произошел нервный срыв, по крайней мере мне кажется, что это был срыв. На меня накатились все эмоции, которые только может почувствовать человек. Я чувствовал их все сразу, и это было очень тяжело, меня словно разрывало на части, а потом в моей голове словно сработал выключатель. Я потерял сознание, а когда пришел в себя, то уже ничего не чувствовал. Воспоминания, которые причиняли мне столько боль вдруг потускнели, и я не мог допустить чтобы они и вовсе исчезли. У меня было несколько идей на счёт того, как вернуть все на свои места, и одна из них сработала.
- Джек, это было временное явление, которое называется деперсонализацией. Оно было вызвано твоей депрессией, и подавленным состоянием. Тем не менее, это был тревожный звоночек, который не стоит игнорировать. Теперь прошу, продолжай.
- Первым что я сделал, это просмотрел все семейные записи, но ожидаемо результата это не дало. Несколько часов я сидел с фотографией своей жены и дочери в руках, но и здесь было пусто. Возможно, мне могло помочь состояние измененного сознания. У меня были кое-какие таблетки, которые я принял, но ничего не получилось. Сработала идея, на которую я не возлагал особых надежд. Я вызвал куртизанку, мы говорили, пилил шампанское, после занялись сексом, и ко мне вернулась моя боль.
- Что ты сейчас чувствуешь?
- Я чувствую, словно проваливаюсь в черную бездну, у которой нет дна, и чем глубже я погружаюсь, тем сложнее мне будет выбраться.
- Это очень плохо, я надеялся что таблетки тебе помогут, но они не дают никакого видимого результата. По-видимому, нам понадобятся более серьёзные средства. Джек, я надеялся что до этого не дойдёт, но другого выхода я не вижу, нужно положить тебя в лечебницу. Не буду врать, мне неизвестно, сколько нужно времени для твоего восстановления, но откладывать это больше нельзя. Твоё состояние ухудшается с каждым днём, и ты становишься опасен для себя.
- И что другого выхода нет?
- Хотел бы я сказать что есть, но его нет.
- Даже не знаю, я не хочу ложиться в эту вашу лечебницу.
- Не нужно бояться этого, у каждого возникают проблемы, и решать их нужно соответствующими методами. Мы будем видится точно так же как и сейчас, я пропишу тебе наиболее действенный курс лечения, и глазом не успеешь моргнуть как снова будешь радоваться жизни, попивая коктейль лёжа на пляже. Это в твоих же интересах, в конце концов, подумай чтобы на это сказала Эмми.
Случилось как раз то чего я и боялся, меня собирались упрятать в психушку. Это было самым плохим сценарием развития событий. Сидеть в четырёх стенах, и смотреть на мир сквозь маленькое окошко, на котором красуется решетка? Нет уж спасибо.
- Ну что скажешь Джек?
- Дайте мне один день, я хотел сегодня съездить на кладбище. Кроме того нужно собраться, сделать все приготовления. Завтра я буду готов, мы встретимся, и тогда делайте всё что хотите.
- Думаю можно подождать ещё один день, хорошо Джек, буду ждать вас завтра в это же время, только не опаздывай, и смотри не наделай глупостей.
Когда я выходил от дока, то думал, что больше сюда не вернусь. Вся его показная забота и участие, нисколько меня не трогали. Он делал свою работу, за которую я платил ему деньги, и не плохие деньги. Если он хочет убедить меня, что ему не всё равно, то пускай поработает бесплатно.
У меня не было ни каких важных дел, дома сидеть не хотелось, так как в моём состоянии моя квартира была подобна одиночной камере, и я решил прогуляться. В последнее время мне стало не выносимо находиться дома, и это была вовсе не клаустрофобия, просто когда я сидел в своей квартире, то чувствовал себя последним человеком на земле. На меня наваливались такие чувства, которые не каждый испытает за всю жизнь. Иногда мне казалось, что я касаюсь самого дна, и это было хождением по лезвию бритвы. На улице мне и дышалось легче, пускай меня окружили незнакомые люди, но мне хватало и этого. В эти моменты мне становилось легче, я не чувствовал своё одиночество в полной мере, и это помогало прожить ещё один день. Бесцельные шатания по городу начинали входить у меня в привычку. Я купил себе бутылку джина, завернул её в бумажный пакет, и пошел гулять. Никто из прохожих не обращал на меня внимания, всем было плевать, и мне тоже.
Бутылка ушла у меня за час, а покупать вторую у меня пока что не было желания. Я сел на скамейку и решил подумать о том, что сказал мне док. Мне не хотелось становиться пациентом какой-то там клиники, но возможно мне это было необходимо. Мое эмоциональное состояние ухудшалось с каждым днём, и я это хорошо понимал. У меня начали происходить приступы отчаяния, когда я готов был просто лечь и умереть, а бывали и минуты такой черной тоски, что я сжимал зубы изо всех сил чтобы не расплакаться. Чувство опустошенности не проходило, а переключиться у меня не получалось. Это была не жизнь, а жалкое существование, которое граничило с попытками прожить ещё один день, чтобы не наглотаться таблеток и уснуть навсегда. Слишком рано вывешивать белый флаг и трубить о поражении. Опустить руки я всегда успею, нужно попробовать новое лечение. Этот боевой настрой немного меня подбодрил, и предал уверенности. Я понимаю, что звучит всё это глупо, когда человек постоянно ноет, жалуется на пошатнувшееся душевное равновесие, но для меня всё это вполне серьёзно. Я решил заскочить на кладбище перед долгим отсутствием, ибо я не знал, сколько времени проведу в клинике. Без задней мысли я отправился на автобусную остановку. Автобуса не было довольно таки долго, минут двадцать, и вот он показался, но увидев его я был не рад. Это был автобус номер тридцать семь, словно вселенная издевалась над мной. Когда он подъехал я принялся изучать его маршрут, который был вывешен с боку, и оказалось, что его конечная была неподалёку от кладбища. И вот я снова приобрёл билет на тридцать седьмой. Двери закрылись, и мы поехали. Я прошел в конец автобуса, и сел сзади.
Двигатель мелодично гудел, убаюкивая пассажиров в салоне. Сквозь окна проникал мягкий свет падая на потёртые кожаные сидения, и мои тревоги исчезали растворяясь в мутном море спокойствия. Спустя несколько остановок я уже совсем забыл о той чуши, которая меня волновала. Мимо проплывали дома, силуэты деревьев, размытые тени людей. Мне казалось что мы действительно едем в какое-то затерянное во времени место, где боль исчезает, и человек раскуривает трубку мира примиряясь с самим собой, а все пассажиры в этом автобусе на самом деле лишь души умерших людей, которые устали скитаться по миру. Вот сейчас мы приедем на место, водитель скажет напутственную речь, и начнёт отпускать грехи, чтобы сквозь двери его автобуса выходили только кристально чистые души. Я погружался в эти фантазии всё глубже и глубже, не замечая ничего вокруг. Не знаю сколько мы ехали, но когда я снова вернулся в реальный мир, в салоне уже никого не было. Автобус стоял пустой, и я молча вышел и пошел к своей семье. Идти до кладбища было минут десять, вокруг не было не единой души. Дорога вела меня прямо, и как послушный зверёк в цирке я шел по ней, никуда не сворачивая. Вскоре мне преградил путь большой кованный забор, который разделял мир живых и мёртвых.
Одна из створок ворот заскрипела под натиском моей руки, и открылась. Здесь было очень тихо и спокойно. Огромная территория, сплошь усеянная могильными камнями, каждый из которых символизировал оборванную жизнь. Если так задуматься, то все мы чтим языческие корни, доставшиеся нам от предков. Приходим на места захоронения родных, или просто знакомых людей, отдаём дань их светлой памяти, разговариваем в надежде, что они нас слышат. И мне кажется, что мы никогда не избавимся от этих традиций, сколько бы времени не прошло.
И вот я стоял возле двух небольших белых крестов, под которыми покоились мои девочки. Я пришел сюда впервые после похорон, так как просто не мог сделать этого раньше. Это было невыносимо больно, и даже сейчас у меня по щекам побежали слёзы. Я опустился на колени, и припал к земле, в таком положении я провёл несколько минут.
- Извините, что не приходил раньше, но мне до сих пор кажется, что это лишь кошмарный сон, который вот-вот должен закончиться. Мне очень вас не хватает, и все слова которыми я попытаюсь описать своё состояние будут звучать бесконечно убого, по сравнению с тем, что я испытываю на самом деле. Но я пытаюсь это преодолеть, хожу к психологу, а завтра буду ложиться в клинику. Жизнь продолжается, по крайней мере, я изо всех сил пытаюсь в это верить. А теперь Джессика закрой ушки, папе нужно поговорить с мамой. Эмми, меня всё чаще посещают мысли о том, чтобы приблизить момент нашей встречи, я понимаю что это не правильно, но меня здесь больше ничего не держит. Я пытаюсь подавить это в себе, но боюсь, что у меня не хватит на это сил. Ты наполняла меня, была частью меня, лучшей частью, а теперь я чувствую пустоту, которую ничем не заполнить. Если бы у меня был шанс всё изменить, но в этом вопросе жизнь неумолима. Не знаю когда в следующий раз смогу вас навестить, возможно, в следующий раз мы увидимся лично, береги там Джессику, и поцелуй её за меня.
Когда я закончил, то почувствовал, как чья-то легкая рука опустилась мне на плечё. За моей спиной стояла Эмми, но это не было вырванное из моей памяти воспоминание, это было что-то другое. Возможно, галлюцинация или проекция, в конечном итоге меня это мало волновало. Она появилась словно ангел услышавший молитвы, и спустившийся облегчить боль истерзанной души.
- Ах Джек, мой милый Джек, ты так много страдал когда нас с Джессикой не стало. Ты показал поистине сильную волю к жизни, но пора остановиться и принять неизбежное. Мы с Джессикой скучаем по нашему папочке.
- Ты хочешь чтобы я что-то с собой сделал?
- Конечно же нет, эта мысль для меня так же невыносима как и для тебя, но я так же не могу смотреть как ты страдаешь, снова и снова каждый день. Я должна тебе сказать, что так больше не может продолжаться, сделай выбор. Ты должен либо отпустить нас, либо положить всему этому конец.
- Но я пытаюсь, пытаюсь изо всех сил.
- Сделай выбор Джек, и помни что мы любим тебя.
В следующее мгновение Эмми исчезла, словно её здесь и не было, хотя её действительно не было. Я потупил взгляд в землю и сидел так несколько минут. После этого я принял решение, которое поклялся себе не нарушать. Теперь нужно было ехать домой и собирать вещи, завтра я отправляюсь в клинику.
Этот день прошел быстро, а в девять часов дня я уже ждал дока, который должен был лично отвезти меня в клинику. Она называлась «Научно-исследовательский центры имени Уильяма Статского», по дороге туда док неоднократно нахваливал это заведение, рассказывая о высоком классе работающих там профессионалов, и современном оборудовании, которым славиться данное заведение. Так же он постоянно повторял, что мне не о чем беспокоиться. Это должен был быть первый день моей новой жизни, но если честно, то меня одолевали некоторые страхи.
Меня привели в палату если можно её так назвать, это была самая обычная комната. Здесь стоял небольшой телевизор, одинарная койка, столик с лежащими на нём книгами, на окнах не было никаких решеток, как я себе представлял поначалу. В целом условия были лучше, чем у меня в квартире. Док объяснил мне, что так как это исследовательский центр, то здесь нет ничего такого, что могло бы напоминать о психиатрической лечебнице.
- В ближайшее время ты будешь жить здесь, несколько часов в день у тебя будут уходить на процедуры, и сеансы со мной. Я разработал специальную методику для тебя, и индивидуальный набор лекарств. Мы рассчитываем увидеть результаты в течении двух недель, а пока располагайся и чувствуй себя как дома.
Через час после моего приезда за мной пришли, и повели меня на одну из так называемых процедур. Меня привели в небольшую тёмную комнату, в центре которой стояло какое-то устройство, он напоминало большую ванну с накрывающей её крышкой. Мне велели раздеться, и ждать пока принесут препараты, название которых я не смог запомнить. Минуты через три в комнату зашел парень, и дал мне четыре таблетки. Я послушно их выпил, после чего этот парень подвел меня к этому странному устройству, открыл крышку, и велел мне залазить внутрь. Как мне сказали, там была обычная, соленая вода, к моей голове подключили несколько электродов, и я залез внутрь, после чего крышка закрылась. По-видимому, в этой капсуле был динамик, так как со мной заговорил невидимый, мужской голос.
- Расслабься Джек, это камера сенсорной депривации, она поможет тебе справиться с твоими демонами, принимая необратимость происходящего.
- Что-то я ничего не понял.
- Просто расслабься и лежи. Нужно чтобы ты провел здесь не меньше часа, ещё было бы неплохо, если бы ты думал о своей семье, а мы будем записывать показания с датчиков, и если потребуется, немедленно тебя достанем.
- Хорошо, я постараюсь всё сделать.
И вот я лежал в этой небольшой камере пытаясь расслабиться. Поначалу это было как-то странно, но минут через десять я привык. Интересно, что за таблетки мне дал тот парень. Может быть успокоительное, чтобы я «расслабился» и не нервничал, а может быть и что покрепче. В общем, по началу я ничего не чувствовал, просто лежал в этой солённой и теплой воде и думал о том что я здесь делаю. Мысли постоянно менялись, из одного состояния перетекали в другое, и незаметно для самого себя я вспоминал свою жену. Не какое-то конкретное событие, а только образ. Она стояла в облегающем красном платье, и звала меня к себе. Я замечал каждую мелочь, каждый её жест, всё было очень реально. И только я захотел сделать шаг на встречу, только мой нога дернулась, как я оказался за рулём какого-то автомобиля. Меня охватило глубокое безразличие, мне было на всё наплевать, и хотелось лишь одного, ехать быстрее. Моя нога давила на педаль газа, и это было здорово. Мир который был по ту сторону салона превращался в размытое пятно, но меня это абсолютно не беспокоило, я был королём дороги. И вот развалившись на переднем сидении, и держа руль прямо я услышал какой-то шум сзади, обернувшись я увидел Джессику и Эмми. Мой мозг казалось был объят пламенем когда я понял что нахожусь за рулём того самого такси. И в этот момент я перестал контролировать своё тело. У меня даже не получилось убрать ногу с педали газа. Я превратился узника наблюдающего на всё со стороны, и не имеющего возможности, что-либо сделать. Мы мчались по дороге, проносясь на огромной скорости мимо других машин. Вот наконец-то перед моими глазами появился тот самый перекрёсток, где всё должно случиться. На светофоре загорается красный, но меня это не останавливает, я вдавливаю педаль газа в пол, и пытаюсь проскочить. В этот самый момент из-за угла выезжает тягач, мой взгляд встречается с взглядом водителя тягача, и я понимаю, что мне не проскочить. Время начинает замедляться, и течёт очень медленно. Я поворачиваюсь к своей семье и говорю лишь одно единственное слово: «Извините». После этого время начинает идти с привычной скоростью, и происходит столкновение.
Я прихожу в себя на кровати в своей комнате, рядом со мной сидит девушка, меня подключили к какому-то аппарату. Мне сложно подняться, силы истощенны, слабым голосом мне удаётся задать вопрос.
- Что произошло?
- Мы сейчас это выясняем. Во время эксперимента что-то пошло не так, вы кричали, очень сильно кричали.
- Но я ничего не помню.
- Стимуляция мозговой активности, довольно сложная процедура, здесь большую роль играет фактор пациента. По-видимому, мы не учли какой-то фактор, связанный с вашим эмоциональным состоянием, что и привело к сбою. Пожалуй мы прекратим опыты в камере сенсорной депривации, до того момента пока ваше состояние не станет более стабильным.
- И что же дальше?
- А дальше отдыхайте, и набирайтесь сил.
Эта женщина сделала мне какой-то укол, после которого я практически мгновенно уснул, и проспал сутки. Проснулся я в более-менее нормальном состоянии, немного помятым, но полным сил. На часах было пять утра, за окном начинало светать. Немного освежившись в ванной я отправился покурить. У меня было такое чувство, словно я проспал неделю, и мне просто необходимо было выйти на свежий воздух. Коридоры были пусты, не везде даже горел свет, всё это напоминало декорации с какого-то фильма ужасов. Того и гляди сейчас на меня выпрыгнет какое-то чудовище из-за угла. Мне пришлось гулять по этим коридорам минут двадцать, прежде чем мне удалось найти выход. У меня не было времени предварительно осмотреться, когда меня сюда привезли, поэтому всё было абсолютно незнакомым. Дверь была заперта, и открыть её не представлялось возможным. Нужно было найти другой выход, и я побрёл дальше. Ещё минут двадцать я бродил по одинаковым коридорам, прежде чем наткнулся на огромный сад. Это было довольно большое помещение, где находилась куча разнообразных растений, а вместо потолка был огромный стеклянный свод. Нужно признаться, место было не обычное, и очень красивое. Сверху небо, багровеющее от поднимающегося солнца, а внизу растения, испускающие прекрасный запах. Здесь и дышалось легче, да и идти мне уже никуда не хотелось.
Я курил, пытаясь вспомнить, что произошло со мной в день приезда, но в голове всплывали лишь отдельные фрагменты. Мои воспоминания обрывались на том моменте, как я ложился в эту их камеру, а дальше была пустота. Вдруг я услышал голос за спиной.
- Ты уже проснулся, как я погляжу.
Обернувшись, я увидел мужчину лет сорока, в белом халате. У него были коротко стриженые черные волосы с проседью, и не большая бородка. Он был не очень высокого роста в очках странной формы, в руках он держал какую-то папку.
- А вы…
- Меня зовут доктор Джордж Морис, я буду твоим куратором здесь, пока ты у нас лечишься. И давай сразу договоримся, общаться на ”ты“, а то меня смущает вся эта официальность. И так, как твоё самочувствие Джек?
- В целом не плохо, вот только я не помню, что случилось со мной в той камере.
- Попытаюсь объяснить тебе доступным языком. Когда мы поместили тебя в камеру, то ввели тебя в состояние в целом похожее не дремоту. Ты не спал, но и не совсем бодрствовал, в этом состоянии начинает активно работать твоё подсознание, и ты получаешь опыт сравнимый с приёмом сильнодействующих препаратов. Всё это необходимо для того чтобы воздействовать на твоё подсознание….я вижу тебе не понятно?
- Абсолютно ничего – убедительно кивнул я головой.
- Эта процедура нужна, чтобы убедить твоё подсознание прекратить причинять тебе боль. Но произошел какой-то сбой, и вместо прекращения боли, мы её простимулировали. А не помните вы этого из-за того, что дабы защититься ваш мозг просто заблокировал воспоминания о происшедшем.
- И часто во время опыта у вас что-то идёт не так?
- Нет, но пойми, это новейшая методика, которую ещё предстоит довести до совершенства.
- Значит я у вас в роли подопытного кролика?
- Я хочу выложить сразу все карты на стол, чтобы мы могли доверять друг другу. Некоторые из тестов, которые будут с тобой проводить, будут делаться впервые, но никакой угрозы для жизни они не несут. Они не связаны с не новой аппаратурой, не с экспериментальными лекарствами, это всего лишь тесты, современные психологические моменты, и реверсивная психология, ничего более.
Так я узнал, что превратился в подопытного кролика, на котором будут ставить тесты, правда этот доктор Морис казался не плохим человеком.
- Значит, если мне нужно будет с кем-то здесь поговорить, это будешь ты?
- Да всё так.
- Ну тогда Джордж скажи мне сколько я пробуду здесь времени?
- Не больше того сколько понадобиться на твое выздоровление. Извини, мне нужно делать обход, но я ещё заскочу к тебе сегодня.
- Хорошо.
Меня лечили разными способами, от некоторых мне действительно становилось легче, другие же вгоняли меня в состояния, в которых я подолгу находился до своего приезда сюда. Самым действенным оказывались беседы с доком, и Джорджем. Наши сеансы длились иногда по несколько часов, после чего я чувствовал себя словно выжатый лимон, в эмоциональном плане. Помимо этого мне делали какие-то уколы, но когда я спрашивал, для чего они нужны, меня не удостаивали ответами. Один из самых запоминающихся и странных методов лечения особенно запал в моей памяти. Я ещё спал когда ко мне в комнату вошел доктор Морис, и женщина, которая делала мне укол после неудачного опыта. На часах было всего шесть утра.
- Джек, вставай, у нас назначена процедура, не самая приятная для тебя, но через неё необходимо пройти.
- Что – ничего не понимая, ответил я спросонья – дайте поспать, не хочу я идти не на какую процедуру.
- Вставай Джек, мы выбирали время не просто так. Сейчас уровень серотонина в твоем организме мал, и нам нужно этим воспользоваться.
Нехотя мне пришлось встать, одеться, и мы отправились в лабораторию. В этой комнате я ещё не был, она была просторной и пустой. На стене было натянуто огромное белое полотно, как в кинотеатрах, а под потолком висел проектор. В центре этой комнаты стоял стул, правда не обычный, а кокой-то странный. Он был высоким, наподобие барного, но у него были ручки с прикреплёнными к ним фиксаторами, также к нему были присоединены какие-то провода. В общем, всё было более чем странно, и я впервые с недоверием посмотрел на Джорджа.
- Спрашивай, я не буду ничего скрывать.
- Что это за эксперимент?
- Ты должен будешь сесть, на этот стул, а мы в течении определённого времени будем показывать тебе фильмы из твоего семейного архива. Твое тело будет подключено к нашей аппаратуре, и при изменении некоторых показателей, мы будем посылать тебе слабый электрический заряд. Всё это необходимо для подавления твоего болевого состояния. Клин клином так сказать.
- А если я не соглашусь?
- Тогда мы не будем проводить этот опыт.
- И что это действительно необходимо? Без этого не как?
- Мне самому не хочется проводить этот тест, но он послужит фундаментом для дальнейшего твоего выздоровления.
- Ладно, подключайте меня.
Всё было сделано довольно быстро, и вот уже через десять минут всё началось. Я почувствовал первый разряд буквально сразу, и он был довольно неприятен. До этого момента, я находился в клинике уже две недели, у меня были изъяты все фотографии, и любые другие раздражители. Но увидев на экране свою жену и дочь, меня словно прорвало, всё вернулось обратно, и никакие электрические разряды не помогали. Всё это длилось ровно пятнадцать минут, а потом санитарам пришлось вкалывать мне успокоительное. Честно признаться, я сам не ожидал настолько бурной реакции.
Пришел в себя я уже в палате, голова раскалывалась, и внутри был какой-то неприятный осадок, словно после плохого сна, в общем, состояние было не очень. Проснувшись, я несколько минут лежал, в ступоре уставившись в потолок. Больше такие тесты я проходить не собираюсь, может мне вообще стоит собраться и уехать отсюда. Это лечение ничего не даёт как я и предполагал, уж лучше я прибегну к своему старому другу алкоголю. Мне нужно было выпить кофе, и проснуться, в холле стоял кофейный автомат, и я отправился к нему. В коридоре не было света, не горела не одна лампа. Наверное, в здании вырубился свет, но тогда ведь должны были включиться резервные генераторы, неужели и они сдохли? Стоп, ведь у меня в комнате работает настольная лампа. Что за…
Вдруг за моей спиной раздался кокой-то шум, я обернулся и обомлел, там стояла Эмми. Вид у неё был какой-то жуткий, не такой как когда она появлялась раньше. Её кожа была бледной, под глазами были большие мешки, казалось, словно она постарела лет на десять. На ней было разорванное, местами испачканное белое платье. Присмотревшись, я узнал его, это было то платье, в котором Эмми хоронили. Становилось жутко, света по-прежнему не было, лишь неизвестно откуда пробивалось бледное, лунное свечение. Эмми сделала шаг ко мне навстречу, и неожиданно для себя я попятился. Медленно почти шепотом Эмми заговорила.
- Джек, неужели ты не обнимешь меня? Ты что боишься?
Я стоял молча не решаясь заговорить, со стороны это выглядело очень странно, и приложив усилие, мне всё же удалось выдавить из себя короткое: «Рад тебя видеть».
- И это всё? Всё что ты можешь мне сказать? Неужели любовь угасла в твоём сердце, и теперь ты можешь сказать лишь это холодное «Рад тебя видеть»? Значит вот что они с тобой делают, пичкают таблетками чтобы ты смог забыть меня. И как, тебе это удается?
- Нет, всё совсем не так.
- А как Джек, расскажи мне как?
- Я уже и сам не знаю, Мне просто нужно избавиться от этой боли, которая разъедает меня, отравляет мой разум, сводит меня с ума.
- А развеет эта боль не часть нас с Джессикой? Мы – эта боль. Ты хочешь стереть нас из своей жизни, это то чего ты действительно хочешь?
- Нет, ты просто не понимаешь.
- А что я должна понимать, я мертва, а всё из-за того, что ты не смог забрать нас. Мы погибли из-за тебя, работа была для тебя на первом месте, и вот что произошло.
- Прости, не проходит и дня, чтобы я не клял себя за это. Но я не могу ничего изменить, хотел бы, но не могу.
- Но, ты можешь отправиться к нам, оставить позади все страдания, и вновь обнять нас с Джессикой, она скучает по своему отцу, так же как и я по мужу. Достаточно с тебя этих мучений, ты и так вынес львиную долю всего этого, пора это прекратить.
Я подошел к Эмми и взял её за руки, они были ледяными.
- Не искушай меня, ты думаешь, я об этом не думал? Почти каждый день я просыпаюсь с этой мыслью, она словно заноза застряла у меня в мозгу, и от неё не избавиться, единственное, что удерживает меня от этого, так это осознание того, что ты никогда не простила бы мне этого.
Вдруг лунный свет каким-то непонятным образом осветил глаза Эмми, и я увидел что они белы, словно залиты молоком, я отшатнулся. Её губы искривила злобная улыба, и она заговорила поистине жутким голосом.
- Это ещё не конец, ты думаешь, тебе сейчас плохо, это только цветочки.
После этих слов Эмми с молниеносной скоростью приблизилась ко мне, и положила свою руку мне на грудь, в эту самую секунду сердце сдавило, словно его сжимали в тесках. В следующее мгновение я проснулся в своей комнате, весь в холодном поту.
Очередной кошмар заставил меня проснуться крича, и ворочаясь. Они стали сниться мне довольно часто, и становились всё реалистичнее. Каждый раз после такого мне казалось, словно частица меня исчезает. Со временем я перестану существовать вообще, и от меня останется лишь мясной костюм. Окончательно убедившись в том, что это не сон, я отправился покурить. На девять часов был назначен сеанс с доком, и я не знал сообщать ли ему о этом сне или нет. Он считал, что в последнее время мне стало лучше, и отчасти это было так, но в свете последних событий моё состояние только ухудшилось. Возможно, это было не заметно по моему внешнему виду, но меня одолевала хроническая апатия. Сделав парочку затяжек сладкого дыма, и немного успокоившись, я всё же решил не афишировать свои ночные кошмары. Это может отсрочить мою выписку отсюда, а мне бы этого не хотелось. В центре конечно всё было на высшем уровне, и персонал и оборудование, но не выходить за приделы этих стен уже которую неделю сводило меня с ума.
- И так Джек, как ты чувствуешь себя сегодня?
- Знаете док, мне на самом деле становиться лучше. Не знаю, что вы мне колете, но это даёт свои результаты. Мне уже не хочется отстраняться от людей, меня не беспокоят их взгляды, в целом моё состояние приходит в норму.
- Рад это слышать, доктор Морис тоже отмечает положительный эффект от лечения. Если всё будет идти так и дальше, то в скором времени вы сможете выйти отсюда полноценным членом общества. Помниться у тебя были проблемы со сном, как насчёт этого?
- Признаться честно, даже не помню, когда мне в последний раз снился кошмар. Я перестал видеть сны, по крайней мере если мне что-то и сниться я просто этого не помню.
- Это значит, что твой мозг полностью отдыхает. Сны это подсознательная обработка информации полученной за день, обработанная в своеобразной манере. То что ты не видишь сны свидетельствует о том, что твой мозг разгружен.
- Это хорошо?
- В твоём случае да. Расскажи мне об Эмми, ты часто о ней вспоминаешь?
- Уже реже.
- Эти мысли причиняют тебе боль, опеши, что с тобой происходит в эти моменты.
- Сначала меня сковывает тоска, отчаяние от осознания того что я потерял, потом это перерастает в злость, мне хочется кричать, крушить всё что попадётся под руку, но в итоге мне удаётся взять себя под контроль. Я закрываю глаза, делаю несколько глубоких вдохов и успокаиваюсь. Теперь мне это удаётся.
На самом деле, я занизил силу своих переживаний, описывая их доку, всё это происходит гораздо ярче, гораздо сильнее, и мне не удаётся успокоиться, глубоко дыша, всё это чушь. Наверное, мне так и не удастся совладать с этим, и помощи ждать не откуда. Лучше я буду говорить то что они хотят от меня услышать, чтобы поскорее от сюда выйти.
- Это хорошие новости Джек, значит мы на правильном пути.
На сегодня встреча с доком была единственным запланированным мероприятием, теперь день был полностью свободен. Я решил посвятить его отдыху от всего этого безумия. Целый день я провёл читая книги, смотря телевизор, и валяясь на кровати.
Дни пролетали незаметно, мне ставили уколы, проводили какие-то тесты, психологические тренинги, и я делал вид что мне действительно становится лучше. Приходилось сквозь силу улыбаться, но я готов был на всё ради того чтобы выйти. Честно говоря, моё пребывание здесь начинало меня раздражать, но я этого не показывал. Началась четвёртая неделя моего якобы лечения, не знаю почему хвалённые новые лекарства мне не помогают, хотя в прочем не важно, я с этим уже смирился. Вся прошлую неделю доктор Морис ходил в приподнятом настроении, по-видимому, это из-за меня. Я так наловчился носить маску, не обремененную какими-либо проблемами, что по всем внешним показателям я был здоров. Наверное, Джордж тоже в это поверил. И вот случилось то, чего я уже давно ждал. Ко мне в палату зашли док, и Джордж, на их лицах играла гордая улыбка.
- Ну, что Джек готов отправиться домой – обратился ко мне док.
- Ещё бы, пора начинать новую жизни.
- Тогда собирайся, попрощайся с кем надо, и будем ехать.
- Спасибо вам. Джордж вы были моим наставником здесь, помогали мне, поддерживали морально, я это очень ценю. Вам док отдельное спасибо, что потратили на меня столько времени и сил, что не отказались от меня, и продолжали лечить, когда любой другой не стал бы даже браться за моё дело.
- Не стоит благодарностей Джек, то что ты вылечился, является для нас достаточной наградой.
После этих слов мне стало неловко, что я не оправдал возложенные на меня надежды, но ведь с другой стороны это была не моя вина. Я делал всё от меня зависящее, но лечение не сработало, это был мой последний шанс, теперь я остался один, один в темноте которая с каждой секундой сгущается, и обволакивает меня, и скоро я в ней растворюсь.
Попрощавшись со всеми, мы уехали. Я обернулся, бросить последний взгляд на место где мне пытались помочь. Сквозь пыльное заднее стекло здание казалось старым, и напоминало какой-то средневековый монастырь. Четыре недели жизни я убил здесь ни на что. Всю дорогу мы ехали молча, никто из нас не произнёс и слова, лишь когда док привёз меня домой, он дал мне напутствие.
- Запомни Джек, если ты когда-нибудь вновь почувствуешь что проваливаешься в бездну, представь себе её дно, чтобы было куда падать. Всё, надеюсь мы больше не увидимся.
Машина свернула за угол и исчезла. Я поднялся к себе, вошел в квартиру и осмотрелся. Эта маленькая дыра в которой мне пришлось жить, вызывала у меня отвращение. Мне не хотелось здесь задерживаться, а тем более умирать. Я взял на кухне бутылку джина, и отправился в наш старый дом. Его ещё никто не купил, и у меня была возможность попрощаться с ним по-своему. Приехал я туда часам к семи вечера, солнце ещё садилось, и у меня была возможность полюбоваться напоследок закатом. Рассчитавшись с таксистом, я пошел в дом. Едва ли я успел переступить порог, как на меня нахлынула куча воспоминаний. Дом словно ожил, мне слышался звонкий смех дочери, играла музыка, пахло едой. Я понимал что всё это в моей голове, пусть так, зато я снова могу ощутить вкус прежней жизни. В гостиной на полу сидела Джессика, и что-то рисовала, увидев меня, она побежала на встречу. Я хотел было её обнять как раньше, но она прошла сквозь меня. Это были лишь иллюзии, которые уже не вернуть.
Я разжег камин, сел в своё старое кресло, закурил и открыл бутылку. Сделав пару глотков и затянувшись сигаретным дымом, я посмотрел на фотографии своей семьи стоявшие на журнальном столике. Мои глаза увлажнились, но мне удалось сдержать себя. Сердце снов сдавили невидимые тески, и стало трудно дышать. Это чувство, я даже не знаю как его описать, оно периодически накатывало на меня волной, и с каждым разом становилось лишь сильнее. Словно из тебя выходит жизнь, медленно капля за каплей она вытекает из тебя, а ты ничего не можешь сделать. Бесполезно кричать или звать на помощь, никто не сможет тебе помочь. И ты понимаешь, что остался один, вокруг тебя пустота, возможно где-то и есть люди, но им плевать. А когда ты это понимаешь тебе становиться ещё хуже, по щекам начинают катиться слёзы, горячие и обжигающие. Эти слёзы и есть та жизнь, которая из тебя вытекает. Когда всё это проходит, ты чувствуешь пустоту внутри, пустоту которую ничем не заполнить. То же самое происходило и со мной, только я чувствовал это в несколько раз сильнее.
Вдруг мне на плечё легла рука, это была рука Эмми. Она снова выглядела нормально, и на её щеках играл румянец. Уткнувшись лицом в её живот, я окончательно расклеился. Она гладила меня по голове, а я всё не мог успокоиться. Её теплое прикосновение было бальзамом для моих душевных ран, и она знала это, словно могла видеть мою изуродованную душу. На ней не осталось не одного живого места, но прикосновения Эмми восстанавливали её.
- Все хорошо – успокаивала меня Эмми – успокойся, всё будет хорошо.
- Нет, уже ничего не будет хорошо, тебя с Джессикой больше нет, и я остался совершенно один.
- Глупенький вот же я здесь, рядом, а вот и Джессика играет на полу.
- Что мне делать? Я больше так не могу, не могу без вас.
- Мы всегда будем с тобой, будем вместе.
Я достал из кармана пузырёк со снотворным, там было таблеток пятнадцать, вполне достаточно для того, что я собирался сделать. Я высыпал таблетки в руку.
- Не осуждай меня, прошу, без тебя всё стало другим, чужим и холодным. Я больше не знаю где моё место, я больше ничего не знаю. Мой свет поглотила тьма, и я ослеп. Когда-то ты говорила, что пока мы есть друг у друга, то нам ничто не страшно, но теперь тебя нет, и я боюсь всего. Это не слабость, это смирение.
Эмми всё ещё стояла рядом и гладила меня по голове. Я закинул таблетки себе в рот, и запил их джином. Всё было сделано, и мне сразу полегчало, словно огромный груз свалился с моих плеч. Я сидел в своём кресле, пил джин, и смотрел как у камина Эмми играет с нашей дочкой. С каждой минутой я чувствовал нарастающую слабость. Вдруг стало холодно, словно кто-то открыл все окна и двери в нашем доме, я выпустил из рук бутылку. Моё дыхание замедлилось, а сердце едва билось, оставались считанные минуты. Воспоминания цветными картинками проносились у меня перед глазами. Первые шаги, школа, первый поцелуй, свадьба, рождение дочери, по щекам покатились слёзы. Всё-таки правду говорят, что запоминается только хорошее, а плохое стирается из памяти. Вот он, последний удар сердца другого не будет, оно остановилось. Джессика позвала меня, я встал с кресла и подошел к ней. Обернувшись, я увидел остывающее тело, из которого вытекала жизнь.
Так закончилась ещё одна история, очередная глава дописана и перевёрнута страница. Тени от огня в камине танцуют на небольшом клочке бумаги. Этот клочок бумаги – послание, оставленное безымянному получателю. В нём нет тайных смыслов, или зашифрованных строк, это послание состоит всего из одного слова «Извините».





























    мой Манифест
автор: «Клиф Томпсон»

Меня зовут Клиф Томпсон, и это мой манифест. Я решил покончить с собой, убить себя, положить всему этому конец. Будем называть всё своими именами, отбросим страхи, и предрассудки, поговорим начистоту. Мне двадцать пять лет, и меня уже всё достало, и это ваша вина. Когда ваш ребёнок вышибет себе мозги или порежет вены в ванной, наглотается таблеток или прыгнет с крыши высотного здания, это будет вашей виной, виной общества. Ваше наплевательское отношение, вся показная забота и беспокойство никого не обманут, так же как и фальшивые деньги.
Когда меня спрашивают, как я отношусь к людям, я без зазрения совести говорю, что ненавижу людей, и в этот же момент все сразу начинают разглагольствовать, осуждать и не дают мне закончить. А если бы мне дали договорить, то услышали бы, что я ненавижу только уродов и мудаков, а их кстати девяносто процентов населения земли. Когда несформировавшийся ум начинаю травить, загонять как дикое животное и избивать каждый день выход найдётся. Он либо придёт в школу с дробовиком, и начнёт вершить своё правосудие, жестокое и зверское, такое какое заслуживают эти уроды по его мнению, или же наглотается таблеток, и уснёт чтобы никогда не проснуться. Если спросите меня, то я всеми руками за первое, пускай каждый получит по заслугам, если тебя бьют, бей в ответ, оскалься и покажи свои зубы. Если какой-то здоровяк со своими дружками избил тебя, выследи его и переломай ему коленные чашечки, пускай всю жизнь хромает урод. Кто-то напал на твою девушку, когда она возвращалась домой, а полиция бездействует? Найди его сам и отрежь ему уши и пальцы, чтобы он больше никого не трогал. Сейчас виноват тот, у кого меньше денег, слепая Фемида ещё и оглохла от пачек купюр застрявших у неё в ушах. Лучше подохнуть, чем так жить. Кто-то говорит люди как звери, но ведь звери не издеваются над слабыми, они не предают друг друга, не убивают себе подобных ради прибыли. Звери не развязали не одной войны, и не уничтожат этот мир в итоге. Толи дело люди, алчные и мерзкие твари, которые прикрываются религией, гуманизмом, принципами морали, а на самом деле никогда не соблюдали десять заповедей. Все крали и обманывали в угоду своим интересам. Правительству удобно сейчас списывать все на влияние масс-медиа, и обвинять в самоубийствах их. Слишком жестокие игры выходят, и пропагандируют насилие, слишком жестокие фильмы снимают, и пропагандируют насилие, музыка заставляет детей резать вены. Я слушал нирвану десять лет, группу, вокалист которой покончил с собой, и у мня не возникало при этом убить себя. Музыка для миллионов людей, да что там миллионов, миллиардов людей смысл жизни, и самое тупое, что можно придумать, так это заявить, что люди кончают суицидом, наслушавшись мрачных песен. Никто не хочет брать ответственность на себя, и это понятно, но будьте тогда так любезны и не обвиняйте невиновных.
Кто его знает, может ваш ребёнок получал недостаточно внимания, может он страдал от безответной любви, может ещё какая-нибудь из триллионов причин, это не важно, он сделал то, что сделал и виноват в этом только он сам. Нет более сложного устройства, чем мозг подростка, он нестабильный, неуравновешенный и до неимоверности ранимый. Тысячи вещей, тысячи мыслей варятся там в бульоне из гормонов и эмоций. Почему по статистике мужчин совершивших суицид больше чем женщин? Потому что хоть мы и говорим, что у мужчин нет чувств, на самом деле мы сделаны не из камня.
Последнее что хочется сказать, так это не нужно промывать нам мозги, я хотел бы чтобы со мной говорили открыто, хотел бы не опасаясь за свою жизнь прогуливаться по городу вечером. Мне надоело бояться, из-за страха мы становимся озлобленными, мы перестаём жить, и начинаем прятаться. Я всегда говорил, что думаю, в любой ситуации я оставался преданным себе. Меня били, в меня стреляли, резали ножом, но не могли заткнуть.
Только я могу заткнуть себя…и больше никто…никто…больше никто.

Когда Клиф закончил, то в пустой квартире прозвучал выстрел, но его никто не услышал, потому что некому было его слышать. Клиф сделал выбор, точно такой же какой в своё время сделали миллионы людей, в прошлом, настоящем и будущем.
Суицид никогда не был ответом, или решением проблемы. Самоубийство выбор слабых духом. Если хочешь умереть запишись в армию и иди на войну, войны никогда не закончатся, там по крайней мере, тебе скажут что ты умрёшь за Родину.
 Глава ;
«Отрочество»
Краска, осыпающаяся со стен от времени, пыльные ступеньки и разбитые стёкла, единственное, что осталось в моей памяти, от нашего места. Здесь мы были абсолютно одни, и нам это нравилось. Мы приходили сюда после школы и наслаждались видом. С одной стороны парк, самый большой в городе, там постоянно было много людей.
Мамаши, которые вышли на прогулку, со своими маленькими детьми, шумные, весёлые компании которые постоянно играли на гитаре, и пили вино. Они всегда играли одни и те же песни. Интересно им самим не надоело каждый день играть одно и то же? Но почему-то именно этот вид особенно нравился моей Насте. Возможно, ей было приятно смотреть на густую растительность парка, а может всё дело в том, что с оставшихся трёх сторон наш дом окружал рынок. В общем, сказать сложно, да и это абсолютно не важно.
Мы учились в десятом классе, поэтому нам не разрешали гулять допоздна, но нам хватало и тех двух часов, которые у нас были. Это было наше время, и мы распоряжались им как хотели. Не так давно её семья переехала в дом напротив. Её отец был военным, подполковником, если не ошибаюсь. Я практически не разбираюсь в званиях, поэтому не могу сказать со стопроцентной уверенностью. Он даже вроде успел побывать на какой-то войне, но в этом я тоже до конца не уверен.
Настина мама, была учителем математики в одной из наших местных школ. Когда мои оценки по математике сползали, меня отправляла к тёте Наташе, так звали Настину маму, и она подтягивала меня. Честно говоря, я особо не возражал, так как там меня ждала дама моего сердца. Именно поэтому математика у меня постоянно хромала.
Семья моей возлюбленной переехали в наш город, из-за того, что Настиного отца, который как я уже говорил, был военным, перевели служить в нашу часть. Я хорошо помню тот день, когда увидел её в первый раз. Было двадцать восьмое августа, все догуливали последние теплые деньки, и в сердцах прощались с уходящим летом. Я как обычно вышел на утренею пробежку, и увидел её. Настя сидела возле своего подъезда и читала книгу. На ней была желтенькая футболка, и джинсовые шортики, она мне сразу же понравилась. Признаюсь честно, тогда мне не хватило духу подойти к ней и заговорить. Вообще-то, я всегда был очень застенчивым, и иногда меня это очень раздражало. Я бы даже сказал, что меня злило то, что я не могу просто так подойти к какой-нибудь девчонке и заговорить с ней. Надеюсь, со временем это пройдёт.
Да, хочу, чтобы все сразу уяснили для себя одну вещь, это не была любовь с первого взгляда. Настя мне безусловно понравилась, с этим я спорить не буду, но было бы глупо утверждать, что я в неё сражу же влюбился. Мне вообще очень повезло, что я встретил такую девушку как Настя. На самом деле всё получилось случайно, но я этому очень рад.
Однажды на родительском собрании, а они надо сказать проводятся у нас в конце каждого месяца, наши матери познакомились, и подружились как выяснилось немного позже. Они часто созванивались, и могли несколько часов кряду проболтать по телефону. Меня это всегда удивляло, ну о чём можно было так долго разговаривать. И вот в один из таких раз, оказалось, что моя мама пригласила Настенных родителей к нам на ужин.
Мы тогда ещё не были толком знакомы, и я ужасно волновался. О чём с ней говорить? И что нужно сделать, чтобы не выглядеть полным болваном? У меня было очень мало опыта в общении с девочками, и это меня очень волновало. Когда я спросил у отца как правильно себя вести, то он ответил мне: «Нужно произвести хорошее впечатление. Для этого ты должен хорошо себя вести, и быть галантным джентльменом». Произвести хорошее впечатление было для меня более ли менее посильной задачей. По крайней мере, все мамины знакомые отзывались обо мне лишь положительно. А вот со второй частью отцовских наставлений была проблема, так как я даже понятия не имел, что значит, быть галантным.
Я решил обратиться к человеку, который, по моему мнению, знал о девчонках всё. Это был мой одноклассники Коля Сечкин. Он постоянко хвастался перед нами своими победами. Помню, он рассказывал нам, как вчера гулял с одной девчонкой, сегодня гуляет с другой, а завтра будет гулять с третьей. Мне это очень не нравилось. Ну, Сечкин, ну и трепло, вот было бы классно, если бы все эти девочки узнали друг о друге, собрались вмести, и задали ему хорошую трёпку. Но так как мы не могли опровергнуть то, что он рассказывает, то мы лишь слушали эти истории, выдавая какие-то дуратские фразы типа: «Ну, ты и жеребец, вот бы и мне так», и ещё много разного в подобном духе. Нам нравились эти истории, даже мне, хоть я и считал Сечкина жутким задавакой. Нужно отдать ему должное, он интересно рассказывал, и после каждой, очередной истории, все мы, молча, задавал себе вопрос: «Ну почему на его месте был не я?».
И вот я решил обратиться за помощью к Коле. Он жил в пятнадцати минутах ходьбы от моего дома, что было не далеко. Созвонившись, я предложил ему прогуляться. Он был не против, и мы договорились встретиться возле школы через тридцать минут. Когда я пришел, Сечкина ещё не было. Мне жутко не нравиться когда кто-либо опаздывает, заставляя себя ждать. Во-первых, это не красиво, и если ты договорился с кем-то о встрече, так будь добр не опаздывай. Во-вторых, это говорит о несерьёзности и безответственности человека. Мне пришлось прождать битых полчаса, прежде чем из-за угла показался Коля.
- Где тебя черти носили, я уже полчаса тебя тут жду.
- Извини, меня задержала Ленка из одиннадцатого класса.
- Что ещё за Ленка из одиннадцатого класса?
- Ну, ты её по любому знаешь, черные волосы, большая грудь, да её все знают. За ней ещё Костя – барсук бегал, а она его отшила.
Вот же сволочь, я его тут жду, чтобы серьёзно поговорить, а он мало того, что опоздал, так ещё и хвастается, что его Ленка с большой грудью задержала. Мне даже захотелось уйти, настолько меня это вывело из себя. Но проглотив своё раздражение, я продолжил.
- И что же она от тебя хотела.
- Да так, звала на свидание.
Вот же трепло, самого небось мама дома задержала, из-за какой-нибудь мелочи, а мне он сейчас рассказывает, как его Ленка звала на свидание.
- И что? Ты согласился?
- Я обещал ей позвонить, она дала мне свой номер, но пока ещё не знаю. Если будет настроение, то свожу её куда-нибудь, а не будет, не свожу. Ты, кажется хотел о чём-то поговорить? Я весь во внимании.
- Да, я хотел спросить тебя по поводу одного дельца. Ты ведь разбираешься в девчонках, они бегают за тобой, даже вон Ленка из одиннадцатого позвала на свидание. А у меня подобного опыта практически нет, поэтому я и хочу у тебя узнать, как правильно вести себя с девочками.
- Неужели ты нашел себе кого-то?
- Есть одна на примете, но главное ничего не испортить.
- Здесь ты прав, и я так уж и быть постараюсь помочь тебе, чем смогу. Первое, что тебе нужно запомнить, это то, что ты никогда не должен ругаться в присутствии девушек. Они этого ужасно не любят, так как думают, что они лучше нас.
- Что действительно?
- Поверь мне, и моему опыту. Во-вторых, ты должен быть очень милым, и забавным. В твоей компании девушка должна быть расслабленной и весёлой.
- И как мне это сделать?
- Для начала, можешь узнать, что ей нравиться и поговорить об этом, потом парочка смешных, но не пошлых шуток, и в конце можешь рассказать ей какую-нибудь грустную историю, со счастливым финалом, девчонки такое любят. И запомни самое главное будь обаятелен, и делай ей комплименты. Все девушки любят комплименты.
- Общаться с девчонками гораздо сложнее, чем я думал.
- На самом деле всё просто, нужно быть уверенным в себе, и заставить девушку почувствовать себя особенной, в этом и заключается секрет успеха. И так ты всё запомнил?
- Вроде да, не ругаться, быть милым и забавным, делать комплименты и быть уверенным в себе.
- Молодец, теперь ты готов встретиться с девушкой.
Мы попрощались и разошлись по домам. По дороге назад я размышлял о том, что услышал. Мне всё же не удалось понять до конца основную идею того, как следует вести себя в обществе девушек. Если всё в действительности так сложно, неужели никто не додумался выпустить об этом книгу.
Да в десятом классе я практически ничего не знал о женщинах. Но как бы там ни было времени оставалось всё меньше и меньше, а дельных советов мне так никто не давал. Но тут мне пришла в голову одна интересная мысль. Возможно, мне стоит посмотреть старые фильмы, в них главный герой всегда знает, что нужно говорить, и как себя вести. За следующие два дня я пересмотрел целую кучу фильмов, но мне это ничего не дало. Вот так я создавал себе проблемы из ничего.
И вот настал тот самый вечер. Мама одела своё праздничное платье, которое она одевала лишь по каким-то особым поводам, отца заставили одеть чистую рубашку, а мне пришлось навести в квартире порядок. Целый день на кухне кто-то хлопотал, и по подъезду медленно растекались приятные ароматы. Родители сделали из сегодняшнего ужина торжественное событие, смысл которого мне был непонятен. Почему одни люди прикладывают столько усилий, чтобы произвести впечатление на других. Может, чтобы показать, что они живут не хуже, а то и лучше. В общем, это были заботы взрослых, в которые мне не хотелось вникать.
Я сидел в своей комнате, и пытался поиграть на гитаре, разучить новую песню, но меня то и дело заставляли что-то делать. То сходи в магазин за молоком, то вынеси мусор, то погладь рубашку, которую будешь одевать вечером. Честно говоря, мне это порядком надоело, я решил пойти погулять, лишь бы быть подальше от этого сумасшедшего дома. Я отправился к школе, на выходных там постоянно кто-то играл в футбол, и постоянно не хватало людей, так что можно было попасть в чью-то команду. Приближаясь к школе, я увидел на крыльце несколько парней, и среди них стоял Дима. Чтобы вы лучше поняли кто он такой, мне нужно рассказать о нем.
Он был на несколько лет старше меня. Не знаю, учился ли он или же где-то работал, по большому счёту я практически ничего о нём не знал, кроме того, что он жуткий урод. Я ненавидел его каждой частицей своего тела, мне хотелось растворить его в ванне с кислотой, или же закопать живьём в безымянной могиле. Он постоянно донимал меня, даже не знаю почему. Меня это до чертиков бесило, но я не мог ничего сделать. Во-первых, он был старше и сильнее меня, по крайней мере, мне казалось, что он был сильнее меня. А во-вторых, он никогда не оставался один, с ним постоянно кто-то был. Может он пытался зарисоваться перед друзьями, хотя я очень сомневаюсь, что у него были друзья, а может он так себя вёл потому, что просто был мразью. Как бы там ни было, он был гнилым человеком, которого я ненавидел всем сердцем.
И так, он стоял на крыльце вместе со своими друзьями, или кто они там были. Мне не хотелось связываться с этим ничтожеством, и я решил просто обойти эту гоп компанию стороной. Сегодня был важный вечер, и придти домой с подбитым глазом было бы абсолютно не уместно. Пришлось обойти школу с другой стороны, но это было не тяжело, и заняло всего несколько минут.
На поле никого, это было странно. Всего два часа дня, и до ужина оставалась ещё уйма времени. Мне нужно было придумать, чем себя занять. Район у нас был не очень то и большой, и мест где можно погулять практически не было. Школа, возле которой было футбольное поле и турники, где постоянно зависали старшие парни, парк, в котором днём гуляют мамаши с детьми, а по вечерам собирается молодежь и пьёт пиво, да в принципе и всё. Лично я не пил вовсе, даже пиво было для меня крепким алкогольным напитком. Единственной причиной, по которой я ходил в парк, было то, что мне нравилось смотреть на проделки пьяных людей. Они всегда отчебучат, что-нибудь такое, что трезвому человеку никогда не придёт в голову.
Чем же заняться? Когда у меня абсолютно не было никаких планов, я совершал пеший поход вокруг нашего района. Это занятие занимало у меня от силы часа полтора, и то если я решался пойти по длинному маршруту. И так как на данный момент я был абсолютно свободен, мне оставалось лишь выдвинуться в путь. Маршрут данного шествия был следующим: мне предстояло пройти мимо балки, можно было даже немного задержаться там и побросать в воду камни. После этого нужно было свернуть и пройти через частный сектор, мне нравилось гулять там, особенно весной, когда все деревья и цветы начинали цвести и заполняли это место своим прекрасным ароматом. После частного сектора я иногда заглядывал в старое трамвайное депо, и то если было настроение, хотя должен признаться, что это было довольно интересное место. После депо я сворачивал на улицу, где была пекарня, и где постоянно пахло свежей выпечкой. Потом пару кварталов вниз, и вот я уже подхожу к посадке, которая служит разделительной полосой между трассой и рынком. Ещё двадцать минут, в том же направлении и уже виден мой дом, вот в принципе и весь маршрут.
И вот я выдвинулся в дорогу. Пройдя уже половину пути, и свернув на улицу, где постоянно пахло свежей выпечкой, я увидел следующую картину. Какая-то бродячая собака бросалась на девочку. Бедняжка прижалась к стене, и пыталась её прогнать, но всё было тщетно. И я как истинный рыцарь поспешил на помощь. Взяв на обочине камень побольше я подошел к собаке и начал на неё кричать, чтобы она переключила своё внимание на меня. Когда она это сделала, то я начал топать ногой, чтобы немного её отогнать, а когда это не сработало, пришлось бросить в неё камень. Мне удалось попасть ей куда-то в бок, так как она попыталась увернуться, но удар всё же был сильным. Заскулив и поджав хвост, она побежала прочь.
Едва я успел повернуться, как девушка, на которую набросилась собака, повисла у меня на шее. Я попытался её успокоить, мол всё уже закончилось, и собака убежала. Когда она меня отпустила, то я увидел, что это была наша соседка Настя.
Это была неожиданная встреча, и я даже немного растерялся. В первый раз мне удалось хорошо её рассмотреть. У неё были длинные, светлые волосы, голубые глаза, и алые, чувственные губы. Она была действительно красивой молодой девушкой.
- Спасибо, спасибо, что прогнал эту собаку, ума не приложу, почему она на меня накинулась. Я шла домой никого не трогала, и вдруг она как выскочит, словно из ниоткуда. Даже не знаю, чтобы я делала, если бы не ты.
- Да ладно, это пустяк. Подумаешь, прогнал какую-то дворнягу.
- Ой, подожди, а я тебя знаю. Это к вам мы идём сегодня на ужин.
- Да, к нам.
- Меня зовут Настя.
- А меня Артём, очень приятно.
- И мне тоже. Ты ведь учишься в параллельном классе?
- Да.
- Почему же мы до сих пор не знакомы?
- Да я и сам ума не приложу, как так вышло. Ну, теперь-то мы исправим это недоразумение.
- Ты ещё спрашиваешь, конечно исправим.
- Ты вроде собиралась идти домой? Давай я тебя проведу, а то вдруг эта шавка снова откуда-то выскочит.
- Ах, мой герой, чтобы я без тебя делала.
Это было наше первое официальное знакомство. После этой встречи, я практически не волновался по поводу вечера, мне казалось, что всё должно пройти хорошо. Мы прогулялись, я провёл Настю до её подъезда, и сам отправился домой. У меня оставалась пара часов до ужина, нужно было принять ванну, прихорошиться и встречать гостей.
Я сидел в своей комнате, когда в двери позвонили. У меня участилось сердцебиение. Нужно сказать, что зачастую, когда должно было состояться какое-либо мероприятие, в котором я должен был принимать участие, у меня возникало какое-то непонятное чувство. Сердце начинало биться чаще, в животе что-то сжималось, а руки превращались в две ледышки. Возможно, это было волнение, а может ещё что-то, не знаю, но факт оставался фактом. Это чувство возникло у меня и сейчас. Мне хотелось думать, что оно возникает, когда происходящее мне не безразлично. Раздался ещё один звонок, и я поспешил открыть дверь. На пороге стояла Настя, а за ней её родители.
- Добрый вечер, проходите.
Услышав знакомые голоса, мама вышла из кухни поздоровалась со всеми, и велела гостям проходить в комнату, где уже был накрыт стол. Провозившись на кухне ещё где-то пятнадцать минут, мама присоединилась к нам, и мы начали ужинать.
Посидев со всеми где-то двадцать минут, мы с Настей отправились в мою комнату, оставив взрослых разговаривать на их взрослые темы.
- У тебя симпатичная комната.
- По-моему самая обычная.
Её внимание остановилось на гитаре.
- Ты играешь?
Она указала в сторону инструмента.
- Да, на гитаре, немного на клавишах, и немного на барабанах.
- Ничего себе, да ты прямо человек-оркестр. Ты играешь в какой-то группе?
- Нет, я играю для себя, хотя со временем если повезёт, может и попаду куда-нибудь.
- Это классно. Я бы тоже хотела где-нибудь выступить, но не умею ни петь, ни играть на чём-либо.
- Если хочешь, я могу научить тебя играть на гитаре.
- Это было бы замечательно.
Взяв в руки гитару, я показал Насте пару аккордов, но в итоге всё свелось к тому, что я просто сыграл для неё парочку песен.
- А почему вы переехали, если не секрет?
- Отца перевели по работе в этот город. Он военный, и теперь служит в местной части. Я пару раз была там, унылое место если честно.
- Почему ты так решила?
- Дома там выглядят так, словно им уже тысяча лет. Куда не посмотри, всё выглядит серым, а угрюмые лица солдат, которые не знают чем себя занять, вообще вгоняют в тоску.
- Судя по твоим словам, это действительно не Диснейленд.
- Метко подмечено, (и она рассмеялась).
- Может, включим музыку? Что ты слушаешь?
- Мне много чего нравится, например “Linkin Park”,“Coldplay”,“OneRepublic”.
- Ты просто девушка моей мечты. Не знаю, правда, что такое “OneRepublic”, а в остальном у тебя очень хороший музыкальный вкус.
Настя немножко покраснела.
- Ну, спасибо. Я рада, что ты оценил по достоинству мои предпочтения в музыке.
Вдруг я заметил, что улыбка на её лице начала потихоньку исчезать.
- Знаешь, за последние два года мы переезжаем уже четвертый раз, это очень утомляет. Только я начинаю привыкать к какому-нибудь месту, как мы снова должны уезжать. У меня даже толком не было друга за всё это время, (на этих словах она сделала небольшую паузу). Я рада, что мы познакомились с тобой сегодня.
После этих слов я почувствовал, как меня начала накрывать невидимая тёплая волна.
- Я тоже очень этому рад, и после этих слов надеюсь, что вы задержитесь здесь как минимум лет на десять.
Настя снова улыбнулась.
Мы просидели в комнате ещё несколько часов. За это время Настя успела рассказать мне о своих прошлых школах, и о том, что наша ещё не очень то и отстойная. Мы разговорились и не заметили, как быстро пролетело время. Ужин был окончен, и родители забрали Настю домой. Всё прошло гораздо лучше, чем я думал.
Было уже где-то двенадцать часов ночи, я лежал на своём стареньком диване и никак не мог уснуть. У меня в голове до сих пор прокручивался наш разговор, каждая мелочь, каждое неловкое движение и незначительная пауза. Нужно признаться, у меня была хорошая память, и запомнить, что либо, для меня не составляло большого труда. Но сейчас мне было непонятно, почему я не могу уснуть, и прокручиваю всё это в голове. Проснувшись с утра, я как обычно умылся, позавтракал и отправился в школу. Мне никогда не нравились уроки, но поход в школу, сама эта утренняя прогулка доставляла мне удовольствие, главное только было не думать, куда ты идёшь. Я был где-то на полпути, как на меня кто-то запрыгнул сзади. Это была она – девчонка, чьи глаза могли вскружить мне голову. Она закрыла мне глаза руками, и прошептала: «Угадай кто?».
- Бабуля?
- Да, ты почему без шапки? (проговорила она каким-то странным голосом еле сдерживая смех).
- Что-то у тебя слишком хорошее настроение, как для человека, которому нужно идти в школу.
- Мы будем ходить в школу десять лет, неужели ты думаешь, что мы должны хмуриться всё это время, чудило.
- Ах, это я чудило?
Не знаю почему, но после этих слов я принялся щекотать Настю. Всё это продолжалось где-то минут пять.
- Ну, всё, всё хватит (говорила она громко заливаясь звонким смехом, который раздавался на всю улицу). Нужно спешить, а то мы опоздаем на урок.
- Да, или мы можем не пойти на него, и отправиться в одно интересное место.
- И куда же это ты хочешь меня отвести?
- Вообще-то это секрет, который ты узнаешь, если пойдёшь со мной.
- Заманчивое предложение, но родители убьют меня, если узнают, что я прогуляла школу.
- Всё это решается довольно просто. У тебя есть номер твоей классной руководительницы?
- Да, мама взяла его при первой же встрече.
- Пошли, здесь не далеко есть таксофон, сейчас увидишь, как работает профессионал.
Мы подошли к телефону, и, вставив карточку, я позвонил классной руководительнице Насти.
- Черт! Быстро как её зовут?
- Татьяна Михайловна.
- Алло.
- Татьяна Михайловна, доброе утро, (я попытался сделать свой голос как можно грубее, чтобы он походил на голос взрослого мужчины). Вас беспокоит отец Насти Лисицыной. Я хотел вас предупредить, что Настя не сможет сегодня прийти в школу, ей нездоровится, у неё температура, наверное, простудилась вчера.
- Да, да, да, у нас уже несколько человек из её класса заболели. Спасибо, что предупредили, пускай отдыхает, и поправляется.
- Да, конечно. Всего хорошего.
- До свидания.
- Ну, ты даешь! И часто ты такое проворачиваешь?
- Ты мне не поверишь, но это был первый раз.
- Откуда же ты знал, что это сработает?
- А я и не знал.
Этот взгляд нужно было видеть, до сегодняшнего дня, я видел его только в фильмах. Но, в конце концов, Настя пожала плечами, кивнула головой, и мы отправились в путь. Конец сентября приятно порадовал своей погодой, и сегодняшний день не был исключением. Стояла тёплая солнечная погода, как раз для длинной и приятной прогулки. До места назначения мы должны были добраться где-то через тридцать, сорок минут, и мы прогуливались не спеша, разговаривая о всякой ерунде.
- Знаешь, всё-таки хорошо, что мы не пошли сегодня в школу, жалко было бы тратить такой хороший день, сидя в маленьком душном классе.
- Вот именно поэтому, я и вытащил тебя на эту небольшую прогулку. А когда ты увидишь место, в которое мы идём, то ещё поблагодаришь меня.
- Посмотрим, посмотрим. А кстати твоя классная не будет звонить тебе домой, из-за того, что ты не пришел?
- Да, не должна. Я ещё три дня назад отдал ей записку, написанную якобы моей мамой, в которой написано, что меня не будет до вторника, так как я валяюсь дома с температурой.
- И ты не боишься, что она может позвонить, и проверить это?
- Она конечно может, но с другой стороны зачем ей это делать, если у неё есть записка, от моих родителей.
- И часто ты делаешь себе такие каникулы?
- Бывает иногда, когда мне всё надоедает. Просто я никогда не прогуливал уроки вплоть до девятого класса, чем зарекомендовал себя как прилежного ученика, и поэтому у неё нет причин сомневаться в моих словах.
- И как же ты докатился до такой жизни?
- Тебе рассказать всё с самого начала?
- Ну, мы ведь никуда не спешим.
- Значит так, родился я пятнадцатого января тысяча девятьсот восемьдесят седьмого года.
- Пожалуй, эту часть ты можешь опустить.
- Тогда, ты можешь потеряться в датах.
- Я всё же постараюсь разобраться.
- Не знаю, наверное, мне просто всё надоело. Каждый день ходить одной и той же дорогой, видеть одни и те же лица. Кроме того мне не нравится изучать все эти точные науки типа физики и тригонометрии. Хоть они мне и не очень трудно даются, мне всё-таки ближе гуманитарные предметы. А может, всё дело в том, что иногда мне хочется сорваться, и просто пойти куда-нибудь погулять, возможно, даже не возвращаясь назад. Бывает иногда и такое, что сидишь молча, уставившись в одну точку, и словно выпадаешь из реальности. Никого не слышишь и не видишь, не замечая абсолютно ничего, что происходит вокруг, и становиться так спокойно.
- Странные у тебя мысли…
- Ну, уж какие есть.
Мы были практически на месте. Нам предстояло пройти сквозь небольшой хвойный лесок, хотя, наверное только я называл это место лесом. Это был небольшой клочок земли, густо усеянный хвойными деревьями. При выходе из него, открывалась следующая картина. Не большой отшиб, размером где-то метра четыре, и обрыв метров восемь, десять. Внизу текла река, что самое интересное я не знал, как она называется, хотя и приходил сюда довольно часто. Но не это было самым главным в этом месте. Больше всего мне нравился вид, который отсюда открывался. Именно с этого места можно было увидеть панораму города, крыши домов, которые утопали в редеющей зелени деревьев, высокие зеркальные небоскрёбы, которые блистали то там, то тут отражая солнечный свет. Весь город был виден словно на ладони.
И вот мы наконец-то пришли. Я достал из рюкзака покрывало, нужно отметить, что у меня там было много полезных вещей, и мы сели на него.
- Здесь действительно очень красиво.
- Я же говорил, неужели ты мне не верила?
- Скажем так, мне казалось, ты немного преувеличиваешь, но теперь я вижу, что ты был прав. Это действительно превосходное место. И часто ты сюда приходишь?
- Только когда мне хочется побыть одному, и о чём-то подумать.
- Что-то странное творится у тебя в голове. Мне кажется, что ты сильно много думаешь о том, о чем вообще не стоит думать. Не заморачивайся, ведь у нас сейчас самый отвязный период в жизни. Мы можем делать, что хотим, потом этого не будет. У нас появятся дети, обязанности, работа, мы уже не сможем целыми днями напролёт ничего не делать. Как же ты не понимаешь, что если когда и радоваться жизни, так только сейчас. Была бы моя воля, я бы никогда не взрослела. Знаешь, иногда, когда я смотрю на маму, которая приходит после работы уставшая и замученная, то мне становится страшно. Я не хочу такой жизни, уж лучше смерть.
- Я тебя понимаю, у меня тоже самое с отцом. Он работает как проклятый, чтобы обеспечить нас с мамой, и мы это очень ценим. После работы он приходит домой, включает телевизор, смотрит его пару часов, выключает и ложится спать, потому что завтра снова на работу, и так проходит каждый день. Разве об этом он мечтал, когда прогуливал математику. И мне страшно, когда я думаю что тоже самое ждёт и меня.
- Пообещай мне, что мы не станем такими.
- Обещаю.
- Вот именно поэтому мы и должны отрываться сейчас, пока у нас есть возможность и время.
Чёрт побери, а ведь эта девчонка меня практически убедила. Впереди конечно были ещё пять лет института, но меня огорчала та мысль, что если в ВУЗах контингент походит на тот, что учится в моей школе, то это будет в высшей степени печально. Да и если честно, то меня немножко пугает идея поступления в колледж. Там я никого не знаю, и никто не знает меня. Поймите я не трус, просто мне не очень хорошо удаётся налаживать контакт с людьми. Школа это единственное, что я знаю в этой жизни. Да и то меня отправили сюда, считай с самого рождения. Хотя если бы я знал тогда, что это за дыра, то никогда бы не согласился в неё идти.
Но суть была не в этом, а в том, что Настя, пожалуй, была права. Велосипеды, рогатки и целый день играть в футбол, что ещё нужно для счастья? Поехать летом на море, и целый день провести в воде, и ничего не делать.
- А как вы развлекаетесь здесь по вечерам?
- Что?
- Как вы здесь развлекаетесь, спрашиваю (проговорила она улыбаясь)?
- Извини, я немного задумался.
- Я заметила.
- Ну, вечером у нас можно пойти либо в парк, посмотреть, как напиваются и начинают дурачиться старшие парни, либо же прогуляться вокруг нашего района. Но лично я бы посоветовал дождаться пока стемнеет и прогуляться по аллее. Она у нас длинная и хорошо освещается. С обеих сторон дороги растут небольшие кустарники роз, которые делают воздух каким-то сладким и пьянящим, и всё это утопает в свете уличных фонарей. Там действительно красиво и спокойно.
- Тебя послушай так это вообще какое-то сказочно-нереальное место.
- Всё так и есть, слово скаута.
- Чего?
- Скаута.
- Я даже не буду спрашивать (и Настя рассмеялась).
Вообще-то у нас в городе было много мест, куда можно было пойти вечером, но так как родители нас никуда не отпускали, мы вынуждены были искать, где можно развлечься на районе.
Время летело незаметно, и мы просидели добрых четыре часа. Уроки должны были закончиться через тридцать минут, плюс ещё минут пятнадцать, двадцать на дорогу, и того у нас был ещё час, как раз достаточно для того, чтобы вернуться домой. Мы отправились в путь. Приближаясь к супермаркету, я увидел на остановке компанию парней, среди которых стоял Дима. Мне очень хотелось, чтобы он нас не заметил, потому что я знал, что он не упустит возможности зарисоваться перед своими дружками-идиотами, и отпустить пару колкостей в мой адрес. О Господи, как же я его ненавидел. И вот мы уже практически прошли их, как за моей спиной раздался этот мерзкий голос.
- Эй, придурок, ты почему не здороваешься?
Я ничего на это не ответил, и сделал вид, что всё это было сказано не мне.
- Придурок, (прокричал он вдогонку)!
Я когда-нибудь его убью, честное слово убью. В долбаном кирпиче мозгов и то побольше будет. Однажды я подойду к нему похлопаю по плечу, а когда он повернётся, со всего размаху ударю его своей старенькой деревянной битой, прямо в его гнусную рожу. Как же сильно я его ненавижу.
- Это он, что нам кричит? Ты знаешь этого идиота?
- Не обращай на него внимания, с этого критина нечего взять, у него вместо мозгов каша.
И мы просто прошли мимо, даже не оборачиваясь. Было уже полвторого, я провёл Настю до подъезда.
- А какие у тебя планы на вечер, (спросила она)?
- Да, собственно никаких, а что?
- Может, сходим вечером погулять, ты покажешь мне вашу знаменитую алею.
- Думаю, это можно будет устроить. Давай я зайду к тебе, скажем часов в семь, ты как?
- Да, годится.
- Ну, тогда до вечера.
- До вечера.
Придя домой, у меня снова было то же странное чувство, что и вчера после ужина, когда я не мог уснуть. Не знаю почему, но я думал о Насте. С ней было так легко и весело, и, вспоминая о том, как мне пришлось поволноваться перед ужином, мне становиться смешно. Гулять с ней было гораздо интереснее и веселее, чем с Колей или Серёгой. Не знаю почему, но когда я гулял с Настей, всё казалось каким-то другим, да я и чувствовал себя по-другому. Что не говори, а девчонки могут здорово на нас влиять.
Оставив все свои мысли на потом, я пошел в ванную, нужно было прихорошиться к вечеру. Официально, это было моё первое свидание. Знаю, что вы подумаете, парень учится в десятом классе и ни разу не звал девушку на свидание, как такое вообще возможно? Повторю то, что говорил в начале, я был очень застенчивым. У нас в классе учится тридцать два человека, половина из них парни, и из них у каждого была подружка, кроме меня естественно. По крайней мере, все мои одноклассники хвастались, что с кем-то встречались. Даже если это и не так, то как минимум половина точно говорила правду. А вот мне в делах любовных похвастаться было нечем. Так что сегодня мне никак нельзя было посрамить ряды ловеласов. Мои приготовления к вечеру были не сложным обрядом, который включал в себя ванную с различным количеством пахучих веществ, совмещённую с прослушиванием громко включенной музыки в соседней комнате. После этого нужно было опрыскать своё тело туалетной водой, и погладить, и приготовить себе на вечер рубашку. Не знаю как у девчонок, но у меня мои приготовления заняли сорок минут. Я довольно быстро управился. У меня была целая куча свободного времени, и я решил посмотреть какой-нибудь документальный фильм. Нужно честно признаться, мне очень нравилось смотреть разные научные передачи, документальные фильмы и передачи о животных. Мне казалось, что это единственное хорошее, что могло предложить телевиденье на данный момент. По крайней мере, на тех каналах, где они шли , эти передачи не прерывались рекламами, которые меня жутко бесили. Если бы меня спросили: «Что, по вашему мнению, можно считать самой бесполезной идеей человечества?», я бы не задумываясь ответил рекламу. Возможно, если бы её было поменьше, то я бы так не думал, но ведь она сейчас повсюду, и это меня очень сильно раздражает.
Я включил телевизор, и лёг на диван. Как раз показывали передачу про вторую мировую войну. Мне они очень нравились, нужно отметить, что моим любимым предметом в школе была история, особенно мне нравился промежуток с тысяча девятьсот четырнадцатого, по тысяча девятьсот шестидесятый. Возможно, я сейчас буду не объективен, но я рассуждаю по-своему. Просто мне кажется, что этот отрезок времени очень насыщен событиями, которые отразились абсолютно на всех, на всём мире. Может я и не прав, но мне почему-то так кажется. Когда передача закончилась, мне в голову пришла гениальная мысль, нужно приготовить себе ужин. Дома никого не было, поэтому сделав музыку погромче я пошел на кухню.
Ассортимент блюд, которые я умел готовить, был ничтожно мал. В него входили: яичница (так же если мне удавалось найти в холодильнике какую-нибудь колбасу либо что-то не менее интересное, то оно тоже становилось частью яичницы), жареная картошка, опыт приготовления которой у меня был совсем мал, либо же какие-нибудь макароны, которые нужно было просто бросить в кипяток. На этом заканчивается список кулинарных изысканностей, которые мне под силу приготовить. Но сегодня мне даже не пришлось ломать голову над тем, что сделать. В холодильнике практически ничего не было. Лишь небольшая кастрюля с тушенными куриными ножками, которые мама приготовила вчера. Я решил, что было не плохо бы их подогреть, и плеснув на сковороду масла, поставил её на плиту. Нужно было дать маслу немножко разогреться, прежде чем швырнуть в него свой ужин. Подождав где-то минут пять я бросил на сковороду солидный кусок курицы вместе с подливой, но произошло немного не то, чего я ожидал. Попав на раскаленную поверхность мой ужин начал гореть. Я даже немного растерялся, и не сразу понял, что нужно было делать. Первым, что мне пришло в голову, это схватить полотенце и попытаться потушить огонь им. Так я и сделал, но это ни к чему хорошему не привело. После нескольких ударов по сковороде, пара капель масла попала на стол, где успешно продолжила гореть. Пришлось тушить и их, правда, это не составило особого труда, но что же делать со сковородой. Не знаю, как эта идея пришла мне в голову, но схватив сковороду, я швырнул её содержимое в открытое окно. Жил я на пятом этаже, и зрелище должно было получиться захватывающим. Особенно учитывая тот факт, что на улице начинало смеркаться, и горящий окорок должен был быть прекрасно виден.
Накрыв сковороду крышкой, мне удалось потушить остатки костра, и только тогда до меня дошло, что нужно было сделать так с самого начала. Высунувшись в окно, я удостоверился, что никто не пострадал от моего летающего окорока. Мне повезло, что под окнами никого не было, и никто не пострадал. Есть мне уже не хотелось, и поэтому на ужин у меня был чай. Хорошо ещё, что родителей дома не было, не знаю, как бы они отреагировали на происходящее.
На часах было без пятнадцати семь, я допил свой чай и пошел собираться. Перед выходом у меня снова возникло какое-то странное чувство, но я не стал предавать этому значение. Мне пришлось ждать Настю под подъездом где-то тридцать минут. Эх девчонки, всегда заставляют нас ждать себя, а когда наконец-то приходят, делают вид словно ничего не случилось. Неужели нельзя начать собираться немножко пораньше. Накрасить губы, подвести глаза или, что они там вообще делают? Ладно, ещё если погода хорошая, и позволяет ждать, не ощущая каких либо неудобств. А если на улице минус двадцать? Так ведь можно и что-нибудь отморозить. Так я стоял, размышляя о том, чем отличаются парни от девушек. И вот наконец-то она вышла. Когда я увидел её, то сразу же забыл о том, что она опоздала, и что несколько секунд назад меня это раздражало.
- Ты прекрасно выглядишь.
- Спасибо, ну что, пойдём, покажешь мне вашу алею?
- Да пошли.
Был приятный теплый вечер, мы шли по широкой улице, ярко освещаемой фонарями, и молчали. Иногда такое случается, когда просто не знаешь о чём говорить, да и мало того, что не знаешь, тебе просто не хочется этого делать. Возможно из-за того, что тебе просто лень, а может, просто не хочется болтать. Не знаю как с остальными, а со мной такое случается довольно часто.
Неожиданно для меня Настя взяла меня за руку, это было приятно. Когда я почувствовал её тепло, во мне словно, что-то перевернулось. Как мне уже приходилось говорить, мой опыт с девчонками ничтожно мал, и поэтому мне было непривычно, что Настя проявляет ко мне интерес. У меня наверное была ничтожно низкая самооценка, но мне никак не могло придти в голову, почему она со мной гуляет? Хотя с другой стороны, какая разница.
И вот мы шли держась за руки, и казалось бы уже ничего не может испортить этот вечер, но тут словно из неоткуда появился Сечкин.
- Так, так, так, и кто это тут у нас гуляет в компании столь очаровательной девушки?
Вот только его здесь не хватало, этого напыщенного индюка.
- Что тебе надо Коля?
- Ты не хочешь представить меня своей спутнице?
- Вообще-то нет. Так, что ты хотел.
Вы бы видели его недовольное лицо после моих слов. Мне показалось, что он обиделся на меня. Вот смеху то, этот франт, этот задавака на меня обиделся. Хотя возможно я действительно ответил ему слишком грубо. Но всё равно ему не стоило на меня обижаться.
- Да, я просто подошел поздороваться. Меня кстати зовут Коля, (обратился он к Насте).
Вот же сволочь, наверное, сделал это специально назло мне.
- А меня Настя.
- Очень приятно, (и он взял её руку и поцеловал).
Ну прям совести у него нет, видит же, что мы гуляем и всё равно лезет, мешает, ну что за человек такой? Думает, что эти его банальные штучки произведут на Настю впечатление. Мне это очень не понравилось, и я вспылил.
- Ну, что ты поздоровался? Теперь можешь возвращаться к своим делам.
- Да у меня вообще-то нет дел, (процедил он сквозь зубы, и окинул меня недовольным взглядом).
Каков наглец, ещё ему, что-то и не нравиться. Меня это уже начало порядком раздражать, но тут в наш обмен любезностями вмешалась Настя.
- Было очень приятно, но мы спешим, так что нам пора идти.
- Да, да, да, конечно, до встречи.
И мы пошли, обменявшись напоследок с Сечкиным недовольными взглядами.
Настя первой нарушила затянувшееся молчание.
- Кто это был?
- Да, так никто.
- И всё же.
- Мой одноклассник Коля Сечкин.
- У тебя с ним не очень хорошие отношения, не так ли?
- Я бы так не сказал, просто он слишком много о себе возомнил. Думает, что он весь такой эдакий, а на самом деле грош ему цена. Он жуткий задавака, а мне такие не нравятся, терпеть таких не могу.
- Понятно, а ты просто не обращай на него внимания и всё. Вот он будет тебе, что-то говорить, а ты отвернись и смотри в другую сторону, делая вид, что не слышишь его. Со временем он от тебя отстанет.
А, что это действительно была хорошая идея, возможно, она даже бы и сработала, но мне этого не хотелось. Несмотря на всё то, что раздражало меня в Коле, мне всё же нравилось слушать его истории о том, как вчера он гулял с Таней и Наташей, а сегодня его зовёт на свидание Ленка из одиннадцатого класса, у которой большая грудь. Мне бы не хватало этих историй. Пускай я и считал его напыщенным индюком, но рассказывать он умел классно.
- Возможно, ты и права, и мне действительно нужно так сделать, в общем я подумаю. А как у тебя в классе? Уже появились новые друзья?
- Ты ведь знаешь мой класс.
- Если честно, то я знаю всего пару ребят оттуда.
- И кого же?
- Сашу – Муму и Витю Коркина, неплохие ребята вроде.
- А я ещё не успела толком ни с кем познакомиться. Меня посадили рядом с Ирой Соколовой, она вроде бы ничего, мы ходим в столовую вместе, а так я почти никого не знаю.
- Ничего прошло ведь только три недели, ты ещё успеешь узнать свой класс. Но хочу предупредить тебя заранее, держись подальше от Генки Сорокина. Я лично с ним не знаком, о чём я абсолютно не жалею, говорят он полный отморозок. Мне как-то довелось видеть, как он дрался с одним парнем, это было зрелище не из приятных. Говорили, что всё из-за того, что тот, второй парень не захотел уступать Генке место в актовом зале. За исключением Сороки, у тебя вполне мирный класс.
- Спасибо, что предупредил. Ну, что мы скоро придём на вашу алею, или ты придумал её, чтобы вытащить меня погулять?
- Всего понемногу. На самом деле мы уже практически пришли, видишь вон те огоньки?
- Да.
- Это и есть наша алея.
Я решил ещё показать Насте вид сверху. В пяти минутах от нас была насыпь, с которой открывался действительно красивый вид. Она была где-то метров пять в высоту, и с неё просматривался практически весь район. Поэтому для начала мы решили отправиться туда. Когда мы пришли, то обнаружили, что там никого нет. Это было очень странно, так как здесь постоянно полно народу, но на этот раз нам повезло, и мы были абсолютно одни.
- Ты специально привёл меня сюда, где никого нет?
- Может да, а может, и нет, пускай это останется тайной для тебя.
- Ты с самого начала это планировал, небось никакой аллеи и в помине нет.
После этих слов я позвал Настю подойти поближе, так как она стояла в стороне, и показал ей вид, который открывался с этого места.
Так как денег у нас не было, а в город нас не отпускали, нам и приходилось искать места, такие как это. Нужно было себя как-то развлекать, а без денег, да ещё и с ограниченным запасом времени, это было крайне трудно, правда, очень выручали подобные места.
- Очень красиво, а вон там, наверное, ваша легендарная аллея?
- Да, это она.
- Давай спустимся, я хочу рассмотреть её вблизи.
- Конечно, пошли.
И вот мы были уже на аллее, на удивление здесь тоже никого не было, странно ну ладно. Мы прогуливались по пустым дорожкам, под светом уличных фонарей и это было здорово. Было очень тихо, тот шум, который обычно создавали люди гуляющие здесь исчез, и казалось, что сегодня это место принадлежит только нам. В воздухе стоял сладкий аромат, медленно умирающи роз, которые как мне кажется, чувствовали близкое дыхание зимы. Всё было как в старых фильмах, он, она и пустая аллея, которую медленно заливал лунный свет. Со мной такое происходило в первые, и честно признаюсь, это было приятно.
- Здесь действительно очень красиво и спокойно.
- А я ведь тебе говорил, а на рассвете это место выглядит ещё прекраснее. Цветы, блестящие на солнце от утренней россы, призрачная дымка, которая стелиться над землёй и неимоверно чистый воздух, вдыхая который чувствуешь, как по телу разливается свежесть.
- После этих слов, я просто обязана увидеть всё это.
- Ну, это мы ещё как-нибудь организуем.
- Мне кажется, нам нужно возвращаться домой, а то родители будут волноваться.
- Тогда пойдём.
Я провёл Настю, и тоже отправился домой. На часах было девять часов вечера, ложиться спать было ещё рано. Включив компьютер, я просидел за ним пару часов, и после этого меня всё-таки начала одолевать дремота. На следующее я проснулся в шесть часов, мне даже не хотелось спать, настроение у меня было отличное, и даже тот факт, что мне нужно было идти в школу, не мог его испортить. По пути в это псевдо научное заведение мне не удалось встретить Настю, наверное, она вышла немного раньше, и уже была в классе. И почему если речь идёт о школе, институте, работе или каких-нибудь других важных делах девчонки проявляют больше ответственности, чем когда им назначаешь свидание. Они встают заранее, собираются, и даже умудряются придти на несколько минут раньше, чем надо. Но как только кто-то завёт их на свидание, они вдруг забывают про пунктуальность, и заставляют парня ждать. Куда же девается их хваленая ответственность? Воистину девочки странные существа.
Первым уроком у меня сегодня была математика, это немного подорвало мой утренний оптимизм, так как я терпеть не мог математику. Для меня это был один из скучнейших предметов в школе, да ещё и наша учительница Наталья Петровна, делала его просто не выносимым. Когда она начинала, что-то рассказывать я просто засыпал. Хотя даже ума не приложу, что нужно сделать, чтобы рассказ о дробях и интегралах получился увлекательным. Я всегда садился на задней парте, меня оттуда было практически не видно, и это позволяло мне заниматься своими делами. Да и кроме того, когда Наталья Петровна хотела вызвать кого-то к доске, и пристально вглядывалась в наш класс в поисках новой жертвы, мне было легче прятаться. Никогда не любил выходить к доске, особенно когда стоишь и не знаешь, что нужно делать. С задних парт постоянно слышатся какие-то шуточки в твой адрес, но что самое худшее как по мне, так это то, что ты ощущаешь на себя каждый взгляд всех присутствующих. Именно поэтому когда кого-то вызывали к доске, я так плотно прижимался к парте, что мне иногда казалось, вот-вот ещё немного и я сольюсь с ней в единое целое. Но как только я слышал фамилию, и если она была не моей, то я вздыхал с облегчением. Это было на морской бой: Карпов, мимо, Лесной, мимо, Волков, убили.
Сегодня у нас была самостоятельная работа, а это означало, то напрягать нас сегодня не будут. Нам раздали листочки с вариантами, на тридцать человек было всего лишь семь вариантов задач, и это существенно упрощало задание. Нужно было лишь найти человека с нужным вариантом, и желательно, чтобы он или она знали, что к чему. Иногда конечно случалось и такое, что твой вариант был например у какого-нибудь Васи, который разбирался в предмете ещё хуже тебя, и тогда тебе самому приходилось решать уравнения, но это происходило не так часто. Правда сегодня у меня была как раз такая ситуация. К счастью задачи были не очень сложные, и решать их было не очень сложно. У меня на это ушло где-то двадцать минут, плюс десять минут пока этот самый Вася их перепишет. И вот я сдал свою работу, и отправился на долгожданную перемену. Когда проводились самостоятельные или контрольные, нас отпускали немного раньше, как только мы сдавали свои работы. У меня было ещё пятнадцать минут до звонка с урока.
Было прикольно пошляться по пустым коридорам, когда они не забиты толпами школьников, которые бегают и орут. Следующие два урока у меня были русский язык и литература, потом два урока труда и физкультура. В общем, день сегодня был не тяжелый, и можно было расслабиться. Поднявшись на третий этаж, где должен был начаться следующий урок, я стал возле окна и принялся ждать, когда коридоры заполнятся толпами учащихся. И вот из-за угла появился Коля. Мне не очень-то хотелось с ним разговаривать, особенно после вчерашнего, но как на зло он подошел ко мне.
- Привет.
- Привет.
- Что это было вчера?
- Ты о чём?
- Я подошел поздороваться, а ты словно с цепи сорвался.
Интересно, что он хотел от меня услышать? Возможно, нужно было сказать ему правду, о том, что он меня жутко раздражает, или же сделать так, как советовала Настя, просто отвернуться и сделать вид, что я его не замечаю. Но у меня сегодня было хорошее настроение и мне не хотелось его обежать, поэтому нужно было взвешенно выбирать слова.
- Понимаешь, просто мы гуляли вдвоём с Настей, а ты нам немного помешал. Да и кроме того зная каким успехом ты пользуешься у девушек, мне не хотелось, чтобы ты начал рисоваться перед Настей.
Это должно было сменить гнев на милость, и потешить Колино эго.
- Да я никогда бы не сделал этого, ты что. Я не отбиваю подружек у своих друзей, так что можешь об этом больше не беспокоиться. Но я тебя понял, и если в следующий раз увижу вас, то просто поздороваюсь издалека и пойду дальше.
- Спасибо, что понял.
- Да ладно проехали.
- А что там у тебя с Ленкой из одиннадцатого? Ты позвал её на свидание?
Даже не знаю, зачем я это спросил, тем более, что я был более чем уверен, что никакая Ленка к нему и близко не подходила.
- Пока ещё нет. Я пока ещё не определился нужно ли мне это или нет.
- Да, что тут определяться, ты же сам говорил, что она красивая, и к тому же у неё большая грудь, что тебе ещё надо?
- Наверное, ты прав, казалось бы, что ещё нужно парню для счастья, но всё равно хочется чего-то настоящего и светлого.
Ничего себе, оказывается Коля не такой уж и козёл как я думал. Оказывается он романтик, хотя и тщательно это скрывает, ну кто бы мог подумать.
- Знаешь, а ведь я тебя понимаю, (на самом деле я ничего не понимал), мне тоже порой хочется чего-нибудь такого эдакого, и чтобы подольше.
- Ты сейчас о чём?
- Не знаю, а ты о чём?
- Я тебе про любов говорю, а ты её словно с массажем или фильмами сравниваешь. «…чего-нибудь такого эдакого, и чтобы подольше» - что это вообще должно значить.
- Это ты мне скажи, я в своей жизни ещё не влюблялся так, что не буду с тобой спорить о том, чего не понимаю.
- Счастливый ты человек, если так. Стоит один раз только испытать это чувство, и ты сразу же попадаешь в капкан, из которого не выберешься, даже если перегрызёшь себе ногу.
- Как-то мрачно это у тебя прозвучало.
- Потому, что всё так и есть. Поначалу конечно всё прекрасно, ты, она, вы, но потом когда всё закончится, ты ещё крепко об этом пожалеешь.
- А с чего ты взял, что всё должно заканчиваться?
- Рано или поздно это случается со всеми, и абсолютно не зависит от того хочешь ты этого или нет.
- Да ну тебя, с твоими мрачными размышлениями, у меня всё будет по-другому.
- Эта система не даёт сбоев.
- Это мы ещё посмотрим.
- Ладно, не буду грузить тебя всякой ерундой, будет, как будет.
Ну конечно, рассказывал мне тут, что-то пятнадцать минут, а теперь говорит: «Не буду тебя грузить». Немного поздновато для этого, как ты думаешь? А вот и звонок, через пять минут нужно будет на урок. Черт, и зачем я сегодня пришел? Сечкин толкнул меня в плечё.
- Пошли, закинем вещи в класс.
- Да, да иду.
Оставив вещи в классе, я вышел в коридор, подошел к окну и начал пристально куда-то вглядываться. Я так сосредоточенно это делал, что создавалось впечатление, словно мой взгляд сконцентрирован на какой-то конкретной точке, но на самом деле я просто смотрел вперёд. Мне это помогало отвлечься, покинуть мысленно стены нашей школы, и отправиться куда-нибудь далеко отсюда. На улице начинался дождь, всё небо затянули серые тучи, и казалось, что это надолго. Не знаю почему, но мне нравилась такая погода. Мне нравилось гулять под дождём по пустым улицам, смотреть, как люди пытаются побыстрее добежать до своего подъезда, и словно специально на зло им идти ещё медленнее, чтобы показать им, что меня дождь не пугает. Не знаю, с чем это связано, но во мне дождь пробуждал, что-то такое, чего я не могу выразить. Бывало такое, что когда шел дождь, я мог просто уставиться в окно и провести так куча времени. Когда такое случалось, я переставал о чём либо думать, мой мозг словно отключался, и тогда я начинал чувствовать. Можно сказать, что я видел этот мир не глазами, а своим сердцем, и это было удивительно. Одним словом мне нравилась пасмурная, дождливая погода.
Отвлёк меня от размышлений звонок на урок. Русский язык, не самый мой любимый урок, но и не один из тех, которые меня раздражали. На этом уроке практически не вызывали к доске, а в те редкие случаи когда это всё же случалось, задачи которые приходилось решать, были вовсе не сложные, по крайней мере для меня. Урок языка прошел быстро, так же быстро прошла и литература. Выходя на перемену, я постоянно осматривался, в надежде увидеть Настю, но все мои попытки были тщетными.
Начались труды, это был мой любимый урок, так как мы на нём ничего не делали. Лишь изредка, когда старая техничка подходила к нашему трудовику и просила починить ей швабру, он заставлял нас что-то делать. Нужно заметить, что Виталий Геннадьевич – наш трудовик был классным мужиком. Ему было за пятьдесят лет, но сколько именно я сказать не могу. Мы как-то спрашивали у него Виталий Геннадьевич, а сколько вам лет? Но в ответ лишь слышали: «Я не считаю», возможно, это был правильный подход. И вот мы сидели за старыми разбитыми и обрисованными партами и убивали время. Кто-то сидел уставившись в окно, кто-то пытался выточить себе биту, а лично я сидел и слушал как мой одноклассник Олег рассказывает, как лучше сделать самопал.
- Нужно взять медную трубку с диаметром где-то в сантиметр или может миллиметров восемь, девять. С одной стороны сверлим в ней небольшую дырку, (после этих слов он достал из кармана медную трубку, с рассверленной в ней дыркой и принялся показывать наглядно), через эту дырку будем поджигать порох или же серу, смотря, что будет в трубке. Делаем из деревянного бруска рукоятку, при помощи проволоки прикрепляем нашу трубку к рукоятке и всё готово.
Из заранее приготовленных материалов он при нас собрал свой самопал. Нужно сказать, что он постоянно занимался чем-то подобным. То соберёт машинку для татуировок из ручки, гитарной струны и мотора из старого, кассетного плеера, или же помнится мне как-то Олег и ещё один мой не менее инициативный одноклассник Женя решили собрать денег, и снять шлюху. Идея была конечно интересной, они даже насобирали двести рублей, что по тем временам было довольно солидной суммой, но в итоге они спустили деньги не по назначению. Так вот, сейчас Олег демонстрировал нам свой самопал, который он сам собрал, без чьей либо помощи.
- И чем же ты хочешь его зарядить?
- Не знаю, чем-нибудь не слишком большим. У меня есть шарик из подшипника, мне кажется, он подойдёт идеально.
Договорившись с Геннадьевичем, мы отправились за гаражи, которые были рядом с нашей школой. Нас собралось человек восемь, десять, это было много так как на труды обычно ходило человек шесть, семь. Олег достал из кустов пустую пивную бутылку, которая должна была послужить мишенью, и поставил её на бровку. Все отошли подальше, и сконцентрировали своё внимание на Олеге. Он поджог спичку, и поднёс её к той рассверленной дырке, благодаря которой должен был загореться порох. Все затаили дыхание, и вот глухой хлопок, небольшое облако дыма, и бутылка разлетелась на кусочки. Все были в восторге от увиденного. И вот дым рассеялся и мы увидели, что трубку, которая играла роль дула, разорвало.
- Хреновый самострел ты сделал, (выкрикнул кто-то из толпы).
- Но он всё-таки выстрелил, пускай и один раз, но выстрелил.
После этого представления, все пошли обратно в класс. Я посмотрел на часы, вот-вот должна была начаться большая перемена, сейчас все должны пойти в столовую. И тут мне вспомнились слова Насти: «Меня посадили рядом с Ирой Соколовой, она вроде бы ничего, мы ходим в столовую вместе». Возможно, хоть в там мне удастся с ней увидеться сегодня? Но там меня снова ждало разочарование, Насти там не было. Я минут десять проторчал в буфете пытаясь найти её в толпе, но так и не смог.
Ну ладно, завтра с ней поздороваюсь. У меня осталось ещё два урока: труды и физкультура, в принципе я могу уйти домой, так как на них никогда не отмечают, кто есть, а кого нет. Геннадьевич меня отпустит, а на физ-ру я просто не пойду. Я и так бегаю по утрам, чем это не физкультура так, что сегодня можно и пропустить. Значит, решено, вернусь домой пораньше, и займусь более важными делами.
Правда, в последний момент мои планы немного поменялись. На уроки я конечно не пошел, но и домой не попал тоже. Мы сидели в классе, как к нам ворвался Сечкин.
- Чего расселись, быстро за мной, за гаражами сейчас будет драка.
После этих слов, мы молнией вылетели из класса, и побежали за Колей. На улице, все суетились и шли в сторону гаражей быстрым шагом. Когда я сравнялся с Колей, мне всё же удалось кое-что у него выпытать.
- А кто хоть драться будет?
- Дима – Мост и Саня Коркин.
- Это которые из одиннадцатого б?
- Да, они.
- А из-за чего столько шуму.
- Помнишь, я тебе рассказывал про Ленку из одиннадцатого?
- Это которая с большой грудью?
- Да она самая. Так вот эта Ленка как оказывается, встречается с Димой, и параллельно подкатывала ко мне и Коркину. Не зря я всё-таки ей не позвонил, а вот Саша оказался не таким удачливым. Вчера они пошли гулять и каким-то образом попались на глаза Диме.
- Ну и, что здесь такого? Два человека гуляют.
- Так-то оно так, вот только Дима застал их в тот самый момент, когда они целовались.
- Тогда я не понимаю, почему Мост не убил Коркина на месте?
- Возможно, он хочет сделать это наглядно, чтобы к Ленке больше никто не лез.
Когда мы подошли, толпа уже обступила бойцов, сформировав плотный круг. В центре стоял Дима, а за его спиной была Ленка, на которой не было лица, напротив Моста стоял Саша. Он был бледный словно смерть, казалось ещё не много и он потеряет сознание. Хоть они и были одноклассниками, Дима был гораздо крупнее Коркина, и казалось, что преимущество было на его стороне. И вот все началось.
- Что это за херня вчера была?
- Ничего, (ответил Коркин дрожащим голосом)
- Я тебя спрашиваю животное! Ты же знал, что мы с Ленкой встречаемся.
Мост словно специально себя накручивал, чтобы предать себе грозный вид. Он скрипел зубами, сжимал кулаки и переминался с ноги на ногу. И это давало нужный результат, Саша понемногу превращался в привидение. Он начинал сутулиться, а голос его дрожал всё сильнее и сильнее, на Саше просто не было лица.
- Может, ты перестанешь жевать сопли, и что-нибудь скажешь?
После этих слов Дима толкнул Коркина в грудь.
- Ты так и будешь молчать, дичь? А может, ты хочешь, что-нибудь сказать, (обратился он к Ленке)?
Но, она молчать не собиралась.
- Этот козёл просто позвал меня прогуляться. Я даже понятия не имела, чего он хочет на самом деле. И вот когда мы сидели в парке, он начал ко мне, и поцеловал меня. Я даже не успела ничего сделать, как словно из неоткуда появился ты.
Посмотрев на Колю, я увидел, как у него заиграли желваки.
- Вот же сука, (прошептал он мне на ухо).
А Мост тем временем продолжал.
- Ну же отвечай, всё было так? Конечно так, а как же иначе?
Дальше произошло то, чего я никак не ожидал. Пронзив невнятный шум толпы, Коля закричал.
- Хочешь узнать, а как же иначе, так я тебе скажу. Твоя Ленка клеится ко всем подряд в этой школе. Она хотела пойти погулять и со мной, но когда я отказался, она нашла себе Коркина. Возможно, ты этого не замечаешь, но ты далеко не последний человек, с кем гуляет Мирошина, (это была фамилия Лены).
Это был чертовски смелый поступок, и он заслуживал уважения, но я так же понимал, что за всё сказанное Колей нам придётся расплачиваться. Я говорю нам, так как в мои планы не входило оставлять его одного на съедение этому неандертальцу Мосту.
- А ну повтори всё, что ты сказал.
- Я сказал тебе правду, ты ведь пришел, чтобы узнать, как всё было, и почему. Так, что если ты хочешь с кем-то разобраться, то разберись для начала со своей девушкой.
Моё внимание переключилось на Ленку. В её глазах заблестела злоба, она готова была разорвать Колю на месте.
Мост посмотрел на Лену, но она тоже за словом в карман не полезла.
- Кому ты поверишь, мне или этому сопляку которого я даже не знаю?
- Может, наконец-то начнёшь говорить правду, (Коля обратился к Мирошиной)? Достаточно врать, скажи всё как есть.
- Да кто ты такой? Дима, неужели ты позволишь ему так со мной разговаривать.
После этих слов я понял, что сейчас всё и начнётся. И действительно, после этой фразы Мост замахнулся и ударил Сечкина в челюсть. Коля сразу же упал на траву. Он не ожидал этого удара, и поэтому не успел увернуться, или хоть как-то среагировать. Но Мост не унимался, он начал пинать лежащего на земле Сечкина ногами. Нужно было вмешаться или же Коле сейчас крепко достанется, причём не за что.
Выпрыгнув из толпы, я повалил Диму на землю и попытался словить его в захват, что оказалось совсем не так просто, как я думал. Мы начали кататься по траве, и пинать друг друга. Этот Дима оказался довольно сильным соперником, и справиться с ним в одиночку у меня не было никаких шансов. Благо Сечкин пришел в себя и ринулся мне на помощь. Он оттащил Диму, и держа его в захвате, Коля, кстати говоря, занимался борьбой, пытался объяснить ему, что он не прав. Мост не хотел нас слушать, и проклинал всё и вся пытаясь вырваться, но ему это не удавалось. В конце концов, нам удалось до него достучаться. Когда Сечкин рассказал ему всё как есть, Дима захотел поговорить с Мирошиной, но ни её ни Коркина уже не было.
- Вы уж извините, что всё так получилось, а теперь мне нужно поговорить с Леной, (после этих слов Мост ушел).
Все уже начали расходиться, до звонка оставалось пять минут.
- Ну, что ты идёшь?
- Да, пошли я проведу тебя до школы, и пойду домой.
- У нас же ещё два урока.
- Да, труды и физ-ра, на них можно и не идти.
- Ну, как знаешь.
- А с чего ты решил заступиться за Коркина? Ты, что его знаешь?
- Я бы так не сказал. Просто на его месте запросто мог оказаться я, да и в конце концов он ведь был не виноват, ситуация сложилась глупая, да ещё и Тимошина сукой оказалась.
- Понятно, но это всё равно было круто.
- Спасибо, что помог, если бы не ты мне бы хорошо досталось.
- Да, без проблем.
Нужно признаться, Коля меня приятно удивил. Он храбро поступил в отличии от Коркина, который вместо того, чтобы помочь нам куда-то пропал. Вот так и помогай людям после этого.
Наконец-то я отправился домой, родители были на работе, и у меня была полная свобода действий. Нужно было придумать чем заняться, мне правда нужно было сделать дома уборку, но что-то особого желания не было. Вместо этого я завалился на свой старенький диван, и уставился в телевизор. Это был своего рода обряд, каждый раз, когда я приходил со школы домой, мне нужно было пару часиков поваляться перед телевизором, чтобы отдохнуть. Посмотрев несколько передач, я уже собрался заняться уборкой, как зазвонил телефон. Это был Коля, он сказал, что ему нужна моя помощь. Дима хотел встретиться и поговорить, встречаться с ним один на один Коле не хотелось. Отказывать после того как я ему помог было глупо, и я сказал, что приду. Они договорились встретиться в три часа в парке, у меня было ещё тридцать минут в запасе, но дома сидеть уже не хотелось. Я решил прогуляться, и тем самым убить время.
По дороге в парк я размышлял над тем, почему практически все кого зовут Дима, такие козлы. Есть, конечно, и исключения, и я уверен, что среди Дим встречаются вполне порядочные люди, но мне они были не известны. Мост и тот второй Дима, которого я ненавидел, они были полными мудаками. Тимохина, (это была фамилия Моста) конечно можно было понять. Когда дело касается девушек, мы все порой теряем голову, и совершаем не самые приятные поступки. Но даже если не брать в расчёт данный факт, первое впечатление, которое он производил на людей, было негативным. О втором я даже и говорить не хочу, тот был ещё тем поддонком. Так конечно можно сказать о любом человеке, но здесь вам придётся поверить мне на слово, так как вы с ним не знакомы.
Мы договорились встретиться с Колей возле супермаркета, и когда я подходил он уже ждал меня там.
- Так о чём это мост хочет с тобой поговорить?
- Да, откуда же я могу это знать, он мне об этом не сказал.
- Скорее всего, он хочет поговорить с тобой по поводу Ленки.
- Какой ты догадливый.
- Вот только не надо язвить.
- Извини, просто я нервничаю, этот Тимохин стрёмный тип, и я не знаю чего от него ожидать.
- Я понимаю, мне кажется, он просто хочет поговорить, и ничего такого не будет.
- Надеюсь, ты прав.
- Ладно, он сейчас должен подойти, постой вон там возле киосков, и если вдруг начнётся, что-то неладное выручай.
- Окей.
Только я отошел, как из-за угла показался Мост. Он подошел к Коле, они пожали друг другу руки, и пошли в парк через дорогу. Я отправился за ними не спеша, чтобы не мозолить им глаза. Они сели на первой же лавке и начали о чём-то говорить. Мне был не слышен их разговор, но дискуссия была оживлённой. Я мог только догадываться, что Дима пытается выпытать у Сечкина, что-то по поводу Лены, и судя по его реакции, ему не нравилось то, что говорил Коля. Как оказалось они встречались практически год, и тут вдруг оказывается такое. Слава Богу, что у меня нет таких головняков. Даже не знаю, чтобы я делал на его месте.
В общем, их беседа продлилась без малого минут тридцать–сорок. После этого Дима в расстроенных чувствах куда-то побрёл. Всё это время я не сводил с них глаз, в ожидании того, что Коле может понадобиться моя помощь, но всё обошлось, и я вздохнул с облегчением.
- О чём вы разговаривали, (обратился я к Сечкину, когда тот подошел)?
- Тимохин пытался разобраться в том, что происходит. Он спросил меня о случае, когда Ленка пыталась ко мне клеиться, и том, что я слышал от остальных парней.
- И что же ты ему рассказал?
- Я рассказал всё как есть.
- А он, что?
- Ему было трудно всё это слушать, но он принял это достойно.
- Как бы он чего не натворил сгоряча.
- Мне кажется, не натворит, хотя чёрт его знает.
Сегодня был насыщенный день, мне уже ничего не хотелось, и поэтому придя домой я упал на диван, и просто смотрел в потолок. Не прошло и десяти минут, как меня сморил сон. Не люблю я это дело, ну спать днём, вот так вот уснёшь на несколько часов, а потом просыпаешься и так всё тяжело становиться. Смотришь, к примеру, в окно, а на улице погодка прекрасная, все гуляют, но так лень куда-то выходить. Состояние это конечно через пол часика проходит, но это ведь из жизни из твоей пол часа выпадают.
Было уже шесть часов вечера, дома сидеть не хотелось, и нужно было что-нибудь придумать. Я достал деньги на проезд, и решил на пару часиков смотаться в город. Нужно было сделать это так, чтобы родители ничего не узнали, ведь они не разрешали мне ездить в город, они думали, что там со мной может случиться что-то страшное, но ведь что-то страшное может случиться с тобой в любом месте. На остановке я простоял не долго, автобус подъехал буквально через пару минут. Нужно отметить, что наша остановка это практически как цирк уродов, здесь собираются разные непонятные личности, порой даже отвратительные. Раньше здесь стоял один небольшой киоск, но вот спустя два года он разросся до четырёх, и начал привлекать отбросов общества. Здесь можно было найти всё, что нужно выпившему человеку, пиво, сигареты, семечки. Пьяные разборки стали здесь привычным делом, особенно ночью. В общем, это было не самое безопасное и приятное место. Но мой автобус приехал быстро, и сев у окна я наблюдал за тем как мы отъезжаем, оставляя позади, всех кто там стоял.
По времени поездка занимала тридцать минут, все это время я сидел, уставившись в окно, и наблюдал, как мимо меня проносятся деревья, люди, машины. У нас был не очень-то большой городок, и поэтому я знал здесь каждую улицу, ну или мне так казалось. По радио в салоне играла какая-то отвратная песня. Не трудно было догадаться, что это был очередной шедевр отечественного шансона, так как исполнитель сиплым голосом пел про то, как он мотает срок, и надеется что его девушка ждёт его на воле. Мне очень не нравились такие песни, да и вообще я просто терпеть не мог шансон, меня всего начинало коробить, и хотелось выпрыгнуть из маршрутки, не дожидаясь пока она остановится. К счастью, мне нужно было выходить, и пробираясь сквозь толпу жирных женщин, которых словно специально раскармливают, для того чтобы они ездили в автобусах не давая людям пройти по салону, я направился к двери. Оказавшись на свежем воздухе, я сделал глубокий вдох, так как в автобусе было очень душно, и с сочувствием посмотрел на пассажиров, которые поехали дальше.
Теперь нужно было решить куда идти, у меня было несколько вариантов. Можно было спуститься вниз к каскадам с водой, а оттуда по набережной пройтись эстакады, и подняться на остановку, этот маршрут занял бы у меня полтора часа, и через два часа я был бы уже дома. С другой стороны можно было прогуляться по проспекту, зайти на  аллею славы, оттуда отправится в порт, побродить немного там, и оттуда же поехать домой. По времени это выходило приблизительно так же. Пожалуй, я всё же выберу второй вариант, по проспекту гуляют очень много людей, возможно, я встречу кого-нибудь из своих знакомых. Уличные фонари начали потихоньку загораться, освещая улицы. Навстречу мене шли люди, абсолютно не знакомые, которых я с интересом рассматривал. Мне нравилось придумывать истории, которые как мне казалось, подходили им. К примеру, вот идёт парень лет двадцати пяти, на нём рваные джинсы и футболка нирваны, на руке кожаный браслет, а в ухе серьга. Он наверное работает курьером в какой-нибудь фирме, доставляет по всему городу заказы, а по вечерам собирается с друзьями пьет портвейн и играет на гитаре. Или же вот идёт девушка, на ней лёгкий сарафан, длинные, каштановые волосы распущенны, и только туфельки цокают по тротуарной литке. Скорее всего, она учится в нашем университете на какого-нибудь журналиста, или дизайнера, а сейчас вышла прогуляться в надежде, что какой-нибудь парень обратит на неё внимание, подойдёт к ней и заговорит, сначала она сделает вид, что ей это не интересно, а потом спустя некоторое время пойдёт с ним куда угодно.
Минуя алею славы, я увидел как из магазина выходит Настя. Я подошел к ней сзади, и закрыл ей глаза.
- Угадай кто?
На её лице заиграла улыбка.
- Дай подумать, кто бы это мог быть? Лосьон после бритья, руки дровосека и скорее всего бакенбарды Пушкина, Артём!
- Это ты сейчас кого описала, мужчину своей мечты?
- А ты как думал? Каждый день, как только закрываю глаза, так и вижу этого красавца. И каким же это ветром тебя занесло сюда?
- Да вот слежу за тобой, только у меня со скрытностью проблемы. Как насчёт прогулки по городу, с дровосеком, с шикарными бакенбардами?
Её глаза заблестели, а щёчки зарумянились.
- С удовольствием.
- Кто-нибудь уже проводил тебе экскурсию, по нашему славному городку?
- Пока ещё мне никто не оказал такой чести.
- Тогда позволь, я буду первым.
- Ну, я даже не знаю, посмотри вокруг, видишь эту толпу желающих, если ты с ними договоришься, то я согласна.
- Мне кажется, я смогу уладить этот вопрос, пошли.
Мы отправились в сторону порта, и я всю дорогу нес какую-то чушь об архитектуре, и о том в честь кого названы улицы, в тот момент меня охватило какое-то безудержное веселье, и я говорил и говорил, пытаясь развеселить Настю. Мне было так легко когда она была рядом, никогда я ещё не чувствовал себя более живым. Когда мы проходили по мосту, под которым располагалась железная дорога, проезжающая мимо машина щедро окатила нас из лужи, я естественно как джентльмен, попытался закрыть Настю собой, но всё же досталось обоим.
После этого мы отправились в Макдональдс. Хотя я категорически не переваривал этого места, мне всё же пришлось пойти на уступки. Настя настаивала, ну а мне просто не хотелось портить вечер. Мы посидели там не долго, Настя взяла себе фри и ещё какую-то гадость, я ограничился чашкой кофе. Было уже восемь часов, и мне нужно было собираться и ехать обратно, но я всё же решил выделить немного времени, и показать самое, как мне казалось, красивое место. Это была старая обсерватория, которая закрылась давным-давно. Я и не помню того времени, когда она работала, но вид оттуда открывался поистине завораживающий, особенно вечером.
Мы пришли на место, там был небольшой парапет, на котором все сидели, я достал из рюкзака подстилку, я постоянно ношу её с собой на такой вот непредвиденный случай, постелил её и мы сели. Внизу был пологий склон и река, а прямо перед нами открывалась следующая панорама, арочный мост который подсвечивался синими, белыми и желтыми огнями, россыпь звёзд отражающихся в холодном зеркале воды, ну и конечно же луна, которая возвышалась над всем этим. Мы были здесь абсолютно одни, и это было просто замечательно. Никто не шумел и не мешал нам общаться. Обычно здесь бывает много людей, некоторые приезжают на машинах, включают музыку, и из-за них не удаётся отдохнуть, и насладиться красотой природы. Но сегодня всё было иначе, словно специально для нас.
- Знаешь, это наверное самое красивое место в этом городе, где я была. Я очень рада, что именно ты показал мне его.
Мне стало приятно от этих слов, и я даже немного загордился. Дальше произошло нечто совершенно для меня неожиданное. Настя пододвинулась ко мне и поцеловала меня. Это было прекрасно и не теряя времени, я поцеловал её в ответ. Не знаю, понравилось ли Насте, ведь у меня в подобных вещах мало опыта, а точнее, то его вообще нет, но нужно отметить, что я старался изо всех сил. Дальше, обнявшись мы пару минут сидели молча наслаждаясь видом. Первой молчание нарушила Настя.
- Ну, что может, будем выдвигаться, и ехать домой?
Я посмотрел на часы, было уже девять, в голове промелькнула мысль, что родители меня точно убьют, но не подавая виду и держа себя в рука, я сдержанно кивнул головой. Собравшись, мы пошли на остановку. Когда мы поднимались по ступенькам, я взял Настю за руку. Видимо, ей это понравилось, так как она не стала возражать, и улыбнулась. Мы шли, а я всё думал о том, что случилось. Нужно признаться честно это был мой первый поцелуй. Я конечно не беру в учёт того что меня целовала бабушка и мама. Это был мой первый настоящий поцелуй, с настоящей девушкой, и мне понравилось.
- Спасибо, что прогулялся со мной, и показал мне город.
- Да пожалуйста, это ты ещё считай и не видела ничего. Если хочешь, то я могу провести тебе настоящую экскурсию, но для этого нам нужно будет потратить целый день.
- Я за, как насчёт этих выходных?
- С удовольствием.
Мы подошли на остановку, и как раз подъехал наш автобус. Через сорок минут мы были дома. Когда я зашел в квартиру, на меня обрушился целый шквал криков. Я должен был придти домой ещё час назад, но когда этого не случилось, родители впали в кататонический кризис, думая, что со мной что-то случилось. Сильнее всего кричала мать, отец лишь стоял в стороне и молча кивал.
Встав с утра, я решил не идти в школу. Мне хотелось прогуляться и подумать над тем, какой маршрут лучше всего подходит для того, чтобы показать Насте город. Не знаю почему, но я решил подойти к данному вопросу очень серьёзно. Мне хотелось сделать для Насти день, который она не скоро ещё забудет. В разгаре была середина осени, но погода была непривычно тёплой, чем я в конце концов и решил воспользоваться.
Для начала мы пойдём в берёзовую рощу, там устроим пикник и позавтракаем. После этого покатаемся на колесе обозрения и попускаем мыльные пузыри. Дальше можно будет пройтись по проспекту, где я могу заранее спрятать записки или письма с интересными фактами. После этого можно прокатиться на катере по реке. Эта прогулка занимает два часа, и соответственно если мы отправимся в пять, то вернёмся к семи. После прогулки на катере можно будет пойти к арочному мосту и попускать с него самолётики, а потом я отведу Настю в порт, и мы будем запускать воздушные фонарики.
Ну вроде какой никакой а план был, и это меня уже радовало. Вдруг где-то сзади раздался голос: «Эй, сигареты не будет?». Обернувшись, я ответил что не курю, и увидел Диму. Узнав меня, этот козёл сразу же начал свои привычные разговоры.
- О, а ты придурок какого хрена здесь делаешь?
- Какая тебе разница, иди куда шел.
- Ты чё, дерзить мне вздумал, (на его лице заиграла ехидная улыбка, которая не предвещала для меня ничего хорошего).
- Отстань, я не в настроении, (мне действительно было сейчас не до него, но этот кретин и не думал уходить).
- Ничего себе заявления, да мне плевать в настроении ты или нет, а ну подошел сюда.
Как же я ненавижу этого парня. Расчленить бы его, да скормить собакам, а собак сжечь, и пепел развеять по пустырю, где ничего не растёт. От последней фразы у меня заскрипели зубы, и сжались кулаки. Мне так хотелось послать его к чёрту, и ударить его со всей силы, но я знал, что это может обернуться большими проблемами.
- Ты что оглох, подошел сюда.
Нет, я всё-таки не в силах терпеть, будь что будет, но я всё ему выскажу.
- Пошел в жопу, ты убогое подобие человека!
- Что ты сказал, (он видимо не ожидал такой реакции, и от этого его крохотный мозг завис).
- Да ты ещё и глухой? Иди куда шел, и копти небо где-нибудь в другом месте.
- Ну, всё хана тебе.
Он подскочил ко мне и схватил за воротник рубашки. Проворная скотина, тут уж ничего не поделаешь. Его рука занеслась надо мной, но мне всё же удалось увернуться, и кулак лишь прочесал мне по уху. Это было не очень приятно.
- Ах, ты мудак!
Я начал махать руками, и попал Диме прямо в нос. Из него потекла кровь, но это кажется лишь сильнее его разозлило. От следующих ударов мне увернуться не удалось, и они попали точно в цель. Чтобы хоть как-то облегчить свою участь, я повалил эту сволочь на землю в надежде, что дальше мы будем больше бороться чем драться, но не тут то было. Удары продолжали сыпаться на меня, лишь оставалось отмахиваться да уворачиваться. Правда нужно отметить, что и несколько моих ударов прошли. Ситуация стала совсем печальной, когда Дима залез на меня сверху, и начал прессовать. Я закрылся и пытался не пропускать удары. Оставалось лишь ждать возможности сбросить этого гада, и сполна ему отплатить. И вот наконец-то такая возможность появилась. Дима наклонился влево, видимо для того, чтобы получше укрепиться, но это была его главная ошибка. Заметив это, я тоже резко дёрнулся влево, и мне удалось его скинуть. Не теряя времени, я вскочил на колени и начал лупить Диму по рёбрам и голове. Сделав десяток ударов, я отскочил, а эта сволочь валялась на земле и стонала. Я поднял рюкзак и ушел, оставив Диму размышлять над своим поведением.
У меня была разбита губа и нос, а под глазом должен был появиться фингал, но я всё же был горд собой, горд тем, что смог дать отпор. Теперь он ещё не скоро полезет ко мне, если полезет вообще, но даже если и так, я знаю что делать. Это была моя первая настоящая драка. До этого у меня бывали стычки в школе, но все они заканчивались одним, мы немного толкались, кричали максимум что было, мы брали друг друга в захват, и давили изо всех сил, пока кто-то не сдастся. Никаких ударов по лицу, и тем более никакой крови.
Я решил отправиться в парк, там можно было умыться, и почистить одежду, да и вероятность встретить там кого-то из родительских знакомых была крайне мала. В такое время, а было восемь часов утра, здесь никого не бывает, и парк кажется абсолютно пустым. У меня ушло тридцать минут, на то чтобы добраться до места. Придя в парк я первым делом отправился к центральному фонтану. Там я умылся, почистил штаны и рубашку, и сидя на парапете начал составлять свой дальнейший маршрут. Мне нужно было гулять, по меньшей мере четыре часа, а я абсолютно не знал, чем заняться. Вдруг моё внимание привлекла крыша. Да, да крыша, которая возвышалась над деревьями справа от меня. Привлекло меня в ней то, что до этого момента я никогда её здесь не видел, а может просто не обращал внимания. Не имеет значения, как это произошло, но факт остаётся фактом. Теперь у меня был план, нужно было идти туда и посмотреть, что же это было за здание, которое меня так заинтриговало.
Это был старый двухэтажный дом, который по-видимому давно пустовал. Он был довольно хорошо укрыт от посторонних глаз кустарником, и диким виноградом, который полностью оплел его торцевую сторону. В этом доме было три подъезда, но двери открыты были только в одном. Я решил, что нужно бы войти внутрь и осмотреться. Внутри было очень пыльно и грязно. Краска на стенах практически выцвела и начала осыпаться. Но больше всего моё внимание привлекли ступеньки, так как они были сделаны из дерева. Это свидетельствовало, что этот дом стоит здесь очень, и очень давно. Когда я поднимался наверх, то ступеньки тихонько поскрипывали под ногами, это заставляло меня вести себя осторожно, но пройдя один пролёт, я убедился, что всё держится довольно крепко. Ни в одной из квартир не было входных дверей, все они были сняты с петель. В одну из таких квартир я зашел. Здесь были лишь голые стены, и ничего больше. Люди, которые жили здесь раньше забрали всё когда переезжали, да и с чего бы им было что-то оставлять?
Я продолжил подниматься наверх. На втором этаже была лестница, которая вела на крышу. Замка на крышке люка не было, и я решил, а почему бы не осмотреть заодно и чердак? Наверху оказалось довольно просторно. Не большой кусок крыши обвалился, впуская вовнутрь солнечный свет, и открывая довольно неплохой пейзаж. Мне сразу понравилось это место. Расчистив мусор, я достал из рюкзака подстилку и постелил её на пол, как раз напротив участка, где обвалилась крыша. Я решил дождаться, пока у Насти закончатся уроки, и показать ей это место. Время тянулось мучительно медленно, правда панорама, которая открывалась с данного места, скрашивала ожидание.
В полдвенадцатого я отправился к школе. Когда прозвенел звонок, я уже стоял напротив входа возле турников, и встречал Настю. Была конечно опасность наткнуться на кого-то из учителей, что грозило бы неблагоприятными последствиями, но всё же решил рискнуть. После звонка из дверей повалила толпа школьников. Нужно было не проглядеть Настю в этой куче людей. Наконец-то я её нашел, она стояла на крыльце и разговаривала с одноклассницами. Нужно было подождать, пока она спустится, и пойдёт домой, ибо подниматься на крыльцо было очень рискованно. Минут через пять она со всеми попрощалась и пошла. Я решил перехватить её на углу.
- Настя, привет (поздоровался я подбегая).
- О, Артём привет. Я не видела тебя сегодня в школе, ты что прятался от меня?
- Это я отрабатывал новую тактику маскировки. Ты сейчас не занята?
- Ну, в принципе нет, а что?
- Да я нашел тут одно местечко, хотел тебе его показать, если ты не против.
- Да, и что за место?
- Пойдём, я покажу. Лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать.
- Ты меня прямо заинтриговал. Хорошо, я только забегу домой, оставлю сумку, переоденусь и можно идти.
- Да конечно, я буду ждать тебя на углу в беседке.
- Вот и договорились.
В этой беседке часто собирались мужики и играли в домино, нарды. Часам к одиннадцати, двенадцати ночи здесь собирались местные алкоголики за бутылочкой одеколона, а вот днём она была свободна. Прошло минут двадцать, прежде чем пришла Настя.
- Я готова, можешь показывать мне своё чудо место.
Мы отправились в парк. Настя постоянно расспрашивала меня о том, куда мы идём, но я сохранял выдержку, и отвечал, что она сейчас всё сама увидит. Когда мы были на месте, Настёнка не очень-то обрадовалась, когда увидела старый, заброшенный дом.
- И что же в нём такого, что ты притащил меня сюда?
- Пошли, сейчас сама всё увидишь.
Я взял её за руку и повёл наверх. Деревянные ступеньки тихонько поскрипывали, когда мы поднимались на второй этаж, создавая какую-то особую атмосферу.
- Теперь нам нужно подняться на крышу.
- Я туда не полезу.
- Не бойся, там нет ничего страшного.
- Это трухлявое здание скоро развалиться, а ты хочешь подняться на самый верх? Ну, уж нет, увольте.
- Ты что испугалась?
- Нет. просто мне не хочется туда лезть.
- Значит, всё-таки испугалась.
Ничего не сказав, Настя полезла вверх по лестнице. Когда мы подняли, нас ждало хорошо обустроенное место. Я расчистил небольшую площадку, постелил там подстилку, и сделал всё что было в моих силах, чтобы всё смотрелось красиво.
- Прошу располагайся.
Когда Настя увидела вид, который открывался с этой крыши, она ахнула.
- Знаешь, я была не права, всё же здесь очень неплохо. А эта панорама просто роскошна. Как ты нашел этот дом?
- Да вот прогуливался сегодня по парку, и заметил его крышу, которая возвышалась над деревьями. Мне стало интересно, и я оказался здесь. Я предлагаю сделать это нашим место. Мы не будем о нём никому рассказывать, и не будим никого сюда приводить.
- Я согласна.
- Вот и чудно, а теперь присаживайся. Может, ты чего-то хочешь, мороженого или газировки?
- Я бы не отказалась от мороженного.
Я достал из рюкзака мороженное, и протянул его Насте.
- А у тебя тут уже всё схвачено как я погляжу.
- А ты как думала, негоже заставлять девушку ждать.
Мы просидели на крыше где-то два часа. Время летело не заметно, и вот нам уже нужно было возвращаться.
Была пятница, последний день перед выходными, которые должны были стать незабываемыми. Я уже составил план для субботней прогулки с Настей. Она просила показать ей город, и я сделаю это со вкусом. У меня было сегодня пять уроков, в принципе это не много, и я решил пойти в школу. Одной из основных причин, почему я так часто прогуливал, были ученики нашей школы. Огромная куча идиотов у которых в жизни одна забава помахать кулаками. Я хоть и не часто попадал в подобные стычки, но всё же мне не хотелось находиться в подобном окружении.
На крыльце школы я увидел Колю. Он оживлённо кому-то что-то рассказывал, наверное, очередную свою амурную историю.
- Привет Коля.
- Надо же какие люди. Привет, какими судьбами ты здесь?
- Да вот реши придти набраться знаний.
- Сегодня наверное пойдёт дождь.
Эх Сечкин, Сечкин постоянно он что-то не то говорит.
- Ладно, хватит болтать языком, пошли, а то опоздаем.
- Расслабься, у нас ещё десять минут.
Первые три урока прошли достаточно быстро, но впереди оставались две математики, а опыт мне подсказывал, что время на них может тянуться мучительно медленно. После четвертого урока мы как обычно вышли на улицу. Кто-то побежал за угол курить, кто-то пошел на турники, и остались только мы с Сечкиным.
- Так что там у тебя с этой барышней, забыл как её зовут?
- Настя.
- Точно Настя.
- Я ещё сам не знаю, она мне нравится, даже очень, но загадывать пока рано.
- Знаешь, медлить в таком деле тоже не стоит, а то останешься только другом, а хуже и быть не может, если тебе нравится девушка, а она видит в тебе лишь друга.
- Возможно, ты и прав. Но что мне делать?
- Для начала, пригласи её на свидание, своди куда-нибудь, а в конце скажи, что она тебе нравится, и предложи ей встречаться.
- Это похоже на план.
- Так вот и действуй, а то упустишь свою…
- Настю.
- Да, Настю и будешь потом ходить кусать локти.
Вдруг все резко куда-то побежали. Кто-то крикнул, что сейчас за гаражами, которые были возле школы, начнётся драка.
- Посмотрим?
- Да, пошли посмотрим.
Но придя на место, нас ожидал сюрприз, драться собирались девчонки. Это было неожиданно, я слышал что разборки между девчонками отличаются жестокостью, но видеть их мне ещё не доводилось. Скажу по правде после увиденного я надеюсь, что больше не буду свидетелем таких стычек. Люди, которые говорят, что женщины слабый пол, наверное, не видели их в деле. Если бы парни решали конфликты так же, то мы бы наверное уже давно поубивали друг друга. Я ещё не видел столько злости, и желания выплеснуть её на кого-то.
Драться собирались девчонки из одиннадцатого. Я периодически видел их в школе, но мы были не знакомы. Наташа Прокофьева и Света Соколова так звали гладиаторов. Я назвал их гладиаторами, потому что всё происходящее действительно походило на гладиаторские бои. Как оказалось, Светка целовалась с парнем Наташки, и она об этом как-то узнала. Прелюдией ко всему этому действу стали крики Наташки. Она орала, обзывала свою бывшую подругу, словами которых даже я не знал. В её глазах горела ненависть, когда я их увидел, мне стало страшно. Потом последовали оплеухи одна, вторая, третья. После этого следовал акт морального уничтожения. Прокофьева начала смешивать Светку с грязью, и плевать ей лицо. В этот момент в конфликт вмешалась Кристина Зубова. Она одёрнула Наташку, и они начали о чём-то говорить. Я стоял сзади и всего разговора не слышал, но кое-какие обрывки фраз до меня долетели.
- Что ты делаешь?
- А что?
- Хватит этой показухи, если хочешь её ударить то бей, но не надо устраивать цирк.
- Да ты знаешь, что она сделала?
- Знаю, и ещё раз повторю, хочешь ударить бей, но без всего этого цирка.
Прокофьева скорчила недовольную мину, пошла в школу.
Больше всего из этого меня поразила реакция Соколовой. Она просто стояла опустив голову, и даже не пыталась оправдаться. Хотя, наверное, оправдываться было бы не самым умным решением. Тем не менее, она не защищалась, а просто стояла и молчала. Длинные волосы закрывали её лицо, а когда она их поправила, я увидел, что по её щекам катятся слёзы. В этот момент мне стало так обидно, и в нутрии что-то защемило. Мне захотелось догнать Прокофьеву и врезать ей так, чтобы она запомнила это на всю жизнь, после чего вернуться, прижать Светку к своей груди и тихо, тихо прошептать на ухо: «Ну, всё больше она тебя не тронет, теперь всё хорошо». Но вместо этого я побрёл со всеми остальными на урок.
Наконец-то уроки закончились, а впереди было два выходных. Сегодня мне не нужно было ломать голову, чем себя занять, так как я договорился с Колей пойти на рыбалку. Сечкин знал несколько хороших мест у нас в городе, где можно половить рыбу. Как оказалось он большой любитель порыбачить. Мы договорились встретится через два часа на железнодорожном мосту. Странно всё это, Коля так долго меня раздражал, но когда я узнал его получше, он оказался не таким уж и плохим. Конечно, он любит потрепаться, но кто из нас не любит похвастаться своими достижениями, пускай даже в амурных делах.
На этот раз Сечкин не опоздал, чем меня сильно порадовал. Он принёс две удочки, наживку и прочею рыбацкую амуницию.
- Ты готов? Сейчас я покажу тебе такое место, просто загляденье.
- Ну, давай.
- Ты уже ходил на рыбалку?
- Нет, это будет мой первый раз.
- Знаешь, чем хороша рыбалка?
- Наверное, тем, что можно наловить рыбы.
- Этим конечно тоже, но самое классное в этом то, можно полностью расслабиться, поговорить по душам и отдохнуть от всего, что тебя тревожит.
- Знаешь, это больше похоже на лекцию по философии, чем на рыбалку.
Коля громко засмеялся.
- А ты как я погляжу шутник, ладно пойдём.
Место куда мы шли, оказалось не так уж и близко. Дорога туда, отняла у нас минут тридцать или сорок, но как оказалось оно того стоило. Место действительно было очень хорошим. Небольшой ставок, заросший камышом, с небольшими бухточками которые как нельзя лучше подходили для рыбалки. Вокруг на сколько хватало глаз росли хвойные деревья, а на сколько чистый здесь был воздух по сравнению с городом.
Странно, но людей вообще не было. А мы всё шли, минуя одно хорошее место за другим. У коли здесь наверно была своя бухточка, куда он постоянно приходил. Я не стал у него ничего спрашивать, в конце концов, он знал куда нам идти, и я молча шел следом.
- Ну вот и всё. Это моё место, мы с отцом застолбили его ещё пару лет назад.
Мы вышли на небольшой бережок, который с обоих сторон окружал камыш вперемешку с кустарником. Он был где-то три метра в ширину, и рассчитан как раз для двух, максимум трех людей.
- Не плохое у тебя здесь место.
- Это точно. А если бы ты знал, как красиво бывает здесь на рассвете. Тишина, над водой стелиться туман, солнце такое огромное и тёплое отражается в воде, и согревает всё вокруг, ну просто сказка.
Мы достали удочки, Сечкин по быстрому всё приготовил, и усевшись на складные стулья которые были у Коли мы начали рыбачить.
- Слушай, (начал я нарушив молчание), а ты когда-нибудь влюблялся?
- Какие странные у тебя вопросы. Да, был за мной такой грешок, а что тебя это так интересует?
- Просто мне кажется, что я влюбился, и не знаю, что делать.
- Я скажу тебе так, если ты действительно кого-то любишь, то ты должен забыть о словах «Кажется» и «Просто». В любви ничего не бывает просто, и тебе не может казаться, что ты влюблён. Ты либо любишь кого-то, либо нет.
- А что было с тобой, когда ты влюбился?
- Всё было просто замечательно до того момента пока не стало невыносимо больно. Мне не очень хочется вдаваться в подробности, главное не торопить события, пускай всё идёт своим чередом. Это всегда происходит по-разному, и в каждом отдельно взятом случае есть свои тонкости.
- Понятно, (на самом деле я ничего не понял). Давай словим самую здоровую рыбину, которая есть в этом заливе.
- Вот это я понимаю, так бы сразу.
Мы больше не говорили о девчонках, и о всех этих сопливых делах типа любви. Рыбачили мы, практически до самого темна, я вернулся домой только к восьми вечера. Попив чаю, я с удовольствием залез в горячую ванну, так как нужно признаться немного замёрз. Возле воды всегда прохладнее, а мы к тому же провели там практически пол дня. Мне понравилась рыбалка, но всё же это не то развлечение, ради которого стоит просыпаться в пять утра
И так наступила суббота. Я специально поставил будильник на семь часов, чтобы проснуться пораньше. Сегодня должен был быть грандиозный день, который я проведу только с Настей. У меня всё было распланировано, но я был готов и к импровизации. Мы договорились, что я зайду к ней в девять часов. Время ещё есть, нужно освежиться, что-нибудь перекусить и можно выдвигаться. Все мои приготовления заняли у меня приблизительно полчаса, времени было ещё много. Родителей дома не было, они с утра поехали к дяде, и вся квартира была полностью в моём распоряжении. Я решил включить музыку, что-то лёгенькое и поднимающее настроение. За окнами светило солнце, теплые и невесомые лучи которого проникали в мою комнату. Мой выбор остановился на группе «Queen». Вот зазвучали первые аккорды, и я понял что этот день ничего не испортит. Сначала музыка играла не очень громко, но с каждой следующей песней я выкручивал ручку громкости всё сильнее и сильнее. В конце концов, музыку было слышно во всех комнатах. Мне было плевать, что скажут соседи, у меня было хорошее настроение, и я не хотел делать музыку тише, да и как можно? Rock “n” Roll нужно слушать с выкрученной вправо ручкой громкости. Время пошло немного быстрее, но тем не менее нужно было себя чем-то занять. Сидеть на месте мне не хотелось, и я решил прибраться в квартире.
Ах это томительное ожидание, оно заставляет заниматься тебя чем угодно лишь бы время проходило быстрее, но с другой стороны предвкушение долгожданного момента так будоражит кровь, что дрожь пробирает всё тело. Мне так нравиться это состояние взвинченности, когда каждой клеткой тела чувствуешь эту приятную нервозность, всё пора.
Я позвонил в Настину дверь, на лице улыбка, на шее бабочка. Это все для её родителей, нужно произвести на них хорошее впечатление. Я сниму её как только мы выйдем из подъезда. Двери открыла Настина мама.
- Артём, заходи, сейчас я позову Настю. Настя, к тебе Артём.
- Да, я сейчас выйду.
- Красивая у тебя бабочка.
- Спасибо, это отцовская.
- А куда вы собираетесь идти?
- Настя хотела посмотреть город, я составил маршрут, и проведу ей экскурсию.
- Я смотрю, ты хорошо подготовился.
- Да, неплохо.
- Ладно, не буду к тебе приставать, ведите себя хорошо.
- Обязательно.
В коридоре появилась Настя, она была неотразима. Лёгенький сарафанчик, туфельки, и распущенные рыжие волосы. Она словно сошла с картинки журнала красоты.
- Ну как тебе?
- Ты просто бесподобна.
На Настёнкиных щеках заиграл румянец.
- Хотя для завершения образа, я сбрил бы одну бровь.
Она рассмеялась, и стукнула меня по плечу.
- Ладно, пошил.
- Да, пойдём.
- Что это у тебя за глупая бабочка, (не выдержав, спросила Настя, когда мы вышли на улицу)?
- Это, чтобы усыпить бдительность твоих родителей.
- И как, получилось?
- Но ты ведь сейчас со мной.
- Какой у тебя злодейский план. Ну, ты и жулик.
- Что есть, то есть. И так ты готова провести самый лучший день в твоей жизни?
- Какое самоуверенное утверждение.
- Готова?
- Да.
- Тогда приготовься, приключение начинается.
- Прозвучало, как реплика из дешевого фильма.
- Да, я знаю, круто.
Первым местом, куда мы должны были приехать, был наш центральный парк, туда мы и отправились. Дорога заняла у нас минут двадцать не больше. В этом парке были действительно хорошие места, если знаешь где искать, и я знал. Мы спустились вниз к воде, в парке к слову была портовая зона, и расположились там. Мы вышли на небольшой пляж, похожий на тот, на котором я вчера рыбачил, он был три-четыре метра в ширину, окруженный по бокам зарослями кустарника. Я достал из своего рюкзака подстилку, и постелил её на песок. Затем я достал лукошко с виноградом и прочими фруктами, уже заранее порезанными, и бутылочку шампанского. Это нужно признаться была первая бутылка спиртного, которую я купил.
- Ничего себе, Артём ты отлично подготовился, как я посмотрю.
- Ну, по графику у нас сейчас небольшой пикничок, на берегу реки.
- А что ещё есть в этом графике?
- Если я расскажу, будет не интересно, так что я пожалуй сохраню интригу.
Мы расположились на подстилке, Настя села рядышком со мной, и мы принялись трапезничать. Я взял бутылку шампанского и начал её открывать.
- Ты умеешь открывать шампанское?
- Сейчас и проверим.
Я оторвал фольгу, снял проволоку, которая была надета на пробку, и медленно начал открывать бутылку. Я возился с этим шампанским, где-то с минуту пытаясь аккуратно его открыть, но в итоге пробка со звоном вылетела, и фонтан белой пенящейся жидкости вырвался наружу. Добрых пол бутылки впитал песок. Я посмотрел на Настю, она хохотала.
- Ты просто мастер спецэффектов. Это было очень зрелищно.
На моём лице тоже появилась улыбка, ибо расстраиваться из-за шампанского было сущей глупостью, а так как мне удалось рассмешить Настёну, я понял, что это был успех. Взяв пластиковый стаканчик и наполнив его шампанским я протянул его Насте.
- Прошу, шампанское по гусарски.
-Как, как ты сказал?
- Шампанское по гусарски.
- Давай, такого я ещё не пила.
Начало было многообещающим, мы сидели потягивали шампанское, ели виноград, разговаривали. Я рассказывал разные истории, в большинстве своём смешные, а Настя слушала и хохотала. Прошло где-то полтора часа, и нам нужно было двигаться дальше.
- Вставай хохотушка, нам нужно идти.
- Куда? Может, посидим ещё здесь?
- Вставай, вставай дальше будет лучше.
- Точно?
- Гусары не врут.
Настя вскочила на ноги, и запрыгнула на меня со словами: «Покатай меня большая черепаха». Мы начали дурачиться и кататься по песку. Немного успокоившись, мы двинулись дальше.
- Слушай, а ты когда-нибудь запускала воздушного змея?
- Пока ещё нет.
- А хочешь?
- Пока ты не спросил, не хотела, а теперь хочу.
- Тогда пошли в эту сторону, здесь есть старый железнодорожный мост, по которому уже тысячу лет не ездили поезда, там всегда есть ветер, и можно запускать змея. В моём графике этого нет, но для тебя всё, что угодно.
- Ах, мой рыцарь.
Чёрт побери, это было приятно. Меня ещё никто не называл своим рыцарем. Через пару минут, мы были на месте. Мост был довольно высоко, под нами было где-то девять метров. Я достал из рюкзака сложенного воздушного змея, и принялся его собирать. С этой задачей я справился успешно, и мы начали пытаться запустить нашу конструкцию в небо. Хотя нам в спину дул приличный ветер, нам ни как не удавалось запустить змея. Это занятие оказалось гораздо труднее, чем казалось на первый взгляд, но минут через десять нам всё же удалось сделать это. Я отдал верёвку, которая держала наш дирижабль Насте, и на её лице заиграла улыбка. Она веселилась, а вместе с ней и я. Наши аэродинамические эксперименты закончились минут через десять, когда резкий порыв ветра швырнул нашего змея вниз. Мы свесились через перила, чтобы посмотреть куда он упадёт, и увидели, что он свалился на голову рыбаку, который ловил рыбу прямо под нами. Мы тут же преклонились обратно и начали смеяться как сумасшедшие.
- Ну, а теперь нам нужно идти дальше, (сказал я вытирая слёзы).
- Раз надо, значит надо.
Дальше у нас была запланирована прогулка по городу, но она будет не совсем обычной. Я запланировал маршрут, на протяжении которого в разных местах спрятал записки с разными заданиями и посланиями.
- Что дальше в твоём графике?
- Ну, собственно прогулка по городу. Если хочешь можно сделать её более интересной.
- И как?
- Можно поиграть в игру.
- Давай.
- Суть в том, что на всём нашем пути мы будем останавливаться в определённых местах. Я заранее написал на листочках вопросы, и разные задания, которые брошу в кепку, и мы будем по очереди их доставать и отвечать, кто не ответит, будет выполнять желание.
-Ну так не честно, ты писал эти записка, ты знаешь ответы, а я нет.
- В своё оправдание скажу, что я не знаю ответов на вопросы, которые писал, вернее я не смотрел на них ответы.
- Чую здесь какой-то подвох, но ладно давай.
- Мы кстати говоря, пришли в первую точку сбора.
Я достал из рюкзака старенькую кепку, доверху набитую бумажками, и протянул её Насте. Она с подозрением посмотрела на меня, и запустила свою руку внутрь. Немного пошарудив там она достала записку. Прочитав, что там написано она уставилась на меня.
- Что там?
- Громко и с выражением прочитайте стишок.
- Тогда чего же ты ждёшь?
Я думал Настя застесняется, но не тут то было, она залезла на ближайшую лавку, и начала читать Маяковского. Она делала это так собранно и серьёзно, что создавалось впечатление, словно она сейчас в классе стоит перед доской, и читает этот стих на оценку. Но как только Настя закончила и слезла, она взорвалась залпом истерического хохота. Она не могла успокоиться минут этак пять.
- Ну, теперь твоя очередь, тяни бумажку, (проговорила она сквозь смех).
Теперь уже моя рука шуршала бумагой. И вот я вытащил листочек.
- Ну же не томи, что там написано?
Я прочитал вслух.
- Три раза сделать колесо, напивая песню Олега Газманова.
- Ого, хорошо, что мне не досталось это задание.
Ну, что ж как говориться с песней в бой, и затянув самую известную его песню, я сделал колесо, ещё раз и ещё раз. Прохожие смотрели с недоумением на происходящее, а Настя стояла в стороне, и хохотала.
- Ну, ты даешь Артём.
- Знаешь, если Газманов делает колесо и поёт перед толпами людей, то чего уж мне бояться то?
Мы продолжили наш путь дальше. Следующей контрольной точкой в нашем маршруте был центральный бульвар. Днём здесь бывает не очень много людей, зато вечерами здесь аншлаг. Мне нравиться наш бульвар. Его достаточно хорошее сделали, и постоянно здесь убирают. Несколько фонтанов, клумбы с цветами, множество лавочек, в общем, хорошее место для того чтобы прогуляться вечерком.
Идти нам было не далеко. Мы шли по проспекту, а здесь всё находится рядом. Я рассказывал Насте разные истории, которые были связаны с конкретными местами, и обращал её внимание на разные мелочи, которые не видны не вооруженным глазом. Например я показал ей кованную лестницу, которой было уже сто двадцать лет. Если не знать её истории, то можно пройти мимо, не обратив на неё никакого внимания, но если знаешь куда смотреть, то всегда можно найти что-нибудь интересное.
Два флагштока, на одном из которых флаг нашего города, на другом флаг страны, мы были на бульваре. Дорожки, вымощенные разноцветной плиткой, цветы на клумбах которые пахли сегодня особенно чудно, и солнце лучшего нельзя было и пожелать. Мы присели на одной из лавочек на алее героев, чтобы перевести дух.
- Красивое место.
- Это точно, а когда начинает темнеть, здесь повсюду загораются мириады лампочек, всё начинает светиться, весь проспект. Это просто завораживающее зрелище, которое я сегодня тебе покажу. Я знаю одно место, из которого открывается удивительный вид.
- Мне кажется, что ты знаешь здесь абсолютно все эти места.
- Все да не все. Ну, что время тянуть записку.
- Что опять?
- Эта будет последней, так как дальше по плану, у нас кое-что другое.
- Так уж и быть уговорил.
И снова Настина рука опустилась в кепку, и начала перебирать бумажки. На этот раз она долго искала, и шуршала записками. Наконец-то Настя достала одну из них и прочитала.
- «А это задание будет касаться вас обоих, сейчас тот красавчик, который написал эту записку достанет из своего рюкзака две маски. Вы оденете эти маски и пройдетесь в них по проспекту до магазина «Сюрприз», где вам предстоит забрать одну посылку». И что же за посылку мы должны будем забрать?
- Из всего прочитанного тебе интересует только это?
- Да.
- Ну, тогда пускай это будет сюрпризом.
Я полез в свой рюкзак, и достал две маски, это были лица Бреда Пита, и Анжелины Джоли. Естественно себе я взял маску Анжелины, а Насте протянул маску Бреда. Она не возражала, и нацепив на себя лица знаменитостей мы отправились в путь. На улице хоть и было не очень много людей, но тем не менее все взгляды были прикованы к нам, а мы шагали по проспекту взявшись за руки, и не на кого не обращали внимание.
- Далеко ещё до магазина?
- Нет, мы уже практически на месте, он здесь на углу.
На крыльце магазина мы сняли маски, и зашли во внутрь. Здесь на полках была расставлена куча всякой всячины: от зажигалки, которая бьётся током, до резиновой задницы. Но нас интересовало кое-что вполне конкретное. Пару дней назад, я заказал здесь тридцать гелиевых шариков. Я уже давненько подумывал о том, чтобы накупить шариков и ходить по городу и раздавать их девушкам, и вот сегодня я решился это сделать.
- Так ты скажешь мне, что мы должны здесь забрать или нет.
- Минуточку терпения, и ты сама всё увидишь.
Я переговорил с продавцом, для удобства он предложил вынести наш заказ через заднюю дверь. Когда он открыл склад, и мы впервые увидели все эти разноцветные шарики, это было круто. Казалось, что их было гораздо больше, нежели тридцать. Они блестели под ярким светом ламп, а их цветные ленточки свисали, создавая впечатление замершего во времени карнавала.
- А-а-а-а, класс, класс, класс, класс. Сколько их здесь? Целая куча! Обожаю воздушные шарики!
Настя бурно проявляла своё веселье, но в конце концов это был её день.
- Ладно, хватай их и пойдём.
Мы собрали в охапку наш заказ, и вышли на улицу.
- Что мы будем с ними делать? Я предлагаю, подняться на какую-нибудь крышу, и отпускать их по одному в свободное плавание.
- Э-э-э…как раз это мы и будем делать.
- Честно?
- Ну, конечно разве я могу соврать?
Ничего, осуществлю свой замысел в другой раз, а сегодня всё для неё. Мы отправились в дом солнца, так называлось старое пятиэтажное здание, где был открыт проход на крышу. Каждый день здесь собирались люди, и встречали закаты, мне кажется именно поэтому его так и назвали. Когда мы взобрались наверх, сразу же как Настина нога опустилась на крышу, она отпустила один шарик.
- Смотри как полетел, класс. Как ты думаешь, высоко ли он поднимется?
- Мне кажется достаточно высоко, для того чтобы люди летящие на самолёте могли бы его рассмотреть.
Мы выбрали место, я достал подстилку, и мы наконец-то приземлились. У меня в рюкзаке оставались какие-то фрукты, и бутылка газировки, и можно было перекусить, чем мы собственно и занялись.
- Знаешь – сказала вдруг Настя – а давай загадаем сейчас желание, и отпустим все эти шарики разом. Будем смотреть как они поднимаются всё выше и выше, пока не станут точками где-то там на горизонте, а потом и вовсе исчезнут.
- Я полностью согласен, но один шарик я всё же предлагаю оставить.
- Зачем?
Я взял одну из ленточек которая была прикреплена к шарику, она была бледно-розового цвета, и завязал её бантиком на Настиной руке.
- Пускай он будет у тебя хотя бы сегодня, тебе ведь нравятся шарики.
На Настином лице появилась улыбка, а её щёки покраснели. У меня возникло чувство умиления, когда я смотрел на неё. Её глаза, волосы, ноги всё вызывало во мне целый шквал эмоций. Это было так неописуемо. Меня накрывало тёплой волной, и я растворялся в ней.
Мы подошли к краю крыши держа шарики в руках, и молча смотрели куда-то вперёд, туда где заканчивалась линия горизонта.
- Ты загадал – спросила Настя, глядя мне в глаза.
- Да.
- Тогда отпускаем на счёт три, раз, два, три.
Подхваченные ветром шарики стремительно понеслись вверх. Мы наблюдали за ними, пока они окончательно не растворились в небе.
- Это было здорово, спасибо Артём.
Меня это немного смутило, но вместе с тем я почувствовал гордость, значит я всё делаю правильно.
- Да не за что. Я ведь обещал устроить тебе лучший день, и я это сделаю. В конце концов, рано меня благодарить, день ведь ещё не закончился, у меня ещё есть несколько козырей в рукаве. Как насчёт мыльных пузырей?
- Что?
- Ну мыльные пузыри, такие штуки которые пускают дети смешивая шампунь с водой.
- Спасибо, я в курсе, что такое мыльные пузыри.
- Так что?
- В смысле?
- Ну ты хочешь попускать мыльные пузыри?
- Тьфу, а сразу так спросить не мог? Я не поняла ничего. Да, я с удовольствием
Я залез в рюкзак, и достал два флакона с мыльными пузырями. Меня кстати приятно радовал тот факт, что они стоили сущую ерунду, а вот радости от этого занятия были полные штаны.
- У тебя прям какой-то чудесный рюкзак, всё в нём есть.
- Просто я хорошо подготовился.
Мы сели на подстилку, и принялись пускать пузыри. Это занятие оказалось гораздо веселее чем я думал. Каждый из нас пытался выдуть пузырь побольше. Зачастую они лопались брызгая мыльной водой в лицо, что сопровождалось громким смехом, но иногда у кого-то из нас всё же получалось надуть большой мыльный пузырь. Когда мы не особо старались, из трубки вылетали целые полчища небольших, цветных шариков и опускались вниз на тротуар. Мы убили на это занятие где-то около получаса, но нам было всё равно, так как мы не следили за временем. Мы прекратили только тогда, когда у нас закончилась мыльная жидкость.
- Что ещё интересное есть в твоей программе?
- Есть у меня ещё парочка идей. Сколько сейчас времени?
Настя посмотрела на часы.
- Семнадцать тридцать, а что?
- Нам нужно выдвигаться.
- Куда?
- Сама увидишь, когда придём.
Следующим пунктом в моём плане была прогулка на катере по реке, но нам нужно было торопиться, так как последний катер отчаливал через час. Мы добрались до места в течении получаса, катер уже стоял и я купил нам два билета. Мы поднялись на вторую палубу, людей здесь было мало, что меня несказанно порадовало. Нам к тому же повезло, что это была не экскурсионная прогулка, и никто не бубнел в микрофон, рассказывая разные исторические факты. Мы сели сбоку, там, где людей практически не было, и наслаждались видом. Через десять минут загудели моторы, и мы отправились в путь.
- Знаешь, я ещё не каталась на катере.
- Так это у тебя первый раз, ну поздравляю. Если хочешь, я могу провести для тебя небольшую экскурсию. Если ты сейчас посмотришь на право, то увидишь центральный пляж. Днём здесь обычно не протолкнуться, народу куча все купаются, играют в волейбол, а вечером когда начинает темнеть, здесь распивают алкоголь, такое вот универсальное место.
- Мне кажется, такую картину можно увидеть на любом пляже.
- Пожалуй ты права. А вот здесь заканчивается пляж, и начинается яхт-клуб. Мне пару раз доводилось видеть, как у нас по реке плавало штук пятнадцать небольших парусников, довольно красиво скажу тебе. Все они были белого цвета, с развивающимся на ветру белым парусом, необычное зрелище.
- Я бы с удовольствием покаталась на такой яхте – задумавшись сказала Настя.
- Мне кажется, что это можно будет как-нибудь устроить.
Она посмотрела на меня с улыбкой.
Я продолжал рассказывать разные истории и небылицы, а Настя положила голову мне на плечё и молча слушала. Я обнял её, и черт побери мне стало так хорошо. Это было какое-то новое ощущение, незнакомое, но чертовски приятное. Возможно, это было именно то, о чём так часто снимают фильмы, то о чем пишут песни и стихи. Это чувство полностью меня заполняло, и я был не против. Я посмотрел на Настю которая лежала на моём плече, и слушала тот бред, который я несу, и в тот самый момент чётко и ясно понял, что люблю её. До этого я ещё не в кого не влюблялся, но когда я смотрел на неё у меня не возникало ни каких сомнений по поводу своих чувств. Первой мыслью, которая появилась в моей голове, была: «Ну, всё чувак ты влип, теперь всё станет сложным и запутанным», но эта мысль пронеслась с такой скоростью, что через секунду я уже о ней забыл. Больше ничего не имело значения, в данный момент мой мир сузился до размеров места, где мы сидели. В себя меня привёл Настин голос.
- Артём, почему ты замолк, я ведь слушала.
Оказывается я выпал из реальности на пару минут, и перестал говорить.
- О чём ты задумался?
- Да, вот засмотрелся на твои глаза, они у тебя безумно красивые.
Настя засмущалась.
- Ой, да ладно тебе, обычные зелёные глаза.
- Ну не скажи, как по мне, так они прекрасны.
Настя покраснела.
- Ну, всё завалил комплиментами. Расскажи лучше ещё о том, где мы проплываем, и кто где пьёт.
- Только сегодня и только для тебя.
Я рассказывал истории вплоть до того момента, пока мы не причалили к берегу. Было уже двадцать минут девятого, на улице стемнело, и зажглись фонари. По Насте было видно, что она устала. Это было и не удивительно, ведь мы практически целый день провели на ногах.
- Это всё?
- Нет, есть ещё кое-что, это не займёт много времени.
С причала мы отправились в порт. Людей там было мало, и никто не должен был нам помешать. Я привёл Настю на так называемый подоконник. Это было место где находился длинный парапет, который чем-то напоминал подоконник, к тому же отсюда открывалась чудесная панорама ночного города.
- Вот мы и на месте.
- Здесь очень красиво, мне нравиться.
Я достал из рюкзака небесный фонарик.
- Сейчас мы запустим этот фонарик, это будет жирной точкой сегодняшнего дня.
- Это был замечательный день.
Запустив фонарик, мы смотрели, как он не спеша поднимается в ночное небо, становясь ещё одно светящейся точкой на небосклоне. Дело было сделано, и мы отправились на остановку. Когда мы переходили дорогу, Настя взяла меня за руку, у меня сразу же забилось сердце, но я не подал виду. На остановке нам не пришлось долго стоять, в течении буквально пяти минут приехала маршрутка и мы сели, и поехали домой.
Уже возле подъезда Настя принялась меня благодарить за чудесный день, а я смущённо кивал головой и говорил: «Не стоит благодарности». Я смотрел на Настю в свете уличного фонаря, и во мне что-то переклинило. Не знаю, как это произошло, но я поцеловал её. Я прильнул к её губам со скоростью мангуста атакующёго королевскую кобру, так что Настя не успела даже ничего понять. И тут случилось то, чего я ни как не ожидал, поцелуй был безответным. Всё это было странным, я бы ещё понял, если бы Настя оттолкнула меня, дала пощёчину, но ведь она этого не сделала. По сути, она не сделала вообще ничего. После этого, мы быстро попрощались, и разбежались по домам.
Сидя в своей комнате, я ещё долго думал о том, что всё это могло значить, но так и не нашел логического объяснения. Мысли о том, что я не нравлюсь Насте просто убивали меня, поэтому я старался найти какое-нибудь другое объяснение случившемуся. К примеру, всё это произошло настолько неожиданно, что Настя просто напросто растерялась, и поэтому всё получилось, так как получилось. В конце концов, усталость взяла своё, и я уснул.
Проснулся я рано где-то часов в семь, и уже не мог уснуть. Родители были на даче, и должны были вернуться только к шести вечера, вся квартира была полностью в моём распоряжении. У меня в голове крутились не очень хорошие мысли, но я решил надеяться на лучшее, и гнал их проч. Мне казалось, чтобы не теряться в догадках нужно просто поговорить с Насте. Эта мысль меня немного тревожила, ведь я даже не представлял, во что может вылиться этот разговор, но это было гораздо лучше, чем сидеть дома и изводить себя. Нужно ей позвонить, хотя нет ещё слишком рано, слишком рано беспокоить девушку такими звонками. Я включил музыку, она всегда помогала мне отвлечься. Семь тридцать, у меня на всю разрываются колонки, а мне всё равно, что-то здесь не так. Я никогда не замечал за собой каких-то негативных настроений, поэтому даже не представляю, что со мной происходило. Неужели это любовь так действует на людей? Берёт беззаботную, весёлую зверушку и превращает её в апатичное, неуравновешенное существо. Неужели из-за этого чувства пишутся стихи, из-за чувства которое только всё усложняет? Мир наверное сошел с ума, хотя вспоминая вчерашний день, я понимаю что бывают моменты абсолютного блаженства. Ладно, оставим рассуждения на данную тему философам, нужно выпить кофе.
Исторически сложилось так, что дома мне не разрешали пить кофе, говорили мол: «Ты ещё слишком молод, в твоём возрасте вредно пить кофе», но пока родителей не было, я пользовался возможностью и готовил себе кофе. У нас был пакетик с кофейными зёрнами и я брал не жалея большую пригоршню, молол их и заваривал себе напиток покрепче. Выпив кофе, я немного взбодрился, и почувствовал прилив сил. Мир из черно-белого снова стал цветным, и я немного отвлёкся от мыслей, которые тревожили меня несколько минут назад. По какой-то причине время тянулось долго и мучительно. Выждав пока не наступит одиннадцать часов, я позвонил Насте.
- Привет, чем занимаешься?
- Да так, делаю уроки, нам много задали.
- Ты не хочешь прогуляться?
- Я бы с удовольствием, но сейчас не могу.
- Тогда может попозже?
- Знаешь, я сегодня уезжаю с родителями к брату, а вернёмся мы поздно, так что сегодня у меня не получится.
- Понятно, ну тогда в другой раз.
- Да, хорошо.
Настя повесила трубку, значит, сегодня поговорить не удастся. Я позвонил Сечкину, трубку взяла его мама и сказала, что Коля уехал и его не будет целый день. Дома сидеть то же не хотелось, тем более, что погода была хорошей, а это были скорее всего последние солнечные деньки. У меня было два варианта, либо выйти и погулять на районе, либо же поехать в город. Второй вариант нравился мне гораздо больше, поэтому я решил поехать в порт. Мне там всегда хорошо думалось, да и место в целом было довольно красивым.
Я вышел за три остановки до порта, чтобы пройтись. Мне нравилось гулять по проспекту, здесь практически круглыми сутками было полно людей, а мне нравилось теряться среди них. Мне всегда поднимали настроение весёлые лица, влюблённые парочки, симпатичные девицы. Они так беззаботно прогуливались, заглянув им в глаза я понимал, что на самом деле все проблемы и неприятности это ерунда, и мне становилось легче. Так было и в этот раз, я шагал по проспекту, разглядывая незнакомцев, и понемногу забывал о том, что меня тревожило. К моему удивлению людей было меньше чем обычно, всё-таки осень брала своё. Минут через тридцать я уже был на месте. Здесь людей не было вообще, причиной этому неверное был холодный ветер, который сразу же начал дуть мне в лицо, как только я пришел сюда. Было не слишком приятно, но мне не хотелось уходить. Небо потихоньку затягивали тучи, краски тускнели, и мир начина становиться серым. Не знаю почему, но мне нравилась такая погода, серое небо, дождь, запах мокрого асфальта. Каким-то странным образом я чувствовал всю красоту происходящего, круговорот жизни, увядающие цветы, засыпающие деревья, всё это проходило сквозь меня. Последние лучи солнца скрылись за тучами, ветер усилился. Я сидел на причале и всматривался в тёмное зеркало воды. Она казалась такой глубокой и холодной. Волны, которые гнал ватер, разбивались о бетонные стены причала. Они издавали рёв подобно испускающему дух зверю, который раньше наводил ужас на всё живое, а сейчас лежит на холодной земле не в силах пошевелиться.
Пошел дождь, первые неуверенные капли упали мне на лицо. В течении нескольких минут начался настоящий ливень, я не хотел бежать и прятаться под навес, и остался на прежнем месте. Я ничего не видел на расстоянии вытянутой руки, настолько сильный был дождь. Всё вокруг промокло насквозь, в том числе и я, но меня это абсолютно не волновало. Я смотрел, как земля насыщается водой, которая льётся с неба. Все это продлилось минут пять не больше, но и этого было вполне достаточно. После дождя по воде тихой рысью начал красться туман. Он окутывал все своим белым плащом, останавливая жизнь. Туман был очень густым, было трудно разглядеть что-либо сквозь него. Создавалось впечатление, что всё живое вдруг куда-то исчезло, и остался лишь город призрак. Я решил прогуляться по этому мёртвому городу. Пустые аллеи, дороги, парки. Лишь изредка машины разрезали туман своими фарами, словно призрачные огни, появившиеся на долю секунды, и вновь исчезнувшие. Дома казались пустыми и заброшенными, когда-то в них ютилась жизнь, детский смех звенел в каждой комнате, отражаясь от стен, а сейчас ничего этого нет. Величественные сооружения, построенные людьми имена которых давно стёрты временем.
Я шел погруженный в свои размышления и не замечал ничего, что происходило. В тот момент это было настолько несущественным, что мне было абсолютно наплевать на всё вокруг. Мокрый, но умиротворённый я прогуливался по улицам города призрака, города в котором я родился и умер, пускай не физически, но духовно. Не знаю почему, но обстановка напоминала мне Лондон конца пятнадцатого века. Я никогда не был в Лондоне, книги по истории я не читал тоже, но мне всё же казалось, что сходство неимоверное. Густой туман, сырость которая пробирала до костей, пустые улицы, почему-то именно так я представлял себе Лондон.
Гуляя по городу уже порядка двух часов я устал и замёрз, солнце больше не показывалось не в силах пробиться сквозь тучи, и температура резко упала. Сев в маршрутку, которая ехала ко мне, я снова провалился в свои размышления. В голову лезли какие-то странные мысли и появлялись необычные идеи. К примеру, а что если где-то есть человек, который может управлять погодой, но сам об этом не знает. Когда ему грустно, на улице идёт дождь, а когда у него приподнятое настроение, то целый день светит солнце и дует свежий, приятный ветерок. Главное чтобы он не был хроническим меланхоликом, иначе мир больше никогда не увидел бы солнца. Но и сто процентным оптимистом ему быть нельзя, иначе земля превратиться в выжженную пустыню, что не есть хорошо. Потом я начал думать о девушках, о всех девушках сразу, объеденных в одном сборочном образе. Хотя точнее, наверное, будет сказать не о девушках, а о чувствах, которые они вызывают. Всё это достаточно сложно объяснить, и ещё сложнее понять. Я представлял светлый образ который грел бы моё сердце, который всегда будет нежен и ласков, которому я не безразличен. Эта девушка в моей голове была идеалом во всём, кроме одного у неё не было лица. Вернее оно было размыто, так что мне не удавалось его рассмотреть, да это было и не важно. Маршрутка остановилась возле светофора, я смотрел на влажный асфальт. Вдруг на улице посветлело, на несколько секунд солнце пробилось сквозь тучи и осветило всё вокруг. За эти несколько секунд во мне проснулось чувство, которое я не смогу описать. Это было что-то согревающее внизу живота, что-то от чего защемило в груди и стало трудно дышать. Я почувствовал себя маленьким камушком, который лежит на дороге, у которого один день похож на другой, если он вообще их различает, и который точно знает что будет завтра. Размеренная жизнь, без каких либо сюрпризов, всё обыденно и скучно. В голове снова появился образ идеальной девушки. Её лицо по-прежнему было размыто, но я продолжал вглядываться в эти нечёткие черты лица. Задумавшись, я чуть было не пропустил свою остановку. Остаток дня я провел валяясь на диване и пялясь в телевизор, мне хотелось только одного, чтобы этот чёртов день поскорее закончился.
Наконец-то наступил понедельник. Будильник с утра приветствовал меня бодрым звонком, вырывая из объятий сна. У меня сегодня было пять уроков, и в двенадцать тридцать я уже должен был освободиться. У Насти, судя по расписанию, которое висело в вестибюле на первом этаже, тоже было пять уроков. Я решил, что поговорю с ней после школы, хотя если увижу её раньше, то попытаюсь объясниться сразу. На часах было уже двадцать минут восьмого, нужно было выходить.
Зайдя в класс, я как обычно сел сзади чтобы меня не было видно. Первым уроком была литература, поэтому можно было расслабиться и ничего не делать. Учительница читал отрывок из какого-то романа, а я сидел и чувствовал как меня начинает трусить. Чёрт побери, я нервничал. Мои руки превратились в две ледышки, и начало сводить желудок. Такого со мной ещё не было, я вышел в туалет. Окунув свои руки в тёплую воду, мне немного полегчало, но дрожь никуда не ушла. Вернувшись назад в класс, я лёг на парту и провёл в таком положении целый урок. Звонок с урока немного приободрил меня, и я отправился на второй этаж, где должен был проходить Настин второй урок. Всю перемену я проторчал возле класса, но так её и не встретил. Из-за этого я опоздал на математику. У нашей математички была одна странная особенность, иногда, когда у неё бывало плохое настроение она не пускала опоздавших на свой урок, и сегодня был как раз такой случай. Буквально пара минут прошла с того момента как прозвенел звонок, я постучал, аккуратно открыл двери, извинился за своё опоздание, но это мне не помогло. С криками и пеной у рта, учительница выставила меня за двери. Теперь у меня появилось окно в сорок пять минут, это было и хорошо и плохо одновременно. С одной стороны мне не нужно было больше сидеть на этом крайне неинтересном уроке, а с другой стороны математичка напишет петицию в моём дневнике, за что мне перепадёт дома. Проситься назад в класс было глупой и бессмысленной затеей, поэтому я решил дождаться конца урока на турниках перед школой. Когда я вышел на крыльцо, то увидел, что не меня одного не пустили в класс, на турниках уже сидел Сечкин, я пошел к нему.
- Коля, а ты чего здесь?
- Да вот опоздал, и решил что смысла идти на математику нет, всё равно не пустят.
- Это было весьма мудро с твоей стороны, а мне вот не хватило ума сделать как ты.
- Мама говорила, что ты мне звонил, что ты хотел?
- Уже ничего, мне нужно было с тобой посоветоваться, но я вроде и сам разобрался.
- Опять что-то связанное с Настей?
- А разве может быть по-другому? Мне стало казаться что мужчинам нужен совет, только в тех вопросах которые касаются женщин.
- Ну, как вы провели тот выходной, который ты планировал?
- Да вроде всё было хорошо, мы гуляли целый день, был и пикник, и прогулка на катере, мы даже запустили небесный фонарик.
- Чувствую, сейчас последует жирное, волосатое «НО».
- Ты прав, был один нюанс, когда мы прощались возле Настиного подъезда, я поцеловал её.
- И…
- И всё, она не ответила на поцелуй.
- А вот это уже не очень хорошо. Вариантов конечно может быть куча, но наиболее имоверный лишь один, она не разделяет твои чувства. Скорее всего, она рассматривает тебя как друга, не больше того.
- Это самый худший сценарий, а из-за чего еще такое могло случиться?
- Настя могла растеряться, или не успела среагировать, а может она просто плохо целуется, и у неё не достаточно опыта в данном деле, это может быть что угодно. Тебе нужно поговорить с Настей, и расставить все на свои места.
- Это как раз входит в мой гениальный план. Я хотел словить её после уроков и объясниться.
- В этом деле главное не сболтнуть ничего лишнего. Например, ни в коем случае нельзя говорить: «Я тебя люблю», если ты это скажешь, то всё что между вами было, если вообще что-то было, исчезнет в мгновение ока. Все эти разговоры, что у девушек в голове только конфеты и любовь чушь. Их очень пугает, когда парень признаётся им в любви, особенно если это не тот парень. Когда тебе не нравиться человек, а он хочет быть с тобой это проблема, это ответственность. Я, наверное, сказал грубо, извини, перефразирую. Если человек к которому ты ничего не испытываешь, признаётся тебе в любви, ты постараешься больше не видится с этим человеком. Тем более нельзя этого говорить, если вы встречаетесь меньше года. Вот такое не писаное правило о трёх словах, которые могут либо помочь тебе завоевать девушку, либо оттолкнут её от тебя навсегда.
- Да уж, а представь, если бы ещё и мы себя так вели, мир точно бы перевернулся с ног на голову.
- О! Какие люди!
Этот противный голос я узнаю где угодно. Дима, мерзкое существо которому уже давно пора на тот свет, где он будет отравлять загробную жизнь. Не знаю, каким вонючим ветром его занесло сюда, и что он вообще здесь делает.
- Я ведь не закончил с тобой в прошлый раз.
- Что тебе надо? Иди лучше куда шел.
- Ты что страх потерял? Вообще встань, когда с тобой старшие говорят.
- Я сам буду решать, что мне делать.
- Ты посмотри, какой борзый, давно по морде не получал.
Меня аж передёрнуло от этих слов, с каким удовольствием я схватил бы первое, что попалось под руку, и проломил бы голову этому ублюдку.
- Я не хочу всё это слушать, может, ты всё-таки пойдёшь куда шел.
- Рот закрой щенок, или я сам его тебе закрою.
- Ну, попробуй.
Он порядком вывел меня из себя, и я хотел побыстрее с этим покончить.
- Что ты сказал?
- Я сказал, попробуй.
Дима толкнул меня в грудь.
- Ты что урод, проблем захотел?
- Да ты ведь по-другому не понимаешь. Надеюсь, ты вскоре нарвёшься на кого-нибудь, кто проломит тебе голову.
После этих слов последовал удар, от которого я не успел увернуться. Он пришелся прямо внос, из-за чего у меня сразу заслезились глаза. Дальше всё приняло неожиданный поворот. Коля вскочил на ноги, и изо всех сил ударил этого ублюдка в грудь. Дима согнулся пополам и закашлял.
«Ну всё, ты покойник» - прохрипел Дима не разгибаясь.
- Покойник ты, если ещё раз подойдёшь ко мне или Артёму. Ты знаешь моего брата? Его зовут Игорь Сечкин, правда, у нас на районе его все называют Лысым. Я уверен, что ты о нём слышал. Так вот увижу тебя ещё раз, или же Артём скажет, что ты к нему приставал, я попрошу своего брата провести с тобой разъяснительную беседу. Ты меня понял?
- Да – процедил Дима сквозь зубы.
- Я не слышу.
- Понял.
После этих слов Дима побрёл восвояси.
- Спасибо Коля.
- Да не за что.
- А я и не знал, что Лысый твой брат.
- А он и не мой брат, это я так ужасу нагнал. Я уверен на сто процентов, что этот придурок не будет проверять мои слова.
В который раз ум и хитрость превзошли силу. Прозвенел звонок, я вытер разбитый нос платком, и мы пошли в школу. Следующие три урока прошли достаточно быстро, как мне показалось. Последний урок закончился, и я пулей полетел на крыльцо. Я стоял и ждал когда выйдет Настя, чтобы с ней поговорить, но её всё не было. Перемена закончилась, а она так и не вышла. Я более чем уверен, что не мог её пропустить, но тогда куда она подевалась? Не знаю, как она выходила, но прождав её на крыльце битых тридцать минут, я так её и на встретил. Все планы и ожидания от сегодняшнего дня полностью поломались. Моё настроение скатилось до точки грусть, и я завалился на диван. Мне в голову приходили разные мысли, которые делали моё существование невыносимым, а потом я подумал вот о чём. Почему я вообще парюсь, ведь ещё ничего не известно. У меня должно быть блаженное неведение, а я забиваю себе голову разной ерундой. Ну не ответила мне Настя взаимностью на поцелуй, но ведь это ещё ничего не значит. Мало ли что могло стать причиной этого. По крайней мере она не оттолкнула меня, не дала пощёчину, это уже не плохо, а я лежу тут и парюсь из-за того что я сам себе придумал, вот же дурак.
Немного успокоившись, я вновь обрёл бодрость духа. Жизнь снова стала спокойной и размеренной. В течении следующего месяца наши отношения если таковые вообще были, не сдвинулись не на сантиметр. Я постоянно приглашал Настю пойти погулять, но она находила какие-то отговорки, она либо была занята, либо была очень усталой. Я не замечал в этом поведении сигналов, которые были очевидными для всех кроме меня. Даже Коля сказал мне однажды: «Оставь ты её, ведь тут и слепому видно, что ты ей безразличен, в лучшем случае она считает тебя другом, не более того». Видимо я был слепым, потому что не замечал этого. Мы виделись по дороге в школу, по пять минут в день. Это конечно не романтические прогулки под луной, но я был рад и этому. Быстрые свидания, мимолётные улыбки и смущённые взгляды, такой была моя первая любовь. Я не видел всей картины целиком, за что мне пришлось поплатиться.
Седьмого ноября мне удалось вытащить Настю в город и поговорить с ней. Погода не самой удачной, но мы всё же поехали. Я взял с собой бутылочку вина, чтобы нам было не так холодно, и мы отправились к бывшему дворцу пионеров. Было шесть часов вечера, на улице начинало темнеть, и один за другим загорались фонари. Сегодня здесь было тихо, мы были абсолютно одни, идеальная обстановка чтобы поговорить по душам. Но только я собрался открыть рот, как Настя бросилась мне на шею, и разревелась.
- Ну, тише, тише что случилось? Тебя кто-то обидел? Только скажи и я…
- Нет – всхлипывая, сказала она сквозь слёзы. Просто всё как-то навалилось, даже не знаю, что делать. Вроде и мелочи, а всё равно неприятно, старые воспоминания, циничные люди, и все хотят воспользоваться тобой и выбросить словно мусор. Я так устала от всего этого, у меня уже нет сил.
Мне было тяжело смотреть на всё это. Я изо всех сил пытался успокоить Настю, но у меня это плохо получалось, и тут я прижал её к себе, посмотрел в глаза и сказал то, что Сечкин в своё время настоятельно просил не говорить.
- Всё будет хорошо, я люблю тебя, и вместе мы справимся со всем, я буду твоей опорой и поддержкой.
И тут произошло то, о чём говорил Коля. Я готов был к чему угодно, радость, негодование, растерянность, злость, но ничего из этого не произошло. Чёрт побери, да вообще ничего не произошло. Настя стояла молча и просто смотрела на меня. Ни каких эмоций не было на её лице, пауза начала затягиваться.
- Артём – начала она – ты хороший парень, но я отношусь тебе как к другу, не более того, извини.
- Тебе не за что извиняться, значит, будем друзьями.
Я стоял, пытаясь сдержать эту бурю внутри, и не знал что дальше делать.
- Знаешь, уже поздно, может поедем домой?
- Пошли, я тебя провожу.
- А ты не собираешься ехать?
- Я пожалуй ещё погуляй.
До остановки мы шли в полнейшей тишине. Посадив Настю в маршрутку, я побрёл обратно. Не знаю, смотрела она мне в след или нет, я не оборачивался. У меня в рюкзаке ещё оставалась бутылка вина целая, не распечатанная. Сев на холодный парапет я откупорил её и сделал хороший глоток. Обжигающая жидкость потекла по моему горлу, и опустилась в желудок. Вино оказалось противным, но мне было всё равно, я был твёрдо намерен, выпить его полностью. Глоток ещё и ещё один, мысли начали путаться. В моей голове гудел рой из обрывков фраз, незаконченных предложений, оборванных слов. По мере того как я пьянел мне становилось всё хуже и хуже. И вот наконец-то настал тот миг, когда я уже был не в силах сдерживать слёзы. По моим щекам потекли два ручейка, обжигающе горячие, и горькие. Хорошо, что вокруг никого не было, мне бы не хотелось, чтобы кто-нибудь видел меня в таком состоянии. Что-то рвало меня на части, и это что-то называлось – любовь. Не таким я представлял себе это чувство, чувство о котором столько говорят. Чем больше я обо всём этом думал, тем сильнее во мне разгоралась злоба. Она не была направлена на кого-то конкретного, это был словно взрыв в моей голове. Пошатываясь, я встал на ноги и начал бить фонарный столб. Мне хотелось кричать, и я кричал, нужно было выплеснуть это наружу.
Не помню, как добрался домой, но хорошо хоть вообще добрался. Это был первый раз когда я напился, самочувствие было не из приятных. Голова болела, во рту словно кошки ночевали, руки были разбиты и ужасно болели. А родители, интересно они знают, что я вчера напился, да конечно знают тут уж и нечего гадать. В комнату зашел отец.
- О, ты уже проснулся, а мы с матерью и не заметили, во сколько ты вчера пришел, наверное, задремали перед телевизором, ладно иди завтракать.
Повезло, всё могло закончиться гораздо печальнее, если бы родители встретили меня вчера. Я бы наверное сидел дома до конца года, это минимум. Голова начинала болеть всё сильнее и сильнее, просто не выносимо. Я достал из стола парочку таблеток аспирина и выпил, минут через пять стало полегче, нужно было идти завтракать. У меня было странное состояние, не хотелось ничего. За завтраком я практически ничего не съел, аппетита не было. Целый день я провалялся на диване, на фоне включённого телевизора. Из меня словно выжали все соки, а от вчерашнего болело сердце. Периодически, волнами на меня накатывала буря эмоций, я то злился, то впадал в оцепенение, в общем, апатия была моим обычным состоянием сегодня.
Все окна в комнате были зашторены, телефон отключен, я даже запер дверь чтобы меня никто не тревожил. Глядя в потолок в моей голове роились мысли, которые мне не удавалось прогнать. Насколько легче было бы жить, если бы исчезла вся эта химия тел. Если бы исчез сексуальный подтекст каждого нашего поступка. Мужчины не пытались бы произвести на девушек впечатления, и не совершали бы всевозможных глупостей. И вообще если всё это происходит на уровне химических реакций и инстинктов, почему тогда это затрагивает эмоциональную часть человеческой личности? Привязанность, тёплые чувства - ведь это всё только у нас в голове, отчего же боль которую мы чувствуем пробирает насквозь? Всё, хватит, хватит об этом думать, глупая голова, перестань, перестань.
Погрузившись глубоко в свои мысли и я не заметил как отключился, разбудил меня стук в дверь.
- Артём, ты спишь? Вставай, к тебе пришли.
- Скажи что меня нет.
- Вставай давай, я уже сказал что ты дома.
Переваливаясь с ноги на ногу, я вышел в прихожую. Как же я удивился, когда увидел там Настю.
- Привет – сказала она еле слышно – ты сейчас не занят? Мы можем поговорить?
- Да, конечно, проходи ко мне в комнату.
- Может, лучше выйдем на улицу?
- Можно и на улицу.
Я обулся, и мы спустились во двор.
-Ты извини, что я так отреагировала, что сразу уехала, и мы не объяснились. Ты кстати как добрался домой?
- Нормально добрался – я не стал говорить, что тот вечер целиком выпал из моей памяти.
- Ты мне очень дорог, как друг понимаешь? Я не хочу чтобы ты отдалялся от меня, я не хочу тебя потерять. Мне сейчас как никогда нужна поддержка, мне нужен ты. Я хочу чтобы всё было как раньше, когда мы просто гуляли ели мороженное и не зацикливались не на чём. Ну, что ты на это скажешь?
А что я мог сказать, или же что я должен был сказать? Нет Настя, я так не смогу, или же давай начнём всё сначала и не будем спешить, и возможно тогда со временем у нас всё получиться? Да, чёртас два. Надев на себя улыбку, и подавив в голосе дрожь, я сказал то, что сказал бы на моём месте каждый.
- Да, конечно, и не парься по поводу вчерашнего, давай сделаем вид будто ничего не было.
- Серьёзно?
- Вполне, представь, словно ничего не было, просто после пятницы сразу наступило воскресенье.
- Я это очень ценю, спасибо. Ладно, мне нужно бежать, увидимся завтра.
- Конечно, спокойной ночи.
Снова защемило в сердце, она была так близко и так далеко одновременно, недосягаемо далеко. Словно луна, которую я вижу каждую ночь, но до которой никогда не смогу прикоснуться. Я был гораздо счастливее, когда не знал, что такое любовь.
И снова очередное утро, которое не предвещает ничего хорошего. Будильник, холодный пол, а за окном всё ещё темно. Нужно умыться холодной водой, попить чай и идти в школу, в которой всем на тебя наплевать. За окном срывается дождь, конец осени даёт о себе знать, я выхожу на улицу, и вижу её. Словно луч солнца, пробивающийся сквозь серые тучи, она летит навстречу мне. В её глазах я вижу что-то тёплое и светлое, они так блестят, что мне хочется отражаться в них всегда. Моё хмурое настроение исчезает без следа. Она улыбнулась, и мне тоже хочется смеяться без умолку. И вот я понимаю, что не в состоянии ничего контролировать, все мои эмоции и ощущения больше мне не подвластны.
- Доброе утро.
- Да не такое уж и доброе было несколько секунд назад, но теперь всё в порядке.
Честно говоря я так и не оставил надежд, что мы можем быть вместе. Возможно спустя некоторое время, у нас что-нибудь и получится. Возможно, когда-нибудь она почувствует то, что чувствую я.
- Ну, что пошли в школу?
- Знаешь, у меня есть предложение поинтереснее, если ты конечно не против.
- Внимательно тебя слушаю.
Помнишь тот дом в парке, куда мы залазили?
- Конечно.
- Так вот, я взял термос с горячим чаем и целый пакет сладостей, так что мы можем отправиться туда, пить горячий чай и любоваться видом осеннего парка.
- Знаешь, я пожалуй соглашусь. Что-то не хочется мне сегодня в школу.
- Значит решено.
Пока мы дошли до места мелкий дождик превратился в ливень. К счастью нас не сильно намочило, и мы были практически сухими. Поднявшись на чердак мы с радостью обнаружили, что вода сюда не затекает, ну кроме того места где обвалилась крыша. В целом здесь было сухо и уютно. Я выбрал место, где не дул ветер, и расстелил там подстилку. Налив две чашки горячего чая, я протянул одну из них Насте.
- Спасибо. Знаешь, а это место не такое уж и противное, каким показалось мне в первый раз.
- Как по мне так крутое место, не знаю, чем оно тебе не понравилось. Будешь пряник?
- Да, спасибо. Это ведь грязный чердак, в заброшенном доме, в парке. Это не самое лучшее место времяпрепровождения для девушки.
- Пожалуй ты права, но всё же классное место.
- Я рада, что не пошла сегодня в школу, там наверное сейчас так уныло.
- Это же школа, там всегда уныло, вне зависимости от погоды, времени или поры года.
Всё-таки всё было иначе, мы разговаривали, шутили, но уже как-то по-другому. Не знаю, в чем это выражалось, да это было и не важно. Напряжение, незаконченные мысли, оборванные фразы, возможно со временем это пройдёт, по крайней мере я очень на это надеюсь.
- Ты очень любишь школу, как я посмотрю.
- А ты что не знала? Я с нетерпением жду каждый новый день чтобы увидеть радостные лица учителей, которые с энтузиазмом примутся учить нас чему-то новому. А ещё мои одноклассники, таких добродушный и отзывчивых ребят нужно ещё поискать.
- Но больше всего, ты наверное любишь домашнее задание.
- Как ты узнала?
Это было очевидно, эти лёгкие задачки, коротенькие рассказики, рефераты при написании которых испытываешь безудержное веселье. Каким же идиотом нужно быть, чтобы не любить школу, и её домашнее задание.
Мы посмотрели друг на друга и залились звонким смехом.
- Знаешь, не учитывая всех этих прогулов, в целом ты хорошо на меня влияешь.
- Неожиданный поворот, но я рад.
- Иногда мне кажется, что меня никто не понимает, ну кроме пары человек, и ты один из них. Один из тех с кем я могу легко и просто поговорить, о чём угодно, могу оставаться сама собой.
- Довольно ответственная у меня роль, ну что ж постараюсь не подвести.
Это была граничная черта, момент, когда я понял что мне окончательно ничего не светит, меня воспринимают как друга, не более того. Переждав дождь, я провёл Настю до подъезда, и сам отправился домой.
Прошел год, а мои чувства абсолютно не изменились. Я как баран уперто шел вперёд, и не замечал очевидного, а может просто не хотел замечать. За этот год я испытал такую гамму ощущений, что сам удивлялся, как не сошел с ума. Моя личность претерпела существенные изменения. Во-первых, мир уже не казался настолько ярким и беззаботным, всё больше я стал замечать серые тона. Во-вторых, я стал более циничным и с безразличием относился к тому, что вызывало мой интерес раньше. Ещё я начал курить, не знаю, как это произошло, но меня это вовсе не радовало. Мне даже удалось пройти несколько стадий, классификацию которых я составил сам. Отрицание, злость, принятие, апатия, и снова отрицание и злость. Это был замкнутый круг, из которого у меня не хватало сил выбраться. Я не виню в этом Настю, ибо она честно в самом начале сказала, что между нами не может ничего быть. Изводить себя стало моим любимым занятием. Я встал на путь саморазрушения, и мне было безразлично, что со мной случиться. Всё чаще и чаще я приходил домой пьяным, а мои руки были разбитыми, как и сердце. Единственные моменты, когда мне не было на всё плевать, были моменты когда я виделся с Настей. Любовь, не говорите мне о любви, я достаточно близко познакомился с её обратной стороной.
Всё чаще и чаще начала проявляться моя озлобленно-дипресивная сторона. Такое состояние полностью вас подавляет, всё вокруг становиться чёрно-белым, и ты принимаешь это как данность. Словно сбились все настройки, пропал цвет, звук, а вместе с тем и интерес, интерес к жизни. Некоторые люди делают это своей сильной стороной, черпают из этого состояния силу, мне это не удавалось, и я всё глубже и глубже проваливался в холодную пустоту отчаяния. Нужно было сделать выбор либо я, либо любовь, но у меня никак не получалось уйти не обернувшись. Это ведь была любовь, моя первая, настоящая любовь, которая сжигала меня дотла не оставляя даже пепла. Разве мог я просто так уйти, разве это было в моих силах? Меня начала мучить бессонница, я спал по два-три часа в сутки. Ухудшился аппетит, но на моих силах это пока не сказывалось. Я не чувствовал недомогания, на фоне общего морального истощения это были сущие мелочи. За несколько месяцев подобного образа жизни я похудел на десять килограмм. Разбитый и отстранённый я пытался балансировать между апатией и отчаянием, сохраняя некое подобие улыбки на лице, которая давным-давно превратилась в маску.
Двадцать пятое мая, мой день рождения, точка отсчёта событий которые в бедующем, закончатся трагедией. Этот день ни чем не отличался от массы серых дней, которые сменяют друг друга. Мне не хотелось отмечать данное событие. Я не собирал друзей, ни кому ничего не говорил, поэтому с утра меня поздравили родители, и на этом поздравления закончились. Я лежал в своей комнате пялясь в потолок, и с каждой секундой становился на шаг ближе к смерти. Вдруг раздался дверной звонок, родители ушли в магазин, и мне самому пришлось встать и открыть дверь, на пороге стояла Настя. Она сразу же прыгнула мне на шею и начала поздравлять.
- Спасибо, спасибо, может зайдёшь, выпьем чая?
- Да, с удовольствием.
Я поставил чайник, и мы пошли в мою комнату.
- Ты уж извини за беспорядок, давно пора здесь прибраться, да как-то руки не доходят.
- Ничего, ты ещё мою комнату не видел, да и к тому же у тебя сегодня день рождения, так что всё в порядке. Лучше скажи, ты на сегодня что-то планировал?
- Даже не знаю, думал просто поваляться дома в темноте.
- План конечно у тебя грандиозный, но давай оставим его на какой-нибудь другой день, а сегодня придумаем, что-нибудь поинтереснее.
- На кухне запищал чайник – Запомни свою мысль, сейчас приготовлю чай и продолжим.
У меня было большое количество всевозможных чаёв. Моя мама любила собирать разнообразные заварки, а так как это хобби, назовем его так, продолжалось уж несколько лет, у нас скопился огромный ассортимент чая. Здесь был и Индийский, и Китайский, и Английский, зелёный, чёрный, с персиками, с клубникой, с малиной, императорский, чай мономах, в общем огромный выбор. Я сделал две чашечки того, который мы обычно пьём, он вроде был ничего, Китайский, зелёный с ромашкой.
- Держи, угощайся – я подал Насте чашку.
- Спасибо, и всё же давай придумаем что-нибудь занимательное на вечер. Я не хочу чтобы ты в свой день рождения сидел в этой комнате с закрытыми шторами и пялился в потолок.
- Знаешь, а ты умеешь убеждать, так уж и быть, давай составим план действий.
- Кого ты будешь звать?
- Никого, пожалуй я обойдусь без шумной компании.
- А Сечкин?
- А что Сечкин?
- Ты ведь проводишь с ним столько времени, я думала, ты позовёшь хотя бы его.
- Если ты о том, что он может обидеться то не переживай, он знает что я его люблю поэтому всё в порядке.
- Ну, как знаешь. Значит, отмечать твой день рождения мы будем вдвоем?
- Если не хочешь, можно всё отменить.
- Нет, нет о чём ты вообще говоришь, конечно хочу.
- Тогда давай я зайду за тобой в пять, и отправимся на встречу неизведанному.
Настя улыбнулась, и поздравив меня ещё раз ушла. Ну вот теперь мне ещё нужно было распланировать вечер. В голове не было не единой идеи, я снова лёг на кровать, и уставился в потолок.
В итоге я решил сходить с Настей в кафе, у меня даже было одно на примете. Я был в нём один раз, и оно оставило о себе приятные воспоминания. Это было тематическое кафе, на стенах висели фотографии американских знаменитостей семидесятых годов. Кафе называлось «Планета Голливуд», и волне соответствовала своему названию.
В шесть часов я уже был у Насти. Двери мне открыла её мама, она поздравила меня с днём рождения, и пригласила пройти в комнату, так как Настя ещё не была готова. Меня угостили чаем с печеньем, и из-за этого мне почему-то показалось, что я буду сидеть здесь несколько часов, что Настя ещё даже не начала собираться, и всё это чаепитие затянется надолго. Но вот в дверях появилась моя зазноба, она была прекрасна. Увидев её мое сердце уже в который раз забилось чаще, а желудок свело.
- Ты готов?
- Да.
- Тогда пошли.
Под напутственную речь мамы мы вышли за порог. Признаться честно, у меня не было абсолютно ни какого желания праздновать свой день рождения. Я с куда большим удовольствие залез под одеяло и пялился бы в телевизор или компьютер, но не в этот раз.
- И так, куда мы пойдём?
- Знаю я тут одно местечко, довольно не плохое местечко, но пускай оно будет пока что сюрпризом.
- Интересно, интересно, куда же это мы собираемся.
- Узнаешь, когда будем на месте.
Мы сели в маршрутку, и под мелодии отечественного шансона отправились в путь. Маршрутка ехала не очень быстро, и мне казалось, что мы успеем прослушать весь репертуар данного исполнителя. Настя сидела, а я стоял рядом и смотрел сквозь окно на лужи, которые оставил недавно прошедший дождь. Мне было немного тоскливо, но при взгляде на Настю эта тоска исчезала, и в который раз я принимался смотреть на неё влюблёнными глазами. Спустя вечность мы всё-таки приехали. До кафе нужно было пройти метров двести, Настя взяла меня под руку и мы пошли. Настёнка что-то рассказывала всю дорогу, но честно говоря, я её не слушал. В моей голове роилась целая куча мыслей, которая не давала мне покоя, и я был полностью погружён в них. Лишь изредка я кивал головой, создавая впечатление поддержания беседы, и вновь проваливался в свои мысли.
Спустя пятнадцать минут мы были на месте. Зайдя в кафе, нам открылась не очень радужная картина, все столики были заняты. Я подошел к официанту и уточнил у него, тот подтвердил, что мест нет.
- И что же мы будим делать?
- Неужели ты думаешь, что у меня нет запасного плана?
- А он у тебя есть?
Признаться по правде у меня его не было, так что пришлось импровизировать. Нужно было срочно что-то придумать, и сделать это как можно изящнее и быстрее.
- Конечно, есть. Я предлагаю взять сейчас бутылочку вина, шоколада и если удастся то пару свечей и отправиться на пляж.
- Тогда чего же мы всё ещё торчим здесь, в путь.
Мы зашли в магазин, он был здесь неподалёку, и скупившись отправились на пляж. Нам посчастливилось найти здесь даже свечи, правда они были не большими, но и стоили не дорого, поэтому мы купили их где-то с десяток.
На пляже не было решительно никого, и поэтому мы могли выбирать любое место, какое захотим. Поблуждав немного, мы заняли место под деревьями, оно было скрыто от посторонних глаз, к тому же деревья защищали от ветра, его конечно не было, но если бы он был они бы защищали от него. Было на удивление тепло, мы сели на бревно, которое служило нам скамейкой, я зажег свечи, открыл вино и разлил его по стаканчикам. Мы специально выбрали праздничные стаканчики, на них были изображены шарики, и большая красная надпись «Happy Birthday».
- Ну, что давай выпьем за тебя.
- Это вопрос, или утверждение?
- Это приказ, ёще раз с днём рождения, желаю тебе всего самого, самого счастья, радости, любви.
Моя любовь желает мне найти любовь, мир сошел с ума. Это как если бы я встретил единорога, а тот сказал мне: «Не сдавайся, не опускай руки и когда-нибудь ты увидишь настоящее чудо», да мать твою я и так встретил говорящего единорога, какие уж там чудеса. Правда вместо этого я лишь улыбнулся, и сказал традиционное спасибо. Мы выпили, и съели по кусочку шоколадки.
- Знаешь, так наверное даже лучше, чем если бы мы сидели в кафе.
- Конечно лучше, звёзды, вода, свечи, что ещё нужно для идеального дня рождения?
Я хотел взять Настю за руку, но она одёрнула свою руку.
- Нам нужно поговорить.
- О чём?
Настя сделала хороший глоток вина, и продолжала. По ней было видно, что она нервничает, и колеблется говорить мне о чём-то или нет.
- У меня есть парень – выдохнула она.
- Я понял.
- Это Коля, Коля Сечкин.
- И…
- Ты не против если мы будем встречаться?
Интересно, какого ответа она ждала от меня?: Что я должен был сказать в данной ситуации? Закричать во всё горло, что когда я увижу Сечкина, я оторву ему голову, и я категорически против этого? Зачем было говорить это именно сегодня в мой день рождения? Или это такой подарок, а я неблагодарный просто не оценил. Лично мне казалось, что такие повороты бывают только в фильмах, а тут вот, как снег на голову. Перебирая в голове тысячи всевозможных вариантов, я подумал вот о чём. Если я скажу что против, это ничего не изменит, они всё равно будут встречаться при этом я буду выглядеть полным мудаком. С другой стороны сказав что мне всё равно ситуация будет такой же, с одним существенным отличием, меня не будут называть мудаком, хотя не факт.
- Разве я вправе говорить, что тебе делать? Лично мне всё равно, встречайся, с кем хочешь.
В тот момент я ещё не осознавал, всей трагичности происходящего для меня. Всё это было не больше чем слова. Вечер был безнадёжно испорчен, но показывать этого было нельзя. Я одел свою привычную улыбку, выпил вина и принялся о чём-то рассказывать. На душе было паскудно, внутри образовалась какая-то пустота, дыра в которую проваливались все чувства и эмоции. Мы просидели на пляже ещё пару часов, и отправились домой.
Проводив Настю я достал сигарету, у меня ещё оставалось пол бутылки вина, и я решил сесть на лавочке возле подъезда, чтобы немного переварить услышанное. Коля сука, хоть бы подошел ко мне и поговорить, знал ведь ублюдок, что я люблю Настю. Табачный дым заполнил мои лёгкие, и мне стало немного легче. Я сделал большой глоток вина, и почувствовал, как согревающая жидкость потекла вниз к желудку. В голове был полный беспорядок, мысли путались вместе с чувствами, и я уже ничего не понимал. Только злость осталась, она была единственным настолько сильным чувством, которое я отчётливо ощущал. Любовь, любовь, любовь Сука!
На утро я проснулся с головной болью, и таким чувством словно прошлой ночью меня разорвали на куски, а потом собрали заново, но забыли какой-то очень важный кусок, без которого я не чувствую себя полноценным. Чувство, которое я ни кому бы не пожелал испытать, но которое как мне кажется, испытывают многие. Условия максимально приближенные к смерти, лёжа на кровати и не двигаясь, по всем внешним показателям напоминая труп.
С трудом я заставил себя подняться и отправиться в ванную. Чувства словно по новой обретали свою остроту. С каждой секундой, минутой, часом становилось всё больнее и больнее. Чувство собственной бесполезности, чёткое осознание того, что ты никому не нужен. И как спрашивается справиться с этим? Напиться? Постараться об этом не думать? Универсальное средство от сердечных мук, неужели его никто не придумал? Ведь в истории человечества было столько разбитых сердец, неужели никто не придумал, как с этим справиться? Кто-то бросался на нож, кто-то пил отраву, мертвецы не чувствуют боли. А ещё эти мысли в моей голове, словно пули выпущенные, и достигшие своей цели, заставляющие вновь и вновь думать о том, о чём я бы с удовольствием забыл. Приступы злости, заставляющие кровь кипеть, дают призрачное облегчение на долю секунды, и вновь по телу растекается состояние близкое к кататоническому кризису. Я находился словно во сне, словно все происходящее со мной было не реальным. Эта сладкая полудрёма не давала мне окончательно сойти с ума. Агония происходящего была не выносимой, словно дикий зверь разрывает мне грудь своими когтями, вырывает из неё сердце, и начинает его есть перед моими глазами, пока оно ещё не остыло. Я падаю на колени, и не в силах осознать происходящее кричу как не нормальный изо всех сил, но не могу ничего сделать. Наверное, мне лучше отправиться в свою комнату, и тихонько там умереть, чтобы никому не мешать. Да, так я и поступлю, разбитый и подавленный я отправился в свою комнату.
Закрыв все окна, я включил медленную музыку и принялся представлять, словно я умираю. Это было довольно просто сделать, так как мне казалось, что так и происходит. Я снова и снова прокручивал в голове вчерашний вечер. Мои глаза намокли, и по щекам потекли слёзы. Я постарался успокоиться, но от этого разревелся ещё сильнее, меня переполняли эмоции. Я сжал кулак и изо всех сил ударил в стену, потом ещё и ещё раз. Что-то хрустнуло, посмотрев на свою руку я увидел, что она распухла. Наверное, костяшка треснула, отлично, только этого не хватало. Я попытался сжать кулак, хоть и с трудом, но у меня это получилось. Взяв из тумбочки эластичный бинт, я замотал руку, и лёг обратно. Моя бесшумная истерика прекратилась, высыхая солью на моём лице. Внутри ничего не осталось, только пустота, которую хотелось чем-то заполнить. Я чувствовал себя опустошенным, таким себе пустым сосудом, из которого вынули всё чем он был до этого, и куда-то выкинули. Непередаваемое ощущение, его ни с чем не спутать, ничем не заменить, хочется лишь кричать и биться головой об стену.
Незаметно для себя я задремал. Но по видимому в моём подсознании творился такой же бардак, как и везде, и то что я видел во сне не давало мне шанса сбежать от преследующего меня кошмара. Мне снилось, словно я подвешен цепями к потолку в какой-то непонятной темной комнате, ноги едва ли дотягиваются до пола. Вокруг темно, и ничего не видно, лишь круг света в центре комнаты. Из темноты в этот круг входит Настя, её волосы заплетены в мощную косу у неё за спиной, на губах темная помада. На ней обтягивающие ласины, а на руках черные кожаные браслеты с шипами. Она стоит, не двигаясь, и смотрит мне в глаза. Я словно завороженный не могу оторвать от неё свой взгляд.
- Какое же ты ничтожество – разрывает тишину её голос. Мерзкая тварь которая не достойна того чтобы находиться со мной в одной комнате. Мне противен твой вид, твой запах просто не выносим.
Я сохраняю спокойствие, вишу, не проронив не единого звука. Её слова не задевают меня, словно мои чувства атрофировались.
- Может ты произнесёшь хоть слово, хоть какой-нибудь звук чтобы я поняла, что ты не здох.
Медленно и уверенно она подходит ко мне. У неё в руках плётка, она скрывает её за спиной, но мне удаётся её рассмотреть. Когда она подходит в плотную, то без всяких слов и предупреждений она бьёт меня плетью. Удар приходиться на мою шею и грудь, он обжигает, оставляя на моей коже кровавый след. Я продолжаю молчать, боль хоть и сильная, но её можно стерпеть.
- Ну, давай я хочу услышать, как ты будешь молить о пощаде.
И вот новый удар, ещё и ещё один. Моя плоть начинает рваться под ударами плети, но что самое странное с каждым ударом боль становиться всё слабее и слабее. И вот наступает момент, когда по моему телу стекает кровь из многочисленных ран, а боли нет, она куда-то ушла и я ничего не чувствую. Мы смотрим, друг другу в глаза и молчим, как вдруг Настя взрывается вспышкой ярости.
- Ну же скажи хоть что-нибудь, не молчи!
Новая серия ударов, но на этот раз я ничего не чувствую. Настя начинает пяться назад, и вдруг в темноте возникает новый силуэт, но мне не удаётся его рассмотреть. Кто это, и что он здесь делает? Он выходит в центр освещённого круга, и я вижу его лицо, это Сечкин. Мои мышцы напряглись, и я стиснул зубы. Напряжение начинало нарастать. Я молча смотрел как Сечкин подходит к моей Насте, обнимает её и целует в шею. Настя словно застыла, она не движется, а этот гад продолжает её целовать. Мои нервы на приделе, я готов взорваться. Вдруг Настя резко поворачивается, и их губы сливаются в поцелуе. Я больше не могу себя сдерживать, в этот момент я ощущаю боль всех тех ударов, которые нанесла мне Настя, но я игнорирую её, боль это ничто. Я изо всех сил пытаюсь разорвать свои цепи, каждый мускул на моём теле напряжён, но это не даёт желаемого результата. Цепи лишь полязгивают нарушая тишину. Я прикладываю поистине нечеловеческие усилия, чтобы разорвать свои путы, но безрезультатно. И вот мой взгляд вновь падает на Настю и Сечкина. Это словно взрыв, моей ярости нет конца, кровь закипает, и я рву цепи, которые меня удерживали. Разорванные звенья со звоном падают на бетонный пол. За долю секунды я подлетаю к Сечкину, и отталкиваю его. Он падает на пол, я запрыгиваю на него сверху, и изо всех сил начинаю его бить. С пугающим хладнокровием Настя смотрит на всё это. Но вот она начинает отходить назад, и скрывается во тьме. Когда я перевожу свой взгляд на Колю, то понимаю, что он тоже исчез, а я молочу кулаками по полу. И вот я уже абсолютно один, в пустой и холодной комнате, а вокруг только лишь темнота, которая с каждой секундой становиться всё плотнее. Я растворяюсь в ней, мои чувства притупляются, и я перестаю чувствовать своё тело. Удары сердца замедляются, становятся всё тише и тише, пока не исчезают совсем. Меня больше нет, пульс отсутствует, сердце не бьётся, моё тело растворилось в вечности, в холодной, тёмной пустоте, в которой растворяется абсолютно всё. Эта пустота была и будет здесь всегда. Она старше всех нас, и в конце нашего пути мы все растворимся в ней. Я ощущал спокойствие, не единой мысли, не единой эмоции, ничего.
В этот момент я проснулся, и в первые несколько секунд мир был не так уж и плох, но потом я вновь почувствовал агонию существования. Боль и беспросветная тоска, по тому чувству, которое могло бы меня спасти, но в итоге оказалось невыносимым. Чувство которое я выращу в себе, питая его своей кровью и страданием. Возможно, я себя накручиваю, но даже когда я стараюсь не думать о происходящем, моё состояние не улучшается. Мне не удаётся отвлечься, это мучит меня днём и ночью. Полное безразличие ко всему что происходит вокруг, слабость, лень, и постоянная злость которую я испытывал ко всем и ко всему. Всё чего мне хотелось, это чтобы этот день поскорее закончился и наступил следующий. Всё воскресенье я провел провалявшись на диване. Родители поначалу думали, что я заболел, так что мне пришлось их успокаивать и говорить что всё в порядке.
Наступил понедельник, но от этого не стало легче. Мысль о том, что нужно идти в школу, где я встречусь с Сечкиным, абсолютно не воодушевляла. Я решил, что постараюсь вести себя сдержанно, так как фактически у меня нет причин бросаться на Колю. Мы с Настей не встречались, поэтому я не могу сказать, что он увёл у меня девушку, и всё же эта крыса подкатывала к зазнобе моего сердца за моей спиной, даже не поговорив со мной, сука! Ладно, постараюсь держать себя в руках, но если что разобью ему лицо в кровь. Теперь нужно собраться, и привести себя в порядок. Умывшись и позавтракав, я отправился в школу. Мне не хотелось встретить сейчас Настю, поэтому я то и дело оглядывался по сторонам, чтобы избежать внезапного столкновения. На горизонте было чисто, и я быстрым шагом затопал в школу. Когда я пришел, то увидел, что никого нет. Было рано, уроки должны были начаться через пятнадцать минут. В коридоре было так тихо, даже странно. Никто не бегал, не кричал, не катался по полу. Я поставил свой рюкзак на подоконник, и встал напротив кабинет, в котором должен был проходить первый урок. Солнце медленно поднималось над деревьями, бросая первые лучи на крыши домов, а я стоял, и меня всего трясло от того, что через несколько минут сюда поднимется Сечкин, и подойдёт ко мне чтобы объясниться, а я абсолютно не знаю что ему сказать кроме как: «Я тебя ненавижу». Но вот потихоньку начали подтягиваться ребята, и где-то за пять минут до начала урока появился Сечкин. Мне крайне не хотелось с ним разговаривать, потому что я не знал, что ему сказать. Но Коля облегчил мне задачу, он прошел мимом меня словно не заметил, и зашел в класс. Ну и замечательно, по крайней мере, не придётся портить себе утро общением с этим ничтожеством. Уроки закончились, за всё это время Сечкин так кок мне и не подошел. Видимо, он посчитал, что ему не нужно со мной объясняться, ладно это его дело. Сегодня меня никто не трогал, спасибо и на этом.
Выходя со школы я увидел Сечкина с Настей, они куда-то шли, держась за руки. Во мне проснулась злость, мне хотелось подбежать к Коле сдавить его горло своими руками, и не разжимать их пока он не перестанет дышать. У меня свело желудок, и к горлу начала подкатывать тошнота. Не знаю почему, но ненавидел я только Сечкина. Во всём случившемся я винил его, это он забрал у меня Настю, это он действовал за моей спиной, ничего не сказав, это он главный враг человечества и мой в частности, Иуда и тот был более приятным парнем. Мне захотелось напиться, я прекрасно понимал что алкоголь не решит моих проблем, не уймёт мои переживания, но он поможет их приглушить. Купив в магазине бутылку портвейна, я отправился в заброшенный дом, на который наткнулся в парке. Я не стал дожидаться, пока буду на месте, и начал пить портвейн уже в пути. Выпив пол бутылки на голодный желудок, меня немного повело. Происходящее стало ощущаться не так остро, но мысли которые стали появляться причиняли невыносимую боль. Я хотел забыться, а вместо этого встретился со зверем который меня терзал лицом к лицу. Перед моими глазами появлялись сцены того, как Сечкин и Настя целуются и смеются надо мной, мол какое же Артём убожество, мне даже не приятно находиться с ним в одном помещении, эта реплика принадлежит естественно ей. И всё же не смотря на всё это, я надеюсь на то, что Настя одумается и поймет, что со мной ей будет лучше, что я никогда её не придам. Будь проклята надежда, коварная сука которая не даёт израненной душе покоя. Она питает несбыточные иллюзии, о том чего никогда не будет, и заставляет тебя в них верить. В данном случае ты не можешь двигаться дальше, пока жива надежда.
Пока я дошел до парка, у меня закончилось вино. Благо рядом был магазин, и я зашел пополнить запасы. Без лишних вопросов мне продали бутылку портвейна, слава нашему наплевательскому отношению на законы. Я решил, что открою эту бутылку уже на месте. Поднимаясь по деревянным ступенькам, я слушал как они жалобно скрипят под моими ногами. Добравшись до лестницы которая вела на чердак, я услышал чьи-то голоса. Парень и девушка, мне были хорошо знакомы эти голоса, Настя и эта крыса Сечкин. Ну сейчас он у меня получит, я открыл бутылку, сделал пару хороших глотков для храбрости, и полез на чердак. Они сидели на нашем месте, какого чёрта они вообще здесь делали?
- Так, так, так и кто это у нас здесь?
Видимо я застал их врасплох, так как услышав мой голос они чуть не подскочили от удивления. Я последний кого они хотели здесь видеть, но у судьбы на этот счёт другие планы.
- Артём – удивленным голосом произнесла Настя, - что ты здесь делаешь?
Мысли путались от алкоголя, сначала я хотел поставить этих двоих на место, но посмотрев на Настю, моё сердце смягчилось, и я решил что не буду грубить пока меня до этого не доведут.
- Я нашел это место, и показал его тебе, так что у меня встречный вопрос.
- Ты что купил это место?
- Конечно нет, и я не против того чтобы ты приходила, вот только не нужно приводить сюда всяких козлов.
Сечкин не как не отреагировал на мою реплику, и продолжал молчать.
- Вот только не надо вести себя так вести.
- Как так?
- Как придурок.
- Ничего себе заявление, а даже если и так, какая тебе разница.
- Но ты ведь не какой-то посторонний человек, и я переживаю.
- Не стоит, со мной всё в порядке.
- А по тебе не скажешь.
- Вот и не надо ничего говорить.
- Ладно, мы пойдём и не будем тебе мешать напиваться.
- Вот спасибо.
Они ушли, и я остался на чердаке один. Всё-таки нужно было вести себя более сдержано, зря я так говорил с Настей. А Сечкин всё это время молчал, вот же урод, смелости не хватает заговорить со мной, слабак. Пошел он, и она тоже, пошли они все, мне никто не нужен, обойдусь без них. Снова во мне проснулась злоба, подогретая алкоголем и внезапной встречей. Казалось бы уже давно пора забыть обо всём но что-то внутри меня не давало этого сделать. Чувство, которое я перестал различать, которое обросло слоем боли и разочарования, и теперь причиняет невыносимые муки. Это как заноза в мозгу которую ты пытаешься достать, и расцарапываешь рану, делая её всё больше и больше. С каждым глотком мне становилось всё сложнее и сложнее концентрироваться, и в итоге злость сменилась апатией, а та в свою очередь отчаянием. По щекам уже в который раз покатились слёзы, горячие и обжигающие кожу слёзы, которые никто не должен был видеть. Стало как-то совсем неуютно и паршиво. На улице начался дождь, словно небо отражало моё внутреннее состояние. Я допил вино, и решил прогуляться под дождём. Меня не пугала возможность заболеть, мне было абсолютно всё равно, что со мной может случиться. Я проваливался в пустоту безнадёжности, и вот-вот должен был достичь самого дна. Дождь начинал становиться всё сильнее, и через несколько минут лил как из ведра. Я шел по пустой улице, промокший на сквозь, и ощущал как дождь меня очищает. Мне стало немного полегче, словно мои раны перестали кровоточить.
С утра я проснулся в своей комнате, но решительно не помню, как пришел домой. Голова просто раскалывалась, к тому же ещё и руки были сбиты. Что вчера произошло, я с кем-то подрался? Я пошел к зеркалу, но видимых признаков того что я с кем-то дрался не обнаружил. На лице не было не царапинки, да и кроме головы ничего не болело. По-видимому, я молотил дерево, или же стену. Наверное, пора завязывать с алкоголем, ибо ни к чему хорошему это не приведёт.
Приведя себя в порядок и позавтракав, я отправился в школу. По десятибалльной шкале я чувствовал себя на троечку, но это было уже что-то. Если бы меня спросили вчера: «Как вы себя чувствуете, по шкале от одного до десяти, если один это хуже некуда, а десять просто отлично», я бы не задумываясь, ответил: «Ноль». Но сегодня я решил попробовать привести себя в исходное состояние. Школа конечно не самое лучшее место для этого, но тем не менее. Свести к минимуму моё общение с Настей, и не обращать внимания на Сечкина, план был готов, оставалось лишь чётко выполнять все его предписания. До третьего урока всё получалось идеально, Настю я не видел, а Коля и так ко мне не подходил. Можно даже сказать, что всё было как обычно, скучный школьный день, нудные уроки, короткие перемены. Всё же мой план потерпел крах, когда на большой перемене в столовой я встретил Настю. Она поздоровалась, я в ответ кивнул головой и сел за столик для одного, чтобы Настя ко мне не присоединилась. Она села вместе с девчонками из класса, и о чём-то с ними щебетала. Мне стало не уютно, и я не хотел здесь задерживаться. Быстренько перекусив, я поспешил удалиться, но Настя окликнула меня вдогонку, попросив подождать её.
- Артём, привет, ты как?
- Да всё в порядке, а что?
- Вчера сложилась такая ситуация, в общем, мне неудобно, не стоило никого приводить на чердак.
- Не переживай, всё в порядке.
- Ты не хочешь сегодня прогуляться после школы?
- Я думаю можно.
- Вот и хорошо, у тебя сегодня сколько уроков?
- Пять.
- И у меня пять, давай тогда после пятого урока встретимся возле кабинета музыки.
- Хорошо.
- Вот и договорились, ладно я побегу, не хочу опаздывать.
Настя убежала, и я не спеша побрёл в кабинет биологии. Не понимаю, зачем я согласился с ней прогуляться. У меня ведь был план, по которому моё общение с Настей должно сводиться к минимуму, но не тут то было. По-видимому, я не могу вести себя адекватно, когда она рядом, это выше моих сил. По окончании пятого урока я направился к кабинету музыки, где меня уже ждала Настя.
- Куда ты хочешь пойти?
- Может, прогуляемся по алее?
- Отчего нет, пошли.
Мы выходили из школы молча, пробираясь сквозь толпы школьников спешивших быстрее добраться домой. Наконец-то мы оказались на улице, и завернув за угол школы направились к алее.
- Знаешь, мне нравиться с тобой гулять, - начала Настя – можно быть самой собой, разговаривать о чём угодно, дурачиться. Да и вообще ты хорошо на меня влияешь.
- Рад стараться, но вообще-то не перед кем не нужно пресмыкаться. Нужно всегда оставаться собой, какая разнится что подумают люди, тебя или примут или нет, мнение людей абсолютно не должно тебя беспокоить.
- Пожалуй ты прав.
- Конечно прав, старших нужно слушаться.
- Это ты что ли старше меня?
- А ты как думала.
- Тебе ведь тоже семнадцать лет, как и мне.
- Я старше тебя на три месяца, так что не перечь мне.
Мы посмотрели друг на друга и одновременно рассмеялись.
- Вот именно об этом я и говорю – проговорила Настя сквозь смех.
Мы шли не спеша болтая о всякой ерунде. Всё было так легко и просто, что я совсем забыл о том, что происходило со мной вчера. Весь мой негатив рассеялся, и мир уже не казался той серой дырой, которой я привык его видеть. Погода стояла чудная, солнце согревало мокрую после вчерашнего дождя землю, а в воздухе стоял аромат весны. Когда мы подошли к алее, то увидели что она была абсолютно пуста. Это было и не удивительно, понедельник, час дня все сейчас либо в школе, либо на работе. Мы прогуливались по выложенным красной плиткой дорожкам, и наслаждались общением друг, друга.
- Разговаривала сегодня с Наташкой Силиной, она сказала, что рассталась с парнем. Представляешь, встречались почти полтора года, и тут бах и расстались.
- И что же случилось? Из-за чего они расстались.
- Да парень её с какой-то другой девчонкой встречался.
- С чего она взяла.
- Он как-то к ней домой пришел, а от него женскими духами пахнет. Ну, Наташка учуяла, и закатила ему истерики, он пытался как-то оправдываться, но она его выставила.
- А может, стоило его выслушать, мало ли что произошло.
- Может и стоило, а может и нет, в любом случае всё произошло так, как произошло. Так вот я это к чему виду, тебе Наташка нравиться? Если да, то можешь за ней приударить.
Я хотел было сказать, что моё сердце принадлежит другой, но вовремя остановился, чтобы не наговорить лишнего. Нужно себя контролировать, не нужно говорить то чего никто не хочет слышать.
- Силина конечно симпатичная барышня, но мой интерес исчез к ней ещё в восьмом классе.
- Да, и что же произошло?
- Не знаю, она нравилась мне ещё с третьего класса, но так как я парень скромный и застенчивый, то ничего ей не говорил. И вот она мне нравилась, нравилась и в один прекрасный момент разонравилась, и не спрашивай почему, я и сам не знаю. Наверное, я просто её перерос.
- Ну, что ж и такое бывает.
- А как тебе Ленка Ильченко? Если что я могу замолвить за тебя словечко.
- Спасибо конечно, но если будет нужно, я и сам справлюсь, и вообще с чего такой интерес к моим амурным делам? Ты что в сводницы заделалась?
- Нет, просто спрашиваю, мало ли что.
Ну, да конечно, наверное чувствует себя не уютно, вот и решила найти мне пару. Вот только мне не нужен кто попало, уж лучше быть одному, чем с каким-то чужим человеком. Время летело не заметно, и мы оглянуться не успели, как прошло три часа. Насте нужно было домой, и мы пошли назад.
Пообедав и сделав уроки я сидел уставившись в окно и скучал. Сидеть дома было невыносимо. Я словно заперт в маленькой тёмной комнате, которая больше походит на одиночную камеру. Холодные, серые стены начинают на меня давить, пространство словно сжимается, мне нужно на улицу, срочно. Одевшись, я быстро спустился по лестнице вниз, на улицу. Стало полегче, не знаю как это объяснить, но мне больше не казалось, что я одинок. По улице ходили люди, абсолютно незнакомые мне люди, но именно благодаря им я чувствовал себя частью чего-то большего, частью какого-то огромного организма, и мне уже было не так одиноко. Дышать стало посвободнее, и то непонятное чувство которое сковывало мне грудь постепенно ослабевало пока не исчезло совсем. Я бесцельно бродил по улицам, которые походили друг на друга словно близнецы. Настроение снова упало ниже плинтуса, но на этот раз я решил не покупать себе этот дешевый эликсир, который поможет мне забыться. Сегодня я хочу ощущать всю остроту своих переживаний. Достаточно уже этих попыток убежать от реальности, ни к чему хорошему они не приведут.
В окнах домов начали загораться огни, словно огромное чудовище открывало тысячи своих глаз. И в каждом из этих окон кипела жизнь, целый мир ограниченный стенами, которые не давали ему развалиться. Тысячи частных историй которые не кто не узнает, о которых через сто лет никто и не вспомнит, но они были. Трагедии, комедии, драмы, отдельно взятые концы света, когда мир прекращал своё существование, и конечно же истории со счастливым концом. Всё это несущественно в масштабах вселенной, но является всем для какого-нибудь человека. Где-то там было и её окно, окно в котором тоже горел свет, в котором так же кипела жизнь. Жаль только что в этой жизни не было места для меня. Она не ждала меня, и казалось, что меня ни кто не ждёт, я ни кому не нужен. В эти моменты мир казался настолько пустым и холодным, что становилось страшно. Обычно когда эти мысли накрывали меня в очередной раз, я делал глубокий вдох, задерживал дыхание на пару секунд, и выдыхал весь этот негатив вместе с воздухом. Самое поразительное во всём этом было то, что даже в сложившейся ситуации я никогда не думал плохо о Насте. Для меня она была чистым и невинным образом, который я пытался сохранить в своём сердце.
Я шагал по мокрому асфальту всё глубже и глубже погружаясь в свои мысли, не замечая того что происходит вокруг. Странная всё-таки штука жизнь, то возносит тебя, то макает лицом в грязь. Не слишком сложная, но и не очень простая чтобы сохранять к себе интерес. Она дарит нам любовь, даже когда нам это не нужно, а потом заставляет нас страдать. Даёт возможность насладиться чувствами, но иногда мы жалеем, что они у нас есть. Довольно противоречивая чтобы её понять, и абсолютно непредсказуемая. Мы рождаемся, взрослеем, умираем так и не успев понять что к чему. И вот когда мы приближаемся к ответу, когда практически нащупали суть, что происходит в итоге? Правильно, смерть, неизбежное окончание любой жизни. Правильный ответ на вопрос, зачем мы живём, чтобы умереть.
Стоп, стоп, стоп что-то меня понесло вообще не в ту степь, о чём я вообще думаю, философ с незаконченным средним блин. Мне в самую пору мечтать о голых девушках в душе, а у меня в голове такая изотерическая каша вариться. Какого чёрта я не могу забыть о Насте и Сечкине, почему я продолжаю вновь и вновь думаю об этом. Да что же со мной не так, с каждым днём это давит на меня всё сильнее и сильнее. Словно заевшая пластинка, которая повторяет одну и ту же фразу по кругу. Даже не представляю, что мне делать, это сводит меня с ума, так паршиво, что хочется сдохнуть. Ещё немного и я сломаюсь, и даже не представляю, что тогда произойдёт. Не могу ни спать, ни есть, чувство злости, которое я пытаюсь заглушить каждую минуту, каждую секунду, не даёт мне покоя. От него сводит желудок, оно отравляет кровь. Хочется кричать, и биться головой об стену, а останавливает меня лишь осознание того, что это ничего не изменит. И вот я иду в магазин за бутылкой вина, чтобы хоть как-то прожить ещё один пустой день. Пропадает интерес абсолютно ко всему, тебя больше ничего не волнует, всё становиться не важным. Ты ищешь неприятностей, готов накинуться на любого кто скажет тебе что-то неприятное. Плевать, кто это будет, тебя не интересуют такие мелочи, главное чтобы он продержался достаточно долго, и ты успел выплеснуть наружу всё что накипело внутри. А на следующий день ты снова выйдешь на охоту, и будешь искать новую жертву. Ты чувствуешь пустоту внутри, и пытаешься её чем-то заглушить, но всё четно. Она съедает тебя, твой голос теряется в этой пустоте, он эхом разбивается об стены твоего черепа, причиняя невыносимую боль. И кажется, что выход должен быть, но его нет. Проходит время, а ничего не меняется. Ты начинаешь повторять как мантру: «Я сильнее этого», но это не так, и в конечном итоге ты сдаешься.
Я чувствовал, что балансирую на грани, словно корабль в бушующем море, который бросало из стороны в сторону, для которого каждая волна могла стать последней. Нужно было срочно найти островок безопасности и вцепиться в него зубами, чтобы не пропасть. Подумав об этом мне с тало немного легче, от появившейся на горизонте призрачной цели, но у вселенной на этот счёт были другие планы.
Подходя к дому, я наткнулся на Сечкина с Настей, они ругались. Я не хотел попадаться им на глаза, и постарался незаметно пройти мимо, но у меня это не получилось. Меня заметил Коля, он окликнул меня, и я остановился. Он выглядел серьёзным и решительным, и мне это не нравилось. Честно говоря, в глубине души мне очень хотелось, чтобы он сказал мне что-нибудь обидное, чтобы у меня появился повод разбить ему лицо. Я не боялся Сечкина и был абсолютно уверен, что смогу с ним справиться. Настя пыталась его остановить, и что-то кричала ему в след, но он даже не обернулся.
- Теперь Настя моя девушка, и я запрещаю тебе с ней видеться, ты меня понял? А если тебе что-то не нравиться, то это твои проблемы.
- А не много ли ты на себя берёшь чучело? Она не твоя собственность, и вполне сама способна решать с кем ей гулять.
- Я тебе сказал.
- Мне плевать, что ты сказал, не ты будешь решать, с кем я могу гулять, а с кем нет. Может, спросим у Насти? Что ты об этом думаешь?
- Я тебя предупредил.
- Ах ты меня предупредил, - во мне всё закипело, казалось ещё немного, и я разорву его голыми руками, перегрызу ему глотку, и брошу захлёбываться в собственной крови, - и что же будет если я не послушаюсь.
- Увидишь.
После этих слов в моей голове словно щелкнул выключатель. Всё что я сдерживал всё это время, вырвалось наружу. Все мышцы в моём теле напряглись, мозг понемногу отключался, а глаза наливались кровью. Я больше не владел собой, теперь мною руководили инстинкты. Это было словно взрыв, все предохранители сгорели.
- Увижу! Увижу!
Я сжал кулак, и изо всех сил ударил Сечкина в лицо, он упал как подкошенный. Сразу же после этого я запрыгнул на него и начал вбивать его голову в тротуар. Не знаю. потерял он сознание или нет, но он даже не пытался закрываться. В каждый удар я вкладывался изо всех сил. Перед глазами потемнело, я уже ничего не соображал, я знал лишь одно, нужно бить, бить что есть мочи. Словно сквозь сон где-то за спиной я слышал Настин крик, но меня было не остановить. В следующий миг я почувствовал, как она попыталась оттащить меня, но у неё ничего не вышло, я отмахнулся и продолжал дальше. Удар за ударом тот яд который отравлял меня столько времени покидал моё тело, и с каждым ударом мне становилось легче. Я остановился только тогда, когда уже не чувствовал рук, и у меня не было сил их поднять. Придя в себя, я увидел, что вся моя одежда испачкана кровью.
Сечкин лежал не двигаясь в луже собственной крови, его лицо было разбито на столько, что напоминало кровавое месиво. Я смотрел на него в оцепенении, всё мое тело сковал неимоверный ужас. До меня не сразу дошло осознание того, что я натворил. Нужно проверить его пульс, надеюсь, он жив. Размазывая кровь по его шее, я нащупал сонную артерию, пульса не было. Он мертв и это я убил его, эта мысль в мгновении ока поставила всё на свои места. Я отскочил от тела Коли в ужасе. Желудок свело, к горлу подкатила тошнота, меня начало выворачивать. Сердце колотилось в груди словно бешенное, я жадно хватал воздух ртом, задыхаясь. Это был приступ паники, я чётко это понимал, но ничего не мог поделать, дыхание стало частым, перед глазами потемнело, и я потерял сознание. Очнувшись, первым что я увидел было остывающее тело Сечкина. Теперь эта картина не казалась такой страшной как в начале. Я осмотрелся, вокруг не было не души, по-видимому, я был без сознания несколько минут. На руках застыла свернувшаяся кровь, последнее прикосновение мертвеца. Нужно было что-то с этим делать, в голове возникали безумные идеи, которые я когда-то видел в фильмах. Закопать тело, спрятать его от посторонних глаз, в конце концов, просто убежать. И как только я подумал о бегстве, то сразу вспомнил о Насте, она ведь всё видела, теперь мне точно конец. Руки трясли, и мне ни как не удавалось унять дрожь. Я принялся стирать с себя кровь, но она не стиралась. Во мне снова проснулась злость, но в мгновении ока она сменилась страхом. Собравшись с духом, и поднявшись на ноги я подошел к телу. Смотря на Колю, во мне начали возникать странные чувства, часть меня радовалась случившемуся, она твердила что так и надо, и мы всё правильно сделали, другая же часть кричала изо всех сил: «Быстрее уноси ноги, ты облажался и теперь нам ****ец!».
Я развернулся, чтобы поскорее уносить ноги, и увидел картину, которая повергла меня в неимоверный ужас. Возле лавочки на земле лежала Настя, она была без сознания. Возле её головы багровела небольшая лужица крови. Что произошло, это я сделал? Быстрее молнии я подскочил к Насте и поднял её прижимая к себе, она не дышала. Её кожа была холодной, пугающе холодной. Я прижимал её, к себе взывая к небу о помощи, слёзы потекли по моим щекам падая на Настино лицо. Мольбы сменились проклятьями, а злость отчаянием. Как, как это произошло, и тут я вспомнил, когда я бил Сечкина, Настя пыталась меня оттащит, и я оттолкнул её. По-видимому, она упала ударившись головой об угол этой проклятой лавочки. Что же я натворил, на моих руках кровь двоих человек. Положив Настю на лавочку, я побежал, побежал изо всех сил. Мне было всё равно, куда приведёт меня дорога, во мне бушевала буря которая разрывала меня на части. На глазах наворачивались слёзы, которые застилали мне вокруг. Мышцы горели, но стиснув, зубы я продолжал бежать.
Этот безумный марафон закончился возле недостроенного девятиэтажного дома. Немного отдышавшись, я зашел в один из подъездов. Поднимаясь по пыльной лестнице, я поднимался всё выше и выше, чтобы взобраться на крышу. Через несколько мину я был на чердаке, а оттуда вышел на крышу. Передо мной подсвечиваемый огнями уличных фонарей и домов распластался город. Я упал на колени, и что было сил закричал. Этот крик зарождался где-то глубоко в нутрии, и рвался наружу к небесам. Перед глазами застыла картина лежащего в собственной крови Сечкина, и это было не выносимо. Я снял с себя куртку перепачканную кровью и выбросил её. Но это было не самое страшное, огромную боль причиняло то, что произошло с Настя. Любовь всей моей жизни погибла от моей руки. Всё произошло так быстро, я не хотел, я не соображал в тот момент. Теперь меня закроют в тесной камере, где нечем дышать, где жизнь остановилась, и люди сходят с ума, но я это заслужил. Заслужил за то, что сделал с ней, как же так? Почему я остановился, почему не пошел домой. Она ведь была ни в чём не виновата, всё это только в моей голове.
Агония разума и полное отчаяние сломавшегося человека, я не хотел больше жить, теперь это стало особенно не выносимым. Груз вины был настолько тяжёлым, что вот-вот должен был меня раздавить. Я вновь и вновь пытался оттереть застывшую на руках кровь, но у меня ничего не получалось, она словно въелась в мою кожу, оставив на ней метку убийцы. Ну что, ж если есть ад, то я буду в нём гореть, если же нет тем лучше для меня. Глаза снова увлажнились, но на этот раз слёз уже не было. Вдруг всё стало таким ничтожным и не существенным, что мне стало противно находиться здесь. Мир перестал для меня существовать, и я остался наедине со своим демоном. Он смотрел на меня своими кровавыми глазами, скривившись в ехидной улыбке, и подталкивал меня к краю. Ещё несколько минут и всё закончится, я обрету покой который так давно искал. Даже если после смерти ничего нет, это буде лучше, чем моё пребывание здесь.
Я достал из кармана какую-то бумажку, на обратной стороне что-то было написано, но это не имело значения. Пошарив по карманам ещё немного, я нашел ручку, какое удачное совпадение. Усевшись на выступ, и положив бумагу на колено, я принялся писать.
«Мне нет дороги назад, на моих руках кровь, и её уже ничем не смыть. Двое мертвы, и вскоре к ним присоединится третий. Для меня больше нет места в этой жизни, и я это хорошо понимаю. Всё, что было для меня важным ушло, и вслед за ним уйду я. Возможно, этого никто не заметит, наверное так будет даже лучше. Я возлагал огромные надежды на эту жизнь, но они не подтвердились. В конце концов, она сломала меня, как и тысячи людей которые были до меня, как и тысячи которые будут после. Я вернусь в землю из которой пришел, и в которой наконец-то обрету покой. Мне так хочется вернуть всё назад, но это увы не возможно. Я искренне раскаиваюсь и сожалею о том что сделал. Этот поступок не в коей мере ни исправит содеянного мной, но я на это и не рассчитываю, просто у меня нет другого выбора. Настя я так тебя любил, готов был абсолютно на всё раде тебя. Я вырвал из груди своё сердце и преподнёс его к твоим ногам, а ты растоптало его, но даже после этого я остался тебе преданным. Не что не способно потушить пламя в моей груди, оно будет гореть всегда, согревая меня и причиняя вместе с тем невыносимую боль. Но я готов нести этот крест, крест своей любви такой мучительной и безответной. Меня подпитывала надежда, и я готов был ждать, ждать сколько потребуется, но всему пришел конец.
Этими окровавленными руками я уничтожил своё счастье. Ты мертва и я больше не вижу смысла оставаться здесь в одиночестве. Я готов отправиться за тобой, и найти тебя там, чтобы мы были вместе. Возможно, это прозвучит глупо, но моё сердце остановилось вместе с твоим, а от меня осталась лишь пустая оболочка, которая тратит попусту кислород для поддержания жизни в этом куске мяса, который больше ничего не чувствует. Каждая секунда без тебя это агония, а я не настолько силён чтобы всё это терпеть. Вот и всё встречай меня, я иду».
Дописав свою предсмертную записку, я встал на краю. Прощальный взгляд на огромный город, который не заметит моего отсутствия. Жизнь так же будет идти своим чередом, и не остановиться после моей смерти. Желудок свело, а по спине пробежала холодная дрожь. Мне так страшно, пожалуйста, кто-нибудь помогите мне, ведь я сейчас умру. Покину этот мир, больше никогда не увижу своих родителей, не скажу им, как сильно я их люблю. По щекам потекли горячие слёзы обжигающие кожу. Я стал задыхаться, мною снова овладела паника. Неужели всё должно закончиться именно так? Но ведь я это заслужил, у меня нет другого выхода, я убил Настю, убил Колю, только так я смогу всё исправить. Слёзы не переставали течь по моим щекам, а только лишь усиливались. «Мама, Папа я люблю вас» - сказав это, я сделал шаг, шаг бездну, которая меня поглотила.
Ветер подхватил клочок бумаги и закружил его в воздухе. Такой лёгкий и невесомый он парил над крышами домов, описывая невиданные фигуры. На этом клочке бумаги были последние слова человека доведённого до отчаяния, человека который в одиночку не смог справиться со своими проблемами, и был слишком горд, чтобы попросить о помощи. Он сделал свой выбор, может быть не самый лучший, зато он принял его сам. Последние слова, подхваченные ветром, и унесённые в темноту, где их никто не прочтёт и не узнает почему. Этот клочок бумаги поднимался всё выше и выше, и казалось, словно он хочет донести это послание до небес, чтобы они узнали о случившемся и разразились дождём, который смоет боль с улиц города проклятых.
Но это была лишь одна сторона этого послания, с другой стороны тоже была надпись, затёртая надпись сделанная карандашом. Дрожащей рукой там было написано всего лишь одно предложение.
«Возможно, я тороплю события, но не могу ничего с собой поделать, я люблю тебя, и буду любить до последнего вздоха».
Глава ;;
 «Юность»
Где-то внутри каждого из нас спрятан базовый, очень сильный инстинкт, инстинкт саморазрушения. Его может пробудить и одновременно сдерживать не менее сильное чувство. Но когда это чувство исчезает, или по каким-то причинам ускользает от нас, этот инстинкт или режим называйте как угодно, активируется. Мы начинаем разрушать себя, и делает это с таким усердием, что в некоторых случаях достигаем в этом сто процентного успеха. Иногда нам удается подавить его, избежать обмануть заложенную в нас программу. Но чтобы это сделать, приходится приложить максимум усилий. Про таких людей обычно говорят, боец, когда человек борется до последнего, но это удается не всем.
Слёзы капают на чистый лист бумаги, который должен стать предсмертной запиской. Последние слова человека, который не видел другой возможности закончить свою меланхолию длинною в жизнь. Вскрыть себе вены гораздо легче, чем выдавить из себя что-то умное, что-то сакраментальное, то что останется в вечности, и отложиться в несформированных умах. Сокращение мышц, одно неловкое, неуверенное движение и всё, а объяснить почему это было сделано гораздо сложнее. Надо учитывать все нюансы, все мелочи, которые тебя подтолкнули к этому, и изложить их на бумаге. Сделать это не так уж и просто, тем более ни кого не виня, даже если это не так, но когда ты любишь этого человека, даже если он толкнул тебя на самый отчаянный шаг, говорить об этом, а тем более писать нельзя. Иначе о тебе скажут вот дура, сломалась, хотя могла просто с кем-то поговорить об этом. И только ты знаешь, что это ничего бы не изменило. Решение принято, уже набрана ванна с горячей водой, зажжены свечи. Если и покидать этот мир, то красиво. Спокойствие и уверенность, вот что главное в этом деле, не нужно торопиться. Бутылка с красным вином уже открыта, и бокал наполнен до краёв. Оно такое тёмно, что напоминает кровь, кровь, которая вскоре вытечет из моего тела. Всё что я хотела сказать написано на листке бумаги, который лежит на журнальном столике в гостиной. Теперь нужно позаботиться о эстетической стороне, не хотелось бы чтобы моё распухшее тело нашли спустя несколько дней, поэтому в телефоне на быстром наборе стоит всего один номер девять один, один. Я наберу его, когда придёт время, а пока мне хочется насладиться горячей ванной и бокалом вина. Последнее желание человека, который готовиться к смерти. Интересно обо мне кто-нибудь вспомнит? Вспомнит, что была такая девушка по имени Мишель, которая любила смеяться, вот только в последнее время она делала это всё реже и реже, которая наслаждалась жизнью, и любила гулять под дождём. А может все запомнят наркоманку Мишель, которая употребляла героин, которая была завсегдатай в притоне на пятьдесят четвёртой улице, и продавала своё тело за дозу. Какой я останусь в памяти людей, а может меня вообще ни кто не запомнит?
Мне было двадцать четыре года, когда я познакомилась с Майклом. Мы вместе посещали пары по социологии в Калифорнийском институте в Беркли. Это было замечательное время, я поселилась в общежитии, а моей соседкой была кореянка Ким Ли. Она приехала по обмену и изучала юридическое право, такая весёлая. Росту в ней было метр шестьдесят, черные волосы, собранные в хвост за спиной, и широкая улыбка которой она приветствовала всех. Ким ещё осваивала язык, и понимала не всё, что ей говорили, но она компенсировала это своим энтузиазмом. Мы практически сразу подружились, и были на одной волне.
Я наконец-то обрела свободу, съехав от родителей, и была вольна сама принимать решения. У меня были не плохие родители, они заботились обо мне, но иногда их забота выходила за рамки. Они были настоящими христианами, которые посещали церковь четыре раза в неделю, и изо всех сил стремились вести праведный образ жизни. Это в свою очередь означало, что я не могла делать ничего интересного и весёлого. Свидания, вечеринки, всё это проходило мимо меня. Но вот я наконец-то съехала из родительского дома, и могла расслабиться.
Первый курс, ни каких обязательств, сдавай экзамены чтобы тебя не отчислили и веселись. Эта новая жизнь расширила мой кругозор. Когда я жила с родителями мне запрещалось практически всё, но теперь мне никто ничего не запрещал. Алкоголь, шумные вечеринки до утра, куча новых знакомств. Злоупотреблять этим конечно же не стоило, но выбраться разок в недельку погулять было можно. Несмотря на всё это веселье, я так же не забывала, зачем я здесь. Посещение всех предметов было неотъемлемой составляющей моей жизни. Я не пропускала пары, старательно выполняла все задания, и даже записалась на литературные курсы. Всё было просто замечательно, идеальная жизнь. Светлое будущее как никогда чётко виднелось на горизонте, и манило к себе призрачными обещаниями богатства и славы.
К слову у меня появился парень, его звали Майкл, он ходил вместе со мной на социологию. Высокий, с непослушными кудряшками и телом атлета, он был просто загляденьем. Лучший в нашей группе, лучший во всём. Он занимался спортивной греблей, у него было множество призов и медалей, он часто занимал призовые места. Мне очень повезло, что я его заполучила, причём это случилось абсолютно случайно. Я сохла по нему с первой минуты как увидела его в аудитории, но он не сразу обратил на меня внимание. Мы отучились вместе семестр, прежде чем мне удалось привлечь его внимание. Однажды нам задали создать проект, «Модель идеального общества, в условиях полной изоляции от технических удобств», другими словами нужно было смоделировать развитие идеального общества лишенного возможности пользоваться любой техникой. Нас разбивали на группы по два три человека, и меня поставили вместе с Майклом. До этого момента мы практически не общались, он не замечал меня, а я стеснялась подойти и заговорить с ним первой. Но вот, когда объявили, кто с кем будет работать, он сам подошел ко мне и заговорил.
- Привет, я Майкл, а ты…
- Мишель.
- Да, конечно. Очень приятно Мишель. Я рад что нас поставили в паре, ты готова немного поработать.
- Что? Да.
В течении следующих трёх недель мы практически каждый день встречались и проводили время вместе. Поначалу мы работали над проектом, а потом просто начали встречаться. Всё складывалось как нельзя лучше, пикники, ночные прогулки, походы в ресторан, мечты становились реальностью. Для простой девчонки из религиозной семьи это было просто чудом.
Прошел год, наши отношения не утратили былой страсти, и это было великолепно. Я узнала, что родители Майкла очень богаты, они владеют несколькими заводами по производству каких-то станков, и промышленного оборудования. Это было приятным бонусом в наших отношениях. Не подумайте, я не была расчётливой хищницей, которую интересовали только деньги. Я начала встречаться с Майклом не зная о его состоянии, и честно говоря, оно меня абсолютно не интересовало. Мне очень нравилось, что обладая таким количеством денег, Майк оставался простым парне, и не вел себя так словно он лучше остальных. Приближались весенние каникулы, и мы должны были отправиться к родителям Майкла, чтобы они со мной познакомились. Эта встреча заставляла меня сильно волноваться. Майк, конечно успокаивал меня, и говорил что мне не о чём переживать, и что такая милая девушка как я обязательно понравиться его родителям, но мне почему-то не становилось легче. И вот этот день настал, мы отправились в Балтимор, там располагался загородный дом Эмерсонов. Когда мы подъезжали, то я была поражена размерами дома, и территории, которую он занимал. Всё казалось таким большим, словно перед моими глазами предстала сцена из какого-то фильма. Как только машина остановилась, к нам подошли люди, взяли наши вещи, и отнесли в дом.
- Ну, как тебе?
- Когда ты говорил, что твоя семья богата, я даже не представляла что на столько. Здесь очень красиво, мистер богатей.
- Да, ладно тебе, обычный дом.
- Не скромничай, в этом доме свободно может поместиться человек сто.
- Сто десять, если быть точным, но кто считает.
- Вот только не зазнавайся.
- Ладно, пойдём я представлю тебя своим родителям, и не волнуйся, ты обязательно им понравишься.
- Очень надеюсь.
Мы вошли внутрь, и перед моими глазами предстала следующая картина, огромный зал в котором можно было проводить званые вечера, десять, если не больше окон, которые давали уйму света. Пол сделанный полностью из мрамора, на котором был изображён какой-то странный, но тем не менее красивый узор. В центра потолка висела огромная, хрустальная люстра. На стенах висели разнообразные картины, репродукции таких великих художников как Магритт, Матисс, Рембрандт, хотя вполне возможно, что это были подлинники. На второй этаж вели две широкие лестницы, которые как мне показалось, предавали дому особый статус. Всё казалось очень дорогим, и раритетным.
Навстречу нам вышел какой-то мужчина, он был одет в чёрный строгий костюм, и насколько я поняла, был управляющим.
- Добрый день сер, с приездом.
- Привет Джозеф, а где родители?
- Они ожидают вас в атриуме.
- Спасибо, сейчас мы придём.
Всё это было довольно странно, и не привычно. До сегодняшнего дня я видела такое только на экранах телевизора, и даже представить не могла, что когда-нибудь стану частью такой жизни. Из зала мы проследовали в другое помещение, которое было таких же размеров, если не больше. В центре располагался фонтан, в центре которого были статуи четырёх дельфинов из пастей которых били четыре струи воды. Всё это создавало огромное впечатление, но когда я подняла голову вверх и увидела стеклянный купол, который служил здесь потолком, то была просто поражена. В противоположной нам стороне комнаты стояли два кожаных дивана и столик, где собственно и располагались родители Майка.
- Мама, папа, я приехал, и приехал не один. Знакомьтесь, это Мишель, Мишель это мои родители Элизабет и Томас Эмерсоны.
- Добрый день, очень приятно познакомиться.
Первой со мной заговорила Элизабет.
- Какая милая девочка, мне нравится твой выбор Майкл. Присаживайтесь рядом, что же вы стоите с дороги. Откуда ты Мишель, расскажи немного о себе.
- Даже не знаю с чего начать, я родилась в Идентоне, Северная Каролина. Мой отец зарабатывает на жизнь резьбой по дереву, и производством мебели, а мама работает в местной школе. Я всю жила с родителями пока не насобирала денег на учёбу, и не отправилась учиться в Беркли, где и встретила вашего сына.
- Какая умничка, я рада, что у тебя получилось вырваться из твоего Идентона. Теперь перед тобой открыт весь мир, и ты можешь выбирать любую дорогу. Поверь мне, я знаю что говорю, ведь я сама родом из такого же маленького городка. Я как и ты смогла уехать, и мне посчастливилось встретить Тома.
После длительного молчания заговорил и отец Майкла.
- Вы надолго к нам?
- Не знаю отец, я планировал побыть здесь пару дней, а потом поехать вместе с Мишель на Лонг-Айленд. Хочу показать ей Большое Яблоко.
- Вы остановитесь в отеле?
- Вообще-то я планировал воспользоваться нашей квартирой, она ведь всё равно простаивает.
- Точно, а я совсем про неё забыл.
Мы посидели, выпили чай который нам подали, и Майк повёл показывать мне мою комнату. Поднявшись на второй этаж, и пройдя по коридору минуя несколько дверей, мы были на месте. Комната была великолепной, она была больше, чем моя комната в студенческом общежитии, хотя та в свою очередь была рассчитана на двоих. Просторная, светлая с огромной кроватью, она очень мне понравилась. Первым что я сделала зайдя в комнату, это забралась на кровать и начала на ней прыгать.
- Что ты делаешь – спросил Майкл, не скрывая улыбки?
- Присоединяйся, это весело.
- Спасибо, но нет. Я оставлю тебя ненадолго, мне нужно отлучиться, осмотрись пока здесь.
- Хорошо.
С лева от кровати в моей комнате стоял книжный шкаф, здесь были Кант, Ремарк, несколько научных трудов по философии и психологии, Маркес, Сэлинджер и многое другое. Все эти книги с намёком на интеллектуальность, наверное, должны были создавать впечатление высокого интеллектуального уровня четы Эмерсонов. Распаковав свои вещи, я решила поближе ознакомиться с этим замком, в который меня привёз Майк. Здесь можно было бы проводить экскурсии, настолько большим был этот дом, я гуляла заглядывая в разные комнаты и поражалась тому что видела. В одной из комнат я обнаружила коллекцию холодного оружия. Здесь были как современные экземпляры, так и довольно старые вещи. Мечи, кинжалы, боевые топоры всё лежало на строго отведённом месте, и создавало впечатление, что ты попал в музей. Следующим местом, в которое меня завели извилистые коридоры, была библиотека. Огромный зал, в два этажа в котором, по меньшей мере было тысяч пять книг. Очень красивый стол в центре украшенный резным узором, большая люстра, но самое сильное впечатление создавали старые, масляные лампы, которые стояли в каждом углу комнаты. Интересно сколько времени нужно человеку, чтобы прочитать все эти книги. На это могут уйти годы, а может и десятилетия, но для того кто любит читать это пустяки. На столе лежало несколько книг, я взяла одну из них, она называлась «Лолита». Я взяла её и отправилась на свежий воздух, чтобы почитать. Выйдя во внутренний двор, я увидела беседку, и отправилась туда.
Я читала, когда ко мне подошла Элизабет.
- Что читаешь милочка?
- Добрый день, да вот нашла у вас в библиотеке книгу, «Лолита» Набокова.
- Хороший выбор. Я хотела с тобой поговорить, ты не возражаешь?
- Конечно нет, о чём в хотели поговорить?
- О Майкле, вы ведь вместе уже пол года?
- Да, шесть месяцев.
- Скажи мне только честно, ты любишь его? Не пытайся хитрить я всё равно узнаю говоришь ты правду или врёшь.
Я посмотрела на Элизабет, она искренне беспокоилась за своего сына.
- Можете не беспокоиться миссис Эмерсон, я люблю вашего сына, и ваше состояние здесь не причём.
- Рада это слышать, просто Майкл не слишком хорошо разбирается в женщинах, а мне бы не хотелось чтобы он встречался с той, которой нужны лишь его деньги. Ты хорошая партия для моего сына Мишель, и я рада, что он выбрал тебя. Ты из маленького городка, и не поддалась тому искушению, которое предоставляет мегаполис. В больших городах люди гораздо хитрее и изощреннее. Они хорошо врут, умеют манипулировать людьми в своих целях, им нельзя верить.
Возможно, это было какое-то предубеждение, а может Элизабет действительно в это верила, мне было сложно понять, но то что она недолюбливала жителей больших городов был факт.
- Не знаю, что вам на это и ответить. Я ни разу не была в большом городе, поэтому мне сложно судить.
- Ты сама увидишь, когда Майкл отвезёт тебя на Лонг-Айленд.
Наш разговор прервала гувернантка, она пригласила нас к столу, обед был подан. Довольно необычно было оказаться в такой обстановке, светская жизнь, соблюдение этикета – норма жизни. Я даже подумать не могла, что когда-нибудь попаду в подобную среду, это был другой мир, не похожий на тот к которому я привыкла.
Мы провели в доме Эмерсонов два дня, мне показалось, что я понравилась его родителям, особенно его матери. Когда мы уезжали, она ненавязчиво упоминала, что мы должны приезжать к ним чаще. Отец Майка был не многословен, на прощание он крепко обнял меня, и пожелал удачной дороги. Хотелось думать, что я произвела хорошее впечатление, но этого нельзя было утверждать со стопроцентной уверенностью. Нужно признаться мне очень понравилось вся эта роскошь и шик. Тебе не нужно ничего делать, ты можешь полностью расслабиться. Вкусные блюда, дорогие вина, всё к твоим услугам лишь попроси. Прислуга выполнит любой твой каприз, неважно день или ночь. От такой жизнь можно превратиться в одноклеточный организм, когда тебе не нужно абсолютно ничего делать, но ведь красиво жить не запретишь.
И вот мы наконец-то прибыли на Лонг-Айленд. Нужно отдать должное, квартира в которую мы приехали, была вполне в духе семейства Эмерсонов. Огромная, роскошная, правда выдержанная в современном стиле.
- Как тебе квартирка?
- Она просто бесподобна.
- Да, мне она тоже очень нравиться, жаль только что большую часть времени квартира пустует, но в ближайшие насколько дней мы это исправим. А теперь пошли отдыхать, завтра у нас будет насыщенный день.
- У меня есть предложение поинтереснее, пойдём, ты покажешь мне спальню, и мы там займёмся чем-то куда более занимательным, чем сон.
- А ты у меня оказывается плохая девочка. Ладно, пошли, твоё предложение гораздо увлекательнее моего.
Было десять часов дня когда Майк принялся меня будить. Он принёс мне кофе, но даже это не исправило ситуации. Я хотела поваляться в постели подольше, мне так не хотелось никуда идти, но мой очень энергичный парень не оставил мне не какого выбора. Вначале мы отправились в небольшую кафешку неподалёку. В ней мы позавтракали, после чего отправились гулять. Город действительно был довольно красивый. Повсюду огромные небоскрёбы, которые отражали солнце своими зеркальными окнами. Чистые улицы, зелёные деревья, создавалось впечатление что по-другому здесь и быть ничего не может. Наверное, если выбросить обвёртку от жвачки на тротуар то произойдёт коллапс, мир перестанет существовать в ту же секунду. Безупречность нарушена, кто-то выбросил мусор не в урну. Приедет ФБР вместе с отрядом быстрого реагирования, и будут разыскивать виновного, а ты будешь тихо стоять в сторонке, делая вид словно ничего не знаешь, и будешь смеяться над происходящим. К реальности меня вернул голос Майкла.
- О чем это ты задумалась?
- Да так, о всяких глупостях. Ты никогда не замечал, что всё здесь как-то уж слишком идеально?
- Что ты имеешь в виду?
- Имею в виду эти вылизанные до блеска улицы, ровные, словно под линейку подстриженные газоны, ровные деревья которые выпрямились словно солдаты по стойке смирно. Нет, ну ты когда-нибудь видел такие идеальные деревья, откуда они вообще их взяли?
- А разве это плохо? Чем вообще тебе не угодили деревья?
- Да ничем, я не говорю что это плохо, просто это скучно и не интересно когда всё настолько ровное и причёсанное. Где же изюминка?
- А может в этом и есть изюминка? Ведь далеко не везде ты можешь такое увидеть?
- Какое? – спросила я улыбаясь. Сразу было видно, что Майкл не понимал что я имею ввиду.
- Ну, вот такое.
Мы разговаривали о всяких глупостях, болтаясь по улицам и наслаждаясь видом. Иногда сворачивая на какую-нибудь улицу, я видела картину от которой у меня возникали мысли о том, что мир навсегда останется вот таким, и никогда не измениться, от этой приторной стабильности становилось не по себе. Но в целом должна отметить, что город производил положительное впечатление. Майк говорил, что ночная жизнь здесь гораздо насыщеннее, и после захода солнца мы пойдём отрываться по полной. Мне в это верилось с трудом, и я была настроена скептически. Это мир белых воротничков, даже не представляю, что за развлечения здесь могут быть. Погуляв ещё парочку часов, мы вернулись в квартиру, нужно было отдохнуть перед вечерними развлечениями.
За окнами стемнело, и мы готовы были выдвигаться навстречу приключениям. Майкл знал один клуб, в котором как он говорил, проводятся самые сумасшедшие вечеринки. Назывался этот клуб «Коруэл», я загуглила и почитала отзывы, они все были положительными. Возможно, там действительно не так уж и плохо. Мы приехали в клуб в одиннадцать часов, людей было много. Очередь возле входа растянулась метров на пять.
- Ничего себе, неужели здесь настолько классно?
- А я тебе говорил.
- И как же мы попадём внутрь?
- Придется отстоять очередь, но оно того стоит, поверь ты не пожалеешь. Есть правда вероятность, что прежде чем придёт наш черёд в клуб набьётся столько людей, что вход закроется, это будет неприятно.
- Ты шутишь?
- Да ладно расслабься, вышибала мой старый знакомый.
- Неожиданно.
- Да детка, я полон секретов.
После этих слов Майкл обнял меня, поцеловал, и мы вошли в клуб. Хорошо быть важной персоной, когда к тебе относятся как к человеку, а не грязи. Музыка гремела, люди отрывались, нужно отметить, что их здесь было неимоверное количество. Нас уже ждали за столиком, и мы присоединились к друзьям Майкла. Их было пятеро, трое парней и две девушки. Джессика и Карен были сёстрами, их отец владел каким-то бизнесом, что-то связанное с недвижимостью, в общем, денег у них хватало. Джессика была старшой  сестрой, хотя ей было двадцать пять лет, она выглядела старше, но ей это было только к лицу. Длинные каштановые волосы, приятные черты лица, тонкие чувственные губы, и идеальное тело, она была просто сногсшибательной девушкой. Карен ни в чём не уступала сестре, хотя ей было всего двадцать, она обладала такой же удивительной красотой. Голубые глаза, черные как смоль волосы, в эту девушку можно было влюбиться с первого взгляда. Меня приятно удивил тот факт, что не смотря на свою состоятельность они не смотрели на людей сверху вниз. В них не было какой-то показной напыщенности, они вели себя как обычные девчонки.
Парни тоже не уступали девушкам в состоятельности и красоте. У Джона отец держал сеть ресторанов и кафе, а отцы Ена и Марка работали в сфере экономической. Все они были знакомы с детства, и учились в одной школе. Компания, короче говоря собралась что надо, молодые, красивые и при деньгах. У наших ног лежал весь мир, и мы не боялись этим пользоваться.
- Мишель, знакомься это мои друзья, друзья, это Мишель. Эти две милые девушки Джессика и её сестра Карен, в углу сидит Джон, а рядом Ен и Марк. Ну, что всех запомнила?
- Джессика, Карен, Джон, Ен и Марк, кажется всех.
Мы весело проводили время, выпивали, отрывались, в общем, всё было классно. Музыка гремела очень громко, по полу туманом стелился сухой лёд, и мигал стробоскоп. И действительно ночная жизнь была здесь довольно увлекательной. В два часа ночи мы вышли из клуба и отправились на пристань, чтобы продолжить наши приключения, и встретить там рассвет. Мы были немного на подпитку, но это нас не смущало. Людей на улицах не было, и город принадлежал нам: молодым, перспективным людям с горячим сердцем и острым умом. Хотя, если бы кто-то нас увидел в тот момент, он бы никогда так не подумал.
На пристань мы попали в четыре утра. Все к тому моменту изрядно выпили, и дурачились, словно нам было по десять лет. Кто-то достал порошок, и предложил оторваться по-взрослому. До этого я никогда не пробовала кокаин, мне это предложение не нравилось, но после такого количества алкоголя которое мы выпили, мозг просто отключился, да и попросту не хотелось выделяться. Я посмотрела на Майкла, его глаза блестели, и он явно не собирался отказываться от предложенного. Первая мысль, которая промелькнула у меня в голове, была: «Разок можно и попробовать, от одного раза ничего не будет». Джессика достала зеркальце, на которое высыпали содержимое пакетика. Все приготовления были соблюдены, и можно было приступать. Майкл был первым, сделал всё быстро, словно нюхал кокаин не в первый раз. Настала моя очередь, у меня всё вышло менее быстро и грациозно, но всё же я справилась с поставленной задачей. Через несколько секунд появилась некая бодрость, я бы даже сказала энергичность. Больше не хотелось спать, да и действие алкоголя практически не чувствовалось.
Кто-то предложил покупаться, и предложение было встречено с энтузиазмом. Мы оставили одежду на причале, и в одном белье начали прыгать в воду. Майкл подплыл ко мне и начал меня целовать, не знаю что это было наркотики, или алкоголь, но меня это чертовски завело, и мы чуть не занялись сексом прямо в воде, на глазах у всех. Что было дальше, я практически не помню, не знаю даже во сколько мы вернулись, проснулась я в двенадцать часов в квартире Майкла. Он лежал рядом и беззаботно сопел в подушку. Я решила его не будить, и отправилась на кухню сварить нам кофе. Погуляли мы конечно на славу, но наркотики были лишними. Воистину богачи отдыхают иначе, для них нет запретов, нет предостережений, никаких правил вообще. Неужели Майкл тоже такой? Избалованный мажор, которому никогда и ни в чём не отказывали. Надеюсь, что это не так, ведь в университете он ведёт себя совершенно иначе. Чайник закипел, и я приготовила два чёрных кофе без сахара. Когда я вошла в спальню Майкл уже не спал. Я дала ему чашку, и легла рядом.
- Доброе утро звёздочка.
- Доброе утро, как ты себя чувствуешь?
- Слегка помятым, но в целом удовлетворительно, а ты как.
- Тоже не плохо, вот только не всё помню. Как мы расходились, и во сколько мы приехали домой?
- О золотце, да ты вчера перебрала – сказал Майкл и громко расхохотался – маленькая пъяньчушка.
- А сам то, не пропустил не одной текилы.
- Ну не хмурься, я ведь просто пошутил. Мы были на причале часов до шести, встретили там рассвет, потом я вызвал такси, и мы поехали домой. На этом собственно наши приключения и закончились.
- Можно у тебя спросить, только ответь честно.
- Я постараюсь.
- Ты уже раньше нюхал кокаин? И что это вообще за история с наркотиками?
Майкл выдержал небольшую паузу, словно не решаясь начать, но в итоге рассказал всё как было. Это был не первый раз, он нюхал и раньше, у него были даже проблемы с этим, и родители решили отгородить Майкла от его друзей, которые по их мнению были причинной данной проблемы. Это было неожиданно, мне казалось, что Майкл всегда был прилежным мальчиком, а тут оказывается такое. После этого признания я решила, что нам действительно лучше не видится с Марком, Джоном и остальными. Возможно, это поспешное решение, но так будет лучше для всех. Я не стала говорить об этом Майклу, но для себя твёрдо это решила.
Позавтракав, мы отправились на пикник в парк. Лонг-Айленд в это время года был особенно хорош, и нам не хотелось убивать время в кафе, или каких-нибудь других заведениях. Когда мы пришли на место, то увидели кучу людей. Парк был забит такими же энтузиастами, как и мы. Дети носились по зелёной траве развлекаясь, и радуясь солнцу, влюблённые парочки проносились мимо нас то на роликах, то на велосипедах, отцы запускали со своими сыновьями воздушных змеев. В конце концов, нам удалось найти более, менее спокойное место. Майкл расстелил покрывало, и мы расположились под сенью высоких деревьев. Открыли шампанское, устроились поудобнее, и просто наслаждались прекрасным днём, и обществом друг друга. Это было чудесно, мы забыли обо всём, и время проходило мимо нас. Мы молчали, но нам и не нужно было говорить, чтобы понять о чём каждый из нас думает. Прислонившись к Майклу, я слушала, как бьётся его сердце, так спокойно и ровно, что все переживания вдруг исчезали. Он держал мою руку, я ощущала его тепло, и чувствовала себя счастливой и умиротворённой. Оказывается, что даже у такой девочки из провинциального городка как я, есть право быть счастливой.
Первым молчание нарушил Майкл, склонившись ко мне, дрожащим голосом он прошептал.
- Я люблю тебя.
Наконец-то он сказал это, так долго не решался, и вот всё же сказал. Я погладила его по щеке, и поцеловала. Потом посмотрела ему в глаза, и сказала: «Я тоже тебя люблю». Майкл крепко меня обнял, и я готова была растаять в его объятиях. Мы ворковали несколько часов, и на небе появилось зарево заката.
- Может, будем собираться, а то я хотел сводить тебя ещё в одно место.
- И что же это за место такое?
- Да есть у меня тут один ресторанчик на примете, там замечательно готовят, а шеф-повар мой старый приятель.
- Ну раз так, тогда давай собираться.
Мы приехали домой, немного освежились, и начали собираться. Майкл управился за тридцать минут, а вот у меня приготовления заняли гораздо больше времени. В конце концов, провозившись чуть больше часа, мы отправились в ресторан. Приехали мы туда часов в девять вечера, когда в городе начинали включать разные иллюминации. Это был ресторан авторской кухни, на вывеске были изображены какие-то неизвестные мне иероглифы, и у меня не получилось прочитать название. Как позже объяснил мне Майкл, это были тибетские письмена, и на вывеске было написано что-то вроде «Добро пожаловать». Так по крайней мере, Майклу объяснял его друг шеф-повар. А сам ресторанчик назывался «Непал».
Внутри всё было сделано просто, но со вкусом, в стиле минимализма. Сочетание бежевого и серого были подобранны очень удачно, и создавали спокойную, и мирную обстановку. Ничего не выделялось, и не бросалось в глаза, в общем, мне здесь понравилось. Цены конечно были здесь приличные, но Майкл мог себе это позволить. Когда к нам подошел официант, Майкл сделал заказ, и молодой парень который обслуживал наш столик куда-то убежал. Он вернулся через несколько минут с бутылкой вина, поставил её на стол и снова пропал.
- Что ты заказал?
- Не переживай, тебе понравиться, а пока может вина?
- Я не возражаю.
Майкл налил два бокала вина, и протянул один мне.
- Попробуй, это ячменное вино из Тибета. Среди гурманов высоко ценится вкус этого вина.
Вино действительно было отменным, оно отличалось от всего того что я пила прежде. Мне понравился его приятный запах, и немного сладкий вкус.
- А знаешь, в Тибете по традиции если ты приходишь в чей-то дом, то хозяин, встречая гостя обязательно угощает его ячменным вином. Гость должен слегка обмакнуть безымянный палец в вино, затем сделать движение кистью руки, как будто разбрызгивая вино вверх. Повторение этого ритуала трижды означает обращение к небу, земле и предкам. Затем гость пригубливает вино, а хозяин доливает ему ещё. После трёх небольших глотков, в четвёртый раз гость должен выпить всё до дна. В противном случае гость нанесёт обиду хозяину, так как это будет рассматриваться как проявление неуважения и презрения.
- Ого, откуда ты всё это знаешь?
- Друг рассказал за бокалом вина.
Мы прекрасно проводили время, Майкл рассказывал интересные истории, вино не заканчивалось в наших бокалах, и мне хотелось, чтобы это длилось вечно. Так как в ресторан принадлежал друзьям Майкла, нам разрешили остаться здесь после закрытия. Мы задержались до часу ночи, и когда уже собирались уходить, к нам подошел хозяин ресторана. Это был высокий статный мужчина лет тридцати, его черные волосы были убраны назад, а на лице была небольшая щетина. Они с Майклом отошли минут на пять, и о чём-то разговаривали за баром. Мне не было слышно, что за темы они обсуждали, но вели они себя словно старые приятели. После этого к входу подъехало такси, и мы отправились домой.
Приехав домой, первым делом Майкл отправился на веранду. Наша квартира находилась на пятнадцатом этаже, и вид из неё открывался потрясающий. Стоя там, он подозвал меня.
- Солнышко, подойди ко мне пожалуйста.
Когда я подошла, Майкл обнял меня, и прошептал.
- Посмотри, какой вид, ночной город с тысячами зажженных в нём огней, ничем не уступающий ночному небу. Бескрайние возможности, полная свобода. Мы так молоды и красивы, что весь мир вскоре окажется у наших ног. Но самое главное, что ты со мной и мы любим друг друга.
- Ох дружок, ты немного перебрал.
Я улыбнулась и погладила его по щеке.
- Как ты смотришь на то, чтобы сделать этот вечер незабываемым?
- Это ты сейчас о чём?
Майкл достал из кармана две ампулы, с какой-то жидкостью.
- Что это?
- Это то, что заставит нас раствориться друг в друге. Мы станем лучом света в мире беспросветной тьмы, пронесёмся сквозь время и пространство, и откроем свой разум для нового.
Как потом объяснил Майкл, это была какая-то кубинская смесь. Я молча стояла уставившись на своего парня, и не понимала что происходит. Когда из студента отличника он успел превратиться в наркомана? Молчание затянулось.
- Ну так что скажешь?
И неожиданно для себя, с моих губ сорвалось одно единственное слово: «Да». Именно в этот момент всё пошло наперекосяк, с моего согласия на моей шее была затянута петля. Когда Майкл услышал «да», то отправился в комнату, а я стояла на веранде вдыхала бодрящий, ночной воздух и меня трясло от того, что должно случиться. Вдруг до меня донёсся его голос.
- Мишель, солнышко иди всё готово.
Я вошла в спальню, Майкл сидел на кровати, а рядом с ним на серебряном подносе лежало два шприца. Рядом лежали пустые ампулы, вот и всё. Дальше всё происходило очень быстро. Майкл подозвал меня, и предложил сесть рядом. Когда я это сделала, он очень быстро сделал мне укол, после чего вколол и себе.
- Подожди немного, сейчас всё начнётся.
И действительно, через пару минут со мной начали происходить странные вещи. Сначала закружилась комната, пол с потолком поменялись местами, и теперь мы сидели на кровати, которая стояла на потолке. Мир перевернулся с ног на голову. Так мы просидели минут пять, а потом всё вернулось на свои места. Когда это случилось, меня накрыло тёпой волной спокойствия и расслабленности. Я посмотрела на Майкла, и по его лицу поняла, что он чувствует то же самое. Он провёл рукой по моей щеке, но ощущения были абсолютно не такие как обычно. Своим прикосновение он разжег во мне страсть, вызвал желание настолько сильное, что мне с трудом удавалось себя сдерживать. По-видимому, он это понял, и не останавливался. Сердце колотилось со страшной силой, а дыхание стало тяжелым. Когда же Майкл поцеловал меня, это был взрыв. Взрыв желания и эмоций, желания сорвать с себя одежду и отдаться ему, и вместе с тем любить его вечно, заполнять собой каждую его клеточку, стать одним целым. Это был новый опыт, и то что я описываю словами лишь отдалённо напоминает то, что произошло на самом деле. Мы занимались любовью всю ночь, и лишь под утро измотанные и уставшие свалились без сил.
Когда я проснулась, то была одна, Майкла не было. Он куда-то ушел, оставив на тумбочке записку, там было написано: «Солнышко, это было просто нечто, мне нужно срочно сбегать по делам, это не займёт много времени, вернусь с кофеем.
P.S. Люблю тебя».
Первым делом нужно было зайти в душ, и смыть с себя вчерашний день. Я включила музыку погромче, и отправилась в ванную. Побольше пара и пены, немножко ароматических масел и идеальная обстановка создана. Я отмокала минут сорок, прежде чем вылезти из ванной. Воистину когда девушка одна дома, она ведёт себя абсолютно раскованно, и всегда найдёт чем себя занять. За то время пока не было Майкла, я успела подурачиться на кровати, подпевая Beyonce, умять порцию шоколадного мороженого, найти и перемерять коллекцию женских шляпок, и туфлей. Майкл вернулся только через полтора часа, и он действительно принёс кофе.
- Доброе утро солнышко, ты уже проснулась. Как ты себя чувствуешь? Всё в порядке?
- Всё хорошо, я чувствую себя прекрасно.
- Рад это слышать, в таком случае у меня есть для тебя замечательная новость.
- Какая? – спросила я, не скрывая улыбки.
- Тебе ведь нравится группа Coldplay?
- Ещё бы, у меня все их диски есть.
- Тогда прыгай и кричи как ненормальная, потому что сегодня мы идём на их концерт.
В этот момент мне действительно сорвало крышу. Я бросилась на шею к Майклу, и начала его целовать. В итоге все закончилось сексом прямо на полу в гостиной. Это должен был быть замечательный день, концерт Coldplay и позитивные эмоции, всё должно быть идеально. К тому же Майкл позаботился о том, чтобы мы были на позитиве. У него было припасена пара таблеток экстази, которые мы должны будем принять перед концертом. Это конечно было плохо, но после вчерашнего, я пересмотрела своё отношения к запрещённым препаратам. Когда завеса была снята, они уже не внушали мне тот холодящий ужас, к которому меня приучали с детства. Как любила говорить моя мама, представляя себя в этот момент проповедником, исцеляющим души грешников: «Наркотики – это оружие сатаны на этой войне проклятых. Они разрушают твоё тело, делая тебя уязвимее для всех его соблазнов. И если ты дочь, хоть раз попробуешь наркотики, твоя душа попадёт в ад где её будут рвать и насиловать демоны, до скончания веков». Ну что ж мама, гореть мне в аду.
Концерт должен был начаться в восемь вечера, и чтобы не опоздать в семь мы были уже в пути. Людей собралась целая толпа, мне ещё не доводилось бывать на подобных мероприятиях, и масштабы меня поражали. Мы приняли таблетки, и вошли внутрь. Майкл сказал, что они начнут действовать минут через двадцать, и это будет незабываемо. И вот свет погас, и заиграла музыка, зал взорвался аплодисментами. К концу первой песни экстази начало действовать. Сначала мне просто стало жарко, а потом произошло немыслимое. Я почувствовала как музыка наполняла меня, чувства были непередаваемые. Каждая нота, каждая еле уловимая вибрация проходила сквозь меня и заставляла дрожать от удовольствия. Меня разрывали эмоции, и на глазах появились слёзы, слёзы неописуемого восторга, который может только испытывать человек. Я была оголённым нервом, моё восприятие этого мира обострилось в тысячи, миллионы раз. Вцепившись в руку Майкла, я плакала и кричала от удовольствия. Весь концерт прошел на одном дыхании, но и после него это не прекратилось.
Мне хотелось сделать что-то настоящее, словно впервые за всю мою жизнь я видела мир таким, какой он есть на самом деле. Вызвав такси, мы отправились домой, но вместо квартиры мы поднялись на крышу. Здесь мириады звёзд освещали наши души. Крыша была нашей сценой, а город был нашим зрителем, и мне было что ему сказать: «Откройте свои сердца друг другу, перестаньте смотреть на жизнь сквозь призму запыленных очков. На самом деле цвета гораздо ярче, чем мы привыкли думать, миром правит любовь, и в нем нет места сожалениям и страху. Встаньте, сделайте глубокий вдох, почувствуйте единение с вселенной. Она каждый день шлёт нам свои сигналы, а мы их не замечаем, пора, пора всё менять, пора действовать, а не говорить об этом».
Мне хотелось кричать, плакать и смеяться одновременно. Я танцевала, кружилась невесомая, словно листок подхваченный порывом ветра. Но всё это лишь слова, которые даже приблизительно не могли сравниться с тем, что я чувствовала на самом деле. Пока я отрывалась и танцевала, Майкл сидел в стороне, и с умилением смотрел на меня, попивая шампанское которое мы захватили из квартиры. Он понимал, что пока я сама не успокоюсь, не стоит даже и пытаться со мной разговаривать. Я танцевала и бесилась минут тридцать, по крайней мере, мне казалось что прошло не больше получаса, немного успокоившись я села рядом с Майклом.
- Ну как тебе новые ощущения?
- Это просто нечто, со мной такого ещё никогда не было.
Майкл налил бокал шампанского, и протянул его мне.
- Держи, тебе нужно попить, это немного приведёт тебя в чувства. Со мной было тоже самое когда я попробовал в первый раз. Что-то невообразимое, переворачивающее твоё сознание с ног на голову, и дающее чёткое понимание того, как устроен мир. Правда, я ещё голый бегал по школьному стадиону, но это уже другая история. Все те препараты, которые я пробовал, давали мне кокой-то новый опыт, они открывали моё сознание для чего-то нового, и каждый раз это было взрывом в моей голове. Вот что не понимают люди, и мои родители в частности. Врачи говорят, что люди принимающие наркотики сбегают от реальности, но на самом деле они расширяют границы этой реальности, чтобы постичь что-то новое. Почему они не могут принять этот выбор, и смериться с ним. Мне нравиться чувствовать себя живым, когда под экстази я танцую всю ночь в клубе и радуюсь этому словно ребёнок. Мне нравиться нюхать порошок, и при этом в каком бы ты ни был состоянии ощущать бодрость и собранность. Мне нравиться ускорять своё сознание разными смесями, и не чувствовать себя ущербным, заблудившимся в этом мире ребёнком.
- Я тебя понимаю, я выросла в семье где всё было под запретом. Где если ты ляжешь спать не помолившись, то попадёшь прямиком в ад. Поверишь, если я скажу, что впервые попробовала алкоголь в университете. Меня всю жизнь воспитывали хорошей девушкой, и примерной христианкой, но с меня достаточно. Это не жизнь когда маленькой девочке говорят, что если она будет держаться с мальчиком за руку, то уподобиться вавилонской блуднице. Долой предубеждения и предрассудки, будущее наступило.
У нас оставалась ещё неделя весенних каникул, и мы провели её экспериментируя с запрещёнными веществами. Каждый день Майкл доставал что-нибудь новенькое, и каждый день было море новых впечатлений. Бывало, что мы выбирались в клубы, и объезжали штук пять за ночь, но чаще мы оставались дома, и наслаждались друг другом. Из всего того, что мы перепробовали, больше всего мне понравилось экстази. Оно сильнее остальных препаратов потрясло моё сознание, и заставило меня полностью раскрыться. Правда, от всех эти экспериментов с изменённым сознание организм немного истощился, но в целом это были мелочи. Неделя пролетела незаметно, мы совсем не следили за временем, и вот настал момент, когда нужно было возвращаться к учёбе. Мы вернулись к повседневной жизни, правда, на выходных продолжали употреблять наркотики. Мои оценки становились всё хуже и хуже, но меня это не волновало. Я продолжала сдавать все предметы, но уже не на отлично как раньше. Мой проходной бал балансировал на границе между отчислением и удовлетворительно.
И вот в пятницу семнадцатого марта случилось то, что выбило меня из коли, и кардинально изменило мою жизнь. После пар я как обычно отправилась в общежитие к Майклу, но дом где находилось его братство, был оцеплён полицией. Вокруг собралась целая куча зевак, и попасть внутрь было невозможно. Никто не знал, что происходит, и на мои вопросы люди в ответ лишь пожимали плечами. Где-то со стороны до меня донёсся разговор двух парней.
- Так что всё-таки случилось?
- Я слышал, что какой-то парень умер.
- Что неужели убили?
- Нет, вроде от наркоты загнулся, передоз словил.
И в этот момент медики выкатили из дома каталку с лежащим на ней телом, накрытым белой простынёй. Моё сердце остановилось, неужели это был Майкл? Неужели это его тело сейчас вывозят из дома? Мне стало плохо, и я потеряла сознание. В себя я пришла уже в больнице, к моему телу были прикреплены какие-то датчики, которые фиксировали давление и пульс. Через несколько минут, когда я уже собралась вставать, ко мне подошел доктор.
- Добрый вечер, я доктор Коллинз, а вы?
- Меня зовут Мишель, Мишель Роуз.
- И так Мишель, как вы себя чувствуете?
- Со мной всё в порядке, а что собственно произошло?
- Вы потеряли сознание, и вас доставили к нам. Скажите Мишель, с вами уже такое случалось?
- Нет, это впервые.
- Ну, что ж для надёжности мы оставим вас на ночь, а утром подпишите бумаги, и можете быть свободны. Да, чуть не забыл, в коридоре ожидает офицер, он хотел бы с вами поговорить, сейчас я его приглашу.
В палату зашел какой-то мужчина в гражданской одежде. С виду ему было под сорок, русые волосы с проседью, и уставший вид.
- Добрый вечер Мишель, я детектив Джонатан Ривз, у меня к вам есть парочка вопросов, если не возражаете.
- Говорите.
- Вы знакомы с Майклом Эмерсоном?
- Да, это мой парень, мы встречаемся.
- Сегодня он был обнаружен мёртвым в своей комнате в общежитии братства, приношу свои соболезнования.
По началу, я не верила, что всё это происходит на самом деле. Это не могло произойти с нами, с кем угодно только не с нами. Глаза моментально увлажнились, и по щекам потекли слёзы.
- Как это произошло, что вообще случилось?
- Передозировка наркотиками. Вы знали, что Майкл сидел на игле?
Я решила не рассказывать то, что знаю. Майкла это не вернёт, а испортить его репутацию может очень быстро. Пускай лучше все будут вспоминать о нём как о спортсмене и отличнике, у которого было много наград и достижений.
-Нет, ничего такого я за ним не замечала. Я знаю, пару рас он курил травку, но сейчас её курят все.
- Это всё?
- Всё что я знаю.
- Вот вам моя визитка, если что-то вспомните, позвоните мне.
- Хорошо.
Детектив ушел, и я осталась одна. Мне не хотелось задерживаться здесь, не одной лишней секунды, поэтому собравшись я выскользнула на улицу незамеченной, и отправилась домой. Когда я вернулась в общежитие, меня там уже ждала Ким Ли. Едва я успела переступить порог нашей комнаты, как проворная Ким заключила меня в свои объятия.
- Как ты Мишель? Крепись, всё образуется, главное не падать духом.
После этих слов я абсолютно расклеилась, и начала рыдать уткнувшись носом в плечё Ким. Она продолжала меня успокаивать, но мне нужно было выплакаться. Всё это длилось пять-десять минут, и когда я успокоилась, Ким уложила меня спать.
Проснулась я на следующее утро совершенно разбитой. В комнате никого не было, Ким убежала на пары, и я была одна. Мне не хотелось двигаться, мне абсолютно ничего не хотелось. Я вспомнила, что у меня в сумочке было несколько таблеток, которые мне принёс Майкл, и не задумываясь о последствиях я достала их, и проглотила все разом. Это было что-то новенькое, и у меня не было ни малейшего представления о том, какой у них был эффект. Минут через десять я полностью расслабилась, мои переживания растворялись в нарастающих волнах безразличия, и моё сознание уносила теплая и ласковая река забвения. Это было как раз то, что мне нужно. С каждой минутой это состояние усиливалось, и я впала в транс. У меня были какие-то странные видение, мне мерещились образы дивных существ, которых мне никогда не доводилось видеть. Это длилось довольно долго, часа три, после чего я просто уснула.

“Четырнадцатое февраля”

Прошло уже пять месяцев со смерти Майкла, но я не перестаю о нём думать. Моя жизнь кардинально изменилась, я бросила университет и переехала в Нью-Йорк. Меня бы и так отчислили за прогулы, так что я не о чём не жалею. Я познакомилась с парнем, его зовут Сет, и он продает наркотики. Он мне нравиться, и кроме того, он каждый день приносит мне дозу. Я так и не смогла бросить принимать ту дрянь на которую меня подсадил Майкл, но теперь я во всем этом хорошо разбираюсь. Я попробовала практически всё, что можно было достать на улицах, в этом планет Сет мне очень помогает. Мне повезло, что я его встретила.

Мемуары Мишель 14.02.2013

“Двадцать седьмое февраля”

Что-то я сегодня перебрала, меня забрали в больницу. Доктор сказал, что если бы скорая приехала на пять минут позже, им бы не удалось меня откачать. Со мной разговаривал детектив с какой-то странной фамилией, он всё силился узнать, где я взяла героин, но я ничего ему не сказала. Я не выдам Сета, без него мне придётся платить за мои наркотики, а денег у меня нет.

Мемуары Мишель 27.02.2013

“Девятнадцатое марта”

Сет мертв, его убили в перестрелке на улице возле нашего дома. Теперь всё станет сложнее, нужно найти кого-то кто будет приносить мне наркотики.

Мемуары Мишель 19.03.2013

“Двадцать третье марта”

Сегодня я познакомилась с парнем, его зовут Карим, он держит местный бордель. С завтрашнего дня я буду у него работать, он сказал, что будет давать мне дозу, и даже платить пятьдесят долларов в день. Довольно не плохие условия, я правда никогда этим не занималась, но здесь ведь много ума не надо. Нужно хорошенько отдохнуть, ведь завтра на работу.

Мемуары Мишель 23.03.2013

“Тридцать первое марта”

Я работаю на Карима уже неделю, практически все клиенты жуткие уроды. Не бывает и дня чтобы кто-нибудь из девочек не получил по лицу, но это как они говорят профессиональные травмы. Всех нас здесь что-то держит, а даже если бы и не держало, куда нам идти? Это ад, и все мы попали сюда из-за того, что сделали не правильный выбор. По крайней мере, у меня есть мои наркотики, которые помогают мне забыться.
Мемуары Мишель 31.03.2013

Моя жизнь напоминает сейчас ад, когда я смотрю в зеркало, то больше не вижу той юной, наивной девочки, которая была когда-то. Я принесла её в жертву красивой жизни, которой у меня никогда не было, но эта жертва была напрасной. Теперь у меня нет даже этого, зато есть исколотые вены, и стоящая за спиной смерть. Мне двадцать три, а выгляжу я на все сорок, это цена, которую приходится платить за кайф.
Вчера на работе меня чуть не порезали. У нас есть один постоянный клиент, его Джек, и ни кто не хочет с ним связываться, так как он постоянно бьёт девочек. Мы уже не однократно говорили об этом Кариму, но ему плевать, его интересуют только деньги. Я уверенна, что если бы Джек хоть раз не заплатил, то его с перерезанным горлом нашли бы среди мусорных баков, но пока он платил, все закрывали глаза на его склонности. Вчера была моя очередь обслуживать Джека, признаюсь честно, я боялась но выбора у меня не было. И вот он пришел в девять часов вечера, он постоянно приходил в девять, не раньше и не позже. Он поднялся на второй этаж и зашел в четвёртый номер, каждую пятницу в девять часов вечера он приходил, и шел в четвёртый номер, на этот раз вместе с ним зашла и я.
Поначалу все было хорошо, Джек был обходительным и нежным, у него было хорошее настроение, и он даже шутил, но это не продлилось долго. Вдруг он изменился, словно превратился в совершенно другого человека. Он схватил меня за плечи и бросил на кровать, потом навалившись на меня сверху, он сжал моё горло. Я пыталась закричать, но у меня ничего не получилось, так сильно его руки сжали моё горло. Он склонился надо мной и начал шептать на ухо.
- Ну, что грязная шлюха тебе это нравиться? Можешь кричать, тебе никто не поможет, ничтожество.
На моих глазах выступили слёзы, я чувствовала его вонь, тяжесть его тела которым он навалился на меня, но не могла ничего сделать. Мне казалось, что сейчас я умру, он задушит меня и спокойно уйдёт. В глазах начало темнеть, от нехватки кислорода, и вот наконец-то он отпустил моё горло. Я закашляла, и начала жадно глотать воздух. После этого Джек пару раз ударил меня по лицу, приставил к горлу нож, и сказал, что если услышит от меня хоть малейший писк, то перережет мне горло. Потом он перевернул меня на живот и овладел мной. Когда он закончил, то бросил деньги на кровать и ушел. Спустя пару минут, в комнату забежали девочки, и нашли меня рыдающей в подушку на кровати. У меня была разбита губа и нос, как мне потом сказали, я ещё легко отделалась.
Это была последняя капля, я решила уйти, но перед этим нужно было закончить последнее дело. Переговорив с девчонками, мы решили отомстить Джеку. У одной из девочек был знакомый, который за деньги выбивал из людей долги, и мы решили заплатить ему, чтобы он поговорил с Джеком. В итоге Джек лежал в больнице с черепно-мозговой травмой, сломанными рёбрами и ногой, поделом этому козлу. Из-за этого пришлось проработать у Карима ещё неделю, но она точно была последней. В воскресенье, попрощавшись со всеми, я ушла не оглядываясь. Эта глава моей жизни была окончена, мне хотелось завязать с наркотиками, и начать новую жизнь. У меня были небольшие сбережения, и на первое время должно было хватить. Я переехала, сняла себе однокомнатную квартирку, ничего особенного, зато её окна выходили на парк. В моём новом доме было довольно уютно, он был не больших размеров, но меня это совершенно не смущало. В первый же день я занялась обустройством своей новой квартиры. Все эти приготовления заняли у меня практически весь день, и вот под вечер началось что-то странное.
Где-то часов в семь вечера, я почувствовала себя не очень хорошо. Меня начало знобить, на лбу выступил холодный пот, и я почувствовала какую-то слабость. Поначалу я подумала, что это сказался на мне переезд. Я провела целый день на ногах, и наверное просто переутомилась, а возможно и простудилась. Я решила лечь и полежать, распаковка вещей может и подождать. Устроившись на диване, я накрылась пледом и лежала. Прошла пара часов, но мне не становилось лучше, а наоборот становилось только хуже. И вот в глазах всё поплыло, комната закружилась, и я потеряла сознание.
Не знаю, сколько я провалялась без сознания но придя в себя я чувствовала себя очень помятой и обессиленной. Вдруг меня начало тошнить, и я мигом побежала в туалет. Там из меня вышло абсолютно всё, но на этом ничего не закончилось. Желудок продолжал сокращаться, выталкивая из себя желчь. Мне стало страшно, по глазам катились слёзы, но сделать с этим что-нибудь у меня не получалось, нужно было просто перетерпеть.
“Восьмое июня”

Я не принимала наркотики уже несколько дней, и по-видимому у меня началась ломка. Мне кажется, что я вот-вот умру, так плохо мне ещё не было никогда. Мне постоянно что-то мерещиться, словно я нахожусь в ночном кошмаре, и никак не могу проснуться. Руки трясутся, и у меня не выходит унять эту дрожь, настроение постоянно меняется, мне кажется, я схожу с ума.

Мемуары Мишель 8.06.2013

“Восьмое июня”

Мне удалось задремать на пару минут, не знаю, сколько я уже не спала. Только что услышала на кухне какой-то шум, проверила, там никого нет. Вернулась в комнату и замерла от страха, на диване сидел Джек. Я пыталась убедить себя, что это не реально, но у меня ничего не вышло. Джек подошел ко мне и сорвал с меня одежду, потом швырнул меня на диван. Он залез сверху, и я закрыла глаза, чтобы не видеть его гнусную рожу. Я начала кричать и отбиваться, это длилось минут пять, когда я открыла глаза, никого не было. Не знаю, насколько меня ещё хватит.

Мемуары Мишель 8.06.2013

“Девятое июня”

Сейчас три часа утра, девятое июня, за онами темно, а мне так хочется увить солнце. Боюсь умереть, так и не взглянув на него в последний раз. Несколько минут назад я посмотрела в зеркало, и мне стало страшно от того, что я там увидела. Девушка с кожей бледно белого цвета, под глазами огромные мешки, худая и обессиленная. Не сдержавшись, я разревелась как маленький ребенок, потерянный и напуганный. Нужно прекращать с этим всем, открыв одну из коробок, я достала шприц.

Мемуары Мишель 9.06.2013
Это было просто ужасно, мне казалось, что я не переживу эту ночь. Мой организм пытался отчиститься, но у него ничего не получилось. Возможно, эта новая жизнь которую я хотела начать не для меня? Возможно, не стоит даже пытаться что-либо изменить? Не каждому дано право на счастливое завтра, где светит солнце, и цветут цветы. Кто-то ведь должен жить в сером настоящем, почему не я?
У меня началась депрессия, я сидела дома с зашторенными окнами в темноте, и накачивала свой организм химией. Я выходила только для того чтобы купить себе дозу, так как курьерской доставки наркотиков по городу ещё не было. Один день сменялся другим, так проходили недели. В конце концов, у меня закончились деньги. Нужно было срочно что-то придумать, второй раз проходить через ломку мне не хотелось. И вот созвонившись со старыми знакомыми, я вернулась в мрачную обитель наркоманов.
Это были страшные места, со страшными людьми. Ни к кому нельзя было поворачиваться спиной, иначе тебя могли зарезать просто так по щелчку пальцев. Многие находились здесь не один год, у них уже не было вен на руках, и чтобы вкатить себе очередную дозу они кололи себя в разные неприятные, и страшные места. От этого зрелища кровь стыла в жилах, становилось действительно не по себе. Но для них это был последний шанс сбежать от реальности. Их тела были настолько искалечены и пропитаны этим зельем, что отступать им было некуда. Зачастую их тела находили на местах старых притонов, куда они приходили за дозой, и где они остались навсегда. Они брали самые дешевые и высокотоксические препараты, которые прожигали их тела насквозь. У таких людей не было будущего, не было прошлого, у них было только настоящее. Я видела, как куски мяса отваливались от их костей, и в ужасе отводила взгляд. Скажу честно, это было зрелище не для слабонервных.
Сначала я работала на «Адской кухне», в так называемой лаборатории по производству мета. Я ассистировала, бегала за едой, и выполняла разнообразные поручения, за это каждый день я получала дозу и деньги. Мы готовили как раз ту химию, из-за которой умирали миллионы, но меня мало интересовал моральный аспект всего этого. Наркоманы вообще мало чем интересуются, главное чтобы было чем уколоться или понюхать, или закинуться. Это длилось в течении нескольких месяцев пока нашу «Кухню» не накрыло управление по борьбе с наркотиками. Слава богу, меня там не было в тот момент, иначе я села бы, и очень надолго. После этого я решила больше так не рисковать, и не связываться с подобного рода делами. Следующим местом, куда меня занёс наркотический ветер был притон на пятьдесят седьмой улице. Там дурь толкал мой старый знакомый Джим. Малыш Джимми неоднократно привлекался за хранение и распространение наркотических веществ, и он был как раз тем человеком, который был мне нужен. Он приносил мне героин, а я спала с ним за это, такие отношения были как раз по мне.

“Пятнадцатое сентября”

Сегодня малыша Джимми сцапали копы, этот идиот пытался толкать дурь школьникам, на этот раз его надолго упекут в тюрягу. Теперь снова придётся искать кого-то, через кого можно доставать героин. Меня так утомило бегать с места на место, Я чувствую себя белкой в колесе, которая хочет остановиться и соскочит, но не может, из-за того что сильно раскрутила своё колесо.

Мемуары Мишель 15.09.2013

Несколько недель приходилось рисковать и брать товар с рук у незнакомцев, а так как в последнее время власти вплотную занялись проблемой наркомании, это было довольно опасным. И вот как раз в момент, когда мне сильнее всего нужна была поддержка, мне улыбнулась удача. На днях я встретила старую знакомую Шонну, мы вместе работали у Карима. Разговорившись, Шонна сказала, что работает сейчас в одном неплохом месте, и прилично зарабатывает.
- А что за работа у тебя?
- Да такая же как и у Карима, только условия гораздо лучше, да и платят больше. Вообще заведение довольно не плохое, называется «Красный дракон», его держат китайцы, в целом неплохие ребята. А давай к нам, у нас как раз девушек набирают, если хочешь, я замолвлю за тебя словечко.
Вот так я начала работать в «Красном драконе», Шонна была права, платили здесь больше и условия были лучше, чем в остальных подобных заведениях. Проработав там неделю, у меня появились деньги, и я не раздумывая сняла себе однокомнатную квартиру, неподалёку от «Дракона». Наконец-то я съехал со своей старой полуразрушенной квартиры, она угнетала меня, заставляя чувствовать себя ничтожной. Сейчас всё складывается довольно не плохо, если так будет продолжаться и дальше, то я буду откладывать деньги, и когда насобираю достаточно, то перееду в Париж, это моя мечта.
Прошел уже месяц с тех пор как я устроилась в «Красный дракон». Наш основной контингент это китайцы, которые приходят к нам постоянно. Все они в костюмах и с какими-то дипломатами, мне начинает казаться, что мы обслуживаем какую-то транснациональную компанию, мы с девчонками уже неоднократно шутили на эту тему. Меня всё устраивает, платят не плохо, а что самое главное мужчины, которые к нам приходят не позволяют себе лишнего. Единственная проблема в том, что много денег уходит у меня на наркотики, к тому же на работе приходиться скрывать то, чем я занимаюсь.
В последнее время меня начинает одолевать депрессия, настроение падает словно по взмаху волшебной палочки, и становиться совсем паршиво. Мой внешний вид изменился до неузнаваемости, я очень сильно похудела, сейчас я вешу пятьдесят килограмм, мешки под глазами не исчезают, чтобы я не делала, и приходиться замазывать их косметикой, а это отнимает много времени. Каждый день я засыпаю с мыслями о Майкле, в последнее время я часто его вспоминаю. Вспоминаю то время, когда мы были счастливы, жизнь казалась такой беззаботной и лёгкой, мы любили друг друга, и это было единственным, о чём мы беспокоились. Интересно как бы сложилась моя жизнь, если Майкл не принимал наркотики, и не подсадил меня? Я бы закончила университет, получила бы диплом, мы с Майклом поженились, и жили бы в каком-нибудь прекрасном месте. У нас были бы два ребёнка мальчик и девочка, Джонатан и Эмили, я прямо вижу их лица такие красивые и светящиеся от нашей любви. По щекам невольно потекли слёзы, уже в который раз. «Черт побери, Майкл, какого чёрта ты сделал это с нами, ты уничтожил наше будущее. Наркотики были твоей страстью, и они погубили тебя, ты сгорел, словно свеча из-за этих проклятых наркотиков, а теперь так же горю и я. Всё это на твоей совести, слышишь, на твоей совести!» - и повторяла это всё громче и громче, пока не переходила на крик, и не выдыхалась. После этого я засыпала вся в слезах, и с невыносимым осадком горечи на душе.
Сегодня у меня был выходной, проснувшись я закурила сигарету, подтянулась и пошла в душ. У меня можно сказать был свой утренний ритуал, он включал в себя последовательность действий, которую я никогда не нарушала. Первым делом в этой церемонии нужно было выкурить сигаретку, потом душ, освежиться с утра первостепенная необходимость, после этого чашка крепкого кофе и завтрак, и вот мой организм снова может нормально функционировать. Сделав свои утренние приготовления, я сидела и думала чем бы заняться, дома сидеть не хотелось. Мои размышления прервал стук в дверь. Открыв дверь я замерла от удивления, на пороге стоял отец Майкла.
- Мистер Эмерсон, э… рада вас видеть.
- Прошу называй меня Том, и давай на ты.
- Хорошо, и так Том, что привело тебя сюда?
- Может, сходим куда-нибудь, и поговорим в более уютной обстановке?
- Хорошо, подождите, я оденусь.
И вот спустя тридцать минут мы сидим за столиком в уютном кафе неподалёку, и я даже не представляю, зачем Том приехал со мной повидаться. После смерти Майкла я больше не виделась с семейством Эмерсонов, и думала, что они меня давным-давно забыли.
- И так о чем ты хотел поговорить Том?
- После смерти нашего сына ты пропала, Элизабет очень огорчило, что ты не приехала к нам. Ты ведь была практически членом семьи. Я приезжал в ваш университет, спрашивал о тебе, но никто ничего не знал, только твоя соседка сказала, что ты собиралась в Нью-Йорк, но ничего конкретного она не знала.
- Ну вот вы меня нашли, и что дальше?
- Давай для начала поговорим, как у тебя дела, чем ты занимаешься?
- Дела идут неплохо, подрабатываю в одном кафе официанткой, на жизнь хватает, и я не жалуюсь.
- Может тебе что-то нужно? Какая угодно помощь, ты только скажи.
- Спасибо Том, но у меня всё в порядке, а как Элизабет?
- До сих пор носит траур, смерть Майкла её сильно изменила, состарили на много лет, она безутешна. Заставила нашу комнату кучей его фотографий. Она боится забыть его лицо, но фотографии не помогают, они лишь сводят её с ума.
- Очень жаль это слышать.
- Открою все карты, я приехал, чтобы забрать тебя и привести к нам в поместье. Элизабет нуждается в тебе, и ты сможешь ей помочь. Прошу. Поехали со мной, там тебе ни в чём не будут отказывать, у тебя будет жизнь, которую ты заслуживаешь.
Признаюсь честно, это было то, о чём я мечтала, но я не могла поехать. Не сейчас, не в таком виде. Как я смогу объяснить родителям чей сын умер от передозировки, что я тоже сижу на наркотиках, и мало того меня на них подсадил их сын. Скрывать это не получиться, рано или поздно у меня вновь начнётся ломка, и тогда они точно всё поймут. Сердце сжалось, но я старалась не показывать это.
- Извини Том, но я не могу. У меня здесь своя жизнь, которую я долго выстраивала, и не могу теперь всё бросить.
- Прошу, не делай поспешных выводов, ты нам очень нужна.
- Я уже сказала своё последнее слово.
- Ты уверенна?
- Да, спасибо за кофе Том.
Я ушла не оборачиваясь, не знаю смотрели Том мне в след или нет, это не важно, важно то, что это был наверное последний шанс вырваться из этого ада. Домой я вернулась в подавленном состоянии, и мне нужно было закинуться. У меня в аптечке оставалась пара таблеток экстези, и немного кокаина. Это было то что должно было унести меня в волшебную страну забвения. Вначале я закинулась экстези, оно начнёт действовать только через двадцать минут, но это слишком медленно, разбавим волшебной пылью. Буквально через несколько секунд после того как я понюхала, со мной начало происходить что-то странное. Все мышцы свело, словно в мозгу прошло короткое замыкание, меня начало трясти, и я упала на пол без сознания.
Помню что-то тёплое и приятное, такое родное, словно рождественский ужин в кругу семьи. Какая-то невидимая сила уносила меня далеко, далеко в места, где не ступала нога человека. Там моё сознание, отделившееся от меня, вылетело из моего тела, и замерло напротив. Оно начало что-то говорить, вначале очень тихо, едва различимо, потом всё громче и громче. Это была одна фраза, на каком-то неизвестном мне языке. Моё подсознание всё повторяло и повторяло её по кругу. По-моему она звучала так: «АУМ АПАВИТРО ПАВИТРО ВА САРВАВАСТХАН ГАТОПИВА ЙА ИСМАРЕД ПУНДАРИКАКШО СА ВАХИЙЯ АБЬЯНТАР СУЧИХ АУМ». Не знаю, что она значила, но с каждым произнесённым разом я чувствовала себя лучше, словно моя сущность очищается, избавляется от всего негатива, которым пропиталась моя жизнь. Незаметно для себя я начала повторять за своим подсознанием, сначала тихо, а потом всё громче и громче.
“Шестое октября”

Вчера со мной произошло нечто странное, приняв как обычно наркотики, с моим организмом произошел сбой. Возможно, не о чём переживать, и это случилось из-за того что я просто не выдерживаю нагрузок которым подвергаю себя, но мне кажется, что это тревожный звоночек. Я пролежала без сознания пару часов, когда же пришла в себя, то мне было очень плохо. Меня выворачивало всю ночь, организм пытался очиститься. Если так пойдёт и дальше, долго я не протяну. Сейчас следовало бы остановиться, избавится от наркотиков, завязать, возможно, попросить у кого-нибудь помощи, но у меня не выйдет, я слишком крепко на это подсела.

Мемуары Мишель 6.10.2013

На следующий день, я как обычно вышла на работу. День обещал быть паршивым, во-первых: мне было очень паршиво. Во-вторых: было какое-то нехорошее предчувствие. И конце концов, мое предчувствие меня не подвело. Часов в двенадцать дня к нам зашел отец Майкла. Не знаю, как он узнал где я работаю, но факт оставался фактом. У нас все девочки обычно сидят наверху, на втором этаже, а внизу на ресепшене сидит мисс Чао, женщина лет сорока, которая всё организовывала.
Когда мне сказали что клиент ждёт меня в девятой комнате, я ещё не знала что это Том, лишь когда я открыла двери, поняла кто меня ждёт.
- Так значит - это правда, и ты действительно работаешь проституткой. Я надеялся, что это ложь, надеялся увидеть просто похожую девушку, но это ты.
Вначале я хотела убраться из этой комнаты, но что-то внутри меня, какое-то непонятное чувство, удерживало здесь.
- И как давно ты здесь работаешь?
- Уже несколько месяцев.
- Что с тобой случилось Мишель, ты ведь была такой хорошей девушкой?
- Жизнь, со мной случилась жизнь. Она оказалась совершенно не такой, какой мне представлялась. Я встречалась с Майклом, всё было прекрасно, мы любили друг друга, потом он подсадил меня на наркотики, от зависимости которых я не могу избавиться, и по сей день, а потом он умер, и все покатилось к чертям. И теперь я работаю здесь, чтобы не умереть с голоду, обслуживаю китайцев, сосу им и получаю за это деньги.
- Майкл хотел бы для тебя лучшего.
- Не нужно говорить, что хотел бы Майкл. Он хотел закинуться наркотой, и почувствовать очередной приход, он не смог остановиться и от этого умер.
- Не смей так говорить о неё, ты его совсем не знала.
- Да я знала его лучше, чем вы можете себе представить. Он постоянно твердил, что вы его не понимаете, что он любит наркотики, и не хочет от них отказываться, он был наркоманом Том, открой глаза.
- Ах ты лживая сука, и что Майкл в тебе нашел? Может, ты хороша в постели, ну сейчас мы это проверим. А ну раздевайся.
- Что?
- Я заплатил деньги, и намерен получить своё.
Вся эта ситуация превратилась в сплошной кошмар, я не верила что это происходит на самом деле. Том подходил ко мне всё ближе и ближе, а я не могла сдвинуться с места. Он схватил меня за руку, и ещё раз крикнул мне: «Раздевайся, я сказал!». После этого он зашел ко мне за спину, и начал срывать с меня платье. Когда платье оказалось на полу, он толкнул меня на кровать. Я упала лицом вниз, и почувствовала, как Том навалился на меня сверху. Он вошел в меня, и у меня по глазам покатились слёзы, это было невыносимо больно, эмоционально. Мне казалось, что из меня раскалёнными клещами вырывают душу. Все это время пока он пыхтел вверху, я рыдала и кричала в подушку. Это длилось не очень долго, но мне показалось, что прошла вечность. Когда Том закончил и слез, он сказал фразу, которая стёрла во мне последние осколки человечности, которые оставались. Он сказал: «Убогая дура, неужели ты действительно думала, что станешь частью нашей семьи, Майкл даже не любил тебя, ты была его подстилкой, а теперь стала и моей».
Том ушел, а я лежала на этой чертовой кровати, с этими чёртовыми шелковыми покрывалами и рыдала. Это состояние невозможно передать словами, словно светлую и непорочную часть тебя швырнули в грязь, растоптали её и изувечили. И вот она исчезла, а ты осталась разбитая и одинокая, блуждающая в темноте, и никому не нужная. Мне не удавалось успокоиться, хотелось умереть, я задыхалась от боли, захлёбывалась от слёз, которые не переставали бежать по щекам.
“Восьмое октября”

Я больше не приду в «Красный дракон» никогда. После того что со мной там произошло, мне хочется умереть. Я практически не сплю и не ем, всё время я нахожусь под кайфом, не помню даже когда я выходила в последний раз на улицу. Но и это не важно, мне не нужен реальный мир, пока у меня есть мой героин.

Мемуары Мишель 8.10.2013

И снова время изменило свой ход, оно начало тянуться мучительно медленно. Один день сменялся другим, а я сидела и ждала какой-нибудь призрачный знак, который подскажет мне, что делать дальше, но его всё не было. Через три недели мои деньги закончились, впрочем, как и здоровье. Когда ко мне постучалась миссис Миллиган, пожилая женщина у которой я снимала квартиру, чтобы получить свои деньги, истощенная я лежала без сознания на полу. Не услышав ответа миссис Миллиган решила открыть дверь, чтобы удостовериться что всё в порядке, и нашла меня. Она вызвала скорую, и на этот раз меня вновь удалось спасти.
Меня держали в больнице неделю, хотели выяснить, как меня зовут, но я им не говорила. Мне не нужно, чтобы они беспокоили моих набожных родителей, чтобы беспокоили вообще кого-то ради меня. Сама справлюсь как-нибудь, сколько меня жизнь била, а я до сих пор на ногах держусь. Может и стала циничной, да и смотрю теперь на мир совершенно другими глазами, но зато не валяюсь где-то в канаве, а эту стадию, поверьте мне я проходила. Обросла злобой и негативом, и вижу всё в серых тонах: люди – ублюдки, город – помойка, жизнь – говно. Но ведь мы приходим в этот мир не расслабляться, каждый день новое испытание, не живём, а выживаем.
Со мной в палате лежала девочка, ей было всего двенадцать. Милая такая, Эли звали, она вырасти ещё не успела, когда столкнулась с этим дерьмовым миром лицом к лицу. Её отчим избил и изнасиловал, а ей было всего двенадцать. Она по ночам рыдает в подушку, а я её успокаиваю, лягу вместе с ней, прижму к себе и вру, что всё будет хорошо, но хорошо уже не будет. Правда Эли об этом не знает, ей нужно во что-то верить, иначе жить - смысла нет. А отчима её арестовали, система работает, вот только даже когда она работает, она не предотвращает всю эту жесть, а просто наказывает виновных по факту совершения преступлений. Думаете, Эли от этого станет легче, для неё теперь всё изменилось, навсегда.
И вот я снова оказалась на улице, без денег, без наркотиков. В больнице правда я очистилась, пережила ломку, пожалуй сильнейшую на моей памяти, но там мне кололи какие-то препараты для облегчения моих так называемых припадков, и через пару дней мне стало легче. Вариантов было не много, либо гулять на улице, а был далеко не март, либо вернуться в «Красный дракон», чего я пообещала себе не делать, либо связаться со старыми знакомыми и окончательно похоронить себя в притонах. Пожалуй, это был переломный момент, момент, когда я сознательно решила вернуться в ад.

“Двадцать четвёртое ноября”

Оказалось, что большинство моих знакомы давно умерли, кто-то от передозировки, кто-то от бандитской пули. Осталось совсем мало людей, к которым можно было обратиться. Одним из таких людей был Реджи, он держал притон на двадцать пятой стрит, небольшой ничем неприметный домик, мне это как раз подходило. Я ему позвонила, и он был рад помочь.

Мемуары Мишель 25.11.2013

Я жила у Реджи, выполняла всякие мелкие поручения, а он давал мне наркотики. Это были выгодные условия для нас обоих. Иногда мы спали вместе, но это было скорее из-за взаимной симпатии. В доме постоянно была куча наркоманов, но ведь на то он и притон. У меня была своя комнатка с ванной, хоть и не большая, зато моя. Я поставила на двери замок, иначе из комнаты все бы вынесли, наркоманы народ гнилой, а потом бы мне же и продавали.
Естественно я понимала, что долго так продолжаться не может, но пока что оставалось наслаждаться моментом. Это было не худшее место, где я бывала. Скажем так, ад мог предоставить котёл с кипящей смолой, а предоставил ванну с тёплой водой. Все изменилось, когда в нашем районе начали проводить рейды по зачистке притонов. На тот момент накрыли четыре дома, но до нас пока не добрались. У Реджи всегда было тихо по сравнению с другими домами, и возможно нас могли не заметить. Но всё равно людей в эти дни в доме практически не было. Какие-то особые неудобства мы не испытывали, и жили себе вполне размеренной жизнью.
Первого декабря был обычный день, зима началась без особых морозов, и это радовало людей. Сквозь серые облака пробивалось солнце, и освещало наш район приятным, мягким светом. В девять часов утра ко мне в комнату вошел Реджи.
- Ты проснулась, хорошо, у меня для тебя есть ответственное задание.
- И тебе доброе утро.
- Ах да, извини, доброе утро.
- Так что за ответственное задание?
- Нужно встретиться с человеком, и забрать у него товар.
- Много?
- Нет, всего пару доз, а то мои запасы почти на исходе.
- Когда это нужно сделать?
- Он будет ждать в двенадцать, в паре кварталов от нас, возле супермаркета.
- Хорошо, я заберу.
- Спасибо солнце.
Реджи вышел, а я отправилась в душ, потом выпила кофе и позавтракала, в общем, соблюла все утренние ритуалы. Когда я выходила, на часах было одиннадцать тридцать, до супермаркета тридцать минут ходу, всё в порядке, успеваю. Легкий свежий ветер играл с моими волосами, пока я шла на встречу. На улице было как-то пусто, не свойственная картина для этого времени, даже детей не было. Впереди показался супермаркет, ещё пять минут и я на месте. Погода начинала портиться, тучи окончательно закрыли солнце, и те немногие лучики света, которые облизывали район, исчезли. Да и ветер к тому же разыгрался, все указывало на то, что должен пойти снег, первый снег в этом году. Было бы здорово, мне нравиться снегопад, в моём родном городке каждая зима снежная, и каждый год все укрывается этой холодной сахарной пудрой. Подумав об этом, я подловила себя на мысли, что отвлеклась, нужно было собраться.
В двенадцать часов я была на месте, даже здесь людей практически не было, нужно признаться меня это насторожило. На углу с правой стороны от входа стоял человек, с виду он напоминал какого-то непонятного наркомана, такой себе типичный торчок, по-видимому, это был наш клиент. Я аккуратно подошла к нему, поздоровалась, и сказала, что меня прислал Реджи. Парень трясущимися руками полез в карман своей куртки, и достал конверт, который передал мне. Как только я его взяла, он быстрым шагом поковылял к машине. Очень странный тип, ну да ладно, я и не таких видала.
Через пол часа я была дома, но не прошло и пяти минут с момента когда я вошла, как в дом ворвались полицейские, это была облава. Всех кто был в доме, повязали, и повезли в участок. Всё происходило очень быстро и жестко, ни с кем не церемонились. Одного за другим парней укладывали лицом в пол, пару раз прикладывались ботинками по почкам, и одевали наручники. Никто даже не пытался убегать, но даже если бы кто-нибудь и попробовал, у него бы все равно ничего не получилось. Ребята в форме хорошо знали своё дело, и делали его оперативно. Я стояла и с ужасом смотрела на происходящее, когда ко мне подошел какой-то мужчина, и надел на меня наручники. Всех погрузили в кузов довольно просторного фургона, и повезли в неизвестном направлении.
Когда мы приехали, то нас сразу же разделили, и меня привели в небольшую комнату, посреди которой стоял стол с двумя стульями. Меня посадили на один из них, и приковали к столу наручниками. С одной стороны вместо стены было огромное зеркальное стекло. С потолка падал резкий электрический свет, от которого у меня уставали глаза. В левом верхнем углу, над дверью висела камера.
Не знаю, сколько времени меня продержали в этой комнате, но я более чем уверена, что никак не меньше семи часов. Я пыталась звать кого-то, но на мои крики никто не реагировал. Возможно, меня не слышали, а возможно специально игнорировали, чтобы я была посговорчивее, когда придёт моя очередь говорить. Я была вымотана, выжата как лимон, да ещё и эти стены давили морально. Где-то, через семь часов двери открылись, и в комнату вошел мужчина. Ему было немного за тридцать, у него были мужественные черты лица. С виду он казался вымотанным, возможно именно ему поручили переговорить со всеми задержанными, а я была в самом конце его списка.
- И так, извините что заставили вас ждать э… - он открыл папку, которую держал в руках, и прочел там моё имя – Мишель, Мишель Роуз.
- Ничего, я никуда не спешу.
- Вы шутите, что ж это хорошо. И так Мишель, расскажешь мне всё что знаешь, или как?
- Или как.
- Нам известно, что Реджи имеет связи с влиятельными людьми, мне нужны имена.
- Я ничего не знаю.
- Ты уверена?
- Абсолютно.
- Жаль, очень жаль.
Вдруг этот парень повернул голову в направлении зеркала, и громко проговорил: «Выключите камеру, и выйдите, пока я не выйду никого сюда не пускать». Мне стало не по себе, что задумал этот гавнюк.
- Знаешь, Мишель я не такой приятный парень, каким кажусь на первый взгляд, на самом деле я козёл, козёл который всегда получает то, что хочет.
- Что ж очень жаль козёл, но я ничего не знаю.
- Это твоё окончательное решение смотри не пожалей, об этом.
- Пошел ты.
Не успела я это договорить, как мистер козёл подлетел, и выбил из под меня стул. Я упала на пол, а он схватил наручники которые были у меня на руках и потянул к себе. Это было довольно больно, и я закричала.
- Ты ведь сама захотела по плохому, имена, назови мне имена!
- Отпусти меня урод, мне больно, я ничего не знаю.
После этих слов последовал удар по лицу, который разбил мне губу.
- Если ты не заговоришь, то я хорошо поработаю над твоей внешностью.
У меня выступили слёзы на глазах, - Я ничего не знаю, прекрати.
- Хочешь, чтобы я прекратил, но я даже ещё не начинал.
После этого он швырнул меня на стол.
- Это твой последний шанс, назови мне имена.
- Я не знаю никаких имён, прошу прекрати.
- Запомни, это был твой выбор.
Это были последние слова, которые я запомнила. Дальше он молчал, всю ночь этот ублюдок насиловал и бил меня. Я кричала, молила его остановиться, но он меня не слушал. Под конец мне было уже все равно. Закончив он надел на меня одежду, вызвал охрану и велел им выкинуть меня, я стояла в молчаливом оцепенении и просто смотрела в глаза тому кто сделал это со мной, тому кто стал последней каплей.
Меня вышвырнули из участка как какой-то мусор. Побитая и опустошенная я поковыляла домой, в дом к Реджи. Идти пришлось далеко, но через три часа я была на месте. В доме никого не было, всех забрали в участок, и я осталась одна. Я поднялась на второй этаж и вошла в свою комнату. Вошла в ванную и открыла воду, пускай наберётся до краёв. По всей комнате я расставил, и зажгла свечи, мне хочется уйти красиво. Достала бутылку красного вина, и налила себе полный бокал, потом достала чистый лист бумаги, и начала писать.

«Когда-то всё было очень просто, есть хорошие люди, и есть плохие. Хорошие борются с плохими и побеждают, так было всегда, но теперь всё изменилось. Те - кто призваны защищать, причиняют зло, и калечат душу. У меня было много друзей, много хороших людей окружало меня когда-то, а теперь их нет, а вокруг меня одни ублюдки. А я ведь даже и не заметила, как попала в ад. И теперь мою душу терзают, и рвут мою плоть на части. Так невыносимо больно находиться здесь, и видеть чужие страдания.
Я терпела, сколько могла, но больше не в силах выносить это безумие. Мне нечем здесь дышать, нечем дышать, нечем дышать…
Котитесь к чёрту вы все, все кто сделал со мной это, горите в аду!».

Пока я это писала, пара слёз вперемешку с тушью скатились по щеке и капнули на бумагу. Вот и всё, это будет концом моей истории. Вода уже переливалась через края ванны, я подошла и выключила её. В телефоне на быстрый набор я поставила девять, один, один. Раздевшись, я залезла в ванну, прихватив с собой бутылку вина, рядом на раковине лежало лезвие. Залпом я осушила один стакан, налила себе ещё, и точно так же выпила и второй. Пора, и я взяла лезвие, которое лежало на раковине.
Два быстрых движения, и всё было готово. Тоненькая красная струйка побежала по эмалированной ванне, и с каждой секундой она становилась все сильнее и мощнее, и вот она превратилась в мощный смывающий все на своём пути поток. С другой стороны такой же поток окрашивал воду в ванной, кровь смешивалась с водой и становилась бледно розовой как и моя кожа. Когда я почувствовала слабость, то взяла телефон, и набрала номер быстрого набора. В трубке раздался приятный женский голос: «Служба спасения, слушаю вас». Дрожащим голосом я проговорила: «Хочу сообщить о самоубийстве по адресу двадцать пятая стрит, можете не торопиться». «Что, мем кто жертва, мем, вы меня слышите?» - Голос в трубке продолжал спрашивать, но слабость нарастала и выронила телефон. Вдруг комната закружилась, и я провалилась в темноту.

Эта страница была перевёрнута. Уж слишком легко стало сломать человека, его жизнь, и всё чем он дорожит. Мишель была прекрасной девушкой, которая однажды оступилась, но вместо руки помощи получила удары и насмешки других. На её долю выпало много испытаний, гораздо больше, чем некоторым выпадает за всю жизнь, и она не выдержала. Много хороших людей умирает, и это очень печально, но когда хорошие люди сами решают умереть, это становиться трагедией.

“Четвёртое августа”

Когда я вырасту, то хочу стать врачом, помогать людям, а может ветеринаром и лечить больных зверушек. Хочется делать этот мир лучше, я знаю, он не совершенен, но ведь мы можем постараться сделать его лучше.

Мишель десять лет













Глава ;;;
«Зрелость»

- Думал ли я о смерти? Да. Хотел ли умереть? Нет. Каждый из нас хоть раз да задумывался о собственной смерти. Мы представляли, как будут вести себя наши знакомые, как будут проходить похороны, и кто на них  придёт. Прокручивали в голове сценарий того как мы умрём, в случайной стычке на улице, защищая честь девушки, или же тихо и мирно в собственной постели, и не нужно отрицать что такого не было. Стоя на краю обрыва, каждый представляет, как прыгает с него. Это природное любопытство, и оно присуще каждому. Что же касается меня, то возможно в последнее время я стал думать об этом немного чаще. Но после того как я потерял свою семью это и не удивительно.
- Расскажите, как это произошло.
- Мои жена и дочь ходили по магазинам, у Джессики через пару дней должен был быть день рожденья, ей бы исполнилось шесть лет, и они покупали всё необходимое для праздника. Я должен был забрать их после работы, но меня задержали дела, и они поехали домой на такси. Водитель был под кайфом, и этот тупой ублюдок на полном ходу врезался в тягач. Как показало следствие, он даже не пытался затормозить. Водитель умер мгновенно, как и моя жена, а вот дочь ещё целых два дна пролежала в реанимации. Она боролась за свою жизнь изо всех сил, но так и не смогла открыть глаза.
- Вы вините в этом себя?
- Отчасти да. Если бы я приехал за своими девочками, они бы всё ещё были живы. Работа была для меня важнее семьи, и в итоге я потерял всё. Я посыпаю свою голову пеплом, оплакивая свою семью. Меня переполняет злость, которая сменяется приступами отчаяния. Если бы тот водитель выжил, клянусь, я бы убил его. Пришел в больницу, и задушил бы его, сжимал его горло всё сильнее и сильнее, до тех пор, пока он не перестал бы дышать.
- И что вас не останавливала даже возможность оказаться в тюрьме?
- Мне было всё равно, это не большая цена, которую я с готовностью бы заплатил. Конечно, это ничего бы не изменило, но справедливость должна восторжествовать.
- В убийстве человека вы видите торжество справедливости?
- Виновного человека, жизнь за жизнь. Он нарушил закон, из-за него погибли люди, такие как он заслуживают смерти.
- Ваша позиция мне ясна, но сейчас не об этом, скажите какие чувства вы испытываете в последнее время. Смерть близких всегда становиться сильным ударом, вызывающим глубокое эмоциональное потрясение, но у каждого это проявляется по разному, так какие чувства вы испытываете?
- В последнее время я начал замечать, что все постепенно становится серым, краски блекнут, выцветают на глазах, обесцвечивая мир. Я пытаюсь отгородиться от людей, сводя своё общение с ними к минимуму. Апатия стала моим обычным состоянием.
- Это нормальная реакция на случившееся. Я выпишу вам таблетки, принимайте их два раза в день, с утра и перед сном, они должны помочь вам справиться с вашей депрессией.
Таблетки, уколы, шоковая терапия, мне это не нужно. Буду я их пить или нет, какая разница? Прошлого не вернуть, в будущее не попасть, остаётся лишь настоящее, никому не нужное настоящее. Я достал из пачки последнюю сигарету, закурил и осмотрелся вокруг. С серого как асфальт неба начинал капать дождь, лёгкий туман окутывал город, скрывая ту мерзость, которой он был наполнен. Разбитые дома, которые уже давно пора снести, мерзкие люди которые вызывают отвращение. До недавнего времени я не замечал всего этого. Удивительно как мне удавалось быть счастливым здесь в самой глубокой помойке этого мира. Табачный дым наполнял мои лёгкие, заставляя клетки моего тела темнеть и умирать. Я убивал себя, возможно не так эффективно как те, кто резал себе вены, или прыгал с крыши, но не менее действенно. Всё что держало меня здесь, исчезло, кануло в лету. От меня осталась пустая оболочка, которая могла чувствовать лишь боль, тень прежнего человека. Моя семья, люди, которые наполнили мою жизнь смыслом, перестали существовать, вскоре и я отправлюсь вслед за ними, надеюсь, мне не придётся долго ждать.
Десять часов дня, чем может заняться человек вроде меня? Нужно напиться, хорошенько напиться, чтобы мозг отключился, и перестал существовать. Все ощущения притупляться, и я смогу прожить ещё один день. Вот магазин, в котором я последнее время беру лекарство для своего измученного тела. По крайней мере на меня здесь не смотрят с осуждением. Всем плевать, и меня это устраивает, главное чтобы деньги платил, а остальное не важно. В других  магазинах я ощущал на себе неодобрительные взгляды окружающих, и это меня раздражало. Они видели во мне лишь бродягу,, опустившегося на дно человека. «Лучше бы пошел работать, а то слоняется здесь без дела и портит воздух» - это было на уме у каждого, кто смотрел на меня, но меня это не волновало. Мне всегда было плевать на мнение людей, которых я не знаю, и это никогда не измениться. Их отношение меня не волновало, какая разница о чём подумал незнакомец, это никому не интересно. На их месте я возможно повёл бы себя так же, нельзя сказать с уверенностью, что в моём взгляде не было бы осуждения. В общем, всё это не важно, уже ничего не важно. Я взял бутылку джина, и отправился на то место, где погибла моя семья, место, где умер и я в тот же день, в ту же секунду. В своих мыслях я снова и снова прокручивал в голове события того дня, пытаясь всё изменить. Шесть часов утра, зазвенел будильник. На улице было ещё темно, фонари начали выключать, но солнце ещё не взошло. В теле была какая-то приятная слабость, не хотелось никуда идти, я бы с удовольствием провёл этот день дома с Эмми. На ощупь я нахожу будильник и выключаю его. Рядом со мной свернувшись калачиком, лежит один из самых дорогих моему сердцу людей, я счастлив. Мы женаты уже семь лет, а я люблю её всё так же сильно, как и когда мы только познакомились. Эмми такая милая, светлые волосы, которые так небрежно лежат на подушке, алые чувственные губы, мне так с ней повезло. Я не шевелюсь, чтобы её не разбудить. Ради этой женщины я готов на всё, готов спуститься в ад, если она попросит сделать это. Никто ещё так не любил, хотя наверное так говорит каждое любящее сердце. Я аккуратно целую её чтобы не разбудить, и иду в ванну. Принимаю душ, и спускаюсь на кухню чтобы заварить кофе, и позавтракать. Через несколько минут слышу лёгкое поскрипывание ступеней, Эмми спускается.
- Доброе утро.
- Доброе утро, звёздочка. Хочешь кофе, я варю по своему фирменному рецепту.
- Ну, если по-твоему фирменному, то давай.
Всё казалось таким реальным наш дом, горячий кофе который я только что сварил, Эмми. Ещё немного и я вновь смогу прикоснуться к своей жене, снова смогу вдохнуть её запах, почувствовать тепло её тела. Но вдруг сигнал автомобиля вернул меня к реальности. Я стоял посреди проезжей части протягиваю руку в пустоту. Передо мной стояла машина, водитель которой энергично мне сигналил и махал руками призывая убраться, куда подальше с дороги.
На несколько минут я снова оказался рядом с Эмми. Она была так близко и так бесконечно далеко одновременно, что я еле сдержал слёзы. Водитель продолжал сигналить, но я не обращал на него никакого внимания. Сделав парочку добротных глотков джина, я пошел дальше, игнорируя всех. В конце концов, глаза увлажнились, мне не удалось сдержаться, и по лицу потекли слёзы. Прохожие бросали на меня презрительные взгляды полные негодования, но меня это не волновало. Я изо всех сил пытался хотя бы в воспоминаниях снова вернуться к своей семье. Обнять дочь, поцеловать жену, сказать им что люблю их, вновь почувствовать себя живым.
Давай же сконцентрируйся на том дне, вспомни то утро, когда всё было в порядке, у тебя получиться, вернись назад и скажи жене, что любишь её, но у меня ничего не получалось. Я пытался сконцентрироваться, глубоко дышал, вспоминал каждую мелочь, но всё было напрасно. Даже сейчас какая-то невидимая сущность отнимала у меня у меня семью, пускай даже в моих воспоминаниях, но я не мог быть с ними вместе. Всё это было не справедливо, но по-видимому в этом мире нет справедливости. Один глоток, второй, третий согревающая жидкость потекла вниз прямиков в желудок. Это была уже третья бутылка, так что меня уже изрядно шатало. Я всё вспоминал тот день не оставляя надежды вновь вернуться туда, хотя бы в памяти. И вот это случилось снова, у меня наконец-то получилось.
- Ну, если по-твоему фирменному, то давай. Как ты смотришь на то, что я сейчас позвоню твоему боссу, и скажу что ты заболел и не сможешь выйти, и мы с тобой поднимемся на верх в нашу замечательную тёплую кровать, и немного пошалим.
Эта женщина знала все мои слабости, она сводила меня с ума, и это было неописуемо. Как бы я хотел ответить да, послать работу куда подальше, и остаться дома, но случившегося не перепишешь. Я готов на всё чтобы вернуться в тот момент, в ту самую секунду и изменить свой ответ, но этого не случится. Он будет словно смертный приговор, который я лично вынес своей семье.
- Извини, но сегодня не могу. Важная работа, все дела, я бы с удовольствием прогулял, поднялся бы с тобой наверх, и провёл целый день, не вылезая с кровати, но сегодня не как.
- Ты уверен?
- Да солнце, к сожалению уверен, но вы ведь с Джессикой собирались пройтись по магазинам, так что вы повеселитесь, а я заберу вас после работы, и мы поедем ужинать в какой-нибудь изысканный ресторанчик.
- Обещаешь?
- Ну, не стану же я врать женщине, которая может превратить мою жизнь в ад.
- Это правда, и даже не сомневайся, (проговорила она смеясь).
И снова в мгновение всё исчезло. Я столкнулся с прохожим, и это привело меня в себя. Видимо, когда я возвращаюсь в своей памяти назад, мой мозг отключается, и всё что я делаю, происходит на автопилоте. У мужчины с которым я столкнулся, был недовольный вид, и он даже не пытался сдержать своё негодование.
- Смотри куда идёшь, пьянчуга!
По-видимому, он был чем-то недоволен и решил отыграться на мне. Похоже, он привык, что никто не отвечает ему когда он заводиться, но не в этот раз.
- Пьянчуга?! Ты что думаешь одев дорогой костюм и начистив свои туфли ты стал лучше остальных? Что ты вообще вообразил, мистер костюм, проваливай лучше, пока цел.
В момент вся его напыщенная важность куда-то исчезла, и пробормотав что-то себе под нос он пошел дальше. Меня правда сильно шатало, и слова были не очень внятными, однако этого оказалось достаточно. Сейчас все стали какими-то пугливыми, начали бояться за свою шкуру, и по возможности пытаются избежать конфликтов. А такие люди как этот парень, которые строят из себя, не пойми что, а на деле оказываются обычными пустышками, меня всегда раздражали. Пройдя ещё несколько кварталов, я оказался на месте. Пересечение тридцать четвертой, и пятьдесят шестой, именно здесь всё и произошло. Сейчас уже нет и следа аварии, аварии унесшей жизни трёх человек. Разбитое стекло давно убрали, очистили дорогу от крови, которой пролилось не мало. Её сердце билось всё медленнее и медленнее пока не остановилось совсем.
Никто и не вспомнит, что две недели назад именно на этом месте оборвались две жизни, а в течении двух дней должна была оборваться и третья. Я стоял молча на этом перекрёстке, смотрел на проезжающие машины, на прохожих и задавал себе всего лишь один вопрос, почему не я? Неужели где-то, кто-то решил что я важен, важнее своих девочек. У меня ведь нет никакой высшей цели, нет никакого предназначения, я не спасу мир когда наступит конец света, так почему же не я?!
Когда меня вызывали в полицию, то давали прочесть рапорт о случившемся. Я знаю как всё было, и эта картина стояла сейчас перед моими глазами. Такси, в котором едет моя семья несётся сто километров в час, на светофоре загорается красный но водитель на это не реагирует. Он выжимает педаль газа до придела, по-видимому, пытаясь проскочить, но у него это не получается. Находясь под воздействием наркотиков, он не может адекватно оценивать ситуацию. Он не думал, что на заднем сидении его машины находиться женщина с ребёнком. И в этот же момент, когда такси пытается проскочить из-за угла выезжает фура. Водитель тягача, видя несущуюся на него машину жмет по тормозам, и выворачивает руль, но ему не удаётся избежать столкновения. Такси на полном ходу влетает в фуру, и от него остаётся лишь груда искорёженного метала. Кто-то из очевидцев вызывает скорую, она приезжает через пять минут вместе со спасателями. Они извлекают мою девочку из-под обломков и везут её в больницу. Врачи борются за её жизнь в течении восьми часов, и им удаётся её спасти, по крайней мере им так кажется. Ещё два дня Джессике удаётся противостоять смерти, всё это время я не отхожу от неё, и держу свою пятилетнюю дочь за руку, я не перестаю надеяться на чудо. Но вот, что-то пошло не так, приборы словно взбесились, они начали пищать и издавать звуки, от которых моё сердце разрывалось. Через несколько секунд в палату забежали врачи, меня вывели и велели ждать снаружи. Спустя пять минут из палаты вышел врач, и принёс мне свои соболезнования, я чуть не сошёл с ума, у меня больше не осталось никого. Я кричал, плакал, бил кулаками о стену, помню как два санитара скрутили меня, а врач вколол успокоительное. Джессика умерла в двенадцать ноль пять, когда ей исполнилось шесть лет.
Когда я вспоминаю это, то моё сердце разрывается на части. Я чувствую такую боль, которую не пожелал бы никому. Не знаю какими словами её описать, наверное, таких слов просто не существует. Потом я думаю о водителе, и во мне просыпается нечто первобытное и тёмное. Ненависть переполняет меня, она настолько сильна, что от этого чувства закипает кровь. Я сжимаю кулаки настолько сильно, что на ладонях остаются отметены от ногтей. Пусть будет проклята женщина, которая его родила. Ненавижу тебя, ненавижу твою семью, почему они живы, а мои девочки нет. Я убью их, убью их всех, прокрадусь ночью в их дом и перережу им глотки, не оставлю никого. Мне не нравиться когда я становлюсь таким, но в этом состоянии я не могу себя контролировать.
Когда я пришел в себя, то было уже два часа дня. Я стоял на коленях, по моему лицу текли слёзы, а в руках у меня была пустая бутылка из-под джина. Это значило только одно, нужно идти в магазин за очередной порцией алкоголя.
- Знаете, в прошлый раз я вам соврал, когда сказал, что не хочу умереть. Это желание становится сильнее с каждым днём. Вчера я сидел дома сжимая в руке шестизарядный кольт. В нем не было патронов, но я представлял, что пистолет заряжен, и на каждом из патронов написано моё имя. Я держал его у виска, нажимая на спусковой крючок, и надеялся, что сейчас тишину разорвёт выстрел. Я видел это, как пуля вместе со столбом огня вылетает из дула, проходит сквозь мою голову, и прекращает боль. Белая стена за мной окрашивается в красный цвет. Кусочки того, что когда-то было моим мозгом, медленно сползают по стенке вниз, оставляя после себя кровавые разводы на идеально белой стене. Но хоть я и думаю об этом, у меня не хватает смелости сделать это по-настоящему. Нужно быть честным с самим собой, мне хочется сдаться и умереть, но я не могу это сделать. От меня осталась лишь бледная тень человека, которым я был когда-то.
- А что вы чувствовали в тот момент, когда жали на курок?
- В каком смысле?
- Вам было страшно, или же с каждым щелчком в вас росла злость на кого-то, а может вы злились на самого себя? Когда после нажатия на курок ничего не происходило, вы чувствовали облегчение, или же это наоборот заставляло снова и снова жать на крючок?
- Я ни чувствовал ничего, то есть абсолютно ничего, словно всё во мне уже давным-давно умерло. С каждым днём я чувствую, как пустота во мне растёт, становиться больше. Отрешенность от реального мира, одиночество, я словно пытаюсь изолировать себя.
- Джек, вы должны дать себе время, прошло всего лишь две недели с тех пор, как вы потеряли семью. Ваша реакция хоть и немного сильнее чем у людей оказавшись в подобной ситуации, но вполне понятна и объяснима. Самое главное, что вы должны для себя сделать, это вновь начать общаться со своими друзьями, которые будут вас поддерживать. Не нужно строить стены вокруг себя, и отделяться от мира. Вы должны вернуться к привычному образу жизни. Джек вы ведь не умерли, не нужно хоронить себя заживо, это ничего не даст кроме боли. Это шоссе с двухсторонним движением, и только вам выбирать, в каком направлении двигаться.
- Всё это бесполезная трата времени, мне уже ничего не поможет.
- Это говорите не вы, ваше подавленное эмоциональное состояние заставляет вас так думать и говорить, но это не ваши слова. Сейчас я выпишу вам рецепт, принимайте эти таблетки три раза в день, они должны помочь.
- Боюсь обычным таблеткам это не под силу.
- А с чего вы взяли, что это обычные таблетки? Это новая разработка, направленная на подавление психосоматического синдрома.
Очередная встреча с доктором, и вот ещё один пузырёк с таблетками обосновался у меня в квартире. Познакомься, это твои друзья антидеприсанты, а вот и успокоительное, немного снотворного и нейролептики, одна большая дружная семья. Можно сделать ураганный коктейль из всего этого, и упасть в объятия к Морфею. Раствориться в забвении, оставив всё что давит на меня в реальном мире. Уснуть и навсегда остаться в мире снов, где всё спокойно и хорошо.
Я встал перед зеркалом и не смог узнать человека в отражении. Красные, опухшие глаза под которыми были огромные мешки от недосыпания, двухнедельная щетина. За последние две недели я постарел на десять лет, но как раз это и не удивительно, я практически не спал, очень мало ел, и много пил. Вел образ жизни, который выдержал бы далеко не каждый. Я понимал, что искать утешение на дне стакана не самая лучшая идея, но я его и не искал, я пил чтобы забыться, и у меня это хорошо получалось. Шел по пути наименьшего сопротивления, и это была скользкая дорожка. Я уничтожал себя как только мог, и теперь это стало неотъемлемой частью моей жизни. Алкоголь не давал мне протрезветь, чтобы почувствовать боль, а я не давал ему закончиться. От успешного финансиста, до заурядного алкоголика за несколько недель, здесь есть чем годиться.
Сегодня мне снова приснилась Эмми. Приснился тот день когда я впервые её увидел. Всё это произошло пятнадцатого апреля две тысячи шестого года. Она гуляла с собакой в парке, а я слонялся без дела пытаясь убить время. На ней был лёгкий сарафан с красными цветами, джинсовая куртка и серебряный кулон. Такая красивая, что аж дух захватывало. Зелённые глаза, длинные светлые волосы, фигура, которой позавидовала бы сама Афродита. Она словно сошла с картины безымянного художника, который в порыве просветления запечатлел идеал человеческой красоты. Это был день за который не переставал благодарить судьбу, день когда моя жизнь кардинально изменилась.
Я сидел на лавке и читал книгу, как вдруг ко мне подбежала небольшая собачка. Она звонко лаяла, и по-видимому хотела поиграть. Отложив книгу, я погладил её, она осторожно обнюхала мою руку, облизнула её и легла у моих ног. Собака весело махала своим купированным хвостом, и выражение её морды напоминало мне улыбку. На ней был ошейник на котором было выгравировано кличка собаки «Скип», и номер телефона.
- Ну, что скип тебе нравиться, нравиться, (я продолжал гладить ему живот)?
Скип весело затявкал, по-видимому, происходящее его вполне устраивало, и он просто лежал и радовался жизни, забыв на время о своём хозяине или хозяйке, который искал его по всему парку.
Осмотревшись по сторонам, я никого не увидел. Я решил, что звонить по номеру на ошейнике пока рано, нужно пройтись по парку, и возможно собака сама найдёт своего хозяина. Мы шли по одной из аллей, скип бегал вокруг меня, заливаясь звонким лаем. Вокруг не было не души, и вдруг откуда не возьмись, появилась она. Увидев хозяйку скип мгновенно побежал к ней, я пошел за ним.
- Это ваш питомец?
- Да, а вы…
- Меня зовут Джек. Я читал книгу, когда скип нашел меня, мы немного поиграли, и отправились на ваши поиски.
- Спасибо Джек, не знаю как вас и благодарить.
- Может, выпьете со мной кофе, я угощаю.
- Знаете, вообще-то я не пью кофе с незнакомцами.
- Но вы ведь знаете моё имя, так что официально я не незнакомец, да и со скипом мы вроде как подружились, правда малыш?
Собака залаяла, словно подтверждая мои слова.
- А вы времени зря не теряете, правда, Джек?
- Так ведь живём лишь раз.
- Ну хорошо, чашечку кофе, не больше.
- Это будет лучшим моментом этого дня. Кстати как вас зовут?
- Эмми.
- Очень приятно Эмми.
Открыв глаза, мой взгляд уперся в потолок, серый потрескавшийся потолок. Он напоминал карту мира, с очертаниями материков, далёких берегов где мне уже не побывать. Я рассматривал эту карту с огромным вниманием пытаясь найти на ней себя. И вдруг я почувствовал, как проваливаюсь куда-то. Четные попытки ухватиться за что-нибудь не помогали, и вот это ощущение переросло в полнее реальное чувство падения. Я падал с огромной высоты, а подо мной виднелись очертания земли, в виде трещин на моём потолке. Я стремительно несся навстречу приближающейся земле, но страха не было. С каждой секундой моя скорость увеличивалась, и я не мог ничего с этим поделать. По мере того как я падал, становилось легче различать города и здания. Вот моя улица, и дом на который я несся с неимоверной скоростью. Он совсем близко, ещё пара секунд и столкновение неизбежно. Пробив несколько этажей, я приземлился точно на свою кровать. По-видимому, не стоит больше смешивать таблетки с алкоголем.
На часах было три часа ночи, я совсем потерял ощущение времени, мои внутренние часы остановились окончательно. Всё перемешалось, день, ночь, верх и низ поменялись местами. Мне было сложно ориентироваться в том что происходит вокруг. Поначалу это сводит с ума, а потом становиться нормой, и ты уже ни чему не удивляешься. Самые странные ситуации ты принимаешь за обыденность, потому что для тебя это действительно становиться обыденностью. Это не ты сошел с ума, мир спятил, а ты просто начал это замечать.
Я достал сигарету и закурил, потом пошел на кухню достал припрятанную про запас бутылку джина, и налил себе стаканчик. За окном была непроглядная темень, даже уличным фонарям с трудом удавалось разбавлять эту холодную пустоту. Ко всему этому удушливой пеленой по дорогам стелился туман. Казалось, словно невидимая сила наконец-то поглощает этот мир. Сейчас он исчезнет, и о нём даже никто и не вспомнит. Мне захотелось выйти на улицу, и прогуляться. Пройтись по эшафоту пустынных улиц, и если повезёт раствориться в этом тумане. Я оделся и вышел во двор, ничего не было видно. Мне едва ли удавалось различать что либо на расстоянии вытянутой руки. Очень тихо, не единого звука, словно всё живое куда-то исчезло, хотя наверное в такое время и некому особо шуметь. У меня не было конкретной цели, поэтому я просто шел вперёд, целиком и полностью отдавшись дороге. Всё было каким-то странным, словно во сне, мир казался не реальным. Туман всё сгущался, и вскоре стал настолько плотным, что не видно было даже уличных фонарей. Виден был лишь их свет, который падал сверху растворяясь в тумане, создавая впечатление какого-то призрачного сияния. Я шел пока не уперся в автобусную остановку. Она подсвечивалась лампами дневного света, и поэтому сохранила своё очертание.
На остановке сидел пожилой мужчина лет шестидесяти. Он был в чёрном костюме с галстуком, его волосы были зачёсаны назад, и что мне показалось странным, он был как-то неестественно худым. У него были глубоко посаженные карие глаза в которых блестела какая-то искорка, и довольно выразительные черты лица. Мне показалось, что я его уже где-то видел, но никак не мог вспомнить где.
- Вы тоже ждете тридцать седьмой? – вдруг неожиданно нарушил своё молчание мужчина.
- Что? Нет, я просто прогуливаюсь. А разве в такое время ещё ходят автобусы?
- Тридцать седьмой ходит.
- А куда он идёт?
Мужчина посмотрел на меня, словно я не знал чего-то элементарного и общеизвестного.
- Он идёт по маршруту и только. Из одной точки в другую, всегда, и больше никуда.
Три часа ночи, какой ещё к  черту автобус, что вообще происходит? Может, у этого мужчины не все дома, если в такое время он ждёт автобус номер тридцать семь.
- И когда же должен приехать ваш тридцать седьмой?
- Садись Джек, подождём его вместе.
Что? Откуда он знает моё имя?
- Мы с вами знакомы – я изо всех сил пытался вспомнить, где я мог видеть этого мужчину, но так и не смог – откуда вы знаете моё имя?
- Неужели это так для тебя важно? Знакомы, незнакомы, сейчас мы сидим на этой остановке вместе, и можем поговорить пока не приехал тридцать седьмой.
Незнакомец посмотрел на меня, его лицо словно застыло в ожидании, оно не единой эмоции, но один мускул на нем не дрогнул, смотрелось это довольно загадочно.
- Возможно, вы и правы. Как вас зовут?
- Можешь называть меня как хочешь, это не важно.
- Хорошо Ирвин, чем ты занимаешься?
- Жду автобус.
- Не конкретно сейчас, чем ты занимаешься вообще?
- Помогаю разобраться в себе, открываю правду которая спрятана так глубоко, что она практически исчезла.
- Так ты психолог, - и снова этот взгляд – я что-то не так сказал?
- Скажи Джек, почему ты здесь?
- Где, на остановке? Не мог уснуть, вот и вышел прогуляться, подышать свежим воздухом, и случайно забрёл сюда.
- Ты пришел сюда не случайно, людей оказавшихся здесь ведёт внутренний компас, который указывает им путь. Всех их связывает лишь одно, они хотят избавиться от боли, которая терзает их сердца и души. Можешь убеждать себя, что это лишь невинная ночная прогулка, но я то знаю правду. Ты здесь потому что утратил связь с миром. Эта связь оборвалась вместе с жизнями твоей жены и дочери.
- Откуда ты всё это знаешь?
- Молчи и слушай, - после этих слов э не мог произнести ни звука, а ситуация становилась всё более и более странной – ты пришел сюда потому что тебя больше ничего не держит, ты больше не чувствуешь себя частью целого. Это не простая остановка и найти её может далеко не каждый. Души ищущие покоя слетаются сюда как мотыльки на пламя, чтобы сгореть и переродиться. Автобус номер тридцать семь забирает их и увозит туда где нет боли и сожаления, где все возвращается на круги своя. Эта остановка словно маяк освещает путь в непроглядной темноте.
Я слушал, пытаясь понять, но всё это звучало просто не реально. Логического объяснения всему этому у меня не было. Возможно, я в край упился, и лежу сейчас на полу в своей квартире. Беспомощный и обездвиженный, готовый с секунды на секунду умереть, забытый всеми кого называл когда-то друзьями. Если судьба приготовила мне такую участь, то я готов её принять, непонятно только одно, почему в последние минуты жизни я вижу эту остановку, этого совершенно незнакомого мне человека, а не свою семью. Жизнь не проносится у меня перед глазами, и я не вижу света в конце туннеля. Чушь, всё это чушь, о чём я только думаю, какая смерть, это полный бред. А тем временем пока я размышлял, Ирвин продолжал говорить.
- И вот ты здесь, ещё один слепец блуждающий в темноте, не способный принять тот выбор который уже давно сделан. Теперь ты должен решить, остаться здесь или сесть в автобус и отпустить свою боль.
- Выбор, - теперь я снова мог говорить – ты серьёзно?
- С такими вещами не шутят.
- О каком выборе ты говоришь, не нужно делать вид словно ты меня знаешь, ты совершенно меня не знаешь. Все решено, неизбежно, судьбы – шаблоны под которые подходят все люди, ты говоришь заученными из книг фразами, надеясь что кто-то тебя послушает, но ты не на того нарвался. Кто ты вообще такой?
- Это не важно, я могу быть кем угодно, но от этого ничего не измениться. Только твой выбор важен, подумай и реши жизнь здесь, с грузом который тебе не под силу нести одному, или же билет на автобус номер тридцать семь, который увезёт тебя туда, где ты обо всем забудешь.
Всё это было вычурно, остановка, автобус, Ирвин. Кем он был и куда ехал тридцать седьмой маршрут? Абсурдная ситуация случившаяся со мной в три часа ночи. Вообще откуда он так много знал о моей жизни, и почему я не мог вспомнить где видел его раньше, ведь его лицо было таким знакомым.
- Осталось совсем мало времени, да или нет?
Признаться честно он меня практически убедил, меня здесь ничего не держало, всё что было дорого моему сердцу исчезло, я был абсолютно один, последней моей мыслью было: «А мне ведь нечего терять».
- Пропади всё пропадом, я с тобой.
- Тогда тебе нужен билет, посмотри слева воле тебя.
Возле меня на скамье лежал старый револьвер.
- Какого чёрта?
- Это цена которую ты должен заплатить, за билет. Не так уж и много чтобы встретиться со своей семьёй. Они ждут тебя там, сколько ещё маленькой Джессике ждать отца? Ты ведь и так отравляешь свой организм алкоголем и таблетками, гораздо проще сесть на тридцать седьмой, и отправиться туда где тебе действительно рады.
- Ты не говорил, что нужно пустить пулю себе в голову, на это я не подписывался.
- Хочешь гнить здесь? Сколько ты ещё протянешь со своим образом жизни, год может два? Зачем так долго ждать, если всё можно сделать сейчас и обнять Эмми.
Ирвин достал из кармана пулю, на которой был выгравирован номер тридцать семь. Она сверкала в свете ламп, и так и просилась в ствол пистолета. Ирвин вложил этот маленький кусочек холодного метала мне в руку. Я смотрел на неё не замечая ничего, Ирвин продолжал что-то говорить но я его уже не слушал. Пуля была серебряной, и я смотрел на своё отражение в ней, словно моя душа была заключена в этой чертовке. Эта малышка должна была размазать мои мозги по стенкам остановки, это заботило меня меньше всего. Мои чувства отключились, и мир погрузился во мрак. Словно сквозь сон доносились до меня слова Ирвина, который словно мантру повторял, что времени совсем мало. Я смотрел на пулю и думал, что нужно вложить её в барабан, взвести курок и выстрелить. Сколько ещё людей взяли такой вот билет на автобус номер тридцать семь? Неважно это был их выбор, также как и сейчас мой.
Без лишних слов, без рассуждений о вечном, в полной тишине я вставил патрон в барабан. Говорить что либо было бессмысленно, да это никому и не нужно, я взвёл курок. Ирвин снова повторил, что времени совсем не осталось, но мне было всё равно. В висках пульсировала кровь, а сердце наоборот билось всё медленнее и медленнее. Рука немного дрожала, но у кого бы она не дрожала на моём месте? Мне показалось, словно время изменило свой ход, я видел всё в замедленной съёмке, как медленно опускался на землю сорванный ветром лист, как мимо меня пролетел мотылёк. Прорезая своими фарами туман вдалеке показался автобус. Ирвин прямо взвыл от того что я делаю всё настолько медленно. Словив момент между ударами сердца, я нажал курок.
Меня разбудил будильник, он звенел без умолку, было десять часов дня. Я проснулся на полу, всё тело затекло, и мне с трудом удалось подняться. Значит, всё это мне приснилось и моя прогулка, и Ирвин, и даже призрачный тридцать седьмой. Это был один из тех снов которые оставляют после себя негативный осадок, когда потом ещё пол дня ты ходишь вспоминая свой сон так, словно это случилось с тобой в реальной жизни. Хорошие таблетки прописал мне доктор, спасибо ему большое. Нужно привести себя в порядок, выгляжу как кусок дерьма, и чувствую себя соответственно. Я залез под холодный душ, и сидел там минут двадцать пока не почувствовал себя лучше. К двум часам у меня была назначена встреча с доктором. Приведя себя в более-менее подобающий вид, я пошел на встречу.
На улице был туман, и у меня возникло чувство дежавю. Вокруг не было ни души, мне показалось что сейчас всё повториться в точности как во сне. Вдруг блеснув фарами, из-за угла выехала машина, я вздохнул с облегчением, достал сигарету подкурил и отправился к доктору. У меня уже заканчивались таблетки, и мне нужен был очередной рецепт. Я шагал по улице, вдыхая влажный воздух полной грудью, а внутри меня бушевало море. Его воды были мутными и холодными, промозглый ветер гнал волны с каждой секундой становясь всё быстрее и быстрее. Это был настоящий шторм, который топил корабли, рвал паруса и нёс смерть. Порой, на мгновение у меня перехватывало дыхание, я жадно хватал ртом воздух чтобы восстановить прежний ритм. Обычно когда такое случалось, прогулка немного помогала, но в этот раз этого не произошло. Не знаю как описать это состояние, состояние полнейшей подавленности когда ощущаешь себя таким ничтожным и маленьким что хочется расплакаться. Апатия, меланхолия ощущение внутреннего опустошения, как духовного так и физического, когда хочется лечь и умереть. Стиснув зубы, я шагал вперёд, вернее не я, а пустая оболочка. От меня мало что осталось несколько воспоминаний о старой жизни, да набор костюмов. Мне казалось что оказавшись в толпе людей у меня исчезнет чувство одиночества, и иногда это действительно происходило. Мне не нужно было разговаривать с кем-то из них, достаточно было просто находиться рядом. Только по этой причине я выбирался в город. У меня было своё место куда я обычно приходил, и наблюдал за прохожими. Иногда у меня получалось взглянуть на себя со стороны, в эти моменты я ни чем не отличался остальных прохожих. Люди ходили туда, сюда, кто-то шел озадаченный какими-то проблемами, кто-то спешил на встречу, а кто-то просто бесцельно слонялся без дела, и я всё это видел. Иногда я представлял, как один из незнакомцев подходит ко мне и о чём-то спрашивает, мы начинаем общаться, шутим, смеёмся, в эти моменты море внутри меня немного успокаивалось, и мне становилось легче.
- Как прошла эта неделя Джек?
- Точно так же как и предыдущая, время изменило свой ход, и кажется словно тянется один очень длинный день.
- А как ты спишь, у тебя нет проблем со сном? Бессонница не мучает?
- Я стал мало спать, иногда я просыпаюсь в три четыре часа ночи, и больше не могу уснуть. Приходиться выпивать бутылку джина, чтобы хоть немного подремать.
- Твоё нарушенное восприятие времени связано с бессонницей. Я выпишу тебе таблетки, которые должны помочь решить эту проблему. А теперь опиши своё состояние в целом.
- В целом я чувствую себя словно зомби, который уже давно мертв, но не как не обретёт покой. Шатаюсь по улицам, напоминая прохожим о том, что мир не совершенен. Мне иногда кажется что всё что я испытываю злость, негодование, раздражительность растёт во мне с каждым днём. Мне не удаётся отпустить всё это, не удаётся переступить через себя, и двигаться дальше.
- Что же тебе мешает сделать это?
- Не знаю, возможно, я не достаточно силён для этого, а может, я просто боюсь забыть лица жены и дочки. Они были всем для меня, а теперь когда их не стало, у меня остались лишь воспоминания.
- Всем бывает страшно, но страх не должен управлять нашей жизнью, его нужно побороть. Ты должен сделать выбор, жить с грузом который тебе не под силу нести, иди же взять билет на автобус тридцать семь.
- Что вы сказали?
- Я сказал, что ты должен выбрать жизнь, и придерживаться этого решения, ты должен начать всё с чистого листа.
Похоже, я совсем сошел с ума, алкоголь и таблетки окончательно разъели мой мозг, наверное пути назад уже нет. Я не стал говорить об этом доктору, и сделал вид словно нечего не произошло. Ещё чего хорошего засунет меня в психушку, а это было бы совсем некстати.
- Я настоятельно рекомендовал бы тебе сменить обстановку. Съезди в другой город к родственникам, или отправься в путешествие, смена места пойдёт тебе только на пользу. Здесь где всё напоминает о случившемся, ты не сможешь справиться со своей подавленностью, по крайней мере, на это уйдёт гораздо больше времени и сил.
- Я подумаю об этом.
Док выписал мне рецепт, и наша встреча была закончена. Выйдя на улицу я закурил, и направился в ближайший магазин. После этих встреч мне всегда хотелось хорошенько надраться, а так как алкоголь из крови практически выветрился, нужно было пополнить его запас. Я ничего не скрывал когда разговаривал с доктором, да это было и не нужно. Он был единственным, с кем я мог говорить открыто, ничего не утаивая. Мы обсуждали случившееся, и мне снова, и снова приходилось сквозь этот кошмар. Док говорил что я должен принять действительность, и смериться, но у меня не получалось. Со временем боль проходит, вернее, когда болит постоянно, организм адаптируется и перестаёт это замечать. Я плакал, но уже ничего не чувствовал при этом, так словно внутри меня ничего не осталось. В магазина я взял бутылку джина, и выйдя на улицу сразу сделал пару тройку добротных глотков. В организм снова попал алкоголь, согревая и притупляя боль.
Было два часа дня, я сидел в парке под сенью больших деревьев и пил. Это был тот самый парк в который мы часто ходили с Джессикой. Мы садились на эту скамью, это было только наше место, и она говорила: «Папа, расскажи какую-нибудь историю». Мне приходилось на ходу выдумывать сказки для моей девочки. Ей было пять лет, всего пять лет, зачем ты забрал её? Стоя на коленях, я взывал к небу, а по моим щекам катались слёзы. - Почему ты забрал мою семью, и оставил меня одного? Что за Бог забирает у человека всё чем он есть? Что за Бог допускает смерть пятилетней девочки? Может, тебя там нет, там никого нет, пусто, и никто не слышит наших молитв. С этим я ещё готов смериться, легче думать что нами правит слепой случай, чем веровать в такого Бога. Тебя нет! Никого нет! Нет! Ты больше не мой Бог, я в тебя не верю, не могу верить после случившегося.
Я кричал, бил кулаками по земле, скрипел зубами от того, что ничего не мог сделать. Отчаяние - худший компаньон, который может поселиться в человеке. Всё это длилось около десяти минут, немного успокоившись, я сел на место. Если бы меня кто-то увидел в тот момент, то скорее всего обошел бы стороной. Я напоминал одного из тех пьянчуг, которые твердят о конце света с бутылкой наперевес. Все эмоции которые меня переполняли, я выплеснул наружу, не осталось ничего. От меня прежнего мало что осталось, удалось сохранить лишь взгляд. Он конечно стал более печальным и глубоким, но сохранил прежние очертания. После этой истерики я впал в ступор, сидел и пялился в одну точку. Вид у меня был отрешённый, я не замечал никого и ничего. Если бы я периодически не делал очередной глоток джина, можно было бы подумать, что я умер на этой лавке, и так и остался сидеть на месте с бутылкой в руках. Вывел меня из этого состояния детский голос, который сказал: «Папа, что с тобой?». Передо мной стояла малышка Джессика. Она была одета так же, как и когда мы приходили сюда в последний раз. У меня едва ли хватило сил чтобы сдержать слёзы. Она стояла, словно ничего не произошло, словно не было той ужасной катастрофы, смотрела на меня своими большими, голубыми глазами и улыбалась. Я смотрел на неё и чувствовал как схожу сума, но это было не важно. Я готов был заплатить эту цену чтобы увидеть свою дочь ещё раз.
- Теперь всё в порядке солнышко, теперь всё хорошо.
Она обняла меня, и стало так невыносимо больно, что по моему лицу потекли слёзы. Казалось, словно сердце вот-вот не выдержит и остановиться. Я крепко обнял Джессику, и поцеловал её в лоб. «Папа рядом, и он не куда тебя не отпустит», - шептал я ей на ушко.
- Расскажи историю.
- Хочешь услышать историю о маленькой принцессе, которая как две капли воды была похожа на тебя.
- Да, хочу – ответила Джессика и заалелась звонким смехом.
- Далеко, далеко отсюда в огромном замке жила маленькая принцесса. Все её очень любили, потому что она была ко всем добра и приветлива. Особенно гордился маленькой принцессой её отец – Король. Но вот однажды дракон напал на замок, он съел принцессу, и король был безутешен.
Джессики не было, и я вновь сидел один сжимая в руке пустую бутылку. Эти оживавшие воспоминания причиняли мне невыносимую боль, но кроме боли они приносили и забвение. Это случалось всё чащи и чаще, и с каждым разом они становились дольше. Я словно выпадал из реальности и словно по новой переживал некоторые из моментов прошлой жизни. Возможно, это случалось из-за алкоголя или таблеток, но была так же вероятность, что всё дело в моём измененном сознании. Надеюсь, что однажды я растворюсь в одном из таких воспоминаний, и мне не нужно будет возвращаться назад. Вдруг меня кто-то окликнул, обернувшись, я увидел стоящего за моей спиной полицейского. Он что-то говорил, но я его не слушал, я был изрядно пьяна, и даже если бы слушал внимательно не факт, что у меня получилось бы ответить. Он говорил о моём не трезвом состоянии, и что-то о том что здесь играют дети. Точно не помню, но суть была мне ясна. Я сразу же вспомнил о Джессике, и в этот момент меня переполнила злость. Вместо того чтобы уйти, я начал лезть на рожон. Я начал бросаться на полицейского, использовал весь свой ненормативный лексикон, что было дальше не помню, но очнулся я в камере. Со мной там было ещё два человека, они спали. За окном была кромешная тьма, часы на стене показывали три часа ночи.
Было довольно прохладно, эта свежесть отрезвила меня окончательно. До чего я докатился, сижу здесь в камере, с преступниками, пожалуй это хороший повод задуматься, что дальше делать со своей жизнью. Я пошарил по карманам, там ничего не было, забрали всё даже сигареты, а курить хотелось просто дико.
- Охранник! Охранник! Эй, здесь есть кто живой?
Мне никто не ответил, по-видимому, охрана решила отдохнуть. Да какого чёрта, подумал я.
- Охранник! Кто-нибудь! Чтоб вы здохоли!
Ударив кулаком по металлическим прутьям, я обнаружил, что решетка не заперта. Со скрипом она медленно приоткрылась, неужели нас забыли закрыть? Ерунда какая-то. С каких пор заключённых оставляют без присмотра, да ещё и в незапертых камерах. Я вышел из своей темницы и пошел к выходу. Все заключённые кроме меня спали, и было очень тихо. Поднявшись в холл, мне открылась следующая картина, пятеро полицейских спали, по крайней мере, мне так показалось, так как они замерли в нелепых позах и не шевелились. Один из них спал стоя, вернее в позе, словно собирается сделать шаг. Одна из его ног согнутая в колене зависла в воздухе, в одной его руке был стаканчик с кофе, а в другой мобильный телефон, который он держал возле уха. Другой к примеру спал сидя за столом. Он видимо уснул во время еды, так как у него был открытый рот, а в руке он держал надкусанный сэндвич. Всё это было более чем странно, и я вовсе бы не понял что здесь происходит, если бы они не храпели. Насколько странной не была сложившаяся ситуация, но не менее странной была и моя реакция, когда я всё это увидел, то лишь пожал плечами мол, ну бывает, и прошел мимо направившись к выходу.
На улице все было окутано туманом, всё было точно так же как и в моём сне, когда я пришел на остановку тридцать седьмого. Возможно, и сейчас мне всё это сниться? Хотя наверное нет, пожалуй я смог бы отличить сон он от реальности. Озадаченный происходящим я отправился туда, где как мне казалось должен находиться мой дом. Спустя двадцать минут стало абсолютно невозможно ориентироваться. Туман стал настолько плотным, что ничего не было видно на расстоянии вытянутой руки. Вокруг не единого звука, у меня появилось чувство дежавю. Дальше я шел наугад, мне достаточно было бы увидеть табличку с названием улицы, чтобы определить где я, но табличек нигде не было. И вот я увидел свет, на расстоянии в сто метров, что-то светилось, возможно, это был круглосуточный магазин. Но когда я приблизился, то увидел знакомую автобусную остановку, на которой меня уже поджидал Ирвин.
- Я снова сплю?
- А ты бы хотел этого? Хотел чтобы всё это было лишь сном.
- Не знаю, возможно. Кто ты Ирвин?
На этот раз я воспринимал всё гораздо спокойнее. Хоть у меня и были вопросы, я не торопился узнать на них ответы. Всё решиться само собой, и не стоит опережать события.
- Я тот, кем ты хочешь чтобы я был. Жнец, таинственный незнакомец в чёрном, Ирвин. При прошлой нашей встрече ты говорил, что видел меня где-то но никак не можешь вспомнить где, это образ актёра из фильма, который ты когда-то смотрел. Я могу принять любое обличие, но по неведомой причине, ты выбрал именно это.
- Не мог бы ты добавить немного конкретики.
- Я твой внутренний голос, образ, созданный твоим подсознанием, чтобы озвучить то, о чём ты боишься сказать. Мне известно, с какой мыслью ты просыпаешься каждый день. Ты надеешься, что он будет последним, что он положит конец всему. Посмотри правде в глаза, ты устал от всего. Жалкие попытки упиться в усмерть не дают желаемого результата, поэтому ты и создал меня. Меня бы здесь не было, если бы тебе это было не нужно.
- И что же, ты должен убедить меня покончить с собой?
- Отнюдь, мне незачем это делать, я здесь лишь для того чтобы сказать правду, ты должен играть с открытыми картами. Решать тебе, и только тебе, но ты должен принимать во внимание всё. Просто будь честен с самим собой, ведь не проходит и дня, чтобы ты не думал о смерти. Эти мысли так соблазнительны, они так сладкоголосы, словно сирены завлекают тебя своими песнями о безмятежной лёгкости и покое. В этом нет ничего предосудительного, нормы морали которые навязывает тебе общество, не должны тебя сковывать. Это твоё личное дело, и никто не должен в него лезть.
- А как же ты?
- Не забывай, я это ты, твой внутренний голос.
- Отлично, даже моё подсознание желает мне смерти.
- Не нужно рассматривать меня отдельно от себя, мы единое целое, и всё что я говорю не было бы сказано, если бы ты не захотел. Это всё равно, что обвинять дорожный знак в том, что ты свернул не туда. Он всего лишь указывал дорогу, а за рулём был ты.
- Возможно, я и думаю о смерти, но сделать это я не готов. После смерти Эмми и Джессики меня словно разобрали до основания, но крупица за крупицей я собираю себя заново. Может, я и жажду смерти, но убивать себя я не собираюсь.
- Это твой выбор.
- Как мне проснуться?
- Купить билет на тридцать седьмой.
Я посмотрел на лавку, слева от меня лежал тот же самый пистолет. Не секунды не колеблясь я взял его, приставил к виску и нажал на курок. Разбудил меня сержант, тот самый который и привёз сюда. Он посоветовал мне не напиваться до такого состояния впредь, и выпустил меня из клетки. Я забрал свои вещи, и оказавшись на свежем воздухе, сделал глубокий вдох и осмотрелся. День обещал быть замечательным, на небе не было не единого облачка, и солнце припекало по полной. Вот уже во второй раз внутри оставался осадок, от увиденного во сне. В очередной раз грань между реальным и вымышленным стиралась, и я застревал по середине, не зная в какую сторону двигаться Я то и дело прокручивал в голове сценарий сна, пытаясь понять, что бы это могло означать. Так же было странным и то, что я помнил все мелочи и детали, но ведь так не бывает. Мы ведь никогда не помним начало сна, или момент когда засыпаем, мы просто оказываемся в каком-то месте, и то в памяти оно появляется размытым, без каких либо подробностей, а здесь такая детализация.  Всё это было как минимум странно, но бутылка джина поможет мне стереть этот осадок без следа.
Вдруг мой взгляд остановился на противоположном конце улицы. Там на автобусной остановке стояла Джессика. Конечно, я понимал, что всё это лишь в моей голове, но разве мог я сдержать себя? Моя Джессика, моя малышка сидела там абсолютно одна, и весело махала мне рукой, подзывая к себе. Не под силу было выдержать отцовскому сердцу, и быстрым шагом я направился к остановке. Я смотрел на неё не спуская глаз, лишь на секунду она скрылась за проезжающей машиной, но этого было достаточно чтобы она исчезла. Я сел на остановке, чтобы перевести дух, всё это было очень тяжело, и истощило меня как духовно так и физически. Мне пришлось провести на остановке десять минут, прежде чем я смог заставить себя уйти. Но прежде случилось нечто довольно жуткое. К остановке подъехал автобус, большой сверкающий автобус номер тридцать семь. Нужно признаться мне стало не по себе, по телу поползли мурашки. Возможно, это было случайностью, а быть может это был знак о котором я так безутешно просил. Я стоял и смотрел на табличку с номером тридцать семь словно остолбеневший, мои ноги и руки меня не слушались, так что я не мог пошевелиться.  Что пытается сказать мне моё подсознание, какую мысль оно хочет до меня донести. Наверное, я просто вижу знаки там где их нет, подумаешь автобус тридцать семь, ну и что здесь  такого. Нужно было срочно выпить.
Следующие два дня совершенно выпали из моей жизни, всё было как в тумане, и я мало что помнил. Алкоголь делал своё дело, и делал его крайне эффективно. Самочувствие было отвратительным, голова раскалывалась, словно последние два дня я был боксёрской грушей, руки тряслись, а во рту была помойка. Нужно было сделать над собой усилие, чтобы просто встать с дивана. Но ничего, холодный душ и плотный завтрак должны исправить моё плачевное состояние. Какое сегодня число? Четырнадцатое? Так и есть четырнадцатое, сегодня нужно сохранить свои мысли трезвыми, сегодня я хочу чувствовать всё максимально остро, сегодня мне предстоит поездка в наш старый дом. Сегодня там должны собраться все родственники, которые в один голос будут твердить тебе одно и тоже: «Держись, ты должен быть сильным, на этом жизнь не заканчивается», да что они вообще могут знать?
К часу дня я уже был на месте, здесь абсолютно ничего не изменилось, лишь трава да кустарники вволю разрослись. Я словно перенесся в прошлое. Сейчас из дома выбежит моя девочка, и броситься мне на шею, но этого не случиться, потому что моих девочек больше нет. Воспоминания могут причинять боль, но они никогда не вернут то, что давно утеряно. Какими бы реалистичными они не были, они не смогут подменить реальность. Пришлось сдержаться, чтобы слёзы не выступили на глазах. С каждым шагом, на который я приближался к дому, эмоции становились всё сильнее и сильнее. На мгновение я задумался, а стоит ли мне вообще быть здесь, может лучше будет уехать, но взяв себя в руки, я пошел дальше.
В дом приехало по меньшей мере человек двадцать, но мне было всё равно. Никто из них не знал, какой образ жизни я виду после случившегося, и что это здание давно перестало служить мне домом. Мне нечего было им сказать, да и говорить как-то не очень хотелось. Долго я стоял перед закрытой дверью, не решаясь войти. Мысли о том чтобы сбежать всё ещё крутились у меня в голове, но что сделано то сделано. Вдруг двери открылись, и передо мной стояла моя племянница Джулия. Видимо она хотела выйти на улицу, а увидев меня, замерла на месте.
- Привет малышка, как твои дела?
Джулия стояла молча.
- Я твой дядя Джек, ты меня не узнала? Это мой дом, я здесь живу.
После небольшой паузы, Джулия подошла, обняла меня, и куда-то убежала. Она внешне напомнила мне дочку, ей было столько же лет сколько сейчас и Джулии. Правда сейчас все маленькие девочки напоминают мне о дочери, кто-то больше, кто-то меньше, но они все на неё похожи. Нет, я так не смогу, у меня не получиться, и только я собрался уходить, как меня кто-то окликнул. Это был мой брат Фред и его жена Кимберли.
- Джек, наконец-то ты здесь, а мы уже думали, что ты не появишься.
- Фред, Ким, рад вас видеть.
- Мы приносим тебе свои соболезнования, крепись, со временем всё образуется, нам очень жаль Эмми и Джессику, это такая трагедия. Как ты держишься?
- Спасибо, справляюсь с этим потихоньку, хожу к психотерапевту, пью таблетки, делаю всё что нужно.
- Помни, если тебе что-нибудь понадобиться, можешь обращаться к нам в любой момент. А теперь пойдём скорее, все тебя заждались.
 Мне не хотелось ни с кем общаться, но разве меня об этом кто-то спрашивал? Все эти любезности заняли у меня около часа, я поздоровался со всеми кто приехал, принял их соболезнования, по поводу случившегося, выслушал напутственные пожелания, и отправился наверх в нашу бывшую спальню. Мне просто хотелось побыть одному, всё это действо меня порядком утомило, и начало раздражать. Казалось что все эти люди приехали не для того чтобы поддержать меня в трудный момент, а лишь для того чтобы никто не подумал о них плохо. Я вошел в спальню, и закрыл за собой дверь. Всё было точно так же, как и когда я был здесь в последний раз, даже запах остался прежним. Так пахли её духи, немного апельсина, капелька розового экстракта, жасминовое масло, это был запах моей Эмми.
Я подошел к комоду, и открыл верхний ящик, там лежал не большой пузырёк с розовой водой, тот самый который заставил мое сердце сжаться. Удивительно как мелочь вроде флакона с духами, может вернуть тебя в прошлое. В этот момент в двери кто-то постучал, нарушив мой покой. Мне хотелось остаться одному, поэтому я промолчал в надежде, что незваный гость уйдёт. Стук раздался ещё раз, но через несколько секунд я услышал удаляющийся звук шагов, и всё снова стало спокойно.
Я лёг на кровать, вдыхая запах прошлой жизни, всё глубже и глубже погружаясь в свои воспоминания. Раньше здесь повсюду слышался детский смех, который прогонял прочь плохие мысли, и заставлял считать эти серые стены домом. Теперь здесь тихо, просто невыносимо тихо, все кажется пустым и холодным, я больше не могу называть это место своим домом. И по мере того как я проваливался в эти воспоминания, они становились всё ярче и реальнее, и со мной снова это случилось. Я лежал на кровати, как вдруг мне на грудь легла чья-то рука. Рядом со мной лежала Эмми, она выглядела точно так же как и в тот раковой день. Мне захотелось остановить время, чтобы это мгновение длилось вечно. Я лежал рядом с призраком свой мертвой жены, смотрел в потолок и плакал. Все эти оживавшие в моей голове образы причиняли невыносимую боль, мне хотелось, чтобы они прекратили появляться, и вместе с тем не хотел их отпускать.
Я стоял на крыльце, вдыхая прохладный вечерний воздух, и словно в ступоре смотрел куда-то вдаль. Все давно разъехались, оставив меня одного. Эту ночь я решил провести здесь, она будет последней, после этого я продам дом. Слишком многое напоминает мне здесь о прошлом. В гостиной помниться мне стояла бутылка джинна, это очень кстати, так как поблизости нет не одного магазина. Я растопил камин, налил себе чистого джина в стакан, и уселся в своё старое кресло. Всё было как раньше за исключением того, что раньше я не пил. По дому носился призрак прошлой жизни, и лёгкой дымкой в воздухе весели воспоминания о былых деньках. Помню, когда мы впервые увидели этот дом, Эмми влюбилась в него с первого взгляда. Джессики тогда ещё не было, мы были просто парой влюблённых, которые безмятежно планировали своё светлое будущее, и ждали от жизни только хорошего. И вот агент по недвижимости показал нам этот дом, мы осмотрели каждую комнату, ни что не скрылось от нашего взгляда. «Здесь будет наша спальня, там сделаем тебе кабинет, а это пусть будет библиотека», - Эмми практически видела как мы уже здесь обосновались. Это был первый дом который нам показали, у нас даже не было из чего выбирать, но Эмми он понравился, и мы его купили.
Так я и сидел, понемногу пьянея и вспоминая о том, что когда-то согревало меня, и давало почувствовать связь с миром, а теперь безвозвратно потеряно. Эти воспоминания были дороги для меня, и я с удовольствием проваливался в их объятия, подаваясь трогательной сентиментальности. Время летело незаметно, и когда мой взгляд упал на часы, на них было уже полтретьего ночи. Мне не хотелось спать, и я решил, что не буду ложиться. Всё-таки это была последняя моя ночь в этом доме, и мне хотелось отдать дань уважения этому месту, где я в своё время был так счастлив. Под утро у меня закончился джин, и осмотревшись на последок я вызвал такси, и поехал в свою пропитанную отчаянием берлогу.
Весь следующий день я провалялся на своём стареньком покорёженном жизнью диване. То засыпая, то просыпаясь в холодном поту, мо состояние было максимально приближенно к клинической смерти. Я боролся со своей меланхолией из последних сил, мне кажется, что если бы не те таблетки, которые мне выписал доктор, я бы уже давно сошел с ума. Сквозь этот полусон ко мне приходили по очереди то Эмми, то Джессика. Они смеялись и плакали, бесконечная любовь в мгновение сменялась лютой ненавистью, такого со мной ещё не было. Вот Эмми вспоминает о каком-то трогательном моменте, который приключился с нами пару лет назад, смеётся и целует меня в щёку, а через несколько секунд крушит мебель с такой злобой, какой я не видел у неё за все семь лет. Шквал эмоций захлестнувший меня был настолько стремительным, что я ничего не мог сделать. Я был беспомощен словно человек, оказавшийся в бушующем море после кораблекрушения. Меня швыряло по всему эмоциональному спектру, который может представить человек. Любовь, ненависть, страх, отчаяние и вспышки нахлынувшего на мгновение бесстрашия мне кажется, что ещё никто на столько остро не переживал все эти эмоции разом. Всё это длилось на протяжении пяти-шести часов, а когда я истощил все свои ресурсы, то уснул настолько крепким сном, что проснулся только через два дня. По-видимому, моему организму нужна была срочная перезагрузка, и именно это со мной и произошло.
Проснувшись, первым что я почувствовал была пустота – то есть полное отсутствие каких либо эмоций. Словно я был кувшином, который раньше наполняла какая-то жидкость, она была не приятной, но тем не менее она была частью меня, а теперь её нет, кто-то вылил её оставив лишь пустую оболочку. Несколько минут я сидел уставившись в никуда, потом встал и отправился в душ. Освежившись, я сделал себе кофе, закурил сигарету, и вышел на балкон. Было около восьми утра, свежий воздух наполнил мои лёгкие, заставив сделать глубокий вдох, и я непроизвольно зевнул. Солнце поднималось всё выше и выше, освещая пустые улицы и фасады домов. Мои мысли унеслись куда-то очень далеко, так что я за ними не поспевал. Лёгкий ветер игрался моими взъерошенными волосами, а я стоял вглядываясь в пустоту пытаясь рассмотреть то чего нет, и на секунду мне показалось, что вот-вот это случиться, я пойму что-то важное, что-то что ускользало от меня до этого момента, но это была лишь призрачная иллюзия, которая лишь иногда тешит надеждой.
Моя пустота казалась настолько всеобъемлющей, что даже если бы я поместил внутрь себя весь этот мир, он не смог бы до конца заполнить её. Казалось эту пустоту ни чем не закрыть, и она чёрной, зияющей дырой будет красоваться в моей груди. Мне вдруг стал противен тот человек, в которого я превратился. Жалкое ничтожество, никто не будет плакать, когда ты умрёшь, а некоторые так и вообще только обрадуются. Мир стремительно меняется, и мы вместе с ним, но далеко не всё меняется в лучшую сторону. Эмоциональная буря, которую я пережил напрочь выжгла во мне все чувства, и это испугало бы меня, если бы я что либо чувствовал, одна из тех перемен о которых я говорил.
Возможно, если мне удастся вновь вызвать воспоминания о семье, если они вновь оживут, этот барьер рухнет. Это была лишь догадка, слепая надежда в свет в конце туннеля, но больше у меня ничего не оставалось. Я достал из кошелька помятую фотографию, на которой были мои девочки. Усевшись посреди комнаты, я смотрел в эти родные, но почему-то не вызывавшие отклик в моей душе лица. Всё это длилось около часа, но ничего не происходило, может вместе с чувствами исчезла и эта моя отдушина? И впору было бы закричать, и пустить слезу, но теперь это была недоступная мне роскошь. Вдруг мне на плечё легла теплая, женская рука, все-таки мне удалось. За моей спиной стояла Эмили.
- Что же ты сидишь на полу, глупенький.
- Ждал пока ты придешь – с сухостью в голосе ответил я.
В этот раз моё сердце не сжималось, и не ускоряло свой бег. Оно билось ровно, словно ничего и не произошло, холодная, механическая размеренность – всё что осталось внутри.
- Ты любишь меня?
- Что за глупые вопросы Джек?
- Прошу ответь мне нужно это услышать.
- Помнишь тот день, когда мы встретились? Я потеряла собаку, а ты вернул её мне, именно в тот день я влюбилась в тебя. С каждым днем это чувство становилось всё сильнее и сильнее, с каждым поцелуем любовь крепла во мне, а потом у нас родилась Джессика, это было чудом, которое породила любовь. И вот прошло семь лет, семь чудесных лет, а с того момента ничего не изменилось. Моя любовь превратилась солнце, которое будет светить так же ярко, и так же долго. Оно настолько же велико и горячо, как и та огромная звезда, которая согревает землю. Ни что на свете не сможет её погасить, моя любовь будет вечно гореть светом звезды, которая укажет тебе путь в непроглядной темноте этого холодного мира. Можешь об этом не беспокоиться, я люблю, и всегда буду тебя любить, это так же неизменно как и то, что завтра будет новый день, а потом ещё и ещё один.
Я сидел и слушал всё, что говорила мне Эмили. Когда она закончила, я почувствовал что-то на своей щеке, это была слеза, одна единственная слеза. По-видимому она была последним осколком моих чувств, так как даже эти трогательные слова не нашли во мне отклик. И когда я подумал об этом, Эмми исчезла, по-видимому, навсегда. Это был конец, конец моей человечности, и вместе с тем мира каким я знал его прежде. Когда мне в голову пришла эта мысль, я был рад что ничего не чувствую, так как это наверное ввергло меня в депрессию, а может и свело бы с ума. Произошедшее было бы дикостью для любого человека, и поводом отличиться для любого психолога, так что пока я решил это не афишировать. Мне пришлось отменить несколько встреч с доком, просто я был не уверен поучится ли у меня скрывать своё состояние или нет. Не стоит пока так рисковать, а то ещё чего доброго засунет меня в психушку. Нужно самому разобраться, а дока оставить на самый крайний случай.
У меня было несколько идей которые могли бы сработать, и чтобы не терять время сразу приступил к делу. Для первого опыта у меня было всё необходимое. Я натянул напротив свободной стены полотно, включил проектор, и начал смотреть старые семейные архивы. Этот марафон длился в течении трёх часов, но ожидаемых результатов не дал. Неужели я навсегда потерял ту невидимую нить, которая связывала меня с моей семьёй. Теперь это будут обычные воспоминания, подобные тем как я катался на велосипеде в детстве или ездил на вечеринки. Возможно даже, что со временем они потускнеют, и вовсе сотрутся, нет, этого не должно произойти. Нужно сделать всё что в моих силах чтобы вернуть себе способность чувствовать. Ещё один способ на который я возлагал надежды, заключался в том, чтобы войти в состояние изменённого сознания. С современной фармакологией это не должно составить особого труда, тем более что у меня в ванной находиться целая аптека. Я выбрал несколько желтых пузырьков, достал из них штук пять таблеток, и проглотил их сделав интересный микс. Теперь нужно было подождать, так как я не знал через сколько таблетки подействуют. Прошло не больше тридцати минут, как мой коктейль начал действовать. Сначала комната задрожала, словно началось землетрясение, но у меня не возникло не страха, не даже малейшего волнения, я был невозмутим. После этого пространство сжалось до размеров точки, и сжалась не только моя комната, а весь мир. Не знаю почему, но я прекрасно это понимал, так как моя комната не могла существовать вне мира. Несмотря на это места оставалось вдоволь, чтобы вселенная не чувствовала стеснения. И вдруг раздался оглушающий грохот, пространство расширилось до непостижимых размеров, это был большой взрыв. Я присутствовал при создании новой вселенной. Она была такой же как и прошлая версия, только больше. Теперь моя комната по размерам напоминала футбольный стадион. Подумав об этом, я осознал насколько все мы ничтожны в рамках вселенского масштаба. И лишь только эта мысль зародилась в моей голове, как моё тело перенеслось в тёмные глубины космоса. Я оказался в центре вселенной, не знаю почему, но осознавал я это очень чётко и ясно. А потом следующая мысль выбила меня из колеи, я понял что я уже не я, то есть в привычном понимании этого. Моё тело растворилось в вечном, осталась лишь горстка звёздной пыли, в которую было вложено моё сознание. Меня окружали звёзды, и я мог уловить свет даже самой удаленной из них, это было прекрасно. Красота всего этого просто поражала воображение, вокруг на немыслимых скоростях проносились метеориты и кометы, чьи хвосты изо льда и камней вытягивались на десятки километров.
Мой трип длился два часа, но так и не дал ожидаемых результатов. Придя в себя единственное чувство которое у меня было – это жажда. Голова немного побаливала, но кардинально ничего не изменилось. Была у меня и ещё одна идейка, но на неё я не возлагал особых надежд. Она казалась глупой, но стоило попробовать. Эта идея заключалась в том, чтобы вызвать работницу древнейшей профессии к себе и заняться с ней сексом. По моему мнению, окончание этого акта должно было вызвать во мне эмоциональный резонанс. Воспоминания о Эмми должны были вызвать во мне отвращение к произошедшей ситуации, на фоне которой должны были проснуться чувства, хоть и негативные, но тем не менее чувства. Эту маленькую авантюру с огромными в моральном и эмоциональном плане последствиями для себя я назначил на завтрашний день. А сейчас нужно было восстановить силы, так как все эти эксперименты меня порядком вымотали. Единственный плюс который я нашел в своей черствости, был полным отсутствием проблем со сном. Меня ничего не беспокоило, рой мыслей который не давал мне обычно уснуть сейчас молчал, и я с лёгкостью засыпал словно ребёнок.
Настал новый день в мире без чувств. Он ворвался в мою комнату свежим ветром, распахнувшим настежь окно. Этот день начался у меня совершенно не так как начинались все дни, последние две недели. Вместо сигареты и стакана джина, я заварил себе кофе, приготовил завтрак, а после трапезы отправился в душ. Видимо неотягощенный бременем эмоций Джек, был абсолютно другим человеком. Не то чтобы у меня случилось раздвоение личности, но от чего-то, мои привычки изменились. Одновременно я и оставался собой, и был молчаливым наблюдателем запертым в собственной голове, способным лишь смотреть на мир глазами того человека, которым я когда-то был. Во что бы то ни стало, нужно было поскорее вернуть себе утраченную человечность. Усевшись за ноутбук, я принялся лазить по сайтам, где предлагались эскорт услуги, пальцы сами стучали по клавишам, и мне оставалось лишь пялиться в монитор да выбирать. Спустя полтора часа дело было сделано, девушка которую я выбрал должна была приехать в восемь часов вечера, нужно было подготовиться, если можно так сказать. Первым делом я убрался в квартире, за несколько недель, моего мягко говоря, не здорового образа жизни я приходил сюда лишь поспать, и поэтому квартира больше напоминала временную ночлежку, чем жильё. Мятые пачки сигарет, заплесневелые остатки еды, грязная одежда, разбросанная по всей комнате, мне отчего-то стало неприятно. После полутора часовой уборки квартиру было не узнать, она преобразилась в лучшую сторону. Теперь нужно было сходить в магазин и пополнить запасы. Как минимум нужно было купить вина и джина, а так же взять каких-нибудь закусок. После этого я подловил себя на мысли, что готовлюсь к встрече с этой опытной жрицей любви, словно школьник готовиться к первому свиданию. Да я не оговорился, жрицей любви, так как за такие деньги и с такой внешностью язык не повернётся назвать эту девушку проституткой, а если на чистоту, то мне никогда и не нравилось это слово.
Когда все мои приготовления были закончены, до часа икс оставалось ещё пол дня. Я решил пуститься в ещё один трип, в надежде, что он сработает, и мне не придётся воспользоваться услугами моей сегодняшней спутницы. На этот раз я немного изменил состав своего коктейля, и проглотив разом шесть таблеток, я запил их стаканом джина. На этот раз моё путешествие по тёмным, но прекрасным мирам вселенной произошло немного раньше. Таблетки начали действовать минут через пятнадцать, я понял это когда посмотрел на своё тело со стороны. Моя ментальная проекция покинула тело, и свободно парила в воздухе вокруг него. Я чувствовал необычайную лёгкость, и необремененность мирской суетой. Вдруг распахнулось окно, и какая-то невидимая сила подхватила меня и вытащила на улицу, это был мир, он звал меня своей пьянящей песней сирены, и я не мог устоять. Меня влекло наверх, туда, где огненным апельсином сверкало солнце, и дарило этому миру свет. Совершенно неописуемые ощущения охватили меня, такие для которых ещё не придумали названия, я чувствовал связь с миром, чёрт да я и был этим миром.
И снова как и в прошлый раз эти духовные мытарства продлились пару часов, и как и в прошлый раз ничего не дали. Правда было одно отличие, когда трип заканчивался, и моя ментальная проекция вернулась в тело, я отключился. По-видимому, для меня эти путешествия по невидимым мирам были слишком утомительны, и отнимали много сил. Очнулся я буквально за час до прихода своей гостьи. Благо все приготовления были сделаны ещё днем, и можно было расслабиться. Единственным, что от меня требовалось, так это достать шампанское из холодильника. На улице уже стемнело, и я сидел с выключенным светом в темноте. Эта привычка осталась у меня ещё из прошлой жизни, и этот маленький факт меня немного утешал. Я перебирал в голове образы жены и дочки, которые теперь были такими же обычными воспоминаниями, как и прогулка по набережной. Мне даже казалось, что они начинают тускнеть в моей памяти, и не вызывают уже такого трепетного сохранения. В таком положении я просидел целый час, в некотором роде это напоминало медитацию. Медитативную практику прервал звонок в дверь. Я быстро встал, включил в комнате свет, и открыл дверь. На пороге стояла хрупкая на первый взгляд девушка, с длинными светлыми волосами, и накрашенными ярко-красной помадой пухленькими губками. Она была очень привлекательной, с виду ей было не больше двадцати трёх лет.
- Привет сладенький, вызывал меня?
Пытаясь держаться как можно не принуждённее, я кивнул головой, и предложил девушке войти. Войдя, она сняла плащ, под которым было симпатичное, хоть и немного потрёпанное красное платье. Мы вошли в комнату, где стояло шампанское и клубника.
- Присаживайся, угощайся.
Девушка налила себе бокал шампанского, и съела клубнику.
- Как тебя зовут?
- Называй меня как хочешь, какое имя тебе нравиться?
- Не нужно притворяться, просто будь собой. Как твоё настоящее имя?
Девушка ненадолго умолкла, словно обдумывая мои слова, а потом сказала: «Меня зовут Элизабет».
- Очень приятно Элизабет, меня зовут Джек.
- И так Джек, что ты хочешь чтобы я сделала?
- Давай для начала поговорим.
- Мне всё равно, ты платишь.
- Деньги не имеют значения. И так Элизабет…
- Называй меня Эли, меня так все называют – перебила меня моя гостья.
- Хорошо, Эли сколько тебе лет?
- Мне двадцать пять лет.
- Ты не местная, откуда ты приехала?
- Неужели это так бросается в глаза? Я приехала из Денвера Колорадо, в поисках лучшей жизни, и вот во что это всё превратилось. Думала, пробьюсь в люди, стану кем-то значимым, возможно даже актрисой, но у жизни на этот счёт были другие планы. Не жизнь, а сценарий для какого-нибудь фильма. А чем занимаешься ты, естественно кроме разговоров с девушками за деньги.
- Ни чем таким, я сейчас даже не работаю – после этих слов я уловил на себе недоверчивый взгляд Эли – не переживай деньги у меня есть. Сейчас я пускаю по ветру свои накопления.
- И что же случилось, что ты решил вести такой образ жизни?
На этот раз паузу выдержал уже я, в конце концов, мне незачем было хитрить, и я решил рассказать, всё как есть, так же как и на приёме у дока.
- Моя семья погибла в автокатастрофе, и это выбило меня из колеи.
- По тебе не заметно, что ты расстроен.
- Это всё из-за того, что вчера я пережил какой-то срыв, и утратил способность что-либо чувствовать.
Эли провела рукой по моей щеке.
- И что ты это не чувствуешь?
- Почувствовал, физическое восприятие осталось прежним, я чувствую всё что происходит с моим телом, но в эмоциональном плане я полное бревно.
После этих слов Элизабет подсела ко мне, и взяла за руку. Она посмотрела мне в глаза так, как раньше смотрела Эмми, а потом поцеловала. Я не сопротивлялся, и поцеловал её в ответ. Эли начала снимать платье, но я её остановил.
- Давай просто полежим в обнимку, возможно, когда я почувствую тепло твоего тела, твоё теплое дыхание на своей щеке, возможно тогда во мне что-то проснётся.
Возможно, кто-то посчитает это глупым, но мне в тот момент не нужен был секс, я преследовал совсем другие цели, и надеялся, что они оправдаются. Без лишних разговоров мы легли на диван, Эли положила свою голову мне на грудь, и слушала, как бьётся мое сердце.
- Ты наверное считаешь меня странным?
- Все мы по-своему странные Джек, ты хороший человек, поверь мне, я знаю, мне приходилось сталкиваться с козлами, ты не такой.
- А какой же я?
- Ты хороший человек который запутался, на тебя многое навалилось, но это не делает из человека негодяя.
- Знаешь, хорошо иногда вот так полежать с человеком, делиться своими мыслями, знать, что он действительно слушает, а не ждёт своей очереди заговорить, просто почувствовать чьё-то тепло.
Эли приподнялась, и снова поцеловала меня, на этот раз я решил, что не буду её останавливать. Наши тела сплелись в каком-то немыслимом танце. Я чувствовал жар её тела, и мне это нравилось. Несмотря на столь юный возраст, Эли знала многое, и была настоящей жрицей любви. Она была нежной и грациозной, и вместе с тем сильной и грубой там, где это было нужно. Наши тела были покрыты потом, дыхание стало тяжёлым, и наш прекрасный акт любви закончился. И в этот момент в моей голове словно разорвалась бомба. На меня нахлынули все эмоции разом. Сначала это ввело меня в ступор, и первые несколько секунд я словно потерялся, но потом словно ножом сквозь масло всю эту невнятную массу эмоций прорезала боль. На глазах выступили слёзы, и раскалённым свинцом потекли по моим щекам. По-видимому, Элизабет поняла всё без лишних слов, и прижала меня к груди. Боль была настолько сильной, что я не мог дышать. Все те воспоминания, о которых ещё час назад я мог думать с абсолютным безразличием и холодом, разрывали мою сущность на части.
Мой план сработал, но стоило ли оно того?
- Эли, извини, но теперь мне нужно побыть одному.
- Ты снова можешь чувствовать?
- Да, они ядерной бомбой разорвались в моей голове. Деньги в коридоре, ты очень милая девушка, и я рад что мы встретились.
- Мне тоже было приятно. – она взяла листок бумаги и написала на нём что-то – это мой номер, я буду не против если ты позвонишь как-нибудь.
Одев платье, и накинув на плечи плащ, Эли ушла. Я пошел на кухню, достал из холодильника бутылку джина, налил полный стакан и выпил, на несколько секунд стало легче, но не более. Пришлось повторять эту процедуру до тех пор, пока не кончился джин. И снова я пытаюсь убежать, забыться в алкоголе, не нужно было возвращать себе чувства. Меня переполнила злость, злость на мир, на самого себя, по коже пробежали мурашки. Где-то глубоко в нутрии из темноты вырвался крик, я кричал и разносил квартиру на куски. Это продолжалось минут пять, когда я пришел в себя, то сидел на полу среди осколков посуды и пялился в пол. Голос сел, а руки были разбиты, внутри была пустота. Я молча пошел в ванную достал пузырёк со снотворным, и выпил две таблетки. Сейчас мне нужно поспать, а завтра я встречусь с доктором, если он не поможет, то у меня остаётся лишь один выход.
Погода была пасмурной, и целиком отображала моё внутреннее состояние. Я позвонил доктору, и назначил встречу на одиннадцать часов. Позавтракав и выпив ежедневный аперитив, я отправился на встречу. Мне казалось, что сейчас я вижу всё по настоящему, а не через призму розовых очков. Всё вокруг было чёрно-белым, а точнее серым. Серые дома, серые люди, серое небо над головой, мы настолько привыкли, что попросту перестали это замечать. Когда мы идём куда-то, то смотрим не вперёд, а вниз, под ноги. Мы не можем больше выдерживать на себе чей-то взгляд, как и не можем смотреть. Пройдёт ещё немного времени, и мы превратимся в тени, тени тех людей которыми когда-то были. Будем умирать и рождаться каждый день, проживая свою маленькую жизнь. Рождаясь с восходом солнца, и умирая на закате, мы забудем что так было не всегда. Этот опыт сотрётся со временем, и будет лишь легендой дошедшей до будущих поколений сквозь года. Лучше умереть, чем так жить. С неба начало капать, мне всегда нравился дождь, но в последнее время я пытался укрыться от него под зонтом или навесом. Дождь становился всё сильнее и сильнее, пока не начал лить плотной стеной воды. В мгновение ока улицы опустели, не было никого, лишь я идущий на встречу с доком. У меня не было зонтика, не было ничего, и я не пытался укрыться. Я шел дальше, гордо смотря вперёд, а не под ноги как делают все остальные. Периодически я останавливался, поднимал голову вверх, расставлял руки в сторону, и делал глубокий вдох, а потом продолжал идти.
- Добрый день Джек, как твои дела? Я был обеспокоен, когда ты отменил наши встречи, что случилось.
- У меня был срыв, на пару дней у меня отключились все чувства. Мне не хотелось приходить к вам в таком состоянии, чтобы вы не приписали мне какое-нибудь психологическое расстройство, и не отправили в психушку.
- Этого бы не случилось. Расскажи мне подробнее, что произошло?
- Пару дней назад, у меня произошел нервный срыв, по крайней мере мне кажется, что это был срыв. На меня накатились все эмоции, которые только может почувствовать человек. Я чувствовал их все сразу, и это было очень тяжело, меня словно разрывало на части, а потом в моей голове словно сработал выключатель. Я потерял сознание, а когда пришел в себя, то уже ничего не чувствовал. Воспоминания, которые причиняли мне столько боль вдруг потускнели, и я не мог допустить чтобы они и вовсе исчезли. У меня было несколько идей на счёт того, как вернуть все на свои места, и одна из них сработала.
- Джек, это было временное явление, которое называется деперсонализацией. Оно было вызвано твоей депрессией, и подавленным состоянием. Тем не менее, это был тревожный звоночек, который не стоит игнорировать. Теперь прошу, продолжай.
- Первым что я сделал, это просмотрел все семейные записи, но ожидаемо результата это не дало. Несколько часов я сидел с фотографией своей жены и дочери в руках, но и здесь было пусто. Возможно, мне могло помочь состояние измененного сознания. У меня были кое-какие таблетки, которые я принял, но ничего не получилось. Сработала идея, на которую я не возлагал особых надежд. Я вызвал куртизанку, мы говорили, пилил шампанское, после занялись сексом, и ко мне вернулась моя боль.
- Что ты сейчас чувствуешь?
- Я чувствую, словно проваливаюсь в черную бездну, у которой нет дна, и чем глубже я погружаюсь, тем сложнее мне будет выбраться.
- Это очень плохо, я надеялся что таблетки тебе помогут, но они не дают никакого видимого результата. По-видимому, нам понадобятся более серьёзные средства. Джек, я надеялся что до этого не дойдёт, но другого выхода я не вижу, нужно положить тебя в лечебницу. Не буду врать, мне неизвестно, сколько нужно времени для твоего восстановления, но откладывать это больше нельзя. Твоё состояние ухудшается с каждым днём, и ты становишься опасен для себя.
- И что другого выхода нет?
- Хотел бы я сказать что есть, но его нет.
- Даже не знаю, я не хочу ложиться в эту вашу лечебницу.
- Не нужно бояться этого, у каждого возникают проблемы, и решать их нужно соответствующими методами. Мы будем видится точно так же как и сейчас, я пропишу тебе наиболее действенный курс лечения, и глазом не успеешь моргнуть как снова будешь радоваться жизни, попивая коктейль лёжа на пляже. Это в твоих же интересах, в конце концов, подумай чтобы на это сказала Эмми.
Случилось как раз то чего я и боялся, меня собирались упрятать в психушку. Это было самым плохим сценарием развития событий. Сидеть в четырёх стенах, и смотреть на мир сквозь маленькое окошко, на котором красуется решетка? Нет уж спасибо.
- Ну что скажешь Джек?
- Дайте мне один день, я хотел сегодня съездить на кладбище. Кроме того нужно собраться, сделать все приготовления. Завтра я буду готов, мы встретимся, и тогда делайте всё что хотите.
- Думаю можно подождать ещё один день, хорошо Джек, буду ждать вас завтра в это же время, только не опаздывай, и смотри не наделай глупостей.
Когда я выходил от дока, то думал, что больше сюда не вернусь. Вся его показная забота и участие, нисколько меня не трогали. Он делал свою работу, за которую я платил ему деньги, и не плохие деньги. Если он хочет убедить меня, что ему не всё равно, то пускай поработает бесплатно.
У меня не было ни каких важных дел, дома сидеть не хотелось, так как в моём состоянии моя квартира была подобна одиночной камере, и я решил прогуляться. В последнее время мне стало не выносимо находиться дома, и это была вовсе не клаустрофобия, просто когда я сидел в своей квартире, то чувствовал себя последним человеком на земле. На меня наваливались такие чувства, которые не каждый испытает за всю жизнь. Иногда мне казалось, что я касаюсь самого дна, и это было хождением по лезвию бритвы. На улице мне и дышалось легче, пускай меня окружили незнакомые люди, но мне хватало и этого. В эти моменты мне становилось легче, я не чувствовал своё одиночество в полной мере, и это помогало прожить ещё один день. Бесцельные шатания по городу начинали входить у меня в привычку. Я купил себе бутылку джина, завернул её в бумажный пакет, и пошел гулять. Никто из прохожих не обращал на меня внимания, всем было плевать, и мне тоже.
Бутылка ушла у меня за час, а покупать вторую у меня пока что не было желания. Я сел на скамейку и решил подумать о том, что сказал мне док. Мне не хотелось становиться пациентом какой-то там клиники, но возможно мне это было необходимо. Мое эмоциональное состояние ухудшалось с каждым днём, и я это хорошо понимал. У меня начали происходить приступы отчаяния, когда я готов был просто лечь и умереть, а бывали и минуты такой черной тоски, что я сжимал зубы изо всех сил чтобы не расплакаться. Чувство опустошенности не проходило, а переключиться у меня не получалось. Это была не жизнь, а жалкое существование, которое граничило с попытками прожить ещё один день, чтобы не наглотаться таблеток и уснуть навсегда. Слишком рано вывешивать белый флаг и трубить о поражении. Опустить руки я всегда успею, нужно попробовать новое лечение. Этот боевой настрой немного меня подбодрил, и предал уверенности. Я понимаю, что звучит всё это глупо, когда человек постоянно ноет, жалуется на пошатнувшееся душевное равновесие, но для меня всё это вполне серьёзно. Я решил заскочить на кладбище перед долгим отсутствием, ибо я не знал, сколько времени проведу в клинике. Без задней мысли я отправился на автобусную остановку. Автобуса не было довольно таки долго, минут двадцать, и вот он показался, но увидев его я был не рад. Это был автобус номер тридцать семь, словно вселенная издевалась над мной. Когда он подъехал я принялся изучать его маршрут, который был вывешен с боку, и оказалось, что его конечная была неподалёку от кладбища. И вот я снова приобрёл билет на тридцать седьмой. Двери закрылись, и мы поехали. Я прошел в конец автобуса, и сел сзади.
Двигатель мелодично гудел, убаюкивая пассажиров в салоне. Сквозь окна проникал мягкий свет падая на потёртые кожаные сидения, и мои тревоги исчезали растворяясь в мутном море спокойствия. Спустя несколько остановок я уже совсем забыл о той чуши, которая меня волновала. Мимо проплывали дома, силуэты деревьев, размытые тени людей. Мне казалось что мы действительно едем в какое-то затерянное во времени место, где боль исчезает, и человек раскуривает трубку мира примиряясь с самим собой, а все пассажиры в этом автобусе на самом деле лишь души умерших людей, которые устали скитаться по миру. Вот сейчас мы приедем на место, водитель скажет напутственную речь, и начнёт отпускать грехи, чтобы сквозь двери его автобуса выходили только кристально чистые души. Я погружался в эти фантазии всё глубже и глубже, не замечая ничего вокруг. Не знаю сколько мы ехали, но когда я снова вернулся в реальный мир, в салоне уже никого не было. Автобус стоял пустой, и я молча вышел и пошел к своей семье. Идти до кладбища было минут десять, вокруг не было не единой души. Дорога вела меня прямо, и как послушный зверёк в цирке я шел по ней, никуда не сворачивая. Вскоре мне преградил путь большой кованный забор, который разделял мир живых и мёртвых.
Одна из створок ворот заскрипела под натиском моей руки, и открылась. Здесь было очень тихо и спокойно. Огромная территория, сплошь усеянная могильными камнями, каждый из которых символизировал оборванную жизнь. Если так задуматься, то все мы чтим языческие корни, доставшиеся нам от предков. Приходим на места захоронения родных, или просто знакомых людей, отдаём дань их светлой памяти, разговариваем в надежде, что они нас слышат. И мне кажется, что мы никогда не избавимся от этих традиций, сколько бы времени не прошло.
И вот я стоял возле двух небольших белых крестов, под которыми покоились мои девочки. Я пришел сюда впервые после похорон, так как просто не мог сделать этого раньше. Это было невыносимо больно, и даже сейчас у меня по щекам побежали слёзы. Я опустился на колени, и припал к земле, в таком положении я провёл несколько минут.
- Извините, что не приходил раньше, но мне до сих пор кажется, что это лишь кошмарный сон, который вот-вот должен закончиться. Мне очень вас не хватает, и все слова которыми я попытаюсь описать своё состояние будут звучать бесконечно убого, по сравнению с тем, что я испытываю на самом деле. Но я пытаюсь это преодолеть, хожу к психологу, а завтра буду ложиться в клинику. Жизнь продолжается, по крайней мере, я изо всех сил пытаюсь в это верить. А теперь Джессика закрой ушки, папе нужно поговорить с мамой. Эмми, меня всё чаще посещают мысли о том, чтобы приблизить момент нашей встречи, я понимаю что это не правильно, но меня здесь больше ничего не держит. Я пытаюсь подавить это в себе, но боюсь, что у меня не хватит на это сил. Ты наполняла меня, была частью меня, лучшей частью, а теперь я чувствую пустоту, которую ничем не заполнить. Если бы у меня был шанс всё изменить, но в этом вопросе жизнь неумолима. Не знаю когда в следующий раз смогу вас навестить, возможно, в следующий раз мы увидимся лично, береги там Джессику, и поцелуй её за меня.
Когда я закончил, то почувствовал, как чья-то легкая рука опустилась мне на плечё. За моей спиной стояла Эмми, но это не было вырванное из моей памяти воспоминание, это было что-то другое. Возможно, галлюцинация или проекция, в конечном итоге меня это мало волновало. Она появилась словно ангел услышавший молитвы, и спустившийся облегчить боль истерзанной души.
- Ах Джек, мой милый Джек, ты так много страдал когда нас с Джессикой не стало. Ты показал поистине сильную волю к жизни, но пора остановиться и принять неизбежное. Мы с Джессикой скучаем по нашему папочке.
- Ты хочешь чтобы я что-то с собой сделал?
- Конечно же нет, эта мысль для меня так же невыносима как и для тебя, но я так же не могу смотреть как ты страдаешь, снова и снова каждый день. Я должна тебе сказать, что так больше не может продолжаться, сделай выбор. Ты должен либо отпустить нас, либо положить всему этому конец.
- Но я пытаюсь, пытаюсь изо всех сил.
- Сделай выбор Джек, и помни что мы любим тебя.
В следующее мгновение Эмми исчезла, словно её здесь и не было, хотя её действительно не было. Я потупил взгляд в землю и сидел так несколько минут. После этого я принял решение, которое поклялся себе не нарушать. Теперь нужно было ехать домой и собирать вещи, завтра я отправляюсь в клинику.
Этот день прошел быстро, а в девять часов дня я уже ждал дока, который должен был лично отвезти меня в клинику. Она называлась «Научно-исследовательский центры имени Уильяма Статского», по дороге туда док неоднократно нахваливал это заведение, рассказывая о высоком классе работающих там профессионалов, и современном оборудовании, которым славиться данное заведение. Так же он постоянно повторял, что мне не о чем беспокоиться. Это должен был быть первый день моей новой жизни, но если честно, то меня одолевали некоторые страхи.
Меня привели в палату если можно её так назвать, это была самая обычная комната. Здесь стоял небольшой телевизор, одинарная койка, столик с лежащими на нём книгами, на окнах не было никаких решеток, как я себе представлял поначалу. В целом условия были лучше, чем у меня в квартире. Док объяснил мне, что так как это исследовательский центр, то здесь нет ничего такого, что могло бы напоминать о психиатрической лечебнице.
- В ближайшее время ты будешь жить здесь, несколько часов в день у тебя будут уходить на процедуры, и сеансы со мной. Я разработал специальную методику для тебя, и индивидуальный набор лекарств. Мы рассчитываем увидеть результаты в течении двух недель, а пока располагайся и чувствуй себя как дома.
Через час после моего приезда за мной пришли, и повели меня на одну из так называемых процедур. Меня привели в небольшую тёмную комнату, в центре которой стояло какое-то устройство, он напоминало большую ванну с накрывающей её крышкой. Мне велели раздеться, и ждать пока принесут препараты, название которых я не смог запомнить. Минуты через три в комнату зашел парень, и дал мне четыре таблетки. Я послушно их выпил, после чего этот парень подвел меня к этому странному устройству, открыл крышку, и велел мне залазить внутрь. Как мне сказали, там была обычная, соленая вода, к моей голове подключили несколько электродов, и я залез внутрь, после чего крышка закрылась. По-видимому, в этой капсуле был динамик, так как со мной заговорил невидимый, мужской голос.
- Расслабься Джек, это камера сенсорной депривации, она поможет тебе справиться с твоими демонами, принимая необратимость происходящего.
- Что-то я ничего не понял.
- Просто расслабься и лежи. Нужно чтобы ты провел здесь не меньше часа, ещё было бы неплохо, если бы ты думал о своей семье, а мы будем записывать показания с датчиков, и если потребуется, немедленно тебя достанем.
- Хорошо, я постараюсь всё сделать.
И вот я лежал в этой небольшой камере пытаясь расслабиться. Поначалу это было как-то странно, но минут через десять я привык. Интересно, что за таблетки мне дал тот парень. Может быть успокоительное, чтобы я «расслабился» и не нервничал, а может быть и что покрепче. В общем, по началу я ничего не чувствовал, просто лежал в этой солённой и теплой воде и думал о том что я здесь делаю. Мысли постоянно менялись, из одного состояния перетекали в другое, и незаметно для самого себя я вспоминал свою жену. Не какое-то конкретное событие, а только образ. Она стояла в облегающем красном платье, и звала меня к себе. Я замечал каждую мелочь, каждый её жест, всё было очень реально. И только я захотел сделать шаг на встречу, только мой нога дернулась, как я оказался за рулём какого-то автомобиля. Меня охватило глубокое безразличие, мне было на всё наплевать, и хотелось лишь одного, ехать быстрее. Моя нога давила на педаль газа, и это было здорово. Мир который был по ту сторону салона превращался в размытое пятно, но меня это абсолютно не беспокоило, я был королём дороги. И вот развалившись на переднем сидении, и держа руль прямо я услышал какой-то шум сзади, обернувшись я увидел Джессику и Эмми. Мой мозг казалось был объят пламенем когда я понял что нахожусь за рулём того самого такси. И в этот момент я перестал контролировать своё тело. У меня даже не получилось убрать ногу с педали газа. Я превратился узника наблюдающего на всё со стороны, и не имеющего возможности, что-либо сделать. Мы мчались по дороге, проносясь на огромной скорости мимо других машин. Вот наконец-то перед моими глазами появился тот самый перекрёсток, где всё должно случиться. На светофоре загорается красный, но меня это не останавливает, я вдавливаю педаль газа в пол, и пытаюсь проскочить. В этот самый момент из-за угла выезжает тягач, мой взгляд встречается с взглядом водителя тягача, и я понимаю, что мне не проскочить. Время начинает замедляться, и течёт очень медленно. Я поворачиваюсь к своей семье и говорю лишь одно единственное слово: «Извините». После этого время начинает идти с привычной скоростью, и происходит столкновение.
Я прихожу в себя на кровати в своей комнате, рядом со мной сидит девушка, меня подключили к какому-то аппарату. Мне сложно подняться, силы истощенны, слабым голосом мне удаётся задать вопрос.
- Что произошло?
- Мы сейчас это выясняем. Во время эксперимента что-то пошло не так, вы кричали, очень сильно кричали.
- Но я ничего не помню.
- Стимуляция мозговой активности, довольно сложная процедура, здесь большую роль играет фактор пациента. По-видимому, мы не учли какой-то фактор, связанный с вашим эмоциональным состоянием, что и привело к сбою. Пожалуй мы прекратим опыты в камере сенсорной депривации, до того момента пока ваше состояние не станет более стабильным.
- И что же дальше?
- А дальше отдыхайте, и набирайтесь сил.
Эта женщина сделала мне какой-то укол, после которого я практически мгновенно уснул, и проспал сутки. Проснулся я в более-менее нормальном состоянии, немного помятым, но полным сил. На часах было пять утра, за окном начинало светать. Немного освежившись в ванной я отправился покурить. У меня было такое чувство, словно я проспал неделю, и мне просто необходимо было выйти на свежий воздух. Коридоры были пусты, не везде даже горел свет, всё это напоминало декорации с какого-то фильма ужасов. Того и гляди сейчас на меня выпрыгнет какое-то чудовище из-за угла. Мне пришлось гулять по этим коридорам минут двадцать, прежде чем мне удалось найти выход. У меня не было времени предварительно осмотреться, когда меня сюда привезли, поэтому всё было абсолютно незнакомым. Дверь была заперта, и открыть её не представлялось возможным. Нужно было найти другой выход, и я побрёл дальше. Ещё минут двадцать я бродил по одинаковым коридорам, прежде чем наткнулся на огромный сад. Это было довольно большое помещение, где находилась куча разнообразных растений, а вместо потолка был огромный стеклянный свод. Нужно признаться, место было не обычное, и очень красивое. Сверху небо, багровеющее от поднимающегося солнца, а внизу растения, испускающие прекрасный запах. Здесь и дышалось легче, да и идти мне уже никуда не хотелось.
Я курил, пытаясь вспомнить, что произошло со мной в день приезда, но в голове всплывали лишь отдельные фрагменты. Мои воспоминания обрывались на том моменте, как я ложился в эту их камеру, а дальше была пустота. Вдруг я услышал голос за спиной.
- Ты уже проснулся, как я погляжу.
Обернувшись, я увидел мужчину лет сорока, в белом халате. У него были коротко стриженые черные волосы с проседью, и не большая бородка. Он был не очень высокого роста в очках странной формы, в руках он держал какую-то папку.
- А вы…
- Меня зовут доктор Джордж Морис, я буду твоим куратором здесь, пока ты у нас лечишься. И давай сразу договоримся, общаться на ”ты“, а то меня смущает вся эта официальность. И так, как твоё самочувствие Джек?
- В целом не плохо, вот только я не помню, что случилось со мной в той камере.
- Попытаюсь объяснить тебе доступным языком. Когда мы поместили тебя в камеру, то ввели тебя в состояние в целом похожее не дремоту. Ты не спал, но и не совсем бодрствовал, в этом состоянии начинает активно работать твоё подсознание, и ты получаешь опыт сравнимый с приёмом сильнодействующих препаратов. Всё это необходимо для того чтобы воздействовать на твоё подсознание….я вижу тебе не понятно?
- Абсолютно ничего – убедительно кивнул я головой.
- Эта процедура нужна, чтобы убедить твоё подсознание прекратить причинять тебе боль. Но произошел какой-то сбой, и вместо прекращения боли, мы её простимулировали. А не помните вы этого из-за того, что дабы защититься ваш мозг просто заблокировал воспоминания о происшедшем.
- И часто во время опыта у вас что-то идёт не так?
- Нет, но пойми, это новейшая методика, которую ещё предстоит довести до совершенства.
- Значит я у вас в роли подопытного кролика?
- Я хочу выложить сразу все карты на стол, чтобы мы могли доверять друг другу. Некоторые из тестов, которые будут с тобой проводить, будут делаться впервые, но никакой угрозы для жизни они не несут. Они не связаны с не новой аппаратурой, не с экспериментальными лекарствами, это всего лишь тесты, современные психологические моменты, и реверсивная психология, ничего более.
Так я узнал, что превратился в подопытного кролика, на котором будут ставить тесты, правда этот доктор Морис казался не плохим человеком.
- Значит, если мне нужно будет с кем-то здесь поговорить, это будешь ты?
- Да всё так.
- Ну тогда Джордж скажи мне сколько я пробуду здесь времени?
- Не больше того сколько понадобиться на твое выздоровление. Извини, мне нужно делать обход, но я ещё заскочу к тебе сегодня.
- Хорошо.
Меня лечили разными способами, от некоторых мне действительно становилось легче, другие же вгоняли меня в состояния, в которых я подолгу находился до своего приезда сюда. Самым действенным оказывались беседы с доком, и Джорджем. Наши сеансы длились иногда по несколько часов, после чего я чувствовал себя словно выжатый лимон, в эмоциональном плане. Помимо этого мне делали какие-то уколы, но когда я спрашивал, для чего они нужны, меня не удостаивали ответами. Один из самых запоминающихся и странных методов лечения особенно запал в моей памяти. Я ещё спал когда ко мне в комнату вошел доктор Морис, и женщина, которая делала мне укол после неудачного опыта. На часах было всего шесть утра.
- Джек, вставай, у нас назначена процедура, не самая приятная для тебя, но через неё необходимо пройти.
- Что – ничего не понимая, ответил я спросонья – дайте поспать, не хочу я идти не на какую процедуру.
- Вставай Джек, мы выбирали время не просто так. Сейчас уровень серотонина в твоем организме мал, и нам нужно этим воспользоваться.
Нехотя мне пришлось встать, одеться, и мы отправились в лабораторию. В этой комнате я ещё не был, она была просторной и пустой. На стене было натянуто огромное белое полотно, как в кинотеатрах, а под потолком висел проектор. В центре этой комнаты стоял стул, правда не обычный, а кокой-то странный. Он был высоким, наподобие барного, но у него были ручки с прикреплёнными к ним фиксаторами, также к нему были присоединены какие-то провода. В общем, всё было более чем странно, и я впервые с недоверием посмотрел на Джорджа.
- Спрашивай, я не буду ничего скрывать.
- Что это за эксперимент?
- Ты должен будешь сесть, на этот стул, а мы в течении определённого времени будем показывать тебе фильмы из твоего семейного архива. Твое тело будет подключено к нашей аппаратуре, и при изменении некоторых показателей, мы будем посылать тебе слабый электрический заряд. Всё это необходимо для подавления твоего болевого состояния. Клин клином так сказать.
- А если я не соглашусь?
- Тогда мы не будем проводить этот опыт.
- И что это действительно необходимо? Без этого не как?
- Мне самому не хочется проводить этот тест, но он послужит фундаментом для дальнейшего твоего выздоровления.
- Ладно, подключайте меня.
Всё было сделано довольно быстро, и вот уже через десять минут всё началось. Я почувствовал первый разряд буквально сразу, и он был довольно неприятен. До этого момента, я находился в клинике уже две недели, у меня были изъяты все фотографии, и любые другие раздражители. Но увидев на экране свою жену и дочь, меня словно прорвало, всё вернулось обратно, и никакие электрические разряды не помогали. Всё это длилось ровно пятнадцать минут, а потом санитарам пришлось вкалывать мне успокоительное. Честно признаться, я сам не ожидал настолько бурной реакции.
Пришел в себя я уже в палате, голова раскалывалась, и внутри был какой-то неприятный осадок, словно после плохого сна, в общем, состояние было не очень. Проснувшись, я несколько минут лежал, в ступоре уставившись в потолок. Больше такие тесты я проходить не собираюсь, может мне вообще стоит собраться и уехать отсюда. Это лечение ничего не даёт как я и предполагал, уж лучше я прибегну к своему старому другу алкоголю. Мне нужно было выпить кофе, и проснуться, в холле стоял кофейный автомат, и я отправился к нему. В коридоре не было света, не горела не одна лампа. Наверное, в здании вырубился свет, но тогда ведь должны были включиться резервные генераторы, неужели и они сдохли? Стоп, ведь у меня в комнате работает настольная лампа. Что за…
Вдруг за моей спиной раздался кокой-то шум, я обернулся и обомлел, там стояла Эмми. Вид у неё был какой-то жуткий, не такой как когда она появлялась раньше. Её кожа была бледной, под глазами были большие мешки, казалось, словно она постарела лет на десять. На ней было разорванное, местами испачканное белое платье. Присмотревшись, я узнал его, это было то платье, в котором Эмми хоронили. Становилось жутко, света по-прежнему не было, лишь неизвестно откуда пробивалось бледное, лунное свечение. Эмми сделала шаг ко мне навстречу, и неожиданно для себя я попятился. Медленно почти шепотом Эмми заговорила.
- Джек, неужели ты не обнимешь меня? Ты что боишься?
Я стоял молча не решаясь заговорить, со стороны это выглядело очень странно, и приложив усилие, мне всё же удалось выдавить из себя короткое: «Рад тебя видеть».
- И это всё? Всё что ты можешь мне сказать? Неужели любовь угасла в твоём сердце, и теперь ты можешь сказать лишь это холодное «Рад тебя видеть»? Значит вот что они с тобой делают, пичкают таблетками чтобы ты смог забыть меня. И как, тебе это удается?
- Нет, всё совсем не так.
- А как Джек, расскажи мне как?
- Я уже и сам не знаю, Мне просто нужно избавиться от этой боли, которая разъедает меня, отравляет мой разум, сводит меня с ума.
- А развеет эта боль не часть нас с Джессикой? Мы – эта боль. Ты хочешь стереть нас из своей жизни, это то чего ты действительно хочешь?
- Нет, ты просто не понимаешь.
- А что я должна понимать, я мертва, а всё из-за того, что ты не смог забрать нас. Мы погибли из-за тебя, работа была для тебя на первом месте, и вот что произошло.
- Прости, не проходит и дня, чтобы я не клял себя за это. Но я не могу ничего изменить, хотел бы, но не могу.
- Но, ты можешь отправиться к нам, оставить позади все страдания, и вновь обнять нас с Джессикой, она скучает по своему отцу, так же как и я по мужу. Достаточно с тебя этих мучений, ты и так вынес львиную долю всего этого, пора это прекратить.
Я подошел к Эмми и взял её за руки, они были ледяными.
- Не искушай меня, ты думаешь, я об этом не думал? Почти каждый день я просыпаюсь с этой мыслью, она словно заноза застряла у меня в мозгу, и от неё не избавиться, единственное, что удерживает меня от этого, так это осознание того, что ты никогда не простила бы мне этого.
Вдруг лунный свет каким-то непонятным образом осветил глаза Эмми, и я увидел что они белы, словно залиты молоком, я отшатнулся. Её губы искривила злобная улыба, и она заговорила поистине жутким голосом.
- Это ещё не конец, ты думаешь, тебе сейчас плохо, это только цветочки.
После этих слов Эмми с молниеносной скоростью приблизилась ко мне, и положила свою руку мне на грудь, в эту самую секунду сердце сдавило, словно его сжимали в тесках. В следующее мгновение я проснулся в своей комнате, весь в холодном поту.
Очередной кошмар заставил меня проснуться крича, и ворочаясь. Они стали сниться мне довольно часто, и становились всё реалистичнее. Каждый раз после такого мне казалось, словно частица меня исчезает. Со временем я перестану существовать вообще, и от меня останется лишь мясной костюм. Окончательно убедившись в том, что это не сон, я отправился покурить. На девять часов был назначен сеанс с доком, и я не знал сообщать ли ему о этом сне или нет. Он считал, что в последнее время мне стало лучше, и отчасти это было так, но в свете последних событий моё состояние только ухудшилось. Возможно, это было не заметно по моему внешнему виду, но меня одолевала хроническая апатия. Сделав парочку затяжек сладкого дыма, и немного успокоившись, я всё же решил не афишировать свои ночные кошмары. Это может отсрочить мою выписку отсюда, а мне бы этого не хотелось. В центре конечно всё было на высшем уровне, и персонал и оборудование, но не выходить за приделы этих стен уже которую неделю сводило меня с ума.
- И так Джек, как ты чувствуешь себя сегодня?
- Знаете док, мне на самом деле становиться лучше. Не знаю, что вы мне колете, но это даёт свои результаты. Мне уже не хочется отстраняться от людей, меня не беспокоят их взгляды, в целом моё состояние приходит в норму.
- Рад это слышать, доктор Морис тоже отмечает положительный эффект от лечения. Если всё будет идти так и дальше, то в скором времени вы сможете выйти отсюда полноценным членом общества. Помниться у тебя были проблемы со сном, как насчёт этого?
- Признаться честно, даже не помню, когда мне в последний раз снился кошмар. Я перестал видеть сны, по крайней мере если мне что-то и сниться я просто этого не помню.
- Это значит, что твой мозг полностью отдыхает. Сны это подсознательная обработка информации полученной за день, обработанная в своеобразной манере. То что ты не видишь сны свидетельствует о том, что твой мозг разгружен.
- Это хорошо?
- В твоём случае да. Расскажи мне об Эмми, ты часто о ней вспоминаешь?
- Уже реже.
- Эти мысли причиняют тебе боль, опеши, что с тобой происходит в эти моменты.
- Сначала меня сковывает тоска, отчаяние от осознания того что я потерял, потом это перерастает в злость, мне хочется кричать, крушить всё что попадётся под руку, но в итоге мне удаётся взять себя под контроль. Я закрываю глаза, делаю несколько глубоких вдохов и успокаиваюсь. Теперь мне это удаётся.
На самом деле, я занизил силу своих переживаний, описывая их доку, всё это происходит гораздо ярче, гораздо сильнее, и мне не удаётся успокоиться, глубоко дыша, всё это чушь. Наверное, мне так и не удастся совладать с этим, и помощи ждать не откуда. Лучше я буду говорить то что они хотят от меня услышать, чтобы поскорее от сюда выйти.
- Это хорошие новости Джек, значит мы на правильном пути.
На сегодня встреча с доком была единственным запланированным мероприятием, теперь день был полностью свободен. Я решил посвятить его отдыху от всего этого безумия. Целый день я провёл читая книги, смотря телевизор, и валяясь на кровати.
Дни пролетали незаметно, мне ставили уколы, проводили какие-то тесты, психологические тренинги, и я делал вид что мне действительно становится лучше. Приходилось сквозь силу улыбаться, но я готов был на всё ради того чтобы выйти. Честно говоря, моё пребывание здесь начинало меня раздражать, но я этого не показывал. Началась четвёртая неделя моего якобы лечения, не знаю почему хвалённые новые лекарства мне не помогают, хотя в прочем не важно, я с этим уже смирился. Вся прошлую неделю доктор Морис ходил в приподнятом настроении, по-видимому, это из-за меня. Я так наловчился носить маску, не обремененную какими-либо проблемами, что по всем внешним показателям я был здоров. Наверное, Джордж тоже в это поверил. И вот случилось то, чего я уже давно ждал. Ко мне в палату зашли док, и Джордж, на их лицах играла гордая улыбка.
- Ну, что Джек готов отправиться домой – обратился ко мне док.
- Ещё бы, пора начинать новую жизни.
- Тогда собирайся, попрощайся с кем надо, и будем ехать.
- Спасибо вам. Джордж вы были моим наставником здесь, помогали мне, поддерживали морально, я это очень ценю. Вам док отдельное спасибо, что потратили на меня столько времени и сил, что не отказались от меня, и продолжали лечить, когда любой другой не стал бы даже браться за моё дело.
- Не стоит благодарностей Джек, то что ты вылечился, является для нас достаточной наградой.
После этих слов мне стало неловко, что я не оправдал возложенные на меня надежды, но ведь с другой стороны это была не моя вина. Я делал всё от меня зависящее, но лечение не сработало, это был мой последний шанс, теперь я остался один, один в темноте которая с каждой секундой сгущается, и обволакивает меня, и скоро я в ней растворюсь.
Попрощавшись со всеми, мы уехали. Я обернулся, бросить последний взгляд на место где мне пытались помочь. Сквозь пыльное заднее стекло здание казалось старым, и напоминало какой-то средневековый монастырь. Четыре недели жизни я убил здесь ни на что. Всю дорогу мы ехали молча, никто из нас не произнёс и слова, лишь когда док привёз меня домой, он дал мне напутствие.
- Запомни Джек, если ты когда-нибудь вновь почувствуешь что проваливаешься в бездну, представь себе её дно, чтобы было куда падать. Всё, надеюсь мы больше не увидимся.
Машина свернула за угол и исчезла. Я поднялся к себе, вошел в квартиру и осмотрелся. Эта маленькая дыра в которой мне пришлось жить, вызывала у меня отвращение. Мне не хотелось здесь задерживаться, а тем более умирать. Я взял на кухне бутылку джина, и отправился в наш старый дом. Его ещё никто не купил, и у меня была возможность попрощаться с ним по-своему. Приехал я туда часам к семи вечера, солнце ещё садилось, и у меня была возможность полюбоваться напоследок закатом. Рассчитавшись с таксистом, я пошел в дом. Едва ли я успел переступить порог, как на меня нахлынула куча воспоминаний. Дом словно ожил, мне слышался звонкий смех дочери, играла музыка, пахло едой. Я понимал что всё это в моей голове, пусть так, зато я снова могу ощутить вкус прежней жизни. В гостиной на полу сидела Джессика, и что-то рисовала, увидев меня, она побежала на встречу. Я хотел было её обнять как раньше, но она прошла сквозь меня. Это были лишь иллюзии, которые уже не вернуть.
Я разжег камин, сел в своё старое кресло, закурил и открыл бутылку. Сделав пару глотков и затянувшись сигаретным дымом, я посмотрел на фотографии своей семьи стоявшие на журнальном столике. Мои глаза увлажнились, но мне удалось сдержать себя. Сердце снов сдавили невидимые тески, и стало трудно дышать. Это чувство, я даже не знаю как его описать, оно периодически накатывало на меня волной, и с каждым разом становилось лишь сильнее. Словно из тебя выходит жизнь, медленно капля за каплей она вытекает из тебя, а ты ничего не можешь сделать. Бесполезно кричать или звать на помощь, никто не сможет тебе помочь. И ты понимаешь, что остался один, вокруг тебя пустота, возможно где-то и есть люди, но им плевать. А когда ты это понимаешь тебе становиться ещё хуже, по щекам начинают катиться слёзы, горячие и обжигающие. Эти слёзы и есть та жизнь, которая из тебя вытекает. Когда всё это проходит, ты чувствуешь пустоту внутри, пустоту которую ничем не заполнить. То же самое происходило и со мной, только я чувствовал это в несколько раз сильнее.
Вдруг мне на плечё легла рука, это была рука Эмми. Она снова выглядела нормально, и на её щеках играл румянец. Уткнувшись лицом в её живот, я окончательно расклеился. Она гладила меня по голове, а я всё не мог успокоиться. Её теплое прикосновение было бальзамом для моих душевных ран, и она знала это, словно могла видеть мою изуродованную душу. На ней не осталось не одного живого места, но прикосновения Эмми восстанавливали её.
- Все хорошо – успокаивала меня Эмми – успокойся, всё будет хорошо.
- Нет, уже ничего не будет хорошо, тебя с Джессикой больше нет, и я остался совершенно один.
- Глупенький вот же я здесь, рядом, а вот и Джессика играет на полу.
- Что мне делать? Я больше так не могу, не могу без вас.
- Мы всегда будем с тобой, будем вместе.
Я достал из кармана пузырёк со снотворным, там было таблеток пятнадцать, вполне достаточно для того, что я собирался сделать. Я высыпал таблетки в руку.
- Не осуждай меня, прошу, без тебя всё стало другим, чужим и холодным. Я больше не знаю где моё место, я больше ничего не знаю. Мой свет поглотила тьма, и я ослеп. Когда-то ты говорила, что пока мы есть друг у друга, то нам ничто не страшно, но теперь тебя нет, и я боюсь всего. Это не слабость, это смирение.
Эмми всё ещё стояла рядом и гладила меня по голове. Я закинул таблетки себе в рот, и запил их джином. Всё было сделано, и мне сразу полегчало, словно огромный груз свалился с моих плеч. Я сидел в своём кресле, пил джин, и смотрел как у камина Эмми играет с нашей дочкой. С каждой минутой я чувствовал нарастающую слабость. Вдруг стало холодно, словно кто-то открыл все окна и двери в нашем доме, я выпустил из рук бутылку. Моё дыхание замедлилось, а сердце едва билось, оставались считанные минуты. Воспоминания цветными картинками проносились у меня перед глазами. Первые шаги, школа, первый поцелуй, свадьба, рождение дочери, по щекам покатились слёзы. Всё-таки правду говорят, что запоминается только хорошее, а плохое стирается из памяти. Вот он, последний удар сердца другого не будет, оно остановилось. Джессика позвала меня, я встал с кресла и подошел к ней. Обернувшись, я увидел остывающее тело, из которого вытекала жизнь.
Так закончилась ещё одна история, очередная глава дописана и перевёрнута страница. Тени от огня в камине танцуют на небольшом клочке бумаги. Этот клочок бумаги – послание, оставленное безымянному получателю. В нём нет тайных смыслов, или зашифрованных строк, это послание состоит всего из одного слова «Извините».





























    мой Манифест
автор: «Клиф Томпсон»

Меня зовут Клиф Томпсон, и это мой манифест. Я решил покончить с собой, убить себя, положить всему этому конец. Будем называть всё своими именами, отбросим страхи, и предрассудки, поговорим начистоту. Мне двадцать пять лет, и меня уже всё достало, и это ваша вина. Когда ваш ребёнок вышибет себе мозги или порежет вены в ванной, наглотается таблеток или прыгнет с крыши высотного здания, это будет вашей виной, виной общества. Ваше наплевательское отношение, вся показная забота и беспокойство никого не обманут, так же как и фальшивые деньги.
Когда меня спрашивают, как я отношусь к людям, я без зазрения совести говорю, что ненавижу людей, и в этот же момент все сразу начинают разглагольствовать, осуждать и не дают мне закончить. А если бы мне дали договорить, то услышали бы, что я ненавижу только уродов и мудаков, а их кстати девяносто процентов населения земли. Когда несформировавшийся ум начинаю травить, загонять как дикое животное и избивать каждый день выход найдётся. Он либо придёт в школу с дробовиком, и начнёт вершить своё правосудие, жестокое и зверское, такое какое заслуживают эти уроды по его мнению, или же наглотается таблеток, и уснёт чтобы никогда не проснуться. Если спросите меня, то я всеми руками за первое, пускай каждый получит по заслугам, если тебя бьют, бей в ответ, оскалься и покажи свои зубы. Если какой-то здоровяк со своими дружками избил тебя, выследи его и переломай ему коленные чашечки, пускай всю жизнь хромает урод. Кто-то напал на твою девушку, когда она возвращалась домой, а полиция бездействует? Найди его сам и отрежь ему уши и пальцы, чтобы он больше никого не трогал. Сейчас виноват тот, у кого меньше денег, слепая Фемида ещё и оглохла от пачек купюр застрявших у неё в ушах. Лучше подохнуть, чем так жить. Кто-то говорит люди как звери, но ведь звери не издеваются над слабыми, они не предают друг друга, не убивают себе подобных ради прибыли. Звери не развязали не одной войны, и не уничтожат этот мир в итоге. Толи дело люди, алчные и мерзкие твари, которые прикрываются религией, гуманизмом, принципами морали, а на самом деле никогда не соблюдали десять заповедей. Все крали и обманывали в угоду своим интересам. Правительству удобно сейчас списывать все на влияние масс-медиа, и обвинять в самоубийствах их. Слишком жестокие игры выходят, и пропагандируют насилие, слишком жестокие фильмы снимают, и пропагандируют насилие, музыка заставляет детей резать вены. Я слушал нирвану десять лет, группу, вокалист которой покончил с собой, и у мня не возникало при этом убить себя. Музыка для миллионов людей, да что там миллионов, миллиардов людей смысл жизни, и самое тупое, что можно придумать, так это заявить, что люди кончают суицидом, наслушавшись мрачных песен. Никто не хочет брать ответственность на себя, и это понятно, но будьте тогда так любезны и не обвиняйте невиновных.
Кто его знает, может ваш ребёнок получал недостаточно внимания, может он страдал от безответной любви, может ещё какая-нибудь из триллионов причин, это не важно, он сделал то, что сделал и виноват в этом только он сам. Нет более сложного устройства, чем мозг подростка, он нестабильный, неуравновешенный и до неимоверности ранимый. Тысячи вещей, тысячи мыслей варятся там в бульоне из гормонов и эмоций. Почему по статистике мужчин совершивших суицид больше чем женщин? Потому что хоть мы и говорим, что у мужчин нет чувств, на самом деле мы сделаны не из камня.
Последнее что хочется сказать, так это не нужно промывать нам мозги, я хотел бы чтобы со мной говорили открыто, хотел бы не опасаясь за свою жизнь прогуливаться по городу вечером. Мне надоело бояться, из-за страха мы становимся озлобленными, мы перестаём жить, и начинаем прятаться. Я всегда говорил, что думаю, в любой ситуации я оставался преданным себе. Меня били, в меня стреляли, резали ножом, но не могли заткнуть.
Только я могу заткнуть себя…и больше никто…никто…больше никто.

Когда Клиф закончил, то в пустой квартире прозвучал выстрел, но его никто не услышал, потому что некому было его слышать. Клиф сделал выбор, точно такой же какой в своё время сделали миллионы людей, в прошлом, настоящем и будущем.
Суицид никогда не был ответом, или решением проблемы. Самоубийство выбор слабых духом. Если хочешь умереть запишись в армию и иди на войну, войны никогда не закончатся, там по крайней мере, тебе скажут что ты умрёшь за Родину.