Ракурс

Невероятно забавные приключения случаются  в журналистской практике. Одно такое произошло со мной в начале профессионального становления…
После армии, с вырезками из дивизионной газеты, которая опубликовала мои первые опусы и тем самым как бы вдохновила меня на творчество, я устроился на работу в редакцию районной газеты.
Шефство надо мной взял  заместитель редактора Федор Иванович Пяточкин.
- Парень ты видный, здоровья не занимать, - он оценивающим взглядом окинул меня с ног до головы, будто я метил не  в корреспонденты, а в телохранители. – Считай, что ты мне подходишь… Редактор в отпуске, на юге отдыхает, так что ты весь в моих руках…
Первым делом Пяточкин послал меня за бутылкой. Когда я вернулся из магазина, в кабинете заместителя сидела, распластавшись на диване, смазливая девица с обильно размазанной рожицей и с дымящей сигаретой в пальцах…
- Это - Коля… Наш новый сотрудник, - представил меня Пяточкин. – Десантник… Стихи пишет… Прозу… Словом, наш на все сто процентов… - и вскинув брови, спросил: - Принес?..
Я утвердительно кивнул головой.
- И лады, - потер он руки. – Ты, Настя, - сказал собеседнице, - шагай домой, не шатайся… Я тебе с утра  сто рублей давал?.. Давал… У матери теперь проси…
Девица шмыгнула носом,  сбила пепел с сигареты в горшок с цветком, стоявший на подставке рядом с диваном, нехотя поднялась и обволокла меня соблазнительным взглядом… Ну, подумал я, сейчас деньги будет просить, и машинально полез в карман, где лежала разменная мелочь… Но Настя молча прошла мимо. Захлопнулась за ней дверь.
- Моя дочь, - гордо произнес Федор Иванович. – Правда, у нее еще пыль в голове… Придется вместе выбивать… Как, поможешь?..
Я ничего не ответил, только рот раскрыл.
- Эх ты, рыба! – беззлобно обронил  Пяточкин. – Ничего, и она образумится, и ты скоро поймешь, что судьбу нашел… Там, - он кивнул на шкаф, - стаканы и закусь в тарелке… Доставай…  И сверток свой разворачивай,  чего теребишь попусту?.. И дверь захлопни на всякий случай… Эх, молодежь, учить вас да учить!..
И начались трудовые будни. И один день был похож на другой. Я ходил по организациям, ездил по селам, собирая материал для газеты. Садился за стол и отписывался в меру своих способностей и знаний. Свои рукописи я отдавал на  доработку и правку Пяточкину, тот кряхтел и кхыкал над ними, вздыхал и морщился, но в конце концов отдавал их машинистке. С каждым днем он чаще хвалил меня за усердие и  успехи.
- Я из тебя и мужика  настоящего  сделаю, и журналистом  ты станешь классным!.. – уверял он каждый раз, посылая меня в магазин за бутылкой.
Обычно с третьего стакана начиналось сватовство сержанта. Ну, разумеется, за два года службы в армии я не в силах был заполучить звание майора.
- Нравится тебе моя краля? – начинал он свой монолог. – Да кому ж она может не нравиться?.. Сохнут по ней парни в поселке.. А она, дура, ни на кого не глядит, рыцаря, видите ли, ждет… Ну, какие сейчас рыцари!.. Хотя,  - он лукаво смотрел на меня, - молодец девка!.. Дождалась таки!..  Ты бы к нам домой пришел… Или б на танцы ее сводил… Чего тянешь?.. Или моего благословления ждешь?..  Так я только за!.. Хоть сейчас!.. А давай  эту бутылочку бухнем, еще одну возьмем – и ко мне… Я  жене про тебя рассказывал, она только рада будет… Чего стесняешься?..
Я квартировал у старушки, что жила за три улицы от редакции. Чтобы ее не беспокоить, нигде не задерживался допоздна. И, признаюсь,  не напивался вдрызг - после второй чарки старался незаметно от Федора Ивановича и наливать себе поменьше,  и выпивать через раз-два… Он, как заправский рыболов, закидывал удочку, чтобы схватить меня на крючок, а я, как осторожная рыбка, потихоньку откусывал наживку, чтобы  и рыболова радовать  клевом,   и самому не угодить ему в лапы…
Однажды к обеду Пяточкин направил меня в Соколовку за репортажем. Село располагалось в непосредственной близости от поселка, и вскоре я оказался в  местном клубе, где чествовали ветеранов.
Бывшие фронтовики и участники тыла, в парадных костюмах, с орденами и медалями на груди, степенно рассаживались за столами, расставленными в фойе. Столы были загружены яствами, гремела музыка, возле импровизированной сцены, где был установлен микрофон,  толпились школьники в артистичных костюмах, с листом в руке в ожидании тишины и спокойствия  стояла нарядная ведущая…
Не вынимая фотоаппарат из сумки, висевшей на плече, я несколько раз прошелся по фойе из конца в конец  между столов и вдоль ряда стульев, приставленных к стене – на них рассаживались односельчане ветеранов, пожелавшие принять участие в мероприятии, чтобы их поздравить. У многих в руках были букеты цветов.
А прохаживался я не зря - надо было заранее найти себе место, чтобы и никому не мешать, и  в то же время не оказаться самому в тесноте, определить, с какой точки  лучше снимать ветеранов, участников концерта, приглашенных… Ведь никто не будет мне позировать, и потому я должен был схватывать каждое мгновение сельского праздника…
Меня здесь не знали. Начальству, конечно,  я  представился, но для основной массы людей я оставался чужим и, естественно, ко мне приглядывались…
- Ты кого-то ищешь, милок? – подошла ко мне женщина.
Я улыбнулся.
- Мне ракурс нужен, - сказал простодушно.
- Ракурс? – женщина отшатнулась от меня, оглянулась, в лице ее отразился испуг. - Смотри на улице, - бросила равнодушно и холодно, - Ему здесь нечего делать… И ты б тут не шлялся…
Я растерялся, проводил женщину недоуменным взглядом, а через несколько минут (все же она заинтриговала меня своим поведением) я увидел, как эта женщина поймала за шиворот мальчишку, вбежавшего с улицы в фойе,  одернула его, что-то сказала на ухо и показала пальцем в мою сторону. Хотя, возможно, и не на меня. В фойе было много народу, да и мальчишка тот закивал головой и метнулся обратно на улицу.
Я примостился на стул возле окна, и начавшийся праздник полностью поглотил меня. Я слушал выступающих, делал пометки в блокноте, фотографировал. Когда в очередной раз поднялся со стула и направился к сцене, чтобы сделать очередной снимок,  меня кто-то взял за локоть. Я обернулся и увидел мальчишку.
- Тебя ждут, - сказал он, сощурившись.
- Кто? – машинально спросил я.
- Кто-кто… Тот, кого спрашивал…
- Я никого не спрашивал, - отмахнулся я. – Не мешай, - и поймал в объектив группу танцовщиц…
Мальчишка опять дернул меня за рукав:
- Ты слышишь?..
Я обозлился.
- Чего тебе надо? – рыкнул на него. -  Кто меня зовет?.. Где?..
Мальчишка показал рукой на выход, я бросил туда взгляд и увидел в толпе  ту самую женщину… Она манила меня рукой, что-то объясняла стоявшим рядом…
- Кто это? Что ей надо? – вырвалось у меня.
Я положил фотоаппарат в сумку на подоконнике и, чтобы не привлекать к себе окружающих, последовал за мальчишкой.
- Что случилось? – сходу набросился на женщину.
- Он на крыльце, - отступила она, давая мне дорогу. – Только уходите отсюда… Подальше… Не надо портить нам праздник…
Я оторопело смотрел на женщину, на других селян, стоявших поблизости, а они в свою очередь разглядывали меня настороженно, и я бы сказал – с брезгливостью…
- О чем вы? – не понимал я.
- Иди-иди,  будто не знаешь, - махнула рукой женщина.
 Уже на выходе из фойе услышал позади:
- Ну и ханурик… С фотоаппаратом, как интеллигент, маскируется-то…
На крыльце никого не было, лишь на тропке, в десяти шагах от здания клуба, стояли лицом ко мне трое парней и две девушки. Та, что была в голубой блузке, вдруг угнулась и поспешно повернулась ко мне спиной.
Я хотел было вернуться обратно в клуб, но тут меня  окликнул худощавый с бородкой:
- Эй, ты!.. Тебя снести, или сам сойдешь?.. Чего топчешься?..
Компания была незнакомой, однако бояться было нечего, и я  спустился с крыльца.
- Кто такой? – подошел ко мне худощавый. – Что надо? – просверлил меня острым взглядом.
- Ничего, - отступил я. – Мне сказали, я вышел…
- И мне сказали, - подступил ближе худощавый.
- Что сказали?..
- Что ты меня ищешь…
- Я?.. Ищу?..
- Ну, не я же…
Я попятился к крыльцу… Заводиться с незнакомой и, явно, подвыпившей компанией – не входило в мои планы. Я сам не против показать свои кулаки в драке, но было б за что!..
- Я тебя не знаю, - сказал я миролюбиво.
- Так и я тебя не знаю… Кто тебя послал?..
- Куда?..
- Опять закудахтал… Ко мне!..  Что я из тебя слово вытягиваю!..
Ну, подумал я, не миновать баталии. Хорошо, хоть фотоаппарат не прихватил с собой.
И тут я услышал окрик:
- Не трогай его!..
Это к нам лицом  повернулась девушка в голубой блузке. Я даже ахнул, узнав в ней Настю, дочку Пяточкина. Видимо боялась, что расскажу отцу, с кем она водится, а потому и отворачивалась.
- Остынь! – она подошла к нам. – Это корреспондент из газеты… Он с моим предком работает… Я его видела в редакции…
- И что из этого? – хмыкнул худощавый.
Настя отвела меня в сторону от компании.
- Ты же его искал… Зачем? – спросила она.
Я пожал плечами.
- Какая-то чехарда, - сказал в ответ. – Я никого не искал… Я не пойму, что происходит…
Настя удивленно уставилась на меня.
- Ну как же!? Тетка сказала, что ищешь Ракурса…
- Ракурса? – переспросил я. – Ра-кур-са, - протянул по слогам. - Ну, да!.. Да-да!.. – я расхохотался. – Вот, оказывается, с чего пошло!.. А я думаю да гадаю!..
- Чего ты? – теперь уже ничего не понимала Настя.
Я кивнул головой в сторону  худощавого.
- Его Ракурсом зовут, что ли? – спросил.
- Тише говори, - шепнула Настя, - себе дороже…  Кликуха у него такая… Недавно из тюрьмы вернулся… А ты что, и в правду его не знаешь?..
- Не знаю…
- А чего ж тогда искал?..
Я взорвался:
- Да никого я не искал!.. Понимаешь… Ракурс – это такой термин…  Ты не слышала разве?.. У фотографов, например… Ну, грубо говоря, точка съемки по отношению к объекту, направление съемки… Понимаешь?... Женщина  увидела, что я долго  хожу по залу и ко всему присматриваюсь, посочувствовала мне и решила помочь… Спросила, кого я ищу, а я машинально  и ответил, что ракурс…
- Анекдот! – Настя всплеснула руками и захохотала. – Ну, сейчас расскажу – животы порвем!.. – и вдруг  тронула за рукав пиджака. – Встретимся сегодня?.. Ты, я вижу, ничего… Батя не зря глаз на тебя положил… В двадцать часов возле парка!..
Я ничего ей не ответил, да она и не требовала от меня ответа. Не сдержался – прыснул в кулак, проходя мимо Ракурса и его компашки. Улыбнулся  милиционеру, курившему  на крыльце. Ну, совсем здорово будет, подумал я, если  участковый по просьбе бдительной женщины вышел, чтобы понаблюдать за мной! Ишь,  каким колючим взглядом окинул меня!
Я вернулся в фойе, уселся на свой стул, взял с подоконника  фотоаппарат, блокнот авторучку…
Когда завершилось мероприятие, народ стал расходиться, а ко мне подошла заведующая библиотекой и пригласила в кабинет на втором этаже, где накрыли отдельный стол на посошок. Мне бы пойти туда, да после второй-третьей рюмки, когда по традиции дойдет и до меня очередь толкнуть речь, вместо анекдота рассказать о своем приключении! Но я вежливо отказался, сославшись на то, что выходит газета и мне нужно обязательно просмотреть свой материал в ней – вдруг где-то закралась ошибка, что иногда так бывает. Оставаться среди незнакомых людей не хотелось, а вот посмеяться над случившимся в  редакционном коллективе, где я располагал обустроиться на долгие годы – другое дело!..
С веселым настроением я зашагал в поселок. Еще издали заметил знакомую компанию. Все пятеро стояли на обочине дороги возле моста через речку, разделявшую  село от поселка. Они о чем-то оживленно разговаривали, выстроившись вокруг полулитровой бутылки без пробки, стоявшей  на земле.
- Братан! – радостно замахал мне рукой Ракурс. – Вали сюда!.. Мы гуляем, угощайся!..
Я решил не останавливаться.
- Братан, обижаешь!.. Давай, подворачивай!..
«Ну, вот! – подумал я. – Уже и породнились… Как же от них отделаться?»
Через дорогу ко мне перебежала дочь Пяточкина.
- Я им рассказала! – сияла она. – До сих пор хохочем, кишки надорвали! Пошли к нам!..
Я замотал головой, «забил копытом»… Мол,  некогда совсем! И ждут меня! И выпить нет никакой возможности – если унюхают, беда!..
Настя хмыкнула:
- Другой причины не мог придумать?
- Чего? – не понял я.
- Как с предком моим – то можно?..
- Откуда  взяла?
- Знаю! - отрезала девица. – Ладно, - смягчилась тут же, - Ракурсу наплету чего-нибудь, на тебя чтоб зуб не имел… Спасибо скажи, что у нас уговор… Не забыл?.. Ровно в восемь, возле парка, - напомнила. – А ты, и впрямь, ничего! – прищелкнула языком.
Я ступил в поселок и  свернул на улицу, ведущую к редакции. Но вскоре замедлил шаг. До конца рабочего дня оставался час, и он, явно, был не в мою пользу. Пяточкин, конечно, меня уже заждался, непременно пошлет за бутылкой, и  пока  начнется занудное, проевшее меня до костей, сватовство, вполне может заявиться к отцу Настя. Сотрудники к этому времени уже разойдутся по домам, и тут уж отец с дочерью возьмут меня в оборот!..
 «Так я ж  вполне мог остаться на «вечеринку» в сельском клубе!» - осенило меня.  И я резко развернулся в другую сторону – на квартиру к хозяйке. «А завтра ведь выходные! - зазвенело колокольчиком в голове. - Вот радость-то!» Предупредив  старушку, я опрометью метнулся к автобусу. У родителей, в соседнем районе, был уже через три часа…
В понедельник рейсовый автобус задержался в пути, и я припоздал на работу. Редакция встретила меня несвойственной для нее тишиной.
- Где пропадал? – мрачно спросил Пяточкин.
- Домой ездил, - ответил я. – Чем мне сегодня заняться?.. Есть что-то срочное?..
- Срочное?.. Срочнее некуда!..
- Отыскался? – услышал я позади и, обернувшись, увидел бухгалтера редакции.  – Пригрели тут на свою голову!.. Я б тебе сейчас! – и он замахнулся на меня своим костылем.
Я поспешно отшатнулся.
- Что случилось? – вырвалось у меня.
- Что-что, - бухгалтер буром пошел на меня. - Ты еще  и недоумком прикидываешься?! – шарахнул костылем по крышке стола.
Я заскочил за кресло, поближе к Пяточкину.
- Куда Шурупову дели? – багровел бухгалтер. – Убили, сволочи?.. Говори!..
Я пошел от него вокруг стола. Пяточкин не поднимал головы, и я уже не ждал от него защиты.
- Что вы?.. За что? – негодовал я. – Никакую Шурупову я не знаю!..
- Да как же не знаешь, когда к ней домой приходил!.. Люди видели, не обманут!..
- Когда?.. Что за чепуха!..
- Не прикидывайся!.. В милиции  с тебя спросят!.. Там не открутишься…
Где-то зазвонил телефон. Возможно, в бухгалтерии, потому что бухгалтер тук же вышел…
- Федор Иванович! – обратился я к Пяточкину. – Не понимаю, что происходит… В чем я виноват?..
Заместитель редактора не поднимал голову. Скорее всего, она трещала у него от вчерашнего перебора. До разборок ли ему, бедняге?
- Библиотекарша пропала, - мрачно сказал он. – Из Соколовки…
- Это где я был в пятницу на празднике ветеранов?.. Да, я видел библиотекаря… Она еще подходила ко мне, приглашала…
- Вот видишь, и подходила, и приглашала…
- Но Федор Иванович… Я даже не знаю, как ее зовут, как ее фамилия…
- Но  ходил же к ней?.. Так?..
- Я  к ней не ходил!..
- Да как же?.. Люди видели… Не вчера , правда, было… Но ходил же!..
- Фу, ты! – я шумно выдохнул. – Это было две недели назад… Я взял материал для газеты на  ферме, в ремонтной мастерской, в школе… Заодно заглянул в библиотеку, но она была закрыта… Мне подсказали, где живет библиотекарь, а она, как оказалось, живет рядом… Я постучал, заглянул во двор… Соседка сказала, что она ушла в магазин, но я не стал ждать… И все…
- А вот и не все… Что у тебя общего с Ракурсом?..
Я не ожидал такого вопроса.
- Ничего, - протянул я. – Случайно вышло… Я ходил по залу, искал, где бы пристроиться…
- Не надо, - перебил Пяточкин. – В милиции расскажешь… Присаживайся…
Я уселся за стол.
- Мне тебя жалко, - сказал  Федор Иванович. – И мы вроде в стороне будем… Держи, - он протянул мне лист бумаги. – Пиши заявление…
- Какое заявление? – опешил я.
- Обыкновенное… Бери расчет и укатывай отсюда побыстрее… Не хватало, чтоб и меня милиция таскала…
- Но…
- Только горя с тобой наберемся!.. Все равно журналист из тебя не выйдет… Пишешь плохо, способностей – нуль…
Я опешил.
- Федор Иванович, вы же меня хвалили!.. Вы же говорили, что у меня получается!..
Пяточкин по-прежнему не поднимал головы.
- Пиши заявление, - буркнул он, - и бегом к бухгалтеру, пока он не разошелся да не огрел тебя костылем как следует!..
- А ему-то я что сделал?..
- Над его дочкой Ракурс когда-то надругался, за что и сидел… Рука у нашего бухгалтера крепкая!..
Я ошалел:
- Но я тут причем?..
- Пиши… Знал бы я, что так будет!.. И редактор скоро  приедет… Что я скажу ему?.. На всей редакции пятно!..
- Я объясню  ему, -  не сдавался  я.
Заместитель редактора наконец-то поднял голову, вытаращился  на меня.
- Мразь! – заорал он. – И ты еще в зятья ко мне набивался!.. Да как ты смел?.. И я, дурак, чуть  впросак не попал!.. Да ты, знаешь!..
Под его вопли я быстро написал заявление.
- И чтоб духу твоего здесь не было!..
Сотрудники выглядывали из кабинетов. Под их взглядами и под их перешептывания я прошел по коридору в бухгалтерию.
- Зря тебя Федор Иванович отпускает! –  пересчитывая купюры, гнусавил бухгалтер. – Все равно нигде не скроешься…   Найдут!.. Позор-то какой родителям!..
Мне бы повалиться на диван, да расхохотаться бы на всю редакцию!.. Но я  был тогда молод и горяч… Негодуя, я вышел на крыльцо и с жадностью глотнул свежего воздуха… Да черт с вами!.. Да катитесь вы все!..
Я вскоре устроился на работу в редакцию в другом районе. То, что со мной случилось, никому не рассказывал. Хоть и был не виноват,  все равно в течение года ожидал, что ко мне придут из милиции, что принесут письмо с требованием явиться на место «преступления», пусть не в качестве  подозреваемого, а свидетеля…
Но никто не напоминал мне о тех событиях. И только двадцать лет спустя, когда я уже  работал заместителем редактора, мне посчастливилось встретиться с Пяточкиным – в областном центре на курсах повышения квалификации.
Я подошел к нему, поздоровался, напомнил о себе.
Разговор не клеился, а потому я сразу спросил напрямик:
- Куда-то пропадала библиотекарша… Что тогда с ней случилось?..
- Да пустяки… С хахалем загуляла… У него на даче четыре дня  кохались…
Мы помолчали.
 - А как дочка, Настя?..
- Не знаю, - вздохнул Пяточкин. – Пропала…
- Как пропала?..
- Хмырь один завез… Уехала, ни слуху ни духу до сих пор…
- С Ракурсом?..
Пяточкин опять тяжело вздохнул, повернулся и отошел. Занятия на курсах продолжались почти месяц, но мы с ним  больше не общались.