Брошенка

               
                Валерий Недавний
                Брошенка

  Просмотрев программу «Время» и часть фильма Федор Тимофеевич оставил  супругу у телевизора недовольно заметив:
 - Что-то мне не нравится он, смотри сама, - и отправился в свою комнату. Ему порядком надоели все эти боевики, мелодрамы которыми пичкали народ, уводя его от массы проблем возникших в стране с распадом СССР.  Беглым взглядом прошёлся по столу, на котором лежала неоконченная статья в газету, словари, стопка писем родственников и друзей, на которые ещё не успел ответить. Продолжать статью не лежала душа, знал, в краевой газете её вряд ли опубликуют, разве что в оппозиционной газете Родина. Его рассказы и статьи с критикой властей частенько в ней публиковали. «И когда всё это кончится?» - тревожно пронеслось в голове. Раздевшись, Фёдор устало бросил на гладильную доску брюки, повесил на спинку стула сорочку и лёг в постель. Всякий раз, когда им одолевала хандра, предпочитал завалиться в постель. Знал, принуждать себя к работе не имеет смысла. Порой возникало желание, и он садился за стол и такой душевный порыв шёл на пользу. Он работал над прозой, но чаше просиживал за столом, так и не написав, ни строчки.  Понимая, что и в этот раз ничего не напишет, Фёдор Тимофеевич не стал подниматься. Ворочаясь в постели, перебирал в памяти все, что связывало его с этой женщиной. Ею была его бывшая коллега по работе Евгения Владимировна. В это страшное время она попала под увольнение по сокращению численности штатов  и теперь была вынуждена торговать на рынке, как и многие заводчане, чтобы прокормить семью. Ещё на работе, Фёдор Тимофеевич решил заглянуть к ней на рынок. «Предложу ей помидоры, собранные с дачного участка» - решил он, зная, как нелегко приходится людям в это трудное время. Дачного участка Евгения не имела, и жилось ей в материальном плане нелегко. Выйдя за проходную завода, Фёдор Тимофеевич пересёк проспект и направился домой. Проходя мимо многоэтажных домов, обратил внимание на женщину, шедшую ему навстречу. Солнце светило в лицо и не позволяло ему разглядеть незнакомку. «Евгения или нет? - гадал он, вглядываясь в  приближающуюся женщину. Незнакомка чем-то напоминала его симпатию. – Она!» – ускорив шаг, узнал он в ней свою бывшую коллегу.
 - Здравствуйте Евгения Владимировна! Я вас не сразу узнал в этом наряде, - улыбнулся ей, довольный неожиданной встречей. Узкие тёмные брюки и длинная шерстяная кофта белого цвета облегали не по годам тонкую фигуру его бывшей сотрудницы. - Вы словно иностранка, - глуховатым от волнения голосом пошутил он, глядя на большие яркие пакеты, оттягивающие её руки.
  Старухи-соседки, сидевшие неподалеку на скамейке, у подъезда дома, зашептались, поглядывая в их сторону. Ещё совсем недавно она работала у них на заводе, в их отделе. В отличие от других работниц, Евгения чувствовала себя на первых порах неуверенно и держалась особняком в коллективе. Как он заметил, не вступала без нужды в разговоры, молча, ходила в производство для разбора и выяснения причин поломки инструмента и как все женщины периодически заглядывала в заводской буфет, в надежде купить что-то из продуктов для семьи. В это тяжёлое время, когда страна едва выживала, и за деньги ничего нельзя было купить, подсобное хозяйство или тот же дачный участок были для людей помощью.  Судя по её замкнутости, чувствовалось, живётся Евгении нелегко. Бюро, в котором она работала, было создано недавно. Задачей его был анализ расхода режущего инструмента и разработка норм расхода. Как начальнику бюро покупного инструмента, в обязанности Фёдора Тимофеевича входило обеспечения цехов и производств завода всеми видами инструмента.  Ему порой было нелегко общаться с новенькой работницей. Бюро, в котором работала Евгения, состояло из молодых, не имевших производственного опыта, специалистов, не знавших  реалий цеховой действительности. Про себя Фёдор Тимофеевич называл их иронично «теоретиками»  На этой почве между ним и Евгенией часто случались споры. Созданное бюро пока ещё не имело начальника, и его обязанности возложили временно на Евгению Владимировну, так как она единственная из работниц бюро имела практический опыт работы в производстве. Фёдор Тимофеевич, когда-то начинавший свой путь с ученика токаря, на малом заводе и освоивший за годы работы профессии: - строгальщика, фрезеровщика, слесаря, электрика одновременно учился заочно в техникуме. Получив диплом техника-механика, перебрался в краевой центр. Работал на крупных предприятиях города, в инженерных должностях продолжая учебу  на заочном факультете института. Уж он-то знал, на какие ухищрения идут рабочие, чтобы получить лишний инструмент.  В условиях его нехватки каждый  старался заполучить себе лишнее сверло, фрезу или метчик. Да и сам он, будучи рабочим,   запасался нужным для работы инструментом.  Теперь сам, работая на крупнейшем в крае заводе, занимался его обеспечением всеми видами инструмента. Ежедневно сталкиваясь с поломками и  нецелевым расходом инструмента, Фёдор Тимофеевич не одобрял мягких выводов своих коллег из нового бюро.
  - Поймите, - противился он их решению выдать дополнительное количество инструмента бригаде, - зачем им столько свёрл? Ведь они вывели их из строя по дурости. Судя по подгоревшей режущей кромке, свёрла были заточены неправильно. У них не была выполнена затыловка режущей кромки. В результате свёрла сгорели, вот видите, - показывал он работницам на синеву режущей кромки сверла. – Это результат не правильной заточки, поэтому в акте о поломке инструмента необходимо указывать не износ сверла, как вы пишете, а не правильную  заточку.
 - Они уже переломали их, - подала реплику одна из сотрудниц. - У них сейчас идёт бракованное литьё. Вот мы и решили выдать им дополнительно два комплекта свёрл.
 - То, что у них идёт литьё с браком это ясно, - согласился с ней Фёдор Тимофеевич. – Но я бы на вашем месте выписал начальнику производства предписание - заменить кондукторные втулки. У втулок уже большой износ, а это вызывает биение свёрл. К тому же свёрла бригадой не сдаются в заточное отделение на заточку. А рабочие чтобы не терять время на это затачивают их сами. Вы же видели, - сделал он упор на заточном станке - абразивный круг на нём бьёт, так как на нем работают все кому не лень. Затачивают сверла, монтировки зубила. К тому же квалификация сверловщиков, как заточников инструмента низкая. Затыловку задней поверхности свёрла, - объяснял он, - кроме бригадира никто  не сможет выполнить. Да и трудно на разбитом, засаленном грязью, краской абразивном круге заправить сверло. Я уже не говорю о материале и зернистости  заточного круга. А так как режущая кромка сверла ниже задней его поверхности, то сверло не режет, а, выражаясь русским языком – елозит о металл, в результате оно горит от трения. Да и вместо охлаждающей жидкости, которую в цех не всегда вовремя подают, рабочие часто используют воду. Не секрет часть свёрл ими уносится домой.
 - Кому они нужны? – встала на защиту цеховиков уже другая работница.
 - Дома, Таня, - возразил ей Фёдор Тимофеевич, - свёрла большого диаметра вряд ли кому пригодятся. А вот друзьям или родственникам, тем, кто работает на других предприятиях, они ох как нужны. 
Из общения с коллегами инструментальщиками с других заводов знал, обстановка с режущим инструментом напряжённая. И каждый рабочий старается обзавестись лишним инструментом, чтобы выручить своих товарищей, работающих на других заводах города.  Из опыта работы знал фонды на поставку режущего инструмента остаются прежними, а расход его с каждым годом возрастает по мере увеличения плана. Вот и приходится контактировать с соседями, меняя один вид инструмента на другой, тем самым, выручая друг друга.
- Вот увидела Вас, и решила подождать, - опуская пакеты на землю, улыбнулась ему Евгения. Она бросила беглый взгляд в сторону соседок и с озабоченным тоном заговорила: -  У меня Фёдор Тимофеевич беда.
- Что за беда?
 - Как всегда не одно так другое, - перешла она к объяснению. -  Мой сын Гена решил устранить в ванной течь, и  чуть было не затопил соседей. Вызвала сантехников, а они говорят  смеситель негодный, да и вентили на стояках пора менять. Вот пришлось купить новый, - Евгения достала из пакета смеситель, - а вот вентилей в магазинах нет.
 - Давайте посмотрим? – предложил ей свою помощь.
Лицо его симпатии выглядело усталым, под глазами проглядывали тёмные круги. Всё же Фёдор Тимофеевич рад был этой встрече. С ремонтом бытовой техники он был знаком с юных лет. Ему часто приходилось ремонтировать: - утюги, водогрейные колонки, запорную арматуру и прочую бытовую технику для себя и соседей.
 - Я спешу, Фёдор Тимофеевич, - отвела она от него взгляд. – Сегодня договорилась с Сашей, он должен подойти и просмотреть двигатель моего «Москвича».
Было что-то неестественное в том, как она поправляла пояс платья, глядя себе под ноги.
 - Хорошо, когда у Вас будет свободное время, скажите мне, и мы посмотрим, что можно будет сделать со смесителем, не выказывая недовольства, согласился с ней. «Какой к чёрту двигатель, - мысленно усмехнулся Фёдор Тимофеевич собственной догадке, - когда на свидание» Сколько он  помнил её по работе, Евгения так нарядно не одевалась.
 - Пойдёмте, покажу. Ещё успеем, - неожиданно согласилась она, направляясь в подъезд дома.
«Вероятно, устыдилась отказа» - решил Фёдор Тимофеевич, следуя за ней. В подобных случаях он научился сдерживать свои эмоции. Понимал, Евгения, как и всякая  женщина, могла прочесть на его лице недовольство. В полутёмной кабине лифта не горел свет, и Евгения Владимировна уверено ткнула в одну из кнопок, и лифт поплыл вверх. У Фёдора Тимофеевича непроизвольно возникло желание обнять эту чужую и такую до боли близкую ему женщину, к которой испытывал самые тёплые чувства. Но позволить себе этого не мог. Лифт остановился на пятом этаже. Выйдя, Евгения прошла к двери крайней квартиры и легонько стукнула в дверь два раза.
 - А почему не звонком? – удивился Фёдор Тимофеевич такой конспирации.
 - Условный знак, - отозвалась Евгения, прильнув ухом к двери.
 Она прислушивалась к звукам внутри квартиры. Затем обернулась и указала ему пальцем на торчащий конец провода, проложенный к кнопке: - Кто-то из мальчишек оборвал или обрезал его, - пояснила она.
 - Понятно! – кивнул он в ответ, увидев выше кнопки оборванный провод.
В этот момент щёлкнул замок.
 - Наконец-то, - обернулась она к нему.
«Спешит, видимо боится опоздать к Сашке? - понял он причину этой спешки. И вновь мрачные мысли охватили его. – Ну, кто он ей, ни муж, не любовник, всего лишь бывший коллега по работе».
 Дверь открылась и на пороге стояла дочь.
«Копия» - поразился он её сходству с матерью. За эти годы она из маленькой девочки толстушки вытянулась в стройную дивчину.
 - Валюша, ты кушать приготовила? – не задерживаясь в прихожей, спросила её Евгения.
 - А как же, мама! – провожая их взглядом, ответила Валентина, закрывая за ним  дверь.
«Присматривается», - слыша за собой её шаги, понял Фёдор Тимофеевич, следую за хозяйкой в ванную комнату. Как он знал, здесь его помят по трём, предыдущим посещениям. Тогда, ещё в советское время они, работники отдела, помогали друг другу в заготовке овощей на зиму.  Её дети знают его больше по рассказам матери. Как-то в отделе он случайно подслушал её разговор с женщинами-коллегами.
 - Вижу, ничего у Гешека не получается. Ну, я ему и говорю: - Не так делаешь. А он мне: - Ну, давай учи, как бы твой Фёдор Тимофеевич поступил? Ты уже нам все  уши им прожужжала.
Евгения Владимировна обернулась к дочери:
 - Тогда налей мне, что ты сварила. Пока Фёдор Тимофеевич посмотрит, я хоть перехвачу немного, – и, повернувшись к нему, указала на вентиль: - Скрутили проволокой, так как резьба не держит. Разве нельзя было сделать?
 - Наверное, Ваш Геннадий сорвал резьбу, поэтому сантехники закрепили шток вентиля проволокой, чтобы его не выдавило водой. Всё это устранимо, тем более сгоны и патрубки нам легче сделать на заводе, чем брать за магарыч у сантехников из  ЖЭКа. Вы же Евгения Владимировна хорошо знаете нищенское положение их службы, кроме трубного ключа, у них ничего нет. Вот они и подрабатывают на таких, как вы, дилетантах. Значит так, - подводя итог смотру, закончил Фёдор Тимофеевич, - я возьму на заводе у ребят всё необходимое, а вы купите два пол дюймовых вентиля или шаровых крана. Нет! Лучше я сам займусь ими, так как Вы можете купить не те. Договорились?
       На лестничной площадке Фёдор Тимофеевич не стал ждать прихода лифта. Пропуская по две ступеньке, сбежал вниз, к двери подъезда. Боль, жалость и досада к этой женщине всё смешалось в нём воедино.
                2
     Ворочаясь от бессонницы, пытался понять, что с ним происходит. В последнее время стал замечать, его неудержимо влечёт к этой женщине. И как он не старался держать себя в руках, всякий раз находил повод поговорить с ней по телефону. Скажи ему об этом кто раньше, вряд ли поверил в такое предсказание. Стараясь помочь ей в это трудное время, поддержать морально, проникся уважением к ней. Это настолько привязало его к Евгении, что он уже не рад был этой зависимости. На прошлой неделе встретив его, она пожаловалась, что на её «Москвиче», взятом у родителей задымил двигатель.
   - Понимаете, я сейчас в таком бедственном положении, нанять, кого ремонтировать двигатель, у меня нет денег. Думала съездить к родителям, привезти хотя бы картошки, овощей, закруток на зиму – не могу. Говорят, в прессово-сварочном производстве есть наладчик Саша. Я слышала, он неплохо ремонтируют двигатели легковых машин. Не могли бы вы поговорить с ним, я заплачу за ремонт, как только будут деньги. Я прошу вас, поручитесь за меня,  вас многие на заводе знают и уважают за справедливость. А с ним я  рассчитаюсь.
 - Хорошо, Евгения Владимировна, я поговорю, - пообещал он.
Сашку наладчика нашёл в ремонтном боксе штамповочного производства, он возился со штампом.
 - Здорово, Санёк! Я к тебе, - сразу перешёл Фёдор Тимофеевич к делу. – У нас в отделе, в бюро анализа использования инструмента работает Женя, ты её знаешь.
 - Знаю, я ей на днях карбюратор регулировал. А что он опять барахлит?
 - Да нет Саня, тут другая беда. Я тебя прошу, помоги ей. Её муж ушёл к другой женщине. У неё на шее двое взрослых детей, а тут ещё зарплату по два три месяца не получаем. Прошу посмотри, сделай ей движок к машине. Всё может, какую копейку извозом подработает или продукты от родителей привезёт.
 - А кому сейчас легко начальник?
 Фёдор Тимофеевич не удивился «начальнику», он уже привык за годы работы в должности начальника бюро покупного инструмента отдела, что многие обращались к нему за помощью. Одни просили сверло по бетону, другие метчик или плашку, третьим был нужен ключ или та же крестообразная отвертка. Федор,  хорошо знавший реалии советской действительности, помогал многим. Знал ничего этого в магазинах не водиться. Поэтому  держал у себя на работе в столе и в сейфе необходимый для этих целей инструмент. Однажды его вызвал к себе главный инженер. Приблизившись к нему вплотную, и глядя ему в глаза, лукаво спросил:
 - А, правда ли, Федор Тимофеевич, что ты у себя в отделе инструменталку открыл? Говорят, у тебя в отделе даже сейф есть, и полно в нем разного инструмента.
 - Да есть, необходимый для дома инструмент.  А что уже пожаловались?
 - Да нет, наоборот, многие тебя даже хвалят.
 - Поймите, Юрий Иванович, я это сделал не ради своей выгоды, а чтобы людям помочь. Вот получили на днях заводчане новые квартиры в многоэтажном доме, стены бетонные, гвоздя не забьешь. Вот для таких случаев я и держу необходимый инструмент: - электродрели, сверла с пластинами твердого сплава и все прочее. И всем кому необходима помощь не отказываю.
 - Правильно делаешь, завод от этого не обеднеет. Плохо зам. директора по хозяйственной части этому у тебя не научился. А то, что на тебя накляузничали ты прав. Кто не буду говорить, сам узнаешь.

 - Помогу, ей, начальник
 - Спасибо, Сань, - и Фёдор Тимофеевич направился в цех.
 - Подожди, Тимофеевич, - Александр бросил ключи, вытер тряпкой руки и вышел из-за верстака к нему, - Ты вот что скажи, в каких она сейчас отношениях с мужем?
 - Не знаю, Саш, - как можно безразличней ответил он, насторожившись тональности его вопроса.
 - Понимаешь, - подойдя вплотную и глядя ему в глаза, доверительно заговорил слесарь, - я слышал, она опять сошлась с ним, вроде живут вместе. А мне она сказала, что прогнала его.
 - Нет, Саша! Разошлись они навсегда, а тебя прошу, помоги ей. Сам знаешь, каково остаться женщине одной с двумя детьми в наше сволочное время. 
 - Хорошо, Тимофеевич, не обижу.
«Нашёл, кого уговаривать» возвращаясь к себе в цех, издевался над собою Фёдор Тимофеевич. На душе было муторно, – «Вот почему она так тепло о нём отзывалась, когда обратилась к нему с просьбой помочь найти его». Он уже шёл пролётами сварочного производства. «А что собственно её удерживает? - рассуждал Фёдор, приветствуя кивком головы знакомых рабочих и ИТРовцев. – Муж, который два года гулял на стороне и наконец, оставил ее с детьми. Конечно, Сашка не бросит свою Настю и не женится на ней, но, во всяком случае, поможет ей стать на ноги. Да и Евгения понимает это, а там будет видно, как сложатся их взаимоотношения. «Чистоплюй» - клял себя в душе Фёдор Тимофеевич за ревность. Вспомнилась встреча нового года, отмечали его отделом у одного сотрудника, года три назад. Расходились поздно и изрядно подвыпившие. Прощаясь на лестничной площадке, мужчины тискали и целовали потерявших над собой контроль женщин. Евгения стояла в сторонке, прислонясь к радиатору отопления, снисходительно наблюдая за буйством страстей. Целовали и её, не противясь вольностям коллег, она лишь печально поглядывала на него. Взгляд её как бы говорил: - «Что же ты не подходишь, или я тебе не нравлюсь?» Что-то дрогнуло в нём и ему по-человечески стало жаль эту неглупую, обременённую грузом семейных забот женщину, постоянной проблемой которой было, как бы дотянуть до получки и во что одеть детей. Сейчас он осознал, каково ей среди этих нарядных и беззаботных коллег-одиночек, которым помимо родни перепадает кое-что от кавалеров. Фёдор Тимофеевич стоял ближе к лифту, избегая этих  вольностей, хорошо зная, чем может обернуться для него такой поцелуй, пожалуйся на него обиженный муж в партком или в дирекцию завода. Он понимал отпускать её домой в таком состоянии не желательно. Но проводить не решался из-за возможных пересудов, так как многие знали о его тёплом отношении к ней. Отозвав в сторону работницу своего бюро, он взял её за плечи:
 - Наташа, - тихо обратился он к девушке, - я тебя прошу, застегни на Евгении Владимировне полушубок и проводи её  домой.
Вырвавшись, Наталья насмешливо окинула его взглядом:
 - А почему бы Вам не проводить её? Вам же нравится она, – и Наташка обернулась к своему другу, который дожидался её в сторонке. Послав своему Генке воздушный поцелуй, она успокоила его: - Сейчас Гена, иду!
 - А ты подумала, что скажут ей дети, увидев со мной, да к тому же пьяную? – и Фёдор Тимофеевич до боли сжал Наташкину кисть руки в своей ладони.
 - Больно же! – дёрнулась девушка, трезвея лицом.
 - Берите её с Геной и ведите сейчас же  домой.
 - Поняла, -  Наталья подула на ладонь и пошла к Евгении Владимировне.
Он видел, как Наталья застёгивает на Евгении полушубок, а Геннадий стоит в ожидании их. Евгения Владимировна смотрела на него. В уголках её глаз блестели слёзы. Были ли это слёзы благодарности или слёзы отвергнутой им женщины он так и не понял. Попрощавшись с компанией, Фёдор Тимофеевич отправился домой. «Глупец, сколько он потерял в жизни, следую понятию чести и совести».  Возвращаясь, домой, вспоминал годы молодости. Разве ни чему не научила его первая любовь. С полгода он Федька ходил как помешенный когда его тихая и кареглазая подружка Шурка, в которую он был влюблён, повесила ему «чайник», став встречаться с другим  парнем. 
 - Я же тебе говорил, - «просвещал» его после этого случая один из старших товарищей, - бери её и в кусты. А ты ей всё о своём Есенине да, о дизель генераторе. Девчонки любят, когда им в любви признаются, - издевался он. – Да она сама как дизель, есть за что подержаться. Так что надо действовать, а не хлопать ушами, - наставлял он.- Понял! – и Пашка натянул ему кепку по самые уши.
        Слушать подобные наставления ему уже было не в радость. «Где та чистая, возвышенная, любовь? - о которой запоями читал в книгах. Замкнувшись в себе после этого случая, с ожесточением навалился на учёбу. В тот год он перешёл на четвёртый, предпоследний курс. Учась на заочном отделении техникума, Фёдор одновременно поступил на курсы радиомехаников. Не отказался от предложенной на заводе командировки по повышению квалификации. Не перечислить всех «добрых» дел и занятий которыми он пытался доказать Шурке своё рвение к знаниям. Были знакомства и с другими девушками, но тех чувств, которые он испытывал с ней, у него не было, ни с одной из них. И вот теперь, когда обзавёлся сединой и внуками, в нём с прежней силой пробудилась привязанность к этой женщине.
                3   
     Фёдор Тимофеевич достал из-под подушки электрический фонарик и осветил часы. Они показывали полвторого ночи. В пять утра вставать и собираться на работу. «Опять буду дремать за станком» - осуждающе подумал о коротком сне. За годы развала СССР  многое потерял и их завод. Из шести с  половиной тысяч работающих осталось человек восемьсот. Фёдор Тимофеевич чтобы избежать сокращения переговорил с начальником одного из цехов и перевёлся к нему в цех станочником. Работал токарем, иногда, когда возникала потребность в других работах, становился за фрезерный и строгальный станки.   В последние дни он приводил в порядок записи отца оставшиеся после смерти родителей. Это занимало у него много времени и вынуждало поздно ложиться спать. Вспомнилось, как ещё не так давно их отдел пополнился новыми работницами. Выйдя из трудового отпуска, он заметил пополнение, это были две девушки, выпускницы института, и одна женщина. Девчонок сразу же передали в его бюро, а женщину назначили начальником вновь созданного бюро, благо она имела инженерное образование. Федора удивило, Витек сразу пригласил его к себе в кабинет.
 - Понимаешь – перешел он к делу – этих двух я зачислил в твое бюро, так как их надо еще учить, они не имеют представления о работе. А старшую работницу решил временно назначить начальником нового бюро – Анализа использования инструмента. Как ты на это смотришь?
 - Да пора уже разрабатывать свои, заводские Нормы расхода инструмента, вести учет и анализ поломок. Наводить порядок, чтобы производственники расходовали инструмент исходя из норм, а не вымогали его, жалуясь начальству на скупость нашего отдела, - согласился он с начальником.
 - Вот, вот и я за это, - подтвердил начальник. – Только я тебя прошу, ты займись ими, помоги, введи их в работу, ты давно работаешь, всех и всё знаешь. Мне даже многие начальники производств и цехов говорят с твоим начальником бюро проще договориться, чем с тобою. Он если пообещает, то сделает. Без всяких согласований с технологами, без лишней волокиты подберет замену отсутствующему инструменту, - льстил ему Витек.
 - Хорошо Виктор Иванович, - согласился он с начальником. – Помогу, введу их в курс дела.
Знал, Витек знакомить новеньких с производством, цехами и участками не будет, придется ему этим делом заняться.
   Собеседование с новенькими работниками об их будущей работе показало ему, Евгения Владимировна может работать в  должности начальника бюро. У Евгении Владимировны был небольшой отрезок времени работы мастером механической мастерской. А в помощь девчонкам закрепил своих опытных работниц, чтобы те на первых порах помогали им. В те времена они, работники инструментального отдела жили дружной семьёй. Получали во время зарплату, отрабатывали свои часы на сельхозработах  в подшефном хозяйстве, на строительстве жилья для заводчан, ходили на демонстрации и до хрипоты спорили о демократии и перестройке. А шестого ноября, в конце рабочего дня, в преддверии Великого Октября сдвигали столы и накрывали их, заранее принесёнными, закусками и выпивкой. В разгар торжества возвратился с планёрки их  начальник.
 - Так, … - завистливым взглядом окинув убранство стола, - застыл он в изумление.
Вечно взмыленный и взъерошенный, вероятно после  очередного нагоняя, он никак не решался  сообщить им решения принятого на планёрке.
В отделе знали их шеф, не по праву занимает свою должность. Да и начальником он стал благодаря родству или землячеству с директором. Слабо разбираясь в своей работе, он не пользовался  уважением в отделе, да и начальники других подразделений относились к нему скептически.
 - А что случилось, Виктор Иванович? – участливо спросила его одна из работниц отдела.
 - Да вот нашему отделу надо завтра выставить двух человек на уборку картофеля в подшефный совхоз, - ответил он.
 - А почему наш отдел об этом узнаёт только сегодня? – не удержался  Фёдор Тимофеевич. – Ведь другие отделы и службы уже вчера знали об этом.
  - Значит, так, - начальник недовольный его вопросом ткнул пальцем в его сторону, - поедешь ты Фёдор Тимофеевич, а кто второй сейчас решим, - и его рука зависла в поиске кандидатуры.
 - Никуда я не поеду! – «отрезал» он. – Всех кто едет, предупредили ещё вчера и отпустили с работы, а наш отдел вечно из-за Вас узнаёт об этом последним, в конце рабочего дня.
 - Как это не поедешь? – опешил начальник.
 - Очень просто, - глядя на его лиловый нос, признак где-то принятого в спешке стакана спиртного, ответил Фёдор Тимофеевич. – Приказа по заводу я не видел, объявление о субботнике в нашем отделе не было, хотя в других цехах и отделах висели. Если это приказ – ознакомьте, если решение профсоюза, то почему молчит Таня, - кивнул он на сотрудницу, являющуюся членом профсоюзного комитета завода.
 - Я тебе покажу, - завёлся начальник. – Лишу премиальных!
 - Их дают за производственные  показатели, а не за шефскую помощь, - продолжал злить своего шефа Фёдор.
        Шефа в коллективе не любили. Заместитель директора по производству считал его слабым специалистом  и больше полагался в работе на его подчинённых - начальников бюро. А «Витёк», как за глаза называли они своего начальника, по-прежнему   продолжал занимать свою должность.
 - Тогда поедешь ты одна! – указательный палец начальника упёрся в Евгению Владимировну. – Ты у нас новенькая и в мероприятиях еще не участвовала.
 - Не ты – бросил Фёдор Тимофеевич ему реплику, - А вы! Вы разговариваете с человеком старше вас возрастом, во-вторых, с женщиной, а это обязывает вас к элементарной вежливости. 
 - А с тобой мы ещё разберёмся! – пригрозил ему начальник,  покидая  в ярости отдел.
Едва «Витёк» покинул отдел коллеги стали высказывать Фёдору Тимофеевичу своё неудовольствие тем, что он допёк начальника, а в результате пострадала новенькая.
 - Поймите, - возразил он, - примиренчеством вы только поощряете его негативные поступки. Наоборот надо поднять вопрос на собрании об его неуважительном отношении к коллективу.
Женщины советовали новенькой взять завтра с собою  мешок, чтобы набрать домой картошку.
                4
        Выезд в совхоз был назначен на пять часов утра. И хотя Фёдор Тимофеевич заявил начальнику, что не поедет в совхоз, отказаться от поездки не мог. И этому была своя причина. Знал, в подшефном совхозе растёт картофель селекции голландских сортов. Имея у себя дачный участок, понимал, поездкой на субботник решит проблему смены посадочного материала. Привезти домой мешок картошки для посадки, при его знакомстве с водителями транспортного цеха завода не составит труда. По опыту предыдущих субботников знал что привезёт. В совхоз ехало почти треть коллектива завода, а транспортный отдел отправлял на субботник четыре десятка грузовиков и с десяток автобусов транспортного цеха. Ему же хотелось помочь новенькой работнице, которая на его взгляд мало была подготовлена к обыденным условиям жизни простых людей. Её он всегда встречал по пути  к заводу, знал её дом и подъезд. Ему уже примелькались её плащ и вязаная шапочка. В отличие от других сотрудниц отдела, которые по утрам занимались  макияжем лица, Евгения снимала и вешала плащ, переодевалась в халат, поправляла причёску и уходила в производственные цехи. Её всегда можно было видеть в одном и том же платье и простенькой кофточке. Да и разговоры в кругу сотрудниц отдела сводились у неё к семье и бытовым трудностям. Из чего Фёдор Тимофеевич сделал вывод – живётся Евгении нелегко. 
     Холодным туманным утром он уже был у здания заводоуправления, где был назначен сбор отъезжающих на субботник. И когда подали автобусы, как бы случайно оказался с Евгенией Владимировной. Оберегая её от толчков молодёжи, рвущейся занять места в автобусе, помог ей пройти в салон.
 - Садитесь! – предложил ей место в автобусе, потеснив плечом парня усевшегося на все сидение.
В совхоз приехали к обеду. Туман и промозглая сырость повисла над картофельным полем. Пальцы её рук вскоре замёрзли и не держали клубней. Фёдор Тимофеевич вытащил из карманов штормовки пару рабочих рукавиц и протянул Евгении:
 - Возьмите, а мокрые рукавицы дайте мне, я их просушу.
Забрав её рукавички, он сбегал к машинам, в которые грузили картофель. Найдя знакомого водителя, с которым не раз ездил на базы материально-технического снабжения, сунул ему рукавички:
 - Саня, я тебя прошу, высуши их на блоке двигателя и одолжи мне термос, для моей напарницы. А то она замёрзла, а себе возьми в качестве компенсации, - протянул он ему бутылку домашнего сухого вина. – Санёк, у меня к тебе просьба, я тебе в конце дня загружу два мешка картошки. Это мне и моей напарнице, магарыч с меня. Договорились!
  - Хорошо, Тимофеевич!
Горячий чай и бутерброды, заготовленные им на субботник, согрели Евгению. Хотя работа пошла, веселей, Фёдор Тимофеевич заметил, нагибаясь за клубнями картофеля, штормовка на спине Евгении ползла вверх, оголяя поясницу. «Замёрзнет бедолага» - сокрушался он. Воткнув лопату в землю, сказал:
 - Вы лучше, Евгения Владимировна копайте, а я буду собирать картошку. Только лопату  сильно не заглубляйте, клубни лежат у  поверхности земли. Да и вам легче будет, - посоветовал он, забирая у неё ведро. 
Незаметно наступили сумерки, световой день окончился. Загрузив машины картофелем стали садиться в автобусы. За это время он успел отнести и бросить Сашке в кузов мешки с картошкой. «Вот обрадуется, когда я ей завезу картошку, - подумал Фёдор Тимофеевич, но преждевременно  посвящать свою напарницу не стал. - Надо вначале привезти мешки»
В тепле салона многие достали свои припасы и стали ужинать. Расстелив газету, Евгения выложила свою скудную еду, пару ломтиков хлеба и два вареных яйца. Фёдор Тимофеевич добавил к этому сало, лук, бутерброды, а затем вытащил из штормовки вторую бутылку вина и стакан.
 - Хорошее вино! – похвалила Евгения. – Где покупали?
 - Это своё, урожая позапрошлого года. Спиртное я не покупаю, делаю свои вина и  самогон.
 - И вы пьёте вонючую самогонку? – её порозовевшее лицо в удивлении округлилось.
 - Вы не пробовали, а уже даёте оценку, - усмехнулся он. – По качеству мою самогонку не отличишь от хорошего коньяка.
Евгения уже с интересом смотрела на него. Работа, тепло салона, еда и выпитое вино расслабили его напарницу. Взгляд Евгении замаслился, и её потянуло в сон.
 - А я довольна поездкой, - зевая, она бросила взгляд на свою хозяйскую сумку, находящуюся у ног. – Теперь я могу две недели не ходить на базар, - похвасталась она, - хватит этой. - А картошка хорошая, как вы считаете?
 - Хорошая, - подтвердил Федор, думая, что скажет она, когда он завезёт с Сашкой ей домой целый мешок картошки.
Вернулись из совхоза ночью, Саня, перед тем как отогнать в гараж машину завёз Евгении и ему картофель.
 - Боже! – от радости всплеснула она. – Да этого мешка мне на зиму почти хватит.
 - При вашей семейке, боюсь, до весны не хватит, - высказал он своё опасение.
                5
       Как быстро летит время и меняется жизнь. Одни, поправ мораль и нравственность, разбогатели, сумев себе хапнуть кусок от государственной или общественной собственности. Другие едва сводят концы, с концами опускаясь на дно жизни. Третьи безуспешно барахтаются в этом непонятном мире пытаясь удержаться на плаву. За это время он и сам сменил три места работы. Встретив как-то Евгению  Владимировну, разговорились. Она, так же как и он попадала под сокращение штатов, дважды уходила с работы сама. Фёдор Тимофеевич чувствовал, его бывшей коллеге приходится нелегко, поэтому помогал и поддерживал Евгению, чем мог. После разрыва с мужем, сын Геннадий, как она называла его Гешек, бросил училище и устроился на работу. Дочь Валентина перешла в девятый класс. Можно было лишь представить, как нелегко приходится ей. Как-то жена позвала Фёдора к телефону:
 - Тебя спрашивает, какая-та женщина, - шепнула она, передав ему трубку.
 - У меня беда, - услышал он взволнованный голос Евгении. – Смывной бачок не работает, не могли бы вы его посмотреть?
 - Буду минут через сорок, ждите.
Быстро одевшись, положил в карманы куртки необходимый инструмент, а трубный ключ всунул внутрь свёрнутой «Литературной газеты».
 - Ты куда собрался? – спросила супруга.
 - К другу по литературному кружку пригласили, - соврал он, показав ей газету с его новым рассказом.  – Часа через три вернусь, - успокоил он. 
Сказать правду не решился, зная её отношение к одиноким женщинам.
 - Фёдор Тимофеевич, мне уже неудобно обращаться к вам, - встретила его в прихожей Евгения Владимировна. – А вызывать сантехников, честно признаться, у меня нет денег. А человеку за ремонт надо хотя бы на бутылку дать, - виноватая улыбка тронула её осунувшееся лицо.
Провозился бачком с час, но сделал.  Моясь над раковиной, Фёдор Тимофеевич упрекнул Евгению:
  - Неужели не могли мне раньше сказать о бачке, о неисправностях смесителя. Вы же с полгода смываете содержимое унитаза водой из ведра, да и краны на смесителе не держат, текут.
 - Посидите хоть немного со мной, - попросила она, видя, что он, собрав инструмент, собирается уходить. – Давно я уже не была на заводе, - вздохнула она. – Как там, сейчас? Что нового? – стоя за кухонным столиком, Евгения шинковала морковь, а он сидел сбоку, наблюдая за её действиями.
 - Ничего нового нет, перебиваемся разовыми заказами, - посвящал он её в заводские дела. - Людей в цехе мало, отопление в корпусах не работает, на всём новые хозяева жизни экономят, лишние станки и оборудование продают. Из четырехсот специалистов работавших в цехе осталось сорок два человека, да и те не обеспечены работой. Слышал, что будет очередное сокращение. В нашей бригаде станочников осталось четыре человека, объёмы работ небольшие мне приходится стоять за токарным станком и фрезерным. Так что ничего хорошего нет, - подвёл он итог.
- Ну а я сейчас шью по ночам детские комбинзончики, днём собираю стеклотару. Гешек мой тот вообще уже четыре месяца зарплату не получает, а на днях принёс алюминиевые миски, те что у них делают. Спрашиваю, зачем их брал? – отвечает: - Дали вместо зарплаты. – Да что с него возьмёшь? – жаловалась она. – Пока их в зиму одела, сама осталась без ничего. А тут ещё свой плащ постирала и вывесила на балкон, а его ветром сдуло. Вот так, Фёдор Тимофеевич мы и перебиваемся.
Мучавший всё это время его вопрос: - А помогает ей бывший муж? – задать так и не решился. Дочь и раньше заглядывающая к ним на кухню, за морковью, в этот раз решила   основательно его рассмотреть. Подойдя к ним, протянула руку к миске, где лежала нашинкованная морковь и запустила в неё руку.
 - Угощайтесь! – повернувшись к нему лицом, предложила Валюша.
 - Спасибо! – отказался он, глядя на неё.
 Её лицо светилось любопытством, вероятно в этот момент она размышляла, что может привлекать этого мужчину к её матери.
 - Ты бы наложила себе морковь в блюдце и не бегала бы, - сделала ей Евгения замечание. – Тем более, когда мы, взрослые, разговариваем.
В тоне её сквозило недовольство, и Валентина неторопливо выгребла, содержимое миски, грациозно изогнулась, отводя руку с блюдцем, чтобы не уронить дольки моркови на него. И демонстративно удалилась из кухни. Фёдор Тимофеевич понял того прежнего  доверительного разговора с коллегой уже не будет. И сославшись на дела, встал из-за стола
 - Возьмите! – протянул он ей свёрнутую рулончиком страницу газеты. – Это мой рассказ опубликовали в «Литературной газете».
 - А вы всё ещё пишите? – удивилась она, разворачивая газету.
 - Да, продолжаю писать. Хотелось бы издать свою книгу, но, увы, нет денег, - и поспешил выйти в прихожую.
       Спускаясь лифтом, мысли его были об этой женщине. Гостеприимная, когда-то угощавшая отдел своими пирожками и прочей выпечкой в этот раз Евгения не предложила ему ничего, кроме чая без сахара. «Сволочное время» - выходя из подъезда, с ожесточением  хлопнул он дверью. Перед его взглядом всё ещё стояло её осунувшиеся лицо и эта миска с нашинкованной морковью.
                6
      В понедельник, после окончания работы, как и обещал, он уже был у Евгении Владимировны. Дверь ему открыла Валентина.
 - Гена дома? – снимая в прихожей верхнюю одежду, спросил он девушку.
 - Он сегодня работает во второй смене?
 - Тогда ты будешь моим помощником, - выкладывая в ванной, на пол принесённый инструмент, штуцера и прокладки, объявил он.
 - А что я должна делать? – с зардевшимся лицом, Валюша стояла, прислонившись к стене.
 - Для начала, Валя надо убрать всё лишнее из ванной, - кивнул он на халаты, тапочки и тазы, - чтобы не мешали, так как при разборке смесителя здесь будет вода и грязь. Дело в том, что запорная арматура, - указал на ржавые чугунные вентили, - не держит воду. Я перекрою горячую и холодную воду в подвале, на стояках, но не уверен, что они держат.
Девчушка стояла поражённая его непонятными терминами.
 - А пока я спущусь в подвал, ты приготовь тазик и две-три небольшие тряпки, чтобы собирать воду. Тряпки старые чтобы не жалко было потом их выбросить, так как от грязи и ржавчины их не отстираешь. И принеси новый смеситель, что мать купила, понятно?
 - Да! – мотнула она в знак согласия.
 - Тогда я пошёл в подвал. 
Как и предполагал, в подвале на вентилях горячей и холодной воды не было маховичков. Разводным ключом он завернул шпиндели вентилей, к его удивлению они ещё неплохо вращались. Ему приходилось делать подобную работу в подвале своей многоэтажки, но там шпиндели вентилей прикипели и были покрыты слоем налёта из соли и ржавчины, что осложняло работу. Перекрыв воду, Фёдор Тимофеевич повесил картонку с крупной надписью – Не открывать, ремонт! и  поднялся в квартиру. «Только бы ни кто не открыл вентили» - не покидала его мысль. Клапаны вентилей на стояках плохо держали воду, и струйки горячей воды обжигали пальцы рук. Все же ему удалось поставить новые  краны горячей и холодной воды, после чего предупредив Валентину ничего без него не трогать, спустился в подвал и открыл вентили. Теперь он мог работать спокойно и не спеша. Установив и опробовав смеситель, он позвал Валентину.
 - Принимай хозяйка работу! – сказал он, указав рукой на смеситель и концевые краны.
Девчушка от такого обращения залилась краской смущения, не найдясь, что ответить. И он её прекрасно понимал.  Эту фразу – «принимай работу хозяин» - он пятилетним мальчишкой услышал от товарища отца. Тогда он до безумия был горд тем, что их сосед, дядя Гордей назвал его хозяином.
 - Большое Вам спасибо, вот мама обрадуется, - довольная Валюшка смотрела на него.
Фёдор Тимофеевич повернул сосок смесителя на раковину, открыл воду и  осторожно стал обмывать обожженные пальцы.
 - Я сейчас крем принесу, - сорвалась с места Валентина, - смажем ранку.
 - Не надо, - остановил её Фёдор, - заживёт и без крема, как на собаке. Как заработаете деньги, - вытер он руки об полотенце, - купите керамическую плитку и тогда я вам облицую стены ванной.
Собрав инструмент и одевшись, он по хозяйской привычке бросил ей:
 - Ты вот что, Валюша, возьми и наведи в ванной порядок, к приходу матери.
 - Хорошо, сделаю.
       Утром не выспавшийся, Фёдор Тимофеевич спешил на работу. Знакомый подъезд дома вновь напомнил ему о женщине, так запавшей ему в душу.
                г. Ставрополь, Октябрь, 1996 год.