Глава 21 Новые друзья

За два года учебы в институте у Виктории не было ни одного романа, что очень удивляло её подругу Наташу, с которой она жила в одной комнате в общежитии. Виктория отказалась от гостеприимного предложения Полины и лишь иногда ездила к ним на выходные.

Наташа была родом с Урала и приехала учиться за такие далекие километры. Дома у нее остались мачеха, о которой она отзывалась очень хорошо и, любивший выпить отец, и Наташа говорила, что мачеха терпела его только из - за нее, из -за падчерицы, ей было её жалко, хотя материально сейчас она ей почти не помогала, и бедная студентка жила, можно сказать, на одну стипендию.

Виктория щедро делилась с ней всеми своими домашними запасами, и, если Наташе нечего было есть, то она всегда могла отрезать у Вики кусок булки и намазать его медом или съесть с малиной или смородиной, протертыми в сахаре. А уж когда Вика приезжала из дома после выходных, то у них начиналось настоящее пиршество, которое и заканчивалось только к следующим выходным, доставались из сумок пироги, домашний копченый окорок, помидорчики, огурчики из банок, свежие или моченые яблоки, варенье - еда, которая была для Вики обычной,  Наташе казалась деликатесами. Так что голодать Наташе не приходилось, она уписывала пироги с капустой с бело - оранжевыми вкраплениями из деревенских яиц и с набитым ртом приговаривала "Какая вкуснота, какое объедение!" Кроме того, Вика ей разрешала надевать на свидания любые понравившиеся ей кофточки, юбочки и платья из своего гардероба, в которые она только могла влезть.

Наташа дружила с парнем по имени Игорь , и слова "Игорек", " Гоша ", постоянно слетали у нее с языка. Рядом с институтом иностранных языков находились технические вузы, политехнический и институт инженеров водного транспорта, или, как его сокращенно называли "Водный" . Студенты ходили на вечера друг к другу, в инъязе был шикарный джазовый оркестр и студенты - певцы исполняли песни на разных языках, подражая Биттлз’ам, был также замечательный театр миниатюр, и немало пуговиц отрывалось от одежды, прежде, чем публика могла попасть в зал на их концерты. То же самое было и в других вузах, художественная самодеятельность была тогда на высочайшем уровне, и как это здорово, что практически любой молодой человек иди девушка могли попробовать себя в искусстве, это очень облагораживало людей, да и таланты выявлялись частенько. В институте была так называемая " агитбригада ", которая выступала не только в институте, но и время от времени выезжала в область и показывала своё искусство в сельских клубах. При агитбригаде был вокальный ансамбль, который исполнял на четыре голоса модные песенки, как советские, так и зарубежные, при том на языке другой страны. Викторию пригласили петь в этом ансамбле, потому что у нее оказался чистый и нежный голосок, сопрано, то есть, она пела первым голосом, по - другому сказать, самым высоким. Но это так, к слову. Хотя теперь она тоже могла в какой- нибудь компании промурлыкать "Историю любви" Фрэнсиса Лэя, на английском языке, прелестные песенки испанского певца Рафаэля на испанском и даже что- нибудь классическое, например, Брамса " Ах, как долга ночка душная, бьется сердце непослушное, хоть бы ясный день настал скорей !" Было также много танцевальных вечеров, инъязовцы ходили в политех и водный и наоборот, те приходили к ним. Наташа познакомилась с Игорем на вечере в политехе, он уже учился на четвертом курсе, у них развился довольно бурный роман, она летала, как на крыльях и говорила Вике:
- Я не понимаю, Вика, ведь ты - такая красивая девочка, а одна. Где бы ты не появлялась, всегда к тебе подходит самый шикарный парень, и что толку? Ты никому не разрешаешь себя проводить.
- Мне никто не нравится! - простодушно объясняла Вика.
- Так ты не отталкивай их сразу, ты подружи, повстречайся, посмотри! Мы должны сравнивать, выбирать. Девушка должна иметь много поклонников и выбрать лучшего из них. Тебе уже девятнадцать лет, а у тебя все еще нет мальчика.
- Да зачем обязательно нужно дружить с мальчиком?
- Я ухожу на свидание, а ты остаешься. Тебе не скучно?
- В том -то и дело, что нет ! Без тебя я спокойно позанимаюсь. А потом, мне просто некогда, у меня учеба, уроки, репетиции в ансамбле, и еще есть танцы! Мне и без мальчиков интересно жить.

Итак, у Виктории романов пока не было, но было одни очень большое увлечение - это танцы, и началось оно еще в школе с кружка народного танца, а в институте стало развиваться в несколько ином направлении, и если про пение в ансамбле можно было сказать, что это- приятный досуг, то танцы - это была "одна, но пламенная страсть."
Как только она поступила в институт, то узнала, что здесь учатся Улдис и Рудитэ, чемпионы Латвии по бальным танцам.  0ни открыли в институте студию бальных танцев, которые у нас тогда тоже начали входить в моду.
Существует мнение, и оно оправдано, что танцам лучше учиться с детства, а некоторые люди, например, в Японии, считают, что не поздно и в пятьдесят, просто цели у людей разные. Ну, а прийти в семнадцать - это еще не срок. Учителя были терпеливы, желание у учеников огромно, и получались неплохие результаты, пары прекрасно выступали на любительской сцене, Конечно, чемпионов из них уже не получится.
Но Виктория была что - то особенное, таких природных данных не было больше ни у кого, и, конечно, сказалась школьная подготовка. Улдис сразу же обратил на нее внимание, она схватывала все движения сходу и, казалось, даже знала их наперед, и он даже поинтересовался, не училась ли она где - нибудь раньше. Нет, бальным танцам она не училась. Откуда же в ней столько грации и почти интуитивного угадывания всех его последующих движений - он теперь брал ее в качестве партнерши для показа движений во время отсутствия Рудитэ. Виктория за три года переняла у чемпиона все, что он знал и умел - весь, как тогда говорили, буржуазно - танцевальный набор.
Через год Рудитэ оказалась беременной и почти не танцевала, а затем и совсем уехала в Ригу, чтобы родить ребенка. Она так и не закончила институт, хотя потом получила образование в Риге. А Улдис доучивался здесь в России, и когда Виктория будет заканчивать третий курс, то Улдис соответственно - пятый. Потом учитель должен был уехать к себе на Родину. Виктория получила от него так много, и так прекрасно танцевала, что ни один концерт не обходился без их выступлений. 0н говорил, что она теперь сама может преподавать бальные танцы, но иногда он бывал ею не то, чтобы недоволен, а скорее несогласен.

Однажды она пришла в зал, где они танцевали, немножко  раньше других, включила музыку и дала волю своему воображению. Улдис вошел в зал, она его не заметила, а потом, когда увидела, то смутилась и прекратила свой танец, но было уже поздно.
- Что это такое? - спросил он ее строго. - Ты нарушила все классические каноны, так танцевать нельзя!
- Но мне так нравится! - ответила она.
- Комиссия поставит за это минус. Это полнейшая импровизация без правил. Я согласен, может быть это оригинально и красиво и даже неожиданно, я еще в себя не могу прийти, но так танцевать нельзя.
 -Почему нельзя ? - спрашивала Виктория.
- В бальных танцах существуют жесткие правила. И ты это должна понимать.
- Извините, я допустила вольности. - пришлось ей с замечанием смириться, но на вечерах, когда Улдиса не было, она танцевала так, как ей хотелось, и вот, что происходило - как только она выходила танцевать и начинала свои импровизации, то остальные танцующие расступались, останавливались и в восхищении смотрели, как она танцует без правил, соткав из движений эстрадных, бальных и народных танцев искрометный блистательный каскад, и гром аплодисментов получала она в знак восторга, но если бы ее увидел Улдис, то сказал бы «Ну, что за непритязательный вкус у этой публики! Цыганщина какая - то !» Но на сцене она танцевала, как положено.

На балах и вечерах Виктория выделялась своей красотой и умением великолепно танцевать, и если на этом балу выбирали королеву, то мнение было единодушным, на всех свернутых бумажках тайного голосования было написано " Виктория ", или стоял ее номер, если на платьях и костюмах были номерки, но домой, то есть в общежитие, она неизменно уходила одна, то есть с подругами. Это было необъяснимо. По крайней мере для Наташи.
- Как ты можешь - жить без любви ? - удивлялась она. - Я так не могу. Я должна чувствовать себя кому - то нужной.
- Но у меня столько взаимной любви, папа, мама, крестная, ты, Полиночка!
- Вика, но это же совсем другое. Ну, посмотри, сколько у нас мальчиков – переводчиков!
- Переводчики ? Они все такие зазнайки. - отшучивалась Виктория.
- Ну, давай сходим в университет иди на вечер в высшее военное училище! Хочешь, пойдем в ракетное ?
- Не хочу! А почему ты пропустила лекцию из - за своего Гоши ?
- Почему ты так плохо к нему относишься ?
- Высокомерный, неискренний, слишком много от тебя требует, а что взамен ? Берущий, но не дающий! А что он из себя представляет, ты можешь мне объяснить ?
- Вика, но он же такой привлекательный! Ах, какая на нем в прошлый раз была рубашечка! Представляешь, с двумя кармашками на груди, а расцветка... Ладно, в другой раз опишу, мне надо бежать!
- Да, конечно, вот разве что из - за рубашечки его стоит полюбить,— согласилась Вика, а Наташа, надушившись ее духами, упорхнула на свидание со своим возлюбленным.

Однажды она ждала его к себе с заговорщическим видом и приставала к Виктории, чтобы та накрасила губы и подвела глаза, Вика же почти не красилась, так чуть- чуть губки подкрасит и по ресничкам тушью махнет, пудрой не пользовалась вовсе, у нее и так была, чудесная нежная кожа. И питательный крем она использовала только тогда , когда кожа начинала шелушиться от мороза или от жары, то есть очень редко. Виктория уже начала понимать, что к чему, Наташе не давала покоя ее свобода.
- И действительно, её Игорек пришел с другом. И парень – то вроде хороший был с ним, ну, что тут на Вику наехало, обычно такая естественная и простая в общении, она стала язвительной, неприступной, ну, просто насмешница какая – то! Когда ребята уходили, то парень этот сказал в коридоре Наташе: "Подружка твоя мне очень понравилась, но как видно, " насильно мил не "будешь". После этого Наташа оставила все попытки пристроить Вику.
- Живи гордая, независимая и одинокая! - примирилась она.

А однажды к ним в комнату пожаловала незнакомая женщина лет этак тридцати, богато одетая и сильно накрашенная. Она спросила Наташу и выразила желание с ней поговорить. Виктория хотела выйти, но та остановила ее словами:
- Если ты ее подруга, то можешь остаться, мне как раз нужна свидетельница.
 Она представилась очень близким другом Игорька, а можно сказать, что его женой, так как они живут с ним в гражданском браке уже несколько лет и ждут только, когда он закончит институт, чтобы расписаться. У нее прекрасная квартира, и она уже приготовила для Игоря очень хорошую работу. А он, увлекающийся мальчик, и иногда позволяет себе вот такие шалости, как с Наташей, Да бишь, сколько у него их было, но всегда он возвращается к ней. Собственно, он никуда от нее и не уходит.

А что Наташа может дать ему ? Квартиру, работу, деньги, положение ? Нет, нет, она вовсе не пришла ругаться, ее посещение в интересах Наташи, чтобы девочка потом не страдала. И к каждой его девочке она, конечно, не бегает, просто раньше это кончалось очень быстро, а сейчас что - то затянулось. И если Наташа благоразумна, то пусть поскорее прекратит с ним  все отношения, кстати, ее тоже зовут Наташей, вернее Натальей Павловной, и она сочувствует своей тезке, поэтому и пришла. Потом она пожелала им приятного аппетита, поскольку они только что собирались есть, и царственно удалилась.

 Аппетит у обеих подружек сразу же пропал. У Наташи было состояние шока, потрясения. Она сидела, как истукан, бледная, неподвижная, потом, конечно, зарыдала.
- Это неправда, Вика! Этого не может быть! Я так верила ему!
Виктории пришлось поить Наташу валерьянкой.
- Тише, тише, давай разберемся - уговаривала она Наташу. – Он что-то тебе обещал?
- Нет, но это было и так понятно!
- Чему же ты верила ?
- Его любви верила, ему же было хорошо со мной. Я это видела. Она мне не соперница, ты посмотри, насколько она старше его! - бормотала Наташа, словно в бреду.
- Какое это имеет значение! Старше, моложе! Она нужна ему как материальное обеспечение, сам он, видно, на свои силы не надеется! Ты должна поговорить с ним! Только постарайся без истерик, без упреков, выясни все спокойно. Мало ли что у кого было! Если у него с ней ничего нет, ты, наверное, это поймешь!
- 0й, как болит в груди - говорила Наташа.
- Ну, ну, поболит - перестанет, что тут поделаешь? Тебе нужно отвлечься.
- Но это же предательство, Вика!
- Вряд ли он поймет такие громкие слова. Наверно, это для него обычная повседневная практика.

На другой день Наташа уехала в институт очень рано, она не спала всю ночь, поднялась чуть свет, и не дожидаясь подруги, смылась из общежития. Вика же не на шутку встревожилась, увидев, что на лекцию она не пришла. Оставалось всего несколько минут до начала занятия и Вика, раздетая, так как уже была весна, побежала к сосед¬нему институту. 0на увидела, что Наташа, видимо дождалась Игоря, так как они стояли внизу широкой входной лестницы и разговаривали. Тогда Виктория вернулась в свой институт и прошмыгнула в аудиторию след в след за преподавателем, и он покачал головой. Лекция закончилась, Виктория вышла в коридор, но Наташи не было. Не пришла она и на следующую пару, и Вика решила, что Наташа поехала отсыпаться.

После занятий она, как обычно, зашла в студенческую столовую и пообедала. И приехала в общежитие уже часа в четыре. Наташа, действительно лежала на кровати и должно быть, крепко спала. Но интуиция, ее интуиция подсказала ей, что тут что - то не так. Она наклонилась к ней и увидела какое - то ненатурально вытянутое пергаментное лицо и руки, по которым пробегали судороги.

 И тут она заметила на полу упаковку из-под таблеток - " димедрол " - прочитала она. Пачка была пустой, сколько в ней было таблеток , она не знала. На столе стоял стакан с недопитой водой. Может быть, она приняла таблетки две чтобы успокоиться и заснуть, но эта доза оказалась для нее слишком большой? 'Тогда она должна проснуться.

Виктория начала ее тормошить, увы, все было тщетно, Наташа не просыпалась и никак не реагировала на ее толчки. И тогда Вика вызвала «скорую». Она объяснила, что девочка не спала ночь и приняла снотворное, но не рассчитала дозу. Наташу унесли на носилках и увез¬ли в реанимацию. Там ей промыли желудок и отходили ее уколами и капельницей. Потом хотели отправить в психиатрическую больницу, потому что подозревали попытку самоубийства. Такого Виктория допустить не могла.
Все свое красноречие и силу убеждения вложила она в свои слова, чтобы отстоять подругу, они, якобы, всегда пользовались снотворным, когда переутомлялись из-за занятий или экзаменов и не могли уснуть. Она просто не рассчитала дозу,  или по рассеянности приняла таблетки дважды. Никаких причин не было у нее, чтобы свести счеты с жизнью, она хорошо училась и все у нее было в порядке. Несчастная любовь ? Нy, что вы! Они обе не верят ни в какую любовь и попросту над этим смеются. Она пообещала отвезти подругу к себе в деревню на свежий воздух и усиленное питание. Предложила даже дать расписку. Боролась за подругу, как могла. И отстояла. Расписку с нее не взяли, а Наташу из больницы отпустили. Она привезла ее в общежитие, посадила на кровать и обнимала, гладила и целовала ее.
- Глупенькая, ну, как ты могла не дождаться меня, не рассказать все мне ?
- Он сказал, что между нами все кончено, потому что Наталья Павловна узнала обо всем. Ее он не бросит, он ей многим обязан. Он был такой чужой, сердитый, даже разъяренный.
- А ты не подумала обо мне? Как же я бы все это перенесла?
- Разве я так нужна тебе? Я никому не нужна.
- Я тебя очень люблю, и ты мне очень нужна. И себе самой ты нужна. А таких Игорьков, знаешь сколько по свету бегает ? И из - за каждого жизнь свою рушить? Ты что, дорогая? Жизней наших не хватит на таких прохвостов. Вот поедем с тобой на выходные в деревню. Тебе ведь у нас нравится ?
- Еще бы!
- Там уже отцветает черемуха, зацветает сирень, в саду и в палисаднике расцвели тюльпаны и нарциссы, сходим в лес, там уже фиалки появились, соловьи поют. На природе ты успокоишься.
- А если наоборот ? Ты не знаешь, Вика, я тебе не говорила, ведь у меня не все в порядке.
- Но может быть, ты ошибаешься, ты разве была у врача?
- Нет, не была и идти боюсь! Ведь придется брать направление. А куда я денусь с ребенком, где я буду жить, кто меня будет содержать? Бросать институт и ехать домой? Где у меня дом? Отец спился, мачеха зарабатывает мало.

0бо всем рассказывали Вике мама и тетя Марфа, все трудности, все последствия союза мужчины и женщины нарисовали, но о самом главном умолчали, о самых серьезных трудностях и даже испытаниях, которые выпадают на долю неосмотрительной, легкомысленной женщины. Наверное, потому что говорить об этом было как - то не принято, а зря, и еще потому, что надеялись, что их девочка будет и сама благоразумна, так -то оно так, вот с подружкой беда приключилась, но учимся ли мы на чужих ошибках?
- Подожди, сначала нужно все узнать наверняка, не надо паниковать заранее. - убеждала Наташу Виктория. -А потом будешь решать. Что ж, пройдешь и через это, если у тебя не хватило ума отказаться от женских проблем. В конце концов, не ты первая, не ты последняя.

На выходные поехали в Белые Горы и всю дорогу Наташа жаловалась на боли в пояснице.
- Это у тебя на нервной почве. - утешала ее Вика. – Давай - ка еще в баньке попаримся, ты ведь любишь мыться в деревенской бане?
- Еще бы в вашей бане не любить мыться! Там все но - белому, просторно. Замоешься!

Баня была натоплена жарко, и в нее еще пока никто не шел. Угара уже не было, но жарища была несусветная, надо бы баньке немножко поостыть. Зинаида Леонидовна ждала из города Вику, и она не замедлила явиться, да еще с подружкой, что частенько бывало. Тут хозяйка перво - наперво усадила гостей за стол обедать, и тетя Марфа села напротив и все смотрела на девчонок, и все о чем -то их расспрашивала, так что Зинаида Леонидовна заметила ей:  -Дай ты им поесть сначала, видишь, голодные какие.

Илья Николаевич узнал от Алексея Степановича, что Зинаида Леонидовна будет топить баню, а поскольку Иринку намоют Маркины, он спросил разрешения сполоснуться у него, это давало ему возможность не возиться с баней самому, так как в полях сейчас было много работы. Соответственно Алексей Степанович предупредил об этом Зинаиду Леонидовну. В деревне было обычным делом, то, что родственники или знакомые мылись друг у друга, поскольку это давало возможность чаще мыться, особенно летом, не тратя каждый раз целый день на свою собственную баню.
Девочки поели и спросили, топила ли мама баню. Зинаида Леонидовна ответила, что баня их уже дожидается, но надо немного повременить, потому что там еще очень жарко. Но Наташа заявила, что у нее простуда, и она хотела бы помыться именно в такой бане. Хозяйка забеспокоилась, она не хотела пускать Вику в такую жарилку, но Наташа сказала, что моется у них не впервой, все знает, где открыть отдушину, если будешь задыхаться, куда плеснуть ковшичек горячей воды на каменку, чтобы пар повалил, где лежат березовые веники и, где какая вода, в кадке - " щелок ", то есть, вода настоенная на золе, от которой волосы делаются шелковыми, а в котле и в баке - вода для ополаскивания. Так вот весь инструктаж рассказала, и тогда Зинаида –Леонидовна разрешила ей пойти мыться одной.

- Нy, иди, погрейся, а Вика придет к тебе попозже. Да прежде, чем в баню зайти, открой дверь настежь и выпусти все из нее, остатки угара могут быть. Не бойся выстудить, она тут же нагреется. И после этого можешь свежего парку напустить.
- Иди, а я через некоторое время приду и еще раз пройдусь по тебе веничком. - пообещала ей Вика.
- Угара там нет, - сказала Марфа Гавриловна, я проверяла, хорошо в бане, привольно.

Илья Николаевич с утра уже объездил все поля, заехал домой пообедать, а потом собрал чистое белье, и решил пораньше намыться в бане, если там никого нет, а потом уж опять на работу. Он прошел к саду Казариных сзади от картофельного участка, а не от дома, так ему удобней было пройти со своей улицы. Он прошел через калиточку, которая была в заборе со стороны картофельной делянки, и тут в углу стояла у Казариных баня, а перед ней росли цветы, сейчас уже качались среди голубых незабудок желтые и бордовые тюльпаны, белели хрупкие нарциссы.
- Есть кто- нибудь в бане? - на всякий случай окликнул Илья. Молчание было ответом.
Он зашел в предбанник, быстренько разделся, аккуратно, в уголке деревянного диванчика сложил свою одежду и зашел в баню. Ему и надо - то было всего минут пятнадцать - двадцать. Сполоснулся, похлестался, наподдал жару и минутки на две - три залез на полок, чуть - чуть полежать, побалдеть, отопреть окончательно.
Около бани зашуршали шаги. Кто - то взялся за щеколду двери предбанника, и Илюша собрался было крикнуть: " Эй,хозяева, я тут у вас!" Это вероятней всего должна быть Зинаида Леонидовна, и она, конечно, ответит: " Это ты, Илюша, ну, мойся, мойся, не торопись!" и уйдет. Но дверь не открывалась, видимо заходить передумали. И вдруг в окошечко бани со своего полка Илья увидел, как незнакомая девушка склонилась над цветами и стала их нюхать. " Наверное, это – подруга Виктории." - подумал Илья.

Понюхав цветы и потрогав их ласково рукой она снова пошла к двери, открыла ее, вошла в предбанник и, вероятно, стала там раздеваться, Илюша притих, как будто ничего не слышал, ситуация обещала быть пикантной, и он не собирался от нее отказываться, и так в его жизни не было никаких приключений.

Дверь открылась и совершению обнаженная девушка с распущенными по плечам и груди волосами вошла в баню и сразу наклонилась к тазу с замоченными вениками, который стоял у двери, потрогала один из них, вынула его, немного потрясла и хотела было пройти вперед к лавке с тазами и только тут заметила на полке голого мужика. Он был молод, лежал на боку, приподняв голову и облокотившись на одну руку, другая рука естественно лежала на том месте, которое нужно было прикрыть. Наташа сказала "Ой!", и тоже прикрылась веником.
- Добрый день! - сказал он, улыбаясь.
  Она не знала, что и ответить и молча смотрела на него. Сказать, что она растерялась, было бы натяжкой, скорей она находилась в замешательстве. И он им воспользовался.
- Вы знаете, что в некоторых областях России мужчины и женщины до сих пор моются в бане вместе.- сказал он приветливо.
- В каких это? - спросила она.
- Например, в Ульяновской. Я знаю это точно. Так что проходите смелее, я не кусаюсь, а могу помыть вам спинку и даже попарить вас веничком. - и он ловко спрыгнул с полка.
- Сейчас я налью вам горячей водички. Какие у вас красивые волосы.
- Я привезла шампунь, чтобы промыть их. - сказала она, в руках у нее был пакетик с яичным шампунем.
- Здесь вода на золе, она мягкая, так что ваши волосы будут, как шелк. - говорил он, наливая в тазик воды, потом потрогал ее, разбавил, а Наташа все стояла на одном месте, тогда он взял и вылил весь таз на нее, начиная с головы, чтобы она уж точно не смогла уйти. Наташа чуть не захлебнулась, а он уже намыливал мочалку. Минут через десять он ей сказал, проведя рукой по ее плечам и волосам, смотрите, какая вы чистенькая, кожа аж скрипит, а волосы, как шелковые, как я вам и обещал.
Минут через сорок Виктория пошла проверить Наташу, помочь ей домыться и остаться в бане самой, а мама собиралась следом придти, так вот и шли цепочкой друг за другом, тетя Марфа шла в баню, когда там было повольготней, то есть не так жарко.
Подходя к бане Виктории показалось, что по дороге за садами мелькнул Илья Николаевич, но она не придала этому значения. Наташа уже одевалась в предбаннике.
- Ну, как, напарилась ? Еще не хочешь ? Я могу тебя еще похлестать веничком.
- Нет, спасибо, больше не нужно, - ответила Наташа, села на скамейку и расхохоталась.
- В чем дело, Наташа?
- Разве ты его не видела?
- Кого? Илью ? Разве он был в бане? Вы мылись вместе? Наташа,
я с тобой с ума сойду!
-А мне он понравился.
К вечеру, когда уже все намылись, Зинаида Леонидовна несколько раз повторила: - Что-то Илья Николаевич не идет! Надо бы сходить за ним. И когда Вике это уже надоело, она сказала:
- Не волнуйся, мама, он уже намылся.
 -Когда?
-День - то длинный. Ты же не караулишь свою баню!
 Зинаида Леонидовна недоумевала:
-А ты разве его видела ?
- Видела, как он из бани уходил.
Только тогда Зинаида .Леонидовна успокоилась, если Вика так говорит, значит и вправду он уже намылся. А утром Наташа прошептала , Вике: - У меня все в порядке, принеси мне кое - что необходимое, -Вот так все у Наташи и закончилось благополучно, только Вика не преминула ей мораль прочитать:
- Поняла ли ты, что мужчины не хотят делить с нами ответственность? Они только хотят получать удовольствие. Может быть не все мужчины таковы, но ты находишь именно таких! За таких мужчин расплачиваются женщины. Так вот, надо их этого удовольствия лишать, пока не поймут, что за все надо платить. И пока мы не поумнеем, до тех пор будем страдать. А зачем страдать ? На что нам дана голова ? Чтобы думать!

Наташа вздыхала, но соглашалась, кивая головой, поскольку все обошлось, и ей ничего больше не грозило, ни унизительные походы по врачам, ни еще кое- что более ужасное, она успокоилась и во всем соглашалась с Викой, уж с ней - то никогда такого не случится, ее подруга живет разумом, "рацио ", как она говорит, это главное, она сто раз подумает прежде, чем что- либо сделать. Наташа завидовала сейчас Вике, ее трезвым взглядам на жизнь, ее самообладанию, а ведь совсем недавно вовсю смеялась над ней, считая ее чуть ли не закомплексованной старой девой, это в девятнадцать - то лет, да еще при такой красоте. А все лишь потому, что Вике не попадался достойный. Так и вся жизнь может пройти, а достойного не встретишь, так думала Наташа, но Вика не собиралась дружить с первым встречным, только для того, чтоб считалось, что у нее есть парень.

Виктория всей душой хотела помочь подруге, как морально, так и материально. Они поговорили с мамой и решили оставить Наташу у себя на целое лето, на Урале ей делать было нечего, да и билет на дорогу стоил дорого, а здесь Зинаида Леонидовна могла помочь ей устроиться на работу на лето в детский сад воспитательницей на время отпусков.

Ра6ота в детском саду была с питанием, да и Зинаида Леонидовна обещала девочек подкормить, опять же ягоды , фрукты и овощи из своего сада, чтобы подвитаминиться, потом Наташа могла подзаработать денег себе на какие - то вещи, но самое главное, она могла прожить эти летние месяцы в семье и на природе, с подругой и ее доброй мамой и тетушкой, это должно было ее окончательно излечить от той болезни, от которой она чуть не рассталась с жизнью.
Но в начале лета Вика уезжала отдыхать по путевке на юг, и Наташа должна была приехать в Белые Горы без нее, и когда Вика уезжала, Наташа еще сдавала экзамены, а Вика , как уже говорилось, сдала их досрочно.
Марфа Гавриловна сокрушалась, что Вика уезжает от ягод, от земляники и клубники, но земляникой дочка успела полакомиться до отьезда, а к малине она должна была приехать, да и денег дали ей на южные ягоды - фрукты, на черешню, абрикосы, что там еще поспевает в июне ? Еще мамочка купила для дочки красивый купальный комплект и яркий летний сарафан, а шляпу велела купить на юге и непременно с широкими полями и еще темные очки. И вот так с напутствиями и пожеланиями хорошего отдыха Виктория и уехала поездом на юг до Невинномысска по маршруту Теберда -Домбай – Туапсе. Впереди ее ждали настоящие горы Кавказа и теплое Черное море. Таким был подарок отца своей дочке после окончания второго курса.

Его она заметила еще на перроне, там, где собралась вся группа туристов. Заметила, потому что он выделялся среди всех и внешностью и одеждой, в нем была какая - то безукоризненность во всем, выше среднего роста, голубоглазый, белокурый, брючки хорошо отглажены, в стрелочку, и не юнец, а лет так двадцати трех. И не сводил с Виктории глаз, как тут не обратить внимание! Когда групповод пригласила их в поезд, объявив их места с такого - то по такое - то, то Вика было взялась за чемодан и пошла к вагону, но тут почувствовала, что он у нее уплывает из рук, чемодан был перехвачен со словами :" Разрешите, я вам помогу!" И она осталась с одной сумкой, а он понес два чемодана, ее и свой и доставил их в одно купе, предоставив Вике нижнюю полку, а себе, конечно, выбрал верхнюю. Там он представился, назвавшись Володей. В поезде все понемногу перезнакомились, публика была разновозрастной, но где - то половину группы составляла молодежь. И вот путешествие началось, путешествие, в котором от первой до последней минуты около Виктории был свой собственный рыцарь по - имени Володя, как оказалось , по- профессии инженер, недавно закончивший политехнический институт и уже год отслуживший в Армии офицером. А сейчас он работал инженером в одном из научно - исследовательских институтов.

Теберда представляла собой большое село в долине, окруженной горами, поросшими лесом. А они жили чуть повыше села в летнем туристическом лагере, в небольших дощатых домиках, покрашенных голубой краской. Обедали в большой столовой, а гуляя вдоль села видели, что все заборы были увешаны прекрасными теплыми шалями или попросту платками из козьего пуха. Местные жители вязали их на продажу и здесь их можно было купить намного дешевле, чем дома, что и сделала Вика, выбрав для тети Марфы самый шикарный платок, у нее платок был уже не новый, в отличие от Зинаиды Леонидовны и Виктории, у них пуховые платки были такие, что пух поднимался над головой. Только вот для чего Вике платок купили ? Она все равно его не носила, предпочитая песцовую шапочку, правда иногда накидывала на плечи в общежитии, когда было холодно. Но Зинаида Леонидовна считала, что в России каждая уважающая себя женщина должна иметь пуховый платок, а каждая уважающая себя мать должна купить такой платок для дочери, таковы были традиции.
В Теберде же платки висели на заборах, никем не охраняемые, и говорили, что не было еще случая, чтобы их кто -то украл. Туристы побояться связаться с кавказцами. И тут впервые Виктория услышала разговор о взаимоотношениях русских с кавказцами, при чем под словом "русские " подразумевались все остальные национальности. В самом названии " кавказцы" нет ничего обидного, говорим же мы " волжане " или северяне, дальневосточники или уральцы и так далее. Почему же при произнесении этого слова возникает некий оттенок ?
Борис, их местный групповод, молодой парень, коренной житель
Теберды, предупредил их, что с местным населением в контакты лучше не вступать, чтоб ни у него, ни у туристов не было неприятностей, и объяснил взаимную неприязнь тем, что кавказцы русских не любят, потому что... Он не договорил, а все начали допытываться, почему ?
Виктория, хорошо знающая историю и поэзию Лермонтова, сказала, что горцы сами нападали на богатые казацкие станицы и грабили их, и процитировала своего любимого поэта:

" Черкесы позднею порою
………………………………………
Заводят речь о метких стрелах,
О разоренных ими селах.
И как на русских нападали,
Как их пленили, побеждали.

Велик, богат аул Джемат,
Он никому не платит дани
Его стена - ручной булат,
Его мечеть - на поле брани.
…………………………………..
И сердца русского ни разу
Не миновала пуля их.
……………………………………
- Это только маленькие отрывочки, которые я помню. А у Пушкина «Кавказский пленник» вы помните ? - спрашивала Виктория. Борис же, хоть и был кавказцем, но представлял из себя вполне прилично¬го молодого человека, можно сказать обаятельного и потребляющего русскую водочку, несмотря на свои мусульманские запреты, так вот он объяснил, что кавказцы ненавидят русских за то, что в войну они депортировали некоторые их народы.
- А за что их депортировали ? - поинтересовался кто-то из туристов. - У нас в России проживает сто пятьдесят национальностей, почему только их ?
- За пособничество немцам. А мне один грузин сказал, когда я у него отдыхал, «мы с вами дружим, а кинжал всегда держим у вас за спиной», а я ему ответил " Зачем же мне такой друг ? Мне та¬кой друг не нужен" - это говорил другой турист из их группы.
Дискуссия , непроизвольно развернувшаяся грозила перерасти в полемику, Виктория с искренним удивлением спросила Бориса:
- А почему они обвиняют в депортации русских ? Разве они не знают, кто их депортировал ? Тоже кавказец, грузин, по- имени Иосиф Джугашвили, который взял себе русскую фамилию Сталин. Тогда логичней им было бы ненавидеть грузин, хотя и они не обязаны отвечать за деяния одного человека. А скольких русских он погубил ? Уничтожил весь цвет нации, эти страшные лагеря, наверное, только Гитлер превзошел его в своих злодеяниях.
- Вот молодец, девочка, как нам все правильно объяснила.  Вика же не могла сдержаться:
- А я считаю, что как и каждый человек, так и каждый народ должен искать причину своих несчастий в самом себе. Задать себе  вопрос, что мы сделали не так, что с нами так случилось? И постараться стать добрей и полюбить труд. И избавиться, наконец, от низких, жестоких и недостойных традиций, не все то, что было в прошлом у предков надо тащить с собой в будущее без оглядки, объясняя это тем, что мы , мол, вот такие, у нас такие традиции. От плохих традиций надо избавляться, как можно скорее, ведь все люди развиваются в лучшую сторону, от дикарей к человеку разумному и еще выше...
К такой отповеди Борис не был готов, но сказал, что лично он ничего против русских не имеет, что у него русское имя, да и в Армии он служил в Москве, и сейчас его Теберда и Домбай процветают за счет туризма, и он сам имеет неплохую работу экскурсовода, и покажет им все замечательные места.
Володя же отвел Викторию в сторону и попросил ее успокоиться.
- Ты говорила с такой горячностью, как проповедница, - сказал он ей - Зачем тебе это нужно ?
- Может быть, я говорила довольно эмоционально, - согласилась Виктория, - но я говорила, не как проповедница, а как патриот своей страны.
- Патриотизм состоит в том, чтобы лезть на рожон? Подвергать себя опасности из-за ничего?
- Патриотизм состоит в том, чтобы чувствовать боль своей земли, своего народа, а равнодушие или как ты говоришь " не лезть на рожон " или " моя хата с краю " - это позиция , которая потом тебе же и аукнется.

- Ты еще слишком молода, девочка, побереги себя - и он отвел ее в сторонку, и чтобы отвлечь и притушить разгоревшийся пожар, спросил - Ты читаешь наизусть Лермонтова, прочти мне еще что-нибудь пожалуйста.
- Тебе он тоже нравится ? Хорошо, я прочту.

Душа сама собою стеснена.
Жизнь ненавистна, но и смерть страшна.
Находишь корень мук в себе самом,
И небо обвинить нельзя ни в чем.

Я к состоянью этому привык,
Но ясно выразить его б не мог
Ни ангельский , ни демонский язык;
Они таких не ведают тревог,
В одном все чисто, а в другом все зло.
Лишь в человеке встретиться могло
Священное с порочным. Все его
Мученья происходят оттого.

Никто не получал чего хотел
И что любил.
Да вот еще, Володя, у него есть такие строчки :
Не все судьба голубит нас -
Всему свой день, всему свой час.
- Вика, у меня мурашки пошли по спине, как -то все фатально, нельзя ли что -нибудь повеселей ?
- Конечно, можно. Пожалуйста.
Так жизнь скучна, когда боренья нет.
Мне нужно действовать, я каждый день
Бессмертным сделать бы желал, как тень
Великого героя, и понять
Я не могу, что значит отдыхать.

- О, Вика, пощади меня, мы -то приехали как раз отдыхать! Прочти мне что -нибудь про любовь.
- Про любовь ? Конечно, пожалуйста, у Лермонтова очень много стихов
про любовь.

Хотя я судьбой на заре юных дней,
0, южные горы, отторгнут от вас,
Чтоб вечно их помнить, там надо быть раз:
Как сладкую песню отчизны моей,
Люблю я Кавказ.

Действительно , стихи были о любви, и в самом деле, как было не полюбить Кавказ, замечательных мест здесь было, только ходи и любуйся. Каждый день они отправлялись на экскурсии, особенно запомнился водопад, они забрались на самый верх горы, откуда низвергался вниз этот мощный журчащий поток, ударяясь о камни и разлетаясь миллионами брызг.  Туристы разместились на вершине и по склону горы и сфотографировались на память на фоне водопада. И Володя даже положил свою руку Вике на плечо, обняв ее. Очень впечатляющая получилась фотография.

А в горах Домбая еще лежал нерастаявший снег и лед, и среди этих белых островков голубели россыпи горной лаванды. Цветов было так много, что их разрешали рвать, и Вика сорвала несколько цветочков, они очень напомнили ей ее лесные фиалки. Они спускались вниз по канатно- кресельной дороге, и опять она получила фото, она едет в кресле, держа в руках букетик горной лаванды, а сзади в следующем кресле улыбается Володя, так что, как говорится, все улики налицо, слишком часто около нее фигурирует один и тот же молодец. Тогда начали входить в моду брючные костюмы, и на Вике был очень красивый костюм, который ей привезла по ее просьбе из Риги Рудитэ, жена ее учителя танцев Улдиса. Так что Вика была одета по тем временам довольно модно.

Они в Володей никогда и нигде не уединялись несмотря на то, что он всегда был рядом, они держались вместе с группой и принимали участие во всех мероприятиях. Только один раз вечером они поднялись вдвоем в горы, и это было нарушением правил, но Вике очень хотелось посмотреть на вечернюю Теберду сверху и казалось, что тропинку они хорошо знают.

Но в темноте они перепутали две тропинки и пошли по той, что уходила резко вверх, вместо той, что плавно вела вдоль горы. Хорошо, что хоть поняли вовремя ошибку, но спускаться было очень трудно, казалось, что вот - вот сорвешься в пропасть. Виктория даже присела на корточки и так медленно, как улитка, сползала вниз, держась за Володину руку. Подниматься всегда легче, чем спускаться. Так они спустились до безопасного места и тогда только она поднялась во весь рост, и они стоячи и любовались сверху залитыми огнями лагерем и Тебердой. Снизу доносилась музыка, это отдыхающие танцевали на большой круглой танцплощадке.
- Тебе нравится здесь в горах ? - спросил ее Володя.
- Да, очень нравится, но ты знаешь, я не смогла бы здесь жить постоянно, вроде очень красиво, чаша окруженная горами, лесом, облака спускаются так низко, что того гляди сядут тебе на голову, но нет горизонта, нет полей, и мне так хочется раздвинуть горы, чтобы увидеть равнину. Как можно жить в таком замкнутом пространстве ?
- Видимо, кто где привык, тому там и нравится, Кто- то без гор жить не может, им равнина надоедает, а тебе нужна широта.
- Ты знаешь, Володя, у нас ведь есть все, и горы, хотя, конечно, не такие высокие, и река, и лес , и поля. Это же просто чудо какое – то! Ничего нет лучше наших Белых Гор!
- Может быть, ты мне покажешь свой прелестный уголок ? - поймал он ее на слове.
- Посмотрим на ваше поведение - смогла она пока отшутиться. - А теперь, может быть, пойдем, потанцуем.
- С удовольствием ! С тобой танцевать просто наслаждение, как ты легко танцуешь!- ответил ей Володя.

Виктория же скрывала свое искусство и ни разу здесь перед всеми не показала свое мастерство, да и подходящей площадки не было, кругом теснота, пары задевают друг за друга, или скачут, как козлы налетая друг на друга. И все равно Володя заметил ее танцевальные способности. Потом он не пропустит ни одного концерта или вечера, где она будет выступать.

Потом они переехали в Туапсе. По дороге остановились в каком - то месте, буйно цвела душистая акация, и вокруг лежало свежескошенное душистое сено, аромат трав и цветущих акаций был такой дурманящий, что у Вики закружилась голова, и она упала, хорошо, что Володя успел ее подхватить, ее посадили на какую - то скамейку, и она еле пришла в себя. Запахи на нее очень сильно действовали.
- У тебя такая впечатлительная натура - сказал ей Володя. - То есть, я хотел сказать, чувствительная к природе и ее проявлениям. Упасть в обморок от запаха цветущих акаций - это что - то поразительное!

Tyaпce все утопало в розах. Виктория никогда еще не видела столько роз. А Володя сказал ей, что в Сочи их еще больше, и он хотел бы туда съездить еще раз, но только вместе с Викой.
Но и здесь было великолепно, море, солнце, на пляже чистый желтый песочек, с утра и до вечера солнечные и морские ванны, а вечером прогулки по морской набережной и любование стоявшими на рейде и подплывающими вновь кораблями, Вика впервые воочию увидела настоящие корабли.

Володя, на юге не новичок,  следил, чтобы Виктория не обгорела на солнце, по- неопытности это было сделать легко и незаметно. Поэтому в одиннадцать часов он уже раскрывал над Викой зонтик или прятал ее под тент, куда доставлял ей свежие фрукты и овощи. Иногда они позволяли себе выпить по фужеру холодного сухого вина в кафе на пляже, куда все заходили не переодеваясь, а прямо в купальниках. Потом они шли обедать, и до четырех часов он не разрешал ей выходить на солнце, поэтому она обошлась без ожогов, чего нельзя было сказать о других, у которых не было таких опытных телохранителей. Некоторые даже покрывались пузырями, Вика же покрылась сначала ровным золотистым загаром, который вскоре начал приближаться к шоколадному.

Вечером они ели чебуреки и хачапури, вкусные лепешки с сыром, и вообще Володя постоянно чем-нибудь угощал ее и никогда не брал деньги, даже запретив ей заикаться об этом, он говорил, что хорошо зарабатывает на своем опытном заводе, который относился к НИИ, часто получает премии в размере целого оклада, то есть, так ненавязчиво намекнул, что человек он материально обеспеченный, в последний день он даже сводил ее в ресторан, где угощал жареной форелью которая водилась в горных реках, очень вкусная рыба, почти такая же вкусная, как  стерлядь, которая водилась в Волге, она тут вспомнила свою рыбу из своей речки и уж не могла понять, что вкусней, но одно название чего стоит, " форель" все - таки. После ресторана он купил ей огромный букет роскошных гортензий, цветы почти не пахли , но были такие красивые, воздушные , у них таких цветов не было, разве что в горшках. Вот так по -рыцарски, романтично Володя и ухаживал за ней, не форсируя событий, ничего не требуя пока взамен, видимо интуитивно понимая, что ничего взамен и не получит, и что Вика готова в любую минуту отказаться от всего этого, но ему видимо было тоже достаточно таких просто приятных отношений, хотя Вика была не глупа и понимала, что очень ему нравится, а ей нравилось его бережное, заботливое отношение к ней, его бескорыстие.

Однажды они сидели на берегу, Володя встал, отошел и принес большой кулек с вареными креветками , он сел рядышком очень близко к ней, поскольку пакетик был один, и они ели креветки и Володя держал пакетик перед ней и доставая креветки , наклонялся так близко, что волосы их путались и он постоянно касался ее руки, и вдруг он сказал: - Теперь я знаю, что такое счастье, это, когда около меня сидит Вика, а перед нами расстилается Черное море, и мы едим креветки.

Вика же не могла сказать, счастье ли это, но это было очень приятно. Из Туапсе опять уезжали поездом, и всю дорогу Володя просидел около нее, даже тогда, когда она уже лежала, приготовившись спать, он все равно сидел скраешку, и она засыпала даже не зная, когда же он отправлялся на свою верхнюю полку.

При выходе из вагона он вдруг заявил ей, что повезет ее сейчас к своим родителям, у него такая милая мама, что Вика с ней обязательно подружиться. Но Виктория, конечно же, отказалась, ее ведь уже вечером ждали домой, а ей еще надо заехать на автостанцию, купить билет на автобус, подружка ее Наташа живет сейчас у них в деревне и тоже ждет ее, не дождется. И вообще, как это она вдруг поедет к незнакомым людям.

 И тут Володя впервые обиделся на нее, у него даже голос изменился, стал каким - то металлическим:
- Ну и осторожная ты, Вика! Знаешь меня целых двадцать дней, а я тебя, как мне кажется, целую вечность, и боишься поехать ко мне в гости. - он не ожидал отказа, чего собственно необычного он просил, познакомиться с его родителями.
- Да не боюсь я, Володя, - оправдывалась Вика, - просто домой мне ехать надо. Володино лицо стало жестким и непроницаемым, и они молча спустились на перрон. Вика видела, что Володе не хочется расставаться с ней, но реакция была неадекватной, и это ее насторожило, что собственно она знает о его характере ?
Они ступили на перрон, и тут миловидная и модно одетая женщина среднего возраста бросилась к Володе и обняла его.

- Мамулечка моя! Встречает меня! - он чмокнул ее в щеку и тут же развернулся к Вике. - Это моя мама, Инна Владимировна, а это - моя девушка, Виктория. Познакомься, мамочка.

Так Вика и стала в одночасье девушкой Володи, хотя до этого считала его только другом. Володина мама, увидев рядом с сыном Викторию и мельком окинув ее взглядом, почему - то очень обрадовалась, она тут же ее обняла, расцеловала и затормошила, приговаривая: - Боже мой, какая красивая девочка ! Наконец - то я этого от Володеньки дождалась, ему жениться пора, а он все никак не мог себе подружку найти, такой разборчивый! «Какая славная девочка!» - вот так прямо и сказала! «Ему жениться пора», а почему собственно пора, лет-то ему еще не так много, но видимо это она так считала.
- Мама, ты с папой приехала ? - спрашивал между тем Володя.
- Конечно, Володечка, папа нас ждет в машине. И загорели вы довольно прилично, детки, ну, пойдем - те, папочка вас ждет.

Володя с усмешкой взглянул на Вику, выламываться было уже как- то некрасиво, и Виктория пошла вместе с ними, тем более, что у нее был чемодан и сумка. Ее подвели к белой Волге, около нее стоял папа Виктор Михайлович, он обнял сыночка, и узнав, кто такая Вика, по -отечески нежно поцеловал ей руку. У нее забрали вещи и положили их в багажник, а саму усадили на заднее сиденье вместе с Володей, а этот наглец, не обращая внимания на родителей, одной рукой обнял Вику, а другой держал ее за руку, такого он не позволял себе даже на юге.

Вика обратила внимание на его лицо, оно сияло радостью, а глаза стали прежними, ласковыми и добрыми. Викторию успокоили и подкупили тем, что пообещали часа через два отвезти на своей машине в ее деревню, всем вдруг захотелось прокатиться на природу. Володина семья жила в новом доме на одной из красивейших улиц города недалеко от набережной Волги.

 Они вошли в просторную трехкомнатную квартиру, в которой они жили втроем, и на полу в прихожей Вика увидела ковровую дорожку и полированный гарнитур с зеркалами. Что же говорить об остальных комнатах ? В зале на паркетном полу лежал пушистый ковер, мебельный гарнитур был импортный, в креслах можно было утонуть. С потолка свисала огромная хрустальная люстра, а под ней стоял стол , уже накрытый всевозможными яствами, черная икра в белых яичных чашечках в форме цветочков, салаты, балык из осетрины, копченые сосиски, маринованные трюфеля и прочие изысканные блюда. Но главное, какая была на столе посуда:  хрусталь, серебро и дорогой фарфор, чашечки просвечивали, если их рассматривать на свету. Изящные хрустальные вазочки прекрасно гармонировали с такими же узорчатыми фужерами на длинных ножках. Володю ждали, поэтому стол был накрыт заранее.
- Я как будто чувствовала, что ты будешь не один, я даже сон такой сегодня видела, как будто я в саду срезала белые розы...- рассказывала смеясь Инна Владимировна.
- С шипами или без шипов ? - спросил ее Володя.
- Как могут розы быть без шипов ? Но вообще -то я не помню.

Решили, что Володя пить не будет, так как он поведет машину, а остальные выпили по бокалу шампанского, а папа еще выпил рюмку коньяка. Родители еще больше повеселели, Инна заставляла Вику попробовать все ее блюда, одновременно расспрашивая Володю о том, как они отдыхали. Володя отвечал короткими фразами, так как тоже был занят едой, а Виктор Михайлович уговорил Инну выпить с ним еще по рюмочке коньяка за здоровье молодежи и за свое тоже.
- Я всегда мечтала, чтобы Володя женился на девочке из семьи сельских интеллигентов. - доверительно сообщила Инна после выпитого шампанского, видимо уже почти считая себя Викиной свекровью. - Мне они кажутся не такими строптивыми, как городские девушки и в то же время ко всему более приученными, трудолюбивыми, а не избалованными.
- Мне вовсе не нужна домработница - заявил Володя.
- Ты меня не так понял, Володечка, мне кажется с такими девочками можно быстрее обо всем договориться.
- Я бы не сказал. - заметил Володя. - Ты, мамочка заблуждаешься на этот счет, это зависит не от места проживания, а от характера.

Оказалось, что Виктор Михайлович работал главным инженером в том самом НИИ, в котором и работал теперь Володя, ну, понятно, папа устроил сына к себе, но мало того, Вике тут же пообещали, что и ее возьмут туда же на работу переводчицей. У них был специальный такой отдел, в котором работало несколько переводчиков. Они переводили нужные для инженеров статьи из различных научных иностранных журналов, а также оформляли документацию, которая сопровождала продукцию, поставляемую на экспорт.
- Сначала тебе будет трудно, поскольку у тебя нет технического образования ,но потом ты эти переводы будешь щелкать, как орешки. - говорила ей Инна Владимировна, которая, как оказалось тоже работала в том же НИИ только в отделе кадров.
- Дa я еще только два курса закончила. - напомнила им Вика.
- О будущем, деточка, надо думать заранее. - изрек ее как бы уже свекор.

- Тебе нравится у нас, Виточка ? - спрашивала ее Инна , называя на свой манер., так как ей больше нравилось, Вика , конечно, не возражала, она помнила, что она девочка из семьи сельских интеллигентов и поэтому должна быть покладистой и сговорчивой, за нее все уже решили наилучшим образом.

- Мне очень нравится, что у вас много цветов, - искренне сказала Вика. Они подобраны с большим вкусом и расставлены красиво.
Действительно, у них отовсюду свешивались цветы, а за роскошными нейлоновыми занавесками на широком подоконнике пестрел целый ряд узамбарских фиалок- сенполий, синих, голубых, белых и даже розовых.

- Это я - любительница, это - мои цветочки. Я рада, что ты похвалила мой вкус, мне они тоже нравятся. Но хлопот с ними много. - быстро говорила Инна Владимировна. - вот почему мне хотелось, чтобы Володя выбрал девочку из семьи интеллигентов, кроме того что у нее высокий интеллект, у нее еще есть и восприятие прекрасного.

- Это прекрасное хобби - разводить цветы. – продолжала Вика, не обращая внимания на те обобщения и характеристики, которые Инна делала в ее адрес, в конце концов надо было сделать скидку на ее состояние опьянения, да и замечания эти были довольно лестными, хотя Вика с ними и не была согласна, но спорить не собиралась. - У нас дома тоже много цветов. И как они растут, и как начинают цвести, мы с мамой всегда любуемся. И в саду у нас цветы и в палисаднике. Мама даже так и говорит. " Ну, что это за сад без цветов. " А из кустарников сирень уже отцвела, а вот жасмин и чайные розы , вероятно еще цветут. - говорила Вика и, ах, лучше бы она умолчала о своих цветах, Володина мама сразу же зацепилась:
- Я хочу к вам ! Твои мама и папа не обидятся, если мы заявимся к ним без приглашения ?
- Они будут очень рады. - сказала Вика, -у нас сейчас живет моя подружка. А кто у вас играет на пианино ? Наверное, Вы?

- Ни за что не догадаешься. На пианино у нас играет Вольдемар, - выдал его Виктор Михайлович. Он у нас музыкальную школу когда - то закончил, но играть не бросил.
- Володенька, удиви и очаруй свою подружку, - попросила Инна своего единственного и любимого сыночка.
Володя сидел, смеялся и набивал себе цену, он ведь был трезвым и на всех смотрел снисходительно.
- Мне очень нравится, когда парень играет на фортепиано, - тихо сказала Вика, и Володя тут же встал и сел за пианино.
- Твое желание для меня - закон, - нарочито сказал он ей.
Он сыграл несколько популярных вещей, джазовую мелодию " Колибри", Мак -Доуэлла, как он ее назвал, произведение американского композитора Питерсона,
довольно виртуозное, и Баха.
Виктория смотрела на него восторженными глазами, в эти минуты он ей очень нравился.
- И это уровень музыкальной школы ? - сказала она. - Ни за что не поверю. Володя довольно ухмыльнулся. Действительно, он еще немного учился в музыкальном училище на вечернем отделении, совмещая с учебой в институте, но потом музыку оставил, чтобы было не в ущерб его основной профессии.
- А ты чувствуешь, как музыка Баха похожа на джазовую, я даже считаю, что он был первым композитором, который открыл нам джаз. Просто исполнять эти вещи нужно немножко в другой манере.
- Я думала, что его музыка больше духовная, то есть для церкви,- призналась Вика. - А он, оказывается так многообразен. Я тоже мечтала научиться играть на пианино, но у нас на селе не было музыкальной школы. Пианино бы мне, конечно, купили, но где взять учителя?
- Вот будешь жить у нас и научишься играть. Мы тебя в вечернюю музыкальную школу определим. - пообещала Инна.
- Да я ее сам научу играть. - улыбался Володя, - Ну, чем я не учитель ?
- Нет, я думаю, что уже поздно учиться этому. Говорят что...
- Это неправда. - возразил Володя. - любом возрасте можно научиться всему, чему захочешь, лишь бы было желание и возможности.
- А сейчас мы с Викой будем петь. - заявила Инна Владимировна. - Она подскочила к пианино и притащила с собой Вику. - Давай играй нам " Ой, цветет, калина, в поле у ручья, парня молодого полюбила я " - и они спели эту песню втроем, потому что и Виктор Михайлович к ним присоединился, да еще подпел таким хорошим баском.

Настроение у всех было просто прекрасное, но Вика напомнила, что ее ждут дома, и они все стали набивать сумки продуктами из холодильника, дорогими консервами, колбасами, паштетами, туда же отправилась большая коробка шоколадных конфет, за ней последовали бутылки шампанского, коньяку и минеральной воды, которые Виктор доставал из своего домашнего бара. Две приличных сумки, набитые продуктами, отправились в багажник, несмотря на возражения Виктории и разместились рядом с ее вещами, Потом Володя переоделся, а мама Инна надела брючный костюм, они закрыли квартиру, и все четверо поехали в Белые Горы. В салоне играла приятная музыка, настроение у всех было при¬поднятое, Володины родители были рады приезду сына и тому, что у него есть теперь очаровательная девушка, которая им очень понравилась, а также были рады маленькому неожиданному путешествию и предстоящему знакомству наверняка с очень приятными людьми, а Виктория радовалась, что наконец -то попадет домой, она так соскучилась по родителям и по тете Марфе. Вика смотрела, как уверенно Володя ведет машину, как красиво на руле лежат его руки и думала: " Ну, чего тебе еще надо ? Ведь он тебе нравится, не правда ли ? Но внутри пока все молчало. Никто ей ничего не отвечал.

Казарины тоже ждали в этот день свою дочку из южного путешествия, они напекли пирогов, а в печке в миске для жаркого томилась утка в специях. Они ждали дочку с автобуса, но каково же было их изумление, когда к дому подкатила шикарная новая белая Волга с молодым человеком за рулем, и из нее вышла их ненаглядная дочурка,
загорелая и веселая, незнакомый молодой человек, что вел машину и еще очень приличные люди, предположительно их будущие сватья. Все семейство высыпало на улицу, и Алексей Степанович, и Зинаида Леонидовна, и тетя Марфа, да и соседи смотрели из окон, а на крыльце стояла подруга Наташа и просто не верила своим глазам - Виктория, не желающая ни с кем даже знакомиться, приехала с принцем на белом коне, то бишь, на белой машине.