Сокращение штата

Маленький серебристый рачок плыл в космически-черной океанской глубине. Подпись под фотографией  цитировала  старую советскую рекламу: «Криль, креветки и кальмар – это тоже море дар!». Алексей Хомяков разглядывал плакат, представляя себя маленьким существом, плывущим по воле властного течения. «Было бы неплохо отдаться  волнам и ни о чем не беспокоиться», - размышлял Хомяков. Потом он вспомнил, что страдает морской болезнью. Эта мысль перекинула мостик к воспоминанию о том, как его мутило все выходные после корпоротива. А всплывшие в памяти картинки пьяного веселья заставили уши Хомякова запылать жгучим огнем.
Нет! Хомяков на вечеринке вел себя вполне пристойно. Он вообще старался избегать все эти офисные пьянки. Но недавно ввели негласный штраф за отсутствие на мероприятиях. И Хомякову пришлось идти. Вел он себя скромно. Пил мало. В общем, ему не в чем было себя упрекнуть. Но было у Хомякова такое качество. Особенно острый стыд он чувствовал не за себя, а за других.
Директор Алла Федоровна уходила в почетную отставку, передавая бразды правления сыну – вернувшемуся после учебы в Англии. Это и было «темой» корпоротива. В разгар пьянки очередную модную попсу сменила песня «Дрессировщик» в исполнении Боярского. На сцену ресторана, где загодя расставили стулья, полезли начальники отделов. Тучные дяди, одетые в солидные костюмы, закрыли лица тигриными масками. А кому не хватило  масок, просто надели на головы обручи с «кошачьими» ушками. Под слова песни «Ап! И тигры у ног моих сели» из бокового входа появилась Алла Федоровна. Ее мужское лицо не несло и следа улыбки. На ней был одет черный сюртук, на ногах – натянуты ботфорты, а на плече она несла натуральный хлыст. Алла Федоровна поднялась на сцену и щелкнула хлыстом. Толстые «тигры» вскочили со своих мест и стали старательно скалиться и махать руками, изображая нечто вроде плаванья «по-собачьи». Очевидно,  это означало диких кошек, пытающихся поймать своими могучими лапами хлыст дрессировщика.
После этого Хомяков старался не смотреть на сцену. Вместо этого он безобразно напился. Хомяков попытался мысленно вернуться в темные и чистые воды океанских глубин, но этому помешал крик менеджера Скирды:
- Все готовы?
***
Все встали из-за столов. В каждом загоне из пластиковых загородок сверкали улыбки мужчин и женщин. Хомяков силился изобразить оптимистическую гримасу. У него не получилось, и он опустил взгляд на поверхность стола.
- Босса! – раздался многоголосый рев. За этим следовало три раза ритмично хлопнуть ладонями.
- Босса!!
Три хлопка, сливающихся в один.
- Босса!!!
Три хлопка.
В офис ворвался начальник отдела Шеин, сверкая лысиной и тряся эспаньолкой. В руке он сжимал неизменный планшет с листком бумаги под зажимом. Улыбаясь, Шеин завопил голосом американского телепроповедника:
- Доооброе утррро! Все в порядке после нашего эпичного отжига в пятницу?
В ответ раздался смех и разноголосые возгласы, мол «порядок» и «норм».
- Отлично! – продолжил Шеин. – Как вы знаете, мы проводили на заслуженный отдых нашу несравненную Аллу Федоровну, стоявшую у штурвала «Шелдон оушн» пятнадцать лет! Сегодня, впервые к нам придет новый директор – Константин Игоревич! Все готовы показать, как мы умеем работать?
- Да! Готовы!- ответил разнобой голосов.
- Не слышу! – Шеин приложил ладонь к уху. – Готовы сегодня поработать?
- Да!!! – раздался многоголосый рев. Вода в кулере громко булькнула.
- Дадим джус?! – завопил Шеин.
- Джус! Джус! Джус! – начали скандировать сотрудники.
Шеин побежал по проходу, между столов, хлопая ладонью о протянутые ладони офисных работников. Хомяков, как и все, вытянул вперед руку. Но хлопка не получилась. Ладони начальника и подчиненного лишь вскользь коснулись друг друга. Шеин, переполняемый энергией, казалось, ничего не заметил. Хомяков же почувствовал конфуз. Это было, как  хотеть поцеловать милую девушку в губы, промахнуться и чмокнуть в щеку.
***
Хомяков старательно смотрел в окно. Ничего особенного там не происходило. Просто стоянка с автомобилями, мокнущая под осенним дождем. Но Хомяков внимательно разглядывал знакомый пейзаж, изо всех сил делая вид, что не слушает.
Хомяков старался ходить в курилку, когда там никого нет. Но сегодня возбужденные сотрудники так и шмыгали на перекур каждые пятнадцать минут. Вот и сейчас напротив Хомякова, на диване, сидели Скирда и Жанна из отдела кадров. Они обсуждали главную новость – явление нового директора. Хомяков приложил ухо к воображаемой раковине, слушая шум океана. Но и сквозь плеск волн доносились  отдельные реплики.
- С Украиной сами знаете, что! Поэтому поставки криля задерживаются, - авторитетно говорил Скирда, расстегивая воротник белоснежной рубашки.
- Будут сокращения, - говорила Жанна, закидывая ногу на ногу. – Новая метла…
« Черная бездна, - думал Хомяков, – затягивает все глубже. Я падаю. Почти парю».
***
Виталий Скирда поправил галстук, громко постучал и решительно распахнул дверь.
- Вызывали, Константин Игоревич? – четко спросил менеджер.
- Да, проходите! – тихо ответил директор.
Скирда печатая шаг, подошел к столу  и протянул руку. Директор несильно сжал ее в своей.
- Присаживайтесь! Господин ээ… - Константин Игоревич прищурился на монитор ноутбука.
- Просто Виталий! – улыбнулся Скирда.
- Тогда просто Константин, – ответил директор.
Некоторое время они  молча разглядывали друг друга. Скирда был атлетически сложенным молодым человеком  с покрытой искусственным загаром кожей. Его серый костюм идеально сочетался с белоснежной рубашкой. Директор был неопределенного возраста. Высокий и жилистый. На нем был черный костюм и черная рубашка со стоячим воротником. На лацкане пиджака блестел какой-то золотой значок.
- Итак, Виталий, - начал директор. – Компания «Шелдон» переживает непростые времена…
- Мы обязательно… - начал Скирда, но директор остановил его взмахом руки.
- Я знаю все, что вы можете мне сказать! Будем проще! Вы человек современный и  вам не нужны словесные красоты (Скирда закивал). Моя мамаша оставила после себя настоящий бардак и отправилась принимать красные ванны в Будапешт (Скирда подумал, что ослышался). Мне все это разгребать. Я сторонник решительных мер. Пусть даже радикальных. В данной ситуации я считаю наилучшим ответом на возникшие трудности, будет сокращение штата. Как вам кажется?
Скирда изобразил глубокую озабоченность.
- Вы здесь работаете не первый год, - улыбнулся Константин Игоревич. – В отличие от меня. Вот я  вас и прошу. Подскажите, кого мы можем безболезненно уволить?
-  Ну, знаете, - Скирда надел маску напряженного обдумывания. – Так сразу… У нас такой сплоченный коллектив! Вот разве что Хомяков…
- Хомяков? – оживился Константин Игоревич.
- Ну да! – подхватил Скирда. – Он выполняет совсем не обязательную бумажную работу. Компьютеры давно с этим справляются. Мне кажется, Алла Федоровна держала его из жалости. И вообще…  Хомяков не разделяет корпоративных ценностей. Он пассивен. В нем нет командного духа. И, к сожалению, вынужден констатировать, что фирма может обойтись без него.
- Так-так! – директор откинулся на спинку кресла. – Хомяков, говорите? Знаете, Виталий. Недавно видел забавную картинку в интернете. На верхушке трансформаторного столба сидит надутая птица. Ниже, на перекладине, еще две. А на самой нижней перекладине, сидит, сжавшись, целый десяток. Верхняя птица гадит на нижних, те еще ниже, и так далее. В результате на нижней перекладине почти ничего не видно из-под кучи помета.  И подпись к картинке примерно такая: «Сверху видно только дерьмо, а снизу только жопы!»
Виталий притих, не зная как реагировать. Константин Игоревич помолчал и продолжил:
- Эта картинка напомнила мне человеческое общество. Оно было таким с тех пор, как наши предки слезли с деревьев. И вы Виталий прекрасно вписываетесь в эту картину. Вы не альфа, хотя, конечно, и не омега. Но вы даже не бета. Вы гамма или какой-нибудь  ипсилон. В Древней Иудее не вы бросали первый камень в блудницу, но булыжники  подавали исправно. В Колизее вы во все глаза следили за рукой императора, чтобы повторить его жест – приговаривающий или милующий поверженного гладиатора.  Ну а в школе вы были в толпе, гогочущей в поддержку издевательств альфа-самца над жалким ботаником. Все верно, Виталий?
Скирда оглушено молчал.
- Понимаете, Виталий, – не дождавшись ответа, продолжил Константин Игоревич. -  Таких, как вы, миллионы. Вы влажно вылизываете  сфинктеры вышестоящих и натужно испражняетесь на тех, кто ниже. Мне достаточно свиснуть, и ваше место займет ваша точная копия, клон. Жаль, что я не могу вас уволить по статье «стукачество». Но черт с ним! Уволю по любой другой! Я взвесил вашу душу, господин Скирда. Вы свободны.
Скирда поднялся и, не чувствуя ног, вышел из кабинета.
***
Жанна поправила прическу и заскребла ногтями по двери. Плохая привычка, но она ничего не могла с собой поделать. Особенно когда волновалась.
- Войдите! – донеслось из-за двери.
Жанна плавно вплыла в кабинет. Директор разливал кофе по чашкам.
- Присаживайтесь! – предложил Константин Игоревич, улыбаясь. – Можно я буду вас звать Жанна? Спасибо! И я взял на себя смелость предложить вам кофе. Хотя, может быть, вы предпочитаете чай?
- Спасибо! Я люблю кофе, - сказала Жанна, присаживаясь на краешек кресла.
Константин Игоревич подал ей блюдце с чашечкой кофе. Жанна взяла чашку, оттопырила мизинец и пригубила. В притворном изумлении брови ее взлетели вверх:
- О, как вкусно! Вы мастер, Константин Игоревич!
- Ну что вы! – засмущался директор.
Жанна заметила, что глаза Константина Игоревича неустанно обшаривают ее тело. Она приняла любимую позу – положив ногу на ногу. Подол юбки полез вверх, обнажая полные бедра. «Покраснел! Невероятно!» - с радостным удивлением подумала Жанна. Константин Игоревич откашлялся и сказал:
- Приятно видеть таких красавиц в коллективе. Они скрашивают серые будни. Жить хочется, черт побери!
«Ясненько», - подумала Жанна, улыбаясь.
- Ну, расскажите же скорее, что говорят обо мне в офисе?– воскликнул директор. – Женщины лучше всех знают все новости и слухи.
- Ах, вы преувеличиваете, Константин Игоревич! – ответила Жанна. – Просто говорят, что вы строгий, но справедливый.
- То есть увольнение Скирды никого не возмутило? Так я и знал!
- Если позволите быть откровенной – это был правильный и своевременный поступок, - сказала Жанна.
- Я так и знал! Просто сокращение штата такой неприятный процесс!
Жанна согласно закивала.
- А все вы! – внезапно сменил тон директор. – Понабрали всяких… Чем вы там занимаетесь в своем отделе кадров?
- Я … - начала, было, Жанна.
- Что «я»? – заорал Константин Игоревич. – Сидите тут! Сверкаете своими пожухшими прелестями! Сколько вам лет? А?
Жанна разрыдалась.
- Не надо изображать оскорбленную невинность, - устало сказал директор. – На самом деле вы холодная жадная стерва. Вы принимаете людей на работу, выматывая у них всю душу на собеседованиях. Копаетесь в их прошлой жизни. И принимаете на работу по принципу «нравится-не нравится»
- Я следую инструкциям, -  всхлипнула Жанна, поправляя юбку.
- А сейчас инструкции изменились! – Константин Игоревич умело спародировал тонкий Жанин голос. – «Вконтактике» можно и дома сидеть! Прощайте!
Жанна, рыдая и пошатываясь, вышла из кабинета.
***
Хомяков тихонько постучал в дверь. Ответа не последовало. Хомяков стукнул чуть сильнее.
- Да! – послышался раздраженный голос.
Хомяков тихонько открыл дверь и скользнул внутрь.
- Садитесь! – сказал директор, не поднимая головы от бумаг на столе.
Хомяков осторожно сел. Он пугливо посмотрел на Константина Игоревича. Тот продолжал перелистывать бумаги. Внимание Хомякова привлекла золотая искорка на лацкане директора. Кажется, это был значок в форме пятиконечной звезды.
- Хомяков Алексей Степанович? – поднял голову директор.
- Да, - тихо ответил Хомяков.
- Вижу, давно здесь работаете. Ну и как? Нравится?
-Да.
- А знаете, сколько ваших коллег прямо на этом месте сказали, что вы бесполезный балласт?
Хомяков промолчал.
- Ну что  вы молчите? – поморщился директор. – Вы маленький человек с богатым духовным миром. Так? Ждете нового русского классика, который вас пожалеет?
« Океанские глубины. Тишина» - думал Хомяков, опустив голову.
- Я могу вас уволить. Мне плевать на то, что в вашем возрасте вы не найдете работу. Особенно с вашей специальностью и, особенно в это время. Мне плевать на ваше больное сердце и вашу больную маму. Мне плевать на ваши долги. Мне плевать! Я не первый, кто о вас вытирает ноги.
« Все глубже и глубже. В тихую темноту», - думал Хомяков.
- Черт бы вас побрал! – разозлился Константин Игоревич – Вы, в самом деле, такой слизняк? И ничего не скажите?
«Ниже и ниже. Туда, где меня никто недостанет», - думал Хомяков.
- Хорошо! – директор, хлопнув ладонью по столу. – Знаете, Хомяков? Я люблю театр! И еще Достоевского. Я предлагаю вам шанс. Возможно, я вас не уволю. Если вы сейчас встанете передо мной на колени.
Хомяков поднял голову и посмотрел на директора.
- Да-да! Я абсолютно серьезно! – сказал Константин Игоревич. – Выбор у вас простой. Либо вы уходите из кабинета и катитесь в бездну. Либо встаете на колени и живете прежней жизнью. Решайте!
Хомяков помедлил и встал с кресла…
***
Хомяков сидел на унитазе, в кабинке туалета. Рабочий день должен был начаться только через час. В здании было тихо. У ног Хомякова стоял рюкзак. Из открытого клапана выглядывал тускло поблескивающий ствол винтовки. Охранники пропустили его с рюкзаком, когда он сказал им, что только вернулся из похода и не успел заскочить домой.
«Криль, креветки и кальмар – это тоже моря дар!» - почему-то вспомнилось Хомякову. Он стал собирать винтовку. Каждый щелчок, Хомяков мысленно сопровождал словом из рекламы.
«Криль!» Щелчок.
«Креветки!» Щелчок.
«И кальмар!» Щелок.
Хомяков стал заряжать оружие, напевая: «Это тоже моря дар!» Закончив, он оперся о винтовку и стал ждать шагов спешащих на работу людей, размышляя о глубине.
***
Хомяков подошел к двери офиса. Слышалось гудение множества голосов. В левой руке он сжимал винтовку, правую протянул к ручке двери. Пальцы тряслись.  «Ну же! На счет три!»,- подумал Хомяков. Он стал считать удары сердца.
- Раз! Два! Три!
Хомяков рывком открыл дверь и вошел в офис. Большинство работников не обратили на него внимания, продолжая заниматься своими делами. Хомяков в растерянности остановился, не зная, что делать дальше. Тут он заметил Шеина. Начальник расширенными глазами смотрел на вооруженного человека. Хомяков вышел из оцепенения и вскинул винтовку.
- Дадим джус?! – закричал он и выстрелил.
Раздавшийся грохот заложил уши. Шеин сразу упал. Сквозь «вату» Хомяков услышал протяжный женский вопль. Сотрудники зашевелились. Кто-то пытался залезть под стол. Кто –то замер на месте.
- Джус! – закричал Хомяков и снова выстрелил. Он стал палить во все стороны. Одна из пуль угодила в компьютер. Он хлопнул и разлетелся на куски. Из пробитого кулера ударила струя воды. Зазвенело оконное стекло. По офису запорхали бумаги.
-Джус! Джус!  -орал Хомяков оглохший от выстрелов и криков.
Одна из пуль попала Скирде в челюсть. Осколки зубов, ошметки плоти и капли крови разлетелись по всему помещению. Скирда рухнул на стол. Жанна сидела на корточках, зажимая дыру в животе. Сизые кольца кишок вываливались на ковролин. По лицу Хомякова стекала кровь. Отдачей ему разбило нос.
Хрустя осколками стекла, круша пластик и поскальзываясь на стреляных гильзах, Хомяков неотвратимо приближался к кабинету директора. В воздухе висел дым. Пахло кровью и гарью. В ушах звенело. Но Хомяков был счастлив. « Я дал джус!» - думал он.
***
Хомяков стремительно вошел в кабинет директора. Константин Игоревич ждал его стоя. Хомяков направил на него винтовку и нажал спусковой крючок. Выстрела не последовало.
- Ну что вы Хомяков? – укоризненно сказал Константин Игоревич. – Не смогли справиться с жизнью, так решили, что управитесь со смертью? Бросьте дурачиться! Вы планктон, так и видите себя соответственно! Ну же Хомяков! Я жду!
« Я маленькое существо, – думал Хомяков. – Мое единственное спасение - в глубине. Тихой и темной».
Ноги Хомякова ослабели, и он рухнул на колени.