Моя принцесса 3. Потеряный рай. 4 глава

– Нет…н, нет, пожалуйста, нет, так не должно быть…
Лунный свет заливал все вокруг, отражаясь в мраморных плитах мавзолея, скользя по его стенам и крыше. Он нерешительно касался как смоль черного вороного крыла и мгновенно исчезал, стоило птице, отрывисто выкрикнув, подняться в небо. Откуда-то издалека доносились слабые раскаты грома.
– Т-ты обещал! Ты обещал, что никогда не оставишь меня! Почему ты так поступил? Как я теперь без тебя? Что мне делать? Бороться, пока есть силы? Не сдаваться? Но…ты же сдался…
– Эгоист…ты всегда был таким. Пытался что-то сделать для меня, даже не подумав спросить, а хочу ли я этого…и теперь я уже никогда не смогу сказать тебе «спасибо», сказать, как сильно я тебя люблю…как же так?
– КАК ЖЕ ТАК?! ПРОШУ, НЕ ОСТАВЛЯЙ МЕНЯ! СКАЖИ, ЧТО МНЕ ДЕЛАТЬ?! Я ТАК БОЛЬШЕ НЕ МОГУ, СЛЫШИШЬ? ЭТО Я ДОЛЖНА БЫЛА УМЕРЕТЬ, А НЕ ТЫ! Я…ЭТО СЛИШКОМ, Я НЕ МОГУ ЖИТЬ С ТАКОЙ НОШЕЙ…
– Не могу…
 
За 12 часов до этого.
– Ральф! Пф, черт… - в очередной раз споткнувшись о какую-то корягу выругалась я, - Ральф! Подожди! Солнце было все ближе к зениту, ветер утих, перестав тревожить листья деревьев. Поэтому единственное, что нарушало тишину, звонкая песня птиц, перескакивающих с ветки на ветку.
Я пробежала еще пару шагов и, наконец, остановилась, окончательно потеряв пса из вида.
- Блеск, - тяжело дыша, я смахнула пару капель пота с горячего лба, - и что теперь?
Осмотревшись по сторонам, я осознала, что потеряла не только проводника, но и вообще какие-либо ориентиры. Вокруг не было ничего, кроме деревьев, густых зарослей можжевельника, и колышущихся камышей, обрамляющих небольшое озеро, оставшееся позади.
- Ну ладно, - руки скользнули по бедрам, в надежде хоть немного привести в порядок вспотевшие ладони, - зато на сей раз смерть от переохлаждения мне не грозит.
Убирая со своего пути очередную ветку, я упорно пыталась отогнать от своего мокрого, липкого тела мысли о том, чтобы сбросить с себя всю одежду и с разбегу бултыхнуться в озеро.
Какого же было мое удивление, когда вместо уже ставшего привычным за последние двадцать минут блужданий лесного пейзажа, мой взгляд наткнулся на чье-то уединенное пристанище.
- Может у них есть вода? – произнесла я вслух, вглядываясь. Перед глазами все плыло, а в голове словно играл оркестр музыкантов-троечников, - так или иначе помощь бы мне сейчас не помешала.
С трудом собрав остатки сил и заставив себя отпустить ветку, я на ватных ногах двинулась вперед.
- А в мороз было не так уж и плохо…
Я осторожно приблизилась к фургону и остановилась. Лошади, завидев меня, отошли на безопасное расстояние. Я осмотрелась: цистерна с дождевой водой, шезлонг, уже изрядно потрёпанный и износившийся, как и многое здесь, какие-то ведра, железные тазики и керамические горшки, открытая консервная банка из-под шпрот, служащая видимо уже долгое время в качестве пепельницы…похоже на убежище отшельника.
- Фух, Лиз, спокойно. Чему ты научилась из ужастиков? Правильно, тому, что при свете дня можно ничего не бояться.
«А еще что смазливые тупенькие блондиночки всегда помирают первыми из-за своего любопытства…» - добавил мой верный внутренний голос.
Как обожжённая взбежав по маленькой лестничке, приставленной к фургону, я сделала 3 отрывистых стука и, отойдя на шаг, замерла, готовая в любой момент защищаться. Когда спустя пару минут так и не последовало никакой реакции, мой кулачек вновь три раза с силой обрушился на деревянную поверхность передо мной. И снова безрезультатно.
- Черт, - выдохнула я, то ли от облегчения, что все же никто оттуда не вылетел на меня с топором, то ли от разочарования в том, что помощи мне по-прежнему ждать неоткуда.
«Что же делать, что же делать, что же…»
Вдруг мне на глаза попалось открытое окно справа от меня. Как будто нарочно к нему была приставлена небольшая, но вполне себе подходящая лесенка.
-…делать, - я расплылась в довольной усмешке, предчувствую порцию риска на мою многострадальную…голову.
Заглянув в окно и еще раз убедившись в том, что дома никого нет, я как можно осторожнее вскарабкалась наверх и, максимально бесшумно, влезла внутрь. Все еще держась рукой за раму, готовая в любой момент выпрыгнуть обратно я решила осмотреться.
Внутри оказалось довольно уютно. По крайней мере, никакой расчлененки и закатанных детских эмбрионов в банках на полках. Судя по всему, здесь и правда живет какой-то одиночка. Интересно, где он сейчас? Хотя навряд ли я хочу с ним встретиться. Как знать – может он на дух не переносит, когда вторгаются в его частные владения.
Первым делом я подлетела к крану, с которого размеренно, с интервалом в 15 секунд срывалась одна увесистая капля и, открыв напор на такую мощность, на которую позволяла система водоснабжения, принялась с жадностью мученика, блуждавшего 40 дней по пустыне, насыщаться живительной влагой. Когда жажда была утолена, я смочила водой лицо, руки и шею, чтобы хоть немного охладиться.
Решив немного перевести дух перед уходом, я присела на диван, продолжая разглядывать это загадочное место. Цветы на подоконнике, картины на стенах, фрукты в корзинах и книги, просто горы книг. Я пыталась соотнести все это с образом незнакомца у меня в голове, но каждый раз, когда я вот-вот была готова описать его в мельчайших деталях, он ускользал от меня, как ускользает сон, стоит тебе только открыть глаза.
Вдруг что-то упало к моим ногам, заставив меня невольно вздрогнуть. Мгновенно переведя взгляд на источник звука, я обнаружила книгу. Видимо я случайно столкнула ее.
Я подняла «пострадавшую» и прежде чем вернуть на прежнее место заглянула внутрь в надежде еще хоть немного ближе подойти к разгадке личности хозяина этого места. К моему приятному удивлению обнаружила я даже больше, чем рассчитывала. Несколько печатных страниц были стерты, и вместо них на листах красовался рукописный текст.
«…интересно, что такое смерть? Что несет она – добро или зло? С одной стороны она отнимает у нас тех, кто нам дорог, иногда тех, без кого наша собственная жизнь не имеет смысла, но в то же время, она забирает с собой убийц, насильников и террористов. Она забирает детей у матерей и родителей у детей, но при этом позволяет упокоиться больным, немощным и ничтожным. Тем, у кого жизнь превращается в невыносимое существование. Таким…как я…Боже, ты свидетель, как много раз я пытался назначить с тобой свидание, но всякий раз холодные костлявые руки людей этого мира сжимались на моей шее, закручивали мне ноги, заламывали руки и швыряли обратно, обрекая на адские муки снова и снова. Черт…как будто я бессмертен…стоит ли удивляться тому, что в конце концов единственным желанием бессмертного становиться смерть?...мне нет прощения…но я его и не прошу. Больше нет…»
Я вздрогнула и выпустила из рук книгу, когда кто-то по ту сторону окна с диким грохотом повалил лестницу.
Сердце сделало еще один удар и замерло. Теперь я была уверена, что не хочу встречаться с владельцем этого места.
«Надо выбираться» - пронеслось в голове, когда ноги сами подхватили меня и понесли прочь отсюда.
Кое-как протиснувшись в узкий проем, я плюхнулась в сухую траву, издав при этом приглушенный вскрик. Осторожно подтянувшись на руках, я пошевелила пальцами на всех четырех конечностях. Затем сделала глубокий вздох и прислушалась, не болит ли нигде в районе ребер.
- Вроде пронесло, - с облегчением прошептала я, убедившись, что ничего не сломала после таких «пируэтов».  Единственное, чем меня наградил этот полет, было головокружение и легкое чувство тошноты, усиливающееся с каждой секундой, - правильно, Элизабет, зачем тебе голова, отбивай на здоровье! Может в состоянии «БэУ» спрос на нее упадет хоть немного?
Неожиданно по телу пробежала мелкая дрожь. Я все еще не поднимала взгляда, но как будто чувствовала, как чья-то тень пожирала солнечные лучи, играющие на моих волосах.
Когда ощущение чьего-то тепла и дыхания стало совсем близким, я мысленно сосчитала до трех и по своему собственному, внутреннему выстрелу, означающему «марш!» отпрянула назад с криком «Я просто хотела пить!».
Пауза.
- Ральф?!...
Первым желанием было схватить это мохнатое чудовище и надавать по его мохнатой заднице. Кажется, этот пес стал чем-то вроде моей персональной дозы адреналина.
- Что ты смотришь на меня, как на дуру? – с обидой в голосе изрекла я, пытаясь привести себя хотя бы вновь в сидячее положение. Ральф высунул язык и озадаченно наклонил голову, как будто говоря «потому что видела бы ты себя», -  у меня чуть инфаркт по Вашей милости не случился, мистер. И вообще, куда ты убежал? Ты знаешь, сколько я блуждала здесь? Все, не смотри на меня, я на тебя обиделась!
Пес выпрямился, издал что-то похожее на придушенный вой и…
- Даже не думай. Я серьезно, Ральф. Я зла на тебя.
В следующее мгновение пес набросился на меня и с радостным визгом, будто он пятимесячный щенок, принялся облизывать мне руки и лицо.
- Ладно, ладно, - рассмеялась я, пытаясь отбиться от его нежностей, - ты не хотел, это просто я трусиха, я поняла.
Почему-то вдруг стало так хорошо, так спокойно на душе. Как будто я снова вернулась туда, на дачу Лейбурнов, а внутри этого фургона ребята, ждут, когда я приду, и мы откроем пару бутылок вина, чтобы отпраздновать хорошее начало уикенда. Жаль, что это лишь игра моего воображения.
- Знаешь, а я рада, что это именно ты снес лестницу, а ни кто другой.
Вдруг где-то неподалеку раздался громкий звук сломанной ветки. Ральф напрягся и, поджав хвост и прижав уши, заюлил вокруг.
- Тшшш, - я схватила его за ошейник и потащила в противоположную от шума сторону, - а может это был и не ты…
Долго уговаривать моего четвероногого друга не пришлось. Скоро мы уже вновь петляли между деревьями, обгоняя друг друга, оставив пугающее логово отшельника позади. Одна часть меня по-прежнему хотела вернуться, узнать, что же за человек здесь спрятался от внешнего мира. Но другая все еще помнила те пугающие строки, наспех нацарапанные поверх стертых страниц.
«…мне нет прощения…но я его и не прошу…»
Отчаянье. Самое ужасное, что может случиться с человеком, превращая его жизнь в бессмысленное существование, не дающее право на надежду, что однажды все станет хорошо. Вот как на самом деле выглядят ожившие мертвецы. Бедные люди…я была так близка к тому, чтобы стать такой же…
– Ральф, куда ты опять…
Я буквально поперхнулась последним словом, как вкопанная замерев на месте и, миротворно вскинув руки, словно готовая к аресту, с ужасом наблюдала развернувшее действие всего в паре метров от меня.
- Сзади, сзади заходи!
- Не командуй! Я знаю что… - договорить «рыжик» не успел, потому что Ральфу наконец-таки удалось вывернуться и повалить незадачливых «охотников» на землю.  Как они вообще нас нашли? И что это еще за здание позади?
- Слишком много неожиданной информации, - зачем-то промямлила я и, по традиции, как и в любой непонятной ситуации, решила уйти в кусты. На сей раз буквально.
Наконец незадачливым «Коперфильдам» удалось-таки совладать с псом и добавить к его ошейнику изящный аксессуар в виде поводка.
- Ты в этом уверен, Тим? Если он опять вырвется -  сам побежишь его ловить.
- Слушай, хватит мне указывать, - хмыкнул «рыжик», - веревка крепкая, и я крепко ее держу. Причин для беспокойства нет. Видишь эту кнопку?
Вдруг где-то совсем рядом зашуршала трава, я обернулась и увидела довольного Ральфа, дружелюбно виляющего хвостом и тихонько поскуливающего. Радуется, что нашел меня. Только вот в этот раз мне совершенно и крайне неудобно было быть найденной.
- Фу, мальчик, фу, - зашикала я на это мохнатое чудо, упорно не понимающее, что он вот-вот угробит мне всю конспирацию, - иди с этими людьми, я потом приду.
Ральф, словно понимая, что я самым что ни на есть бессовестным образом хочу от него избавиться перестал скулить и отрывисто пролаял.
- Тш, нет, только не это.
– Да в чем дело? – раздраженно потянул за поводок служащий.
Я резко выпрямилась и вжалась в сухие листья еще сильнее, почти перестав при этом дышать.
- Может кролик?
Черт, если они меня найдут, то это будет конец всему. Думай, Элизабет, думай. Я искренне верю в то, что даже блондинкам присущ этот навык. Особенно если между ним и инстинктом самосохранения почти что можно поставить знак равенства.
Старая ставня на окне полуразрушенного дома, подхваченная ветром, раздражающе хлопала туда-сюда, еще больше сбивая с мысли.
«Кому вообще пришло в голову строить нечто подобное посреди леса? Держу пари, там уже много лет не ступала нога человека…ТОЧНО! Только…как туда попасть, чтобы эти двое меня не заметили?»
Неожиданно Ральф как угорелый рванул в противоположную от моего укрытия сторону, и я, благодаря всех собачьих богов, стремглав рванула к своему укрытию.
- Это точно был кролик, - последнее, что  я услышала, прежде чем оказаться вне зоны досягаемости чужих глаз.
Захлопнув за своей спиной дверь, я замерла, прислушиваясь к стуку собственного сердца и к отдаляющимся голосам, по ту ее сторону. Когда ко мне, наконец, пришло осознание того, что опасность миновала, я глубоко выдохнула и обвела взглядом это странное место. Похоже, что этот дом и правда давно заброшен: краска на стенах, окнах и двери обсыпалась, от пола и вовсе ничего не осталось, поэтому он густо зарос травой, а вещи, видимо брошенные наспех, казалось, лежат здесь еще с довоенных времен. Окна оказались заколочены не только снаружи, но и изнутри, и сам тот факт, что мне так просто удалось попасть сюда, радовал и настораживал одновременно. Наконец мне на глаза попалась крайне странного вида дверь. Она была сделана из железа и подходила скорее для бункера, нежели для старого жилого дома. Потрепалась она не меньше, чем все остальное, но все же выглядела так, будто ее поставили намного позднее.
Осторожно пробравшись через поломанные ветки, разрушенную мебель и высокую сухую траву, я дрожащими руками ухватилась за холодную ручку и медленно повернула ее. Раздавшийся щелчок заставил меня вздрогнуть. Отдышавшись пару секунд, я еще сильнее сжала пальцы и пару раз дернула дверь на себя. Наконец, преграда поддалась и с оглушительным басовитым скрипом ушла с моего пути.
Представшая моему взору картина была, мягко говоря, необычной. Сквозь заколоченные окна нерешительно пробивался солнечный свет, разбиваясь о клубы тумана, стоявшие в комнате. Воздух был очень спертый и даже тошнотворный, поэтому я старалась не делать глубоких вздохов, чтобы меня не вывернуло наизнанку. И все было бы вполне объяснимо, если бы не железные решетки, поверх досок и стекла, непонятные трубы, располосовавшие помещение во всех направлениях, и несколько странных щитков в разных углах.
Я замерла, боясь ступить еще хоть шаг. Как будто стоит мне это сделать, как остатки прогнившей насквозь крыши рухнут, погребя меня под своими руинами.  Неожиданно ко мне пришло осознание того, что, возможно, я выбрала не самое удачное место для укрытия. Судя по многочисленным пустым бутылкам, консервным банкам и другим грудам мусора, здесь все же ступала нога человека, причем не так уж и давно.
Дверь за мной с тем же противным скрипом захлопнулась, заставляя поежиться, от ощущения изолированности от внешнего мира. Впервые за долгое время я снова поняла, насколько я одинока.
К тому же это место было до боли похоже на тот кошмар, который я упорно пыталась забыть. Я словно опять оказалось в том жутком сне, где стены давят на тебя, а земля убегает из-под ног, где в любой момент на тебя могут наброситься «адские псы», отдавая на растерзание тому, кому ты больше всего доверяешь.
- Это всего лишь сон… - прошептала я, нерешительно ступая на сухую траву. В последнее время мне все труднее удается отличить реальность от фикции. Хотя, что такое реальность? Может мою жизнь тоже кто-то придумал и распланировал за меня? Может я тоже чей-то сон? Как жаль, что узнать я это смогу лишь когда проснусь...
Но не успела я пройти и пары метров, как опора сама улетела из под ног, заставив меня приглушенно взвизгнуть перед тем, как поздороваться с жесткой, грязной травой.
Отрывисто выдохнув при встрече грудной клеткой с землей, я услышала, как где-то у меня в ногах звякнула жестяная банка.
- Блеск, - простонала я, уткнувшись носом в колющую отвратительно пахнущую подстилку. Так, лежа, я продолжала разглядывать «пейзажи», пока мне на глаза не попался весьма интересный.
- А это еще что такое? – приподняла я голову, разглядывая малюсенькую дверку в самом дальнем углу комнаты.
«Нет, Элизабет, даже не думай. Зачем, вот скажи, зачем тебе это надо? Мало адреналина в жизни? Мало со смертью партий в «Блэк Джек» сыграла?»
Внутренний голос вовсю бил тревогу, отдавая по вискам, заставляя их пульсировать с бешеной силой. А перед глазами все еще стояла картина из того кошмара.
- Нет, ну это уже просто смешно, - хмыкнула я, еле сдерживая истерический смех, - ну ладно, посмотрим, как далеко я смогу зайти на этот раз…
С этими словами я, пошатываясь, поднялась на ноги, и, отворив эту маленькую ловушку, нырнула внутрь.
Осторожно ступая по прогнившим доскам, я гадала, что же может ожидать меня внизу. Воображение рисовало картины, в лучших традициях Хичкока и Кинга. И все равно, одно дело видеть лишь призрачные образы у себя в голове, но вот в реальной жизни все оказывается совершенно по-другому. До тошноты и паники, до темноты в глазах и колючей проволоки на пересохшем горле.
Когда ты даже не можешь кричать. Когда внутри все будто превратилось в распирающую бомбу, с часовым механизмом чуть левее середины груди. И с каждым ударом она становилась все ближе к тому, чтобы взорваться, разбросав твои ошметки повсюду. И как ты не стараешься дать выход этой энергии, спасти себя от того, чтобы сойти с ума от этого ощущения, все, что ты можешь сделать, это лишь отступить на пару шагов, глотая ртом пропахший железом и кровью воздух и смотреть.
Я попятилась назад и, изо всех сил зажимая рот кулаками, старалась сохранить рассудок, тяжело дыша и захлебываясь выступившими слезами. Не знаю, что меня больше напугало: мысль о том, что могли здесь творить, или то, что мой кошмар, который я так упорно пыталась оставить в прошлом, сбывался с поразительной точностью. В какой-то момент я поняла, что больше не могу это сдерживать в себе. Руки все еще прижимали губы к пересохшим деснам, из последних сил сдерживая истерику. Но и это скоро стало бесполезным, когда я поняла, что если сейчас не дам выхода этому кошмару, который пожирает меня изнутри, то он просто поглотит меня.
- Элизабет! Стой! Не кричи!
Внезапно мой страх как рукой сняло. На его место пришел гнев. Всепоглощающий, неконтролируемый, такой, с каким на мир смотрят только отчаявшиеся безумцы. Я со злостью обернулась, готовая встретиться с любым кошмаром. Привет, мой сумасшедший иллюзионный мир. Давно не виделись.
– Не кричи!
Я почувствовала, как внутри меня нарастает волна истерической дрожи, сменяемая то сумасшедшим смехом, то истерическими слезами. Меня знобило и бросало в жар как при лихорадке.
- Все будет хорошо, слышишь?! Элизабет? Ты слышишь меня?!– его голос, он звучал, казалось, прямо у меня в голове, смешавшийся с диким звоном и непонятным шумом, - все будет хорошо…
Казалось, что меня, словно тряпичную куклу набитую соломой, распотрошили, вывернули наизнанку и выбросили. Это чувство опустошенности швырнуло меня на колени.
- Этого…этого не может быть…
Боль постепенно нарастала, в какой-то момент став просто невыносимой. Глаза застилала белая пелена, делая все происходящее еще больше похожим на сон. Я ждала, когда меня кто-нибудь разбудит. Ждала и боялась.
Боялась, что это опять лишь игра моего воображения. Боялась, что если я дотронусь до него – он растает, оставив меня наедине с пожирающими мыслями. Боялась, что могу так просто снова потерять его.
Боялась просыпаться. 
- Я вытащу тебя отсюда…они заплатят за это…
- Тшшш, все хорошо…все хорошо…
Его нежный обволакивающий голос, его теплые сухие руки, его дыхание, его глаза…
- Я думала, что потеряла тебя…
- Я думал так же…
- Но теперь я здесь, - я подняла взгляд, рассматривая его ужасные раны, - и я больше не позволю им причинить тебе боль.
- А я больше никогда не смогу причинить боль тебе, - Дариэль провел рукой по моим волосам, затем отстранился и, замерев на пару секунд, произнес, - поэтому ты должна уйти.
«Что?»
- Нет, - я почувствовала, как в горле снова нарастает колючий, тошнотворный ком, - не говори так, пожалуйста. Я не хочу снова тебя терять…пожалуйста, не прогоняй меня, прошу…
– Тебе опасно здесь находится, - Дариэль медленно поднялся и, отойдя от меня на пару шагов, остановился ко мне спиной, - как ты вообще сюда попала?
- Я шла за Ральфом… - вцепившись в холодные прутья решетки, я все сильнее сжимала пальцы, пытаясь болью компенсировать свою беспомощность, - какое это имеет значение? Я здесь. Я нашла тебя, и я не уйду отсюда, не забрав тебя с собой.
Ответом мне послужило все то же напряженное молчание.
- Дар?...прошу…посмотри на меня…
- Я хотел убить тебя.
- Д-дар…пожалуйста…просто…
– В ту ночь я встретил тебя в баре. Ты была ужасно пьяна и, видимо, еще совершенно не понимала, что с этого самого дня официально на встрече лидеров Альбрего была объявлена награда за твою голову. Я знал, что за тобой следят. Знал, что должен убить тебя. Знал, что если этого не сделаю я, то найдутся другие. Ты ведь плохо помнишь ту ночь, верно? Сильнодействующий наркотик в твоей выпивке сделал свое дело.
- Дариэль…посмотри на меня…
- Ты была такой наивной, такой по-детски доверчивой, такой искренней и…я не смог, не смог сделать этого. И теперь, все эти долгие месяцы единственное, о чем я мог думать – жива ли ты. Да, я не убил тебя, но и не спас. Я знал, что отныне ты станешь игрушкой, лотерейным билетом, который «каратели» будут перекидывать от одного «кандидата» к другому. Знал и просто ушел, оставив тебя там совсем одну, стерев все упоминания о себе из твоего телефона, жалея, что не могу проделать то же с твоей памятью. А когда наступило утро, когда моя голова немного протрезвела после глубочайшего запоя, я очнулся уже здесь, изолированный от внешнего мира и от тебя, один на один со своей виной…
Я пыталась, пыталась изо всех сил остановить слезы, но они душили меня все сильнее и сильнее.
- Прости, прости меня, - произнесла я, стараясь унять дрожь в голосе, - мне так жаль, что тебе пришлось пережить все это. Я даже представить не могу, какие ужасы ты видел. Но сейчас я просто прошу тебя пойти со мной. Скажи, как открыть эту клетку и оглянуться не успеешь, как все кошмары останутся в прошлом, и ты забудешь все как страшный сон.
- Нет. Уходи.
- Без тебя не уйду, не проси. Однажды я уже думала, что потеряла тебя. Поэтому теперь ни за что не отпущу.
- Ты такая…ДУРА, Элизабет! – от его выкрика я невольно вздрогнула и почувствовала на губах очередную соленую каплю.
- Правильно, кричи, выскажи мне все! Ты так долго держал это в себе! Не бойся, я стала еще сильнее, пока тебя не было, я выдержу. А потом мы уйдем отсюда, я обещаю, все будет хорошо и…
Чувства захлестнули меня с новой силой, заставив разрыдаться в голос. Я отпрянула от решетки и поспешила закрыть лицо руками. Странное чувство, как будто внутри рухнула какая-то преграда, все это время сдерживавшая этот порыв. Маленькая, плаксивая Лиз, которую я так долго пыталась убить в себе, вновь вырвалась на свободу, распоряжаясь моим телом с не меньшей жестокостью, чем я прежде уничтожала ее.
- Прости меня…прости, - вырывалось сквозь всхлипы, - я так много видела. Я стольких потеряла. Я не хочу быть одна, не хочу…
- Элизабет, прошу…не надо…
- Я убийца, Дар, Я…УБИЙЦА!
- Не надо так говорить! Слышишь?! Не смей так говорить!
- Я убила их всех, Дариэль! Всех до единого! Я так хотела жить, что позволила им умереть и… - очередной всхлип заставил меня задохнуться на полуслове. Я судорожно глотнула ртом воздух и хрипло произнесла, - он просто использовал меня…
- О ком ты говоришь? Что произошло, Элизабет? Кто тебя использовал?
- Д…де Дорис…
- Что ты сказала…?
- Я поверила ему и теперь они все мертвы…
Дариэль в мгновение ока оказался передо мной и, буквально рухнув на колени, заставив меня отпрянуть.
- Что он сделал?! – на неожиданно резких тонах потребовал ответа Дар.
- Я…я… - слезы душили со страшной силой, словно какой-то великан наступил мне на горло.
- Элизабет! Скажи мне, что ты сделала?
- Я…он сказал, что вернет Эдана, если я помогу ему! Он сказал, что поможет мне отомстить Альбрего! Сказал, что всему виной Карлеоне, что это он выбрал меня как цель для их игр за трон! Н-но…
- Ты виделась с…господином?
Голос парня понизился и перешел на шепот. Такое странное опасение даже произносить имя Карлеоне не на шутку перепугало и меня.
- П-почему ты называешь его так?
- Элизабет… - Дариэль сорвался на крик, но тут же приструнил свои расшалившиеся нервы, сделал глубокий вздох и продолжил уже на более чем сдержанных тонах, - просто, ответь на мой вопрос…пожалуйста…
- Нет, его самого я не видела, но… - я запнулась, не зная, как продолжить, что сказать. Разговор об этом человеке вызывал у Дариэля настоящую бурю эмоций, и мне вдруг стало страшно говорить правду о том, что я стала виновницей смерти Флойда. Судя по всему наследник Карлеоне не просто был важен, он был ключом. Только вот к чему?
- Но что…?
- Я…переспала с его сыном! – на одном дыхании выпалила я и захлебнулась очередной волной неконтролируемых эмоций.
– Даже таааак? Забавно, - усмехнулся кто-то за моей спиной.
Я знала этот голос. От его звука к горлу подступил колючий ком, а дыхание участилось. Обернувшись, я с ужасом обнаружила оружие в руках неожиданного «гостя», слабо поблескивающее в полумраке.
– Я думал, ты просто его пришила, доча, - граф расплылся в омерзительной улыбке отчего на его лицо, как будто, легла тень, - а ты, оказывается, решила совместить приятное с полезным.
- Я не убивала его!
- Но хотела!...я знаю, что хотела.
- Нет!
- Ложь! Я видел это в твоих глазах. Я хорошо натаскал тебя, девочка. Правда, как ни старайся, а от себя не убежишь. Плаксивой кукле никогда не удастся стать безжалостным убийцей. Но все равно спасибо – ты отлично отвлекла внимание малыша Флойда.
- Ты врал мне! Все это время я думала, что виноват Карлеоне, что это он выбрал меня. Но перед смертью его сын успел рассказать, в чем причина того, что «целью» сделали именно меня. Ты сказал им, что я – твоя дочь! Выдал меня за полукровку!
- Я не говорил. Все итак знали, что у меня есть ребенок, что его не убили в ту ночь. Но прошло так много времени, что ажиотаж вокруг него поутих. Только вот когда нашему «любимому» вождю начало становится хуже, поиски сбежавшей «полукровки» возобновились с новой силой. Мой сын снова оказался под угрозой – все помнили, что у его матери были светлые волосы и зеленые глаза, а он, как назло, оказался до боли на нее похож. Прежде чем я сообразил, что Эда нужно спрятать было уже поздно – его заметили. Поэтому единственное, что оставалось отвести от него внимание. И тут ты, как подарок с небес. Приходишь на закрытый прием нашей семьи, где могут присутствовать только представители правящих ветвей Альбрего. Эффектная, яркая, запоминающаяся – ты сразу попалась мне на глаза. Да еще и эти крысы Карлайлы возле тебя так крутились…После нашей встрече и сделки я знал, что теперь ты точно никуда не сбежишь. Дело оставалось за малым – убедить тебя, что Альбрего твои враги.
- Рецепт оказался невероятно прост.  Сперва нужно было окончательно снять подозрения с Эдана. И снова ты с твоим пороком сердца оказалась как нельзя кстати. Пара подделанных документов и вуаля! Ловушка захлопнулась. Дальше лучше. Наш любимый «босс» собирает одно собрание за другим, чувствуя, судя по всему, костлявую руку смерти на своем дряхлом плече. Шепнул одному, «проговорился» другому, один подслушал, передал третьему и вот, я уже не могу скрыть тот факт, что моя дочь жива и не просто жива, а здесь, рядом и она хочет мстить. Ты ведь хочешь мстить, принцесса?! – старик усмехнулся и ткнул стволом в мою сторону, - дальше объявляется охота. Ну, ты в курсе.
- Вы так любили ее? – после затянувшейся паузы это единственное, что мне хотелось знать.
– Она знала, на что идет, - наконец ответил де Дорис, бесцельно скользя глазами по собственным дрожащим рукам, - я предупреждал ее, что нельзя его оставлять. Я говорил ей, но она слишком сильно хотела этого ребенка.
- Местью ее не вернуть.
- Не вернуть. Но я все еще могу защитить то, что ей защитить так и не удалось. Разве ты не видишь? Разве ты этого еще не поняла? Месть – не выход. Да, это неплохое развлечение, способ заглушить боль, но в итоге тебе не станет легче.
– Забавно это слышать от того, кто всю свою жизнь посвятил тому, чтобы отомстить своей семье.
Граф на секунду смолк и перевел взгляд за мою спину:
- Я бы на твоем месте с огромной тщательностью подбирал слова, мразь.
- Отчего же? Потому что ты перебил-таки всех конкурентов и теперь единственный претендент на трон брата?
- Б-брата? – я развернулась и уставилась на моего светловолосого друга.
Тот еще шире расплылся в улыбке и, не сводя глаз с де Дориса продолжил:
- Познакомься, Лиз, граф Карлеоне, брат нашего господина и главный претендент на «трон» после своего племянника Флойда, которого, как я понял, больше нет, и нашего альянса, который он с блеском развалил. И теперь все, что ему осталось, это убедить тебя в том, что он тоже всего лишь жертва обстоятельств, а затем пустить пулю тебе в лоб, но не здесь. Ему нужны все лавры и признание, поэтому все нужно сделать прилюдно.  К тому же одно из главных условий получения «приза» – «жертва» должна дать согласие и добровольно пойти на смерть, иначе призовой фонд аннулируется,  я прав, граф?
Я медленно перевела взгляд на де Дориса и замерла.
- Т-ты… - дрожащие руки графа так сильно сжимали оружие, что побелели костяшки пальцев, - мне следовало еще тогда покончить с тобой.
- Теперь Элизабет никогда не скажет тебе да. Можешь подавиться своей победой, - рассмеялся Дариэль и потянул меня за кофту, давая понять, что мне нужно отойти.
– Ты не понимаешь, что натворил, щенок! – взревел де Дорис и сделал пару шагов вперед, - Альбрего не могут остаться без лидера! Ты только что развязал войну, тупое ты животное! Клановые войны не оставят камня на камне! Это 21-й век, идиот, ты хоть знаешь, какие посты занимают наши люди?! Этот мир сгорит в огне, пока они будут решать, кому достанется власть! Мой брат тупой недоносок, и время его правления подошло к концу! Ты же сам должен понимать, что иногда нам приходится избавляться от ненужных, как ты избавился от отца! Ей придется сказать мне «да», если она не хочет чтобы на ее руках была кровь сотен людей!
Ситуация принимала критический оборот. Дариэль с удвоенной силой потянул подол моей кофты. Я понимала – он хочет убрать меня с линии огня. Но на этот раз я не позволю, чтобы пролилась кровь невиновных.
Не помня себя, я сорвалась с места и, разжав ладонь, «накормила» старика приличной порцией мелкого гравия, там самым прервав его пламенный монолог. Де Дорис, вдохнув полной грудью, судорожно закашлялся и выронил оружие, пытаясь остановить рвотные порывы и судорожно потирая глаза. Пистолет проехался по земле и оказался в паре метров от нас.
– Глупая девчонка, как же ты не понимаешь, что у тебя нет выбора, больше нет, - ворчал старик, растирая покрасневшие глаза, - в жизни порой наступает такой момент, когда тебе приходится делать то, что ты не хочешь. И ты все равно идешь и делаешь. А знаешь почему? Потому что это твое предназначение, дорогуша, твоя судьба от которой, как известно, не убежишь. Взять хотя бы твоего отца…
Де Дорис, наконец, открыл глаза и, подняв на меня взгляд замер:
- Что ты задумала? Ты же знаешь, что не можешь этого сделать…
– Ч-что с моим отцом? – руки дрожали, а перед глазами все плыло, но я упорно пыталась сосредоточиться на человеке передо мной. Боль легкой пульсацией отдавалась в висках и кончиках пальцев, во рту пересохло, а на горло словно намотали терн и сжимали с каждой секундой все сильнее, перекрывая воздух, заставляя изо всех сил цепляться за эти чувства, чтобы остаться в сознании.
- Успокойся, Элизабет, ты в шаге от того, чтобы совершить непоправимую глупость, - граф миротворно вскинул перед собой руки и сделал шаг навстречу.
- Отвечай…
- Ты была слаба, ясно? Я не мог позволить тебе умереть, когда столько уже было сделано. А твое резко ухудшившееся состояние  было совсем не к стати, ровно как и твоя редкая 4-я отрицательная группа крови. Ты знаешь, что такая кровь течет  в теле только у 5% населения всей Земли?!...прости, я не хотел, чтобы так получилось, но, видимо, это была его судьба.
- Нет, ты хотел… - сердце сделало удар и замерло, - я вижу это в твоих глазах…
Власть искажает людей, ломает их, делая своими безвольными рабами. Когда могущество застилает наши глаза, мы становимся слишком беспечны, наивно полагая, что в любой момент легко сумеем остановиться и исправить содеянное…Только вот назад дороги нет, это лишь иллюзия, обман, недостижимая мечта, которую так легко разрушить…
Порой наша жизнь напоминает кадры кинопленки. Часы тикают, отмеряя секунды, недели, года, люди рождаются и умирают, а ты словно застрял, нажав на паузу. Кликаешь по кнопкам, сбивая пальцы в кровь, желая стереть, перемотать или вернуть прошлое так до конца и не осознав, что это происходит с тобой на самом деле. 
- Нам надо уходить…я…найду ключи и вернусь, ладно?
Ответа не последовало, впрочем, я и не собиралась его дожидаться. Ноги будто налились свинцом, и мне с трудом удалось сдвинуться с места.
– Т-ты не сможешь…их слишком много…они слишком сильны…  - я опустила глаза и посмотрела на графа. Он истекал кровью. Это были последние секунды его жизни, - т-ты все равно умрешь, ты сама об этом знаешь… - еще один судорожный вздох, окрасивший ворот его рубашки в алый цвет, - собор…в полночь, завтра…приди…иначе…
Его губы приоткрылись, глаза по-прежнему были направлены на меня. Затем повисла немая всепоглощающая тишина.
«Иначе начнется война…» - эта мысль подобно электрическому разряду вспыхнула в голове и так же неожиданно погасла, оставляя противоречивые чувства. Он убил моего отца, ввязал в свою месть и разрушил все, что мне было дорого. Тогда почему же с каждой секундой меня все больше и больше душат предательские слезы?
Я до последнего не могла поверить в происходящее, но, по ужасной иронии судьбы, в этот раз граф не солгал мне. Папа и в самом деле был мертв. В последний раз вернувшись в опустевший особняк де Дориса и обыскав его кабинет мы нашли бумаги, подтверждающие смерть отца, и узнали, что его похоронили на заброшенном кладбище, ранее принадлежавшем Альбрего, а ныне просто забытом и одиноком,  никому не нужном клочке земли, как и люди, которые навеки обрели здесь покой.
Я не знала, что мне делать дальше. Я устала убегать, прятаться, искать поддержки у тех людей, которым самим нужна помощь. Теперь мне даже некуда было возвращаться. Прости, па, я ужасная дочь. Я уничтожаю все, к чему прикасаюсь. И теперь вот ты, в этой могиле, на которой даже нет твоего имени, делишь ее с каким-то человеком из этой проклятой семьи, давно забытым и стертым из воспоминаний тех, кто остался. А я помню, и всегда буду помнить. Пичужка, чуть левее середины груди бьющаяся как жаворонок в клетке не даст мне забыть. Только ей больно, очень больно. Настолько, что она вот-вот не выдержит и, оставив все тщетные попытки обрести свободу, спрячет голову под крыло и заснет вечным сном.
– Нам пора идти…
- Еще немного…пожалуйста… - перевожу дыхание и пытаюсь совладать с вновь выступившими слезами, - я никогда не смогу с ним попрощаться…
– Я знаю, милая…я знаю…

«…– И что теперь? Тиран повержен, опасность позади. Все кончено.
- Нет, это еще не конец…»
«…- Это не твоя война, принцесса. Ты не обязана туда идти…»
«…- Кто-то должен положить этому конец. Да и потом, слишком многое произошло, чтобы пытаться оставаться в стороне.
- И что ты будешь делать?
- Я хочу уйти красиво…»
Машина с оглушительным визгом остановилась напротив собора. Тяжелые капли барабанили по стеклу, а небо то и дело пронзали яркие вспышки, за которыми следовали оглушительные раскаты грома. Я поблагодарила водителя и уже было собралась выходить, но так и замерла, до боли сжав ручку дверцы.
- А может это была не такая уж и хорошая идея…
Их были сотни: все в черных плащах, с покрытой головой. Лица скрывали маски. Они скандировали какие-то странные тексты на непонятном мне языке, словно вознося молитву Сатане.
Я сглотнула тошнотворный ком в горле и, собравшись с духом, выбралась из машины.
Еще несколько минут я не могла заставить себя сдвинуться с места, просто наслаждаясь холодными обжигающими каплями дождя, скользящими по моему лицу, и изо всех сил сжимая пистолет. Перед глазами проносились моменты из прошлого. Знала ли я тогда, сбегая из дома, какой длинный путь мне предстоит пройти?
Вдыхаю полной грудью, стараясь запомнить этот вдох как, возможно, последний и решительным шагом, едва не срываясь на бег, иду вперед.
Наконец некоторые из молящихся замечают меня, заставляя остановиться. Перевожу дыхание и, еще крепче сжав оружие, делаю несколько нерешительных шагов им навстречу.
«Вот и все…»
Неожиданно толпа расступается, освобождая мне путь. Я замираю и почти перестаю дышать, не в силах поверить в происходящее. Они хотят, чтобы я шла дальше?
- Зачем? Что меня там ждет? – спрашиваю я, пытаясь перекричать стихию. Страх ушел. На его место приходит неконтролируемый животный гнев.   
Ответом послужило молчание. В какой-то момент мне показалось, что я нахожусь в окружении сотен мертвых кукол, марионеток, которыми управляет то, что ждет меня внутри. И, кажется, существует только один способ узнать, что же это за кукловод…
Тяжелая дубовая дверь захлопнулась за моей спиной, погружая почти в полную тишину. Некоторое время я просто стояла и прислушивалась к ней, к себе, к тому, что творилось у меня внутри. Я не знала, что ждет меня за следующим поворотом в лабиринте моей жизни, но все равно упорно шла вперед, как и всякий, кому уже больше нечего терять.
Все-таки привычка губит человека. Я говорю вовсе не о наркотиках или алкоголе, нет. Все мы одержимы чем-то. Кто-то нуждается в славе и признании, иным нужна любовь и ласка, а кто-то продаст родную мать, лишь бы заполучить очередной гонорарчик. Я тоже до недавнего времени билась в этой клетке, разрываясь между желаниями и обязательствами. С одной стороны теперь я даже рада, что смогла выпорхнуть наружу, но с другой стороны опаливать крылья, взлетая все выше и выше навстречу солнцу и свободе, оказалось чертовски больно.
Я мотнула головой, прогоняя эти странные мысли снова в самые дальние закрома своей разболевшейся головы.
Комнаты сменялись одна за другой, складываясь в этажи, соединенные бесчисленным количеством ступенек. На этот раз я увидела перед собой кабинки, в которые грешники мира сего приходят исповедоваться таким же грешникам в своих грехах, отчего им якобы становиться легче. Хотя почему бы и нет – порой хороший слушатель гораздо нужнее, чем хороший собеседник. Неудивительно, что люди так любят рассказывать о проблемах своим домашним любимцам.
Мое очередное лирическое отступление прервали  чьи-то неторопливые шаги, отдающиеся гулким стуком где-то в конце коридора.
Долго не думая я юркнула внутрь одной из кабинок и, притаившись, почти перестала дышать, обратившись в слух. Звук шагов нарастал с каждой минутой и вскоре совсем рядом мелькнул силуэт мужчины, а затем так же поспешно скрылся за стенкой соседней конфессионарии. 
* Конфессионарии - «Кабинки для исповеди»
Послышался тяжелый вздох. За ним последовали несколько минут напряженного молчания, заставляющих мое тело покрываться мелкой дрожью. Неужели он меня заметил?
- Дорогой отец, - я вздрогнула и еще сильнее прижалась спиной к деревянной перегородке, - скажи, как мне быть? Неужели нет другого пути? Неужели я должен буду смотреть, как она умирает…снова, ведь однажды я уже похоронил ее и не переставал оплакивать до этого самого момента. Скажи, разве демоны, которые терзают меня день за днем, это тот путь, который ты уготовил мне? Или мне защищать ее не смотря ни на что и наблюдать за тем, как этот мир сгорит в огне? Но разве это правильно? Вот ты, Господи, ты же был послушным сыном, ты учил нас любить и почитать своих родителей как самую большую ценность в этом мире. А сейчас ты толкаешь меня на этот страшный выбор, даже не пытаясь помочь с ним. Хотя, наверное, его уже сделали за меня, и Люцифер наложил на нее свои холодные объятья, посадив в золотую клетку как свой самый дорогой и ценный трофей. Так может и ты, наконец, отпустишь меня к ней? Я знаю, что ты даровал мне эту жизнь, и только ты в праве ее забрать, но я больше не в силах сопротивляться пламени внутри меня. И мне уже даже не страшно, если мое грешное тело вдруг охватят языки адского пламени, потому что они уже давно сожгли дотла мою душу…
Голос стих. Сердце в моей груди трепыхалось как запуганный зверек в силках, причиняя, казалось, уже давно оставшуюся в прошлом боль. Неужели он собирается…
– СТОЯТЬ! – я стремглав вылетела из кабинки и, направив дуло пистолета в спину незнакомцу, сделала шаг назад, - на счет три медленно выходи оттуда, понял?! 
Молчание.
- Ты думаешь я шучу? Я уже по горло сыта обманом и загадками вашей семейки, так что даже не думай со мной в игры играть – прострелю голову быстрее, чем ты успеешь «ой» сказать! Все ясно?
Молчание.
- И не говори потом, что я тебя не предупредила! Отсчет пошел! Раааааз….дваааа…дваааа…дв…ты блин оглох что ли?!
– Я опять слышу ее голос, Господи. Она зовет меня. Ну вот скажи, как можно противиться ему? Будто ангел, сошедший с небес, поет мне свою прощальную колыбельную. Теперь я слышу его отчетливо как никогда. Неужели потому, что я стою прямо у самых дверей Эдема? Или это врата в преисподнюю?
– Нет, это потому, что я стою у тебя за спиной, придурок! – наконец, не выдержав этого исповедального бреда, я рванулась вперед и одним рывком отодвинула занавеску, - ты что, вообще иди…
То, что я увидела, заставило мое сердце подскочить, причиняя боль, сравнимую с так и не произведенным выстрелом. Я словно увидела призрака. В голове заново пронеслись обрывками фраз все его слова, враз принявшие совершенно иное значение. Может мы, и правда, стоим на пороге другого мира? Вдруг как будто сотни голосов разорвали мою голову: мужских и женских, пожилых и детских, разного тембра, тона и высоты – все они кричали, как будто терзаемые невыносимыми пытками. На ватных ногах я попятилась назад, ловя себя на мысли, что, возможно, именно так и сходят с ума.
Я не помню, как очутилась на полу. Помню только тот страх, который вспыхнул во мне с новой силой. Я не первый раз видела то, что не может быть правдой, но каждый раз это вызывало во мне приступ неконтролируемой паники, сменяющийся совершенной апатией. Вот и сейчас, когда первый шок прошел, я просто отползла на, как мне казалось, безопасное расстояние и застыла, наблюдая, как моя иллюзия отодвигает тяжелые бархатные занавески.
По моему телу проносятся миллионы электрических импульсов, заставляя вздрагивать каждую его клеточку, когда я снова вижу лицо этого человека. Эти черты, эти линии…Это он, мой принц из призрачных снов, мое неуловимое видение. И пусть на его плечи ниспадают черные как смоль волосы, глаза изменились настолько, будто в этом теле теперь совершенно иная душа, а на лице лежит отпечаток страшных мук, но я все равно вижу в этом человеке своего давнего друга.
– Т-ты…как всегда прекрасна, - юноша делает нерешительный шаг навстречу, я, в ответ, подаюсь назад. Заметив это парень останавливается, и глаза его наполняются еще большей печалью. Последняя наша «встреча» чуть не стала для меня билетом на тот свет в один конец. И сейчас, вспоминая это, мне едва удавалось не закричать от переполняющих меня чувств, - прости, если я пугаю тебя. Наверное, я теперь совсем не похож на того парня, которого ты помнишь. Я не хотел, чтобы так получилось, просто…я очень скучал по тебе, Элизабет…
- А я по тебе… - еле слышные слова срываются с моих губ и растворяются в тишине этого места. «Что же я делаю? Зачем опять позволяю своим иллюзиям взять надо мной вверх? Ведь чем глубже ты погружаешься в себя, тем сложнее потом вернуться обратно. Может дело в том, что я больше не хочу возвращаться?». Сойти с ума и жить в своем выдуманном, идеальном мире – звучит даже заманчиво, - не было ни дня, чтобы я не вспоминала тебя.
«В своем иллюзионном мире…»
Вдруг внутри словно что-то щелкнуло, отключая разум, давая волю чувствам и желаниям. И все они вели меня к нему.
– И сожалел о том, что не успел сказать… - парень даже не шелохнулся, когда ноги сами принесли меня к нему.
- И думать, где ты? Жив ли ты? И не терять надежды, когда глупцы вокруг кричат, что ты мертв, - он был так близко, что я могла почувствовать его тепло, его запах, его дыхание…Он был таким…настоящим. Рука сама потянулась к его лицу, хотя разум изо всех сил говорил не делать этого, ведь когда я не найду там ничего, кроме пустоты, я навсегда могу остаться в своем иллюзионном мире, потеряв покой и здравомыслие. Но это желание…оно было слишком велико.
- А потом отступить, осознав, что единственный глупец здесь – это ты. Ведь все, что сейчас происходит не более чем игра больного воображения, верно? – парень сделал шаг назад, - твое прикосновение вернет все на свои места, - его руки обвились вокруг моей, по прежнему не касаясь ее, -  ты вновь исчезнешь, оставляя меня наедине с истязающими мыслями.
- Я? Н-но ведь это ты мой сон…
- Элизабет…мне так жаль, что я не смог защитить тебя…
- Ты о том случае в больнице? Прошу, не вини себя ведь я тоже…так виновата…
- Смерть искупает все грехи…и скоро я распрощаюсь со своими, и я рад, что ты будешь со мной.  Пусть это всего лишь твоя тень, но она еще никогда не была такой реальной.
- Погоди, ты думаешь, что я – твоя иллюзия?- ответом мне послужила вымученная улыбка, - н-но это ведь ты! Ты мое видение!
В следующий момент на моем запястье сомкнулись сильные мужские пальцы, заставляя побелеть руку.
«Как такое возможно?»
- Ай! Что ты делаешь, мне же больно!
- Ну, давай, чего же ты ждешь? Растворись, рассыпься на миллионы осколков, врезающихся каждый день в мое сердце, как ты это делала всегда, всякий раз, стоило мне открыть глаза после очередной  бессонной ночи! Или…я мертв? Мы уж по ту сторону реальности? И ты все это время была со мной?
- Ты что, псих, черт тебя подери, ты мне руку сломаешь!
- Разве в этом мире мы испытываем физическую боль?
- В каком, к черту, «этом мире»? Что вообще происходит? Как ты вообще можешь прикасаться ко мне, если ты всего лишь игра моего воображения?
- Хватит, Лиз, пора признаться себе в том, что жизнь кончена, теперь мы просто духи, потерянные и холодные, - я попыталась вырваться, совершенно запутавшись во всем происходящем, но безуспешно. Все, что я успела, это подобрать забытый на полу пистолет. 
- Клянусь Богом, я сейчас выстрелю, если ты меня не отпустишь. Я не призрак, ясно? Я пришла сюда, повинуясь последнему желанию твоего отца, и я вдруг поняла, что не собираюсь здесь умирать, так что и тебе советую оставить меня в покое и уйти обратно в свой призрачный мир!
Что-либо ответить мой собеседник не успел, потому что моя рука, словно одержимая, выпустив оружие, прописала несчастному прямо в нос. Я отошла на пару шагов и, тяжело дыша, удивленно уставилась на свою руку. Запястье ныло, а пальцы дрожали, пара ногтей была сломана.
- Какого…
– Элизабет? – откашлялся бедолага, прижимая ладонь к пострадавшему месту в надежде остановить кровь.
Парень поднялся на ноги и сократил расстояние между нами до считанных сантиметров.
- Это правда ты? Мне это не кажется? Ты здесь? Это я, Эдан. Ты не узнаешь меня?
Глаза защипали, заставив часто моргать. Из легких словно выбили весь воздух, поэтому каждый вздох давался мне с трудом. Пульсирующая боль чуть левее середины груди вновь разносилась легкими толчками по всему телу, по каждой его клеточке, угрожая поработить его.
- Неужели…я…
Не говоря больше ни слова, парень заключил меня в свои объятья, прижимая все сильнее и сильнее. Я чувствовала, как он дрожит, ощущала его учащенное сердцебиение, его горячее дыхание в своих волосах, а по вискам барабанила лишь одна-единственная фраза:
«Я нашла…я нашла тебя…»
– Так здесь вы и собираетесь? Жуткое место.
- Не здесь…тут есть подвал…
- Я поняла, не продолжай.
- Ахах, да, у меня и правда странная семейка.
Его руки обнимали меня, согревая своим теплом, а я все равно не могла отделаться от ощущения, что все происходящее лишь сон. Я прижималась к нему как к последнему островку покоя и надежды, посреди этого океана безумия. Время будто остановилось. Мы просто говорили и говорили. Нам столько нужно было рассказать друг другу. Он рассказал про свое знакомство с отцом, про то, как пытался сбежать, когда понял, что происходит, когда узнал, что я умираю. Оказывается тот фургон в лесу и стал его пристанищем. « Я больше не мог видеть отца, но и убить его не смог бы…» - сказал он мне. Оказывается, до сегодняшнего дня он был уверен, что я давным-давно умерла от болезни. Так ему сказал его отец. Я тоже призналась ему во всем: в том, что долгое время думала, что он стал моим донором и места себе от этого не находила, в том что виновата в распаде альянса, в том, что убила графа за то, что он сделал с папой, и даже в том, что мы были близки с Леонардом и что, возможно, его брат мертв. Он ничего не говорил, просто молча слушал и еще сильнее прижимал меня к себе.
- Ты, наверное, никогда меня не простишь, - прошептала я, поежившись.
- Даже если бы ты воткнула кинжал мне в сердце, я все равно бы был самым счастливым человеком на Земле, потому что ты бы стала последней, кого я увидел перед смертью…
- Дурак, - я легонько пхнула его в бок, на что парень ответил незатейливым смешком, - я бы никогда этого не сделала.
 Оказалось, что я тоже являлась ему в видениях. Я так и не сказала ему про тот случай в больнице, который чуть не погубил меня – не хочу, чтобы он винил себя еще и в этом.
- Эдан?
- М?
Я на секунду замолчала, не решаясь спросить, но, наконец, любопытство взяло вверх над совестью, и я задала давно мучавший меня вопрос:
- Тогда, на даче…тебя похитили?
Парень приглушенно усмехнулся и уткнулся носом в мои волосы:
- Нет, не похитили.
- Тогда что?
- Когда ты убежала и заперлась в ванной, я пошел за тобой…и все слышал.
Я, было, подорвалась с места, но Эд одним рывком сгреб меня в охапку и вновь прижал к себе. Сделав несколько протестующих движений, я вскоре замерла, отведя от парня взгляд. Слова вертелись на языке, но все они казались такими глупыми и бесполезными, что я просто продолжала молчать.   
- Брось…я не просто простил тебя, но  уже успел миллион раз пожалеть, о своем поступке. Это мне должно быть стыдно, а не тебе.
- Ты говоришь так только для того, чтобы меня успокоить.
- Давай просто забудем это, ладно?
Я поежилась и молча кивнула.
- Я ушел не потому, что не мог видеть тебя с ним, а потому, что он не воспринимал тебя всерьез, пока я был рядом.
- Как же вы все надоели постоянно все решать за меня… - промямлила я, уткнувшись в его руку.
- Не повезло тебе с прислугой, принцесса – одни дебилы…
Ответом с моей стороны послужил очередной легкий пинок в грудь моего друга, вызвавший у него новый приглушенный смешок.
- А те люди снаружи – кто они? И как ты сюда попал?
С замиранием сердца я распахнула двери, на которые мне указал мой «экскурсовод» и, войдя в них, остановилась, рассматривая представшее моим глазам зрелище.
- Ух ты…
Это оказалась потрясающей красоты приходская зала, украшенная бесчисленным количеством свечей. Некоторые окна были выложены мозаиками, забавно играющими разноцветными солнечными зайчиками,  а в центре, утопая в море роз, посреди величественных статуй, словно охраняющих его, стоял открытый гроб. Вцепившись в руку Эдана, как тонущий в спасательный круг, я медленно зашагала вперед. Не скажу, что я испытывала страх: то ли оттого, что я была не одна, то ли потому, что и правда было что-то такое магическое, притягательное в этом месте.
– Граф Карлеоне, - разорвал затянувшуюся паузу Эдан, когда мы подошли настолько близко, что я смогла видеть лицо усопшего. Старик ужасно истощился  и осунулся.
- Когда это случилось?
- Вчера. После смерти своего сына, Флойда, он стал сам не свой. Все понимали – он не переживет эту утрату.
Меня передернуло – ну вот, еще одна душа в мою копилку. 
- Он был хорошим человеком?
- Очень. Если бы не он, клановые войны давно унесли бы сотни жизней. Поэтому я здесь – он хотел, чтобы на следующий же день, после его кончины, было решено, кто станет новым лидером Альбрего. Только вот альянса больше нет, а его единственный наследник ушел из этого мира даже раньше своего отца.
- И что теперь? Неужели война неизбежна?
– У моего отца был неплохой план на этот счет, но, видимо, он не рассчитывал уйти так скоро…
В горле образовался колючий тошнотворный ком, а на душе стало так гадко, будто меня выпотрошили наизнанку и набили сотнями ядовитых змей, ежесекундно вгрызающихся в мою плоть.
- Элизабет…, - сердце сделало еще один удар и замерло, - скажи, откуда у тебя медальон?
Повисла немая напряженная пауза. Я так хотела найти этого человека, что совершенно забыла о том, как тяжело мне будет ему все рассказать.
- Я… у нас с твоим отцом была сделка: я помогаю ему в обмен на встречу с тобой.
- И ты согласилась?
- Я не думала, что последствия будут настолько серьезными. Так или иначе, как оказалось, я уже итак по уши была втянута в игры Альбрего и…этот медальон…
- Это медальон Флойда, не так ли?
– Откуда ты…?
Не говоря ни слова, парень прошел за мной и грузно опустился на деревянную скамью, раскинув руки в стороны:
-  Ах ты ж старый сукин сын…
Я замерла, пытаясь понять, что происходит.
- «Если со мной что-то случится, ты должен доделать то, что я не успел»…ага, СЧАС!
- Эдан?
- Нет, это просто уму непостижимо. Он правда думал, эта наивная сволочь правда верила в то, что я смогу тебя убить? ТЕБЯ?
- ЭДАН?! Что происходит, ты меня пугаешь…
Парен замолчал, остановив монолог сам с собой и, выждав немалую паузу, во время которой его глаза буквально пожирали меня, продолжил:
 – Прежде чем я начал понимать, во что вляпался, мой папуля таскал меня по всевозможным встречам и приемам, показывая всем, какой у него сын. Мой новый «имидж» тоже его рук дело –светлые волосы никак не вписывались в «семью». Так или иначе, своего он добился – меня признали. И не просто признали – человек, которого ты видишь перед собой в гробу, рассмотрел во мне своего племянника и обращался со мной не хуже, чем с собственным сыном. Весть о смерти Флойда разнеслась мгновенно. Я не смог удержаться, чтобы не проведать дядю. И когда мы с ним встретились, он рассказал мне про «игры на выживание», которые Альбрего ведут уже ни один десяток лет. А на мой вопрос о том, что же случилось с Флойдом, лишь печально улыбнулся и сказал, что « в этот раз мышка оказалась проворнее кошки…», - на секунду Эдан замолчал, не сводя с меня пробирающего до дрожи взгляда. В какой-то момент я не выдержала и отвернулась от него, - ты знаешь, что каждый медальон уникален и его нельзя перепутать ни с одним другим?
- Меня обманули. Я не хотела его убивать! И он сам надел на меня этот проклятый медальон!
- При нашей последней встрече дядя рассказал и еще одну интересную вещь: Флойду одному из первых выпал шанс «добыть корону» традиционным методом. В тот же день, когда объявили «охоту» открытой он повстречался с «жертвой», но отпустил ее… - по вискам словно колотили отбойным молотком, а в ушах разогревался целый оркестр музыкантов-троечников, - это была ты, верно? Ты же и есть та самая «жертва»?
– Я…в тот день мы поругались с Леонардом и с Дариэлем и в поисках того, что способно заглушить боль, я забрела в бар, напилась и… - я на секунду задумалась, стоит ли упоминать Дара как виновника потери моей памяти, но решила опустить эту деталь - сильно напилась… - теперь я поняла, что имел в виду Флойд, когда говорил, что мог убить меня «еще тогда»…выходит это был не первый наш…раз…,- я думала, что он хочет моей смерти…
Воцарилась тишина, перебиваемая лишь потрескиванием свечей и еле слышными песнями сотен людей за окном.
- Постой, - неожиданно я поняла, что все это время пытался сказать мне Эд, - то есть теперь главным претендентом на «трон» стал…ты? И для того, чтобы получить его, тебе нужно убить меня? И тогда ты возглавишь Альбрего…тогда не будет войны…
Последние слова дались мне с трудом, сгораемые в навалившейся волне боли и отчаянья. И когда я уже из последних сил сдерживала это жгущее чувства внутри, вокруг меня вдруг обвились две нежные руки, а в волосах снова запуталось его дыхание.
- Ты же знаешь, что я никогда не сделаю этого…и я не могу поверить, что мой…что он думал, что я решусь…я могу побороться за власть и другими, открытыми методами, я ведь все еще наследник и основной претендент.
- Но разве тогда не начнется война? - парень тяжело вздохнул и после секундной паузы еще сильнее прижал меня к себе, что послужило мне лучшим ответом, - это не правильно, Эдан, мы не можем быть так эгоистичны! Моя жизнь не стоит стольких жертв и поломанных судеб. Твой отец был прав – мне все равно придется умереть. И если я кому и скажу «да», то только тебе. Он знал об этом…он все знал…
- Тшшш, все хорошо, принцесса, все хорошо…