Конец странствий 4

                4.

Кровати там (что вполне объяснимо) не было. А был Рэли. Он сидел у стола, на котором в подсвечнике горели три свечи, и, заслонив от их света глаза рукой, ждал.

- Рэли? – неуверенно позвал Ромес.

- Я не хотел нарушать вашу идиллию. Вы так мило смотритесь вместе, - Рэли убрал руку от лица и посмотрел на Ромеса.

- Тебе снились плохие сны, - сразу понял он. – У тебя глаза зелёные.

- Да, - Ромес взял стул и сел рядом с Рэли. – Очень плохие сны, которые не уходят бесследно. И хоть знаешь, что сон – это всего лишь сон, но тем не менее остаётся после такого сна грязь и мусор. И никуда от этого не денешься, пока сон не забудется, не потускнеет.

- Ты не хочешь рассказать? Думаю, не хочешь.

- Не хочу.

- Похоже на правду?

- Похоже. Но надеюсь, что только похоже. Рэли… Со мной приключилась одна вещь…

- Что, Ром? Впрочем, попробую угадать. Всё сводится к ней, проклятой?

- К чему?

- К любви.

- Любовь? Это смешно и наивно.

- Тем не менее, что-то в ней всё-таки есть, согласись?

- Да. Да, конечно. И ты угадал.

- Ром-Ром, мой маленький Ром!.. – Рэли с доброй улыбкой покачал головой. – Вот и тебя постигло это чудо. Тебе не придётся разочароваться: я достаточно хорошо знаю Риану как человека. Она призналась первой, ведь так?

- Да.

- Конечно. Тебя ведь я тоже знаю. Что ж, возлюбленные чада мои, я рад за вас. Но, Ром, знания твои в этой области на нуле, хоть у тебя и имелся достойный пример для подражания – твои родители. Только ты слишком рано ушёл от них, чтобы чему-то научиться. А потому – если у тебя возникнут какие бы то ни было вопросы, ты всегда можешь обратиться ко мне. Не стесняйся. Я расскажу тебе всё, что тебя будет интересовать. И я умею хранить чужие тайны и секреты.

- Я знаю. Рэли, ты простишь меня за то, что я люблю Риану?

- Странный вопрос! Откуда у тебя чувство вины? Хотя… Кажется, я понял твою мысль и даже мог бы с ней согласиться. Каким бы ты ни был хорошим другом для кого-то, пусть даже самым лучшим, но в конце концов оказывается, что личная жизнь у каждого своя, и друзья остаются за бортом бронированной подводной лодки этой личной жизни, и так было, есть и будет впредь. И всё равно обидно. Личная жизнь – личное дело каждого. Так?

- Так.

- Знаю не понаслышке. Не переживай, Ром. Это меня должна захлестнуть волна грусти и одиночества.

- Все разбились по парам, - задумчиво сказал Ромес. – Вот и я предал тебя. Вот и спрашиваю: простишь ли ты меня?

- Риана – не моя собственность, не моя любимая женщина. Она была со мной ужасно одинока. За что же прощать? За то, что ты спасаешь её от болезненной привязанности ко мне? Ты уже слишком взрослый для того, чтоб гнуться под изменчивым ветром Судьбы. Пытаешься устоять, прислушиваясь к голосу совести. Нужно смотреть на вещи просто и делать то, что будет лучше для тебя. – Рэли смотрел на свечи.

- Я так не смогу. Я не научился раньше, а теперь – поздно.

- Я знаю. Оставайся таким, какой ты есть. И пусть ветер Судьбы не сломит тебя, какие бы плохие сны тебе ни снились. Не верь кошмарам, а ведь они ещё не раз придут к тебе.

- Почему ты так думаешь?

- У того, кто отведал гал-1, всё радужные грёзы превращаются в чёрные кошмары. У тебя начинаются плохие сны. Тот, что был, - первый. Поэтому будь осторожен. Не дай видениям отобрать у тебя Риану. Будь особенно осторожен, потому что сейчас ты не всегда сможешь отличить сон от того, что происходит на самом деле. И ещё, Ром… Ты просто запомни и не суди людей строго. У каждого человека есть грех, в котором он не признается даже себе. Знаешь, почему я говорю это тебе? Потому что тебе скоро в путь.

- Куда?

- Не знаю. Ты решишь сам. У меня такое предчувствие. Всё, иди к Риане.

- О, да, Рэли! Мы ждали тебя, чтоб повеселиться, встречая Новый год!

- Вряд ли моё появление внесёт заметное повеселение в вашу компанию. Иди-иди.

Ромес направился к двери, но его задержала Паукашка, ворвавшаяся в комнату и чуть не сбившая своего любимого Рома с ног.

- Ром!!! – завопила она так, словно он съел её печенюшки.

- Что?! – Ромес на всякий случай отскочил.

- Ром, раньше, когда вызывали на дуэль, бросали в лицо перчатку, да? Так перчатки специально для этой цели носили? А куда их потом тот, кто поднял, девал? И тому, кто сделал вызов один раз, приходилось идти ещё на одну дуэль, чтоб у него не валялась вторая перчатка? Или он заказывал себе одну вместо брошенной? О, Рэли, с наступающим!

- Тебя тоже, Паукашечка, - кивнул Рэли.

- Ром, я тебя хотела попросить об одной вещи, только не помню, о какой именно… А, да! Мне нужно, чтоб ты со мной кое-куда сходил, - Паукашка села и, обвернувшись хвостом, требовательно уставилась на Ромеса.

- Кстати, о странствиях, - непонятно для неё произнёс Рэли.

- Это тот самый путь? – спросил Ромес.

- Кто знает… Но на всякий случай… - Рэли вытащил из-под стола длинный узкий меч.
– Возьми. Будем надеяться, он тебе не пригодится.

- Это всё мне? – Ромес осторожно принял меч. Свет змеисто скользнул по светлому лезвию, стекая, как дождевая вода по стеклу, сверкнул на острие яркой искрой…

- Можешь взять по частям, - ответил Рэли.

- Красивый… - Ромес взмахнул мечом и с восторгом услышал ветровой вой разрубленного воздуха. – Но я не умею…

- Научишься.

- У каждого хорошего меча должно быть своё имя, да? – Ромес никак не мог оторвать зачарованный взгляд от великолепной молниеносной смерти в своей руке.

- Его имя – Атанаэнхэрст. Это мёртвый язык исчезнувшей цивилизации.

- А что это значит?

- Не знаю. Таково его имя. Я даже не знаю, кто его сделал. Он мне достался… Хотя неважно, как.  Тебе он не может причинить вреда, поскольку является подарком от чистого сердца. Всё, иди, а то Паукашечка совсем изведётся. К Риане тогда можешь не заходить – я думаю, ты скоро вернёшься, а я уж её предупрежу. Да, вот ещё тебе таблетки анталка – на случай, если соберёшься с кем-то пить, но не напиваться.

Ромес нахмурился, вспомнив сон, но потом решил, что сон – это всего лишь сон, и вышел за пританцовывающей от нетерпения Паукашкой, сунув в карман упаковку анталка.

- Куда бы ты хотела сходить, котёнок?

- В мир Кэтрин.

- Туда?

- Мне надо что-то проверить. Там, где мы раньше жили с тобой, ещё до Кэтрин. Пойдём, а?

- Хорошо. Только придётся тебя как-то замаскировать.

- Ух ты! Я надену парик и чёрные очки! И накладные усы!

Ромес представил замаскированную таким образом Паукашку и расхохотался. Тогда Паукашка предположила:

- Ром, я ведь могу сойти за собаку?

- За собаку? А что, пожалуй, и сойдёшь.

- Я уже всё придумала, - Паукашка вытащила откуда-то поводок и ошейник. – Надень на меня. А хвост я постараюсь держать…

- Пистолетом? – усмехнулся Ромес.

- Нет, бубликом. И буду лаять. Гав! Гав! Похоже?

- Ну-у… Лучше, по-моему, молчать.

- Почему? – подозрительно спросила Паукашка.

- Чтоб тебя не приняли за глупую и невоспитанную шавку, - наспех придумал Ромес объяснение.

- А-а… - протянула Паукашка, когда он застёгивал ошейник на её шее. – Ты уже? Идём?

- Идём.

Ромес провёл Паукашку в тот мир, в то место, где когда-то нашёл её. Как когда-то, облетали с диких яблонь нежно-розовые лепестки, и тёплый запах поднимался от земли.

- Что это за домик, Ром? – Паукашка помахивала хвостом, поглядывая то на Ромеса, то на хижину, виднеющуюся за деревьями.

- «Золотой ручей»! – вспомнил Ромес. – Гнусное заведеньице. Зайдём, узнаем новости?

- Конечно! Только как бы мне не забыть, что я – собака? – Паукашка подняла голову и прошлась перед Ромесом, как чемпион породы по рингу на выставке собак.

- Мило, очень мило, - похвалил Ромес. – Но главное – помалкивай.  Вперёд! – он оставил меч рядом с дверью.

Дверь мерзко заскрипела. Внутри темно и паскудно. Как обычно. Пахло отравой для тараканов и изжёванными дешёвыми сигаретами. Хозяин – тот же, заметно постаревший, поплёвывая на пивную кружку, тёр её рукавом. Ромес сел на вертушку у стойки и громко звякнул о тарелочку для мелочи монеткой. Паукашка улеглась у его ног, не забывая держать хвост бубликом, что выглядело, мягко выражаясь, несколько странно.

- С собаками нельзя, - равнодушно сообщил хозяин. Кто-то из посетителей громко ляпнулся мордой о столик.

- Мне всё можно, - доверительно сказал Ромес.

- Что дать? – не стал противиться хозяин.

- Коктейль, - ответил Ромес.

- Какой? – раздражённо уточнил хозяин, отставив кружку.

- Вспомни. Посмотри на меня.

Хозяин уставился на Ромеса.

- Вспомни лунную травку, - помог ему Ромес.

- Знахарь? Лоо? – неуверенно спросил хозяин. – Ты вернулся?

Ромес дружелюбно улыбнулся. А хозяин, как оказалось, помнил, какие напитки предпочитал знахарь.

- Два коктейля, - уточнил Ромес.

- Двойной? – переспросил хозяин.

- Два, - Ромес даже показал на пальцах, чтоб было понятнее. – В два стакана.

- А второй для кого? – не понял хозяин, уже нашаривая шейкер.

- Для неё, - Ромес указал вниз, на пригревшуюся и задремавшую Паукашку.

- Для собаки? – удивился хозяин.

- Где собаки?! – вскинулась Паукашка, расслышав только последнее слово.

Хозяин уставился на «собаку» с преогромным недоверием.

- Говорящая? – спросил он.

- Кто? – Ромес сделал большие глаза.

- Собака.

Паукашка наконец  разобралась, что поблизости никаких собак нет, и снова легла.

- Вы пьяны? – участливо и вежливо поинтересовался Ромес.

- Я? – возмутился хозяин «Золотого ручья». – Я пьян? Да чтоб ты знал, я могу ведро самой разной дряни выпить – и ничего!

- Прямо-таки и ведро? – ехидно спросил Ромес.

- Не веришь? – набычился хозяин.

- Нет, я, конечно, понимаю, что любому из ваших посетителей могло показаться, что моя собака разговаривает, но вы… - продолжал Ромес.

Хозяин злобно налил в два стакана приготовленный коктейль, бросил туда соломинки и подвинул к Ромесу. Ромес передал один стакан Паукашке. Паукашка по такому случаю даже проснулась и попыталась полакать коктейль, но потом плюнула на правила поведения приличной собаки и начала тянуть коктейль через соломинку. Хозяин перегнулся через стойку и от любопытства едва не нырнул вверх тормашками, но Ромес успел поймать его за воротник рубашки и водворить на место.

- Выпьем на спор? – предложил Ромес, чтоб избежать назревающего разговора. – За мой счёт?

- Я не могу. У меня работа, - враждебно ответил хозяин, но тут его вечные сторонники – посетители восстали против него, завопив:

- Сдаёшься?! Собственным пойлом брезгуешь?!

Такого позора хозяин не мог допустить и быстро согласился посостязаться. Из числа заинтересованных лиц выбрали троих, которые должны были заниматься разливом напитков, а те, в свою очередь, подавать состязающимся без предупреждения о названии.

Паукашка потянула Ромеса за штанину. Он наклонился, и она шепнула ему на ухо:

- Ты-то, конечно, победишь. Но за что ты с ним так? Это же опасно для его жизни, да?

- Я уж постараюсь, чтоб ничего плохого с ним не случилось, - ответил Ромес. – Паукаша, я ведь не такой хороший на самом деле, как всем кажется. А этот человек – жадный и нечестный.

- Ты хочешь его наказать? Но он откуда будет знать, что это – наказание и за что его наказывают?

- Он будет знать. Потому что он хорошо помнит знахаря-лоо, пусть даже прошло много лет. Он догадается.

- Наливать что ли? – спросил один из судей.

- Начнём, - согласился Ромес. Хозяин кивнул.

Ромес незаметно положил в рот две таблетки анталка.

- Держись, - сказала Паукашка. – Ты сильно рискуешь. Ты же никогда даже не пробовал!

Ромес почесал её за ухом. Им поднесли по первой порции. Ромес задержал дыхание и сделал глоток. И тут же об этом пожалел. Ему показалось, что он проглотил расплавленное олово. Сразу стало жарко; на скулах проявились два ярких пятна румянца, на глазах выступили слёзы. Хозяин же перенёс первую дозу до обидного спокойно. А уж над Ромесом потешались вовсю!

- Дальше, - сказал Ромес, отдышавшись.

Налили ещё, только чего-то другого. Вторая порция произвела меньший эффект. А потом была третья. Четвёртая. И ещё. И ещё.  Ромес даже счёт потерял, и все вкусовые нюансы слились в одно непрерывное горение. Хозяин впал в состояние алкогольного сна. А Ромес… Его слегка мутило, он чувствовал, что полон спиртной влаги под завязку.

- Я выиграл, - сказал Ромес. – Вот денежки – как и обещал, состязание за мой счёт! – он бросил на стойку появившуюся в кармане пачку местных дензнаков. – Идём, Леди. Зря мы сюда зашли.

Паукашка поднялась на задние лапы и аккуратно поставила свой пустой стакан на стойку, а соломинку нежно воткнула в остатки волос на плешивом черепе улыбающегося во сне хозяина «Золотого ручья». В полном безмолвии знахарь и его странная «собака» удалились.

Возле заведения стоял джентльмен с лиловым носом в красных прожилках и со стоном дул на покрасневшие пальцы, а над ним летал Атанаэнхэрст, который светился, как глаза сайгаков ночью в степи, когда в них отражается свет фар проезжающего автомобиля.

- Уйди, - сказал Ромес джентльмену, и тот удивительно легко послушался. Меч погас и упал рукоятью в руки Ромесу.

- Что это было? – спросила Паукашка, с любопытством поглядывая на меч.

- Защищается от чужих. Его точно никто не сопрёт! Молодец, Атанаэнхэрст! – Ромес погладил лезвие.

- Ром, а новости мы так и не узнали, - вспомнила Паукашка.

- Зато я отомстил за все насмешечки, которых тут наслушался, пока был знахарем.

- Так это всё ради мелкой мести?

- Не ожидала? Да ладно, брось. Так вышло. Зачем ты меня сюда привела?

- Ром, ты помнишь, в каком именно месте нашёл меня?

- Могу постараться найти.

- Тогда ищи. И ещё скажи мне: как?! Как можно поместить в себя столько жидкости? Это же не сок, не морс, не компот, наконец!

- Да, кстати! Подожди, - Ромес зашёл за угол, и его там естественно и безболезненно стошнило. Он умылся из бочки с дождевой водой под крышей «Золотого ручья» и вернулся к Паукашке. Паукашка ничего не стала уточнять.