Под раскруткой за убийство

Под раскруткой за убийство

Мемуары дезертира


( КНИГА 2 ) 

         Под раскруткой за убийство. Секунды как пули у виска. Баптисты идут в побег.  Урановые рудники. Пиночет убирает свидетелей. Сирены под баобабом. Набил  морду ротному – фатум!

 

 

         14я камера Штрафного ИЗОлятора (ШИЗО) колонии 228/28. Общего режима (лесоповальной зоны Красноярского края). Лютый спец в обиходе Краслага. 5е сутки. Камера общая, не одиночка! Лафа, если учесть, что Шпала здесь сидит не на сутках а под следствием. Его крутят за убийство. И общая хата! Непонятка какая то. Или хозяина нет, а без него дело возбуждать не решаются, или действительно на свободе новые веяния? Первые дни отчаяния, тупой злобы и тоски несколько улеглись. Стал спокойнее. Обрел способность рассуждать. До того, кроме мочить, бежать или вешаться ничего в голову не лезло. Выхватить листок с объяснительной у следователя и порвать а лучше съесть, ежели удастся? Хотя… и без него раскрутят коли захотят! И свидетелей найдут, либо назначат! Плюс ко всему сам Груздь не слабо лапухнулся! Да, знал бы где упасть! На его месте 9 из 10 поступили точно так же.

И все таки! От той, видной даже среди  тайги в три обхвата лиственницы за забором полка и до нонишней камеры дорога прямая! Хоть листвяжина та трехсотлетняя в закрытом городе Красноярск 45 (урановые рудники  с подземными лабиринтами, где 100тысячное население 4 года жить и работать не вылазя на поверхность могут. Со всеми необходимыми складами жратвы, заводами, теплыми уборными для начальства.) И хоть от нее напрямую до сюда, до Тугушей километров 300 будет, а кондехал наш землепроходимец из пункта А в пункт Б через пол Союза Советских Социалистических Республик, дорога была неминуемая! Ибо, по зрелому нынешнему размышлению, изменить чего либо во всех тех хитросплетениях  случая, судьбы или рока он - Шпала уже  не мог. Фатум! Может быть ничего не мог изменить с самого рожденья и закон мироздания таков, мол все предопределено и кому что на роду написано? Вопрос философский!

Но от лиственницы до штрафной камеры роль судьбы,  рока, кармы очевидна и необорима. Почему этот жмурик Садохин, крыса ****ая, не здох днем раньше или днем позже? Или, почему он набил ****о своему командиру роты? Хотя первое на 100% а второе вроде как только на 80 не от него зависело, смысл  один. От лиственницы до ШИЗО события были предопределены, логически связаны и необходимо вытекали друг из друга. Знал бы будущее, видел бы эту неизбежную взаимосвязь тогда, сдержался бы, не окучивал пинками борзого капитана. Чему его баптисты учили? «Ударили тебя по правой щеке, подставь левую.» Не такая уж идиотская заповедь оказывается. Но! Весь ужас в том, что нельзя постичь эту заоблачную мудрость, пока судьба мордой об стол не приложит. А опосля… сделать то уже, изменить все равно ничего нельзя.

Мысль у Шпалы бегает от убийства к лиственнице, от лиственницы к убийству, для него эта цепь случайностей неразрывная, хоть с конца, хоть с начала, хоть с середины возьми. Все предопределено! Набив хлебало ротному Груздь не мог оставаться в полку более 10-20 минут. Рано или поздно отрубленный им лихой капитан очухается в своем кабинете, или зашедшие найдут, подымится тревога, построение, поиск. И так все благополучно, что Шпала из штаба вышел, еще Толяна , земляка с которым вместе из Севастополя « конвоем» сюда ехали нашел. 1200 человек в полку а он быстро отыскал! Обсказал, мол линяю, вот-вот кэп очухается. Толян – Толик Шестаков по кличке Пиночет с которым вместе с призыва служили еще в Черноморском стройбате все его на побег подбивал, плел про дисбат в родном Севастополе, он Толяна склонял в баптисты вступать. Тут в полку их как собак нерезаных, со всего союза сгоняют. И с местными спелись.

Из за них Витька тогда влетел. Ходил на ночь с сектантами в хутор на посиделки, религиозные естественно, а тут проверка. В этом долбанном полку, оказывается, и по ночам командование не спит, солдат считает. Вот к чему лиственница приплелась - без нее кранты. Секунды как пули у виска. Пиночет понял. «Жди меня в тайге за забором, я не при делах для начальства, соберу кой че в дорогу. Недалеко от вон той лиственницы.» Не лишний ориентир! Другого нет в окрестностях. И вот сидит Шпала в тайге под могучим деревом - исполином, в полку сирены завыли, беготня. Тут и действительно удобно: Если ринутся окрестности прочесывать, нырнул и в расположении. Там где нибудь курканулся. Сейчас, под этим «БАОБАБОМ», жиСть почему то кажется Витке поной чашей впереди. От части оно понятно. Никогда наш герой еще не был так свободен. От всего: от законов, от обстоятельств… Терять ему теперь нечего!

         

         

         Воспоминания о Севастополе. Воровские понятия и воинский устав - единство и борьба противоположностей. Дельфинарий, Крылатые ракеты, подводные лодки, катакомбы, авианосцы. Через пол союза в бегах. Подлянки не канают!


          Севастополь, Севастополь, город русских моряков! Памятник погибшим кораблям, Сапун гора, панорама, диорама, Графская пристань, бухта Казачья, дельфинарий… Крылатые ракеты, подводные лодки, подземные аэродромы, самолеты с вертикальным взлетом, катакомбы, авианосцы… Всего не перечислишь! И служба там покатила точно в сказке. Одному из тысячи может быть везет, как поканало Шпале со товарищи. Старики, еще когда уму разуму учили, конкретно им сказали: Повезло вам зёмы: стройбат, курорт, через пол года сами себе хозяева. Это не в тундре под землей на точке, даже не в десанте, где как не крути муштра и скука. КОРОЛЕВСКИЕ ВОЙСКА, по всему Крыму командировки. Одно только от вас требуется: красивую службу не обосрать! За чинами, званиями, деньгами не гонитесь, бабла и на гражданке еще заработаете, лычек и у мразей на погонах хватает. А вот прослужить с приключениями, так чтоб расскажи у всех глаза горели, судьба вам подфартила, теперь только за исполнителями очередь.

Однако Шпала с Толяном слишком близко к сердцу это пожелание приняли. У них теперь сплошные приключения начнутся. Оно, конечно, с одной стороны той же долбанной  дисантуре, что своими беретами да акселями гордятся и во сне не снился подобный боевик. Завидовать будут черной завистью. Только все случится потом, опосля, а когда оно как в зоне - через тайгу, через колючку, через пол союза в бегах… Одной романтики для стимула маловато. Пару магазинов на уши поставить, в бабском общежитии при мясокомбинате тормознуться - программа минимум! Главное из тайги да из колючки выбраться, от погони уйти.


   Слабонервных просят удалиться!  Зоновская действительность. Смерть и раскрутка… - кому что выпадает! Резня. Крысы. Сколько еще сидеть: год или десять один бог ведает! Туберкулез. таблетки от всех болезней - Одна половина от головы, другая от живота, «смотри не перепутай» называется! Вольный только я и моя жена! Остальные расконвойники.

 

 

 

          Этот день был особенный. С утра Шпала распечатал последний рубеж срока. В загодя нарисованном календаре появился очередной крестик. Красный, против остальных обычных - черных. Пошли первые часы последнего года срока! Он как астрономическая единица перестал существовать, рассыпался на осколки: месяцы, дни, часы. А это уже совсем другие ощущения - дембельские. Когда тебя отделяют от освобождения месяцы. Вам неждавшим понять трудно! Год – срок, меньше уже не срок! Вроде - остаток, который превращается в дроби и сам катится под горку неминуемо. 1 день 1\362; 2 дня уже 1\181. 1\90… Резко сокращается знаменатель. В календаре из 400 клеток ( за 400 дней начал ) по диагоналям идут трассирующие полоски, режут массив на две, четыре, шесть частей… Потом оставшиеся осколки начнут один за другим таять. Массив расколот, лед тронулся, господа присяжные заседатели. Ледоход набирает ход.

 Несмотря на внешнюю обыденность зоновского дня, все в нем казалось наполнено иным мистическим смыслом. Значит дожил он до освобождения, вытянул, теперь уже очевидно. Все позади, три с половиной года в бездну. 10 этапов, 3 революции в лагере, резня за воровскую идею на больничке. Процесс становления, утверждения, вживания, выживания. Три бура за плечами. Туберкулез, как пропуск в мир больнички на крайний случай. На крайний всегда должно что то быть. Приходят обстоятельства и люди в запретку под пули ломятся, руки в пилы суют, ноги ломают, градусники, электроды глотают. Симулируют убийство, самоубийство, побег.

Вон дурика одного недавно поймали на крысятничестве. Предупредили: вернешь к вечеру пропавшие за последнее время пайки, либо пойдешь в петушатник! Ну отдавай ты хлеб, хоть по пайке с рубона. Дойдешь до дистрофии – на больничку отправят. Кайфуй, тащись – лечись, не загибайся под непосильными баланами! Нет, решил ферт судьбу перехитрить: отряд на сьем а он вешаться. В окошко дыбает – из отстойника родная бригада выломилась, к бараку бежит. Через минуту здесь будут. Он в петлю прыг со сладкими мечтами: щас прибегут, увидят, из петли вынут, откачают… А тут крик «Назад!» У контролера счет не сошелся. Перегнали по пятеркам. Все правильно. Отпустили. Минуты какие то разницы, а откачать не смогли!

          Шпала разменял год и имея три с половиной года лагерной жизни за плечами, обоснованно полагал, что особых ЧП быть не должно. Все что имело возможность случиться - произошло. Продлилась сия иллюзия ровно до вечера. А с утра, заглянув в собственную тумбочку, он обнаружил пропажу кровнячей пайки хлеба. Отметив неприятное осознание того, что придется об кого то кулаки бить и табуретки ломать начал нехитрое расследование. Собственно, круг подозреваемых очерчен был давно. Тройка чертей с верхних нар, остальные варианты мало вероятны. Искусство следствия состояло лишь в том, сможет ли он найти конкретного виновника сейчас, либо это дело повиснет между тремя подозреваемыми и всем остальным бараком в качестве наблюдателя. Виновник будет найден все равно, либо назначен.

За тройкой станут следить отныне сотня посвященных глаз, Они сами зачнут на****ать друг друга и в конце концов тот кто поймается на воровстве очередной пайки первым. Будет объявлен крысой. Приговор равносильный расстрелу. (Смотри выше!) За крыс в сей голодной лютой зоне спросу не было.  Сам хозяин, обеспокоенный положением дел, недавно внушал по этому поводу всей зоне на утреннем разводе: «В последнее время участились случаи кражи паек. Замечу - казенных паек. (Кровнячих по фене.) Это всегда было тягчайшим преступлением по вашим же «воровским» понятиям. И я не намерен в этом случае рассматривать вопрос по другому. Кровную пайку не может отобрать никто. Вы устраиваете бунты за обвесы, я наказываю персонал контролеров за воровство из столовой. Пайка – последнее, что есть у осужденного. Власть может лишить его ларька (отоварки), свидания с родственниками, посылки из дома,  нормального питания, посадив в ШИЗО за нарушения режима на хлеб и воду» Последней пайки его не может лишить никто, ни при каких обстоятельствах.               

             

Человек в зоне способен проиграться в карты, спустить все: шмотки, деньги, даже жизнь. Не может поставить на кон пайку. На «кровную» не играют, не спорят, ее не отбирают. Пайка священна, насколько вообще что то может быть ценно в лагерной стихии. Это последний мостик осужденного к жизни. Надежда, которая выше бытия. Жизнь отнять можно, пайку по понятиям – нет! В любых невзгодах кровняга обеспечена. (Для справки)


 И вот находятся люди, которые покушаются на это последнее. Воруют у своих же товарищей. Говорю всем - спросу за крыс не будет. Поймали на воровстве - бейте, но только так, чтобы живым можно было отправить на больничку. Там пусть дохнут, мы за них не отвечаем. Особо подчеркиваю БЕЗ СМЕРТЕЛЬНОГО ИСХОДА! Иначе обязаны

судить, раскручивать, если до больнички умрут. И еще одно. Это не распространяется на продукты с отоварки. (Хлеб купленный в ларьке, уже не пайка!) Сами знаете: «От многого немножко, не кража а дележка.» Есть у нас до сих пор поборы с мужиков. В результате пахарь остается нищим и начинает чахнуть с голоду. С этим решительно буду бороться. Наказывать вплоть до раскрутки, и за это не  стесняйтесь, жалуйтесь. Доводите до администрации сведенья любыми средствами. В письмах домой пишите, мы прочитаем, разберемся, примем меры и источник никогда не выдадим. Обещаю!»

Хозяин зоны то у них был мужик тертый, знающий. Железной рукой правил и в лагере и в прилегающем поселке охраны. «В Хайрузовке вольный только я и моя жена! - заявлял капитан Гутник при всей зоне, - А остальные все расконвойники!» И это не являлось бахвальством. Но суровой, так сказать, действительностью. Феодал местный. И неписанные законы осужденных не отметал с порога как некоторые.  Понимал механизм жизни (и смерти) людского муравейника. В отличии от утопистов коммуняк: Кто то должен руководить, законы писанные и неписанные работать, иначе все превращается в хаос и наступает бардак или революция, что одно и тоже. «Государственные перевороты» он даже сам наблатыкался устраивать с верху. Убирал невыгодных ему авторитетов руками самих же осужденных. Потому – понятия принимал, чтил и не тешил себя надеждой стать над ними. Управляемый бардак с предсказуемыми последствиями – высшая ступень политической интриги!

          После сказанных при всей зоне слов, решиться на воровство пайки могли только люди опустившиеся, махнувшие на себя рукой (как плевали до исторического материализма) Чуханы, не способные  совладать с чувством голода. Пересилить себя.  Не сами несчастные принимали решения, а живот ( мамон ) управлял ими. Жили одним днем.

На сей раз поимка крысы оказалась делом элементарным. Даже неинтересно. Стоило объявить о пропаже, нашлись сразу несколько свидетелей того, как Садохин, один из чертей сверху, нагло лазил в тумбочку, а потом сопел  и давился под одеялом. Видели его курканувшимся и грызущим в бытовке, но видно все недожрал, замерз. Шпала не за себя боялся. Неписанный закон зоны заставлял всякого объявлять о факте пропажи пайки. Укрывательство приравнивалось к соучастию. Крысу били всем отрядом, опять же по понятиям, дабы не находилось крайних. Но наш гуманист из идейных соображений решил проучить шалунишку сам, надеясь, что так ему достанется меньше. А озверевшая толпа непременно забьет этого шпагоглотателя (Садохин незадолго глотал электрод, мечтал протащиться на больничке) до медленной неминуемой смерти. Знаете механику? Подняли, несколько раз об пол ебнули и все дела. Почки отскакивают и человек медленно начинает чахнуть, аккурат есть время его на этап сбагрить умирать.

Садохина уже ловили на краже пайки и естественно хорошо отоваривали. Собственно, почки ему опустили еще тогда! Пациент чах, морда пухла (неоспоримые симптомы), часто огребался ****юлей по мелочам. (Раз начали кого то клевать - на пол пути не остановятся, к безальтернативной  развязке придет.) Короче, отоварил Шпала Садохина самолично. Слабее не представлялось возможным, толпа бы возмутилась и добавила. Но и не сильно отрихтовал. И с сознанием выполненного долга завалился спать. Числился он в отряде ночным дневальным. Блатному не в падлу считалось. И пайку ночью сперли. Его вина! Были там еще все необходимые мероприятия как то обед, завтрак… И на рубоне, между прочим, Садохин присутствовал! Доковылял и сожрал все под чистую. На обеде Груздь это дело уже не контролировал. Выкинул из головы столь мелкую досаду не могущую перекрыть большую радость предстоящего на днях освобождения.

А часа в три миротворца поднял штабной шнырь и объявил, дескать его вызывает капитан Овчинников, зам начальника колонии по режиму. Что случилось Витька понял сразу, лишь только открыл глаза. Конечно «петух» пожаловался за побои! И штабс капитан Овечкин, как за глаза звали режима, сейчас начнет его - Шпалу воспитывать. Говорить то хозяин про крыс говорил, но у Овечкина имелись свои представления на данную тему и дело пахло пятнашкой (15 сутками штрафного изолятора - ШИЗО) И где после этого справедливость?! Однако Овечкин на сей раз оказался в настроении! Щеки его не лиловели от ярости. Режим только сообчил: поступило заявление от потерпевшего и он должен разобраться. А поскольку начальника в колонии нет, чтобы не сидеть Шпале в ШИЗО до разбирательства - написать ему объяснительную и на том мол его режимова работа выполнена. А хозяин придет решит( вот приедет барин, барин нас рассудит!)

 Долбоеб сего романа написал: У попа была собака, он её любил, она съела кусок мяса – он её убил… Число. И не успел докончить роспись, как Овечкин выхватил у дятла из под руки челобитную. Отскочил подальше и победно помахав ей в воздухе, заявил: «А ты знаешь, Садохин то сейчас в санчасти отходит? Сдохнет, тебя крутить будем! Моли бога, чтобы очухался. А пока в ШИЗО милок.» Глаза балетмейстера – простите - опера блестели, на морде лица сияла улыбка. Еще бы, такую центровую комбинацию провернул. А Шпала то, идиот, лоханулся по полной!!! Не спал бы, может и знал, что факир - шпагоглотатель в санчасти находится. Ведь кто нибудь да видел. Хотя, правду сказать, захотят раскрутить, обойдутся и без объяснительной. Достаточно показаний жмурика и нескольких свидетелей, которых опер без сомнения найдет. Не зря тюремная истина гласит: никогда ни в чем не сознавайся и не подписывай бумаг.

Пострадал он через свою жалость. Следовало крысу отдать на растерзание толпе и не Груздь бы корячился крайним, а кто нибудь другой. Выбери меня, выбери меня, птица счастья завтрашнего дня! И вот Шпалу опустили в ШИЗО. К вечеру на проверке присутствовал санитар из санчасти, раздавал таблетки от всех болезней. Одна половина от головы, другая от живота, «смотри не перепутай» называется. Спрашивал у кого что болит. Шпала объяснил: посажен сюда за Садохина из второго отряда. Поинтересовался вежливости ради и разговор подержать с. о самочувствии братана. «Нормально, - заверил лепила, - ни на что не жалуется. Пребывает в блаженстве, поскольку уже три часа как отдал богу душу и лежит в сарае, в гробу с подвязанной челюстью, руками, ногами, камешками на глазах - коченеет. Форму набирает. Витька даже не поверил сначала! Просто мерзкая выходка судьбы в голову у него не укладывалось. Ведь год разменял, до воли рукой подать осталось, а тут еще червонец на уши! Кто хочешь с ума сойдет.


Восемь лет срока скостили! – Так везет раз в жизни. Когда лишние убийства на пользу. Трупы - лучший и нагляднейший вид агитации. Авторитеты из говна.

 

А вечером в ШИЗО с обходом объявился лично хозяин зоны. Наравне с дежурным по изолятору и лепилой лагерным камеры открывал, спрашивал у кого какие просьбы, жалобы. Шпала заявил, что у него ни то не другое… А хочет он узнать, почему так долго к следователю не вызывают. Безвестье хуже приговора. Мол, лучше ужасный конец, чем бесконечный ужас!

«Хочу Вас обрадовать! - сказал капитан, - В отношении  вас уголовное дело прекращено. После отсидки 15 суток вернетесь к себе в отряд». Вот это новость! Груздь спать не мог, все перемножал догадки: шутка, подъебка, джин из бутылки, дядя из Америки…Секунды до конца пятнашки отсчитывал.

А когда по истечении его действительно нагнали в отряд, все сразу выяснилось. Интрига решалась элементарно! Шпала с больной головы совсем не следил за событиями в зоне и потерял способность анализировать. ( Кого волнует чужое горе, когда свое невпроворот?!) А случилось следующее: Пока он тянул свою пятнашку, в перегретой беспределом зоне случилось сразу два неслабых ЧП.

Во первых, один мужичек-работяга, доведенный до края, лопатой бригадира с подручным кончил. Рассчитывал штыковой плашмя, а получилось ребром по головам. И главное ведь со Шпалой в хате сидел. Знак божий! Вот бы рюхнуться. Все не верил земляк, что жмуриков настрогал. В горячах то не помнил ничего. Ошалелый какой то, радостный в камеру зашел. На вопрос за что в ШИЗО опустили ответил: «Да так, мол двух козлов погонял. Бугра с подлипалой. Стали за работу раскумаривать, чтоб шевелился поживее, дубиной его лечить. Дал обратку - лопатой по голове обоим настучал. Пятнашку отсидит да отпустят.

Во вторых в междоусобных разборках загулял приблатненный. Как бывает? Слово по слову… «За базар отвечаешь?» Пики в ход. Вальнул двух обидчиков. А очухался секунд через несколько, понял, что срока не избежать. Взял топор, да еще двоих прицепом: семь бед - один ответ! И в итоге у администрации колонии нарисовалась проблема. Не сходится дебет с кредитом! Как не крути, а залет перед Москвою! Семь убийств за месяц. Но если у шестерых черепа порубаны, животы проткнуты и с ними вопрос ясен, то Витькин крестник вроде как и ничего еще смотрится! И списали его на сердечный приступ.

Опять, выходит, повезло Груздю в жизни! Досидел он срок без раскрутки. Освободился в двадцать пять. Вернулся домой и почуйствовал себя таким древним, как будто триста лет жить выпало. Все изменилось вокруг: город, отношения… Из одноклассников уже кое кто в могилу лег. Это просто звиздец какой то. Один из – за наркоты, другой случайно под поезд. А Шпала после таких передряг еще на их могилках оказывается. Девчонки одноклассницы незамужние еще. И вообще все такие беззаботные. Непростительно беспечные.

Смерть – она всегда рядом! Таится, стережет. Но в зоне костлявая реально видна: сидит с тобой за столом, ложится и встает с постели.  Забывать не дают! Пристрелят кого нибудь в запретке и выложат на всеобщее обозрение возле столовой, например. На работу с работы зэки идут, на рубон, с рубона. «Счастье повстречается – мимо не пройдешь!» Называется.
                Идем бригадой кушать суп.

                А мимо нас проносят труп!

                Такую агитацию

                Ведет администрация!

                Его весь день таскают,

                А труп уже воняет!

                Ведь пристрелили на заре,

                Весь день валялся на жаре.

                Несет ружейным маслом,

                Дерьмом, паленым мясом.

                Нам все понятно и без слов!

                Мы прем гурьбой.

                Мы пайку до ноля часов

                Разделим меж собой!

 

Или так обыденно пара солдатиков шмоняют машину, выезжающую с зоны. Гробы открыли, ну жмуриков пиками дырявить. Это вам не «Граф Монтекристо»! Зехеры с переодеваниями не проканают.

Так вот, люди не побывавшие там, или на худой конец в Афганистане - существа с другой планеты! Плюнул Груздь на неуместный в данной среде багаж, забыл свою прошлую жизнь как страшный сон, и начал сначала. Беззаботно, как остальные. Вернее претворился. Потому что он курносую с косой за плечами у людей видит, а сами они нет.               

Лишь в перестройку, когда проклюнулся в толпе дух авантюризма, зачали кругом создаваться и расти бандочки. Вылазить из говна авторитеты, большие и не очень. Посмотрел Груздь на окружающую ботву и подсказал ему прошлый зоновский опыт, что не стоит в это дерьмо лезть. Сии юноши с квадратными бицепсами и головами, в итоге бошки друг другу отломают, тем и кончится.