Театр одного вахтёра

"Ебическая сила!" - невольно вырвалось из-под долго болтавшейся над задним сидением джипа дурацкой шапки и упало куда-то в ботинки...

Да... что бы увидеть это тело, стоило переться за туеву хучу километров... Боже, какая шея... Нефертити удавилась бы от зависти. Руки, пальцы... Отдай мне эти пальцы, девушка, я их съем. Медленно, пофалангово. До плечей. Плечи... Люди, смотрите, какие на ней плечи! Эти ключицы, это же пещеры Лейхтвейса, это же царство горных королей, это гейзеры, бьющие с порога провинциального домишки, стоит едва приоткрыть дверь... Прошла только одна секунда, а я уже возмущён тем, что этот городок не бежит, ломая ноги, только что бы мельком подсмотреть в замочную скважину.... А, понимаю, этот город знает её с детства, он привык, хоть до сих пор и проглатывает нервно сухую, похотливую слюну, заметив её "ситроен". Я не зря только что полюбил этот карманный автомобиль, ещё толком не зная, какая попа топчет его сидение...

Глазища смотрели из идеальной головы, как две чёрные дыры из параллельной вселенной. Чуть позже были замечены очки и остатки причёски, имитирующей стиль. Вот если взять забытый с весны колхозный стожок сена, водрузить его абы как на этот череп бестии, всё равно это будет самая прекрасная голова, даже если её просто на блюдо положить в дольках хурмы.

"Хурь-рь-мы" - поправила голова с блюда, обнадёживающе стрельнув крупным калибром над очками.

Да итит твою мать, да хоть икрой кабачковой, только задержите этот выстрел, растяните его во времени, я буду в нём жить, я обмотаюсь им, как тюремным одеялом с ног до головы, я буду по-детски приподнимать бока и ноги, пока этот взгляд не закутает меня, как маленького, глупого гусенечика, внезапно забывшего на сорок шестом году жизни всех своих предыдущих и уж точно - всех своих будущих....

Пока я дрожащими пальцами развязывал неподдающиеся шнурки, одновременно перебрасываясь трафаретовыми фразами с родителями божества, внутри сладко переливался только что приобретённый дежурный поцелуй. Он, ссука, так и болтался во мне все три дня, пока не разбился о точно такой же дежурный, но прощальный. Вот нахера было переться в эту контору, мать её за воротник? Туалета что ли не было по дороге.... Вот если бы не этот второй, убийственный поцелуй, то тот первый до сих пор бы играл во мне маленькими эрогенными салютиками...

Это вот меня уже с порога так нахлобучило. Но потом же оно село на табуретку, поджав шёлковую нижнюю лапку так, что ледяная коленка почти упёрлась в бархатную щёчку, и сделало ручкой со скрипичными пальчиками жест, от которого у меня остатки дыхания застряли в ноздре. Эдак от подбородка и вывернутой вверх ладошкой от себя. Ой, что это я... От идеальнейшего подбородка прекраснейшей в мире ладошкой, вот!

Я записал это движение во всю свою свободную от бл**ства внутреннюю память, я скопировал его в несколько десятков новых папок, я разложил его по сотне шкафчиков, комодиков и полочек, я закопал на всякий случай дубликат этого движения под старым, мохнатым дубом, в месте, куда падает тень от самой длинной ветки в полнолуние грозовой вальпургиевой ночи...

В то время, когда я занимался этой сложной архивацией, оно вдруг посмотрело в сторону моего уничтоженного самолюбия и стало что-то шевелить божественно изогнутыми губёшками. Пока я негнущимися руками выдирал из ушей бананы, стартовая фраза этой неземной гарпии была закончена. Я до сих пор не знаю, какие слова звучали из неё в тот момент. А вдруг это был решающий вопрос, типа - "тебе с лимоном или без?" Или - "ты не против, если сегодня мы будем спать валетом?" Или того прекрасней - "там три зубные щётки от моих бывших, выбирай любую..."

Почти четверо суток я наблюдал вокруг неё некие двигающиеся тени. Подозреваю, что это были её родственники и, по совместительству - мои друзья. Да, наверное... Ну, вобщем, где-то так....

А ещё я позволил себе к ней прикоснуться... Да-да, я совершил величайший сексуальный подвиг в своей жизни, я вдруг подошёл к ней сзади и двумя руками почти незаметно провёл по этой шее и этим плечам... Возможно я бы даже преодолел внутреннюю дрожь и прикоснулся своими губами к её ёршиком стриженому затылку, но внезапно подали признаки жизни эти её вездесущие родственники и, по совместительству - мои друзья...

Потом я вызвался ремонтировать никому нахрен не нужный кухонный шкафчик, руководствуясь одним тайным желанием - а вдруг она увидит, что мои дрожащие руки растут не из жопы и.... Пригласит! Меня! К себе домой! Повесить полочку в ванной! И я буду стоять, обнажённый по пояс, красивый, как греческий бог, немного припорошённый штукатуркой, а она, заглядывая снизу, будет нежно подавать мне анкерные болты... Струйки пота будут стекать по моему мужественному скуластому лицу, а она будет их вытирать розовым махровым полотенцем...

...внезапно брюхо перевесило мужественное скуластое лицо, и я вспомнил, что мне до её ванной, как до Киева задним ходом на "ситроене", да и вообще - где она, а где розовое махровое полотенце...

Ладно, хрен с ним. Да, меня категорически не устроил её ответ на мой вопрос, заданный незадолго до отъезда. Но теперь я с ужасом понимаю, что мне от неё ничего и не нужно. Вот вообще ничего. Мне просто жизненно важно знать, что она есть. Просто есть где-то в этом гавённом мире.

И пусть так и будет.

© zurbagann