День, когда я бросаю пить. Корпоратив

День, когда я бросаю пить для меня всегда особенный. Хочется, как перед казнью, быть гладко выбритым, говорить слегка пафосно и смотреть на окружающих немного свысока. И дело даже не в том, что выпить я люблю чрезвычайно и бросая пить лишаю себя одного из самых главных своих псевдо удовольствий. Нет. Тем более, что есть, слава Богу, удовольствия не менее фантастические и занимательные. Так, к примеру, делая выбор между кубинским ромом и аккуратными девичьими ягодицами несомненно и не колеблясь выберу второе. Хотя и осознаю, что головная боль во втором случае может быть гораздо сильнее.

Под унылой вывеской «Безалкогольная жизнь» неожиданно много интересного – вкусная еда, приветливое и ласковое начальство, гениальные мысли, которые можно вспомнить с утра и всеобщее учтивое внимание, как к мученику со, скажем, поломанной ногой – «А она срастется потом, да? Врачи что говорят, месяца два вам так еще мучиться? Как же вы, бедный, на танцы ходите?». А самые суровые и понимающие выдают такое лаконичное – «Больно?». И следует чуть дернуть краешком лица кратко и сурово кивнуть. Они кивают в ответ и закончив обмен мужским сочувствием тактично отходят в глубину соболезнующих. Это, знаете ли, того стоит.

Но вот в чем загадка – бросая пить, я автоматически изгоняю себя из стаи. И не только я. Мы все становимся изгоями. Как это происходит? Представьте себе вечеринку знакомых людей, скажем, коллег по работе. Все знают тебя как человека веселого, пороков не лишенного и самым естественным способом отправляющего свои нужды и потребности. Тебя видели за столом, на столе и поговаривают, что и под столом, между прочим, в компании таких же как ты уважаемых людей. Петь – запросто, плясать – пожалуйте, сажать на коленки по четыре матрешки из отела кадров и бухгалтерии – не вопрос! А, тут ты вместо застольной передовой со стаканом наперевес скромненько стоишь у фуражных обозов и пустого пока что лазарета и в руках у тебя кружка самого вопиющего и предательски зеленого чая. Машины у тебя нет, беременность – удел не твой, не в этой жизни. Настороженный ропот постепенно оформляется в аккуратное – «Чойт ты это тут?».
- Не пью.
- Почему?
- Бросил.
- Сам?
- Ага.
- Болеешь?
- Нет.
- А, не пьешь-то чего?
- Бросил, завязал.
- Совсем?
- Да.
И так по кругу. Вереница вопрошающих и уточняющих сроки, обстоятельства и поводы. Вот тут то и происходит отторжение и изгнание тебя из стаи. Все всё понимают – ну не пьет человек – молодец. Но хода назад, в стаю тебе больше нет. И всё вокруг тебя начинает произноситься с подтекстом.
- А, теперь хотелось бы отметить работу уважаемого Ананасова (хоть он и не пьет теперь)! В этом году Ананасов обмолотил 350 тонн ценных клиентов (а на 8-ое марта по-пьяне такой шашлык пожарил – мог бы вообще целый год не работать)! Хочется и впредь видеть его в наших рядах (эээх, пропал человек для коллектива).

Даже непьющие коллеги стараются отвернуться от тебя. В их глазах явно читается «Неужели я такое же унылое говно как ты? Быть не может! Фу, как неприлично нам тут такое показывать!».

И пение твое слушают настороженно – разве ж без ста граммов поют порядочные люди? И танцуют как бы все рядом, но немного напротив тебя – то ли наблюдают, то ли опасаются. И в танце горланят – «Гоп, гоп, гоп, чида-гоп (ты не наш теперь, не смотри сволочь трезвая) – а я спеваю (попробуй только рассказать кому – всем табором порешим)! Гоп, гоп, гоп, чида-гоп (и что, что у Аньки муж и дети, а она с Серегой обнимается – все мы люди и ты таким был, не косись) – а я танцую (если мы сейчас начальнику отдела по пьяной лавочке бумажку не сунем – премии пол года ждать, за тебя всю работу делаем)! И так далее.

И ты, побродив по коридорам офиса, стараешься не заметить и не спугнуть целующихся в укромных уголках разной степени замужности и женатости коллег, уходишь в холодные сумерки города, где все друг другу безразличны. И только добрый демон Алкоголь, помахивая пробковым хвостом ходит на бутылочных ногах по крышам офисов, объединяя чужих и одиноких людей в стаю, суля секс и взаимопонимание. И стая, в которой тебе больше нет места, шумно приветствует его, согласная платить по утренним счетам, доставая из больных голов, как из кошельков, стыд, разочарование, сожаление и одиночество.

Да, мне просто больше нечем платить – отстаньте.