Зато душа молодая 2

-   Алексеевна, чи можно к тебе в гости? А то на лавочку не выходишь три дня, думаю, может захворала, а ты сидишь вся прездоровёхонькая, так чего тебя было не видать?

-   Танцевала.

-   Возле печки, что ли?

-   Была охота... Возле магнитофона. Внук подарил, сказал такой уже не модно. А по мне, так зажралась молодёжь. Ну и пусть себе, зато старухе веселее! Ты же помнишь, Ивановна, я сроду такой была, дюже зажигательной?
-   Да помню. Чеканутая...

-   Но с умом, а ты - чеканутая без ума. От сейчас включу Верку Сердючку и зараз тебе докажу, что я ничуть не изменилась, такая же заводная, как и пятьдесят лет назад.

-   Чеканутая ты, Клашка, вот такой я тебя и помню всю жизнь.

-   Ты мне, Нюрка, завидуешь, что я ещё ногами умею выбивать, а ты только костылями. От, смотри:

-   Хорошо, всё будет хорошо! - Опля! Ланца-дрица гоп цаца! Успеваешь, Нюрка, усматривать как я - ещё та?

-   Моё мнение непоколебимо, ты его уже слыхала.

-   Да что мне, гоп цаца, твоё мнение? Ты посмотри, как я руками и ногами шевелю! У меня ж ничего не сидит на месте, всё тело ходором ходит.

-   Это я заметила. Морщины с пупка аж на шее закрутились, а ноги в колосок заплелись вместе со шторой. Как распутываться будешь, чеканутая?

-   Но с умом. А вот так и буду: сейчас разок крутанусь, обратно... Зараза, галоши скользят, ещё разок... Опля, гоп цаца! Видала, Нюрка, тебе такое нипочём не сотворить.

-   Да как-то, знаешь, и не стремлюсь, мне это точно не пригодится. Ты вот что, выключай на фиг свою шарманку, скачешь как коза, давай садись уже, хоть поговорим по-человечески. И где твой внук взялся с этой бандурой, нелёгкая его принесла.

-   Была ты, Нюрка, каргой, причём, с молодости, и ею же последний раз на мир посмотришь. Другое дело я, развесёлая танцуристка из покон веков. Вот скажи, кто на деревенских праздниках был самый первый?

-   Ой, да помолчала бы уже. Я сейчас, Клашка, посмотрела на всю твою жизнь. Праздники... Какие там в чертях собачьих праздники у тебя были? У тебя их всего, за всю жизнь, три. Это как твой жених с войны пришёл невредимым, потом свадьба с ним же, и как Гагарин в космос полетел. Вот и все твои праздники.

-   Ну и что? Сколько бы не было, они мои, никто у меня их не отнимет. Зато как плясала, когда Тимоха с войны явился, ой, мамочки, весь белый свет со мной кружился!

-   Ну чё ты брешешь? Я же помню, что до этого было. Как ты полезла на черёмуху за ягодами да навернулась оттуда. А под деревом дед Прокоп сидел, под сарафан тебе заглядал, вот ты и сломала ногу об его голову.

-   Нюрка, ты никогда не отличалась точностью. Не об голову а об его зубы.

-   Какие зубы? Последние два ему Савраска Макара выбил, когда он полез любопытничать, а правильно ли Макарка лошадь подковал?

-   А я говорю, об зубы. Я что, не помню, как дед Прокоп хвастался довольный?

Говорит:

-   Подковочка теперь, как влитая сидит на нижних дёснах. Вот пойду ещё до Терентия, егошней кобыле под хвост загляну, как раз и для верхней челюсти протезиком разживусь!

А ты мне тут: - Об голову да об голову...

Да дед ещё живой, пойди и спроси у него.

-   Никуда я не собираюсь. Что из этого, если пойду? Всё равно всё неважно, суть-то в другом заключается. Как же ты могла плясать, если нога была сломана?

-   Молча. Забыла, что я вытворяла возле одинокой берёзки, вместо шеста? Нынче это стриптизом зовётся. Да Тимоха глаз не мог отвести.

-   Поэтому он и женился на тебе, куда ж было другому доверить такую страсть? От этой страсти, через год, он и убёг вприпрыжку, ещё и насвистывая.

-   Причём здесь мой темперамент, не знаешь, так и сиди вся не в курсах.

-   А что ж тогда? Ночь спать не буду, почему всё-таки он убежал с прискоком, обгоняя ветер?

-   Танцевать не хотел.

-   Чеканутая...

-   Но с умом. Не наговаривай, я шутковатая. Дело не в его танцах, а в моих ногах. Ну чё вытаращилась и ничего не спрашиваешь?

-   Да я думаю. Ноги, говоришь? Не слишком ли важную роль ты отводишь, под эти колёса для телеги?

-   Вот видишь, ты и сама догадалась. Помнишь, Нюрка, я в детстве всем рассказывала, что мой дедушка кавалерист? Никакой он не кавалерист, меня бабушка на арбуз сажала.

-   Как, на арбуз?

-   Верхом.

-   Зачем? Ты арбуза просила?

-   Я куклу просила, навроде Ваньки-Встаньки. А бабуля посадит меня на арбуз:

-   О,  -  говорит,  -  Кланька-Встанька, вот и играй сама с собой!
Времена-то были, небось не секрет.

-   Времена помню, но Тимоха-то твой тут при чём? А-а-а, понимаю. Днём на тебе юбка длинная, а ночи у нас тёмные, вот Тимоха и не разглядел твой обруч-сюрприз, а после свадьбы разлупался. Так, обстояло?

-   Обломись, как сказал мой внук. Да с Тимохой мы ещё до войны голышом в речке купались, так что, ноги он мои видел. Всё получилось как раз наоборот. Тимоха с Германии привёз мне подарУшки и до времени припрятал на чердаке да и забыл о них, когда ж было помнить? От радости, что вернулся - не просыхал до самой свадьбы, а на свадьбе начал похмеляться. А потом поднимал лук на горище и наткнулся на них. Правда, кое-где мыши уже постарались, но это его не остановило. Тимоха преподнёс мне подарки в торжественной обстановке и словА не забыл сюда приставить. Как сейчас помню:

-   Нигде не видел я прекрасней, твоих кривых нескладных ног!

-   Стихи хорошие. А что подарил-то?

-   Платье короткое блестящее, туфли-лодочки на шпильке и чулки ажурные. Скотина...

-   Да, представляю, как бы ты в этой обнове по селу загребала. Эти шпильки на твоих ногах смотрелись бы, как арочные ворота при входе в город.

-   Не люблю я терпеть, когда ты меня сравниваешь с чем-то. Я тебя, Нюрка, вижу до самых печёнок - это всё от чёрной зависти. Как что-то хорошее сказать про подругу - это не про тебя, а как ушат грязи вылить, тут ты - золотые рученьки. Мой интеллект, Нюрка, обязывает сказать, что ты дура.

-   Да чего ты взбесилась, чи скипидар тебе под хвост, чи што?

-   А ты на себя смотрела? Хоть бы рожу свою отпедалировала, а то ходишь, как чушка в саже. Почтальонша, что носит пенсию, каждый раз интересуется, какой ты национальности и каждый раз просит, чтобы ты паспорт показала, боится, что ни тебе пенсию отдаст.

-   Уж не хочешь ли ты сказать...

-   Уж хочу, хочу... У меня от такого поведения, даже Тимоха на вольных хлебах, а с тобой и подавно церемониться не буду - выгоню и на гада ты здесь нужна.

-   Тогда, Клашка, ты совершишь святотатство.

-   Да ты что? Какие у тебя высокие помыслы, прям, не лыком ты шита, ни то, что я, проста душа.

-   Да, тут есть над чем подумать...

-   И думать не стоит и так всё ясно. Какой я была, первой плясуньей на деревне, такой веселухой и осталась! Хоть возьми нашу свадьбу, помнишь, как я отличилась? Плясала до упаду на стол.

-   Насчёт отличилась - это точно, а за остальное брешешь. Я что, не помню, какие события до этого происходили? Мы тогда озимые сеяли. Трактора съехались сеялками впритык, чтобы бабам было легче зерно засыпать. А тебе ж места мало на одной сеялке, взяла и поставила ногу на другую. Трактора по сигналу начали разъезжаться, а с ними и твои ноги, потому что сигнал не для тебя, не царское это дело к сигналам прислушиваться. Спасибо бригадиру, недалеко стоял. А так бы не только копыта вывернуло, но и тебя разделило. Из одной получилось бы две Клашки, а нам и одной хватало. Так и приволок он тебя в деревню: ты на шпагате, прикрученная до сажня, которым бригадир землю меряет. Ну и как ты, после этого могла танцевать на своей свадьбе, если на тот момент у тебя обе ноги были негожие?

-   А на руках кто зажигал, посерёд стола? И ты сама могла убедиться, что руками у меня получалось не хуже, чем ногами. Через полвека такое брейк дансем назвали, а тогда это было в большую диковину. Видеть не видела, потому что подол упал мне на лицо, а как хлопали, слышала.

-   Чеканутая...

-   Но с умом. Ты, Нюрка, не отходи от темы. Взялась перечислять все мои праздники, так перечисляй до конца.

-   А что там осталось? А, ну да, Юрий Алексеевич в космос полетел, а ты, Клавдия Алексеевна, из космоса. Не зря ты Гагарина братом считаешь.

-   Думаешь, я не поняла, на что ты намекаешь?

-   Я не намекаю, я так и говорю: кувыркнулась с кукурузника. Бригадир делал облёт по полям и ты привязалась, сатана тебя туда понесла, не сама ты полетела. А когда пролетали над девятым полем, где сено заскирдовано, ты увидела там своего Тимоху с чужой Алевтиной. И как тебя не держали бригадир с лётчиком, ты всё равно пошла на разборки. Наверное думала, что прямо на скирду упадёшь, но провидение решило, что третий лишний. Вот тебе, бабка, и Юрьев день! И не вздумай сказать, что и после этого ты плясала, переломаны были не только ноги, но и руки с головой.

-   Да прям, а живот-то целый! Ты что, забыла как я пупком накручивала? Это сейчас такому название - танец живота, а раньше и для Востока полный абзац. Помнишь, как один султан гарем прислал ко мне на стажировку? Пятьдесят семь жинок тогда приехало в наш колхоз, танцу живота обучаться.

-   Да чё ж не помню, помню. Как на вопрос председателя:

-   Что мы теперь с ними делать будем?

Ты ответила:

-   Для начала переломаем им руки с ногами.

Хорошо сторож Лукич вмешался, а так бы председатель и на том свете не рассчитался с Эмиратами.

-   Да ладно, Нюрка, утомила, пойду опять музыку включу. Лучше - гоп цаца, чем тебя выслушивать.

-   Окстись, ненормальная, уже лет тебе - столько не живут, а ты всё - гоп цаца.

-   А чё ты возрастом попрекаешь? Уметь красиво танцевать в любом возрасте престижно!

-   Правильно ты сказала - уметь танцевать красиво.

-   Нюрка, я тебя не слышу, меня уже оценили по заслугам, когда мы на лавочке сидели, а я приплясывала в такт разговора.

-   Когда ты галошами по лужам хлюпала и мешала разговаривать?

-   Это ты так думаешь, а проходивший мимо Макарыч другого мнения. Он послал в мою сторону такой взгляд, наполненный любовью, что у меня до сих пор мурашки по затылку. Представляю, что он подумал...

-   Что ты чеканутая.

-   Но с умом. Вот возьму и ногти себе наращу, там и там. Что ты тогда скажешь?

-   Я уже сказала, осталось только спросить, зачем тебе, клюшке старой, маникюры с педикюрами?

-   Чтоб картоху без лопаты копать. Стану на четвереньках сразу на два рядка и как погоню рыть руками и ногами, ты только ахнешь. А тут Макарыч выйдет на свой огород, а я задом, гоп цаца, как возьмусь выделывать, что и Макарыч ахнет.

-   В этом нет сомнения, только хоть бы он сердечное не забыл с собой прихватить, а то потом будет - гоп цаца.

-   Нюрка, а хочешь, сейчас я специально для тебя танец живота повторю?

-   Не-не, это без меня. Не хочу быть свидетельницей твоего последнего танца.

-   Не каркай, на меня может снизошло понимание, чего-то важного.

-   Я знаю, твоему совершенству нет предела. Чеканутая, куды ты так разогнулась, ты ж не согнёшься. Ёлочки зелёные, а где ты есть?

-   Я тута, под стол закатилась. Чего не пособляешь, ждёшь пока я сандалики отстегну?

-   Если б дал Бог... Вместо того, чтобы способствовать в этой фигнёвой бредятине, как сказала моя внучка, лучше я пойду домой.

-   Нюрка, а как же ты обещала разделять со мною горе и радость, помнишь?

-   Я помню.

-   Так в чём дело?

-   Я передумала.

-   Нюрка, у меня сало вкусное, я тебе домой дам.

-   У меня есть.

-   А запас карман не тянет.

-   Запас-то не тянет, а вот, как тебя я буду тянуть из-под стола?

-   Потихоньку, мне животом ударяться нельзя.

-   Довыкомаривалась, скаженная. А с животом-то что?

-   Беременная.

-   Какая??? Хочешь сказать, что у тебя с Макарычем что-то было?

-   Было. Лет тридцать назад.

-   Чеканутая... И я, дура повелась. В твоём возрасте ты уже даже на клон не годишься.

-   Прямо, как ты сказала. Я недавно присела под баньку Макарыча по нужде, а он тоже туда зашёл по этому же делу. А ветер-то дул. И ты будешь утверждать, что чудес на свете не бывает?

-   Ага, вроде ты яблонька в цвету, а Макарыч - пчела Майя, которая тебя пыльцой опылила.  Да, Клашка, видать ты здорово с кукурузника шмякнулась. Мозги, разбиться не разбились, но полушариями поменялись. С тех пор и играют в красных и белых.

-   Да куда там... Вон, лондонский денди, Элтон Джон который, и тот сына имеет без жены. Так он - мужик, а я, хоть и престарелая, но всё-таки баба. А иначе почему я уже две кадушки огурцов прикончила?

-   А потому, что кроме огурцов ты больше ничего не заготовила. Вот они и едятся: и за капустку, и за арбузы с помидорами. Вот так как-то.

-   Так что, опасность миновала? А я уже думала с пенсии распашонки покупать да на Макарыча на алименты подавать. А раз удача на моей стороне, то пошли, Нюрка, попляшем?! Хоть однажды, гоп цаца, мне компанию составь, а разговаривать можно и танцуя. Так что, говоришь, дед Прокоп мне под сарафан заглядал, когда я на черёмуху полезла?