сокращённая версия параллель легенда о Севере. пут

Предлагаю вам сокращённую мной версию моего первого романа. Все детали и подробности созданного мной мира можно увидеть в полной версии, там же дана более развёрнутая картина событий и более плавно изображён переход от одного события к другому. Роман писался мной несколько лет, а здесь, в сокращённой версии, я предлагаю его краткое и лёгкое прочтение. Удачных вам впечатлений! С уважением, автор.   











Параллель
Легенда о Севере - Путь воина
(Роман. Авторская сокращённая версия. Полная версия — на этом же сайте)

Все совпадения с реальностью случайны.
 
 
Один смелый, пусть и не вполне обдуманный, шаг на пути к мечте может серьёзно изменить всю жизнь…
Мы видим окружающий мир таким, каким хотим видеть, а хотим видеть — таким, каким нам его навязали. На самом деле всё может быть иначе. Лишь избранные могут видеть мир таким, каков он есть. Мы не слушаем их, боясь разрушить стереотипы, к которым мы так привыкли, и выйти за родные рамки. Мы продолжаем жить по накатанной, и возможно поэтому наши способности не выходят за рамки стандартных…
Неважно, кто ты снаружи, важно, кто ты внутри. Противоположности притягиваются. Мы разные, и потому мы вместе.
Жить, чтобы быть с кем-то, с кем тепло и светло, даже когда вокруг холодный мрак, великая цель, дающая силы выжить, как бы ни было тяжело.
Это не просто мысли вслух. Фантастический роман ненавязчиво раскрывает каждую из этих мыслей.
 
 
ГЛАВА ПЕРВАЯ
Беглецы
Если решили идти вместе, идём вместе.
 
Самара. 23 мая 2013 года.
На дворе стояла тихая майская ночь. В ясном небе висела полная луна, освещавшая двор детдома холодным голубоватым светом.
— Колян! — Прошептал Владимир по прозвищу «Штырь».
Штырь — предводитель в этой группе, ему 14 лет. Мать оставила его ещё в роддоме. Характер этого парня довольно сложный, он принципиально не слушал старших и жил по своим собственным законам.
— Ты замыкающий, — сказал он, открывая окно.
— Стойте, — остановил Кабан. — А как же Вика?
Кабан — пухловатый мальчишка тринадцати лет, ему не было года, когда его забрали из неблагополучной семьи.
Только он сказал это, как в дверь тихонько постучали. Коля открыл, это была Вика, стройная девчонка двенадцати лет, с короткой неаккуратной стрижкой. В интернат она попала шесть лет назад, и о своей прошлой жизни ничего не говорила.
Она вошла.
— А чо с волосами? — Усмехнувшись, спросил Колян.
— Подстриглась, чтобы не мешали, — пояснила она, накинув капюшон. — Ну что, идём?
Комната была на третьем этаже, угловой.
— Я на разведку, — сказал Штырь, вылезая в окно. — Как дам сигнал, вылезайте, — сказав это, он стал спускаться по водосточной трубе, идущей возле окна.
В интернате эта компания — Колян, Штырь, Кабан и Децел — держалась отдельно от остальных, они всегда находили приключения на задницу, в детдоме всем тяжело, а безбашенным хулиганам — ещё тяжелее. Они уже пытались убежать год назад, в тот раз их вернула полиция, поймавшая их на вокзале, когда они стояли на перроне и думали, как уехать в другой город.
Второй раз, полгода назад, их поймал дед Витя, — охранник, точнее, не их, а Децела, но ведь своих не бросают, «один за всех, и все за одного». Они терпеть не могли интернат и жаждали приключений, поэтому целый месяц готовились к третьему побегу и решили отбиваться до последнего. Ребята предусмотрели некоторые проблемы и взяли школьные рюкзаки с самым необходимым.
Штырь подал сигнал, и ребята начали. Первым полез Децел, маленький, хиловатый, но довольно ловкий мальчишка тринадцати лет. Его родители погибли в автокатастрофе, когда ему было три года.
Потом полезли Кабан и Вика, остался только Колян. Коляну тринадцать лет, выглядел он старше своего возраста.
Коля последний раз посмотрел на спальню, надеясь никогда больше не увидеть её.
Он быстро спустился по водосточной трубе.
— Все? — Спросил Штырь, ещё раз внимательно оглядевшись.
— Да, — кивнул Коля.
— Ну, погнали, — громко выдохнул Штырь.
Они шли по-над стеной, плотной кучкой, Колян и Штырь — первыми, Кабан шёл последним и всё время озирался. Подойдя к углу, они наткнулись на деда Витю.
Дед Витя — охранник. Низкий, заросший дед лет шестидесяти.
— Ага, — протянул дед Витя.
— Вали его, вали! — Злобно прошипел Штырь и бросился на охранника. Остальные тут же поддержали, бросившись кучей. Дед Витя упал. Штырь быстро схватил большой камень с клумбы и, подняв его над головой старика, сказал спокойно: «Рыпнешся или пискнешь — убью».
Дед Витя перестал сопротивляться, видимо, понимая всю серьёзность намерений.
Он не первый год знал их, наглых и безбашенных пацанов.
— Достаньте скотч из моего рюкзака, — сказал Штырь, всё так же держа камень и злобно оскалившись на охранника.
Децел достал скотч: «Связать?» — Спросил он.
Штырь кивнул головой.
Через пару минут дед Витя был связан. Скотч закончился.
— А рот?! — Чуть не крикнул Штырь, всё так же держа камень.
— Штырь, скотч закончился, — начиная паниковать, прошептал Децел.
— Чёрт, — буркнул под нос Штырь и смачно плюнул в сторону.
— Сейчас, — сказала Вика и стала рыться в своём портфеле.
— Я понимаю, они, но ты-то куда попёрлась? — Вполголоса проговорил дед Витя. — Им-то понятно, только тюрьма и светит, но ты…
— Заткнись! — Прошипел Штырь, замахнувшись камнем.
Штырь посмотрел на Коляна и вполголоса сказал: «Встань на стрёме»
Наконец Вика достала майку и покачала головой: «Жалко, хорошая майка». — Они сделали что-то вроде кляпа, после чего посадили деда Витю в пустой пожарный ящик для песка, выбраться из которого связанному старику было практически не реально.
Штырь махнул Коляну рукой, и ребята побежали. Они перелезли через забор, Децел довольно ловко это сделал, несмотря на высокий забор и свой маленький рост. Они бежали по тёмным дворам не оглядываясь, сейчас главной целью было убежать как можно дальше.
— А мы не слишком перегнули палку? — Тревожно спросила Вика.
— А чо мы должны были сделать?! Упрашивать, чтобы он нас отпустил? Этот старый козёл принципиально выполняет свою жалкую работу, мы не раз в этом убедились, да, парни?! — Ответил Штырь, поправляя спадавший рюкзак.
— Да! — Поддержали все, кроме Вики, почти хором.
— Его всё равно найдёт охранник, сменяющий его утром, — продолжал Штырь, — поэтому надо быстрее тикать отсюда.
Ощущение свободы кружило подросткам головы. Хотя они всего пять минут как беглецы и эти кварталы им хорошо знакомы, но этот ночной ветер, доносящий до окраинных улиц отголоски неспящего города, эта луна, свидетельница их дерзкого побега, — навсегда оставили эти пять минут в памяти друзей. 

Устав, беглецы остановились в одном из дворов, освещение здесь, как и во многих других дворах, не работало. Они присели на детской площадке, хотя назвать это место детской площадкой было нельзя. Все качели были сломаны, а вокруг валялись бутылки из-под пива.
— Теперь надо обмозговать, что делать дальше, — тяжело дыша, сказал Штырь.
— Что? — Удивилась Вика. — Что делать дальше? Вы же говорили, что всё обдумали.
— Мы обдумали сам побег, — спокойно сказал Колян, усевшись на скамейку. — А что делать дальше…
— Да ещё и не факт, что мы убежали, — наконец отдышавшись, сказал Кабан. — В первый раз мы тоже так думали.
— Так, короче, — твёрдо сказал Штырь, — нас будут искать в первую очередь на вокзалах и рынках, и вообще везде. А если поймают, то за деда Витю… могут и посадить. Поэтому пару дней надо, где-то отсидеться, а потом валить по-тихому. Уходить, скорее всего, придётся пешком, за вокзалами, наверное, долго будут наблюдать, а нам долго находиться в городе опасно.
Дальше они сидели молча. Начинало понемногу светать. Ночная тишина сменялась городским шумом.
— Наверное, сменщик деда Вити уже едет на работу, — подумал Колян. — Значит, скоро начнут искать.
 
Изредка из подъездов многоэтажек стали выходить люди. Дворник мёл тротуары, скребя по асфальту старой метлой. Колян не спал эту ночь и предыдущую, его клонило в сон. Поплыла череда воспоминаний. Смутные воспоминания о родителях, бесследно пропавших в один обычный августовский день. В тот день они поехали на день рождение друга, оставив маленького Колю у тёти Ани — лучшей маминой подруги, сказав, что вернутся через пару часов. Он играл с сыном тёти Ани, не подозревая, что родителей больше не увидит. Вскоре он оказался в детдоме, ему было около пяти лет. От родителей у Коли осталась только фотография, которую он берёг и сейчас забрал с собой. С тех пор Колян возненавидел весь мир.
— Штырь, а почему у тебя такое прозвище? — Спросила Вика.
— Фамилия такая, — коротко ответил Штырь.
Колян открыл глаза. Посветлело, но солнце ещё не вышло из-за горизонта.
— Надо найти какую-нибудь заброшенную стройку, — зевая, предложил Децел. — И немного перекемарить.
— Ага, там тоже будут искать, — возразил Колян.
— Тьфу, ну я не знаю тогда, где! — Нервно крикнул Децел и пнул стеклянную бутылку. — И вообще надо было обдумать, что делать, когда убежим.
— Тише, чо ты разорался? — Вполголоса сказал Штырь, и добавил: — Кругом люди спят.
Кабан сделал задумчивое лицо, пробормотал: «Хочешь что-то хорошо спрятать, прячь на самом видном месте». Он помолчал секунду, и тут его будто осенило: «Я понял, надо найти такое место, откуда и убежать просто, и чтобы вообще никто и не подумал там искать».
— Кабан, ты прямо читаешь мои мысли, — с одобрительной улыбкой сказал Штырь, — я как раз хотел предложить то же самое.
— Да, иногда что-то умное нет-нет, да и щёлкнет в пустой голове Кабана, — с насмешкой сказал Колян.
Штырь и Децел заржали, но не оттого, что смешно, а просто чтобы еще больше задеть Кабана.
Кабан встал с угрожающим видом.
— Всё, всё, — примирительно сказал Штырь. — Это он мои мысли прочитал, нет мозгов, но есть способности телепатии.
Все засмеялись, только кабан что-то злобно буркнул.
— Ладно, идём, я, кажется, знаю такое место, — встав со ржавой горки, сказал Штырь.
Ребята пошли. Ярко-оранжевое солнце немного поднялось, освещая верхушки тополей. Наступило ясное, прохладное майское утро, свежий ветер приятно дул в лицо, пустынные улицы понемногу стали оживать. В небе, крича, закружили стрижи. Ребята петляли по дворам, частному сектору, гаражным кооперативам. Всё это поднимало настроение всем, кроме Кабана, идущего сзади и угрюмо смотрящего под ноги, видимо, ему не понравились шутки насчёт телепатии.
Наконец они пришли. Перед ними раскинулся огромный пустырь, заросший бурьяном, и небольшой участок лесополосы, заросший высоким кустарником и травой.
Забравшись в самые дебри лесополосы, они остановились.
— Вот, мы пришли, — сказал Штырь, — шорох мы услышим заранее, и есть путь к отступлению. — Сказав это, он откинул пару веток, под которыми находился открытый люк. Старый коллектор вёл в центр города.
— Это место мне показали пацаны со двора, помните, я уходил на разведку, ну вот, — закидав люк обратно ветками, Штырь скомандовал: «Так, всем отбой, кроме Вики, будешь дежурить».
— Почему? — Возмущённо спросила Вика.
— Да потому, кто говорил, что спала нормально, и даже вчера успела покемарить, вот ты и дежурь, мы уже две ночи не спали, — объяснил Штырь, ложась на траву.
Колян достал из рюкзака ветровку и подстелил под спину, а сам рюкзак подложил под голову и довольно быстро уснул.
Проснулся Коля от того, что кто-то сильно дёрнул его за ногу. Колян вскочил от неожиданности. К счастью, это был Штырь.
— Идут? — Шёпотом спросил Колян, торопливо собирая ветровку в рюкзак.
— Кто? — Не понял Штырь. — А, эти? Нет. Уже почти вечер, надо найти чо пожрать.
Колян огляделся. Вика сидела на камне, сложив руки на колени, а Кабан с интересом заглядывал в люк.
— Да, пожрать надо, — согласился Колян и, заметив, что кого-то не хватает, спросил: «А где Децел?»
Не успел Штырь ответить, как Децел вышел из-за кустов.
— Ну всё, идём, — встав, сказал Штырь.
Ребята пошли, опускались вечерние сумерки.

Спустя время они сидели на крыше двенадцатиэтажного дома, выход на которую ребята искали целенаправленно. Им повезло, в решётке не было одного прута, и подростки без особого труда пролезли, хотя Кабану это далось немного сложнее.
Ужин состоял из дешёвых булочек, двух бутылок минералки и пачки чипсов, которую Кабан всё же упросил Штыря купить.
Первый день вольной жизни казался всем просто прекрасным и напрочь отбил всякие мысли о пусть даже и не добровольном возвращении в интернат. Чувство самостоятельности и полной свободы действий оказались ценнейшей наградой для детей, выросших в стенах детского дома. Опасность попасть в руки полиции не пугала, а лишь больше подстёгивала ребят.
Пацаны сидели у края крыши, шутили, представляли будущие приключения.
— Свалим в другой город, сколотим группировку, будем держать районы, — бодро говорил Штырь, развалившись у бортика. — Будем собирать бабки со всяких ларьков, да лохов-ботанов трясти.
— Да, нам терять нечего, остаётся только приобретать, — согласился Колян, сидевший на корточках напротив Штыря, — разживемся, будем на «мерсах» рассекать.
Вика стояла немного подальше и смотрела на ночной город, на мелькавшие внизу красочные витрины, идущих куда-то прохожих.
— Интересно, сколько время? — Спросил Штырь. — У нас даже часов нет.
— Двадцать минут первого, — неожиданно ответила Вика, все так же стоящая в стороне.
— Да ну, по-моему, одиннадцать, ну максимум полдвенадцатого, — возразил Колян и швырнул вниз пустую бутылку.
 Вика повторила, показывая куда-то вниз. Колян подошёл к краю — и вправду, возле входа в ночной клуб висели большие цифровые часы.
Достав из рюкзака ветровку, сложенную в три погибели, Коля надел её и лёг, облокотившись на кирпичную вытяжку. — Ладно, я на боковую.
Через пятнадцать минут Кабан и Децел сделали то же самое, и только Штырь и Вика стояли у края и о чём-то разговаривали вполголоса.
Дни были тёплыми, а ночи прохладными. К счастью, эта ночь была безветренна, но всё равно спать было немного зябко.
Штырь и Вика смотрели на ночной город, на тёмно-синее небо с большой яркой луной. Вика была преисполнена романтики, она положила голову на плечо Штыря. Штырь же думал совсем о другом, он так и представлял себя мафиозным боссом, с сигарой в зубах, отдающим указания своим людям. 
Колян почти уснул, как вдруг сверкнула яркая вспышка, на секунду залившая всё ярким светом, одновременно с ней раздался оглушительный грохот, и землю несколько раз тряхнуло, а на крыше двенадцатиэтажного дома это ощутилось особенно сильно, так сильно, что лежащих на ней Коляна, Децела и Кабана подкинуло на пару сантиметров. Штырь и Вика, решившие за несколько секунд до этого пойти к другой стороне крыши, уцепились за одну из антенн. В некоторых квартирах вылетели стёкла.
Из зданий стали выбегать люди.
— Ни хрена себе! — Испуганно выкрикнул Штырь.
— Чо за фигня?! — Вскочив, заорал Колян.
Вдалеке поднималось ярко светящееся облако, по форме напоминавшее гриб от ядерного взрыва. Вокруг расстилалась дымка.
— Это война? — Спросила Вика, не отпуская антенну.
Кабан покачал головой, и сказал серьёзно: «Нет, это Армагеддон-2012».
Внизу послышался вой сирен.
— Может, спускаться, мало ли, — предложил Штырь.
Внизу была суета, много народу, некоторые даже выносили из дома какие-то вещи, отовсюду слышался вой сирен.
До утра так и не удалось поспать.
 
Утром ребята отправились в ближайший супермаркет, но не за покупками, денег у них не было — пошли они туда потому, что там был телевизор.
И правда, возле камеры хранения висела большая плазма, возле которой стояло довольно много народу, да и вообще во всём супермаркете покупателей было втрое больше обычного. Ребята протиснулись сквозь толпу поближе к телевизору, по которому показывали новости.
Корреспондент на фоне какой-то пустоши говорил: «Ночное происшествие, повергшее всю землю в ужас, сейчас активно исследуется. Это не ядерная война, как многие успели предположить. Этой ночью на землю на огромной скорости упали 74 неопознанных шарообразных светящихся объекта. Мы просим не устраивать панику, ибо никакой опасности выявлено не было. Первые исследования показывают, что радиационный фон в местах падения в норме, вредных веществ и газов в воздухе и в почве не обнаружено. На месте падения объектов остались лишь огромные проплешины, по форме они представляют собой идеальные окружности с диаметром от 10 до 35 километров, — показывают фотографии, сделанные с большой высоты, на которых видны те самые «круги». — Мы сейчас находимся недалеко от города Самары. Несмотря на то, что это пятно диаметром всего 10 километров, с земли краёв его не видно. Кажется, будто до самого горизонта ничего нет. Позади меня ещё вчера был густой лес, а сейчас — идеально ровная мёртвая земля. Никаких осколков, а также никаких признаков того, что здесь была жизнь, нет. Сейчас я передаю слово коллеге с экстренным сообщением.
Ведущая в студии с явным волнением начала говорить: «Один из объектов упал на Нью-йорк, стерев с лица города целый жилой район, на его месте теперь двадцатикилометровый круг мертвой земли. Здания, не попавшие в зону, почти не пострадали. Жители Нью-йорка в панике покидают мегаполис, на трассах — многокилометровые пробки, с прилавков продуктовых магазинов смели всё. Мы ещё раз просим вас не паниковать. Мы следим за развитием событий».
Из толпы послышался чей-то голос: «В Чернобыле тоже говорили: никакой радиации, всё нормально. Им верить нельзя».
Кто-то из толпы, судя по голосу, молодой парень, крикнул: «Да валить надо, пока не поздно».
Люди, стоявшие около плазмы, ринулись к прилавкам: не особо выбирая, они бросали в корзины консервы, макароны, пятилитровые бутылки с питьевой водой, продукты быстрого приготовления.
Они вышли из супермаркета.
Зайдя за угол жилой пятиэтажки, Колян вытащил из кармана пакет и попросил Кабана подержать. Ребята с удивлением смотрели, как Колян достаёт из-под капюшонки и из карманов булку хлеба, литровую бутылку минеральной воды, пять банок каких-то консервов и пачку чипсов.
— Понимаю, что воровать плохо, — признался Коля. — Но мы живые люди, ведь жрать что-то надо, к тому же через час уже всё раскупят, и тогда…
Уже к вечеру людей в городе стало заметно меньше. Некоторые кварталы на окраине как будто вымерли. Набережная была пуста. Даже центральные улицы, где ранее от народу было не протолкнуться, а дороги стояли в пробках, были пусты. По шоссе, идущему из города, изредка проносились автомобили. Редкие прохожие шли торопливо, с рюкзаками за спиной. А некоторым было по барабану, они неспешно бродили по городу, фотографируя пустынные улицы. Цены на продукты и бензин взлетели в три, а то и в пять раз. Люди не верили тому, что никакой опасности нет. Поползли слухи о начавшемся конце света. Кто-то уезжал, а кто-то остался, думая, что опасности нет, а если конец света и начался, то он всё равно настигнет всех. В городе осталась всего четвёртая часть населения. Эта новость о мёртвых зонах и наполовину покинутый город нагоняли тревогу, но в то же время наполняли жизнь друзей какой-то фантастической романтикой.
 
Ребята сидели на автобусной остановке усталые и голодные.
Коля дёрнул Штыря за рукав и отошёл в сторону, Штырь пошёл за ним. Они отошли от остановки метров на десять.
— Всё, ломаются, глядишь, свалят, — кивнул Колян в сторону остальных.
Штырь равнодушно ответил:
— Пускай валят, даже легче будет.
— Нет, раз уж решили идти вместе — идём вместе.
— Да ты посмотри на них, чуть что — сразу ноют: «Зря мы убежали. Жрать хочется», — он смачно сплюнул. — Хорошо, хотя бы Кабан держится. Думали, убегут, будут жить свободно и комфортно? Ага, щаз! Ведь для нас с тобой найти еду не так-то и трудно…
— Как? — Спросил Коля, хотя сам отлично знал, что он имеет в виду.
— Я тебе говорил, как. А ты не понятно, чо стремался. Не хочешь так? Тогда, как медведь — спрячься в берлогу и соси лапу!
— Окей, окей. Согласен, — закивал Коля. Перемялся с ноги на ногу, огляделся, — кого берём?
— Никого, сейчас от них толку мало. Потом отработают, — махнув рукой, сказал Штырь.
— Э, народ! — Обратился Колян к остальным. — Сидите тут, если через два часа мы не вернёмся, не ждите.
Он подтянул рюкзак за лямки и неспеша пошёл.
Они ушли. Вика, Кабан и Децел остались сидеть всё на той же остановке.
Дело шло ближе к вечеру, дымка понемногу заволакивала небо. Кабан дремал, Вика с тоской смотрела на идущих по противоположной стороне мамашу с маленьким ребёнком, который бегал вокруг неё и катал за собой привязанную за нитку машинку. Децел смотрел глазами голодного волка на вывеску кафе, которое было закрыто.
— Сейчас бы плова с мясом, — начал мечтать вслух Децел. — Или хотя бы бутерброды с колбасой, или жареной картохи, или…
Кабан, пытавшийся уснуть, лёжа на лавочке, со злости сильно толкнул ногой Децела в бок, так что тот завалился на Вику, прервав её мечтания о родителях, которых она не теряла надежды найти.
Вскочив, Децел вскипел:
— Ты чо?!
Кабан сел, облокотившись на опору остановки, и сурово сказал:
— Ещё раз кто-нибудь, что-нибудь скажет про еду — голову оторву. И вообще, заткнись.
Кабан вообще за последнее время серьёзно изменился. Из озорного шутника он превратился в медведя, откуда-то появились суровость и грубость. Конечно, не за один день, примерно за месяц — но после того, как они сбежали, это стало особенно заметно.
Децел, видя настрой Кабана, молча сел на место.
— Вик, а правда, зачем ты пошла с нами? — Неожиданно поинтересовался Децел.
— Ну, я думала, что, если не поймают, то родителей когда-нибудь найду.
Через два часа Колян и Штырь вернулись с двумя пакетами. Они выглядели сильно уставшими, но довольными. Поставив пакеты на лавочку, они сели на другую сторону остановки.
Вика и Децел жадно рылись в пакетах. Кабан встал неторопливо, оттянув Децела за шиворот, вытащил из пакета несколько пирожков и беляшей и сел на своё место.
— Вы где сперли? — Спросил Децел, жуя булку.
— На рынке. Ну и побегали мы сегодня. Народу мало, нас хорошо видно, — устало ответил Штырь. — Короче, сейчас найдём место, где переночевать, рано утром дёрнем.
— Куда пойдём? — Поинтересовался Кабан.
— Будем ходить от города к городу, — ответил Колян. — Где понравится, там и осядем. Жизнь дана не для того, чтобы просидеть её на одном месте.
 
Ночь ребята провели в маленьком брошенном гараже, в котором, по всей видимости, часто бывали местные подростки. В гараже были: старый, почти развалившийся диван «Север», вонявший пивом и сигаретным дымом; обшарпанные панели от шифоньера; несколько пустых ящиков, и полно бутылок из-под пива, окурков и прочего мусора.
Вика долго не могла уснуть, так как было ещё рано, около половины девятого вечера, и на улице шёл дождь, барабанивший по крыше. Она была даже немного довольна таким ночлегом, — в конце концов, есть крыша над головой, она спала на каком-никаком диване, в отличие от пацанов, спавших на панелях от шифоньера подложив под головы рюкзаки, да и ужин был относительно неплохой, — думала Вика. В интернате все считали её странной мечтательницей. Иногда она была прилежной и послушной, а иногда умудрялась ввязаться в какую-нибудь историю. Она хотела то обычной мирной жизни, то приключений, и даже завидовала ребятам, когда те убегали.
Ребята проснулись рано и двинулись в путь. Они собирались выйти на трассу и идти по ней, ориентируясь по указателям. Штырь уверял: «Если идти по трассе, то куда-нибудь да придём, может быть, нас даже подвезет кто-нибудь»
На улице было ещё темно, немного крапал дождь.
Ребята шли по двору, как вдруг сзади их кто-то окликнул: «Эй! стойте».
Подростки ускорили шаг.
— Э! стой!
Ребята побежали, но через десять метров, около мусорных контейнеров, их окружили несколько человек.
Кто-то схватил Коляна за капюшон.
— Эй, куда побежали, а?! Мы вас не тронем.
— Да ну? А чо тогда хотели? — Огрызнулся Штырь.
— Закурить нет? — Спросил один.
— Нету, — робко ответила Вика.
— Если чо найдем, то возьмём.
— А ты попробуй! — Выпалил Штырь, хотя это было совсем не к месту.
Из толпы вышел парень лет 20, схватил Штыря за плечо и ударил коленом в грудь, после чего отшвырнул его в кучу строительного мусора. Штырь не мог подняться, было тяжело дышать.
Колян вырвался и попытался ударить одного из парней, но промахнулся. Остальные пытались вырваться, но их крепко держали.
Штырь немного пришёл в себя и увидел такую картину: шестеро били ногами лежащих на мокром асфальте Колю и Кабана, смеясь при этом. Кабан и Коля закрывали лицо руками. Двое держали Вику и Децела, остальные двое рылись у них в карманах.
У Штыря была отличная возможность убежать, про него, похоже, забыли, но он вспомнил слова Коляна: «Нет, раз уж решили идти вместе, идём вместе». Штырь взял кусок толстой деревянной рамы от окна и со всего размаху ударил по затылку одного из обидчиков, тот упал. Нападавшие растерялись. Подростки тем временем сбежали, сзади раздался крик: «Слона замочили!!!»
Ребята не знали этот двор и, пытаясь скрыться в гаражах, стоявших на другой стороне двора, попали в тупик.
Тем временем наподдавшие отморозки побежали за ними, свистя и выкрикивая угрозы.
Благодаря большому отрыву, подростки успели выбежать из тупика, но отрыв при этом заметно сократился. Между подростками и отморозками оставалось около 30 метров, и разрыв быстро сокращался.
Ребята выбежали из двора, но бежать особо было некуда. Справа — стройка, огороженная забором, слева снова дворы, впереди, через дорогу, плотной стеной стояли ларьки. Только что к ларькам подъехала серебристая «Audi». Из машины вышел водитель, не заглушив двигатель, и зашёл в круглосуточный магазин.
Преследователи были в 15 метрах от ребят. Поняв, что дело плохо, и если не решиться, то до утра можно и не дожить, ребята, не раздумывая, запрыгнули в машину. Колян вдавил педаль газа в пол, и машина с рёвом рванула вперёд.
Колян и Штырь немного умели водить. Один из преследователей успел уцепиться за ручку водительской двери. Его протащило несколько метров по мокрому асфальту. Он всё же сорвался, и, поднявшись, что-то кричал в след.
Коля сбавил скорость до сорока километров в час.
— Давай вправо. Ещё пять кварталов проедем, машину бросим, пока не въехали куда-нибудь, — сказал Штырь, сидевший на переднем пассажирском месте.
 
Понемногу светлело, они ехали по самой окраине города, здесь уже не было многоэтажек, только частные дома. Всех переполнял адреналин, но Колю, помимо этого, ещё и какая-то гордость за себя: «Я только что всех спас, я сижу за рулём угнанной крутой тачки». Коля сидел с серьёзным видом, деловито осматриваясь по сторонам. Так хотелось продлить этот момент, но рисковать было нельзя, машину нужно бросить.
Колян собирался остановиться, но за последним поворотом стоял пост ДПС.
Полицейский взмахнул жезлом, приказывая остановиться.
Подростки просто испугались, и Коля снова нажал на газ. Полицейский запрыгнул в патрульную машину, что-то сообщая по рации.
Теперь чувства весёлых шальных приключений развеялось. Полиция — не гопота дворовая, хоть бить и не будут, но последствия их встречи могут оказаться серьёзнее. Только Штыря и Колю эта ситуация лишь раззадорила, Колю — потому что его психологическая установка была такова: «Терять мне нечего, а если уходить, так с фейерверком», — а Штыря просто от непонимания серьёзности последствий. Коля — единственный, кто не боялся зайти слишком далеко, и именно это нездоровое отсутствие страха перед концом, даже его ожидание в какой-то степени, делали его бесстрашным перед любыми последствиями. 
Коля выехал на широкое шоссе, на котором почему-то не было ни одной машины. За ребятами гнался патруль ДПС, что-то крича в рупор.
— Почему машин нет? Неужели трасса перекрыта? Тогда мы попали, — тревожно сказал Децел.
— А если они нас поймают? — Спросила Вика.
— После того, что мы натворили, нам ни в коем случае нельзя попасть в руки к ментам, — сказал Коля.
— Немедленно остановиться!!! Прижмись к обочине! — Кричали в рупор.
Коля жал на газ, по пустой широкой трассе можно разогнаться как следует. Стрелка на приборах показывала 140 км/ч, но бензин был почти на нуле.
— Бензин почти на нуле, мы скоро встанем, — предупредил Коля. — Надо что-то сделать, чтобы они отстали!
— Гони, Колян! ГОНИ!!! — Кричал Децел.
Неожиданно Вика сняла портфель и, открыв окно, выбросила его под колёса идущей на обгон машины ДПС. Машину занесло, и она вылетела в кювет; немного побуксовав, она вновь вернулась на трассу, но отрыв уже был довольно большой.
Тем временем у ребят появилась новая проблема — закончился бензин. Они уже выехали из города, по обе стороны трассы плотной стеной стоял лес. Подростки выбежали из машины, позади слышался вой полицейской сирены. Ребята ринулись в лес.
Пробежав метров сто по лесу, они выбежали на место падения светящегося шара. До самого горизонта была видна только ровная растрескавшаяся земля. Здесь мир будто оборвался, дальше простирались лишь бескрайние просторы однообразия. Это место не вызывало чувства страха и тревоги, только ощущение чего-то потустороннего, но не того потустороннего, что холодное и туманное, а светлое и тёплое, несущее сонное успокоение. 
— Вариантов нет, — сказал Штырь, и затем скомандовал, — бегом!
И ребята побежали по ровной земле, навстречу восходящему из облаков солнцу.
 
ГЛАВА ВТОРАЯ.
Мёртвая зона.
Порой попасть куда-либо легче, чем выбраться

Пробежав ещё несколько десятков метров, беглецы, устав и тяжело дыша, остановились.
— Всё, блин, я сейчас сдохну, — сказал Децел и свалился на землю.
Коля обернулся. Преследователей видно не было, леса тоже не было видно, до самого горизонта расстилалась растрескавшаяся равнина. Коля не обратил внимания на эту странность и повернулся к друзьям.
— Ну ты, конечно, Шумахер, — с уважением сказал Штырь, садясь на землю. Все сели.
— А я вам рассказывал, что в экстренной ситуации человек может вытворять такие вещи, — сказал Кабан.
— Ну, мы же хотели приключений? Вот они, — улыбнулась Вика.
— Хм, приключения, — продолжил Штырь, с заметно упавшим настроением. — Я, кажись, человека убил.
— Человека?! — Не выдержал возмущения Кабан, вставая со своего портфеля. — Этот «человек», с остальными «человеками», нас с Коляном, вот так вот, — он пнул ногой портфель, — чуть не убил. Может, тебе было бы спокойнее, если бы они нас замочили, а ты, типа, не при делах. — Он сел, и сурово добавил: «Забудь, не было выбора. Ты друзей спасал».
— Влади, — мягко сказала Вика, — с чего ты взял, что он сдох, скорее всего, он просто вырубился.
— А эти кипешнулись, и давай орать, — добавил Децел.
— Ладно, — бодро сказал Штырь после десятиминутного молчания, — надо двигаться.
— Идти вперёд, наверное, не надо, — предположил Кабан. — Я слышал, что недалеко от города только одно пятно, и мы, скорее всего, на нём, а диаметром оно около 10 километров, далековато шаркать.
— Назад идти — поймают, — предупредила Вика.
— Да ладно, кто там нас особо ищет? — Предположил Штырь. — Ща идём назад, дойдём до леса — разберёмся. Ну, в натуре, не переться же на тот конец.
Ребята встали и пошли обратно. Всё так же, до самого горизонта не было видно ничего, кроме ровной потрескавшейся земли.
— Неужели мы столько пробежали? — С лёгкой тревогой спросила Вика.
Подростки шли около 15 минут, но леса всё ещё не было видно.
— Когда мы остановились, я обернулся, — признался Колян, — но леса уже не было видно. Я как-то не обратил внимания.
 
Они продолжали идти. Через 15 минут небо полностью затянули однотонные тучи. Ориентироваться по небу уже было невозможно. Напряжение нарастало. Децел и Вика постоянно оглядывались по сторонам, всматривались в горизонт. Коля что-то напевал под нос, стараясь тем самым отогнать дурные мысли, в его бормотании более отчётливо слышались только пара фраз: «А я домой хочу опять. Снится за колючкой моя мягкая кровать», — В его репертуаре были в основном такие песни. Штырь снял ветровку, видимо, бросало в жар от мысли, что они не могут выбраться из этого странного места. Кабан всё пытался куда-нибудь деть свои руки — то в карманы засунет, то за спиною сложит, то ещё что-нибудь.
— Так, всё, — сказал Штырь, остановившись. — Тут что-то не то. Даже если бы мы были в середине, всё равно край было бы видно.
— И чо делать? — С лёгкой дрожью в голосе спросила Вика.
— Ну, что тут сделаешь? Чуть отдохнем — дальше пойдём. Что тут сделаешь, — сказал Штырь. — Может, повезёт, и мы выберемся отсюда.
— Или сдохнем с голоду, — мрачно ответил Кабан.
Они немного постояли и продолжили путь.
Подростки шли около полутора часов, о чём-то говорили, вспоминали забавные случаи, в общем, пытались хоть как-то отвлечься.
— Жрать охота, — сказал Кабан.
— Вик, у тебя, вроде, что-то ещё осталось в рюкзаке? — Спросил Децел, забыв, что у неё уже не было рюкзака. Не услышав ответа, он спросил, — алло, ты там чо, оглохла?
Снова не услышав ответа, он обернулся, но Вики не было.
— Вика пропала, — заикаясь, сказал Децел. Все обернулись.
— Как пропала? — Недоумевая, переспросил Штырь. — Я минуту назад её видел, шла за нами.
— Вика!!! — Позвал Штырь.
— Вика!!! — Повторили остальные. Но Вика как сквозь землю провалилась.
Друзья вертелась в разные стороны, не понимая, куда она могла деться.
— Это проклятое место, мы все умрём! — Панически крикнул Штырь.
— Я лучше умру свободным, — гордо сказал Штырь, и добавил: «Да прошла всего неделя, но она того стоит».
— Да, в интернате жизни нет. Хотя бы неделю провели, теперь и сдохнуть не жалко, — сказав это, Кабан лёг на землю, и, смотря в затянутое пеленой небо, что-то неслышно шептал.
Колян тем временем пытался вспомнить, в какую сторону они шли. Он понял, что, пока они вертелись, они сбились с пути, но в какую бы сторону он ни смотрел, везде пейзаж абсолютно одинаковый. Коля вообще не поддавался панике и всегда мыслил чётко.
Коля, так и не найдя нужную сторону, повернулся к друзьям. Кабан всё так же лежал на земле, между Децелом и Штырём разгоралась драка.
Коля встал между дерущимися.
— Успокойтесь! Не хватало ещё замочить друг друга, — твёрдо сказал Колян. — Чуть что — сразу кипеш наводите. Вы себя со стороны видели?
Штырь и Децел немного успокоились.
Коля подошёл к Кабану, всё так же лежащему на земле.
— Встать! — Скомандовал Коля, словно командир солдату. — Помирать собрался? Ещё успеешь. Встал, и пришёл в себя!
Кабан не вставал, только улыбнулся. Коля пнул его ногой в бок и снова скомандовал: «Встать!»
Кабан встал.
— Колян, а ты сам чего разошелся? — Спросил Штырь, поправляя ветровку.
Коля снизил тон и сказал спокойно: «Надо же как-то вас в себя приводить». — Подумав немного, неуверенно сказал: «Пойдём дальше, не будем терять друг друга из виду»
Ребята поплелись дальше, постоянно оглядываясь друг на друга.
Колян, чтобы было не так скучно и в голову не лезли разные мысли, запел «Владимирский централ» Михаила Круга:
Владимирский централ, ветер северный.
Этапом из Твери, зла немеряно.
Лежит на сердце тяжкий груз.
Ребята улыбнулись и стали хором подпевать.
Подростки так увлеклись, что почти забыли про то, что уже полдня не давало им покоя. Они шли и во весь голос горланили песни — «Магадан», «Пацаны», «Свобода», «Ништяк, браток». Глядишь, кто-нибудь услышит.
 
День пролетел быстро — очередная странность? Почти стемнело. На небе сияла большая луна, и плыли лёгкие облака.
Ребята немного сменили репертуар, теперь они читали рэп и соревновались, кто лучше прочитает. Вообще они не были сторонниками убеждений: нельзя слушать рэп, рок и шансон одновременно, нужно выбирать что-то одно. Для этих ребят важен смысл текста, а не стиль его прочтения.
— Уже стемнело, — заметил Штырь. — Чего делать?
— Спать здесь я точно не рискну, — сказал Децел.
— Это понятно, — согласился Штырь. — Луна светит ярко, можно понемногу двигаться дальше.
— Если мы уснём, скорее всего пропадем, — предположил Колян.
— Не факт, — возразил Кабан. — Может быть, мы окажемся на нормальной земле. И Вика, может быть, не пропала, а туда вернулась.
— А может, там не так уж и плохо? Откуда мы знаем? — Задумчиво произнёс Колян. — Может, это мы дураки? Тасуемся по пустыне. Вдруг там что-то вроде рая?
— Или ада, — мрачно сказал Штырь.
— Надоело всё. Ад или рай? Сейчас узнаем, — сказал Кабан, ложась на землю.
Децел и Колян тоже легли.
— Не, ну вас на фиг, — сказал Штырь. — Сами пропадайте, а я со стороны посмотрю.
От мысли о том, что они могут не проснуться или проснуться в другом месте, никто из ребят не мог уснуть.
Спустя какое-то время Штырь лёг. Колян, всё ещё не спавший, приподнялся и спросил:
— Чо, все-таки решил?
— Ага, а то вдруг, правда, попадёте в рай, — ответил Штырь.
— А если не в рай? — Спросил Децел, всё так же смотря в звёздное небо.
— Тогда нам не по пути, — усмехнувшись, ответил Штырь.
— Хорош друг, — сказал Кабан, который тоже не спал.
— Да ладно, пацаны, я же пошутил, — ответил Штырь. — Как, Колян, ты там говорил? «Раз уж решили идти вместе, идём вместе».
Друзья стали понемногу засыпать. Всем начал сниться примерно один и тот же сон, в котором каждый видел себя со стороны.
Сквозь голубоватую пелену была видна изба, стоявшая в сосновом лесу и огороженная плетнём. На треугольной крыше, полностью заросшей мхом, установлен высокий шест с человеческим черепом на конце. На крыльце избы в тёмно-зелёном плаще сидел дед, заросший сединой. Ребята шли за кем-то в чёрном балахоне, с большим капюшоном и нарисованной на спине волчьей мордой с оскаленной пастью. Они остановились в нескольких шагах от старика. Старик встал, и из-под распахнутого ветром плаща показался самурайский меч. Сон оборвался.
В следующим сне ребята находились в каком-то заброшенном доме. Они выглядели старше. На всех были кожаные куртки с одним и тем же рисунком на спине — волчьей мордой.
Дальше стали мелькать короткие кадры. Ребята находились то среди каких-то военных, то ехали в кузове грузовика или на бронетранспортере, таскали какие-то снаряды.
Последнее, что они увидели — огромное чёрное облако, ползущее прямо на них, и жуткий гул.
Ребята все как один вскочили в холодном поту. Понемногу начинало светать.
— Не, я тут больше спать не лягу, — сказал Кабан, надевая рюкзак. — Снилась какая-то изба в лесу, дед, какие-то военные, фигня всякая.
— И тебе?! — Удивился Коля.
— Вам тоже это снилось? — Не менее удивился Штырь.
— Видимо, нам всем снилось одно и тоже, — заключил Децел.
Пересказав друг другу сны, они решили идти дальше.

Солнце уже немного приподнялось над горизонтом, над друзьями-путниками сияло ясное утреннее небо.
Ребята шли молча, встревоженные странными снами, которые уже стали понемногу забываться.
Децел остановился, прислушиваясь.
— ЭТО ОНО!!! — Изо всех сил заорал он и рванул вперёд.
Друзья обернулись назад. Недоумевающее выражение их лиц сменилось ужасом. Вдалеке по земле ползло похожее на лавину чёрное облако из сна. Ползло прямо на них.
Ребята в ужасе побежали.
Гул становился всё сильнее и сильнее, а облако приближалось.
— Смотрите, кажется, выход!!! — Радостно крикнул Штырь, показывая на несколько десятков точек впереди.
Никакие награды не могут заставить бежать так долго, как может заставить страх.
Несколько десятков точек оказались тополями, ребята отчётливо видели их, и видели высокий бурьян в ста метрах впереди.
Ребята бежали из последних сил, затыкая уши руками, так как к оглушительному гулу добавился не менее оглушительный противный визг. Земля под ногами дрожала. Облако быстро ползло примерно в 150 метрах позади и быстро нагоняло ребят.
Друзья выбежали за пределы зоны, но продолжали бежать по высокой траве.
Облако, не догнав ребят всего 20 метров, дойдя до границы, как вода, просочилось в трещины мёртвой зоны.
Пацаны добежали до дороги, по обочинам которой росли тополя.
Расслабившись, друзья развалились на мягкой траве, в паре метров от дороги.
 
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
«Т-2»
Всё, что происходит, на 90% зависит от нас
и только на 10% — от обстоятельств

Ребята пролежали около двадцати минут, за это время ни одна из проехавших машин не остановилась. Водители не обращали внимания на лежащих почти на обочине подростков.
— Вроде оторвались, — наконец сказал Штырь, вставая.
Они поднялись и огляделись.
— Где мы? — Спросил Коля.
— Тебе какая разница? Главное, что не там, — сказал Штырь, показывая рукой в сторону мёртвой зоны.
— Надо узнать, где ближайший город или хотя бы деревня, там, может, чо пожрать найдём, — сказал Штырь.
— Сейчас машинку тормознём, спросим, —пожал плечами Колян и пошёл к дороге.
Около часа голосовали ребята. Безуспешно. Нечасто проезжавшие автомобили не останавливались.
— Ну всё, достали. Переходим к плану «Б», — раздражённо сказал Штырь, заметив вдалеке грузовую «Газель».
Друзья вышли на дорогу и встали вряд.
Машина ехала, сигналя и не сбавляя скорость.
«Газель» всё же остановилась. Из кабины вышел водитель — лысый мускулистый мужик, в тёмных очках и большим гаечным ключом в руках.
— Проблемы? А ну, ушли с дороги! — Грубо сказал он.
Его можно понять. Четверо подростков-оборванцев, тормозящих машины, таким образом не внушают доверия.
— Не подскажете, в какой стороне ближайший город? Или что-то в этом роде, — спокойно спросил Штырь.
— Если напрямик, через 20 километров деревня, — всё так же грубо ответил мужик.
— Не подвезёте? — Спросил Колян.
— Нет, валите с дороги. У меня груз, я опаздываю, — нервно сказал водитель.
— Подвезите, и не опоздаете… — с намёкам и наглой улыбкой сказал Штырь.
— Сами напросились, — злобно прошипел мужик, садясь в машину.
В открытое окно пассажирской двери высунулся мужчина лет тридцати, с пневматическим «ТТ» в руке.
Ребята тут же попрятались за тополями. «Газель» поехала дальше.
— Ну, нет, так нет. Не обязательно пушку доставать, — смотря им вслед, всё так же спокойно сказал Штырь.

Ребята шли по дороге, хотелось есть и пить.
Было жарко, на небе ни одного облачка.
Теперь подростки поняли смысл фразы: «если напрямик». Дорога петляла меж невысоких холмов и оврагов, поросших густым лесом.
Переходя по мосту через очередной овраг, путники заметили внизу узкий ручей. Хоть вода была немного мутновата, ребятам она показалась лучшей, что они когда-либо пробовали.
Напившись и немного отдохнув, ребята двинулись дальше по дороге. Идти напрямик через лес они не рискнули.
— Смотрите, — сказал Штырь, показывая на колею, уходящую в лес. — Пошли, проверим.
Пройдя метров сто по прямой лесной дороге, ребята увидели небольшую поляну. На поляне стояли два стареньких микроавтобуса и пассажирская газель. Стоял мангал. На складном столике разложены продукты. Где-то за машинами слышались голоса.
Ребята спрятались за кустами.
К мангалу подошел молодой парень в шортах, ребята увидели, что парень вертит шампуры с шашлыками, и от этого у них ещё больше разыгрался аппетит.
— Через пять минут будут готовы! — Крикнул кому-то парень и ушёл.
— У нас три минуты, не больше, — вполголоса сказал Штырь. — Берём что под руку попадёт. Всё, пошли.
Они быстро подбежали к столу, но не успели они что-либо взять, как подбежали двое мужчин, и один из них схватил Кабана за шиворот.
— А ну, стой! — Крикнул второй, хватая Штыря за руку.
На Колю, ещё не успевшего понять, что происходит, с громким лаем прыгнул большой белый пёс, свалив его с ног.
Тут же сбежались остальные.
— Чего тут делали?! — Спросил пожилой мужчина.
— Мы мимо проходили, — сказал Колян, пытаясь скинуть пса, трепавшего его за воротник.
Парень лет пятнадцати оттащил собаку за ошейник. Коля встал отряхиваясь.
— Да, мы видели, — сказал парень, державший Штыря.
— Чо тогда спрашиваешь, раз видел? — Со свойственной наглостью огрызнулся Штырь.
— Штырь, — с укоризной шикнул Кабан.
— Что бы вы сделали, если несколько дней не ели? — Спросил Децел.
— Я бы попросил, а не воровал, — сказал пожилой мужчина.
— Если бы мы попросили, можно подумать, вы бы дали, — сказал Колян.
Пожилой мужчина улыбнулся.
 
Через какое-то время ребята сидели и ели со всеми. Это оказались очень хорошие и радушные люди, не прогнавшие голодных бродяг. Они приехали на выходные порыбачить, отдохнуть на природе.
Штырь, обычно скрытный от остальных, уплетая печеную картошку, охотно рассказывал — и про то, как они сбежали с детдома, и как связали охранника, и все остальные приключения, включая угон машины. Когда Штырь говорил лишнее, друзья оправдывались: так было надо, другого выхода не было.
Особенно внимательно их слушал 12-летний Вадим, и, когда путники закончили свой рассказ, он воскликнул: «Вот это да, настоящие приключения».
— Это точно, — кивнула Юля, девчонка лет пятнадцати, сидевшая напротив Коли. — Куда же Вика делась?
— Вы ешьте, не стесняйтесь, — сказала женщина лет сорока, подвигая тарелку с шашлыком.
Коля встал и отошёл. Он огляделся. Чуть ниже по поляне текла узкая речушка. Противоположный берег был каменистый, крутой и высокий. Колян спустился к реке, перешёл по перекатам на противоположный берег, насквозь промочив кроссовки. Взобравшись наверх, Коля уселся на скалистом выступе, свесив ноги вниз.
— Сидят, сюсюкаются друг с другом. Тьфу, смотреть стрёмно. А Штырь? Перед тёлкой выпендривается. Тоже мне. Тьфу! — Думал про себя Колян. Отсюда ему хорошо было видно всех. Мужики сидели с удочками, женщины возились у палаток, ребята вместе с Юлей, Витьком и Вадимом сидели у костра. Через какое-то время Кабан отошёл от них и сел на берегу.

Почти стемнело. Коля вернулся к ребятам.
Кабан лежал, развалившись у костра. Штырь и Децел Что-то рассказывали.
— О, возвращение блудного сына! — Шутливо сказал Штырь, когда Коля подошёл к ним. — И где же это тебя носит, сын мой?
— Переел? — Засмеялся Децел. — А я говорил: «Жадность фраера погубит».
Не обращая внимания на шутки друзей, Коля сел рядом и спросил Штыря: «Когда выдвигаемся? Уже почти стемнело»
— Завтра с утра.
— С утра, так с утра, — согласился Коля, развалившись у костра.
— А ты, типа, главный? — Спросила Юля у Штыря.
— Да… — начал было Штырь, но, поймав взгляд Кабана, тут же поправился, — нет, у нас анархия.
— Везёт вам. Приключения, идёте, куда хотите, — с завистью сказал Вадим.
— Думай, чо говоришь, — сурово ответил Кабан.
— Нам терять нечего, вот и ищем приключения, — сказал Коля. — Это вам повезло, всё есть, включая родителей. Захочешь приключений — ты их найдёшь.
Всю ночь они просидели у костра.
Рано утром ребята отправились дальше. Пока взрослые спали, Юля, Вадим и Витя собрали им немного провизии, взяли отцовский GPS-навигатор, чтобы посмотреть, как быстрее дойти до ближайшего города.
Оказалось, что по лесу идёт неасфальтированная дорога, и по ней за день можно добраться до Петербурга.
Вадим грустно смотрел вслед уходящим ребятам.

Полдня ребята шли по лесной дороге. Наконец они остановились на привал.
— Я всё-таки не пойму, как мы могли оказаться рядом с Питером? — Спросил Децел.
— Может, это портал, переносящий в пространстве, а может, и во времени? — Предположил Коля.
— Может быть. Может, мы уже в будущем? — Спросил Децел.
— Вряд ли. А даже если и так, то в недалёком, — скептически сказал Кабан.
— Вчера Юля дала мне свой телефон, я посмотрел дату, — сказал Штырь и сделал паузу, чтобы заинтриговать друзей. — Второе июля 2023 года.
Ребята удивлённо переглянулись.
Штырь не сдержался и громко расхохотался.
— Видели бы вы свои рожи, я прикололся, — сказал Штырь. — Всё нормально, в будущее мы не попали.
Ещё немного отдохнув, ребята пошли дальше.
Дальше по дороге стояла военная колонна. Около замыкающих «БТРов» сидели несколько солдат с автоматами.
Проходя мимо, ребята остановились.
— Здрасте, — вежливо сказал Штырь.
— Здорово, — ответил один из солдат. — Вы знаете, что это закрытая территория?
Ребята вышли на эту дорогу через лес, и шлагбаума не видели.
— Не, мы не знали, — сказал Децел.
— Где ваши родители? Или вы тут ещё и одни? — Спросил солдат.
— Нет у нас родителей, — коротко ответил Штырь.
— Вы что, беспризорники?
— Беспризорники. Раз территория запретная, ходить здесь нельзя, вы нас не подбросите? — Сказал Коля.
Штырь толкнул его в бок: «Баран, ты чо делаешь?»
— Просто так подвести не могу. Спрошу у командира, может, и подвезём, — сказал солдат и отошёл.
Вскоре он вернулся: «Запрыгивайте»
Он помог ребятам залезть в грузовик.
В кузове оказалось ещё человек десять ребят примерно их возраста. У бортика сидели ещё двое солдат с винтовками.
Колонна довольно быстро поехала.
— О, пацаны. А вы куда? — Спросил Децел.
— Да примерно туда же, куда и вы, — с хитрой улыбкой сказал худощавый парнишка в кепке, повернутой козырьком набок.
Кабан развалился на полу и сказал: «Приедем — разбудите».
Ребята почувствовали что-то не то, но ехали молча.
Вскоре колонна выехала на трассу и повернула. Один из солдат встал и опустил тент, в кузове стало темно. Коля успел увидеть какие-то здания, судя по всему, это была окраина города. Он сказал об этом Штырю.
— Мужики, мы здесь выйдем, — сказал Штырь.
— Сидите. Нам ещё далеко, — лениво зевнул один из солдат.
Штырь хотел было ещё что-то сказать, но один из сидевших рядом подростков взял его за плечо и вполголоса сказал: «Расслабься, братан. Не рыпайся, и всё будет ништяк. Меня с корешами они забрали из интерната для несовершеннолетних преступников, в который я попал за убийство охранника детдома, из которого хотел свалить. Случайно вышло»
Штырь, подумал секунду и отвесил Коляну хорошего подзатыльника: «Напросился, блин»
Пообщавшись, ребята узнали, что в остальных грузовиках — тоже подростки, все слои беспризорников, от попрошаек до последних отморозков. На все вопросы солдаты, охранявшие их, либо не отвечали, либо грубо отвечали: «На месте всё узнаете».

Через какое-то время всех пересадили в «ИЛ-76»
Подростки расселись по железным лавкам у стены. Трап поднялся. Самолёт начал разгон, и спустя несколько минут подростки летели над облаками.
Кто-то из солдат сидел на «БТРе», кто-то расхаживал по салону. Друзья сидели рядом.
— Придурок ты, Колян, придурок! — Ворчал Штырь, смотря в пол. — Барана кусок. По ходу, накрылась наша воля. Из-за тебя, блин.
— Заткнись и не ной. Ты сам предложил топать по этой дороге, вот и заткнись теперь! — Злобно ответил Коля.
— Слышите, все заткнитесь, — грозно произнёс парень лет 17, сидевший недалеко от них.
— Да пошёл ты, козёл, — отмахнулся Кабан.
Парень вскочил, но проходивший мимо солдат толкнул его с силой, и тот рухнул на место.
— Не вставать, — приказал солдат и пошёл дальше.
Колян ехидно улыбнулся и показал фигу парню, тот по-волчьи оскалился и злобно сжал кулаки.
— Прилетим, я тебя порешу, — угрожающе сказал он.
Спустя время самолёт приземлился. Он остановился в огромном ангаре. Гигантские ворота ангара были открыты. Сразу из самолёта подростков пересадили в грузовики с заведёнными двигателями, стоявшие у ангара. В каждый грузовик запрыгнули по два солдата с автоматами «АК-47». Солдаты опустили тент, в кузове стало темно, лишь тонкие лучи света пробивались через небольшие дырки в тенте.
Через несколько минут ребята почувствовали, как машина стала подниматься в гору, а чуть позже стало закладывать уши.
Колонна ехала по живописной горной дороге, прорубленной в скале. Эта дорога являлась частью туристического маршрута. Многочисленные панорамы. Туристы фотографировались на фоне высоких гор, покрытых лесом, и ярко-рыжего заката, озарявшего огромные кучевые облака, которые на такой высоте казались совсем близко ярким оранжевым светом. Ребята, конечно же, не видели всех этих красот, они сидели в тёмном пыльном кузове.
Позже колонна свернула на лесную дорогу. Проехав по ней около полукилометра, колонна остановилась на КПП.
Через несколько минут колонна двинулась дальше по уже асфальтированной дороге, идущей выше.

4:20. Всех разбудил басистый голос: «На выход».
Грузовики стояли вряд, из них вылезали подростки. Пока все выгружались, друзья внимательно оглядывались по сторонам.
Они находились на большой асфальтированной площадке, освещаемой высокими фонарями. Чуть дальше виднелись два одинаковых здания.
За спиной был высокий каменный забор с колючей проволокой.
— В шеренгу построиться! — Скомандовал высокий мужчина лет сорока, в серой камуфляжной форме.
Ребята неспеша стали строиться, специально еле передвигая ноги.
— БЫСТРЕЕ, ленивцы позорные! — Крикнул он.
Но это не помогло, они по-прежнему еле двигались, а некоторые ехидно улыбались.
Командир пригрозил, громко матерно ругаясь.
Построение пошло быстрее, но один из подростков, парень лет 17, смачно плюнул, и, словно делая одолжение, сказал: «Да ладно, чо ты разлаялся? Не видишь, братва ещё не проснулась»
Остальные подростки захохотали.
Командир, не потерпел к себе такого наглого отношения, подошёл к наглецу, и каким-то молниеносным движением перекинул его через плечо, спиной на асфальт. Этот парень был самый настоящий отморозок, без совести и страха. Он вскочил и достал спрятанный в ботинке нож. Тут же подбежали солдаты и вскинув автоматы, прицелились. Пулемётчики на трёх ближайших вышках, направив на него яркие лучи прожекторов, тоже взяли его на прицел.
— Одно твоё неправильное движение, и тебя нет, — спокойно сказал командир.
— Чо ты меня на понт берёшь, начальник. Вы права не имеете, — сказал парень, он старался говорить спокойно, но в его голосе все же было заметно лёгкое дрожание.
— Здесь другие законы, — всё так же спокойно сказал командир. — В карцер.
Двое солдат жёстко бросили парня на асфальт а затем скрутили и куда-то увели.
— Вы ещё не построились!?
Подростки довольно быстро выстроились в ряд.
— Вы попали на тренировочную базу «Т2», — начал командир, — ситуация в мире тяжёлая. Уже ни для кого не секрет, что мир на грани войны, где-то она уже идёт. Третья мировая война может начаться в любой момент, может быть, через год, может, через два, — он сделал паузу, и добавил: «А может, завтра. Наша задача — подготовить универсальных солдат, умеющих всё. Вы первые на этой базе, но не последние. Вопросы есть?»
— А где мы находимся? — Спросил Децел. — Ну, в смысле…
— В горах Северного Кавказа. А где именно, вам знать не положено, — ответил командир, и добавил: «Да, и ещё. Во-первых, пытаться бежать не советую, дорога отсюда только одна, и на ней блокпосты. Во-вторых, любое нарушение дисциплины будет наказываться нарядом или даже карцером. Звать меня будете «товарищ командир». У вас не будет ни имён, ни фамилий, прозвища оставьте при себе, у вас будут только порядковые номера. Налево! Шагом марш!»
Они пришли на склад. Там по одному сначала сфотографировали профиль, после чего выдали два одинаковых комплекта военной формы с уже намертво приклеенной фотографией и номером. Форма была тёмно-серой с тем же рисунком, что и на обычной солдатской форме.
Подростков разделили на две роты по 50 человек, их распределили по казармам. В казарме имелся душ, вернее, коридор с душевыми отделами. Вымывшись, подростки сдали старую одежду на утилизацию и надели форму, которая некоторым оказалась немного не по размеру. Децелу и вовсе достались ботинки на два размера больше.
После завтрака ребята разошлись по казармам отсыпаться, тренировки должны были начаться со следующего дня

База находилась на небольшом плато, со всех сторон его окружали крутые обрывы и ущелья, сосновый лес и горы со снежными вершинами. Спуститься вниз можно было только по одной дороге, охраняемой постами. Территория базы была огорожена высоким каменным забором. В центре базы находился штаб — трёхэтажное здание, служащее и штабом, и местом проживания персонала.
Казармы находились по две слева и справа от штаба. Две казармы были свободны. Склад, ангары для техники, столовая и спортзал были отдельными зданиями.
— С моей шконки свалил, — сказал крупный парень лет 15 с порядковым номером 5 Децелу, сидевшему на двухъярусной кровати.
— Чо? Это моё место.
— Будет моё. Я смотрю, ты прописку ещё не прошёл, — сказал парень, закатывая рукава.
— Я вижу, ты тоже без прописки, — сказал Штырь, подойдя сзади.
Пятый обернулся — увидев Штыря, Коляна и Кабана, он тут же сделал физиономию попроще.
— Место перепутал? — Сказал Коля. — Так я напомню. Вон там, — показал он на дверь туалета.
— Да ладно, чо вы кипятитесь? Всё, я пошёл, — сказал пятый, спуская рукава, и ушёл.
— Тут надо держаться вместе, — сказал Кабан.
Ребята заняли две кровати, стоявшие рядом.
Вскоре пятый вернулся, вернулся не один…
— Ты ещё здесь? — Сказал Штырь, вставая с кровати. — Я думал, ты своё место обживаешь, или тебе матраса не досталось? Ничего, бывает, давай в конуру ползи, — кивнул в сторону туалета.
Пятый схватил стул и с криком: «Братва, мочи фраеров!» — бросился на Штыря. Началась общая драка. Одни были на стороне пятого, другие — на стороне Штыря, третие пытаясь разнять, сами попали под удар, четвертые не были ни за первых, ни за вторых, они молотили всех подряд и были наиболее жестоки. В ход пошли стулья, Кабан схватил железную прикроватную тумбочку и швырнул в пятого, бившего Штыря, лежащего на полу.
В комнату вбежали двое солдат и командир. Командир выстрелил из «Макарова» в потолок, все тут же успокоились. Некоторые были с фингалами, у кого-то рассечена бровь, у кого-то губа разбита, у пятого было всё это вместе.
— Что вы тут устроили?! Места не поделили? Так, пятый, сейчас в медпункт, потом на кухню, там полы помыть надо и грузовик с картошкой скоро приедет, разгрузишь и начистишь.
— За что? Не я начал!
— Вон, видишь камеру? — Сказал командир, показывая на камеру видеонаблюдения. — А она видит тебя. Не вешай мне лапшу на уши.
Пятый что-то проворчал и пошёл.
— Остальные — на боковую. Это последний день, когда вы сможете нормально выспаться.
 
В 5:20 утра всех разбудил крик командира: «Подъём!»
Подростки в полусонном состоянии стали вставать.
— Быстрее, одеваемся! Последний моет полы после обеда.
Все стали суетливо одеваться.
— Я всё! — Сказал Штырь, радуясь, что оделся первым.
Командир подошёл к нему, посмотрел внимательно и, усмехнувшись, сказал: «Ботинки не на ту ногу, шнурки почему-то заправлены внутрь, и ремень застегни. После обеда моешь здесь полы».
Все заржали.
Умывшись, ребята строем за командиром пришли к полосе препятствий № 1. На полосе препятствий № 2 уже ждала их вторая рота со своим командиром. Знаком отличия между ротами была форма. Во второй роте форма была светло-серой, а не тёмно-серой, как в первой.
— Каждое утро вы будете начинать здесь, на полосе препятствий. Ваша главная задача — пробежать два круга, преодолевая все препятствия. Вторая задача — пробежать эти два круга быстрее другой роты. Рота, прошедшая полосу последней, остаётся на штрафной круг. Всё ясно? Тогда вперёд!
Первая рота закончила раньше второй.
— Первая рота, по три построились, в столовую бегом марш!
В столовой, получив свою порцию каши, друзья сели рядом.
— Один плюс хавка, — оптимистично заметил Децел.
— Валить отсюда надо. Мы не для того с детдома свалили, чтобы здесь строем ходить, — сказал Штырь.
— Как ты свалишь? Через забор так просто не махнёшь, а охрану ты видел? Это тебе не дядь Витя, заметят — сразу расстреляют, потом вывезут за периметр и закопают, будто и не было тебя никогда, — мрачно сказал Кабан.
— Лёнька Пантелеев свалил с «Крестов», а там охрана посерьёзней, — сказал Штырь.
— Вам до Пантелеева, как до Марса пешком, — раздался за спиной голос командира, который стоял всё это время за ними. — Жирный правильно заметил: «Расстреляют, вынесут за забор, закопают, и знать никто не будет». Я теперь с вас глаз не спущу, будете по струнке ходить, а нет — в карцер закрою.
Он отошёл на пару шагов и скомандовал: «Приём пищи окончен, сдать посуду!»
После столовой ребят снова строем повели в спортзал.
— Здесь вы будете учиться в основном рукопашному бою и владению холодным оружием. Ножи, топоры, мечи, сабли и тому подобное является холодным оружием. Всем этим вы научитесь пользоваться, — пояснил Командир.
— Зачем нам всё это, если есть «калаш»? — Спросил кто-то.
— Потому, что автомат Калашникова, — вещь шумная, а в некоторых заданиях надо работать тихо.
— К какому заданию нас готовят? — Спросил Штырь.
— Меньше знаешь — крепче спишь, — строго ответил командир. — А теперь начнём…
На обучении рукопашному бою командир показывал приём, потом разбивал роту по парам и заставлял по очереди отрабатывать их друг на друге.
После рукопашного боя перешли к метанию ножей. Особо выделился Децел, который довольно быстро «въехал в тему» и попал в мишень 8 из 10 раз, но вместо похвалы командир заставил сделать ещё 20 бросков, увеличив расстояние ещё на 5 метров. Из 20 раз Децел попал 16. Командир удивлялся такой ловкости, но всё равно не подавал виду.
После обеда был получасовой перерыв: кто-то маялся по территории, кто-то дремал, сидя у стены. Все были обязаны находиться в определённой части базы, за всеми непрерывно наблюдали часовые на вышках. Друзья сидели у забора и молча думали, как сбежать. За ними внимательно следил командир.
После отдыха ребята снова строем пошли в спортзал — оттачивать боевые навыки.
После ужина было свободное время, однако проводить его можно было только в спортзале или на полосе препятствий, но на этих объектах нельзя было находиться просто так, нужно было чем-то заниматься. До девяти часов казарма была закрыта. С девяти до десяти часов в казарме — свет. Кто-то играл в карты, кто-то спал, кто-то просто разговаривал. В десять часов выключали свет, давалась команда «отбой».
 
ГЛАВА ЧЕТВЁРТАЯ.
Люди-киборги.
 
Прошёл месяц, о побеге пришлось забыть. Ночью из казармы выйти незамеченным было невозможно, на входе дежурный, днём и ночью за периметром зорко наблюдали часовые, а конкретно за друзьями следил командир, или вместо себя оставлял кого-то из солдат. Этот эксперимент был строго засекречен, и утечка информации была не допустима. Не думали о побеге ребята и по другой причине. Здесь оказалось не так уж и плохо: пейнтбол два раза в неделю; учебные стрельбы; прыжки на тросе со стометровой вышки; на следующей неделе командир обещал прыжки с парашютом. Парень, которого закрыли в карцер в первый же день, вышел спустя три недели, и вёл себя заметно тише. Жёсткий режим сыграл свою роль, большинство ребят стало обращаться по уставу, хоть и нехотя. Те, кто были из последних отморозков, ежедневно проводили свободное время либо на кухне, моя посуду, либо в казарме, драя полы и туалеты. Коляну, Децелу, Кабану и Штырю после нескольких нарядов всё же пришлось смириться с тем, что они не в интернате, и нарушения не закончатся профилактической беседой. О том, зачем они здесь, друзья предпочли не думать, Штырю и вовсе уже становилось всё равно.
 
Все тренировки отменили. Подростки ходили по территории, качались на тренажёрах.
В семь утра на базу прибыли несколько фургонов. Солдаты разгружали их, они переносили какие-то ящики в штаб. Командир говорил с двумя мужчинами, оба они были в белых костюмах с чёрным галстуком. Один из них был невысокий мужчина лет сорока пяти, лысый и в очках. Это был ученый, биолог, Константин Юрьевич Свинцов. Работник химико-биологического исследовательского центра в Сколково.
Второй — худой парень лет двадцати пяти, Максим Сергеевич Панин, сотрудник физико-математического исследовательского центра в Сколково. Занимается разработкой новейших нанотехнологий.
— Ну, Анатолий Николаевич, — обратился биолог к командиру, — как успехи?
— Шпана, — коротко ответил командир.
— Ну, сегодня от этого не останется и следа, — сказал Панин, посмотрев на Коляна, который забрал у Децела кепку и стал убегать.
— Где медпункт? — Спросил биолог, достав из кабины фургона железный кейс чёрного цвета.
— Пройдёмте, — сказал командир и повёл их в медпункт.
Спустя полтора часа первая рота стояла в коридоре на первом этаже штаба.
Стены коридора были покрыты грубой штукатуркой. Бетонный пол был покрашен матовой тёмно-красной краской. По потолку тянулись какие-то кабели. На стыке стен и потолка горели лампы дневного света. Окон в коридорах не было, на правой стене - только двери, а левая была сплошной.
Подростки по шестеро спускались в подвал, когда их вызывал командир, через несколько минут свет начинал сильно моргать. Обратно они не выходили, по крайней мере, в эту дверь.
— С тринадцатого по восемнадцатый, — вызвал командир.
Ребята спускались с мостика на мостик по железным ступеням. Помещение было довольно большим. На стенах, покрытых грубой штукатуркой какого-то грязного цвета, тускло светили лампы в пожелтевших плафонах.
Внизу располагались компьютеры и центральный блок.
— А где пацаны? — Спросил тринадцатый, белобрысый мальчишка 13 лет.
— Вышли.
— Мы не видели их, — сказал Штырь.
— Они вышли в ту дверь, — сказал командир, показывая на дверь запасного выхода.
Ребята немного нервничали — откуда им знать, что их товарищи вышли отсюда целыми, и вышли ли они вообще. Переживали они, конечно, не за товарищей, чёрт бы с ними, переживали они за себя.
— Сюда, — сказал командир подросткам, показывая на шесть кресел, похожих на те, что у стоматологов.
Ребята сели, Свинцов надел на них шапочки, подключённые к главному системному блоку. Он снова подошёл к Панину, который начал быстро стучать по клавиатуре. Ребята молча переглянулись между собой.
Биолог показал что-то пальцем на мониторе и пошёл к главному блоку. На задней части блока, где подсоединялись все провода, были ещё несколько кнопок и рубильников.
Подняв несколько маленьких рычажков, он сказал: «Готово»
Панин кивнул головой, давая знать, что можно начинать.
— Поехали, — сказал биолог, опуская большой рубильник.
Системный блок загудел, кресла приняли горизонтальное положение. Ребята смотрели в потолок в ожидании чего-то.
Панин что-то быстро писал, стуча по клавиатуре. Биолог вполголоса что-то подсказывал физику.
Наконец свет начал сильно моргать, ребята мгновенно потеряли сознание.
— Я не совсем понял, что вы делаете? — Спросил командир, подойдя к учёным.
— Вам не говорили? — Удивлённо спросил Свинцов.
— Нет. Мне доложили только мою задачу, не объясняя её цель.
— Если говорить проще, — начал физик, — мы программируем мозг. Человека можно запрограммировать на выполнение каких-либо задач, но человек — это не компьютер, он может сам себя распрограммировать, если очень этого захочет. Также с помощью такого программирования можно открыть некоторые способности. В экстремальной ситуации у человека открывается что-то вроде второго дыхания, откуда-то появляются сила и выносливость. Так вот, мы откроем это “второе дыхание”. Также мы понизим болевой порог, теперь они почти не будут чувствовать боль. Нет боли — нет страха. Ещё, мозг человека — как жёсткий диск, на него можно загрузить информацию и удалить её. Удалять мы ничего не будем, а вот кое-что загрузим… Знания средней школы. Солдатам они тоже пригодятся, тем более что загрузить удаётся от 60 до 80 процентов.
— Не слишком много экспериментов? А то станут супер-людьми, будут править нами, — вшутку сказал командир.
— Не, в лаборатории проводили эксперименты, — успокоил биолог. — Да ещё, если всё же они распрограммируются, они потеряют некоторые способности.
Они немного помолчали, индикатор работы показывал: «выполнено 95%».
— И ещё, теперь это не дети, это машина для убийства, подчиняющаяся командиру, то есть Вам, но даже машина даёт сбой. Оглядывайтесь почаще, — мрачно сказал Панин.
— Командир, — сказал Свинцов, — я думал, вы в курсе всех планов, а Вы, извините за выражение, оказались пешкой, впрочем, как и мы. Видимо, правительство не хочет раскрывать истинных планов.
От услышанного командиру стало как-то не по себе.
Загрузка завершилась. Ребята открыли глаза.
— Вставайте, — сказал физик.
Подростки встали и, сняв с головы приборы, подошли к командиру.
Они не были похожи на прежних ребят. Каменные лица. Вместо детского блеска в глазах — холодный волчий взгляд. В движениях появилось что-то другое. В них уснули жалость и сопереживание, уснули все чувства, мешающие убивать.
— Ждём дальнейших указаний, товарищ командир, — сказал Штырь, который раньше если и обращался по уставу, то говорил это с каким-то сарказмом.
— В медпункт, потом вольно. Выйдите через запасной выход, — сказал командир
— Зачем в медпункт? — Спросил он у Свинцова.
— Я привёз один препарат, стимулирующий рост мышц. Через пару дней они качками станут, — сказал биолог. — А пока три дня — никаких тренировок, им и так тяжко будет.

За три дня подростков буквально раздувало на глазах, но всё это сопровождалось сильной болью во всём теле. Некоторые даже ходили в медпункт за обезболивающим, это при том, что болевой порог у всех был понижен. Нетрудно представить, что испытывал бы обычный человек.
Спустя три дня от худых хилых подростков не осталось и следа. Строем перед командиром стояли накаченные парни.

…

 
ГЛАВА ПЯТАЯ
Норты
 
В большинстве случаев люди относятся ко
всему новому негативно и агрессивно, а, может,
стоит сначала вникнуть и разобраться?

Первое задание бойцы выполнили успешно, впервые омыв руки чужой кровью. Несмотря на последствия эксперимента, убийство человека, к тому же не одного, оставило след в сознании. Нет, им не было тяжело, и их не мучила совесть, убитые не являлись во снах. Они почуяли запах крови, ни у кого не возникло маниакальное желание убивать, но все бойцы знали, что могут запросто лишить жизни любого, как только поступит приказ, и им ничего за это не будет.
Коля, получивший теперь прозвище Север, чувствовал, как угасает буйное пламя его души, как исчезает подростковая мания взять всё и быть вольным ветром. Старые понятия о свободе и независимости были разрушены, но новые ещё не поняты.   
Прошла неделя после первого задания. Учения продолжались, скорее, оттачивание навыков. Тем временем пришло ещё одно задание.
В ангаре командир объяснял цель задания. На этот раз в группу входило пятнадцать человек. Из друзей в группу вошёл только Север.
— Мы столкнулись с новым врагом, — начал командир. — С которым до нас никто не сталкивался. Норты. Подобных существ на земле никогда не было. Это звери, похожие на волков, они бывают белые; серые; в основном рыжие. Главные особенности этих существ: способность говорить; мыслить; держать в лапах предметы, соответственно, пользоваться оружием. Внизу, на посёлок «Дубки», было совершено нападение группой нортов, живущих в окрестных лесах. Позже были убиты двое лесничих. Теперь норты имеют двуствольное ружьё с патронами к нему и пистолет Макарова с как минимум одной обоймой. Местный житель показал примерное местоположение их лагеря. Ваша задача: взять как можно больше этих тварей, остальных убить. Задание понятно?
— Так точно! — Хором ответили бойцы. Казалось информация о нортах не была для них удивительной или интересной.
— Разобрать амуницию. И в машину!
Бойцы подобрали лежащее перед ними снаряжение: лёгкие бронежилеты; бронированные щитки, защищающие ноги и руки; шлемы, похожие на мотоциклетные, со множеством встроенных технических ноу-хау; аптечка; автоматы Калашникова; полутораметровая палка с ошейником на обеих концах и ремешком вдоль палки, чтобы её можно было повесить на плечо.
Бойцы надели снаряжение и попрыгали в кузов.
Нортов стали замечать после падения загадочных объектов, образовавших мёртвые зоны. Спустя две недели эти существа стали появляться в городах. Первые из очевидцев падали в обморок или решали, что у них галлюцинации. Отличались норты от земных животных, хотя назвать этих существ животными язык не поворачивался, ещё и тем, что их организм требовал меньше пищи, чем у тех же волков, к тому же они были всеядные. Это позволяло им собираться в большие стаи. В среднем их рост в холке был около 70 — 80 см. У них были обостренны различные чувства. Прищурясь, некоторые могли видеть то, что простой человек мог разглядеть лишь в мощный бинокль. Некоторые обладали невероятной ловкостью. Некоторые имели способность внушения и гипноза, причём делать это они могли, находясь в соседней комнате. Некоторые обладали обострённой интуицией. Погружаясь в транс, некоторые способны энергетически отделяться от тела и уходить на несколько километров. Простым людям энергетика была невидима. Передние лапы нортов были немного длиннее. Они немного напоминали человеческие руки. Кисть была более гибкой, пальцы были короче человеческих, но длиннее, чем у волков. Это позволяло им брать предметы и, соответственно, пользоваться оружием. При передвижении на четырёх конечностях они сгибали пальцы. При необходимости взять что-либо они становились на две лапы и пользовались передними лапами, как люди — руками. Задние лапы тоже были более гибкими и устроены так, что они могли очень долго передвигаться, как люди, не смотря на это они передвигались преимущественно на четырёх конечностях.. Это грозило возникновением новой цивилизации.
Норты не строили домов — не потому что не соображали, как, а потому что хотели не уподобляться людям и оставаться независимыми ни от чего. При желании они за считанные годы могли бы создать свою цивилизацию, учась у людей.
 
Спустя несколько часов грузовик остановился посреди разбитой лесной дороги.
— Выгружаемся! — Крикнул водитель, не вылезая из кабины.
Отряд выгрузился. Грузовик поехал дальше. Солнце пряталось в туманном небе, было жарко и душно.
Север достал GPS-навигатор, данный ему командиром на базе. На карте был отмечены предполагаемый лагерь нортов и место, где их будет ждать машина.
Бойцы опустили забрала шлемов, перезарядили автоматы и двинулись.
Забрало шлема состояло из бронированного прозрачного пластика со специальным покрытием, не позволяющим увидеть лицо бойца снаружи. При этом изнутри специальная система регулировала количество света, проходящего сквозь забрало. С помощью голограммы у бойца всегда была карта перед глазами. По команде «приблизить в … раз» изображение тут же увеличивалось в нужное количество раз. Так же в шлем была встроена рация. Шлем и модернизированный автомат Калашникова были экспериментальными образцами, привезёнными из лабораторий Панина.
Отряд продвигался по лесу сквозь густые заросли. В любой момент могли напасть норты.
Отряд поднялся выше. Наверху лес был менее густой, идти стало проще. Пройдя около километра, отряд стал идти тихо, и внимательно оглядываясь. Где-то здесь должна находиться стоянка нортов.
Вдруг из кустов выскочил норт. Белого окраса, похожий на волка. Он свалил одного из бойцов на землю, но тот быстро сбросил его.
— Шухер! — Крикнул норт.
Тут же появились ещё три рыжих норта.
Началась стрельба. Норты и вправду оказались довольно ловкими существами. Они шустро бегали меж бойцами, то и дело сбивая их с ног. Только чудом бойцы не перестреляли друг друга. Наконец Север попал в одного, тот взвизгнул и упал замертво. Остальные в растерянности подбежали к товарищу, отряд тут же окружил их.
Третий уже был без одного щитка, защищавшего нижнюю часть правой руки. Из разорванного рукава сочилась кровь.
— Стоять, не двигаться! — Приказал Север, передёрнув затвор автомата.
Трое бойцов надели ошейники на пленных. Двое обыскивали кусты. Остальные держали пленных под прицелом.
— База, приём, — вызвал один из солдат.
— База на связи. Приём, — ответил командир.
— Стоянка проверена. Трое нортов взяты. Один убит. Оружия не найдено. Среди своих потерь нет.
— Скорее всего, это все. Жители видели маленькую группу. Идите к конечной точке через посёлок. В лесу опасно. Конец связи.
Север и ещё двое вели нортов.
Вскоре они вышли на покос. Трое мужиков ворошили сено. Заметив бойцов, ведущих нортов, один из мужиков поднял руку и поприветствовал бойцов.
Местные жители были предупреждены об операции.
Отряд молча прошёл мимо. Норты только оскалились.
Бойцы вошли в улицу. Это была крайняя улица, поэтому народу не было. Некоторые дома почти совсем развалились, дворы их заросли крапивой в человеческий рост. По улице гуляли коровы, бегали куры. В заиленной луже с позеленевшей водой плавали утки. Норты, смотря на всю эту живность, невольно облизнулись.
 
Двое деревенских мальчишек лет двенадцати, заметившие отряд на сенокосе, шли рядом, внимательно разглядывали солдат и нортов. Они и представить не могли, что эти парни в крутой амуниции и с оружием всего лишь чуть старше их. Солдаты шли, не обращая на них внимание.
— А где вы служите? — Не выдержав любопытства, спросил один из мальчишек.
Никто не ответил.
Он хотел ещё что-то спросить, но тут раздался крик со стороны сенокоса: «ИДУТ!!!»
Бойцы обернулись. Со стороны покоса бежали те самые мужики.
— Их штук пять. Идут сюда! — Крикнул один из мужиков и забежал в дом.
Двоих нортов тут же пристегнули к столбу ошейником на втором конце палки. Третий норт рванул с такой силой, что боец упал, не удержав его. Норт, протащив его около десяти метров, развернулся, одним ударом лапы переломил палку словно прогнившиё деревянный прут и скрылся в крапиве.
Норты разбежались по дворам. Солдаты то и дело стреляли в заросли крапивы, откуда слышался шорох. Из окон домов тоже начали стрелять из ружей.
Неожиданно по отряду тоже кто-то открыл огонь. Тут же замертво упали трое бойцов, остальные попрятались за полуразобранным старым «Рафиком». Север укрылся за большим пнём, хотя укрытие из него было неважное. Он успел заметить во дворе брошенного дома человека и два серебристых «кольта» в его руках.
Перестрелка продолжалась около пяти минут. Улица гремела выстрелами. В воздухе повис крепкий пороховой запах. Норты мелькали то там, то сям, пытаясь отвлечь внимание. Северу удалось подстрелить троих, но у него осталась последняя обойма.
— База, приём! Мы окружены, трое наших убиты. Заканчиваются боеприпасы! Ждём подкрепление, — передал кто-то из солдат по рации.
— Держитесь, подкрепление прибудет через пятнадцать минут.
Двое бойцов подползли к лежащим на дороге телам товарищей, чтобы забрать оставшиеся обоймы. Север заметил, как перед ним мелькнула серая фигура норта, и, опустив глаза, заметил торчащий из его бронежилета нож. В этот же момент что-то очень сильно ударило в спину. Север обернулся и увидел полицейского, целящегося в него из карабина. Полицейский был словно зомби, его явно загипнотизировали. Север отскочил за ближайший столб. Обезумевший полицейский сделал ещё один выстрел по столбу и стал перезаряжать карабин.
Север воспользовался моментом, выдернул из бронежилета нож и метнул его в безумца. Тот упал с ножом в груди, вошедшим по самую рукоять. Север снова укрылся за пень. Парень с «кольтами» продолжал прятаться за деревьями и домами. Бойцы стреляли лишь тогда, когда чётко видели цель. У каждого оставалось меньше одной обоймы.
Неожиданно под «Рафиком», где прятались бойцы, прогремел мощный взрыв, разорвав его в куски. Взрывной волной Севера отбросило и с силой ударило о бетонный столб. Он потерял сознание.
 
Очнувшись, он увидел несколько грузовиков и всю первую роту. Парень с «кольтами» лежал на дороге, уткнувшись лицом в лужу, с пулей в затылке., Несколько домов полыхали, как факелы. Норты тоже получили небольшое подкрепление.
К Северу подбежал командир с патронташем, полным обойм.
— Держи. Зачисти дворы.
В одном из дворов Север остановился. Его внимание привлекли три рыжие шкуры и одна белая, висевшие на перекладине. Он подошёл к ним, потрогал.
— Похоже, это нортовские, — подумал он вслух.
— Да, — послышался голос позади.
Север обернулся. В десяти метрах от него стоял норт.
— Теперь ты понял? Подумай, за кого ты воюешь, — сказал норт и медленно пошёл прочь.
Север поднял автомат…
— Я солдат. Я не должен думать.
И, выпустив очередь, в спину норту добавил: «Я должен выполнять приказы».
Всё же тень сомнения промелькнула в мыслях Севера, но это всего лишь тень. Он не хотел раздумывать о правильности или неправильности своих действий, к тому же эти мысли ничего не решат. «Пусть наверху разбираются, а я буду стрелять, пока не прикажут отставить».
Через десять минут оставшиеся норты отступили к лесу, где их ждала хорошо вооружённая вторая рота.
Послышались выстрелы, через пару минут наступила тишина.
 
 
ГЛАВА ШЕСТАЯ
Ликвидация.
Второй раз на свободе
 
26 августа 2013 года. Москва.
Свинцов сидел в недорогом летнем кафе за крайним столиком, пил кофе. Он сидел задумчиво, постукивая пальцами по столу, и иногда делал небольшой глоток уже давно остывшего кофе. В кафе было довольно шумно от немного не трезвых посетителей. К тому же добавлялся уличный шум. После месяца испепеляющей жары подул прохладный ветер. Над Москвой зависли грозовые тучи.
Свинцов не любил подобные заведения, он вообще не любил многолюдные места, а летние кафе тем более. Он буквально жил в своих лабораториях и поэтому не имел ни жены, ни детей. Из родственников была лишь тётя, и то её он видел в последний раз в 1995 году на похоронах сестры.
Возле кафе остановился чёрный «Land rover», отполированный так, что в него можно было смотреться, словно в зеркало.
Из машины вышел Панин. Он торопливо подошёл к Свинцову и сел за столик.
— Извините за опоздание, — сказал он.
— Максим Сергеевич, вы опоздали почти на полчаса.
— Извините, пробки. Вы хотели поговорить о чём-то важном.
— Вы женаты? — Неожиданно спросил биолог.
— Нет. Хотите меня женить? — Улыбнувшись, ответил Панин.
— Нет. Вы знаете о планах правительства? Я имею в виду универсальных солдат и цель размораживания наших проектов.
— Честно говоря, нет.
— Я был на приёме у президента, и он рассказал, конечно, старался завуалировать. В общем, с помощью наших солдат и ваших разработок планируются несколько диверсий, спровоцирующих Третью мировую войну. Россия будет якобы ни при чём. Когда в ходе войны крупнейшие державы ослабнут, в игру вступит Россия и добьёт армией супер-солдат ослабшие страны. В общем, нам удастся сделать то, что не удалось ни Чингисхану, ни Наполеону, ни Гитлеру. Мне показалось, что с президентом что-то не так.
Панин внимательно слушал.
— За вашими разработками должна прилететь «ВПС», — продолжал биолог. — После она отправится на «Т-2», там пройдёт осмотр. После осмотра вместе с солдатами она улетит. Куда, не знаю. Генерал Макаренко вот-вот сменит весь караул на «Т-2» и подъездах к ней. Сам он должен прилететь туда.
— Но… — Начал Панин. — «ВПС» уже сутки на базе, а генерал уже сменил караул, и, наверное толкает речь.
Свинцов поперхнулся кофе, — опоздали. «ВПС» завтра утром наверняка вылетит. Нам нужно уничтожить «Т-2», бойцов и «ВПС» с грузом. Так мы сорвём этот сумасшедший план.
— Что?! Вы в своём уме?!
— Если мы этого не сделаем, возможно, уже завтра начнётся война. Погибнут миллионы, миллиарды людей.
— Должен же быть другой выход. Там же люди!
— Думаете, мне легко? — Он сделал последний глоток, и, вздохнув, сказал: «Выхода нет. Будь другой вариант, я бы не стал предлагать этот. Иногда необходимо делать то, что нужно, а не что легче».
Панин нервно забарабанил пальцами по столу.
— У меня в ангаре есть пара интересных вещей. Но на «Т-2» наверняка есть система ПВО, нас собьют, — наконец сказал Панин.
— ПВО там нет, это я знаю точно. «Т-2» — это всего лишь тренировочная база.
Свинцов посмотрел на наручные часы: «Полтретьего. Не успеваем. Поехали».
— Вы самолётом управляли?
— Брал несколько уроков.
Свинцов и Панин сели в «Land rover».
— Не планировал в своей жизни убивать людей, — сказал Панин, заводя двигатель.
— Я тоже.

Тем временем на «Т-2».
Генерал Макаренко осмотрел разработки Панина. Лазерные пушки; бронекостюмы, напичканные всякой электроникой; десятки ампул с какой-то синей жидкостью; множество других вещей. Почти все разработки строго засекречены. Их чертежи хранятся в не менее засекреченных лабораториях Панина.
Бойцы после очередных стрельб сидели в ангарах, начищая винтовки.
— Говорят, наше обучение закончилось. Дальше будет настоящее пекло, — сказал Север, сидя на танке и чистя дуло винтовки.
— Угу. Скорей бы, — кивнул Кабан.
— Да, а то последнее время совсем скучно. Ещё и запретили со второй ротой биться, совсем никакого веселья.
— Если бы кое-кто не сломал два ребра 97му, не запретили бы, — сказал один из парней.
 
Сопроводив генерала Макаренко к федеральной трассе, командир вернулся на базу. Он достал пачку сигарет и нервно закурил, повторяя про себя: «Если б я знал…»
Генерал чётко разъяснил весь план, при этом улыбаясь и даже подшучивая. Он был явно рад, что обучение закончилось, и наконец можно приступать…
День тянулся медленно и скучно. После обеда все тренировки отменили, и бойцы просто слонялись по базе, как бы это ни было странно. Новые часовые, которых выставил генерал Макаренко, молча всматривались в горизонт. Север прошёлся по базе, несколько раз подтянулся на турнике и сел под стеной казармы. Смотря в ясное небо, он задумался: «Как всё быстро изменилось. Ещё недавно я был простым беспризорникам, а теперь… Я получил, что хотел. Завтра улетаем. Сколько же народу придётся завалить? А может быть, меня завалят? Ну, и хрен с ним, в этом мире мне делать нечего, терять нечего. Чего здесь хорошего? Ещё и эти норты. Убьют, пускай. Главное чтобы не на первом задании, будет обидно».
После эксперимента в сознании Севера многое изменилось, но необъяснимая злость осталась. Он не думал о том, кого и за что он убьёт. Он не боялся умереть, потому что видел, как быстро и без мук умирали их «цели».
День прошёл всё так же скучно. Бойцы легли спать раньше отбоя. Все ждали следующего утра.
Командир ходил туда-сюда по своему кабинету, в котором судя по убогой обстановке и пыли на столе он бывал редко.
Он ничего не мог поделать, оставалось лишь ждать утра. Он испытывал ощущение беспомощности. Понимая, что совсем скоро начнётся война, и ничего не мог изменить.
— Я думал, служу государству, России, — неожиданно обратился командир к портрету президента, висевшему над его столом. — Думал, служу для сохранения мира, а оказалось, для его уничтожения. Служу фашистам.
Он махнул рукой, достал последнюю сигарету, закурил. Подошёл к окну, неторопливо пуская густые клубы дыма. Посмотрел на сторожевую овчарку, бегающую по территории. На часовых, стоящих на вышках и водивших лучами прожекторов по периметру. Докурив, он ещё немного посмотрел на звёздное небо с большой яркой луной, на высокие Кавказские горы с серебристыми заснеженными вершинами, окаймленные лунным светом. Наконец он отошёл от окна и остановился в центре кабинета. Командир неторопливо достал из кобуры пистолет. Он снял оружие с предохранителя, повертел его в руках, потом посмотрел на портрет президента, потом снова на пистолет. Командир замер на несколько секунд, держа пистолет перед собой, медленно выпуская дым. Вдруг он поставил его на предохранитель и убрал в кобуру.
— Не дождётесь, — сказал он, вновь посмотрев на портрет.
Он выплюнул оплавленный фильтр от сигареты и раздавил его сапогом.
 
Север спал. Ему снились моменты из прошлого. Снилась та стычка с отморозками. Снилось то, как он и Штырь воровали на рынке пирожки. То, как они блуждали по мёртвой зоне. Снилось, как взорвался старый «Рафик», в котором прятались его товарищи.
Вдруг сквозь сон он услышал протяжный вой тревожной сирены. Рота быстро вскочила с коек, в комнате моргала красная лампочка. Бойцы быстро оделись и поспешили в оружейную. Дежурный спешно открыл дверь. У стены был огромный железный шкаф с выдвижными ящиками. На каждом ящике был номер, соответствующий номеру бойца. В ящиках хранились боекомплекты, состоящие из тяжёлых военных бронежилетов, противогазов, пяти гранат, пулемёта с двумя лентами, пистолета «Беретта 92 ФС» и ножа. Взяв амуницию, бойцы выбежали на улицу. Лучи прожекторов светили в небо, но стрельбы ещё не было. Бойцы заняли позиции — за ангарами, за вышками, за казармами, по всей территории. Тем временем в небе мелькнули какие-то объекты, на вышках застрочили пулемёты. Тут же прогремело несколько взрывов. На месте двух вышек остались лишь воронки. Над «Т-2» кружили два странных самолёта, по форме напоминающие равнобедренный треугольник. Они словно парили в невесомости, лёгкие и манёвренные, их гладкая обтекаемая поверхность словно соткана из воздуха. Из задних двигателей вырывались языки синего пламени.
Один из самолётов стрелял из мощного пулемёта по бегающим бойцам.
— В укрытие! — Раздался голос командира.
Пули словно не достигали цели, неужели ни одна пуля из всего этого шквала не достигла корпуса?
Вторая рота вела огонь из здания казармы. Один из самолётов завис над крышей казармы, примерно в ста метрах, из-под днища вывалились две бомбы размерами с бочки. Прогремел мощный взрыв, уничтоживший обе казармы и штаб. Второй самолёт, уничтожив вышки, принялся пускать ракеты в ангары, за которыми прятались бойцы. Снаряды пробивали дыры в стенах ангаров, внутри загоралась техника. В воздухе весела пыль, дым резал глаза.
— Товарищ командир! Нужно подкрепление! — Крикнул Север, пытаясь перекричать грохот взрывов и выстрелов.
— Без тебя знаю! Мост разрушен, связь не работает! — Ответил командир. — Рассредоточиться! Не держитесь кучей. Двадцатый, двадцать третий, тридцатый, — за мной!
Три бойца ринулись к «ВПС». Командир остался у руин штаба, отвлекать самолёты. Друзья отбежали в самый дальний угол базы, и из-за куска стены стали палить по самолётам из пулемётов. «ВПС» выпустила управляемую ракету, подбившую один из самолётов, который в этот момент обстреливал укрывавшегося командира. Самолёт стало вращать.
— Я сбит, я сбит! — Послышался голос Свинцова в рации второго самолёта.
Сбитый самолёт взорвался в воздухе, разбросав вокруг куски разорванного металла. Второй самолёт тут же выпустил три ракеты в «ВПС», прогремел мощнейший взрыв. За ним наступила тишина. Второй самолёт, подбитый крупным осколком, пролетел несколько сот метров и упал в лесу.
 
Откинув кусок железа, друзья выбрались из-под завала. Им повезло тем, что они были дальше всех от взрыва. В ушах звенело, всё тело дрожало.
— Нужно искать выживших, — твёрдо и громко сказал Кабан.
Пройдя немного, они нашли командира, он был ещё жив, но очень серьёзно ранен. По грудь он был придавлен куском стены, голова был пробита.
— Товарищ командир, мы поможем, — сказал Децел, пытаясь поднять плиту.
— Отставить, — задыхаясь, приказал командир. — Подкрепление не ждать. Уходите, забудьте всё и уходите. Найдите внизу посёлок к югу отсюда Подгорный, в нём найдите Вениамина Семёновича. Скажите, что вы от меня. Он поймёт. Отсидитесь и живите нормальной жизнью.
— Но…. — хотел было возразить Север, но командир приказал: «Это приказ, исполнять немедленно».
Он стал закашливаться и захлёбываться кровью. Через несколько секунд перестав кашлять, командир уже не двигался. Север прикрыл ладонью глаза мёртвого командира, отдал честь и сказал: «Надо исполнять».
Друзья прошли средь изуродованных взрывом трупов, в ком-то Север узнавал своих товарищей. На душе его была грусть-тоска, но совсем не та. Она скорее напоминала ту тоску, которую испытываешь дождливым ноябрьским днём. Примерно тоже творилось в чёрствых душах остальных. Луна и пламя горящей бронетехники освещали руины зданий, воронки от взрывов и тела. В воздухе висела тишина, тревожимая лишь потрескиванием огня.
Они подошли к разрушенному мосту.
— Придётся спускаться, — сказал Штырь, снимая противогаз и смотря в низ тёмного ущелья.
— Полезли, Пока не приехали остальные, — поторопил Кабан.
Бойцы стали спускаться по крутым скалам, на тёмное дно ущелья.;
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
Подгорный
А может быть, они и не такие плохие…
 
…
Следующей ночью.
Друзья шли по центру. Ярко светили фонари, что довольно странно, но горели они лишь в центре. Дальше улицы были тёмные. Дома в центре выглядели ухоженно, покрашенные заборы, подстриженные лужайки.
— Так ну и где его искать? — спросил Децел, остановившись.
— Надо подождать до утра, там спросим, — предложил Штырь.
— Может, утра там подождём, — предложил Кабан, смотря на школу.
Друзья перемахнули через невысокий забор, тут же залаяла собака. Друзья не обратили внимание на неё.
— Полает и угомонится, — сказал Штырь.
Из-за угла школы вышел дед с ружьём за спиной. Его вид не внушал опасения: старая кепка, расстёгнутая клетчатая рубашка, надетая на голое тело; тёмные джинсы, немного запачканные известью, и шлёпки на босу ногу. Его вид напоминал скорее героя какой-нибудь комедии, чем грозного охранника.
— Кто такие? Чо надо? — Сказал он, снимая с плеча ружьё.
— Мы ищем Вениамина Семёновича, — сказал Север, выйдя немного вперёд.
— Зачем он вам? — Спросил дед, нахмурившись.
— Так это вы?
— Ну, я. Чо надо?
— Мы от Анатолия Николаевича.
— А, понятно, — сказал Веня, повесив ружьё на плечо. — Ну как он, жив здоров?
— Погиб, — коротко ответил Кабан.
— Как…
Старик помолчал пару секунд и сказал: «Пойдёмте»
Они вошли в котельную. Газа в посёлке не было, поэтому котельную топили по старинке.
Каморка оказалась скромной, но ухоженной, было видно — Веня мужик хозяйственный.
Вениамин Семёнович сел на топчан и спросил: «Как он погиб?»
— На базу напали, — начал Децел. — Два самолёта, я таких никогда не видел, разбомбили всю базу буквально за пять минут. Только мы и выжили.
— Мы нашли командира ещё живым, но он был смертельно ранен. Он приказал уходить, найти вас и отсидеться какое-то время, — сказал Штырь, сев на лавку.
— Хороший мужик был, толковый, — рассуждал вслух дед, доставая пачку «Красной Мальборы». — Отсидеться…
Он что-то пробубнил про себя и наконец сказал: «Хорошо, но завтра расскажете поконкретнее, кто вы и откуда. Вам по сколько лет? Этот вообще лет на шестнадцать тянет,» — Сказал он, кивнув в сторону Децела.
— Завтра всё расскажем. Дед, нам бы это… поспать, — сказал Кабан.
— А, ну да, — согласился дед. — Только место, сами видите, предусмотрено на одного.
Он сделал последнюю затяжку и бросил окурок в пепельницу, затем встал и открыл дверь, ведущую из каморки в котельную.
В тёмном пыльном помещении кроме котла был только пустой поддон для дров. Старик предложил спать на нём, а завтра он что-нибудь придумает.
…
 
15 декабря 2013 года.
Друзья и Веня сидели в каморке. За окном вечер. Ураганный ветер метал снег во все стороны. На улице бушевал настоящий буран. Старик запустил в каморку даже сторожевого пса по кличке Байкал. Температура на улице была немного ниже нуля, но сырой сильный ветер пробирал до костей.
За это время, когда не нужно было тренироваться и выполнять задания, Север всё больше задумывался о всех тех событиях, что произошли с ним с момента побега. Особенно его стал настораживать последний приказ командира. Он иногда говорил с Кабаном об этом, но все их разговоры сводились к одному: «На вышке идёт делёж власти, их там не поймёшь». Штырь и Децел, казалось, не думали ни о чём. 

— Да, и это мы на юге живём? — Возмущённо сказал Штырь.
— Метёт с утра, а у нас даже чая нет, — сказал Веня, заглядывая в пустой заварник. — Надо как-то в магазин выбраться. У меня ещё и сигареты закончились.
Север дремал, сидя на ящике у батареи.
— Может быть, Севера пошлём? Заодно оправдает погоняло, — предложил Децел. — Меня быстро с головой накроет, а его…
В дверь сильный порыв ветра ударил снегом, так будто в неё бросили булыжник.
— Не, подождём до завтра, — сказал Веня, развалившись на топчане. — Замёрзнет ещё.
Север встал и, обувая сапоги, сказал: «Я пойду. Хавать хочется»
Накинув старый тулуп, он попытался выйти, но с первого раза дверь не открылась. Он толкнул сильнее, дверь немного приоткрылась. В щель тут же хлынул ледяной ветер со снегом.
Север вышел на улицу, снега было по колено. Из-за сильного снегопада и ураганного ветра, дувшего со всех сторон, было трудно идти. Ветер дул то в лицо, не давая сделать и шагу, то толкал в спину так, что Север, спотыкаясь, падал в снег. Недалеко виднелся рассеянный свет фонарей. До магазина было около полутора кварталов.
— Вот тебе и юг, вот тебе и солнечный край, — буркнул Север, очередной раз свалившись в сугроб.
Он набрал полные сапоги снега. Промокший тулуп становился всё тяжелее. Наконец он выбрался на главную дорогу. Снега здесь было меньше, и идти стало легче. Бледный свет фонарей рассевал буран.
На дороге Север заметил серый силуэт, похожий на сидящего пса. Он то пропадал во мгле, то вновь появлялся из неё. Подойдя ближе, Север разглядел: это был норт с жёсткой шерстью светло-серого цвета. Он сидел посреди дороги, смотря на мечущийся в воздухе снег. Сильными порывами ветра его даже не качало, казалось, что до бурана ему нет никакого дела.
— Я не думал, что кто-то из людей отважится выйти в такую погоду, — басистым голосом сказал норт.
Север молча прошёл мимо.
Выйдя из магазина с пакетом продуктов, Север поспешил обратно.
Ветер завывал в проводах, швырялся снегом и сбивал с ног. От сильного порыва ветра рекламный щит рухнул, придавив собой Севера. От удара он потерял сознания.
Норт неспеша подошёл, сел рядом и сделал движение передней лапой, словно поднял что-то. Щит приподнялся. Норт схватил зубами Севера за шиворот и вытащил из-под щита. Щит снова опустился на снег. Норт подлез под Севера, водрузив его на спину.
Норт вёз его и пакет с продуктами по протоптанной Севером дорожке.
Север очнулся, когда они были почти возле котельной. Норт сбросил его со спины.
— Дальше ты сам, — сказал норт и побрёл обратно.
— А ты… Ты, — хотел что-то сказать Север, но норт уже исчез во мгле.
Он встал. Голова кружилась, в глазах всё расплывалось, он неуверенно стоял на ногах, из-под шапки сочилась кровь.

Север сидел в каморке на табуретке с перевязанной головой. Тулуп и сапоги сохли в котельной.
— Да, Север. Тебя спас один из этих тварей? — Посмеивался Штырь. — Надо проверить пакет, может, чо спёр.
— Зря вы так к нортам, — сказал Веня, с удовольствием куривший долгожданную сигарету. — Многие из них гораздо человечнее большинства людей. Вот ты, Штырь, прошёл бы мимо, а человек, может, помер бы.
— Та, — отмахнулся Штырь, взяв сигарету и закурив. — От тех людей и спасибо потом не дождёшься.
Кабан забрал у Штыря сигарету и забросил её в пепельницу.
— Чо, без командира совсем распоясался. Через полгода и километра не пробежишь.
— Да. Куренье убивает, — согласился дед Веня, выбросив обугленный фильтр. — Я как в десять лет начал, так и не смог бросить.
 
Два месяца спустя.
Зима выдалась снежная. Снег переставал идти максимум на неделю. Последний месяц стало больше оттепелей, иногда температура поднималась до +7 днём, но ночью мороз крепчал и шёл снег, иногда едва заметный, но всё же шёл. Снег, идущий почти постоянно, давал друзьям возможность немного заработать. Друзья разделялись и расходились по дворам.
Последние два дня серьёзного снега не было, и поэтому у Севера было полно свободного времени.
На «Т-2» Север выработал привычку бегать по утрам. Каждое утро он обегал вокруг всего посёлка. Кабан тоже бегал. Он бегал два километра по трассе в гору и обратно.
В этот день Север решил расширить круг и пробежаться по лесу за рекой.
Север бежал по каменистому берегу безымянной горной реки. Вдруг он остановился. На берегу лежали два бревна, накрытые ветками и присыпанные снегом. Это напоминало берлогу. Перед входом в берлогу горел небольшой костёр, обложенный камнями. Золы около костра было много, видимо, его жгли несколько дней. Север наклонился и заглянул в берлогу. Внутри было просторно, на полу сухое сено, но в берлоге никого не было. Север собрался уходить, как вдруг его окликнули.
Север обернулся и увидел около пятнадцати парней лет семнадцати, идущих за ним. У некоторых были молотки, у некоторых палки, у шестерых были литровые стеклянные бутылки. Север узнал троих. Он вспомнил, как неделю назад вечером эти трое приставали к девушке лет пятнадцати. В тот день у Севера «чесались кулаки», он напал на этих троих, делая вид, что защищает девушку. Избив их до почти бессознательного состояния, он ушёл, не поинтересовавшись состоянием девушки, ему было всё равно. Кабан, Штырь и Децел тоже встречались с некоторыми из них.
— Слышь, урод. А где остальные уроды? — Спросил один из них, по-видимому, старший.
— Это ты мне? — Спокойно уточнил Север.
— Ты видишь тут ещё уродов?
Один из парней, самый мелкий, стал снимать всё на телефон.
— Сейчас я замешу тебя, а потом друзей твоих, — сказал самый крупный, парень около двух метров ростом, перекладывая из руки в руку молоток. — Мы в том году мужика уложили. Хочешь, покажу, где он теперь, рядом ляжешь.
— Рискни, если жить не хочешь, — сказал Север, скидывая куртку, под которой была только футболка.
Амбал бросился на Севера, но тот подпрыгнул, в прыжке ударил парня в грудь двумя ногами, и оттолкнувшись, сделал сальто назад. Амбал упал. Вскочив, он метнул в Севера молоток. Но он поймал орудие в полёте.
— Кто точнее попадёт? — Сказал Север, поняв, что простой дракой здесь не кончится,
Неожиданно Север метнул молоток и попал в правое плечо, так, что парня развернуло. Он заорал, схватившись за сломанное плечо.
— Братва, бей его! — Крикнул старший.
Все, кроме снимавшего и амбала, бросились на Севера.
Север разбил рукой одну из бутылок. Из раны быстро побежала кровь. он начал применять свои боевые навыки. Один из парней нанёс удар осколком бутылки по лицу Севера. На левой щеке его тут же образовалась широкая рана от края глаза до губы.
Из леса выбежал белобрысый подросток лет четырнадцати, с двумя большими ножами для разделывания туш крупных животных. Парень бросил один из ножей Северу, и сам бросился в бой.
Севера учили, как обращаться с таким серьёзным оружием, но при этом не убивать противника. Но Север стал терять контроль над собой. Он старался бить тупой стороной ножа. Наподдавшие вместо отступления, наоборот, стали биться ещё яростней. Одного из парней Север ударил обратной стороной ножа под колени с такой силой, что тот едва не перевернулся на живот. Тот лежал на боку, ревел и матерился во всё горло, держась за сломанные ноги. Вскоре он начал терять сознание. Снимавший парнишка уже cтал отговаривать:
— Пацаны, хорош цапаться. Поубиваете друг друга.
Судя по голосу, он стал серьёзно бояться.
Через пару минут Север почти всех вырубил, остался один, помогавший Северу, бросился на него и пронзил насквозь его ногу ножом. Парень закричал от боли. Север подошёл к нему и нажал на шее особую точку. Тот потерял сознание. Снимавший стал убегать. Север догнал его в два прыжка и, отобрав телефон, ударил парня ногой под колено так, что тот приземлился на лопатки. Парень, стоная, пытался встать, но ноги отсушило, и парень лишь полз на четвереньках.
— Ты кто? — Спросил Север у своего союзника.
— Дрон.

Капли крови падали на снег с лица и руки Севера.
Бойцы ушли с поля боя.
— Ты чо полез? — Спросил Север.
— Тот, которому я ногу проткнул, бил меня каждый день с семи лет. А на днях к моей девчонке… приставал, короче.
— Ну, а родители.
— Родители, — усмехнулся Дрон. — Пахан алкаш проклятый, лупил с пелёнок. Как выпьет, вообще зверь, а пьёт постоянно. Мать тоже пила, пока совсем не спилась.
— А ножи откуда взял?
— Спёр. Давно. Зря ты с ними связался. В прошлом году они мужика завалили и в лесу закопали. Бич какой-то. Завалили ради прикола.
— А ты откуда знаешь? — Скептически спросил Север.
— Они меня очередной раз когда пинали, говорили: «Щаз замочим, как того бича, и рядом в лесу закопаем».

Темнело. Север с друзьями колол дрова, которые недавно завезли. Раненая левая рука была забинтована, а щека заклеена пластырем.
— Мне надоел этот колхоз! — Сказал Штырь, метнув топор в пень и расколов его надвое. — Надо отчаливать. Отсиделись, и хватит.
— Нет, ты видишь, погода какая? Подождём, — возразил Кабан.
Во двор вбежал Веня.
— Не-не-не, ребятки, езжайте, горелым запахло.
— Чего такое? — Спросил Децел.
— Менты едут. По вашу душу.
Бойцы вбежали в котельную, надели форму с «Т-2», вернув Вене его фуфайки и сапоги. Север отдал деду телефон и попросил показать видео полиции.
— Всё, бегите, бегите, — поторопил дед.
Бойцы перескочили через забор и скрылись в сумерках. Дед перекрестил убегавших, пожелав удачи. Он уже успел привыкнуть к парням. Как сыновья они ему, конечно же, не были, но провожать их всё же было тоскливо.
Через пару минут во двор котельной въехал полицейский УАЗ. Из машины выскочили четверо полицейских с автоматами.

Тем временем у железнодорожных путей в километре от посёлка.
С обеих сторон вплотную к путям подобрался лес. Торчащие корявые сучья выглядели в сумерках жутко.
— Эй, пацаны, подождите, — послышалось позади.
Друзья обернулись, это был Дрон.
— Я с вами, — сказал Дрон, догнав их.
— Чо? Пошёл вон отсюда. Тащить тебя ещё, — сказал Штырь, словно приблудившейся дворняге.
— Не, это нормальный чел. Просто окружали его одни уроды, — сказал Север.
Вдали послышался гудок поезда.
— Ладно, — согласился Штырь, махнув рукой. — Посмотрим.
— Смотрите, чо взял, — сказал Дрон и достал из-под куртки два ножа, те самые.
— Круто, — сказал Децел и, выхватив пистолет, ткнул им Дрону в лоб. — А вот чо мы взяли, — сказав это, он сделал хлопок губами, имитируя выстрел.
— Всё, отходим. Поезд едет. По моей команде цепляем, — сказал Штырь.
Все отошли в кусты.
— А ты чо свалил? У тебя же девчонка, — спросил Дрона Север.
— До утра мне всё равно здесь не дожить. Или менты возьмут, или эти убьют, что скорее всего. С ней я попрощался, но, может быть, когда-нибудь вернусь и заберу из этой дыры.
— Тоже мне Ромео, — подколол Штырь, и все заржали.
Дрон покраснел от смущения и отвёл взгляд в сторону.
Грузовой поезд неторопливо катился по рельсам. Друзья выскочили из укрытия и ухватились за поручни вагонов. Север ухватился за поручень, но не успел он залезть наверх, как его зацепил толстый сук и сбросил с вагона. Состав был коротким, к тому же друзья цеплялись почти за последние вагоны. Север встал, мимо проезжал последний вагон.
Он бежал по шпалам, догоняя поезд, и всё же уцепился за лестницу и залез наверх. Все вагоны были доверху гружённые щебнем, и только последний был загружен наполовину, в нём друзья и собрались.
 
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
Ничего сверхъестественного
«Мир не таков, каким кажется он»
 
Стояло ясное морозное утро. Яркое, но в то же время холодное солнце приподнялось над горизонтам. Поезд неспеша проезжал через самую окраину Ростова-на-Дону, стуча колёсами и гулко гудя.
Дрон высунулся из вагона. С обеих сторон железной дороги были предприятия, заводы, гаражи. Из высоких труб густыми столбами, поднимающимися в небо, валили дым и пар. Вдали торчали многоэтажки.
— Пацыки, — сказал Дрон. — Кажись, приехали.
Остальные встали.
— Сходим, — сказал Штырь и вылез наружу вагона.
Друзья висели на поручнях вагона, ожидая, когда поезд сбавит ход, чтобы можно было спрыгнуть. Поезд проехал переезд. Друзей заметил работник. Штырь помахал ему рукой, а потом выкрутил фигу. Спустя почти полгода после побега с «Т-2» к нему стала возвращаться его наглая улыбка. Через несколько сот метров друзья спрыгнули. Север, Кабан, Штырь и Децел спрыгнули удачно — перекатившись, они встали на ноги, в отличие от Дрона, который не устоял на ногах и упал.
Проходив несколько часов по городу, друзья сели на лавочке в одном из дворов.
— Всё это, конечно, хорошо, но надо думать, где жить и чо есть, — рассудил Север.
— Да. Темнеет рано, но нужно искать конкретное место, чтобы не искать каждый день новое, — сказал Кабан и, оглядевшись, добавил: «И потеплее. Лето нескоро».
К друзьям подошла девчонка лет тринадцати.
— Штырь? Колян? Пацаны?! — Восторженно воскликнула она.
Друзья переглянулись и встали.
— Вика? — Сказал Штырь, узнав её.
— Пацаны! — Радостно закричала она, бросившись им на шеи.
Эмоций у пацанов было гораздо меньше, Север и вовсе даже не попытался сделать вид, что рад. Ему по большому счёту было всё равно. После эксперимента они почти перестали выражать какие-либо эмоции, лица их выражали в основном угрюмость и суровость. Лишь на лице Штыря изредка проскакивало подобие прежней наглой ухмылки.
Дрон и вовсе не понимал, кто это.
— Вы как-то изменились, как будто и не вы, — заметила Вика, разглядывая бойцов с ног до головы. — Раскабанели, форму какую-то нашли. Хотя прошло всего чуть больше полугода.
— А ты куда пропала? — Спросил Штырь.
— Я? Это вы куда пропали? Я посмотрела назад, а когда обернулась, вас уже не было.
— А выбралась как? — Спросил Децел.
— Там было искажение времени…
— Чо? — Перебил Север.
— Короче. За полчаса пролетели сутки. Потом встретился один дед и вывел. Лучше о себе расскажите.
Только Децел хотел что-то сказать, как Вика перебила:
— А, подождите. Вечером расскажите. Есть одно дело…
Она казалась какой-то серьёзной, даже повзрослевшей.
— Какое? — Поинтересовался Север которого наличие реального дело заинтересовало куда больше каких-то там искажений.
— Вы, наверное, слышали о «Серых псах».
— Ну.
— Там людей не хватает, — продолжила Вика. — Пойдёте к ним, деньги на еду искать не придётся, скучно не будет. Короче, всё то, для чего с интерната валили.
— Ну а что, можно и пойти. При деньгах будем. И руки «чесаться» перестанут, — сказал Штырь.
— Отлично. Я вас с Лёхой Волком познакомлю, он вас устроит. Потом ещё кое-куда заскочим.

Спустя два часа они были почти в центре города.
Двор был чистый, тротуары очищены от снега, все дома выкрашены в яркие цвета, площадки перед подъездами были выложены жёлтой тротуарной плиткой.
Они стояли около подъезда 25-этажного дома. Вика позвонила в домофон.
— Кто? — Послышался мужской голос из домофона.
— Свои.
Друзья вошли в подъезд. Стены выкрашены синей краской, на полу плитка, на подоконниках цветы, в подъезде было тепло. Одним словом, элитный дом. Вика вызвала лифт.
— Может, бегом, кто быстрее? — Предложил Децел. — На каком он этаже?
— Двадцать пятом, — ответила Вика.
Двери лифта открылись, Вика вошла. Дрон хотел было войти, но передумал. Двери лифта закрылись, и бойцы тут же рванули, Дрон за ними. Децел уже шёл на этаж впереди, Штырь и Север шли наравне, отталкивая друг друга назад. Дрон бежал позади, тяжело дыша. В конце концов Дрон выбился из сил на десятом этаже, и дальше поехал в лифте. Север и Штырь прибежали наравне, Кабан отставал всего на несколько ступеней. Децел обогнал остальных на три этажа.
Вика и бойцы ждали Дрона у приоткрытой двери квартиры Лёхи. У бойцов не было даже одышки, будто они на лифте поднимались.
— Вы сильно изменились, — заметила Вика. — Подняться бегом на двадцать пятый этаж, обогнав лифт, — это мощно.
Из лифта вышел Дрон, уже немного отдышавшись.
— Ты на каком этаже выдохся? — С насмешкой поинтересовался Север.
— На десятом, — сознался Дрон.
— Лошара, — сказал Север и зашёл в квартиру.
 
В квартире их встретил худощавый парень лет двадцати пяти, в клетчатой рубашке и в серых джинсах. Это был Алексей Волков. Под прозвищем «Волк» Север ожидал увидеть более внушительную личность. Но прозвище он получил в связи с фамилией
Алексей Волков был программистом и работал дома. Но он был творческим человеком. Он отлично рисовал, две картины, висевшие на стене, он написал сам. Также он писал стихи и музыку. Он выпустил два сборника стихов, а несколько его треков звучали по радио.
Алексей сел в своё кресло за столом.
— Так что, хотите присоединиться к группе? — Спросил он.
— А поподробнее, чем они занимаются? — Спросил Север.
— Серый пёс, это кто? Это волк. А волк, это кто? Санитар. Мы пытаемся избавить хотя бы этот город от всякой грязи. Мы не бандиты, которые делают это ради наживы, прикрываясь благими намерениями. Я искренне хочу сделать этот мир лучше. А название никак не связано с моей фамилией, просто этот вариант лучше остальных подходил. Так что не подумайте…
— Видимо, об этом часто спрашивают, — ухмыльнулся Штырь.
— Да, частенько, — признался Волков.
— Ну, пацаны на улицах дерутся, а что ты делаешь? — Поинтересовался Север.
— Я? У меня много связей, и если бы не я, то всех уже развезли по зонам, и никто бы не знал о нас. Я улаживаю большинство вопросов с полицией, руковожу всем, чтобы «Серые псы» не стали разбойниками и убийцами.
— А зачем вы форму придумали? Ведь это палево, — спросил Север.
— Вот именно. Чтобы привлечь внимание общества, и быстрее пополнялись ряды нашей «армии». Торговцы и те, кто против нас, сразу выдают себя. А вам зачем понадобилось присоединиться?
— Мы видели, во что превращает молодёжь наркота, — начал Штырь. — Хотим помочь прекратить это.
— Чтобы эта дрянь больше не убивала пацанов, у которых вся жизнь впереди, — поддержал Кабан.
— Вы понимаете, что это не игра? Это не фильм про крутых гангстеров. Тут нет никакой романтики, только ежедневный риск. Они вооружены и могут убить. Люди гибнут в этой войне, и порой не от пули в голову… вы-то сами не боитесь погибнуть молодыми, когда всё ещё впереди? — Уточнил Алексей. — Я не пугаю, но это может испортить вам жизнь.
— Смерти я не боюсь, а портить мою жизнь дальше уже некуда, — сказал Север.
— Да, наши жизни уже не испортишь, а чужие спасти ещё можно, — поддержал Дрон.
— Да, вы отчаянные парни, — с одобрением сказал Алексей Волков.
Ему кто-то позвонил на сотовый, он извинился и поднял трубку.
Он молча слушал около минуты и в конце сказал: «Еду».
Положив телефон в карман, он записал что-то в ежедневнике.
— Что ж, я вижу, вы толковые парни, — сказал Алексей, достав из тумбочки пистолет «ТТ» и сунув его под рубашку.
Когда Волков достал из тумбочки пистолет, все мысленные насмешки типа «белый воротничок, задрот, интернетовский клоп, решивший изменить мир», крутившиеся в головах у парней, тут же исчезли. Очевидно, держать в руках оружие Волкову приходилось не первый раз, но и крови на его руках, скорее всего, не было.
— Прикупите нашу форму. И патрулируйте район. Кстати, район…
— Район второй квартиры, — перебила Вика, стоявшая всё это время в проходе, лазая в Интернете через смартфон.
— Вторая хата… да, там людей мало. Покажешь, где это. Мне пора.
 
 «Хата» находилась на окраине, в западном жилом районе. Это была однокомнатная квартира в старом пятиэтажном доме, на пятом этаже. Двери в подъезд не было, поэтому туда свободно входили все, кому не лень. Стены были обшарпаны и исписаны. На полу валялись окурки, банки из-под пива. Окно на пятом этаже было заколочено фанерой.
В квартире никого не было, Вика сказала, что такое бывает редко. Убогая обстановка квартиры и лёгкий беспорядок сразу давали понятие о том, кто тут живёт.
За ужином бойцы рассказали свою историю.
— Да, круто, — с восторгом сказал Дрон.
— А мы встретились не случайно, — сказала Вика. — Я… — Она хотела что-то сказать, но остановилась. Секунду подумав, Вика продолжила, — вы верите в сверхъестественные способности?
Подростки не ответили.
— Завтра поверите, — сказала Вика. — Ляжем пораньше, вставать рано.
 
Рано утром Вика с бойцами уехала на такси за город, оставив Дрона на районе. Отъехав от города пятнадцать километров, они вышли и ушли в лес. Вика надела чёрный балахон с капюшоном. На спине была нарисована волчья морда с открытой пастью, край капюшона был обшит белой лентой. Примерно через километр начался сосновый лес. Пацаны шли за Викой. Неподалёку была видна изба, огороженная плетнём, та самая из сна, тот самый старик.
— Заходите, — сказал Старик и вошёл в избу.
— Какой-то чиканутый старикан, — подумал про себя Север, взглянув на череп, слегка качающийся на шесте.
Подростки вошли.
Обстановка избы была более чем странной. Посреди избы был каменный колодец. На полках стояли старинные книги вперемешку с новыми и научной литературой. За колодцем был начерчен круг с какими-то символами. Под потолком у камина были подвешены простые тряпичные куклы. На стене висело зеркало, но оно не отражало ни старика, ни гостей. На массивном столе стояли две свечи. Две двери вели в другие комнаты. В тёмном углу находилась маленькая дверь, пролезть в которую можно было на корточках. В комнате было темновато. Свет с улицы попадал лишь через небольшое тусклое окошко рядом с дверью.
— Хорошо. Сразу четверо, — сказал он, усевшись на край колодца и сложив руки.
— Диковато, — сказал Децел, пройдясь по комнате.
Вика подошла к старику и протянула руку. Тот провёл по её руке ладонью, и в её руке появились четыре пятитысячные купюры.
— Продолжай, — сказал дед.
Вика убрала деньги в карман, отошла на несколько шагов и стала становиться прозрачной. За несколько секунд она исчезла.
Подростки, с их почти полным отсутствием эмоций, были удивлены так, что невольно пораскрывали рты.
— Ты… — грозно сказал дед, показывая пальцам на Севера и нахмурив густые седые брови. — Неуважительно относишься к старшим. «Чиканутый старикан», вот значит как?! Учитывая твоё неведенье, на первый раз прощаю. Насчёт «диковато». Ты ожидал увидеть в лесу трёхэтажный особняк? В лесу и жить хочется соответствующе. У меня есть и спутниковое телевидение, и Интернет. Должен же я быть в курсе всех мировых событий.
Он встал и подошёл к бойцам.
— Меня зовут Хако, — представился дед. — Я думаю, вы догадались, кто я.
— Какой-то маг? — Не уверенно сказал Штырь.
— Мы зовём себя лаийонами. Лаийо означает — высший, видящий, знающий. Дословного перевода ни кто не знает, так как этот язык имеет внеземное происхождение и давно всеми забыт. Да, это слово напоминает некоторые земные слова, но на земле столько языков, что… возьмите любые пять букв и располагайте их как хотите. В большинстве случаев будет выходить какое нибудь слово на одном из языков. Маги волшебники… сказки, а это — реальность. Перейдём сразу к делу, не будем распотякивать. Вы обладаете сверхъестественными способностями. Вообще это тайные знания. Пока они заблокированы, но их можно разблокировать.
— Что за способности? — Заинтересовался Север.
— Разные, от перевоплощения, — Хако на мгновение исчез, и на его месте появился ворон размером с барана. Потом вновь появился старик и продолжил, — до бесконтактного боя, — сказав это, он выставил руку вперёд. Севера что-то сильно ударило, и он упал.
— Ни хрена себе! — Встав, удивлённо сказал Север.
— Да, но есть и минусы, — предупредил Хако. — Знания — это власть, тем более такие. Жизнь таких людей, до открытия этих знаний, трудна. Судьба всё время подкидывает испытания. Вы остались без родителей; в детдоме ни с кем не ладили; два неудачных побега; мёртвая зона, искажающая пространство и время; военная база, забравшая всё человеческое.
— Откуда ты всё это знаешь? — Спросил Штырь, и тут же скорчился от боли.
— Во-первых, не ты, а Вы. Во-вторых, глупо задавать такие вопросы. Ясно?
— Ясно, — сказал Штырь. Боль отпустила его. — Я думал, боли не чувствую.
— После того, как я открою ваши способности, судьба будет испытывать вас ещё сильнее. Кроме того, вас будут пытаться убить они, те, кто убивают молодых лаийонов, чтобы выжили сильнейшие.
— А вы чёрный маг? — Не удержался Север.
Старик нахмурился.
— Это не магия! Я не маг! Это дар. Ну, вообще это наука, ведь добывание огня тоже раньше было магией. Это не делится на чёрное и белое, это только в сказках. В реальности всё совсем не так, — объяснил Хако. — Вы готовы? Если нет, то вы уйдёте отсюда и всё забудете.
Севера заинтересовало всё это, он хотел узнать больше. Он впервые почувствовал настоящий интерес. В сознании проснулись отголоски детской веры в чудо, волшебство, в сказку.
— Я готов, — сказал Север.
— Способности нам не помешают, — рассудил Децел.
— Сив, готовь всё! — Сказал Хако.
Маленькая дверца распахнулась. Из неё вылетел сгусток тумана. Он принял форму руки и открыл дверь кладовой. Дух вытащил оттуда таз с водой. Потом он вновь стал бесформенным облаком, завис над начерченным на полу кругом. Линии тут же загорелись зелёным огнём. Послышался приятный мягкий голос: «Готово»
— Спасибо, Сив. Отдыхай, — сказал старик.
Дух залетел на место, дверца со скрипом плавно закрылась.
— Зря вы так бездумно согласились, — сказал Хако. — В мире каждый восьмой имеет способности, но большинство боится и отказывается. И правильно делает. Вы стали одними из серых псов, не особо раздумывая. Вряд ли вам светит долгая, и тем более счастливая жизнь, и уж точно не лёгкая.
Хако подошёл к тазу с водой, и попросил Севера встать в центре круга. Север встал. Огонь загорелся сильнее.
— Пока что можно открыть способность «анимага». Перевоплощение в норта, — сказал старик, смотря на воду в тазу, на которой появилось изображение рыжего норта и восклицательный знак. — Стандартное тело, ничем не отличающиеся от остальных.
— Круто, — без особой радости сказал Север.
— У большинства первая способность - «анимаг». Минус в том, что она не помогает в бою с ними. Зато, если человеческое тело погибает, и ты успеешь перевоплотиться, будешь жить дальше в этом теле. Эти тела живут отдельной жизнью, не влияя друг на друга.
— Я согласен, — подтвердил Север.
Старик зачерпнул руками воду из таза и плеснул её в круг. Поднялся густой пар, скрывший Севера. Когда пар рассеялся, изменений видно не было.
— Теперь представь, что ты перевоплощаешься, — посоветовал Хако.
Север растворился в воздухе, а на его месте стоял рыжий норт, с белой грудью, белыми кончиками лап и хвоста. Такого окраса было большинство нортов. Полностью рыжего окраса у нортов не было.
Север не сдержался в выражениях, выпрыгнув из круга и осматривая себя.
— Вот это прикол! От ментов прятаться удобно, — наконец успокоившись, заключил он.
— Фантазия хорошо развита, не многим удаётся в первый раз, — пробормотал старик. — Да, вам это понадобится, — На полном серьёзе добавил он. — Только при перевоплощении из карманов всё будет выпадать, — предупредил Хако. — Следующий.
Подобным образом Штырь стал видеть фантомы недавно умерших. Приобрёл способность «Отделение»: уходя в транс, он мог в течение суток летать призраком.
Кабан приобрёл «Силу гор». Он мог месяц не есть и не спать, при этом оставаясь в отличной форме.
Децел приобрёл «Ловкость». Он мог видеть мир с замедлением в 4 раза, при этом двигаясь с той же скоростью. На самом деле его движения ускорялись в 4 раза.
— Вот возьми, — сказал Хако, давая Северу старинную книгу. — Я вижу, ты по-настоящему заинтересовался. Здесь много интересного и полезного. Не давай её открывать простым людям. Открывший простой человек обречён на смерть. Она написана на старорусском, но а интернет вам на что? Не только в контакте сидеть да по порно-сайтам на холяву лазать. 
Север взял книгу и положил за пазуху.
— Я вижу, что у Штыря способности будут из области наблюдения, скрытности, и тому подобному. У Децела всё из области скорости, реакции, и ловкости. Кабан, физические способности: огромная сила, выносливость и тому подобное. Вам повезло, большинство своих способностей вы можете спокойно применять при людях. Вам повезло в отличии от Севера. Он из категории воинов, и все его способности, кроме «анимага», несут разрушение, они связаны с огнём, и их нельзя применять при простых людях, это сразу будет заметно. Но у Севера есть куда более серьёзная проблема — его душа переполнена ненавистью.
Подростки вышли из избы с хорошим настроением, впервые за полгода.
Старик остановил Севера и вполголоса сказал: «Ты ещё можешь всё исправить и спасти свою душу и себя вместе с ней».
Он щёлкнул пальцем и исчез.

Некоторое время спустя.

 Бойцы довольно быстро завоевали уважение «Серых псов», а Север поднялся выше. Теперь рисунок на его куртке был не серым, а рыжим, это значило, что он имеет авторитет. Север бывал на «сходках», решал многие вопросы и принимал некоторые решения. При этом он не забывал о своём даре. Почти каждую неделю он откладывал свои дела и ездил к учителю, часами они говорили обо всём. Север по возможности читал книгу, которую ему дал учитель Хако. Он набирался мудрости и навыков и вскоре не плохо овладела старорусским языком.
Штырь и Децел не завоевали таких успехов и остались патрулировать район. Штырь и вовсе занялся воровством, налётами на квартиры. Грабил богатых людей. В «общак» он вносил мало, в отличие от Севера, который почти все деньги, отнятые у торговцев, оставлял в общую казну.
Кабан ушёл из группы спустя месяц после того, как пришёл в неё. Оказалось, что в этом городе у него есть какая-то дальняя родственница, у которой он стал жить, точнее, ночевать, и то не каждый день. Кабан сутками скитался по улицам, подрабатывал грузчиком, часто бывал у учителя Хако и редко виделся с друзьями.
Вика продолжала искать новые «таланты». Находя, она гипнотизировала и вела за собой. Она имела довольно много способностей, но почти все они влияли на сознание и разум других людей. Вика искала новые «таланты» не только в Ростове-на-Дону, но и во всей Ростовской области.
 
Ноябрь 2017 года.
Людей сокращали на работе, урезали зарплаты, при этом налоги росли. Произошло, казалось бы, не мыслимое в нашей стране — ввели налог на роскошь! Правительство делало всё, чтобы содрать с людей как можно больше денег и при этом максимально сэкономить. Казалось, что правительство собирается просто задавить собственных граждан. Делалось это для всевозможных модернизаций в сфере вооружения. А тем временем обнищавший народ перешёл от митингов к забастовкам и мятежам, с погромами и беспорядками.
На стенах стали появляться антиправительственные лозунги, улицы почти перестали убираться, так как дворники отказывались работать. Мусор в некоторых дворах не вывозился по нескольку месяцев, что стало приводить к распространению всякой заразы. Всё больше людей оказывались на улице. С ростом нищеты росла и преступность. Люди продолжали устраивать мятежи. Любой мятеж жёстко подавлялись бойцами спецназа и солдатами. Солдаты, полиция и МЧС — единственные, кто хорошо жили. Снова опустился «занавес» Пересечь границу стало практически невозможно. Ввели смертную казнь. Более того, расстрелы транслировались в прямом эфире — с целью запугивания. Большинство сцен расстрелов включали в эфир неожиданно и сразу переходили к делу, чтобы люди не успевали выключить телевизор.
 
Севера перестало интересовать всё происходящее вокруг, собственная жизнь, всё стало ненужным. Чувство одиночества. Это началось спустя полтора года, как он стал «Серым псом». Сначала он стал целыми днями в одиночку бродить по улицам. Потом стал замыкаться в себе. Всё окружающее раздражало. Теперь он старался быть один и не посещал Хако последние полгода. Он чувствовал, как гибнет его душа, то пылая в ненависти и агрессии, то рассеиваясь, словно дым на ветру уныния и отчаяния. При первой возможности дерзил и старался сказать что-нибудь обидное. Он понимал, что это не правильно, и старался исправиться, но…
 
 
 
 
ГЛАВ ДЕВЯТАЯ
Белка
Порой случайные встречи меняют всё
 
Ноябрь 2017 года. 23:40.
Шёл дождь, размывая слякоть. Дул сырой ледяной ветер. По одной из окраинных улиц шёл норт по прозвищу Белка, с мягкой белой шерстью и добрыми голубыми глазами. Шла, повесив голову, взгляд полный отчаяния. Она остановилась около дороги.
Проехавший мимо грузовик окатил её слякотью вперемешку с каким-то мусором. Белка отряхнулась и брезгливо сбросила лапой прилипшую салфетку. Перейдя через дорогу, она зашла на задний двор большого супермаркета и устроилась у большого вентилятора, из которого дул тёплый воздух. В помойке рылись бродячие собаки, растаскивая зловонный мусор по двору.
Дверь распахнулась, из неё выбежал высокий парень со шрамом на левой щеке, немного заросший и со щетиной. Парень был в форме «Серых псов». Он достал пистолет и пару раз выстрелил по мусорным бакам. Собаки с визгом разбежались.
— Пошли на хрен от сюда! Всех перебью! — Гневно прокричал парень. — Ты чо тут делаешь? — Перешёл он на Белку. — Вали отсюда.
Сказав это, он зашёл обратно, хлопнув дверью.
Белка собралась уходить, но дверь снова открылась, из неё выглянул тот же парень.
— Эй, подожди, — сказал он, — заходи, если хочешь.
Она сделала пару неуверенных шагов.
— Не бойся, заходи.
Они вошли. Это был технический коридор.
— Я понял, что ты не уличная. Меня, кстати, Север зовут, — сказал парень.
Он впустил промокшего норта, потому что вспомнил слова учителя Хако: «Сделай для кого-нибудь добро — возможно, станет легче. Кто знает, может, это повлияет на твою судьбу…»
— Меня — Белка, — ответил норт. Голос её был мягкий, нежный. Что-то было в нём светлого, согревающего. По крайней мере для Севера — Ты здесь живёшь?
— Нет. Знакомый попросил посторожить одну смену.
Они зашли в комнату охраны. Белка тут же устроилась возле батареи. Север взглянул на монитор камер видеонаблюдения, потом сел на стул перед окном.
— Странное у тебя имя, или это прозвище? — Спросила Белка.
— Прозвище. Имени я уже и не помню.
— Я тебя знаю. О тебе как-то по телеку говорили и в газетах писали.
— Да. Только ты меня не знаешь.
— Как ты узнал, что я не с улицы?
— Шерсть вроде как расчёсана, да и ведёшь себя…
— Когда я была маленькой, я потерялась. Один пожилой мужчина подобрал и отнёс домой. Они с женой оказались хорошими людьми, не такими, каких я видела последние три дня. У соседей снизу случился пожар. В общем… люди у которых я жила спали, так и не проснулись. Я на улице была. За эти три дня я увидела другую сторону жизни — тёмную, жестокую, где каждый сам за себя.
Её мягкий приятный голос нёс какой-то светлый позитив, даже когда она говорила о таких непозитивных вещах. Вообще она была довольно симпатичной.
— Привыкай. Я живу в этом почти всю жизнь, — угрюмо произнёс Север.
— Не представляю, как можно так жить. Ещё три дня я не протяну.
— Я понял, на чо ты намекаешь. Только у меня такой образ жизни, что сегодня я есть, а завтра меня может уже и не быть. Дома меня тоже неделями может не быть, хотя дома как такового у меня и нет. Оставайся если хочешь, — сказал Север, рассчитывая на то, что она, если не сразу, то на следующий день сама уйдёт.
— Сколько тебе лет? — Поинтересовалась Белка.
«Вот болтливая. Угораздило же меня её впустить. Может, выгнать?». — Подумал Север.
— Восемнадцать, — ответил он.
— Мне — два. По нашим меркам, примерно, как и тебе, ну, чуть меньше.
— Я знаю.
У нортов с возрастом всё было довольно необычно. Детство у них проходило за полтора года. Жили они при этом не меньше людей. Северу рассказал об этом Хако.
В комнату вошёл Дрон, держа в руке банку пива. Он был не форме «Псов». Он тусовался по клубам и искал торговцев зельем там.
— Здорово, чувак, — сказал Дрон, усевшись на стол.
— Я тебя как ни увижу, ты то с пивом, то с чем покрепче. Чо припёрся?
— Тебя проведать. Говорят, ты в аварию попал.
— Ну, попал. Раз проведать пришёл, где апельсины, где колбаса? Или ты проверить, не сдох ли я?
— Разве от тебя дождешься такого подарка, — шутя сказал Дрон. — Ну, а если серьёзно, то Штыря на краже взяли.
— Я, типа, должен его выкупить? — Вздохнув, сказал Север.
— Он уже сам откупился. Просто поговори с ним.
— А тебе-то какое дело?
— Мне есть дело. Кстати, загляни на арену, там тебя ждут. Можно сорвать отличные бабки.
— Меня не интересуют деньги, а биться там для меня слишком просто. Как-то нечестно.
— Ака обещает, что будет жарко. Подумай, в наше время нужно хвататься за любую копейку. А честно или нет… да плевать все хотели на честность. Там многие хотят выйти с тобой на ринг.
— Самоубийцы? — Усмехнулся Север.
— Наверное. Просто победивший получает 100000 «деревянных».
— Не пойду. Чтоб он сдох.
— Ты посмотри на себя. В кого ты превратился? Где тот Север, который был легендой улиц. Въезжай в тему, становись на лыжи. Посидел в нирване, и хорош уже. Давай возвращайся. Зайди как-нибудь в клуб, оторвись по полному. Девочки, бухло. Забей на всё и не парься. Я буду ждать, — сказал Дрон и допил пиво.
Он встал и ушёл. Белка уже спала, прижавшись к батарее. Слова Дрона немного приободрили Севера.
 
Утром он поехал на квартиру. Белка всё же решила остаться с ним, так как деваться ей всё равно некуда.
Дождь перестал идти, но небо всё ещё было затянуто. Погода была сырой и холодной.
Они вошли в подъезд, который чище так и не стал за эти годы. В прихожей Север встретил парня лет двадцати, который поздоровался с Севером и поспешно вышел.
Север вошёл в комнату и увидел лежащую на диване раскрытую книгу, ту самую, что Хако подарил ему в первый день. Он закрыл книгу и убрал её на балкон.
— О, так ты непростой человек? — Поинтересовалась Белка.
Норты знали о существовании лаийонов. Их способности были не столь высоки и разнообразны, как у лаийонов, но они были у каждого норта и считались врождёнными.
— Да. Непростой. Я лаийон.
За окном послышались скрип тормозов и глухой удар. Север и Белка выглянули в окно. На дороге лежал тот самый парень, который только что вышел из квартиры. На обочине, со включённой аварийкой, мятым капотом и выбитым лобовым стеклом, стояла старенькая иномарка. Около парня суетилась женщина.

Север вошёл в квартиру Волкова, ещё никого не было. Волков стоял на незастеклённом балконе. Он был в форме «Серых псов», волчья морда на куртке была белой. Такой рисунок означал, что он основатель группы, что он главный. Порывы ветра бросались в лицо мокрым снегом; мокрый асфальт отражал свет фонарей; городской шум — всё это, видимо, вдохновляло его на написание чего-то нового.
Они поздоровались.
— Ну что, Север, ты куда-то пропал последние полгода. Дела? — Полюбопытствовал Волков.
— Да, Лёха. Дела были, ну, ты понимаешь, — отмазался Север, хотя на самом деле всё это время он бесцельно бродил по улицам в образе норта.
— Да, — задумчиво произнёс Алексей. — У нас дел вдвое больше, чем у остальных. Я был у Хако. Он сказал, что ты не появлялся у него полгода. Видимо, дела серьёзные.
— Серьёзные…
Алексей не стал расспрашивать дальше, видя, как неохотно говорит Север. Похоже, он догадывался, в чём дело.
…

После сходки, закончившейся быстро, так как предателей обсуждать ни у кого желания не было, Север и Волков стояли на Балконе.
— Север, — начал он. — Я хочу, чтобы ты вернулся. Я не могу один за всем этим следить. Ты видишь, чо происходит? В бандиты подаются. Ведь ты — моя правая рука. Разберись со всем этим дерьмом, пока наша группа не развалилась. Я один со всем не справлюсь. Первые два года ты был реальным гангстером, я даже боялся, как бы ты дров не наломал. Вспомни, разборка на берегу Дона, когда ты врукопашку десятерых замочил нереальных отморозков. Целый караван палёнки расстрелял посреди города, тогда это был перебор. Много чего было, я записывал. О тебе даже репортаж снимали. О тебе лично! «Герой или убийца?» — репортеры, конечно, мастера придумывать заголовки. Ты рисково поступил, согласившись на интервью. А теперь ты как-то всё больше в стороне. Возьмись за это, а то всё развалится к чертям.
— Расслабься. Я взял небольшой тайм-аут.
— Так ты в деле?
— Да, я в деле, — сказал Север, приподняв пистолет «Беретта», тот самый, с «Т-2».
Мысль о том, что он кому-то нужен, и без него дела идут хуже, немного приободрила его.
 
 
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
Беспечный ангел
happy end отменяется
…
Март 2018 года.
За это время Север успел привыкнуть к Белке. Её странное, на его взгляд, видение мира, хоть и казалось ему  отдалённым от реальности, но всё же оно было позитивнее взглядов остальных.
Север, Белка Децел и Вика были дома. За окном второй день шёл дождь. Северу нравилась такая погода.
Было скучно. Белка дремала у батареи. Друзья играли в карты, пили пиво, из колонок негромко звучали старые треки «Нагано», Децел рассказывал о том, как он дрался с двумя парнями на арене. Они хоть как-то старались скрасить дождливый день, хотя Севера он вполне устраивал.
Пиво немного развеселило, и Децел достал гитару.
— Север, замути, — попросил Децел.
Север взял гитару и начал:
Этот парень был из тех, кто просто любит жизнь.
Любит праздники и громкий смех,
пыль дорог и ветра свист.
Он был везде, и всегда влюблял в себя целый свет.
И гнал свой байк, а не лимузин.
Таких друзей больше нет!
(Ария, «Беспечный ангел»).
Тут в окно что-то ударило.
Север подошёл к окну. Снаружи на карнизе лежала мёртвая ворона. Она ударилась об окно и погибла.
— Что там? — Спросила Вика.
— Дохлая ворона, — ответил Север.
Все подошли к окну.
— Плохая примета, очень плохая, — мрачно сказала Вика.
— Скоро будем бухать… на чьих-то поминках… это хорошо, — пошутил Децел.
— Чего же тут хорошего? — Спросила Белка.
— То, что будем бухать.
— Децел, не смешно, — сказала Вика.
Север сбросил мёртвую птицу с окна.

Спустя две недели погода стала заметно лучше. Дожди прекратились. Погода стояла ясная и тёплая. На деревьях стала появляться свежая листва. Всё это поднимало настроение всем, кроме Севера, который был всё так же хмур и угрюм.
Север шёл по каким-то своим делам, Белка, как и всегда, следовала за ним.
Они шли по узкому и грязному проулку, между каким-то огромным брошенным зданием и ларьками, стоящими плотной стеной. Проулок был заставлен всяким хламом. В грязных лужах тускло отражалось солнце. Стоял запах горелой резины.
— Север, нельзя было пойти там, где ходят все нормальные люди? Обязательно было лезть сюда? — Спросила Белка, которой явно не нравилось такое «живописное» место.
— Во-первых, это самый короткий путь. Во-вторых, здесь никого нет. Тут тихо и спокойно, а это мне нравится.
— А мне такие места спокойствия не внушают, — пробормотала Белка, с опаской поглядывая на распахнутые двери брошенного здания, за которыми была густая тьма.
Север остановился. Дальше проулок был в тени, как бывает, когда край облака закрывает солнце.
— Что там? — Встревожено спросила Белка.
— Тень.
— Ну и что?
— С чего бы она тут.
Белка посмотрела на небо, но оно было абсолютно ясным.
— Отчего она? — Ещё более встревожено спросила Белка.
— Сейчас увидишь.
Из кучи хлама вылез парень в чёрной капюшонке. Тень рассеялась. Из-за большого капюшона его лица почти не было видно.
— Это они? — Спросила Белка.
— Да, — ответил Север, достав из под куртки старинный кинжал.
В те дни, когда он не собирался менять облик, он носил кинжал, помимо пистолета и других вещей.
В руках у парня появился чёрный сгусток негативной энергии. Он метнул его в Севера. Тот отскочил в сторону, но сгусток тут же сменил траекторию и попал в цель.
Белка шмыгнула в узкий проход меж ларьками.
В руке у Севера возник огненный шар, размером с теннисный мячик. Он метнул его, но не попал. Огненный шар отбивался от стен, словно резиновый мяч, оставляя тёмные следы. Север кинулся с кинжалом на парня, но тот в последний момент растворился в воздухе и очутился за спиной Севера. Он толкнул его так, что Север отлетел на пару метров и приземлился в кучу строительного мусора. Парень быстро подобрал длинный осколок стекла, плюнул на острый конец и метнул в Севера, который ещё не успел встать.
Стекло вонзилось в левую ногу. Север, несмотря на высокий болевой порог, почувствовал сильное жжение. Это был яд. Он всё же встал и снова бросился на противника. Парень снова исчез прямо перед носом. На этот раз Север догадывался, что так будет. Он тут же развернулся и ударил кинжалом в грудь только что возникшего противника. Тот попятился назад, держась за рану. Север заметил на крыше ларька Белку. Она подтолкнула одну из досок, стоявших у стены. Куча досок и стёкол обрушилась на парня. Белка спрыгнула с крыши. Север стал делать руками движения, напоминающие катание небольшого мячика в руках. Спустя несколько секунд враг выскочил из под завала. Север выпрямил руки ладонями вперёд. Доски рассыпались в опилки, а парень разлетелся в чёрную пыль, зависшую тонкой дымкой в воздухе и вскоре рассеявшуюся. Это была силовая волна. Он не мог сделать этого раньше, так как на сбор энергии нужно немного времени.
— Тень, — сказал Север.
— Ничего себе «тень»!
— Будь это живое существо, от него бы фарш остался.
Север сел на ящик. Рана на ноге сильно жгла. Он вытащил стекло. На его конце была склизкая жидкость жёлто-зелёного цвета.
— До дома около десяти кварталов. Надо как-то добираться, — сказал Север и встал.
— Смени облик, — предложила Белка.
— Нельзя. С такой раной нельзя оставлять это тело.
Они вышли из переулка. Север шёл, хромая. Пройдя немного, Север заметил катающихся на дисках ребят лет пятнадцати.
На смену скейтбордам постепенно стали приходить диски на электромагнитных подушках.
Север, хромая, подошёл к подросткам.
— Пацаны, по-братски дайте диск, до дома доехать.
— Пошёл ты…. Угонишь ещё, — ответил один из подростков.
Север потянулся за пистолетом, но другой парень подошёл и дал свой диск.
— Только мы за тобой поедем, на всякий случай, — сказал он.

Север летел на диске в сантиметре от тротуара. Остальные летели сзади и с двух сторон. Парень, давший диск, ехал позади на велосипеде. Белка бежала следом.
Север остановился у подъезда и отдал диск.
— Спасибо, пацаны, respect.
— Дизель моё погоняло, если чо, — сказал подросток, давший свой диск.
Север назвал своё прозвище и вошёл в подъезд.
— Знакомых, знакомых правильных искать надо, — сказал Дизель.
Ни в одной аптеке нельзя было найти нужного противоядия. Недостаточно надеяться на свои силы, лаийон должен иметь и некие атрибуты.
 
Спустя несколько дней.
Темнело, шёл противный мелкий дождь.
Север с группой ждали появления одного важного человека из мафии «Змей» по крайней мере их так называл Волков. Сходка происходила в одном неохраняемом гаражном кооперативе. Должны были встретиться несколько важных людей.
«Серые псы» ждали в засаде. Некоторые прятались за гаражами, кто-то ждал за забором. Север сидел в колодце водопровода, который был посреди дороги, идущей между гаражами. Колодец был прикрыт парой досок. Север, сидя на ржавом вентиле толстой трубы, держал магнит с привязанным скотчем бомбой. Они ждали уже сорок минут. Всё это время Север сидел в колодце, в который сверху текла грязная вода с дороги. Было тихо, лишь отдалённые раскаты грома и журчание воды.
Ровно в назначенное время в кооператив въехала дорогая чёрная иномарка. Она проезжала над колодцем, в котором сидел Север. Он высунул бомбу. Магнит прочно прикрепил её к днищу рядом с бензобаком.
Автомобиль остановился у одного из ничем не выделяющихся гаражей и посигналил три раза. Ворота гаража открыли двое мужчин. Через открытые ворота были видны какие-то ящики, бочки и десяток человек. Иномарка въехала, ворота закрылись.
Север вылез из люка и спрятался за один из гаражей.
— Ну, подрывай, — сказал парень лет двадцати, подойдя к Северу.
— Рано. Нам надо хотя бы одного взять живым.
— Зачем тогда эти заморочки с бомбой?
— Чтобы остальные не уехали.
Спустя десять минут в гараже послышался выстрел. Спустя ещё минуту ворота распахнулись. Иномарка выехала и быстро поехала к выезду. Шесть человек выбежали из гаража.
Север нажал кнопку детонатора. Машина взлетела на воздух. Взрывом её разворотило, как картонную коробку.
Остальные «Псы» открыли огонь. Началась перестрелка. Из открытого гаража застрочил пулемёт. Видимо, там ещё кто-то остался.
Парень, стрелявший рядом с Севером, получил одновременно две пули, в лоб и в грудь. Север спрятался за гаражом. Кто-то бросил дымовую шашку. Всё стало заволакивать густым дымом. Псы рассредоточились, чтобы не дать никому уйти. Снова раздались выстрелы, затем взрыв и чей-то истошный вопль.
 
Север заметил, как один перелез через забор, а второй бежал по крышам гаражей. Он выстрелил во второго. Тот, словно скошенный, упал на землю. Север перелез через забор и увидел первого, который бежал в сторону дворов.
Север на бегу перезарядил пистолет. Первый завернул за угол многоэтажки. Север — за ним, но только он забежал за угол, как в грудь ему упёрся ствол обреза. Тут же грянул выстрел. Севера отбросило на пару метров.
— Отведай моего свинца! — С ухмылкой сказал парень, сделав контрольный выстрел.
Он убежал. Звуки выстрелов эхом разнеслись по району, подняв стаи ворон и голубей. Затем всё погрузилось в тишину.

Несмотря на сверх способности, погибнуть он мог так же, как и простые смертные.
Север лежал на сырой земле, раскинув руки, смотря в сумрачное пасмурное небо. Тело моментально онемело и стало холодеть. Он не мог сделать ни малейшего движения. Сменить облик не получалось.
«Вот и всё, меня нет. Всё закончилось. Странно это осознавать». Он не видел каких-то моментов из жизни, как обычно показывают в фильмах, он лежал и осознавал, что он убит. Он невольно вспомнил первую встречу с Белкой и поймал себя на мысли, что переживает, как она теперь одна будет.
Он увидел, как к нему подошёл некто в белом балахоне. Из-под балахона были видны босые ноги. Оно протянуло руку. Послышался тихий женский голос: «Пойдём. Тебе больше нечего здесь делать».
В глазах на мгновение потемнело. Теперь он видел себя со стороны. Видел, как пробегавший мимо полицейский даже не посмотрел в сторону бездыханного тела, лежащего в луже крови. Потом он оказался в районе дома. Он увидел, как Белка, сидящая на подоконнике, вздрогнула и куда-то убежала. Штырь и Децел сидели на балконе. Штырь курил, а Децел чистил пистолет. Вдруг Штырь встал и смотря на призрак Севера, сказал перекрестившись: «Север. Его больше нет среди нас».
Север видел город с большой высоты, его огни. Куда-то спешащих прохожих. Они живы, а он нет. Они куда-то идут, а ему идти уже некуда. Их головы забиты проблемами, а он тих и безмятежен, ему некуда спешить и не о чем больше думать, он мёртв и в какой-то мере этому рад.
 
Белка бежала по улицам. Она чувствовала, что что-то не так. Что-то вело её на то место.
Тела не было, лишь лужа крови и лежащие в ней ключи, телефон, фотография родителей и «Беретта».
— Нет, — дрожащим голосом, сказала она. — Нет. Неужели…
Она знала, что Север никогда бы не бросил фотографию и этот пистолет, который он хранил. Также она узнала от Вики, что после смерти лаийона тела его не остаётся.
Дождь усилился. Остатки группы подошли к месту.
— А где Север, — спросил один из парней.
— Его больше нет, — вполголоса сказала Белка.
— Где тело?
— Увезли, наверное, — предположил парень лет семнадцати. — Вот, четверых наших не стало.
Они разошлись.
— Зачем? Ты ведь знал, что так будет, — ещё более дрожащим голосом сказала Белка. Слёзы покатились из её глаз. — Ты был хорошим другом. Почему ты не был, как все?
 
 
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
И после смерти отдыха нет
А я не просил второй шанс!
 
Север открыл глаза. Он с головой находился в ледяной воде. Сквозь голубоватый сумрак он разглядел каменные стены. Внизу песчаное дно. Он вынырнул. По всей видимости, это был колодец. Вверху виднелся слабый свет. У каменной стены колодца висела цепь. Север вылез по этой цепи наверх. Колодец был довольно глубоким, лезть пришлось около двадцати метров.
Он оказался в избе Хако. Вылез он из того самого колодца с живой водой, который стоял посреди комнаты. Он застал Хако за довольно необычным занятием. Тот стоял в позе «чайки» на леске, натянутой меж двух стальных прутьев, торчащих из пола. Это был один из его способов медитации.
Хако вышел из транса и спустился.
— Приветствую, учитель, — сказал Север и огляделся.
— Приветствую.
Он встряхнул рукой, словно вытряхивает воду из мокрой тряпки. С Севера тут же слетела вся вода.
— Я умер? — Спросил Север.
— Да. Тебя убили.
— А где рай? Или чо там.
— Хо-хо. Ишь ты, рай ему подавай! — Усмехнулся учитель. — Нет, сын мой, ты остаёшься здесь.
— Я призрак? И теперь буду скитаться по этой проклятой земле? — Спросил Север, осматривая себя.
— Ты снова жив. Иди и живи, — ровным тоном произнёс Хако, наливая в железную кружку какой-то отвар из алюминиевой кастрюльки.
— Как? Как жив? Меня же…
— Многие из нас имеют шанс на перерождение. После смерти их тела попадают в такие колодцы, и там восстанавливаются. Время восстановления зависит от степени повреждения. Если тело было сожжено, оно не восстановится. Некоторые перерождаются лишь один раз, некоторые больше, кому-то вообще не суждено. Узнать, сколько у тебя шансов, нельзя, поэтому не надейся, что это повторится вновь.
— Вы мне не могли рассказать об этом раньше? Я уже думал, всё, отдохну.
— Рассказать всего сразу невозможно, да и ты не запомнишь. А насчёт отдыха ты поторопился. Кстати, знаешь, сколько мне лет?
— Ну, около семидесяти.
— Ну, что-то ты совсем мало взял. Девятьсот сороковой год идёт! — Гордо сказал учитель, отхлебнув отвара.
— Сколько?! Теперь понятно, откуда вы знаете столько о прошлом. Вы были свидетелем этих событий. А я думал все исторические книги и романы перечитали.
— Написанное в них не всегда соответствует действительности. Да. Девятьсот сорок. Внешние изменения остановились, когда мне было семьдесят восемь. Кстати, твои изменения уже остановились. Ты и в триста лет будешь выглядеть так же. Если доживёшь, конечно.
— То есть мы не умираем своей смертью?
— Своей смертью мы не умираем. Но даже до ста доживают немногие. Многие погибают в первые годы. Первые годы — самые тяжёлые. Относительное бессмертие — это, конечно, хорошо, но есть и минус. Приходится часто переезжать. Терять друзей.
— В общем, девушку лучше не заводить.
— Если ты её искренне полюбишь, то она тоже обретёт бессмертие, но если эта любовь будет обоюдна.
Север помолчал немного.
— Сколько я там провалялся?— Почти две недели.
— Меня, наверное, уже все похоронили.
— Ты думаешь? — Усмехнувшись, сказал учитель. — Хотя, кое-кто переживает твой уход…
— Значит, я пойду и обломаю остальным праздник.
— Заходи почаще, или смерть — это единственный повод? «Учитель, что мне делать? Я опять умер».
— На следующей неделе обязательно зайду.
 
Север шёл по обочине трассы в образе норта. Было раннее утро, солнце ещё пряталось за горизонтом. Над головой раскидывалось чистое и бездонное синее небо. Деревья тихо шелестели молодой листвой. Проезжавшие мимо машины обдавали приятным свежим ветерком. Севера, обычно мрачного и угрюмого, наполнял позитив. Даже прохладная пыль обочины под лапами казалась особенно приятной и мягкой. Он стал осознавать, что он жив, судьба подарила второй шанс. Подарила шанс начать что-то новое, изменить свою жизнь. Впервые за год он ощущал мир вокруг себя, вырвался из стен своего внутреннего мира, ставшего серым и однообразным. Ему хотелось увидеть Белку в первую очередь, хотя он пытался себя обмануть и уверял сам себя, что Белка — в последнюю очередь.
Вдали стали появляться здания города, которые постепенно стал заливать свет утреннего солнца.
Он вернулся на свой район. На всякий случай он не стал принимать человеческий облик.
Он сделал круг по району. Несмотря на то, что он не заметил прошедших двух недель, ему казалось, что он не был здесь уже давно, и всё изменилось.
На самом деле ничего не менялось. Местные алкаши сидели у гаражей, заливая глотки водкой. Бабки сидели на лавке у подъезда, жаловались друг другу на жизнь. Детвора играла в футбол. Подростки, те, что блатные, покуривали за углом. Обычное субботнее утро, всё, как всегда.
Север заметил Белку, сидевшую около беседки. Она грустно смотрела куда-то.
Север подкрался сзади.
— Ты чо там увидела? — Спросил он, вглядываясь в ту сторону, куда смотрела она.
Она обернулась и испуганно отпрыгнула. Она зажмурилась и снова открыла глаза.
— Север? Ты же… ты же умер.
— А ты и рада.
— Дурачок, — сказала она и прижалась к нему мордой. — Наоборот.
Север даже смутился. Но всё же ощутил приятное тепло, хоть кто-то его ждёт, просто так.
— Ну что, пошли домой, — сказал Север.
— Пойдём, только там народу… вчера здесь пати устраивали, весь дом на ушах стоял.
— Пати, в однокомнатной квартире?
— Они сначала до трёх ночи во дворе бушевали. Их было человек сто, не меньше. Потом часть разъехалась, а часть пошла отсыпаться в хату. Там щас такое, что я решила на улице побыть.
В подъезде Север сменил облик. Оказалось, что это событие не афишировали, и о его смерти почти никто не знает.
— Многие думали, что ты, как обычно, где-то пропадаешь, хотя слухи уже поползли.
Он позвонил в дверь. Лишь на пятый звонок за дверью послышалось какое-то движение. Дверь открыл Штырь.
Север вытянул вперёд руку.
— Иди за мной, — сказал он монотонным голосом.
Штырь захлопнул дверь.
— Больше никогда не буду столько пить, — сказал Штырь и снова открыл дверь.
— Север, ты живой?
— Нет, знаешь, мёртвый. Прервал свой райский отдых, чтобы за тобой сходить. Пойдём, там прикольно.
Белка хихикнула, смотря на Штыря, который никак не мог понять, глюк это или нет.
Они вошли. В квартире жутко воняло перегаром. В прихожей валялось пьяное тело, которое что-то бормотало во сне. В зале спали человек пятнадцать. Парни, девушки — все валялись друг на друге абы как. Децел спал на полу, свернувшись калачиком, не выпуская из рук пустой бутылки из-под водки. В полупустой ванне в одежде спал Дрон, закинув ноги в ботинках на раковину.
— Это чо такое! Вы совсем попутали? Вы хуже тех бомжей, что в подвале живут. Это ещё Лёха не видит. Свиньи! — Гневно выпалил Север, выдернув затычку из ванной.
— Волк вчера с нами пил, — пробормотал Штырь, облокотившись на входную дверь.
— Что за повод? — Остыв, спросил Север.
— Похоже, мы взяли последнюю крупную точку. Мы на последней ступени. Волков хотел тебя видеть. Я рассказал, что случилось, но он сказал, чтобы ты всё равно, как вернёшься, зашёл к нему. Ты… я вообще ничо не пойму.
— Я потом объясню. Мой балкон занят?
— Занят.
— Ладно, надо прикупить шмот и ствол.
— Ствол не надо, — сказала Белка. — Он в кладовке.
Север открыл кладовку. Даже в ней мертвецким сном спал какой-то мужик в обнимку с бутылкой. На полке лежали «Беретта» и фотография родителей.
— Остальное я не успела забрать, — сказала Белка.
— Ты их сохранила. Зачем? — Спросил Север, кладя во внутренний карман фотографию, уже протёртую от крови.
— Просто решила сохранить.
 
Вечером Север заехал к Волкову.
Они стояли на балконе. Заходящее солнце било яркими лучами в лицо.
— Со вторым днём рождения, — сказал Алексей. — Кстати, когда первый?
— Я и не помню. По-моему, в сентябре, или это не мой. Не помню.
— Как можно не помнить своего дня рождения?
— Я всегда ненавидел этот день. В интернате я просил не напоминать о нём.
— Странный ты человек, Север. Ты вообще какие праздники отмечаешь?
— Никаких. Тоску нагоняют. Закрыли тему. Чо тут без меня произошло?
— Накрыли последнюю крупную точку. «Крокодила» немеряно!
(«Крокодил» — дезоморфин).
— С чего ты взял, что это последний?
— Мы взяли Ростова и совместно с полицией допросили. Он всех сдал, чтобы избежать смертной казни.
— Такую шишку ни за что не казнят.
— Мы его казним. В той тюрьме — наш человек. Он займётся этим. Слишком много жизней загубил этот Ростов.
— Значит, осталось накрыть лишь мелкие притоны на квартирах?
— Да. Это займёт не больше месяца.
— И всё? Что потом?
— Потом мы полезем выше, займём места. С нашим главным врагом, наркотой, мы вроде справились.
— Места? У большинства наших толком образования нет.
— Там сидят воры, бандиты, которые только гребут в свои бездонные карманы. Группировку будем создавать в других городах.
— Значит, я перееду.
— Послушай, Север, ты уже повоевал, хватит. Вообще в этих уличных войнах ничего хорошего. Пойдём, я кое-что покажу.
Они вошли в кабинет Волкова, тот достал большой ежедневник и, раскрыв его, дал Северу. Его страницы были заполнены цифрами.
Погибло:
2012 год — 2.
2013 год — 12.
2014 год — 14.
2015 год — 29.
2016 год — 25.
2017 год — 43.
2018 год — 88.
— Это столько погибло? — Спросил Север.
— Да, это настоящая война. Цифры, может быть, и не впечатляют, но ты представь, всё это молодые пацаны. Это не просто цифры, это число загубленных жизней. Почти у каждого были матери, отцы, которые однажды не дождались своих сыновей. А у кого-то дети, которые будут знать своих отцов лишь по фотографиям. Не все они погибли от пули, легко и быстро, понимаешь? Здесь закончим, и живи спокойно. Ты уже попал на эти страницы. Я записывал каждого, и тебя на всякий случай, но я вычеркну.
— Может быть, и пора уйти, но что я тогда буду делать?
— Жить, Север. Жить, а не выживать.
— Я существую, не живу. И такого существования не пожелаю никому. Я не умею по-другому.
— Хорошие слова. Надо запомнить. Я не буду отговаривать, ты человек полезный. И всё-таки подумай. А слова хорошие. Может быть, ты напишешь роман, основанный на своей жизни (Легенда о Севере), а?.
— Это вряд ли, да и название слишком пафосное, «легенда».
— Как хочешь. Сейчас заляжем, а через пару недель начнём. Устроим пекло, чтобы уже закончить с этим.
Они ещё поговорили — обо всём, и в то же время ни о чём.
 
Север вышел из подъезда. Уже было темно. На спортплощадке играли в футбол подростки. На мгновение Север испытал какую-то радость за них, что они не валяются по подъездам с проколотыми венами или не прячутся за гаражами с оружием в руках, ожидая смерти.
— Наконец-то. Чего так долго? — Спросила Белка, ждавшая у подъезда.
— Обсуждали дела, — коротко ответил Север.
— Ну, тогда понятно.
— Ну что, пройдёмся?
— Не знаю. Темно уже.
— Я люблю, когда темно.
Они шли по центральной улице. Поток машин был не очень плотный, хотя раньше центр стоял в пробках. Яркие витрины, чистые улицы. Они заставляли на время забыть о разрухе и нищете. Хотя, если присмотреться, то можно увидеть, что продуктовые магазины полупустые. В торговых и развлекательных центрах мало народу. В витринах многих закрытых магазинов — муляжи. Не заколачивать же их фанерой. В асфальте то тут, то там виднелись следы от пуль.
Север шёл в человеческом обличии.
— Хороший вечер, — сказала Белка.
— Чо в нём хорошего? Вечер как вечер.
— Тебе не угодишь. Всё тебе не так. Как ты так живёшь?
— Вот так и живу.
— Смотри на жизнь проще — и жить станет легче.
— В такое время. Одним позитивом не проживёшь.
— Ой, в твоей жизни всё не так уж и плохо. Деньги есть; не голодаешь; обут, одет; есть способности. Чо ещё надо?
— Всё это материальное. Кроме способностей.
— Надо же, что я слышу?! — Восторженно воскликнула Белка.
— Да, представь себе. Меня не колышут деньги.
— Тогда тебе надо к нортам. У нас материальные ценности ничего не значат.
— Я подумаю, — сказал Север, хотя такой мысли он даже не допускал.
Они прошли центр. Под ногами постепенно стал появляться мусор. Фонари горели через один. На стенах стали появляться граффити и разные надписи. Машин почти не было. Вообще с наступлением темноты на этих улицах не стоило бы появляться… особенно без красного берета и повстанческих нашивок, а за них в свою очередь могла арестовать полиция или вовсе застрелить при попытке к бегству.
 
В одной из подворотней сидели бомжи. Они что-то жгли в бетонной урне. Проходя мимо, Север увидел в одном из них что-то знакомое. Он остановился возле него, пригляделся повнимательней.
— Чо ты пялишься?! Газуй отсюда, — недовольно сказал тот.
Север узнал в грязном и заросшем бомже одного из учённых, приезжавших на «Т-2». Это был Панин. Трудно было представить, что недавно этот бродяга был ученым-новатором, ездил на дорогой машине и хорошо одевался.
— Это ты, ботан с «Т-2». Ты проводил эксперименты.
— Чёрт. Ты не сдох! Я думал, что всех накрыло, — удивлённо воскликнул Панин и закашлял.
— Так это ты, — сказал Север и выхватил пистолет.
— Север, стой, — остановила Белка, выскочив перед стволом. — Он может рассказать об эксперименте, и как всё исправить.
— Да, наверное, — Согласился Север и убрал оружие. — Рассказывай.
— А чо мне будет? — Прохрипел Панин, посмотрев на пустую бутылку.
— Я оставлю тебе жизнь.
— Не, такая жизнь мне не нужна. Мне давно пора расплатиться за содеянное. А вот если бы дал что-то полезное братве, — сказал Панин, показав на трёх бомжей, внимательно слушавших их разговор.
Годы, проведённые на улице, помойках и подвалах, не выбили из него человека.
Север достал несколько сторублёвых купюр, и отдал их «братве».
— Профессор, молоток! — Радостно просипел треся кулаками, один из бомжей.
Просить милостыни в такое тяжёлое время было бессмысленно. Бродягам достать хоть какие-то деньги было очень тяжело.
Они торопливо ушли куда-то.
— Ну, профессор, выкладывай, — сказал Север, присев на корточки.
Панин рассказал цель эксперимента; зачем они со Свинцовым разгромили «Т-2»; то, как он выбрался из упавшего самолёта; то, что ему пришлось скрываться и остаться бомжем, так как его объявили во всероссийский розыск. До нападения на «Т-2» он сжёг все чертежи и записи новейших изобретений.
Говорил он интеллигентно, было понятно, что это образованный человек.
— Как исправить то, что вы наэкспериментировали надо мной? Ты же всё уничтожил.
— Господин Север, вам не нужны те технологии. Вам достаточно пройти курс лечения у психолога, профессионала, конечно. Жизнь на гражданке сама всё исправит, хотя…
— Договаривай, — грозно прорычал Север.
— Вы уже до эксперимента были немного… ну, скажем, не как все. При желании вы сами можете справиться с этим, но тогда вы потеряете некоторые приобретённые качества. Небольшое снижение меткости. Возможно, станете менее хладнокровным.
— Понятно, — встав, сказал Север.
Вернулась «братва». Как ни странно, они не купили ящик водки.
— Сухарей насушим, — сказал один из них, выкладывая хлеб из двух больших пакетов.
У другого был прозрачный кулёк, сквозь который были видны бинт и какие-то таблетки, пузырёк медицинского спирта.
— Завтра с утра я за тобой заеду. Будь здесь, — сказал Север.
 
На следующее утро Север подъехал на своём скуттере к тому же месту. Как ни странно, Панин ждал там, одет он был поприличнее.
Север отвёз его в гараж, к своим знакомым. Это были четверо студентов: Влад, Антон, Витёк и темнокожий Джон. Технологический университет, где они учились, закрыли три года назад из-за отсутствия финансирования. Эти молодые, бескрайне позитивные люди увлекались техникой и могли из всякого хлама собрать полезную вещь.
Север с профессором вошли в гараж. В полумраке за компьютерами сидели Влад, Антон и Джон. Витёк усердно крутил педали на велотренажере, подсоединённом к небольшому генератору. Таким образом он заряжал аккумуляторы, которых хватало на свет и самодельный холодильник.
 
Оплата за коммунальные услуги снова выросла. Народ вновь ринулся штурмовать мэрию, и «белый дом», и вообще всё, что попадалось на пути. Волков на очередной сходке решил отказаться от общих квартир. Теперь Север, по сути, остался на улице. Им пришлось жить в подвале брошенной пятиэтажки, бывшей малосемейки. Несмотря на то, что она брошенная, почти в каждой квартире кто-то жил. Бродяги, бездомные. Освещение было от свечей. Напившись, некоторые начинали разводить костры в комнатах. Часто приходили норты.
На окраинных улицах освещения тоже не было. В фонарях какие-то лампы перегорели, какие-то выкрутили местные жители. Грязные тёмные улицы, заваленные мусором, озлобленный нищий народ, вооружённые повстанческие группировки — и так в каждом городе, включая даже Москву.
Прохладным вечером Север в образе норта и Белка сидели на крыше той самой малосемейки. Уже стемнело. Опустевшие окраины наполнились тишиной. Вдали раздавались выстрелы. Было видно зарево от пожара. В центре вовсю шла битва меж народом и бойцами ОМОН. Не все жители этой пятиэтажки ушли в центр. Многие остались.
— Как в страшном сне. Погромы, полный хаос, как можно в этом жить? — Тихо говорила Белка, смотря на зарево со стороны центра города.
— Ты никак не привыкнешь?
— Я не могу к этому привыкнуть. Это настоящий ад, — жалобно говорила она.
— А я привык.
Внизу из подъезда два алкаша выволокли тело мужчины и потащили в тёмные дворы.
Север узнал его. Это был алкоголик по прозвищу «Пророк». Он целыми днями твердил, что наступает конец света, и этот хаос — лишь слабое его предзнаменование. Видимо, он достал своих собутыльников своими пророчествами, за что и поплатился жизнью.
— Ну вот, отмучился, — с лёгкой иронией сказал Север.
— Разве, — она не успела договорить, как раздался хлопок, и в стороне центра показался огромный огненный шар. В небе закружили военные вертолёты, готовые в крайнем случае выжечь район фосфорными бомбами, как бывало уже не раз. И плевать, что это оружие запрещено, за границей никто ничего не узнает, а если и узнает, то ничего не сделает, ибо слишком мощной военной державой стала Россия, какой уж там суд.
На воздух взлетела газовая заправка, а стоящая рядом вышка сотовой связи завалилась на соседние здания.
— Разве можно в этом жить? — Продолжила Белка. — Я не знаю, как бы я выживала одна.
— Пристроилась бы к какой-нибудь стае.
— Знаешь, когда с тобой это случилось, мне самой жить перехотелось, — призналась Белка.
— Да ладно тебе.
— Серьёзно. А я иногда жалею о том, что переродился. Было такое странное, но приятное ощущение, и всё это для меня бы закончилось.
— Я знаю, отчего ты такой, — неожиданно заявила Белка.
— И отчего же, по-твоему.
— Девушки у тебя нет.
— У тебя самой парня нет, и нормально же.
— Есть парень, который мне нравится.
— Мак? — Спросил Север, имея ввиду молодого норта, с которым они недавно познакомились. Нахальный, но весёлый и жизнерадостный тип.
— Нет, ты что, — смутилась она.
— Тогда не знаю.
— Ты его знаешь.
— Нет, не знаю.
— Ну, ты вообще-то, — призналась Белка.
— Чо? Я? — Смущённо спросил Север.
— Да, а что тут такого?
— Хотя бы то, что я не норт.
— Я никого, кроме норта, тут не вижу. Я вообще не пойму, зачем люди делят — чёрный или белый, какая нация. Неважно, кто ты снаружи, главное какой ты внутри. У тебя две внешности, существующих отдельно. Тем более ты недавно сам сказал, что человеческий облик стал второстепенным. Ещё будут аргументы?
— Да. Я очень скучный, злой и плохой.
— Ты совсем не скучный. У тебя есть юмор, чёрный правда. И ты неплохой.
— Злой.
— Ты дерзкий и грубый, но не злой.
— Сама признала: дерзкий и грубый.
— Это исправимо, и я этим займусь.
Север не стал больше возражать, тем более что она была чем-то больше, чем другом, хотя эту мысль он усердно отгонял. Она дала ему то, чего ему так не хватало всю жизнь — простое тёплое человеческое общение. Несмотря на то, что она была нортом, Белка прекрасно справилась с этой задачей. В интернате он упорно не общался с психологами и воспитателями. Однажды, когда его всё же пришли усыновлять, он пожелал им скорой смерти. В жёсткой пацанской группе, понятное дело, этого общения тоже не было. Разумеется, его не было и на «Т-2», и в Подгорном, и в Ростове. После знакомства с Белкой он стал понемногу «оттаивать». Большинство нортов были существа понимающие, чистые. Они не понимали, как люди так живут — каждый сам за себя, и все против всех. Многие философы стали считать людьми нортов, а не тех двуногих, что зовут себя «Челом века», хотя ведут себя хуже скота.
«Она всё-таки права», — подумал Север.
— Ты мне, — что-то хотел он сказать, но передумал.
— Что? — Улыбнувшись, спросила она.
— Не, ничо.
— Да ладно, говори.
— Ты мне многое объяснила.
Белка покачала головой. «Да, знаю я, что ты хотел сказать. Эх, гангстер», — про себя подумала Белка.

Спустя час Север спустился в подвал. Они забрали себе весь подвал. Его освещали керосиновые лампы.
Дрон дремал, лёжа на матрасе около ржавой трубы. Штырь и Децел метали ножи в деревянный щит. Вика читала книгу Севера. Белки не было.
Север взял со стола нож и метнул его с разворота.
Нож вонзился в сантиметре от намеченного центра. Все удивлённо взглянули на Севера. На таком относительно маленьком расстоянии он никогда не промахивался и мог несколько раз попасть в одно и то же место.
— О, братан. Это Белка тебя распрограммировала, — усмехнулся Децел.
— Ну и хорошо, — буркнул Север и ушёл.
— Вот и всё. Кирдык братишке, — сказал Штырь и вновь метнул нож.
— А ты бери пример, — ответила Вика, закрыв книгу.
Эту ночь Север не спал. Белка так неожиданно призналась, что он не знал, как быть дальше, ведь теперь они не просто друзья или знакомые. Ему она нравилась тоже, но он отгонял эту мысль, ведь она норт! Север считал, что он человек, хотя тут же признавал, что быть нортом гораздо удобнее. Он думал об этом всю ночь.
 
На следующее утро он поехал к учителю Хако. Утро стояло неважное. Густой сырой туман бродил по городу. Холодный ветер дул с донских берегов. За городом шёл моросящий дождь.
Такси не работало, поэтому Север поехал на своём скуттере. Белка просилась с ним, но он пообещал, что возьмёт её с собой в следующий раз.
Он оставил скуттер недалеко от дороги, в лесу, привязанным цепью с замком к молодому деревцу.
Он вошёл в избу учителя. В камине трещал огонь, на столе горела керосиновая лампа.
— Приветствую, учитель, — сказал Север, снимая мокрую куртку.
— Здравствуй. Ты как раз вовремя, чайник закипел.
На столе стоял новенький электрочайник. Вода в нём кипела, хотя вилка лежала на столе. Электричества в избе Хако вообще не было.
— Ты будешь? — Спросил учитель.
— Не откажусь.
Они сидели у камина, в удобных креслах друг против друга. Огонь, треща, пускал искры в дымоход. Дождь за окном усилился. Они пили чай с мятой и сушеными ягодами.
— На днях произошло весьма интересное событие, — начал Хако, — удалось связаться с одним нортовским шаманом, точнее, он сам с нами связался.
— Что тут такого необычного? — Спросил Север, отхлебнув небольшой глоток.
— А то. Ты что-нибудь знаешь о том, откуда взялись норты? Про эти мёртвые зоны, что вообще произошло при вспышке?
— Так, это интересно, — сказал Север, устроившись в кресле поудобнее.
— Как предполагали многие разумные люди, во вселенной наша планета далеко не единственная, населяемая разумными существами. В другой системе есть планета, похожая на землю. Её населяют больше видов разумных существ, чем нашу. В том числе и норты, существа, во многом превосходящие другие расы.
— Так как же они попали сюда, — нетерпеливо спросил Север.
— Терпение, мой ученик, терпение, — сказал Хако и неторопливо сделал большой глоток чая. — Как и всяким телам, включая небесные, всему приходит конец, рано или поздно. Их планета завершает свои дни. Они предвидели конец и решили эвакуировать жителей.
— Подождите, так они знали о нашей планете?
— Они следили за ней ещё тогда, когда люди по деревьям лазили,  а лаийоны максимум что могли, так это костёр расжечь, — усмехнулся Хако. — Я узнал, почему мёртвых зон 74. Всего было 75 верховных шаманов. Каждый отправлял по небольшой группе из каждой расы, причём нортов планировали отправить лишь вторым заходом. Но поднялся шум. Каждая раса хотела, чтобы её отправили целиком. Только норты не возмущались. Шаманы отказывались. Был риск, что некоторые народы просто не успеют эвакуировать. Тогда один карлик убил одного из шаманов. Карлики — это те же люди, только маленького роста. Тогда шаманы решили отправить самых разумных — нортов.
— На чём они добрались? — Спросил Север.
— В специальных капсулах, окружённых силовым полем. Поэтому казалось, что это светящийся шар. Силовое поле защитило от сильного удара, но уничтожило всё в радиусе нескольких километров от падения. После падения капсула растворилась.
— И сколько было в каждой капсуле?
— От пяти до десяти тысяч нортов.
— И когда будет второй заход?
— Похоже, что никогда. На создания капсулы нужен год. У них начались всевозможные катаклизмы: землетрясения, цунами, извержения, огненные и кислотные дожди. Всё это мешает созданию.
— Да, жёсткий косяк.
— Я узнал, что у многих нортов, помимо обычных, есть и сверхспособности. Правда, там немного другая система. У каждого третьего норта есть способность, а у людей — у каждого восьмого.
— Одарённые.
— Эти зоны — ещё и порталы, перемещающие в параллельные миры, и с одной зоны — на другую.
— То есть, из материального мира в энергетический.
— И наоборот. Ты быстро учишься.
— Хороший учитель.
— Да, ещё. При вспышке, когда капсулы приземлились, произошёл некий переворот в пространстве… я не буду объяснять, каким образом это было достигнуто, это очень сложно даже для меня. Короче, мы теперь в параллельном мире. То есть, сейчас в том мире всё идёт, как и шло, без нортов и мёртвых зон, и политическая ситуация совсем другая, возможно.
— Выходит, я есть и там? — С удивлением спросил Север, словно пятилетний ребёнок, увидевший фокус.
— Нет. Те, кто ступили в мёртвую зону в этом мире, пропали без вести или умерли в том. Смотря где они находились в тот момент, на виду или одни. Если на виду — умерли, приступ, несчастный случай. А если одни, просто исчезли.
— И можно вернуться туда?
— Теоретически да. Это два МАТЕРИАЛЬНЫХ мира, существующие в разных плоскостях. Этот мир был скопирован с того и дополнен, он новый, созданный при вспышке. Так вот, даже если тебе удастся не заблудиться и попасть именно туда, у тебя мало шансов попасть туда живым и здоровым, к тому же в своём уме. Если ты и попадёшь, наши тебя тут же возьмут. Ничего противозаконного в этом нет, просто ты носитель информации, полезный для них и вредный для людей.
— Такие, как мы, и там были?
— Да. И те, кто тут не ходили по мёртвым зонам, живут и тут, и там, независимо друг от друга.
— Так эти миры не зависят?
— Зависят. Если любой из параллельных миров будет полностью уничтожен, то погибнут и остальные, погибнет вся Земля. Если земля будет уничтожена, то вторая обитаемая планета нашей системы, та, что за Солнцем и мы её не видим, останется одна на орбите и, потеряв равновесие, сойдёт с неё.
— И всей системе…
— Наверное.
— Ну, я переходить в тот мир не собираюсь, нечего мне там делать, — твёрдо сказал Север.
— Ну, хватит об этом. Поговорим о тебе.
— Чего обо мне-то? — Не понял Север. — Я снова сделал что-то не так?
— Нет. Пока всё делаешь верно. Я вижу две вещи. В твоей ледяной и тёмной душе зажглась какая-то искра.
— Чего? Какая на фиг искра?
— Второе, — продолжал Хако, словно не слыша вопроса. — Тебя что-то тревожит, хотя обычно тебе всё по барабану.
— Ну, есть проблемка.
— Девушка. И кто она?
— Ой, да какая там девушка…
— Ты можешь обманывать себя, но меня ты не обманешь. Кто она?
— Вы же всё знаете.
— Да. Но почему ты не хочешь говорить?
— Ладно, она норт.
— И что не так?
— Вы сговорились?! Она — норт!
— Ты ведь тоже норт. То, что ты родился в человеческом теле, ещё ничего не значит. Я понимаю, если бы ты не мог перевоплощаться, тогда это серьёзная проблема. У некоторых была такая проблема. Они даже навсегда меняли облик, в основном на нортовский. Быть нортом — это полная свобода: от места, денег, власти, от всего, что держит людей. Тебя волнует, что скажут знакомые. Забей, ведь тебе всегда было плевать на мнение окружающих.
Север вышел от Хако уже с другим настроением. Эти мысли его больше не беспокоили. Он решил пустить всё на самотёк.
Скуттера он не обнаружил. На его месте лежала цепь с замком. Домой пришлось идти пешком. Север не расстроился. Во всём есть светлая сторона. Потеряешь одно — приобретёшь другое.
 
 
ГЛАВА ДВИНАДЦАТАЯ
Облава на волков
А всё же, на мой взгляд, политика — грязная вещь
 
Конец апреля 2018 года.
За окном стояло туманное утро. Друзья были в подвале. Сквозь тусклые стёкла маленьких окошек пробивался свет. Горели керосиновые лампы, подвешенные к потолку. Помимо друзей, было ещё около десяти человек — «Серых псов». У одного из них был день рождения. В подвале царило веселье.
Белка, не спавшая всю ночь, ходила по подвалу туда-сюда.
— Я хочу сказать тост! — Заявил Штырь, подняв над головой бутылку пива.
Все замолкли.
— Васёк. Хочу пожелать тебе только одного: не сдохнуть на этих улицах. Мы все тебя ценим. Я хочу выпить за тебя, Васёк, и за победу, которую мы наверняка одержим на этой неделе!
Все согласно завопили: «Да! За Васька! За победу!»
Веселье шло полным ходом.
Белка подошла к Северу, сидевшему на толстой трубе и опустошавшему бутылку вина. Вообще он не пил, но сегодня решил присоединиться ко всеобщему веселью и оторваться на всю катушку.
— Север, может быть, уйдём, — тревожно предложила Белка.
— Зачем? Я только решил оторваться.
— Предчувствие какое-то плохое, а меня оно никогда не подводило.
— Расслабься. На, выпей, — сказал Север и подвинул вторую бутылку вина.
Белка отказалась и снова стала маячить туда-сюда.
В подвал вошли пять парней. Они несли три ящика различного алкоголя. Следом за ними вошли около несколько девушек.
Спиртное было единственным, на что не повышали цену. Даже появилась шутка: «Скоро вода будет только по праздникам, всё остальное время будем бухать» .
Под клубную музыку, звучавшую из телефонов, кто-то танцевал брейк. Кто-то начал читать рэп. Все были не то чтобы пьяны, просто царила атмосфера всеобщего веселья.
— Братан! — Сказал Децел, подойдя к Северу.
Несмотря на то, что всё началось меньше часа назад, он был уже пьян и с трудом стоял на ногах.
Он не стал больше говорить, только завалился под трубу.
— Север, подмени, мне надо выйти, — подойдя, сказал Дрон.
Он читал рэп, развлекая публику.
— Без базара, чувак! Ща замутим.
Дрон вышел на улицу. Север встал в центре.
— Чо исполняем? — Спросил парень лет шестнадцати.
Он владел бит-боксом. Его брали на тусовки — зажигать толпу.
— «Город дорог» давай, — крикнула одна из девушек.
Несмотря на то, что этой песне было уже много лет, она по-прежнему звучала из динамиков телефонов. Настальгия
Только они начали, как в подвал влетел Дрон.
— Мусора! — Крикнул он и побежал в конец подвала, где лежало всё оружие.
Все затихли. Север разбил локтем одно из окошек.
Сквозь туман были видны бронетранспортёры и бойцы спецназа, укрывавшиеся за щитами. Здание было окружено. Со стороны двора стоял танк Т-90. В воздухе повисло напряжение. Опьянение как рукой сняло.
— Твою дивизию! — Крикнул Север, разбив недопитую бутылку вина и доставая «Беретту».
Парни тут же бросились к оружию.
— Всем немедленно выйти из здания! Повторяю: покинуть здание! — Послышался голос из рупора, эхом разнёсшийся по двору.
Бродяги поспешно стали выходить из пятиэтажки. Их не тронули и выпустили из окружения.
— Псы, мы знаем, что вы в подвале. Немедленно выходите с поднятыми руками. У вас две минуты, после мы начнём штурм.
— Ни фига не понимаю. У нас же всё куплено, — нервно говорил Штырь, заряжая «Калашникова». — Чо за чёрт! Войны захотели? Сейчас…
— Север, держи, ты умеешь с этим обращаться, — сказал Дрон, вручив ему «стингер». — Так, девчонки выходите. Вы им не нужны, а тут будет жарко.
— Я с ними. Попробую загипнотизировать, — сказала Вика и вышла с остальными девушками.
Они вышли плотной толпой, подняв руки. Десятки прицелов смотрели на них. Одна из девушек неожиданно выхватила гранату и бросилась на ряды спецназа. Не успела она выдернуть чеку, как её тело прошили несколько пуль. Остальных тут же расстреляли. В Вику, стоявшую последней, попала лишь одна пуля, но попала в живот. Она стояла из последних сил, но её добили несколькими очередями. Выстрелы эхом разнеслись по кварталу, подняв стаи ворон с мусорных куч.
— Озверели. Держите, твари! — Яростно крикнул Север и, высунув «стингер» в окошко, пустил ракету прямо в ряды спецназа. Куски тел разлетелись по двору.
Началась перестрелка. Словно бойницы, окошки подвала дышали сотнями автоматных выстрелов. Пороховой дым смешался с туманом, видимость была почти нулевая. Все спешно надели респираторы, но шестерым парням не хватило.
Белка старалась держаться ближе к Северу.
С грохотом выстрелил танк. Часть одного из подъездов рухнула в подвал, заживо похоронив несколько человек. Подвал заволокло пылью. Те, кому не хватило респираторов, лежали на полу, закрыв лицо руками. Задыхаясь в плотном облаке пыли, некоторые пытались доползти до двери. Когда началась перестрелка, уже никто не думал о том, как всё это вышло. Каждого волновала только одно — выжить. Но все где-то в глубине души уже попрощались с родными и друзьями и готовились к смерти. Децел очнулся и, кашляя, выбежал на улицу. Он забыл, что его способности работают только на трезвую голову. Он тут же был убит выстрелом в лоб.
Север присел, чтобы перезарядить стингер. Белка, чтобы не надышаться пылью, засунула голову под матрас. Север выпустил последний снаряд в танк. Грянул взрыв, но, когда дым рассеялся, танк стоял невредимым. На нём была установлена антиракетная установка, сбивающая снаряд до его столкновения с корпусом.
Дверь подвала вылетела, и внутрь ворвался спецназ. Несколько бойцов мощными ударами прикладов тут же убили двоих парней.
Север поднял руки вверх и резко выдвинул вперёд. Воздух вокруг бойцов мгновенно раскалился, словно в доменной печи. Их тела рассыпались в пепел, форма сгорела, а оружие обратилось в лужу расплавленного металла. Эта способность называлась «Жара».
Все, кроме штыря, замерли в недоумении, раскрыв рты, отвлекшись от боя, некоторым это отвлечение стоило жизни.
— Давай, Север, жги их! — Крикнул Штырь.
— Продержитесь три минуты, и я спалю их всех на хрен! — Грозно сказал Север.
Он ушёл в дальнюю комнату. Белка ушла с ним.
Комната была подвалом другого здания. Его давно разобрали, оставив фундамент.
Север присел на корточки, держа ладони над полом. На полу, словно голограмма, появился весь квартал. Было видно, как перемещались люди, как располагались здания и техника. Из-за тумана на улице голограмма была немного размытой и местами пропадала на мгновение.
— Скоро? — Спросила Белка.
— 2 — 3 минуты. Она должна стать твёрдым объектом, — сказал Север, держа руки над голограммой. — Тогда я смогу хоть весь район раздавить.
Перестрелка продолжалась. Вдруг по фундаменту пятиэтажки одновременно ударили несколько миномётных снарядов. Здание стало рушиться, и через несколько секунд развалилось, завалив подвал тоннами кирпича, плит и арматуры.
 
Так как над Севером с Белкой не было зданий, их подвал не обрушился. Проход завалило кирпичами и плитами. Небольшое пространство заволокло пылью. Из лопнувшей трубы разбрызгивалась холодная вода. Белка сунула нос под куртку Севера, его самого спасал респиратор.
Спустя десять минут пыль осела. В толстую трещину в потолке проникал свет. Кусок одной из стен откололся, обнажив водопроводные трубы. Наверху были слышны голоса.
— Смотри, — откашливаясь, сказала Белка, показав на трубы.
Север сменил облик. На полу остались телефон, пистолет и фотография. Включив фонарик на телефоне, он заглянул в образовавшуюся нишу. Старые трубы уходили дальше по узкому проходу с бетонными стенами.
— Пошли, — сказал Север и, держа телефон в зубах, протиснулся в проём.
Они ползли по узкой нише, одним боком обтирая стену, другим — мокрые трубы.
Через двадцать метров они вышли в большой коридор. В нём было прохладно и сыро. По сырым стенам тянулись ржавые трубы, выходившие из таких же ниш. Коридор уходил далеко в темноту. Коллектор был наполнен разными звуками: гул в трубах, капающая вода, уличный шум, доносившийся сверху. Всё это сливалось в один общий гул, делающий это место ещё более мрачным и загадочным.
Север снова сменил облик на человеческий. Он подобрал кусок доски, лежащий на полу. Осколок стал светиться ярче фонарика. Он положил телефон в карман и сел, облокотившись на мокрую стену.
— Вот и повеселились, — печально произнёс Север. — Я ещё и пацанов бросил.
— Успокойся, — твёрдо сказала Белка. — Ты хотел помочь.
— Да. Проехали. Пойдём дальше. Потом подумаем, как выбираться, — буркнул Север, решив, что не время для переживаний, к тому же он не хотел перед Белкой «сопли распускать».
Север взял светящийся осколок доски, и они пошли дальше по мрачным коридорам.
Он позвонил Волкову. Как ни странно, телефон брал сеть, несмотря на то, что они находились под землёй. Алексей почти сразу поднял трубку.
— Это чо за беспредел?! — Сходу зарычал Север.
— Север, я сам не знаю. Всех наших вяжут. Многих сходу мочат.
— Всех моих положили.
— Вали из города. Заляг у учителя, там встретимся, — Волков замолчал на секунду. — Чёрт, это за мной. Всё, не могу говорить.
В трубке послышались длинные гудки.
 
Волков бросил телефон. Входная дверь слетела с петель. В квартиру ворвался спецназ. Волкова тут же уложили лицом в пол, на руках защёлкнулись наручники. В квартиру вошли двое оперов.
— Ну что, Волков, допрыгался? — Спросил один из них — Артемьев.
Алексей попытался применить гипноз, но голова тут же сильно заболела, словно её сжимает пресс. Его подняли на ноги.
— Что же вы, Алексей, думаете, в полиции — только простые люди? — Подмигнув, спросил Артемьев. — Не пытайтесь. Мы всё просчитали.
— Чо происходит? — Спросил Волков, мучаясь от головной боли.
— Ты приговорён к расстрелу, заочно, как и все остальные, — сухо сказал Артемьев и, подойдя вплотную, вполголоса добавил: «Попытаешься ещё раз — башка просто лопнет, и ты сдохнешь раньше, чем приговор приведут в исполнение. Уводите», — приказал он бойцам спецназа.
В полицейском участке Алексея сразу отвели в комнату для расстрелов. Это была одна из бывших камер. Стены были покрыты штукатуркой. На бетонном полу постелена клеёнка. В комнату вошёл один из бойцов спецназа, двое работников морга и опер Артемьев. Волкова положили на клеёнку лицом вниз.
— Волков Алексей Семёнович, 87 года рождения, — начал Артемьев, — Вы обвиняетесь в следующих преступлениях: умышленное убийство более двух человек; бандитизм; похищение людей; вымогательство; шантаж; кража госимущества; торговля людьми; хранение и торговля оружием; хранение и продажа наркотических веществ. Вы приговариваетесь к смертной казни. Вы имеете право на последнее слово.
— Решили повесить на меня всё, что можно. Гореть вам в аду, — сквозь зубы ответил Волков.
— Да, порой жизнь несправедлива, — вздохнув, сказал Артемьев. — Привести приговор в исполнение.
Боец спецназа выстрелил Волкову в затылок, работники морга погрузили его тело на каталку, накрыли простынёй и увезли дальше по коридору.
 
Белка и Север брели по туннелю городских телефонных сетей. Где-то это была широкая бетонная труба, где-то обычный коридор. По стенам тянулись толстые кабели. Они остановились в небольшой комнате. Тут было несколько электрощитков. В потолке был люк, от него спускалась ржавая лестница. Дальше был разветвляющейся тоннель ГТС, в виде трубы. В стене находилась низкая дверь.
— Я попробую связаться с Хако, — остановившись, сказал Север.
Со стороны было незаметно, что он что-то делает. В одном из туннелей появился фантом Хако.
— Надеюсь, это то, что ты вызывал? — Спросила Белка, попятившись назад.
— Не бойся, всё нормально, — успокоил Север.
— У меня мало времени, я знаю, зачем ты меня звал, — сказал призрак.
— Они вернутся?
— К сожалению, нет. Штырь останется привязанным к тому району на ближайшие 70 лет. У Децела шансов и вовсе не было. Вика погибала два раза, ты знаешь. У неё просто закончились шансы. Волкова расстреляли.
— Как, Лёху?
— Да. У него был шанс, но нужно, чтобы тело осталось без присмотра хотя бы на пять минут, у него их не было. После расстрела его отвезли в крематорий, где тело было сожжено.
— Ясно. Вот это расклад…
— Север, я советую бросить это. Этот город, как и вся Россия, обречён. Начни новую жизнь.
Призрак растворился.
…

Большинство «Серых псов» было расстреляно без суда и следствия. Те, кому повезло, сели на 20 — 30 лет, хотя неизвестно, кому повезло больше…
 
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
Новая жизнь
Всего три слова — и жизнь делает крутой поворот
 
…
Уже стемнело. Асфальт ещё не высох после ливня, закончившегося полчаса назад. Прохладный сырой ветер метал по серым улицам всякий мусор. Полная луна пробивалась сквозь тяжёлые тучи. С листвы всё ещё стекали капли дождя.
Север был в облике норта
Они шли по узкой улице. Прохожие торопливо шли куда-то, угрюмо смотря под ноги.
Белка остановилась.
— Север, ты определился, что дальше? Мы уже второй день бродим по улице, и ты всё время молчишь, — вздохнув, сказала она.
Север, не заметивший её остановки, обернулся.
— Определился, — тихо ответил он и поднялся на порог большого магазина.
Двери и окна были заколочены. Белка поднялась следом и села рядом с Севером. Он молчал несколько минут.
— Белка, я хотел сказать, — неуверенно начал Север. — Хотел сказать…
Он снова замолчал на секунду, затем торопливо проговорил: «Я тебя люблю», — и тут же отвёл взгляд в сторону.
Север никогда и не думал, что сказать три слова может быть так тяжело. Он больше не мог держать этого в себе. Что-то рвалось наружу и днём и ночью, особенно по ночам, когда все дела доделаны, он не мог уснуть и с нетерпением ждал утра, чтобы суетой заглушить это. Теперь же оно вырвалось и сменилось пьянящей лёгкостью. 
— Я думала, что я первая признаюсь, — улыбнувшись, сказала Белка. — И тебя не смущает, что я норт?
— Я ведь тоже норт. Не умей я перевоплощаться, я бы согласился навсегда расстаться с человеческим телом, чтобы быть с тобой.
— Пошёл бы на такие жертвы?
— Да. Извини, что признание вышло слишком банальным и неромантичным. Честно говоря, я и не знаю, как это должно быть. Мелодрамы не смотрю, романы не читаю. Ни когда не думал об этом.
Они подвинулись ближе друг к другу и почти соприкоснулись носами, но вспомнили, что они на улице. Какой-то бродяга, сидевший на бордюре с бутылкой водки, пристально наблюдал за ними.
— Как-то всё быстро, всего полгода знакомы, — сказал Север.
— У нас достаточно 2-3 месяца, чтобы узнать друг друга.
— А у людей порой и трёх лет недостаточно, — сказал Север и, немного подумав, добавил решительно: «Нет. Этот вечер так просто не пройдёт. Подожди здесь».
Он убежал куда-то. Спустя десять минут он показался на противоположной стороне дороги в образе человека. Он нёс пакет.
— Пойдём! — Крикнул он, махнув рукой.
Белка спрыгнула с порога и побежала к нему. Бродяга, сидевший на бордюре, почесал затылок, смотря им вслед.

Вскоре они выбрались на крышу многоэтажки. Север сменил облик.
— И давно ты умеешь замки вскрывать? — Спросила Белка.
— С десяти лет начал скрепкой ковырять.
Север подтащил пакет ближе к краю. Борта тут были всего несколько сантиметров. Край отгораживала лишь хлипкая решётка.
Он достал из пакета длинную гирлянду дорогих сарделек.
— Твои любимые. Тем более ничего свежего больше не было, — сказал он. — А для большей романтики…
Он достал из пакета свечу. Поставив её на край, он легонько дунул на фитиль. Тот загорелся.
— Ого, — удивлённо сказала Белка, и добавила шутя: «Ты только на меня не дыши».
Север сел рядом с ней.
— Извини, что без цветов и прочего, — говорил он, словно оправдываясь.
— Ты когда последний раз видел, чтобы цветы продавали? — Усмехнулась она.
— Ну да… в две тысячи четырнадцатом, наверно. 
— Вот это красота, — сказала она, после небольшой паузы. — Знаешь, я ведь выше пятого этажа никогда не поднималась.
И правда, было красиво. Огонёк свечи метался на ветру из стороны в сторону. Луна заливала своим светом серый город, стоящий на холмах, окаймляла кучевые облака, быстро плывущие, словно корабли, по ночной синиве. Туман с донских берегов плавно шёл по далёким спящим улицам. Вдали пролетела «ВПС м2», освещая улицы мощным прожектором. Север невольно вспомнил, как их с бойцами везли на подобном аппарате на первое задание ещё до нортов. Воспоминания встревожили его память, но Белка подсела к нему вплотную, и все воспоминания развеялись.
«ВПС м2» — летательное средство на электромагнитной подушке, напоминающее летающую тарелку. При полёте оно словно парило в воздухе. Казалось, лёгкий толчок мог отправить её на сотни километров вдаль. Можно было подумать, будто этот объект и вовсе не материален.
Белка положила голову на Севера. Его переполняло что-то, что-то незнакомое, большое и приятное. Теперь он почувствовал, как в его тёмной и ледяной душе не просто искра зажглась, а вспыхнул настоящий пожар, озаривший каждый уголок его души. Ему хотелось вечно быть с ней, защищать от любых бед. Он был готов отдать за неё жизнь, если придётся.
— Не представляю, как бы я жил, если бы мы не встретились, — тихо сказал он.
— А я? Как бы я жила без тебя? Мы теперь всегда будем вместе, да?
— Да. Я сделаю всё, что ты захочешь.
— Я хочу только одного, чтобы мы были вместе, всегда и везде, словно скованные друг с другом.
— Я с радостью исполню это.
 
Север проснулся от яркого света. Белка спала, прижавшись к нему боком. Солнце немного выглядывало из-за холма, поросшего многоэтажками. С обеих его сторон неподвижно висели два размытых облака, похожих на расправленные крылья. С северо-запада надвигались тёмные тучи, накрывая залитый красно-оранжевыми лучами город.
Север наклонился к Белке и нежно прошептал: «Бельчонок, вставай».
Она с трудом открыла глаз,
— Доброе утро, — потягиваясь, сказала она сонным голосом.
— Надеюсь, я не разбудил в самом интересном месте?
— Мне ничего не снилось.
— Хорошо, потому что этот рассвет лучше любого сна.
— Да… жаль, что такая красота бывает так редко.
— Если бы такое было часто, то в этом не было бы ничего необычного. А вообще, нужно просто почаще останавливаться и смотреть по сторонам.
Белка обернулась. На пакете лежали так и не тронутые сардельки.
— Вот и завтрак, — сказала она.
— Точнее, вчерашний ужин.

Они спустились с крыши.
— Ну, так что? — Спросила Белка.
— Будем путешествовать. Ведь жизнь не для того, чтобы прожить её, сидя на одном месте и издохнуть там же, где родился, так никуда и не сходив. Ты куда хочешь?
— Ну, я даже не знаю… я всегда мечтала увидеть море.
— Да, море — это кайф. Уже тепло. Пока дойдём, глядишь, и лето наступит.
— Как пойдём? Будем собирать стаю, или вдвоём?
— С одной стороны, можем пойти вдвоём, будем только ты и я, и больше нам никто не нужен. С другой стороны, можем набирать стаю. Так идти интересней и веселей. К тому же надёжнее. А побыть вдвоём мы можем в любое время. Как ты захочешь, так и будет.
Белка задумалась.
— Да, — задумчиво, протянула она. — Серьёзный вопрос. Все-таки второй вариант лучше. Из тебя получится отличный предводителем.
— Да, второй вариант лучше, только всё не так просто. Стая нортов — это не свора собак. Просто так и кого попало брать нельзя. К тому же, вряд ли кто-то захочет ни с того ни с сего взять и кому-то подчиняться. С чего бы вдруг? Ведь можно самому стать вожаком.
— Ну, становиться вожаком хотят далеко не многие. В отличие от людей, у нас глава обязан защищать своих подчиненных, и в ответе за всё происходящее в стае. У нас вожак — это не привилегия, а обязанность.
— Надо найти Мака, может быть, кто-то из его знакомых уже засиделся в этой дыре.
— Где же его искать?
— Я думаю, он всё на том же районе крутится.
 
Зайдя за Маком, они договорились встретиться у одного из мостов
По пути к мосту Север встретил Кабана. Он сменил облик и подошёл к нему.
— Здорово, Кабан! — Поздоровался Север.
За это время Кабан изменился. Он стал ещё крупнее. Широкий мужчина около 2 метров ростом, он выделялся из общей массы. Одевался он просто, даже слишком. Тяжёлый взгляд был внимателен к каждой мелочи.
— Здорово, брат, — ответил он.
— Ты чо в фуфайке? Вроде не так уж и холодно.
— Оставить негде. Дома у меня теперь нет. Тётка, у которой я жил, померла. Так что… всё своё ношу с собой.
— Как померла?
— Как и большинство в наши дни…
— Так ты теперь на улице?
— Ну да. Хотя и раньше пропадал на несколько недель. Я ведь могу месяц обходиться без еды, на одной медитации по два часа каждый день. Так что мне не привыкать. Лучше расскажи, чем ты живёшь.
— Чем я живу. Слышал, что с пацанами нашими?
— Слышал. Сволочи. Потом говорили, что на мэра покушался кто-то в чёрной повязке на лице.
— Так они не знают, кто это был?
— Нет, но Сухарев подозревает тебя. Так что ты поменьше светись в этом облике.
— Откуда ты знаешь, что это я.
— Я дурак по-твоему?
— Нет. Вопрос был риторический.
— Чо дальше будешь делать?
— То, для чего с интерната сбежал. Забью на всё большой ржавый гвоздь. Соберу стаю, буду путешествовать. Кстати, нашёл девушку. Белка зовут, — сказал Север, взглянув на Белку, сидевшую на углу дома.
— Симпатичная. Давно? — Спросил Кабан, ни сколько не удивившись, тому, что она норт.
— Где-то полгода.
— Ну вот, а ты говорил: «Зачем мне девчонки? Мне и одному хорошо».
— Мне тогда 10 лет было.
— А вот у меня никого нет.
— К нам в стаю не хочешь? Может быть, Хако что-то придумает.
— Не. Я уже привык один жить. Я тоже ухожу из Ростова. Этот город прокис, как и вся страна. Хако видит какие-то странные сны, но никак не может понять их смысла. Он говорит: «Грядёт что-то страшное».
— Такая у нас судьба — «жить в эпоху перемен».
— Ладно, брат, ещё увидимся. И похоже, что скоро…
Они пожали руки и разошлись.
 
Спустя некоторое время Север и Белка были под мостом, идущим через Дон. Погода, подарившая прекрасный рассвет, совсем испортилась. Небо затянули тёмные тяжёлые тучи. Серая мутная вода несла всякий мусор. От недавней романтики не осталось и следа. Север даже заметил старый холодильник, упёршийся в опору моста. Как он оказался в воде, можно было только догадываться.
— Когда я приехал, Ростов не был таким, — сказал Север. — Он и тогда был не самый чистый город, но, по сравнению с тем, что сейчас… не было гор мусора посреди тротуаров. Дон был гораздо чище, по крайней мере, в нём не плавали холодильники.
— Когда я жила в квартире, я многое слышала о том, что творится на окраинах, но я не думала, что всё настолько плохо. Просто не забивала этим голову. Наивно думала, что никогда там не окажусь.
— Подожди, «на окраинах», ты сама-то где жила?
— Почти в центре. У нас был чистый подъезд, ухоженный двор. У меня были друзья, так же жившие у людей. Их подобрали также, как и меня. Большинству такая жизнь нравилась.
Норты — существа свободолюбивые, со своим видением мира. Далеко не каждый человек способен найти с ними общий язык.
— Почему ты мне раньше об этом не говорила?
— Ты парень с улицы, к тому же я вскоре узнала ,что ты норт. Решила не уточнять.
С дороги спустился Мак с двумя взрослыми нортами.
— Ну вот, — сказал Мак. — Гром и Сая.
Гром был крупный и сильный. Окрас, как и большинства нортов. Сая была того же окраса.
— Гром — классный боец. Сая хорошо охотится, бегает быстрее гепарда.
С дороги кубарем скатился ещё один норт. Молодой норт светло-серого окраса.
— Клай, где тебя носит?! — Басистым голосом сказал Гром.
— Это Клай, — представил Мак. — Охотиться не умеет, дерётся беспонтово.
— Ну спасибо, Мак, — проворчал Клай.
— Зато он кое-что умеет. Клай, покажи.
Клай приготовился к прыжку. Оттолкнулся. Прыжок был такой силы, что он вылетел наверх и, перелетев через трассу, рухнул в кучу мусора. От сильного толчка в гальке осталась небольшая яма.
Он вернулся и сел рядом с Громом.
— Ну вот и познакомились, — сказал Мак. — Вас я представил.
— А про… — Хотел сказать Север.
— Про способности я предупредил, — перебил Мак.
— А у тебя какой уровень? — Спросил Клай.
— Шестой, — ответил Север.
— Ого! У меня только первый.
— А какие правила, или порядки? — Спросила Сая.
— Главное правило — это слушать меня и выполнять приказы беспрекословно. В общем, как обычно. Остальное посмотрим по ходу.
— Короче, все согласны. Ломим? — Нетерпеливо сказал Мак.
— Да. Ломим, — согласно кивнул Север.
 
Они неспеша шли к цели, останавливаясь где захочется и делая крюки по интересующим местам. Во время похода никто не выходил вперёд Севера, это считалось вызовом. Так было положено, хотя Северу этот обычай не нравился, он его не отменил. По пути к ним присоединялось всё больше нортов, во многом благодаря Маку и Клаю. Они умудрялись найти друзей в каждом населённом пункте, желающих посмотреть мир. Набрать стаю оказалось гораздо проще, чем думал Север. Он не понимал, как они так легко отправлялись с теми, кого совсем не знают. В стае было довольно весело, Север не ставил себя выше всех, поэтому отношения со всей группой были дружеские. Но он в основном держался особняком. Оказалось, что Сая владеет очень полезной способностью. лаийоны называют её «энергетический вампиризм». Она могла забирать энергию любого живого существа и даже передавать её другим. Зря Север переживал, что придётся есть сырое мясо или воровать еду. Оказалось, что такая способность есть у многих нортов, и она не является сверхъестественной.
Гром и Сая были одними из первых нортов, попавших на землю. Гром общался на немного устаревшем языке, был менее общителен, чем остальные, зато с Севером они быстро нашли общий язык.
Север и Белка всё свободное время проводили вместе. Они гуляли по лесам, бегали по огромным лугам и полям, заросшим полевыми цветами, над головой сияло тёплое солнце в ясном небе. Они встречали рассветы и провожали закаты. Каждый день был наполнен позитивом, теплотой и просто отличным настроением. Наконец жизнь показала свою светлую сторону.
 
Начало июня, 2018 год.
Стая Севера разрослась до 24 нортов, включая его самого. В среднем стаи насчитывали 25 — 30 нортов.
Север поднялся на вершину скалы, следом за ним поднялась вся стая. Перед ними открылась великолепная картина. Поросшие лесом крутые склоны уходили вниз. Дальше расстилалась перламутровая морская гладь с широкой солнечной дорожкой. Вдалеке за высоким холмом виднелись верхушки многоэтажек. Это был город Сочи.
— Добрались, — с облегчением сказала Белка.
Они остановились на небольшой поляне в лесу на горе, подальше от города.
— Здесь будет стоянка, — сказал Север.
Это значило, что они тут задержатся.
Город Сочи был гораздо чище Ростов-на-Дону, но прежней живости тут не наблюдалось. Перед олимпиадой 2014 года тут много чего построили, это стал современный город с удивительными постройками. Теперь эти постройки, включая олимпийские объекты, были закрыты, большинство даже не охранялось. «Дагомыс», бывший пятизвёздочный отель, был заброшен, стены его были исписаны, теперь там обитали бомжи. Отдыхающих не было вообще, какие могут быть отдыхающие, когда идёт гражданская война. На пустых пляжах изредка попадались человеческие следы. На прибрежных улицах было мало людей, лишь чайки, кружащие над переполненными мусорными контейнерами.

Июль, 2018 год.
Последние три недели стали происходить неожиданные события. Сначала мусоровозы и грузовики колоннами стали вывозить из города мусор. Стали разбираться баррикады. После на дорогах снова появились автомобили. Цены на бензин и продукты упали в несколько раз! Стали открываться магазины. Пару дней назад даже заработали ночные клубы, понемногу начал ходить общественный транспорт. Восстановление шло сумасшедшими темпами. Помогавшим в наведении порядка платили. Добровольцы на дорогах засыпали дыры, образовавшиеся от взрывов, красили стены, чтобы закрасить антиправительственные лозунги, ремонтировали здания… По ночам во всех окнах горел свет до полуночи, это значило, что электричество было включено постоянно, а не по режиму. В общем, жизнь постепенно стала возвращаться в привычное русло.
 
Север и Белка неспешно шли по пляжу. Солнце почти скрылось за горизонтом, а полная луна уже висела высоко в ясном небе. На море стоял полный штиль. Вдали неподвижно стояла на морской глади яхта с белоснежными парусами. Ещё дальше медленно плыли огромные грузовые суда. Чайки с криком кружили над рыбацкими лодками и небольшими катерами, неподвижно стоявшими на перламутровой глади. Так как уже несколько лет не было отдыхающих, вода около берега была кристалльно чистой.
— Наконец-то всё налаживается, — сказала Белка.
— Да. Только как-то это странно. Четыре года воевали, а теперь… я даже слышал, что плату за свет и воду отменили на два месяца. Якобы — чтобы люди встали на ноги.
— Ты во всём видишь подвох.
— Жизнь научила. Всё-таки здесь что-то не то. Люди не дураки и тоже это понимают.
Север задумчиво замолчал.
— Да ладно, Север, не парься. Это проблемы людей, а не наши.
Они сели у воды.
— Иногда я с тоской вспоминаю былое время, — вздохнул Север. — Когда мы с пацанами мочили торговцев. Сходняки, разборки, облавы. Но теперь я стараюсь привыкнуть к новой жизни.
— И у тебя вроде получается. Знаешь, меня всё устраивает. У людей всё налаживается, и у нас с тобой… было бы так всегда.
— Тогда это быстро бы надоело, — раздался сзади голос Хако.
Его обычно угрюмое лицо было ещё более мрачным. Он выглядел устало.
Белка и Север от неожиданности вскочили.
— Учитель, вы неожиданно, — сказал Север.
Они поприветствовали друг друга.
— Я так понял вы за мной, — сказал Север.
— За вами, — ответил учитель.
Он огляделся по сторонам и, убедившись что их никто не видит, взмахнул рукой, словно задёргивает занавес. Их тут же окутал густой туман. Когда туман рассеялся, они оказались в избе Хако. Особо тут ничего не изменилось, лишь вместо керосиновой лампы висела обычная электролампочка в сорок ватт. Север принял человеческий облик. Белка была здесь впервые, потому с удивлением расхаживала по избе.
— Сив, — позвал Хако.
Дверца отворилась, и из неё вылетел всё тот же дух. Белка, стоявшая около той дверцы, испуганно отбежала в другой конец комнаты.
— Белка, встань рядом, — сказал Хако.
Она встала рядом. Сив стал летать вокруг них. Всё пространство вокруг побелело. Создалось ощущение, что всё вокруг исчезло, оставив лишь белый фон.
— Это иллюзия, голограмма, — предупредил Хако. — Наконец мы разгадали череду странных событий. Один лаийон, Илай, прожив на земле почти полторы тысячи лет, решил изменить её.
Голограмма показывала то, о чём говорит учитель.
Вокруг появилось изображение. Показывалась жизнь с виду ничем не примечательного человека. Изображение было настолько реалистичным, что казалось, будто всё это реально.
— 3D отдыхает, — удивлённо сказал Север, осматриваясь вокруг.
— Конечно, наша жизнь далеко не сказка, — продолжал Хако. — Многие мечтают её изменить. Илай — очень умный и продвинутый лаийон, он придумал, как построить мир заново. Он считает, что, чтобы построить новый мир, нужно до основания разрушить старый. Он собрал вокруг себя единомышленников: религиозных фанатиков; просто психов; гениев, мечтающих о светлом будущем; и конечно, лаийонов. Его сторонников оказалось очень много. Они даже назвали своё сообщество «Легион нового света», или «Новый легион».
— Дурацкое название. Тупых фильмов насмотрелись, — фыркнул Север.
— Согласен, — согласно кивнув, сказал Хако. — Илай влиял на правительство, сидя в квартире. Проще говоря, он управлял первыми лицами государства. Вся история с «Т-2» — это его идея.
На голограмме Север увидел, как он с остальными попал на «Т-2». Тогда он был обычный мальчишка. Ему показалось, что он снова там. Голограмма показывала отрывки из жизни «Т-2», и то, как проводился эксперимент. Потом она стала показывать элементы из первого и второго задания. Север не рассказывал Белке о заданиях, особенно он не хотел, чтобы она узнала о втором.
Тем временем Хако продолжал: «Эти задания были лишь чем-то вроде экзаменов. На «Т-2» готовили настоящих убийц. Недаром там учили савато и панкратиону, которыми ты отлично владеешь».
— Если бы не эксперимент, мы бы не выучились этому так быстро.
— Когда план с «Т-2» провалился, он перешёл ко второму плану. Даже лаийоны нуждаются в специальном оборудовании, ведь наши знания это наука. С помощью него Илай создал что-то вроде аватара. Он отправил его на мёртвую зону. Так как аватар был в виде сгустка энергии, Илай легко перевел его в параллельный мир. И теперь, сидя дома, он управляет этим аватаром.
— И что теперь? — Встревожено спросила Белка.
— В параллельном мире он может создать что угодно, и перенести в наш, — пояснил Север.
— Правильно, — кивнув, сказал Хако. — Безобидный предмет из нашего мира может оказаться страшным оружием в параллельном, и наоборот.
— Нужно завалить Илая или его аватара. Ведь можно попасть в параллельный мир, — уверенно сказал Север.
Голограмма рассеялась. Хако опустился в одно из двух кресел, стоявших у камина, подбросил на тлеющие угли полено. Огонь затрещал, в дымоход полетели искры.
— Уже нельзя, — уныло сказал он и замолчал.
Север и Белка стояли на месте, словно вкопанные, ожидая, когда учитель продолжит говорить.
 
— Почему нельзя?! — Не выдержала Белка. — Неужели это всё?
— Портал закрыт, зоны теперь не перемещают даже в нашем пространстве. Если бы мы узнали на полгода раньше… теперь поздно, — продолжил Хако, достав из внутреннего кармана плаща трубку.
Он встал и потянулся к полке над камином.
— А найти Илая практически невозможно, — продолжил учитель, стоя на цыпочках и роясь рукой на полке под самым потолком. — У него около сотни обликов. Сидеть он может как в квартире, в центре Нью-иорка, так и в землянке, где-нибудь в тайге. Это нереально даже с помощью лаийонов. Тем более, никто не знает всех его обликов. Он может каждый день проходить мимо нас, а мы и знать не будем. Да и… влиял на правительство он не сам лично, а через посредника, который его никогда не видел. Посредника мы поймали, да толку…
Он достал с полки желтоватый бумажный кулёчек и поставил его на стол.
— Чо это? — Без особого любопытства спросил Север.
В кульке находилось что-то, напоминавшее крупнолистовой рассыпной чай.
— Табак, — ответил Хако, набивая трубку. — Будешь? Папиросная бумага у меня есть.
— Не курю, — строго и коротко ответил Север, сев на край колодца.
Белка нервно маячила туда-сюда.
— Я тоже, — ответил учитель, но тут же вполголоса признался: «Только когда нервничаю».
Сунув трубку в рот, учитель достал из внутреннего кармана пачку спичек. Он снова уселся в кресло и принялся раскуривать трубку. Он глубоко затянулся, затем с умиротворённым видом выпустил большой клуб дыма.
— Хороший табак, — рассеянно сказал Хако. Он плавно поднял глаза к потолку, вслед медленно поднимающемуся дыму из трубки. — Три дня назад был полный кулёк, а теперь на дне. Вот так, недельку побалуешься, потом месяц восстанавливаешься.
Сделав ещё одну затяжку и так же выпустив дым, он снова произнёс: «Хороший».
Север принюхался.
— Я хоть и не курю, а запах мне нравится. Хороший табак.
— Тут конец света на носу, а вы табак обсуждаете?! — Нервозно выкрикнула Белка, ударив лапой по полу.
— Просто нужно расслабиться, не то нервный срыв будет, — спокойно, даже немного шутливо, сказал Хако.
— Ну, мы же не будем просто сидеть сложа руки? — Сев, сказала Белка более спокойно.
Хако встал с кресла и медленно вразвалку пошёл к кладовке, по пути пуская дым, словно паровоз. Он открыл скрипучую деревянную дверь и на пару секунд исчез в тёмной кладовой. Из кладовки доносился запах сырости, и смешивался с табачным дымом, стоявшим в комнате густым смогом.
 
Хако вышел из кладовки, держа в обеих руках большой кожаный свёрток.
— Если не можем напасть, будем защищаться, — сказал Хако и, подойдя к Северу, положил перед ногами свёрток.
Хако выпустил большое кольцо дыма и хрипло сказал: «Выбирай», — затем он снова сел в кресло, так, чтобы видеть Севера.
Север развернул свёрток. На кожаном полотне на петли было прикреплено различное холодное оружие. Аккуратно разложены самурайский меч, покоящийся в ножнах, сабля, шашка, кинжал, ножи различной длины, с зазубринами и без. Также были довольно необычные орудия: плеть с шипами по всей длине и лезвием на конце, небольшой молот; сорокасантиметровый штык с железным наконечником.
Север без удивления рассматривал оружие, сидя на колодце и сложив руки. Белка подошла к свёртку и невольно вздрогнула при виде грозного металла.
— Ого! — Сказала она, отойдя на пару шагов назад и закашлявшись от дыма.
— Ну, — скептически произнёс Север, поднеся кулак ко рту. — А чо погорячее есть?
— Ты огнестрелку имеешь в виду? — Спросил Хако, вытряхивая на стол пепел из трубки.
— Ну да. Двадцать первый век на дворе.
— Я помню, — сказал Хако, убрав трубку в карман, — только ваши пукалки протянут в лучшем случае полчаса.
— Ладно, понял, — сказал Север и, вздохнув, спрыгнул с колодца. — Откуда вы всё это узнали? — Спросил он, вертя в руках длинный нож из светлого, почти белого, металла.
— Если в двух словах, то мы нашли одного из этих… «легионовцев». Он всё выложил. При наших методах любой расколется.
— Ещё я узнал, сколько у меня шансов осталось, — продолжил Хако.
Он встал и неспеша подошёл к окну. За окном моросил слабый дождь. Было темно.
— Сколько? — С интересом спросила Белка.
— Нисколько, — улыбнувшись, сказал Хако.
— Я смотрю, ты рад, — спокойно сказал Север, проводя ладонью по лезвию самурайского меча.
Учитель нахмурился от того, что Север обратился к нему на «ты», но тут же махнул на это рукой.
— Не то, чтобы рад, просто я уже слишком долго живу я знаю что там после конца этой жизни и поэтому совсем не боюсь его. Защищая зону, можно погибнуть, но если переродишься, снова иди туда. Возможно, что-то изменится, — ответил учитель и, подойдя к Северу, вытащившему всё оружие, спросил: «Выбрал?»
— Я так не могу, надо опробовать, — ответил Север, разведя руками.
— Бери всё, и пошли на задний двор, — сказал Хако.
Он помолчал несколько секунд, глядя на то, как Север собирает обратно всё, что вытащил, затем спросил шутливым тоном: «Как тебе наш фокус с ядерным оружием?»
— Какой фокус? — Испуганно спросила Белка.
— Ядерное оружие во всём мире пропало, — равнодушно ответил Север и добавил: «Забавный фокус, весь мир в шоке, правительство в истерике».
— Ничего, — строго ответил учитель. — Так спокойнее. Спички детям — не игрушки.
— А тот, кто влиял на правительство, что с ним? — Спросила Белка.
— Ближайшие четыреста лет его душа будит бродить по московским подземельям, а затем погибнет, — зевая, ответил Хако, и добавил: «Правительством теперь управляем мы. В такое время мы не можем позволить себе день самоуправления».
Север положил свёрток на плечо.
Они вышли на огороженный невысоким плетнём задний двор. Он был освещён бледно-жёлтым светом. Источника света видно не было, хотя, судя по теням, он находился вверху. Двор был засыпан светло-серой галькой. Около забора стояли две перекладины. На одной из них висели три мешка с песком. На второй перекладине на цепях висели два толстых дубовых бревна. Посреди двора стоял невысокий пень.

Белка села под навесом.
Хако повернулся к Северу. Тот развернул свёрток и достал два ножа, один с зазубринами, другой без. Молниеносным ударом ножом с зазубринами он распорол один мешок. Резкими ударами обеих ножей он изорвал второй мешок. Так же он разделался и с третьим. Смотря на это, Белка поежилась, стиснув зубы. Хако наблюдал молчаливо и неподвижно. Редкие капли дождя стекали по тёмно-зелёному плащу. Вдруг он вытянул правую руку вперёд, скрючив пальцы, затем сжал её в кулак. Куски мешков и песок поднялись в воздух. Мишени снова были целы. Это были тренировочные снаряды, заговоренные учителем. Нельзя восстановить предмет, предварительно не заговорив его, и далеко не каждый предмет можно было заговорить. Например, на любое оружие заговор не действовал.
От изумления Белка невольно открыла рот.
Север положил ножи на место. Он опробовал остальное оружие. Быстрыми и ловкими движениями он вспарывал мешки и резал брёвна. Учитель всё так же восстанавливал их. При ударе о бревно молот вылетел из рук Севера.

Наконец он присел над свёртком и аккуратно стал расчехлять самурайский меч. Он встал, держа меч на ладонях. На левой ладони лежало холодное лезвие, на правой — рукоять меча. На отполированном лезвии он увидел своё отражение. Капли дождя стекали по острию, делая его ещё более чистым.
Затаив дыхание, Белка ждала, когда он начнёт. Вдруг он развернулся и одним ударом раскроил все три мешка, затем, подскочив к брёвнам, разрезал первое по диагонали. Второе рассёк вдоль вместе с цепью. Всё произошло настолько быстро, что Белка толком не успела ничего разглядеть.
Север положил меч на землю, взял нож с гладким тёмно-серым лезвием и стал сворачивать свёрток.
— Выбрал? — Спросил Хако, вставая.
— Выбрал, — ответил Север.
Он поднял свёрток и отдал учителю.
— Я знал, что ты выберешь именно это, — Сказал Хако, закинув свёрток на плечо. — Я изготовил его заранее, специально для тебя.
— Он идеально подходит, — сказал Север, вытянув меч вперёд и проводя им по воздуху. — Лёгкий, рукоять прямо под мою руку. Откуда вы знали?
Хако ничего не ответил, лишь проговорил: «Заходите».
Белка неспеша подошла к двери, немного постояла в проходе, затем нерешительно шагнула в кладовую. Стены были кирпичные, несмотря на то, что изба была бревенчатой, по крайней мере снаружи. Тёмные широкие доски на полу поскрипывали при каждом шаге. На стенах было множество полок. На них лежали в основном коробки и пыльные свёртки. Она зашла за стеллаж. Учитель закрыл массивный старый шкаф. Север стоял, облачённый в лёгкие латы. На тех, что ниже локтя, и тех, что ниже колена, торчали штыки. На руках его были кожаные перчатки. На правой руке поверх перчатки были стальные когти — четыре тонких лезвия длинной 10 — 12 см, закреплённые на ремне. При сжатии ладони в кулак они выглядели, словно когти. На спине висели ножны для меча.
 
Север и Белка рухнули на песок. Они оказались на том же пляже. Уже была ночь. Полная луна висела в тёмном звёздном небе, озаряя песок и воду бледным светом. Волны с грохотом накатывались на песчаный берег, бросаясь солёными брызгами и пеной. Прохладный солёный ветер дул с гор. Со стороны города виднелось зарево, но не от пожаров, а от фонарей.
Но сейчас не до романтики.
Север сменил облик. При смене меч в ножнах так и остался висеть на спине.
— Ну, что будем делать? — Спросила Белка, отплёвываясь от песка.
— Дуй в лагерь, собери всех, всё объясни. Я пока тачку подгоню.
— Есть! — По-солдатски сказала она, отдавая честь.
Она помчалась в лагерь. Север едва заметно улыбнулся, глядя ей вслед, и двинулся в сторону города.

Найдя в городе машину — старый полуразбитый «Рафик», Север отправился обратно к лагерю.
Север свернул с трассы и остановил машину у леса. Заглушив двигатель, он вышел и, сменив облик, ушёл в лес.
Было уже за полночь, яркая луна пробивалась сквозь деревья. Ночь была тёплая и тихая. В такое время трудно было поверить в надвигающийся Армагеддон.
Север за десять минут дошёл до их лагеря. На небольшой поляне вокруг костра сидела вся стая. По поляне был несколько маленьких шалашей из веток. Недалеко от костра стоял шалаш из веток, похожий на вигвам. Это был шалаш шамана норта, по прозвищу Шам. Шаман — это иной разряд лаийонов. Шам умел исцелять раны, не мгновенно, конечно; проводил различные ритуалы очищения; и умел делать много других полезных вещей. Он не исполнял каких-то ритуальных танцев, не читал заклинаний. Исцелял он не всегда сверхъестественным образом. В его шалаше всегда была аптечка. Сейчас он сидел у леса, как и всегда, подальше от остальных, его жёсткая серая шерсть почти сливалась с ночным сумраком. Это был тот самый норт, которого Север встретил в Подгорном в буран. Север тихо подошёл и сел рядом с шаманом.
— Ну что? — Вполголоса спросил Север, высматривая Белку.
— В шоке. Большинство боится, но не подаёт виду, — так же тихо ответил Шам. Хотя вся стая уже знала о присутствии Севера, в их разговор никто не вмешивался.
— Оно и понятно, — продолжал шаман, — большинство и биться не умеет, в серьёзных боях ещё не бывали, хотя я тоже не был.
— Девчонки остаются, это однозначно. Клай… тоже нет смысла его брать.
— Ослушаешься приказа наставника? — Перебил шаман. — Ведь он говорил, брать всю стаю.
— Да, ослушаюсь! — Решительно сказал Север. — Брать их как пушечное мясо я не собираюсь. Они первый бой вряд ли выдержат.
— Ну… это правильное решение, — согласно кивнул Шам.
— Ещё остаётесь Гром и ты.
— Гром — хороший боец, ты его оставляешь?
— Да. Он заменит всех остальных, а там бойцов хватит.
— А ты изменился. В Подгорном я видел совсем другого Севера — озлобленного эгоиста, не думающего даже о себе, не то чтобы о других. Изменился.
— Нет, — твёрдо сказал Север. — Я просто стараюсь следовать учениям Хако.
— И каким же из них?
— Беречь тех, кто предан тебе.
— А как же повиновение наставнику, ведь он мудрее? Оставляй тогда всех, тут все преданы тебе.
— Кто же из них тогда получится? Кроме того, я не буду полностью нарушать приказ, выполню частично.
Сказав это, Север пошёл к остальным.
— Ну так чо, когда выдвигаемся? — Спросил Мак, подойдя к Северу
Тут же подбежала Белка. Стая смолкла.
— Выдвигаемся сейчас. Но не все, — сказал он громко, чтобы все слышали. Он помолчал секунду. Затем продолжил. — Девушки, вы остаётесь. Ещё остаются Шам, Клай и Гром. Остальные — бегом к трассе, там «Рафик», ждите около машины.
— Север, может, до утра… ну, подождём, — с каким-то неуверенным намёком прошептал Мак.
— Пока ты отсыпаться будешь, там на зонах союзники гибнут. Бегом к машине! — Приказал Север.
Мак и ещё шестеро нортов пошли в сторону трассы. Остальные разошлись.
— А я? — Недоумённо спросила Белка.
— Я же сказал: девушки остаются. Ты в первую очередь, — строго сказал Север.
— Но это же на несколько месяцев.
— И чо?
— А ещё говорил, что будем всегда и везде вместе, — обиженно сказала Белка и опустила взгляд на землю
— Если ты поедешь со мной, то это «всегда и везде» закончится в первую неделю.
— Ты думаешь, я такая неженка кондитерская?! — Вспылила Белка. — Я драться умею. Ещё Хако откроет способность, тогда посмотришь!
— Всё, закрыли тему! — Рявкнул Север. — Я сказал, остаёшься, и точка!
— Ну и ладно, вали! — Обиженно сказала она и убежала куда-то в темноту, за предел освещённого костром круга.
Север не умел уговаривать и быстро выходил из себя. Он помялся на месте, затем грозно гаркнул: «Гром, Шам, сюда бегом!»
Они тут же подбежали к нему. Вместе с ними прискакал и Клай.
— Значит, так, — начал Север. — Гром, следи за Белкой, чтобы не свалила, особенно первую неделю. Мало ли что ей взбредёт. Шам, ты как-нибудь можешь видеть, жив ли я?
— Да, — он показал в сторону своего шалаша.
У шалаша стоял небольшой деревянный сосуд, похожий на рюмку. Снаружи чёрной краской были нанесены два каких-то иероглифа. Изнутри виднелось красное свечение.
— Как только ты… всё, и шансов не останется, свечение погаснет, — объяснил Шам.
— Когда погаснет, ты знаешь, что делать. Выбирайте нового предводителя, — сказал Север и пошёл в сторону трассы.
Из кустов выглянула Белка.
— Ну и езжай, без тебя обойдусь, другого найду, — вполголоса обиженно проговорила она, утерев слёзы, которых не было видно, она вновь скрылась в лесном сумраке.
 
 
ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ
Оборона мёртвой зоны

Порой кажется, что все проблемы позади, но вот — новый поворот…

Как-то я сказал, не подумав: когда погаснет. Ещё и с Белкой поругались. Наверное, надо было её с собой брать, постояла бы в сторонке. Надо разворачивать и забрать её. Несколько месяцев без Белочки… как я теперь без неё? Так, стоп! Всё. Нюни распустил, «как я без Белочки», да ну её. Ещё говорит: «Вали, без тебя обойдусь». Ну и свалю! Ну и обходись! А я 18 лет прожил без девчонок, и ещё сто проживу. Мне ведь никто не нужен, и вообще всё это фигня! Ладно, Север, хватит. Хорошо ещё Хако не слышит, как обиженный ребёнок, в самом деле. Правильно, что оставил, и она в безопасности, и тебе спокойней. Смотри лучше на дорогу».
…
 
Темнело. Шёл мелкий моросящий дождь. Ветер качал верхушки деревьев. Стоял запах папоротника и сырой палой листвы. Вдали слышался крик степного орла.
Север с остальными молча и торопливо шли по лесу. В теле норта меч было неудобно нести, он бил по спине и всё время цеплялся за что-нибудь, но облик Север не менял.
Один из нортов принюхался.
— Рядом кто-то ещё, — вполголоса предупредил он.
Север остановился, принюхиваясь.
Все настороженно огляделись по сторонам.
Вдруг за ближайшими кустами зашелестела трава, послышался треск веток. Из кустов вышли двое взрослых нортов — серый и белый. У обоих на передних лапах были «стальные когти», немного запачканные свежей кровью. Сами норты выглядели потрёпанными и уставшими.
— Блин! Предупреждать надо, — проворчал Север, сам не представляя, как это должно было выглядеть.
Он собрался продолжить путь, но один из нортов, серый, остановил: «Подожди, вы не на Самару?» — Спросил он немного сиплым голосом.
— Ну, туда, — Ответил Север.
— Не против, если мы пойдём вместе?
— Я так понял, вы к Зоне? — Уточнил Север.
— К Зоне, — повторил серый.
— Не против, — равнодушно произнёс Север и пошёл дальше.
— Так ты Север? — Поравнявшись, уточнил серый.
— Угу, — промычал Север.
— Блек, — коротко представился он.
— Зима.
Через десять минут они остановились на маленьком пятачке, на котором не было ни кустов, ни лопухов, ни молодых деревьев — лишь земля, усыпанная тёмно-коричневой листвой.
— Ночуем здесь, — произнёс Север. — Соберите дров, расчистите место для костра, — приказал он и сменил облик.
Блек и Зима удивлённо раскрыли рты, вглядываясь в лицо Севера. Он сделал вид, что не заметил этого. Он достал меч, подошёл к старому развесистому дубу, осмотрел его и одним ударом срезал толстую сухую ветку.
— Ты видела? — Шёпотом спросил Блек.
— Похоже, это он! — Восторженно прошептала Зима. — Очень похож.
— Давай хворост соберём, а потом узнаем, — встав, сказал Блек.
— Угу. Только глаз с него не спускать. Опять уйдёт.
Спустя двадцать минут.
Стемнело. Посреди поляны, треща и метая искры в темноту, горел костёр. За пределами освещённого круга был полный мрак.
Все сидели у огня. Обычно норты до полуночи, а то и до утра, бродили по лесу или забредали в ближайший населённый пункт. Эта ночь была безлунной и пасмурной, так что от костра никто не уходил. Север, в теле норта, неподвижно смотрел на огонь.
— Север, — неуверенно начала Зима. — А какое твоё настоящее имя?
Север задумался.
— Ну… часто встречается. Не помню. А чо?
— Случайно не Коля? — Спросил Блек.
— Угадал, — коротко ответил Север и подбросил в угасающий костёр тонкую ветку.
Пламя затрещало, взметнув вверх тучу искр.
Зиму и Блека ответ видимо порадовал. Они переглянулись, улыбнувшись.
— Ты из Самары, из детдома. Так? — Уточнила Зима.
Мак и остальные смолкли.
— Ну, — Без удивления сказал Север и, смотря им в глаза, спросил сурово: «Вы вообще кто? Вам чо надо?
— Ответишь ещё на один вопрос, тогда сможем сказать наверняка, — заявила Зима.
— Твои родители без вести пропали 19 августа, уйдя к знакомым, тебе было 5 лет, — сказал Блек.
— Ну да, — кивнул Север и повторил свой вопрос: «Ну, так кто вы?»
— А ты не догадываешься? Сынок, — ласково сказала Зима.
Их глаза светились счастьем, они с трудом сидели на месте, видимо, ожидая, что сын кинется к ним с объятьями. Но Север встретил эту новость со свойственным ему ледяным равнодушием.
— Родители, — хмыкнув, сказал Север. — Где же вы были раньше, когда были нужны?
Они опустили глаза. Север испытывал их ледяным взглядом. От такого взгляда даже остальные члены стаи виновато опустили глаза, хотя их вины тут уж точно не было.
— Я знаю, ты винишь нас, и имеешь на это полное право, — произнесла Зима, не поднимая глаз.
Наконец Блек поднял голову: «В тот день мы попали к лаийону — нашему будущему учителю, сам знаешь, как это. Так вышло, что у обоих первая способность была «Анимаг». Уже было не до гостей. Мы не дошли до дома всего трёх кварталов, как напали они».
— Нападение в первый день? Случай один из ста, — недоверчиво сказал Север.
— И он выпал нам, — продолжила Зима, — у нас не было способностей для защиты.
— Перед смертью мы успели сменить облик, — подхватил Блек. — Успели сменить и убежать. Нас сразу забрал учитель. Он запретил выходить в город, ведь нортов ещё не было, точнее, были единицы, но скрывались. Отдельным видом, отдельной расой, они стали лишь после вспышки, когда факт их существования уже скрыть было невозможно, да и необходимости в этом не было. Мы могли случайно привлечь внимание. Мы жили у учителя. Мы не раз пробовали тайком выйти в город, но он замечал. Спустя год мы всё же выбрались, нашли интернат, мы видели тебя.
— Сам понимаешь, мы не могли подойти и заговорить с тобой, — словно оправдываясь, начала Зима. — Да, тебе бы никто не поверил, но это было бы пятно на всю жизнь, тебя считали бы сумасшедшим. Учитель сказал, что у тебя есть способности, нужно подождать, пока ты немного вырастешь.
— Спустя минуту после вспышки лаийоны уже знали о появлении нортов, — продолжил Блек. — Теперь не надо было скрываться. Мы тут же рванули к интернату, но оказалось, что ты и ещё четверо сбежали, связав охранника. — Он смолк на секунду, затем добавил: «Прямо гангстеры».
Север молча бросил в костёр пару толстых полен.
— Мы несколько дней ходили по городу, искали тебя, — продолжила Зима. — Наконец под утро в одном из дворов мы заметили пятерых подростков, убегавших от кого-то. Среди них был ты. Вы сели в машину и уехали, мы бегом за вами.
— А тут эти менты проклятые! — Злобно прошипел Блек. — В общем, мы так и бежали за вами по трассе, хотя уже не видели вас. Потом догнали, но в машине уже никого не было. Мы взяли след в лесу, вышли на Зону. Мы думали, что, может, повезёт и нас закинет, куда и вас. Короче, три дня бродили по Зоне, в итоге оказались в Турции, — вздохнув, он добавил: «Видимо, судьба так решила».
— Только не вали всё на судьбу, — прорычал Север.
 
Самара. 19:30.
Север с остальными спешно шли по улице. Север вспоминал, как он с друзьями бродил по этим улицам и мечтал о другой жизни, и вот спустя 6 лет он снова здесь.
В городе кипела жизнь. Толпы куда-то спешащих прохожих; по дорогам туда-сюда носились грузовики и строительная техника. Пыль висела в воздухе, словно смог. В одном из микрорайонов творилось нечто необычное. Дороги были перекрыты; от здания к зданию строились толстенные стены из бетонных плит; посреди дворов многоэтажек, тротуаров и аллей возвышались огромные бетонные колонны; на дорогах прокладывали железнодорожные и трамвайные пути; почти вплотную друг к другу строились десятки небольших зданий; экскаваторы рыли котлованы. Всё это происходило одновременно! Всё гремело и гудело. Город уже совсем не походил на прежний, кругом пыль, суета и грохот. Олимпийская стройка в Сочи по сравнению с этой — игра в песочнице.
Спустя 20 минут Север, в человеческом облике, с остальными дошёл до окраины. Север вспоминал, как по этой дороге он с друзьями ехал на угнанной «AUDI».
Дальше дорога была перекрыта. Стоял шлагбаум со знаком «STOP»; за ним дорогу перегораживали два бетонных отбойника; за ними стоял БТР-90. Из-за машины вышли пятеро солдат с автоматами Калашникова. Передёрнув затворы, они взяли Севера и остальных на прицел. Норты невольно попятились назад, Север же, которому не раз приходилось быть под прицелом, даже не дрогнул.
— Стоять! — Приказал один из солдат.
По-видимому, это были новобранцы, парни лет 20, коротко стриженные, с ещё юношескими светлыми лицами.
— Свои, — спокойно сказал Север, примирительно приподняв руки.
Из-за БТРа вышел мужчина лет 40, лысый. Одет он был легко, также в лёгких латах, с двумя средневековыми мечами за спиной. На его лице и руках было огромное количество шрамов, кожа была бледной, из-за этого он был похож на старую тряпичную куклу, шитую-перешитую.
Он остановился в паре шагов от Севера. Он поднял правую руку, словно готовясь дать какую-то команду. Вдруг его чёрные глаза слабо засветились. В голове Севера тут же понеслись воспоминания за последние четыре года, все они пролетели за несколько секунд.
Глаза мужчины перестали светиться. Он протянул руку, коротко представился: «Шрам».
Солдаты перевесили автоматы через плечо.
Север представился. Они пожали руки. Северу показалось, что он сжимает старую кожаную перчатку, а не руку живого человека.
— Что это было, — спросил Север.
— Стандартная процедура, проверки мыслей, на всякий случай, — ответил Шрам.
Один из Солдат поднёс ему папку и ручку. Шрам раскрыл её, что-то написал, затем уточнил: «Север?»
Север кивнул головой.
— Какой уровень?
— Седьмой.
— Учитель какой?
— Хако, с Ростова-на-Дону.
— Эти с тобой? — Спросил Шрам, кивнув в сторону нортов.
Север молча кивнул.
Шрам что-то дописал, затем отдал папку солдату и отошёл в сторону.
— Пройдёмте, — сказал один из солдат.

Север и остальные шли за солдатом по той самой трассе, по которой он с друзьями пытались уехать из города несколько лет назад.
Справа был лес. У леса через каждые 50 метров стояли зенитки. Подлесок был вырублен. Недалеко в лесу стояли военные палатки и шатры. Также у дороги были насыпаны небольшие холмы, с трёх сторон были небольшие окошки, из которых торчали дула пулемётов. На трассе стояла военная техника: танки «Т-90» и «Т-72»; БТР-90; БМП-3; БМД-4; невиданные ранее боевые машины, обшитые бронированными панелями. «Смерч» и «Бук» стояли, грозно подняв орудия. 
Трава на пустырях слева была сожжена. У обочины также были установлены пулемётные и зенитные установки. Немного дальше находились несколько палаток, отгороженных окопами и мешками с песком. Это было что-то вроде небольшого лагеря. Таких по пустырю было много. Они находились примерно в 400 метрах друг от друга. Между лагерями стояли вышки. Часовые на вышках медленно водили лучами прожекторов по тёмной сухой земле. Также на пустыре расположилось множество удивительных объектов — боевых беспилотников. Эти боевые летательные аппараты своими плавными формами больше напоминали корабли пришельцев, и, будь они замечены в мирное время, непременно за таковые и были бы приняты. Имелись среди них и вполне земные машины, к примеру, квадрокоптеры, но боевая модель выглядела гораздо внушительнее своего разведывательного аналога.
Некоторые из аппаратов поднялись в воздух и приступили к патрулированию. «Земные» беспилотники поднялись в воздух с лёгким жужжанием, словно шмели, подняв пыль и всколыхнув обгоревшие стебли сорняков. Иные бесшумно воспарили над землёй и с лёгким, едва слышимым гулом турбин уплыли вдаль. На их место приземлились аппараты, завершившие патрулирование.    
 
Север вошёл в шатёр вслед за солдатом. Посреди шатра стоял большой железный стол, стоящий на двух широких ножках, расходящихся у пола. Это был интерактивный экран, способный выдавать голограммы. Это был единственный источник света в шатре, освещающий его слабым синим светом. У стены виднелись два силуэта, сидящие на стульях, какие обычно бывают в офисах. Они о чём-то разговаривали. Войдя, Север успел услышать лишь несколько слов: «Ни к чему тратить такие средства, это не поможет». — Говорил, судя по голосу, старик.
— Товарищ генерал, — громко начал солдат, отдавая честь.
— Вольно, — раздался голос из полумрака.
Солдат вышел из шатра, а Север остался у экрана.
Из темноты вышел мужчина лет 45, лысый, широкоплечий, богатырского телосложения. Угрюмый суровый взгляд и чёткий шаг выдавали в нём бывалого вояку.
— Один круче другого, — сказал он, остановившись у противоположного края экрана. — Что ж, добро пожаловать на службу. Хоть вы и не простой солдат, никаких привилегий у вас нет. Вашим главнокомандующим будет Мастер. Из темноты вышел невысокий старик в светло-сером плаще, с щетиной и короткими седыми волосами. Его тёмные маленькие глазки излучали какое-то позитивное умиротворение, да и сам он выглядел как-то блаженно.
Север, стоявший до этого молча и неподвижно, поклонился в пояс, затем добавил: «Моё почтение».
Мастер кивнул: «Приветствую, Север. Подойди».
Север подошёл к Мастеру.
Генерал вернулся на место.
— Я вижу, у тебя отличные боевые способности, — сказал Мастер, нажав на значок «голограмма местности». На экране тут же «выросли» деревья; палатки; вышки; пушки… это была 3D карта Зоны и местности вокруг неё. — Вот здесь. Ты и твои ребята, расположитесь здесь, — сказал Мастер, ткнув пальцем на одном из шатров.
Изображение территории увеличилось, обозначились границы территории, которую должен охранять Север. Их лагерь состоял из двух небольших шатров и пулемётной установки. Всего же на их территории были две вышки и три пулемётные установки.
— Просто смотрите за территорией. Вольно, — сказал Мастер и вернулся на свой стул.
…
 
Ноябрь. 2018 год. Зона.
Пасмурное сырое утро. Холодный ветер срывал с деревьев последнюю листву. Повсюду валялись пустые гильзы. По трассе разбросаны обломки самолёта. Со стороны города виднелся столб чёрного дыма. Санитары собирали тела убитых.
Нападения, точнее, попытки проникновения на мёртвую зону, стали предприниматься врагом спустя неделю после прибытия Севера. Одни заканчивались обнаружением врага и его моментальной ликвидацией, другие перерастали в ожесточённые бои. С каждым днём противник всё прибывал и прибывал, его военная стратегия становилась изощренней. И вот уже противник посылал технику и отряды более опытных бойцов, среди которых всё больше лаийонов. 
Мастер подошёл к телам противника, их было всего пятеро на этот раз, внимательно осмотрел их с ног до головы. Из-под куртки одного из них что-то слабо поблёскивало. Мастер расстегнул молнию камуфляжной куртки одного из них. На шее была серебряная цепочка с большим алмазом.
Мастер осмотрел остальных, у тех было то же самое.
— С виду нормальные мужики, а какие-то цацки носят, — сказал солдат, подойдя к телам.
— Это для чего-то нужно, не просто так. Похоже, это ключ к активации материлизатора и передачи чего-то из иного мира, — задумчиво произнёс Мастер и сорвал цепочку с одного из врагов. Положив её в карман, мастер вытянул руку к телам. Трупы полыхнули. На десятки метров вокруг разнёсся запах горелой плоти.
Север вернулся к своему шатру. В шалаше всё по-солдатски просто — земляной пол, стол, топчан, мешки с крупами.
Север положил на стол «Узи» и сел на топчан. Тут же вошёл Блек.
За прошедшее время отношения Севера с родителями стали не многим лучше. Он по-прежнему относился к ним, как к знакомым, не доверял и не общался. Он вообще был замкнут, был словно сам по себе.
— Ну, ты как? — Спросил Блек, сев на ящик.
— Жив, как видишь, — сухо ответил Север, снимая стальные когти.
— Ну и хорошо. Север, может, хватит, — сказал Блек, смотря на него.
— Чего хватит?
— Мать переживает. Чо ты, как ребёнок, как баба. Обижаешься, что ли? Не разговариваешь, всё время в стороне. Если бы ты не хотел привлекать внимания, то вёл бы себя нормально. Давай-ка не выпендривайся! — Довольно жёстко сказал Блек.
Вдруг правой рукой Север схватил его за шею и подтянул к себе.
— Слышь, батя, видимо, ты меня вообще не знаешь, — ядовито прошептал Север Блеку в самое ухо, но тот остался невозмутим. — Это моё нормальное состояние.
Север встал, снял плащ и солдатскую шапку, положил их на мешки.
— Ты ведь совсем другой, — продолжил Блек.
— Вспоминаешь того ребёнка? Маленького Колю, изнеженного Коленьку, — говорил Север, стоя в проходе и смотря в глаза отцу.
— А говорил, имени не помнишь, — коротко заметил Блек. — Да, мы с матерью вспоминали того светлого мальчишку, мы искали его, а вместо него передо мной стоит бездушный убийца, отправивший на тот свет не только чужие души, но, видимо, и свою тоже.
— Да ты, блин, философ. Философствовать научился, когда меня бросил? — Язвительно произнёс Север, и ещё более язвительно добавил: «Батя».
Блек лишь молча смотрел на него.
— Да, ты прав, — продолжил Север, взяв со стола «узи» и на мгновение направив его на Блека. — Ты прав. Я убийца. Я загубил десятки душ, но они того заслуживали, а может быть, и нет, господь рассудит, если он есть. А свою душу загубил не я. Знаешь, что такое детдом? Знаешь, каково, когда пятеро старшеклассников бьют тебя ногами за то, что у тебя нечего взять и некому за тебя вступиться. Позже в детдоме меня воспитатели вшутку стали называть волчонком, и из-за этой клички мне частенько устраивали тёмную. Ничо, потом я и Штырь всем им по одному устраивали «водолаза» в сортире. Весело было, я от души смеялся. Штырь пришёл позже меня, мы сразу побратались, — Север облокотился на мешки и продолжил: «А помимо интерната? Когда над тобой ставят эксперименты, как над крысой? А когда приходишь на общую хату, а там эти пьяные рожи, девки с трассы и полный свинарник — и это вместо уютного дома, где тебе всегда рады. И снова идёшь ночевать на лавку у подъезда или на чердак, где кошаки да голуби понагадили. А когда совсем туго, шёл к Волкову или к «Кулибиным» в гараж, потому что у других либо семья, либо сами не знают, где приткнуться. А ведь могло бы быть всё по-другому, если бы вы не пропали».
Блек спрыгнул с ящика: «Хорошо, Зима этого не слышала. Нас обвиняешь? Подумай ещё раз».
Он остановился в проходе: «Скоро всё может кончиться, и будет поздно», — сказал Блек, смотря на уезжавший «Камаз» с телами.
Он вышел, Север лишь фыркнул: «Тоже мне, пророк».
 
Ещё в течение недели шли бои за Зону. Бывало, что противник нападал по пять раз на день, и с каждым разом он был всё сильнее и многочисленней. Вместе с пулями воздух разрезали молнии; огненные и электрические шары; сгустки различной энергии; мерцали вспышки. В небо поднимались десятки вертолётов и беспилотных объектов, осыпавших землю градом пуль. К счастью, система «свой - чужой» сводила к минимуму вероятность промаха и убийства своих солдат, у которых установлены чипы.
К концу недели противником были завоёваны 42 из 74 Зон. При проникновении противника на мёртвую зону тут же возникало защитное поле. Оно останавливало любую материю, а энергию отражало.
Самарская Зона держалась из последних сил. Враг стремительно уничтожал боеприпасы и технику, вынуждая тем самым биться врукопашную.

Север проснулся от жуткого грохота. Снова внезапное нападение. Тут же в шатёр вбежала Зима. На ней были стальные когти и ошейник с шипами.
— Они прут со всех сторон!
Север вскочил, накинул ножны с мечом, торопливо надел «стальные когти».
Не успел Север взять «узи», как в шатёр ворвались двое здоровенных мужиков.
Зима кинулась на одного из них и одним ударом лапой в голову убила его. Второго Север тут же вспорол «когтями».
Зима заметила летящий в их сторону огненный шар.
— БЕГОМ!!! — Крикнула она и выскочила из шатра.
Север хотел забрать «узи», но в место этого схватил шапку и выскочил вслед за Зимой. Огненный шар рухнул на шатёр. В последний момент Зима прыгнула на Севера и свалила его с ног. Грянул взрыв. Взорвался газовый баллон. У Севера на мгновение потемнело в глазах, он слышал лишь звон в ушах. Он поднял голову, он смутно видел, как взрываются техника и шатры, взметая в воздух землю, камни и асфальт. С неба падали беспилотники, от удара о землю они разваливались на части.
К нему подбежали Блек и Мак, они были в «стальных когтях» и ошейниках с шипами. Блек что-то кричал Северу. Наконец Север пришёл в себя.
— Держись на первом периметре! Слышишь?! — Кричал Блек.
Север кивнул головой. Блек и Зима ринулись к трассе.
— Отходите на Е-15. Держитесь с краю, в пекло не лезьте! — Вставая, приказал Север Маку.
Тот кивнул и побежал в сторону города, на границу обороняемой зоны, стая Севера последовала за ним. Противник шёл отовсюду, но с города меньше всего.
Север встал. В паре шагов от него лежал убитый солдат. Из спины его торчал большой осколок газового баллона.
— Это мне мало поможет, — сказал Север, надевая шапку.
Он выхватил самурайский меч и бросился на ближайшего противника. Враг был вооружён в основном ножами, мечами, и плетьми.
Вот где по-настоящему пригодились навыки, полученные на «Т-2»…
Большинство врагов, хоть и обладали сверхъестественными способностями, но предпочитали экономить силы. Север без особого труда кромсал врагов одного за другим.
Сбив очередного врага ударом под колено, и затем добив его ударом «когтей» в грудь, он переключился на следующего. Тот на мгновение исчез и оказался за спиной Севера, когда же Север обернулся, в лицо ему ударила яркая вспышка. В глазах тут же потемнело, он ничего не видел. Он почувствовал, как ударом ноги в живот враг свалил его на землю. Затем раздался лязг железа и хриплый стон.
Север ещё несколько секунд лежал, ничего не видя, лежал на сырой земле, прикрывая лицо руками и ожидая последнего удара. Через пару секунд тьма рассеялась.
Север увидел перед собой учителя Хако. Тот держал в правой руке окровавленный самурайский меч. Волосы его, отросшие до плеч, были подвязаны белой лентой.
Север спешно подобрал свой меч и встал.
— Учитель Хако, вы здесь? — Недоумённо спросил Север.
— Да, как видишь, — буркнул учитель и взмахом левой руки отшвырнул подбегавшего противника примерно на десяток метров.

Противник всё прибывал и прибывал. Десятки вертолётов носились над головою, нанося ракетные удары по живой силе противника. Бойцы на дисках то взмывали высоко в ледяную синеву ясного неба, то носились в метре над землёй, сшибая противника. Наземная техника палила изо всех орудий. Рвались снаряды; визжали пули; сверкали вспышки; слышался лязг мечей и стон раненых. Противник прибывал снова и снова, на мотоциклах, танках и другой технике.
Север заметил, как лес, ограждающий Зону, стал обращаться в пепел дерево за деревом. Через пять минут леса уже не было, на его месте была лишь выжженная земля, укрытая одеялом пепла.
Зону ограждало защитное поле, поставленное лаийонами, но его запас энергии стремительно слабел под ураганным натиском врага. Наконец оно исчезло совсем, и проникновению на Зону ничего не мешало.
— Все к зоне! — раздался телепатически голос Мастера.
Мастер мог общаться с каждым мысленно, в независимости от того лаийон или нет, норт или человек. Впрочем как и учителя.
Ожесточённый бой шёл у самой Зоны. Противник уже и не сражался толком, он стремился просто пробежать сквозь кольцо обороны и попасть в Зону. Бойцы то и дело спотыкались об изрубленные тела товарищей.
— Нужно продержаться всего минуту, пока Мастер восстановит поле! — услышали все голос Хако, находившийся недалеко от Севера передавшего эту информацию телепатически.
Остатки оборонявших Зону бойцов бились изо всех сил, но и вражеские ряды заметно поредели, подкрепление больше не прибывало.
Север метал огненные шары, сжигая врагов одного за другим. Мотоциклиста, пытавшегося прорваться на спортивном мотоцикле, Север буквально скосил самурайским мечом. Мотоцикл выкатился на Зону, а его изрубленный хозяин так и остался лежать у границы. Тут же нёсся второй байкер. Север собирался сделать то же, что и с первым, но его сбила какая-то силовая волна. Почти сразу раздался скрежет железа, и ещё какой-то непонятный звук. Север лишь увидел взметнувшиеся в воздух обломки мотоцикла и части тела его байкера в кровавом облаке.
Простые солдаты бросались на врага и забивали его кулаками и ножами. Нашлись и те, кто поддались трусости и просто убегали.
На противоположном конце Зоны один из врагов сорвал с себя серебряную цепочку с алмазом и бросил её на Зону. Один из солдат прыгнул за ней, чтобы поймать, но алмаз пересёк границу Зоны. Беднягу тут же разрубило пополам мгновенно возникшее защитное поле, излучающее голубоватое сияние с мерцающими то тут, то там белыми огоньками. Алмаз с цепочкой завис в воздухе, затем с большой скоростью начал носиться по периметру.
Противник, заметив возникшее поле, перестал сражаться и тут же был перебит.
Высокий худощавый парень, бившийся с Севером, бросил меч. Север, подумав, что тот его просто уронил, тут же выхватил из-за пояса нож и вонзил его в живот врага. Тот скорчился, затем расслабился и, с трудом стоя на ногах, произнёс последние слова: «Увидимся позже, ещё на этом свете. Ты меня узнаешь».
Север лишь едва заметно улыбнулся, выдернул нож и неторопливо пошёл к учителю.
— Мы 56, — произнёс Хако. — И только что были завоеваны ещё 13.
Тот парень стоял на коленях, смотря в ледяное утреннее небо. Яркое солнце било ему в глаза сквозь голубоватое защитное поле. Из раны струилась кровь.
— Я иду к тебе, Илай. Прими душу слуги своего верного, ибо исполнена воля твоя, — шептал он, преодолевая нестерпимую боль.
Видимо это был очень религиозный человек, чем Илай и воспользовался.
Он воздел руки к небу, закрыл глаза, затем обмяк и плавно завалился на бок.
 
ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ
Цитадели Илая
Мы всегда ждём счастливого конца…
Увы, не всё так, как мы хотим
 
Оставшиеся зоны противник завоёвывал два дня. До последнего момента на завоёванных зонах ничего не происходило. За это время все готовились к обороне.
Дополнительно на Самарскую Зону прибыли: 50000 солдат; 180 танков Т-90; 160 танков Т-72; 230 БМП-3; 230 БМД-4. Также прибыли две новейшие боевые единицы «Титан-01», также, из Японии — «Титан-02». Япония была единственной страной, не имеющей мёртвых зон.
«Титан-01» — человекообразный боевой робот, высотой 8 м, изобретён в России в 2011 году учёными Паниным и Свинцовым. За отсутствием спроса проект был заморожен, тестовые модели пылились в ангарах. Робот управлялся в основном пилотом, сидящим внутри специальной капсулы, находящейся в голове робота. «Титан» оснащен множеством датчиков, позволяющих пилоту чувствовать любое прикосновение.
«Титан-02» — боевой человекообразный робот, созданный в Японии. Почти не имеет внешних отличий от своего предшественника — «Титана-01», но на нём была установлена более совершенная электроника. В Японии эти машины использовались при строительстве и сносе зданий, несмотря на то, что изначально это планировалось как боевая единица.
Титаны были доработаны лаийонами…
Помимо этого прибыли и около 15000 нортов. Полторы тысячи лаийонов, все они имели статус от учителя до «Высшего мастера мира сего». Самому старшему было 4350 лет, и прибывал он в энергетическом состоянии. Так что учитель Хако был не так уж стар и опытен. Про таких, как Север, тут и говорить не стоит, их было более 20000.
Штаб был перенесён на 25 км дальше от Зоны. Также были три кольца обороны. Первое кольцо проходило в полутора километрах от Зоны, и состояло из зенитных и пулемётных установок, БМП-3 и БМД-4, БТР-90, также там располагались пехота, норты и лаийоны, имеющие статус не выше «учителя». Второе кольцо было в четырёх километрах от первого, его часть проходила по пригороду Самары, оно состояло из танков Т-90 и Т-72; миномётных и огнемётных установок; «Бук»; «Титанов» 01 и 02; лаийонов, имеющих ранг от учителя до мастера. Второе кольцо начинало атаку в случае прорыва врага через первое кольцо. Третье находилось в 25 км от второго. Состояло оно из установок «Смерч» и «Бук»; также там находились лаийоны, имеющие ранг «высший мастер мира сего». Третье кольцо проходило с трёх сторон, не проходя через город. В городе находилось полно солдат. За территорией, находящейся за пределами третьего кольца, следили космические войска, готовые одним ударом стереть с лица земли территорию размером со всю Европу.
С каждым бойцом имелась связь. С обычными людьми нортами и многими лаийонами поддерживалась устойчивая радиосвязь. С остальными — телепатия. 
Так было на каждой Зоне.
Когда последняя Зона была завоевана, на всех зонах одновременно возник густой туман, в нём носились какие-то тени, изредка мерцали вспышки. Все были в полной боевой готовности. Весь мир замер в ожидании конца. И лишь погода на большей части земли, вопреки всем голливудским традициям, стояла ясная и относительно тёплая.
 
В лучах заходящего солнца слабо поблёскивали корпуса «Титанов». Два российских титана, стоявших на въезде в город, были серебристого цвета с синими полосами. Японский робот, стоящий на противоположном конце кольца, был выкрашен в тёмно-красный с белыми полосами.
То тут, то там на шестиметровых шестах слабо покачивались человеческие черепа. Простые солдаты и даже командиры побаивались к ним приближаться. От черепов веяло каким-то холодом, они излучали негатив, рядом с ними простые люди слышали шепчущие голоса, их окутывала тревога, заставляющая бежать без оглядки. Это был единственный недостаток этих стражников из иного мира. Душ, нарушивших кредо лаийонов.
Ярко-оранжевые облака плыли по сумеречному небу.
Учитель Хако стоял на сгоревшем танке, вокруг него стояли пятнадцать его учеников, включая Севера и Кабана, пришедшего недавно. Все они были в латах из почти чёрного металла. К латам были прикреплены штыки. Прикреплены они были так, чтобы штык пронзал противника при ударе локтём или коленом.
У Кабана оружие было довольно нестандартным — двухметровый стальной прут. Несмотря на вес, Кабан управлялся с ним легко, словно с бамбуковой тростью.
— Этот закат — последний в истории нашей эры, — громко говорил учитель, держа в правой руке обнажённый меч.
Он взглянул на Зону. Над туманом возвышалось огромное цилиндрообразное здание с зеркальной поверхностью, имеющей фиолетовый оттенок. Здание уходило под самые облака.
— Будущее уже не будет похоже на то, что было раньше, — продолжал Хако, — но то, каким оно будет, зависит от каждого из нас. Даже один, один человек, лаийон или норт, может переломить ситуацию. Но в тоже время не забывайте: сила в единстве. Илай хочет построить лучший, идеальный, мир, но, если он начинает с уничтожения человечества, с геноцида, как может идти речь о рае, который он, якобы, желает сотворить?! Изначально Илай желал уничтожить лишь лаийонов, не угодных ему, и людей, но когда норты встали на защиту Зон, он и их включил в список неверных. Нам известно, что Илай не пощадит сдавшихся, ему они не нужны, — он сделал паузу, затем поднял меч и крикнул во всё горло: «Так мы не сдадимся! Так умрём же стоя! Как истинные воины!!!»
— ДА!!! — Воодушевлённо завопили одновременно ученики, подняв вверх мечи, молоты и пруты.
— Ибо лучше умереть стоя, — продолжил учитель спокойно, опустив меч, — чем сдохнуть на коленях, как паршивая… — он непечатно выругался.
Хако спустился.
— Запомните, сынки: ему не нужны бунтарские души сопротивляющихся, а трусов он сделает прислугой, — сказал учитель, опустив меч в ножны на поясе, — Ну что, по стопарику? — Неожиданно спросил учитель.
Бойцы удивлённо переглянулись.
— Что зажались? Для храбрости надо. Пошли, у меня отличный коньяк припрятан. Вот-вот всё начнётся.
Он взглянул на Зону, с вершины огромного здания выдвинулся длинный шест. Вдруг с шеста развернулся огромный прямоугольный белый флаг, с голубым месяцем посередине. Флаг краем уходил в туман.
Хако с учениками вошли в его шатёр, пробыли они там около десяти минут. Кругом звучали ободрительные речи учителей перед учениками, командиров перед солдатами. И хотя им не обязательно было так кричать, все слышали их голос в наушниках, всё же речи звучали громко, поднимая боевой дух.

Север с остальными вышли из шатра, все стали расходится по позициям.
Север и Кабан шли вместе.
— Ну что, брат, сейчас всё решится, — сказал Север, посматривая на Зону.
— Будем держаться рядом, всех порвём, — приободрено произнёс Кабан.
— Порвём, и на костях их спляшем! — Сказал Север, сжав кулаки. — Ты иди, я своим распоряжения дам и приду.
Так позитивно на него подействовали слова Хако и пара рюмашек коньяка, пропущенных в шатре Хако.
Он подошёл к стае, там же были и Блек с Зимой. Они, как и все норты, были в ошейниках с шипами, «стальных когтях» и в жилетах из жёсткой клепаной кожи.
— Всех порвём! — Воинственно крикнул Мак.
Стая была переполнена боевым духом. Звучали воинственные выкрики: «Всех замочим; глотки перегрызём; эти козлы не знают, на кого нарвались».
Север подошёл к Зиме.
— А ты — отличный оратор, — сказала Зима Блеку. — Ну, Север, готов?
— Пришло время веселиться, — горячо сказал Север.
— Держи голову в холоде, а то начнёшь своих и чужих путать, — наставил Блек.
— Не боись, — отмахнулся Север.
— Ладно, на позиции, — сказала Зима, взглянув на Зону, туман над которой стал рассеиваться.
Блек и Зима ушли. Север подошёл к стае.
— Я вижу, боевого духа вам не занимать, — сказал он. — Короче, держитесь возле орудий, вон в той зоне, — говорил он, показывая на невысокий холм с небольшим окошком и находившуюся в ста метрах от него зенитную установку.
Вдруг туман в зоне рассеялся. В центре зоны находилось огромное цилиндрообразное здание с зеркальной поверхностью, напоминающее башню. У самого края зоны по четырём сторонам света находились огромные пирамиды из тёмного металла. На вершинах пирамид ярко горели сгустки света, источающие мягкое голубоватое свечение. Сама башня поражала размерами. Тяжёлое на вид здание, оно будто выросло из земли. Сложно было вообразить силу, способную его разрушить. Пассажирский авиалайнер на его фоне выглядел бы, как комар на фоне стакана. От него будто веяло какой-то невиданной силой. Сразу стало ясно, что это универсальный механизм уничтожения, не виданный ранее.
— Твою мать! — Выругался Север. — По местам!!!
Стая помчалась на указанный Севером сектор, сам Север поспешил на позицию, указанную Хако.
В пределах первого кольца обороны было полно укрытий: сгоревшая техника; воронки от взрывов; окопы; небольшие каменные укрепления.
За одним из таких укреплений сидели Блек, Зима, Кабан, ещё пара лаийонов и десяток солдат.
 
В то же время в лагере Севера…
Белка и Шам сидели у обрыва. Они о чём-то говорили вполголоса. Небо накрыл плоский купол однотонных мрачных туч, опускались сумерки. Свинцовая морская гладь была абсолютно спокойна, пена тихо шелестела меж скал внизу. Всё смолкло, готовясь к концу, подозрительно тихо. Лишь изредка слышался лёгкий шорох ветра в опавшей листве и хвое.
Вдруг тишину разрезал оглушительный треск. Откуда-то издалека появилась яркая красная полоса, она врезалась в небо, тут же по нему пробежали тысячи молний, залив всё светом. Тучи словно расстворились, открыв тёмно-синее небо и красное солнце, почти скрывшееся за горизонтом. Полоса устремилась в синеву, и через несколько секунд в ней показалась вспышка. Полоса тут же исчезла, а спустя ещё несколько секунд с диким свистом в море упали какие-то горящие обломки, подняв трёхметровые волны. Светлые полосы, — следы от упавших обломков — зависли в воздухе.
— Всё, начался… — не успел Шам закончить, как в небе мелькнул огненный шар и скрылся за холмом в стороне Сочи. Сразу ощутился сильный толчок, море отступило на пару сотен метров, в небо поднялся огненный гриб и красочный салют из пылающих обломков. Через пару секунд раздался оглушительный грохот. Одновременно поднялась взрывная волна. Она неслась по холмам, сметая деревья и поднимая тучи пыли. Земля дрожала так, что сосна, росшая у обрыва, рухнула вниз вместе с куском земли. Взрывная волна растеряла свою мощь, и до Белки с Шаманом донёсся несильный ветер. Тем временем море возвращалось. Стена воды с шумом неслась на скалы.
— Шоу закончилось. Бегом! — Крикнул Шам.
Белка и Шам сразу рванули в лагерь. Белка неслась, взметая сухую листву, перепрыгивая пни и брёвна.
Волна врезалась в скалу, словно в волнорез. Удар был такой силы, что многие деревья переломились. Земля словно ушла у Белки из-под ног, она, споткнувшись, упала. Шам едва устоял на ногах. Хлынула вода. Поток был не силён, он лишь окатил шамана и Белку грязной ледяной водой вперемежку с мусором, и тут же отступил. Белка встала, откашливаясь и стряхивая с себя листву.
— Быстрее, ещё одна идёт! — Поторопил Шаман, поднимаясь на холм.
Вся стая была в сборе, все суетились у двух ящиков, стоявших у шамановского шалаша. В ящиках был стальные когти.
Снова послышался удар, земля содрогнулась, внизу раздались шум воды и треск деревьев.
 
Солдаты опустили серебристые забрала шлемов, таких же, что были на «Т-2».
Север сидел на корточках, держа меч в правой руке. Перед ним лежал раскрытый прямоугольный футляр. Север аккуратно взял из футляра красную бархатистую тряпицу, ей он плавно протёр холодное лезвие меча, затем положил её на место. После он достал пушистую кисточку, на которой был специальный раствор. Он прошёлся по лезвию кисточкой, легонько постукивая. Затем он положил её обратно и достал ещё одну тряпицу, ей он протёр лезвие. Затем Север едва заметно наклонил меч, положил на него тряпочку. Она плавно скатилась по смазанному лезвию и упала в футляр. Север уселся в позе лотоса, закрыл глаза, на правой ладони его лежала рукоять меча, а на левой — кончик лезвия.
Один из лаийонов забрал футляр и начал проделывать то же самое. Зима и Блек смотрели на Севера. Кабан разогревался, разминая кости. Солдаты молча ждали…
Север просидел около пяти минут. Наконец он громко выдохнул и открыл глаза. Он смотрел на своё отражение в зеркальной поверхности меча.
— А это ты сейчас зачем делал? — Поинтересовался Блек. — Я имею в виду медитацию.
— Меч и хозяин его должны стать едины, тогда они станут неуязвимы, — умиротворённо говорил Север, смотря на отражение. — Нужно остудить пыл и привести в ясность ум, лишь тогда ты достигнешь победы. Ибо победа не достаётся тем, чей разум захватила слепая ярость.
— Ну и чо, привёл? — Скептически спросил Блек.
— Блек, — грозно рыкнула Зима.
— Да, — сказал Север. Затем он неожиданно вскочил и, встав в стойку, держа меч обеими руками впереди себя, пылко сказал: «Я всех убью. Они сдохнут у моих ног!»
Глаза его горели жаждой битвы.
— И это ты называешь ясный ум? — Послышался позади голос учителя. Север резко обернулся. Хако с учениками устраивались за баррикадами.
 
Красный луч в небо — это был первый удар цитаделей, уничтоживший всю поддержку из космоса. Теперь по орбите кружили лишь тучи обломков, со временем падающих на землю.
Петербург.
Пасмурное небо разразила огненная вспышка. Разорвав тучи, на город обрушились десятки пылающих каменных кусков размером с двухэтажный частный дом. При падении вспыхивали огненные шары, разом поглощающие 3-4 квартала. Ударной волной сметало целые районы. За 15 секунд северная столица была сожрана огнём. На её месте было лишь огромное пепелище, миллионы горящих обломков и кучи щебня, бывшего когда-то зданиями.
Москва.
Город замер в ожидании, на безлюдных улицах царила напряжённая тишина, лишь ветер гудел в проводах. В ясном небе показалась маленькая светлая точка.
Казалось, что это первая звезда, вспыхнувшая на вечернем небе. Но она стремительно росла и становилась ярче. Нечто, размером с автомобиль, объятое пламенем, на огромной скорости ударило в землю у небоскрёбов «Москва-сити». Взрыва не было, только ударная волна, подкосившая небоскрёбы. Здания пошатнулись, едва заметно накренились. На землю посыпались стёкла. На несколько секунд вновь наступила тишина, лишь эхо повторяло звон стёкол. Вдруг оставшиеся стёкла полопались и посыпались градом на асфальт. Посыпалась мебель, офисная техника, миллионы различных бумаг. Первые этажи одного из небоскрёбов не выдержали и провалились. Здание, словно башня из кубиков, завалилось, подняв тучу пыли. Земля слегка содрогнулась, и остальные небоскрёбы также рухнули.
Почти сразу весь мегаполис тряхнуло так, что машины попереворачивались; многоэтажные здания развалились, словно карточные домики; во многих местах земля провалилась в подземку.
Москва-река буквально выплеснулась на землю. Это были взрывы где-то внизу. Из-за многочисленных туннелей, комуникаций, катакомб, убежищ, бункеров и других подземных сооружений город просто рухнул вниз, погребя миллионы людей, надеющихся спастись в подземке. На месте мегаполиса раскинулась бескрайняя пустыня. Кругом, до самого горизонта, видны лишь горы обломков бетонных плит; куски автострад; где-то из руин торчали железнодорожные рельсы, арматура. Внизу — серые руины, а сверху — холодное тёмное звездное небо с молодым месяцем, напоминающим тот, что на белых флагах легионовцев.
Ростов-на-Дону.
С неба посыпались миллионы капсул размером с бочку. При падении они производили относительно слабый взрыв, уничтожающий всего пару ближайших зданий, но из капсулы вырывалось нечто наподобие жидкого азота. Клубы ледяного пара заволакивали целые кварталы. Туман рассеивался спустя несколько секунд, открывая леденящую душу картину. Здания были покрыты толстым слоем инея; стёкла полопались от холода; земля растрескалась; солдаты и добровольцы замерли в самых разных позах: кто-то бежал; кто-то стоял, выставив руки; кто-то прятался за зданиями, закрыв лицо руками. Некоторые падали и разбивались, словно хрустальные. Город вымерз.
Подобные обморожения, выжигание или бомбёжки были во многих городах мира, но не во всех. Многие небольшие города, и те, что были слишком близко к цитаделям, Илай пока не трогал.
На побережья всего мира наваливались цунами. Япония сначала подверглась мощнейшей бомбардировке, затем её накрыло неслыханное цунами, на мгновение полностью скрыв её под водой. После нескольких подземных толчков вся Япония, словно огромный пласт, накренилась и ушла под воду, подняв огромнейшую волну. Волна смыла треть Китая, Камчатку и западное побережье Северной Америки. Это устроило всемирное наводнение, навсегда изменившее очертания всех континентов. Разумеется, всё это не могло не отразиться на погоде… а многие уезжали именно в Японию, надеясь спастись, ведь там не было мёртвых зон.
Из космоса, то там, то там, виднелись взрывы и вспышки. На земле грохот слышался за десятки километров.
Цитадели словно демонстрировали свою силу.
 
Самара. Цитадель.
Север с остальными сидели в укрытии, наблюдая, как из жерла вылетают огромные ракеты и устремляются вдаль.
— По-видимому, там наверху что-то вроде жерла, откуда вылетает вся эта хрень, — предположил Кабан.
Пока что системам ПВО и «мастерам» удавалось сбивать или менять траекторию полёта этих ракет.
Также из жерла вырывались и огромные сгустки различной энергии. Они устремлялись куда-то за горизонт. Обрушившись на города, они устраивали чудовищные взрывы. Огненные грибы и столбы дыма были видны за десятки километров.
Позади послышался свист ракет. Хако скрестил руки, и вокруг бойцов образовалось невидимое защитное поле. По защитному полю цитадели ударили множество снарядов. Системы «Смерч» и «Бук», стоящие на втором и третьем кольце, палили изо всех сил. Лаийоны второго и третьего кольца использовали всю силу, посылая энергетические удары. Всё залил свет от одного сплошного взрыва. Раздался страшный грохот, такой силы, что бойцы повалились на землю, заткнув уши руками и раскрыв рты. Учитель Хако был невозмутим.
Когда дым рассеялся, стало ясно — поле выдержало удар. Светящиеся шары над пирамидами заметно потускнели. Пластины вокруг «цилиндра» приподнялись. Они подвинулись так, что закрыли прежде видимую часть, но теперь стало видно, что они скрывали. В самом низу находились ворота. Оттуда показалась туго сжатая пружина огромного размера, такого, что её края почти касались стен ниши. Пружина стала быстро вращаться, внутри появилось яркое свечение. Через секунду она молниеносно разжалась и выпустила огромный сгусток огня. Это сделали все четыре пружины, находящиеся с четырёх сторон цилиндра.
Сгустки ударили на пару километров дальше третьего оборонного кольца, тут же всё кольцо вспыхнуло. Огненная лавина высотой около тридцати метров поглотила третье и второе кольцо. До первого дошёл лишь дым и горячий воздух. Также ощутилось сильное землетрясение, вызванное взрывами снарядов, взорвавшихся на втором и третьем кольце.
Огонь также сжёг и пятую часть города. Все здания, автомобили, деревья, солдаты, ждавшие врага, — полыхало всё, что попало под лавину.
Пластины снова встали на место.

Солнце уже скрылось за горизонтом, опустились сумерки. Лёгкую дымку на небе озаряло пламя пожарищ в городе — и второго и третьего колец, где горела сама земля. Поле, защищавшее цитадель, излучало мягкий голубоватый свет. Поверхность цилиндра, ранее отражавшая свет, теперь излучала его.
Светящиеся шары на вершинах пирамид снова стали яркими. Спустя несколько секунд они вновь потускнели. Пластины приподнялись, открыв врата. Из открывшихся врат всыпали в тридцать стройных рядов воины, но это были не люди…
Эти существа были немного похожи на людей. Все они были около 2,5 м ростом. Длинные сильные ноги; слегка вытянутые головы, узкий разрез глаз; вытянутые кисти с длинными пальцами; цвет кожи был серо-синий; все они были лысыми. Одеты они были довольно легко, несмотря на то, что температура была заметно ниже нуля. На них были: ботинки с лезвиями на носах; чёрные штаны из лёгкой ткани; на поясе — ремень с закреплёнными на нём ножами; латы на руках; на голом торсе два широких кожаных ремня с заклепками, ремни перекрещивались. Вооружены легионовцы посерьёзней. На спине в полукруглом чехле имелась пара десятков тонких дисков из серебристого металла, края дисков остры, словно скальпель. На поясе, помимо ножей, закреплены щипцы, наподобие тех, что используют при жарке мяса. Это имелось у всех воинов Илая. Но у легионовцев первых пяти рядов в руках были полутораметровые секиры, а у остальных что-то, очень напоминающее двустволки. Вместо ремней на торсе патронташи, но не с патронами, а с чем-то вроде капсул, наполненных какой-то светящейся жидкостью.
Шаг в шаг, легионовцы подошли к границе зоны.
— Эт ещё чо? Уроды какие-то, — вытаращил глаза один из солдат, передёрнув затвор новенького автомата.
Легионовцы-стрелки прицелились в воздух и одновременно выстрелили. Это было что-то вроде осветительных ракет. Над первым кольцом зависли тысячи светящихся точек, озаривших его бледным светом.
Север заметил, что в момент выстрела, когда «точки» пересекли защитное поле, светящиеся шары на вершинах пирамид ещё немного угасли.
— Заметили? — Спросил Север, показывая на пирамиды. — То угасают, то загораются.
— Как индикатор энергии, — предположил учитель.
Вдруг легионовцы рванули вперёд. Перейдя границу зоны, они рассредоточились. Стрелки, встав на колено, открыли огонь. Их «двустволки» производили около пяти выстрелов в секунду. Примерно после ста выстрелов из дула вырывались фонтан искр и мелкие осколки стекла. Тогда стрелок брал новый патрон и закладывал его прямо в дуло, после чего продолжал огонь. Остальные бросались в бой, размахивая секирами, но почти сразу были перебиты пулемётчиками и лаийонами.
Север не выходил из укрытия, он швырнул во врага десяток сгустков огня, пару раз применил «жару», но понял, что так силы уходят слишком быстро, и взялся за автомат.
На поле боя с рёвом моторов выехали бронемашины. Выстрелы легионовских «двустволок» почти не наносили им вреда. Также в бой вступили «Титаны». Они, словно огромные люди, топтали противника. Десяток легиновцев забрался на российского робота, но тот завалился на землю и стал кататься. Затем «Титаны» начали носиться по полю боя, время от времени падая и таким образом давя противника и приводя его в сметение. Их сверхпрочные корпуса были усовершенствованы лаийонами, поэтому падения им были не страшны, металл лишь немного поцарапался.
— Почему Илай не наносит какой-нибудь мощный удар? — Спросил один из лаийонов. — Или он хочет поиграть?
— Вряд ли, — ответил Хако. — Скорее всего, он опасается бить рядом с цитаделью.

Перестрелка продолжался около часа.
Наконец противник был перебит. Из жерла одна за другой стали вылетать платформы, по размерам и форме напоминавшие футбольное поле, толщина была около метра. Внизу по периметру платформы шёл светящийся обод. Обод не касался платформы, он словно висел под ней, и состоял он из энергии.
Это были десантные корабли «нового легиона». Наверху вплотную друг к другу стояли легионовцы, кто с секирами, кто с двустволками. Платформы приземлялись в городах, в том числе и в Самаре. Десант начинал захват.
Север насчитал 120 платформ, вылетевших из цитадели.
«Индикаторы» над пирамидами почти погасли.
— Поле забирает энергию, если его атаковать, — размышлял вслух Север.
— Оно выдержало удар второго и третьего кольца, мы… тьфу для него. К тому же Илай их сразу уничтожил, — сказал Блек.
— Вода камень точит, — продолжил размышлять Север.
— К тому же мы слишком близко для удара, иначе он не заморачивался бы с десантом, — сказал Кабан, оперевшись на свой прут.
— Точно, он не посылает серьёзных ударов, так как они разрушат поле, — словно осенённый, произнёс Блек.
Хако сидел, слушая молодёжь, и едва заметно улыбался.
— Наши рассуждения неверны, так? — Спросил Север.
— Какая смышленая пошла молодёжь, быстро догадались, — одобряюще сказал учитель.
— Почему же вы раньше не сказали, если знали решение!? — Возмутилась Зима. — Люди гибли!
— Во-первых, — сдержанно начал Хако, — поле было слишком сильным. Во-вторых, не факт, что это поможет, и в-третьих, — его прервали выстрелы. — В-третьих, идите и помогайте, — сказал он, вставая.
Бойцы, лаийоны, норты забирали двухстволки и патроны у павших легионовцев и палили в защитное поле цитадели. Лаийоны, имеющие достаточно высокий уровень, запускали в него различные волны и сгустки. Титаны разбегались от края первого кольца и врезались в защитное поле на скорости выше ста пятидесяти километров. Такая громадина, весом более пятидесяти тонн, на такой скорости могла снести десятиэтажный дом и не заметить этого. Так как поле цитадели состояло из чистой энергии, оно не наносило урона, а лишь препятствовало продвижению.
 
Самара. Зона. За полночь.
В конце концов, патроны легионовцев закончились; боеприпасы людей почти иссякли, и было решено прекратить огонь; силы лаийонов были на исходе; двигатели «Титанов» перегрелись и были обесточены системой безопасности.
«Индикаторы» цитадели почти потухли, теперь вместо ослепительных шаров были лишь тусклые точки.
Один из солдат стоял на коленях у самого поля, и из последних сил бил его кулаками, матерясь и чуть ли не рыдая. Видимо, он так надеялся, что это решение станет победным, и этот ад закончится, что теперь его просто накрыло.
— Ещё бы пару десятков залпов «смерча», и всё, — тяжело дыша, сказал учитель. — Я истратил силы во всех своих телах, включая ворона. Не могу, хоть падай.
— Нам бы подкрепление, но, — устало произнёс Север, смотря на зарево от пожарищ со стороны города. — Ну, успеем отдохнуть, пока эта хрень не зарядится.
5:35 утра.
Лаийоны запустили в воздух «светлячков» — небольшие сгустки света, так как до рассвета ещё далеко, а, судя по «индикаторам», цитадель почти полностью заряжена.
Все в полудрёме грелись у костров.
Земля на втором и третьем кольце перестала гореть, она была усеяна пеплом и ещё горячими углями.
Тем временем в городах, куда высадился десант, всё было, как в страшном сне. Большая часть бойцов с обеих сторон полегла в первые же минуты боя, остальные нападали из засады. Та часть города, по которой проходило второе кольцо, была охвачена страшными пожарами, другая скрылась в дыму и ночной тьме. Бойцы обеих сторон скрывались в полуразрушенных зданиях, поджидая друг друга. Было тихо, лишь треск огня. Каждый старался действовать тихо, чтобы не привлечь внимание, поэтому выстрелов не было, дрались врукопашную. Из темноты изредка доносились крики.

На востоке понемногу загорался новый день. На облаках появились красно-оранжевые штрихи, они загорались всё ярче и ярче. На тёмно-синих тучах, висящих над городом, появились ярко-красные полосы. В такой дивный рассвет хотелось думать о чём угодно, только не о смерти.
Север стоял у почти потухшего костра, смотря на алый рассвет.
— Как она? — Думал он. — Жива ли? Илай, сволочь, посылает десант. Наверняка они и леса прочёсывают. Никогда не думал, что буду так бороться за жизнь, но теперь есть ради чего жить. Я выгрызу победу, я буду жить для тебя. Илай скорее всего больше не вышлет стрелков, придётся биться врукопашную. Я всех убью и вернусь к тебе, — тут его лицо снова стало мрачным. — А что если не к кому возвращаться?
Вдруг кто-то толкнул его в плечо.
— Готовься, брат, теперь начнётся реальное пекло! — Крикнул Кабан, стоя в стойке, держа прут перед собой.
Север обернулся и не сдержался в выражениях… Легионовцы заняли всю мёртвую зону. Как Север и думал, стрелков не было лишь грозно поднятые сикиры отсвечивали красными рассветными лучами.
Север выхватил меч.
— Держись рядом, братан, всех порвём, — приободряюще сказал Кабан.
Противник с воплем рванул через защитное поле. Легионовцы в первых рядах щипцами выхватили по одному из дисков. Как только они разжали щипцы, диски со свистом устремились прямо. Их острые края резали плоть, словно масло. Пролетев около пятидесяти метров, диски возвращались обратно.

Бой всё продолжался. Спустя час из жерла цитадели вырвались клубы дыма, и с неба посыпались горящие угли размером с виноград. Серьёзного вреда они не наносили, лишь прожжённая одежда да мелкие ожоги. Поле боя было усеяно трупами, это мешало всем бойцам. Когда ещё через полчаса все легионовцы были перебиты, врата цитадели вновь открылись, и из всех четырёх врат повалила струя густого пара.
— Это жара! — Раздался чей-то голос.
Струя пара была шириной несколько метров, но с каждой секундой расширялась. Всего за пять секунд она прошла до второго кольца и рассеялась, оставив лишь пепел за собой. Она выжгла всё и всех на своём пути. Ширина её пути была около сотни метров.
Наконец стихли взрывы и скрежет железа, но повсюду ещё доносились стоны раненых. Некоторые лаийоны могли исцелять, но они не могли вернуть утраченные конечности, а таких было большинство. Девать их было тоже некуда, ни о каком госпитале не было и речи, а пережить следующую волну они не смогут. Единственное, что они могли сделать полезного — это позволить забрать их силы и разделить их между теми, кто ещё мог стоять на ногах и держать оружие.
Север снова принял облик человека и подошёл к учителю Хако и Кабану.
— Я, кажется, догадываюсь, откуда у него столько воинов, — сказал Север, вытирая кровь и грязь со лба.
— Материлизатор, — кратко подхватил Хако. — Достаточно создать на компьютерной программе объект — и материлизатор явит его. Для создания простых объектов сойдёт любая программа по 3D моделированию, и энергии нужно совсем немного, не больше 1200v.
— А для живых существ? — Спросил Кабан.
— Для живых существ и сложных объектов, вроде цитадели, нужны наши программы и огромнейшая энергия, к тому же знания и немало терпения. Вообще, использование материлизаторов запрещено, только если по мелочи, так сказать, по хозяйству. Тем не менее, приобрести их можно абсолютно свободно.
Север взглянул на руки. Изрезанные перчатки были запачканы кровью.
Зима и Блек устало подошли к Северу. Их стальные когти были заляпаны грязью. Сами они были запачканы чужой кровью, хотя нельзя понять, где чья…
— Ты как? — Обеспокоенно спросила Зима Севера.
— Нормально, — кратко ответил тот. — Пойду гляну, чо там с моими.
— Я с тобой, — сказал Блек.
Зима хотела было пойти с ними, но Блек возразил, молча кивая головой. Он и Север ушли.
 
Тем временем в лагере Севера.
Вода сошла, уровень моря стал прежним, лишь трёхметровые волны накатывались на берег, заваленный деревьями, водорослями и обломками катеров. Огромное наводнение буквально содрало слой земли и завалило его разного рода обломками.
Вся стая сидела у шаманского шалаша. Неподалёку лежали тела троих легионовцев. Клая трясло от переизбытка адреналина, он маячил по поляне, часто дыша и оглядываясь на тела врагов.
Гром вытирал кровь со своего мачете, сидя у костра.
Шаман, взобравшись на верхушку огромного дуба, пытался приладить легионовскую двухстволку. Патронташ, полный капсул, он повесил на ветку. Тут было уже не до морали «не использовать оружие врага», надо выжить.
Гром разбрасывал по поляне ножи и секиры легионовцев.
— Что ты делаешь? — Спросил Клай, который всё никак не мог успокоиться.
— Готовлюсь к следующему визиту. Оружие всегда будет под рукой, — пояснил Гром и воткнул в землю очередной нож.
— Чо! Какому следующему? — Паникуя, сказал Клай. — Валить отсюда надо, ныкаться надо.
— Некуда, они наверняка по всему лесу рыщут. К тому же надо дождаться Севера.
— Перебьют они нас, перебьют. Я и так чуть не сдох в этом бою, — жалобно заскулил Клай.
Тут Гром не выдержал и, отвесив хорошего подзатыльника, заговорил грозно: «Соберись, тряпка позорная!» — Вновь отвесил подзатыльника. — Строил тут из себя мачо, а на деле шакал трусливый! — И опять подзатыльник. Гром говорил грозно, но не громко, так, чтобы слышал только Клай. И отвешивал в конце каждого предложения подзатыльник, да такой, что за ушами трещало. — Выпендривался перед девками, а сам лохом оказался. Девчонки, и те держатся, хотя некоторые ранены, не сильно, но всё же они бились. Так какого хрена ты, скотина, прятался и убегал! Тряпка!
Тут Гром ударил так, что Клай упал. Гром поставил лапу ему на голову и всё повторял: «Ты тряпка; ты шакал; ты не мужик».
Вдруг Клай вывернулся и попытался со всего размаху заехать Грому по морде. К счастью, тот увернулся, и «стальные когти» Клая просвистели у него над ушами. Клай горел злобой и был готов разорвать Грома.
— Молодец. Мог и убить, — одобрительно сказал Гром. — Теперь обрушь свой гнев на врага и докажи им, — он кивнул в сторону девушек, — что ты мужик, а не…
Клай злобно оскалился словно дикий зверь.
Гром ухмыльнулся и продолжил своё дело, но тут же остановился, прислушиваясь.
— Окружил, — сказал он вполголоса. — Готовьсь!
Враг вышел со всех сторон, их было около пятнадцати, у двоих двустволки.
Гром схватил ближайший нож и метнул в стрелка, выскочившего в паре метров от него. Нож вонзился прямо в лоб. Легионовец упал навзничь, раскинув руки.
Вся стая бросилась в бой. Для легионовцев норты были слишком низкими, и биться с ними было неудобно.
Белка ловко уворачивалась от смертоносных ударов секиры одного из легионовцев. Она распорола ноги одним ударом когтей. Тот с воплем свалился на землю. Позади грянул выстрел, и кто-то взвизгнул. Белка обернулась. Одна из её соплеменниц лежала на каменистой земле, а на спине её — кровавое пятно источающее пар. А сама белка уже была на прицеле у двух стрелков. Неожиданно грянул выстрел, и один из них упал замертво, а второго сбил Клай своим мощным прыжком. Сбив врага, Клай добил его ударом когтей в шею.
Бой был стремительным. Норты отчаянно бросались на врага, но они стремились их обезвредить, перебив ноги или руки, чтобы потом Сая смогла забрать энергию. Шаман стрелял из двухстволки, закреплённой на дереве, но после десяти выстрелов она перестала работать. Даже когда он сменил капсулы, она не стреляла, лишь издавала звонкие щелчки.
К врагу прибыло подкрепление, ещё с десяток воинов.
Белка не заметила, как четверо загнали её в лес. Они пытались окружить её. Двое надвигались, размахивая секирами; третий старался попасть плетью, со свистом режущей пространство; четвёртый выхватил щипцы, захватил ими диск и направил на Белку. Она рванула вглубь леса, что есть сил. Диск пролетел над головой, вонзился в дерево, затем снова вернулся к хозяину. Легионовцы оказались отличными бегунами, они без труда догнали Белку. Двое бежали позади, а ещё двое по сторонам. Таким образом они гнали её, куда им надо. Она пыталась извернуться и уйти от преследователей, но не выходило. На каждую неудачу легионовцы реагировали смехом и всяческими издевательствами. Как ни странно, они говорили по-русски, но с каким-то акцентом. Особенно хорошо они выговаривали «р», все слова получались будто с каким-то рычанием.
Наконец воины выгнали её на то самое место, где она ранее просиживала часами, это тот самый обрыв. Они окружили Белку. Она, стараясь скрыть страх, приготовилась к обороне. Один выхватил нож и метнул его в Белку. Та ловко увернулась, но тут же получила удар плетью, рассёкший ей левый бок. Она упала, но не издала ни звука. Из-под белоснежного меха выступила кровь. Тут же последовал второй удар плети, опять в то же место. Белка поднялась, стоная и тяжело дыша. Один из легионовцев пнул её ногой. Лезвие на носу его ботинка оставило глубокий порез на её левом плече. Она с трудом встала, весь левый бок был окровавлен. Капли крови, одна за одной, капали на камни.
— Хватит, — сказал один из воинов, выхватив щипцы.
Двое воинов расступились, якобы не нарочно открыв проход к обрыву. Белка взглянула на воина со щипцами, который уже взял ими диск.
Она рванула к обрыву, сделала в последний момент пару скачков в сторону, она прыгнула! белка падала головой вниз, вытянувшись в струну. Ей казалось, что время будто замедлилось. Волна накатилась на острые скалы и каменные плиты, торчащие из воды, затем снова обнажила их. Белка вошла чётко между плитами, в проём шириной чуть больше двух метров. Вошла в воду, словно стрела, но ударилась об дно. Она на секунду словно отключилась. Белка вынырнула и с ужасом заметила, что за эти секунды её успело отнести на несколько десятков метров. Грязная морская вода обжигала свежие раны. Белка старалась грести к скале, но силы были на исходе, а течение как-то слишком быстро относило её в море. Она заметила вспышку и тех четверых, уже падающих прямо на скалы. Она посмотрела по сторонам, кругом было полно обломков. Вдруг она заметила на горизонте чёрную полосу, она становилась всё толще, а вода всё сильнее утягивала в море. Это была огромная волна!
Белка с ужасом наблюдала, как приближается стена из воды. Вдруг она в панике стала грести к берегу. Волна подхватила Белку и подняла на самый гребень. Волна врезалась в скалу на огромной скорости. Она была немного выше скалы, поэтому забросила Белку наверх. Она с огромным усилием поднялась и в полубессознательном состоянии поковыляла к лагерю, но уже через десяток метров к ней подбежали Шам и Гром. Она облокотилась окровавленным боком на пень, плавно съехала на землю и, расслабившись, потеряла сознание.
 
У Самарской цитадели.
Север со злобой кромсал врагов одного за другим, но часто находился на грани гибели. Он никак не мог восстановить дыхание, ему нужно было отдышаться, но враги всё наступали. Север то и дело ронял меч и спотыкался о тела убитых.
Неожиданно Севера схватил огромный ворон, когда тот наклонился за мечом. Ворон взмыл ввысь. Север поначалу пытался вырваться, но быстро понял, что это не имеет смысла. Его окутала паника, когда он увидел под собой облака.
«Вот моя вторая, и, возможно, последняя смерть», — подумал Север.
Вдруг когти ворона разжались, Север камнем полетел вниз. Он сгруппировался, словно парашютист. Он пролетел сквозь облака. На мгновение Север увидел жерло цитадели, оно было почти под самыми облаками. Поле боя было словно на ладони.
Земля стремительно приближалась. В последнее мгновение, когда до земли оставалась всего пара метров, Север сменил облик. Человеческое тело исчезло, а нортовское появилось и удачно приземлилось.
Приземлившись, Север вновь сменил облик. Он заметил свой меч в паре десятков метров и тут же рванул за ним, расталкивая всех на своём пути. Он не обращал внимания на кровавые царапины, оставленные когтями ворона. Север схватил меч и ещё яростней стал рубить врага.
Вороны, орлы, легионовские лаийоны и оставшиеся беспилотники носились над головой. Поле боя напоминало суетливый муравейник. Скрежет железа, треск и грохот, вспышки, светящиеся шары и взрывы, поднимающие столбы земли — всё слилось в единый хаос.   
 
Север обернулся и заметил Блека и Зиму, неподвижно лежащих в паре метров друг от друга. Север бросился к ним, врагов в той стороне не было. Блек и Зима были ещё живы, но из тел их торчали осколки, раны были смертельными.
Север подбежал к ним, сменив облик на норта.
— Блек, Зима, держитесь. Ща, щаз что-нибудь придумаем, — нервно говорил он, суетливо подскакивая то к одному, то к другому. — Мам, пап, держитесь. Я попробую позвать учителя.
Врата цитадели открылись, из них повалил густой пар.
Север обернулся, «жара» летела прямо на них. В его голове мелькнула мысль забрать родителей. Он сменил облик на человеческий, обернулся…
— Извини нас сын, — слабо произнёс Блек.
— За всё, — добавила Зима.
Севера ударила силовая волна и отшвырнула на несколько десятков метров. Упав на землю, он ещё около двадцати метров по инерции проехал на спине. Тут же струя пара промчалась совсем близко. Север взмок от жара и едва не потерял сознание, в глазах потемнело, голова закружилась. Всё произошло настолько быстро, что со стороны вряд ли кто успел бы что-то разобрать.
Север встал. Темнота в глазах исчезла. Пар рассеялся, и Север увидел лишь пепел и раскалённые добела мечи и кузова военной техники. Даже если у Блека и Зимы был шанс переродиться, то он потерян. Сожженные тела не восстанавливаются.
Неожиданно он вспомнил, как он жил с родителями, вспомнил квартиру, вспомнил ещё каких-то родственников. Вспомнил то, чего не помнил раньше.
Но на воспоминания не было времени. В Севера ударила «шаровая молния» — электрический сгусток. Север упал, его трясло. Он видел, как лаийон легиона стоял перед ним и готовился бросить ещё одну «молнию». Вдруг тело лаийона пронзил меч. Тот упал, а позади него стоял солдат с окровавленным мечом и запачканным кровью и грязью лицом. За его спиной грянул оглушительный взрыв. Солдата отбросило в сторону, а Севера оглушило и присыпало землёй.
Спустя несколько секунд Север вскочил. Его взгляд не был ледяным и равнодушным, теперь он был полон ярости и безумства! Тело Севера окутали языки ярко-жёлтого пламени. Он набросился на ближайшего легионовца и молниеносным ударом «когтей» вспорол его грудь.
Север метнул огненный шар, но шар был не таким, как раньше, он был в десяток раз больше. Он выхватил меч и с яростным воплем, похожим на звериный рёв, бросился кромсать врага.
— Учитель! — Позвал Кабан, прячась за обгоревшим корпусом танка.
Хако подбежал к Кабану и присел рядом.
— Что с ним? — Спросил Кабан, показывая на Севера.
— «Слепая ярость». Эта способность встречается редко и проявляется только в момент максимальной агрессии и злобы. Она временно открывает и другие способности, также она в несколько раз усиливает уже имеющиеся, — пояснял учитель, глядя, как Север, запачканный кровью и грязью, с нечеловеческой жестокостью рубит врага. — Это, скорее, проклятие, чем дар.
— Почему?
— Человек теряет рассудок. В приступе слепой ярости он может убить даже самых близких.
Один из легионовских лаийонов метнул в Севера сгусток какой-то энергии. Но Север в последний момент исчез, а из-под земли вырвались огненные струи, прямо в тех местах, где стояли враги.
— «Телепорт» и «адский огонь», — сказал Хако, вставая. — Надо его спасать.
Тем временем Север находился на границе второго кольца с третьим. Он поднял руки, и в этот момент площадь размером около 200 квадратных метров, находящаяся у защитного поля цитадели, вспыхнула, от неё поднимался красный пар, а знойный воздух словно плавился. Пламя разгорелось сильней. Он снова издал свой яростный вопль и со всех ног бросился к цитадели. Он развил невероятную для человека скорость, более ста километров в час. Перед ним слабо светилось защитное поле. Он несся, вздымая пыль и пепел, сжигая всех на своём пути, даже людей и нортов. Он врезался в защитное поле цитадели. «Индикаторы» погасли, но поле не исчезло, оно стало почти невидимым. Севера же отбросило, словно резиновый мяч. Он снова вскочил, но его тело словно сковало, огонь погас, силы стремительно оставляли его. Он успел заметить учителя, который вытянул руку в его сторону. Север понял, что Хако забрал его силы. Тут он потерял сознание.
Север очнулся, он глядел в небо. Сквозь кучевые облака кое-где пробивались яркие солнечные лучи. Были слышны стоны раненых и какой-то едва слышимый гул.
 
Север поднялся, рядом с ним лежал его окровавленный меч. Учитель и Кабан стояли неподалёку. Север оглядел себя: его перчатки были изорваны; лат на торсе не было, также их не было на правой руке, оставшиеся латы были помяты и покрыты царапинами. Он заметил, что на торсе была только изорванная чёрная капюшонка. Он взял меч и подошёл к учителю.
— Долго я спал? — Спросил Север.
— Не больше десяти минут. Я вернул тебе силы, — сухо ответил Хако, глядя на почти прозрачное поле цитадели. — Я же тебе говорил, не поддаваться эмоциям.
— Да, учитель, — ответил Север вполголоса.
Его лицо снова стало каменным, не выражающим ничего. Взгляд обращён на врата цитадели. Он был спокоен, возможно, даже слишком.
— Взгляни на себя, сколько промахов ты допустил, — строго сказал учитель, не поворачивая головы. — Настоящий воин не может позволить себе такой роскоши, как поддаться эмоциям! Нужно остудить пыл и привести в ясность ум, лишь тогда ты достигнешь победы…
— Ибо победа не достаётся тем, чей разум захватила слепая ярость, — продолжил Север.
— Ну, так чо там за новость? — Спросил Кабан.
— Мы поняли, как остановить всё это, — сказал Хако. — Зоны связаны общим энергетическим потоком. Цитадели питаются этой энергией. Каждая цитадель — нечто вроде антенны, добывающей энергию из зоны и передающей её остальным по цепочке. Это, как гирлянда.
— То есть достаточно уничтожить одну или несколько цитаделей — и остальные сами заглохнут? — Уточнил Север.
— Они не заглохнут, они будут питаться лишь энергией зоны, на которой стоят. Тогда будет гораздо легче.
— В бой! — Послышалось вдали.
Спустя секунду — ещё раз, но уже ближе. За тем — ещё раз, ещё ближе.
— В бой! — Крикнул Хако и рванул к цитадели. Выхватив меч.
Оставшиеся войска почти разом ринулись на штурм, но когда они подбежали, защитное поле исчезло. Илай открыл дорогу. Все тут же в недоумении остановились.
— Какой-то странный ход. Неспроста, — предположил один из солдат.
В воздухе повисла тишина. Было настолько тихо, что можно было услышать свист ветра. Все были в напряжении, некоторые даже попятились назад.
Вдруг из жерла, со свистом и струями пара, одна за одной стали вылетать огромные капсулы, размером с 15 этажный дом. Выпустив около 50 капсул, цитадель затихла на несколько мгновений. Вдруг врата цитадели открылись, и из них посыпали толпы легионовцев, размахивая секирами и метая диски. Люди отступили в центр первого кольца. Снова началась резня.
Север был спокоен, он быстро убивал одного врага за другим, но силы уже были на исходе. Каждое движение давалось всё тяжелее и тяжелее. И даже собственный меч, который был довольно лёгок, Север поднимал с трудом. Он старался уйти подальше, где врагов меньше. Он чувствовал, что долго не протянет, и вскоре один из вражеских ударов собьёт его с ног, и это будет конец.
— Я выстою, — мысленно внушал себе Север. — Я выживу, мне есть ради чего бороться. Меня ждут, она меня ждёт, и я вернусь! Выжить, чтобы вернуться к ней — это моя цель. Мне есть ради чего жить. Погибнуть я всегда успею, смерти я не боюсь, но я ещё не пожил по-настоящему. Я выстою, я выстою!!! Только и ты держись, я вернусь.
Вдруг послышался гул, в небе появился десяток светящихся точек. С крыши цитадели стали палить пулемёты. Объекты спустились ниже, теперь их можно было рассмотреть. Это были огромные летающие объекты в форме ромба с вогнутыми вовнутрь сторонами. Их поверхность была серебристой, на тёмном днище мерцали тысячи синих огней. Эти объекты маневрировали, уклоняясь от пуль с необыкновенной ловкостью и лёгкостью.
Один из объектов был почти сразу сбит и упал где-то в дымке. Остальные тут же разлетелись с невероятной скоростью, остался лишь один. Он кружил вокруг цитадели. Пули Илая не наносили ему вреда. От объекта в цитадель ударил синий луч, и цитадель стала разваливаться. А объект улетел.
Пластины рухнули! Зеркальная обшивка башни здания стала отваливаться, обнажая тёмный металлический каркас. Из жерла валил чёрный дым, и вырывались горящие обломки.
 
То же самое творилось и на всех остальных зонах. Неопознанные летающие корабли синими лучами атаковали цитадели. Защитные поля цитаделей рассыпалось, словно хрустальный купол, издавая звон, подобный звону бьющегося стекла.
Большая часть кораблей была сбита, но и треть цитаделей была разгромлена. На их месте лежали кучи металла.
 
Самарская цитадель.
Север всё ещё стоял на ногах, но уже было легче, они добивали последних врагов.
Он вспорол очередного легионовца, как вдруг в него что-то ударило, в глазах на мгновение потемнело. Он повалился на землю, всё тело болело, накатила непреодолимая слабость, глаза закрывались, воздуха не хватало. Север изо всех сил пытался не засыпать, он старался встать, но максимум, что получалось, — это поднять руку. Тело стало холодеть. Он вспомнил Ростов, как он умирал тогда. Сейчас было нечто похожее. Ему казалось, что вновь призрак в балахоне снова идёт к нему. Он снова услышал этот голос.
— Пойдём, оставь тело, — твердил тот же женский голос.
Север почти ничего не видел, он ничего не чувствовал, приятная слабость так и манила. Он пытался что-то сказать, но онемевший язык его не слушал.
— Идём, — манил голос.
Север отчаянно пытался встать.
— Заткнись! — Наконец выговорил он.
Он поднялся на локти, хотя голова запрокидывалась назад. Сквозь непонятное мычание едва можно было разобрать обещание: «Я вернусь», — и нецензурную брань.
Он смог перевернуться и встать на колени. Он усердно заставлял подняться не слушающееся и онемевшее тело. Не смотря на то, что у него получалось делать хоть какие-то движения, в отличие от прошлого раза, он не мог сменить облик. Вдруг он почувствовал под руками холодный пепел, он чувствовал, как его обдувает ледяной ветер ветер. С трудом приподняв голову, он увидел сквозь мутную пелену яркий свет заходящего солнца. Он почувствовал, как двое аккуратно берут его под руки и кладут на носилки, он видел два смазанных силуэта.
— Нет! Не трожь! Я сам пойду, — невнятно пробормотал он, и с трудом встал.
Он пытался идти, его кидало из стороны в сторону, словно пьяного, но всё же он шёл! Двое взяли его под руки и помогали идти. С каждой секундой он видел всё лучше, а шаг становился уверенней.
Бой был закончен, санитары искали раненых. Север лежал на носилках у огня. Он смотрел в небо, на горящий закат, и облака, озаряемые лучами заходящего солнца. Вдруг на небе показалась светящаяся точка, стремительно приближающаяся к земле. Раздался оглушительный взрыв, всё залил ослепительный белый свет.
 
 
ГЛАВА ШЕСНАДЦАТАЯ
Крепость
Так начиналась новая эра
 
Север встал, выхватив меч. Он с трудом стоял на ногах, в глазах потемнело от яркого света. Тьма в глазах быстро рассеялась. Он увидел, как обломки цитадели разлетаются в разные стороны. На самой зоне были норты, и не только…
Помимо нортов, на мёртвой зоне ещё находились существа, похожие на людей. Одни из них были высокие, под три метра ростом; с тёмной кожей, чёрными блестящими волосами.
Другие были обычного человеческого роста, головы и кисти рук были более вытянуты, чем у людей; цвет кожи был бледный; узкие кошачьи глаза; тёмные волосы.
Были существа, отличающиеся от людей лишь маленьким ростом, не более метра.
Были также похожие на людей, их рост был около полутора метров; тела широкие, мускулистые; грубая кожа не отличалась по цвету от человеческой; длинные рыжие волосы, жёсткие, как проволока. Почти все мужчины этой расы были с густыми бородами, отросшими до живота. Женщины были пышных форм, и немного больше мужчин.
Все эти существа были одеты в жёсткие тёплые одежды.
Но были сущности, не похожие ни на что. Это были сгустки тумана или света. Они плавно перемещались в пространстве.
 
Север опустил меч в ножны, огляделся по сторонам. Солнце скрылось за горизонтом. Стоял лёгкий морозец, но горы окровавленных трупов, груды искореженного металла, кучи поломанного оружия, обгоревшие кости, торчащие из пепла, части тел — всё это вселяло ужас.
Над раненными, лишившимися рук или ног, шаманили санитары, имеющие сверхспособности. Конечно, они не могли вернуть утерянные части, но они могли спасти жизнь.
Север взглянул на свои «стальные когти», запачканные кровью и грязью. Он снял шапку, изорванную, местами прожжённую. Он вытер ею когти. Север вгляделся в металл. Он выхватил меч, протёр его шапкой и внимательно вгляделся в зеркальную поверхность. Шапка выпала из его рук, он не мог поверить своим глазам. Его некогда чёрные волосы были пепельного цвета, он поседел. Изорванным рукавом Север стёр с лица грязь и кровь, ещё раз взглянул на себя и опустил меч в ножны. Он не узнавал себя.
 
Пришельцы бродили средь куч тел, ужасаясь всем этим и не зная, что им делать дальше.
Север подошёл к учителю Хако. Тот был в своём обычном облике старика. Он говорил с Кабаном и ещё тремя выжившими учениками. Север подошёл к ним.
— Север, сын мой, — сказал учитель, слегка приобняв Севера. — Вот и у тебя появилась седина.
Все ученики будто бы постарели за этот бой.
— Так мы победили? — Неуверенно спросила девушка лет двадцати, пытаясь стереть рукавом грязь с лица.
— Если бы, — печально проговорил учитель. — Я тебе всегда говорю: не будь такой наивной. Мы выиграли лишь один бой, но не войну. Вполне возможно, что воевать с легионом Илая будут ещё наши внуки и правнуки.
— Север, — раздался голос сзади.
Север обернулся, это был Айс. Шерсть взъерошена, повсюду раны.
— А остальные? — Спросил Север.
Айс ничего не ответил, лишь повесил голову.
— Так может, их сейчас добить, пока конкретно не обосновались? — Предложил Кабан.
— Слишком рискованно, — сказал учитель. — Они превосходят нас как минимум по численности. Тут не стоит бросаться в бой, нужна стратегия. Мы сегодня соберемся, будем думать.
— Мы — это кто? — Спросил Север.
— Мы — имеющие статус учителя. Выше, к сожалению, уже нет. Придётся самим всё решать. Нам в какой-то степени повезло, что мы были слишком близко к зоне. Эх не скоро я отдохну, — устало вздохнул учитель. — Да ещё, эта новая эра, и сейчас не 2018-й год, а первый.
— Первый год нашей эры, — вполголоса произнёс Север.
— Да, именно так, — кивнул учитель. — Я свяжусь с вами позже.
Он кивнул головой, ученики поклонились, и Хако побрёл куда-то.
— Ну чо, в крепость? Темнеет уже. Эти твари, наверное, уже в засаде сидят, — сказал мужчина лет тридцати.
— Идите, я потом догоню, — Ответил Север.
— Я с ним, — сказал Кабан.
 
На поле боя Север обнаружил погибающего легионовского лаийона. Он забрал его душу, заключив её в пустую гильзу, которую взял с собой. Он не мог оставить врага в живых, пройдя мимо, но и рубить он уже устал. Теперь он и сам не знал, что с ним делать.
 
Они шли по второму кольцу. Земля здесь всё ещё была тёплой. Пахло гарью и порохом. Кругом была дымка.
— Куда мы идём? Скоро стемнеет, — тревожно говорил Айс.
— Хочу глянуть на то, что цитадель разгромило. Чо это такое.
Тот самый объект на земле казался ещё больше. Обшивка от одной из стен была оторвана. Все вошли внутрь. В коридоре было темно, и стоял странный, но приятный запах. Север присмотрелся — дальше по коридору виднелся слабый просвет. Все спешно двинулись туда. Северу и Кабану стало казаться, что пространство то сужается, то расширяется. Айс и вовсе едва не терял сознание.
— Ого, вот это меня глючит, — говорил Север, опираясь о стену.
Они вышли в освещённый коридор, освещало его что-то наподобие светодиодных трубок, тянувшихся по стенам. В правой стене было множество дверей. На одной из дверей была надпись на русском: «Машинное отделение 5».
Вдруг из-за угла выбежал норт. Север машинально выхватил меч.
— Стойте! Я придти с миром! — Испуганно сказал тот, остановившись.
Север убрал меч.
— Нам нужно уходить. Вы чувствовать запах? Это газ, им нельзя дышать.
Все вышли из корабля.
— Я перекрыть подача, но газ ещё не выветрится, — говорил норт.
— Ты вообще кто и откуда? — Спросил Айс.
— Пошли, по пути расскажешь. Только коротко, конкретно кто и откуда, — сказал Кабан.
Они шли быстро, хотя незнакомец отставал, по всей видимости, ему было тяжело идти. Похоже земная гравитация делала его тело непривычно тяжёлым.
— Я капитан Ок-Лай, — начал он. — Мы к вам лететь с другой планета. Мы лететь десять лет. До вашей земля долететь только половина наших кораблей.
— Откуда русский знаешь? — Спросил Север.
— Последний полгода мы учить язык, преобладающий в пункт назначения, в который мы должны приземлиться. Мы стереть из память свой язык и загрузить ваш.
— А свой зачем стёрли? — Не понял Айс.
— Он больше не нужен. На вашей земля и так слишком много разный язык. Зачем это? Я не понимать.
— Да, — согласно кивнул Кабан. — По-моему, одного или двух хватило бы.
— На наша планета так и есть, всего один. Так удобней. Много разный культура и народ, но язык один.
 
Вскоре они дошли до крепости. Это был огромный саркофаг, поистине невообразимых размеров. Он накрывал целый городской район с его зданиями. К тому же сверху имелись ещё этажи. Крепость могла жить полностью автономно более шестидесяти лет.
В «белом квартале».
Белый квартал — место психологической разгрузки, огромное просторное помещение с деревьями травой и фонтанами, светлое и тёплое, в отличие от всего остального пространства крепости.
— Чо будешь делать с лаийоном, чью душу ты забрал? — Спросил Кабан.
— Не знаю. По сути, он такой же солдат, как и мы.
— До цитадели он встал на сторону Илая добровольно. Его никто не заставлял.
— Так-то оно так… — Пробормотал Север, достав из кармана гильзу, в которой томилась душа.
— Идея Илая в какой-то мере правильная. Сам замысел изменить мир.
— Но способ, который он избрал… — сказал Север, жуя.
— Ты убери, потеряешь, — сказал Кабан, имея ввиду гильзу, лежащую на скамейке рядом с Севером.
Тот убрал её в карман и продолжил: «По ним не скажешь, что они на стороне зла».
— Добра и зла не бывает, бывают лишь разные мнения. Помни, что говорит учитель. Есть разные модели поведения, и все они неправильны относительно друг друга.
— Всё относительно. Я помню. У каждого своя правда, и каждый верит, что его цели истинно праведны.
— Непросто понять, на чьей стороне истина.
— Чтобы это понять, нужно не зависеть ни от одной из сторон, — сказал Север, закрыв пустой контейнер.
— Смотрю, ты всё же слушал учителя, хотя редко навещал и часто спорил.
Кабан положил обглоданную кость в контейнер и отставил его в сторону.
— Навещал, как мог, а спорил, чтобы не было более сомнений, потому что хотел понять, почему так, а не иначе.
— И всё же, навещал бы чаще, и чаще тренировался, мы были бы с тобой на одном уровне.
— Ты старше меня на три уровня. Скоро получу статус старшего ученика. И они перестанут за мной охотиться, а жаль, это меня развлекало.
— Они теперь вообще ни на кого не охотятся.
— О да… лаийонов и так мало, и в ближайшее время больше не станет.
— Ну, я ни о чём не жалею, — сказал Север, облокотившись и положив ногу на ногу.
— Ничо, ещё наверстаешь. Теперь способности придётся применять часто.
— Я планирую сегодня уходить, — неожиданно заявил Север.
— Погоди, нужно ещё посидеть.
— Ты сиди, а у меня девушка.
— Вот поэтому сиди и отдыхай. Ты просто не дойдёшь.
— Я просижу тут несколько дней, а потом дорога. Ты представляешь, сколько займёт дорога от Самары до Сочи?! Если я не найду транспорт, то… — Даже если ты найдёшь транспорт, ты далеко не уедешь. По пути придётся постоянно отбиваться от врага, а спать если удастся хотя бы 3 часа в сутки, то хорошо. Копи силы, иначе она может тебя не дождаться. Ещё три дня, и идём.
— А тебе-то куда?
— Буду добираться к учителю.
Они встали, пожали друг другу руки и разошлись.
 
ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ
Первый снег
Новые потрясения
 
Пройдя через город, Северу с остальными удалось найти автомобиль «Медведь». Это была длинная и широкая бронемашина на гусеницах, работающая на почти вечном двигателе, способная пересекать любые водные приграды.
Но в бою погиб один из нортов — Айс.
 
Они ехали и днём, и ночью, меняясь. Пока спал Север, вёл Кабан, и наоборот. Солнце едва пробивалось сквозь призму тумана и дыма, стелящихся по земле. Останавливались они раз в пять часов, чтобы размять ноги и дать двигателю остынуть. Пейзаж всюду был удручающий: однообразные заснеженные поля; автомобили на трассе, рядом с которыми лежали припорошённые тела; выгоревшие деревни и посёлки; разрушенные города. Постоянно шёл снег, и дул почти ураганный ветер. Часто ощущались сильные подземные толчки, иногда такой силы, что многотонного «медведя» слегка подкидывало. Стоял крепкий мороз. Озёра и пруды покрылись толстой ледяной коркой, но при землетрясении лёд вздымался, образуя торосы. Чем ближе они подъезжали к городам, тем больше встречалось трупов и сгоревшей техники. Иногда снег и пепел сыпали с такой силой, что дальше капота машины ничего не было видно. Такие снегопады могли длиться часами. Спустя несколько дней на горизонте показались горы. Уже было недалеко.
«Медведь» легко выжимал сто километров в час, даже на горных склонах. В горах было около полуметра снега, небо было затянуто монотонным полотном туч. Снег тут уже не шёл, лишь ветер качал верхушки деревьев. Вдруг Кабан попросил остановить.
— Ладно, брат, пойду я. Тут наши пути расходятся, — сказал он, протянув руку Северу.
— Да подожди ты. Щаз моих заберём, и вместе к Хако поедем, — остановил его Север. — Куда ты попрёшься? Горы кругом, снег сыпет, небось, легионовцы бродят.
— Я уже проходил такой маршрут, я справлюсь. Мне не впервой зимой по горам лазить в одиночку.
Они пожали руки. Север отдал Кабану половину оставшихся пищевых капсул, тех, что взял в крепости.
— Давайте, пацаны, — сказал Кабан, выходя из машины.
Он захлопнул дверь и побрёл меж сосен.
Спустя полтора дня они почти добрались до лагеря. Низина была затоплена. В воде плавали брёвна листья и всякий мусор. Раньше тут была суша. Лагерь находился за низиной. Метрах в трёхста виднелся большой холм, поросший лесом. На нём и была стоянка Севера.
«Медведь» переплыл на ту сторону. Он въехал в лес, валя молодые деревья.
Север уже предвкушал встречу с Белкой и остальными. Он думал, что сказать, представлял себе их встречу.
«Медведь» взобрался на крутой склон холма, свалив множество молодых деревьев. Они заехали в лагерь.
 
Север замер на несколько секунд, затем медленно открыл дверь. Он спрыгнул на землю, следом за ним вышли и Мак с Ок-Лаем. На поляне, слегка припорошенные снегом, лежали тела. Вся стая была тут. Вместе с телами нортов было более двадцати тел легионовцев.
— Обойдите по кругу, поищите следы. Может, кто-то ушёл, — сказал Север.
Он не мог поверить увиденному. Он обошёл всю поляну. Он не считал тела, он искал Белку, но надеялся не найти. Он остановился у выжженного пятна земли. В горстке пепла лежали восемь тонких и длинных лезвий, это были стальные когти.
— Отсюда никто не уходил, все следы старые и ведут сюда, — печально сказал Мак, подойдя к Северу.
Север спешно обошёл поляну, считая тела нортов, многие из которых были изрублены так, что опознать их было невозможно. Он часто сбивался, начинал заново. Он нервно ходил из одного края в другой.
— Чёрт! Чёрт! Твою мать! Число сходится, тут все! — Нервно говорил он.
— Ну, а её ты нашёл? — Спросил Мак.
Север вновь подошёл к выжженному пятну, задумался. Он выхватил меч и с яростью стал кромсать тела легионовцев, ругаясь отборным матом и проклиная судьбу и весь мир. Мак и Ок-Лай ушли к машине.
— Что он говорить? — Спросил Ок
— Потом узнаешь, — проворчал Мак и, тяжело вздохнув, добавил. — А я так надеялся увидеть Айви… и увидел…
Север изо всех сил бросил меч вверх и упал на колени.
— За что?! — Закричал он, расправив руки и смотря в серое небо. — За что ты забрал их?! Ты! Ты, сначала отнял у меня семью и засадил меня в этот проклятый детдом! Ты сделал из меня бездушную тварь, приведя на Т-2!
Меч вонзился в пень недалеко от Севера.
— Ты, вернул мне родителей, поиздевался, а потом их забрал! Ты, забрал её, единственное, что у меня оставалось! Я в тебя никогда не верил, да и как в тебя верить после всего этого?! Ты превратил мою жизнь в ад! Что?! Что я такого сделал? Почему вообще я?! Что ты ещё хочешь у меня забрать? Кто сказал что ты милостив? Где твоя милостыня? Где?! Ты наполнял мою жизнь насилием и кровью с самого детства, ты только брал и брал, а если и давал, то только чтобы забрать! Ты крови хочешь?
Север встал и поднял обмороженную голову легионовца.
Мак прикрыл глаза, а Ок-лай отвернулся.
— На! Возьми! Возьми это!
Он швырнул голову высоко в небо, так, что она на несколько секунд скрылась из виду. Голова глухо упала в снег.
— Что, не берёшь? То та. Вот и я устал! Что ты у меня отнимешь ещё? А ничего! — вперемешку с его словами послышался нездоровый смех. — У меня нет ничего, всё, пусто! Что-то дашь? А я не возьму! Не возьму, что бы потом не отдавать!
Север вновь упал на колени, повесив голову. Он стоял так несколько минут, и обеспокоенные Мак и Ок-лай подошли к ниму.
Он встал, смахнул рукавом выступившую слезу.
Север выдернул меч из пня, вытер его об снег и плавно опустил в ножны.
— Поехали, — буркнул он, садясь в машину.
Они быстро съехали с холма, свалив ещё пару десятков деревьев, переплыли затопленную балку и по каменистой дороге поехали вниз. Север совершенно ни о чём не думал, он смотрел на дорогу и слушал гул мотора. Снова стал срываться мелкий снег. Быстро темнело.
 
Спустя полчаса в свете фар неожиданно появился силуэт норта. Он был весь в снегу, на морде был шрам, идущий от уха до носа. Он был какой-то потрёпанный, вся шерсть взъерошена. На правой лапе были окровавленные стальные когти. Он сидел на дороге неподвижно, смотря на машину. Север открыл дверь, встал на крыло. Он пригляделся и понял — это Клай. Норт на пару секунд исчез в снежной мгле. Север не мог понять, реально ли это, или перед ним фантом.
— Клай? — Неуверенно спросил он.
Клай встал и подбежал к машине, затем молча запрыгнул в салон. Север тут же забрался внутрь.
— Клай, чувак! Ты жив?! — Обрадовался Мак.
Клай вскочил на переднее пассажирское кресло и закинул ногу на ногу.
— Наконец-то, — дрожа, сказал он. — Долго едете, ребят. Тут, по ходу, второй ледниковый период начался. Мы вас уже который день ждём. Целыми днями смотрел, высматривал, не прётесь ли вы?
— Мы?! — Воскликнул Север.
— Да, вы.
— Нет, ты сказал: мы ждали.
— Да-да, мы. Я и Белка. Жива она, всё нормас. Давай газуй, метров восемьсот прямо и наверх.
Север поднял глаза наверх и ехидно сказал: «Всё равно не верю, и всё же спасибо».
Он ударил по газам, «Медведь» с рёвом рванул вперёд.
— Ты давай рассказывай, чо да как, — бодро сказал Север.
— Короче, пять дней назад к нам присоединились ещё трое нортов, и в этот же день на нас напали. Почти всех наших перебили, остались Шаман и Гром. Гром приказал спасать Белку. Тут и пригодились мои прыжки. Я её схватил и прыгнул через лес, сразу к воде. Потом через воду, короче, такими прыжками мы и оторвались. Правда, она сопротивлялась, но… потом мы увидели в стороне лагеря вспышку. Это было самопожертвование. Эта способность Шамана — умирает он и убивает всех вокруг. Таким образом он избавил нас от преследователей. Он говорил, что, скорее всего, переродится.
— Спасибо, Клай! — Радостно сказал Север. — Я тебе до конца жизни обязан.
— Ой, да ладно…
— Откуда в тебе такая скромность? Я тебя не узнаю, — сказал Мак.
— Ну, хотя да… должен, — протяжно сказал Клай. — Вот теперь поворачивай направо.
 
«Медведь» взлетал на пригорки и скалы, валил небольшие деревья и с треском перемалывал из гусеницами. Уже почти стемнело, сыпал снег, на некоторых подъёмах они буквально въезжали в облака. Через 15 минут они остановились у ворот двухэтажного коттеджа. Ворота были выломаны; кирпичный забор местами разрушен; во дворе валялись чьи-то вещи, сломанная мебель и бытовая техника. В доме были выбиты стёкла и дверь. Деревянная веранда была разгромлена, крыша из металлочерепицы съехала и одним концом лежала в пустом бассейне. В лицевой стене первого этажа вместо входа зияла дыра. Весь дом был скошен в сторону. На втором этаже виднелся свет, по всей видимости, от костра. Над крышей клубился лёгкий дымок.
— Там дальше посёлок, но от него легионовцы почти ничего не оставили, по этому остановились тут, — пояснил Клай.
Все вошли во двор, освещаемый яркими фарами «Медведя». Почти сразу на развалины веранды выскочила Белка. Спина и левая лапа были перевязаны старыми бинтами. Её глаза светились от счастья. Север сменил облик. Они кинулись друг к другу. Встав, словно люди, они крепко обнялись. Остальные, дрожа от холода и ледяного ветра, спешно ушли в дом.
Белке и Северу не было холодно, им было жарко. Они стояли так пару минут, стояли молча, чувствуя друг друга и наслаждаясь теплом. Лишь вой ветра и стук сердец слышали они. Наконец. Их носы соприкоснулись. Они оба чувствовали одно и тоже, те чувства, что испытывают двое влюблённых, встретившихся после долгой разлуки, прошедшие огонь и воду на пути друг к другу, поборовшие саму смерть. Те чувства, которые невозможно описать словами ни одного языка мира.
Они отошли на пару шагов, смотря друг другу в глаза. Север не любил прямых взглядов, но сейчас был готов вечно смотреть в эти чистые и добрые голубые глаза. Они, словно кристальные воды Байкала, словно пенные волны океана на Гавайских островах, смывали всё зло, всю боль и грязь с его души, словно майское солнце — тёплое и ласковое, растапливали лёд обид и горечь потерь. Её дыхание, словно дыхание весны, несущее надежду сквозь пространство этого погибающего и замерзающего мира.
Мелкий колючий снег ложился на них. Ветер стих. Они долго стояли, смотря друг на друга. Они ничего не говорили, боясь всё испортить. Наконец они подошли друг к другу вплотную. Белка уткнулась носом в шею Севера, он положил голову на неё.
— Извини, что я так долго, — вполголоса проговорил Север.
— Ничего. Главное — ты здесь, и мы вместе, — тихо прошептала она.
Спустя столько времени, казалось, вечность, он крепко сжал её в объятиях. Наконец его не тревожит мысль: «Жива ли? Всё ли в порядке?». Вот она с ним, он чувствует её всем телом.
Север поднял голову, взглянул на небо. Прямо над ними был небольшой кусочек ночной синевы, со звёздами и большой яркой луной.
Норты — а любят, как и люди.
 
ЭПИЛОГ
Добравшись к учителю Хако, Север выпросил небольшой отдых. Месяц он с остальными провел в одной из крепостей. Их с Белкой почти никто не видел…
 
Машину Север оставил себе. Несмотря на то, что он никогда не хотел иметь свой транспорт, чтобы не заморачиваться по нему, этой машиной он был полностью доволен.
 
После отпуска времени на личную жизнь было гораздо меньше. Хако велел Северу и оставшимся ученикам, включая Кабана, основать вблизи Ростова-на-Дону мощный лагерь и контролировать пути, ведущие к морю.
 
Легион нового света начал активное освоение земли, несмотря на то, что потерял связь с Илаем, по словам пленных.
 
Зима оказалась долгой и рекордно морозной, унесшей немало легионовских жизней. К сожалению, не только легионовских…
Многочисленные землетрясения; извержения; цунами; ураганы; неслыханные снегопады и дожди — серьёзно изменили ландшафт земли. Образовались каньоны там, где их никогда не было. Многие земли были затоплены или заболочены. Подъём уровня морей и океанов навсегда изменил береговые линии всех материков.
 
Большинство «пришельцев» погибло в первую неделю. В основном от морозов и от голода. Выжившие были вынуждены присоединиться к людям, лаийонам и нортам.
 
Предмет, найденный Севером под обшивкой платформы, оказался весьма полезным ресурсом. Он горел очень долго, выделяя большое количество тепла. Это была невероятно прочная материя. Его невозможно было разорвать руками, он лишь расслаивался. Плюс ко всему, он имел свойство расти, словно живой организм. Его назвали «огненный камень».
 
С момента окончания битвы в зонах было решено начать новый отсчёт времени.
 
Оставшиеся четыре цитадели, находящиеся в разных концах света, больше не представляли опасности. Они стояли как напоминания о той страшной битве.
 
Спустя пару месяцев после конца люди стали немного привыкать к новой жизни. Нынешняя жизнь была наполнена парадоксами. Люди и лаийоны жили по соседству. Несмотря на то, что лаийоны обладали мудростью, и люди охотно слушали и шли за ними, они не приближались к власти, считая, что людьми должен править человек. Они могли лишь советовать.
Несмотря на существование огнестрельного оружия, большинство боёв шли на мечах и врукопашную.
 
Вскоре крепости начали развивать торговлю меж собой. Давалось это с великим трудом, так как повсюду были бойцы нового легиона. В основном грузы перевозились по земле, но особо ценные перевозились на ВПС.
ВПС почти не участвовали в боях с цитаделями, их специально берегли.
 
Вскоре в крепостях находились смельчаки, отважившиеся выйти за периметр и обживаться там. Большинство погибало, некоторые возвращались и больше никогда не выходили на улицу. Единицы выживших строили хорошо защищённые лагеря, позже разраставшиеся в небольшие, но густо застроенные города. То, что раньше было большим посёлком, теперь считалось почти мегаполисом. Конечно же, такие «мегаполисы» застраивались многоэтажными зданиями и были очень густо заселены.
 
От всего человечества выжили не более десяти процентов. Многие погибли в боях, но нашлись и те, кто ушли из жизни добровольно…
Многие не смогли смириться с отсутствием Интернета! Потеря этого иллюзорного мира стала причиной тысяч самоубийств. Но отсутствие Интернета было не единственной причиной…
Остались лишь морально сильные люди, иные предпочли «нажать Delete».
 
У людей поменялось сознание. Человечество поняло свою ошибку и больше не стремилось облегчить себе жизнь и сделать её комфортней. Люди стремились усовершенствовать себя, своё тело и разум. Конечно же, никто не собирался возвращаться в каменный век, но и превращаться в тело, лежащее на диване и управляющее техникой одной только мыслью… к этому больше никто не стремился.
Надолго ли???