Если я заболею...

- Мамочка, мамочка, что же мне делать, как же дальше жить? -  Надежда почти вслух говорила с давно ушедшей на небеса мамой.

После консультации врача в  онкологическом центре она растерялась. Пройдя после 40 лет маммографию, где были обнаружены темные пятна в грудных железах, и, собрав после этого необходимые анализы, она пошла на консультацию в онкологический центр.

Врач, изучив данные проведенных анализов, тщательно, сантиметр за сантиметром, исследовав ее груди, внимательно вглядываясь в голубые чистые, такие настороженные глаза стоявшей перед ним  женщины, помедлив, словно пытаясь смягчить удар, тихо, но уверенно проговорил то страшное, чего так боялась Надежда:

- Операция нужна. Немедленно. Вот Вам направление в наш стационар.
 
Не помнила, как вернулась домой. Вот и дом. Все как будто на месте. Скоро должны прийти с работы родные. Мирно тикают часы. Кошка ластится к ногам. А за окном светит солнце, весело щебечут птицы. Будто бы ничего и не произошло.

- Но только не у меня – Что-то будет со мной? – эта мысли крутились в голове и не давали покоя.

Надежда  понимала, что жизнь должна измениться, хотя еще трудно представляла, что и как. По характеру она была не очень спокойной, часто подолгу переживала свои неудачи, которые, спустя некоторое время, казались почти смешными. Быстро обижалась, но отойдя от обиды, забывала ее совсем, не оставляла занозу в сердце.

Работала учителем. Свою работу учителя она любила, но шум в классе, плохие ответы учеников часто раздражали, и с годами нарастало чувство, что она выбрала  не ту работу, но менять было уже поздно. Расстраивалась из-за учеников, считала, что им не повезло с учителем. Радовали только муж и дочка, которые были ее большой опорой и любовью. Они-то и настояли, чтобы она обследовалась.

До их прихода оставалось еще много времени, и в своих переживаниях Надежда даже пожалела, что отказалась от помощи мужа, который хотел пойти с ней к онкологу. Вспомнила школьную подругу, которая перенесла такую же операцию, и ее советы  сейчас казались самыми важными.

Сжавшись в комочек, сдерживая слезы,  Надежда  потянулась к телефонной книге и набрала ее номер. Та, как всегда, обрадовалась ее звонку.

- Привет, Надя, рада тебя слышать. Ты чем-то расстроена? - спросила Женя, ее давняя подруга по школе, сразу же уловив беспокойство в голосе одноклассницы. Сбивчиво, волнуясь, Надежда рассказала все, что рекомендовал консультировавший ее профессор.

Жизнь Жени достойна отдельного рассказа. Она росла в неблагополучной семье, где отец много пил. Но он не только пил, но, напившись, бил жену, дочку, выгонял их из дома. Жене в эти дни не раз приходилось ночевать у школьных подруг.

Другая девочка на ее месте впала бы в отчаяние, так часто повторялись запои отца.  Но Женя переносила все стойко, никогда не жаловалась. Ночуя в доме у той или иной подруги, она, узнав, что дома уже спокойно, почти сразу же уходила.

- Спасибо, что приютили. – Я как перелетная птичка, в следующий раз опять к вам прилечу.

- Мне еще надо зайти за мамой,- уже на ходу проговаривала она, - а после школы готовиться к празднику.

 У Жени был  особый голос: звонкий, выразительный, радостный.  Все школьные вечера в старших классах вела она. Раскрасневшись, радуясь любому празднику, она говорила так, что жизнь казалась прекрасной, но еще более прекрасной была сама Женя.

От  ее ладной фигуры,  карих глаз, раскрасневшегося лица исходил такой заряд  энергии, оптимизма, словно эта девушка была самой счастливой на свете и никакие беды были ей неведомы. Глядя на Женю,  одноклассницы верили, что впереди  их ждет только хорошее.

Неожиданно для всех Женя стала врачом. В школе мечтала о профессии артиста.
 
- Врач  -  самая нужная людям профессия, -  уверенно говорит она, когда ей напоминают школьные мечты. - Да еще учитель, - и начинает тепло вспоминать  учителей, одноклассников.

10 лет назад Женя перенесла операцию на груди с неутешительным диагнозом. Но, оправившись после операции, продолжала обычную жизнь, воспитывала с мужем двух детей, много работала, находила время для встреч с друзьями и всем, кто обращался к ней, всегда помогала. Умела пошутить, подбодрить других.
 
Вот к этой подружке и потянулась сейчас Надежда. Почему-то верила, что она поймет ее лучше других, и не только поймет, но и успокоит.
 
- Женя, - возвращается она к своей тревоге.- Расскажи, как ты все это перенесла?

Женя на минуту задумывается, а потом неожиданно заявляет:

- Знаешь, закупай-ка ты больше рису.

- Зачем, - не поняв, спрашивает Надежда.-  Ты все шутишь,  -  уже с обидой в голосе продолжает она.

- Как ты не поймешь,  - спокойно отвечает ей Женя. - После операции будет что?  Поняла?  Вот повяжешь лифчик, сделаешь круглые мешочки, насыплешь туда рис, и  -  вперед.

Наступившее молчание прерывает Женин смех.

- Надя, - говорит она. - Помнишь, как мы в Медыни в баню ходили?
- Помню, - слышит Женя в ответ унылый голос.
- Ничего ты не помнишь! - почти сердито говорит Женя.

И ее голос оживляет для Нади картину: вот они в бане, воздух наполнен теплом, шутками, смехом, плеском воды.  Хорошо-то как! Но вдруг все тети отставили в стороны свои тазы, перестали плескаться и почему-то обступили плотным кольцом Надю, разглядывая ее. 

Она от смущения все пыталась прикрыться, но тети, повздыхав, поохав, повторив одна за другой, дает, мол, Бог, кому-то такое, отошли и загремели вновь тазами. Смех, плеск воды, шуршание мочалок о спины с приговорками -  все, как обычно.

Женя, - чего-то они у меня разглядывали? – спросила тогда подругу Надя.

- А ты не поняла? - Ну и несообразительная же ты, Надежда. Да груди, красивые они у тебя, вот и сошлись все посмотреть на твои прелести.  А ты что, не знала? - опять смеется Женя. - Не может быть, чтобы тебе никто не говорил об этом. - Эх ты, недотрога, - почему-то подытожила она тогда эту сцену.

Сердце Нади сердце готово было разорваться от нахлынувших воспоминаний.
 
Женя, - ты же понимаешь, что напоминать об этом сейчас даже жестоко с твоей стороны, - с нескрываемой обидой в голосе говорит она подруге.

 - Нет, друг,  что Бог дал хорошего, надо всегда помнить, - слышит  в ответ.
 
- А теперь я тебе что-то еще хочу сказать. Из опыта своей жизни после операции.

-  Слава Богу, прошло уже много  лет,  я жива, и все у меня хорошо. Самое главное – продолжать жить, как жила. Делать добро людям. Помогать.

 Она помолчала, потом продолжила.

- Помнишь, нашу одноклассницу Зою?  Ей одновременно со мной сделали такую же операцию. Ты же знаешь, она была обеспеченным человеком, управляла большой компанией, построила себе коттедж, в который почему-то ни разу нас не пригласила.  А мне так хотелось посмотреть, как она живет. – Но, - продолжала Женя, - надо отдать ей должное,  талантливым была человеком, всего добилась сама.

-  Говорят, она уехала в Америку, -  неуверенно произносит Надежда.

- Если бы так.  Я ведь была на ее похоронах.

И такая боль слышится в голосе Жени, так неожиданно было сказанное ею о смерти Зои, что слезы ручьем хлынули из глаз слушающей ее подруги.

Она вспомнила, что года три назад они встречались, разговаривали. Ничего тогда не предвещало плохого. Правда, Зоя  рассказывала, что два-три раза в год ложиться в клинику на обследование, наблюдается еще в частной больнице, два раза ездила в Израиль на консультацию к онкологам. Но говорила как-то неохотно, и разговор быстро перевела на другую тему.

Начала рассказывать о своем муже, посетовала, что тот стал много пить.

- Но я его бью за это, - почти со смехом сказала Зоя. Так и сказала: «Бью».

Надя с Женей рассмеялись, хотя, понимали, что смешного  мало. Они хорошо знали мужа Зои. Сцена так и предстала перед глазами:  дородная, грузная, с острым колючим взглядом серых глаз Зоя и ее худенький муж, который бьется в ее руках, словно воробышек, попавший в сети.

Спросили Зою о работе. Та ответила, что после операции сразу же ушла с работы.

- А зачем? -  задала она вопрос. - Деньги есть, дети обеспечены, все есть. И мужа я сняла с работы. 

- Мне же нужна его помощь, - не поняв удивления подруг, разъяснила Зоя.

На прощанье обнялись, пообещали друг другу чаще видеться. На том и разошлись, пожелав друг другу здоровья.

- Ты, наверное, тоже не знаешь, - прерывает Женя вспоминания Надежды. – Муж-то Зои через два месяца после ее похорон тоже умер. Помянем их добрым словом. Царствие им небесное! 

Долгий получался разговор.

Почти длиною в прожитую ими жизнь.

Надя устала, но Женя продолжала свой рассказ.

- А я работаю по-прежнему врачом реаниматологом. Очень люблю свою работу. Когда видишь, сколько горя вокруг, то стыдно жаловаться.  Жива, и, слава Богу!

- Стараюсь чаще подходить к тяжелым больным, вижу, что моя помощь нужна,  что они рады вниманию, и моя душа крепнет.  Только  забота о других, только добро помогают переносить свои болезни, тревоги.

Она говорила необычно -  очень серьезно, с болью, словно передавая  в другие руки лично выстраданное, продуманное. И это были слова,как хорошо понимала Надежда, уже опытного врача и одновременно пациентки, прошедшей через все неизбежные страдания и страхи, связанные с онкологией.

От невольной горечи ее слов сердце Надежды переполнилось тревогой за Женю. Кажется, она сейчас впервые поняла, сколько ей всего пришлось пережить, и как мужественно она продолжает жить, никогда не жалуясь.

- Женя, но у тебя с Зоей были разные стадии болезни, да? – уточняет  что-то важное для себя Надя.

- Все было одинаково.  Это я точно знаю, она показывала мне выписки из своей истории болезни, консультировалась со мной по некоторым вопросам.  Хотя я и не онколог, но стаж врачебный большой, столько больных прошло через мои руки, могу и посоветовать, что и как.

- За долгие годы работы я видела в реанимационном отделении так много страданий и разной реакции людей на случившееся. Не сразу, но поняла, что терпение и желание жить часто спасали одних, а уход в болезнь вели к иному исходу.

- Конечно, врач должен быть хорошим специалистом, условия выхаживания тоже важны. Сегодня не самая лучшая полоса в медицине. Деньги пошли в ход. Медицина – слепок с общества, но это плохо. Белый халат должен быть чист, но, к сожалению,  не всегда так бывает.

- Давай не будем сразу обо всем. Слишком больная и сложная тема. О себе могу сказать, что взяток с больных не брала никогда. Только цветы, лишь иногда, когда родные больного очень настаивают  – конфеты или духи, но чтобы не дорогие. Самый большой подарок для меня – что больной выписывается домой живым! Но судить других не могу.

- Вернемся к тебе. Время предстоит тяжелое, держись! Но оправишься от операции  и постарайся по возможности продолжать жить как жила. Не уходи, если сможешь, с работы. Принимай посильное участие в добрых делах,  умей радоваться большому и малому. Иначе болезнь не победить, и тогда смерть приходит быстро.

Надежда невольно вздрогнула при этих страшных словах.

Казалось, все сказано.
 
Женечка, а если будет очень больно?  - Я слышала, что сейчас ограничивают обезболивающие лекарства.  Говорят,  нет денег.  Я очень плохо переношу боль, изведусь сама, изведу своих родных, -  все-таки не удержалась она от мучившего ее вопроса.

Женя помолчала, словно собираясь с мыслями. Потом ответила:

- Не знаю, где как, но у нас, Слава Богу, больных жалеют. - С наркотиками, конечно, очень строго, сама знаешь, какие сейчас проблемы с наркоманией. - Но при показаниях мы делаем и наркотики. - А потом…

 Она вновь примолкла, но через какое-то время продолжила.
- Не знаю, ходишь ли ты в церковь.  Наши годы были скверные, погубили наши души. Но надо исправлять ошибки.  Ходи в церковь, причащайся, проси у святого Пантелеймона исцеления. Я пришлю тебе слова молитвы.

- И помни, что Господь посылает столько испытаний, сколько человек может выдержать.

После разговора со школьной подругой Надежда  мысленно возвращалась к его содержанию вновь и вновь. Хорошо понимала, что лучше Жени, которая сама перенесла подобную операцию,  к тому же много лет врачующей недуги других людей,  никто не смог бы ей ничего сказать.

Но так многое надо еще осмыслить, принять, чтобы справиться с грузом пришедшей беды.

Вспомнила, как смеялась Женя над ее последним вопросом.

- Женечка, а почему рисом-то надо набивать мешочки для груди?

- Надя, не принимай все всерьез. - Я, правда, ношу с рисом, хотя перепробовала все, что можно, включая силиконовые груди.  Но рис хорошо держит форму. У каждого свои предпочтения, - смеясь, сказала Женя.

На этой ноте и распрощались.

Вот и прошел этот день, который показался Надежде  длинным, серым, но уже не таким страшным.

Чувствовала, что будут дни и похуже, и надо готовить себя к испытаниям, которые выпали на ее долю.

Скоро вернулся с работы муж, а за ним и дочка. Глядя на их добрые, такие родные, участливые  глаза, она постаралась улыбнуться им.

Еще не осознала, что это была ее первая маленькая победа в предстоящей борьбе за жизнь.

Она рассказала родным о посещении онколога, предстоящей операции. Муж и дочка все приняли близко к сердцу, говорили слова утешения, успокаивали ее.  Но Надежда еще долго не могла заснуть. В мыслях она оставалась со своей школьной подругой.

- Какая-то Женя стала другая. В ней стало меньше беспечности, легкости, но появилось столько доброты, сострадания к людям, сопереживания. Болезнь не убила ее оптимизма, умения понимать других.

Вспоминая прошедший день и поставленный ей тяжелый диагноз, Надежда внезапно расплакалась.Сдерживая себя, чтобы не не разрыдаться вслух, она уткнулась в подушку,которая стала почти мокрой от слез. Мысленно вернулась к разговору с Женей, находя в нем разные, тревожащие ее оттенки.   

Потихоньку, чтобы не разбудить мужа, включила компьютер и нашла присланную Женей молитву Великомученику и Целителю Пантелеймону о  выздоровлении. Начала читать, пытаясь понять смысл незнакомых ранее слов.
 
«О великий угодниче Христов, страстотерпче и врачу многомилостивый, Пантелеимоне!  Умилосердися надо мною, грешным рабом, услыши стенание и вопль мой, умилостиви небеснаго, верховнаго Врача душ и телес наших, Христа Бога нашего, да дарует ми исцеление от гнетущаго мя недуга…».

Трудно давались слова, но они и впрямь облегчали душу, давали надежду.


Потихоньку приходил сон, и Надежда, вздрагивая всем телом, переживала события прошедшего дня. Дня, где страх и надежда иногда шли в разные стороны, внося лучики надежды, иногда же сплетались корешками такой невыносимой боли, от которых все тело и душа разрывались на части, и только скрип зубов выдавал ее состояние.

Засыпая, стала думать о том, почему Господь посылает столько испытаний, сколько человек может выдержать? Размышляя об этом, вечном, Надежда заснула.

Храни ее Господь!