Не по щучьему велению

     - Все! привет шестому «б», - сказал Володька Белоглазов, когда Сергуня, как обычно, зашел за ним, чтобы вместе идти в школу. - В колхозе буду работать...
     - Почему? Ты же успевающий, - удивился Сергуня.
     - Матери тяжело. Попробуй четверых-то прокормить. Пускай уж младшие учатся...
     И стал он вывозить на поля навоз со скотного двора, заготавливать в лесу жерди для изгороди, возить в райцентр тресту (льноволокно)... А когда наступила весна - пришло время пахоты под яровые. За Володькой закрепили тихого жеребца Валета. Он впрягал лошадь в плуг и уезжал в поле рано утром, а возвращался поздно вечером.
     Днем, особенно когда солнышко припекает, Володьку клонит в сон. Ручки плуга так и норовят вырваться из его рук. «Эх, завалиться бы в борозду, да ка-ак уснуть!» - мечтает Володька.
     Однажды в такой солнечный день пахал он поле, которое кончалось у самого берега речки Царевы. «Может, скупнуться разок?» - мелькнула мысль. Остановил он Валета у межи, опрокинул на бок плуг и сказал:
     - Ты, Валет, пощипли травки, а я скупнусь. Жарко.
     Валету предложение понравилось, и он принялся за еду. А трава на меже молодая, сочная и аппетитная.
     Володька спустился с берега к реке, окунул в воду руку. Вода оказалась такой холодной, что купаться расхотелось. Сел на берег. «Передохну чуток», - решил он.
     Царева после половодья еще не вошла в свои берега. А как войдет и очистится от всякого мусора - дно на два метра будет видно. Хорошо пойдет рыба ловиться. Особенно щука. На живца. Володька знает в этом толк. Из всей рыбы он больше Щуку уважает. Уж сядет на крючок так сядет. А сильная-то! Как трепыхнется - дух захватывает. Еще нравится Володьке сказка про Емелю, где по щучьему веленью все делается, что Емеля захочет. «Интересно, чем Емеля лучше меня? -думает он. - Даже хуже. Он на печи знал лежать, а тут от зари до зари за плугом... Попробовал бы... Попробовал бы... За плугом-то... От зари до зари... От зари до за...»
     - Говори свое хотенье, исполню.
     - Кто это? - встрепенулся Володька.
     - Это я, та Щука, которую ты прошлым летом поймал да выпустил.
Володька повспоминал.
     - Помню. Только не выпустил, а упустил. Нечаянно.
     - Все равно. Благодаря тебе я жива и научилась не попадаться на крючок. Говори хотенье.
     - А где ты?
     - Тут я, под берегом. Видишь?
     - А, вижу. Подросла, килограмма на два потянешь. Ладно, по щучьему веленью, по моему хотенью пускай поле вспашется. Слабо, небось?
     - Смотри.
     Оглянулся Володька, а поле-то и впрямь вспахано. И без единого огреха, пласт к пласту. Любо-дорого. И Валет стоит этакий вскормленный, ухоженный. Вместо старой сбруи - уздечка серебряная.
     - Вот это да-а, - удивился Володька.
     - Ты на себя-то погляди, - человечьим голосом сказал Валет.
     Ну и ну: на ногах у Володьки сапоги хромовые, в гармошку, штаны суконные в полоску, рубаха - чисто небо голубое. А в себе почувствовал силу не по возрасту.
     - Садись на меня, поехали. Покажемся в деревне, да и отдохнем, -молвил Валет.
     Сел Володька, и Валет в два скачка домчал его до деревни, до его дома. А дом-то не под стать добру молодцу. Не терем - изба, потемневшая от века, прапрадедом строенная. На крыше иных тесин уж нет. Сгнили. «Да-а, не худо бы новую избу построить, - подумал Володька и закрыл глаза, - По щучьему веленью, по моему хотенью...» А когда открыл - хоромы новые на месте избы старой увидел. С княжеским крыльцом, с верхней светлицей-горенкой. Тут на крыльце и мать появилась. В льняном вышитом сарафане, на ногах легкие сапожки. А за ней двое Володькиных сестриц и еще один братец. И все тоже разодеты, чисты, причесаны.
     - Приехал, сынок? - спрашивает мать. - Вот и хорошо. Самовар готов, пироги-пшеничники горячие на столе. Иди пообедай.
     Слез Володька с Валета, пошел в хоромы. Пирогов-пшеничников поел, чаю попил и говорит солидно:
     - Спасибо, мать, пойду прилягу. Ежели бригадир спрашивать будет, скажи, чтобы не беспокоился. Одно поле уже сегодня вспахал, завтра второе вспашу. С посевной не затянем.
     - Сынок, да как это у тебя получается-то? - поинтересовалась мать.
     - Получается! Уметь надо. Я, брат, не то что Емеля. Я...
     - Ой, сынок, не то говоришь, не ладно. He взаправду все это...
     - Как это - не взаправду? Поле-то вспахано? Вспахано. Изба новая? Новая. Да я еще не то... Я такое...
     - Ой, не надо, сынок, не сотворяй больше ничего. Хватит нам этого. Не заслужили...
     - Кто не заслужил? Я не заслужил? А кто поле вмиг вспахал? А завтра и второе вмиг вспашу. Да пусть бригадир мне... Не то...
     Тут Володька услышал ржание Валета. Тревожное, с хрипом. И голос громкий:
     - Сто-ой! Стой, тебе говорят.
     Володька открыл глаза. Спутанный туго-натуго вожжами Валет хрипел от удушья, а бригадир пытался выпутать его. Этому мешал опрокинутый вверх лемехом плуг.
      «Как это я? Заснул! Ну, попадет мне сейчас».
     - Валек отстегни! Отстегни валек! - крикнул Володьке бригадир.
     Когда измученный Валет был выпутан, бригадир, сказал:
     - Фу-у, жарко-то. Я так думаю: надо прислать тебе напарника. Вдвоем-то веселей дело пойдет. Спешить надо. А по щучьему веленью, брат, ничего не делается...