Глава 3 - Острогорский надзор

                Мы родились в комендантский час
                Под «колпаком», будто смеха ради,
                А тот колпак искусно сшил для нас
                Один веселый дядя.

                И.Тальков «Дядин колпак» 

Да, нашим героям прошедшего дня пришлось долго отдуваться. К счастью, полиция не стала проводить массовые аресты. Молодежь разбежалась, а Аркаша и Васян долго отдувались за все произошедшее. К счастью, все прошло достаточно мирно. Аркадий, как организатор, отделался лишь крупными штрафами. Конечно, эти деньги для него были довольно большие. Пришлось угробить всю выручку с организованных концертов за минувший квартал. Но, как говорится, своя жизнь намного дороже. Васяну сперва пришлось намного хуже. Как активного драчуна, и, вообще, виновника всего произошедшего, его тут же загребли в кутузку. Вася, оказавшись за решеткой обезьянника, стал всячески уговаривать жандармов смягчить ему меру наказания, пытаясь развести все деньгами. Однако государственная система вела агрессивно борьбу с коррупцией, и на министерство внутренних дел эта борьба оказывала в первую очередь огромное давление. Собственно, Васян готов был отсидеть пятнадцать суток, якобы, за «мелкое хулиганство», потому что, к счастью никто серьезно не пострадал, если не считать моральный ущерб. Потому, с другой стороны, Вася не боялся понести наказание. Но пятнадцать суток ареста должно были пройти за исправительной работой, что Васе не очень нравилось. Он-то привык чисто на гитаре лобать, да сидеть, развлекать компанию. Это и спасло нашего героя. Отсидев несколько суток в камере, Ваську все же выпустили за хорошее поведение. Но на самом деле все было не так просто, как кажется. Васе пришлось заплатить огромное штрафы за разжигание драки, за нарушение общественного порядка, за погром в общественном месте. Денег Вася не жалел. Конечно, вольному музыканту еще как хотелось на волю. Вдобавок, чтобы хоть как то оправдать свое досрочное освобождение, Васе пришлось щедро отблагодарить сотрудников правопорядка. Тайком от начальства музыкант накрыл для своих надзирателей хорошую поляну, набрал выпивки, закуски, и всю ночь на гитаре играл душевные песни своим «освободителям», которые окончательно захмелев, просили еще и еще. А вот Вася, как не странно, не пил, даже не смотря на свое «дворовое» прошлое. За это, кстати, и стоило его уважать, потому, что даже в самой гуляющей компании он, всегда, оставался и трезвым, и душой компании.
-«Эх, давай еще что-нибудь! – приговаривал захмелевший урядник, закусывая черным хлебом со шпротами очередную чарку – чтобы душа развернулась, а потом свернулась!»
-«Да конечно! – балдел Вася в трезвом, но, не менее, веселом состоянии – следующая песня стоит пятьсот рублей!»
Дальше следовал громкий смех. Только изредка раздавались в коридоре шаги дежурного, который предварительно предупреждал урядника, не ходит ли начальство поблизости. Но, начальство разбрелось по домам. Полицейский чин, остававшийся в отделении за старшего, уже дремал непробудным сном в своем дальнем кабинете. Остальные сотрудники тоже были все по своим углам. Кто-то спал, кто-то нес службу на своем месте. Дежурили только патрульные. А наши весельчаки готовы были бодрствовать еще всю ночь. Васек перепел все дворовые, блатные, армейские песни. Урядник что-то пытался подпевать, но хмель его накрыл, по ходу окончательно.
-«Ааа дааввай ещщщеее! – еле вымолвил он – из Высссоцкого что ниббббудь!»
-«Без проблем! – улыбался трезвый Вася – только Высоцкий обойдется дороже. Тысяча рублей – песня!»
Васька как бы шутил. Но пьяный в доску урядник уже был готов на все, лишь бы только побаловать душу очередной раз блатными аккордами.
-«Нааа тебе! – гаркнул жандармский офицер, вынимая бумажник – рааадди тттакккоооого таланта… Ннииичччего ннеее жжжжалко!»
Васька сначала не поверил, а потом сунул тайком купюру во внутренний карман. Вот же ведь что пьянство делает! А Ваське от этого прибыль. Потому что на дураков нож не нужен. Порой одного словечка достаточно…
Вася продолжал барабанить песни, а урядник уже окончательно был пьян в зюзю, что-то еще пытаясь вымолвить. А довольный музыкант набил карман деньгами. Один штраф ему полностью окупился. Вот только бумажник урядника был уже окончательно пустой.
-«Щщщас, ппподддооожжжди… - еле вымолвил он – щщщас… Ссхожжжу, зззаймууу у дежжжжурногооо…»
-«Не, не вздумай! - вдруг отдернул его Вася – все, давай спать. Поздно уже, четвертый час ночи. Вам еще завтра меня утром проводить, тайком от начальства!»
-«Мдааа… - прошептал урядник – ллладнооо… Давввай спааать. Ппппозздно ужжже…»
Вася отложил гитару, затем взял у жандарма шинель и бросил ее на софу за шкафом, за место одеяла.
Урядник еще долго не засыпал. Перед сном он положил Ваське руку на плечо, и с большим трудом выдавил из себя:
-«Тыыы хххороший мужжжик, Бббондарев! Ттттолько, ннне хххулллигань в следддующий раз… Нее хххулигааань, слыыышь… Пппонял?»
Договорив эти слава жандарм с огромным трудом добрался до своего стула за письменным столом, и кое как разместившись, уткнулся усатой красно-синей рожей в разложенную на столе газету и громко захрапел. Васек попрятал бутылки, прибрался, а затем, расположившись на софе и набросив на себя шинель, уснул после напряженного дня.
В шесть часов утра начинался в отделении полиции новый рабочий день. Вася это сразу понял, когда внезапно услышал стремительный стук в запертую дверь и громкий хриплый бас, который предвещал явно что-то недоброе.   
 -«Захаров! Захаров, мать твою! Ты почему не на дежурстве?! Спишь еще, негодяй! Ну, подожди, я доберусь до тебя!»
Урядник Захаров с трудом поднял голову. Он был бледный, под глазами красовались мешки, волосы были всклокочены. От офицера страшно разило водкой. Расслышав громкий стук в двери, Захаров хриплым голосом произнес:
-«Давай, Вася, в шкаф быстро… А то нам хана, обоим. Не дай Бог, начальник узнает, что я всю ночь квасил с задержанным…»
Вася благодаря небольшим габаритам забрался в шкаф. Захаров нахлобучил на голову фуражку и отпер кабинет.
-«Захаров! – расслышал Бондарев из шкафа нарастающую ругань – это что еще за шутки? Скажите, пожалуйста, во сколько вы должны заступать на службу?»
-«Я был всю ночь на службе…» - похмельным глухим голосом вымолвил урядник.
-«Вижу я, на какой вы службе были! Почему от вас водкой за метр разит? Как это вообще понимать?!»
-«Виноват, ваше благородие! – начал оправдываться Захаров – с женой развелся намедни… Потеря потерь… Сорвался… Виноват!»
-«ДА МЕНЯ НЕ ВОЛНУЕТ, С КЕМ ВЫ ТАМ РАЗВЕЛИСЬ!- заорал начальник – ПО КРАЙНЕЙ МЕРЕ, ЭТО НЕ ПОВОД КВАСИТЬ ВСЮ НОЧЬ НА РАБОТЕ, ДА ЕЩЕ В СЛУЖЕБНОЕ ВРЕМЯ!»
С Захарова еще долго снимали стружку. А он пытался всячески оправдываться. После долгого извержения гнева уставший начальник произнес:
-«Все, Захаров, чувствую, сведете вы меня окончательно в могилу. Такого я не ожидал от вас. Еще эти чертовы проверки. Совсем окружная охранка обнаглела. А вы тут такое устраиваете… Короче, вам объявляется строгий выговор! Вдобавок, сегодня свяжусь с вашей женой. Не дай Бог, вы мне врете. Полетят ваши погоны к чертовой матери… Все, работайте. Да еще в порядок себя приведите, а то стыдно даже посмотреть на вас!»
Начальник несколько раз ходил по кабинету. Вася сидел затаив дыхание в шкафу. А если спалится? К счастью, вскоре начальство удалилось, и дверь шкафа открыл Захаров. Бондарев выбрался на волю.
-«Тебе уходить надо срочно! – прошептал урядник – у нас везде скрытые камеры. Поэтому я вас попробую провести через черный ход. Чую, сегодня мне еще долго придется отдуваться…»
Захаров провел Васю через черный ход на улицу. Васян от души отблагодарил своего «спасителя». А когда они уже были на улице, он вернул уряднику деньги, сочувствуя критическому положению своего нового знакомого.
-«Вот, ваши деньги – вручил купюры Вася офицеру – вы мне дали совет, теперь, можно я вам кое-что посоветую?»
-«Советуй, коль смел!» - угрюмо улыбнулся урядник.
-«Нельзя так баловаться с водкой – выпалил Вася – в могилу только так сведет!»
-«Ишь какой! – проворчал Захаров – а когда бил морды  пацанам, не думал, наверное, об этом…»
-«Я был трезвым – уверенно выдал Вася – я вам сотый раз повторяю! Перечитайте протокол».
-«Все, иди, Василий – тихо произнес урядник – за то, что деньги вернул, спасибо. Но, лучше, не попадайся мне больше на пути. А то я вам этот вечер потом еще припомню. Припомню обязательно. Опять отдуваться за тебя пришлось… Все, иди!»
Вася поспешил. На улице стояла прекрасная погода. Было тихо и как то тепло. Накрапывал мелкий снежок, плавно рождаясь крупицами глубоко в бескрайнем ноябрьском небе. Полицейской отделение осталось далеко позади, в глубине какого-то спального района. Заснеженная дорога вела Ваську в родную коммуналку, куда он спешил, хрустя свежим снежком на асфальте, чтобы, наконец-то как следует выспаться после двух бессонных ночей.
А в это время Игнатов передал всю информацию Георгию Юрьевичу, тому самому, не менее подозрительному субъекту, который прибыл к самому генерал-губернатору. Этим субъектом был штабс-капитан окружной контрразведки Рябинин. Игнатов подробно изложил Рябинину о произошедшем – и про драку, и про наши выступления, и, вообще, про публику, в которых агент видел заклятых вольнодумных диссидентов, ломающих систему. Подшив весь материал и добавив к нему еще кое-какие фото, видео, аудио улики, довольный Рябинин направился прямиком городскую управу, на встречу с губернатором.
Когда, наконец, у губернаторской двери на экранчике загорелась зеленая надпись «Войдите», радостный Рябинин вошел в просторный кабинет и тут же, как из пулемета, начал строчить словами своего отчета о проведенной работе. Сперва особенного ничего не было, потому, губернатор молчаливо и внимательно слушал. Но когда речь зашла про драку в клубе «PULSE», Рябинин торжественно осветил всю картину, как началась драка, как закончилась, как проходил сам концерт, кто какие песни исполнял. Агент надеялся, что драка губернатора очень заинтересует, но реакция была совершенно другая. Вместо того чтобы поинтересоваться в подробностях, губернатор разразился басистым хохотом, перешедшим на стон:
-«Ох, Рябинин, я с вами окончательно сойду с ума! Ну, вот скажи, пожалуйста, НУ НА КОЙ МНЕ ТВОЯ ДРАКА?! Это что – покушение? Или может – террористический акт? Или может, какой-то высокопоставленный городской чиновник решил повеселиться в клубе и в итоге сильно пострадал? Ну, зачем? Зачем вы мне делаете отчет о какой-то бытовухе? Ими полиция должна заниматься! Побуянила молодежь, побила морды, но это не входит в ваши обязанности. Полицию вызвали – молодцы. Проследили – тоже хорошо. Но не вдаряйтесь вы так в это дело. Конечно, пресекать разных преступников и любые правонарушения – вам только плюс. Но задача у вас другая. Вы мне сюда государственных ведите. Самых опасных. Тех, кто откровенно пытается расколоть фундамент нашей державы! А всякая бытовуха меня интересует меньше. Конечно, порядок всегда был, есть и будет в моих интересах. Но, извини меня, отчет о том, как одни отморозки побили морды другим… Но это детский лепет! Там даже без полиции можно было порядок навести, одним охранным персоналом. Ладно, я еще не спорю, если бы там произошла бандитская разборка с перестрелкой. Но о том, как кто-то кому-то набил морду, звучит просто уморительно! Мда, от вас такого не ожидал…»
Губернатор опять захлебнулся смехом. Рябинин спокойно стоял на одном и том же месте, внимательно слушал, а потом, представляя остальные материалы, продолжил:
-«На самом деле, ваше превосходительство, все не так и просто. Драка – это полбеды. Я вам еще не рассказал, какие космополитические мысли излагали двое субъектов, которых я пометил как особо опасных!»
-«Ну, и? Что за субъекты? Что они излагали?»
-«Вот – продолжил Рябинин, показывая меня и Пашу на фото и видео съемках – Первого звать Павел Чилига, второй – Демьян Любавин. Первый пел о том, как плохо живется в нашей стране, какая тяжелая судьба у поэтов, как страдает наша молодежь от несчастной жизни. Суицид пропагандировал, чуть ли не в каждой песне. Опасный тип. Просто бомба замедленного действия для нашего подрастающего поколения!» 
Губернатор нахмурился. Настроение его стало серьезным.
-«А что второй?» - поинтересовался губернатор обо мне.
-«А второй – чистой воды революционер! Вы только послушайте его песни! Благо, мой сотрудник Игнатов все записал».
Губернатор долго слушал записи, а потом тихо произнес:
-«Ну, знаешь, любезный, что я скажу. Сдается мне, что просто молодой энергичный человек, пусть и озорной. Побесился, попел… Ну ничего я тут не вижу антиимперского…»
-«Не видите? – удивился Рябинин – а «перестроились ублюдки на мгновенье ока» вам ничего не говорит? А «сегодня битва с дураками»? Чистой воды – крамола!»
-«Никакой крамолы – отрезал губернатор – первая песня принадлежит Талькову, как утверждает субъект. Но я сам лично знаком с творчеством этого музыканта, и помню, что он был наоборот, убежденным монархистом, поэтому, эти строки ну ничуть, ни про нашу имперскую власть. А вторая… Ну и что, что дураки? Дураками меньше будет!»
Губернатор усмехнулся. А агент не унимался:
-«Власть всегда стояла поперек горла поэтам, а поэты – власти. Поэтому, нет смысла наводить справки на тему исполнителей, у кого какие были взгляды. Песня однозначно сказана в лицо правительству. Поэтому, я считаю, этих двоих субъектов следует разыскать и допросить. Мало ли, какие опасные экстремисты могут скрываться под масками этих безобидных расхлыстанных музыкантов».
Губернатор чувствовал, что агента не остановить. Однако он сам до этого дал установку, что будет строго требовать с сотрудника охранки полного отчета о проделанной работе. В итоге, он ответил Рябинину:
-«Займитесь. Только силу не применять. Так вежливо пообщайтесь, а там видно будет. Если ситуация примет необратимый характер, можно принять и силу…»
-«Есть! - отчеканил агент – могу я идти?»
-«Нет, не можете! – вдруг выдал губернатор – это еще не все! Прежде чем выполнять все свои задания, может, вы скажете, почему ваши коллеги в лице городской жандармеи так плохо работают?»
-«Простите, вы о чем?» - вдруг удивился Рябинин.
-«А вот о том! – продолжил губернатор – почему я должен вам еще раз напоминать о ваших обязанностях?»
-«А что произошло, простите?» - продолжал удивляться агент.
-«А то! Мне очень интересно, почему вы, держа под контролем даже малейшие ситуации вроде драки в клубе, опираетесь на совсем неподготовленную расхлябанную полицию?!»
-«Полиция у нас готова! – резко отчеканил Рябинин – Игнатов позвонил, через минуту уже подъехали!»
-«Ага, подъехали! – пробасил губернатор нарастающим гневным голосом – а потом задержанный всю ночь синявил с дежурным урядником!»
-«Что что? Не может быть!» - впал в недоумение Рябинин.
-«Может, может, милейший! Вот только куда смотрит ваша охранка? Где ваши регулярные проверки? Между прочим, это вы мне тут должны все сообщать, а не я вам. Совсем разбаловались! Как по клубам ходить да за отморозками наблюдать, тут они мастера, а вот как у себя навести порядки – так тут у них ума нет. Контрразведчики, вашу мать!»
-«Да такого не может быть!» - начал выходить из себя Рябинин.
-«А я все знаю! – продолжал губернатор, игнорируя слова агента – дошли тут до меня сведения. Так что от меня вы ничего не утаите!»
Рябинина было трудно застать врасплох. На то он и был агентом. Однако такой резкий поворот все-таки заставил его на секунду оторопеть. Но агентам это не должно быть свойственно, потому Георгий тут же ответил:
-«Вот, вы жалуетесь-жалуетесь на разведку, а сами говорите, что вам уже все известно. Я понимаю, где то может быть наша недоработка, но…»
-«Молчать! – рявкнул вдруг губернатор – вот только не надо мне тут лапшу на уши развешивать! Ваша охранка к этой информации никакого отношения не имеет, хоть и должна! Ваша охранка мирно дремала, когда мне пришла эта бумага!»
Губернатор схватил со стола листок с гербовой печатью и начал неистово трясти перед глазами Рябинина.
-«Вот, полюбуйтесь! Сегодня утром пришла докладная в управление внутренних дел на имя начальства! А потом и до меня дошло! Написал начальник второго отделения жандармеи, что его сотрудники плохо работают! Что с задержанными на короткой ноге последнее время! Что задержанных отпускают досрочно, видите ли, за «хорошее поведение» только потому, что у задержанного чересчур много денег, чтобы устраивать служащим ночные попойки!..»
Губернатор разорялся, как только мог. Его покрасневшее лицо напоминало огромную свеклу с усами. Рябинин же стоял очень спокойно, молча, слушал, как разоряется губернатор, и только когда тот выбился из сил, Георгий осмелился ответить:
-«Виноват! Наша недоработка. Исправим. Просто во время анализа данных нашей первой проверки наша служба отвлеклась на довольно короткое время».
-«Вы должны работать круглосуточно!» - тихо, с трудом, но с напористой яростью выдавил губернатор.
-«Так точно! Учтем!» - отчеканил Рябинин.
-«Так работайте. Что вы тянете, блин?! Сперва вы мне тут мозги пудрили, теперь, в итоге, я на вас отрываюсь. Конечно, за свои слова я отвечаю. С вас я обязан спрашивать по полной. Вот только теперь какая-то путаница получается. С одной стороны вы работаете, наблюдаете, чуть ли не каждый немного подозрительный человек у вас на примете. И тут же одновременно царит беспорядок в жандармеи, на которую вы должны опираться».
-«Должны! – отчеканил Рябинин – даже очень как должны. Вот только вы до этого мне сказали, что полиция должна заниматься своими делами и решать свои проблемы самостоятельно!»
-«Да, у полиции задачи другие – продолжал губернатор, постепенно приходя в себя после нервного срыва – но это никак не снимает с вас обязательства следить за порядком во всех нижестоящих органах. Все взаимосвязано. Вообщем, Рябинин, работайте. Черт с вами, так и непонятно – то вы недоделываете работу, то ли переделываете… Но я с вас спросить обязан, потому, мой приказ – работайте полноценно. А дальше разберемся. Только будьте внимательны. Не дай Бог, где то недосмотрите…»
Губернатор тяжело вздохнул. Можно посочувствовать человеку, на которого каждый день возлагается такой огромный объем работы и такая гигантская ответственность…
-«Теперь, насчет этих двоих…» - продолжил тихо губернатор.
-«Чилига и Любавин!» - отрапортовал Рябинин.
-«Вот, насчет них. Действуйте аккуратно. При удобном случае задержите, но, ни в коем случае не причиняйте моральный и физический ущерб. Ну, следите по ситуации. Если с ними по вежливому, то они возможно и расскажут кое что. Да и если они никакой вины не несут, то я думаю, им и скрывать будет нечего. Если же резко окажут сопротивление – тут уже действовать соответствующим способом».
-«У меня уже план готов! – ответил Георгий – вероятно, что Игнатова они уже успели заметить. Он как раз был в тот день в клубе. Потому мы пошлем к ним другого, более подготовленного сотрудника тайной полиции. А точнее – сотрудницу. Под видом журналиста. Журналисты – они еще те индивиды. К ним так вообще особенный подход нужен. Но, так как они любят собирать всякую скандальную информацию, а потом лепить разные сплетни, то думаю, вышесказанный способ должен обязательно подействовать. Уж под видом журналистки наша сотрудница точно у них что-нибудь ласково выпытает. А мы уже будем тут как тут. Если, конечно, сможет выпытать именно важную нам информацию!»
-«Вот и прекрасно! – ответил губернатор, постепенно переходя на более добрую волну – что и требовалось от вас. Думаю, именно таким способом вы и сможете все разведать. А дальше действуйте по плану».
-«Есть! -  отчеканил Рябинин – могу идти?»
-«Идите, идите – проводил его губернатор взглядом на дверь – выполняйте. Только не забывайте о других не менее важных пунктах. Работа серьезная, халтура тут не прокатит…»
План Рябинина мог бы осуществиться в ближайшие два-три дня, но события, увы, повернули очень резко. И все произошло совершенно случайно, когда я медленно следовал домой из своего университета.
На улице кружился белый беззаботный снег, который медленно рассыпчатыми хлопьями ложился на асфальт тротуаров, деревья, крыши, замершие газоны. Вот и еще одна зима подошла. Город постепенно наряжался в белое бархатное одеяние. А на смену проходящему году уже готовился подойти следующий…
Декабрь вступил в свои права. Холодало. Но настроение было приподнятое. Потому что очередной курс обучения подходил к середине, на носу была серия курсовых, далее сессия, а зато потом – Новый год и  долгожданные новогодние каникулы! Душа готовилась к новому этапу. Я надеялся, что на каникулах хоть немного выберу времени для занятия творчеством. А дальше будет видно. В это же время мой друг Паша постепенно собирался в Воронеж, проведать своего брата и его семью. А потом, на Новый год в его планах было поехать в Харьков, навестить родителей и заодно погостить в родном городе.      
Так незаметно и пролетает время. Постепенно какие-то новые события, люди, друзья… Вот про друзей как раз и стоит отметить. Постепенно через своих друзей я стал дальше обрастать новыми знакомыми. Где-то благодаря Паше сталкивался с разными интересными личностями, где-то через Ланочку. Но бывало и сам. А именно в конце прошлого месяца я случайно зашел в полиграфический отдел нашей местной институтской типографии. Полиграфический отдел хорошо помогал студентам, особенно с нашего, архитектурного факультета. Напечатать, распечатать, подшить, скомплектовать на компьютере… Для студентов – в самый раз. И вот довелось  мне случайно познакомиться с новым сотрудником персонала типографии. А точнее – сотрудницей. Новенький системный администратор  просто не мог не привлечь к себе внимание. Потому что им была очень приятная рослая красивая девушка с длинными ярко-рыжими волосами, которые на солнце отдавали огненным отблеском. Студентку, которая занималась полиграфией, звали Оксана Островенко. Училась она на факультете земельной инженерии в нашем Острогорском Индустриальном университете, в штат которого, кстати, входил и наш архитектурно-строительный факультет. Перебралась Оксанка в Острогорск из Ивановки. Поселок городского типа располагался в Острогорской губернии по дороге в Золотую долину. Так называли небольшое скалистое местечко на севере губернии. Единственное место, где пролегал скалистый хребет, окруженный лесами. Наверное, за счет такого необычного рельефа и получил название наш город в далеком девятнадцатом веке. А может, и потому, что наш городок был заложен как крепость – острог…
Оксана оказалась очень деловой барышней. Просто уникально, когда в одном теле сочетаются два таких удивительных качества – и умница, и красавица. Оксана со всей группы была единственная, кто шел на красный диплом. Да еще вдобавок работать успевала, полностью обеспечивая свой быт. Комнату она снимала в том же доме, где жил Аркадий, только на пятом этаже, в большой четырехкомнатной квартире, где в основном обосновалась достаточно возрастная публика. Но Оксанку это не смущало. Наоборот – в квартире всегда было тихо, спокойно, народ был довольно порядочный. Да и Оксана проводила там преимущественно вечернее и реже - свободное время. Зато на работе Оксана зависала долго – порой, часов до двенадцати вечера. Кто знает, когда студентам понадобится канцелярско-полиграфическая помощь. Поэтому работы для Оксаны было предостаточно. Но это был ее хлеб на первое время, потому ее все устраивало. Я нередко пересекался с Оксаной в ВУЗе, заходил к ней в полиграфию, периодически проявлял к ней внимание. В итоге я постепенно стал понимать, что к такой удивительной особе просто нельзя оставаться равнодушным. Пора действовать. Только, надо все делать постепенно, дабы не повторять предыдущих ошибок. Таким образом, я стал время от времени навещать Оксанкину канцелярию да угощать свою новую зазнобу шоколадками, на что Оксана реагировала очень милой словесной благодарностью, которая сопровождалась ее доброй румяной улыбкой и жизнерадостным кокетливым хихиканьем, которое подчеркивало ее бесподобную неповторимую прекраснодушность, жизнерадостность и женственность.
Попытка не пытка. Надо пробовать, знакомиться, искать верного спутника по жизни. Жизнь без любви бессмысленна и подобна медленному самоотравлению себя тяжелыми мыслями, переживаниями, угрызениями самого себя… Да что любовь? Даже без друзей тяжело…
Я был уверен, что самое страшное в жизни – это терять близких людей, становиться недееспособным, быть обманутым, постоянно терпеть унижения, пытаться что-то менять через силу. Но самое страшное, что меня последнее время больше всего пугало – это одиночество. Это ужасное состояние, когда ты никому не нужен, когда тебя просто не замечают, когда ты просто не присутствуешь в жизни других, окружающих себя людей. Когда ты жив, но на самом деле не живешь, а просто существуешь. Оболочка, внешность… В итоге – всего навсего тень, на которую никто не обращает внимание. И еще страшней – когда уже ничего нельзя поделать, а остается только плыть по течению. По течению вниз, согласно законам физики. В кромешную темноту…   
Я шел по заснеженной улице. Мимо пролетали одинокие автомобили. Стояла какая-то зимняя тишина. Я медленно вентилировал мысли и планы в своей голове. И даже не заметил, как из переулка вышел полицейский патруль – городовой в серой шинели и черной кубанке в сопровождении двух молодых круглолицых солдат внутренних войск в черных шинелях с наброшенными на кепи зимними башлыками. Пышноусый городовой приблизился ко мне вместе с патрульными и, отдав честь правой рукой к виску, отрапортовал:
-«Патрульная служба. Предъявите, пожалуйста, документы!»
Я опешил. Ведь только сейчас я вспомнил, что практически не ношу с собой удостоверение, дабы не потерять. Но, увы, в данный момент, моя осторожность оказалась некстати. Несмотря на это, я сохранил привычное спокойствие:
-«Дома документы! – отчеканил я – а я как раз домой то и иду. Мне тут всего пару кварталов пройти».
-«Негоже по городу без документов ходить – ответил мне городовой – по статье кодекса вам штраф светит. Пройдемте, что ли, с нами, молодой человек. Подтвердим вашу личность. А то проверки в городе зачастили…»
Спорить было бесполезно. Я отправился вместе с патрульными в районное отделение полиции, где уже успел побывать до меня Вася Бондарев.
-«Студент?» - спросил у меня невысокий голубоглазый патрульный, шедший слева.
-«Так точно! – отчеканил я – а что, собственно, случилось?»
-«Да ничего особенного – ответил солдат – телефон украли у одного парня. Вот и проводим рейд, да разных подозреваемых проверяем… Плюс, проверки еще эти. Из контрразведки нагрянул один сотрудник, проводит ревизию в управлении внутренних дел. Уже весь месяц на ушах все…»
-«Мда, ответственное дело…» - тихо произнес я.
-«Не говори… Нам то что, мы срочную службу проходим. А вот начальство уже на грани сумасшествия…»
Мы продолжали идти. Я как то сильно не переживал. Потому что прекрасно понимал, что подозревать меня не в чем. И мои мысли тут же поддержал патрульный:
-«Да вы не беспокойтесь. Просто подтвердим ваши данные. Ну, обыщем предварительно. А так-то подозревать вас не в чем. По крайней мере, вы не пьяный, ничего не нарушали, придраться не к чему…»
И тут очередная мысль меня дернула. Тот самый субъект в клубе! Что, если все это его происки. Хотя нет, не могли меня просто так случайно взять и выдернуть. Хотя, кто знает, кто знает…
Я не помню, как долго мне пришлось зависнуть в отделении полиции. Но как-то все прошло довольно гладко. Конечно, в кабинете толкалось еще несколько подозреваемых, которых так же обыскивали, допрашивали, составляли протоколы. Стоял с ними и какой то пьяный бомжеватый мужик, который еле-еле ворочая языком пытался что то объяснять полицейским…
Меня тоже обыскали. Не найдя ничего украденного, меня допросили, не видел ли я подозреваемых, замешанных в случившимся. Я дал сведения, что никого и ничего подобного не видел. В итоге, я прочел составленный протокол и поставил в нем подпись, что к задержавшему меня патрулю не имею никаких претензий. Старший полицейский предупредил, что отсутствие документов наказывается штрафами, поэтому, отпускает, сделав первое предупреждение.
С полицейскими я разошелся мирно. И уже направился к выходу, как вдруг. Что за черт?! Видать, не вовремя я забыл про того субъекта. А все потому, что в этот самый момент в соседнем кабинете находился агент Игнатов. Когда я вышел в коридор, я лицом к лицу столкнулся с этим мерзким типом, который, к несчастью, узнал меня. Субъект тут же подлетел ко мне и резко бросил в лицо:
-«Поручик Игнатов! Окружная контрразведка. Вот мы и встретились! Пройдемте, пожалуйста, со мной».
Я этого не ожидал. Но ответил ему так же резко:
-«Что вам от меня нужно?!»
-«Пройдемте! – продолжал, сохраняя небольшое спокойствие, Игнатов – есть у меня к вам пара вопросов!»
-«Задавайте здесь!» - небрежно ответил я, не задумываясь о последствиях.
-«Нет уж! – не унимался Игнатов – пройдете со мной!»
-«Никуда я не пойду! – вдруг резко огрызнулся я – в чем вы меня подозреваете? Я только что был досмотрен и опрошен полицией, никаких подозрений ко мне нет!»
-«У меня есть к тебе более серьезные вопросы! Пройдемте со мной!»
Я  не знал, куда идти. Внезапно, в дверях появился один из сотрудников полиции, который осмотрел мой инвентарь, и окликнул Игнатова:
-«Ну, где вы, господин поручик? Я уже освободился, есть время вас принять!»
-«И вовремя – отозвался Игнатов – потому что тот, кого вы отпустили, мне как раз и нужен! Пройдемте!»
Игнатов повернулся ко мне. Ну, тут его отозвал полицейский:
-«На каком основании? Мы только что постановили, что никакой вины за ним нет, и подозрений, соответственно, тоже не имеется!»
-«Есть у нас основания! Так что, Любавин, от нас вы не отвертитесь!»
Вот же интересный фрукт! Все помнит наизусть, даже мою фамилию. Одно слово – спецагент. Однако мне не хотелось просто так сдаваться.
-«Какие именно основания? Назовите!» - резко выдал я Игнатову. Того явно уже стала нервировать моя упертость, потому он все же не сдержался и высказался в присутствии инспектора полиции:
-«А такие! Нас очень интересуют все подобные субъекты. И вы один из них».
Я опешил. Однако мне, почему то вдруг стало смешно. Видать, сработала защитная реакция.
-«Хех, ну и чем же я таким подозрителен, господин поручик – усмехнувшись, спросил я, когда разглядел на погонах форменного мундира Игнатова просвет и три звездочки – обыкновенный студент. Что с меня взять?»
Тут Игнатов явно оценил мое спокойствие и какую-то необдуманную смелость и с ухмылкой ответил:
-«А ты, гляжу, не глуп! Даже звание знаешь. Да и сам с виду, довольно интеллигентный образованный парень… Ну, а можно с вас что-нибудь взять, или нет, это мы сейчас посмотрим! Приказ на ваше задержание у меня имеется, правда, немного в другой форме. Но так, как я вас по счастливой случайности встретил досрочно, то думаю, что все удастся осуществить в ближайшие два часа!»
И тут мои мысли вслух произнес полицейский:
-«И все же, вы можете озвучить приказ, зачем вам понадобился именно этот человек?»
-«Не имею права освящать материалы. Но чтобы у вас не было никаких сомнений, я ставлю в известность, что два субъекта – Павел Чилига и Демьян Любавин находятся на виду у городской контрразведки. И подозреваются в возможной крамольной, а так же, антисоциальной пропаганде, которую они развели на сцене во время недавнего выступления и потасовки в ночном клубе «Пульс». Следовательно, должны быть задержаны и допрошены тайной полицией».
Было еще не легче. Тут я теперь и понял, что за нами действительно началась настоящая слежка. Но, раз началась, значит, есть на это причина. Которую тут же необходимо вызнать. Тем не менее, попадать в лапы Игнатову мне больше всего не хотелось. Я думал, что действовать надо как то иначе. Просто уходить? Пропасть из глаз? Сбить со следа? Но как? Внезапно я задал вопрос, который, как оказалось, меня выручил. Выручил совершенно случайно и именно в тот момент. Я уже понимал, что все, что записывал, и все, что видел тогда в клубе Игнатов, и было не чем иным, как подозрением. Да, особенно вся дальнейшая потасовка оказалась для него еще более вкусной пищей для основания всей ситуации. НО! Ведь он-то пришел еще раньше, когда концерт и не начался. Когда только-только собиралась публика. Значит, кто-то его туда подослал. Но кто? И зачем? Неужели вышестоящие службы ищут разных диссидентов везде, даже в таких маленьких и, казалось бы, безобидных кругах? Все может быть… Если охранка действительно всерьез развернула полномасштабную войну против преступности, тунеядства и диссидентства, а Острогорск стал одним из полей сражений, то, будь готов! Ибо, война не спрашивает… Зато мой вопрос был задан во время и в прямом смысле слова меня спас. А все потому, что я уже зная предварительный ответ, но на всякий пожарный, бухнул поручику:
-«А доказательства у вас будут какие?»
Наблюдавший рядом происходящее инспектор внезапно напал с подобным вопросом к агенту.
-«Конечно, конечно – ответил Игнатов, слегка замявшись, чувствуя, что что-то повернулось не так – минутку!»
Он полез в портфель, долго ковырялся, видно что-то ища, потом немного опешил, а потом нервно проворчал:
-«Вот так всегда! В самый нужный момент, оказывается, я вместо своего кейса с исследованиями и материалами взял свой служебный портфель. Вот наказание! Ладно, в таком случае проследуем со мной в городской отдел ИСБ, я вам полностью предъявлю, что надо. И сразу же выслушаю вас!»   
Скользкая надежда прошмыгнула у меня в голове. Если я сейчас снова окажусь на свежем воздухе, можно попробовать дать деру. Идея опрометчивая, потому что личность моя почти установлена. К счастью, мне хватило ума назвать липовый адрес, а так же соврать, что я учусь не в Острогорске, а на заочке в Питере. Благодаря моему спокойствию и внешне весьма порядочному виду полиция мне поверила. Так что я думаю, адреса их могли уже мало интересовать в дальнейшем. Тем более, на учет как таковой меня не поставили, так как не было на то причин. Но теперь! Теперь в дело вмешался Игнатов. И мои данные могли опять заинтересовать полицию. А точнее городской отдел императорской службы безопасности, к которому, по всей видимости, и был прикреплен Игнатов. Соответственно, ИСБ тут же пришлось поднять мои данные во втором отделении жандармеи, которое я должен был вот-вот покинуть. «Да, все-таки очень кстати я им дал ложные сведения о себе – задумался я – мало ли, что еще взбредет в голову этим тайным жандармам…» Хотя, чтобы сильно не вешать лапшу полиции, я им дал адрес своей двоюродной бабушки, у которой периодически бывал. Чтобы по возможности через нее можно было узнавать о передвижениях тех, кто хочет установить за мной слежку. На всякий случай я готов был сказать бабуле, что будто бы за мной постоянно гоняется комиссия из призывного участка. Собственно, университет и так мне давал отсрочку от службы в рядах Российской императорской армии, поэтому к счастью проблем с военным Присутствием Острогорска у меня не было. Просто бабуля не знала всех подробностей.
Инспектор внезапно встрял в разговор, после долгой паузы, которая явно его уже начала нервировать. Не по настроению было служащему быть свидетелем затянувшегося диалога в то время, когда своих дел на работе невпроворот… Однако спускать дело было бессмысленно, особенно когда оно может оказаться большой важности.
-«Я, конечно, думал вас сейчас принять, господин поручик – вступил в диалог полицейский – но судя по тому, что у вас дела большей важности, и вы уходите, то теперь я вас смогу принять только завтра!»
-«Нет проблем, господин околоточный надзиратель! У меня действительно не менее важное дело. Думаю, сегодняшняя внезапная встреча как нельзя лучше прольет свет на положении ситуации!»
-«В таком случае, жду вас завтра, господин поручик! – ответил надзиратель – вам нужны сопровождающие? Могу прикрепить к вам парочку патрульных. Но еще раз напомню, что ваш подозреваемый вроде чист на руку в плане каких либо нарушений. Потому, далее – уже ваше дело. Всего доброго!»
Полицейский удалился в свой кабинет, а мы с Игнатовым вышли на свежий воздух. Сумерки плавно опускались на наш притихший город, небо слегка принимало лиловый вечерний оттенок, не переставая посыпать улицы снежной крупой, оставляя на замерзших тротуарах и газонах белые полотна. Наступала зима. Медленно, но наступала. Как-никак, всему, когда то приходит свое время. По крайней мере, настроение уже было самое, что ни на есть, зимнее. Дни опять становились короче, в душе сеялась сонливость. Особенно по утрам, когда надо было вставать на работу, покидая теплую квартиру и выходя на студеный воздух, чтобы дойти до остановки. Холод бодрил. Но все равно, выходя на улицу спросонья, почему то сразу возникало непреодолимое желание лечь в горячую ванну и сомкнуть глаза, чтобы еще хоть чуточку расслабиться и дать телу отдохнуть…
Гудящие автомобили, автобусы, трамваи активно продолжали оживлять улицы, даже когда темнело рано. Город продолжал жить своей жизнью чуть ли не до полуночи, в любое время года.
Остановка была рядом со вторым отделением полиции. Мы вышли к ней через проходной двор. Игнатов шел бок о бок со мной. Я знал прекрасно, что он полностью сосредоточен на мне, и просто так ускользнуть было шансов мало. Но и в тоже время я так же прекрасно понимал, что оказавшись на улице, у меня единственный шанс вырваться. Благо, Игнатов повелся на мою порядочность, и, вероятно, так же поверил околоточному надзирателю.  Потому, вероятно, думал, что в случае чего может сам меня задержать. Я об этом тоже думал. Но уверенности у меня было больше. Игнатов хоть и был ростом с меня, да и силы, наверняка, в нем было не меньше. Но по комплектации он все-таки мне уступал. Потому я каждую секунду мыслил, как бы так рвануть внезапно, чтобы он даже не успел опомниться? Задача была не из простых – спецагент на то и спецагент, чтобы уметь справиться в одиночку одним ловким движением. Но он тоже человек. Простой смертный человек, который, как и все, умеет ошибаться и не всегда справляться с поставленной задачей. Потому мне и хотелось сейчас больше всего доказать обратное – сделать все, чтобы оставить Игнатова с носом. Я знал, что на мне уже есть подозрения, что за мной может продолжаться слежка, но и точных данных моих не было ни у полиции, ни в особом отделе. Потому, есть еще шанс уйти и затеряться! А ведь его может и не быть. Ведь в охранке все до последнего слова выпытают. Работа у них такая. И тогда - пиши, пропало…
Игнатов меня расспросами по пути не донимал. Просто шел и следил постоянно за мной, почти плечом к плечу. Его настороженный взгляд сильно меня напрягал. А я изо всех сил пытался уловить момент. Внезапно к остановке подлетел троллейбус, и, поравнявшись на определенном расстоянии с нами, распахнул настежь двери, словно зазывая меня. Вот она, спасительная ниша! Как будто чья-то воля мне свыше послала ее. Меня словно кипятком ошпарило, и я тотчас решил, что надо немедленно действовать – рванул что есть мочи. Игнатов резко схватил меня за руку, но и тут случай оказался на моей стороне. Рукав куртки выскользнул из пальцев агента. Поворот оказался настолько неожиданным, что поручик, не рассчитав силы, потерял координацию и, поскользнувшись на обледенелом асфальте, кубарем грохнулся на тротуар, распластав по земле полы своего форменного плаща. Я же влетел в троллейбус, когда он только-только успел тронуться, закрыв двери прямо за моей спиной. Двигатель загудел громче, и троллейбус помчался вперед, унося меня все дальше от назойливого Игнатова. Сердце бешено колотилось, пытаясь словно выскочить из груди. Я отдышался. Прорвался! Теперь уж как-нибудь дальше удастся уйти от внимания контрразведки. Главное, лишний раз не светиться. Особенно, когда в городе развернулась такая интенсивная борьба против всех антигосударственных элементов. Я представлял, как сейчас беснуется неистовый спецагент, какие агрессивные слова посылает в мой адрес, и как ему может сильно влететь от начальства. Но меня это уже мало интересовало. Я вырвался, и надеялся, что повторно меня никто не подловит. В одну воронку, как говорится, снаряд дважды не падает. Были ли правдивы мои надежды, или нет – об этом я узнал позже. А сейчас ехал в троллейбусе, правда, в противоположном направлении к дому. Однако меня это особо не тревожило. Надо было, как следует затеряться. А уже потом пересесть на другой маршрут и спокойно вернуться домой.
Уже почти стемнело. Сделав приличный круг, я возвращался домой. Собственно, в универе я мог зависать до вечера, потому мама мне особо не названивала на сотку. Если только я зависал прямо допоздна. Для студента весьма привычно это, особенно, когда масса курсовых. Да и мы сильно любили свой ВУЗ! Так любили, что даже готовы были жить в нем… А что, все равно при большом учебном загрузе на сон уходит каких то четыре или пять часов. А так, либо до поздней ночи сидишь над курсовыми проектами, либо задираешься чуть свет, и за работу.
Вот и моя остановка. Хрустя снегом под подошвами, я направился в свой спальный район. Ячеистые огоньки плавно наполняли панельные многоэтажки. Город погружался в ночные огни. Во дворе почти никого не было. Лишь белая простыня снега ровненько покрывала гладкой пеленой ровные площадки и асфальтированные улицы двора. Те, что бесконечно питались снежными хлопьями, которые незатейливо продолжали сыпаться с темно-сиреневого неба по чьей-то доброй воле.   
  Лифт меня забросил на четвертый этаж. Мама меня ждала на кухне.
-«Что то долго ты сегодня… Опять в универе зависал?» - тихо спросила меня она.
-«Да, были дела» - ответил я, воздержавшись от подробностей. Мысли об Игнатове меня все равно очень тревожили. Тем более я прекрасно знал, что уже нахожусь на виду у особого отдела. Но что-то мне давало слабую надежду, что все происходящее – на самом деле, какое-то недоразумение. Но что с меня взять? Кто я – шпион, подпольщик, в конце концов, я даже не какой-нибудь захудалый дворовой хулиган, который обычно попадает на учет в местное отделение полиции. Да, может и слегка я вольнодумен. Но не до такой же степени, чтобы на нас с Пашкой чуть ли не сама контрразведка охотилась. Нет, это бред. Самый натуральный бред сивой кобылы…
-«Давай, ужин уже остыл на столе – сказала мне мама – в универе хоть все нормально?»
-«Конечно, мам – ответил я, принимаясь за еду – работы хватает, но уже приступили, наконец-то к курсовым! Завтра начну вычерчивать проекты на планшетах. Хочу за неделю все скорее сделать, чтобы потом пару экзаменов сдать досрочно до Нового года. А то сессия прямо на праздники попадает…»
-«Надо же, - усмехнулась моя мама – вроде всегда вовремя все было, а тут».
-«И не говори – продолжил я – видать, не успеваем. Студентов много. Один первый курс набрал восемьдесят человек. Потому, неуправка. Но у меня уже есть мысли, как бы все сделать компактнее!»
-«Давай, Демьян, давай – погладила по плечу меня мама –  глядишь, управишься. Да может, в Донецк съездим на новогодней неделе. Бабушку с дедушкой проведаем. Скучают!»
Хорошо было дома за вечерней трапезой. Уютная кухонная обстановка, окутанная теплым желтым светом шестидесятиваттной лампы накаливания, каждый раз встречала меня своей родной атмосферой после продолжительного рабочего дня, особенно, когда за окном охлаждал пространство понижавшийся в температуре неистовый студеный воздух.
Мысли о приближающихся каникулах меня радовали. Декабрь – самый короткий месяц в году. Наверное, потому что у нас начинается сессия. А может и потому, что крайний месяц уходящего года. Мысль о том, что скоро мы поедем в Донецк, и я снова встречу всех своих родных, словно отогнала от меня все напряженные мысли, и согрела меня перед сном. Да, давненько я там не бывал. Последний раз – где то аж в июне… В Донецке у нас жили дедушка с бабушкой – родители моей мамы, а так же ее брат – мой дядя с женой, моей тетей, и сыном. Сына звали Миша. Это был мой двоюродный брат, о котором я вам еще ни слова не упоминал в этой книге. Да и пока что рановато. Напишу о нем немного позже, когда расскажу о своих зимних каникулах, которые внесли в мою жизнь какую-то паузу, подобную затишью перед бурей…