Белая книга

                Белая книга

            Снег выпал в середине октября. Он шёл всю ночь большими мягкими пушистыми хлопьями и к утру покрыл белым покрывалом поля и дороги, дома и улицы, деревья и кустарники.
            -- Снег на Покров – к доброму урожаю – сказала мать.
            Вовка  с радостью смотрел в окно – Мам, а мам, ты обещала на осенние каникулы поехать в деревню к деду.
            -- Поедем обязательно – мать потрепала его по вихрастой голове – Умывайся и завтракать, а то в школу опоздаешь.
            Оставшиеся две недели до каникул Вовка думал только о поездке. Он мечтал о прогулках с дедом по заснеженному лесу, о подлёдной рыбалке, о поездке на лесной кордон на санях, запряжённых Карькой, в компании с Тяпой и Мурычем, о катании с горки на лыжах и санках. Поздние вечера он проводил с зачитанными до дыр книгами Бианки и Пришвина, начал читать Джека Лондона. Последний день в школе перед каникулами он провёл как на гвоздях и со звонком выскочил из класса и бегом помчался домой. Даже не пообедав, принялся собирать свой видавший виды рюкзачок. Уложил зимнюю удочку, запасные мормышки, крючки, грузила, лески и другие снасти для рыбалки. Подумал, добавил к этому толстый свитер, шерстяные носки и перчатки с обрезанными кончиками пальцев. Так, для рыбалки кажется всё – решил он. Затем добавил фонарик, перочинный ножик с несколькими лезвиями, тонкий, но прочный и длинный шнур, коробок специальных охотничьих спичек, которые горели даже под дождём. Теперь всё.
            -- Ну и болван же я! – Вовка хлопнул себя по лбу – открыл ящик стола, достал компас, ручку, два простых карандаша, записную книжку, и снял с полки книгу Сетона-Томпсона «Маленькие дикари», старательно завернул в плотную бумагу и опустил в рюкзак. Хотел положить ещё туристический топорик в чехле, да он не вошёл. Ну и ладно – подумал он – у деда есть маленький топорик.
            Пришла из магазина мать (она вторую неделю была в отпуске). -- Накупила городских подарков – устало сказала она – Давай начнем  собираться.
             -- А я уже готов – Вовка показал рюкзак – всё, что мне надо, здесь.
             -- Вот какой молодец ты у меня – улыбнулась мать – тогда помоги аккуратно уложить остальное, поужинаем и спать. Вставать придётся рано: автобус отходит в шесть, поэтому в пять часов надо выходить.
             Уснул Вовка на удивление сразу, как только голова коснулась подушки, спал без всяких  снов, но проснувшись среди ночи, уже не мог заснуть, потому как боялся, что будильник подведёт и они проспят.
             Но вот все страхи позади, за окном автобуса промелькнули последние дома города, потом сосновый бор с белыми шапками снега на деревьях. Лес оборвался внезапно, потянулись бесконечные поля с берёзовыми колками и перелесками. Вновь начался лес и так не кончился до самой деревни. Ехали два часа, даже немного надоело это лесное однообразие. На остановке их встретил дед. Он деловито поздоровался с Вовкой за руку, коротко обнял мать, забрал у неё большущую сумку и пакет. Хотел взять пакет у внука, но тот упрямо не отдал.
             -- И правильно – проворчал дед – ты ужо вон какой большой, вовсе мужик.
Вовка гордо пошёл впереди. Только открыл калитку, как к нему с визгом  бросилась Тяпа. Она высоко подпрыгивала и пыталась лизнуть мальчика в лицо.
             -- Но, но, не балуй! Пакет порвёшь – совсем по-взрослому грубовато воскликнул Вовка, но не выдержал, отставил пакет, обхватил собаку и закружился с ней по двору. Скрипнула входная дверь и в образовавшуюся щель медленно, с достоинством вышел кот Мурыч. Он высоко поднял хвост, вспрыгнул на перила крыльца и громко выразил своё недовольство, что на него не обращают внимание.
             Как только вошли в дом, на них пахнуло таким густым запахом рыбных пирогов, что невольно рот наполнился слюной. Такие пироги могла печь только бабушка.
             -- Наконец-то – бабуля смахнула слезу – все глаза в оконца проглядела. Раздевайтесь и к столу – она обнималась с матерью и одновременно похлапывала Вовку по спине и плечу, -- чой-то я расчувствовалась – садитесь, садитесь, пироги стынут, да и чайник давно вскипел.
             -- А где моя сестричка? – спросила мать.
Бабуся покачала головой – На школьном автобусе уехала в райцентр, там смотр-конкурс какой-от и  мальцов с собой потащила, только к вечеру будут.
            Дед с бабкой стали расспрашивать мать о городских новостях, о житье-бытье. Вовку после сытной еды и ночного недосыпа разморило, он начал подрёмывать и терять нить разговора.
            Дед, улыбнувшись, взял его за руку – Пойдём, отдохнёшь с дороги. Намаялся поди. Потом сходишь на пруд, на речку, по деревне оглядишься. Мне сегодня некогда, а утресь поедем в санях на кордон. Надо оттуда всё лишнее вывезти в деревню. Зимой сам поди знашь, я там не живу. А по дороге я научу тебя читать белую книгу.
            -- Какую деда книгу? – Вовка удивлённо посмотрел на него.
            -- Каку, каку? А вот таку! Дед хитро поднял вверх палец – Завтра и узнаешь!
Поскрипывал слегка снег под полозьями саней и под копытами размеренно бегущей Карьки.
            -- Вечор выпал снежок, а в ночь перестал – рассказывал дед, подёргивая вожжами – охотники говорят, мол – это хорошая пороша: старые следы засыпало, а все ночные как на ладони. Если снег шёл ночью, а в утро перестал, говорят – короткая пороша, след найдёшь, не придётся по нему долго ходить, в раз к зверю выйдешь. Если снег взялся под утро, говорят – глухая пороша, все следы засыпаны, лучше дома сидеть, ноги собьёшь, пока кого-то с лёжки случайно поднимешь. А нам с тобой ещё и повезло: потеплело, след будет чётким. Ну как, начнём читать белую книгу? Тогда слезай с саней.
            Дед натянул вожжи и Карька, мотнув головой и тихонько всхрапнув, остановилась, из её ноздрей вырывался лёгкий парок.
            -- Вот, смотри, кто тута расписался – он указал на ровную строчку следов, уходящих от  дороги в поле.
           Вовка присел возле следа – Наверное маленькая собачка, видишь, на сыроватом снегу хорошо отпечаталась пятка и четыре пальца, а впереди каждого вмятинки от коготков, как у нашей Тяпы, только помельче.
           Дед покачал головой – нет, не угадал, разве собака может ходить такой ровной строчкой? Да никогда! У собаки все четыре лапы оставляют след вразброс, а это лисичка пробежала. Когда она бежит спокойно, у неё задняя лапа попадает точно в след передней, вот и получается цепочка следов, как прошитая на швейной машинке: говорят – «строчка». Кроме того, у собаки кончики пальцев закруглены и сильно расходятся в стороны. У лисы – наоборот. Давай-ка пройдём в поле по следу, а потом расскажешь, что прочитал.
          Вовке стало интересно и они пошли вдоль следа. Тот продолжал тянуться ровной строчкой, потом след сдвоился и расстояние между следами  уменьшилось. Затем след исчез, а в метре впереди него появилась вмятина в снегу, в центре которой снег был раскопан до земли и дальше вновь пошла ровная строчка следов.
            -– Ну, внучок, рассказывай ужо, что видал, что понял.
Вовка снял шапку, вытер вспотевший лоб – Да ничего особенного, вон там бежала, тут зачем-то перепрыгнула, потопталась у раскопки и дальше побежала.
            -- Эх ты – даже расстроился дед, глаза есть, а не видишь ничо! Гляди, слушай и мотай на ус. Вот лисонька бежала: такая пробежка лёгкой рысью называется, здесь она услышала какой-то слабый звук, остановилась и насторожилась. Звук повторился, может мышь зашебуршала, может, пискнула. Смотри сюда – след сдвоился и укоротился, это кумушка подкрадывалась. Потом прыжок, морда в снег, быстрая раскопка и мышка в зубах. Видишь, две маленьких капельки крови на снегу. А дальше, правильно, побежала лёгкой рысцой. Так вот, внучок, учись! – Дед нахлобучил шапку Вовке на голову – Не снимай надолго, простынешь. А ещё я подумал: не зря Патрикеевна вкруг деревни скётся, мышей-то, видать, мало, вот и присматривается заранее где и в какой двор пролезть можно. Ой, хитрая зверюга!
            Опять поскрипывают полозья, опять летят ошмётки снега из-под Карькиных копыт.
            Дед тронул мальчика за плечо и показал рукавицей вперёд – Вон впереди на дороге табунок серых куропаток. Недавно по этой дороге зерно возили, немного растрясли, вот куропатки его и подбирают. Птицы подпустили лошадь совсем близко и чуть ли не из-под копыт перелетели недалеко в поле. Остановились. -- Смотри и запоминай, какие оставлены следы, что бы потом не спутать с другими.
            Вовка спрыгнул с саней и наклонился над следами – Следочки мелкие и похожи на почти правильные крестики, а между ними ещё не такие есть: более крупные и отпечатки боковых пальцев идут вперёд, а сами следы как бы косолапят.
            --Это сороки – отмахнулся дед --.тоже не прочь подкрепиться пшеничкой. Едем дальше.
            Показался заброшенный торфяник. Отводные каналы частично разрушились, их кромки обвалились и густо заросли ивой.
            -– Смотри, смотри деда, весь тальник в следах! Давай останавливай !--воскликнул Вовка и собрался соскочить с саней.
            -– Подожди малость, дальше остановимся, там, где ивняк переходит в осинник. Посмотри внимательней, ты эти следы должен знать, а в осиннике нас ждёт небольшая работа – дед съехал с дороги, остановился у плотной стены молодых осин и взял из саней небольшой топорик.
Снег был ещё мелкий и они без труда дошли до границы ивняка с осинником.
            -– А я догадался, чьи это следы! – довольно усмехаясь заявил внук – Это зайцы набегали, они здесь кормились, вон все тонкие тальнинки погрызены и заячьи «орешки» кругом разбросаны.
            -- Ай да внучок! Ай, молодец! Ублажил старого! Как же ты их определил, ведь ты их раньше никогда не видел?
            -- Я в одной интересной книжке видел фотки, вот и запомнил. Только там ещё было написано, будто заяц бегает задом наперёд, да я не поверил, враки это – в лесу никто задом наперёд бегать не будет, на затылке ни у кого глаз не бывает.
            Дед громко  и долго смеялся – Ну, однако, уморил в конец! Ты Володенька неправильно всё понял! Не задом наперёд, а задними ногами вперёд. Даже не так пожалуй. Вспомяни-ко, летось мы зайца на покосе видели. А, вспомнил? Заяц бежит скачками, по-другому он не может: у него, болезного, передние лапы намного короче задних и перед прыжком он сначала ставит передние лапки, опирается на них, заносит длинные задние лапы вперёд передних, опирается на них и только потом прыгает, отталкиваясь ими.
            -- Так вот почему у него такие следы неправильные – почесал в затылке Вовка, а я ещё насмехался, когда картинки разглядывал. Откуда дедуля ты это знаешь? Ведь ты в лесу всё и обо всём знаешь?
            –- Можно сказать и так, а учил меня с измальства мой батюшка. И он, и дед мой лесниками служили, вот только деда-то я совсем не помню – он в Гражданскую ещё сгинул. Как ушёл с красными, больше его и не видели. Ну, да ладно о плохом.  Об чём мы говорили-то? Ага,  ага, о лесной науке… Да, вот… До многого своим умом доходить пришлось. В лесу, на кордоне, однако, жили. Без энтих знаний в лесу не прожить… Тебе вот тринадцать , а ты в лесу как гость почти, хоть и прожил у меня цело лето, но этого так мало. А я в твои годы проволочными петлями зайцев ловил, силки на рябчиков да глухарей ставил, сам морды плёл из лозняка и рыбу ловил. Всё в доме прибыток. В четырнадцать лет мне отец свою старую «тулку» одноствольную подарил, начал я чирков да рябцов носить, а когда и чё покрупнее. Ну, да ладно, заболтались ужо с тобой. Пора и дело делать! Я тебе о том, выберем время, подробнее расскажу, и про «тулку», и про охоту. А дело у нас с тобой такое: есть задание зайчишкам подсобить. Заяц, он что любит? Тонкие ивовые, да осиновые веточки хрумкает и осиновую кору гложет. А кору не любую, а только зелёную, да мягкую. Снизу же кора грубая и для зайцев не съедобная. Приходится косым ждать, или когда снегу насыплет много, или дерево ветром сломит. Лесники, егеря, охотники идут к ним на помощь: подрубают молодые осиновые деревца. Это тоже надо уметь. Если просто срубить, зайцы не успеют обглодать, как снегом занесёт. Поэтому стволик подрубают высоко и не полностью. Деревце падает и зависает комельком на пеньке, в месте подруба. Косые объедают сначала верхушку, лежащую на снегу, а по мере накопления снежного слоя, они продвигаются к комельку.
      Дед подрубил две осинки и подал топорик внуку – Попробуй сам, подруби  штук пять-шесть, больше не надо, потом я ещё не раз за зиму сюда заеду. Только не руби подряд, а на некотором расстоянии. Вот, так хорошо. Дело сделано, теперича зайчишки тебе не один раз спасибо скажут.
            Вовка, гордый от содеянной пользы, спрятал топорик в сани под сено и поудобнее устроился рядом с дедом. Дорога, огибающая торфяник была накатанной (по ней возили сено с торфяных чеков) и Карька бежала резво. Но вскоре дед свернул в сторону на узкую, запорошенную свежим снегом лесную дорожку, по которой можно было проехать только на лошади или мотоцикле. Карька перешла на быстрый шаг. Почти сразу за поворотом им встретилась тропа, вытоптанная в снегу, которая пересекала дорожку и уводила в сторону болота. Тропа тоже была слегка засыпана свежим снегом.
            -- Кабаны прошли вечор, целая семья, жаль следы не разглядеть – дед махнул рукой в сторону болота – Оттуда на кормёжку в поля шли, а утром опять в болото на днёвку свалят. Будут отсыпаться весь день в камышах. Здесь, я заметил, у них постоянный переход. Раньше кабаны у нас не водились, а четыре года назад пришли откуда-то и прижились. Сейчас только у меня в обходе три семьи живёт. Говорят, хотели в нонешнем году охоту на них разрешить, надо будет завтра узнать в обществе охотников.
             -- Деда, а ты почему ружьё с собой не взял?
             -- Да вот зря кажись, подумал было, что некогда будет, а сейчас каюсь, могут рябцы встретиться, или косачи, или даже глухарь, они на лошади-то дюже близко подпускают. Ага! Как раз к слову, пошли покажу как рябчики ночуют – остановил дед лошадь.
             Они отошли от дороги всего на несколько шагов и Вовка увидел четыре лунки  в снегу на небольшой полянке. Три были близко друг от друга и одна чуть в стороне. На дне каждой лунки был виден помёт.
              -- Смотри сюда. Видишь, вот следы рябчиков. Они похожи на куропачьи формой и размерами, но на каждом пальце, по бокам, у рябчика к осени отрастают роговые пластинки, в прочем у глухаря и тетерева тоже, которые увеличивают площадь опоры, а значит они меньше проваливаются в снегу. А ещё, у куропатки лапки голые, а у рябчика оперёны до пальцев. Так, сюда птицы слетели с дерева и трое начали закапываться в снег, а четвёртый долго бродил, прежде чем нашёл подходящее для закопки место. Любая птица, которая ночует в снегу, никогда не остаётся там, где закопалась. Она какое-то расстояние проползает под снегом, засыпая за собой лаз, потом пробивает головой дырку для дыхания и спокойно спит в тёплой пещерке. Утром три птицы вылетели прямо из лунки, видишь отпечатки крыльев на снегу, а четвёртый рябчик вылез из снега и бродил, собирая опавшие берёзовые семена. А вот тебе ещё загадка приготовлена. Что это за бороздка, как будто два зубчатых колёсика по снегу протащили?
               Вовка хитро рассмеялся. – Уж эти следочки я знаю! Видел не раз у нас возле конюшни – это мыши набегали. Только вот почему-то не видно бороздки от хвоста между отпечатками лапок – присмотрелся к следам мальчик.
               -- Это ты правильно заметил – обрадовался дед. – Следы не мышиные, а её близкой родни, лесной полёвки. Ух и вредная тварь, сколько лесных семян уничтожает! А различить их просто: у полёвки мордочка не такая острая, как у мыши, ушки меньше и закруглённые и хвостик коротенький, потому не отпечатывается. Пройдём-ка по дороге вперёд там я какие-то следы узрел.
                Вовка убежал вперёд. – Дедуля здесь только заячьи следы. Один направо ускакал, другой – налево. Ничего интересного.
                -- Скажешь тоже, ничего интересного – передразнил дед – отличи  след сытого зайца от голодного.
                -- Ну, ты даёшь! Разве ж можно? Хотя… -- Вовка загадочно прищурился – Понял! Понял! Вот этот заяц сытый бежал. Он наелся, ему тяжело, прыжки-то вовсе короткие. А этот голодный, живот пустой – есть просит, вот он и скачет, мне так широко не прыгнуть.
                -- Эх ты, малец неграмотный. Первый-то косой с лёжки идёт, приглядывается, да прислушивается, не сцапал бы кто. Второй-от наелся, спать бежит, ему след прятать надоть. Вот и летит сломя голову, а забежит вон в те кусты, такого накрутит, напутает: «двойки», «тройки», «петли», а в конце сделает смётку через куст, вовек след не распутаешь, ежели не грамотный. А косой будет лежать неподалёку, смотреть, как ты топчешься на его следах, да посмеиваться. Ладно, некогда сейчас, потом повожу по зайчишкиным следам, все их хитрости расшифрую и тебе доложу. Эй, эй! Транспорт-то без нас уходит!
                Карьке видно надоело стоять одной, она опустила голову и медленно побрела по дороге. Пассажиры бегом припустили за ней. Проехали ещё с километр. Дед внезапно натянул вожжи, лошадь встала.
                -- А вот эти следы я и сам хочу посмотреть. Давай внучок ещё с четверть часика потратим, куница пробежала, пора на них ловушки ставить, а я даже не определился где. Много её стало, раньше она в основном мышами промышляла, а год нынче не мышиный, вредить стала: белок уж почти всех извела, рябцов давит, тетеревов да глухариный молодняк. Зайчишка молодой попадёт и его изловит на обед. Заодним и для тебя в белой книге открою новую страничку.
                -- Я не вижу никаких следов.
                -- Не на дорогу смотри, а под деревья, прямо под ними цепочка следов тянется, петляет от ствола к стволу. Так только куница ходит, ну, может, колонок ещё. Только куница – типично лесной хищник и на чистые места выходить не любит, всё больше по глухим ельникам, да буреломам шастает.
                Вместе подошли к следам.
                -- Зверёк в общем-то небольшой, поменьше кошки, и двух кило не весит, а отпечаток каждой лапки крупнее кошачьего. Это потому, вся она, даже между пальцами, заросла густым мехом и на следу подушечки пальцев не заметны. Так легче по снегу передвигаться. Ходит куница прыжками. Передние лапки ставит рядом, а задние попадают точно в след передних. Получается сдвоенная цепочка следов. В густом лесу нередко залезает на деревья и ловко перескакивает с дерева на дерево. Охотники говорят – верховая куница, тогда её отслеживают по упавшему с веток снегу, чешуйкам коры, хвое и другому мусору. Пошли дальше.
                -- Опять-же, замечай и запоминай: куница хорошо и свободно передвигается по деревьям, но не особо этим увлекается, потому что её основная пища – мыши и полёвки. А что ты брови поднял, удивился  понимаешь ! В лесу не только домовые мыши живут, как у нас в конюшне или хлеву, но и несколько видов мышей лесных.  Ох, Вовка, сложно и трудно мне объяснять тебе простые деревенские истины. Тьфу, время летит , а мы тут с пустыми разговорами. Гляди-ко на след: совсем другой расклад, видать углядела кого-то или учуяла. Осторожно пошла, лапка к лапке. Уже не прыгает, а крадётся. А вот и длинные прыжки пощли, погналась за кем-то. Стой, остановимся, не топчи зря следы ! – замахал руками дед, -- Чего ты как слон африканский затопал, все следы помял-попортил. Сколько тебе говорил: хочешь расшифровать след, никогда не наступай на него, иди рядом, а то вдруг потеряешь и возвращаться придётся. Что ты тогда увидишь? Свои бестолковые наброды одни.
                Вовка смущённо засопел – Дед, ты пожалуйста не ругайся, туто-ка другие следы объявились, я и забыл о твоей науке.
                -- Аккуратней нужно быть, лес суеты и поспешности не любит. Чего у тебя там?
                -- Так не знаю, деда! Весь пенёк в чешуйках от еловых шишек, да ещё стерженьки от них валяются, а от ёлки к пеньку и обратно следы, как заячьи, только маленькие совсем.
                Дед подошёл, нагнулся, пожевал губами – Это белка расписалась. Глянь-ко! Снег вокруг ёлки прям-таки усыпан чешуйками еловых шишек. Клесты еловыми семенами кормились. Так только они чешуйки отрывают,  и бывает, что часто роняют необработанные шишки. Белка увидела лежащие на снегу шишки и позарилась на даровщину. На земле поди-ка справнее обедать. Спрыгнула с дерева, подобрала шишку и устроилась обедать на пеньке, всё удобнее, чем на качающейся ветке. Хорошо, что куницу вовремя заметила, шишку бросила и наутёк на дерево. Куница-то, вишь, за ней метнулась. Что дальше было, в этом долгонько разбираться, а времени у нас с тобой в обрез.
                Карька на дороге нетерпеливо переступала ногами.
                -- Жильё почуяла, а где жильё, там и корм и отдых. Во-о-н за тем поворотом кордон покажется  -- дед тяжело уселся в сани – Устал манёхо с тобой однако. Твоё дело молодоё, а мне уже тяжеловато без лыж по снегу бродить. Сейчас приедем, ты внучок первым делом за водой сбегай, прямо с чайником. Нам воды много не надо, для чая только, а умыться и снегом не зазорно. Воду принесёшь, печку затопишь, дом-от поди весь выстыл. Я же пока собираться, да укладываться буду.
                В это время подъехали к кордону. Вовка спрыгнул с саней, побежал открывать ворота. Дед подъехал к крыльцу, распряг лошадь, отвёл её в конец двора, принёс большую охапку сена. Вовка уже возвращался с полным чайником.
                -- Деда, у тебя что замка разве нет? Щеколда у входной двери на палочку закрыта. Всякий народ ходит, растащат так всё.
                -- Нет, так даже спокойнее, закрой на замок, его скорее сковырнут, а то и вместе с дверью. Сколь здеся живу, никто не баловал ни разу. Случайные люди не заглядывают сюда: от жилья далеко, а охотники народ серьёзный, пакостить не станут, себе дороже. В запрошлом годе пришёл на лыжах опосля Рождества, а вокруг всё снегоходами изъезжено. Посчитал, аж четыре снегохода было и с санями-прицепом. Я потом ужо понял, что отдыхать какие-то городские приезжали. Печку в доме топили и баню тоже. Ночевали, пировали, но ничего не попортили, мусор и тот сожгли, али с собой забрали. Только бутылок пустых много оставили. А ещё, как бы в оплату за сожжённые дрова оставили стаканы, чашки-ложки и большим самодельным ножом бумажку к стене пришпилили. А на ней, спасибо мол за приют. Вона как!
                За разговорами Вовка затопил печку, а дед собирал и увязывал свои нехитрые пожитки, выносил их и укладывал в сани.
                -- Крупное я всё раньше перевёз – бубнил дед – постели остались, одёжа-обувка кой-какая рабочая, да инструмент всякий. За сеном на неделе придётся съездить, остатки вывезти и до весны можно не показываться.
                -- Чайник вскипел, обедать будем?  Я здорово проголодался, сейчас  бы, кажется, целого поросёнка съел – Вовка насыпал чай в большую полулитровую  эмалированную кружку, залил кипятком и накрыл шапкой – пусть пока преет.
                -- Целого поросёнка у нас однако нет, но часть найдётся – дед принёс из саней рюкзак, выложил из него солидную краюху хлеба, шмат сала, завёрнутый в белую тряпицу и полный кулёк румяных пирожков. Хлеб он нарезал толстыми ломтями, а сало мелкими кусочками, очистил головку чеснока. – Наливай!
               Мальчик разлил чайную заварку из большой кружки по маленьким, добавил кипятку и бросил по два кусочка сахара. Ели молча и быстро. Выпили ещё по кружке чая. Вовка сполоснул кружки, вытер и стал укладывать их в рюкзак.
                -- Не надо! -- сказал дед – Поставь их на полочку у окна.
                -- Ой, деда, ты на полке какие-то банки забыл, вроде порох в них!
                -- Нет внучок, это я специально оставил. В одной банке из-пороха сахар, в другой – соль, в третьей – чай. Банки жестяные: никакая мышь не разгрызёт, а рядом видишь, на полочке-то спички лежат и свечка почти целая. Вот представь себе, заблудился человек, али охотник лыжу сломал. Ночь близится – верная погибель ему. А тут он на кордон вышел, а в избе дрова сухие сложены, на плите чугунок, кастрюля, чайник. На столе чашки, ложки. На полке кружки, свечка, спички, соль, сахар, аптечка. А ещё вот что – он вынул из рюкзака три матерчатых мешочка и подвесил за верёвочки за гвозди к потолочной балке. – Здесь крупы: пшено, рис, гречка, а подвешиваю от мышей. Наберёт путник снегу, растопит, сварит кашу, попьет чаю, а наутро с новыми силами до жилья доберётся. Дорога- то одна. Поспать тоже есть где: в комнате две кровати, на них тюфяки с сеном, шубы, правда драные, но укрыться можно.
                -- Какой ты заботливый, всё предусмотрел!
                -- В общем-то не только забота это, конечно, не я  её и придумал. Такой обычай издавна ведётся. На лесных кордонах, в охотничьих избушках и зимовьях всегда оставлялось самое необходимое для того, чтобы человек, попавший в лесу в беду, мог оказать себе первую медицинскую помощь, обогреться и продержаться некоторое время. Ладно лясы точить, поехали, а то через час темнеть начнёт. 
                Отдохнувшая и пожевавшая сена Карька резво бежала по узкой лесной дорожке. Распогодилось. Из-за лохматых туч показалось солнце, тут же зацепившееся за макушки деревьев. Скоро должен показаться торфяник и дорога станет лучше. Но дед неожиданно натянул вожжи и лошадь остановилась.
                -- Вот тебе внучок на сегодня последняя страница в белой книге – дед кряхтя слез с саней.
                Вовка забежал вперёд. Слева к дороге подходил крупный след, дорога, в том числе и след саней, была истоптана множеством следов, а впереди вправо от дороги отходило три следа. На дороге были чётко различимы раздвоенные отпечатки копыт. -- Как стадо по дороге набродило, такие следы могли оставить только лоси! Да  деда, я ошибиться не могу, ведь ты их мне летом показывал на зверином водопое. Их так хорошо было видно на мокрой глине, что они отпечатались в памяти навсегда.
                -- Значит так Володя, ты прав молодец что запомнил с лета следы, значит толк в тебе будет. Походим потом по лосиным следам – тропам, многому научу, если захочешь. А то вырастешь, и забудешь всё: наезжать станешь как многие, вина попить, да шашлыков поесть. Молчу, молчу, не обижайся, это я по привычке по стариковски ворчу, слушай сюда и запоминай. Прощли здесь корова с двумя телятами. Корова – это как ты  понимаешь – лосиха. Почему так думаю? Знаешь внучок, мой лесной опыт  позволяет не думать, я просто вижу и всё, точка. У коровы копыто  острое, как заточенное, а у быка – закруглённое, тупое. Бык, как ты понимаешь – это рогач, или самец. Кроме того на дороге рассыпан лосиный помёт, а это знающему человеку говорит многое: у лосихи он продолговатый, а у быка – как бы отрубленный с одного конца. У молодых лосят-первогодков довольно трудно определить  пол, но я с уверенностью скажу, что это две тёлки. Меня это радует: через два года будет у меня в обходе уже три семьи, если конечно что-нибудь не случится.
                Солнце опустилось за кроны деревьев. Очень быстро стемнело, почти без обычного багрового заката. Небо из тёмно-синего превратилось в фиолетовое, затем в чёрное. Неожиданно быстро высыпали звёзды.   Вдалеке за торфяником и полем зажигались один за другим огоньки деревни. Вовка закутался в старое байковое одеяло и повернулся спиной к деду. Из-под полозьев саней уходила назад и в темноту дорога, звёзд становилось всё больше. Постепенно поле и небо слилось в одно целое, Звёзды казались следами неизвестных небесных зверей, которые то сходились, то разбегались белесыми отпечатками  по чёрному небесному снегу, превращались в тропы и неожиданно растворялись…   Вовка спал…


                В.Светашов.