Альбом

(Глава из цикла "Жильцы Экспериментального дома")

И не передать, как радовалась Люся полученной однокомнатной квартире в новом экспериментальном доме.
Эксперимент заключался не только в том, что две стены выполнены были из кирпича, остальные – из панелей, но и планировка квартир в доме отличалась от повсеместно строившихся тогда «хрущовок». Например, в однокомнатной квартире, которую получила Люсина  семья, в комнате  были две ниши размерами два на два метра. И это позволило организовать в одной из них детскую, а в другой – спальный уголок. Площади квартир уменьшены  до предела. Что прихожая, что кухня. Тем не менее,  Люсе,  до той поры проживавшей с семьёй в неблагоустроенном бараке с Гошиными стариками, это жильё казалось сказочным.
В доме был один подъезд на двадцать четыре квартиры. Зато какой!  Из просторного вестибюля пологая лестница поднималась на площадку второго этажа, тоже просторную, расположенную по периметру.  Откуда  предусматривались входы в шесть квартир. И так на всех четырёх этажах.
Над лестничной клеткой вздымался стеклянный купол, и почти весь день дневной свет освещал подъезд, особенно на верхних этажах.
Короче говоря, Люсе было чему радоваться и даже гордиться.
    Она, ещё не изжившая в себе привычек провинциальной жительницы, доверительно кидалась к своим соседям, не раз больно ушибаясь о холодность и недоумение в свой адрес. Дело в том, что Люся  с четырнадцати лет проживала в студенческом общежитии, где привыкла к общности интересов, общению.  Она понимала, что её навязчивая открытость кажется людям странной. Не раз улавливала недоумение, когда разносила гостинцы из полученной посылки с Украины – грецкие орехи, фрукты и сухофрукты. Но постепенно, знакомясь ближе, соседи принимали её с её, как им казалось, странностями и относились снисходительно.
Галина Петровна, соседка по первому этажу, стала даже вести над Люсей некое добровольное шефство. Заходила в их полупустую квартиру, учила Люсю ставить тесто на пирожки, а также многим другим домашним делам.
   В семье Люси не хватало денег, приходилось их занимать до получки. Чаще всего она обращалась с этой просьбой к Галине Петровне. Заходила к ним, иногда брала с собой своего  двухлетнего сынишку Алика.
Семья Галины Петровны состояла из её золовки, Марии Леонидовны, совсем уже старушки,  и дочери Светланы, учившейся в консерватории.
У Марии Леонидовны своей семьи не было, и она всю жизнь прожила в семье брата.
Была  сдержанной, молчаливой, как и Светлана. Лидерство в семье принадлежало Галине Петровне.
Основное место в квартире занимало фортепиано, мебель вся старая, - дерматиновый диван с высокой спинкой, круглый столик со стульями, этажерка с книгами и безделушками,  в спальне – две кровати с панцирными  сетками.
Этажерка,  как магнитом притягивала внимание маленького Алика. На верхней полочке стояли всевозможные флакончики, по большей части пустые,  фарфоровые куколки  и, главное – маленький звонкий колокольчик. Галина Петровна позволяла Алику позвонить, и это доставляло ему большое удовольствие.
Там же, на этажерке Люся увидела большой семейный альбом. И однажды  застала Галину  Петровну сидящей и рассматривающей его.
- Можно мне посмотреть ваши фотографии в молодости, - спросила она.
Галина Петровна предложила ей стул рядом, и стала показывать снимки.
- Это мои родители, - тут они ещё до войны. А здесь – уже совсем состарившиеся. Родители были запечатлены  чинно сидящими рядышком и старательно смотрящими прямо в объектив. Галина Петровна непроизвольно погладила фотографию, бережно перевернула  страницу.
Люся ахнула. На ней была Галина Петровна, настоящая красавица. Черты её лица и сейчас ещё были красивыми, особенно глаза, тёмные, выразительные с цепким оценивающим взглядом. Она и сейчас не казалась старухой, хоть густые её, коротко стриженые волосы поседели. И фигура сохраняла стройность и лёгкость движений.
    На фотографии рядом с сидящим молодым военным стояла она в белом платье, с цветами в руке.
Прекрасное лицо обрамляли тёмные локоны, вся светилась счастьем.
Были в альбоме фотографии Марии Леонидовны, которая и в молодости не отличалась красотой.  Больше всего фотографировали Светлану. С самого маленького возраста прослеживались все этапы её развития.
Повзрослевшая  Света, не унаследовавшая маминой красоты, на фотографиях выглядела даже более интересной, чем в натуре.
Многого о прошлой жизни Галины Петровны Люся не знала. Известно ей стало, что когда погиб отец Светланы, Галина Петровна находилась в психбольнице на излечении. Света оставалась на руках Марии Леонидовны. Об этом как-то вскользь проговорилась именно она, когда объясняла, что у Галины Петровны слабые нервы и ей нельзя волноваться.
Сама же Галина Петровна как раз таки находила поводы для волнений. Мало того, что она была негласным домоуправом в доме, следила за порядком во дворе, развела на прилегающей территории настоящий  парк - клумбы, кусты и деревья. Окна её угловой  квартиры  позволяли ей обозревать весь двор. Она даже не могла спокойно наблюдать,  как ребятишки катаются с ледяной горки. Выскакивала, взбиралась по ледяным уступам на самый верх и устанавливала очерёдность.
Некоторые жильцы дома даже возмущались, за глаза обзывая её Цербером, однако вслух не роптали.
Шло время. Разрастались семьи, получали новое жильё «на расширение».
У Люси тоже уже было двое детей, и в один прекрасный день они получили трёхкомнатную квартиру совсем близко от экспериментального дома.
 Тем не менее, Люся всегда была в курсе происходящих там событий.
Так узнала о смерти Марии Леонидовны, о том, что Светлана вышла замуж, а Галина Петровна всё такая же активная и беспокойная.
А однажды её поразило известие о гибели Светланы с мужем в автомобильной катастрофе. Из Галины Петровны как будто выдернули стержень. Она недолго прожила ещё, если можно было это существование назвать жизнью. И тоже умерла. Родственников у них не оказалось. И вскоре в квартиру заехали новые жильцы.
Люся пошла в магазин «Огонёк» как раз мимо её прежнего дома.
В это время новые жильцы выносили на помойку ненужные им старые вещи. Люся остановилась, наблюдая. Вот вытащили старый диван, грохнули его об землю, но он упрямо не поддавался, уцелел, вот этажерка, а вот бросили пакет с мусором. Внезапно Люся уловила знакомый звук колокольчика.
Она подошла и увидела его, выкатившегося из пакета.  Люся подняла, он слабо звякнул. И вдруг она увидела альбом, тот самый с  историей жизни исчезнувшего навсегда рода. Люся держала его в руках, не зная, что  делать.  Бросить в помойку  не могла, домой – тоже не хотела нести. Чужая жизнь, чужая беда.
Люся вошла в дом, постучала в крайнюю квартиру, где жил дворник. Попросила лопату. Вдвоём с дворником они выкопали  ямку под разросшимся кустом черёмухи, которую посадила Галина Петровна когда-то давно.
Люся завернула альбом в чистый полиэтиленовый пакет, и они его закопали  там, под черёмухой. Похоронили.