Сладкая история с горьким привкусом

               
     Девятиклассники толпились у кабинета русского и литературы. Звонок уже прозвенел, а учителя еще не было, и все надеялись, что урока тоже не будет. За время большой перемены многие не столько отдохнули, сколько расслабились. И кто только составляет эти расписания? Литература после большой перемены!  Но у Клавдии Константиновны редко кому удавалось посибаритствовать! Железная Клава - так ее звали в школьныхю "кулуарах", была человеком бескомпромиссным и жестким, и многим это не нравилось.

     Верка была из их числа. Сама она слыла человеком добрым, отзывчивым на чужое горе, любила читать русских классиков и в глубине души сожалела, что родилась во время брежневского социализма, а не в пушкинские времена. Книг в доме было много - заслуга мамы, которая сама в силу своей занятости не читала, но книги покупала, вернее доставала по великому блату. Ольга Петровна работала в отделе народного образования.  Об этом в школе знали все, и не только учителя, но и одноклассники. Знали и немного побаивались, ведь ни одна проверка по итогам учебного года не обходилась без ее участия  в составе комиссии. Были и такие учителя, которые заискивали перед Ольгой Петровной в лице самой Верки. Историк на перемене, как бы невзначай, проходя мимо, успевал с видом чревовещателя предупредить ее о том, что на следующем уроке будет спрашивать. Физичка, случайно встретившись с Веркиной мамой на совещании, взволнованно могла показать ей самостоятельную работу, сделанную Веруней еле-еле на тройку, но в школьном журнале по физике стояли одни пятерки. С учительницей географии вообще были особые отношения - там запросто можно было ничего не учить, пятерка в четверти рисовалась сама собой, географичка была подругой Ольги Петровны. Только вот с русским и литературой не повезло! Железную Клаву мало интересовали тылы своих учеников, поэтому спрашивала она со всех одинаково!

     Опоздав на урок, она плавно приземлилась на свой учительский трон, разложила на столе классный журнал, стопку тетрадей с сочинениями, очки и... бумажный пузатый пакетик, из которого она извлекла серую продолговатую конфету, обсыпанную сахаром, и отправила ее себе в рот. Подвижное лицо ее, до сего момента выражающее неприязнь ко всему сущему, сразу как-то преобразилось, одна щека оттопырилась, а глаза на миг подобрели.  Это было что-то новенькое! Рой учеников замолк, и каждый на свой лад пытался переварить изменения, произошедшие с их классной дамой, но тоже лишь на миг, потому как через секунду народ зашушукался, а кое-кто, обнаглев, попытался высказать свое мнение на этот счет!

     - Всем молчать!

     Звонкий Клавин голос рассыпался на тридцать льдинок и достиг сознания каждого ученика.

     - Королькова, к доске!

     Верка знала урок. Литература и русский были  единственными дисциплинами, которые она тщательно и исправно готовила. Здесь был вопрос принципа. Во-первых, филолог  мама, известный в районе человек, а во-вторых, отношение железной Клавы - если, что не так, пара будет обеспечена, без всякой возможности исправить оценку.

     В то время, как Верка начала разглагольствовать на тему дуэли Онегина и Ленского, Клавдия Константиновна отправила в рот еще одну конфету. Сорт этих конфет известен был всем. Пожалуй, только их и можно было купить в то время. Несимпатичные внешне, они и на вкус были не очень хороши. Начинка из приторно-сладкого повидла была хорошо знакома Веруне, она прекрасно знала, что именно эти конфеты обязательно надо было запивать горячим чаем .  Верке резко захотелось пить! Клава же, самозабвенно опустошала коричневый крафтовый пакетик, громко разгрызая некоторые крепкие экземпляры. Надо сказать, что красотой особой она не блистала, но обладала прекрасными зубами, и этот факт приводил в замешательство окружающих. Никто не знал, сколько ей было лет. И вот уже раздался выстрел, и Ленский упал, убитый хладнокровным Онегиным, Клавдия Константиновна же, не менее хладнокровно все еще  расправлялась с содержимым пакета. Верка подумала, что попробовал бы кто из них похрустеть чем-нибудь у Клавы на уроке, но вовремя спохватилась и продолжила пересказ прочитанных глав классика.

     Веруня очень любила по вечерам вдвоем с мамой на кухне обсуждать разного рода события. Они надевали одинаковые стеганые халаты, ставили электрический самовар, и говорили, смеялись, читали вслух какую-нибудь статью из "Литературной газеты" или рассказ из журнала "Юность", решали кроссворды из "Огонька". Ольга Петровна была женщиной интересной во всех отношениях. Когда-то она была очень хороша собой, но и теперь, красота ее все еще не поблекла. Тридцать пять лет - разве это возраст для женщины, которая четко знает, что хочет от жизни? Несколько лет назад она развелась с Веркиным отцом, предпочтя карьеру еле теплящемуся семейному счастью. В тот вечер Веруне было, что рассказать. Она не могла дождаться момента, чтобы поведать маме о метаморфозе, происшедшей с их классной руководительницей. Что бы это значило? Чего это вдруг Железная Клава продемонстрировала всем, что ничто человеческое ей не чуждо? Ольга Петровна тоже была удивлена, хорошо зная жесткий характер Веркиной классной, трудно было представить ее в роли маленькой девочки с карамелькой за щекой.

     Прошло недели две. К конфетам на уроках литературы и русского языка все привыкли. Уже никто не обращал внимания на то, как Клава привычным жестом щелкала их как семечки. И вот однажды она, как всегда ледяным тоном, сказала:

     - Королькова, после урока останься!

     И что бы это значило? Холодок пробежал где-то внутри романтической Веркиной души, но, будучи натурой весьма уравновешенной,  она не стала  терзать себя излишними вопросами и смутными подозрениями.

     После того, как все ушли, а Верка осталась, Железная Клава закрыла дверь класса на ключ с внутренней стороны и приступила к допросу. Веруня, за последние две недели привыкшая к тому, что Клава постоянно грызет, не могла сосредоточиться и все ждала, когда же она начнет шуршать пакетом и положит конфету себе за щеку. Ведь в этот момент Клавдия Константиновна всегда на миг добрела. Но нет! Видимо эмоциональный накал учительницы был настолько высок, что про свой любимый пакет она и не вспомнила.  Верка же, услышав одну только фразу: "Неужели абсолютно все надо рассказывать дома?", поняла, что мир перевернулся и уже никогда не будет прежним. Железная Клава рыдала в голос, громко, не боясь того, что за дверью ее могут услышать, и это еще раз доказывало, что все изменилось, и уже даже сама Клава не была Железной!

     Веруня пулей вылетела из класса после того, как дала обещание учительнице больше не рассказывать своей маме о том, что происходит в школе. Она, не помня себя, пересекла три школьных лестничных марша, выбежала на улицу, забыв пальто в раздевалке, а влетев в здание отдела народного образования, так же незаметно для себя вихрем поднялась на четвертый этаж и ворвалась в знакомый ей кабинет. Увидев маму, она разрыдалась. Ольга Петровна быстро закрыла кабинет на ключ, и приготовилась услышать самое страшное, что только могло произойти в ее понимании.

     - Для чего? Для чего ты это сделала? - выплакала из себя Веруня.

     Ольга Петровна совсем не понимала о чем идет речь, но волна цепной реакции уже давала о себе знать. Она вытащила из сумки сигарету и нервно затянулась. Никогда раньше она не позволяла себе курить в кабинете, но тут был особый случай. Верка, захлебываясь слезами и размазывая потекшую тушь по раскрасневшимся щекам, взахлеб пересказывала маме разговор с Клавой в самых мельчайших подробностях. В конце концов, Ольга Петровна разобралась в чем дело. Она облегченно вздохнула, поняв, что никто не умер, что всего-навсего конфетно-карамельная история разрослась до размеров  конфликта, она налила дочери стакан воды,  и сделала попытку обрисовать ситуацию. На днях, после совещания директоров школ, к ней подошла завуч из Веркиной школы и сообщила, что скоро им понадобится новый учитель русского языка и литературы, а  девятому "А" еще и классный руководитель, ведь Клавдия Константиновна беременна и вскоре собирается в декретный отпуск.

     Веруня поперхнулась водой и закашляла.

     - Этого не может быть, она ведь старуха! - прохрипела она.

     - Не такая уж она оказалась старуха, всего на два года старше меня! Теперь тебе ясно, почему ваша Клавдия Константиновна так поменяла свои привычки? - Ольга Петровна налила себе стакан воды и залпом его выпила.

     - Да, только я не понимаю, как ей стало известно о нашем с тобой разговоре?

     - Когда Елена Семеновна попросила меня подыскать вам нового учителя, я ожидала услышать какое угодно объяснение, только не беременность, поэтому от неожиданности выпалила:"А, теперь ясно, почему Клавдия Константиновна за урок съедает пакет леденцов!"

     - Мам, но насколько я знаю, во время беременности тянет на солененькое, а не на сладенькое! Ну, Клава! Даже тут оказалась не как все нормальные люди!

     - Знаешь, я вполне допускаю, что она просто пытается бросить курить, ведь это очень вредно для ребенка...

     В этот момент зазвонил телефон, Веруня высморкалась, а Ольга Петровна сняла трубку  и очень недовольно сказала:

     - Елена Семеновна, у меня тут дочь рыдает после разговора с Клавдией Константиновной, вы же мне обещали, что не будете насчет конфет распространяться.

     Может быть Верка еще до конца не успела постичь своей роли во всей этой истории, но она отчетливо осознавала, что круг замкнулся, беззаботное детство закончилось и начиналась взрослая, очень сложная и пока непонятная ей жизнь.


Рассказ опубликован в сборнике лауреатов и дипломантов литературных конкурсов "Триколор 2015" в номинации "Самый короткий рассказ" Союза писателей и переводчиков.

Литературный журнал "Чешская звезда" №34
Журнал "Ковчег" http://www.kovcheg1321.com/materials/magazine/Kovcheg_5.pdf