В поисках Родины

   Какое же чудо, конституционное право на отдых и его последствия в виде оплачиваемого отпуска на моей новой работе в департаменте здравоохранения Москвы.
   Я решил с пользой провести время и навестить своих старых друзей, проживающих западнее Москвы. Тем более в новой политической ситуации дружить с ними мне категорически запрещалось, а значит, было, мне просто жизненно необходимо.
   Так, образовался маршрут Москва – Минск – Вильнюс – Рига – Вильнюс – Москва.

   Отпуск предполагает отдых и прибыв в Минск, я пару дней просто проспал. В последнее время есть много опасений, что меня может постичь участь Льва Николаевича Толстого, отлученного от русской  православной церкви за свои взгляды. Невозможность проявить свою политическую волю вызывает во мне стресс. Мне неоднократно говорилось, что русские люди не должны думать как я. И поэтому эти люди могут придти и попытаться забрать у меня чудеса, происходящие в моей жизни, да еще и обвинить меня в «неправославности». Вообще, идея «русского мира» в том виде, в котором она навязывается гражданам в современной России, чужда мне. Слава Богу, что я свободен от условностей как личность и как человек. Однако у меня есть потребность в принадлежности к группе, как у социального существа. Поэтому я стал ежедневно ходить в католические костелы Минска, вспоминая свое детство, проведенное в этом городе в моей белорусско-польской семье. От общности мне стало гораздо легче в канун католического Рождества.

Вильнюс.

   В Москве мне снился сон, что стою я на улице возле Остробрамских ворот и прошу Божью Матерь дать возможность мне попасть в Литву. Накануне поездки у меня закончился паспорт, наши страны хотели разорвать дипломатические отношения, да еще незавершенные дела на работе ставили поездку под угрозу. Но все разрешилось чудесным образом, и поэтому по приезду в Вильнюс я пришел к воротам. По традиции я купил своему товарищу произведение Ф. М. Достоевского на литовском языке, «Преступление и наказание». Позаимствую у великого автора писательский прием в виде сновидений Родиона Раскольникова для описания событий, происходящих со мной в дальнейшем.

Сон Первый.

   Я иду по узким улицам Вильнюса поздним зимним вечером. Меня ждут друзья на втором этаже читального зала. Мне предстоит вспомнить снова свою бурную молодость, чтобы освободиться от груза вины.
   Когда то я жил в Санкт-Петербурге  и работал в операционной хирургического корпуса анестезистом. Наша больница была последней инстанцией, в которую «Скорая помощь» привозила самых тяжелых пациентов со всего города. Чтобы быть эмоционально стабильным от постоянных смертей, я превращался в Царя Морфея или в Харона, обеспечивая пациентам либо наркоз, либо перевод в морг. Служение в медицинской академии было необходимым условиям моего возвращения в Москву. На этой работе мне платили совсем мало, я мог позволить себе лишь съемную комнату в питерской коммунальной квартире. Хозяйкой квартиры была Фатима, некогда беженка из Средней Азии, а ныне настоящая санктпетербурженка. Именно она и сделала мне регистрацию в Северной столице и дала приют. Этот эпизод в моей жизни был лучшей терапией толерантности к нацменьшинствам. Я до сих пор вспоминаю его, когда становлюсь лояльным к фашизму или во мне сеется идея какого-либо национализма. Поведав миру о своем прошлом, я проснулся.

   Наступило Рождество, и я встретился со своими друзьями-москвичами в праздничной обстановке французского ресторана. Несмотря на восторги некоторых вильнетисов* курсом политики РФ, мои соотечественники не хотели возвращаться на Родину, обосновавшись в разных уголках Европы. Утром мы решили ехать в Ригу.
   Дорога в Юрмалу заняла мало времени. Как только мы пересекли границу с Латвией, мы оказались в зимней сказке: шел снег, а вокруг по полям бегали косули. За разговорами в машине я задремал.

Сон Второй.

   Балтийское море волновалось, а тучи над ним, то появлялись, осыпая нас снегом, то расходились, открывая простор солнцу. С разных сторон Балтики у меня есть друзья, в Таллинне, Санкт-Петербурге  и даже Стокгольме. Зимнее море объединило нас, а ветер разнес им мой приветственный клич.

Зима наступила

****
Пусть будет свежим глоток,
Вьюг и метелей зимний лоток.
Взгляд всё тянет и тянет в потолок.
Уют и батарей тепло.
****
Апатия искренно ласкала,
Ласкала руки и лицо.
Или по улице в зимней темноте,
Меня таскала...
****
Меня таскала, музыкой хруста снега,
И музыкой грусти в уши лила,
Ну и пусть.....
Зима наступила
****
Ни кто её не звал
А она пришла и нас тупила
На рождество присела,
На новый год ела и пила
Зима, наступила
****
И декабрь нам соврал
Снег белый забрав
И просто холодный ветер
Наложил на лужи лёд.
****
День от то дня, день от то дня,
Виды из окна, и это эхо - пустота
Сжимались люди и пока
Бегут не гулять, бегут домой люди.
****
С чувствами зимы - белыми цветами,
Пленила заморозила умы.
Но мы, не протянем
А до живём до весны
****
Ведь не познав Зимы.
Мы не узнали  бы,
Не узнали бы
Радости весны.
****
Зима наступила - Зима нас тупила 2013-2014. Олег Янцевичь

http://www.proza.ru/2014/01/21/2389

   Отдых действительно шел мне на пользу, сны укрепляли меня с каждым днем. Смотреть американские мультики, это то, чем я бы хотел заниматься в своей жизни, но, к сожалению, работа и взросление предполагали определенную ответственность, в том числе за человеческие жизни.
   Из поездки по Латвии я возвращался в Вильнюс как домой. В этом городе культура и религия, традиции и люди гармонировали с моим внутренним миром. В детстве у меня была линейка с изображением Тракайского замка. На уроках я впадал в привычные для меня состояния грез и путешествовал по литовской земле. Наверное, в том, что ты становишься взрослым, есть плюсы. Мечты сбываются и теперь я путешествую в реальности.

Сон Третий.

   Я спускаюсь по лестнице в подвал гостиницы, чтобы позавтракать. В темноте при свечах я знакомлюсь с пожилой еврейкой Фирой из Германии.
- «Как только вы зашли в подвал, я сразу поняла, что Вы ненормальный. Я сразу поняла это, ментально» – поприветствовала она меня.
- И в чем же моя ненормальность? Лишь в том, что в 40 лет я не женат и работаю в сфере психиатрии?
- Боже мой! Так вы закончили Университет?! Вы такой умный, что Вас пора убивать! Но вы не смогли бы работать в Германии, там нужен язык. Мне легче, я учила немецкий в школе. Вы когда-нибудь видели работающего еврея? Поэтому мне платят в Германии хорошее пособие по безработице. Немцам стыдно, что они натворили с нами во время войны. Так что, пережили голод - переживем и изобилие!
   Этот диалог напомнил мне ужасы катастрофы еврейского народа. Я бывал в мемориале Яд ва-Шем в Иерусалиме, увековечившем память о евреях, жертвах нацизма. Еврейский вопрос тоже актуален в поисках моей Родины. В прошлом году я дважды побывал в Израиле, и всякий раз со мной происходили чудеса. Первый раз на свой 39-ый день рождения я молился у Стены Плача, а к вечеру мне позвонили и назначили президентом крупного фонда. В другой раз я просто ходил по Иерусалиму и плакал, «слезы омывают душу» - говорил мне папа. «Вечный город» вводил меня в транс. И Бог даровал мне душевный покой и рассудительность.
   Перед вылетом домой, я вставал на колени на дно Средиземного моря в Тель-Авиве и под водой молился: «Боже! Дай мне возможность возвращаться на эту Землю!». За средиземноморский климат я мог простить этому городу всё, включая лагерь суданских беженцев в Южном Тель-Авиве с его стойким запахом мочи и разлагающейся плоти. Израильтяне, помня о Холокосте, не могут отойти от либеральных ценностей и однозначно решить проблему нелегальных эмигрантов, а я, помня Фатиму – беженку из Душанбе, не берусь судить людей, бегущих на Землю Обетованную с Африканского континента в поисках лучшей жизни.  Ведь процветание – это естественная форма жизни.

Будильник: «В Москву, в Москву».

   Перед отъездом тоска всякий раз охватывает меня, когда я собираю свои вещи и подарки друзьям. Но как только самолет совершает посадку, отчаяние сменяется восторгом. Москва резко и моментально пробуждает меня ото сна столичным ритмом.
Где же ты моя Родина? Может во сне?
-----------------------------------------
*Вильнетис – житель Вильнюса, как москвич