44. Охотничьи летописи

                Осенний лес – спасение и отрада.
                Уходят прочь сомнения, боль и страх.
                И золотые звезды листопада
                Несу домой на мокрых сапогах.

                В. Мунистов

11.02.11
              Пороша и ночные раздумья о том, что завершаются последние деньки перед закрытием сезона, не оставляли мне никакого выбора. Поэтому, отметившись утром на работе, уже в десятом часу выходил во всеоружии к огородам. Тут на Шельму напали соседские дворовые собаки, и между ними завязалась жесточайшая драка. Я сначала отбивал выжловку от дворняков, а потом пытался оторвать свою, вконец обозлившуюся собаку, от вышеупомянутых «визави», которых она безжалостно рвала. С поля битвы мы с Шельмой ушли победителями. Она – с боевыми ранениями, а я – с вконец сломанной о врагов лыжной палкой.
             Тут же у огородов куча заячьих «двоек», «сметок» и прочих выкрутасов, указывающих на лежку. Насторожился я, подошел к крайнему огороду, увидал входящий след зайца, взобрался на сугроб и первым же выстрелом уложил выметнувшегося из-под ограды русака.
             Обошел огород, подобрал трофей, а тут Шельма погнала. Закопал в снег зайца. Подбежал ко рву на входной след гонного русака. Заметил его на горе, когда тот, пытаясь обмануть выжловку, мастерил свои «двойки». Но тут собака удачно подвернула, и через полминуты русак своим следом набежал на меня и был бит вторым выстрелом (первый выстрел «двойкой» «в штык» опять оказался безрезультатным, хотя осыпало кучно). Раненый русак крутнулся по дороге и лег, когда я поправился «единицей».
            Занес «косых» домой (жена сказала, что зайцы лежали на веранде через сорок минут после начала охоты), а потом до часу дня безрезультатно прочесывал хозяйство Кноблоха и его окрестности.

13.02.11
             Не смог ничего придумать лучше по поводу красивого завершения охотничьего сезона, как завести машину и поехать в старое село, а там поставить автомобиль у ворот школьного шофера и «прочесать» окраину села и огороды.
             Подошел к моему любимому огороду, где я нынче уже завалил пару русаков. Следов там много, а по заячьим премудростям было видно, что и лежка неподалеку. Шельма моталась по огородам, отдавала голос на жировочных следах, выходила на гору, отдаляясь, но я упорно стоял на месте, показывая тем самым собаке, что наш зверь здесь. Здесь он и был. Завопила выжловка, и через пару минут русак набежал на меня, сел в кленах и был чисто бит «двойкой».
             Подвязал трофей на веревочку, потащил его за собой и заскользил на лыжах по летнику в сторону песчаного карьера. Не знаю, откуда взялся заяц (а ружье висело у меня за плечами), но он вдруг возник из ниоткуда и лениво поскакал в сторону села. А задняя лапа у него, кстати, не работала. Чей-то подранок. Шельма погнала, а я резонно рассудил, что лучше летней дороги русаку другого обратного хода нет. Так и получилось. Вылетел заяц из огорода где-то в километре от меня, а за ним собака. «Косой», как по шнуру, и накатил на меня. Первым выстрелом обзадил, а вот «единица» его завалила.
              Зарыл обоих зайцев в чиях и решил проверить  баранье стойло. Русак просто не может проигнорировать эти заборы и снежные надувы вокруг них. Если это не так, то в заячьих повадках я просто ничего не понимаю. Подошел. Следы есть. Шельма, обходившая двор по периметру, взвыла от взметнувшегося перед ее носом русака. Ударил «двойкой» когда заяц был еще во дворе, обзадил! «Косой» крутнулся по загону и вылетел вновь ко мне. А я уж в этот раз не оплошал.
              Вот так, товарищи, надо заканчивать охотничий сезон. Три русака. А общий счет – тридцать зайцев. Я уж забыл, кто в истории так перевыполнял нормы, ни то Стаханов, ни то Даша и Паша Виноградовы (многостаночницы, теперь этому слову придают совсем другой, похабный смысл). Но, тем не менее – триумф полный, а тут и приехавшие гости смогли увидеть настоящего охотника, которого снимали и на фотоаппарат, и на камеру.