Как мельник Степан Цареву спас

     Вот уж и половина жита высушена, а басенок у Дедушки Овинника в запасе много. Все и не перерассказать. И выбирает он для ребят такие, в которых про Табаровку сказ.

     ...Было это, - ребятки, не так чтобы давно. На памяти моего деда. От его-то я и узнал про табаровского мельника Степана...
     ...Мельница Степанова стояла вокурат под Павличевым угором. Место для плотины на речке Цареве - лучше и не придумать. Молола мельница исправно круглыми годами. Ну и Степан, бают, мельник был не простой. Ходил слух, будто Водяной Хозяин у его в помощниках. Видать, правда, никто не видал, а догадывались. Ну-ко и сами подумайте: может человек в одиночку пятнадцать пудиков с места на место поставить? Сумлеваюеь. А Степан-то, бывало, возьмет мельничный круг, подымет да и обратно положит. А то по мешку муки под мышки подхватит и несет хоть бы что.  Как-то баба из другой волости привезла воз зерна. Степан смолол, мешки с мукой в телегу погрузил, баба-то и отправилась с Богом. До угора доехала, а дальше ни тпру ни ну. Не под силу лошади с возом на угор. Тогда Степан ее выпряг да сам в оглобли-то встал. И втащил ведь! Вот каков, наш мельник Степан был.
     Кто уж ему помогал - Бог его знает, токо мельница вхолостую не робатывала. Вот, видно, нечистой-то силе и не поглянулось Степаново раденье за людей. И начала она пакости строить. То дорогу к мельнице валунами перегородит, то крышу снесет, то кикимору подселит, и та по ночам помольщиков пугать начнет. Отваживать, значит, их от мельницы. Ну, с кикиморой у Степана разговор был короток: отправил к Водяному Хозяину, по ту пору ее и видели. Каменье убрать и крышу починить тоже за работу не считал, а токо за пустяки. Тогда и затеяла, супостатка, дело нешуточное...
     ...Стал мельник Степан замечать, что вода у запруды на убыль пошла. Что ни день, то берёг ниже, а река уже. Степан запруду наглухо запер, а воды не больше. И уж ладно бы сушь стояла. Нет, суши не было. В такие лета мельнице токо и молоть. А река убывает и убывает. Высохла Царева-матушка так, что един ручеек, как бабья слеза, пробивается. Мельница не мелет, у людей мука кончается. Как делу быть? - думает Степан. Да что тут придумаешь? Кроме одного - идти искать губителя. Пошел Степан вверх по берегу. Идет, глядит, что от реки осталось, и сам себе слово дает: не вернусь, мол, пока не спасу Цареву от напасти, а людей от злой власти.
     Шел он шел три дня и три ночи и пришел к тому месту, откудова Царева начало свое берет. А берет она начало из невеликого озерца. Студеным зовется. Слыхали? А Студеным его Степан назвал, потому как вода в нем родниковая. Глонешь глоток - и в жару делается не жарко, усталость как рукой снимает, тело силой наливается, а голова делается ясной, как после спокойной ночи. Недаром и Царева наша, свет Студеновна, светла да чиста, как небущко...
     Ладно. Пришел мельник Степан к озеру и видит такую картину: место, откуда Царева вытекает, перепружено каменьем. Да так густо этих каменьев накладено, что токо тоненькая струйка сквозь просачивается. Ну, раскидать каменье для мельника не дело, а игра. И стал кидать. Да токо не игрой дело-то обернулось. Один камень выкинет, а на его место два хто-то кладет. Он один выкинет, а хто-то два положит. Запруда не убывает, а прибывает. Рассердился мельник, да как закричит: «Эй, хто тут есть? Покажись!» И показался мельнику во всем своем обличье сам Сотона. Нашто уж мельник мужик не пугливой, а вздрогнул. Рожа у Сотоны козлиная, язык красной высунут, на ногах копыта, а рук четыре. Показался мельнику да как захохочет! Елки закачались, а по озеру волна пошла. «Что, мельник, отмолола твоя мельница, отпоила Царева ваше отродье человечье чистой водой? Всех вас изведу..»
     ...Пока Сотона это говорил, мельник Степан очухался от страха и говорит: «Мельница моя встала, это правда. Людям стало худо - тоже правда. И сделал это ты, Сотона. А я пришел твое зло в добро переделать...» - «Это как?» - «А вот как. Подойди- ко поближе». - «Ну, подошел». - «Нагнись-ко». - «Ну, нагнулся». - «Ну и дурак». - мельник-то говорит. Й хвать его за язык. На руку намотал и тянет. А сила-то у мельника - сами слыхали. Сотона глаза выпучил, мычит. Языка-то лишимшись, он ведь и всю сотонинскую степень терял. Упал на колени перед мельником: не губи, мол, что хошь для тебя сделаю. «Не для меня, - говорит мельник Степан, - для людей верни реку и мельницу». - «Верну, отпусти», - согласился Сотона. «Ладно, - согласился и мельник. - Токо раз уж у тебя четыре руки, дак ты в два раза быстрее с запрудой-то управишься. Разбирай-ко».
     Раскидал Сотона запруду, и хлынула вода в Цареву, заполнила ее до прежних краев. «Ну, отпусти, тепере», - мычит Сотона. «Отпустил бы я тебя, - говорит мельник, да нет надежи, что сызнова не начнешь пакости делать...» - «Ежели не веришь - бери меня на мельницу. Мешки буду таскать». - «С мешками я и без тебя управлюсь. А порученье все-таки дам. Будешь тут за озерами да за родниками присматривать. Ежели затягивать какой начнет - твое дело расчистить. Или богатство озерное хто-то не в меру присваивать начнет - дак припугни маленько. Понял?» - «Понял, понял. Все сделаю как велишь». - «То-то. А ежели неладное замыслишь - и тебя и твое отродье языков лишу...»
     ...С тех пор Царева даже в сухие лета водой не скудеет, плодит рыбу да раков да красотой своей людей радует. А Сотона, добро-то делаючи, уж не Сотоной стал, а Озерным Хозяином.
     ... Много годиков, на Степановой мельнице крутились жернова. Пока лихие люди ее не порушили... Это уж на моей памяти случилось. А место, где она стояла, и поныне зовется...
     - Степанова мельница...
     - Верно, робятки...