Тому назад одно мгновенье гл. 8

                8

                Соседка Александры Адамовны  не дождалась, пока та соизволит с нею познакомиться – сама явилась вечерком с бутылочкой домашнего вина и самодельной пиццей. Отступать было некуда – только в собственную прихожую.
                Александра Адамовна выдавила вежливую улыбку, сделала приглашающий жест. Софья Петровна старательно не замечала прохладцы на  благородном лице соседки. Она могла разговорить кого угодно и свято верила в свою способность превращать незнакомых людей в приятелей в самый краткий срок.
                – Я вижу, вы уже обустроились!
                Пока Софья Петровна выкладывала на кухонный стол свеженькую пиццу, Александра Адамовна изучила скромное содержимое своего холодильника и  вынуждена была признаться:
                – Уж извините, я не ждала гостей, а потому у меня... почти пусто. Я не ем на ночь... Вот, можно картофель сварить.
                – Зачем варить? Пицца заменит закуску. А выпить винца хорошего, красного, из чистого винограда, на ночь весьма полезно. Крепче будете спать. Кстати, не есть на ночь – тоже плохо. Ерунда это, что вредно! Меньше слушайте телевизор. Там такого наговорят, что...
                Александра Адамовна выудила из холодильника  баночку шпротов, порезала остатки докторской колбасы.
                – Шикарно! – жизнерадостно оценила ее вклад Софья Петровна.
                Через полчаса посиделок Александра Адамовна уже испытывала к соседке легкую симпатию. Ей понравилось, что старуха никого не осуждала, была в меру тактична в вопросах политики, которой все вокруг не просто увлекались, а болели.
                Надвигались очередные выборы в Верховный совет, и горожане вместе со страной разделились на враждующие лагеря. Александра Адамовна придерживалась консервативных взглядов с примесью умеренно прогрессивных идей и терпеть не могла политических дискуссий. Софья Петровна чутьем определила шаткие позиции новой соседки и обходила опасную тему. Она была за независимость Украины от кого бы то ни было, что в этих краях приравнивали к национализму,  а потому  осуждали.
                – Расскажите о вашей соседке, – попросила Александра Адамовна после второй рюмки.
                – О, это была такая женщина, такая...Чуткая, умница, но такая... несчастливая, ужас!
                Александра Адамовна терпеливо ждала развития темы. Она терпеть не могла всех этих эмоциональных оценок, особенно в устах стариков. Пора уж применять другую лексику – адекватную социальному положению, опыту и образованию. Что значит чуткая? Или умница? Для кого умница? И что значит несчастливая? У всех свои беды, каждый по-своему несчастлив. Или счастлив.
                – Не знаю даже, с чего начать… У нее ведь не жизнь была, а настоящий роман.
                – У всех у нас – роман. С жизнью. Лучше давайте, я вопросы буду задавать, – предложила Александра Адамовна, опасаясь, что ее любопытство покажется  слишком подозрительным.
                – А давайте!
                – Кто у нее был муж? Имею в виду…кем по специальности. Она, я так понимаю, филолог, как и я? А вдруг мы…знакомы?
                – Да, она всю жизнь в школе проработала, литературу преподавала. А Илюша, это ее муж, был военным хирургом. Вечно его в горячие точки посылали, то куда-то на восток, то в Чечню, пока  не развалился наш Эсесер! И она его ждала, ждала, бедняжка…Можно сказать – всю молодость прождала, лучшие годы!
                Александру Адамовну, едва прозвучало имя Машиного мужа, охватило такое сложное чувство – смеси облегчения с недоумением, что она прозевала, куда это Илюша ездил воевать. Даже переспросила.
                – Думаю, в Афгане был! Вернулся с палочкой, хромал, а его все равно в Чечню погнали как военврача. Вроде в России своих докторов не было! Хорошо, что мы сейчас ни с кем не воюем!
                Софья Петровна осеклась, глянув на застывшее лицо соседки. Подумала: «Ишь ты, коммунистка, наверное!»
                И замолчала в ожидании вопросов.
                – Вам и муж ее нравился, так я понимаю?
                – Еще как! А кому он мог не понравиться? Это же был душевный человек, понимаете? Он любил всех!
                Александра Адамовна усмехнулась.
                – Не смейтесь. Это правда. Он любил семью, помогал соседям, он даже с учениками Машиными возился, как с родными детьми! В походы с ними ходил! Помогал двоечникам.
                Александра Адамовна снова не удержалась от скептической гримаски.
                – Не верите? – немного обиделась Софья Петровна. – Конечно! Мало таких людей, что себя отдают, если кому-то нужна помощь! Потому и не верят, что сами не способны на… – она осеклась. – Извините, я не о вас! Я просто так, констатирую факт: отзывчивых людей меньше, чем всех остальных. Разве не правда? А к ним, когда ни придешь, вечно вокруг стола сидят какие-то школяры с тетрадками, и Илья  Сергеевич им что-то объясняет. Математику, физику и химию. Так я поняла. Машенька же была  классным руководителем до самой пенсии!
                – А вы говорите, что ваша Маша была несчастливая, – напомнила Александра Адамовна.
                – Но ведь он умер раньше Маши! Она чуть  с ума не сошла, бедная! Я знаю, что такое быть вдовой, сама мужа похоронила два года назад.  Но у них – Маши с Ильей – любовь была … – Софья Петровна задумалась, подбирая слово. – Неземная! Да. Они жили одним организмом. Что вы все время вроде как усмехаетесь? – неожиданно оборвала себя соседка.
                – Вам показалось! Я слушаю, слушаю! Просто когда говорят о неземной любви, мне… я… не совсем понимаю, что это значит. Если, как вы говорите, они были одним…организмом, то это уже, пардон, натурализм, а не неземное.
                Нет, не могла Александра Адамовна сдержать себя. Один организм?! Это что – когда общие даже…газы выходящие? Расстройство стула и прочие прелести? Фи, как противно!
                Но Софья Петровна тоже держала паузу. Все-таки обиделась?
                – Он болел или внезапно? – подтолкнула Александра Адамовна соседку, стараясь добавить в голос тепла.
                – Да. Полгода. Рак. Она была всем. И сиделкой в том числе. Он и здесь себя показал мужественным человеком. Терпел. Знаете, как трудно было достать болеутоляющие? Даже в больницах их не было. Вместо положенных двух уколов, приезжали делать один, только на ночь. Машенька моталась по аптекам, где из-под полы наркоманам  продают эту гадость. Ночью! Дети уже жили отдельно, она их не хотела подключать к такому, не просила помощи. Это ужас был.
                О таком Александра Адамовна слышала впервые: чтобы ночью аптеки торговали наркотой?! Что она мелет, эта доверчивая  старуха? Надо остановить этот…бред!
                – Вы говорите, что дружили с Машей двадцать лет. А до этого? Здесь жили другие? Кто?
                – Ну, это целая история!
                Софья Петровна  опять оживилась. Было видно, что ей очень не хотелось портить отношения с новой соседкой. А та все ей подливала горячий  чай,  в уже остывающий, и смотрела вроде бы виновато.
                – Когда мы въехали в эту квартиру после войны, по соседству жила старуха с сыном, совсем взрослым, но неженатым. Потом я узнала, что была у него семья, но погибла во время бомбежки. Звали соседа Павлом. Он потом и рассказал моему мужу, как было дело…
                Александра Адамовна даже испугалась. Не хватало еще, чтобы эта старушенция начала новую историю о совершенно незнакомых людях! Боже, нужно  сказать, что я жду …кого я жду?
                Теперь она слушала плохо, потому что придумывала предлог для немедленного перерыва в этой бесконечной истории о соседях.
                –…Но только мамаша его умерла, он сразу привел сюда новую жену по имени Лида, уже немолодую, еще и с девочкой-студенткой! Это и была Маша. Она тогда болела и временно не училась. И оказалась не дочкой Лиды, а племянницей!
                Александра Адамовна снова напрягла внимание, но в это время позвонила Аська, и Софья Петровна бодро вскочила, словно сама уже готова была сбежать:
                – Извините, мой сын должен прийти!  Загляну как-нибудь!
                Александра Адамовна, все еще под впечатлением рассказа соседки, проводила ее до двери и вернулась к телефону.
                – Мам, ты что? Куда исчезла?! – завопила дочь.
                – Цыц! Не ори. Соседку провожала. Значит так, мне нужны продукты. Записывай. Завтра утром жду.
                …Потом она сидела в кресле, пытаясь связать в один сюжет дневник Маши и рассказ соседки. Имена повторялись. Но не было Артема.  А ведь он был в жизни Маши, был! Был с того самого мгновенья, когда они встретились в филармонии на концерте симфонического оркестра! Она, Саша, была с Артемом, а Маша – с незнакомой девушкой. Играли Героическую симфонию Бетховена – в первом отделении. Во втором… она уже не помнит, что было во втором. Помнит антракт, как все прогуливались  в фойе большого зала филармонии, которая тогда располагалась во Дворце культуры железнодорожников.
                Народу было много. Настроение у нее, Саши, влюбленной и счастливой, замечательное. Рядом был Артем, с которым накануне они впервые целовались по-настоящему! И он пригласил ее в филармонию. Нет, это она его пригласила! А он пошел, хотя любил джаз. И были они прилично одеты. Артем даже костюм надел, и галстук ему вязали все вместе – она и тетя Валя.
                Маша уже училась на другом курсе – после академотпуска, и Саша встречала ее в коридорах редко. А, может, и часто, но не узнавала в толпе, заполнявшей на переменах узкий коридор  филфака. Она забыла об этой девочке совершенно. Так что когда та первой поздоровалась с нею  в антракте, Саша вежливо ответила – и все! И было бы всё действительно, если бы не случилось то, что случилось в первые же минуты, когда они разошлись – каждая пара в свою сторону.
                – Кто это? – спросил Артем, и Саша не поняла.
                – О ком ты?
                – О девочке, с которой ты поздоровалась только что.
                – Их было две девочки, и они первые поздоровались.
                Артем как-то удивленно посмотрел  на нее, словно она сказала глупость,  и тут же  стал оглядываться по сторонам.
                – Я говорю о девочке, которая посветлее, с синими глазами, – ответил он наконец,  оборачиваясь к своей спутнице.
                – Это Машка ЧуднАя. Мы с нею учились полтора года вместе, в одной группе.
                Ей хотелось добавить что-то про серую мышку, но хватило ума промолчать. Вопрос был странный и неприятный. Тем более что спутница Маши была ярче ее, выше, да просто красивее, еще и одета по последнему писку моды, почерпнутой из журнала «Силуэт».
                В этот момент прозвучал звонок, и все  ринулись в центральные двери  партера. Образовалась толпа, правда, культурная, никто не толкался, все были нарядны и вежливы. И почему-то Маша с подругой оказались рядом.
                И тут Артем и Маша переглянулись. Маша отвела глаза первой. Артем свой взгляд задержал. И было в нем что-то такое – тревожное для Саши, что сердце ее замерло, а потом пошло стучать в горле и висках…
                А он хоть бы заметил! Или промолчал. Но нет, стал спрашивать, точно забыл о вчерашних поцелуях!
                – Ты с нею не дружила? Почему?
                Она не ответила, показав жестом, что не время для разговоров – на сцену вышел дирижер, и зал встал, приветствуя  его.
                После концерта Артем словно забыл о Маше, но уже когда расставались, неожиданно сказал:
                – Я видел ее в университете, но не знал, что вы вместе учились. Она нравится Эдьке. Вернее – он в нее втрескался по уши.  Называет ее нежно Марусечка. Но он не говорил, что у нее такая фамилия смешная.
                – Она вообще-то Чудная, – поправила Саша, почувствовав  огромное облегчение от слов Артема..
                И все-таки  не удержалась от маленького ушата холодной воды, предназначенного влюбленному однокурснику Артема, Эдьке:
                – Твой Эдик будет разочарован. Девочка – так себе. В смысле ума. А он же у вас интеллектуал, как я убедилась. Энциклопедист. А Маша… слышал бы он, как она лепечет на коллоквиумах. Вернее – лепетала.
                – Ну, это его дело – в кого влюбляться. Думаю, для свиданий особого ума не надо. Было бы тело в порядке, поверь мне. И чтобы оно чего-то хотело.
                Саша покраснела от таких намеков, но не стала спорить о том, в чем пока не разбиралась.
                – Зачем ты тогда спрашивал у меня, кто она, если сам знал?
                – Имя знал, а подробности… Думал, ты что-то интересное скажешь. Должен же знать…Эдька, что она собой представляет на самом деле? Чтобы даром не страдать.
                И все-таки перед сном вспоминала тот взгляд Артема на Машу и терзала себя сомнениями:"И как он мог в полутьме рассмотреть, что глаза у Машки синие?"

Продолжение http://www.proza.ru/2015/01/12/2278


Рецензии
Десять(!) дней у тебя не был, дорогая Люсенька, и, конечно, жутко соскучился! А хочется читать, причём читать быстро и помногу, ведь там такие споры идут вокруг твоих "Заметок о мастерстве" и мне тоже неописуемо хочется обо всём поскорее узнать! Но браться за другое произведение, не закончив начатого - не в моих правилах, тем более, что твоё "Мгновение назад" - как всегда великолепно! Ах, почему я не пенсионер! Прочёл главу на одном дыхании - немного оторвала ты читателя от дневника и мы услышали живую речь весьма толковой соседки, а также наблюдали за реакцией нетерпеливой, несносной, но умной Александры Адамовны. Ох уж эти "бабки" твои колоритные! Прелесть!.. Да, быстро загорелся огонёк в глазах Артёма - даже сдержаться не мог, глупо перевёл стрелки на какого-то Эдьку, который, как говорится, ни сном ни духом ... Очень интересно, Люсенька, - шикарная книга! Сегодня чуть позже прочту ещё главку - доставлю себе удовольствие! Так что надолго не прощаюсь, но пока всё равно крепко обнимаю, люблю, уважаю и искренне горжусь знакомством с тобой, с теплом всей души, всегда твой Боря.

Борис Биндер   19.03.2015 10:46     Заявить о нарушении
Мы доставляем удовольствие от чтения друга друга, так что квиты, Боренька! Может, без твоих рецензий зачахнет моя уверенность, появившаяся только на сайте!
Спасибо, дорогой!

Людмила Волкова   19.03.2015 12:34   Заявить о нарушении
На это произведение написаны 4 рецензии, здесь отображается последняя, остальные - в полном списке.