Несбывшееся в грудь кольнёт

Про­пащая моя жизнь. Ду­рац­кая.
       Вот о чём ду­мал Сер­гей, бро­сая ды­мящу­юся си­гаре­ту на пол.
- Ты опять? Ли­ноле­ум прож­жёшь, - про­ходя­щая ми­мо же­на про­суну­ла го­лову в гос­ти­ную, не­доволь­но по­коси­лась на Сер­гея.
       Она бы­ла ещё не ста­рая и да­же кра­сивая – ли­цо стро­гое, че­кан­ное, прон­зи­тель­ные чёр­ные гла­за.
       Она бы­ла та­кой и двад­цать лет на­зад, ког­да Сер­гей сде­лал ей пред­ло­жение.
- За­муж? – она по-учи­тель­ски под­жа­ла гу­бы, - Ты же так… не­серь­ёз­ный. Обес­пе­чить не смо­жешь.
       От­ча­ян­ный бай­кер с пятью та­ту­иров­ка­ми и пир­сингом в ухе серь­ёз­ным и вправ­ду не выг­ля­дел. За­то в его тём­но-се­рых гла­зах плес­ка­лось счастье.
       Свет­ла­на, тог­да ещё не же­на, это­го счастья не при­нима­ла.
- Смо­гу, Лан, - Сер­гей по­рывис­то вско­чил с ко­лен, - Хо­чешь… - на мгно­вение зап­нулся, на­бира­ясь му­жес­тва, - Хо­чешь, байк про­дам? И гон­ки бро­шу, по спе­ци­аль­нос­ти пой­ду.
       По спе­ци­аль­нос­ти Сер­гей был эко­номис­том, при­чём очень и очень неп­ло­хим. Толь­ко скуч­но это бы­ло, и он, по­лучив дип­лом, за­сунул его на ан­тре­соль и за­был. Сер­дце Сер­гея при­над­ле­жало мо­тоцик­лам, и он ни­чего не мог с этим де­лать. У бай­ке­ра бы­ли пла­ны – от­крыть свой биз­нес, пе­реп­ро­давать аме­рикан­ские бай­ки. Ког­да ры­нок на­ладит­ся, та­кие день­ги пой­дут!
       Све­та это­го не одоб­ря­ла, хо­тела сы­той и спо­кой­ной жиз­ни, «как у лю­дей».
       Сер­гей лю­бил свою Ла­ну и сдер­жал сло­во: ус­тро­ил­ся в банк, при­нял­ся штур­мо­вать карь­ер­ную лес­тни­цу и при­носить всю зар­пла­ту до­мой. Ста­рый байк с гроз­ным вол­ком на бо­ку пы­лил­ся в ста­рень­ком от­цов­ском га­раже.
       На­чалась се­мей­ная жизнь со свадь­бы, ко­торая Сер­гею ка­тего­ричес­ки не пон­ра­вилась. Он бы ус­тро­ил нас­то­ящий праз­дник – без родс­твен­ни­ков, ко­торых ни он, ни Све­та в ли­цо не зна­ют – всю ночь ка­тал бы Ла­ну на бай­ке, по­том по­сиде­ли бы в ре­бята­ми в рес­то­ране. Вмес­то при­тор­но­го шам­пан­ско­го – ста­рый ар­мян­ский конь­як. Вмес­то брюз­гли­вой тё­ти Ани – друзья-бай­ке­ры и Све­тины под­ружки. Вмес­то бес­ко­неч­ных «Горь­ко!» и стыд­ли­во хи­хика­ющих родс­твен­ни­ков – квар­ти­ра Сер­гея, где им ник­то бы не по­мешал.
       Жизнь «как у лю­дей про­дол­жа­лась». По­сидеть с друзь­ями уда­валось, толь­ко ког­да Све­та у­ез­жа­ла к ма­ме, в Бо­ровск.
       По­том – ре­бёнок. Сер­гей дав­но про­сил Ла­ну о доч­ке или па­цане, но ока­залось, что он по-преж­не­му бе­зот­ветс­твен­ный тип, и от «та­ких» не ро­жа­ют. Сер­гей вы­нул бу­сину пир­синга из уха и свёл ла­зером та­ту­иров­ки. Не по­мог­ло.
       Че­рез год ему приш­лось ку­пить да­чу. Не в Под­московье – в Бо­ров­ске, по со­седс­тву с тё­щиной усадь­бой. Све­та зас­та­вила ко­пать кар­тошку и от­ка­залась по­садить ма­лин­ник. Влюб­лённый Сер­гей на­де­ял­ся при­вык­нуть.
       Брал ноч­ные сме­ны и па­хал по вы­ход­ным, что­бы сво­зить Ла­ну – и тё­щу – на мо­ре. Это на­зыва­лось ме­довый ме­сяц. Ес­ли бы не Све­та, на­от­рез бы от­ка­зал­ся по­купать три пу­тёв­ки.
       Ре­монт Сер­гей де­лал сам: приг­ла­сил дру­зей, съ­ез­дил на стро­евой ры­нок и взял от­гул на три дня. Же­на мор­щи­лась от за­паха крас­ки и от Сер­ге­евых дру­зей-бай­ке­ров. Нес­мотря на то, что всё по­лучи­лось очень да­же ни­чего, Ла­на ос­та­лась не­доволь­ной.
- Ра­бочих бы на­нял, как у лю­дей, а не этих – го­рил­лы, - за­яви­ла она ему, убе­гая в шко­лу, – Све­та ра­бота­ла учи­тель­ни­цей, что на­ложи­ло на её ха­рак­тер весь­ма ощу­тимый от­пе­чаток.
       «Как у лю­дей» - Сер­гей не­нави­дел эту фра­зу и всё ча­ще за­дер­жался на ра­боте. Ни­каких ро­манов с сек­ре­тар­ша­ми, в чём его по­доз­ре­вала тё­ща, он и вправ­ду ра­ботал, па­хал как вол. С каж­дым го­дом де­нег ста­нови­лось боль­ше, а счастья в се­рых гла­зах – мень­ше.
- Ни­чего, ты те­перь че­ловек се­мей­ный, - под­бадри­вал отец и тай­ком во­дил в га­раж - про­верить байк.
       Мать пок­ра­сила во­лосы в эле­ган­тно-зе­лёный, что­бы поз­лить не­вес­тку.
- Ма­ма, - взды­хал Сер­гей.
- Се­рёжа, - пе­ред­разни­вая, взды­хала мать, - Мне ведь идёт, прав­да?
- Идёт, - шеп­нул, по­ка Све­та от­верну­лась.
       Ма­ма счас­тли­во улы­балась.
       Од­но­об­разные го­ды жиз­ни, «как у лю­дей» тек­ли, пе­рерас­тая в де­сяти­летия. Све­та нем­но­го рас­полне­ла и на­дела оч­ки. Сер­гей учил­ся но­сить пид­жа­ки.
       И сей­час – че­рез двад­цать лет, он по­нял, что жизнь – прош­ла. Ми­мо, уне­ся с со­бой вож­де­лен­ные бай­ки и меч­ту о де­тях.
- Ла­на, - ок­ликнул Сер­гей.
       Же­на не­доволь­но раз­верну­лась.
- Че­го те­бе?
- Ро­ди мне ре­бён­ка, а? Па­цанён­ка хо­чу.
- Мне лет сколь­ко? Мне трид­цать де­вять, Се­рёжа. Трид­цать де­вять. Ка­кой ре­бёнок? Это зна­ешь, ка­кой риск? Уволь.
       Она и в двад­цать не ро­дила, вспом­нил Сер­гей, про­вожая Све­ту взгля­дом. И в со­рок – не ро­дит.
       За ок­ном рас­цве­тала вес­на. На лав­ке си­дел па­рень лет пят­надца­ти – рва­ные джин­сы, серь­га в ухе, и си­гарет­ный ды­мок изо рта. Сер­гей за­вис­тли­во вздох­нул.
- Оку­рок с по­лу под­ни­ми! – зак­ри­чала же­на из кух­ни.