Были и мы рысаками!

            

            Давно, давно не  звонил большой колокол в казачьей станице Пресновка, что под Петропавловском; не собирал атаман большой казачий круг, чтобы держать совет;  не отправлялись молодые казаки на царскую службу, когда в 1919 году в семье Бекетовых появился маленький Петя. Однако станица ещё во многом сохраняла черты казачьего быта.
              Работали все, от мала до велика, и от зари до зари. А как же иначе – все сельские работы надо  начать и закончить  в свой срок – посадить и убрать урожай, заготовить сено, дрова, обиходить скот, птицу.
              Монотонно стучит молотилка. Давно ушли подёнщики, а хозяева работают. Куча не обмолоченной пшеницы, кажется, не убывает. Летит полова, забивает дыхание. Катится пот. Покрикивает отец, Михаил Никитович Бекетов, крепкий хозяин. До утра надо закончить всю работу…
            Зимой другие заботы. День короток – до полночи сидят женщины при лучинах или керосиновых лампах – в зависимости от достатка: прядут шерсть, ткут дорожки, вяжут носки, корзины плетут, лапти  – настоящую-то обувь беречь надо. В то время жили большими семьями, сыновей на сторону не отпускали - ведь земельные наделы давались на мужскую душу...
           После революции – гражданская война. Как говорится, белые придут -  грабят, и красные придут – грабят. Разорили и добрых, зажиточных хозяев вчистую. Даже у немощных стариков не стеснялись залётные солдаты обеих армий последние горсти муки из сельниц выскрести.  Землю, инструмент обобществили, скот сами хозяева, какой успели, - порезали, а отданный в общественное стадо подох от голода. Нет смысла сажать пшеницу, овёс, просо – всё равно отберут. Стали поля зарастать сорняками. Начался голод.
            - Русское население оказалось более инициативным. Как-то крутились, старались свести концы с концами. – Вспоминает Пётр Михайлович Бекетов. – Всё равно много народа умерло. Но особенно – казахи. Они привыкли жить в степи своим манером,  работать  если не на себя – на богатого родственника, кое-как выживали, хоть и тоже с трудом. А когда богатых не стало – растерялись. Русского языка не знают, куда идти  и кого просить за себя?   Бывало, в поле работаешь,  увидишь -  в лесу, в шалаше  каком-нибудь, в балагане, или в избушке-пластянке,  казах мёртвый лежит. А то и несколько. Одни кости…
           В армию Петра Бекетова взяли ещё в  конце тридцатых, сразу после женитьбы. Сначала служил в Горьком. Оттуда отправили охранять границу с Румынией: Котовск, Бельцы. На Днепре тоже служил.   Солдат срочной службы уже предвкушал возвращение домой, встречу с родными. Сына, наконец, увидит.
       И вдруг – война! Она перечеркнула все планы. Только во сне иногда память возвращала ему кусочек мирной, довоенной  жизни. Вспоминались мать, отец, младший брат, жена. Отец где-то воюет, а скоро и брата  призовут на войну. Доведётся ли снова увидеться с родными?
      Боевое крещение принял Пётр под Одессой. Как-то на посту задремал, увидел сон:  стучит молотилка, льётся зерно, летит полова, что-то кричит отец. Мать, Ульяния Евсеевна, зовёт ужинать… Почему мать такая молодая, и почему так громко стучит молотилка?...
             Проснулся.   Нет, это не молотилка. Это стучат пулемёты. Автоматные очереди прошивают воздух справа и слева. А вот и шеренги наступающих фашистов. Как же их много! Старший сержант Пётр Бекетов стряхнул дрёму и приник к прицелу пулемёта:
           - Получайте  же! -  Ага, кажется, попал!
           Здесь, под Одессой, линию обороны сначала держали за городом, в окопах. Бомбили вражеская авиация и артиллерия,  танки утюжили наши позиции по всем направлениям. Уже не раз остатки  боевых подразделений  схватывались врукопашную с фашистами.   Действовал приказ самого главнокомандующего, Сталина: «Ни шагу назад!»  Да и как отступишь – позади заградительные отряды. Свои застрелят, если побежишь! Отойдёшь, бывало, нужду справить – уже тебя окликают:
          -Эй, солдат, ты куда пошёл?
          Но сила неимоверная навалилась, вражеская! Запомнилась Петру дата – 21 августа 1941 года. К этому времени бои уже шли на улицах и площадях города. Сотни кровавых схваток вспыхивали и затихали в разных частях города. В этот день он был ранен в руку. В городе – сотни уличных схваток. Затихнет бой в одном месте – вспыхивает в другом. Семьдесят три дня  сопротивлялись героические защитники города Одессы!
           Наконец был получен приказ: «Оставить город!»
           И город ОДЕССА стала городом АНТОНЕСКУ!.. – В честь фашистского диктатора Румынии.    Разъярённые враги не могли стереть город с земли, они стёрли его название. Отныне не должно было даже звучать – «ОДЕССА!»
  А молодой боец Пётр Бекетов получил первую боевую награду – медаль «За отвагу в рукопашном бою»…
             С полученным ранением солдат  попал в госпиталь. Туда и приходили письма из родной станицы – Пресновки. На больничной койке было время вспомнить и мирную жизнь в родной деревне, и  службу в армии.     А затем снова  фронтовые будни. На этот раз после госпиталя попал в Западную Белоруссию.  Дважды в результате кровопролитных боёв узловая станция Молодечно переходила из рук в руки.
           - Это был ад кромешный. Одна фашистская танковая атака повторялась за другой. Не хватало ни бойцов, ни подходящих орудий. 12-дюймовые гаубицы, предназначенные для уничтожения ДОТов и ДЗОТов, выкатывались нами против танков. Себя не жалели, и наводить долго не надо было – цель была перед нами. Только успевай заряжать. Строчили по врагу и пулемёты. – Вспоминал Пётр Михайлович.
          - Огонь! – Отдавал приказания командир роты, старший лейтенант Шульга. – Огонь!
           Убит последний пулемётчик. Шульга сам ложится за пулемёт. К концу одной из атак прямо в голову был убит и он.
           Его зарыли в шар земной,
           А был он лишь солдат,
           Всего, друзья, солдат простой
           Без званий и наград.
           Давным-давно окончен бой,
           Руками всех друзей
           Положен парень в шар земной,
           Как будто в мавзолей.

        Так писал поэт-фронтовик Орлов
            А грудь рядового Петра Бекетова украсила вторая боевая награда – «Орден Красной Звезды», ведь в том бою им было подбито целых три фашистских танка «Фердинанд»!  К тому времени ему стало известно – отец, Михаил Никитович Бекетов,  погиб подо Ржевом. Был 1943 год.
               Кто не знает про тяжелейшие бои на Орловско-Курской дуге? Только тот, кто совсем ничего не знает о Великой Отечественной войне. К сожалению, в последнее время таких людей становится  всё больше. Так вот, и там участвовал наш земляк Пётр Бекетов!   Он недоумевает, благодаря чьим молитвам остался  живым в той мясорубке? Но своей кровью  полил он и землю  Орловщины – тяжёлая рана в ногу и контузия…
                Кенигсберг – нынешний Калининград -  это первоклассная крепость, построенная на совесть средневековыми мастерами. Без труда можно представить себе великие жертвы, принесённые здесь воинами разных поколений на алтарь Победы. Здесь предусмотрено, что каждый дом – каменный, с толстенными стенами, узкими окнами, - при необходимости превращается в крепость, блокгауз.  Не зря Гитлер именно здесь наметил свою ставку,  в этих подземных казематах. Его Ставка – целый город с самыми последними, на тот момент, средствами связи. И – абсолютно безопасный! Ни бомбёжка, ни артиллерия сюда не достанет.
            Дома-цитадели нашим воинам приходилось штурмовать каждый отдельно, применяя артиллерию. Из окон, из-за стен летели пули, мины, снаряды. Ров, окружающий саму крепость, надо было чем-то наполнить. И наполняли… солдатскими телами. Только потом прорвались к самой крепости.
          Совсем невероятные счастливчики не остались лежать здесь под скромными бетонными стелами. А хоронили здесь не по одному солдату – десятки, сотни  лежат под каждым скромным надгробием! Так вот, старшина Бекетов Пётр – один из этих невероятных счастливчиков!
 В составе Третьего Белорусского Фронта,  в Первой Воздушной Армии, уже списанный на нестроевую службу, Пётр снова участвовал в жесточайших схватках, командуя расчётом из пяти человек в зенитной артиллерии – за что и получил «Орден Отечественной Войны»  первой степени.
          Должно быть, крепка материнская молитва! Да молились за него и жена с сыном, очень надеялись на встречу...
          Я была в Кенигсберге в восьмидесятые. Удивительно – во время войны были разрушены только современные здания, которые все пришлось поднимать заново. А крепость и дома при крепости как стояли в двенадцатом веке, так и стоят. Только кое-где выщерблены  снарядами стены. А ведь они пережили не одну войну! Здесь, кроме немцев, воинственных пруссаков,  отметились шведы в лице Карла Х11,  финны, и даже Бонапарт!   Пережили каменные дома-крепости   время, измеряемое столетиями… 
         Что ещё меня поразило – это место упокоения не очень славного победами  царского полководца времён Наполеона – Барклая-де-Толли. Это под его руководством русская армия отступала под напором французских войск до Москвы. С великой любовью и уважением, в барельефах, запечатлена вся его жизнь. Богатый, достойный памятник. Над могилами же сотен  наших солдат – лишь дешёвый бетонный столб…
          Только через три года после светлого Дня Победы, в 1948 году, попал Пётр Бекетов, наконец, в родную Пресновку. Там ждал сын, кое-как перебивавшийся у родни. А жена не дождалась, хоть обещала.
           Умерла…
          Однажды, в гостях у женатого друга он увидел молодую женщину, словно писаную акварелью: прекрасные, тонкие черты лица её могли бы вдохновить поэта! Друг заметил реакцию Петра:
        - А что, женись! Ты – герой войны, она – герой тыла. Будет тебе хорошей подругой, а твоему сыну – матерью.
          Так Прасковья Никандровна  Бухонина, наборщица  районной газеты «Путь Ильича» и общественная деятельница (она возглавляла сельский женсовет), стала женой и верной спутницей Петра Михайловича Бекетова. Позже они переехали жить и работать в город Петропавловск.
          Медали и ордена за боевые заслуги  едва умещаются на груди     Петра Михайловича. На всех городских праздниках и парадах он – почётный гость.   Когда раньше отмечали в Одессе юбилеи освобождения  города от гитлеровцев, вспоминали и его. Присылали открытки, буклеты, благодарности. А однажды выслали кусочек одесской земли. Земли, которую он защищал.
          - Храню, покуда  жив. Вспоминаю своих молодых товарищей, не вернувшихся с войны. Много их было. Сыну велел на свою могилу положить.
  Да-а! Были и мы рысаками!..
           Потом поправился:
         - Нет, не рысаками, а тяжеловозами. Ну, мы ещё потопчем землю! Правда, старушка?
           И он обнял за плечи свою жену.
           Прасковья  Никандровна слушает мужа с доброй улыбкой. В ней ещё  проглядываются черты бывшей красавицы, она узнаётся по фотографии, снятой в молодости. Женщина  легка на ногу, вот только плохо слышит, но согласно кивает в ответ на  слова мужа. Она всегда согласна со своим Петей!
          Когда я с ними познакомилась, им обоим было далеко за восемьдесят. Пётр Михайлович ещё вполне сохранил жизнелюбие и интерес к окружающему. Командир и воин – таким он был, таким остался. По правде сказать, только такой миролюбивый и добродушный человек, как Прасковья Никандровна, и мог вынести его подчас буйный характер, что скрывать!.. И руку иногда поднимал на жену бывший вояка.
            Но, наверное,  не  случайно они встретились, такие разные. Работали, воспитывали сына,  перенесли вместе много невзгод, прожили большую жизнь, под всякую беду подставляя свои плечи.  Несмотря ни на что, долгой жизнью благословил их господь. Наверное, они это заслужили.

           Низкий вам, земной поклон, и добрая память!