Зойкина мечта

    Девочке было года четыре, маленькая ещё, но горести пережила большие уже тогда, а потом пошло всё хуже и хуже… Отец всегда приходил поздно, редко подходил к девочке, да и она не любила, когда он брал её на руки. Ладони у него были грубыми, жёсткими, щёки колючими, небритыми, он был   вечно раздражён. Это потом Зойка узнала, что её папа Валерий – пьющий человек, соседи так и говорили в её присутствии: «Что вы хотите, дочка пьяницы». Это к тому они говорили, что Зойка редко смеялась, никогда не благодарила, если ей что-то дарили, схватит и убежит. Она казалась дичком, с ней и дворовые ребята не дружили, обходили стороной, а иногда дразнили, кто язык покажет, кто и толкнёт. Зоя не плакала, она просто уходила.
    Маму Зои тоже нельзя было назвать весёлой и счастливой, откуда взяться веселью, когда муж вечно пьяный, зарабатывает гроши, и те пропивает. Девочка болталась под ногами у взрослых, о ней вспоминали лишь тогда, когда садились за стол. Аппетит у ребёнка был плохим, когда она отказывалась есть, её спокойно выпроваживали из-за стола, никто не заставлял есть, не предлагал что-то другое.
Интересно, что Зоя любила бывать только в одном доме, где устраивали день рождения мальчику Вове, который был сыном маминой приятельницы Нины. Зоя сидела за отдельным маленьким столом с детьми, там её никто не обижал, она даже ела салаты, от которых дома отказывалась, пила какао с печеньем. Мама Зои удивлялась:
   – Ну, почему она дома не ест, а у вас всё съедает с удовольствием? Предлагаю и салат такой же, и какао, не ест, не пьёт.
   – Значит, плохо предлагаете, – сказал кто-то.
   – Что ж я ей кланяться в ножки должна? У меня есть перед кем шляпу снимать дома. Не дай Бог никому.
    Все понимали, о чём речь, сочувствовали матери, Лидии Васильевне. А вот  девочке никто не сочувствовал. Зое же нравился один гость семьи, он всегда бывал в том доме на семейных торжествах.  Это был врач-педиатр, он обычно внимательно смотрел на девочку, брал её на руки, старался рассмешить, чтобы она не выглядела такой угрюмой. Зоя краснела от удовольствия, у этого гостя, которого звали Сашей, были мягкие руки, чистые голубые глаза, он никогда не кричал ни на кого, Зое было жаль, когда дядя Саша уходил раньше других гостей из этого приветливого дома.
    Вечером, когда возвращались домой, и Зоя ложилась спать, она мечтала о том, чтобы дядя Саша вдруг стал бы её папой, она даже уговаривала себя, что он обязательно будет её папой. Но время шло, а в доме Лидии Васильевны, папы Валерия и девочки Зои всё оставалось по-прежнему. Папа пил, становился злым, Зоя старалась куда-то спрятаться, чтобы меньше попадаться на глаза взрослым.
    Она была бледненькой, худощавой, с мягкими светлыми волосами. Дома были какие-то игрушки, но таких, как в том доме, куда Зое нравилось приходить, не было, конечно. Там были вагончики, которые ездили по рельсам, было много красивых фигурок на полочках, но, главное, это – дядя Саша. У девочки светились глаза, когда она его видела. Она мечтала дома, молча, и никто не знал, как глубоко может любить эта девочка. Никому бы в голову не пришло, что Зоя относится к «дяде Саше», как к отцу…
    Жить становилось всё тяжелей, отец девочки заболел, у него была разрушена печень. Зоя оставалась дома одна, когда мама сразу же после работы убегала, чтобы проведать больного мужа. Вскоре врач заверил Лидию Васильевну, что дни её мужа сочтены, «это страшный диагноз для печени, цирроз», – говорил он, – «печень, этот важнейший орган человека, фактически разрушена. Алкоголь и неправильное питание привели к её полному распаду. Так что не удивляйтесь». Лидия Васильевна торопилась домой, чтобы покормить дочку и что-то приготовить на завтра. Зоя к тому времени, когда отец тяжело заболел, перешла уже в третий класс. Училась она хорошо, легко запоминала то, что рассказывали учителя, так что дома почти не было особой работы. Иногда помогала маме помыть посуду, убрать в квартире.
    Итак, лечащий врач Валерия, которому было всего-то сорок восемь лет, оказался прав, ничего нельзя было сделать, скончался он ночью в больнице, пробыв там меньше месяца. Утром позвонили Лидии Васильевне и сообщили, что ей нужно решать, как поступить с покойным, которого перенесли в морг. Лидия метнулась к соседям, равнодушных людей не оказалось, многие бросились на помощь, кто-то готовил закуску к поминкам, кто-то согласился подвезти Лидию к специальным учреждениям, чтобы получить необходимые документы, удостоверяющие смерть мужа, потом помогли достать место на кладбище (и это оказалось нелёгкой задачей). Прошло два дня хлопот и тревог, наконец, тело предали земле, а в доме Лидии за столом люди предавались воспоминаниям, старались вспомнить что-то хорошее, оказалось, не только плохое, но и хорошее люди помнят. Кому-то помог с ремонтом, кому-то починил печь и помог распилить дрова. Правда, все хорошие дела Валерка совершал давненько, пока был трезвым…
    Зою Лидия Васильевна перевела в интернат, не может же девочка целый день быть в доме одна – и уроки нужно сделать, и поесть, а когда, если мать вкалывает на двух работах. Лидия забирала Зою домой только на выходные дни. Старалась в эти дни всё прибрать, что-то вкусное приготовить, покормить, да и с собой дать в интернат.
    Как-то Зоя спросила, почему они с мамой так давно не ходили к Нине, маминой подруге, где раньше всегда бывали на днях рождения и Нины, и её сыновей Вовы и Максима. Лидия Васильевна удивилась вопросу:
   – А ты что, соскучилась?
   – Ну, мне там нравилось, там такие картины на стенах красивые висят. Там хорошие гости, помнишь, мама, там доктор, дядя Саша.
   – Помню. А как же. Но в последнее время там никто не празднует, у всех свои дела и проблемы, как и у нас. То денег нет, то кто-то работу потерял. А твой дядя Саша женился не так давно, у него и девочка родилась, дочка.
   – Дочка? – упавшим голосом спросила Зоя. – Как дочка?
   – Ну, как? Он же взрослый дядя, у него теперь семья.
    Стемнело. Мама уложила Зойку спать, утром нужно возвращаться в интернат, погуляла – и будет.
   Разбилась Зойкина мечта о хорошем папе. Она тихонько плакала, уткнувшись в подушку, почти всю ночь проплакала… Детство закончилось. Зоя стала взрослой. Осталась зарубка на сердце. Первая, самая светлая мечта, разбилась…