Диана

Белый олень насторожился. Его чувствительный нос ловил странные запахи.  До уха донесся щелчок. Затем оглушительный хлопок. Олень сорвался с места, но что-то  жгучие ударило его в грудь. Острая боль пронзила все тело. Олень попытался бежать, но шаги давались тяжело. Ноги дрожали. Роняя капли темной крови на траву, зверь побрел к ближайшим кустам. В зарослях он обессилено лег, пытаясь остудить пылающую рану о землю. В глазах все туманилось и плыло. Но долго лежать ему не пришлось. Олень услышал тяжкую поступь. Собрав последние силы, зверь поднялся на ноги. Снова послышался хлопок. Снова жгучая боль пронзила тело. Белый олень повалился обратно на землю. Последнее, что он увидел, были фигуры двуногих, выходящих из-за деревьев с разных сторон.
***
- Что я говорил? – сказал Алексей  Соболев, которого все звали просто «майор».
- Охренеть! – ответил Анатолий Меркулов, глядя на белого оленя. – До сих пор не верится!
Майор улыбнулся и разгладил седые усы:
- Так-то, Толя!  Это конечно не деньгами ворочать! Это древнее, истинно мужское занятие. Чувствуешь стояк, Толя?
Полное лицо Меркулова, и так красное, теперь просто пылало от волнения. Он подошел к туше, поставил на нее ногу, упер приклад карабина и крикнул сыну:
- Щелкни меня  Илюха!
Худощавый подросток отставил ружье и стал доставать из чехла «зеркалку».
- Потом майора! А затем нас вместе! – сказал Меркулов.
- Всех лейтенант щелкнет, -  тихо, но четко сказал Соболев и обернулся, взглядом зовя высокого человека, стоявшего в стороне.
***
Котелок булькал над костром, вместе с паром, распространяя ароматы вареного мяса. На толстом суку дерева, росшего рядом с оранжевой палаткой, висела уже почти ободранная и обезглавленная туша оленя. Лейтенант Гуторин подкладывал ветки в костер. Илья крутил в руках айфон. Седой майор достал серебряную флягу и разливал коньяк. Первый наполненный металлический стаканчик он протянул другу детства Меркулову. Майор поднял свою стопку и сказал:
- Древняя кавказская мудрость гласит, что дикие животные охотятся друг за другом и добывают пищу для того, чтобы не умереть, а человек охотится и рыбачит для удовольствия и для того, чтобы потом хорошо отдохнуть! За добычу!
Выпили. Меркулов вытер вспотевшую плешь и спросил:
- А остальным?
- Твой еще молод. А лейтенанту не положено, – ответил Соболев и обратился к Илье:
- Ну что ты свою свистоперделку все крутишь?  Нет здесь интернетов. И телефонной связи тоже нет.
- Далеко мы забрались, – осторожно заметил Меркулов.
- Вот и наслаждайтесь первозданным лесом! – ответил майор.
- Я по карте смотрел. Здесь заповедник вроде. Да, дядь Леш? – спросил Илья, обиженный на «свистоперделку». – Да и охотничий сезон…
- Ты на что это намекаешь? – в горле майора стали перекатываться раскаты  командирского голоса.
- Тихо-тихо! – встрял Меркулов. – Давай лучше еще выпьем!
Соболев после второй подобрел. Вытерев усы, он мечтательно сказал:
- Я этого белого еще в прошлом году заприметил. Сам сначала не поверил глазам. А он, сука, ушел в заповедник. Долго я решался. Потом плюнул. А что мне в жизни остается? Гарнизон в самой жопе? Осточертевшая жена? Да и лет мне уже…  А тут с тобой встретился! Думаю со старым другом, да на редкого белого оленя! Есть что-то в этом, а?
- Что-то мелодраматическое, - буркнул Илья.
Майор шумно сплюнул в костер. Меркулов выдал сыну подзатыльник. Ветка, которой Гуторин шуровал в костре, треснула и родила сноп искр. Раздраженный Соболев обратил внимание на лейтенанта:
- Воды нет! Давай Гуторин за водой. Марш!
***
Сергей Гуторин с наслаждением затянулся. Курить рядом с майором с не давних пор было нельзя. Да и вообще находиться близ старого пердуна было  утомительно. Радуясь временной свободе, Гуторин шел по тропинке, размахивая белой пластиковой канистрой и насвистывая. Тропинка вывела его к лесному ручью.
Лейтенант отодвинул ветвь с широкими зелеными листьями, взглянул на быстротекущую воду и замер. Девушка, стоявшая посреди ручья, была полностью обнажена. Гуторин открыл, было, рот, но так и не смог сообразить, что сказать. Девушка стояла к нему спиной. Воды ручья создавали буруны вокруг ее стройных ног. Все ее тело было покрыто ровным загаром, без следов полосок от купальника. Светлые выгоревшие волосы свободно падали на спину. Девушка наклонилась.  От открывшегося зрелища у Гуторина перехватило дыхание. Он шевельнулся. Под ногами что-то хрустнуло.
Девушка распрямилась и повернула голову вполоборота.  Лейтенант увидел четкий греческий профиль и невероятно ярко-синие, на загорелом лице, глаза. Девушка, видимо заметила Гуторина, но не подала виду. Она неспешно пересекла ручей и вышла на противоположный от лейтенанта берег. Только когда ритмично покачивающиеся ягодицы скрылись за листвой, Гуторин понял, что все это время не дышал.
***
- Какой-то ты смурной, лейтенант! «Ужалился» чем-нибудь? – спросил майор.
- Никак нет! – ответил Гуторин, поставил полную канистру на землю и сел у костра.
- И все-таки в убийстве зверей нет никакого кайфа! – продолжал Илья спор, затеянный после ухода лейтенанта. – Все эти ночные прицелы, лазерные целеуказатели. Технология против организмов, которые не могут ничем адекватно ответить! Чем это круче компьютерной стрелялки?
- Это наш инстинкт! Мужское начало! – возражал заплетающимся языком Меркулов-старший.  –Верно, майор?
Так точно! – поддержал Соболев, разливая коньяк.
- А ну-ка! Ильюш! – Меркулов встал и покачнулся. – Где тут? А! Вот! Щелкни меня с головой… оленьей!
Меркулов развернул полиэтиленовый мешок и достал отрубленную голову. Илья, чтобы не вступать  в утомительные пререкания достал камеру. Нацелился на отца, покрутил объектив и щелкнул затвором. Изо рта Меркулова хлынул красный поток. Он повалился на бок. Оленья голова вкатилась из рук. Илья оторопело уставился на длинную стрелу, торчащую из груди отца.
-Ах, ты ж е…! – завопил майор.
Илья бросился к неподвижно лежащему отцу. В воздухе  свистнуло. Илья рухнул лицом вниз. Стрела пробила ему шею. Матерясь, майор схватился за карабин  и встал во весь рост. Он начал стрелять в сторону, откуда казалось, прилетали стрелы. Пять грохочущих выстрелов слились в один. Карабин замолчал. Кончились патроны. 
- Прикрой огнем, лейтенант! – крикнул Соболев, нащупывая в кармане платок с завернутыми в него патронами.
Ответа не последовало. Гуторин, петляя меж деревьев, бежал в лес.
- Падла! Убью! – крикнул ему Соболев.
Затем майор обернулся к невидимому противнику. Кажется, между стволов мелькнула какая-то тень. Соболев вскинул карабин. Потом вспомнил, что оружие не заряжено. Снова полез за патронами. Раздался свист. Стрела пробила грудь. Майор выронил карабин и упал на колени. Свист. Еще одна стрела ударила в  левое бедро. Соболев повалился на бок. Затем перекатился на спину.
В поле зрения майора возникли стройные обнаженные ноги. Соболев приподнял голову. К нему приближалась красивая девушка. Из одежды на ней была только туника из медвежьей шкуры. Светлые волосы были стянуты в хвост. В руках девушка держала лук и  стрелу.  За спиной висел колчан. Затем Соболев увидел огромного серого зверя, в котором не сразу узнал пса. Он шел, касаясь мохнатым боком бедра лучницы. Девушка приблизилась к майору и опустилась на одно колено.
- Послушайте…  - прохрипел Соболев в прекрасное лицо.
Девушка взмахнула рукой и с силой вонзила стрелу в глаз полковника. Потом встала, достала из колчана еще стрелу, наложила на лук, натянула тетиву. Наконечник стрелы плавно последовал за спиной убегающего Гуторина.  Но тот петлял, все время, скрываясь за деревьями. Девушка поняв, что прицелиться не удастся, опустила лук.
- Сириус! – мягко сказала она собаке. – Видишь? Олень!
Огромный пес сорвался с места и помчался в лес.
***
Девушка оглядела побоище. Из-за деревьев вышел пес, с окровавленной мордой и сел рядом с хозяйкой.
- Молодец! – сказала ему лучница. – Только теперь надо все убрать. Эти смертные сами виноваты. Пришли в наш заповедный лес. Убили нашего священного оленя. Да еще подглядывали за мной!
Услышав гнев в голосе хозяйки, пес зарычал. Девушка положила ему руку на голову:
- Все хорошо, Сириус! Их будут искать, но не найдут. А если кто-то придет на место этих смертных – мы и их убьем!
Девушка снова оглядела тела, прикидывая с чего начать. Когда-то она жила среди них. Была такой же смертной. Память почти ничего не сохранила из прежних дней. Девушка лишь помнила, что и тогда любила природу, стрельбу из лука и мифы Древней Греции и Рима. Потом случилось нечто ужасное. Об этом она не хотела вспоминать. Теперь она всегда жила в лесу. И звали ее – Диана.