45. Охотничьи летописи

                Отдав высокий альт в доборе,
                Выжловка сорвалась на плач...
                И гулким башуром ей вторил
                Выжлец, багряный, как кумач.
                С восторгом, ярым и горячим
                Помкнули, зарко повели,
                И лес, залитый ревом с плачем,
                Сквозил прозрачно у земли.

                В. Мунистов

11.11.11
              Вчера выехал на машине и долго пытался найти зайца у хозяйства Кноблоха. Первого русака подняла Шельма в белой траве и угнала, а вот второго я классически развел на пашне, увидел его на лежке, отвернулся, делая вид, что  в упор «косого» не вижу, отошел на 10 шагов и ударил «двойкой» по торчащей из снега заячьей башке.
             Сегодня выехал в 11 часов. У старого кладбища увидел все заячьи «навороты» вблизи лежки. Беляк «порхнул» с нее и скрылся в вениках, но я удачно накрыл его «слепым» выстрелом. Заяц из веников не показался, а вон и веточка колышется, да все в одном месте. А вон и белячишка еле ковыляет. Пришлось добирать его вторым патроном.
            Спрятал зайца, спустился вниз по горе к  огороду. Есть входной след. Шельма подняла зайца, но скололась на дороге. Я прошел по русачьему следу по селу, прямо по улице, поставил собаку на «сметку» в огороды.
            Вновь погнала выжловка, а вон и заяц чешет по горе! Прошли с собакой, вновь нашли «сметку» с дороги. Русак поднялся на дистанции, вполне достаточной для выстрела, но прошел низиной, не видимый мною. Вновь вернулись к знакомому огороду. Заяц опять пробежал этой же улицей, только в противоположную сторону, сделал «сметку» с дороги в огород, прямо у дома. Шельма с трудом перелезла через плетень, погнала, а я побежал назад к месту, где русак проходил на первом круге. «Косой» мчался по дороге и опять же в деревню, но «единица» положила его чисто метров в сорока.
              Спрятал трофей и пошел за беляком. Забрал его и направился к машине. А тут  опять «сметка» с дороги. Бросил зайца, приметил взглядом чий, из которых должен подняться заяц. А русак оттуда и выскочил и был бит «двойкой». В два часа уже был дома с тремя зайцами.

13.11.11
              Намедни «наломал» ноги в пахоте вокруг хозяйства Кноблоха, который огородился нынче сеткой и рвом. (Теперь, иначе, чем Освенцимом или Бухенвальдом  эту территорию не назовешь. Но никаких намеков на национальность Кноблоха. Политкорректность, понимаете ли).
             Первого русака развел минут за пятнадцать у водонапорной башни на зяби. Увидал торчащий из комьев пахоты лобешник зайца, ударил «двойкой», и затрепыхался на снегу мой первый сегодняшний трофей.
               Потом у окраины села Шельма подняла маленького русачишку-листопадничка, который лег после дальнего выстрела «единицей». Занес двух зайцев домой и вернулся к летнику. Шельма затрещала кустами у дороги и выставила мне брательника второго зайца, такого же маленького. Я ударил «единицей» уже по далекому. Тот скрылся за кустиками, Шельма пошла по следу, тявкнула пару раз и замолчала.
              Минут через пять я увидел, что дробь ударила по следу довольно кучно, и подумал, что я все-таки мог зацепить русачка хотя бы одной дробинкой. Полез в кусты и там, в зарослях шиповника нашел полурастерзанного выжловкой зайчишку.

27.11.11
             Две недели в окрестные поля не выходил: то ли грипп, то ли простудился на последних охотах. Сухой кашель, боль в груди. Усиленно лечился и лекарствами, и народными средствами. Сегодня, потеплее одевшись и укутав грудь пуховым платком, прошелся по пороше, еще не до конца выздоровев.
             Первого русака подняла Шельма на поле у МТМ, и тот ушел за Убу через казахский аул, не перевиданный мною. Явный «профессор», что было видно по его «премудростям» перед лежкой. Не менее 8 «двоек» и «сметок». Но я не сильно расстроился: «еще не вечер».
             Поднялся к хозяйству Кноблоха. Жена сказала, что он выражал недовольство  моими прошлогодними вхождениями  в зону и якобы запретил туда заходить. Так и хочется  лично соорудить на воротах его лагеря надпись «Jedem das Sеine».
            С опаской, не удаляясь уж очень сильно далеко внутрь частной собственности, подняли с Шельмой двух русаков, которых и завалили. Одного Шельма прогнала круг вокруг ограды, и тот набежал на меня у кочегарки, а второй, не выдержав, взметая снег, выскочил из-под железяк почти у сторожки и лающих на нас с Шельмой сторожевых собак. Схватил трофей и бегом-бегом за ограду. А стало у меня уже девять зайцев!

11.12.11
                Холодно. Всю неделю было около -20. На прошедшей неделе безрезультатно и в субботу, и в воскресение обходил все окрестные поля и огороды. Поднял за два дня  всего лишь одного зайца, который ушел через деревню за Убу.
              Вчера никуда не ходил: еще не долечился, кашель, межреберная невралгия. А сегодня решил, а черт с ним, пойду. (Вспомнил, как Юлька Серохвостова, мой лаборант, угощала меня на обеде по ее умершему отцу: «Выпейте, Сергей Александрович, папка любил выпить». Подумал, что точно так моя супруга Ираида Никифоровна будет угощать зайчатиной на обеде по мне: «Кушайте зайчика, гости дорогие. Покойный любил на них и охотиться, и кушать».) С тем и пошел, вернее, поехал на машине.
             Поставил свою «семерочку» у ворот нашего школьного шофера. Долго и безрезультатно ходил полями и огородами, могилками и самосплывом. А уж свой любимый огородец оставил на конец охоты. Туда куча «сметок». Да и по огороду тропки поднатоптаны. Собака трижды тот огород прочесывала, выходила, смотрела на меня, но я непреклонно стоял, показывая всем своим видом, что надо работать здесь.
            Спина и бок заледенели (а откуда ей еще взяться, межреберной невралгии). Однако заголосила Шельма в огородах, и через полминуты большой и светлый русак неспешно продефилировал мимо меня. Да так и лег на тропе после выстрела «двойкой».
      
            Этот русак и был моим последним трофеем в нынешнем охотничьем сезоне. Вроде бы, по осени зайцев было предостаточно, по крайней мере, не меньше, чем в прежние годы. А вот то ли они мигрировали в неизвестном направлении, то ли их повыбили охотники, которых стало что-то многовато: везде много и лыжных и снегоходных следов. Берег лесопосадку для гостей, а вот понаехали городские охотники и ее опустошили. А в январе ударили морозы, да такие, что мы уже почти месяц не учимся.
           Сегодня до обеда с тоской смотрел на столбик термометра, но температура выше -26  так и не поднялась. Подумал и остался дома.
                12.02.2012