пусть будет без названия

- Ну давай, пожалуйста. Смотри, Лёня уже съел всё. Ну смотри, какая вкусная каша. Давай, ложечку за папу…
- Не хочу за папу!
- Ну и правильно…
Мать в халате в заплатках заходит на кухню.
- Всё ещё не съел! Ты что, не в состоянии накормить ребёнка?! У самой скоро свои будут!
- Во-первых, не будут, во-вторых, не ори, в-третьих, я, как бы, тоже ребёнок. И я опоздала в школу из-за того, что ты всё утро с*ёшься с отцом, и у тебя нет времени накормить своих детей. Кстати, крупы на всех не хватило, дай хоть денег мне, я в столовой поем.
- Откуда у меня деньги, если отец прогулял аванс?
- Так вот почему ты так орала в два часа ночи. Я спать не могла, Саша с Лёней тоже проснулись. Выгони его наконец, зачем нам этот мешок с дерьмом… - Мать даёт мне затрещину. – Какого хрена ты так за него печёшься? Любишь что ли?
- Не рассуждай, сопля. И как это другие воспитывают в детях уважение к родителям? – Я молчу, хоть и знаю ответ на этот вопрос. – Что ты расселась, веди детей в садик!
- Чтобы они папочку с похмелья не увидели? Я в их возрасте видела, и ничего. И если я пойду ещё и в садик, то на первый урок могу вообще не попасть.
- Ты не понимаешь, что у меня нет времени?
- Конечно, понимаю, ты папашу нашего пилить будешь в надежде на то, что он тебя снова отпи**ит, ты же мазохистка… - Я уворачиваюсь от очередной затрещины.

- Марченко, ты на пол-урока опоздала, я имею право тебя вообще сейчас не пустить.
- Ну и ладно.
- А ты знаешь, что если у тебя будет ещё один прогул, то оценку в полугодии тебе поставить будет невозможно? Твои родители в курсе твоего положения?
- Я им говорила.
- Так и что, пускать мне тебя или не пускать?
- Как хотите. Если не пустите, мне же лучше, пойду в туалет курить, потом в столовую. А пустите – посижу оставшиеся двадцать минут, послушаю ваши бредни о том, как Элен Безухова скоропостижно скончалась от сифилиса. Могу даже вопросы позадавать – например, читали ли вы Толстого хотя бы в кратком содержании?
- Ты зайдёшь на мой урок только с директором.
- Будем надеяться, что хотя бы он читал «Войну и мир».
- Только в кратком содержании, - подаёт голос мой сосед по парте. Я хмыкаю, и мы оба оказываемся за дверью.
- Тебе Лосевой на глаза лучше не попадаться.
- А что, она узнала, что я Ушакову о её подвигах рассказала?
- Узнала, хочет тебе стрелу забить, как я понял.
- Удачи ей. А что Ушаков? Простил её?
- Нет, наверно.
- Вот и правильно. Но ты же понимаешь, что я не из-за неприязни к Лосевой это сделала? Просто жаль, что нормальных парней, вроде Ушакова, обманывают.
- Понимаю, конечно. Ты курить начала?
- Нет, я это, чтоб её позлить, сказала. А вот в столовую пойду, если денег займёшь.
- Да я угощу.
- Спасибо. Интересно, напишет докладную или нет…

На алгебре я ловлю на себе взгляды одноклассников. Непонятно, почему они смотрят, может, из-за моего выступления на литературе, а может, в предвкушении разборок. На парту падает листок, свёрнутый вдвое. «Шмарченко». «В 14.00 на школьном дворе. Вешайся, тварь». Я оборачиваюсь и вижу Лосеву. По её губам читаю слово «сука».

- Ты зря волосы распустила, видел, как Лосева девку за волосы схватила, и об лавочку.
- Да фигня, ничего она мне не сделает. Впрочем, лучше уж уберу их под шапку. А то прикинь, с фингалом детей из садика забирать приду.
- Ха-ха, и такая ещё воспиталке беззубым ртом улыбнёшься – типа, здравствуйте. - Мы смеёмся.
- Знаешь, я представляю, если бы это не Лосева была, потому что с ней мне справиться ничего не стоит, а вот если бы это был действительно достойный противник…
- С Кабановым хочешь подраться?
- Ну можно и с ним… И уложить его на лопатки, чтобы хотя бы в школе поняли, что я не просто так, что я способна на что-то.
- Ну в школе и так это знают, вот тебя на все олимпиады отправляют.
- Да кому это интересно. Блин, пятнадцать минут уже, где она?
- Ушаков рассказывал, что час её однажды прождал на холоде.
- А, это типа мне ещё повезло? Понятно. Слушай, а ты ненавидишь кого-нибудь?
- Русачку, наверно.
- Прям ненавидишь?
- Ну, наверно, нет, просто бесит.
- Меня она тоже бесит, но я именно про ненависть.
- Пожалуй, нет. А ты?
- А я отца. Мне наша семья семью Мармеладовых чем-то напоминает. Я, правда, на Соню не похожа.
- И хорошо.
- Не знаю. Мне бы её смирения.
- Слушай, по-моему, она уже не придёт, хватит нам тут торчать.
- Думаешь? Ну хотя да, меня тоже задолбало. Был бы Кабанов, подождала бы, а так ради чего.
- Кабанов на все стрелки заранее приходит, ему в кайф попи**иться, сам рассказывал.
- Хм…

- Лёня опять подрался с Мишей!
- А ты знаешь, что ябедничать некрасиво? – говорю я девочке в жёлтом платье.
- Вам бы Анна Фёдоровна всё равно сказала.
- Иди, Лена, - появляется Анна Фёдоровна.
- Что опять не поделили? В прошлый раз была машинка.
- Теперь деталь конструктора.
- Я думаю, это нормально. Лёня говорил, что драку всегда начинает Миша.
- Я уже разговаривала с Мишиной мамой. Она хочет запретить Мише играть с Лёней.
- По-моему, глупости какие-то…
- Возможно, нет. Может, только с Лёней они не находят общего языка.
- Вряд ли…

- А, пришли. – Я не реагирую на реплику отца. – А мать где?
- У тебя резоннее это спросить, дома ты был.
- Шляется где-то…
- Это ты до ночи шлялся где-то.
- Ты с отцом как разговариваешь?
- Какой ты мне отец. Просохни сначала, тогда поговорим.
- А ну-ка иди сюда. Куда пошла, я сказал, ко мне! – Он хватает меня за плечо и тащит в комнату. Не думала, что он такой сильный. Думала, всё пропил давно. – Смотри сюда! Что за с*ач здесь?
- Не я зас*ала, вы тут с мамой живёте.
- Убери здесь всё.

Кроме меня убирать все эти картофельные очистки действительно некому, а над ними уже кружатся дрозофилы. Я беру миску. Кроме очистков в ней лежит нож. Острый… Вытаскиваю его и смотрю на отца. Пропитое лицо, красные мутные глаза… Зачем только живёт этот человек.

- Зачем ты живёшь? В чём смысл твоей жизни?
- Убирай давай, неси всё в кухню.
- Смотри, у меня нож. Если в твоей жизни нет смысла, ничего страшного не будет, если я тебя убью. – Это я специально говорю, конечно. Наутро он и не вспомнит этого разговора, но сейчас… - Давай. Я тебе минуту даю на размышления. Не скажешь – ножом в сердце ткнуть мне ничего не стоит. Я на курсы фехтования ходила, тут то же самое.

Десять секунд отец стоит молча, как бы задумавшись. Я смотрю на него ничего не выражающим взглядом. Потом отец неожиданно срывается с месте.
- Это ты мне! Отцу! Да я тебя сам… Как Бульба… - Он пытается вырвать у меня нож, мне внезапно становится страшно – ну а если? Пьяный же. Вцепившись в рукоятку, я отталкиваю отца.
- Лёня! Саша! – кричу я. – Скорее идите сюда! Ско…
Тёплые алые брызги на моей руке. Грохот падающего тела. Кажется, в этом месте сонная артерия… И ведь это случайность! Всего одно неловкое движение…