Shell

Стайлз учится жить заново, не смотря назад.

Стайлзу снятся кошмары о том, как Лис снова вселился в него, и он убивает всех его друзей. Стайлз просыпается с криком, Стайлз чуть не плачет и спрашивает в пустоту: почему меня не убили? Почему Он даже после смерти его преследует?

Стилински ощущает себя каким-то уродом; чудовищем, которое следует избегать и которое недостойно нормальных людей. Ему кажется, это все проделки Ногицуне, это он все это подстроил. Стайлз боится, что Лис все еще жив.

Лидия смотрит на него таким взглядом, что Стайлз понимает: все плохо. Она снова что-то чувствует, она снова предсказывает полный кошмар. И Стайлз смеется, потому что он виноват, потому что во всем будет снова виноват только он. Он убивал людей не раз, и он сделает еще раз, потому что не сможет противиться тому, кто будет внутри него.

Стайлз чертовски сильно боится, но страх делает его живым.

Стайлз не хочет жить, но боится себе это сказать. Ему кажется, это плохо, но так же, это его единственный выход. Другого просто нет и быть не может. Но Стайлз боится это признавать. А так же, Стайлз понимает.

Он слишком слаб.

***

В него снова вселяется какой-то дух, и Стайлз перестал понимать кто. На этот раз, он все видит, все чувствует, но снова не может ничего сделать. Существо внутри него смеется над ним и убивает знакомых ему людей.

Он начинает с той девушки, с которой Стайлз целовался на неоновой вечеринке, имя которой он не запомнил. Стайлзу её невероятно жаль, он пытается вырваться из этого «режима наблюдателя», но у него не выходит.

Почему?

Стайлз чувствует кровь этой девушки на своих ладонях, чувствует, как он кашляет и задыхается, видит, как она смотрит на него, нет, не на духа, а на Него. Стайлз, который настоящий, плачет и кричит внутри этих оков, он кричит о смерти, но демон смеется.

Смеется, черт подери!

И идет убивать.

Скотт пытается найти выход, но его нет. Демона не вытащить из его тела, его можно только убить. Вместе со Стилински.

Скотт пьет долго и рыдает, потому что ему тяжело принять это. Он больше не увидит своего лучшего друга, почти брата, нормальным, живым. И он не сможет сказать Стайлзу, как сильно он к нему привязан, как сильно он его любит.

Действительно любит.

Все переживают. Потому что, черт возьми, если бы не этот парень с СДВГ, этот парень, который до последнего был с ними, никого бы тут не было. Он верил в каждого, он спасал каждого, а они ничего не могут.

Совсем.

***

Стайлз мечтает о смерти, мечтает о том, чтоб его прикончили вместе с его демонами, но и одновременно боится этого. Кто бы знал, что самое страшное, что есть на свете - то, в чем он так отчаянно нуждается. Он кричит своей скорлупе «хватит», но, не слыша ответа, понимает: не хватит.

Это никогда не кончится, кажется.

Стайлз рычит, словно зверь, но рык не спасет его. Его спасет только меч или когти, которые выпустят ему кишки и разорвут горло. Его спасет только ощущение собственной крови и отвратительно-щемящей боли в разорванных местах.

В искусанных местах.

За те дни, что он провел в тени, Стайлз придумал кучу вариантов собственных мучений. Ему могут вырвать все кровяные сосуды, могут разорвать и сожрать легкие, ему могут резать руку так, словно она обычный салат, ему могут сжечь тело заживо. Он согласен на все, только бы перестать быть ****ным монстром.

На все,

Пусть ему вырвут позвоночник и сломают ребра. Пусть ему разъебут череп, пусть ему сломают ноги и руки, пусть сломают все пальцы. Пусть его голову отрубят, пусть ему сожгут либо и руки. Пусть его вены вырвут и свяжут в длинную веревку.

Он выдержит.

Больше нет доски с той глупо игрой, нет Ногицуне рядом. Есть лишь темнота и гребанное одиночество. Конечно, он привык к нему, но сейчас, это ужасно. Но так же, есть надежда и море. Темное, горячее море. И скорлупа.

И, конечно же, кровь.

***

История, черт подери, повторяется.

На него направлен пистолет Криса, и Стайлз смотрит на него с надеждой, крича:

- Стреляй!

В него не стреляют. Его тело убегает раньше, чем пуля вонзается ему в голову, его демон смеется, потому что это все еще не конец. Победа будет за ним, но Стайлз продолжает кричать. Продолжает бить стены кулаками и разрывать глотку.

Стайлз знает, что это был Его крик, что это Он сам просил убить его. Потому что только это его спасет. Просто нет больше выхода, просто он чертовски устал.

Он обычный.

***

Стайлз закрывает глаза и видит море. Он ощущает запах соли и рыбы, он видит корабли и воду. И, касаясь ладонью воды, но ее чувствует. Его рука становится мокрой, и Стайлз начинает смеяться.

Но когда он открывает глаза, он видит, что это была не вода. То, что у него на руке – неестественно-красное месиво, от которого хочется блевать. Стайлз снова срывает глотку в крике и рвет волосы, но его тело лишь смеется над ним.

Для Стайлза теперь все не так. Есть он и его тело. Есть моральные увечия, которые он наносит внутри скорлупы, и физические, которые могут нанести только другие. Есть спасение и жизнь. Есть боль.

Стайлз падает на колени и закрывает глаза. Он касается моря и снова чувствует влагу. Стайлз боится открывать глаза, потому что знает, что он увидит.

Он слышит смех.

И мечтает о том, чтоб его тело все-таки убили.

***

Скотт неестественно бледный. Стилински хочет сказать что-то успокаивающее, но знает, что его не услышат.

Лидия еле дышит, и Стайлз знает, что она слышит шум моря так же, как и он. Стайлз хотел бы обнять ее, но знает, что его тело может ее только убить. Стайлз снова бьет стены скорлупы и кричит.

И, вопреки всему, его тело кричит:

- Убей меня, ты же можешь!

Стайлз снова смог прорвать барьер, но лишь на секунду. Потом, демон смеется и сам пытается их всех убить. Стайлз плачет. Стайлз снова кричит и ломает пальцы.

Потом, он чувствует холодный металл около горла. Демон схватился за пистолет и пытается его убрать, а Скотт пытается собраться с силами и убить лучше друга.

Брата.

Выбора нет. Либо сейчас, либо – море.

Стайлз снова ломает стену и, смотря на Скотта, нажимает на курок. Оборотень отскакивает, а Стайлз чувствует, как вылетают его мозги. Он понимает, что как только умрет демон, будет больно.

Но было больно всегда. Он привык.

Скотт хочет его укусить, но не может. Вид разъебанной головы Стайлза заставляет его зарыдать. Лидия тоже плачет, и только Дерек спокойно смотрит. Он привык к этому.

Демон пытается выжить, но Стайлз быстро его убивает, когда тот появляется перед ним. Стайлз кричит и не понимает, почему он все еще жив? Из-за демона?

Черт, его голова пробита пулей, он просто не может жить. Но живет.

Стайлз думает об отце. Думает о том, что будет скучать по нему, и что Стайлз больше никогда его не обнимет. Стайлз плачет и теперь, он плачет по настоящему.

- Спасибо, - срывается с его губ и он падает, бьется в конвульсиях и кричит. Он мечтает о быстрой смерти, но все словно окаменели. Все смотрят на него и не могут шевельнуться.

Питер появился неожиданно. Выпустив когти, тот ударил Стайлза по шее, и, испустив последний стон, Стайлз проваливается в эту чертову тьму, а потом смеется. Смеется, потому что больше ничего не может.

Стайлз чувствует слезы и боль, Стайлз хочет сдохнуть и уйти с этой ****ной планеты; в его голове нет больше ничего, кроме мата, он может только кричать и мычать. Стайлз бессилен. Стайлз просто устал от всего.

Стайлз человек.

Человек?

Сквозь все это он слышит слова. Стайлз не понимает как, но он слышит. Смерть не забрала его, и ему страшно. Он бессмертен? Что с ним? Почему он все еще спит, как так? Стайлз снова кричит, потом что ничего не может.

Не может.

Стайлз хочет, чтоб боль ушла. Если больно, то это значит, что ты все еще жив. А боль, чет подери, просто адская.

Стайлз уверен, это все демон.

Его тело аккуратно берут на руки, и Стайлз мечтает о том, чтоб его просто оставили в покое. Чтоб он умер и все. Но этого не происходит. Его куда-то несут, что-то говорят, он слышит плач и сам плачет.

Стайлз все еще видит море. Все еще слышит шум прибоя и чувствует запах соли с рыбой. Стайлз может открыть глаза, но боится увидеть кровь. Свою, черт возьми, неестественно-красную кровь/месиво.

Это все глупо и нелепо.

Ему больно. Он стонет, но его снова не слышат. Его никогда не слышат.

Стайлз плачет. Стайлз снова кричит.