Матронка. Сказка

 - Дедушка, а, дедушка! Расскажи нам сказку! - просят девочки старика. Обступили они со всех сторон крыльцо, не дают дедушке отдохнуть спокойно.
- Ишь вы какие, неугомонные! - дразнит их старик, а сам сквозь белую бороду посмеивается. - А ежели расскажу, будете ли вы слушаться? Или все также озорничать приметесь?
- Слушаться будем, дедушка! Ты расскажи только.
- Вот ведь нетерпеливые! Ну, садитесь, что ли, вокруг меня. Тут места на крылечках всем хватит. Вот, значится, такую я сказку слышал..   

       Жила-была на белом свете одна семья. Отец – Игнат, мать – Лукерья, да дочь ихняя – Матронка, красивая девчоночка. Жили они в маленьком домике  в три окна, да с парой комнаток. Отец с мамкою в спаленке ютились, а Матронка-то на чердачке почивала. Там у ней и лежанчик, стало быть, был устроен. С утра встанут, чин по чину – идут умываться к белому умывальнику. Лукерья кашу сварит, так и за стол пригласит. Сидят за столом, горячую пшенку ложками помешивают. Как откушают, так Игнат сразу на скотный двор идет. Там у барина его стадо коров пастуха ждет. Вот берет Игнат свой кнут, да и щелкает им цельной день напролет. Коровенки травинки щиплют, от желта солнышка осоловеют. Лукерья день-деньской на огородах проводит. Картошку да лучок барский полет, а своего им иметь не дозволяется. Матронка же, покамест ей не исполнилось полное совершеннолетие, играет на заднем дворе с Жучкою. Но бывает, что и ей дают справу пойти в ближний лесок, да набрать кузовок подосиновиков али земляники. Так весь день у них и проходит.
      А была еще у барина дочка – Полинка. Озорна девчонка, до крайности некрасивая. Видит она, что вся красота Матронке досталась, а мимо ее прошла. Уж больно не по душе ей стало, что Матронка настолько красивше ее получилась. Пойдет бывало Матронка до леска за ягодкой, а Полинка уже ее за дальним забором караулит. Увидит как та издалеча с кузовком шествует, да как станет в нее кидать камушками да шишками, так Матронке не шибко сладко приходится. Убежит она от Полинки в лес, поплачет там самую чуточку, да и назад воротится. Или еще потащит Матронка из колодца ведро воды ледяной, а Полинка уж близко. Подпрыгнет да и выбьет из тонких ручонок ведро-то. Выплеснется вся вода наземь. Не жалилась Матронка перед родителями своими на барску дочку, не то бы выгнали их. Так бы и еще хуже пришлося, и потому все терпела она. Благо терпение у нее не по годам большое имелось. Росла она росла, что не день, - все краше становилась. Будто цветочек какой дома распускался. А в противность ей Полинка день ото дня поганее делалась. Мало, что некрасива, да еще и злая она получилась. Душа детска, а уж обид там, что вшей на плохой собаке. Дурнела она видом, и сердцем злей становилась. А были погодки они. И вот, однажды, стукнуло им по полному совершеннолетию. Матронка-то красавица писана, как посмотришь на нее, так и глаз нет охоты отрывать. Парнишки-то все деревенски с улицы на нее глядели, через заборы любовались. А она махнет им платочком, да улыбнется. А они и рады тому, что им само солнышко улыбнулось. Полинка-то видела это все, зубоскалила, ее-то никто не приходил посмотреть. Да и не замечали ее вовсе. Стороной обходили парнишки-то. Был на той деревне один парнишка, именем Илья, барский сынок.  Горяч был этот Илья. На слово скор и на дело. Кажный день он верхом на своей каурой верхом катался. Шибко любил ее плеткой охаживать. Как пронесется он в однурядь по селу, - только пыль столбом встанет, да полдня не отходит. Оденется он еще в белу рубаху, да цветным ремешком подпояшется. Да пойдет по деревне девок смотреть. Смотрит Илья девок, да шуточки им подкидывает. А они с него горохом крупным рассыпаются. Так и гулял он, покуда гулялось. А как стукнуло ему целых осьмнадцать лет, так его папахен барин Савелий-не-добил-сам-получишь, жану ему стал подыскивать. А другом ситным ему доводился тот барин, что отцом Полинки был. И вот для соотвествия свому положенью, так сказать, для поднятия весу в обществе, да и вообще, для поправления дел хозяйственных, задумал он породниться с тем барином. Женить свово Илью на Полинке той. Определил он слово свое перед сыном, сказал-отрезал. Видит Илья, что отец ему в жены Полинку определяет, делать неча, пошел свататься. Сидит он сам барин-барином за крестьянским столом, да на Полинку-то и не смотрит. Глянул он на нее разок, да покривился только. А на тот случай Матронка как раз пол веничком подметала. Она ж у барина теперь тожа работала. Смотрит на Матронку Илья. Что твой клещ в кожу вцепился. Красоту таку писану он еще сроду не видал. Сидит, киселек попивает, да в очи Матронкины смотрит. А она  оробела шибко, чо, это, думает, барин-то на меня заглядывается.  Крестьяне-то что молчком мертвым перед сыночком барским сидели. А Илья побыл у них чуток, да и удалился, не сказав ничо толком. Пришел он домою, да и говорит своему отцу. Так мол и так, не люба мне Полинка, женюсь я на Матронке. А барин-то ему враз отставку и прописал. Ты мол, сын мой. Должон слушаться. А ежели перечить дале будешь, то у меня во солдаты воевать пойдешь. А жениться должон на Полинке. Проку-то не будет с крестьянкою связываться. Плюнул Илья, да пошел во двор в теньке посидеть, думки свои обдумать. Сидел он до самогу вечеру, а к вечеру и придумал.
  Полинка теперь не нарадуется. Разрумянила она себе физию, нашла белое платьице выходное. Оделась. Сидит, ждет. Думат, ну вот, наконец-то судьба ее решится. И муж будет хороший. А Матронке этой крестьянской и во век такого мужа не сыскать. Пусть себе пол метет, да за водой бегат. А Матронка сама тоже шибко взволновалась. Глянулся ей Илья часом. Больно милы ей его очи стали. Ну, не судьба, знать ей. Не выпало покамест на ее долю счастья. Одни тычки да работа. А тут и ночь следом подошла. Уснула она.
     Вдруг под саму полуночь ставни на окошке скрыпнули. Распахнулось окошко-то, а тут и Илья явился. Влез он в крестьянский дом, да и на чердачок сразу. А там Матронка уже со скрыпу оконного пробудилась. Руки к груди прижимает, сама счастья не чает. А уж Илья подле нее очутилси. На колено встал, ручку теплу поцеловал. Взял Матронку-то в охапку, да и в окно. А там у него уже каурая была приготовлена. Сели они, да поскакали. Каурая шибко несет, только копытца мелькают. Не зря Илья ее выездил. Статна лошаденка вышла, скорая, как раз для побегу впору.
   Как солнышко-то поднялось, видят все – Матронки нету, да и Илья пропал. Кинулись вначале кто куды, да потом сообразили, - к делу надо более тонко подойти. И снарядили оба барина погоню ратну. Охламона Илью отыскать, да наказать как следоват. А Матронку свому барину на место вернуть. А надо сказать, что ускакали молодые-то далеча. Верст сорок за полдня одолели, перевести дух решили. У речки лесной отдохнуть легли. Илья рад-не нарадуется, что Матронка-то с ним теперь. Да и Матронке-то в радость, когда Илья с нею. Сидят они на бережку, друг дружкой любуются. Забылись они. А когда погоня-то их настигла, уже поздно было. Илью-то самого стрельцы схватили, да веревками крепкими руки стянули. А Матронку пара работничков дюжих удержала. Отлупили их, надо сказать, знатно. Домой обоих возвернули. Илью для вразумленья посадили в барску темницу, а Матронку покамест под домашний арест, да на тяжелу работу. Полинка-то когда прознала, что Илья возвернулся, разом повеселела. Решила она и Матронке этой отмстить, и враз себе мужа законного вернуть. Налила она зелья ядовитого, дурманного во фляжку походну, да и пошла. А когда она енто зелье себе наливала, заприметил ее кот Матронкин, именем Котейка. Вылез Котейка из дому следом за Полинкою, да побег шустро. Успел он к Матронке-то пораньше. В комнату – скок, да и под стол. А Матронка-то как раз с полю пришла, усталая. Села за стол, а тут к ней Полинка-то и заходит. Я, говорит, с тобой примириться теперь хочу. А Матронка-то и отвечает, что мол, неча нам друг на дружку-то сердиться. И не жалиться она, да и так всю жисть без обид живет. Села Полинка рядышком, и фляжку свою вынула. Выпьем, мол, подруженька по доброй кружке, а потом и к Илье пойдем. Я, мол, тебе устрою свиданочку с ним. Вот, мол, и ключик заветный от темницы у ней имеется. И ключиком энтим она в руке повертела. Обрадовалась Матронка-то, повеселела, что сейчас они к Илье пойдут. Взяла фляжку-то, опрокинула, да хотела уж в рот. Да вот Котейка-то ей помешал. Скакнул на стол, да лапкой по фляжке-то. Опрокинулась фляжка, да и вся на Полинку-то и пролилась. Взвыла Полинка зверем ужаленным, да бросилась вон со двора. Там во дворе она и околела. Убило ее зелье-то, ею же самой сготовленное. А ключик рядом с ней оказалси. Матронка-то ключик подняла, да в темницу снесла. Дверцу открыла, да Илью-молодца вывела. Илья Матронку на руки, да бегом. Сели на перву попавшу лошадь, да и прочь из деревни-то. Проворны они оказались. В энтот раз-то их не нашли уже. Убежали они. И слыхом про них боле ничаво не слыхивали в округе той. А ежели вы их ненароком встретите в какой слободе или в чужедальной стране, то передавайте от  меня душевный поклон, да пожеланья счастливой жизни там, детишков забавных. Да и сейчас, кажется мне, что все у них гладко и чин по чину. За ихнее доброе здравие и выпьем давайте-ка кружечку бражки. И у кого ежели с усов побежит, то чтоб все в рот и попало.