Как есть

Осень. Тихий, ранее по-деревенски зеленый, красно-желтый дворик в центре провинциального города. Кухня. Ночь. Хорошо. Нет, вру. Что-то свербит. Свербит очень глубоко внутри. Смешное слово – свербит, но тем не менее… Хочется что-то изменить. Создать что-нибудь стоящее и, чего греха таить, поддаваясь гнету развивающегося капитализма, заработать. К счастью, цели расставлены в порядке их приоритетности. Я всегда мечтал стать писателем, чтобы помогать людям. Да, мои советы время от времени полезны и друзьям, и родным, но мир слишком велик, чтобы подружиться или, тем более, породниться, со всеми. Да что там мир… В городе, в котором я обитаю уже третий год, обрел только одного друга. Или, как любят многие говорить, время еще не пришло. Так или иначе, я, игнорируя академические задолженности в своем любимом учебном заведении, всецело отдаю себя Вам.
Наконец-то решился, стало быть треть пути пройдена. Осталось: темы, форма изложения и тому подобные тонкости писательского искусства. Уж не знаю, к счастью своему или к сожалению, но мой чистый и непорочный ум не обременен знаниями в этой области. Поэтому надеюсь на Ваше понимание и симпатию к моей непосредственности.
Есть еще одна причина, по которой я решил написать. Надеюсь, так будет проще разобрать-ся, что же на самом деле не так внутри.
Все началось в небольшом городке, основанном чуть менее трехсот лет назад вместе с могу-чим металлургическим заводом в очень старых, пусть и невысоких, Уральских горах. Население его, поначалу, было очень небольшим. Ой, простите. Это, видимо, слишком издалека. Давайте еще раз попробуем.
Родился я в небольшом городе, в хорошей семье. Как единственный сын, я не знал, что такое недостаток внимания. Мама – удивительный человек: преподаватель русского языка и литературы (уже двадцать пять лет – мастер своего дела), в тайне ото всех, естественно кроме меня, пишет стихи, наполненные нежностью, любовью и состраданием. Не знаю, то ли судьба такая, то ли мама так решила, но с шести лет отец не принимал участия в моем воспитании. И если я скажу, что я ей благодарен за все: за решимость, за терпение, за безграничную заботу – считайте, что я ничего не скажу. Но как я сейчас понимаю из ее рассказов, это было обоюдовыгодное сотрудничество: на мне испытывались определенные педагогические методики. Например, мама грудному мне читала Чехова, Бунина, Тургенева, а потом удивлялась, почем это я до трех лет ни слова не мог вымолвить. Но зато после трех лет разговаривал как полноценный член общества.
И вот так, степенно и методично, длилось мое детство. Грубо говоря, до четырнадцати лет ничего особенного не происходило. По крайней мере, я ничего подобного не помню. Кроме, естественно, дрязг, относившихся к последствию развода. Я, кстати, заметил, что многие винят своих родителей за это, пытаясь тем самым оправдать свои неудачи. Никогда не понимал этого. Но не будем о грустном. На моё четырнадцатилетние мне подарили гитару. Для меня это было всегда и остается символом мудрости, душевного равновесия, а раньше еще и мужественности. Наверное это потому, что я не видел своего отца без гитары, когда к нам, это было довольно часто, приходили гости. Насчет первых двух объяснение сложнее было найти. Наверное, это потому, что услышанные мной песни, наполненные откровением и глубоким смыслом, групп ДДТ, Аквариум, Кино, Воскресенье, Машина времени настолько крепко застыли в чертогах моего подсознания, что, услышав их хотя бы пару раз в исполнении ребят, которые играли пусть и не на настроенной гитаре в нашем дворе, я невольно стал ассоциировать этот инструмент именно с такой музыкой. Как бы то ни было, я был безумно рад подарку. Начальные этапы обучения, я был этому очень удивлен, оказались тернистыми. Красивое слово. Но я рад, что вступил на этот путь. Во-первых, это способствовало творческому развитию. Во-вторых, это давало возможность общения со столькими интересными людьми. А их одобрение, порой даже восхищение – ни с чем несравнимое удовольствие. К тому же, учась в десятом классе, у меня была возможность зарабатывать: мы с другом играли в одном заведении. Это была неплохая практика, да и не осуждал там никто за мелкие ошибки. Как говориться: «В тапера не стрелять: он играет, как умеет».
Тогда начались проблемы с учебой. Честно говоря, я никогда не напрягался в школе, при том сохраняя со всеми учителями очень хорошие отношения. Но, видимо, педагогический коллектив считал, что мне нужен стимул, и поэтому мама была частой гостьей в школе, хотя по существу ей ничего там и не говорили. Не люблю это слово – стимул. Чувствуешь себя ослом, которого погоняют палкой. Но он же хотели как лучше, и  я благодарен им всем за это. Да и мама в скором времени поняла, что происходит. Она видела, что я люблю школу. А я и вправду любил и люблю. Только я вечно пропадал в эстетическом центре (да, у нас был целый центр). Естест-венно, я не мог себе позволить, что бы какое-то мероприятие обошлось без меня. Но это вредило учебе. Я неплохо сдал экзамены (выбрал физику и информатику) и думал о счастливой жизни инженера. Но как оказалось, так только казалось.
Поступил в технический ВУЗ в соседнем городе. Хотел, и поступил, кстати говоря, учиться в другом университете, в котором сейчас учусь, но решил, что не хочу далеко уезжать от дома. Тогда я себя убеждал, что это из-за мамы (одна все-таки), но сейчас понимаю, что просто испугался. И дело не в том, что у меня была кишка тонка. Как мне кажется, тут все намного серьезней. Ни для кого ни секрет, что наше подсознание, если сравнивать его с сознанием, гораздо более серьезная структура, а это предполагает на много больший объем обрабатываемой информации с помощью более сложных логических операций, цепочки которых, должно быть, потрясающе сложны. В доказательство могу привести пример из математики. Теория больших чисел. Суть ее в том, что человек, если ем назвать два очень больших числа, способен незамедлительно, причем с высокой точностью, назвать их среднее арифметическое значение. Причем в сознании человека есть лишь ответ. А это значит, что подсознание проделывает очень серьезные логические операции, а сознание отражает только конечное решение. Скорее всего, сознание просто не способно на такое. Ведь если бы было иначе, жить бы приходилось очень нелегко. Кстати говоря, это только мое предположение, люди такие есть, но их называют асоциальными (я говорю о тех, которым определили в диагноз аутизм). Мне единожды довелось встретиться с таким человеком, и я, признаться честно, позавидовал такому потоку мыслей. Жаль, что к ним относятся как к неполноценным. На фоне их уровня мышления (это опять только мое мнение) мы кажемся обезьянами, которые догадались лишь чистить бананы перед тем, как их есть. Понесло опять меня. Простите. Вернемся к подсознанию. Из всего выше сказанного, что все наши чувства и эмоции, такие как страх, любовь, полноценная уверенность в себе, это результат работы нашего подсознания. Оно просчитывает, отталкиваясь от того, что есть, ветви развития событий. И, анализируя перспективы, выдает в сознание готовый ответ. Иными словами, я был не готов к самостоятельной жизни.
Тот город, в котором я решил учиться, нравился мне все меньше и меньше. Хотя я ехал туда с друзьями, ощущение одиночества и безысходности становилось все сильнее. Казалось, что это все. И больше ничего не будет: только успевшие надоесть преподаватели, небольшая комната на четверых в общежитии и любимая музыка, которая была уже не в силах утешать. Одним словом  - мрак. Но выход, как правило, находят только в кромешной тьме. Никогда бы не подумал, что именно это спасет меня. Считаю, что нужно объяснить удивление.
Мои навыки игры на гитаре переросли в увлечение бас-гитарой. Думаю, каждый, кто брал в руки этот инструмент, мечтал стать звездой. И наша команда была не исключением. Как любой уважающий себя рок-н-рольщик, я считал себя анархистом. Хотя, я навряд ли и сейчас смогу определить значение этого слова, но тогда все было просто – свобода. Смысл этого слова постоянно претерпевает изменения для меня. Последнее стало квинтесенцией мысли из романа Пауло Коэльо (я не поклонник, но мысль хорошая) и моих личных изысканий в философии Древней Греции. Но я не буду об этом говорить. Столько мастеров уже писали об этом слове, да и Вы наверняка поняли, о чем идет речь. Я думаю стоит перейти к одному из самых удивительных этапов, к тому самому выходу из казавшейся мне всепоглощающей темноты.
Мое понимание свободы серьезно деформировалось в армии. Для меня всегда был неоспо-римым факт, что вооруженные силы – это что-то необычайно торжественное, побуждающее к любым действиям для защиты своей страны, семьи, интересов… Оно, естественно таким и осталось, но поначалу я стал сомневаться в этом. Это самое начало было не столько сложным в физическом плане, сколько в моральном. Я думаю, чтобы хоть как-то описать это, стоит привести пару любимых выражений старшины моей учебной роты, сутью которых было пронизаны все пять месяцев моей начальной военной подготовки: «В армии все безобразно, но однообразно», или «Здесь армия: тут круглое носят, квадратное катают». Это звучит дико, но только со временем приходит понимание. Сначала о первом. Когда я приехал на распределительный пункт, там было очень много разных людей, у которых не то что внешний вид, манера говорить ни разу не повторилась. Создавалось нерушимое впечатление уникальности: все старались казаться друг другу серьезными, созревшими не только физически, но и интеллектуально. Иными словами – гора самоцветов, что вы, я уверен, каждый день наблюдаете вокруг. Но на следующий день все изменилось: одна и та же модная стрижка, один и тот же цвет и покрой одежды – и все: задумчивые молчуны разговорились, громогласные «лидеры» поутихли. Мы стали будто бы одинаковыми. Конечно, так казалось только на первый взгляд, но он не был далек от истины. Просто не было так называемого социального конфликта: не было ни богатых, ни бедных, ни «популярных», ни «теней». Были только мы. Мы настоящие. И уже не было смысла притворяться кем-то, выдумывая неповторимый стиль поведения, пытаясь заявить о своей уникальности, ведь человек, который это сможет увидеть, - лишь твое собственное отражение. Мне, как только пришло осознание происходящего, сразу вспомнился родильный дом. Да мы и были в тот момент младенцами, причем не просто шагнувшие в неизвестный нам мир, но уже захлопнувшие за собой дверь. И единственное, что тогда успокаивало, - это тот факт, что через год мы доберемся до другой двери, в нашу прежнюю жизнь. Но, и это тоже понятно только сейчас, той жизни не было уже, ведь мы вышли из той двери совершенно другими.
Не ручаюсь за всех, но мне со службой очень повезло: не жалею ни одного дня, как тяжело ни приходилось. Особенно тяжело в физическом плане, поначалу, было в войсковой части. По распределению я попал на базу резервов тяжелой техники. Численность солдат срочной службы была несоизмеримо меньше численности техники, да и нарядов стало гораздо больше. И именно здесь я понял смысл второй любимой фразы старшины: в жизни приходиться делать очень много того, чего совсем не хочется. Конечно, у нас всегда есть выбор: проще бездействовать, находя огромное количество тому объяснений. Но когда изо дня в день занимаешься трудоемкой, а зачастую абсолютно бесполезной, работой, учишься, практически безошибочно, определять ту грань, проходящую над понятием «стоящее». Я думаю, что немногие поспорят с тем, что порой приходится уступать обстоятельствам, но вот о той самой грани не стоит забывать. Ведь если потерять ее из виду, может случиться так, что человек уже и не помнит для чего он не просто занимается нелюбимым делом, а зачем он живет эту нелюбимую жизнь.
Там же, я, наверное, больше всего за это благодарен, научился дружбе, научился помогать. Мне, например, очень приятно помогать и не нужно ничего взамен. Я недавно на лице встретил девушку, которая шла, уже сама не помня куда, и вот прямо рыдала. И она очень удивилась, когда я обратился к ней, сказав, что все будет хорошо и как-то не очень смешно, к сожалению, пошутив. Я сначала подумал, что на меня сейчас обрушится гнев этой кем-то расстроенной девушки, который впитал в себя всю скорбь мира, но меня осветила ее великолепная улыбка. И в глазах ее все стало спокойно и ясно, а мне от ее робкого «спасибо» стало так хорошо, что я, не смотря на то, что направлялся домой, шел еще очень долго. О друзьях и говорить нечего: они знают, что мой телефон и моя дверь всегда в их распоряжении. Я люблю их всех, на мое удивление их у меня не мало, но рассказать хотел бы о четверых. Как мне кажется, они очень разные и похожие, что делает меня обладателем огромного количества знаний из разных сфер жизни. Нет, рассказывать я не буду, но приведу наши, пусть редко случающиеся, но бесценные для меня разговоры. Хочу отметить, в большей степени для них, что очередность не отражает степень привязанности к Вам. Просто так мне удобней.
Итак, первый…
 Я был приглашен, впрочем как всегда, поздно ночью. И первым рейсовым автобусом я мчался на помощь тоскующей душе. Не скажу точно, по чему конкретно тоскует эта душа, но меня греет мысль, что непосредственно по мне. Естественно, он проспал и не встретил меня на вокзале, и мне, как обычно, предстоит долгий путь в гордом одиночестве по незнакомому и пугающе хладнокровному городу. Это может показаться жутковато, хотя, скорее всего, так и есть, но традиции есть традиции. И вот я уже у двери в подъезд. Квартира номером тридцать шесть. Отвечает заспанный голос:
 - Кто? (Как правило, немного грубовато)
 - Робин Бобин Барабек!
 - Скушал сорок человек?
 - Тридцать девять.
Это тоже ритуал своего рода, на мой взгляд самый приятный. Не знаю почему, но мне всегда смешно, а учитывая то, через что мне пришлось пройти, это кажется еще приятней. Я поднимаюсь, дверь уже приоткрыта, и, распахнув ее, я вижу пышущего здоровьем старого друга, лицо которого сковала бесконечно добрая и умиротворенная улыбка. И уже будто бы не было этих четырех часов тряски в междугороднем автобусе и часа на городском. И будто бы я опять зашел, переодевшись после школы, поиграть в футбол на компьютере и втихаря покурить на балконе. И пусть сейчас и квартира уже его собственная, и не играть я приехал, но ощущение настолько приятное, что не хочется его менять.
 - Есть поесть чего-нибудь?
 - Нет.
 - Да?
 - Не хочу мясо размораживать.
 - Тогда давай что-нибудь закажем.
 - (Напряженная пауза и тяжелый, сверлящий взгляд) Сейчас поставлю размораживаться.
Вы не подумайте, что ему жалко. Просто это здоровый прагматизм.
 - Где красота твоя?
 - Дома, наверное. Опять чего-то моросит.
 - Что не так-то? В прошлый раз же все хорошо было…
 - Да не знаю я… С ней очень хорошо… Но когда все плохо, то плохо.
 - А… Тогда все ясно… Тебе в политику надо… Оратор ты уже превосходный.
 - Ты же понял о чем я… Это главное.
 - А может проблема в том, что ты не понимаешь, зачем тебе все это?
 - Ну, мне же позавчера четырнадцать исполнилось.
 - И ты меня сейчас понял.
 - Я не знаю в чем дело… Знаю только то, что проблема не в ней и не во мне. Как вместе жить начали, все изменилось… Мне никто, кроме нее не нужен, жить как-то спокойней стало, да и жизнь начал ценить.
 - Значит знаешь, зачем это все нужно. А может дело в том, что Вы себе отношения по-разному представляете?
 - Ты о чем?
 - Вот для тебя важнее всего стабильность, ведь так? И ты не променяешь такое постоянство на вихрь чувств и желаний, каким бы захватывающим он не был.
 - Хочешь сказать, что она может променять?
 - Нет. Просто, как мне кажется, скорее всего того требует порядок вещей, женщине необходимо существовать в динамично развивающейся среде. Иными словами, она будет спокойна только тогда, когда будет наблюдать активность и развитие. Причем, абсолютно неважно, что будет развиваться. В первую очередь, естественно, это дети. Я думаю, что нет смысла спорить о том, что мать с ребенком проводит гораздо больше времени, чем отец. Когда дети вырастают и становятся самостоятельными, появляются внуки и так далее. Некоторые, которым этого мало, не отрываясь, смотрят мыльные оперы. Ты, кстати, знаешь, почему их именно так называют?
 - Куда же без этого…
 - Я услышал «нет». Так вот. Первые многосерийные фильмы такого характера спонсировались фабриками, которые занимались производством моющих средств. Расчет был сделан на то, что из-за таких сериалов у домохозяек будет поводов для переживаний, а уборка, точнее постоянное взаимодействие кистей рук с водой, является неплохой релаксотерапией. Соответственно, чем больше стресса им нужно снять, тем больше они будут тратить моющих средств.
 -  Никому нельзя доверять. Тогда как быть? Прямо сейчас жениться и заводить детей?
 - Да нет. Я о том, что она уже состоялась как личность. Да и в финансовом плане преуспела.
 - Конечно… Джинсовые штаны за сорок тысяч…
 - Чего ты ее деньги считаешь? Так вот. Она уже взрослая. И Вы вместе. А это подразумевает то, что всю свою жажду активности она будет утолять тобой, твоей жизнью.
 - Жути нагнал опять.
 - Это фигурально. Я понял, что ты понял, что я хочу сказать. Не перебивай. А ты, как поклонник постоянства, не способен утолить ее жажду.
 - Да чего ей еще нужно? В университете для меня это год дипломный. Причем зарабатывать успеваю: пусть не так уж много, но на жизнь хватает.
 - Не в деньгах дело. Просто самый яркий, в наши дни, к сожалению, это финансовый рост.
 - Я сто раз ей говорил, что когда окончу университет, буду нормально работать и зарабатывать.
 - Я не об этом. Это же не единственный показатель. Расти интеллектуально, духовно. Ходи-те в театр, например. Это дешево и сердито. Или можно просто дома вместе книжки читать, время от времени отрываясь для обсуждения. А, может быть, я ошибаюсь. И Вам нужно просто сесть и спокойно все обсудить. Только конструктивно и методично. А то я тебя знаю…
 - Ладно. Завтра приедет – поговорим.
На этом, думаю, стоит прерваться. Тем более, что на очереди еще три не менее содержательных человека. Итак, второй. Прелюдией к встречи с ним тоже является поездка. Но это занимает всего полчаса, да и в гораздо более комфортной обстановке: я люблю путешествовать по городу на троллейбусе. Во-первых, в нем просторно. Во-вторых, едет троллейбус очень медленно. Я давно заметил, что когда ты в пути, далеко не все проблемы за тобой успевают, оставаясь там, где были созданы, что означает покой. И обо всем происходящем размышляешь не как о своей жизни, а как о только что прочитанной главе из еще не прочитанной, но уже полюбившейся книги, что дает возможность не предвзято оценить сложившуюся ситуацию, сделать выводы, принять решение о дальнейших действиях и постараться просчитать последствия. После приятной поездки следует не менее увлекательный ритуал: нужно попасть в квартиру. Отличие от предыдущего случая состоит в том, что по домофону нельзя дозвониться. Поэтому приходиться пробираться сквозь кусты к окну, благо он живет на первом этаже, и сделать так, что бы тебя заметили. Но это еще не все. Нужно объяснить причину своего визита, причем это должно быть очень смешно, ведь от этого зависит, насколько долго будут открывать. Но рано или поздно я попадаю  в обитель, наверное, самого общительного моего друга. И это всегда казалось для меня чем-то непостижимым. Просто у меня очень узкий круг общения: хотелось бы сказать, что я затворник, как Сэлинджер, но язык не поворачивается. Но, тем не менее, мне не давала покоя мысль о том, что у него так много хороших друзей и знакомых. Это не зависть, а простое любопытство. И вот когда я об этом серьезно задумался, я заметил одну особенность в общении с ним. Мы ехали вместе в наш родной город на его машине. И о чем бы ни шла речь, он начинал предложение со слов «у нас»: «У нас бензина до следующей заправки не хватит», - или – «У нас подвеска не выдержит, если по объездной дороге поедем». Автомобиль его, но повсюду это мистическое «мы». Наверное, поэтом к нему и тянутся люди: мы отвыкли доверять друг другу, тем более пускать в свою жизнь. В общем, удивительный человек. Естественно, это не единственное его положительное качество. Чтобы к этому не возвращаться, все мой друзья (наверное, поэтому их очень немного) добры, рассудительны, умеют с иронией смотреть на мир. Но одному это делать не так уж и просто, поэтому я здесь.
 - Есть будешь?
 - Чего есть?
 - Твой любимый сыр.
 - Ну давай, скажи. Ты же хочешь.
 - Рокфор!
 - Да, он тоже любит сыр. Но он усатый и крепкого телосложения, а я … Ладно, я Рокфор. Ножи есть чистые?
 - Я с работы только. Устал.
 - Хорошо же.
 - Да чего хорошего? Зарплату вчера получил, и почему-то, я не знаю почему, наверное, барабашка виноват во всем, ее почти не осталось.
 - Ты же не вечно будешь там работать. Подожди немного: вдруг дела в гору пойдут, или что-нибудь лучше найдешь.
 - Надоело ждать. Карьеру так не сделаешь. Да и без связей сложно что-то сделать.
 - Это если отталкиваться от того, что незаменимых людей нет. Тогда тебе нужно стать незаменимым.
 - Если ты про учебу, то я не знаю, когда с долгами разберусь. Может быть, ты за меня будешь ходить и сдавать?
 - Нет. Мы совсем не похожи. Ты страшненький.
 - Не играю с тобой больше. Возвращайся в свое болото, бегемот.
 - Не хнычь. И высшее образование, раз уж мы об этом заговорили, не сделает тебя незаменимым.
 - Без него очень сложно хорошо устроиться.
 - Я не об этом. Сам факт того, что ты получил диплом, ничего не меняет. Представляешь, сколько таких людей?
 - А что тогда?
 - Неповторимый стиль мышления. Если угодно, приведу пример. Ты же любишь готовить? У тебя есть два куска говядины. Один кусок ты мелко режешь, посыпаешь специями и жаришь на сковороде. Быстро и вкусно. А второй кусок ты оставляешь, как есть, натираешь теми же специя-ми, но запекаешь в герметичной форме. Это гораздо дольше, но каков результат? С человеком то же самое: самобытность, уникальность рождаются из определенной замкнутости. И дело тут совершенно не в общении, но в своевременном поглощении знаний. Это идет от явления, которое Френсис Бэкон назвал идолом театра. Суть его в том, в моем понимании, что слепая вера в правоту автора может помешать тебе создать тебе свое собственное, критичное мнение по какому-либо вопросу.
 - Всегда стараюсь думать своей головой доверять тем, кто не раз доказывал, что ошибки – это не про них.
 - Если ты сам не задумывался о чем-то, причем неважно о чем, то и своего мнения по этому поводу нет. И, увидев или услышав какое-то яркое высказывание, которое касается темы, неисследованной тобой, ты примешь это как истину и, скорее всего, не вернешься к решению этого вопроса, используя вдобавок к полученным знаниям логику и опыт.
 - Я понял тебя. Но не могут же люди постоянно ошибаться?
 - Знаю одно: люди не могут всегда быть правы. Окунись в историю науки. Выдающиеся умы, светочи своего времени далеко не раз ошибались в своих научных теориях. К тому же, такой подход к решению проблем, я имею в виду поиск готовых ответов, лишает тебя совершенствовать свой образ мышления, что и должно сделать тебя незаменимым.
 - Тогда я стану таким же занудой, как ты.
 - Если мы играли в игру «Кто последний скажет», то ты победил.
 - Ты какой-то обидчивый сегодня… Время месяца?
 - Шутник. Дашь пару уроков? Кстати говоря, еще в семнадцатом веке ученые заметили тридцати трех дневное колебание в уровне гормонов мужчин.
 - Ладно, господин лектор, пойдем. Мне приставку  вернули. Пару раз тебе поддамся. Ты говорил, что совершенствоваться можно только решением жизненных проблем, так?
 - Нет, конечно. Есть множество способов.
 - Просто я стихи пишу. Ну как стихи. Стараюсь. Показывать не буду. Просто знай, что ты не один такой.
 - Я так не думал никогда. Точнее сейчас не считаю. Это до армии было.
 - Да делать там нечего…
 - …
 - Ну не обижайся. Пошли играть.
Удивительный человек. Такой же упертый, как и я. Но мне не нравится это слово. Я считаю, что это уверенность в себе. Причем не слепая, а вполне обоснованная. Иначе зачем все это? Как можно что-либо делать если не быть  уверенным в том, нужно ли тебе это?
Теперь третий. С этим другом у нас особенные отношения. Наше знакомство началось с то-го, что он пригласил меня играть в группе ( на тот момент их было двое, причем мой друг считал второго почти братом, но сейчас между ними только стена непонимания и взаимного, хотя и легкого и непринужденного, но призрения) на бас-гитаре. Было даже что-то вроде прослушивания, и я произвел  очень хорошее впечатление. Естественно, не было ни хороших инструментов, ни репетиционной точки. Было только желание привнести в этот мир, в умы людей что-то новое, чистое, светлое, и, конечно, нас привлекала слава и деньги. В общем, все как обычно. В нашем городе было немало рок-групп, но вызывали, я надеюсь, живой интерес. Без лишней скромности хочу отметить, что меня и еще одного участника группы запечатлели на фотографии, которая украсила первую полосу местной газеты. Но к тому времени, к пику нашей «славы», мой друг не играл с нами. Я до сих пор не пойму, почему он ушел. То ли потому, что нас уже было шестеро, то ли потому, что то, что мы хотели играть, что получалось сочинять, не соответствовало его духовным изысканиям… Но смысла нет в этих размышлениях, потому что мы не долго просуществовали как коллектив. Но пустота эта заполнилась очень скоро: с четвертым (по счету, но не по значению) образовали еще одну группу, цель которой была показать, с какой иронией стоит смотреть на происходящее. У нас получилось целых десять песен, из которых только лишь одна моя: в то время я усиленно занимался подготовкой к экзаменам. Не знаю, как бы все сложилось, если бы я постоянно занимался музыкой. Но история не знает сослагательного наклонения, да и сложилось все и не так уж плохо. Теперь этот человек периодически приезжает ко мне в гости. Не понимаю почему, но мне с ним всегда безумно весело: мы можем говорить о чем угодно и постоянно шутить обо всем, причем, когда шутим, говорим в одинаковой и странной манере. Так же как и с остальными, с ним мне безумно комфортно, но время от времени у нас возникают конфликты. Как правило, это из-за того, что я люблю спорить. Я сначала думал, что это происходит потому, что с ним всегда соглашаются и не заострял на этом внимания. Но недавно пришел к выводу, что он воспринимает мою привычку спорить как агрессию, будто бы я ему не доверяю. Я решил это обсудить и объяснил, что я ко всему отношусь критично, в первую очередь к себе. А спор для меня – это путь к истине, и чем достойней человек, тем оживленней спор. Когда конфликт был исчерпан, наш диалог вошел в прежнее русло.
 - Чего так редко приезжаешь?
 - Ты противный.
 - Это потому, что  меня растет борода, а тебя нет?
 - Нормально у меня все! Я маленький еще просто.
 - Мгм.
 - Просто внутри меня сидит маленький ребенок.
 - По-видимому, маленькая закомлексованная девочка.
 - За то у тебя девушки нет.
 - А твоя тебя ненавидит.
 - А у тебя ноги кривые.
 - А я на гитаре лучше играю.
 - А я на работу устроился, которая нравится.
 - Рад за тебя, честно. Чем занимаешься?
 - Рекламные ролики делаю с помощью компьютерной графики. Повезло, что можно неплохо зарабатывать и творчески развиваться.
 - Да и интеллектуальное развитие тоже неплохое: программное обеспечение-то серьезное.
 - Это да. И немногие, кто мог бы этим заниматься, берутся их осваивать. Это дает мне фору в общении с заказчиками. Времени только много уходит. Гитара пылиться. Хочется иногда просто мелодию любимую наиграть.
 - А я люблю один играть и петь. Ночью. В темноте. Это одиночество такое приятное. Будто бы, когда играешь, становишься единым целым с умами тех, кто это написал и услышал. И это одиночество кажется просто иллюзией. Главное не потерять это ощущение и постоянно его подпитывать.
 - Особенно, если это твои песни.
 - У меня их немного.
 - Сыграй про стезю?
 - «Поразмышлять, где чудо поджидает»? Чаю попьем и поиграем.
Волшебное место. Я имею в виду кухню, на которой происходит это волшебство: обмен мыслями и чувствами. Наверное, это место стало для меня священным благодаря Бутусову: «Одни слова для кухонь, другие – для улиц». Сейчас, конечно, другое время, но здесь всегда хорошо. И не смотря на небольшие размеры, здесь могут разместиться до десяти единомышленников. Это и есть, наверное, уют.
И, наконец, четвертый. Это самый особенный мой друг. Он тоже служил, но изменился в гораздо большей степени: такое ощущение, что там он привык мириться. Я не говорю, что это плохое качество, но все же должно быть в меру. Некогда самый веселый и неунывающий человек, из тех, кого я знаю, теперь отказывается каждый день бросать вызов действительности, мирится абсолютно со всем. Я сначала испугался, что он сломался, отрекся от всех своих идей преображе-ния мира. Но сейчас мне все чаще приходит на ум причина иного рода. Зайдем издалека. Вы, я думаю, часто замечаете, как совсем не маленькие дети плачут по всяким пустякам. Это происходит потому, что они знают: стоит им таким образом привлечь к себе внимание родителей, они непременно добьются своего. Как правило, так или иначе, дети перестают этим пользоваться. Но после тяжелого потрясения эта привычка возвращается, и мы получаем взрослых, которые любят себя жалеть. Вероятно, что они, на подсознательном уровне, ждут, что к ним на помощь придут близкие им люди и решат все из проблемы, что, естественно, сделает их объектом всеобщего внимания. И мне кажется, что есть вероятность того, что мой друг относится к такому типу людей. Мы с ним, к сожалению, очень редко общаемся: он совсем не хочет приезжать ко мне в гости. Причины всегда разные, но суть не меняется. Еще он стал очень закрытым. Конечно, на все есть причина. Из армии его не дождалась девушка, а для настолько тонкой натуры (я сужу по стихам) – это очень серьезная травма. Но все течет, все меняется. И вот он уже, так сам сказал, нашел ту самую. Я думаю, со временем, он преодолеет все свои оставшиеся страхи и вернется всецело в нормальную жизнь.
А может быть, я все это придумал. Я за собой стал замечать, что все чаще стараюсь в близких мне людях искать недостатки. Так делают, как правило, для того, чтобы не замечать своих, но это не мой случай. Я, пока писал, наблюдая за тем, как ведет себя мой сосед (замечательный парень: добрый, честный, скромный, эмоциональный), определил одну из самых своих серьезных проблем – одиночество. Я уже полтора года один, но до определенного момента не прекращал попытки найти одну единственную. И пусть они были неудачны, но во мне бурлила жизнь. Эмоции, как хорошие, так и плохие, питали меня, заставляли действовать. Смирившись с одиночеством, я стал пытаться заполнить эту пустоту всем подряд: музыкой, книгами, играми, фильмами, сериалами. Если привыкнуть к этому, то создается впечатление того, что одному быть не так уж и плохо. Но, заглушив жажду отношений, можно потерять интерес ко всему. Как мне кажется, именно в этом заключается суть человека: необходим для жизни кто-то еще. Ведь животные обитают в группах. А раз человек гораздо более серьезно устроен, значит и отношения с группой должные быть более сложные. То есть ему нужен не просто единомышленник, но продолжение его самого.
На этом, думаю, стоит закончить. Я сказал то, что считал нужным, и на душе спокойно и уютно. И даже думать о чем-нибудь лень. И сердце ликует от передышки минутной. Надеюсь, мои догадки помогут Вам сделать полезные выводы. Я, например, почти разобрался в окружающем меня водовороте мнений, событий, идеологий, культур, религий. Я, скорее всего, пытаюсь льстить себе, но клянусь дальше работать над собой. Вам лишь хочу пожелать чистого разума, верных друзей, понимающих родных и одного единственного человека, с которым Вы будете всю жизнь и принесете в этот мир бесконечно много добра и тепла и, естественно, пару-тройку чудес, которые будут равняться на Вас. Не сомневаюсь, что Вы воспитаете их достойно. Но молю Вас, не забывайте о том, что делаете это не для своего блага, а для их. И когда Вы соберетесь в окружении этих чудес, а они уже будут со своими чудесами, тогда, я надеюсь, что так будет со мной, поймете, что ни один день, каким бы тяжелым он не казался, не был прожит зря. Это, наверное, и будет счастье.