Медвежья охота

Морозный январский вечер.
Сквозь медленно падающий пушистый снежок из-за верхушек скелетов деревьев не торопясь выползала полная луна, отблесками своего света серебрясь на верхушках сугробов.
- Дили – дили – дили – динь!
Заверещал сотовый телефон.
- Привет, дружище. Это я, Вован. Ты сегодня-завтра свободен?
- Ну…да… а что?
- Поехали на медведя охотиться! Мне лесник знакомый, Митрич. отзвонился. Он берлогу нашёл. Нужны два помошника. С нас литр водки, ружья у него есть. Он забирает шкуру, мясо делим на троих. Сейчас выезжаем, переночуем у него, с рассветом – на охоту.
- Поехали…
- Одевайся теплее, я за тобой заеду.
Уже часа через два мы сидели за столом в одинокой лесной избушке, если так можно назвать добротный бревенчатый дом-пятистенок, вдыхая тёплый берестяной аромат горевших в печке берёзовых поленьев.
Под водочку-селёдочку обговорили план предстоящей операции и собрались отходить ко сну.
- Ложитесь, где хотите. Жена с дочкой на пару дней в город к тёще уехали.
Вовка облюбовал кровать в дочкиной комнате, а я забрался за экзотикой на печку и почти сразу заснул.
Треск ломающихся досок, звон разбитого стекла и душераздирающий крик поднял на ноги всех обитателей дома.
Одним махом спрыгнув с печки, я столкнулся с пробегавшим хозяином.
- Ты цел? Вовка где?
Мы кинулись в комнату, где спал Вован.
Сквозь выломанный оконный проём задувал снежок. В лунном свете  мы увидели скрючившийся на кровати силуэт. Вовка всхлипывал, задыхаясь, и держался за живот. Перекантовали его голую в одних трусах тушу с бока на бок – крови нет.
- Тащи водку, в чувство приводить будем!
Крикнул Митрич.
Сквозь судорожно стучавшие зубы влили пострадавшему полстакана живой воды. Всхлипы сменились хохотом, который постепенно перешёл в противный смешок.
- Митрич, я, кажись, тебя зятя лишил, а дочку вдовой оставил.
- Какого зятя? Дочурка не замужем еще! Ты толком расскажи, что случилось?
Вован, отхлебнув из стакана, постепенно успокоился и начал рассказ:
- Я уже засыпал, когда в окошко кто-то толи поскрёбся, толи постучал. Чуток струхнул, лежу под одеялом и молчу. В окно снова постучали и у меня сердце начало медленно в трусы отползать.
На оконную раму нажали снаружи, она открылась.
В проёме показалась мохнатая голова и спрашивает шёпотом:
- Наташа, ты здесь?
- Я немного успокоился. Понял, что к Наташке жених пришёл, но молчу, нельзя же девчонку компроментировать.
Гость заглянул через окно внутрь, увидел, что на кровати кто-то лежит и залез в комнату. Я натянул одеяло на голову до ушей и лежу. Интересно стало, что дальше будет.
Женишок подошёл к кровати, погладил меня через одеяло по боку и начал раздеваться. Тут мне вообще интересно стало. А он разделся до трусов и ложится сбоку под одеяло. Я молчу, делаю вид, что сплю.
Он полежал чуток, затем пошарил под одеялом, нашёл мою руку, взял её за запястье  и сунул себе в трусы…
- Ну, а ты что?
В один голос спросили мы с Митричем.
- А я взял его руку и сунул себе в трусы. Он сначала замер, потом как заорёт! Ломанулся к окну и вместе с оконной рамой на плечах в одних трусах сиганул на улицу…

На  охоту в тот день мы так и не пошли. Собрав брошенную нежданным ночным гостем одежду, долго шли по следу, утопая в сугробах и продираясь сквозь ветви ёлок. Километра через три след привёл нас в соседнюю деревню, где и потерялся на наезженной машинами дороге. Помявшись на краю деревни, Митрич буркнул:
- Ладно, пойдём домой. Вычислю этого родственника, оторву то, что между ног у него выросло... если не отморозил.