Тайна красного короля, драма 1

Примечание: мой одноименный рассказ «Тайна красного короля» стал победителем двух питчингов «Культбюро» и «Кинопроба» в Москве и Екатеринбурге, вошел в лонг-лист питчинга XXXVI Московского международного кинофестиваля (отобран комиссией из более чем 350 заявок), затем включен комиссией кинофестиваля в шорт-лист и стал одним из победителей в номинации «Лучший игровой проект» (рабочее название фильма «3000 метров»).

Жду смелых продюсеров и режиссеров. )))


                Станиславу Садовому -
                с благодарностью

Действующие лица

Роман Доризо, великолепный чемпион
Аркадий Толчков, тренер в годах
Дворник, крайне неопрятный человек
Степан Степанович Пимкин, начальник
Иннеса, дочь Дворника
Сергей Шлемов, воспитанник детского дома
Голос комментатора
Светленький мальчик, потерявший маму
В массовых сценах – артисты, умеющие танцевать


Действие первое


Явление первое: неожиданная встреча старых друзей и соперников, которая, как водится, заканчивается грандиозным употреблением спиртных напитков, слезами отчаяния, жаркими спорами и неожиданными откровениями

Городской среднерусский пейзаж на третьем плане. На втором плане в такой же хаотичности и неустроенности предметы спортивного инвентаря, огромное количество легкоатлетических барьеров, которые каждый раз укладываются во все более причудливые и даже фантастические формы и нагромождения. Эти барьеры валяются везде, люди обходят их, перепрыгивают, причем не всегда удачно.  Из этого хаоса, начинаясь на первом плане, прямо из сцены, поднимается метафорой порядка и смысла беговая красная дорожка, с белыми линиями разметки, часть прямой и вираж.  Фрагмент зрительских кресел стадиона.  В глубине где-то, совсем незаметно, качается стрелка метронома. Огромный видеоэкран. Декорация сохраняется на протяжении всего спектакля. Вариации только в части нагромождения легкоатлетических барьеров.

Словно откуда-то  издалека доносится звук фанфар,
но они навевают не торжественное настроение,
                а грусть и тревогу.
На стадионе – А. Толчков, С. Шлемов и Дворник

А. Толчков (довольно еще элегантный мужчина, в спортивном дорогом костюме).  Скорость! Скорость не сбрасывай! Выходишь из виража на прямую с такой же частотой шагов, как будто его и нет! Виража этого!  Беги! Беги так, словно и нет никакого виража. (Про себя.) Ну-у! Никак не удается отработать выход из виража! Ну что же делать! Втемяшилось ему опять что-то. (Кричит громко.) Выкинь из головы этот вираж. Забудь! У всех вираж, а для тебя нету никаких виражей. Ты входишь в него так, как будто нету никакого виража. И выходишь  из виража,  словно бежишь по прямой! Понял?

С. Шлемов (стройный, молодой, красивый). Понял. Не глухой.

А. Толчков. По-о-о-нял! (Опять про себя.) Ну! Что ты будешь делать. Коряга! Такие простые истины не может понять. По-о-о-нял! Сейчас побежит и опять залезет на чужую дорожку. Скажет, что его вынесло. Его, видите ли, выносит.  (Громко, Шлемову.) Я тебя уже миллионный  раз прошу: не тяни шаг при выходе из виража. Ну-у! Не тяни! Как только ты начал тянуть шаг – это, значит, у тебя появилась фаза полета. То есть ты ничего не делаешь в это время, пролетаешь-отдыхаешь. И скорость сразу падает!  Понимаешь ты это? Даже полсекунды ты потерял на каждом вираже. Четыре виража. Сам посчитай! Это две секунды  преимущества ты сам даришь своим соперникам на финише.  А это уже тебе не первенство Алтайского края! Это чемпионат страны! Здесь ни одного твоего ошибочного шага не простят. Это уже другой уровень.
 
С. Шлемов. Повторенье - мать ученья.

А. Толчков. Мать, перемать (передразнивая ученика). Все центробежные силы на вираже гасишь исключительно за счет наклона корпуса и отмашки рук.  Не давай виражу затянуть тебя  целиком, держи вираж только на уровне наклона корпуса и работы рук. Вираж тебя закручивает, а ты не поддавайся. Наклоняй корпус хоть до земли, руками – быстро, под другим углом, но быстро, как крылья в полете у птицы,  Запомни! У всех есть вираж, а у тебя виража нет!

С. Шлемов (Про себя.). Уже плешь проел.

А. Толчков. Я  тебе проем плешь! Я тебя оставлю на ужин без фиников. Говорун!
 
С. Шлемов. Чем  так долго говорить, лучше один раз в магазин сбегать.

А. Толчков. О! Шутник! Давай-давай! Может, тебе уже на сцену пора? Будешь выдавать юмор на-гора, как Роман Карцев. И старших передразнивать – нехорошо!

Дворник все это время машет метлой в разных направлениях, по какой-то только ему известной схеме заметает мусор в причудливые кучки осенних листьев, белой бумаги, больших кусков цветных афиш. Он начинает переставлять легкоатлетические барьеры, вытаскивая их из дикообразной пирамиды.  Барьеры с грохотом рушатся, придавливая Дворника.

Дворник. Помогите! Караул! Люди! Помогите! А-а-а!

Толчков и Шлемов бросаются спасть Дворника из-под завала барьеров.

А. Толчков. Убился, что ли?

С. Шлемов (разбрасывая барьеры). Повредился. Головой.

А. Толчков (вытаскивая Дворника из железной ловушки). Дядя! Ты-то уже старый, должен знать, что если нижний барьер потянуть, верхние упадут тебе на голову.
 
Дворник (фырчит, отдувается). Дайте Христа ради валерьянки!
 
А. Толчков. От тебя разит. Фу! Явно не валерьянкой.

Дворник (по-прежнему лежит бревном, отдуваясь, закатывая глаза). Поклеп! Это клевета! Я честно служу на своем месте!

А. Толчков. Ты ищешь, видно, легкой смерти, дядя. С железом нельзя шутить. Оно падает на голову очень больно. И валерьянка уже не поможет.

Дворник (оживившись). Правда? Это правда!? Я согласен. Давайте немножко красненького пропустим. А?

А. Толчков. Ты уже лет десять назад свою норму выпил. У Бога дел много,  он про тебя забыл. Ему прибрать тебя все руки не доходят.

Дворник (обидевшись). Зачем вы меня спасли? (Голос дрожит.)

С. Шлемов. Так вы же кричали.

Дворник. Это я с испугу. Когда барьеры падают, я всегда кричу.
 
А. Толчков. Вот полюбуйся. Еще один юморист.
 
Дворник (по-прежнему лежит). А где моя метла?

А. Толчков. На твоей метле уже Баба Яга улетела.

Дворник. А где моя метла?

С. Шлемов. Да вон она, ваша метла (вытаскивает ее из барьеров, укладывает рядом с Дворником).

Дворник. Вы меня так и похороните. С метлой. Я уже давно думаю о смерти. Какая она? Она, наверное, ужасная (переворачивается на спину, одной рукой подтягивает к себе метлу и замирает в трагической позе).

Пауза

А. Толчков. Вставай. Все равно на выпивку не дам. Мы – спортсмены. У нас режим, сам знаешь. Не на космодроме поди метешь, а – на стадионе!
 
Дворник (с тяжелым вздохом садится, жуткий тип). Иногда думаю, зачем я на свет уродился.

А. Толчков. Надо было раньше думать.

Дворник. Чо?

А. Толчков. Ты и  глухой еще к тому же. (Повысив голос.)  Раньше надо было думать над вопросом: а зачем я на свет уродился? Потому что сейчас у тебя ответа уже нет. И его уже не может быть у тебя. Время прошло, когда тебе надо было отвечать на этот вопрос. Всему свое время.

С. Шлемов. А потехе час.

С. Толчков. Вот тоже юморист, из молодых. Умничает, передразнивает. Потом вот так вот -  под барьерами и погибнешь. Если не научишься выбегать из виража.
 
Дворник (жалобно). Не бросайте меня.

А. Толчков. Ну, куда же без тебя? Кормилец ты наш. Мы без тебя пропадем.
Дворник. Правда?

А. Толчков. Разумеется, правда. Кто же, кроме тебя, будет здесь, на стадионе, наводить порядок. Опять же барьеры! Если бы не ты, они, барьеры, упали бы, наверное, на какого-то приличного человека. А если бы они упали на международного посланника? Гости на стадионе бывают из разных стран, в том числе весьма агрессивных. Это же конфликт! Вполне возможна мировая война. Так что ты у нас не только кормилец, но спаситель мира.

Дворник. Правда?

А. Толчков. Правдее не бывает.

Дворник (как-то весь насторожившись). Что-то вы мне кажитесь знакомым.

А. Толчков. Э-э-э! Нет и нет. Я не пью. Давно завязал. Очень давно.

Дворник. А мне кажется. (Он кряхтя, с большим трудом,  встает, поднимает метлу с земли, становится похожим на статую покорителя новых земель.) Толчков!
А. Толчков. Ну да, а что? Поди еще и газеты читаешь. Или телевидение сморишь на досуге,  управившись с важными делами по накормлению и спасению мира. О нас сейчас много пишут, даже давали интервью на ТВ.

Дворник (бросает метлу, простирает руки). Аркаша! Мать твою! Вот так встреча!

Пауза

А. Толчков. Извините, но я вас не знаю.

Дворник. А сборы в Ессентуках! А чемпионат Европы в Варшаве!

А. Толчков. Иннокентий?

Дворник (смахивая с засаленной толстовки мусор). Он самый.

Пауза

А. Толчков в растерянности тянет нижний ближний барьер, верхние барьеры с грохотом падают, он переворачивает  барьер, садится на него.

Пауза

С. Шлемов (с иронией). Встреча старых друзей? Неожиданная встреча?

А. Толчков. Это же…

С. Шлемов. Может быть, вернемся на свою орбиту? Вы говорили про вираж, как его правильно преодолевать.

А. Толчков. Он! (Пауза.) Он и был пожирателем виражей. Это же чемпион Европы в беге на 800 метров Иннокентий Горшков.

Пауза

С. Шлемов. Это вы же… Вы же про него мне всегда рассказывали. Я же тысячу раз смотрел запись его финального забега в Варшаве.  Мы же… Он… Он?! Это Иннокентий Горшков?!

А. Толчков. Если бы я его, черта, сам лично не знал, я бы сам своим глазам не поверил.

Дворник. Так ты всегда мечтал меня обыграть. Но я лучше проходил виражи и финишный коридор.

А. Толчков. Ну… Положим, финишный коридор… Это, конечно же, спорный момент. А на виражах ты меня обходил так, что я тогда думал, а зачем это только меня мама на свет родила таким некультепой.
 
Дворник. Я тебя и  в финишном коридоре обходил, в одну калитку.

А. Толчков (с жаром). Да черта с два ты меня обходил!!! Черта с два! На финише я тебе не уступал никогда. Но я не мог! (Голос срывается.) Я не мог отыграть  тех секунд, что проигрывал тебе на виражах.
 
С. Шлемов. Тренер, идемте лучше  на беговую дорожку. Продолжим тренировку.
А. Толчков (после паузы). Я не могу. Давай на сегодня закончим. Хорошо? Сергей. Наверстаем завтра. Я сегодня не могу. Извини.

Сергей Шлемов пожимает плечами, подхватывает свою красную спортивную сумку и уходит. 

С. Шлемов. До свидания!

Пауза

А. Толчков. Ты как здесь-то оказался? В таком виде? Я же тебя не узнал бы, если бы ты под барьеры не врюхался.
 
Дворник. Ну а где мне еще быть,  как не на стадионе? Я здесь и умру. Мне дороги больше нет никакой.

А. Толчков. Да я не про то, что ты на стадионе. И, правда, где тебе еще быть? Я про видок твой затрапезный.

Дворник (с обидой). Видок самый обычный, рабочий, можно сказать. Не во фраке же мне стадион подметать? Фалдами размахивать.
 
А. Толчков. Гоша, твою мать, что ты с собой сделал?

Дворник. Не надо!!! Не надо брать холодными руками горячее еще сердце. Я по ночам, когда никого нет, когда все спят, я выхожу на беговую дорожку и бегу. Я бегу!!! Ты помнишь, Аркаша, тот финал в Варшаве!!! Аркаша! Ты помнишь!!!  Я тогда решил, Аркаша, пусть я сдохну, но я выиграю этот финал. Аркаша!!!  Тот негр! Французик! Стервы! Купили его в джунглях. И выпустили в Европе, мол, наш коренной француз. Он как шел, Аркаша! Это надо было видеть. Это машина, Аркаша! Это ожившая статуя Древних Эллинов! Как он шел! Он давил меня, Аркаша! Он был сильнее меня, Аркаша! Я это понял. Он на тренировках даже не потел – ему тренировки в смех. А я заливался потом, у меня глаза забиты солью от пота и слез, Аркаша! Пот и слезы! Как он уходил от меня. Как мелькали его пятки в легких синих шиповках. Синие шиповки, Аркаша! Меня они терзают по ночам. Потому что наш брат из джунглей убегал от меня легко и красиво, а я его не мог догнать. Я по ночам просыпаюсь от этого кошмара. Потому что я! (Голос его обрывается.) Потому что я до сих пор не могу понять, как же я! (Голос обрывается.) Как же я его тогда достал на вираже. Аркаша! Я даже не помню, пробежал ли я последние сто метров до финиша! Я не помню, Аркаша, чем там дело закончилось, в Варшаве, на чемпионате Европе. Ты расскажи мне, Аркаша. Что там случилось с нашим братом из джунглей? Неужели он проиграл? И кому?

А. Толчков. Да помолчи ты, хрен старый! Всю душу, стерва, вывернул. У меня подготовительный период к чемпионату страны. Будут участвовать даже атлеты из других стран. Открытый чемпионат страны! Такой ответственный момент! Мы с Сергеем Шлемовым отобрались для участия в чемпионате. Сам знаешь, выиграем чемпионат страны – открывается возможность участия в международных стартах. А тут ты!!! Как черт из табакерки. (Пауза.) Ну, на хрена ты потянул эти барьеры, что они с грохотом таким завались? Мы уже заканчивали тренировку, мы бы ушли. А ты бы мел и мел тихонько своей  драной метлой, мел и мел – тихохонько!  Черт тебя дернул взяться за те барьеры. Теперь у меня душа наизнанку. Горит душа, Кеша!

Дворник (деловито). Так давай я сбегаю в магазин.

А. Толчков (встает, достает из спортивной сумки деньги). Сбегай!

Дворник, припрятав метлу, стремительно удаляется.

А. Толчков. Каким был Иннокентий Горшков!  И каким стал. Сергей даже был потрясен, когда увидел чемпиона Европы в таком затрапезном виде. Говорит: мол, пойдем тренер отрабатывать технику бега на виражах. Это не техника, сынок, это – жизнь! Вот когда ты поймешь, что важна не сила, не скорость, не техника бега, а важно то, сколько жизни ты готов потратить на эти виражи! Когда выход из виража – это твоя жизнь!!! (голос обрывается.) Или… (Шепотом.) Смерть…  Тогда ты станешь чемпионом. Хотя вообще-то дело не в том, стал ты чемпионом или нет. Это для начальников важно, чтобы была медаль, особенно и обязательно золотая.  Они же ордена за это получат, сидя в теплых и уютных креслах. (Пауза.) Я не стал чемпионом. Потому что не мог справиться с виражами. И вроде бы жил спортом, вроде бы и сила была, и скорость, и техника не хуже, чем у многих. Бог, видно,  пожалел меня и не стал целовать в макушку. А Горшкова, видно, поцеловал. Как он обошел  тогда на вираже парня из Франции! Как они бежали шаг в шаг последние 100 метров перед финишем!!!

                Вбегает Дворник.

Дворник (неповоротливый, но суетящийся). Я быстро. Скорость – мое кредо.
 
А. Толчков. Наливай! Наливай! Родимая наша, водочка! Она спасет от многих бед.
Дворник. Какие правильные слова. Слушай, как ты поумнел за эти годы.

А. Толчков. И не говори. Ума – палата. Денег гораздо меньше, чем ума.
 
Дворник. А я не жалуюсь. Мне вполне хватает. И работа на чистом, свежем воздухе. И физическая зарядка. Помаши-ка метлой! Я и стаканчики захватил, пластмассовые. У меня здесь есть, в кустах. Но, думаю, еще побрезгуешь из них пить – купил новые стаканчики.

А. Толчков. Сейчас я бы и из твоих, фирменных, выпил. Какая разница.
Дворник. Мудро! Ты стал очень мудрым человеком.

Они выпивают по стакану водки, не чокнувшись.

Дворник. Хорошо побежала, как тот негр в Варшаве. Ой хорошо бежал!

А. Толчков. Так у тебя есть дом, жена, дети? Или здесь так и живешь, на стадионе?

Дворник. Все есть! У меня все есть! Жены, правда, нету. Ушла. Дети есть. Но живут не со мной. В детском доме жили. Сейчас даже не скажу, где они? Они же разъехались. Молодежь! Разве удержишь!

А. Толчков. Что-то ты закуски не купил.

Дворник. Закуски?! Да я подумал, зачем нам закуска?  В нашем положении-то. Думаю, куплю лучше вместо одной бутылки – три. Мы же не каждый день видимся. Завтра еще опохмелиться надо будет. Чтобы лишний раз не бегать, так купил на все деньги – четыре бутылки. Аркаша! Извини, друг. Рука не поднялась купить закуски. Только  удалось купить напиток.
 
А. Толчков. Наливай!

Дворник. Правильно говоришь.
 
А. Толчков (резко выдохнув после выпитого стакана водки). Счастливый ты человек, Кеша. Все у тебя под рукой. Начальников над тобой нет. Не довлеют. Маши себе метлой, такое счастье! Дай метлу. Я тоже хочу подмести стадион.
Дворник. Что-то ты быстро, Аркаша, захмелел. Аль, правда, не пьешь? О как тебя пробрало.
 
А. Толчков. А где метла?

Дворник. Так я же хозяйственный. Я метлу прячу. Пацаны своруют еще. Сломают в насмешку. Так я метлу и прячу потому. Вот здесь она у меня. Вот она, родненькая, кормилица моя, ненаглядная моя, притертая к руке. Не люблю новые черенки. Мозоли бить, а не работать, когда черенок новый. А этот черенок уже под руку подогнан. На! Мети!

А. Толчков (берет в руки метлу, неумело машет несколько раз). Что-то и метла из рук валится.

Дворник. Наука! Мало того, что метлой махать надо с умом, так еще и пространство стадиона надо в голове держать.  Здесь начал мести, а должен знать, где, в каком месте стадиона, ты будешь мести завтра, послезавтра, послепослепосле… после всего!  Они ушли, а после всего выхожу я с метлой. Понял логику? Я здесь на стадионе главный, можно сказать, человек. Они же погибнут без меня! В мусоре! Если я не разберу барьеры, так они же ведь упадут кому-то другому на гол-лов-ву. А голова та, на которую упадут барьеры, может быть, совсем для барьеров не приспособлена. Ушибется смертельно человек. Может быть, и на всю оставшуюся жизнь.

А. Толчков. Спаситель ты наш! Кеша!!! Давай еще по одной. И начнем мести стадион по твоему стратегическому плану.
 
Дворник. Мудро. Только у меня второй метлы нет.

А. Толчков. Мы по очереди.
…    …    …    …    …

Продолжение следует...

Фото из открытых источников Интернета.