Точка отсчета. 3

Утром следующего дня Ребель отправилась в центр, чтобы сдать найденную на экспедиции идею. Ей было так легко и хорошо на душе, что она около часа вертелась перед зеркалом, выбирая наряд, и совершила абсолютно нехарактерный поступок – вышла из дома с распущенными волосами.
Утром на улицах было пусто, как и в коридорах центра, чему девушка несказанно обрадовалась, потому что каждый раз, когда она наряжалась, она становилась ужасно стеснительной и смущалась по каждому поводу.
Подойдя к небольшому терминалу – говорят, так раньше выглядели аппараты для выдачи денег, – она набрала свое имя и приложила руку к специальному сканеру. Татуировка растаяла, а на счет упали деньги за выполненное задание.
Повернувшись, чтобы уйти, Ребель столкнулась нос к носу с Лексом. На пару секунд повисло молчание.
– Хорошо выглядишь, – выдавил парень, как ли не в первый раз увидев напарницу в чем-то кроме рубашки и джинсов.
– Спасибо, – смущенно ответила Ребель и сунула руки в карманы, отчего браслеты на ее запястьях тонко зазвенели. – Пришел сдавать находку?
– Ага, – Лекс стоял как вкопанный и бесцеремонно пялился на свою подругу. «Серьезно, – думал он, – если бы я уже не был влюблен, я бы влюбился».
Когда Ребель качнулась в сторону, чтобы его обойти, парень опомнился:
– Может, прогуляемся? Нам положен выходной после выполненного задания.
– Да, можно!
– Я только скину эту штуку, – парень махнул зажатой в руке фенечкой.
– Я пока дойду до столовой, узнаю, как дела у Фернир.
Лекс хотел возразить, опасаясь, что ему придется столкнуться с объектом своих воздыханий, когда он пойдет за Ребель, но передумал.
– Хорошо, я догоню.
Девушка засеменила по коридору, и необычайно громкий цокот ее небольших каблучков заставил Лекса обернуться. «Да она еще и не в кроссовках!»
Ребель завернула за угол и оказалась в огромной столовой, в которой итак редко бывали посетители, а ранним утром – и подавно. За прилавком стояла невысокая и очень худая девушка с короткими, словно оборванными, светлыми рыжими волосами и двумя тонкими косичками на висках. Она была одета в фартук и пыталась открыть какую-то большую банку.
– Тебе помочь? – спросила Ребель, подойдя.
Фернир подняла голову и остолбенела. Она вскинула перепачканную мукой руку, заставив подругу остановиться.
– Нет, стой! Испортишь свой наряд.
Ребель пожала плечами и присела на край ближайшего стола. Фернир вернулась к работе.
– Ты куда так вырядилась? Собралась на свидание?
– Да брось ты. Просто настроение хорошее.
– Ой, не юли, – пригрозила девушка, смеясь, и добавила с опаской: – Уж не с Лексом ли?
Ребель сочувственно посмотрела на подругу. Она давно знала о влюбленности Фернир и догадывалась о симпатии Лекса, но так и не смогла придумать, как свести эту парочку.
– Нет, не с ним, – ласково ответила она. Фернир с облегчением вздохнула – слишком громко, чтобы подруга ее не услышала, но тут же с хлопком отскочила крышка от банки и отвлекла на себя внимание.
Вдалеке послышались шаги – Лекс застыл в дверях, ожидая напарницу.
– Я пойду, – заторопилась Ребель. – Лекс не любит ждать, ты же знаешь.
Фернир помедлила с ответом, ведь подруга только что убедила ее, что не собирается уводить потенциального парня.
Ребель почувствовала это и добавила
– Нам просто по пути!
Фернир рассеянно кивнула, приняла объятия подруги, держа руки подальше, и проводила их взглядом. Как все-таки хорошо, что эти двое есть друг у друга. Даже когда они цапаются и не ладят, они все равно живут. А ее жизнь в основном проходит в компании банок и тарелок.
– Как ты думаешь, почему люди иногда бояться признаться друг другу в симпатии? – вдруг спросил Лекс, направляясь в парк возле центра.
– Это ты сейчас о ком? – удивилась Ребель.
– Да так, – парень махнул рукой и передумал продолжать разговор. Он пригласил девушку на ближайшую лавочку, присел рядом и запрокинул голову, глядя сквозь вечнозеленую летнюю листву на беззаботное голубое небо. Где-то в глубине души он понимал, что скоро Ребель и Марк будут больше времени проводить вместе, что они нашли друг в друге избавление от вселенского одиночества, которое гложет его, Лекса, день за днем. А у него по-прежнему никого не было.
– Расскажи мне, как ты встретилась с Фернир, – вдруг попросил он, не глядя на подругу.
– Я же вроде тебе рассказывала.
– Расскажи еще раз, – Лекс повернулся и посмотрел на нее так, словно вот-вот собирался заплакать. Девушка знала: в такие моменты лучше делать все, что он просит, и постараться быть рядом как можно дольше, иначе он уйдет в депрессию и снова начнет писать стихи о смысле жизни.
– Это было давно, – начала Ребель, – пять лет назад экспедиторов еще не умели перенаправлять куда надо сразу после «засыпания». И все в основном оказывались то тут, то там, чаще всего – в огромном лесу за центром.
Я была в городе уже около двух лет, но все еще считалась новичком. На тот момент я уже познакомилась с Джейкобом, нашим пилотом. Ну, ты его знаешь.
– Нет, не знаю, – перебил Лекс. – Рассказывай мне все как незнакомцу, – попросил он. Юному горе-философу было необходимо взглянуть на вещи по-новому, чтобы оценить и переосмыслить собственную жизнь.
– Хорошо. Джейкоб был первым пилотом, который отнесся ко мне по-человечески. Да, пожалуй, и единственным. Несмотря на то, что на такие должности, где нужно по минимуму взаимодействовать с окружающим миром, попадают люди с минимальным творческим потенциалом, они зачастую считают себя ближе к пользователям, и оттого зазнаются. Но Джейкоб не такой. Все дело в его девушке, которую поместили в капсулу творца. Поначалу она была одной из нас – так они и встретились, а потом оказалось, что для экспедитора у нее слишком большой потенциал. Именно поэтому Джейкоб не считает экспедиторов отбросами, да и любит себя к нам причислять.
Ему бывает одиноко временами в компании узколобых пилотов, и тогда он зовет на встречи других друзей. В тот день он позвал меня прогуляться. Я не заподозрила в этом ничего такого, потому что знала: его верность спящей любимой непоколебима. Он настолько предан памяти о ней и свято верит в их воссоединение, что другие девушки романтично сравнивают его с волком, выбравшим пару один раз и на всю жизнь, а придурковатые парни подвывают ему в след.
Мы пришли в тот самый лес за центром, потому что там было много деревьев, практически не было людей, а мне нужно было потренироваться управлять своими способностями. Несколько часов мы валяли дурака, рассказывали друг другу, что помнили о жизни на земле, и немного творили. Джейкоб мало знает о том, как управляться с даром творца, но он каждый день поднимает в воздух огромную сложную машину, и это научило терпению и вере в невозможное.
И вот, когда приблизился вечер, он вспомнил, что ему поручили проверить один из домов для новичков. Это такие маленькие деревянные однокомнатные домики, в которых можно спокойно жить несколько недель, привыкая к новому миру и осознавая обреченность своего существования.
Он оставил меня тренироваться и ушел. Не прошло и получаса, как я влипла в неприятности.
Заслышав шум в лесу, я так перепугалась, что с несвойственной себе ловкостью забралась на дерево и притаилась там. Мимо пробежала девочка лет пятнадцати – всего на год старше, чем была я, когда прибыла сюда. Вся в пыли, с лохматыми рыжими волосами, она была чем-то сильно напугана. Я невольно подумала о диком звере, но это само по себе нонсенс. А потом я увидела: за ней по пятам бежали двое.
В то время за уснувшим на поиски отправляли команду из двух-трех пользователей в телах кукол. Экспедиторам тогда не доверяли. Да и вряд ли доверяют сейчас, судя по тому, что теперь новичков телепортируют в запертую комнату на стул с наручниками. Поисковая команда должна найти в лесу нового экспедитора и доставить его в центр для теста на творческий потенциал. Это говорили всем заранее, чтобы мы не боялись чужих людей, которых увидим по ту сторону. Но рыжая девочка боялась, и у нее были на то причины, потому что она была стопроцентным, до мозга костей, пользователем.
Тогда я еще этого не знала, но в какой-то момент поняла, что только я смогу ее защитить. Джейкоб как-то дал мне наставление, чтобы я меняла внешность по полной программе, если попаду в беду. Ведь в этом мире никто не может отследить наши перемещения, здесь не работают подслушивающие устройства и камеры слежения, поэтому глаза и память – единственный метод опознания преступника.
Усилием мысли я осветлила себе волосы, поменяла цвет глаз и даже сделала легкую пластику. Для полной гарантии я сотворила себе простую, но очень яркую и отвлекающую внимание карнавальную маску. Единственным, о чем я тогда не подумала, была одежда. Впрочем, это в итоге оказалось мне на руку.
Я спрыгнула с дерева и, обнаружив у себя в руке японскую катану, напала на преследователей. Отсюда невозможно никого убить по-настоящему. Ну, почти невозможно. Но, когда на тебя с огромной скоростью летит клинок, успеваешь только испугаться, а остальное уже додумывает мозг: добавляет болевой шок, агонию, ослабление от потери крови, ну и в итоге вырубается. Особенно легко так расправляться с куклами, потому что пользователи, сидящие в них, не до конца осознают нереальность происходящего, и валятся как подкошенные от легкого толчка.
Когда с нападавшими было покончено, их тела растаяли, как и мое оружие. Я подхватила за руку испуганную девочку и поспешила найти Джейкоба, чтобы спросить у него, что делать дальше. Но буквально через несколько метров мы наткнулись на незнакомого мне парня, и, когда у нас обоих в руках появилось оружие, я поняла, что ситуация накалилась.
Пару минут мы молча смотрели друг на друга. Я боялась отвести взгляд, чтобы не пропустить рывок и следующую за ним атаку, а вот противник был более уверенным в себе и спокойно меня разглядывал. В конце концов он расслабился, опустил оружие и улыбнулся. В этой улыбке я узнала Джейкоба.
Заслышав шум, пилот поспешил нам на помощь и машинально поменял внешность. Его светлые кудрявые волосы превратились в темный короткий ежик, светлая кожа загорела и покрылась морщинами, а с лица пропала легкая небритость. Он выглядел как спортсмен или вышибала. Хотя мускулы были свои.
Джейкоб кивнул куда-то в сторону, и мы пошли за ним.
Он привел нас в тот самый домик, который ушел инспектировать. Девочку с необычным именем Фернир – к слову, в нереальном мире ведь нет языковых барьеров, так что она могла назваться как угодно, и было бы неприлично удивляться, – он посадил в гостиной, а меня проводил на кухню, из которой было хорошо видно гостью.
– Прости, я не думал, что так может получиться, – извинился парень полушепотом. Мы оба не снимали маскировки, оттого разговор был слегка странноватым. Он прошел к холодильнику и достал оттуда ведерко с мороженым. Вопреки моим ожиданиям, он не стал выкладывать его на тарелку, а сформировал ложкой шарик и положил его прямо себе на ладонь. Было так непривычно смотреть, как мороженное мнется в его пальцах, словно пластилин, и не тает. Так его в шутку и называли – творительный пластилин.
– Что это? – спросила я.
– Эта штука сделана творцом, который способен поддерживать свои создания на дальних расстояниях. Она принимает форму того, о чем ты думаешь. А людям с нулевым и даже отрицательным потенциалом, – тут он кивнул на Фернир, – дарит способность творить.
У меня перехватило дыхание.
– А если кто-то пришел захотел мороженое? Во что бы оно превратилось у него в животе?
Джейкоб засмеялся.
– Он принимает вид того, чего бы ты никогда в жизни не съела. Для меня это – фисташковое мороженное. Однажды он превратился в банку майонеза. Это защитная функция.
Потом он вернулся в гостиную и о чем-то долго разговаривал с Фернир. Она то улыбалась, то плакала, и очень часто кивала. А когда Джейкоб протянул ей пластилин, она прижала его к себе с такой силой, словно от него зависела ее жизнь. На самом деле, так оно и было. Но тогда еще я этого не знала.
Когда разговор был окончен, Джейкоб позвал меня.
– Сейчас мы уйдем, – сказал он девочке, и я чувствовала волнение в его голосе, – ты можешь остаться здесь, но постарайся завтра добраться до центра. Он недалеко, ты его видела, когда мы шли сюда. В любом случае, вокруг куча указателей. Главное – ничего не бойся и будь уверена: у тебя все получится. Если испытание завершится успешно, мы тебя найдем. Если нет, то он, – парень указал рукой на кусочек зеленого пластилина в руках девочки, – тебе поможет. Но не думай об этом, у тебя все получится! – с этими словами он вытолкал меня на улицу и закрыл за собой дверь.
Когда мы отошли от домика на приличное расстояние он сказал, что маскировку можно снять. Я с облегчением вздохнула – с непривычки начинала гудеть голова.
– Может, расскажешь мне, что произошло?
– Ты не все знаешь о том, как происходит отбор, – начал он заученной фразой, с которой не в первый раз начинал свою лекцию. – Всем нам с детства вкалывают особый наркотик, который стимулирует клетки головного мозга, отвечающие за творчество. Считается, что он действует только на творцов. Но это не совсем так. Стоит даже самому закоренелому пользователю достаточно долгое время рассуждать над созданием чего-либо, например, над подарком маме на день рождения, или над тем, как преподнести девушке обручальное кольцо, и его вырубает раз и навсегда.
– Но, ведь пока не поставили кротчет, человека еще можно разбудить! – возразила я.
– Нет, нельзя. Раньше было можно, когда только начинали. А теперь формула наркотика стала более избирательной, но и более сильной. Сразу после засыпания он начинает действовать, и если не поставить кротчет в течение тридцати шести часов, мозг умирает от перегрузки.
Фернир – одна из ошибок системы. Я не знаю, что она там делала, чем активировала наркотик, или кому понадобилось от нее избавиться: активатор можно подсыпать в еду, такое часто делают, чтобы устранить конкурентов. В любом случае, если бы ты ее не спасла, она бы погибла. Она пользователь, в ней нет ни грамма потенциала. Без этой штуки, что я ей дал, она бы провалила тест, и ее бы оставили умирать, заперев в звуконепроницаемой камере на тридцать семь часов. А потом выбросили бы ее тело в лес или подложили на кровать в один из домов, сделав вид, что она сама не пришла в центр, хотя ее все предупреждали.
– Неужели такое действительно происходит?....
– А то, – грустно ответил Джейкоб. Мы уже подошли к выходу из леса, поэтому он оттащил меня в тень и произнес слова, перевернувшие все мое мировоззрение: – Там, на земле, никому до нас нет дела. Здесь мы все, кроме кукол, в одной лодке.
Правда, после встречи с Марком я думаю, что что-то в этом порядке вещей изменилось.