7 - 12

Глава 7.

Херли имел раздражающую привычку разъезжать по офису на стуле.
-Эй, Мэтт, может, сходим сегодня в бар? – оттолкнувшись от стола, Херли в одно мгновенье оказывается за спиной друга.
-Опять развеяться?
-Почему бы и нет?
Но теперь понимает, что веселые холостяцкие вечера минули. Мэтта теперь не узнать, тот же накрахмаленный воротничок, тот же галстук, тот же выглаженный пиджак. Только Мэтт другой, Херли завидовал. Он решил, что позвонит Дженнифер и потребует ее вернуться, но каждый раз кидал трубку с первым гудком.
Кети сказала, мама нашла себе ухажера на клевой тачке, да и пора бы ей. Уже шесть лет в разводе. И с тех пор от Дженнифер ему только фотография на холодильнике и холодная смс-ка в праздник. Херли добросовестно выплачивает алименты, за шесть лет ни разу ее не подвел. Чего ей надо?
Кети неожиданно заявилась к отцу. Случилось это в воскресенье после обеда, Херли не знал, куда себя деть. Заняться нечем, позвонить некому.
Кети скинула кроссовки, бросила сумку, нырнула в комнату и развалилась на ковре перед телевизором.
-Пиццу хочу, - протянула.
-Ща закажем! – в холодильнике всё равно пусто.
Кети щелкала каналы, от одного музыкального до другого, задерживаясь, когда мелькали мальчиковые группы, ее любимчики.
-Тоже хочу в Грецию, - уплетая пиццу за обе щеки.
Пока Херли жадно глотал пиво, незаметно вытирала пальцы о ворс ковра.
-Кто еще едет? – Херли судорожно вспоминал цены, хватит ли ему? Отказывать дочери до смерти не хотелось.
-Ну, Пат с Мэттом же собираются, - с набитым ртом, такая голодная.
-А ты с кем хочешь?
-С тобой, - соврала, на самом деле хотела со своим парнем, на днях она передумала и решила тайно обручиться, как только ей стукнет восемнадцать. Ждать чуть-чуть осталось.
Херли размазало от признания. Он никогда не сомневался в словах дочери. Но понимал, что две путевки не потянет.
-Езжай с ними одна, - предложил тут же.
-А денег дашь?
-Дам.
Настолько умилился словам дочери, что не мог сосчитать, во сколько же обойдется поездка. А Кети знала, сколько бы отец не даст, ей хватит, по крайней мере, на прикольное платье из сэконда, как раз белое, то, что надо для свадьбы.
Запели Jonas Brothers, Кети шикнула, призывая отца к полной тишине. А потом, когда песня кончилась, сболтнула:
-Не знала, что Мэтью такой.
Херли пропустил мимо ушей, он был сосредоточен на цифрах.
 
Глава 8.

Предложение Мэтью уехать куда-нибудь отдохнуть свалилось на Пат, как снег на голову. Возможно, она испытала именно то, что обычно испытывают при предложении руки и сердца, Пат не была уверена.
Но по описаниям Кети, что-то схожее.
-Надо подумать, - только и смогла сказать.
Мэтью уже был готов. Бронь давно держалась за его именем, продуман план маршрута, куплен новый комплект белья.
Пат очень хотелось уехать куда-нибудь, повидать что-нибудь кроме родной страны. Но путешествовать с Мэтью выходило за рамки того, что хотела бы позволить сама себе. Только не с Мэтью, не дай бог, влюбится. Не дай бог, влюбиться.
Ей до смерти надо было посетить кафе в стиле 60-х, но теперь план выполнен, и можно было снова мечтать о замужестве, о детях, о собственном домике с петуниями в крошечном садике. Да, девчачьи фильмы про любовь шли Пат на пользу, Кети права.
Но страшно до усрачки же!
Может, Пат пока что не собиралась жениться в тайне от матери, но были у нее и другие секреты. От Мэтью, например. И от Херли. Пат вообще была в Херли больше уверена, чем в Мэтью. С Херли же она не крутит никаких шашней, а Мэтью может влюбиться в нее.
И что тогда?
Пат злилась. Злилась на себя, на этих придурошных! Нет, видала она своих потенциальных женихов, Мэтью на них не походил. Тут и рассуждать нечего. Пустой номер это, надо кончать.
-Я еще думаю, - на повторное предложение через неделю.
Мэтью тоже мучился, на работе наседали с отпуском, выгоняли насильно, но не хотелось впустую потратить две недели отдыха. Хотелось съездить в Грецию, с Пат.
Может, сексом с ней заняться на золотом песке. А что? Сколько он уже без секса, передергивает почти каждый вечер? Как малолетка какая. Стыдно и тошно.
-Я еще думаю, - с хрипотой, как мальчишка, у которого голос не ломался. В этом была вся Пат, чуть-чуть угловатая, в своих джинсах.
А потом Херли рассказал про Кети, и Мэтью пошел вокруг. Наступал на Пат через Кети, заставлял  заставить Пат согласиться.
И Пат струхнула. Перестала отвечать на звонки, и на работе взяла отгул. Думала, стерпится у Мэтью, перебесится и забудет.
Выкинет ее из головы, пусть свозит кого-нибудь из коллег, подстать по возрасту.
Кети тоже дернула в самый последний момент, купила то белое платье в сэконде в свой день рождения и сожгла его на заднем дворе. Вошла в ЗАГС в джинсах с двумя ровными разрезами на коленях, намного раньше ее парня, но развернулась и убежала.
Думала, что с парнем они расстались. Тот ей даже не звонил.
-А если он к тебе домой заявится? – протянула, развалившись на старом диване у Пат в гостях.
-Я просто не открою, - уверенно решила та.
Надеялась, что Мэтью не станет караулить ее после работы, не будет сторожить под дверью. Что он уже вырос из этого.
Но Мэтью голову рвало, то ли секса ему хотелось, то ли счел весьма прохладные отношения с Пат лучшим, чего он достиг.
Он-таки стал. Подкараулил ее после субботней смены, она вышла самой последней, все девчонки уже разбежались, как только в зале погас свет.
Долго стояла у зеркала, расчесывала непослушные волосы, темные корни пробивались. Надо бы покрасить их. Аккуратно развесила форму. Не торопилась, знала, что Мэтью ее ждет.
-Я вызову полицию! – сердце грохнуло в пятки.
Мэтью тоже пригрозился полицией, никак не аргументируя.
Шли и спорили на всю улицу, можно подумать, муж с женой ссорятся. Пат шипела, укутанная в шарф, Мэтью трусил следом, руки в карманах, мороз стоял дикий.
Далеко не ушли, холодно, через сугробы прыгать неудобно, Пат быстро выбилась из сил, после изнуряющей смены.
Зимой люди всегда жрут больше, особенно в январе, самый лютый месяц, так она разок сказала Кети, писающей на тест. Обе потом с замиранием сердца ждали результата, Кети в истерике, Пат с завистью, у нее такого никогда не будет.
-Я тогда тебе подарю его, если вдруг что, - сказала про ребенка.
Пат хорошенько треснула ее по губам, сама она считала детей великим даром женщины.
Махнула рукой, выловила такси, уселась, и Мэтью полез следом. Неловко было устраивать скандал, так что молча доехали до дома, только таксист все ворчал на погоду. Но ему-то хорошо – сидит в тепле, баранку крутит.
Время позднее было, Пат не хотелось шуметь, пришлось впустить Мэтью в квартиру. Он впервые был у нее в гостях.
-Ну что? – навзрыд спросила, расстегивая куртку.
Сердце вырывалось из груди, коленки дрожали.
Всё ее тело кричало: «Бери меня, бери меня!»
-И я спрошу, ну что?
Нет, ну точно придурошный.
Мэтью не хотелось выяснять отношения. Он так неожиданно оказался у Пат в гостях, впервые за всё время, что ему вдруг стало не до ссор и скандалов.
-Чаю может предложишь? – пробиваясь в кухню, кинул он.
-***ца бы тебе соснуть, - отозвалась Пат.
Мэтью знал, это она не со зла. Бывало, вырывались из нее неожиданные грубые фразы, или целые предложения, или отдельные слова. Иногда Пат бывала совсем грубой, дикой, как пацанка, как сложный подросток.
Кети была такой же. Но это сила юности, Мэтью был уверен.
-Можно и ***ца, - согласился, чтоб спокойствием Пат устыдить.
Как-то недобро она посмотрела и скрылась в комнате. Мэтью ждал ее, ждал. Сам набрал воды в чайник, включил его.
-Эй, Пат? – позвал ее.
Она не отозвалась.
На цыпочках вошел в комнату, единственную, надо отметить, Пат сидела на краешке старенького дивана и плакала.
-Эй, ну что ты, - совсем мягко. – Ну что ты, - опустился перед ней, - посмотри на меня.
Обещал, что не будет ругаться, что может уйти, если так она хочет, а она плакала, как-то беззвучно, виновато. Сжалась, съежилась, и совсем превратилась в ребенка.
За все время знакомства, Пат никогда прежде не ревела, не скандалила и не истерила. Бывало, как-нибудь грубо отреагирует, на том и кончалось. Бывало, билась мелкой дрожью, но время было такое – сначала осень, потом зима, а ходила она в легкой курточке. Обновки любила, но Мэтью спал спокойно, трудно было подобрать что-нибудь по размеру, и Пат редко тратилась на одежду.
Может, поэтому она так ему понравилась?
Мэтью точно не мог сказать.
И Пат не могла.
Не могла объяснить, что ее так держит подле Мэтта, придурошного. Стареющего, толстеющего. Да, к тому же, с алкоголем явные проблемы. Мэтью хотел детей, это ясно, как день. Посмотреть только, как он с завистью скулит, когда к Херли приезжает дочь. Тут и гадать нечего, мужик созрел. И Пат от этого очень грустила. Но всё же, ей хотелось быть с Мэтью, она вообще была склонная влюбляться в первого, кто проявлял к ней заботу.
Пересмотрела романтические комедии для младшеклассниц, никак иначе.
Пат сидела на краешке старенького дивана и плакала. Хотелось провалиться сквозь землю, мечтала, как бы все было легко, не потащись она тогда в тот треклятый бар. И нет же, эта идиотская привычка возвращать потерянные вещи, привитая работой официантки.
Кети была права, тут уж пятьдесят на пятьдесят, как повезет. И в этом плане Херли она доверяла больше.
Пат сидела на краешке старенького дивана и слышала, как щелкнул в кухне чайник. Вода вскипела. Хотела переключить внимание Мэтью на это, предложить ему чай, может, удастся отвлечь его, а потом стерпится, забудется. Разойдутся, как ни в чем не бывало.
У Мэтью были другие планы, и распитие чаев в них не входило. Он порядком подустал от этих подростковых игр, ему уже приближался тридцать первый год. Пора бы жениться.
Создавать семью, заводить собаку.
-Если уж ты так ненавидишь Грецию, могла сразу сказать.
Пат икнула. Может, хихикнула, может, вздохнула.
Ее мокрое личико взял в руки и пристально вгляделся, тушь растеклась. Жесткие белые волосы прилипли ко лбу, Мэтью гадал, что ж такого он сделал.
Пат гадала, сколько еще вечности пройдет, прежде чем он ее поцелует.
Тело кричало: «Бери меня, бери меня!»
И взять бы, так ведь страшно до усрачки.
Первой сдалась Пат, зажатая ложью и настойчивым поклонником, всхлипнула:
-Целуй!
Сказала, как отрезала. И Мэтью сорвался.
 
Глава 9.

Уже не та девушка, к которой он шел. От прежнего шарма – ни капельки.
Мэтью жадно сцеловывал слезы, по мокрому подбородку горячими губами, дрожащими пальцами прядку со лба.
-Может, чаю всё-таки?
Переменчивые они какие.
-Ты девственница что ли?
Пат растерялась. Не в восьмом классе, конечно, но нет. Не девственница уже.
Во всех смыслах, если уж так можно сказать.
Мэтью не понял:
-Тогда не ломайся, блин.
Надоело передергивать в одиночку.
Не нашлась, что ответить. Сердце камнем в пятки, будто полностью растворилась в краешек старого дивана. Скрестила пальцы одной руки, а второй настойчиво отказывала Мэтью расстегивать ширинку.
Мэтью думал, может, стесняется своей груди. С грудью Пат не свезло, с попой, если честно, тоже. Но какая уж тут разница?
-Да ты мне нравишься такой, какая есть, - прошептал на ухо.
Разницы не было никакой, но Пат от этих слов еще больше расстроилась, заскулила, захныкала. Трудный подросток. Она-то знала, что не нравится.
А Мэтью был уверен, что нравится. Тело кричало: «Бери меня, бери меня!» Страшно было, но Мэтью-таки победил. Расстегнул ее джинсы, горячими губами в шею, одной рукой прядь жестких волос за ухо, а второй прямиком к заветной цели.
Пат выдохнула. Зажмурилась, прикрыла голову рукой.
 У Пат не было отца, но был старший брат. Он уже пару лет сидит за распространение наркотиков, но всё равно он славный малый. Пат его любила. И мать его любила. И отец бы любил, не будь он тем еще говнюком.
Когда Пат была помладше, в школе ее дразнили. Обзывали нытиком, сосунком. Все такие обидные слова, унижающие твое достоинство. Потом и бить начали. Брат учил Пат стоять за себя, но силенок не хватало. И поэтому научилась она только защищаться.
Самое главное, говаривал брат, беречь голову.
Поэтому машинально защищает голову руками.
Второй по важности, говаривал брат, это живот. Никому не позволяй бить себя в живот.
Пат сгибается пополам, и под тяжелый кулак Мэтью кубарем катиться на пол.
А самое больное, говорил брат, это то, что у нас между ног, Патрик.
Мэтью заносит ногу и больно пинает Пат в бок. Искры из глаз, хотя не привыкать. В школе били часто.
Пат хочется плакать, но она рада, что оказалась права, она ждала, знала, что будет так.
Мэтью драться никто не учил. И  к такому его тоже никто не готовил. Он думал лишь о проклятых подростках, что жмутся в парках на скамейках под покровом ночи, втайне от родителей. Что мир прогнил насквозь. Что ему уже без малого тридцать один, и он не хочет тратить свою жизнь на черти что.
Он ушел.
Пат остался лежать.
Хорошо, что по воскресеньям гамбургерная закрыта, можно расслабиться и не следить за временем.

 
 
Глава 10.

Всё повторяется.
Для Мэтью, для Херли, для Патрика.
Раннее утро, душная электричка. Вагоны заполнены офисными служащими, сонные мужчины в дорогих костюмах, идеально выбриты и пахнут Hugo Boss, злые и голодные дамочки с ногами от ушей, юбки едва видны, черная стрелка чулок режет глаз. Как будто №5 единственное, что изобрело человечество.
А вы хотели бы быть женщиной?
Он ехал этой веткой, в этом вагоне, в этот час и в эту минуту. Сидел напротив выхода, ничем не приметный мужчина с накрахмаленным воротничком. Не давала покоя какая-то мысль, но какая – это и было главной загадкой.
И друг его, лучший друг с незапамятных времен, сидел рядом.
Он сказал:
-Эй, Мэтт, может в бар сегодня?
Угрюмо кивнул, отправил в рот две подушечки апельсиновой жвачки.
-А Пат возьмешь? Давненько ее не видел.
Пат никто давненько не видел, Мэтью не хотелось об этом думать.
Херли начинал нервничать. Если в следующий раз пойдут в бар, он один хотел рассказывать про несчастную любовь. Слушать Мэтью будет совсем скукой смертной.
Надо было что-то предпринимать.
Люси лучезарно улыбалась, как обычно, сколько бы ей ни платили.
В холле коллеги окружили со всех сторон:
-В одиннадцать совещание, - раздалось слева.
-Обед с представителями токийской фирмы перенесли на четверг, - уже сзади. Кажется, ни к кому из вошедших.
-Документы и отчеты на столе, - тоже откуда-то слева. Оба мысленно проверили свои портфели. Всё в порядке.
-Люблю Люси! – это уже Херли.
-Простите! -  кто-то наступил на лакированный туфель, голова идет кругом.
Кети приехала на весенние каникулы, принесла плохие вести.
Сказала, что тот ухажер на клевой тачке зовет маму замуж. И мама согласна. Что свадьба будет летом, уже продумали детали. Что они собирают вещи, скоро переедут в дом к тому типу, видимо, у него много денег.
Херли был сам не свой, не хватало смелости позвонить Дженнифер, отменить всё, призвать ее к разуму, заставить вернуться.
Быть может, так было лучше, шесть лет в разводе, а одной трудно растить ребенка, даже если алименты поступают в срок. Ясно как день.
Кети скинула кроссовки, бросила сумку, нырнула в комнату и развалилась на ковре перед телевизором.
-Китайской лапши хочу, - протянула.
-Ща закажем! – в холодильнике всё равно пусто.
Кети щелкала каналы, от одного музыкального до другого, задерживаясь, когда мелькала Селена Гомез, ее единственная любимица.
-А я тоже чуть замуж не выскочила, - уплетая лапшу за обе щеки.
Жадный глоток пива застрял у Херли в горле.
-Как это?
-Ну, благодаря Пат, передумала, - соус капал на мягкий ворс ковра.
Херли усиленно кашлял.
Небрежно махнула рукой:
-Не, я поняла, что мужики не по мне.
Опять поперхнулся. Подумал о Дженнифер.
-В смысле? – прокашлял, вспоминая, как ловил ее из окна второго этажа, сбегавшую на собственную свадьбу.
-Ну-у, - протянула Кети, всасывая лапшу, - не буду мальчиков любить.
Запела Селена, шикнула, призывая отца к полной тишине. А потом, когда песня кончилась, сболтнула:
-Буду как Мэтт, голубой.
Херли пропустил мимо ушей, ностальгировал по прошлому.
Всё повторяется.
Такое часто бывало.
 
Глава 11.

Мэтью встречался со многими, водил их в клубы, в рестораны. В кафе в стиле 60-х, поглядеть на Мэрилин Монро на плакатах. В каждой принцессе с юбкой чуть ниже округлых ягодиц видел мать будущих детей.
Но сердце не лежало.
Слишком выдающаяся грудь, слишком ровный загар, слишком мягкие волосы.
Никто не нравился, приходилось пить, коротать вечера, пропуская мимо ушей расспросы. А есть ли машина? Какая зарплата? Что за марка духов?
Повезло, вызвонил Люси, позвал прогуляться. Поглядели в кино романтическую комедию для младшеклассниц. У нее же нет кольца на пальце.
Люси лучезарно улыбалась, за нее платили.
Была такой женственной, нежной, аккуратной. Голос на распев. Ладошка тонула в тяжелой руке Мэтью.
Но всё не то.
В своем стремлении убавить парочку-другую лет, каждой приходится голодать. Никто не соглашается в гамбургерную. Время от времени Мэтью обедал у матери, не скучал по домашней стряпне. По дорогим ресторанам тоже.
Желудок требовал двойной, с говяжьей котлетой.
Сердце требовало Пат, но стыдно признаться.
Он не такой, нашел же, с кем передернуть ночью. И под одеждой у нее всё нормально.
-Кети заделалась в лесбиянки, - после третьего бокала темного, с пеной, откровенничал Херли.
Мэтью пил не спеша.
-Говорит, будет, как ты.
Не спеша давится светлым, прохладным.
-Как их понимать, подростков?
Сейчас затянет старую песню про бесконечную любовь к Дженнифер, думал. Слушать сил нет, самому паршиво. У самого на душе кошки скребут, выть хочется.
А Херли тем делом:
-Чуть замуж не вышла за какого-то недоделка, вся в мать.
Те же прямые волосы, темные и длинные, золотистая кожа, карие глаза.
-Пусть уж лучше с девочкой будет, не залетит хотя бы.
Пат вообще был в Херли больше уверен, чем в Мэтью. Доверял ему больше, а шашни закрутил с Мэтью.
Такое часто бывало. Такие дела.
Пат лежал на полу, поджав колени к груди, к тому, что у девушек грудью зовется. Ему такого никогда не иметь. А замуж-то хочется, понимаете?
Повезло, что по воскресеньям на работу не надо, можно расслабиться и не следить за временем. Дверь грохнула, ушел, стало быть. Губа обидно саднит, разбил, сволочь. Бок ноет, но голова цела, спасибо брату.
Пат лежал на полу, знал, что так будет, что всё так повернется. Тело кричало: «Бери меня, бери меня!», извращения какие-то.
В джинсах и легкой курточке Пат просто еще один угловатый подросток с не сломавшимся голосом, такой и есть он, ему всего девятнадцать, и надо было слушать Кети, она Мэтью практически с пеленок знает. Он и сам все знал и понимал, просто всегда хочется верить в лучшее.
На работе можно будет сказать, что простуда. И кто-нибудь из девчонок обязательно поделиться гигиеничкой. Девчонки вообще добрее.
Когда Кети спросила, как там на личном фронте, Пат сказал:
-А он, он уже в прошлом! Это не я ему, а он мне надоел.
Соврал, на душе кошки скребли. И выть хотелось, терпеть невозможно.
Кети притащилась с какой-то прыщавой девчонкой, Лиззи.
Уселись на краешек старого дивана, чайник грел воду.
-Женщина моя, - чавкая жвачкой, объявила, - Лиззи.
Лиззи кивнула, молчаливая, неуверенная.
-А это педрила, я тебе говорила.
Патрик тоже кивнул, молчаливый, неуверенный.
-Ну, это, типа ты не обижайся, - чавкая жвачкой, - я ж любя.
Вся в мать, те же прямые волосы, темные и длинные, золотистая кожа, карие глаза. Вся в отца.
Вскипела вода, прошел синяк, зажила ссадина.
-Как у Херли дела?
-Норм всё, - бездумно щелкая каналы.
Запела Рианна, Лиззи шикнула, призывая всех к тишине. А когда песня кончилась, сболтнула:
-Ни в жизь бы не сказала, что ты парень.
Сказала, как отрезала. И Патрику голову снесло.
Кошки заскребли, всё сжалось, камнем в пятки. Дрогнула рука и чай закапал на мягкий ворс ковра. Кети залепила жвачку под краешек дивана, пощелкала каналы. Ушли, дверь хлопнула.
Самое главное, говаривал брат, беречь голову.
Но где уж тут с головой, когда с сердцем всё не так.
Мэтью маялся который день подряд, получил официальное приглашение на свадьбу. От Кети, естественно, не от Дженнифер. Та всё еще винила и его тоже в разводе с первым мужем. Но шесть лет уже прошло, сколько можно сердиться?
Мэтью никто там не ждал, ясно же, как день. Но Кети струхала идти одна, с Лиззи под руку. А врозь никак не могла, любовь жгла. И втайне от всех позвала Пат тоже.
Пат сказал:
-Мне нечего надеть.
Кети макала картошку в кетчуп:
-Жаль, я то платье сожгла, дура.
Лиззи кивнула, молчаливая, неуверенная.
-Красавица была бы.
-Твой отец заблевал мои туфли.
Кети огорчилась. Взбесилась, когда запела Селена Гомез. Больше не ее любимица, больше не кумир.
-Где я теперь такого размера найду?
-Приходи в брюках, и я приду, - слизывая кетчуп с пальцев.
Лиззи кивнула, молчаливая.
-И я приду тоже.
-Нет, ты в платье, - назидательно, - ты ж женщина моя.
-Твоя.
А Пат всё еще нравились мальчиковые группы. 
 
Глава 12.

На свадьбу никто из них не пришел, это понятно. Дженнифер восприняла отсутствие дочери как подростковый протест, но была слишком влюблена в нового жениха, чтобы устраивать скандал.
Херли не набрался смелости, жадно глотая темное, с пенкой, в запотевшем бокале, он-таки не набрал номер бывшей жены, не призвал ее вразумиться, не потребовал вернуться. Кажется, свыкся с мыслью, заросло-зажило, стерпелось, забылось.
Кети, естественно, с Лиззи, ошивалась у Пат.
А Мэтью был другой, хоть и гладко выбрит. И воротничок такой же крахмальный, тот же костюм в тонкую полоску, но всё же другой.
Позвонил, чтобы услышать любимый голос, грубый, резкий, как у мальчишки.
И Кети трубку взяла. Протянула:
-Алло, - чавкая жвачкой.
Покрутила пальцем у виска, глядя на Пат, в своих джинсах - угловатого подростка, на то, как бьется мелкой дрожью, хотя давно уже лето, и в квартире духота неимоверная.
-Трубку передать? – переспросила лениво.
Замерла, собралась, нахмурила брови. Ее новая любовь – Майли Сайрус.
-Пат, хочешь поговорить? – чуть прикрыв трубку ладонью. А потом уже Мэтью, - не хочет он с тобой говорить.
Ему очень жаль. Им обоим было жаль, но Мэтью ведь не такой, нашел же, с кем передергивать ночью. И под одеждой у них всё нормально, никаких угловатостей, настоящие леди.
Мытью хотелось сказать, что это не правда.
Но была правда.
Такое часто случается.
Мэтью хотел сказать, что соскучился. И сказал.
-Я скучаю по ней, - услышала Кети.
Нахмурила брови, бесполезная болтовня отвлекла от Сайрус, а ей так нравилась эта песня. Перекатывая языком жвачку, ответила:
-Патрик мальчик, не говори о нем в женском роде.
И бросила трубку.
А Пат не решил до конца, кем ему быть.
И с кем, тоже не решил, хотя любовь жгла и кошки скребли на душе. И замуж хотелось очень, понимаете?