Таёжный отшельник

          В давние советские времена жизнь Насте казалась беспечной, хоть период перестройки накладывал свой отпечаток на окружающий мир. На страницах газет всё чаще пестрели непонятные детскому размышлению слова «демократия», «реформа», «брифинг», и так до бесконечности. А ещё более непонятным был генеральный секретарь ЦК КПСС М.С. Горбачёв, который с экрана телевизора произносил странные речи о каком-то «консенсусе». Настя старалась не придавать никакого значения этим иностранным словам. Вместе с мамой она ходила в райсобес, где выдавали талоны на продукты, по которым потом можно было отовариться: купить сахар, крупы и чего-то ещё.
          Мальчишки на улице всё чаще придумывали новые игры, а ещё пытались разгадать значения некоторых слов, в том числе и фамилий. Именно тогда фамилию Горбачёва расшифровывали так: Г – готов, о – отменить, р – решение, б – Брежнева, а – Андропова, ч – Черненко, е – если,  в – выживу. Вот такая получилась аббревиатура фамилии генсека.
          Жила Настя вместе с мамой и бабушкой в стареньком, ветхом домике, который дышал на ладан. Стены были не оштукатурены, и известь с брёвен кусками сыпалась на пол. Половицы были уложены неровно и местами выпирали так, что между ними образовывались большие щели. Чтобы скрыть хоть как-то этот недостаток, на полу лежал огромный коричневый, во всю ширину комнаты, палас. А когда наступало лето,  проливные дожди просачивались через ненадёжную крышу и ручейком стекали с потолка прямо на кровать. Бабушка с Настей только и успевали, что подставлять тазики. Так-то, - не было в доме хозяина, а женские руки не могли со всем  справиться.
          Тем летом приехал погостить в посёлок дядя Петя. В свой отпуск он обязательно привозил и дарил всем щедрые подарки. Бабушке – большой платок с кистями и большим узором цветов, своей сестре отрез материи на платье. Про Настю тоже не забыл, подарил настенный календарь из шёлковой ткани, на котором был изображён мальчишка в модной кепке и небесного цвета джинсах, выпукло отстроченных оранжевой ниткой. В доме сразу всё зажило новой жизнью. Крыша была отремонтирована, покрыта большими кусками чёрной, смолистой толи, а посреди двора выгружен  КАМАЗ толстенных сосновых дров. Каждое утро, вместо физзарядки, дядя Петя вставал и колол дрова, укладывая их в поленницу. Изрядно устав и намахавшись, вытаскивал из сарая  пружинную кроватную сетку, стелил старый матрас и, окатив себя водой из ведра, принимал солнечные ванны.
          Когда полдень утратил свою прежнюю силу, жара и не думала спадать. Солнце припекало, поигрывая лучами в сохнущей на штакетине большой стеклянной банке. Собака спряталась в тени будки, чтобы избежать духоты и привязчивых назойливых мух. Петро, уже поджаренный полуденным солнцем, уловив движения на веранде, позвал сестру:
          - Лю-ю-ю-ба..! Принеси мне холодного кваску! А то я совсем уже спёкся на солнце. Сестра услужливо зачерпнула большой кружкой квас из эмалированного бочка и отнесла брату.
          Настя, играя с подружками на улице, и не заметила как пролетел день. Под вечер, возвращаясь домой, она услышала:
          - Любка, ты чего добавила в квас? Я выпил его и забалдел… - говорил дядя Петя, шутливо глядя на сестру.
          - Да, ничего?! Может в этот раз положила больше дрожжей – и хохотнула, зная, что брат уже давненько не притрагивался к спиртному с той поры, как перебрался в город. Настя с бабушкой тоже смеялись, глядя на скисшую физиономию Петра.
          Пролетело время, Настя успешно окончила школу и поехала учиться в город, где оказалось, её ни кто не ждал. Она усиленно готовилась к экзаменам, чтобы поступить в юридический техникум, но тётушка, узнав, что там не предоставляется общежития, стала упорно отговаривать Настю от бредовой, на её взгляд, затеи. Боялась, что племянница останется жить у неё весь период обучения, а это ей совсем было ни к чему.
          В какой-то миг всё обрушилось и полетело кувырком. Экзамены Настя провалила, в автобусе у неё из сумки вытащили все деньги… И вот она  одна в большом городе, который не захотел её принять. Сколько слёз ни лей, а легче не стало..! Решение пришло не сразу. Целый день, слоняясь по городу, Настя добралась наконец к месту, где затеплились, угасшие совсем было, надежды. Долго не решаясь нажать на кнопку звонка, Настя всё же сделала это. На пороге стоял коренастый мужчина средних лет с большой залысиной на лбу и по-доброму мило улыбался, знакомой с детства улыбкой:
          - Как ты здесь оказалась? Проходи, рассказывай… - Он провёл её по тёмному коридору в комнату и указал на стул возле стола. - Присаживайся.  В комнате ещё находился диван, холодильник, телевизор и на столе стояла плитка. Настя вопросительно посмотрела, и Петро поспешил ей всё объяснить. Он рассказал о том, что уже два месяца живёт в этой комнате, отделившись от семьи, живущей в оставшейся части двухкомнатной квартиры и пользуется только общим коридором, туалетом и ванной.  А жена с двумя дочерьми занимает зал и кухню. Петро врезал замок в дверь спальни, чтобы ни кто в его отсутствие не смог попасть внутрь. Настя сидела, поёживаясь, и не знала, что на это ответить. А тем временем горячий чай с бутербродом оживил её и отогрел душу.
          - Дядя Петя, посоветуйте, что делать? Оставаться недоучкой и ехать домой?
          - Не выдумывай! Завтра же поедешь и подашь документы в училище, а пока поживёшь у меня.
          - Где? Вам тут и самим места мало.
          - Сегодня постелю на полу, а потом куплю раскладушку. Жена моя всё равно допоздна на работе, падчерица в школе, а младшенькая моя родная в садике. Ни какой помехой ты для них не будешь, пусть только слово скажут. На том и порешили.
          На этот раз удача не отвернулась от Насти. Она поступила в училище, но так как документы были сданы поздно, места в общежитии ей не досталось. Так и стала она жить у дяди Пети в маленькой комнатушке. Училась во вторую смену, приезжала с занятий поздно, а утром готовилась к другим урокам, когда в квартире стояла тишина, и никого дома не было. Всю неделю она питалась кислыми щами с большими кусками свинины, которые готовил дядя Петя на всю неделю, уж очень он любил квашеную капусту! А в выходные тушил капусту с колбасой. Только иногда, получив стипендию, Настя могла побаловать себя молочным коктейлем в ближайшем гастрономе за десять копеек. Как-то  дядя Петя купил Насте электронные наручные часы. Это был незабываемый день! Будучи в ЦУМе, они ходили по разным отделам и тут остановились возле витрины с часами:
          - Выбирай себе часы, какие хочешь? Настя онемела от счастья, ведь ей так редко жизнь преподносила подарки, а тут на тебе. Она выбрала себе белые электронные часы, с которыми не расставалась даже, когда потом летом купалась в озере.
          Жена дяди Пети невзлюбила Настю и стала обвинять, - не появись Настя в их доме, то их с мужем брачный союз мог бы сохраниться. Сначала были жалобы на несчастную жизнь, а затем посыпались упрёки. В конце концов, когда дядя Петя был на работе, она взяла Настину шубку из искусственного меха и выбросила на площадку, указав на дверь. Настя ушла и больше не вернулась. Нашёл её Петро через несколько дней в больнице, куда её определили по случаю добросердечные блюстители порядка. Она сильно похудела, глаза ввалились и весь вид её напоминал запуганного зверька. В тот момент что-то надломилось в ней, и она стала отрешённой от жизни. Потом приехала мама и увезла её домой.
          Год пролетел незаметно, Настя вернулась в город, чтобы продолжить учёбу. На этот раз она поселилась в общежитии и у неё появились новые подруги. Петро к тому времени развёлся с женой и  разменял квартиру. Ему досталась комната - гостинка, впрочем, с туалетом и умывальником. Настя частенько с подругой заезжали к нему, когда уже было совсем худо с деньгами и едой. Петро с пониманием относился к ним и всегда усаживал за стол, чтобы накормить бедных и хронически голодных студенток. 
          По прошествии десятка лет Петро, устав от городской суеты, перебрался на родину в деревеньку, где он вырос, оставив свою гостинку подраставшей дочери. Купив домик на окраине, работал до пенсии лесником и жил отшельником в отрыве от цивилизации. Находились добрые родственники, которые хотели его сосватать какой-нибудь деревенской особе. Да, только всё это было без толку. Не любил он женщин, как таковых..! – Зачем, говорит, она мне будет тут по избе ходить, да пол топтать, я и сам проживу как-нибудь…
          Одной морозной декабрьской ночью он лёг спать и больше не проснулся. В последний путь его провожала вся родня и поминки, как положено, справили. Всё нажитое им имущество поделили, как смогли. Только все сетовали на одно, что дочка из города на похороны так и не приехала.