Изнанка Второй мировой

Панская изнанка Второй мировой
75 лет назад, 1 сентября 1939 года, грянула самая страшная катастрофа в истории человечества. Ее предпосылки историки изучают до сих пор, а вот события конца лета — начала осени 39-го вроде бы кажутся бесспорными. Третий рейх напал на беззащитную Польшу, Франция и Великобритания объявили войну агрессору. Но так ли все однозначно?
...В Европе вскоре начнется большая война, СССР попытаются в нее втянуть. В Москве это прекрасно осознавали и действовали на упреждение. Поначалу была предпринята попытка связать пактом западные державы. По инициативе советской стороны весной 39-го начались консультации о заключении договора коллективной безопасности с Англией и Францией. «С официальным предложением заключить трехсторонний договор Советский Союз выступил 2 июня 1939 года, объясняет доктор исторических наук Юрий Жуков. — Но делегации из Лондона и Парижа прибыли в Москву только 11 августа — «задержались в дороге». От СССР на переговорах присутствовал народный комиссар обороны Климент Ворошилов, от Франции — генерал Думенк, от Великобритании — адмирал Дракс. Согласно советским предложениям, совместные военные действия против Германии должны были начаться в том случае, если она нападет не только на кого-то из этой тройки, но и на ряд европейских государств тоже. Однако переговоры провалились: европейские державы прислали в Советский Союз делегации, у которых отсутствовали полномочия. Дракс и Думенк, в отличие от Ворошилова, решений принимать не имели права».
Иными словами, договариваться с СССР англичане и французы не желали.
Ничего удивительного: именно эти государства всеми силами способствовали росту мощи вермахта, за полгода до того они отдали Гитлеру «оружейную кузницу Европы» — Чехию. Ранее — Австрию. Чтобы рейх, набрав силы, ринулся на Восток, бить коммунистов.
Но в конце лета 1939 года наша дипломатия преподнесла Западу неприятный сюрприз:
23 августа был заключен так называемый «пакт Молотова – Риббентропа»
— договор о ненападении между Германией и Советским Союзом.
Вышло так, что Сталин и Молотов сыграли на внутренних проблемах рейха, который был искусственным, едва жизнеспособным государством. В предвоенные годы на «оборонку» там тратилось до 57% инвестиций в основные фонды.
При этом собственные капиталы в нищей, разоренной репарациями Германии отсутствовали, ВПК содержали на деньги зарубежных «инвесторов». Эти гигантские средства шли на армию, пока в стране нарастали проблемы, прежде всего продовольственные.
«В Германии было создано государство войны, подготовке к которой были подчинены экономика, идеология и жизнь общества»,
— напоминает доктор философских наук Владимир Добреньков.
Летом 1939 года Германия находилась на грани голода. 20 сентября, всего через три недели после начала польского похода, в «победоносном рейхе» ввели карточную систему. Было бы еще хуже, но русские помогли. Из СССР пошли эшелоны с зерном, их немцы оплачивали своим хайтеком — станками, оптикой, электроникой, оружием. За хлеб нашей стране отдали даже новейший тяжелый крейсер L;tzow, который впоследствии участвовал в обороне Ленинграда под именем «Петропавловск».
Русским и немцам нужно было продолжать дружить, вместе бить английских и американских плутократов — данный тезис очень популярен в фантастике альтернативно-исторического жанра. Дмитрий Лавриненко и Михаэль Виттман на руинах Тауэра, сверху им машут крыльями Александр Покрышкин и Эрих Хартманн, а на море совместно топят врагов сынки Деница и ребятки Кузнецова. Вот только авторы упускают один момент. Ключевой. СССР и Третий рейх никогда друзьями не были.
Успеть подготовиться к неизбежной войне — перевооружить армию, достроить «оборонку», передислоцировать промышленность на Урал. Таковы были задачи нашей страны, только ради этого заключался договор с Германией. Требовалась отсрочка, причем любой ценой. Цена оказалась не такой уж и высокой — всего лишь накормить своего врага.
И не более того. Никаких «секретных протоколов» к договору от 23 августа 1939 года не существовало, их придумали позже, во время перестройки. Другое дело, что от торговли — один шаг до более тесного взаимодействия. По принципу «враг моего врага — мой друг». А ведь именно Польша в конце 30-х представляла собой главную реальную угрозу и для СССР, и, пожалуй, для гитлеровской Германии.
Согласно официальной истории, 31 августа 1939 года спецслужбы Германии организовали так называемый «Гляйвицкий инцидент» — инсценировку (как это трактует официальная история) нападения поляков на приграничный немецкий городок. После этого casus belli вермахт рванул на Восток. Но можно взглянуть и по-другому.
Во-первых, «Гляйвицкий инцидент» был не первым. С середины лета 39-го, когда начались первые консультации между советскими и немецкими дипломатами, регулярные части польской армии стали систематически вторгаться на территорию Германии. По свидетельству канадского историка Франка Кернеу под Кёнигсбергом — и не только — кавалерия панов сжигала немецкие деревни. Людей кололи пиками, рубили саблями, кастрировали, вешали, насиловали, таскали на арканах за лошадьми. 23 августа пришлось привлекать к отражению агрессии части вермахта.
Документальные свидетельства зверств жолнеров, в особенности в городке Бромберг, включая фотографии, есть. Более того, их никто и никогда не пытался оспорить.
Только в ходе «Бромбергского погрома» погибло около пяти тысяч мирных граждан немецкой национальности, всего счет идет на десятки тысяч. Про это написано даже в Википедии. Поляки долгое время отрицали факты геноцида и списывали массовые убийства гражданских лиц на мифических «гитлеровских диверсантов». Но в 2003 году польский историк Влодзимеж Ястшембский все же признал, что никаких диверсантов не было, а поляки просто вымещали злобу на мирных немецких поселенцах.
Дальше — больше. 24 августа Польша сбивает два гражданских самолета компании Lufthansa, 30 августа в Кракове убит немецкий консул Август Шиллингер. Эти факты тоже никто не подвергает сомнению, о них просто не принято вспоминать. «Польша добивается войны с Германией, и Германия не сможет избежать ее, даже если захочет», — заявлял польский маршал Эдвард Рыдз-Смиглы  британской газете Daily Mail 6 августа 1939 года. А ведь это, по сути, объявление войны!
И от слов поляки быстро перешли к делу — объявили мобилизацию. «Последний доклад о положении в Польше. Мобилизация в Польше будет завершена 27 августа. Это говорит о том, что мы отстаем с мобилизацией. Для того чтобы закончить мобилизацию одновременно с поляками, нам необходимо начать ее 21 августа. В этом случае к 27 августа у нас будут развернуты даже дивизии третьей и четвертой волны. Проконсультироваться с главнокомандующим», — писал в своем дневнике 15 августа 1939 года начальник генштаба сухопутных войск Германии Гальдер.
Но могла ли Польша в 39-м напасть на Германию? «Поляки считали себя сверхдержавой.
Плюс они надеялись на помощь главного союзника — Франции. Вместе они, бесспорно, побили бы немцев»,
— утверждает историк Рой Медведев.
Третья республика обладала самой сильной на тот момент армией в мире.
Для справки: Париж мог выставить 2,7 миллиона штыков, 3500 самолетов, около 4500 танков
(в том числе до 700 средних и свыше 300 тяжелых), 15 000 стволов артиллерии.
Берлин — только 1,5 миллиона человек, до 3000 танков
(из них 2800 — легкие Pz.I и Pz.II, тяжелых не было вовсе, средних — около сотни),
до 2000 аэропланов и около 7000 пушек. «Французы были способны буквально раскатать вермахт с его «картонной» бронетехникой. Танков было больше, а броню того же В1 bis не пробивала ни одна немецкая пушка.
То есть и количественно, и качественно Париж выигрывал у Берлина», — говорит историк бронетанковой техники Максим Коломиец.

С февраля 1939 года генштаб Речи Посполитой начал разработку плана операции с незамысловатым названием «Запад». Летом того же года он стал реализовываться.
К 1 сентября на западной границе страны было сосредоточено более 25 пехотных дивизий, еще около 20 находились на ближних подступах. У Германии тогда имелось 75–80 дивизий. Всего — и на поляков, и на французов, и на англичан тоже.
Кстати, в 37–38 годах Польша была главным военным союзником Германии, она принимала участие в разделе Чехословакии, оттяпав себе Тешинскую область (после войны ее пришлось отдать обратно). А генштабисты обеих армий разрабатывали совместный план нападения на СССР.
«Польша проводила очень агрессивную политику, история с разделом Чехословакии это только доказывает. Причем Варшава не раз очень навязчиво предлагала себя в союзники Берлину, звала вместе идти захватывать русские территории.
Заметьте, по собственной инициативе», — считает Рой Медведев.
Информация об отсталости польской армии не соответствует действительности.
Благодаря Англии, Франции и США оружия хватало. Танк 7TР, он же Vickers Mk E
(тот же Т-26) стоял на вооружении, в разработке был 10ТР
(аналог советского БТ-7 — любимая машина Виктора Суворова-Резуна,
пресловутый «автострадный танк»), сильная авиация
(более тысячи машин, до 2000 — по некоторым данным), неплохая артиллерия.
В советской военной доктрине Польша рассматривалась как очень серьезный враг.
Да, именно враг. «Расчленение России лежит в основе польской политики на востоке... Поэтому наша возможная позиция будет сводиться к следующей формуле: кто будет принимать участие в разделе. Польша не должна оставаться пассивной в этот замечательный исторический момент.
Задача состоит в том, чтобы заблаговременно хорошо подготовиться»,
— это выдержка из донесения польского главного штаба от 1938 года.
Комментарии, как говорится, излишни.
Или вот интересный факт.
Малая советская энциклопедия сообщала, что в 1938 году Польша потратила на армию 32 процента своего госбюджета.
То есть и это было «государство войны».
И еще немного про польскую армию. 40–45 дивизий — это далеко не все. Встречаются, например, упоминания о 55-й пехотной дивизии в составе армии «Краков». Плюс до 30 кавалерийских корпусов: в составе каждого — два-три полка конницы, полк бронетранспортеров, несколько дивизионов артиллерии, пехота на грузовиках (около 5000 человек личного состава). Это те самые конно-механизированные группы, за создание которых так ратовал Семен Буденный. Итого имеем еще плюс 15 дивизий. В сумме уже 70.
Кстати. Согласно мемуарам руководителя управления сырьевых ресурсов министерства вооружения Германии Ганса Керля, вермахт пленил не менее миллиона польских военнослужащих, а в советских документах упоминается еще о 450–500 тысячах захваченных уже РККА солдат и офицеров. А еще несколько десятков тысяч просто разбежались по домам или удрали в Румынию или Венгрию. Суммарно видим уже более полутора миллионов, то есть численность, равную вермахту.
Впрочем, приведенные факты вовсе не снимают с Адольфа Гитлера и Третьего рейха вины за развязывание глобальной бойни. Однако не стоит забывать и о том, что начало войны во многом было спровоцировано знаменитым панским гонором и желанием Варшавы возродиться в границах великого средневекового государства — Речи Посполитой, а с другой стороны — преступной пассивностью и недальновидностью западных лидеров.
По результатам Мюнхенского соглашения, государство Польша в октябре 1938 года поддержало гитлеровскую Германию в территрориальных претензиях к Чехословакии и аннексировало часть чешских и словацких земель в числе которых были местности Тешинская Силезия, Орава и Спиш. До заключения пакта Молотова-Риббентропа оставалось чуть меньше года.
В течение всех 20-30-х годов Польша не оставляла намерений аннексировать Литву.
Особо вдохновили Варшаву захватнические действия Гитлера в Австрии в марте 1938-го.
К слову, с фашистским режимом Гитлера польское руководство долгое время находилось в весьма теплых отношениях,
заключив пакт о ненападении еще в 1934 году. Когда
Гитлер 11-12 марта 1938-го осуществлял аншлюс Австрии, Варшава попыталась то же проделать с Литвой
(которую именовали не иначе как «польская Австрия»).
15 марта 1938 года в Варшаве и Вильно прошли антилитовские демонстрации под общим лозунгом «Вперед на Ковно!»
(на Каунас — тогдашнюю столицу Литвы).
Литве был предъявлен ультиматум, а на литовской границе сосредоточено свыше 100 тыс. польских войск.
И только позиция СССР и Франции удержала Польшу от военного вторжения.
«Политическая перспектива для европейского Востока ясна.
Через несколько лет Германия будет воевать с Советским Союзом...
Для Польши лучше до конфликта совершенно определенно встать на сторону Германии,
так как территориальные интересы Польши на западе и политические цели Польши на востоке,
прежде всего в Украине, могут быть обеспечены лишь путем заранее достигнутого польско-германского соглашения.
Он, Каршо-Седлевский, подчинит свою деятельность в качестве польского посланника в Тегеране
осуществлению этой великой восточной концепции, так как необходимо в конце концов убедить и побудить
также персов и афганцев играть активную роль в будущей войне против Советов»
(«Год кризиса, 1938—1939: Документы и материалы», т.1., М., 1990. С. 162).
25 сентября 1938 года в беседе со своим американским коллегой польский посол в Париже Лукасевич заявил:
«Начинается религиозная война между фашизмом и большевизмом, и в случае оказания Советским Союзом помощи Чехословакии Польша готова к войне с СССР плечом к плечу с Германией. Польское правительство уверено в том, что в течение трех месяцев русские войска будут полностью разгромлены и Россия не будет более представлять собой даже подобия государства».
Польша постоянно громогласно заявляла, что уничтожение большевизма любым путем — ее главная цель.
Польша создавала, вооружала, укрывала на своей территории крупные банды,
что регулярно совершали налеты на территорию СССР, грабили, насиловали, убивали мирных жителей, после чего благополучно уходили обратно в Польшу и там отсиживались в безопасности от преследования частей НКВД и пограничников.
Так что Поляки были скорее союзниками Германии.
Просто немцы поступили с ними "по американски",
когда они стали не нужны их съели.