Мечи и Листья. Финал

     Все что предсказывала Зора, и все, что предчувствовала Хранительница Дарра, случилось. Линия обороны была разорвана и смята. Правый фланг сражался чуть меньше, а левый чуть дольше, но попав в окружение, родичи растерялись, а командовать растерянными людьми практически невозможно, тем более, когда в руках меч, а враг теснит, и приходиться сражаться, но отступать, оглядываться и снова…

     Никто не сдался, никто не бросил оружие, один за другим, на лугу перед своей деревней полегли все. Врагу оставалось только перестроиться, подобрать своих раненых и просто войти в деревню. Но командиры не очень торопились, считая, что спешить особенно некуда, победа-то и так за ними. Так же, неторопливо, бросив поводья, к отряду подъехал командир, генерал Сарон Гик. Он только собирался выказать свое неудовольствие медлительностью подчиненных, когда адъютант, ехавший рядом, воскликнул и вытянул руку, указывая на деревню. Генерал поднял взгляд…

     Только что это была просто деревня, но вот следующий взгляд, и невозможно сдержать возгласа удивления – деревню занялась огнем, и это был просто какой-то одинокий костер, деревня запылала сразу с нескольких сторон, а потом над деревней послышался громкий, многоголосый волчий вой…
- Что придумали эти дикари?
- Вряд ли они способны что-нибудь придумать, - предположил адъютант, - места здесь настолько дикие, генерал, стоит хотя бы на день оставить дом без присмотра, в него тут же врываются дикие звери из леса…
- Дикие звери поджигают дома?!
- Нет, конечно, нет! Но них даже очагов, просто костер посередине дома, волки просто испугались, может, кто-то толкнул полено или это искры…
- Откуда ты это знаешь, ты что, заходил в эти ужасные дома?
- Нет, генерал, но так говорят…
- Может быть, - спорить с адъютантом было просто лень, к тому же, деревня совершенно не интересовала генерала…, а потом его внимание привлекли тела…, - взгляните, адъютант, у них даже женщины воюют…, это весьма забавно.

- А что вы ожидали, командир…. Одного бога нет, письменности нет, искусства тоже нет…, голову перед сражением они чем-то мажут, вместо того, чтобы использовать настоящие шлемы…
- Я не силен в философии, религии, - холодно отозвался командир, - однако, я хорошо изучил воинское искусство. Эти дикари дважды отбрасывали моих солдат…, и силы были неравные с самого начала. Возможно, они не умеют писать или читать, но драться они точно умеют…
- Ну а что им еще делать-то.
- Стой, - командир натянул повод и указал хлыстом вниз, под ноги, - посмотри на эту женщину…, видишь?
- Да.
- Смотри внимательно, меч под две руки, но держит она его одной рукой, а большой палец противонаправлен лезвию…
- Вот что бывает, когда оружие берет женщина, - презрительно фыркнул адъютант.
- Ты просто несведущ, - поморщился командир, - я видел такое, несколько лет назад, на островах, это было очень эффектно…, к тому же, посмотри вокруг, она уложила не меньше десятка моих солдат…, жаль, она мертва, я бы поговорил с ней. Возможно, подарил бы жизнь, а может, сделал бы любовницей…
- Зачем вам эта дикарка, командир, вас жаждут первые красавицы столицы…

     Однако, командир не слушал, он просто подстегнул коня и двинулся вперед, к голове колонны…
- Солдаты, - командир приподнялся на стременах, - сегодня вы доказали, что император не ошибся в вас, вы хорошо сражались, и мы победили. Понятно, что у этих дикарей нечего брать, но солдаты императора сражаются не за призы, тем более, что император щедро платит золотом…. А теперь, нам пора возвращаться, мы освободили это место, теперь это дело рабов и крестьян.
- Командир-р-р-ру ур-р-ра!
- Импер-р-ратор-р-ру слава!

                * * *

     Ола видела, как волк подхватил последнего малыша и направился с ним в лес. Деревня уже во всю пылала, и если так и продолжится, то уже очень скоро от деревни останутся только головешки, а потом и вовсе, дым и пепел…
- А мне здесь так нравилось, - прошептала Ола, - деревья, дома…, они так красиво сходились к большому дереву…, здесь было столько детей…, и вот уже ничего нет. Только я…, и младенцы, которых забрали волки, но они ведь совсем маленькие, когда они вырастут, они даже и не вспомнят, как здесь было хорошо, ничего не смогут рассказать…

     Поправив котомку, Ола повернулась спиной к деревне, и даже сделала несколько шагов по тропинке, которая вела в лес, но на очередном шаге замерла и снова оглянулась…
- Это неправильно, - забормотала девочка, - так нельзя! Нельзя просто так уйти, надо…, надо что-то еще, что-то надо сделать…

     Она развернулась и пошла вперед, по тропинке, что обходила деревню вдоль реки. То есть, она бы и в деревню вошла, но там все горело…, и если честно, ей было страшно. Потом она пересекла реку и замерла. Впереди, между холмами все еще были видны уходящие солдаты.
- Это ужасно…, им ничего не надо было в деревне, они просто так всех убили! Просто пришли и всех убили.

     Ола дождалась, когда солдаты окончательно скроются, и выбежала на луг. Картина, которая предстала перед Олой, была ужасна. Весь луг был буквально покрыт телами, а в некоторых местах они буквально лежали друг на друге…, а кого-то и вовсе втоптали, возможно, не будь столько воды, у некоторых была бы возможность…
- О-о-о Боги, - невольно застонала девочка, - никого…. Зора, зачем, зачем ты отправила меня! Я должна быть здесь, вместе со всеми…

     Не решившись пересечь поле боя, она шла по кромке, иногда ей удавалось узнать тело жителя деревни, мужчину, женщину, иногда подростка…, но чаще она видела тела, которые не узнавала, отчасти из-за того, что смерть искажает черты, а отчасти из-за нанесенных ран…
- Мертвы…, эти мертвы, и эти…, как же такое возможно, столько было живых, и вот теперь никого…

     Конечно, Ола не просто так рассматривала погибших, она искала, но даже самой себе не могла признаться в том, что разыскивает маму. Никак не складывалось у нее в голове, что ее мама, такая добрая, такая веселая и живая может быть здесь, на лугу, среди мертвецов…
- Я знаю, - шептала Ола, - жизнь начинается и обрывается, так весной лист маленький, потом растет, и осенью, сменив цвет, срывается ветром и уносится вдаль, чтобы исчезнуть. Человеческая жизнь похожа на этот лист…, но род, он как дерево…, листья появляются и исчезают…, но дерево должно оставаться…, а тут. Тут срубили все дерево, и уже никогда не будет молодых, веселых, зеленых листочков, уже никогда…

     Ола шагнула вперед и замерла, словно заледенела. Прямо перед ней, словно обняв кочку, лежала Дарра…
- Мама, - тихо позвала девочка, - мама…
     Девочка смотрела на тело Хранительницы и никак не могла решиться подойти, ей казалось, что надо просто позвать погромче, и тогда мама обязательно откликнется, и наверняка найдет, за что отругать ее. Только вот беда, у нее не было голоса, чтобы крикнуть громче, поэтому Ола только шептала, повторяя и повторяя без конца:
- Мама…, мама…, мамочка…
- Ола, я же сказала тебе бежать, - неожиданно, совсем рядом она услышала голос Зоры.

     Девочка даже отпрыгнула в сторону от неожиданности.
- Ну что ты сигаешь как коза, - проворчала Зора, пытаясь выбраться из воды при помощи одной руки, - помоги…
- А я думала, что все тут…
- Не трещи, у меня голова сейчас разлетится на части, просто подойди и дай руку.
- Я…, да…, сейчас, - заторопилась на помощь Ола.
- Надо выбраться из воды, - скомандовала Зора, - вон там, вроде кочка, я там…, посижу.
- Тетя Зора, а мама, а она…
- Слушай, племянница, - фыркнула и тут же поморщилась Зора, - подойди к матери, попробуй ее поднять.
- Она жива?!
- Надеюсь…, когда стало все плохо, я ударила ее…
- Вы, что?!
- Ударила, - повторила Зора, - надо же было что-то с ней делать…, на всем поле остались только мы двое, а кругом…, в общем, есть такой прием…, надеюсь, я ее не сильно…, надо проверить.
- Да-да, конечно, я сейчас…, - девочка бросилась к Дарре, она и сама не поняла, как смогла поднять женщину, однако подняла и даже смогла посадить…, - она не дышит!
- Не шуми, слушай сердце…, ухо к груди приложи… и слушай.

     Ола опустилась на колени и обняла мать.
- Тихо-тихо так, тук-тук-тук.
- Значит, все нормально, тут где-то должна быть моя фляжка, порыскай вокруг…
- Тут, - Ола растерянно оглянулась.
- Что не так?
- Здесь…, но здесь… только… мертвые.
- Хочешь сказать, что ты боишься мертвых?
- Нет, не боюсь…, только…, только мне немного по себе от того, что их здесь столько.
- Ола, послушай, что я скажу. Я не часто пускаюсь в такие вот откровенные разговоры, но иногда это необходимо…
- Как сейчас?
- Точно. Так вот, любому человеку было бы страшно вот на этом поле, я имею ввиду любому взрослому человеку, и это правильно. На такое поле следует плакать, возможно, биться оземь…, это было бы правильно, правильно почти всегда. Но существуют такие минуты, когда все правильные законы перестают быть правильными, понимаешь?
- Да.
- Хорошо. И вот когда ты оказалась в таком положении и не одна, а рядом с тобой есть люди более опытные, ты просто должна делать то, что тебе говорят, не обращая внимания на то, что твориться вокруг. Ты готова?
- Да, - кивнула девочка.
- Тогда первое – найди мою фляжку, она поможет спасти Дарру. Она круглая, деревянная, на ней по кругу разноцветные руны…
- Я поняла, я сейчас, быстро…

     Ола не знала, что за отвар был во фляжке Зоры, но действовал он быстро, словно был волшебным. Потребовалось всего несколько капель, чтобы Дарра открыла глаза, а дыхание ее восстановилось. Что же касается Зоры, то у нее после пары капель остановилось кровотечение, и она даже смогла подняться…
- Что теперь?
- А что теперь…, разве непонятно, - недовольно пробормотала Зора, - будем действовать, как собирались…
- Я что, должна бросить вас и уйти с твоими записями?!

- Умничаешь, коза, - усмехнулась Зора, - мы уйдем вместе…, надо только немного подождать, надо чтобы твоя мать окрепла.
- Я смогу, - подала голос Дарра, - я смогу идти.
- Только в том случае, если я буду постоянно поить тебя этим ужасным варевом…, а оно…, его нельзя пить часто…, оно как яд. Сейчас оно нужно, чтобы уйти с этого луга…
- Уйти с луга, а потом?
- Сначала мы укроемся в строй берлоге…, нам с матерью надо прийти в себя, отлежаться…, ну а потом, двинемся дальше, вперед, как и собирались.


     Не так уж и близко оказалось до старой берлоги. Им едва хватило времени, чтобы успеть до заката. Меж деревьев стало совсем темно, а воздух заполнялся ночными звуками. Прислушиваясь, можно было расслышать и хруст, и чавканье, и какой-то скрип, словно огромное дерево раскачивалось из стороны в сторону, то ли готовилось упасть, то ли перейти на другое место, пока никто его не видит…
- Вот и добрались…, - выдохнула Зора, помогая Хранительнице опуститься на поваленный ствол.
- Долгая получилась дорога, - призналась Дарра, - я думала, что мы доберемся быстрее.
- Дорога осталась прежней…, - задумчиво произнесла Зора, - а вот мы уже другие…, к тому же, мы ослабли, мы ранены…, и не только мы изменились…
- Слишком долгий день, - добавила от себя Ола, - мне кажется, что с рассвета прошло несколько лет…
- Ну вот малышка, теперь ты знаешь, когда время бежит так быстро, знай – это один мир уходит, а на его место приходит другой.
- А потом?

- Потом…, - качнула головой Зора, - потом обычно бывает странно и непонятно, а иногда бывает страшно, так страшно, что холодеют руки, даже сердце перестает биться.
- Зора, пожалуйста, не пугай нас…, сил и так мало.
- Ладно-ладно, забирайтесь в берлогу и устраивайтесь. Пахнет там, естественно медведем, но на это можно не обращать внимания, главное, это даже нам на руку, ни одно животное к этому месту не подойдет, а значит, мы можем спокойно отсыпаться.
- Хочешь сказать, что можно обойтись без караульных…
- Конечно.
- Это хорошо, потому что караульные из нас так себе.
- Ола, хватит рассуждать, просто забирайся, и не забудь, что ты не одна.
- Да, конечно…, я сейчас…, а ты, небось, с краю.
- Точно, мне нравится спать у двери, - отозвалась Зора.

     Потому она пропустила Дарру, и наконец устроилась сама. И дело, в общем-то, было не в любви дверям…, просто она была единственной, кто догадался прихватить с собой оружие. Так, касаясь рукояти меча, она и уснула, позже, чем Дарра, но намного раньше, чем Ола, которая все ворочалась и шептала:
- А вот сейчас я бы с удовольствием посмотрела… на тот голубой шар, и по дороге той черной, со звездами прошлась бы…, ну, пожалуйста…