Коллекционер

По­доб­но ба­боч­кам, по­яв­ля­ющих­ся на свет из урод­ли­вого ко­кона, он по­явил­ся из неб­ла­гопо­луч­ной семьи, при­ехав в наш го­род из ка­кой-то за­бытой бо­гом де­ревуш­ки. Не­вин­ный, чис­тый ду­шой, с ис­крен­ней улыб­кой он пор­хал по ули­цам, где я его впер­вые уви­дел, и об­раз тот за­сел глу­боко в мо­ем сер­дце. Он, слов­но ба­боч­ка вы­пущен­ная из-под ста­кана, вновь по­чувс­тво­вал сво­боду, же­лание жить и ра­довать­ся лю­бой ме­лочи, и это по­мога­ло ему вновь ле­тать. Он вы­делял­ся в тол­пе не толь­ко сол­нечной улыб­кой, но и уди­витель­ной кра­сотой, ко­торую по-нас­то­яще­му ви­дел по­чему-то толь­ко я. Со­вер­шенно не ве­рилось, что лю­ди не мо­гут уви­деть то­го со­вер­шенс­тва, что скры­вал этот не­обыч­ный юно­ша.

Я с са­мого детс­тва лю­бил ло­вить и кол­лекци­они­ровать ба­бочек, что ка­залось стран­ным для маль­чи­ков мо­его воз­раста. Нет, я их ло­вил не толь­ко по­тому что они прос­то кра­сивые и их лю­бят де­воч­ки, я вос­хи­щал­ся каж­дым узо­ром хруп­ко­го тель­ца, тем, нас­коль­ко гар­мо­нич­ны цве­та и узо­ры, нра­вилось наб­лю­дать, как юная толь­ко вы­лез­шая из ко­кона ба­боч­ка впер­вые рас­прав­ля­ет крылья, про­бу­ет их, а за­тем впер­вые взле­та­ет и ле­тит навс­тре­чу све­ту. Бы­ло в этом что-то та­инс­твен­но прив­ле­катель­ное, что ма­нило ме­ня, зас­тавляя лю­бовать­ся ими вновь и вновь.

И юно­ша этот оча­ровал ме­ня как ба­боч­ки сво­ей гра­ци­ей, лег­костью, обыч­но не при­сущую пар­ням, и ис­тинным со­вер­шенс­твом форм. На­вер­ное, он и не по­доз­ре­вал нас­коль­ко кра­сив, не за­мечая, как я на рас­сто­янии лю­бовал­ся им. Он всег­да воз­вра­щал­ся из кол­леджа до­мой по од­ной до­роге, что поз­во­ляло ка­ра­улить его воз­ле пар­ка или ка­фе. Я ни­ког­да не за­нимал­ся шпи­она­жем и счи­тал, что это ужас­но, но ра­ди не­го я по­чему-то по­шел про­тив сво­их убеж­де­ний, и стал наб­лю­дать за ним чуть ли не каж­дый день, слов­но охо­тясь за ба­боч­кой: ак­ку­рат­но под­хо­дил к не­му, ста­ра­ясь не прив­ле­кать вни­мание, лю­бовал­ся и ждал удоб­но­го мо­мен­та, что­бы схва­тить его за кры­лыш­ки.

Я уз­нал его имя, толь­ко ког­да я на­конец ре­шил­ся с ним поз­на­комить­ся; по­дож­дал его в ка­фе, ко­торое он очень лю­бил, а за­тем все же под­сел за его сто­лик, улы­ба­ясь и ста­ра­ясь не спуг­нуть. Билл уди­вил­ся, но ви­ду это­го ста­рал­ся не по­давать. Мед­ленно, ма­ло-по-ма­лу за­вязал­ся раз­го­вор, и вот те­перь уже не пря­чась я мог его раз­гля­деть: не ус­та­ну пов­то­рять нас­коль­ко он кра­сив, нас­коль­ко иде­аль­ны чер­ты ли­ца, глу­боки ка­рие гла­за, цве­та чая, и нас­коль­ко при­ят­на улыб­ка пух­лых, яр­ких губ. Мо­жет быть, кто-то бы ска­зал, что он да­лек от иде­ала, нос еле-за­мет­но ис­крив­лен, уш­ки рас­то­пыре­ны, или что-то ещё, но это не так, он как и прек­расные крылья ба­бочек; иде­алу нет мес­та в этом ми­ре, гар­мо­ния цве­тов, форм и зву­ков ста­ла со­вер­шенс­твом. Билл та­кой, я не сом­не­вал­ся.

Спус­тя три не­дели со дня на­шего пер­во­го раз­го­вора, на­ши встре­чи учас­ти­лись, и те­перь я мог ви­деть его чуть ли не каж­дый день, а Билл, слов­но рас­ку­сив мое же­лание, поз­во­лял лю­бовать­ся со­бой так дол­го, как мне хо­телось, ко­неч­но же в пре­делах ра­зум­но­го. Юно­ша мог прос­то прий­ти ко мне до­мой и чи­тать кни­ги из мо­ей биб­ли­оте­ки, или же рас­смат­ри­вать кол­лекции мо­их ба­бочек, осо­бен­но ему нра­вились пер­ла­мут­ровки и фри­тил­ла­рии: он удив­ленно взды­хал, рас­смат­ри­вая каж­дый узор, и го­ворил, что ни­ког­да рань­ше не за­мечал та­кой уди­витель­ной кра­соты... И од­нажды я слу­чай­но ска­зал, за­думав­шись, что ес­ли бы он был ба­боч­кой, то стал бы вен­цом мо­ей кол­лекции, на что Билл толь­ко по­жал пле­чами, ста­ра­ясь сдер­жать улыб­ку, но гла­за его пре­датель­ски блес­те­ли сде­лан­ным ком­пли­мен­том.

Я ды­шал им, за­дыха­ясь, ког­да его не бы­ло ря­дом. Я не знал что де­лать даль­ше, как быть, что­бы он не упор­хнул от ме­ня, раз­бив сер­дце, но ка­жет­ся, что моя ба­боч­ка са­ма хо­тела сесть мне на пле­чо, ос­тать­ся со мной, что­бы я мог лю­бить его и за­щищать от все­го пло­хого.

И вот од­нажды, вновь при­дя ко мне в гос­ти, он сел чи­тать со мной в гос­ти­ной. Брю­нет ко­неч­но же чи­тал, ув­ле­чен­но бе­гая взгля­дом по строч­кам, а я ско­сил гла­за в его сто­рону и смот­рел, как тро­гатель­но дро­жат его рес­ни­цы, как из­редка он об­ли­зыва­ет ниж­нюю гу­бу, ос­тавляя еле-за­мет­ный влаж­ный след, или же пе­релис­ты­ва­ет стра­ницы длин­ны­ми, арис­токра­тич­ны­ми паль­ца­ми. Я знал, что он иг­ра­ет на пи­ани­но, и не раз пред­став­лял как эти са­мые паль­цы пор­ха­ют над кла­виша­ми, соз­да­вая прек­расные зву­ки, та­кие же как и он.

Мой влюб­ленный взгляд не ос­тался без вни­мания, Билл обер­нулся, мяг­ко улыб­нувшись:

- Что-то не так?

- Нет, что ты, ты как всег­да кра­сив. - юно­ша сколь­знул бе­лыми паль­ца­ми по во­лосам, фри­воль­но ле­жащих на хруп­ких пле­чах.

- Зна­ешь, ес­ли так час­то смот­реть, то мо­жет на­до­есть.

- Не го­вори глу­пос­тей, есть ве­щи на ко­торые мож­но смот­реть веч­но. - я знал, что он мне ни­ког­да не на­до­ест, я не смо­гу на­сытить­ся им, ибо он мой воз­дух и ну­жен бу­дет до кон­ца мо­ей жиз­ни.

- Ти­па во­ды, ог­ня и ра­боты дру­гого че­лове­ка? - хи­хика­ет, от­кла­дывая кни­гу в сто­рону.

- У каж­до­го свое... - я хо­тел ска­зать ещё очень мно­го о сво­их чувс­твах к не­му, но зап­нулся не имея сме­лос­ти приз­нать­ся, хо­тя я по­нимал, что он уже дав­но об этом зна­ет.

Я опус­тил взгляд, не зная как прер­вать мол­ча­ние, а за­тем по­чувс­тво­вал неж­ное при­кос­но­вение к сво­ей ще­ке. Преж­де он ни­ког­да ме­ня не ка­сал­ся, и этот жест был нас­толь­ко дол­гождан­ный для ме­ня, что сер­дце мое за­мер­ло, за­тем за­бив­шись с но­вой си­лой. Нес­коль­ко мгно­вений и Билл нак­ло­нил­ся ко мне, при­жима­ясь теп­лы­ми гу­бами к мо­им. Нас­толь­ко тре­пет­ный по­целуй, слов­но крылья ба­боч­ки ка­са­ющи­еся ко­жи, зас­та­вил ме­ня на­конец оч­нуть­ся от дур­ма­на и впер­вые по­чувс­тво­вать, что зна­чит страсть.

Уже не пом­ню, как ос­ме­лел, как гу­бы мои блуж­да­ли по бе­лому бар­ха­ту ко­жи, пок­ры­вая каж­дый мил­ли­метр же­лан­но­го те­ла по­целу­ями, как ру­ки ог­ла­жива­ли ху­дые бо­ка, за­дирая чуть боль­шую для Бил­ла одеж­ду, и как слад­ко он от­кли­кал­ся на мои лас­ки, том­но, но гром­ко взды­хая, чуть прик­рыв гла­за. Без одеж­ды он ока­зал­ся не ме­нее кра­сив: вы­сокий, строй­ный, пол­ный той са­мой юно­шес­кой уп­ру­гос­ти и прив­ле­катель­нос­ти.

Я по­терял над со­бой кон­троль, уви­дев его об­на­жен­ным. Жад­но впи­вал­ся в аро­мат­ную ко­жу, блес­тя­щую ка­пель­ка­ми по­та, сли­зывал до ос­татка его сок, а за­тем, опус­тившись пе­ред ним на ко­лени, при­ник гу­бами к сок­ро­вен­но­му ко­леч­ку, ста­ратель­но лас­кая каж­дую скла­доч­ку, де­лая её влаж­ной. О та­ких лас­ках я рань­ше да­же и не ду­мал, не то что ис­полняя для ко­го-то, но этот не­веро­ят­но сек­су­аль­ный юно­ша, чье те­ло бы­ло соз­да­но для ласк, прос­то свел ме­ня с ума, зас­тавляя де­лать то, о чем бы­ло стыд­но ду­мать.

Так хо­рошо мне ни­ког­да не бы­ло, и так при­ят­но при­жимать его те­ло к сво­ей гру­ди, слы­шать, как ус­по­ка­ива­ет­ся его час­тое ды­хание и шеп­тать ему о сво­их чувс­твах.

Мо­жет проз­ву­чать слиш­ком одер­жи­мо и стран­но, но он луч­шая пой­ман­ная мной ба­боч­ка, и как бы ему не хо­телось те­перь выр­вать­ся на сво­боду, я не от­пу­щу его, ведь хо­роший кол­лекци­онер зна­ет, как сох­ра­нить эк­зем­пляр..