Читая маму. Списки зэков

Сначала две важных цитаты.

«Кроме того, что Леня писал сценарий, он еще работал писарем в спецчасти, в основном переписывал списки заключённых, а составлялось этих списков великое множество. И на этап, и на питание, и на тех, кого готовили в больничку на левый берег Колымы. Поэтому часть времени он проводил в конторе.»
 (Ратушная Л. П. Этюды о колымских днях // Урал. – 1999. – №7.– С. 107–135.)

« А сколько заключенных было на Колыме после начала массовых репрессий? Скажем, в 1939 году?
В 1945? В 1949?.. Эти цифры пока не обнародованы.
Тайна за семью печатями! А может быть, не тайна, а полное отсутствие точных данных? Некоторые считают, что где-то есть такие сведения, сохранились, мол, документы, в которых запротоколирован каждый человек, ступивший на колымский берег.
    Лично я в этом сильно сомневаюсь. Возможно, что на начальном этапе деятельности УСВИТЛа учет заключенных и велся достаточно аккуратно, но когда репрессивная машина набрала обороты и счет пошел на миллионы душ, педантичность потеряла всякий смысл. Нет, разумеется, каждый, кто, пройдя адский лабиринт ГУЛАГа, выходил на свободу, обязательно получал на руки какую-то справку, а "дело" его навечно оседало в архивной тине НКВД. Но это касается живых. А если человек умирал или погибал на пересылках, на этапах, в лагерях, то тут уж судьба его бумаг могла быть разной. Они могли сохраниться, но могли и "потеряться" сгореть, утонуть, быть украденными самими заключенными или сознательно уничтожены теми, кто отвечал за их наличие либо сопровождал в пути.
В детстве в моем сознании запечатлелась картина: двое заключенных в "зоне" за колючей проволокой сжигали в металлической бочке какие-то папки с бумагами, попадались там и чьи-то маленькие фотокарточки. Заключенные рвали эти бумаги, порциями бросали их в бочку и палкой перемешивали пепел. Рядом стоял охранник и следил за тем, чтобы все сгорело дотла. Как я потом догадался, это уничтожались личные дела тех, кого, вероятно, уже не было в живых. Если мы знаем, с какой легкостью необыкновенной фабриковались "дела", то ничто не мешает нам предположить, что с такой же легкостью многие липовые документы могли и исчезнуть так сказать, для улучшения определенных показателей. И не надо думать, что этого никогда не было, потому что этого не могло быть.»
«Флот для ГУЛАГа Колымы» из книга Б. Савченко "Вадим Козин"
Конец цитат

Прокомментируем этот прорвавшийся к Читателю материал:
Как видим, с одной стороны списки заключённых составлялись непрерывно, с другой стороны не менее поточно они и уничтожались.
Где-то я уже писал:
Ведь этап всегда неоднократно пересчитывают.
Пересчет зэков был повседневной рутинной практикой.
«Тысячу триста сорок одного сдал, тысячу триста сорок одного принял»
И непременно – автографы!
Где эти списки?
Где они – эти данные?
Вообще со времён первых проскрипций в Риме составление списков – основная игра власти.
Списки живых людей составляются с разными целями, но Проскрипции – это списки живых, которые должны, по мнению власти, стать мёртвыми!
Вот сейчас Штаты и ЕС публикуют списки в рамках неких «санкций». А ведь это начало новейших проскрипций! Только здесь живых превращают частично в неживых.
Списки подлежащих умерщвлению в Древнем Риме и списки репрессируемых при Сталине по сути своей близнецы. Власть составляет списки нуждающихся, награждаемых, служащих и доводит эту деятельность до абсолютной полноты. Списки живых подлежащих убиению.
Поэтому списки заключенных – это этап. Этап к спискам подлежащих исчезновению.
Не надо считать, что власть в 1991 году решила опубликовать все списки . Такой цели власть не имела и иметь не могла. Но требовалось иметь возможность переписать историю, скрыть неудобное из нее навсегда. Были люди, которые для власти считались вполне безобидными в роли жертв. Вот именно списки безобидных жертв и опубликованы. Не спеша, понемногу, аккуратно. Власть потому и не спешит, что есть еще такие жертвы, которые опасны.
В этом смысле показательна модель художественного фильма «Титаник», где картинка нарисованная на экране сущностно совпадает с реалиями самой катастрофы.
Шлюпки вернулись к тонущим не сразу. И объезд застывших мертвых тел потрясает.
Вот так именно и власть в 1991-ом присматривалась к жертвам террора.
Потому и постоянные задержки с публикациями, что ещё не всё можно публиковать.
Зато под  вывеской публикаций многое можно подчистить.
И Мемориал по сути организован именно под эту задачу.
Сколько погибло в годы репрессий? Десятки миллионов.
А сколько опубликовано?
Около трех-четырех миллионов.
Ну и хватит с вас, граждане!
Сколько можно?
Дайте, наконец, людям нормально работать!