Последний председатель

   Возле вагончика, стоящего на опушке сосновой полосы, с каким-то невероятным скрежетом и грохотом промчался гусеничный трактор. Через несколько секунд трактор встал, как вкопанный, так как ему на перерез выскочил  видавший виды УАЗик. Из открывшейся двери словно из шахты для ракет с ядерными боеголовками вылетел председатель местного колхоза. На лбу у него крупным шрифтом была написана неописуемая ярость, которая превратила лицо в крупный перезрелый помидор. Скулы с таким невероятным усилием ходили взад и вперед, что со стороны могло бы показаться, будь-то перед нами колоссальные мельничные жернова. Тюрин будто стрела, выпущенная из арбалета, подлетел к кабине, вскочил с легкостью двадцатилетнего юноши на гусеницу железного коня и с нескрываемым усилием вытащил за шкирку упорно сопротивляющегося тракториста. На лице тракториста была гримаса полнейшего и неописуемого ужаса, хаоса и паники. Тюрин, держа одной рукой за отрывающийся воротник, другой рукой, прямо с разворота, как заправский боксер нанес сокрушительный удар, да прямо в глаз бедному колхознику. Бедолага, сделав невероятный кульбит, отлетел в сторону. А кулак, я вам скажу, был чуть поменьше арбуза. Тут же понеслась речь на помеси украинского и русского языков:
   - Шожь ты, нехристь, опять соляру на водку менять приихав? Ах, ты, сволочь! Хрен бычачьий тоби, а не зарплата! Убью, скотына! - раздавалось по округе.
   - Ой, просты барын, вэлыкодушно, - чуть было не выдали уста приподнимающегося тракториста, но он вовремя опомнился и промямлил следующее…
   - Отпусты, ради бога, Виктор Иванович. Бивш нэ повторыться!
   - Валы от сэдова. Ще раз я тоби туточки побачу, пэняй на сэбэ, - сказал председатель, потирая ушибленный кулак.

   От такого неслыханного в этих тихих местах шума, конечно же, проснулся Владимир. Он, потирая глаза, стоял около стола и с нескрываемым удивлением наблюдал за происходящим спектаклем, действующего театра на колесах. Тюрин вальяжной, морской походкой, словно всю жизнь прослужил на парусном флоте, подошел поближе и протянул вперед свою здоровенную лапищу:
   - Скоро сниг пыйдэ, а ты всэ дижурышь, - сказал председатель, и крепко, с каким-то только ему одному присущим уважением, пожал руку бахчевника.
   - Здрасте, здрасте, - ответил на приветствие Вовка. - Поздновато посадили. Аж, в конце мая. А они вымахали все как один. Просвета земляного не видать.
   - Цэ ж, продавать трэба, - вопросительно посмотрел председатель.
   - У меня целиковая, еще не тронутая бахча, да вон и у тех ребят. Во-о-он, МАЗДА стоит, на том конце поля.
   - А-а-а! Цэ ти ахферисты, яки у моых мужыкив соляру на водку мэниют? - перебил Володю Тюрин. – Ну, суки, я их щас побачу… Бизнесмены хреновы! - пригрозил он, показывая мощный кулак - кувалду.

   Он присел на краешек скамейки с таким видом, с таким настроением (я бы сказал, с нагловатой напористостью), которое непременно указывала на то, что бы его тут хорошенечко угостили. Вова, ни слова не говоря, налил тут же водки: себе в небольшую стопочку, а своему напарнику полный, граненый стаканяка. Затем, он с нескрываемым удовлетворением (появился наконец-то собеседник) пододвинул надкусанную палку полу копченой колбасы.
   - Расстроився вин от цих. Ну, давай, нервы хочь трихо подличим, - сказал Тюрин, опрокинув полнехонький стакан в свой огромный председательский рот.
   Затем, рявкнул, крякнул и положил туда же почти всю палку колбасы. Буквально, секунду погодя, провалилась в брюхо остальная ее часть.
   - Вот, блин, дает, - подумал про себя Володя. - Мне бы ее на два дня хватило.
   Вова вдарил, причитающуюся ему дозу и закусил небольшим кусочком арбуза.
   - Вкусная, наверное, колбаса-то? - виновато спросил он.
   - Послухай, чисно, не хрена не разобрав. Плесни ще пив стаканчика, та поиду, - ответил самоуверенный коллега по употреблению крепких спиртных напитков и при этом ну ни сколько не смутился.

   Затем, он ткнул пальцем на початую бутылку, довольно крепкого самогона. Дело было сделано и председатель «Тихого Дона», не подавая ни малейшего вида на то, что он только что незаметно употребил приличное количество спиртного, и что самое обидное умял в полприсеста батон колбасы (причем без хлеба), пристально вглядываясь в противоположную сторону поля, подошел к машине. Небрежно пнув ногой по колесу, он ввалился в салон. Не спеша вставил ключ и рванул в сторону нечистоплотных бахчевников.
   - Милицию не будет вызывать. Н-е-е-т. Никогда в жизни. Сейчас, просто набьет морды этим спекулянтам и прекратит всю водочную самодеятельность, - думал про себя Володя. - Далеко… Ничего не видно, - жалел он, что нет бинокля.
   Тюрин, действительно, довольно быстро разобрался с деятельностью приезжих мошенников, укатив восвояси. В стане водочных магнатов наступило полное смятение. Крепко налаженный бизнес был развален в пять минут.
 
   От автора:
   Никогда не забуду, как председатель много чего поведал мне про жизнь свою и людскую.  Очень - очень был удивлен, когда увидел у него в сарае, сияющую небесным светом и издающую какую-то неописуемую, непередаваемую энергию икону Серафама Саровского. Тот пыльный сарай стоял с покосившимися стенами и просевшим потолком. Он доживал свой век с провисшей паутиной, с его не устроенностью, от наваленного мусора, символизируя тем самым наше разрушенное и разбитое в пух и прах общество (по началу, большевиками, а затем и новоявленными демократами, давшим полную и окончательную свободу ворам, мошенникам и бандитам всех мастей). Это убитое нещадно временем помещение наглядно показывало, что из себя, представляет в настоящее время наша бедная, разоренная и изнасилованная в самых извращенных формах Россия. Слезы навернулись от представленного передо мной очаровательного и наполненного глубокимсмыслом явления, из которого милостиво исходил божественный, лучезарный и таинственный, просто неописуемый свет. Святой Серафим, как бы выходил к нам на встречу из рамок ярко-синего фона иконы, и обещающе давал понять, с пронизывающим взглядом и указующим жестом, о том, что еще не все потеряно, что ещё бог простит, что ещё надо искренне верить в истинное, светлое, правильное и правдивое будущее…