Атавизм

АТАВИЗМ

                Никогда  не  поздно  поумнеть.
                Дени  Дидро
       Младенец спал в детской кроватке, повернув головку так, что Колп не видел, если можно было применить такое определение, его личика. Колп не раз ловил себя на инстинктивной мысли, что ищет в нём хоть какое-нибудь сходство с собой или Олриной, но находил его лишь в глазах новорожденного, скопированных с глаз своей матери. Что тут ещё и с кем сравнивать?..
       Олрина сидела перед окном, за которым нудно моросил нескончаемый осенний дождь, и по её позе Колп сразу понял, что она опять, на это раз совершенно беззвучно, плачет. Она много плакала в последние дни, хотя и пыталась скрывать это от мужа. Слишком много плакала…
       Колп подошёл к жене и сочувственно погладил его рукой по шелковистой, сгорбленной горем спине. Она уже даже не вздрогнула от неожиданности, целиком поглощённая совсем другим.
       - Хватит, радость моя… - просительным тоном сказал Колп. – Ну, сколько же можно?..
       Олрина тихо всхлипнула, чтобы не разбудить ребёнка.
       - Ты не понимаешь… - насквозь пропитанным слезами голосом сказала она. – И никогда не поймёшь… Я – мать, я его зачала, выносила и родила. Теперь я хочу его вскормить, вырастить и воспитать. Это моя жизненная Программа, составленная Природой, и у меня просто нет сил ей сопротивляться. Вспомни, как сходили с ума наша кошка с собакой, когда у них отнимали детёнышей. У меня всё гораздо сложнее и тяжелее…
       - Но ты же прекрасно знаешь, что нам не позволят оставить его с собой. Это Закон, за нарушение которого полагается серьёзное наказание. Но дело даже и не в нём. Как ты себе представляешь это ОСТАВИТЬ?.. Будем безвылазно держать его в доме и сами всему обучать? Для чего и ради чего? Он гарантированно вырастет бирюком, и куда ему потом деваться, когда мы с тобой состаримся и умрём?.. Кому он нужен ТАКОЙ во внешнем мире?!.
       - Это МОЙ ребёнок, которого у меня отнимают… - опять всхлипнула Олрина, слыша только свои инстинктивные аргументы.
       - Его у нас никто не отбирает, - возразил Колп. – Мы сами сдадим его через месяц в Интернат. Его не убьют, просто всю свою жизнь он проживёт в Колонии, среди себе подобных. Он там вырастет и получит какое-то образование. Там их много таких. Кто-то из них, взрослея, идёт работать в цирк, или живым экспонатом кунсткамеры, но большинство трудится там же, и поддерживает контакты с внешним миром, не покидая пределов Колонии. Когда-нибудь наш сын станет большим, найдёт себе жену и заведёт с ней семью. Если им повезёт и у них есть здоровые гены, они родят нормальных детей – наших внуков, и тогда мы заберём их жить в наш дом…
       - Я хочу родить ещё… - упрямо сказала Олрина.
       - Кому и кого?.. – терпеливо попытался возразить Колп. - Согласно вердикта врачей, у тебя особый геном, поэтому девять из десяти твоих детей будут такими же, как этот… Через два месяца состоится Комиссия, по решению которой тебя стерилизуют. Если ты за это время успеешь забеременеть, тебе принудительно сделают аборт, чтобы не плодила отверженных… Раз уж нам не повезло с наследственностью и мы не можем иметь полноценных детей, будем ходить в гости к единственному сыну, или возьмём кого из детского дома. У нас много вариантов, и бездетность – это худший из тех, что мы можем выбрать… Я думаю, мы всё решим полюбовно.
       Олрина опять всхлипнула, но это, похоже, был уже финиш её многодневного хронического плача.
       - А ведь когда-то все люди были такими, как наш сыночек… - с грустью сказала она. – И не так уж давно…
       - Всё в мире течёт и изменяется. Когда цивилизация деградирует интеллектуально, она по законам компенсации мотиваций активизируется в сексе. В конце двадцатого – начале двадцать первого века мы слишком увлеклись основными инстинктами, а Природа, как оказалось, не слепа и не глупа, и чутко реагирует на подсознательное. Она восприняла наше поведение как некое завуалированное желание вернуться к истокам, и включила эволюционный реверс. Мы опомнились и поумнели, но вот по одному направлению тормознуть Природу так и не смогли. Всего четыре поколения и мы уже такие, какие есть теперь… А за последующие сто лет мы окончательно закрепились в своём нынешнем обличии и психологически. Никто уже просто не помнит ДРУГОГО… Учёные обещают, что ещё через сто лет генетическая наука дойдёт до такого уровня совершенства, что мы сможем за последующие два столетия вернуть себе былой облик. Скорее всего, будет всемирный референдум по этому поводу, но я не уверен в том, что большинство захочет что-то менять таким радикальным образом. За два прошедших столетия мы стали совершенно другими и психологически. Если вот ты, например, сбреешь со своего тела всю растительность, то я, скорее всего, перестану считать тебя красавицей…
       Олрина приговорила свой затянувшийся траур тихим смехом, уткнулась плоским носом в лохматый бок мужа, и Колп радостно почувствовал, как её хвост на паласе сплёлся с его хвостом.
       Это был хороший признак…

                Новое
                редко  лучше,
                но  почти 
                всегда
                сильнее  старого.