Листья на стекле часть 9

«Листья на стекле. Часть 9»
(романтическая история о советском прошлом)

В том, что к осени 1979-ого года Ольга снова была беременной, ничего удивительного не было –во –первых, мы слишком страстно перед этим любили друг друга на природе в Крыму и на берегу озера Селигер; во-вторых, сама Ольга так захотела, выполняя не только свою мечту, но и пожелание своей мамы –Веры Григорьевны, предсказавшей ей будущее «многодетной мамаши»…

То, что снова ожидалась девочка, меня только радовало –у Светы, которой тогда было чуть меньше двух лет, должна была родиться младшая сестренка, чего и она сама, наверное, хотела не меньше нас –ее относительно молодых родителей. Маленькая Света то и дело аккуратно тыкала пальцем в живот Ольге, повторяя –«Там…», словно понимая, что и сама там когда-то «была» -и также, наверняка, понимала, что теперь она уже будет не одна маленькая в нашем доме…

В сентябре, когда завершился отпускной сезон, мы каждый вечер продолжали ездить втроем в Серебряный Бор, где почти до темноты купались обнаженными –я, Ольга, и маленькая Света, которой тогда было чуть меньше двух лет. Ольге плавать было непросто –все –таки животик уже чувствовался; тем не менее, она в сумерках весьма интенсивно плавала всеми стилями –вольным, брассом, на спине и даже баттерфляем, чего ее мама Вера Григорьевна, в общем –то, не особо приветствовала. Почти двухлетняя на тот момент времени Света тоже уже старалась от нас не отставать, и колотила руками и ногами по воде весьма часто и успешно. После таких заплывов, которые, как ни странно, становились все более частыми и интенсивными, мы разжигали на берегу костер, и, не одеваясь, голыми втроем сидели у его пламени…

…Как думаешь, любимый, -поинтересовалась однажды Ольга –в один из таких вечеров –гладя ладонью животик, который, правда, еще не очень –то и был виден. –Какой будет она –та, что там –внутри? Такой же, как Светочка, или –другой?
…Надеюсь, что такой же, любимая, -ответил я. –Но это, как известно, зависит от нас с тобой…
…Это ты, любимый, правильно сказал, -среагировала Ольга. –Но ты знаешь, тяжело, когда первый раз родителями становишься –дальше уже проще, опыт жизненный уже есть, инстинкт просыпается, как таковой –кажется, что уже можешь вырастить много деток –больше и больше…
…Значит, -подытожил я. –Мы уже научились, приобрели жизненный опыт –это потом в будущем обязательно пригодится…

Домой в такие дни мы обычно возвращались уже в темноте –Света засыпала прямо у Ольги на коленках, сидя на трамвайном сиденье. В выходные же мы все время отдыхали –точно так же –на даче родителей Ольги, и только там с ними и пересекались. Но и «там» события развивались довольно –таки активно…

Родившемуся в мае того же 79-ого года сыну старшего брата Ольги –Михаила и его жены, которую он на греческий манер от имени «Елена» называл «Эллада», -Игорю –было уже четыре месяца, и, в основном, он сидел у новоиспеченной мамаши на руках. Но сам Михаил, видимо, на этом решил тоже не останавливаться:

…Мы тоже, -начал он. –Одним не ограничимся –и к следующей весне «сотворим» еще одного такого же, -тоже мальчика, пусть два брата будут, как у вас –две сестры…
…Миша, мне мама сказала, -ответила Ольга. –На двух не останавливаться, даже назвала цифру «шесть», так что мы к этому уже морально готовы…
…Значит, -подытожил Михаил. –Нас будет больше и больше с каждым годом…-тогда, в начале осени 79-ого года его предсказание казалось каким –то невероятным; но, как вскоре выяснилось, сбылось оно лишь частично. Но, об этом –позже…

Почти весь сентябрь, пока было достаточно тепло, каждый будний день после работы я приходил домой; и мы вместе с Ольгой и маленькой Светой –ей уже было почти два года –ехали на трамвае в сторону «Серебряного бора», где до глубокой ночи отдыхали на берегу Москвы –реки –купались абсолютно голыми, сидели у горевшего костра, иногда с Ольгой, лежа прямо на прибрежном песке, занимались любовью, пока ей было можно –животик тогда был еще маленьким, но я, как и прежде, облизывал языком ее красивую и вечно загорелую грудь и гладил ладонью между коленками –в такие минуты Ольга закатывала глаза от неподдельного удовольствия…

…Браво, любимый, -обычно произносила потом Ольга. –Ты всегда так великолепно и виртуозно мне подобное удовольствие доставляешь, что хочется, чтобы оно было бесконечным…Будущей весной, -продолжила она в один из вечеров. –У нас родится вторая девочка, и она тоже станет красавицей, как и Светочка, которая будет уже старшей сестренкой…
…И такой же красавицей, -среагировал я. –Как и ее мама, то есть –ты, любимая…-и осчастливил Ольгу очередным затяжным поцелуем…

Но сентябрь 79-ого года завершался, а вместе с ним, -к сожалению, завершились и наши романтические поездки по вечерам в сумерках в «Серебряный Бор». Теперь подобное удовольствие можно было доставить друг другу нам с Ольгой только по выходным –на даче ее родителей. Бывало, по вечерам пятниц на работе я застревал, и наша «Копейка» приезжала в Щербинский район уже в темноте –Ольга сидела уже сзади с маленькой Светой на руках и ее будущей –тогда еще не родившейся сестрой –в животе, который незаметно, но почти ежедневно увеличивался в размерах, -там ей было больше места, чем на «штурманском» сидении рядом со мной…

Зато, приехав на место, мы расслаблялись, как хотели –вначале втроем, уже в полной темноте, шли на наше любимое озеро, где при свете Луны и фонарей с соседней улицы долго купались обнаженными –Ольга была в эти мгновения особенно красива. Потом там же, не одеваясь, мы разводили на берегу костер, и долго лежали у него, считая звезды на небе. Домой же возвращались почти к полуночи, но и то спать ложились отнюдь не сразу –перед этим долго сидели под звездным осенним небом на крыльце, рядом ставили самовар, дым из трубы которого уходил в осеннюю темноту…

…Мы так давно делаем, любимый, -произнесла однажды –в один из таких вечеров -Ольга, положив мне на плечо голову. –Мы с Мишей маленькими были, так нас родители сюда каждый выходной привозили после школьной недели, и мы здесь отдыхали все вместе. Даже снег уже выпадал, а мы все приезжали –на все дни, с пятницы по воскресенье, до самых новогодних праздников. Мама нам тогда говорила, -продолжила она. –И сейчас повторяет –что так воспитывается любовь к своим родным местам в жизни, к малой родине, -и это правильно, потом такое в жизни и нас, и наших девочек –обязательно пригодится, каждая сюда будет возвращаться, можно не сомневаться в этом…-я в ответ только кивнул головой, поскольку уже начинал «клевать носом», но перед сном успел осчастливить Ольгу затяжным поцелуем при лунном свете…

На следующий день –прямо с самого утра –мне предстояло снова принимать участие в процессе дачного строительства. Отец Ольги –Виктор Михайлович –как всегда, с помощью ручной рулетки мерил размер будущего строения посередине участка…

…Как видишь, -начал он. –Фундамент практически готов, теперь надо делать настил под пол первого этажа, ведь их планируется два. Если ты помнишь, все здесь делается собственноручно –без помощи чужого труда, поэтому процесс и доставляет определенное удовольствие, хотя и кажется долгим. Потом, когда строительство завершится, -пообещал Виктор Михайлович, -можешь почувствовать себя настоящим мастером своего дела, ведь здесь много чего было построено лично мною –и гараж, и два сарая, так что –я знаю, о чем говорю…-я в ответ лишь молча кивал, понимая, что хозяин был абсолютно прав –и даже в том, что строительный процесс, хотя и был весьма непростым и для меня тоже, доставляет удовольствие только тогда, когда ты сам в нем принимаешь непосредственное участие…

Действительно, к тому времени строительство дома прямо посредине территории шло уже несколько лет, и казалось вечным. Но –вместе с тем –из свежесделанного фундамента –уже торчал каркас будущего дома, и виднелся профиль пола на первом этаже как такового. Это, на самом деле, только радовало. К тому же, на тот момент времени я уже научился различать размеры и длину гвоздей, болтов и шурупов; запомнил, чем молоток от кувалды отличается –и так далее…

…Я планирую так, -продолжал Виктор Михайлович. –На первом этаже будет вход, потом –кухня, за домом –шкаф для газовых баллонов поставим; слева –комната с небольшой печкой без дверцы для посуды, все снаружи будет стоять –и чугунные утюги тоже; из комнаты будет узкая –для одного человека –лестница на второй этаж –там будет тоже одна комната –во всю длину этажа. Места, надеюсь, должно хватить…
…А баллоны самим возить? –поинтересовался я. –Или привозят?
…Самим возить не придется, не переживай, -ответил Виктор Михайлович. –Если ты не замечал –что странно, то могу сказать, что у нас по поселку по утрам ездит «ГАЗ» красного цвета с баллонами в кузове –пустые по заказу забирают, за отдельную плату –недорого –новые сгружают, даже устанавливают, куда нужно. Так что, обрати на это внимание…

Действительно, хозяин был прав –я как –то не обращал до этого внимания на то, что по дачному поселку курсировал «ГАЗ» красного цвета, набитый доверху газовыми баллонами. Хотя по улицам тогда транспорта –а не частного, тем более, -ездило много –на это я ни мог не обратить внимания. Так что, здесь перед Виктором Михайловичем в тот момент я честно «сел в лужу»; о чем потом рассказал Ольге, когда мы очередной раз –втроем с ней и маленькой Светой сидели на берегу пруда –естественно, абсолютно обнаженными, даже искупавшись перед этим, хотя вода была уже холодная…

…Все правильно, любимый, -ответила Ольга, лежа в прибрежной траве на закате солнца. –Ты просто не смотришь по сторонам в наших краях, а только на меня и на нашу маленькую красавицу, -вот ничего и не заметил. А я, когда маленькой была, -продолжила она. –По улице здесь всяких машин насмотрелась –помню, как военные «полуторки» с деревянными кузовами здесь разъезжали, причем возили не только газовые баллоны, но и керосин в бочках –всегда нас с Мишей мама уводила сюда –на пруд –мол, запах ужасный, лучше пары не вдыхать. И тоже была права…
…А тебе самой? –неожиданно съязвил я. –За руль сесть раньше не хотелось? Ну, это мы сейчас с тобой, когда в Крым на машине ездим, по очереди ведем, а раньше –как было, если не секрет?
…Нет, конечно, любимый, -ответила Ольга. –Ну, мечтала, конечно, -и мы с Мишей в детстве залезали к родителям в машину –у отца тогда еще была «Победа» -она нам очень нравилась –руль и ручки у дверей особенно –мы долго там сидели, пока не надоедало, однажды даже заснули там…
…И сейчас, -среагировал я, поглядев на появлявшуюся в небе луну. –Тоже спать уже всем нам надо…Надо еще раз залезть в пруд, ничего на себе не имея, -а потом домой идти, пока темно не стало…-Ольга в ответ молча кивнула, встала в полный рост, и, немного соблазнительно виляя бедрами, направилась обнаженной –и беременной на третьем месяце –к воде. Я взял за руку маленькую Свету и последовал за ней…Вода была теплой, несмотря на концовку сентября –вылезать не хотелось никому; домой мы вернулись уже в кромешной тьме –на улице горели фонари, но толку от них было мало –темнеть начинало уже около половины восьмого вечера…

На следующий день –а это было уже воскресенье –повторилось все то же самое. Почти все светлое время мы втроем с Ольгой и Светой просидели на берегу пруда, где купались обнаженными, но –к всеобщему большому сожалению –вечером пришлось возвращаться в Москву, поскольку выходные завершались. Вместе с ними и закончился, как таковой, весь сентябрь 79-ого года –первый месяц той осени, которая, как впоследствии выяснилось, оказалась далеко не самой обычной; но, об этом –позже…

А потом наступил октябрь. Но, к счастью, погода еще была нормальная –и на дворе стояла настоящая золотая осень. Солнечные лучи иногда даже пригревали –стоило выйти на улицу, или же вечером после работы как будто случайно зайти в парк «Покровское –Стрешнево»...

В «Серебряный Бор» в октябре мы уже не ездили, поскольку темнело уже рано; к тому же, после работы очень хотелось спать –как осенью всегда и бывает. Но продолжали все выходные ездить –особенно в первой половине месяца –на дачу к родителям Ольги. Они продолжали там строительство, в котором, правда, и мне приходилось все больше принимать участие; зато свободное время, как и всегда, проводили на берегу пруда. Втроем с Ольгой и маленькой Светой –ей было уже почти два года –мы купались обнаженными и долго сидели на берегу, уже почти заваленном упавшими с прибрежных деревьев листьями –но холодно нам не было. Мы весьма часто –и прямо на берегу -даже разводили костер, на который маленькая Света смотрела с удивлением, но он ей нравился –да, и всем от него становилось тепло. Вода в пруду тоже была еще теплой –даже под осенними солнечными лучами –поэтому, вылезать на берег из нее не всегда и хотелось…

В первой половине октября отмечался День Рождения мамы Ольги –Веры Григорьевны. Как всегда, отмечали его на даче, стол накрыв прямо на улице –это был большой деревянный стол, вкопанный в землю, -на празднование приходили даже соседи по улице, с которыми родители Ольги были в давних и хороших отношениях –таких, к счастью, там было явное большинство…

Как обычно, в те дни все и прошло –сидели до темноты, а потом –и при включенном свете в доме –до глубокой ночи. В темноте слышалось пение птиц, жужжание мух –они летели на то, что лежало на столе; где-то под домом шуршал ёжик…

…Солнышко, -показывала Ольга маленькой Свете, держа ее на руках. –Это под домом ходит ёжик –он небольшой, не страшный, но колючий –у него много иголок. Поэтому, руками трогать его не надо, пугать тоже –просто, когда ёжик потом придет, тихо смотри на него –пусть бегает там, где он всегда бегает, не надо –самое главное –ему мешать. А то обидится, и не придет –в лес убежит, мы его не найдем…-маленькая девочка в ответ кивала, а потом ночью долго не засыпала, надеясь, что зверек придет еще…

А на следующий день –это опять было воскресенье –и уже была середина октября, но погода была теплой –мы втроем с Ольгой и Светой купались обнаженными в Щербинском пруду. Причем, плавали довольно –таки долго –несмотря на то, что у Ольги животик уже начал увеличиваться в размерах –так было и в прошлый раз, еще до рождения Светы…

…Мне мама сказала, любимый, -произнесла потом Ольга, вставая на берегу обнаженной в полный рост и закинув назад мокрые волосы рыжего цвета. –Что в моем состоянии «кенгуру» на спине лучше не плавать –а в прошлый раз, если помнишь, так и было, -поэтому остаются только брасс, баттерфляй –но и это уже нежелательно, и –вольный стиль соответственно. Чтобы на животик нагрузка меньше была…
…Любимая, -поинтересовался я в ответ. –А как ты потом будешь, -ну, когда дачный сезон завершится? Где будем плавать?
…Завершится он не скоро, -ответила Ольга, садясь прямо на кучу листьев на земле совершенно обнаженной. –Через месяц –не раньше…А там –как всегда –в парке «Покровское –Стрешнево», где больше зарослей –ты же помнишь тамошнюю прорубь. Вот, там все и продолжится…
…Однако, -среагировал я. –Ну, надеюсь, так и получится…-в ответ Ольга обвила мне руками шею, а потом, воспользовавшись тем, что маленькая Света отошла куда –то в сторону, мы долго целовались –заниматься любовью, тем более –на осенних листьях –уже было немного рискованно, ведь на тот момент Ольга была уже на четвертом месяце своей второй в нашей жизни беременности…

В Москву я обеих на машине –а тогда все еще ездил на «Копейке», переданной мне Виктором Михайловичем, -вернулись уже в темное время суток, покидать дачный поселок не хотелось никому, но деваться было некуда. Потом –а в октябре того же 79-ого года –было еще две пары выходных, и все повторялось заново, все выходные мы пребывали на даче родителей Ольги…

И все происходило, как всегда, -уже днем мы с Ольгой и Светой отправлялись на берег пруда, где купались и лежали на прибрежной траве абсолютно голыми, несмотря на середину осени. С берега пруда, плавая в нем по нескольку раз за день, мы не уходили до темноты –сумерки наступали около шести вечера –а потом уже возвращались домой по освещенной фонарями улице. Впрочем, несмотря на середину осени, я замечал, что некоторые соседи дачи родителей Ольги явно не собирались завершать сезон –то тут, то там, жгли костры из осенних листьев; кто –то ремонтировал машины, причем –в нараспашку открытых гаражах; где-то по улице соседские дети гоняли на велосипедах, самокатах или же –важно разъезжали в детских машинах –«железных квадратных кабриолетах» зеленого цвета; кто –то выгуливал на поводках собак; в домах топили печки или пилили на улице дрова –в общем, жизнь была весьма активной…

Наша маленькая Света –а ей было уже почти два года –тоже стремилась на улице познакомиться с соседскими маленькими детьми, которые были примерно ее возраста. Но на детском –даже трехколесном велосипеде –ей тогда сидеть не получалось, она то и дело падала вместе с ним в придорожную грязь, потом начинала громко плакать. Ольга сразу подскакивала к ней, на ходу вытирая слезы носовым платком:

…Солнышко, -прижимала Ольга, сидя на корточках у калитки перед плакавшей Светой. –Научишься, это я тебе обещаю. Лучше всех будет кататься, даже меня обгонять будешь; и здесь, когда друзей себе найдешь, ездить на велосипеде будешь быстрее и лучше всех, и я тебе обязательно помогу…-после такого обещания Света переставала плакать, и Ольга за руку вела ее в дом…

К концу октября, когда стало холодно совсем, дачный сезон завершился. Теперь мы с Ольгой долго гуляли по вечерам и выходным, сопровождая маленькую Свету, только лишь в нашем парке «Покровское –Стрешнево». Темнело рано, но дорожки парка освещались фонарями и проезжавшими мимо машинами –поэтому дорожки было видно. К тому времени –естественно, в детском отделе «Военторга» -нашей маленькой красавице мы купили первый в жизни велосипед –трехколесный «Школьник», на котором Света и каталась по парковым дорожкам. Надо сказать, что там она уже научилась им управлять, причем –довольно –таки быстро, и в кусты съезжала –случайно –все меньше и меньше с каждым днем…

А потом настал заключительный месяц осени –ноябрь –и стало совсем холодно. Теперь и на улицу –то вечером не всегда была возможность выйти, вечером сидели дома и с маленькой Светой играли в комнате –на ее диване, пока она не засыпала. Почти все детские игрушки мы успели привезти с дачи, поэтому места в дальней квартирной комнате они занимали довольно много. Но там –с другой стороны –у двухлетней тогда Светы там было ее «персональное царство»: на подоконнике сидел модный у тогдашних детей пластмассовый крокодил в зеленом одеянии; на столике рядом лежала коробка с карандашами и фломастерами разных цветов; рядом сидели три куклы в бантах и стоял небольшой ящик с катушками ниток разных цветов. В самой кроватке –почти в другом конце комнаты –на подушке лежал игрушечный заяц синего цвета и с большими ушами; а в углу –на бельевом ящике –стояла целая детская кухня –с игрушечной мебелью и посудой соответственно…

Надо сказать, что в то время Света рисовала, в основном, то, -и то Ольга водила ее рукой по бумаге –что видела в окно комнаты. Естественно, чаще всего, на бумаге было солнце –с лучами, торчавшими в разные стороны; луна –большая и круглая, почему-то с человеческим лицом; ворона в гнезде –перед нашим балконом росла огромная липа, в ветвях которой торчали многочисленные вороньи гнезда; иногда на рисунках «под деревьями шли люди». Альбомы для рисования заполнялись довольно –таки быстро –их все время приходилось покупать новые –чаще всего приходилось из-за этого специально «делать крюк» в сторону книжного магазина на улице маршала Новикова…

А затем отмечали 7-е ноября…В этот день гости были у нас –это было все большое семейство Ольги –ее родители –Виктор Михайлович и Вера Григорьевна; старший брат Михаил со своей супругой Еленой –«Элладой» и своим маленьким сыном –Игорем, которому тогда не было и года. Причем, все пришли с самого утра, и сидели до позднего вечера –утром смотрели военный парад и праздничную демонстрацию; а вечером уже вместе в главной комнате расставили стол для банкета…

…Миша, -неожиданно спросил Виктор Михайлович, наблюдая одним глазом за телевизионной трансляцией с Красной Площади. –По армейской службе не скучаешь?
…Некогда, -ответил Михаил. –А потом –я же в запасе. Но, если бы было надо, то вернулся бы обратно. Мало ли…
…Все может произойти, -среагировала сидевшая рядом Вера Григорьевна. –А то, что согласился бы –это радует. Повод для гордости…

Я бы на этот разговор тогда –в ноябре –не обратил бы никакого внимания, и забыл бы потом об этом, как о жизненной мелочи. Но шел 79-й год –и уже совсем скоро я понял его смысл –и был потом солидарен с родителями Михаила и Ольги. Однако, об этом –немного позже…

Тем временем, ноябрь 79-ого года продолжался…Каждый день –вечером, если это был будний день, -мы ходили гулять в парке «Покровское –Стрешнево» с маленькой Светой –ей в том же месяце уже исполнилось два года; а Ольга ожидала нового прибавления –нашу будущую вторую дочку. Она была уже на пятом месяце беременности, и второй в ее жизни «животик» уже был виден –не скрывала его даже верхняя одежда –небезызвестное черное пальто собственного производства, сшитое по заказу мамы Ольги –Веры Григорьевны –в ателье на улице маршала Василевского. Да, и ходила по улице Ольга медленно –часто останавливалась, в парке сидела на старых деревянных лавочках зеленого цвета…

Когда поздняя осень 79-ого года сменилась зимой, и на улице уже все время шел снег, в парке появились высокие снежные сугробы, а на центральной –«круглой» цветочной клумбе возникла импровизированная маленькая горка. Как и ожидалось, наша маленькая Света довольно быстро пристроилась на ней кататься вместе с остальными детьми, которых туда их родители приводили одновременно с нами. Одетая в зимний детский комбинезон розового цвета –купленный, естественно, в «Военторге», -Света смотрелась немного забавно в этом «детском муравейнике», который чуть ли ни каждый день облеплял эту маленькую горку. Дети забирались сбоку наверх, и по очереди съезжали по ней –мимо торчавшей по середине огромной сосны –но некоторые расстраивались, когда понимали, что горка оказывалась очень короткой –всего –то несколько детских шагов. Разумеется, Света потом сидела и на качелях, которые стояли в кустах чуть дальше –за беседки с пожилыми местными жителями, игравшими там в карты или домино –причем, в любую погоду, одновременно что –то громко обсуждая. Когда качели начинали подниматься и опускаться, из соседних кустов разлетались воробьи –они явно боялись этого…

Кстати, в то время –и это было непривычно –Ольга уже не уходила в кусты парка, где раньше зимой сидела на лавочке, раздетая по пояс. Как и ожидалось, она однажды сама поняла, хотя я ее и не спрашивал, что меня это удивило:

…Сейчас нельзя, любимый, -ответила Ольга. –Вот вторая наша девочка родится –тогда снова так буду делать. А сейчас мама говорит –что это опасно, поэтому, пока до весны придется подождать. Не переживай, увидишь меня еще в парке в таком виде, -это я тебе, любимый, обещаю…

А вскоре наступила и середина ноября –и маленькой Свете исполнилось два года. В этот день, в отличие от предыдущего года, не то, что на дачу к родителям Ольги не ехали, а вообще из дома почти не выходили. Зато сделали маленький домашний праздник –купили фруктовый торт –в то время они продавались в «Кулинарии» около «Военторга» -воткнули две свечки, которые потом уже двухлетняя Света задувала, сидя у Ольги на руках, но за обычным столом. Правда, самой Ольге уже тяжело приходилось сидеть около стола –будучи на пятом месяце второй в жизни беременности, она старалась садиться немного боком, чтобы животик не защемить крышкой стола…

В ноябре того же -79-ого года –последовательно –буквально с интервалом в несколько дней –отметили Дни Рождений старшего брата Ольги –Михаила, а потом и его супруги Елены соответственно. Оба тоже готовились второй раз в жизни стать родителями, хотя их сыну Игорю уже исполнилось полгода; но буквально через месяц в жизни этого молодого семейства произошел весьма неожиданный поворот, удививший даже меня, хотя я уже –казалось –должен был привыкнуть ко всему. Однако, об этом –немного позже…

К концу осени 79-ого года вся Москва –а район «Щукино» -тем более –была завалена снегами, и вдоль тротуаров по проезжей части медленно ездили снегоуборочные машины с номерами «МДБ» оранжевого цвета. Они сгребали тонны снега в стоявшие у них сзади грузовики «ЗИЛ» с деревянным квадратным кузовом, после чего те, доверху набитые, отъезжали, уступая место другим. В парк «Покровское –Стрешнево» уже можно было перебраться только по подземному переходу, около «правого» входа на станцию метро «Щукинская», которая к тому времени уже даже не была конечной –«наша» линия метро, называвшаяся тогда «Ждановско –Краснопресненской», уже была продлена еще дальше –так на карте появились станции «Тушинская», «Сходненская» и «Планерная». Правда, тогда –в 79-м году –ходило много разговоров о том, что между «Щукинской» и «Тушинской» должна была появиться еще одна станция –то ли «Чкаловская» (по названию располагавшегося там аэроклуба имени Валерия Чкалова), то ли –«Волоколамская» (рядом было Волоколамское шоссе), но тогда ничего не вышло –строительство не было завершено, и законсервированную станцию быстренько прозвали в народе «Волоколамским призраком». К тому времени Свете уже было два года, поэтому из детской –даже сидячей –коляски она уже выросла и вылезла. В парк мы возили ее на деревянных санках с сидением из попарно прибитых длинных деревянных досок –чередовались красного и зеленого цветов –куплены они, естественно, были в детском отделе «Военторга»; но в подземном переходе маленькую красавицу уже приходилось нести на себе, хотя почти с каждым днем вес она набирала весьма серьезно…

В парке снега тогда было так много, что и нам самим с Ольгой хотелось, чтобы кто –то возил нас на санках по дорожкам –настолько они были трудно проходимыми. Тем не менее, уже к тому времени там даже на лыжне не было свободных мест, а на детских площадках –тем более. Ольге, правда, с ее –вторым тогда –животиком уже ходить становилось все тяжелее, поэтому она часто останавливалась около лавочек, сидя на них по нескольку минут; а я на это время старался показать маленькой Свете окружавший мир –то скакавших по веткам белок, которые в кормушках из молочных пакетов искали оставленные для них орехи; то –маленьких птичек, которые там же собирали принесенные им семечки. Правда, кроме мелких птичек, иногда прилетали и крупные –громкоголосые вороны, каркавшие, как казалось, на весь парк; или голуби, которые оказывались весьма прожорливыми, и часто съедали даже то, что им явно не предназначалось…

Так постепенно –и весьма однообразно –завершился весь ноябрь; а –вместе с ним –и вся осень 79-ого года. В самом ее конце весьма долго радовались многочисленные болельщики футбольного московского «Спартака» -еще бы, им любимая команда, вернувшаяся за три года из 1-й советской лиги, куда свалилась в 76-м году, снова стала чемпионом СССР! Но тогда же в футбольном мире для нас было и глубокое разочарование, когда сборная страны не только не попала в финальный раунд чемпионата Европы 1980-ого года, но и вообще в своей отборочной группе заняла последнее место, чего прежде вообще никогда не было. Но, тем не менее, спортивная –и не только –жизнь продолжалась…

А потом наступил декабрь. Так началась зима –та самая зима, которая для многих –и для меня, в том числе, оказалась весьма неожиданной. Но –обо всем по порядку…

В начале месяца все было, как обычно: каждое утро я шел на работу, а вечером –около шести часов –меня уже около входа в парк встречали Ольга и двухлетняя Света. Несмотря на то, что на улице было совсем темно, мы довольно –таки долго гуляли в парке при свете фонарей –снег казался желтым от освещения, становилось очень красиво. Как ни странно, даже в это позднее время в парке были люди –многие тоже гуляли с детьми. Ольге все чаще приходилось останавливаться на дорожках, и садиться на лавочках, ведь у нее уже начинался пятый месяц второй в жизни беременности –животик становился все заметнее; а двухлетняя Света уже словно понимала, что скоро будет явно не одной, -и часто прислонялась к животику Ольги, словно пытаясь услышать, что там происходило…

Домой мы возвращались в такие дни поздно, и почти сразу засыпали. А в выходные, конечно же, гуляли намного дольше –почти с утра и до ночи. Двухлетняя Света сидела на деревянных санках, которые я вез за собой на веревке, но все чаще смотрела по сторонам, показывая руками –а это, мол, что такое? Говорила она тогда еще малопонятно, только отдельными предложениями, слова в которых не всегда можно было распознать сразу; но стало ясно –девочка явно интересовалась окружавшим ее миром. Ей нравились деревья на основной аллее парка –то березка из двух стволов в самом ее начале; то маленькие елочки, торчавшие из снега; то липовые заросли у поворота к круглой клумбе; то –занесенные снегом по самый верх кусты около деревянной таблички «Парк «Покровское –Стрешнево»», торчавшей из земли напротив обувного магазина на улице маршала Василевского…

Всюду явно ожидалось приближение Нового года, но идиллия казалась какой-то непрочной, в воздухе витало тревожное ожидание того, что вот –вот произойдет нечто совсем необычное –то, к чему явно никто не будет готов. Так оно, как вскоре выяснилось, и произошло…

Однажды –уже примерно в середине декабря 79-ого года –когда все мысленно готовились к наступлению Нового года, по радиоприемнику «Маяк -202», который висел на стенке моей комнаты на работе, мы с удивлением узнали важную информацию. Оказалось, что тогдашнее советское руководство –то есть, Политбюро, приняло решение «об оказании военной интернациональной помощи Демократической Республике Афганистан». В простонародии это означало только то, что наш военный контингент туда и отправился, причем не все тогда понимали, зачем именно…

Тогда я не принял это дело слишком серьезно для меня, но, как в тот же вечер выяснилось, ошибся. Вечером Ольга и двухлетняя Света, как обычно, встретили меня у входа в парк, и в процессе очередной прогулки на главной аллее –как раз у «двойной» березы Ольга мне сообщила довольно неожиданную новость:

…Знаешь, любимый, -начала она. –Мой старший брат решил отправиться в Афганистан. Ты, наверное, слышал, что мы им помощь оказывать будем? Так вот, Миша едет туда добровольно, -несмотря на то, что у него маленький ребенок, что они с Леной ждут еще одного, который родится тоже весной, -в общем, это его решение, наши родители его не заставляли, но и не уговаривали насильно…
…Однако, -только и смог ответить я в этот момент. –Но ведь получается, что мы туда едем с военной помощью. Значит, и воевать там придется? Я прав?
…Мой брат был сержантом –пограничником, -среагировала Ольга. –И он готов снова встать в ряды армии, чтобы –если придется –воевать. Так что, можно быть за него спокойным. А потом, -ты же помнишь –он –автогонщик, а водители в таком деле –тем более, мастера, -всегда нужны. Вот, он такое решение и принял. Будет водить армейские грузовики в колоннах со стройматериалами и тому подобным добром…
…Когда он уезжает? –поинтересовался я. –И откуда будет стартовать?
…В конце месяца, -ответила Ольга. –Мы его здесь –в парке –проводим, дальше он в метро спустится, до «Пролетарской» доедет –там доберется до московского городского военкомата на Угрешской улице –и все, вперед…
…Ну что же, -подытожил я. –Может, он и прав. Каждый такие решения принимает индивидуально. Главное –вернуться живым и целым…
…Это точно, любимый, -ответила Ольга. –Ты абсолютно прав –все остальное будет уже не совсем важно…

И, как и было обещано, буквально через неделю с небольшим –тоже в середине месяца –мы вместе провожали старшего брата Ольги –Михаила Подольского –на армейскую добровольную службу. Все –и родители Ольги, и мы с ней и двухлетней Светой, и его супруга Елена –«Эллада» -с детской коляской и животиком в ожидании второго ребенка –сначала по очереди общались с ним прямо на парковой аллее. Я почти ничего не говорил, кроме –«Делай то, что считаешь нужным…» или что –то в этом духе. Ольга высказала нечто подобное; Елена молчала совсем. Потом подошли их родители, и здесь слова уже были соответствующими:

…Миша, -начал их отец –Виктор Михайлович. –Я тебе скажу –ты уже взрослый человек, это твое индивидуальное решение, которое ты принял абсолютно правильно. Поступай там так, как получится, но помни главное –лучше уж погибнуть, чем опозориться, и струсить. Я тебя –если ты помнишь –так всегда и учил. И знай, что мы тебя дождемся, сколько бы ты времени там не пробыл…
…А я скажу, -добавила их мама Вера Григорьевна, подойдя чуть позже. –Как бы там у тебя не сложилось, мы всегда будем верить, что все у тебя будет хорошо. Если получится, как –то сообщай о том, что происходит. И помни главное –это вернуться домой живым, больше ничего не важно…

Ничего в ответ не сказав, Михаил Подольский закинул на плечи армейский рюкзак, и молча по лестнице спустился в подземный переход станции метро «Щукинская». Уже потом он, добравшись на метро до «Пролетарской», доехал на 43-м трамвае до московского городского военкомата на Угрешской улице. А там, забравшись вместе с такими, как и он сам, в кузов армейского грузовика «ГАЗ -66» с техническим автомобильным номером с буквами «МНФ» на борту, отправился служить Родине –на военно –интернациональную кампанию в Афганистан. Как потом выяснилось, он пробудет там все десять лет, что наш контингент будет находиться в Афганистане, и вернется домой только в феврале 1989-ого года. Но, об этом –позже…

В тот же декабрьский день 79-ого года мы все еще долго гуляли по главной аллее парка «Покровское –Стрешнево», пока родителям Ольги вместе с Еленой –«Элладой» не пришлось переходить через проезжую часть на улице маршала Василевского –в сторону дома. Мы же с Ольгой и Светой остались втроем; и ходили по парку еще достаточно долго, пока не стало совсем темно –двухлетняя Света успела и на качелях посидеть, и с горки на круглой клумбе с другими детьми покататься, и даже –с моей помощью –слепить небольшого снеговика, которому вместо ушей мы воткнули в голову попавшиеся под руку сухие ветки, упавшие с соседних деревьев…

…Вот видишь, любимый, -произнесла потом Ольга. –Миша свое обещание выполнил, о котором в этом году много раз говорил. И зимой, -если помнишь, -и весной, и совсем недавно –на 7-е ноября. Раз обещал пойти служить, значит, -так и сделал, обещание свое сдержал. Он у нас такой –никогда никого не обманывал –это его наши родители так научили –и так всегда и было…
…Значит, любимая, -ответил я. –Надо потом научить и наших детей –сколько бы их не появилось на свет –быть такими же. Честными, умеющими держать свое обещание, и никого никогда не обманывающими…-в ответ Ольга только молча улыбнулась, а потом у нас –прямо на улице –на декабрьском холоде –сам собой свершился затяжной поцелуй, которых перед этим не было весьма долгое время…

Итак, в самом конце 79-ого года в моей жизни начиналась новая стадия –старший брат любимой супруги Ольги –Михаил –отправился в Афганистан, что называется –служить Родине. Как и следовало ожидать, первую неделю его отсутствия дома сведений о местонахождении никаких не было вообще. Наконец, под самый Новый год, все –таки кое-как удалось узнать, что сержант Михаил Подольский был включен в состав автоколонны –вот где пригодился бывший автогонщик –для перевозки строительных материалов и оружия, базировавшейся где-то в районе окраин Кабула. Мало того, именно в те дни –концовки декабря 79-ого года –и был произведен ставший легендарным в начале нашей афганской военной кампании штурм президентского дворца в самом Кабуле. Этот самый штурм дворца тогдашнего правителя Афганистана –Амина –вошел в историю, как первая громкая успешная военная операция «там» -да, еще и с минимальными потерями нашей армии. Сам Амин был уничтожен весьма быстро; но, как впоследствии выяснилось, ля нас там все еще –на самом деле –только начиналось…

Как позже выяснилось, Михаил Подольский в штурме непосредственного участия не принимал –ему был дан приказ старшего по автоколонне «…машину не покидать и не высовываться лишний раз, куда не надо…» -но издали ему процесс штурма увидеть все же удалось. В дальнейшем же его автоколонна была задействована, в основном, для перевозки различных грузов, но и в боевых столкновениях все же пришлось побывать. Но, и об этом –тоже позже…

Тогда же прошла буквально еще неделя, и 79-й год завершился, как таковой. Но его последние дни вошли в историю, как одни из самых холодных, -второй декабрь подряд уличная температура опускалась ниже отметки почти в «-30» -на улице находиться долго было невозможно вообще. Теперь после работы Ольга и Света меня в парке уже не встречали, а домой я бежал почти бегом, то и дело забегая в любое помещение, где хоть некоторое время можно было согреться –то в подземный переход станции метро «Щукинская», то –в «Военторг», то –в помещение обувной мастерской в самом начале Новощукинской улицы. Ни о каких прогулках по выходным уже и речи быть не могло –на стеклах квартирных окон был такой слой льда, что происходившее на улице нам вообще не было видно…

А вскоре год завершился. Накануне наступления Нового -1980-ого года –мы поставили с Ольгой искусственную елку в главной комнате квартиры, а под нее положили в качестве новогоднего подарка двухлетней тогда Свете купленного –естественно, в детском отделе «Военторга» -большого плюшевого оленя с длинными рогами. Как иронизировала тогда Ольга –«…погода у нас, как на Северном полюсе, -вот пусть и думает, что она туда и попала, как в зимней сказке, -на этом самом олене…». Так и завершился год 79-й, настал следующий -80-й –а вместе с ним началось в моей жизни и новое десятилетие. Это, как оказалось, был такой насыщенный событиями период, какой не ожидал не только я, но и многие в моей жизни. Но –обо всем по порядку…

Как всегда, Новый год наступил с боем курантов, телевизионным новогодним обращением Брежнева и гимном Советского Союза. Праздники тогда были для всех короткими –и на работу пришлось выходить уже через несколько дней. Но наступление чуть позже Православного Рождества мы с Ольгой и Светой пропустить не могли –и, как обычно, рванули в Загорск, забравшись в электричку на Ярославском вокзале…

Пока ехали в электричке –почти два часа –согревшись в вагоне, все пейзажи за окнами благополучно проспали. Но на месте было не до сна –сначала долго стояли на рождественской православной службе, причем Свету именно я держал на руках, поскольку Ольга была уже на шестом месяце второй беременности, и ей это было весьма непросто. После окончания службы –как и в прежние годы –мы…долго плавали в монастырской проруби –как всегда, обнаженными полностью; правда, Ольга уже сильно руками не работала, все –таки ее комплекция существенно увеличилась в тот период времени. Потом мы отогревались в теплом деревянном домике, внутри которого после чая с рождественскими сладостями благополучно заснули, пригревшись друг к другу, чуть ли ни сидя на деревянной лавочке. В Москву же мы и вовсе вернулись только вечером следующего дня, честно отстояв еще несколько православных служб соответственно…

Как рассказывала тогда Ольга, от ее старшего брата сведений не было практически никаких. Только к середине января 80-ого года через «десятые руки» пришло его первое письмо, в котором ничего интересного не было. Михаил Подольский в нем сообщал, что, мол, «…ничего необычного –как всегда, все нормально -кормится на полевой кухне; по ночам чинят машины прямо под открытым небом –все инструменты нося с собой; в активные боевые действия особо не вступают; базируются в районе Герата; в колонне познакомился еще с одним добровольцем –уроженцем Рязанской области Анатолием Шилкинским –у того уже в жизни были позади военно –строительные работы на Кубе и во Вьетнаме, но он еще и стихи с песнями писать успевал, а самого Михаила был лет на шесть моложе, к тому же, оказался тоже верующим человеком, каких было в колонне не так уж и много…». Причем, письмо датировалось еще концовкой декабря 79-ого года, и пришло по адресу только недели через две с небольшим соответственно…

Что же «там» происходило на самом деле, можно было только догадываться, но тогда мы почти ничего не знали. Между тем, вскоре уже настала и середина зимы, которая, как известно, всегда запоминается празднованием Православного Крещения. Так было и на этот раз. Мы снова ездили на электричке в Загорск, проспав все два часа, пока были в пути. А уже в самом монастыре сначала долго стояли на православной службе, потом –уже в темноте –купались обнаженными в проруби, Ольга плавала очень медленно, особо не размахивая руками, уже опасалась за животик. Потом, как и на Рождество, мы втроем согревались в деревянном домике, где и ночевали; а домой –в Москву –вернулись только на следующий день…

Зима 79/80 годов, между тем, была в самом разгаре, -на календаре была середина января 80-ого года. Уже было не так зверски холодно, как под Новый год, поэтому традиция наших вечерних прогулок в парке «Покровское –Стрешнево» в будние дни и на целый день по выходным постепенно возобновилась. Двухлетняя Света снова активно бегала по снегу –съезжала с маленькой горки на круглой клумбе, долго сидела на качелях, иногда –вместе с Ольгой –лепила снеговиков, но они получались какими –то маленькими. В парк мы возили ее на санках, но в подземном переходе Свете приходилось идти ногами –Ольга вела за руку, а санки я уже нес на себе…

От старшего брата Ольги Михаила новостей практически не было –где-то к концу января пришло очередное письмо, но ничего нового он там не сообщал. Как и в прошлый раз –«…машины чиним по ночам, в боевых действиях участия не принимаем, в основном –возим строительные материалы, оказываем помощь местному населению…» -и дальше в том же духе. Иногда создавалось впечатление, что и не в Афганистане вовсе был Михаил Подольский, а где –то на БАМе или же –на худой конец -на целине…

Весьма однообразный январь 80-ого года плавно перешел в самый короткий календарный месяц –февраль. Главным его событием была Зимняя Олимпиада в американском Лейк –Плэйсиде –многие рассчитывали на успешное выступление наших спортсменов, но таковое оказалось не везде. Мы порадовались подвигами наших лыжников –особенно, трем победам Николая Зимятова; и биатлонистам –двум победам Александра Тихонова и Анатолия Алабьева; третьей золотой медали героини фигурного катания в парном разряде –Ирины Родниной; подвигами конькобежцев Евгения Куликова и Людмилы Петрусевой и саночницы Веры Зозули; но разочаровались хоккеистами, которые в финале неожиданно проиграли студенческой американской сборной –этот матч потом в мире окрестили «ледовое чудо» -увы –не для нас. Тем не менее, мы все равно заняли первое место в общекомандном зачете, и это было самое главное…

Обычная же жизнь, тем не менее, продолжалась. Каждый вечер мы втроем по –прежнему гуляли по заснеженному парку, но шли еще медленнее, чем прежде –у Ольги уже был седьмой месяц второй в жизни беременности, на животе зимнее пальто застегивалось с большим трудом. Она все чаще останавливалась, садилась на некоторое время почти на каждую лавочку на основной аллее парка –в такие моменты двухлетняя Света подходила к ней, и наклоняла голову к животику мамы –словно слушая, что там внутри происходит. Со стороны это зрелище казалось весьма трогательным, особенно, когда мы были там в сумерках –когда на аллеях парка горели уличные фонари, а на соседней с парком улицей маршала Василевского освещались окна домов почти на всех этажах…

Зима снова завершилась празднованием 23-ого февраля, но в 80-м году последний зимний месяц был на день длиннее обычного. В отличие от прошлого года, ни в каких автогонках в разных городах Московской области на сей раз я участия не принимал. Видимо, многолетнему другу родителей Ольги –Александру Николаевичу Первухину –было не до меня; ведь, как оказалось, кроме ее брата Михаила, в Афганистан добровольно поехала служить Родине чуть ли ни добрая половина всей его автогоночной команды. И все, как выяснилось позже, там пригодились на разных жизненных местах и мелких должностях соответственно…

От самого же Михаила Подольского информация приходила с приличным опозданием. Только к концу февраля 80-ого года пришло письмо, датированное концовкой января, но –снова ничего нового. Все то же –«…почти круглые сутки возят строительные материалы по разным дорогам –часто горным; в боевых действиях участия почти не принимают; собственные машины –в основном, «ГАЗ -66», чинят на стоянках по ночам; больше всего он почти подружился с упомянутым в предыдущих посланиях Анатолием Шилкинским –тот даже пытался научить его писать стихи, но пока это успехом не увенчалось…» -и так далее в том же духе. По –прежнему было непонятно: то ли все по –честному писать кто-то не разрешал; то ли письма кем –то редактировались на пол –дороги; то ли и правда тот военно –строительный отряд, в котором и выполняли свой интернациональный долг Михаил Подольский и Анатолий Шилкинский, и, правда, не принимал участия в активных боевых действиях; хотя уже к началу 80-ого года всем стало понятно –в Афганистане мы воюем по –настоящему, причем уже начинаем нести весьма серьезные боевые потери…

Так завершилась зима…Наступила весна 80-ого года, хотя в ее начале –то есть, в марте –в Москве все еще было холодно, снега была так много, что создавалось впечатление, что календарная зима и не думала завершаться. Во всяком случае, 8-ого марта –когда мы с Ольгой и Светой в парке гуляли целый день –пейзаж вокруг был совершенно зимним. Самой же Ольге все труднее давались уличные прогулки –у нее уже начинался восьмой –то есть, предпоследний, -месяц второй в жизни беременности, поэтому, идя по улице, Ольга останавливалась все чаще, а в парке и вовсе то и дело присаживалась уже почти на каждой лавочке –с уже весьма большим животиком ходить становилось все труднее. Но все –таки снег начинал таять, и к середине марта 80-ого года в парке перемещаться уже было весьма непросто –главная аллея то таяла, то –снова подмерзала, ее посыпали песком –все это снова подмерзало; в общем –получался каток, ходить надо было очень аккуратно…

К середине марта пришло очередное послание от Михаила Подольского –с опозданием почти на месяц доставили его поздравление родителям с 23-м февраля, но в самом письме снова нового не было практически ничего. Все то же, что и перед этим –«…строим для местных школы и больницы, развозим строительные материалы, технику чиним ночью, в боевых действиях участия практически не принимаем…» -и в том же духе дальше. То ли так все и было для его автомобильной бригады, то ли письма кто –то редактировал, то ли «лишнее» писать запрещали старшие по званию –так и оставалось непонятным. Главное для родителей Ольги и Елены –«Эллады» было само наличие писем –значит, жив, -и это самое важное. Еще бы, ведь у Елены тогда их маленькому сыну Игорю было меньше года; к тому же она, как и Ольга, тоже ждала второго прибавления –Вера Григорьевна ей тоже почти сразу сказала, что снова ожидался мальчик…

Да и самой Ольге тоже –до рождения нашей второй дочки оставалось совсем немного –около месяца. По парку в марте 80-ого года она ходила уже очень медленно, останавливалась на каждой лавочке; и почти у каждого дерева –в основном, березок на главной аллее. Маленькая Света подходила к ней, трогала за животик –словно понимая, что «там» -ее будущая младшая сестренка. Со стороны это зрелище было весьма трогательным, но фотографировать я не решался –мама Ольги Вера Григорьевна говорила, что делать снимки будущих мамаш лучше не надо –якобы вредно для здоровья…

А вскоре –уже к концу марта –снег в Москве и вовсе весь растаял, как таковой, и уже началась настоящая весна. В парке было весьма грязно, но гулять по основной аллее было можно, хотя Ольге это давалось с каждым днем все труднее –она уже и весьма тяжело дышала при ходьбе, но старалась этого не показывать. Но, когда двухлетняя тогда Света брала ее за руку, на лице Ольги появлялась такая искренняя улыбка, что радоваться можно было очень долго…

…Да, Солнышко, -говорила тогда Ольга. –Вас скоро будет двое –будете две красавицы, две маленьких феи. И будете жить дружно –по –другому и быть не может…-Света в ответ, в основном, улыбалась, но не очень разборчиво говорила –«Там…еще…» -и нечто подобное, чего тогда понять было весьма сложно…

К концу того же марта 80-ого года –как всегда, с опозданием почти на пол –месяца –пришло очередное послание с «афганского фронта» от Михаила Подольского. Но ничего нового там опять не было –все, как обычно, -«…возим строительные материалы; строим много объектов для местного населения; в боевых действиях участия практически не принимаем, но знаем, что они ведутся; технику чиним по ночам; бригада дружная –хоть и народ из разных городов и республик Союза; в свободное время Анатолий Шилкинский всем исполняет авторские песни на гитаре…» -и так далее в том же духе (в конце –поздравление с опозданием с 8-м марта Вере Григорьевне, Елене и Ольге соответственно) –ну точно, прямо послание с целины или БАМа, а не оттуда, где уже стало ясно, что мы там –воюем и капитально, и, видимо, это еще – и надолго. Уже тогда «оттуда» начали привозить первые цинковые гробы с нашими погибшими солдатами –так называемый «Груз -200»; но, видимо, Михаилу Подольскому и его новым боевым товарищам откровенно везло. И это всех нас, на самом деле, только радовало…

Незаметно для нас с Ольгой и Светой тогда –весной 80-ого –прошел «Великий Православный Пост» -мы тогда его дружно пропустили, поскольку Ольге было не до этого. Март завершился тем, что в Москву пришла настоящая весна; а в начале апреля самой Ольге пришлось уже отправляться –второй раз в жизни –в 26-й роддом на Сосновой улице, что недалеко от парка. Мне пришлось ее вести на персональной машине –«Копейке», отданной мне «на временное пользование» отцом Ольги Виктором Михайловичем еще за несколько лет до этого, -пешком идти она уже не могла, а лезть в 105-й автобус было откровенным безумием. Я старался ехать медленно, а сама Ольга сидела в машине сзади, дабы не пользоваться ремнем безопасности…

Итак, как и было обещано, в апреле 80-ого года, Ольга отправилась в родильный дом перед тем, как стать «дважды мамой»; я же остался наедине с двухлетней тогда Светой. С работы меня на это время отпустили, но отдохнуть нормально не получалось. Вставать приходилось рано, на кухне задерживаться надолго, но я научился отличать между собой различные виды детского питания, которые тогда продавались только в продуктовом магазине около автомастерской «Шиномонтаж» в глубине Малой Щукинской улицы. Впечатлял вид Светы за столом –а сидела она около окна –в белом «слюнявчике», но вся вечно чумазая после еды, с бантиками в коротких волосах рыжего цвета –это в Ольгу -, ноги до пола не доставали. Ела она весьма интенсивно –особенно, ей нравился кефир, продававшийся в то время в стеклянных бутылках с розовой крышкой, которую можно было пальцем открыть, -либо в тех же «Продуктах», либо –в молочном магазине на улице маршала Василевского, где –как ни зайдешь –все время пахло кисло –молочной лужей. Гуляли мы два раза в день –в нашем любимом парке –там к тому времени уже все растаяло, но было много луж. Пришлось на ходу буквально осваивать технику складывания бумажных корабликов, и периодически их там пускать по растаявшей воде прямо на аллеях парка. Все это, повторяясь почти каждый день, продолжалось примерно неделю с небольшим –правда, по вечерам Света начинала капризничать –ей явно не хватало мамы –Ольги –но она понимала позже, что та скоро вернется домой…

И вот -7-ого апреля 1980-ого года –во второй половине дня –в нашей квартире раздался телефонный звонок. Это была мама Ольги –Вера Григорьевна:

…Принимай поздравления, -как всегда, немного ехидным тоном произнесла она. –Снова, как я тебе и говорила, родилась дочка. Так что, девочек теперь у тебя будет две…-в ответ я только ответил тоже поздравлением, но понимал, что моих семейных обязанностей теперь будет ровно в два раза больше…

Как и следовало ожидать, вторую нашу с Ольгой дочку назвали «Аня», так что двухлетняя Света уже становилась старшим ребенком из нескольких; к тому же –старшей сестрой для новорожденной Ани. И у меня возникало такое впечатление, что она это прекрасно понимала…

После приятной новости прошло еще несколько дней; после чего –на той же самой «Копейке» -и с двухлетней Светой на заднем сидении –я поехал в тот же самый роддом № 26 на Сосновой улице. Разумеется, там меня уже ждали родители Ольги –все –таки это была их вторая внучка. Ждать пришлось около получаса –наконец, в сопровождении дежурных, Ольга вышла с розовым одеялом на руках, откуда торчал носик ее второй дочки –названной «Аней»…
…Поздравляю, любимая, -подошел я первым. –Нас стало больше…Как зовут новую красавицу?
…И тебе, любимый, -ответила Ольга. –Тоже поздравление, зовут ее –«Аня», можешь взять…-и передала мне новорожденную на руки –та казалась спящей, но улыбавшейся одновременно…
…Оленька, -подошла Вера Григорьевна. –Как прошло все? Так же, как и в прошлый раз –все нормально?
…Ну почти, -ответила Ольга. –Как всегда –сначала немного больно, потом –нормально. Спала очень долго потом, но уже все хорошо…
…Это радует, -подытожила Вера Григорьевна. –Значит, можно спокойно ехать по домам, и дальше воспитывать тех, кто уже родился…-и примерно минут через пять мы –и правда –разъехались в разные стороны. Так что, в апреле 80-ого года у меня стало еще на одно подрастающее поколение больше. Дочек теперь было две –двухлетняя Света и новорожденная Аня соответственно…

Дома двухлетней Свете пришлось уступать место в детской деревянной кроватке с перилами младшей новорожденной сестренке Ане –теперь старшая переселилась в небольшую кровать, которую мы с Ольгой поставили в той же дальней комнате, но –к двери кладовки, загородив стульями. Теперь, как выразилась сама Ольга, «две маленькие феи» поселились рядом. Но у двухлетней Светы ревности не было –скорее наоборот, если младшей Ане ночью не спалось –либо начинала капризничать, либо просто ей становилось страшно, старшая своим криком будила нас довольно быстро…

А менее, чем через месяц, «дважды мамой» стала и Елена –«Эллада», в том же самом 26-м роддоме на Сосновой улице у нее родился второй мальчик, почти через год после первого. Так на свет появился и второй сын Михаила Подольского, названный Кириллом, -но при выписывании из роддома самого его в Москве не было. Старший брат Ольги по –прежнему находился в Афганистане, к концу апреля –с опозданием, как всегда, на месяц, от него пришло очередное послание. Но содержимое письма ничего нового не поведало –все то же самое, что и раньше –«…возим стройматериалы для школ и больниц; путешествуем по горам; иногда ездить приходится и ночью; в боевых действиях участия почти не принимаем; по ночам чиним технику и слушаем песни Анатолия Шилкинского –его же собственного сочинения; по ночам холодно, но днем температура градусов под тридцать, но деваться некуда…» -в общем, точно –письмо не с «афганского фронта», а –с целины или БАМа. То ли «лишнюю информацию» писать запрещали старшие по званию; то ли –кто –то текст потом редактировал; то ли и правда автоколонна Михаила Подольского в активных боевых действиях тогда –весной 80-ого года –участия не принимала, -так и оставалось полностью неизвестным. Неизвестным было и то, знал ли сам Михаил Подольский о рождении своего второго сына, появившегося на свет 20-ого апреля того же года. Понятно, что у него и Елены –«Эллады» потом детей больше уже не было; нам же с Ольгой повезло больше, но об этом –позже…

А уже в конце апреля того же 80-ого года родители Ольги открыли дачный сезон в Щербинском районе Московской области. Честно говоря, к тому времени мы –за период «межсезонья» соскучились по дачному дому; а еще больше –по пруду в конце улицы, в котором всегда купались обнаженными. Что и было сделано в первый же день приезда –Ольга после рождения Ани немного похудела, но оставалась такой же красавицей, какой и была всегда –ее фигура почти не испортилась. Мы долго вдвоем плавали в немного прохладной воде пруда, пока наши «маленькие феи» ждали нас на берегу –но они были одни, старшая Света внимательно следила за младшей сестренкой, коей тогда и месяца не было от рождения –правда, та, в основном, спала под солнечными лучами…

Чуть позже, правда, появились и родители Ольги –и, никого не смущаясь, тоже присоединились к нам, наслаждавшимся жизнью и приходом весны. Понять их было можно –у людей тоже позади был тяжелый период времени, им тоже требовались отдых и полное единение с природой, любая одежда здесь явно была лишней, и своего возраста они явно не смущались…

Разумеется, к вечеру, соседи поинтересовались отсутствием Михаила. Мы долго не знали, как сказать, но Вера Григорьевна все «разрулила» -прямо на берегу, встав в полный рост и не одеваясь, она отвела за руку любопытную соседку в сторону, и, взяв ее за плечо, тихо там сказала –«Нина, Миша –в Афганистане, -не проговорись, он там будет до самого конца…». Этого было достаточно, чтобы у родителей Ольги больше подобного никто не спрашивал вообще во всем дачном поселке очень долгое время…

На берегу пруда мы, как всегда, сидели почти до темноты, -Ольга много плавала, стремясь набрать прежнюю физическую форму. После подобных «обнаженных заплывов», скажу я вам, спится ночью, кстати, очень хорошо –практически не просыпаешься в темноте с плохими мыслями в голове. Наоборот, утром ощущение, как будто родился заново; такое же ощущение утром было и у Ольги. На следующий день мы также почти до вечера пробыли на берегу пруда –очень трогательным был вид Ольги, сидевшей на прибрежной свежей траве –обнаженная, но с новорожденной Аней на руках –прямо, как Мадонна с младенцем на одноименной картине…

Так завершился весьма насыщенный событиями апрель 80-ого года. Начинались майские праздники. На 1-е мая мы с Ольгой, и маленькими -Светой и Аней –снова приехали на дачу к родителям Ольги, где пробыли все выходные. Мы снова почти целый день пробыли на берегу пруда, где купались совершенно обнаженными; а позже к нам даже присоединились не только родители Ольги, но и Елена –«Эллада», тоже весьма трогательно смотревшаяся с новорожденным вторым мальчиком –Кириллом –на руках. Но она теперь –в духе времени –сидела немного в стороне от всех, и понять ее было можно –ведь любимый муж Михаил Подольский впервые был так далеко. К тому времени, правда, от него пришло очередное послание, но внутри –как всегда –ничего нового не было. Текст уже казался стандартным –«…возим стройматериалы; строим все объекты, которые нам положено; свои машины чиним по ночам; в боевых действиях участия почти не принимаем; Анатолий Шилкинский в свободное время нам новые композиции исполняет под гитару…» -и так далее, как всегда; ну, все больше казалось, что либо тексты писем кто –то редактировал, «убирая лишнее» -причем, кто –то «старший по званию»; либо, действительно, их отряд непосредственно в боевых действиях, которые там принимали все большую активность, так пока и не принимали; -пока на тот момент времени по –честному мы так и не понимали…

Но уже буквально в следующем послании –пришедшем, также с опозданием, -была приложена фотография. Качество, конечно, было –одно название; но на снимке около машины «ГАЗ -66» стояли Михаил Подольский и тот самый Анатолий Шилкинский –в форме, полевых панамках –«афганках», и с лопатами в руках. Без смеха на это зрелище смотреть было невозможно, но новый друг Михаила еще и гитару в руках держал. На обороте корявым почерком было написано кратко –«Служим Родине!» -и больше ничего. Наши опасения, к счастью, тогда немного развеялись…

Весь следующий день после 1-ого мая мы тоже почти до темноты были на берегу Щербинского пруда –снова купались совершенно обнаженными. Ольга плавала очень активно, словно тренировалась перед какими –то соревнованиями. Но, как говорила Вера Григорьевна, она «…просто восстанавливала физическую форму…», хотя в воде Ольга особенно красиво выглядела, когда плавала на спине, завлекающе медленно работая руками, как на соревнованиях по синхронному плаванию…

А потом –после рабочей недели –было 9-е мая, и юбилейная дата -35-летие Великой Победы. И я –впервые в жизни –на праздничном мероприятии в районе «Щукино» -около памятника маршалу Бирюзову на одноименной улице –увидел родителей Ольги в парадном виде. Виктор Михайлович был в светло –желтом костюме с орденскими планками и отдельно –с другой стороны –с орденом «Знак Почета»; Вера Григорьевна –в коричневом пиджаке и с медалью «За отвагу» сверху…

…Однако, -только и смог произнести я при виде этого зрелища. –Вас и не узнать. Почти десять лет знакомы, никогда не видел…
…Все узнается постепенно, -ответила Вера Григорьевна. –Каждый человек сначала никому не известен, если другой с ним не знаком, а по прошествии лет много интересного узнается. Вот нам вчера…-и продолжила уже тихо, немного отойдя в сторону. -…Письмо пришло –понимаешь, откуда, -а там, кроме основного текста, -еще и стихи. Научился наш герой, который в школе всю жизнь плохие оценки получал по гуманитарным предметам –а потом от мужа подзатыльники за это –сам стихи сочинять…

Нетрудно было догадаться, что речь шла об очередном послании с «афганского фронта» -там, помимо основного письма, текст которого казался настолько «штампованным», что уже начинал надоедать, лежал листок со стихами, написанными почерком Михаила Подольского. Видимо, он за время армейской службы в Афганистане все –таки поддался влиянию своего нового боевого друга –Анатолия Шилкинского. Текст –на первый раз –казался весьма приличным:

«…Всем большой «привет» оттуда,
Не ступала где нога,
Где мы людям мир приносим,
Не взирая на врага!
Как у нас? Пока не слышно
То, что рядом здесь бои,
Здесь у нас все тихо –мирно,
И проблемы здесь свои.
Здесь строительство ведется,
Материалы возим сами,
Днем на солнце «+50»-
Такого раньше не видали.
По ночам –все под машиной
С инструментами в зубах,
Если спим, то очень мало,
О других мечтаем мы ночах…
Я все время вспоминаю
Дворик с гаражами наш,
Как на санках под машины
Делали всегда вираж.
Как в пруду, в родной деревне,
Купались все вместе без штанов,
Как с сестрою младшей Олей
«Изображали» ночью мы «любовь».
Знаю, что моя «Эллада»
Родила второго сына,-
Есть, в кого расти героями
Им –только б правильно растила…
Что война идет здесь –знаем,
Мы –пока что –в стороне-
Не бывает идеально
Там, где все ж ты на войне…
Здесь хороший друг нашелся-
Из Рязани родом, как и мы-
«Анатолий Шилкинский» зовется,
С ним всегда мы веселы.
Он –поэт и бард с гитарой,
Носит всегда ее собой,
Если ты его послушал-
Хорошее настроение с тобой!
Ладно, надо ехать дальше,-
Я сегодня за рулем-
Целый день крутить «баранку»
Мне под солнечным огнем…
Все, потом еще напомню
В этом мире о себе,
И стихами писать я буду
Все, что интересно мне…»-

-без немного ехидной улыбки все это читать было невозможно; но –с другой стороны –ничего серьезного, действительно, не было –и на том, как говорится, было «спасибо»…

Все торжества в этот день в Москве продолжались до глубокой ночи, поэтому в дачный поселок мы смогли добраться только на следующий день. А там –как всегда –целый день отдыхали на берегу пруда, купались совершенно обнаженными –сидевшие рядом друг с другом Ольга и Елена с новорожденными детьми на руках смотрелись очень трогательно. Когда же Ольга –весьма соблазнительно –вставала в полный рост, и шла к воде, я молча направлялся вслед за ней, и мы вместе плавали очень долго, не вылезая на берег. Словно и правда стараясь вернуть после рождения второй дочки прежнюю физическую форму, плавала Ольга очень активно –особенно вольным стилем и на спине, что смотрелось особенно красиво на фоне свежих весенних кувшинок, росших в пруду…

Но и двух наших маленьких тогда дочек –Свету и новорожденную Аню –она воспитывала там почти все время, хотя особой необходимости в этом не было. Когда кому –то из нас надо было отойти от них в сторону, двухлетняя тогда Света вставала, сама еще не всегда твердо стоя на ногах, около розовой коляски своей младшей сестренки, из которой когда-то сама и выросла, -словно охраняя ее, зрелище было весьма эффектным. Когда маленькая Аня просыпалась среди ночи, Света тоже начинала громко кричать, если мы не слышали, привлекая внимание, -но, как и у нее самой, подгузники менять без конца не приходилось, что радовало. А вот Елене –«Элладе» было куда сложнее –разница в возрасте между ее сыновьями Игорем и новорожденным Кириллом была минимальной –около года –поэтому, ей уже помогали, кто находился рядом. Бедняга иногда от усталости «клевала носом» прямо на лавочке у дома, сидя с двумя синими колясками –«сидячей» и обычной –одновременно; а однажды, как и ожидалось, едва не заснула прямо во время очередного заплыва в Щербинском пруду –хорошо, мы с Ольгой в этот момент были рядом, и вытащили ее на берег на себе…

Это так проходили каждые выходные в мае 80-ого года. В будние же дни мы –уже вчетвером –с Ольгой, Светой и новорожденной Аней –ездили по вечерам в «Серебряный Бор», где почти до самой темноты тоже купались обнаженными и долго сидели на берегу, иногда даже разжигая костер. Домой возвращались уже в темноте, когда наше подрастающее поколение уже засыпало прямо на ходу. Да, и самим, честно сказать, уже тоже спать хотелось в это время суток –иногда «клевали носом» прямо сидя в 28-м трамвае по дороге домой…

А потом весна закончилась, и началось лето. Это было то самое лето 80-ого года, кульминацией которого, как известно, была Московская Олимпиада. В самом начале –июне –уже ощущалось то, что в самой Москве скоро должно произойти нечто необычное, готовились весьма основательно. Доблестная милиция постепенно очищала улицы Москвы от «неблагонадежных личностей» -бомжей и тому подобных; на фасадах жилых домов –даже в районе «Щукино» -активно мыли окна и витрины магазинов; в парке весьма активно стригли газоны и пилили высохшие деревья…

Но, если честно, нам не очень хотелось быть в гуще событий; поэтому, едва дождавшись лета, мы –теперь уже вчетвером –рванули в Крым, в наш любимый Коктебель. Снова ехали почти три дня на машине –на тогдашней моей «Копейке», останавливаясь на ночь –сначала в Туле, а –спустя сутки –и в Воронеже –соответственно. В нашем любимом палаточном лагере на берегу моря к моменту нашего приезда свободных мест уже было очень мало…

Зато там можно было, как всегда, отдохнуть и полностью расслабиться –а это то, о чем весь год, как известно, и мечтаешь. Мы все время –как и все обитатели палаточного лагеря –ходили совсем без одежды, много плавали в море и валялись под крымскими солнечными лучами. Даже младшая Аня –которой тогда было только два месяца, и она, в основном, спала у Ольги на руках, довольно быстро приняла загорелый вид. Красавицей была и сама Ольга –ее фигура, быстро покрывшаяся сплошным загаром –как всегда –выглядела весьма эффектно, со стороны она и не производила впечатление «дважды мамы», что даже и немного радовало…

…Вот видишь, любимый, -немного ехидно произнесла однажды в те дни Ольга, вставая в полный рост. –И не все верят, глядя на мою внешность, что у нас с тобой уже две дочки. А все потому, что, как мне мама говорит, -после рождения ребенка нельзя затягивать с восстановлением физической формы, чтобы не растолстеть. Вот, я весной в родном пруду –если ты помнишь –так интенсивно и плавала, чтобы «пузыриком» не выглядеть. Кстати, -продолжила она, закинув назад мокрые волосы после заплыва и выкатив на солнце обнаженную грудь. –Мне мама еще сказала –следующего ребенка надо родить где-то года через два, пока двух наших красавиц воспитывать будем. Потом она следующего попросила мальчика –значит, мне надо будет есть больше мясного и сладкого…
…Согласен, любимая, -ответил я. –Сделаем так, как скажешь…-после этого мы молча, стоя в полный рост у палатки, где спали наши дочки, сначала слились в затяжном поцелуе, а затем, медленно опустившись прямо на прибрежные камни, на которых и стояли, прямо на берегу занялись любовью. Если кто –то из соседей в этот момент за нами наблюдал, то, наверняка, нам просто позавидовал, или же –проникся. Еще бы, ведь любви на природе у нас с Ольгой перед этим не было почти год –с предыдущей осени –ощущения уже становились почти забытыми. А тогда все вспомнилось практически мгновенно, и нашему счастью, наверняка, многие просто позавидовали…

И так в то лето было почти каждый день. Но и активный отдых тоже в жизни присутствовал –прямо без одежды мы часто на берегу моря с соседями по лагерю играли в пляжный волейбол; весьма много плавали и просто лежали на берегу под солнечными лучами. Маленькие дети были там уже у многих –тоже, по нескольку –по двое –трое; наша старшая дочка Света там со многими успела подружиться. В основном, они все вместе что-то ковыряли в прибрежных камнях детскими совками –хотя, песка там особого не было, -пытались из мелких камней соорудить нечто в виде «домика», но получалось не очень хорошо; в общем –своих увлечений там тоже хватало. Все же молодые родители –такие, как мы с Ольгой, -их контролировали не так внимательно, поскольку уже знали, что с территории лагеря они никуда не денутся…

Немного забавной была и сцена, часто повторявшаяся по вечерам, перед наступлением темноты –что, как известно, в Крыму происходит весьма внезапно. Мы с Ольгой влезали в палатку, где уже лежала двухлетняя Света –так та жестом показывала на лежавшую рядом двухмесячную Аню –мол, она спит, громко не надо. Честно говоря, в такие моменты мы с трудом сдерживались от хохота –в то же время, удивлялись, как это девочка, которой всего лишь два с небольшим года, уже понимала, что рядом есть кто –то моложе нее; поэтому, не привлекая внимание на себя –как часто и бывает –наоборот, показывала, что рядом есть еще один маленький человек, которого во время его сна лучше не будить…

Единственное, что часто выдавало «с головой» наличие у нас младшей дочки –это процесс ее кормления, который в день проходил несколько раз. В такие моменты Ольга брала двухмесячную Аню на руки, полностью обнаженной садилась перед палаткой, вытягивала ноги и прикладывала новорожденную к своей красивой груди со сплошным загаром. Смотрелось со стороны это очень трогательно –особенно, когда рядом на земле сидела –тоже без одежды –и старшая Света; руки сами тянулись к фотоаппарату «Зенит» -таких снимков я в те дни «нащелкал» великое множество…

И так продолжалось каждый день –утро для нас начиналось с солнечными лучами над морем, все сразу –не пользуясь одеждой вообще –выбирались из палаток наружу. Умывались прямо в море, еду готовили на кострах, которые разводили немного в стороне от палаток –из соображений пожарной безопасности. Потом почти целый день –до самой темноты –либо скакали на волейбольной площадке, либо долго плавали в морских волнах, либо –просто валялись на берегу под солнцем (иногда прямо там мы с Ольгой занимались любовью, кстати –так делали и многие наши соседи –в основном, когда дети спали днем после обеда) –и так до самого вечера, пока не становилось темно –резко и внезапно. Кто –то, правда, сидел на берегу и ночью –чуть ли ни до рассвета следующего дня; но мы –вчетвером забираясь в палатку –почти сразу же засыпали. Единственный день, когда мы долго не ложились спать, был один из июльских вечеров –это был День Рождения Ольги. Как всегда, отметили мы его в лучших тамошних традициях…

В этот день –а это было 27-е июля –Ольге исполнилось уже немало лет, но внешне она выглядела гораздо моложе своего возраста. Весь день все шло, как обычно, -только именинница –по традиции лагеря –ходила с венком из полевых цветов, нарванных рядом, -на голове, как Нимфа из древнегреческих мифов. Тем не менее, целый день мы, как обычно, долго плавали в море, лежали на берегу под солнечными лучами –как всегда, совсем без одежды, -даже днем, когда наши «маленькие феи» спали, -прямо на прибрежных камнях занимались любовью. Ольга, как и раньше, в такие моменты всегда немного стонала от удовольствия –особенно, когда я облизывал языком или прикусывал зубами ее красивую обнаженную грудь со сплошным загаром –только громко кричать от страсти уже не было возможности, поскольку боялись кого –нибудь разбудить –в том числе, и маленьких детей…

Но главное торжество, как всегда, ожидалось вечером, с наступлением темноты. Когда на небе появился диск Луны, в самой середине территории палаточного лагеря зажгли довольно капитальный костер. Все обитатели расселись вокруг, мы с Ольгой были в самом центре –на ней все еще висел цветочный венок, -несмотря на темное время суток, одежды ни на ком не было вообще…

В течение нескольких часов все по очереди поздравляли Ольгу, -даже те, кто раньше ее и не видел –таково было правило в лагере. В качестве «настольного напитка» использовалось нечто безалкогольное собственного производства –там царил «сухой закон»; затем был массовый ночной заплыв в море –«вдоль лунной дорожки» и небольшой хоровод вокруг костра с венками на голове –из таких же сухих растений, собранных прямо рядом. Примерно к полуночи –если не позже –все это завершилось, после чего можно было засыпать –честно говоря, уже хотелось; но на следующее утро Ольга мне рассказала интересную историю:

…Здесь так Дни Рождений, любимый, всегда отмечают, -объяснила она. –Ты здесь уже много лет отдыхаешь, поэтому, наверное, заметил, что подобное происходит регулярно. А, уж если у кого –то –юбилейная дата, так вообще всю ночь положено праздновать, до наступления следующего дня. И с маленькими детьми –тоже самое; раньше здесь и рождались –специальную палатку ставили прямо около воды –теперь от этого отказались, все –таки решили –небезопасно, да и потом в свидетельствах о рождении не пишут по –честному –«Крым, город Коктебель» -а что более «правильным» считается. Ну, сначала обижались, -потом поняли, что бесполезно; теперь высчитываем так рождение будущих детей, чтоб ни летом –вот у нас с тобой так и получается –Света осенью родилась, Аня –весной. «Пузыриков» здесь, -продолжила она. –Сколько угодно, молодых мамаш –тоже; а вот, если рождение «на носу» -дома остаются. А так –подобные мероприятия здесь проходят почти каждое лето, уже все привыкли…
…Это точно, -ответил я. –Любимая, твоими стараниями я уже привык ко всему, и ничему не удивляюсь. И мне с каждым годом все больше нравится тот маленький мир, в котором я обитаю вместе с тобой…-в ответ Ольга ничего не сказала –вместо этого последовал наш затяжной поцелуй, а потом, медленно опустившись на прибрежные камни, мы прямо около палатки занялись любовью. Наши дочки в этот момент спали внутри, причем –очень сладко; поэтому они ничего не увидели…

День же прошел, как обычно, -мы с Ольгой и маленькими Светой и Аней –почти все время мы провели на берегу моря. Наша старшая дочка Света уже пыталась сама зайти в волны, младшая же Аня почти все время спала –либо у Ольги на руках, либо –в палатке; но, когда просыпалась, кричала очень громко –здесь приходилось даже выплывать из морских волн на берег, чтобы прийти на ее детский зов, деваться было некуда. Так –однообразно –прошли потом еще несколько дней, после чего два месяца лета 80-ого года –июнь и июль –завершились как таковые…

Только в самом конце июля мы узнали о том, что в те дни умер знаменитый советский бард и актер «Театра на Таганке» и кино –Владимир Высоцкий. Нам рассказали новые приехавшие в палаточный лагерь, что в то время творилось в Москве. В те дни шла Олимпиада, поэтому официальных сообщений практически не было –только маленький некролог на последней странице одной из газет –по –моему, «Вечерней Москвы»; в городе стояла страшная жара, но на панихиду в театр народ буквально выламывал двери, выстроив на всю соседнюю улицу километровую очередь. Позже, во время движения похоронной процессии в сторону Ваганьковского кладбища, по подворотням вроде как произошло несколько стычек с чекистами, наблюдавшими за мероприятием, -по их «наводке» сначала выламывали портреты умершего из окон по пути, а затем поливалками смывали цветы с проезжей части. Все это делалось в наглую, несмотря на крики из толпы –«Фашисты!» и «Шестерки!»; и тогда –летом 80-ого –у меня возникла какая –то подсознательная ненависть к «КГБ», которую я гораздо позднее «использовал по прямому назначению» -но, об этом –позже…

А буквально через неделю после этого, уже в первых числах августа, завершилась и сама Московская Олимпиада, как таковая. Как нам рассказывали, в общекомандном зачете убедительную победу одержали наши спортсмены; хотя в командно –игровых видах спорта «золота» было меньше, чем ожидалось –разочаровали футбольная сборная, мужские баскетбольная и гандбольная сборные, не добравшиеся до ожидаемых побед. Сама же церемония закрытия, проходившая в «Лужниках», многим запомнилась прощальным полетом на воздушных шариках талисмана Игр –Олимпийского Мишки –под песню «До свиданья, наш ласковый Миша!» плакал почти весь битком набитый стадион…На наше счастье, после завершения Олимпиады, Москва приняла для нас более привычный вид, но возвращаться домой мы пока не торопились…

Но из Крыма все равно пора было уезжать, что мы и сделали в первой половине августа, когда количество палаток рядом стало постепенно уменьшаться. По сложившейся традиции, мы вторую часть летнего отдыха провели, как всегда, еще в одном любимом Ольгой месте –в таком же палаточном лагере, но –в Калининской области, на берегу Селигера. Там тоже, как обычно, одеждой никто не пользовался вообще…

И там весь отдых, как всегда, был таким же, как и в Крыму, -жили тоже в палаточном лагере; купались и лежали на берегу –на этот раз, в прибрежной зеленой траве, -совершенно обнаженными; играли –тоже без одежды –в волейбол на площадке в сосновых зарослях; иногда некоторые –в том числе, и мы с Ольгой, когда наши дочки уже спали в палатке, -прямо на прибрежной траве занимались любовью. Днем же всеобщие дети тоже образовывали компании, и играли сами по себе –от старших отдельно; им никто старался не мешать, поскольку их увлечения не носили агрессивного характера –никаких «войнушек» между ними точно не было…

К тому времени –а это был август –нашей младшей дочке Ане уже исполнилось три месяца, она –в основном, на руках у Ольги –пыталась сесть, но ничего не получалось. Но уже радовало то, что желание подобное было –маленький ребенок пытался увидеть, что происходило вокруг, -это вызывало только положительные эмоции. Кстати, и там –на берегу Селигера, -повторилась трогательная сцена, которую я в то лето наблюдал сначала на берегу Щербинского пруда, а затем –и в Коктебеле, -когда маленькая Аня, спавшая у Ольги на руках, просыпалась и начинала немного кричать, сразу же в ответ начинался процесс грудного кормления, который на природе выглядел весьма красиво, -Ольга в такие моменты смотрелась очень эффектно, и я эти мгновения тоже последовательно запечатлял на пленку черно –белого «Зенита», к которому руки буквально сами и тянулись. Так все последовательно и повторялось, и пробыли на берегу Селигера мы около трех недель, -почти каждый день был такой же, как и предыдущий, -активные заплывы в озере среди зарослей и кувшинок, между которыми Ольга, иногда плавая на спине, любила просто «разложиться» на поверхности воды, закидывая голову в небо и разбросив руки в стороны; участие в волейбольных играх на площадке между сосновыми зарослями; ночной костер –в самой середине территории, у которого многие из нас готовы –без одежды –сидеть хоть до следующего утра; по ночам пытались увидеть звездопад, характерный для августа, -чтобы загадать желание; некоторые парочки в темноте –прямо на берегу озера –весьма темпераментно занимались любовью, слышно было даже издали, -иногда и мы себе такое позволяли, но Ольга от удовольствия стонала не так громко –она боялась разбудить двух наших маленьких красавиц –Свету и Аню…
В Москву же мы –вчетвером –на «Копейке» -вернулись уже под самый конец лета 80-ого года. В дачном поселке Щербинского района за это время произошло, как выяснилось, немало интересного. Во –первых, отец Ольги –Виктор Михайлович –пока нас никого не было –не только собственноручно построил первый этаж нового дома –без посторонней помощи; во –вторых он начал весьма активно воспитывать и двух своих внуков –Игоря и Кирилла –детей Михаила, который по –прежнему был в Афганистане. За лето от Михаила Подольского была пара посланий, но стихов новых больше он не написал…

Но и сам текст писем был уже привычным –ничего нового не сообщалось. Как и прежде, было сказано, что «…все более –менее нормально; целый день в пути, или –на строительстве очередного объекта –школы или больницы, или чего-то подобного; температура на солнце –больше «+40»; ремонтом машин занимаемся по ночам; спим мало; часто слушаем авторские выступления Анатолия Шилкинского; иногда в дороге –по пол –суток, но за рулем уже спать не хочется; о боевых действиях слышали много, но сами в них участия практически не принимаем…» -и так далее. Иногда снова создавалось впечатление, что речь шла не о военной компании, а о каком –нибудь строительном отряде –где –нибудь в Средней Азии или же –на востоке РСФСР; хотя, может, так на тот момент времени ТАМ и было на самом деле…

Но жить в частично построенном новом домике было рано. Во –первых, в нем еще не было второго этажа и, разумеется, крыши; во –вторых –на полу почти во всех комнатах был слой стружки от досок, или же жутко несло строительной краской; в окнах –комнат оказалось две, как и планировалось, -пока не было стекол. Да, и печка в дальней комнате была только на «начальной стадии» -здесь самому уже –без помощи поселкового печника –уже справиться было невозможно…

…Что смог и успел, -объяснил мне Виктор Михайлович, показывая «объект». –То и сделал, дальше одному никак, нужен кто –то еще. Вот, тебя и дожидаюсь, -больше –то некого ждать –Миша там, похоже, надолго застрял; а дети его еще очень маленькие, сам понимаешь…Ну, ладно, -продолжил он. –Для печки мастера –то в поселке найти –это не проблема –есть тут у нас один –бывший фронтовик Григорий Андреевич, но руки до сих пор работают, и видит прекрасно –даже «Орден Славы» за труды получил. Вот, к нему и обращусь…А все остальное –тут уж тебе присоединяться придется, пока время есть. Все замыслы расскажу, да, и ты сам –в процессе –поймешь, я на тебя рассчитываю; уже же говорил –никогда не нанимаю всяких «шабашников» и им подобных –от них толку никакого, знаю по своему опыту…Так что, пока лето –работы тут тебе хватит на целые дни до темноты…

Честно сказать, подобная перспектива меня не слишком радовала. Но, с другой стороны, я понимал, что деваться было некуда –ведь Виктор Михайлович на тот момент и без того уже сделал больше половины того, чего задумывал изначально. А работы в недостроенном домике там, действительно, хватало; поэтому мое участие там тогда –летом 80-ого года –было просто необходимо. К тому же, как сам хозяин –намного раньше –правильно говорил мне –«Если хочешь на своих детей произвести лучшее впечатление –сам построй дом на их глазах, чтоб они видели этот процесс, тогда ты будешь у них «авторитетом»…». В данном случае, все было очень актуально –у нас с Ольгой на тот момент времени уже было две дочки –младшей, правда, было только четыре месяца; но, чтобы произвести на них лучшее впечатление, нужно было именно тогда и довершить начатое Виктором Михайловичем строительство. Работы, разумеется, там было «много и надолго», но морально я был готов уже ко всему. Опять же, стимулом было то, что каждый вечер –после трудового дня –мы с Ольгой и нашими дочками Светой и Аней –отправлялись на берег Щербинского пруда, где купались обнаженными почти до глубокой темноты, пока над водной гладью пруда, как и в Крыму, не появлялась лунная дорожка. Но здесь –в отличие от Крыма –надо было идти спать уже домой, на берегу оставаться до утра возможности не было…

Так для меня завершалось очередное лето –на этот раз первое в восьмидесятые годы ХХ века…Но самое интересное было еще впереди…


Продолжение следует…


(с) июль 2013 –январь 2015 гг.