(повесть об Украине велосипедной)
По дороге из Одессы в Николаев мчал автомобиль BMW с четырьмя пассажирами. На задних сидениях расположились двое немолодых людей. Один из них был Михаил Корнеев, директор велосипедной фирмы, производившей велосипеды марки Forward с засекреченным цехом в Николаеве. Именно этот факт был причиной, по которой в велобайкерской среде данный персонаж был известен под прозвищем Форвард. Другой был его заместитель, Антон Репов, к которому Корнеев особого доверия не питал, но держал на работе из коммерческого интереса корпорации. На передних креслах сидели двое помощников, нанятых по протекции Репова; сидевшего за рулем худощавого верзилу сотрудники называли Коляном, рядом с водителем сидел сотрудник, который чаще думал своим раскормленным пузом нежели головой. Называли его Вованом.
– Репов, ты хуже грязи! – возмущался Корнеев во время упомянутой нами поездки.
– Михаил Павлович, вы только выслушайте мой план! – Репов, казалось, делал всё возможное и невозможное, чтобы втереться в доверие.
– Знаю я твой план! Ты только и ждешь моей смерти, чтобы заграбастать мою компанию!
– Это ужасно, я вовсе не желаю Вашей смерти!
– Я никогда не питал к тебе доверия, но у тебя есть деловая жилка, которую я ценю.
– Ну, что Вы, спасибо!
– Да, кстати, твоя последняя идея… Явиться на собрание наших акционеров с тусовкой веллеров… Кого ты лечишь, Репов?!
– Акционеров. Пусть видят, что мы дружим с нашими покупателями.
– А что ты знаешь о наших покупателях? Ты хоть раз садился на вел?
– Знаете, я бы и сейчас был на веле, если б не дестабилизирующее состояние в ушах.
– Твои уши в порядке, Репов. Меня пугает то, что между ними.
Именно в этот момент по обе стороны от автомобиля пронеслась группа шоссейных велосипедов, в то время, как их главарь описал в воздухе дугу над автомобилем Корнеева и задним колесом задел капот. После этого главарь группы шоссейников мягко спикировал на асфальт, как будто и не было никакого трюка. За рулем отборным матом выругался Колян. Поглядев из открытого окна вслед спинам велосипедистов, Корнеев с восторгом отметил:
– А вот и ребята, с которыми я бы смог поехать. Надо б узнать, кто они.
Корнеев не случайно заприметил обогнавших его велопилотов. Все как один ехали на шоссейных велосипедах Libero, которые пару лет назад выпускала корпорация Forward. Эта группа называлась в велобайкерской среде Летуны, до прошлого года ее возглавлял мощный старик по прозвищу Батя Толик, но потом решил, как он сам сказал, «уйти на заслуженный отдых» и оставил группу, передав бразды правления своему преданному соратнику Борису Матвейко, имевшему в группе кличку Бэн. Летуны были крепкие ребята со свинцовыми ногами, образно говоря, конечно. Они могли бы сделать карьеру в гоночном велоспорте, но вместо этого бесцельно гоняли по дорогам между украинскими областями, и забавы ради вступали в драки «с колес» с представителями других велогрупп.
В день, с которого начинается наше повествование, Летуны, обогнав Корнеева и его коллег, сели на привал в придорожный бар в селе Свердлово. От автомобиля Корнеева они оторвались не более чем на пять минут. Не трудно догадаться, что вскоре к бару подъехал BMW, из салона заприметили ряды припаркованных велосипедов и сделали тут же остановку.
– Это место только для байкеров. Держался бы ты отсюда подальше, Репов, – предупредил Корнеев не без известной доли иронии.
Ничего не подозревавшие Летуны распивали пиво и играли в карты. Один из группы подошел к Борису у барной стойки сказал:
– Послушай, Бэн, у нас проблемы. Если у нас не будет денег, влетим по полной.
– Расслабься. Я чувствую, нас что-то ждет. Что-то важное.
Неизвестно, что именно предчувствовал Бэн, но тут резко распахнулась входная дверь, и Летуны увидели уже много лет знакомое всем лицо друга. Корнеев, он же Форвард, переступил порог бара с вопросом:
– Отлично. И что за тип зацепил мою машину?
В автомобиле ждали минут пятнадцать, прежде чем Репов стал проявлять нетерпение:
– Интересно, что могло там задержать старика?
– Наверное, старина Форвард нарвался на неприятности? – предположил Колян.
Вмешался Вован, сторонник более крутых развязок:
– А может они просто «наехали» на старика и теперь роют ямку два на четыре…
– Интересная идея, – похвалил Репов, – но маловероятно. Скорее всего, старина достает их своими байками о славном прошлом.
Репов был прав. Бэн и многие Летуны уже много лет знали и уважали Корнеева, который в прошлом был таким же велосипедистом, как и они сами, пока основанный им велобизнес не перенес его в лигу повыше.
– А с кем же ты гоняешь в эти дни? – спросил Форварда Бэн.
Ответ прозвучал не от Корнеева, а от нарисовавшейся во входе в бар тучной фигуры Репова:
– Он гоняет со мной. Но уверен, что он бы охотно гонял с твоей маленькой компанией.
Корнеев либерально относился ко всему кроме неподчинения со стороны коллег:
– Репов, я же сказал ждать меня в «бэхе».
Репов же, как всегда, невозмутимо парировал:
– Я подумал, что потребуется помощь в Вашей торговле.
– Торговле? – с недоумением переспросил Бэн.
– Да. Мы приехали с целью предложить вам работу. Михаилу Павловичу требуется сопровождение на ежегодное собрание акционеров корпорации Forward.
В этот момент Бэном овладели противоречивые чувства. Прокатить в обществе старого напарника по велопоездкам – дело заманчивое, пусть даже на этот раз друг был не на велосипеде. Это даже не воспринимается как работа, стоящая денег. Но расплывшаяся жиром физиономия Репова внушала всё, что угодно, только не доверие. Интуитивно чувствовалась подстава, причем неясная опасность грозила не столько Форварду-Корнееву, сколько всей группе Летунов. Надо категорически отказаться.
– Мы похожи на сервис обеспечения эскорта? – сострил Бэн.
– Разумеется, мы щедро возместим затраченное время, – Репов делал вид, что не понимал: деньги в этом вопросе главу Летунов волнуют меньше всего.
– Неинтересно.
– Ясное дело, что деньги вам потребуются…
– Послушай, – Бэн понимал, что назойливого маркетолога можно остановить только резкостью. – Летуны – не наемные головорезы.
– Даже будь то предсмертное желание Форварда? – мерзавец Репов не скупился ни на какие средства достижения цели. Разошедшегося коллегу поставил на место Корнеев громовым ударом кулака об стойку:
– Репов! Ничего себе! Я бы…
В глубине души Бэн был миролюбив, поэтому не пожелал, чтобы конфликт достиг своего апогея.
– Побудь здесь, Форвард, – сказал он. – Я бы хотел поболтать с господином Реповым на свежем воздухе, если никто не против.
– Отличная идея! – поддержал Репов, которому всегда было удобно уговаривать оппонентов с глазу на глаз.
Бэн и Репов прошли на задний дворик бара, причем Репов тайком подмигнул сидящим в авто сотрудникам. Искушенный детективами читатель вполне должен понимать, что это был условный сигнал. И заметь его Бэн, он бы ни за что не остановился бы спиной к корпоративной машине, прежде чем заговорить с Реповым. Здесь, без посторонних ушей вблизи, замдиректора заговорил прямо:
– Врачи говорят, что ему осталось жить лишь несколько месяцев.
– Это плохая новость для всех нас. Он не только классный мужик, он к тому же последний производитель велосипедов в стране. Что будет с производством, когда он умрет?
– Не беспокойся, у меня есть план. Ты узнаешь обо всем, если поедешь с нами на собрание акционеров в Николаев.
Таких вещей Бэн не любил. Если разговор происходит здесь и сейчас, к чему эти не украинские и не русские мансы типа «поедь с нами – узнаешь»? Так что автор остается солидарен с его ответом:
– Никаких игр, Репов. Летуны не наемные головорезы. Хочешь полноценную свиту, задействуй ротвейлеров на унициклах.
– Ты говоришь о десятке дрессированных собак, которые три года назад сбежали из одесского цирка и по сей день попадаются на дорогах юга страны?
– Да, о них самых. Они укатили из цирка на унициклах, на которых выступали для детишек, и пользуются ими по сей день. То и дело наблюдаются то в Овидиопольском, то в Коминтерновском районе.
Репов же и далее гнул свою линию:
– Старик сказал, либо Летуны, либо никто.
– Тогда, похоже, что никто.
– Гм… это твои последние слова?
– Они самые.
– Тогда позволь, я сделаю последнее предложение.
Репов соврал. Реальное последнее предложение внес Вован и не в словесной форме отнюдь. Дубина обрушилась на голову Бэна с силой кирпича, выпущенного снайпером с высоты пятого этажа. Покуда лидер Летунов лежал лицом вниз без сознания, Репов планировал, как обмануть остальных велосипедистов.
– Вован, надень его куртку и подкати поближе его велосипед. А мы с Коляном выбросим эти сто двадцать килограмм мусора. Надо, чтобы всё выглядело как несчастный случай по пьянке.
Тем временем Корнеев, он же Форвард, откровенничал с Летунами за барной стойкой:
– Нет, как вам нравится, это набитое дерьмо думает, что я позволю ему управлять производством после своей смерти. Нет же, его ждет сюрприз!
Но никто не спросил, что за сюрприз, поскольку в этот момент пятеро из Летунов увидели, как мимо окон промчался велосипед их главаря с наездником. Всё, что они успели рассмотреть – это куртку Бэна. Вполне понятно, что один из них задал всем вопрос:
– Эй, а куда это Бэн покатил?
Ответил вновь появившийся в дверях бара Репов:
– Ваш коллега согласился принять наше любезное предложение. Поэтому он поехал вперед, чтобы проверить чисто ли на дороге.
– Мда? – недоверчиво протянул один из приближенных к Бэну Летунов.
Корнеев знал Репова уже не один десяток лет, но при этом тоже поверил в такой исход переговоров.
– Вот как! – обрадовался он. – Тогда поехали, ребята!
Под вопли «Николаев, мы едем!» велосипедисты запрыгнули на своих железных коней и поехали вместе с BMW, ни о чем дурном не подозревая.
Когда Бэн открыл глаза, первое, что ему показалось, что он проснулся утром после обычной ночевки в кемпинге. Только почему-то очень болит голова и адски темно, невзирая на утренний час. Потом сознание кадр за кадром восстановило в его памяти по кусочкам разговор с Реповым. Потом возник зашедший в бар Форвард, он же Михаил Корнеев. И финал воспоминаний – смачный удар чего-то твердого об голову. Ёлы-палы, пронеслось в голове. Что это было? Где я?
Он стукнул в кулаком в темноту небес. Это небо какое-то странное. Оно твердо не по-небесному. И таким гулом отзывается на удар не небо, а мусорный контейнер, когда колотишь по нему ведром. Второй удар – и это никогда не светлеющее небо оказалось распахнувшейся крышкой. Таки крышкой контейнера для отходов. Бэн вылез на улицу. Теперь, оказавшись на заднем дворике бара, он опять вспомнил весь разговор с Реповым.
Велосипед поджидал его с другой стороны от бара. Поблизости не было ни велосипедов товарищей, ни корпоративного авто с Форвардом и сотрудниками. Надо ехать, и с этой мыслью Бэн подошел к велосипеду, дабы открыть велозамок, страховавший транспорт от возможного угона. И тут – на тебе сюрприз. Ни в одном из привычных для этого карманов не обнаружилось ключа для безопасной парковки. Если быть точнее, пропала вся связка ключей – велосипедный замок, гараж – ключи эти просто исчезли, как не бывали и вовсе.
– Что это за шутник меня обработал? – процедил Бэн сквозь зубы.
Тогда он подошел к бару. Дверь была заперта, хотя время возможных посетителей еще не прошло. Постучался. В ответ тишина. Заглянул в окна. Там пусто, если не считать присутствовавшего за стойкой бармена. Значит, заперся и никого не хочет принимать. Какого же хрена?!
Что у велосипедиста сильнее: руки или ноги? Да, ясен перец, дверь, которую не отворит рука, отопрет нога. И по уложенной на пол двери Бэн вошел в бар – ведь там же тот самый бармен, что был с утра и должен он знать, куда вся компания подевалась. Перепутать с кем-либо другим бармена местного трудно. Лысая и жирная туша, невесть зачем вставившая себе в нос золотое кольцо. Такие Бэну не нравились, но этот тип единственный, кто мог пролить свет на всё, что было, пока сам он был без сознания.
– Я поправил твою дверь, она плохо открывалась.
Бармэн только мог побагроветь. Он с удовольствием навешал бы этому рейдеру по самое не балуй и заставил бы заплатить за ремонт двери и моральный ущерб, но он боялся этого человека. Он вообще боялся всех. Потому и решил попробовать повести разговор в мирное русло:
– Послушай, я не хочу неприятностей. Не ввязывай меня в эту историю.
Похоже, подробного объяснения, что тут было, не добиться. А ведь этот бармен мог быть и соучастником заговора против Летунов. Надо бы пригрозить ограблением. Но только он посмотрел на кассу, как бармен среагировал моментально:
– Нет смысла. Здесь пусто. Ничего нет.
Бэн на минуту задумался. Болела голова, он не мог сообразить, как правильнее повести беседу. Начать решил издалека:
– Не люблю колец в носу.
Ответ бармена давал повод заключить вполне точный медицинский диагноз:
– Я тоже, но кто-то мне его вставил.
Ясно было одно. По-хорошему разговориться и объяснить ситуацию заставить пациента возможным не представлялось. Придется вести диалог агрессивно:
– Ты знаешь, что хорошо смотрелось бы на твоем носу?
– Что? – осведомился бармен и менее чем через секунду пожалел о своем любопытстве.
– Стойка.
И тут же нос бармена со звоном рухнул на барную стойку, где и лежал беспомощно, притягиваемый за кольцо вниз сильной рукой.
– А теперь кончай дурака валять.
– Ммууу! Хорошо! У меня твои ключи, но я ничего не знаю. У них были пушки. И они велели задержать тебя, чем дольше, тем лучше.
– Зачем?
– Я не знаю! Не знаю! – мычал бармен, оставаясь прикованным носом к стойке. – Они что-то говорили о засаде выше по дороге.
– А еще что?
– Ничего! Слушай, мужик! Вот твои ключи, мир?
Видимо выжимать из этого труса окольцованного уже нечего, поэтому Бэн решил вернуть бармену право обладания собственным носом. Желая окончательного перемирия, бармен решил открыть еще одну интересную подробность:
– Кто-то из них сказал, что тебя нужно убить и представить это как несчастный случай, типа ты сам по пьяни себя покалечил.
– Мда, эти гады здесь потрудились. Но зачем же делать засаду на Летунов?
Одно было ясно на сто процентов. Нужно было ехать отсюда в николаевском направлении. По возможности скорее, пока не случилось чего.
Пяти километров Бэн не отъехал от бара, когда сзади раздался оглушительный лай собаки. Крутя педали уницикла, лидера Летунов на немаленькой скорости догонял ротвейлер, один из беглых цирковых псов, покинувших одесский цирк. Теперь эта гавкающая свора группами или по отдельности разъезжала по трассам на колесах, шокируя попутных водителей и нападая на каждого, от кого можно было добиться еды для облегчения своего нынешнего голодного существования.
Несмотря на то, что не кушала дня три, собака проворно догнала Бэна и впилась зубами в его куртку. Крутой виражный зигзаг не помог – челюстей псина не разжимала. Тогда Бэн описал в воздухе вертикальный круг около собственной головы, собака не справилась с балансом, разжала зубы и плюхнулась с унициклом на асфальт. Красиво приземлившись, Бэн спешился и отвесил растянувшемуся ротвейлеру пинков двадцать, чтобы не спешил догонять. Затем поехал дальше.
Далеко отъехать ему не судилось, так как подобные велотрюки не очень сочетаются с шоссейным велосипедом. К тому же не знал он, что заботливая рука, отключившая его возле бара, поослабляла на велосипеде все возможные гайки. Случайную ямку на дороге Бэн преодолевал излюбленным способом, задрав в воздух переднее колесо. Не успел он выровнять велосипед в привычном положении, как освобожденное от давления на асфальт колесо выпало из места осевого фиксажа и укатилось неведомо куда. Через секунду велосипед грузно лег на осевые пазы в передней вилке, которые протерлись по дороге так, что посыпались искры. От резкого торможения Бэна выкинуло через руль, смачный удар головой о землю, и результат вполне предсказуемый – отключка.
Поскольку автор не является медиком или экстрасенсом, ему затруднительно сказать, в каком измерении пространства и времени пребывал Бэн следующие несколько часов. Одно скажу точно, что в мозгу у него звучал обрывками голос Репова:
– Последнее предложение… Отличная идея!.. Предсмертное желание Корнеева… Не волнуйся, у меня есть план!..
К этому подмешивался голос бармена:
– … убить тебя и выдать за самоубийство по пьяни… у них были пушки… что-то насчет засады на дороге…
К слову, где-то рядом сквозь щелчки затвора фотоаппарата звучал еще один голос, визгливый, судя по всему женский, который изо всех сил пытался докричаться до его мозга:
– Мужик! Шо за выгляд! Змушу редактора в кольори напечатать. Допомогты може? Ну-ну, годи стогнуты. Я тут дэкого знаю, хто може всэ почыныты.
Потом на какое-то время в сознании Бэна воцарилась абсолютная тишина. Еще через какое-то время глаза его стали воспринимать и доносить до мозга картинки из окружающего мира. Самая первая из них – неясное, но обретающее всё более четкие контуры изображение инопланетянина. В мозгах невольно пронеслась мысль, что велосипед с ним взмыл над дорогой и пересек галактику. Потом мозги всё же несколько подправили картинку и дали ему понять, что перед ним, лежащим на какой-то кушетке, стоит человеческое существо в очках механика и респираторе, одетое в мастеровую спецовку. Он приподнялся, осмотрелся вокруг и понял окончательно, что перед ним работник мастерской, а сам он находится в этой самой мастерской, почивая на кушетке для отдыха.
– Ты кто? – спросил Бэн фигуру в респираторе.
Существо сняло очки и респиратор, направив на Бэна пристальный взгляд. Теперь было видно, что это женщина зрелых лет, то есть уже не студенточка, но далеко и не старуха, шатенка с пышной, но не длинной шевелюрой, высокого роста и, возможно, спортивного телосложения, насколько это было заметно под спецодеждой мастера. Ответила она почти сразу, было видно, что она не боялась Бэна, как это делали многие при первой встрече.
– Я механик. И между прочим неплохой доктор. Меня зовут Марина.
– Я Борис. Можно называть меня Бэном. Это кличка для своих.
Тут он понял, что она и могла стать причиной его пребывания в отключке. По крайней мере, он не мог вспомнить, при каких обстоятельствах терял сознание и как сюда попал. Как бы там ни было, он спросил:
– Ты зачем мне врезала по голове, Марина?
Он ожидал услышать что-то в духе «я тебя не била», а такое всегда наталкивает на подозрение, что всё было наоборот. Но ответ вместо этого был таков:
– Ты попал в аварию. Репортерша нашла тебя и отвезла сюда с велосипедом.
– Велосипед! – память стала восстанавливаться, он вспомнил аварию и признал для себя, что ему не врали. – Что ты сделала с велом?
Только теперь он обратил внимание, что его полуразобранный велосипед зафиксирован на домкрате посреди мастерской.
– Вернула его с того света. То же самое я сделала и с тобой. Впрочем, мне надо помочь, чтобы я закончила начатое.
«Хм… помогать незнакомому человеку делать невесть что с моим велосипедом,» – Бэн решил, что сперва он получше познакомится с мастерицей, а то как бы потом не пожалеть.
– У тебя есть фамилия? – спросил он.
– Да, но не хочу лишний раз вспоминать о ней. А ты?
– Так же само.
– Тогда мы найдем общий язык, как я понимаю.
– У тебя тут официальный сервис-центр Forward?
– Можно сказать, что это именно сервис-центр Forward, только у меня нет официальных бумаг.
– Ага, какое-то левое дельце Форварда?
– Лучше считать это делом отступника Форварда.
– Где ты освоила веломеханику?
– Я выросла, починяя и собирая велосипеды вместе с отцом. Помню, мы как-то целое лето потратили на реставрацию одного антикварного велика Старт-Шоссе. Каждую деталь начинили до блеска. Но при неясных обстоятельствах он исчез, и больше его с той поры не видели. Впоследствии я занялась ремонтом тостеров.
– Ты живешь в этом поселке?
– Свердлово для меня большое село скорее, чем поселок. Сама я тут с год, а многие уезжают отсюда насовсем. Либо привыкаешь к сельской жизни, либо пакуешь чемоданы. Как-то так. Меня это окружение вполне устраивает.
– Тебя лично и впрямь устраивает эта глушь?
– Я знаю только одно. С тостерами я тут в своей струе – и всё тут. Что-то ты больше интересуешься мной, чем своим велосипедом.
Тут Бэн вспомнил, что Марина просила помочь с ремонтом. Может, там не всё так трудно, и можно попросить Марину сделать всё побыстрее?
– Мне нужно отсюда валить и быстро.
– Проблемы с ментами?
– Не в этом районе.
– А к чему спешить тогда?
– Моя группа в беде.
– Летуны?
– Откуда ты знаешь?
– Ваше название на твоей куртке с обратной стороны.
– На них замышляют засаду, мне надо их перестраховать от неприятности.
– Ну, тогда вернем этого больного на дорогу, лады?
– В каком он состоянии?
– Уже лучше, но тебе придется помочь мне. Передняя вилка раскрошилась в стружку, придется полностью менять. Нужна новая, в общем. Кто-то украл мою газовую горелку, прикинь? Без нее я не смогу закончить. И последнее, но не маловажное. Ты запустил до беспредела свою цепь. Смазать бы ее, но у меня кончилось машинное масло.
– И где мне искать всё это?
– Придется тебе потрудиться.
– Где новую вилку искать?
– Вилка нужна необязательно новая, лишь бы не битая в куски. Спроси у моего соседа Васи. Он живет в старом грузовике на этой же улице. И содержит большущую свалку металлолома.
– Где может быть твоя горелка?
– Не знаю, закинь удочку. До сих пор не могу поверить, что кто-то украл горелку. Ну, кто в округе мог такое сделать?
– А масло машинное где добыть?
– Сейчас ночь, и с этим трудно. Но может пригодиться не только масло. Цепь можно смазать и бензином, а у нас возле трассы автозаправка. Моя интуиция подсказывает, что надо их проверить на наличие бензина.
– Думаю, что управлюсь.
– Хорошо.
Тут только у Бэна проснулось чувство совести.
– У меня нет денег, чтоб заплатить тебе.
– Ладно, с тебя я ничего не возьму. Я так долго не прикасалась ни к чему, кроме тостеров, что приложить руки к твоему бычку – это просто удовольствие!
– Ну, спасибо тогда.
– Не стоит благодарности.
– Ладно, продолжай работу.
– Скажи мне, если понадобится аспирин или еще чего.
Что ж, ясно одно. Надо срочно всё это разруливать и быстро ехать за командой, пока она там по уши в проблемах не увязла.
Марина жила и работала в достаточно необычных условиях. Мастерская была расположена на втором этаже, в то время как первого не существовало и в помине. От земли наверх вели садовые лестницы, которые одновременно были и опорными балками. Связующим между этажами было и крыльцо, переделанное в элеваторную платформу.
Во дворе мастерской сидела девушка и читала газеты по полномера за четверть минуты. Завидев Бэна, она повернулась к нему со словами:
– Прывит! Добрэ, що ты ще не вмэр! Материальчик з тобою выйдэ гарный.
Бэн догадался, что это и была репортерша, которая доставила его сюда после аварии.
– Я слышал, ты спасла мне жизнь.
– Да, но нэ пэрэймайся. Я нэ старалася особо. Просто шукала материал на фото о дорожно-транспортных прыгодах, а тут ты знэнацька…
– Кому нужно фото, где я истекаю кровью?
– Не в крови дило, просто ты красывенько так лежав, доки був без сознання.
Здесь был шанс ускорить дорогу до уехавших вперед товарищей.
– Послушай, мне надо остановить засаду.
– Засаду! Ты сэрйозно? Дэ?
– Где-то между этим местом и Николаевым. Мои ребята сопровождают шишек на «бэхе» на собрание акционеров Форварда в Николаеве. По дороге на них планируется засада… Знаешь, мне об этом неловко просить…
– Давай, мужик, кажи прямо, чого потрибно.
– Может, подвезешь меня на машине? Надо остановить эту засаду.
– Так, дийсно! Трэба дистатыся туды и помишати. Алэ нажаль зараз я бэз колис.
– А сюда с велосипедом меня ты как привезла?
– Штовхала.
– Лады, я пойду тогда.
– Так, добрэ! Ганяй обэрэжно, чувак!
Естественно Бэн не поверил, что без всякой машины был сюда доставлен в отрубе. Поэтому, сделав вид, что ушел, он спрятался за забором и стал подсматривать за репортершей. Та оглянулась по сторонам, вскочила с места и нырнула под высокое крыльцо мастерской. На весь двор заревел мотор авто, и выехавший из-под лестницы «Опель» крутым виражом развернулся и скрылся в направлении на Николаев.
– Спасибо за подвоз, я бы сказал тебе, – пробормотал Бэн и пешком удалился вглубь села.
Обход Свердлово Бэн решил начать с Васи, соседа Марины. Ржавый грузовик, который одновременно был кладовкой хозяина, нашелся быстро. Здесь же был сарай, через который был главный вход в жилье, по всей видимости. О наличии подземного помещения говорил ничем не прикрытый люк, сквозь решетку которого мерцали блики света. Да и запах поднимался такой, будто внизу, то ли сваркой занимались, то ли чинили электрику кривыми руками. Начать Бэн решил с мирных переговоров, а потому просто постучался. Мерцание в люке прекратилось. В сарае что-то зажужжало, тяжелые шаги приблизились к двери с той стороны, хриплый прокуренный голос злобно рявкнул:
– Хто там ище?
А что сказать? Бэн не подготовился к диалогу, поэтому выдержал паузу, что еще больше обозлило хозяина:
– Эй, я займаюся дилом, покрыцьку. Я нэ маю часу на таку задныцю, як ты.
Надо вступать в переговоры, в конце-концов.
– Послушай, – Бэн еще верил в мирный исход переговоров. – Я друг Марины.
– Я нэ крав у нэи горилкы. Я чесно роблю свою справу. Ци рукы ничого и николы нэ кралы… Агов, в тэбэ всэ?
С трепом при таком ведении беседы действительно было всё. Дальше надо решать силой. Пинком ноги Бэн уложил дверь на пол, прежде чем Вася в своем сарае понял, что произошло.
Интерьер сарайчика был кухней, спальней и прихожей сразу. Возле заваленной двери в нижнем белье лежало тучное тело Васи в отключке, так что теперь была полная свобода действий. Неплохо бы отыскать спуск под землю и найти то, что воняло через люк на весь двор сваркой. Вместо лестницы вниз глаз находил разные дверцы. Интересно, этот Васёк телепортируется между этажами? Приводить его в чувство для объяснений как-то не хотелось. Поэтому Бэн стал наугад открывать дверцы. За одной из них была просто кладовка, где ничего кроме отмычки не хранилось. За другой был холодильник с провонявшимся мясом сомнительного срока пригодности. Это был либо корм для собаки, либо обед Васи. Клептоманией Бэн не страдал, но решил, что найденное добро где-нибудь в дальнейшем сгодится, поэтому все трофеи забрал с собой. Висевшие над телом Васи шляпы и пальто из девятнадцатого века было решено оставить.
Бэн еще раз осмотрел сарай. Никакого спуска в подвал реально не было, его внимание привлек пол. Под одной из стен целый прямоугольник пола был другого цвета и вообще из другого материала. Из любопытства он пощупал прямоугольник ногой, а потом встал на него в полный вес. О чудо! Земля сама поехала вниз! А этот Вася механизатор. Сам он, небось, смастерил этот лифт под землю? В подвальном помещении был полумрак. Но даже того света, что проникал, было достаточно, чтобы проследить в общем и целом биографию этого типа. Сосед Марины был типичным алкоголиком, страдавшим, как многие из таковых, галлюцинациями, которые он воплощал в изготовлении всего, что ему мерещилось, из металла. Здесь были и одноглазые собаки с тремя ушами, коты с человеческими конечностями, бык с головой человека, кролики с хоботом слона и обезьяньими ушами, а на самом видном месте сиял серебристый череп человека с козьими рогами. Мда, любой местный нарколог мог бы упрятать Васю на принудительное лечение, а в его подвальчике открыть музей и загребать кассу по полной. Любопытно, каким инструментом всё это клепалось воедино? А вот и он – портативная газовая горелка, которая могла бы пригодиться и Марине.
Когда Бэн вернулся к Марине с найденным, она просто обомлела:
– Это же моя горелка! Как ты нашел ее?
Сдать соседа Марине или пожалеть – ему ведь и так досталось, подумал Бэн. Решил пожалеть, поэтому небрежно ляпнул:
– Просто лежала поблизости.
– Ну, ладно, вилка, смазка – и мы на дороге.
Вилку имело смысл искать только на Васиной свалке металлолома, к тому же Бэн уже заприметил ее высотную ограду неподалеку от жилища и мастерской этого Василия. Судя по высоте забора, Вася отобрал у государства тюрьму под свой склад. Запиралось это хозяйство дверью-жалюзи. Поднять руками эту железную занавесь оказалось не под силу. Рядом была веревка, по которой без труда можно было перелезть через стенку, но стоило Бэну за нее потянуть, как ее натяжение резко ослабло – лазить по такому было просто нереально – зато поднялись входные жалюзи. Борис обрадовался было, двинулся к свободному проему, но только он отпустил веревку, жалюзи молниеносно закрыли проход. Пока не было никаких идей, как доработать эту систему «вход-выход», и Бэн переключился на поиски смазки.
Канистру и шланг, пригодные для добычи масла или бензина Бэн еще раньше видел у Марины в мастерской, поэтому решил вернуться за ними. В уголке, где сложен был весь этот инвентарь, его внимание привлекла фотография на стене. Это было черно-белое изображение немолодого мужчины и девочки-школьницы. Всё бы ничего, но примечательно, что мужчина чем-то походил на Форварда, в смысле Михаила Корнеева, а девочка отдаленно напоминала Марину. Было некрасиво, но почему-то фото вызвало у Бэна сильное любопытство. Но Марина для него уже была своим человеком, поэтому без особых зазрений совести спросил:
– Кто это?
– На фото я и мой дядя Петя. После ссоры с отцом я жила с ним в том месте, что на заднем плане. Это так называемое норковое ранчо. Находится оно между селами Сычавка и Кошары. После смерти дяди это место досталось мне.
– Значит, ты теперь норковый фермер?
– Нет, конечно. Еще задолго до дядиной смерти там наступило полное запустение. И если мне нужно уединиться, я наведываюсь туда.
Но эту лирику пора было заканчивать: впереди у Бэна была миссия «смазка».
Территория автозаправки была обнесена забором, а въездные ворота на ночь запирались на висячий амбарный замок. Бэну оставалось только порадоваться, что утащил из Васиного сарая отмычку. Она без особых усилий одолела этот запор, и Бэн бесшумно пробрался на территорию. К слову, он забрал взломанный замок, так как уже придумал, где будет его использовать в дальнейшем.
В сторонке стояла цистерна с бензином, на которой незваный гость и остановил свой выбор. Конечно, он понимал, что эта штука может быть под звуковой охраной. И он правильно догадался: легкое прикосновение рукой, и эта цистерна запищала так, что могло бы проснуться всё Свердлово.
Теперь у Бэна был тройной выбор. Первый вариант – ретироваться подальше, но остаться без смазки. Второй вариант – не прятаться, стать мишенью для тех, кто приедет на дурные вопли сирены, но это тоже бесперспективно. Третий вариант – скрыться за вертикально стоящей неподалеку гранитной плитой и подождать, что будет дальше. Вот этот последний вариант Бэн решил выбрать.
Выбрал вовремя, поскольку из глубины села к автозаправке приближалась еще одна завывающая сирена. На территорию въехал автомобиль Жигули, из него вышли двое сотрудников сельской милиции с воплями:
– Так, стий, гад, дэ…
– А дэ вин в биса? – спросил другой милиционер, видя, что кругом нет ни души. Тем временем затихла сирена цистерны.
– Слухай, Мыколо, а вин же миг в кассу зализты по гроши.
– Хорошо, тоди мы йдэмо тудою и хана гаду.
– А колы нэма його там?
– Сами гроши визьмэм.
Теперь путь к цистерне был отрезан. При попытке пробраться туда Бэн мог быть замеченным через окна. Гораздо проще было бы набрать бензин из бака Жигулей. К тому же, если погони не избежать, без горючки авто не поедет. Бэн подкрался к милицейской машине, поставил канистру, открыл дверцу бака для топлива и сунул шланг. Канистра была почти полная, когда из кассы раздался уже знакомый голос местного участкового:
– Эй, на двори! Хто там? Взять його в дупу!
Схватив шланг и канистру, Бэн побежал к мастерской Марины через кустарники. На бегу он слышал:
– Та заводи вже цю кляту машину!
– Нэ заводыться!.. Показуе, що бэнзына нэма.
– Як цэ! Мы дви годыны назад заправлялы.
– А чого ж стрелка на нулю?!
– Сами справымося?
– Ни, кличемо пидкрэплэння. Хай з посьолка Котовського когось шлють.
– О, молодец, – обрадовалась Марина, когда Бэн появился в мастерской с полной канистрой. – Ты взял бензин с бензоколонки?
– Не совсем.
– Ну, дело лишь за новой вилкой!
На сей раз Бэн был подготовлен к появлению на свалке металлолома. Лезть он решил по веревке, но для этого надо было зафиксировать входные жалюзи, чтобы натяжение веревки не слабло. Предусмотрительный Бэн захватил замок cо двора автозаправки. На него он и запер жалюзи. На стенку он взобрался без особых трудов.
В этом месте на самом деле должна была строиться тюрьма, но успели отстроить только внешние трехметровые стены, а от стройки остался только один подъемный кран. При таких обстоятельствах площадь земли на полтора квадратных километра превратилась в хранилище самого разнообразного металлолома под открытым небом. Весь этот хлам – от ржавых столовых приборов до остовов вконец убитых автомобилей – служил, как мы уже знаем, местному пьяньчуге Васе сырьем для сваривания самых извращенных металлических сувениров.
Изнутри стена была значительно ниже, чем снаружи. Можно было без риска травмы спрыгнуть на землю и брать со свалки, что хочешь. Нужная вилка лежала на самом видном месте, на одной из куч. Но стоило Бэну протянуть за ней руку, как куча задрожала, словно стояла на самом очаге землетрясения. Из груды металла на Бэна бросилась взбешенная трехнедельным голоданием охотничья собака. Забыв про вилку, Борис буквально взлетел на стенку, с которой спрыгнул на свалку. Мда, вопрос питания на Васином хозяйстве урегулирован жестко. Охрана кушает только по факту поимки вора. Причем утолять голод вполне разрешается телом этого вора.
Упустив добычу, псина поплелась на ту часть свалки, где находились битые автомашины. Именно здесь размещался подъемный кран. Это подсказало Бэну идею, которую стоило проверить. Он сам подошел к одной из ржавых машин, среди которых с громким лаем резвился пес. Тут ему пришла в голову мысль избавиться от Васиного тухлого мяса, запах которого ему уже давно сидел в печенках.
– Тобик! Бобик! Сюда! – с этими словами он кинул мясную тушку в то, что когда-то было салоном машины.
Собака долго просить себя не заставила. За секунду она переметнулась в автомобиль, который затрясся так, словно там десять парочек как минимум занимались любовью.
Для надежности Бэн поднялся по мачте подъемного крана в кабину оператора. Управление этой конструкцией было несложное: два рычага контролировали стрелу, а кнопка активировала магнит притяжения поднимаемых железяк. Всем этим нехитрым приспособлением он поднял машину с ужинающей там собакой на высоту, с которой живьем псине уже не спуститься…
– Замечательная вилка! – одобрила Марина. – Где нашел?
– Прямо рядом с ножами и вилками.
– Ну, вот и всё. Подожди немного во дворе, я закончу работу. Тебя ждет сюрприз!
«Не люблю сюрпризов», – размышлял Бэн прогуливаясь по двору в ожидании Марины. – «Но для сюрприза от нее можно сделать исключение».
– Порядок, принимай работу! – бодро прозвучал звонкий голос Марины из мастерской.
Марина и починенный велосипед Бэна спустились на самодельном элеваторе, который по совместительству был и крыльцом мастерской.
– Что я тебе не нравлюсь? – кокетливо спросила она.
– Ты супер! Я готов кантоваться хоть каждый день. А что за сюрприз?
– Мой скромный подарок. Твердотопливный, управляемый авиационный ускоритель.
– Ты серьезно?
– Да?
– Ведь это прерогатива команды Велоавиаторы.
– У меня свои связи. Ну, как? Ты опробуешь обновку или нет?.. Жаль, что у меня нет фотоаппарата.
– Жаль, что не могу тебе отплатить за работу.
– Давай дуй, приятель. Ты отпугиваешь моих постоянных клиентов.
– Пока, Марина.
– Пришли мне открытку из засады.
Нехотя, но на полной скорости Борис покинул домик этой гостеприимной мастерицы. Впереди ждали друзья, им нужна была помощь, по всей видимости. Возможно, еще выпадет шанс вернуться в Свердлово, как говорится «на огонек». А Марина еще долго смотрела вслед стремительно удаляющейся фигуре на шоссейнике.
Свердлово – прямо какая-то ловушка, а не село. На выезде в сторону Николаева стояло штук десять патрульных милицейских машин. Были слышны переговоры сотрудников местных внутренних дел:
– Ну, що, бачыв його?
– Ни, алэ мае тут проихаты, думаю.
Задержат как пить дать, подумалось Бэну. Не один, так любой другой. Как бы их сманить? Есть только один способ.
Он вернулся к автозаправочной станции и запрятал велосипед поглубже в кустах. Затем прошел на двор для заправки и дотронулся до уже знакомой ему цистерны. Под дурной рев на всю округу он кинулся назад к велосипеду.
Произошло то, чего и стоило ожидать. Сконцентрированные на операции «автозаправка» участники группы захвата не видели, как где-то в стороне уехал в направлении Николаева шоссейник.
Дорога полностью освободилась от милиции. Беспрепятственно Бэн докатил до самого края Свердлово, когда увидел велосипеды своих товарищей. Их хозяева были рядом. Надо было видеть их изумление, когда все были уверены, что их главарь далеко впереди, а он возьми и окажись самый последний из подъехавших.
– Бэн! Как ты сел нам на хвост? – спросил один из сотоварищей.
Объяснять было некогда, поэтому Бэн ответил вопросом на вопрос:
– А эти где, при галстуках которые?
– Форвард сделал остановку. У него очень маленький мочевой пузырь.
– А Репов?
– В ближайшее время его не видели. А в чем дело, Бэн? Ты обнаружил что-нибудь впереди? Мы можем влипнуть?
– Нет. Мы уже влипли, – ответил товарищам побледневший Бэн, который догадался, в чем суть пресловутой засады.
Интересно, что бы сказал Корнеев и что сделал, если бы знал, что на выходе из общественного туалета его в кустах поджидала репортерша с фотоаппаратом в боевой готовности? Да, это была та самая репортерша Мирослава, которая спасла Бэна от гибели на дороге, но хитро отказалась подвезти его. Теперь она сама приехала на место предполагаемой засады и поджидала, когда интригующий материал сам попадет в поле зрения.
– Давай, дидусю, – говорила она тихонько, покуда Корнеев воевал с упругой брючной молнией. – Я спиймала тэбэ. Тэпэр здилай щось злэе. Зробы засаду якусь.
Говоря это, она не переставала щелкать затвором фотоаппарата. Она продолжала снимать и тогда, когда за спиной Корнеева выросла фигура Репова с мрачной миной на лице.
– Ага, оцэ так страсти!
Далее видоискатель показывал Мирославе сцену, которую вряд ли бы та захотела увидеть во сне. Но она не переставала снимать кадр за кадром, как Репов, скорчив гримасу тигра, замахнулся за спиной Корнеева собственной опорной тростью и нанес своему шефу несколько увесистых ударов по голове. И вот он последний кадр фотосессии, который она осилила: злобная ухмылка на физиономии Репова, стоящего над лежащим на земле и истекающим кровью Корнеевым. До Мирославы донеслось злобное шипение убийцы:
– Миха, не фиг было ржать надо мной на собраниях совета.
Тут Мирослава опомнилась и приготовилась к очередной серии съемок.
– Ну и псых! – сдержать эмоции при увиденном ей было просто не под силу. А в следующую минуту сидевший в этом же кустарнике на шухере Вован с воплем «Попалась!» поднял ее в воздух за жилетку. Ну, и положение обязывает похвалиться перед непосредственным начальством.
– Антон Николаевич, вот что я в кустах нашел! – крикнул Вован Репову.
– Что это? – спросил Репов, который не мог поверить в то, что есть свидетель его темных дел.
– Цэ футляр! – крикнула Мирослава. – Йды сюдою – покажу!
– Там же фотоаппарат, – побледнел Репов.
Тут Мирослава вырвалась на свободу, оставив в руках Вована жилетку с фотоаппаратом, и кинулась наутек.
– Я догоню ее! – предложил Вован, желая выслужиться перед состоявшимся преемником директорства.
– Нет! – распорядился Репов. – Колян о ней позаботится. У тебя свидание с наследниками Форварда.
– Точно! – вспомнил Вован.
– И не забудь уничтожить фотоаппарат!!
– Да, да! – пообещал Вован, но как покажет история, он таки забудет выполнить этот приказ.
Оставшись наедине с побитым Форвардом, Репов по-хамски ухмыльнулся:
– Ну что, Миха? Еще разок на дорожку?
Он замахнулся тростью, однако добить свою жертву он не успел, так как из-за угла прозвучал голос Бэна:
– Форвард?
Репов счел нужным ретироваться куда подальше, что и сделал.
– Форвард? – не дождавшись ответа, Бэн вынырнул из-за угла. Он не испугался увиденного зрелища, так как уже заранее осознал, что именно в такой момент застанет Корнеева. Здравая интуиция подсказывала, что теперь как никогда прежде угасающему, лежащему в луже собственной крови Корнееву есть что сказать. Нечто важное.
– Боря! – слабым голосом позвал Форвард. – Видно, Репов не мог потерпеть, пока я сам не заткнусь. Это в его стиле, конечно, замочить человека, зашедшего в сортир.
– Репов так поступил с тобой?
– Да, он знал, что я умираю. И он знал о том, что, согласно моему завещанию, из компании его вышвырнут как пакет с мусором. Ведь он хочет завладеть Форвардом, Боря! А встав у руля, продать всё к чертовой матери за рубеж, рабочих поувольнять на хрен и начать делать маршрутки. Врубился, чувак? Маршрутки, блииин! Боря, будь человеком, отомсти ему за меня. Пообещай, что уроешь его в задницу!
– Обещаю.
– Я хочу, чтобы руководство компании возглавила моя дочь.
– У тебя есть дочь?
– Да, и она гений механики, Боря! Она починила свой первый велосипед, когда ей было четыре года! Я называл ее «динамо в подгузнике»… Найди мою дочь, Боря… Найди Марину!
– Марину?!?
Но последней реплики Бэна Михаил уже не слышал, его тело замерло и стало стремительно остывать.
Репов и его минимафия знали всё о родне Михаила Корнеева. Поэтому Вован без труда нашел домик-мастерскую в селе Свердлово. Когда он подошел к распахнутой входной двери, Марина стояла к нему спиной, починяя микроволновку заказчика. У Вована это была любимая расстановка стратегических фигур на поле, поэтому, недолго думая, он выхватил ствол, надел глушитель и прицелился голову женщине без понятия о том, что с самого момента его появления на пороге Марина внимательно рассматривала его отражение в стекле починяемой печки. Когда же в ход пошел огнестрел, она нажала кнопку на рядом находящемся пульте дистанционного управления. Элеваторное крыльцо сорвалось с опор и в свободном падении рухнуло на двор почти двухметровой высоты. Этого было вполне достаточно, чтобы киллер треснулся головой, и потеря сознания сорвала всю миссию.
Марина поспешно обыскивала лежачее жирное тело при костюме и галстуке.
– Так, пушка, я понимаю… А зачем он принес фотоаппарат? На кого этот тип работает? – как раз в этот момент Марина нашла в кармане пиджака служебное удостоверение этого субъекта убирательской деятельности. – Forward?!!
Всё Марина могла понять, но только не это. Какого хрена и кто мог послать за ее трупом из компании, которую возглавляет ее же родной отец?! Вникать не было времени. Теперь это место будет центром паломничества таких же козлов-охотников или ребят покруче. Сперва драпать отсюда, уносить ноги, а потом с друзьями, а они у нее есть, докапываться, что это за хрень творится в родительских кулуарах. Разумнее плана, тут не придумать.
И этот план был придуман вовремя. Фары подъехавшего BMW, словно стадионные прожекторы, осветили двор. Читатель уже понял, что на этом автомобиле и в это место могли подъехать только Репов с Коляном за рулем.
– Колян, – спросил Репов. – А что это шевелится там на куче?
– Не знаю, но думаю, что эта куча – Вован.
Репов грустно вздохнул, так как всё понял:
– Ах, да, я ж и позабыл совсем. Из вас двоих ты с мозгами, верно?
Лидер Летунов Борис, он же Бэн, поехал сторону лачуги Марины сразу же после последнего разговора с Корнеевым, который, как мы помним, закончился смертью последнего от полученных увечий. Он чувствовал, что Репов опережает его, он предчувствовал убийство Форварда еще в дороге к месту его роковой остановки. Но сделать он ничего не мог. Видимо, еще долго придется не опережать, а идти по свежему следу. И не всегда по самому свежему. Маринину мастерскую он по старой памяти отыскал быстро, но ожидаемого лимузина там не было. Была еще смутная надежда кого-то застать. Но при виде хозяйства, наспех брошенного здешней обитательницей без присмотра, и эта надежда канула в лету. Во дворе он заприметил свежий бардак на нижней платформе элеватора, который, к слову, валялся отдельно, а удерживающие канаты разорваны в клочья. Здесь явно вели спешные поиски неизвестно чего. На видном месте остался фотоаппарат. Крышка была отворена, пленки внутри не оказалось. Находка была для Бэна странной, он помнил, как Марина сказала, что фотоаппарата у нее нет. Чей же этот трофей и почему его тут бросили без пленки? Здесь же в куче хлама из мастерской нашлась знакомая Бэну фотография Марины-девочки и ее дяди возле норкового ранчо. Более или менее картина мира призрачно выстраивалась. Марину посетили незваные гости и всё перевернули вверх дном. О личности гостей догадаться не так уж и трудно. До или после визита хозяйка мастерской дала отсюда дёру. В любом случае, хочется верить, что это так, а не похуже этого. Куда она могла подеваться – об этом догадаться у Бэна уже есть все основания, причем риск ошибиться ничтожно мал.
И тут Бэн в ужасе понял, что погнавшись спасать Марину, он оставил товарищей по велогруппе рядом с местом убийства Корнеева. Это было очень плохо. Ведь милицию вызовет Репов, которому нужно алиби первого, кто обнаружил тело после неизвестно чьей расправы. В этом и суть засады на Летунов и их лидера в том числе. Они последние, кто видели Корнеева, а Репов типа первый, кто нашел труп. Этот засранец при галстуке с тросточкой засадит всех Летунов в тюрягу, да и на него, Бориса Матвейчука, Бэна, уже наверняка началась охота. Неприятно, особенно если учесть, что Летуны неделю назад устроили крупную драку в Беляевском районе рядом с Маяками, и там милиция уже тоже очень ими интересуется.
Всё это говорит об одном. Непосредственно на велосипеде вперед уже не проехать. Надо какое-то время отсидеться поближе к Одессе и что-то придумать для спасения своих ребят.
Но проезжая бар, в котором все Летуны пару дней назад делали остановку, он заприметил рядом припаркованный грузовик и резко передумал. Путь вперед есть! И раз уж он обещал Форварду отомстить, сделать это можно только в Николаеве на собрании акционеров. Неважно как. Можно набить Репову морду, можно побеседовать с каждым из акционеров Форварда, естественно подкрепив слова доказательствами. Их пока нет, но это только пока… Главное добраться до Репова и до завещания Корнеева. Сложность дела еще состоит в том, что о законной наследнице Форварда знает очень узкий круг людей. С какого перепугу Корнеев ото всех ее прятал? Иди теперь и доказывай, что она не самозванка какая-то.
Стоящий возле бара грузовик давал неплохие возможности перемещения. В баре должен отдыхать его водитель, значит надо с ним договориться.
Бэн не ошибся. Внутри был уже знакомый ему бармэн, а за столиком игрался с перочинным ножиком худощавый тип лет пятидесяти с окладистой бородой. Раз других посетителей не было, значит, он и был водителем грузовика.
Бармен тоже узнал Бэна и приветствовал его неожиданными словами:
– Эй, убийца!
– Что? – первой мыслью Бэна было повторить трюк с кольцом в носу бармена.
– Всё в норме, парень. Я тебя не сдам. Всё останется в тайне.
– Что за тайна?
– Новостей ты не смотришь?
Возможность посмотреть свежую сводку новостей была здесь и сейчас. Установленный для посетителей телевизор как раз был включен на канале Интер, и было время трансляции известий по стране. Из телестудии в Киеве диктор просто порадовал общественность и Бэна в том числе:
– І знову повторимо гарячу звістку сьогодення. Власник велосипедної корпорації Forward Михайло Корнєєв був знайдений мертвим під час зупинки на околиці села Свердлове Комінтернівського району Одеської області. На тілі померлого знайдено сліди побиття в області голови та шиї. Загиблого били суворо і безжалісно. Оперативниками Комінтернівського району та міста Одеси було затримано банду велосипедних хуліганів, відому під назвою Літуни…
– Нет! – вырвалось у Бэна, хотя именно такую развязку он и предполагал.
Телевизор же невозмутимо продолжал трансляцию репортажа:
– … за винятком голови банди, котрий ще перебуває на волі. Для затримання цього жорстокого і небезпечного злочинця перекрито ділянку траси Одеса-Миколаїв поміж селами Свердлове і Візірка.
– Нас подставили! – объяснил Бэн бармену.
– Хреновы блок-посты – проскрежетал сквозь зубы бородатый посетитель, не отрываясь от игры с перочинным ножиком, который он втыкал в стол между растопыренными пальцами свободной руки.
– Зачем я только оставил ребят там! – сокрушался Бэн.
Трусливый бармен, как всегда, превратно всё понял.
– Только меня в это не ввязывай, ладно? Ничего не хочу об этом слышать. Тебе лучше залечь на дно.
Помощники в создавшейся ситуации нужны, надо бы расположить к себе этого штриха, подумалось Бэну, и он попробовал:
– Послушай, я расскажу, что на самом деле вышло.
– Я же сказал, не хочу в это ввязываться.
С этим собеседником тратить время – уж лучше вести парламентерские переговоры со стенкой – больше толку. Надо бы посетителя с ножичком разговорить, этот реальную помощь окажет, у него ресурсы нужные.
К бородачу сперва надо было втереться в доверие. Сделав вид, что ему интересна игра «не порежь пальцы», Бэн спросил:
– Можно попробовать?
– Ничего не выйдет, – прозвучал самоуверенный ответ.
– Дай, покажу, как правильно играть, – Бэн юлил: хоть техника игры бородача оставляла желать лучшего, сам он тренировался с ножиком лишь раз в жизни.
– Ничего не выйдет, – повторил дальнобойщик.
– Ты много уделяешь времени игре. Это я о порезах и ссадинах.
Бородач насупил брови, прекратил играть и воткнул нож в столик по середину лезвия. Дело пахло дракой, возможно, с поножовщиной. Надо загладить, а то не захочет внять важной просьбе.
– Я расстроил тебя?
Бородач утвердительно кивнул, причем дебильная улыбка на лице говорила о чем угодно, только не о расстройстве.
– На дворе твой грузовик? Мне нужно проехать.
– Шо я – похож на таксиста? – недовольно буркнул водитель. – Отвали. Они всё равно через блок-посты никого не пропускают.
– Даже дальнобойщиков? – спросил бармен слегка удивленно.
– Меня развернули, сказали, что проезд только для ментовозов. Уроды, мля.
Бэн всё еще надеялся, что водитель юлит из личной неприязни к потенциальному попутчику. Он придал голосу как можно более просительное звучание:
– Послушай, мне действительно надо ехать.
– Ничего не выйдет, – стоял на своем дальнобойщик.
– Почему? Ты ментов боишься?
– Нет. Просто ты мне не нравишься.
Тут Бэн решил попробовать иронию вперемешку с давлением:
– Послушай, я только что убил человека.
– А я как раз собираюсь.
Остается только спровоцировать драку, может в ходе такого события водитель передумает?
– Не для столика в баре твоя игра.
Но дальнобойщик проигнорировал замечание и рявкнул бармену:
– Эй, братуха! Я еще немного поковыряю у тебя столик, ладно?
– Посетитель с ножом всегда прав, – покорно отозвался бармен.
Идеи у Бэна кончились.
– Приятно было поболтать, – сказал он, поняв, что время удалиться. И всё же ради последней уловки он повернулся к бармену и сказал: – У тебя тут дружелюбные ребята тусуются.
– Перед всеми подряд он не раскланивается, – пояснил бармен.
– Заткни пасть! – рявкнул бородач.
В это время по телевизору дали повтор горячих новостей:
– Члени банди Літуни арештовані, доки їх голова залишається на волі. Органи внутрішніх справ Комінтернівського району отримали докладний опис прикмет підозрюваного. Також причетною до вбивства голови велосипедної компанії Форвард Михайла Корнєєва вважається молода жінка-механік, що мешкає і працює у селі Свердлове, на околиці якого було скоєно злочин. Заступник директора Антон Рєпов скасував з цього приводу збори акціонерів компанії і зробив заяву, що збори не відбудуться, доки злочинці не будуть засуджені.
Объявленное на всю страну склонило Бэна лишь к одной мысли. Навеки дорога перекрыта не будет, а пока можно переждать ажиотаж в контейнере для отходов за помещением бара. Во-первых, опыт пребывания в этом контейнере уже есть, а во-вторых, вряд ли доблестная милиция скоро бросится сюда с обыском – перекрытие стоит чуть севернее. И в-третьих, на дворе давно ночь, скоро рассвет, надо же хоть пару часов отоспаться за эти сутки!
Но даже с местом для спанья его опередили. Из контейнера доносилось посапывание то ли женщины, то ли ребенка. Но спали в контейнере весьма чутко. Только шаги Бэна приблизились, в контейнере началась возня. Сперва лишь один глаз, а потом полностью голова репортерши Мирославы всплыла на поверхность:
– Слухай, Бэн. Мэни мало врэмъени.
– Там, конечно, жутко воняет, но лучшего места для сна не припомню.
– Ты повынэн помогты. Знайды мого редактора в Мыколаеве. Скажи, я сфотала убывство Корнеева з Форварда.
– У тебя фотоснимки убийства?
– Да, но якась паскуда цапнула мий фотык.
– Значит, никаких фотографий у тебя нет.
– Ну, я слидыла за тым отморозком, пока он в сэли був. Я не пидходыла блызько. Мэнэ ж убыты моглы. Направ сюдою мого редактора. Он мусыть вытащить мэнэ звидсы. На тоби пиддильнэ удостовэрэння для произду через патрули.
Настоящий друг, подумалось Бэну, когда Мирослава засветила целый буклет подложных удостоверений чиновников разного уровня. Выбор его пал на «корочку» генерала Службы Безопасности Украины.
– Вид этих фоток залэжить моя карьера. Поможи, Бэн, мени бильше не на кого рассчитывать, – и Мирослава снова спряталась на дне контейнера.
– Конечно, помогу! Я твой должник.
Что-то началось проясняться. Ведь если головорез, похитивший фотоаппарат газетчицы, тот самый, который рылся в мастерской Марины, то там во дворе валялся именно тот фотоаппарат. А кто же тогда забрал пленку?
Но важнее сейчас было еще раз вступить в переговоры с водителем грузовика. Теперь с серьезным документом тот с радостью поедет хоть в кругосветное путешествие. На сей раз, без туманных прелюдий Бэн положил перед водителем «корочку».
– Что это? – спросил водитель, обстреливая пальцы и стол ножиком.
– Липовое удостоверение генерала СБУ. Может пригодиться, если ехать через ментовские патрули.
Судя по тому, что водитель резко прекратил играть в поножовщину с левой рукой, идея была интересной. Теперь можно поведать о том, куда ехать:
– Ты слыхал что-нибудь о норковом ранчо за Сычавкой?
Вмешался бармен:
– Это в сторону областной границы ехать.
– На восток по трассе. За этими долбаными патрулями. Я там в свое время брал по дешевке норковое мясо и продавал в Одессе как свинину. На Привозе, на Южном рынке тоже. Славная была работенка.
– Как насчет поездки? – осведомился Бэн теперь, когда просиживать штаны в баре не было веской причины.
Бэн и дальнобойщик закончили приготовления к отъезду.
– Что если они обыщут кузов и найдут там мой велосипед?
– Он зарыт в куче концентрированных удобрений. Поверь, никто станет рыться в навозе рогатого скота. А ты поедешь в моторном отделении.
– В моторном отделении?!
– Браток, я здесь всякую контрабанду вожу, водяра, наркота, сам понимаешь. И стоит это добро дороже, чем ты. Давай по-быстрому грузи свою задницу, и к утру мы на норковой ферме.
– Надеюсь, ты с грузовиком управляешься лучше, чем с ножом.
– Да, да!
Сидя в моторном отделении грузовика, Бэн слышал, как пронзительный скрип порой заглушает рев мотора. «Видно, колодки тормоза у него постирались. Люблю поездки нон-стоп», – подумалось ему.
Но, несмотря на неисправный тормоз, грузовик с неистовым скрипом замер как вкопанный. Наверное, начало перекрытия. Сверху до Бэна доносился такой разговор:
– Уважаемый, дальше проезд закрыт. Пропускаем только работников милиции.
– Я с нарядом эсбэушников, придурок.
– Это вы о чем?
– Секретная аграрная операция.
– А что в кузове?
– Навоз.
– Ладно, проезжайте.
– Надеюсь, твоя деревенщина довольна.
Довольно скоро последние силы покинули Бэна, и он заснул.
Его разбудил на следующее утро лязг гаечного ключа. Грузовик никуда не двигался. Самое время выйти на воздух и предложить помощь в ремонте.
Машина стояла прямо у входных ворот в норковый вольер ранчо Петра Корнеева, вид которых Бэн помнил по детской фотографии Марины. Водитель как раз закончил что-то подкручивать и выполз из-под тягача.
– Проблемы с грузовиком? – спросил Бэн
– Колодка тормоза ослабла, только и всего. Я уже выгрузил твой велосипед. Вот он. Ну, приятно было познакомиться. Мне пора на дорогу.
Поспешность, с которой дальнобойщик уехал, была очень подозрительна. Подозрения превратились в неприятную реальность, едва лишь Бэн подошел к велосипеду.
– У него же стерлись колодки. И он мои прикрутил взамен. Этот водила подохнет за то, что он сделал.
Большой проблемой эта кража не была; ведь если здесь действительно пряталась от киллеров Марина, у нее найдется замена пропавшим запчастям. Он чувствовал, что она где-то рядом, но где именно? Попробовал отворить ворота вольера для норок, но они были заперты на невидимый замок. Стук и крики «Открывай!» ничего результативного не давали. Оставалось только осмотреть интерьер рядом стоящего коттеджа.
В отличие от вольера жилой домик был открыт. В подсобных помещениях и удобствах не было ничего интересного. Спальня, по всему видать, была на втором этаже. Когда он поднялся туда, не было никакого сомнения, что тут обитает Марина: вся комната по периметру стен была украшена фотографиями разнотипных велосипедов. Здесь, как и всюду, было пусто. Где же она могла так хорошо прятаться? Или она гоняет по такой дороге, где ее не найдет ни один гад с пушкой? Интересно, она тут сама или уже успела найти себе защитника? Во втором случае, может выйти недоразумение, при котором зашедшие без приглашения получают по голове.
Чтобы проверить, коротает ли девушка время в одиночестве или нет, много интеллекта не надо. Достаточно обыскать постель, а в особенности глянуть, что под подушкой. Если там запрятаны мужские презервативы, то ясно, что телохранитель на круглые сутки, у нее есть. Если она одна, то в постели могут быть спрятаны любые средства защиты от посягательств. После этой небольшой лекции читателю не покажется странным, что в спальне Марины Бэн начал перебирать постельные вещи. Может, кто-то скажет, что это играет чисто мужской половой инстинкт? Ну что ж, может быть.
О том, что Марина жила тут одна, свидетельствовала спрятанная под подушкой монтировка. Это напомнило Бэну о безопасности. По домику неплохо бы гулять с ней, где гарантия, что он тут совершенно один? Однако всё это лирика. Надо разыскать, где Марина прячет велозапчасти, и если повезет, позаимствовать тормозные колодки. Сундук, где всё это могло бы оказаться, стоял под кроватью. Заперт он был на громадный висячий замок. Но каков бы внушительный по размерам он ни был, найденная монтировка взломала его в два счета. В сундуке действительно оказались запчасти для велосипеда, а на поверхности лежала превосходная пара новеньких колодок для тормоза.
Неизвестно, сколько бы и что именно искал Бэн в пустом коттедже, но с улицы громко скрипнули ворота норкового вольера. Через окно же он увидел, как с бывшего обиталища норок на велосипеде выехала Марина и погнала по шоссе на Николаев. Он бросился вон из коттеджа к своему транспорту, забыв, что надо бы поставить тормозные колодки. Впрочем, сейчас не та ситуация, чтобы тормозить. Девушка отправилась на очень рискованную покатушку, и надо бы ее подстраховать.
Cтоило ему приблизиться на дороге к Марине ближе, чем на полметра, как кроссовый гибрид дочери Корнеева буквально взбесился и подорвал вперед быстрее среднестатистического шоссейника. Если читатель вспомнит, что Марина имела связи с группой Велоавиаторов, а те применяют в своих поездках переделанный под велосипед твердотопливный авиационный ускоритель, то всё становится ясно. Непонятно только одно: Марина же видела, что за ней едет Бэн, а не киллер из Форварда, почему же она удирает?! Но главный сюрприз подстерегал при попытке включить подаренный ею же такой самый ускоритель. Вместо выключателя были два оголенных провода. Значит, покуда Бэн осматривал коттедж на ранчо, Марина выкрала этот выключатель для себя. Видно, она думает, что весь мир против нее. Даже, он, обязанный ей ремонтом велосипеда. Хотя всё возможно. В том числе допустим и вариант, что Марина читала газеты, смотрела новости и может, как и милиция, подозревать его в убийстве. Тогда тем более ее надо догнать и вправить мозги, пока она в конец не распрощалась со здравым смыслом. Вот только без работающего ускорителя ее нескоро догонишь.
От этих мыслей его отвлек возникший прямо по курсу тот самый грузовик, который доставил его на норковое ранчо. Бэн решил напомнить водителю-дальнобойщику, что красть запчасти у попутчиков – недостойное занятие. А водитель, не дожидаясь прочувствованного монолога, завидев в зеркалах знакомого велосипедиста, начал его подрезать и прижимать раскисшему мокрому грунту на обочине. Бэн же видел в зеркалах трейлера гнусную ухмылку бородатого мерзавца. Неизвестно, чем всё закончилось, если бы грузовик не стал бы мишенью велосипедной группировки Слепые воришки.
Эта банда проживала в подвалах многоэтажных домов города Южный, находившегося вблизи. Благодаря специальным темным очкам они легко управляли велосипедом, несмотря на то, что самый зрячий из них читал самые крупные буквы в таблице офтальмолога только на расстоянии пяти сантиметров от этой самой таблицы. Воровство и грабеж были у них возведены в ранг религиозной доктрины: это был способ пропитания и самореализации. Территория от Южного и до Коблево считалась в среде велобайкеров принадлежащей Слепым воришкам, ведь преимущественно на этом отрезке они занимались своим промыслом. «Пронесло!» – подумал Бэн, когда веловоры, не интересуясь им, обогнали велосипед и помчались за грузовиком.
О слепых воришках, видно, был наслышан и дальнобойщик. Проиграв небольшую увертюру по приборам управления, он отцепил на ходу кузов, который придавил насмерть трёх из пяти воров. Один из двух оставшихся целым чем-то выстрелил по тягачу. Дальнобойщик даже внимания не придал, а напрасно. Едва лишь он достиг середины моста через Тилигульский лиман, у Бэна отпала всякая необходимость мстить за что-либо. Взрывом грузовик разнесло на осколки. Что было реально плохо – это факт, что с трэйлером канул в лету центральный сегмент моста. Пересекать лиман можно было только вплавь.
Бэну ничего не оставалось делать, как в растерянности затормозить возле начала подорванного моста. Его внимание привлек находящийся поблизости информационный стенд. Почти целиком и полностью его заполняла длиннющая статья о герое по имени Сергей Уточкин, который, оснастив велосипед авиационным подъемником и ускорителем, перелетел через Тилигульский лиман, а было это во времена, когда мост, соединивший Одесскую и Николаевскую области вблизи моря, еще никому и не снился. Бэну было, о чем подумать. Сейчас стояла задача перелететь лишь кусок моста. Если в годы меньшего технического прогресса Уточкин на велосипеде пересек по воздуху весь лиман, то о задачи этого дня вообще смешно рассуждать всерьез. Надо только отыскать байкера из группы Велоавиаторы и воспользоваться его авиаускорителем.
К уже известному нам норковому ранчо подъехала синяя Тойота. Из опущенного окна местность осматривал Колян:
– Странно, здесь запустение!
– Может, шеф что-то напутал, и она сюда не приедет, – предположил сидящий рядом Вован.
– Приедет. Просто мы раньше приехали сюда. Значит, надо сидеть тут и ждать.
А тем временем Бэн вспомнил, что на дороге остался кузов от взорвавшегося на мосту грузовика. Если будет погоня за ним и Мариной, можно сделать ловушку из его содержимого.
В кузове он монтировкой ослабил крепление колес. Теперь всю эту махину можно было завалить на дорогу без особых усилий. Тем более, что она стояла под углом к трассе. Немного старания, и кузов лег боком на трассу, а около тонны фекалий фермерского скота со всей Одесской области просыпалось на дорогу.
Потом его посетила мысль, что Марина может вернуться другим путем на ранчо. И у него есть шансы оказаться там раньше и объясниться с ней. Поэтому он и поехал назад к бывшим угодьям брата Форварда. Но еще за три метра он увидел Тойоту и, круто развернувшись, поехал в сторону лимана.
Он прямо как чувствовал, что надо было организовать гавноловушку. Сам он нормально проскочил навоз, а ехавшие по пятам головорезы из Forward оказались в животных испражнениях по самую крышу. Лобовое стекло стало каким-то непрозрачно-коричневым. Думаю, не стоит объяснять, что потерявший дорогу из виду Колян съехал с трассы и врезался, сам не видя во что, с такой силой, что мотор заглох и более Тойота не заводилась.
BMW с Реповым за рулем подкатило через минут тридцать. Естественно, что он остановился около Тойоты, размазанной о дорожное ограждение, на багажнике которой сидели его протеже.
– Шеф, это Коляна прокол, – начал оправдываться Вован.
– Быстрее садитесь, – позвал Репов. – У меня есть план. Мы выманим его дочку с помощью велосипеда.
– Шеф, но у нее уже есть велосипед.
– Да, но над этим велосипедом она работала со своим отцом. Это эмоции, даже не пытайся понять. А теперь живо в «бэху»!
Втроем на BMW они уехали в сторону Николаева.
Бэн мчался по дороге в поисках оборудования, необходимого для повторения исторического перелета, когда поравнялся со съехавшей с трассы и расплющенной о дорожный барьер Тойотой. Тут он вспомнил, что где-то рядом с бензобаком у этих машин есть охлаждающий вентилятор, который может быть использован в качестве подъемника перед взлетом велосипеда. Открыв бензобак автомобиля, он без труда открепил монтировкой Марины вентилятор и приделал его к подаренному ею же авиационному ускорителю. Дело было за малым: найти велоавиатора и с его ускорителя забрать переключатель режимов, который изъяла у него Марина, ретируясь с норковой фермы.
По старой памяти, Бэн завернул в село Кошары, так как помнил, что по селу группа Велоавиаторы делала свои покатушки. Первый, с кем он поравнялся в пути был мощный старик с длинными седыми волосами и такой же бородой. При всей атрибутике велогруппы Летунов. Встреча была неожиданной и приятной, так как то был экс-глава группы Батя Толик.
– Не видел тебя с той поры, как ты оставил Летунов, – обратился к старому байкеру Бэн.
– Здоров, Бэн! Как дела у моих ребят?
– Э-э… Долго рассказывать. А что ты здесь делаешь?
– Заскучал я на пенсии, Бэн. Вот и решил заехать в Кошары и поискать неприятностей на свою шкуру.
– Решил помахаться?
– Сынок, для этого все сюда и приезжают.
Может привлечь старика к делу спасения группы, чтобы не очень скучал, подумалось Бэну.
– Батя Толик, мне нужна твоя помощь. Ребята в тюрьме, а закон…
– Бэн, я ведь больше не глава Летунов. Ты ведь теперь номер первый в группе. Ты не видишь, что я в пожизненном отпуске?
– Подскажешь с кем и как лучше махаться, Толик?
– Да, ну, Бэн, кто же круче тебя?
– Никто, но ротвейлеры иногда могут и в аут загнать.
– Так они просто собаки. Пусть и дрессированные. Я уверен, ты их одолеешь.
– Велоавиаторы – быстрые ребята и сумасброды.
– Да, непросто победить этих ребят с ускорителями. А с мозгами у них всё в порядке. Ты же помнишь, как они обчистили аэропорт в Чернобаевке под Херсоном? Оттуда они поворовали эти ускорители и еще один списанный самолет, который летает, как я бегаю пятьсот километров в час. Шеф аэропорта сам виноват, что сократил им всем зарплату, когда они там работали… Только не бери их силой. Нужно выждать момент.
– А как вести себя со Слепыми воришками?
– Зри в оба Бэн, они здесь не спортом занимаются. Они воруют на дороге и по-черному. В этом их религия. Не становись на их пути, это слепые и хладнокровные убийцы!
– А как же они пилотируют велосипед, если они слепы?
– Слепы они, поскольку носят специальные очки, чтобы защищать свои чувствительные глаза, привыкшие к темноте подвалов. Специальные сенсоры в очках дают усиленную подсветку дорожной разметки, крупных объектов и прочих ориентиров на местности. Чем-то на наркоманов похожи, верно?
– А ты знаешь дорогу в Николаев вокруг Тилигульского лимана?
– Вокруг него? Да ты так будешь переться не одну сотню километров, Бэн! В чем дело? Не любишь мостов?
– Он взорван.
– А, прости, я не знал. А ты ж можешь перелететь через лиман, как Сергей Уточкин. Забери у Велоавиаторов их ускоритель и еще вентилятор из любой колымаги упри – твое дело в шляпе! Больше не могу болтать, Бэн. Ни черта не успею иначе.
– Ладно, не бери в голову, батя.
– Мчи дальше, летун.
С этими словами Батя Толик замедлил ход, чтобы Бэну было легче его обогнать.
Бэн ехал по главной улице села Кошары, когда из-за угла к нему подъехал первый противник. Это была худощавая велосипедистка, которая достала из-за спины бензопилу, включила ее и направила на Бэна.
– Ну что, парень, любишь расчлененку? – злобно спросила она, боком подкатывая к лидеру Летунов.
Тут автор должен напомнить, что еще недавно Бэн проехался по куче навоза, который сам же и раскидал по дороге из кузова дальнобойщика. Резкий запах заставил велобарышню зажать нос и на ходу упасть в обморок. Бэн решил, не приводя даму в сознание, конфисковать у нее пилу, а то как бы не навредила себе.
Следующим оппонентом был один из беглых бывших циркачей-ротвейлеров на уницикле, который при виде Бэна набросился на него и впился зубами в подседельный штырь. Не дожидаясь, покуда псина разыщет что-нибудь повкуснее для своей голодной глотки, Бэн включил бензопилу и заживо разделил животное на три куска свежей собачатины. Жестоко и безжалостно. С тела победитель этой схватки решил забрать висевший на шее поводок, поскольку у него уже созрела правильная идея перехвата велоавиатора с его ускорительным устройством.
Стиль велоавиаторов можно было узнать далеко издали. Все в этой группе носили форму летчиков образца времен Второй мировой войны, которую двадцати людям из этого велоклуба шили на заказ в Херсоне. Так что, завидев велосипедиста при таком камуфляже, Бэн раскрутил как следует снятый с распиленной им собаки поводок и со всей силы хлестнул им «авиатора». С болезненным воплем тот упал с велосипеда, ударившись при этом головой об асфальт. Тогда Бэн взял свой и его велосипед и отбежал с ними на большое расстояние, после чего спрятался в посадке в стороне от дороги. На изъятие и установку переключателя режимов много времени не ушло. Теперь велосипед Бэна был полностью готов к повторению легендарного прыжка Сергея Уточкина.
Вернувшись на трассу Одесса – Николаев, Бэн принял решение брать разгон от поворота на Кошары: километраж был достаточный, чтобы сделать перелет через уничтоженный слепыми ворами мост. Несмотря на внешнее спокойствие, адреналин играл в его крови, особенно когда он достиг максимальной скорости на второй звезде спереди и седьмой сзади. Пора было включать ускоритель. В миллиметре от края суши Одесской области ускоритель достиг максимального результата работы. Заработал подъемник – и велосипед главаря Летунов взмыл над дырой, заменявшей центральный фрагмент моста. На высоте шестидесяти метров над лиманом велосипед пошел на снижение с прогнозируемой посадкой со стороны Николаевской области. Исторический прыжок был блестяще выполнен.
Под покровом ночи Бэн подъехал к Николаеву. Где здесь могла быть Марина, оставалось только догадываться. Она упоминала, что связана с Велоавиаторами. И не только на словах, но и на деле. Взять хотя бы найденный для него лишний авиационный ускоритель в качестве подарка в дополнение к бесплатному ремонту. Если она объединилась с клубом авиаторов, то он знал, что те, во времена работы в херсонском аэропорту, угнали оттуда очень древний самолет и отбуксировали его на берег Южного Буга. Здесь, между Николаевым и селом Надбужским был парк, куда Велоавиаторы загнали краденую технику, поселились в салоне и кабине пилота, а для безопасности создали вокруг нелетающего самолета минное поле.
Всё это Бэн знал лишь понаслышке, поэтому, подъехав к штабу Велоавиаторов, первым делом подобрал придорожный камень и швырнул его подальше на поле. Взрыв с языком пламени и дымом превратил камень в щебенку. Значит, окружающие не врали насчет биографии авиаторского велоклуба. Похоже, всё это правда. Тогда возникает вполне насущный вопрос: а как же добраться до авиаторов живым?
Долго размышлять на эту тему не пришлось. За спиной щелкнул курок револьвера. И тут же прозвучал голос Марины:
– Вот парень, о котором я тебе рассказывала, Снежанна.
– Ты уверена? – спросил резкий голос, который Бэн слышал очень давно при большой драке между Летунами и Велоавиаторами и помнил его как голос главы неприятельского клана – Снежанны Улетной.
– Да. Этот парень убил моего отца.
– Порядок, щас вздернем тварь!
Это было последнее, что услышал Бэн, прежде чем его ударили по голове оружейным прикладом.
Он очнулся лежащим на земле в середине изысканно сконструированного инструмента для пыток. Каждая из конечностей Бэна была веревкой привязана к велосипеду. Понятно, что для растяжки тела применялось четыре колесных коня, по наезднику на каждом. Велосипеды периодически синхронно разъезжались во все четыре стороны для создания разрывающего тело натяжения. Рядом за истязанием наблюдали Марина и несколько велоавиаторов во главе со Снежанной.
– Давайте расправимся с ним по-быстрому, – предложила Марина.
Тут Бэн окончательно пришел в себя и попробовал переубедить мстительницу:
– Послушай, Марина! Ты заблуждаешься!
– О, Бэн! Ты прав. Не стоит торопиться. Мы должны вытащить всё наружу, как думаешь, Снежанна?
– Ха! У нас же вся ночь впереди! – согласилась та. И обратилась к пытающим велосипедистам: – Вы слышали ее, ребята? Давайте вспотрошим его!
Велосипедисты сделали очередную попытку разъехаться от привязанного к ним тела. Надо срочно урезонить Марину с ее бешеными друзьями.
– Твоего отца… – но Бэну не дали договорить.
– Не смей говорить о моем отце, ты, бессердечная тварь!
Это был тяжелый случай. Она верила в то же, во что и милиция: Корнеева якобы прикончил Бэн. Подозрения зашли настолько далеко, что объясниться будет непросто. Но он же прав, черт возьми! Он знает, кто убийца, сам Корнеев же ему сказал, нафига б не выслушать последнего, кто с убитым общался?!
– Форвард и я…
– Я сказала, ни слова о моем отце!
– Он хочет…
– Заткни пасть, я сказала!
– Я теряю терпение, Марина!
– Ты можешь потерять большее!
– Да, хватит уже! – действительно, эти болезненные растяжки уже порядком надоели.
– Ммм… Не вполне!
– Отпусти меня, а то…
– А то что?
– Я ща обзывать тебя буду!
– Оооо… Например?
– Динамо в подгузнике!
Марина стала белее простыни. В последний раз она это слышала очень много лет назад от…
– Как… Где ты слышал мое детское прозвище?
– От твоего отца. Он рассказал об этом как раз перед смертью.
– Ты пристукнул дубиной моего отца и болтал с ним о старых временах??
– Я не убивал его. Это Репова работа! – ура! Она услышала это, теперь надо подкрепить слова фактами. – Репортерша сделала фотографии, но ее фотоаппарат забрал отморозок, который приходил за тобой.
– Но ведь… эта пленка всё еще у меня!
– Так прояви же ее, а? Покуда мне не стала тесна моя одежда.
– Ладно, побудь здесь, я в город, сдам пленку в проявку.
Бэна уже не пытали, но на всякий случай держали под присмотром в фюзеляже краденного много лет назад самолета. Вскоре вернулась Марина, достала и пересмотрела целую пачку фотографий, сделанных Мирославой. Тут была давнишняя серия снимков Бэна, истекающего кровью в результате дорожной аварии, а также достоверная сцена убийства Корнеева Реповым.
– Извиняюсь, – сказала она, когда истина восстала с фотобумаги и ожила.
– Ладно, проехали, – простил ее Бэн.
– Я достану Репова, даже если сдохну.
– Нам надо разоблачить Репова на собрании акционеров. Таким образом, мы уничтожим его, вытащим из тюрьмы моих ребят и выполним последнюю волю твоего отца: ты возглавишь Forward.
– Репов отменил собрание акционеров. Он сделал официальное заявление на пресс-конференции, что собрание не состоится, пока убийцы не предстанут перед судом.
– Никакого собрания акционеров, пока мы не сдохнем?
– Хмм… А это можно подстроить.
Теперь Бэн был принят Велоавиаторами как свой, он мог спокойно перемещаться по фюзеляжу краденного самолета, пил с байкерами пиво на равных, словом, как к пленному к нему уже не относились. Покуда он отдыхал, Марина и Снежанна что-то обсуждали, прорисовывали на бумаге маловразумительные схемы, хихикали… Так продолжалось, покуда глава Велоавиаторов не созвала всех на импровизированную планерку. Перед плакатами с прорисовками Снежанна объясняла собравшимся суть придуманной уловки.
– Итак, поехали, ребята! Импровизируем смерть Бэна и Марины, акт первый, сцена первая. Антон Репов в отчаянной попытке выманить Марину из убежища разработал следующий вонючий план. Через несколько часов начнется автомобильное дерби, на котором главный приз – это велосипед Старт-Шоссе, который Марина восстанавливала вместе с отцом. Репов надеется, что Марина попытается выиграть этот велосипед из сентиментальной привязанности к этой «стартухе». Загримированные Бэн и Марина примут участие в этом сокрушительном дерби. Всё заканчивается трагически, когда их машины сталкиваются, и оба считаются погибшими.
– А, вопрос, – вмешался Бэн, которому было интересно, как в этой ситуации погибшим можно только считаться и не более того.
– Пожалуйста, все вопросы потом! Итак, в машине Марины спрятана взрывчатка, которая может сдетонировать только от лобового столкновения с машиной Бэна. Ее сидение является катапультой, поэтому взрыв не вредит Марине, и она благополучно приземляется на парашюте в безопасное место.
Бэн всё же не удержался от того, чтобы вставить вопрос:
– Ты думаешь, что никто не заметит, как она вылетит из авто?
– Нет, все будут смотреть, как ты носишься по стадиону в огне.
– Тогда у меня еще один вопрос…
– Когда взорвется твоя машина, ты выбегаешь из нее весь горящий и бежишь по стадиону, распугивая зрителей. В своем классном костюме из асбеста, конечно.
– Отличный план, – похвалил Бэн.
– Хорошо, а теперь идемте и всё это отрепетируем!
Но автор не будет мучить читателей сценой репетиции, так как там всё прошло по плану без всяких неувязок. Поэтому с минного поля возле села Надбужского мы переносимся на стадион «Юность» города Николаева, что на перекрестке улиц Чигрина и Московской. Он был наполнен публикой, жаждавшей острых ощущений. Рев толпы перекрикивал усиленный голос диктора:
– Порядок, ребята! Устраивайтесь поудобнее, пора начинать! Сверхразрушительный марафон от велосипедной компании Forward! Давайте поприветствуем наших безбашенных гладиаторов! … Этот таинственный незнакомец не называет своего настоящего имени. Он хочет, чтобы его называли Неведомый Мститель. Забавно, правда, ребята?
Антон Репов наблюдал за всем этим действом из комментаторской будки.
– Не понимаю, – бурчал он. – Кого они хотят надурить этим нелепым прикидом?
Действительно не составляло большого труда догадаться, что широкая и высокая фигура в асбестовом костюме, прикрывающем даже голову и лицо, была Бэном. А рядом стоящая блондинка в форме летчика военных лет была Мариной, надевшей парик. Тем временем диктор продолжал вещать.
– Рядом с ним еще один новичок. Пожалуйста, громкие аплодисменты принцессе гоночной индустрии Корине Шмарнеевой!
А тем временем Репов из комментаторской связался по рации с Вованом и Коляном, которые тоже должны были выехать на это дерби и ждали связи с шефом сидя в машине.
– Порядок ребята. Всыпьте им как положено.
Над стадионом по громкоговорителю пронеслось:
– И последнее пополнение среди участников на сегодня – опасная команда под названием «Братья тю-тю»!
Все участники сидели по своим машинам, хаотично рассредоточившись по всему полю. Под объявление о себе на поле агрессивно въехали на внедорожнике дерби Колян и Вован. И сразу начали прижимать внедорожник Бэна, посмеиваясь:
– Попробуй и отвали, мальчик с великом.
Диктор стадиона продолжал подкачивать публику адреналином:
– Итак, вы готовы увидеть езду без правил?
Публика заликовала.
– Готовы увидеть, как они уроют друг друга?
Публика заликовала еще сильнее.
– Тогда внимание, сокрушительное дерби НАЧИНАЕТСЯ!
На первой секунде дерби Колян и Вован подкатили к Марине и стали буквально вбивать ее в бордюр поля.
– Где же ты, Бэн? – воскликнула она через радиосвязь с ним.
– Иду, – отозвался Бэн по своей рации.
Но это было непросто. Колян с Вованом и два других внедорожника окружили его и один, неизвестный ему, стал таранить его машину. По краям поля были установлены два трамплина. По очереди надо прорваться к каждому, это дает преимущество перед другими. Все участники были предупреждены, что на трамплин одновременно может заезжать не более одного авто. Под страхом дискредитации.
Покуда Бэн въезжал на северный трамплин, один из участников встал под его высоким краем, чтобы в нужный момент выехать наперерез. Но не рассчитал дистанцию и оказался подставкой для прыжка Бэна с высоты. Машина заглохла, как только получила внедорожником Бэна по крыше. У последнего сложилось впечатление, что у горе-наездников, которых он подмял, стеклянные челюсти. И тут ему пришла идея, как прорваться к Марине, безнадежно отрезанной от него остальными участниками этого сумасшествия. Он начал таранить вырубленную им машину в сторону южного трамплина. Из трех мешающих соперников у него остался только один: команда «Братья тю-тю». Ведь одного участника он вырубил, другого дискредитировали, когда он заехал на северный трамплин вместе с Бэном.
Марина не понимала этой уловки и нервничала, что Бэн теряет время:
– Бэн, что ты делаешь?! – кричала она в рацию. – Приедь же и прижми меня!
Именно это Бэн и хотел сделать. Но сперва надо было нейтрализовать непускавших конкурентов. Он протаранил побежденную машину до противоположного трамплина, тем самым прикрываясь от посягательств со стороны остающихся на поле соперников. Таким же образом он поднял ее на верхний край трамплина, а затем заставил злополучное авто полновесно грохнуться на землю. После этого он сам плюхнулся на крышу заваленного им автомобиля, причем так, что это дало ему сногсшибательное ускорение по воздуху. Рядом стоявшие Вован и Колян этого не учли, Бэн красиво проехался по крыше их внедорожника. Он только успел подумать: «Всё кончено, братья тю-тю!» Автомобиль Вована и Коляна замер, мотор заглох.
Напрасно со своего кресла орал Репов:
– Что вы делаете? Вы там уснули что ли?! Взять его! – связь-то по рации накрылась вместе с мотором. И тщетно Колян в авто пытался завести двигатель.
– Идиоты! – возмущался Репов.
Но вернемся на поле брани. Итак, Бэн остался на поле один на один с Мариной, наступило время их тщательно продуманного финала.
– Сделай это! – подбодрила его Марина по рации.
Они развернулись нос к носу. И было столкновение, и был взрыв такой яркий и неожиданный, что публика ахнула. И никто не заметил в завесе огня и дыма, как сидение с ее высочеством Кориной Шмарнеевой полетело в небеса стремительнее ракеты Юрия Гагарина в прошлом веке. Этого не увидел даже комментатор:
– Вот это взрыв, дамы и господа! Пока не вижу спасшихся.
Действительно, никто не видел, как на расстоянии 10 километров к западу от стадиона вниз полетела фигура на парашюте. Также никто не видел, как из полыхающего посреди поля огня выбежал господин Мститель, больше похожий на пылающий факел, чем на человека. В следующую минуту он был замечен в будке комментатора:
– Постойте, но что это? Это же Неведомый Мститель! Он весь в огне!
Чтобы приблизить момент общественной паники Бэн решил распространить пламя по периферии поля, то есть как можно ближе к зрителям. Диктор не унимался:
– Давайте поддержим его ребята! На это больно смотреть! Мы должны его вытащить оттуда поскорее, но не шоу ли это, а? … Все еще нет никаких известий насчет принцессы Шмарнеевой.
Бэн тем временем поджигал висящую по краям поля спонсорскую рекламу. Количество огня и едкого дыма резко увеличилось.
– Он и бегун и факел одновременно, ребята! – подшучивал диктор, чтобы как-то смягчить назревающий шок зрителей. – Это Мститель не знает слов «прекрати», «брось», «тикай»!
Дымовая завеса тем временем закрыла непросматриваемой пеленой выставленный в качестве приза велосипед «Старт-Шоссе». Никому уже дела не было, что трое людей в форме военных летчиков под шумок подхватили призовой велосипед и ретировались невесть куда. Кто бы на это обратил внимание, если огонь уже лучами понесся вверх по трибунам?
Теперь достигавшая апогея массовая тревога задела и диктора:
– Итак, ребята… Походу, вечеринка выходит из-под контроля. Стадион охватывается огнем, но не будем терять спокойствия и присутствия…
Люди на тот момент не просто орали. Самое что ни на есть броуновское движение народа хаотично тянулось к выходу на улицу Чигрина, а по Московской с неистовым воем сирены уже неслись восемь пожарных машин. Пришлось и диктору влиться в общественную струю эмоций:
– Эээ… вы правы. Дерби окончено! Спасайтесь, кто может!!
Пока публика паниковала по поводу усиливавшегося пожара, Колян пытался завести безнадежно заглохший мотор. Получилось.
Тем временем Репов был едва ли не единственный зритель, который смотрел на огненные страсти совершенно спокойно, его посадочное место располагалось так высоко, что огонь ему не грозил. Увидев, что машина «Братьев тю-тю» завелась, он очень обрадовался и крикнул в рацию:
– Наконец-то! Теперь лови светлячка, пока горячий.
Открылся выход с поля, и с чувством выполненного долга Бэн хотел удалиться, но за ним погналась машина «Братьев тю-тю», седоки которой имели явное намерение задавить его заживо. Благо, для полной отместки этим соперникам оставалась не самая сложная хитрость. Бэн залез на крышу автомобиля, который он вырубил при прыжке с северного трамплина. Колян и Вован подкатили и в азарте стали таранить это убежище. Не дожидаясь, что будет дальше, Бэн перенесся на крышу машины «Братьев тю-тю». Понятно, что он пропал из виду у преследователей, наугад они понеслись по полю в поисках. А когда подъехали ближе к огню, Бэн смело ринулся в пламя на поле, уже зная, что ему в его несгораемом костюме ничего не будет. Колян и Вован бросились за ним, в ту же пелену огня и им показалось, что их внедорожник проехал по телу. Тогда довольные они выехали из пламени на месте взрыва машин без понятия о том, что у них уже горит крыша.
– Что случилось? Вы поймали его? – занервничал Репов, который было отвлекся и увидел последствия, то есть горящую машину подчиненных. Связь по рации уже давно пропала, спрашивать напрямую, что и как, было бесполезно.
В машине ликовал Колян:
– Вован, мы его сделали, наконец! А значит Репов теперь обязан нас сделать вице-президентами, как обещал. И дать каждому по тысяче акций, – но рано или поздно этот поток коммерческой эйфории должен был прекратиться. – Гм… Забавный запах, – принюхались оба. – Что это? Перегрев?
На самом деле это огонь перекинулся на топливный бак, чего было вполне достаточно, чтобы машину «Братьев тю-тю» разорвало на тысячу запчастей. Никакой аварийной эвакуации кресел, к слову, там продумано не было. Взрывной волной, как потом выяснится, бесследно уничтожились даже кости и внутренние органы сидящих в машине.
Такой поворот событий для Репова был неожиданным, но он даже вдвойне был доволен:
– Ну, вот! Настал светлый день! Я только что сделал две тысячи акций. Пора проводить собрание акционеров.
Пока Репов скликает акционеров компании и готовится к поминальному собранию в честь Корнеева, хотя эта самая честь интересует его не более чем обратная стороны Луны, перенесемся на базу клуба Велоавиаторов.
Марина возилась с кучей разбросанных запчастей, протирая и внимательно разглядывая каждую. К ней подошел Бэн:
– Где «стартуха»?
– Вся на полу, господин Мститель.
– Как? Что случилось с твоей сентиментальной привязанностью к любимому велосипеду отца?
– Бэн, это всего лишь велос. Я его соберу как был за минут тридцать. Предполагаю, что в недрах этого велосипеда спрятан ключ.
– О каком ключе ты говоришь?
– Ключ от отцовского сейфа. Я помню, он прятал его в этом велосипеде. Но я тут всё перерыла, и не нахожу ничего, что было бы похоже на ключ.
– Что важное в этом сейфе?
– Завещание моего отца. Я рассчитываю, что оно прольет свет на правду обо мне.
– Почему он прятал тебя от своей тусовки все эти годы?
– Он не хотел, чтобы люди знали правду о моей матери.
– А что было не так с госпожой Корнеевой?
– Она мне и вовсе не мать.
– Ага... Где будет проходить собрание, и как мы на него попадем?
– Отец вел дела фирмы в помещении бизнес-центра на проспекте Ленина. Там и состоится собрание. Он занимал офис на первом этаже и смастерил туда потайной вход непосредственно в свой рабочий кабинет. Он брал меня с собой, и я ему помогала с дизайном велосипедов.
– Это когда он слишком состарился, чтобы работать в одиночку?
– Нет, это когда мне еще шесть лет было.
– Хмм… Где ж найти этот секретный вход?
– Ну, там есть маленькая хитрость. Надо ждать пока затихнут все эти пищащие счетчики – водомер, газомер, электрика… Тогда надо пнуть стенку в строго определенном месте, дверь и откроется.
– Как найти место для пинка?
– Отец точно знал, где надо пнуть. Но я помню, что бить надо в большущую трещину в стене. Эта трещина была как раз на уровне моих глаз. Он бил ногой в стену прямо передо мной. И эта странная дверь открывалась.
– Хмм… А если я не найду места для удара ногой?
– Разуй глаза, найди трещину, погоди, пока не перестанут пищать счетчики, и бей!
– Совсем не ясно, куда там бить…
– Слушай, мне всего лишь шесть лет было! Дай мне передохнуть.
– Ладно, а в чем мы сейчас находимся?
– Истребитель-бомбардировщик МиГ-23. Когда-то я помогала Велоавиаторам его угонять из-под Херсона. Теперь они живут в нем, а еще хотим использовать как передвижную техничку во время проведения велоралли.
– Вы будете на этой штуковине летать?
– Ездить, Бэн. Ездить. Этот малыш отлетал свое, как, собственно, и я.
– Как прошел твой полет после дерби?
– Когда я вылетала из авто, несколько раз были взрывы. Затем я приземлилась на минное поле. Но всё равно, всё было здорово. Как ты?
– Порядок, спасибо, что спросила.
– Это хорошо. А теперь помоги мне найти этот ключ.
Пока Бэн осматривал запчасти легендарной «стартухи», он всё больше убеждался, что Марина не то ищет. Под ключом нужно понимать не сам ключ в буквальном смысле, а код, который надо набрать на двери сейфа. Тогда он взял бумагу и карандаш, чтобы нацарапать пару многозначных чисел, которые показались подозрительными. Когда он был готов отправляться в город, Марина протянула ему конверт для заказов в фотоателье:
– Вот фотографии, возьми их. Мне они не нужны, Покажи их кому-то из шишек при случае.
Всё оказалось куда проще, чем Бэну поначалу казалось. Бизнес-центр был единственным высоким зданием на весь проспект Ленина. Естественно, потайной ход надо было искать сзади. Обойдя бизнес-центр, он услышал писк коммунальных счетчиков, которые виднелись тут же. Трещина почти двадцатилетней давности на стене сохранилась, так что зря он волновался по этому поводу. Со второй попытки ему удалось вовремя врезать ногой по нужному месту в стене, раздался скрип, и рядом открылась дверь, на которую Бэн раньше не обратил внимание. То был вход в причудливый тоннель с винтовой лестницей, освещенный лампами дневного света. Всё это вместе взятое оказалось подъемом в очень просторный кабинет, где вся мебель была офисный стол со стулом. Стол был настолько большой, что на нем компактно помещался сейф для особо важных документов. Видимо, таковым и было рабочее пространство Михаила Корнеева.
Когда выяснилось, что сейф закрыт на кодовый замок, стало ясно, что не зря Бэн списал с деталей «Старт-Шоссе» странные цифровые комбинации, которые харьковский производитель никогда в жизни не отчеканивал. Первая комбинация не подошла. Во второй было слишком мало цифр, в следующей – слишком много. Оставалась последняя, и она открыла дверь. Там находилась магнитная ключ-карта и съемная флэш-память для подключения к компьютеру в порт USB. Оставалось только понадеяться, что на флэшке и сохранен проект завещания Форварда.
Нужно было двигаться дальше. Напротив потайной двери в кабинет была и основная со стороны интерьера бизнес-центра. За дверью оказался коридор с еще двумя дверьми. За одной из них раздавался технический монотонный звук, дверь была заперта, но легко открывалась магнитной карточкой. Здесь была типичная операторская рубка восьмидесятых годов прошлого века с бобинным проектором, дававшим через стекла картинку на экран в зале заседания. Стекло было достаточно тонкое, чтобы увидеть и услышать, что происходило в просторном зале торжественных событий. До Бэна доносился голос стоящего за трибуной Репова:
– Он был не только вдохновляющим руководителем, но и весьма близким другом. Его кончина глубоко потрясла нас. Михаил Павлович и я часто говорили о будущем, – в этот момент на экран за спиной оратора поступил фотоснимок открытия велосипедного цеха под Николаевом с молодыми Корнеевым и Реповым на переднем плане. – Мы говорили о том дне, когда Forward продвинется дальше стадии скромного начинания в новый век транспортных технологий. И хотя его трагическая кончина случилась раньше, чем кто-либо ожидал, – тут для пущей убедительности Репов отключил микрофон и артистически в него повсхлипывал, – мечта Михаила Корнеева жива. Чтя его светлую память, я сделаю эту мечту реальностью. Дамы и господа, я рад представить вам будущее компании Forward. Наш фирменный маршрутный микроавтобус.
Под бурные аплодисменты публики на экране возникло усредненное подобие легковой машины и сарая для хранения садовых инструментов, вальяжно разъезжающее по шоссейной дороге. Автор должен признаться, что венгерские автобусы «Икарус» в свое время были сделаны с куда большей любовью к людям. Те, кто очень хорошо знали при жизни Корнеева, то понимали, что за подобный дизайн Михаил Павлович своими руками бы задушил автора, а тело с целью посрамления волочил бы привязанным к велосипеду, стирая в кровь об асфальт. Неудивительно, что при виде этой картинки, Бэн захотел стереть в порошок антикварный проектор, который и показывал всему обществу эту порнографию. Теперь ему было понятно, почему Корнеев при жизни был против этих маршруток.
На проекторе было два рычага. Один контролировал скорость прокрутки пленки, другой – мощность лампы, которая просвечивала пленку. Нехитрый маневр с рычагами, и пленка была остановлена, а накал лампы установлен на максимум. Теперь надо спрятаться, пока не пришел оператор проверять, почему у Репова на экран вместо ролика транслируется дым. За происходящим он наблюдал, скрывшись за стенкой кабинета Корнеева. Открылась соседняя с операторской рубкой дверь, из нее быстро заковыляла к бобинному проектору престарелая барышня в техническом халате и дымящей папиросой в зубах.
– Приехали, ****ь, – больше ей нечего было сказать по поводу увиденного. На поясе у нее была рация, которая проскрипела голосом Репова:
– Это катастрофа, мать твою!
Барышня в рацию:
– Сама вижу, что ****ец!.. Короче, здесь полный срач, и это надолго, твою мать… Я в ПТУ такого не проходила. Почему бы тебе не пошутить на эту тему?
– Я не знаю никаких шуток.
Но оставим Репова в зале самостоятельно сглаживать срыв презентации и вернемся в служебные помещения. Покуда старенькая операторша реанимировала антикварный транслятор, Бэн решил глянуть, что есть интересного в комнате, где курила сотрудница, пока не случилась подстроенная им авария. Здесь обнаружился ноутбук и еще один проектор с планшетом для показа фотоматериалов. Ноутбук уже был включен, осталось проверить, что за информацию держал Корнеев на съемной флэш-памяти. Долго рассматривать содержимое флэшки не пришлось. Там был только один файл с аудиозаписью, содержание которой вполне легко прогнозировалось. Бэн выложил фотографии Мирославы на планшет и приготовился «выходить в эфир». Поэтому, уважаемый читатель, давайте понаблюдаем за дальнейшим из зала торжеств.
Как только экран перестал быть белым пятном, Репов продолжил презентацию, даже не потрудившись оглянуться и посмотреть, что же показывал этот экран. Просто, ничего не подозревая, он читал заготовленный по плану текст:
– Следующий слайд показывает более жесткую стратегию нашей компании.
Если б он только видел, что за картинки одну за другой буквально выстреливал экран, Репова бы схватил удар. Потрясенные акционеры смотрели кадр за кадром истинную историю ухода из жизни любимого многими директора. Из зала доносились неадекватные звуки; среагировав на них, Репов оглянулся и увидел собственную физиономию со звериным оскалом, который действительно был на таковой в минуту убийства гендиректора. Разряжать обстановку уже было некогда. Ненадолго наступившую тишину заполнил доносящийся из динамиков голос Корнеева:
– Всем приветик! Если вы слышите эту запись, значит, я видимо уже сыграл в ящик. Как вы знаете, все люди рано или поздно уходят, освобождая место для других, кто должен его занять. И вот об этом я хочу сегодня поговорить. Я приготовил место кое-кому за столом генерального директора компании Forward. Отнюдь не бандюге и ворюге Антону Репову. Репов, тебе не место во главе этой фирмы. Тебе самое место в камере за решеткой, на нарах. Тюряга по тебе плачет, срань ты болотная. Я много позволял ему болтать. Это он, паскуда и сволочь, уговорил меня держать в тайне ото всех, что у меня есть дочь. Он был неправ. Я был неправ. Я должен был ее защищать. Я надеюсь, Марина, ты простишь меня и возглавишь компанию, ведя ее по пути вперед, как считаешь нужным. Ну, вот и всё, собственно. Как, блин, выключить этот долбанный диктофон?
Запись окончилась, а Репов еще долго подбирал слова для объяснения всему увиденному и услышанному в этом зале. Слабая надежда реабилитации была на то, что голос Корнеева звучал как бы под небольшим алкогольным градусом. Это можно использовать для оправдания:
– Я прошу прощения. Вы были вынуждены прослушать запись… с похода Михаила Павловича к психиатру. У него незадолго до смерти были параноидные видения. Его преследовала всякая нечисть, которую он сам же и создавал...
– А вот и одна из них! – с этими словами на помост для трибуны поднялась Марина. Подбежав к Репову, она оттолкнула его от микрофона и обратилась к залу: – Дамы и господа! Меня зовут Марина Корнеева, и мой рассказ здесь многих заинтересует. Когда я закончу, всем станет ясно, почему этот штрих должен в клетке сидеть, а не у нас на фирме работать. Эй… Куда это он поковылял? – и действительно, на сцене Репова уже не было.
Дальше проследить за Реповым имел возможность Бэн. В комнате оператора, где он был, также были мониторы наблюдения за интерьером бизнес-центра. На них виднелся бывший замдиректора Forward, в минуту тайного отбытия из помещения. По горячим следам Бэн побежал к главному выходу на проспект Ленина, но всё, что он успел увидеть – это на полной скорости уезжающий в одесском направлении странной конструкции грузовик без крыши над кабиной водителя и без оконных стекол. Видимо Репов для спасения своей задницы угнал первый попавшийся ему на дороге хлам.
– Тикай, Репов, – пробормотал Бэн. – Придет время, еще погоняемся за твоим супермодным Кадиллаком.
Тем временем в зале Марина закончила рассказ о том, как ее преследовал Антон Репов и его банда после смерти отца, и даже изложила будущие перспективы фирмы.
– Есть ли вопросы? – обратилась она к залу. Тут Марина заметила, что из-за кулис в зал выглядывает Бэн: – О! А вот и он, легок на помине! Иди сюда, Бэн.
Они оба стояли под бурные овации зала.
– Ну, не классно ли Бэн? – тихонько сказала Марина. – Наконец-то, мы там, где нам положено быть!
Днем Бэн и устроившаяся на раме его велосипеда Марина неспешно покидали Николаев. Надо было закрывать последние дела, которые были у Марины в Свердлово, а у Бэна в Одессе.
– Итак, – говорил Бэн, – мы заберем твой велосипед, а потом поедем в Одессу, моих ребят будем вытаскивать.
– А заодно узнаем, почему нам на собрании не помогали Велоавиаторы.
– А потом поедем выбирать тебе деловой костюм.
– Только не напоминай мне об этом.
– Не ной. Тебе предстоит разбогатеть!
– Богатство мне нужно только чтоб чувствовать себя уютно и комфортно.
Но помечтать о предстоящей жизни не представлялось возможным. Сзади их толкнул тот самый грузовик, который ночью украл разоблаченный на собрании Репов. Понимая, что песенка его спета, бывший замдиректора велокомпании хотел только одного – расправы и мести.
Сила толчка и скорость грузовика сделали свое дело так, что в результате столкновения велосипед Бэна, он сам и Марина оказались прижатыми к давящему на них переднему бамперу махины Репова.
– Она прервала мою речь, Бэн. Ей бы не стоило. Я как раз собирался рассказать о том, как опасно бывает ездить на велосипеде.
Призрачная надежда на спасение появилась позади грузовика Репова. Это был догоняющий на полном ходе своих шасси самолет-штаб клуба Велоавиаторов. Но обогнать мчащуюся машину, увы, он не мог. Надо было каким-то образом замедлить ход грузовика. И Бэн знал, что это можно сделать, пробравшись за спину к Репову через моторное отделение. Но на ходу этого не сделать – ведь там на полной скорости вращается вентилятор системы охлаждения. Возможно, есть лазейка через капот. Когда он поднял дверцу капота, та сразу закрыла Репову обозрение, и он тростью потянулся закрыть ее. Это был последний раз, когда он держал в руках свою фирменную опорную палку. Ведь именно она подошла Бэну, чтобы заблокировать систему охлаждения и без риска для жизни пробраться к бензолинии.
Но когда Бэн оказался возле бензошланга и успешно отвинтил его, стравливая горючее в пространство, Репов услышал шум и развернулся с пистолетом наготове:
– Ха! На меня сзади не напасть!
В эту же минуту в кабину забралась Марина и заломила руку с оружием. Выстрел пальнул четко в боковое окно в сторону обочины.
Перегрев двигателя и отключение бензолинии сделали свое дело. Скорость грузовика критически снизилась, и он уехал прямо в грузоприемник догнавшего самолета. Увидев перед собой кучу мишеней – сообщников Марины, то есть клуб Велоавиаторов в полном составе, Репов достал и пустил в ход автомат Калашникова. Но к счастью для наших героев, метко стрелял не он, а погибшие в дерби его протеже по работе в Forward. Полный расход магазина с нулем жертв. Пилотирующая самолет Снежанна Улетная успела покинуть кабину пилота и спрятаться за пуленепробиваемый щиток. Управление самолета было расстреляно и трещало искрами во всех местах.
– Я думал, – обратился Бэн к Снежанне, – ты сказала, что эта штука не движется.
– Я сказала, что он не летает, но я не могла сказать, что этот хлам не ездит!
– А жаль, – откликнулся Бэн. – Хорошо бы, чтобы этот самолет полетал. Нас несет к берегу лимана.
Самое неприятное было то, что самолет уже гнал не по дороге, а кратчайшим путем через луга к самому высокому берегу Тилигула. Бэн попробовал урезонить разбушевавшегося Репова словами:
– Репов, ты нас всех прикончишь, ты в курсе?
– Шшш, Бэн, потише, не порти красивого финала, – ведь Репову уже нечего было терять, в этом понять его можно.
– Как остановить этот недосамолет? – спросил Бэн Снежанну.
– Из кабины пилота!
Риск был в том, что перегородок между грузохранилищем и кабиной пилота давно уже не было. Дверей – тем более. Подниматься в кабину пилота надо было по самодельной лестнице, а она, да и сама кабина, была под прицелом у Репова. Но благо, он расстрелял полный магазин из своего автомата. Чисто на свой риск Бэн поднялся в кабину и стал обследовать неизвестное ему управление. Где тут педаль тормоза – искать было очень долго. Интересно было бы попробовать тумблер, возле которого маркером почерком первоклассника было выведено: «Шаси в заднецу». Эффекта никакого, показалось Бэну за секунду до того, как самолет стало сильно раскачивать.
– Какого?.. – рявкнула Снежанна.
Конечно, никто не мог видеть из грузоотсека, что самолет не на колесах ездил, а по инерции терся уже низом фюзеляжа о землю, вызывая тем самым сильную качку на борту.
– Бэн, что ты там натворил? – кричала Марина, еле держа равновесие, не подозревая, что она уже на мушке у реповского «Макарова». Но это видел Бэн, поэтому он стрелой прыгнул с кабины пилота на голову Репова и в последний момент направил руку стрелка в потолок. Выстрел ушел в фюзеляж. Пока же Бэн и Репов дрались за пистолет, самолет сделал остановку, но большая часть его корпуса нависла за краем обрыва над Тилигульским лиманом. Высота была 20 метров над уровнем воды. Из-за перевеса открылся люк грузоприемника, а грузовик с Бэном и Реповым наполовину выехал вперед, кабина его, также как и нос самолета, зависла над лиманом. Вся эта «вавилонская башня» угрожающе покачивалась на краю земли, и было ясно, что сейчас всё рухнет с немалой высоты и будут человеческие жертвы.
Репов зацепился пиджаком за крюк на переднем бампере, но пиджак-то оказался из слабой материи, которая треснула, что и отправило бывшего замдиректора Forward в полет с купанием под громогласный вопль первой и последней жертвы этой аварии.
В панике шатающийся самолет покидали все, не смотря на крики Марины:
– Стойте! Вернитесь! Вы нужны для веса в самолете.
Но, увы, все понимали, что лишняя секунда на борту теперь может быть роковой. Пришлось и Марине последней покидать грозящую обвалом технику.
Справедливости ради автор вынужден поправиться, так как Марина всё-таки была предпоследней. С грузовика в самолет вкарабкался Бэн, и он остался совсем один. Застрявший спереди трейлер был словно гиря на утопленнике, и в хвосте не было никого и ничего для достаточного перевеса, а ведь тылом самолет всё еще был на земле. Рядом с Бэном был его верный «конь» – велосипед Libero, разгоняемый быстрее многих других с помошью авиаускорителя. На нем он буквально вылетел на землю, оставляя за спиной падающий в глубину лимана штабной самолет Велоавиаторов. Выезд из корпуса самолета занял две секунды, имевшие одинаковые шансы стать секундами спасения или секундами погребения.
Эпилог.
Тело мужа с криминальной экспертизы в Одессе вдова Михаила Корнеева получила для похорон через десять дней после убийства. На тот момент труп не представлял никакого интереса для следствия, так как дело пришлось закрыть: подозреваемые велосипедисты клуба «Летуны» оказались невиновными, а реально обвиняемый в убийстве Антон Репов сам был извлечен со дна Тилигульского лимана спустя двое суток после вынужденного купания в тех краях. Расследование гибели последнего много времени не отняло. Финальный вердикт был «смерть по личной неосторожности».
Завещание Форварда-Корнеева не предписывало ничего конкретного по поводу места захоронения праха, поэтому инициативу в вопросе взяла родня усопшего, тем более что вдова Михаила Павловича уже давно имела что-то вроде семейной опочивальни на кладбище между Одессой и поселком Авангард, что на Окружной дороге.
С прощальным словом над телом выступал экс-глава Летунов, старый и близкий друг Корнеева Батя Толик:
– Жизнь была игра для него, и он играл в нее по своим правилам. Он был загадкой для окружающих, и вместе с тем вдохновением для всех нас. Он дал нам свободу. Он дал нам силу. Он дал нам крылья. Он дал нам колеса. Спасибо тебе, Форвард, за то, что дал нам мечту, которая никогда не умрет.
А по Окружной дороге на похороны ехал целый парад из людей, знавших Корнеева лично, или просто те, кто с благодарностью использовал велосипеды его производства.
После похорон, когда все стали разъезжаться, Летуны собрались ехать в сторону Овидиополя и организовать поминки по Форварду в своем узком кругу. И хотя ребята поехали вперед, Бэн, по просьбе Марины, задержался для личной беседы, условившись с группой, что догонит товарищей. Они сидели в корпоративном BMW велофирмы Forward и молчали; каждый хотел этот разговор начать первым, но оба не находили слов.
– Итак, – произнесла Марина.
– Итак, – отозвался Бэн.
– Может, пообедаем вместе на следующей неделе?
– Да, конечно. Обед – это великолепная идея!
– Ведь ничего не изменится, правда, Бэн? Я имею в виду, несмотря на то, что я во главе компании теперь, живу в особняке, разъезжаю на «бэхе»… Но это не значит, что мы не будем проводить время вместе, правда?
– Послушай, Марина. Ты теперь в другой лиге. Тебе больше не стоит общаться с такими как я.
– Но, Бэн... – собраться с мыслями и ответить ей не дал звонок сотового телефона. – Подожди минутку… Алло… Что?!.. Нет, нет, это безумие просто… Он что – полный придурок?.. Нет-нет, в пять я должна быть на собрании, и передайте этому деятелю, что я лично приеду, проверю и надеру задницу… – в этот момент щелкнула дверца автомобиля. – Да, знаю я! Знаю! Я ж сама ему сказала… – в эту минуту разговора Марина повернула голову к Бэну, чтобы обнаружить, что того и след из салона авто простыл. С тяжелым вздохом она вернулась к собеседнику на другом конце линии. – Простите… Что вы сказали?.. Нет же. Начнем с того, что тот склад был с трещиной… Ага… Да… Да… Да… Хорошо, устраивает.
На этом связь по сотовому завершилась. А за окном в сторону Овидиополя удалялась коренастая фигура велосипедиста на шоссейнике, произведенного еще при отце. Того велосипедиста, за которого она бы отдала кому угодно и особняк, и машину, и гардероб бизнес-леди с сотовым телефоном впридачу, лишь бы он всегда был ее попутчиком.
Завещание Форварда
© Copyright: Игорь Глаголевский, 2015
Свидетельство о публикации №215011200986
Свидетельство о публикации №215011200986
Рецензии