Сосед

     Уверен, почти каждый вынашивает мысль,  как бы избавиться от соседа. У кого сосед - дебошир, у кого - пьяница, у кого – музыку врубает так, что хоть уходи из дома, у кого – 20 кошек держит или тараканов приютил, а еще хуже – жалобщик. Вот и мой сосед оказался жалобщиком.
      Родом он числился с позапрошлого века, служил в НКВД по хозяйственной части. В 45-ом, как только стукнуло 50, коллеги сразу велели взять шинель и идти домой. Шинель-то он взял и домой пошел, но по-прежнему считал себя в строю. Вынюхивал про всех и вся и сообщал в разные инстанции. Ладно, была бы это анонимка, нет, всегда подписывался: подполковник КГБ в отставке Романов М.Е. В таких случаях надо было обязательно дать ответ, принять меры и сообщить заявителю, т.е. ему. Переехав в 73 году к маме, я решил его вовсе не замечать, не видел в упор, а почему? Сейчас постараюсь объяснить. Для этого надо будет вернуться в недалекое прошлое. С 46 года мы жили во флигеле в 2-х комнатной квартире. Под одной крышей вместе с нами жили еще две семьи: тетя Катя с дядей Васей и тетя Таня с дочкой. Дядя Вася работал в Облпотребсоюзе, сначала на полуторке, а затем на ЗИС-5. Я любил его даже за то, что он разрешал мне сидеть за рулем, крутить его и даже бибикать. Для большей достоверности я изображал шум мотора. Видимо, тогда появилась заветная мечта: иметь такую  же машину, да еще и свою. Жили мы с соседями душа в душу, за все время не было даже повода для ссоры. В 62 году без всякого заявления и просьб, без всякого национального проекта, без программы «Доступное жилье» и даже ипотеки, папу пригласили в профком ОПС и предложили благоустроенную 2-х комнатную квартиру в новом доме. Дядя Вася с женой выбрали квартиру в том же подъезде, только этажом ниже, и сосед через стенку оказался у них  этот энкавэдэшник.  Дяде Васе по роду своей работы приходилось ездить по районам  в целях заготовки сырья. Сейчас многим это будет не понятно. Объясню: тогда занимались заготовкой шкур, шерсти, пушнины и многого другого. Так вот, этому дяде Васе каждый год выдавали одежду и на зиму валенки, а сам он был немногословен, трудяга, небольшого росточка с загорелыми лицом, шеей и кистями рук, губы впалые, видно, из-за отсутствия зубов - не до них, постоянно в разъездах. И надо же, получилось так, что он сэкономил одну пару валенок и предложил их этому бдительному соседу. Тот померил, пришлись впору, обещал подумать. Через 2 дня к дяде Васе являются 3 милиционера с понятыми и предъявляют ордер на обыск. Заглянули в одну комнату, другую, оглядели кухню.
«Погреб есть?» - спросил старший из них, видимо, более опытный. «Есть» - ответила онемевшая от неожиданности тетя Катя и показала на пол около газовой плиты. Старший милиционер велел подручному открыть крышку подпола. Открыл, а там 3 трехлитровые банки с огурцами, четвертая, видно, не уместилась. В этот же день провели обыск и у дяди Коли – брата тети Кати – инвалида войны. На следующий день пришел милиционер, извинился и сказал, что они действовали по заявлению соседа Романова, в котором он сообщил, что за стенкой тарахтят станки, на которых сосед валяет валенки. В результате обыска и проведенных следственных мероприятий выяснилось, что это вовсе не станки, а холодильное оборудование отечественного производства, которое было установлено в магазине «Коопторга», создает такое впечатление. Вроде бы ничего особенного, среагировали на заявление, выяснили, дали ответ. Ан, нет. Спустя несколько дней тетю Катю парализовало. Дядя Вася вынужден был бросить работу, любимая жена вышла из строя, требовала ухода. Вот так. Это отступление для того, чтобы было понятно, почему я возненавидел этого злодея. Я демонстративно не здоровался с ним, просто не замечал в упор. Видно, это задело его. Как же так!? Все кланяются по пояс с заискивающей улыбкой в надежде, что он это учтет и на них-то хоть не накрапает, а тут…Долго ждать не пришлось. Как-то я пошел в операционную, уже помыл руки, приготовился к операции, как в прямом смысле забегает заведующая отделением и выкрикивает:
- Срочно к главному.
- А что случилось?
- Не знаю, велел срочно, - отвечает Людмила Александровна.
Пока бежал, все передумал: может с мамой что, сестрой, да мало ли чего. Забегаю к Андрею Андреевичу. Тот, с какой то несвойственной ему тревогой на лице предложил сесть. Тут и мне передалась тревога. Подносит мне исписанный ровным подчерком лист бумаги. Читай, говорит. Я сразу глянул в конец текста, а там, «подполковник КГБ в отставке Романов». Читаю: Главному врачу 4-ой гор больницы лично. Сообщаю вам, что некий гражданин Мамцис Э.М. проживает по адресу ул. Горького и т.д. По сведениям, полученным мной, он якобы окончил медицинский институт где-то в Белоруссии. Проживает со своей мамой Евгенией Романовной с июня 1974 года. Довожу до вашего сведения, что каждое утро он выходит из дома с саквояжником, типа чемоданчик, черного цвета и идет к трамвайной остановке. Как мне удалось установить, он не ночевал дома 6, 11, 14, 23 и 28 числа прошлого месяца. Прошу разобраться и сообщить мне о принятых мерах. Подполковник КГБ в отставке Романов и размашисто - подпись.
-Ну, и что же я ему должен сообщить?- то ли советуясь со мной, то ли размышляя вслух, спрашивает отошедший от шока Андрей Андреевич.
- Да, кстати, а что это ты дома не ночуешь?
- Во-первых - это не его дело. Во-вторых - это график моих дежурств.
- Да? А ну-ка принеси его, пожалуйста.
Принес.
- Смотри, какая бдительность, все совпадает. Ладно, не переживай, иди, работай. Я что-нибудь сам соображу.
Это была первая ласточка. Я никак не мог отреагировать на подобные заявления, а их позже было немало. Уж больно мама просила не связываться с ним, приходилось терпеть. Честно скажу: хоть и прошло с тех пор много лет, и этого соседа давно нет в живых, все равно, воспоминания о нем, мягко говоря, неприятные. Но я все же опишу его: маленького роста, чуть больше полутора метра, тщедушный, рыжеватый, с тонкими бледными губами, маленькими, пронизывающими насквозь глазками, с оценивающим взглядом, неразговорчивый, с явным чувством превосходства. Как врач, я решил ознакомиться с анамнезом этого загадочного соседа. Познакомился с активистами «Мемориала»,  и мы нашли двух жертв его деятельности. Один был местный (ему, этот тщедушный, выбил при допросе все передние зубы). Другой, из Белого, после беседы 2 месяца харкал кровью. Я уже потирал руки, думал, наступит возмездие, ведь такому преступлению не должно быть срока давности, и ошибся, оказывается-есть, и он давно истёк. Решил пойти другим путем. Рассказал об этом деятеле известному и очень влиятельному урологу - Тришкину Сергею Даниловичу. Он внимательно выслушал, ознакомился с копиями бреда, и мы вместе пошли к главному врачу психодиспансера.
 - Могу высказать только сожаление, но ничем  помочь не могу. Психиатрическую экспертизу можно провести только с согласия этого умалишенного или по решению суда,  - сказал главный врач.
 Этого заключения мы не ожидали, а я уж потирал руки, планировал навестить его и подарить десяток авторучек и пачку бумаги - пиши, мол, теперь сколько угодно – не получилось, а жаль, очень жаль.
В 76-ом году сбылась моя мечта детства, я купил «инвалидский» горбатый запорожец, как сейчас помню,  за 333 рубля. За лето отремонтировал, придал божеский вид, и счастья не было предела. Сосед почему-то не захотел со мной разделить радость и первым делом приколотил к стене дома рядом со своим окном «кирпич». Ох, как он метал икру, когда я ставил машину прямо напротив «кирпича». Представляете? Ведь он за всю свою жизнь привык обвинять людей, а те вынуждены были оправдываться, доказывать, что не верблюд, а тут - на тебе. Мамы уже не было, переживать за меня некому и я с удовольствием, может это не совсем хорошо, выводил его из терпения.
Как-то подъезжаю я к дому, ставлю машину напротив «кирпича», посигналил, чтоб он, если надо,  отметил бы время моего прибытия. Смотрю, приближается с палочкой.
- Я вот щас как дам палкой.
- Ах, так! Сажусь, пишу заявление в милицию, мол, угрожал физической расправой и приложил объяснительные двух свидетелей.
- Молодец, доктор, он и на меня уж 3 жалобы накатал, мол, участковый не принимает никаких мер. Так, заявление есть, свидетели тоже - все в порядке. Обязательно дам ход, теперь пусть этот…(не могу передать слово) оправдывается.
В 79-ом году я перевелся в 7-ую городскую больницу и стал трудиться урологом. Не прошло и месяца - является ко мне в кабинет терапевт Лазарев Валерий Иванович и уже не как коллега, а как председатель товарищеского суда,  и официально объявляет мне дату и время слушания моего дела по жалобе Романова.
- Ни на какой суд я идти не собираюсь, заседайте без меня. Разговор на эту тему считаю законченным.
- Предупреждаю, если Вы дважды не являетесь в суд, мы вынуждены будем передать это дело в районный суд.
- Подавайте, - посоветовал я, - не теряйте время. Считайте, что я дважды не явился. Все, идите, у меня прием.
И хватило же ума этому председателю суда – доктору, доложить об этом главному врачу. Последний, надо отдать должное, оправдал фамилию Мудров и посоветовал сначала провести расследование. Три члена, я имею в виду суда, обошли несколько квартир – моих соседей и выяснили, что я совсем не пьяница и не дебошир, даже под хмельком никто не видел. Позже мне показали эту, как сейчас говорят – «телегу». В ней бдительный сосед предупреждал руководство, что я не только пьяница и дебошир, но и потенциально опасный элемент,  и надо принять экстренные меры для того, чтобы предотвратить преступление. Для убедительности приложил газету «Правда», в которой пишется о том, как коллектив проморгал, и было совершено преступление. Одновременно сообщил, что ко мне часто приезжает друг, тоже хирург на Жигулях ЗАЗ 968 с номерным знаком 29-39 и фамилия его Матвеев. Даже сообщил, что мы о чем-то разговариваем. В те времена никакого криминала за мной не было, если не считать, что после работы и в выходные дни я занимался ремонтом битых машин. Но это не так страшно,  и я решил реагировать на жалобы. Сейчас уж не помню, как получилось, но я встретил и разговорился с мужчиной. Оказалось, он лечился у меня, а я и знать не знал, что он судья. Короче, я поведал ему о «тесных» связях со своим соседом и поделился своими соображениями и планами.
- Так давайте, пишите заявление, мы вызовем его в суд. Конечно, наказание вряд ли будет, все-таки возраст, а так, может и успокоится.
- Ну, что ж, по рукам.
На этом и расстались. Приносят мне и Романову повестки. Сосед,  видно,  уже потирал руки: добился своего, теперь засадят и надолго. У него и в мыслях не было, что претензии могут  быть и даже  к подполковнику КГБ. Видели бы Вы, как он возмущался, кричал, что это так не оставит, что он заслуженный человек, что у него грамоты чуть ли не от самого Берии. Мне кажется, судья  сам был не рад, что связался с таким…, даже определения не могу подобрать, но Вы поняли о ком я.
- Предлагаю вам извиниться перед доктором, - неуверенно заключил судья.
Не дожидаясь ответа,  и пока тот не пришел в себя, я громко вынес вердикт:
- Я извинений не принимаю, пусть суд решает.
На этом первое слушание закончилось. Через месяц снова повестка. Я готов идти с удовольствием, а вот сосед заартачился или занят был – писал жалобы во все инстанции на бедного судью. Кричал так, что в подъезде капитальные стены дрожали. Через месяц опять повестка, опять крики, нервы. Так, хорошо, хорошо, забыл, как издевался над людьми, побудь теперь немного в их шкуре. Я доволен, хоть немного отомстил за людей. Вдруг дзинь, дзинь, открываю дверь – стоит растерянная, вся в слезах женщина.
- Вы Эдуард Моисеевич? - спросила она.
- Да, а в чем дело, что случилось?
- Можно к вам на минутку? Не знаю, что делать, я же Вас впервые вижу, а меня обвиняют в том, что я в сговоре с Вами и посылаю повестки вашему соседу – подполковнику.
- Так вот, я такие же повестки получаю. Возьмите их и покажите начальству, а как еще доказать?
Бедная женщина, подумал я, ей- то за что такие переживания. Но ничего, несколько раз заходил на почту, работала она, видно, отмазалась.
Опишу еще один эпизод и все, противно даже вспоминать, пора заканчивать.
Как-то опять звонок в дверь, открываю - стоят два офицера милиции. Я подумал, это из вневедомственной охраны, квартира-то с сигнализацией. И поприветствовав их, добавил: «Рад видеть».
- Вряд ли рады, - ответил один из них, - видите ли, на вас жалоба, что Вы имеете две машины Жигули ЗАЗ 968 с одним номерным знаком: одну с багажником, другую - без. Вы только напишите, что у Вас есть багажник,  и по необходимости Вы его то ставите, то снимаете, и всё.
- Да не буду я писать всякие глупости.
- Мы понимаем, полностью с Вами согласны, но нам надо дать ответ. Все-таки…
- Что все-таки, неужели Вы не  понимаете, что этот Романов давно выжил из ума.
- Да, понимаем, мы его хорошо знаем, но все равно обязаны дать ответ. Мы уже сами написали, Вам бы только подписать и мы пошли. Ну, что не сделаешь ради соблюдения «порядка».
Мог бы, мог бы продолжить свои воспоминания хотя бы о том, как в рядок укладывал камушки и швырял их в котят, но это настолько противно, что я лучше подведу черту.
 Наконец стали собирать по рублю на венок этому деятелю. Зная наши отношения, ко мне никто не зашел, а зря, на благое дело я денег не жалею. С удовольствием дал бы намного больше и раньше.