Есть о чём подумать

       В самом начале 80-х  я собрался посетить Польшу, Чехословакию и ГДР. Для этого нужна была характеристика с места работы. Её написала заведующая хирургическим отделением. Подписала и отдала на подпись главному врачу. Тот добавил, что кроме операций на брюшной полости, я владею еще операциями на грудной клетке, а вот то, что я оперирую еще и геморрой добавлять не рекомендовал, почему-то. Дальше этот документ особой важности подписала секретарь партийного бюро. Еще бы, в то время я был партгрупоргом. Потом утвердили все собранные подписи в райкоме партии. А вот дальше, не глядя (я не имею в виду пятую графу) люди в штатском зарубили. Ну, что ж, значит  судьба моя такая, теперь я имею право побывать только за границей нашей области. И снова, как в молодые годы, про себя напевал: «Не нужен мне берег турецкий и Африка мне не нужна».
       Через 3-4 года все изменилось в точности наоборот. Не кадры стали решать все, а деньги. Деньги, деньги, деньги и еще раз деньги. Плати, и можешь ехать на все четыре стороны. Никого не интересовало какие у тебя отношения с туберкулезным, кожно-венерологическим, психо-, онко-, нарко - диспансерами и даже с управлением исполнения наказания. Плати и дуй куда хочешь, хоть на десятом месяце беременности. К этому времени мы с Сашей Бражюнасом – моим другом, преступным способом, с помощью молотка, в свободное от работы время, своими руками ремонтируя битый советский автохлам, скопили деньги на поездку в Турцию. Свободно купили путевки на 10 дней и поехали, то есть, полетели.
       Особо описывать Турцию в этом повествовании не стану. Опишу лишь впечатления первых дней. Сразу  по приезде нам стали втюхивать путевки на экскурсии. Мы решили, что двух будет достаточно: одна бесплатная на фабрику трикотажа – это обязательно, а другая – на водопад – сравнительно недорогая. В первый день после плотного обеда пошли на пляж. Прилегли на полотенца, взятые в номере, благо их там было аж пять. Рядом лежали две свежевыкрашенные блондинки.
- Надь, видишь вон тех двух турок?
- В бейсболке?
- Да нет. Вон сидит с кичкой.
- Ну, вижу, и что?
- Предлагают съездить в море на своем катере на часик за пятьдесят долларов.
- Каждой, что ли?
- Да нет, на двоих.
      - Пойдем Саш, покупаемся, – громко сказал я, чтобы не слышать этот торг.
     Они, видно, не стеснялись, приняв нас за иностранцев. Глянули на нас презрительно и, забрав с собой одноимённые подстилки, отошли от нас метров на сорок по ветру.
       Почему экскурсию на фабрику не назвали просто – экскурсия в магазин – не понятно. Там был трикотаж точно такой же, как на нашей Тверской толкучке, только подороже. На третий день нас повезли на водопад. Мы впервые увидели подобное. С высоты метров тридцать вода с шумом срывалась с обрыва. Стало даже как-то прохладно. Мы, глядя на других, запечатлели друг друга  на фоне этого чуда природы.
      Рядом были какие-то развалины. Мы тоже для приличия разглядывали вместе с другими эти куски горной породы. Я залез на небольшую глыбу и встал, как Ленин на вокзале, с протянутой рукой. Саша этот момент увековечил на пленку.
      Водопад образовал приличное озеро, в котором вальяжно плавали две индоутки. Они чувствовали себя голливудскими звездами. Вспышки щелкали со всех сторон. Я хотел крикнуть: «Да что в них особенного, у меня на даче их аж восемь и даже симпатичней! А селезень – вообще красавец!» Да чего там, кричать бесполезно. Русских-то, раз, два и обчелся – одни немцы – не поймут. Вот я и подошел к основной теме.
     О братьях наших меньших.
     Кур с петухом я приобрел сразу, как купил домик в деревне, и держу их до сих пор. А вот индоутками обзавелся только через 2 года. Жили они вместе, не ссорились, вместе гуляли в большом вольере. Куры спали на насесте, а утки – в другом углу, на невысокой полке. Уток вечерком выгуливал к пруду. Они с удовольствием плавали, подныривали, ловили карасиков. А однажды я увидел, как одна утка катала другую, которая уселась на её спину, поперек. Дедовщина, что ль? Вот селезень купаться не любил. Наблюдал водные процедуры с берега. Приходилось мыть его под душем. Однажды я решил сделать ему что-то приятое. Взял и повесил на шею ожерелье из жемчуга, которое я привез из Китая. Потом пришлось снять, так как он сдуру закусил его и никак не мог освободиться. Нет, я не так написал: это я сдуру надел. На следующий год утки стали нестись. Яйца такие же, как и куриные, только скорлупа толще, а вкус, практически, никакой разницы.
      Как то я увидел, что одна утка не ходит на водные процедуры вместе с подругами. Глянул, а она сидит на яйцах и сердито с силой отталкивает мою руку клювом. Пусть сидит, решил я, не буду мешать.
     Через неделю забеременела курица. Это я сразу догадался, квохтала, безвылазно сидела в корзине и стала намного легче обычного. Первым на свет появился цыпленок. Сначала я слышал, как бьется сердечко, прикладывая яйцо к уху,  затем услышал даже писк. Наконец, проклюнулся. Я подождал несколько часов, пока он не стал сухеньким, затем поместил его в кастрюльку на теплую тряпочку и отнес в избу. К этому времени приготовил ясельки из картонной коробки. Постелил пеленки и поставил под красную лампу. Поставил заранее приготовленную поилку, прорезав в пластиковой крышке небольшие отверстия. Через несколько часов проклюнулся еще один. Когда и этот подсох, забрал его и посадил рядом со старшим. Так в течение недели один за другим появлялись эти прекрасные создания. Они сами нашли дырочки в поилке и пили воду, запрокидывая голову кверху, как взрослые. Я понял, почему они вылупились не в один день и, забегая вперед, скажу, что на следующий год, после того, как курица, квохча, просидела на яйцах 3 дня, я взял и поменял их на одиннадцать других, предварительно пометив  фломастером. Я специально взял отпуск по уходу и нянчил с утра до вечера, вставая и ночью, чтобы заменить пеленки. Они спали, собравшись в клубок и, то и дело, менялись местами.
      Однажды, ранним утром стал менять пеленки. Смотрю, а один цыпленок лежит в уголочке и не реагирует на меня, как будто на что-то обиделся. Я взял его на руки и увидел, что за ним тянется нитка от марли. Хотел отцепить, а лапка-то сломана. Что делать? Посмотрел лапки здоровых цыплят, подобрал под нужным углом тоненькую веточку и  аккуратно привязал шерстяной ниткой, наподобие шинки. И он, как ни в чем не бывало, забыв от радости сказать спасибо, потопал к своим собратьям. Через три дня снял шинку – и никаких проблем. Как так и было. Ну, разве это не счастье? Пусть небольшое, но, да, счастье.
      Потом стали появляться утята. Ну, прямо один к одному – все светло-коричневые с желтыми пятнышками, жили мирно, спали в одной кучке. Поначалу кормил я их через три часа «крутыми» яйцами, потом стал добавлять деревенский творог, пшенку,  а уж потом –  итальянские спагетти. Вот где умора была! Схватит спагетину и бежит. За ним – все остальные. Более шустрый отнимет, теперь все бегут за ним. Ну, вот же, лежат на блюдечке – нет, лучше отнять. Ну, прямо, как люди.
      Молодняк потихоньку взрослел. В коробке стало тесновато. Пришлось  заменить на большую, из-под яиц.
      Погода была солнечная. Тепло. Пришлось делать ясельки из сетки с ячейкой сантиметра два на два. Поставил их на лужайку. Сверху накрыл такой же сеткой, и они бегали там, на радость себе и мне.
     И тут пришла беда. Прихожу, а два цыпленка лежат у стенки обезглавленные, ужасная картина. Тьфу, ты черт, как же я не досмотрел. Оказывается, эти цыплята беззаботно грелись на солнце, прижавшись к сетке, и ворона, черт бы её побрал… Так получилось… Ну, ладно, одного заклевала, а другой-то нет, чтобы отбежать в сторону. Нет, этот несмышлёныш не догадался, не сообразил. Настроение было испорчено. Виноват, конечно, я, надо же так, в прямом смысле проворонил. Пришлось вырезать полоску из линолеума и окутывать им этот вольер на двадцать сантиметров от земли. На этом, как говорят, падёж прекратился. Детишки становились взрослыми, и приходило время расставаний. Утят я раздаривал друзьям с условием, что они не будут их резать на мясо, а цыплят оставлял себе. Дарил и Нине Ивановне – соседке напротив, мы с ней дружили. Это была прекрасная, добродушная женщина. Она зимой ухаживала за моими питомцами, жившими в моем курятнике, оборудованном в евростиле. Стены были обиты толстой фанерой, побеленной известью, лестницы на насест с перилами на точёных балясинах. Для уюта повесил три картины, зеркало и даже телевизор, пусть не работающий, но поставил тоже. Нарисовал два плаката. На одном – «Куры, повышайте свою яйценосность!», на другом – «Спасибо за каждое яйцо!» – и,  вроде бы, петух ругает курицу, мол, откуда такое большое яйцо?
      Нина Ивановна заболела неизлечимой болезнью и вскоре умерла. От уток пришлось отказаться за отсутствием зимней няни, а в деревне больше обратиться было не к кому. Остались одни куры, которых на зиму я отвожу к своему приятелю. А вот два года назад случилось непредвиденное. Цыплята уже стали молодками, все-таки три с половиной месяца. Жили они в отдельном отсеке, отгороженном сеткой. Через три недели собрался съезжать и планировал вместе со взрослыми собратьями отдать на содержание другу. Прихожу утром, а 4 молодки лежат на полу, распластанные и не подают признаков жизни. Я не мог понять, в чем дело. «Может хорёк? – мелькнула мысль. Но как он мог пробраться через сетку? Посмотрел, у всех рана на шее. Все, думаю, конец. Прислушался, сердечко бьется. Положил бездыханных в коробку и занес в избу, в тепло. Я, прямо-таки, растерялся. Не выживут же, уж больно обескровленные. За короткое время они опять превратись в цыплят, стали совсем легкими и маленькими. Нет, вынесу я их на холод, пусть спокойно умрут, не хочу видеть страдания. Вынес. Сел. Настроение скверное. И как все неожиданно. Ведь и человек так. Живет, радуется, переживает за всякую мелочь, планирует, а тут, раз и постучала костлявая. Нет, решил я, надо бороться до последнего, хоть совесть будет чиста. Занес обратно. Взял двухграммовый шприц, набрал водочку с подсолнечным маслом, легко открыл клювик и каждому цыкнул содержимое. Я глазам своим не поверил. Сначала один зашевелил головкой, потом другой. Появилась надежда. Хоть и крохотная, но все же. Через три часа процедуру повторил. Клювики открывались не так запросто, как в первый раз. Это хорошо. И какова была моя радость, когда они стали поправляться. И поправились же! Петушок, правда, целый месяц ходил, повесив голову на бок.
     Вот так дорогие, всегда надо бороться до последнего. Я почему так подробно описал как я ухаживал за цыплятами и утятами, как и чем кормил, выращивал? Да потому, чтобы Вы поняли, что это занятие очень интересное. А уж если Вы займетесь этим, чтоб ничего Вас не огорчало. Вот для этого я и поделился своим опытом. И вообще, я хочу, чтоб люди стали добрее, чтоб улыбались друг другу при встрече. А что тут плохого? Понимаю, что это все равно, что плыть против течения, но все равно, надо пробовать, стараться. Ведь смотрите что получается. Это я о том, что против течения. По телевизору с утра до ночи по всем программам стрельба, страдания, кровь, похищения, убийства, издевательства, пытки, распятия, кляпы во рту. Компьютерные игры – то же самое. И чем больше об этом рассуждают солидные дяденьки и тетеньки, наделенные властью, тем плотнее эти передачи. Спрашивается, для чего? Задумались бы, к чему это ведет? У нас уже один миллион детей воспитывается в детских домах, а еще три миллиона бездомных при живых родителях. Где это видано, что в двадцать первом веке, в богатейшей стране каждый шестой рос и воспитывался вне родного дома. А  ведь это к хорошему не приведет. Не поэтому ли каждый год растет детская преступность? И Вам, солидные господа, придется жить в этом обществе. Думаете, Вас не коснется? Ошибаетесь! Гены обиды, жестокости очень живучи и с каждым годом крепчают. Нужны экстренные практические, я подчеркиваю, практические меры, а не только комплексные программы, советы и пожелания, а главное, это не требует особых финансовых затрат. В чем тогда вопрос? Почему медлим, а в Думе не до этого.  Решают более «важные» проблемы. Туда повернуть стрелки часов – хорошо. Обратно – еще лучше. Нет, лучше опять повернуть туда, нет опять обратно. Следующая дилемма. Разрешить россиянину пить немного за рулем – одобрям. Запретить до нуля промили – одобрям. Теперь опять решают – разрешить. Думаю, одобрят. Лишить преступника неприкосновенности, не лишить? Кто бы мог подумать, что преступник может оставаться неприкосновенным? Как-то не вяжется. Вспомнили лучше бы Жеглова. Выбирать губернаторов? – Одобрям. Назначать? – тоже одобрям. Нет, лучше все-таки выбирать. Теперь так лучше.
      Долго решали, и, наконец, пришли к заключению: запретить в своих выступлениях употреблять неприличное слово «доллар». По-моему, это решение до сих пор в силе. А вот думать о них – пожалуйста, сколько угодно, чем они и пользуются. А как же быть с евро?  Понял, все сразу не ухватишь. Эти дебаты, видно, впереди. Теперь решают вопрос с курением. В первом чтении уже решили. Теперь будут обсуждать пятьсот поправок. Затем – второе чтение, затем третье с поправками, затем утверждение в Совете Федерации и наконец – виза президента. Потом надо будет в трех чтениях с поправками обсуждать вопрос, как быть с фильмами, в которых герои «смолят». Или эти фильмы вовсе запретить к показу, либо с помощью компьютерной графики, к примеру, Сталину вместо курительной трубки  приспособить петушка на палочке, а Черчилю -  «баунти». Ведь остров Баунти, если я не ошибаюсь, имеет какое-то отношение к Англии.
      Недавно решали вопрос, сколько положено на душу населения. Я так и не понял, сколько на мою душу положено. Да, и слово душа-то звучит как-то неопределенно. Можно и так и так подумать. Невольно вспоминается: «Богу душу отдал», «душа нараспашку», «плюнул в душу», «еле-еле душа в теле». Ладно, не будем о плохом.
      Почему бы этой Думе не решить вопрос о запрете пропаганды насилия. Ведь что получается в результате?
     Дети отрывают лапки голубям, как говорят, для «балдежа», выкалывают глазки для «прикола», избивают друг друга до полусмерти, снимая на камеру телефона, потом еще выкладывают в интернет. Затем, эти выродки взрослеют и кидают своих детей в кипяток, выбрасывают с девятого этажа, выкидывают в мусорный контейнер, наносят по сорок ножевых ранений, чтоб не плакал и не мешал застолью, держат в собачьей будке на цепи, убивают дедушку и бабушку топором, забирают спокойно 60 рублей и идут к игровым автоматам за удачей, убивают ветеранов войны, для того, чтобы нажиться на их наградах и т.д.
      Не могу забыть передачу, в которой показывали птицеферму. Один московский предприниматель выкупил  ферму, перестал выплачивать зарплату рабочим, перестал закупать корма. Затем приказал выкинуть всю живность в мусорные ящики. И по телевизору на весь экран показали, как маленьких, уже пушистеньких цыплят с детским писком, женщины выносят в коробках и высыпают в мусорные ящики. И надо же, на беду, оператор-то попался профессиональный. Заснял одного несмышленыша на кучке снега. Тот стоял одиноко, попискивая, на тоненьких ножах, совсем еще тепленький, и не понимал, что же случилось-то?
      Какая жестокость. Будь моя воля, я бы и оператора этого бы наказал, за такие съемки. И ведь руки-то у него не дрожали – все четко. Другой бросил бы камеру, схватил бы этого несчастного, закричал бы: «Ка-ра-ул, убивают!» Так нет – профессионал, черт бы его побрал. А хозяина этой фермы представили предпринимателем, хотя, на мой взгляд, это – не человек, это преступник, убийца, палач и должен такой, не знаю как назвать, понести жесткое наказание.
      Другой его коллега, тоже москвич, выкупил ферму, где содержалось двадцать тысяч норок. Сценарий тот же. В результате норки умирают от голода, питаясь мертвятиной. Осталось в живых двести. И ничего. Хозяина представили бизнесменом, предпринимателем. Затем эти деятели построят на этом месте торгово-развлекательный центр или элитные коттеджи. Или, в крайнем случае, площадку для гольфа. Затем поедут в Камбоджу, вложат инвестиции в развитие дружественного государства. А почему бы и нет? Чего хочу, то и ворочу. Почему же в той же кризисной Америке с этим строго? Вот совсем недавно по телевизору показали, как один хозяин плохо кормил своих кур и петуха. Соседи сообщили об этом куда следует. Приехала ветеринарная полиция. Осмотрели птиц, убедились, погрузили в клетки, хозяина в отдельную клетку и – в тюрьму, ожидать суда, а братьев меньших – в ветеринарную лечебницу.
      Второй случай. Ветеринарная полиция обнаружила у двух собак паразитов. Каких – не сообщили. Может это были глисты, может блохи. Короче, собак – в ветеринарную лечебницу, хозяина – в тюрьму, дожидаться суда. Вот так, хоть это Америка, а не мешало бы перенять кое-что.
      Кстати, можно продолжить о наших верных друзьях. Не так давно, в течение 2-х недель показывали пса, который на тридцатиградусном морозе просидел около своей умершей подруги две недели. Ну, от кого еще можно ожидать подобную преданность? Я сам в это лето наблюдал или точнее, был свидетелем подобной картины преданности. Подъезжаю как-то к фитнес-клубу, за своей Олей. Ехал из деревни, не подрассчитал точно время,  прибыл на 10 минут раньше. Вышел из машины, закурил.  Метрах в двадцати от меня на чугунном люке разлеглась рыжая собака. Рядом с ней сидела похожая и смотрела на свою подругу печальными глазами. Затем подошла и встала  метрах в двух напротив меня. Она смотрела на меня, не мигая. Глаза ее были большие, умные и влажные. Мне показалось, вот-вот она заплачет. А подруга продолжала бездыханно лежать на крышке колодца. «Наверное, умирает, –подумал я, –  или уже отмучилась». Что делать? Мы стояли и смотрели друг на друга. Я был словно заворожен. Казалось, вот-вот она  заговорит: «Я знаю, ты же врач, да еще и хирург. Ну, что стоишь, помоги же, сделай что-нибудь. Может еще можно помочь.  Ты же помогал людям, возвращал к жизни. Почему собаке не хочешь помочь? Мы же такие верные. Мы же не виноваты, что стали бездомными. Нам тоже в детстве дарили игрушки, целовали, почесывали за ухом, заставляли кушать, по три раза в день выгуливали. Нет, мы не в обиде. Что поделаешь, видно судьба наша такова. Ну, помоги же».
       Правду скажу, я растерялся. Пойти посмотреть – может укусить. Да даже и посмотрю, чем я смогу помочь? Да ничем. Вдруг, та, бездыханная, лениво приподнялась, зевнула до отказа, отряхнулась от пыли и лениво поплелась в сторону садика. А эта, которая устроила мне проверку на прочность, как бы сказав напоследок: «Эх, ты, да какой ты врач после этого, а еще говоришь, что мы твои друзья». – догнала подругу, и на этом все благополучно закончилось. Тут меня окликнула Оля: «Ну, все, я готова, поехали». Я сел за руль и только сейчас дошло, что я держу в руках давно погасшую сигарету. Бросил ее в урну и жизнь продолжилась. Честно скажу, меня еще долго мучила совесть, все думал, а правильно ли я поступил. До сих пор не знаю ответа.
       Я уж не пишу о своем Моте. Наш пудель самый красивый, самый умный, самый преданный. Вот когда мы с ним – все нормально. Стоит нам его оставить одного дома буквально на несколько часов, у него внутри глазиков скапливаются засохшие слезинки. Видно плачет без нас, скучает. Вот ведь как ему плохо одному. А так, когда вместе, никаких проблем.
       Про братьев наших меньших написал, а теперь несколько строк посвящу взрослым, у которых в отличие от меньших – присутствует вторая сигнальная система. Один, пусть назову его, товарищ, прожил со своей половиной больше тридцати лет. Жили неплохо, вроде, не ссорились особо-то. Я сам свидетель этому. Пришло время, жена заболела. Скрутило её быстро – умерла. Через 2 недели звонит осиротевший: «Эдь, знаешь, нашел бабу. Такая хорошая, жрать готовит, стирает, навела в квартире порядок и чистоту, а главное, работает в аптеке. Приносит потихоньку спиртишко-то. Теперь я при деле».
    Ужас, не иначе. Другой пример. Один мой друг долго болел, и в один «прекрасный» момент не выдержало сердечко. Умер. На похоронах я не мог сдержать слез, слушая, как моложавая его жена рыдала: «Да, на кого же ты меня покинул?!». «Ну, что же ты наделал?!». «Ну, как я теперь без тебя?!» «Да жизнь-то моя потеряла смысл». «Да, лучше бы я за тобой всю жизнь ухаживала». Даже, пока ее держали за руки, делала попытки броситься за гробом в могилу.
      Прошло десять дней. Смотрю, а какой-то мужик «заруливает» на стареньком «Москвиче» еще не совсем остывшего усопшего. И так продолжается до сих пор. Теперь верна этому. Я не утверждаю, что все такие. Конечно, нет. Но и подобные картины не исключение.
      Вот и заканчиваю свой рассказ о собачьей и человеческой верности. То, что собака лучший друг человека, можно судить даже по такой истории.
     Один старик решил утопить свою собаку. Посадил в лодку, доехал до середины реки, бросил собаку в воду, размахнулся и ударил ее веслом. Не удержал равновесия и шлепнулся в воду. Стал тонуть. Так собака, истекающая  кровью, вытащила его на берег, и после этого умерла. Так что, собака лучший друг человека. По-моему это бесспорно.
      А вот человек человеку кто? Друг? Товарищ? Брат? Волк? Враг?
      Как Вы думаете?
      Не торопитесь с ответом, подумайте, время у Вас предостаточно.